13.
Хулио Кордовес молча сел за руль, запустил двигатель и тронул с места. Начинали сгущаться сумерки, тут и там включилось электрическое освещение. Когда им пришлось остановиться перед оживленным перекрестком, Хулио повернулся к Джефу.
– Смог помочь вам Луис Миранда?
– Немного, – понуро ответил Джеф.
– Полагаете, он знал о билетах на рейс в Нью-Йорк?
Джефу нужно было вначале самому обдумать этот вопрос. Результаты разговора с Мирандой его только обескуражили. Хотя они сам не представлял толком, чего хотел достичь, но поговорить с адвокатом представлялось хорошей идеей. А в результате он лишь кое-что услышал о семейной жизни адвоката, его чувствах к жене и о том, что Миранда знал о её связи с Грейсоном. Единственной новостью было то, что жена Грейсона станет наследницей мужа.
– Я не могу сказать, знал он об этом или нет, – наконец сказал Лейн. – Но он должен был догадываться, что нечто подобное может произойти. Мне хотелось бы знать, были ли такие же подозрения у Дианы Грейсон.
– Луис Миранда не позарился бы на деньги, – заметил Кордовес.
– Это вы уже однажды говорили, – оборвал Джеф.
– Сожалею, – смутился Кордовес, – я не хотел…
– Нет, прошу вас! Мне очень жаль! – Джефу стало стыдно за свой срыв. – Не обращайте на мои слова внимания, у меня мерзкое настроение.
– Тут одно лекарство-выпивка, – рассмеялся Кордовес, – и закуска, конечно. Но сначала заедем ко мне домой.
Джеф опять откинулся назад и взглянул в окно. Он совершенно не представлял, где они находятся. Внезапно Кордовес резко свернул в переулок с крутым подъемом и затормозил перед большим жилым домом.
– Вы здесь живете? – спросил Джеф.
– Нет, один мой друг. Подождите минутку. Я сейчас вернусь.
Джеф достал из кармана сигареты и закурил. Удрученно уставившись перед собой, он почувствовал себя слабым и усталым. Когда Кордовес открыл дверь, он этого даже не заметил. Только ощутив, как детектив сел, он повернул голову и увидел, как Кордовес аккуратно положил на сиденье костюм и отглаженную белую рубашку.
– Должно быть впору, – сказал Кордовес, берясь за руль.
– Что?
– Костюм. Он для вас.
– Для меня? Но что…
– Я вам объясню, – перебил его маленький детектив и хихикнул в ответ на недоуменную реакцию Джефа. – Не хочу критиковать, – добавил он, – вы носите очень хорошие вещи, но в них вы выглядите стопроцентным американцем. Днем это не так важно, но вечером преуспевающий венесуэлец носит темный костюм. По меньшей мере здесь, в Каракасе.
– О! – протянул Джеф, тронутый заботой и предусмотрительностью детектива.
– Вот именно. С вашими темными волосами и карими глазами, да ещё в темном костюме, вас примут за южноамериканца. Глазам и ушам Педро Видаля станет труднее. Кроме того, вы будете чувствовать себя безопаснее, а это самое важное.
– Я так вам благодарен, Хулио! Что бы я без вас делал!
Кордовес только улыбнулся и полностью сосредоточился на уличном движении.
Трехэтажный многоквартирный дом, к которому они вскоре подъехали, был относительно новым. Кордовес жил на первом этаже справа, в прихожую выходили двери гостиной, столовой, спальни, детской, ванной комнаты и кухни.
Гостиная была обставлена скромно, но безупречно чисто, просто и красиво. На этажерке в углу даже детские игрушки разложены были в образцовом порядке. Дверь в соседнюю комнату стояла открытой, и там видны были узкая кровать и детская кроватка. Пройдя сквозь эту комнату, Кордовес зажег свет в следующей.
– Сегодня вы будете спать здесь, – сказал он, указывая на двуспальную кровать.
– А вы? – спросил Джеф.
– В гостиной.
– Не может быть и речи!
– Нет, нет, – настойчиво возразил Кордовес. – Я вам объясню, почему. Для человека ваших габаритов диван просто неудобен. А мне его достаточно. Поверьте мне, я ведь не раз его использовал. Проходите, примерьте костюм!
Пока Джеф раздевался, он расстегнул белую рубашку.
– Мой друг примерно того же роста, что и вы. Вы увидите, что пиджак сшит несколько иначе, чем ваш, но это только к лучшему. Пусть все видят, что костюм местного пошива.
Рубашка пришлась впору. Рукава были немного коротки, но воротник в самый раз. Пояс Джеф оставил свой, так как в талии брюки оказались широки; зато пиджак сидел, как влитой, а скромный темносиний цвет очень кстати был неброским.
– Ну вот! – довольно протянул Кордовес, отступив назад и оглядев Джефа с ног до головы. Кордовес был так горд, как будто сам шил этот костюм. – Так вам гораздо лучше. Как вы себя чувствуете?
– Очень хорошо.
Джеф поблагодарил ещё раз, опустошил карманы брюк и пиджака и все переложил в новый костюм.
– Поскольку говорить буду я, – сказал Кордовес, – а вы только стоять рядом, любой вас примет за нашего соотечественника. Если вы готовы, – добавил он, – теперь мы можем пойти поесть.
Когда они опять сели в машину, Кордовес сначала объехал вокруг квартала, потом двинулся вниз по улице. Снова Джефу вспомнилась южная Калифорния, особенно когда они спустились в котловину, и он увидел сияние тысяч фонарей и неоновых вывесок. У него было впечатление, что он уже видел эту часть города при свете дня, но когда Кордовес остановил машину на треугольной площади, Джеф уже не был так уверен.
– Надеюсь, ресторан вам понравится, – сказал Кордовес, запирая машину. – Можно попробовать три вида блюд: жареное мясо всякого рода, антрекоты, которые тут особенно хороши, и курицу.
– Как здесь готовят курицу?
– Тоже жарят. Да вы сами увидите.
Он первым вошел в небольшое помещение, где было полно народу, накурено и шумно. Трио в составе аккордеона, скрипки и контрабаса играло очень громко, и на первый взгляд казалось, что ни одно свободного столика нет. По пути Кордовес поздоровался с администратором, несколько слов по-испански-и официант уже вытирал только что освободившийся столик.
– Та-ак, – протянул Кордовес и сел. – Итак, вы хотите курочку? С салатом?
– И выпить.
– Хорошо, – кивнул детектив.
Джеф торопливо уточнил:
– Пожалуйста, виски и немного содовой. Скажите официанту-двойной!
Кордовес переговорил с официантом, который разложил столовые приборы и салфетки. Едва Джеф закурил, как уже принесли виски вместе с бутылкой пива для детектива.
– Салют! – Кордовес поднял свой стакан, жадно выпил и отер губы. Потом достал из кармана блокнот, вырвав лист, что-то написал на нем и передал Джефу.
– Мой адрес, – пояснил он. – В случае необходимости вы просто покажите это шоферу такси. И вот еще, – он сунул руку в карман брюк, – специальный ключ. Пожалуйста, чувствуйте себя у меня, как дома. Вы можете приходить и уходить, когда хотите.
– Пока меня не поймают ребята Педро Видаля, – сухо заметил Джеф.
– Будем надеяться, что этого не произойдет. Ага! – Темные глаза широко открылись, а лицо просияло при виде принесенных кушаний. Хулио поспешил развернуть свою салфетку.
Хотя Джеф не был голоден, у него потекли слюнки, потому что ничего подобного он никогда не видел. Хотя Кордовес и сказал, что мясо подадут жареное, но не объяснил деталей. И теперь официант принес небольшую жаровню с углями и водрузил её на стол перед ними. На прутьях решетки лежал цыпленок, разрубленный пополам, с хрустящей золотистой кожицей сверху и маленьким соусником рядом, из которого поднимался легкий пряный запах.
Вместо тарелок каждый получил деревянные дощечки. В отдельной корзиночке был подан жареный картофель, а салат-ассорти-в глиняной миске.
– Вам здесь понравилось? – спросил Кордовес, когда съел свою порцию, облизал пальцы и вытер их салфеткой.
– Отлично. Блюдо просто фантастическое.
Кордовес взял сигарету из пачки Джефа и откинулся назад, довольно отдуваясь. Он оглядел ресторан, но вскоре, казалось, снова вспомнил о трудной проблеме, которую им предстояло решить, и лицо его стало серьезным.
– Что вы теперь собираетесь делать? – спросил он.
Джеф хотел прежде всего поговорить с Дэном Спенсером, но боялся разыскивать того в редакции, а так как«Бюллетень» был газетой утренней, он знал, что Спенсер освободится поздно.
– Может быть, мне пока попытаться поговорить с миссис Грейсон? Как вы думаете, она нас примет? – спросил Джеф.
– Во всяком случае, можно попробовать. Дом их недалеко отсюда, – ответил детектив.
Когда автомобиль на второй скорости преодолел подъем, Джеф дал ещё несколько указаний.
– Сначала мы проедем мимо, – сказал он. – Я должен удостовериться, что за нами никто не следит.
Подъехав ближе, они увидели, что в нижнем этаже горит свет. Кордовес опустил окно и высунул наружу голову, как будто пытаясь учуять, не пахнет ли опасностью. Проехав мимо дома, он потом по большой дуге вернулся назад, но уже с выключенными фарами, остановившись метрах в тридцати от входа.
– Я вам там понадоблюсь?
– Нет.
– Я полагаю, опасности нет. Но, тем не менее, мне лучше подождать здесь. Если вы услышите мой троекратный сигнал, значит возникли непредвиденные трудности. В этом случае вам, пожалуй, лучше всего попытаться уйти черным ходом.
Джеф вышел и заверил детектива, что тот может быть спокоен. Все будет в порядке.
– Смог помочь вам Луис Миранда?
– Немного, – понуро ответил Джеф.
– Полагаете, он знал о билетах на рейс в Нью-Йорк?
Джефу нужно было вначале самому обдумать этот вопрос. Результаты разговора с Мирандой его только обескуражили. Хотя они сам не представлял толком, чего хотел достичь, но поговорить с адвокатом представлялось хорошей идеей. А в результате он лишь кое-что услышал о семейной жизни адвоката, его чувствах к жене и о том, что Миранда знал о её связи с Грейсоном. Единственной новостью было то, что жена Грейсона станет наследницей мужа.
– Я не могу сказать, знал он об этом или нет, – наконец сказал Лейн. – Но он должен был догадываться, что нечто подобное может произойти. Мне хотелось бы знать, были ли такие же подозрения у Дианы Грейсон.
– Луис Миранда не позарился бы на деньги, – заметил Кордовес.
– Это вы уже однажды говорили, – оборвал Джеф.
– Сожалею, – смутился Кордовес, – я не хотел…
– Нет, прошу вас! Мне очень жаль! – Джефу стало стыдно за свой срыв. – Не обращайте на мои слова внимания, у меня мерзкое настроение.
– Тут одно лекарство-выпивка, – рассмеялся Кордовес, – и закуска, конечно. Но сначала заедем ко мне домой.
Джеф опять откинулся назад и взглянул в окно. Он совершенно не представлял, где они находятся. Внезапно Кордовес резко свернул в переулок с крутым подъемом и затормозил перед большим жилым домом.
– Вы здесь живете? – спросил Джеф.
– Нет, один мой друг. Подождите минутку. Я сейчас вернусь.
Джеф достал из кармана сигареты и закурил. Удрученно уставившись перед собой, он почувствовал себя слабым и усталым. Когда Кордовес открыл дверь, он этого даже не заметил. Только ощутив, как детектив сел, он повернул голову и увидел, как Кордовес аккуратно положил на сиденье костюм и отглаженную белую рубашку.
– Должно быть впору, – сказал Кордовес, берясь за руль.
– Что?
– Костюм. Он для вас.
– Для меня? Но что…
– Я вам объясню, – перебил его маленький детектив и хихикнул в ответ на недоуменную реакцию Джефа. – Не хочу критиковать, – добавил он, – вы носите очень хорошие вещи, но в них вы выглядите стопроцентным американцем. Днем это не так важно, но вечером преуспевающий венесуэлец носит темный костюм. По меньшей мере здесь, в Каракасе.
– О! – протянул Джеф, тронутый заботой и предусмотрительностью детектива.
– Вот именно. С вашими темными волосами и карими глазами, да ещё в темном костюме, вас примут за южноамериканца. Глазам и ушам Педро Видаля станет труднее. Кроме того, вы будете чувствовать себя безопаснее, а это самое важное.
– Я так вам благодарен, Хулио! Что бы я без вас делал!
Кордовес только улыбнулся и полностью сосредоточился на уличном движении.
Трехэтажный многоквартирный дом, к которому они вскоре подъехали, был относительно новым. Кордовес жил на первом этаже справа, в прихожую выходили двери гостиной, столовой, спальни, детской, ванной комнаты и кухни.
Гостиная была обставлена скромно, но безупречно чисто, просто и красиво. На этажерке в углу даже детские игрушки разложены были в образцовом порядке. Дверь в соседнюю комнату стояла открытой, и там видны были узкая кровать и детская кроватка. Пройдя сквозь эту комнату, Кордовес зажег свет в следующей.
– Сегодня вы будете спать здесь, – сказал он, указывая на двуспальную кровать.
– А вы? – спросил Джеф.
– В гостиной.
– Не может быть и речи!
– Нет, нет, – настойчиво возразил Кордовес. – Я вам объясню, почему. Для человека ваших габаритов диван просто неудобен. А мне его достаточно. Поверьте мне, я ведь не раз его использовал. Проходите, примерьте костюм!
Пока Джеф раздевался, он расстегнул белую рубашку.
– Мой друг примерно того же роста, что и вы. Вы увидите, что пиджак сшит несколько иначе, чем ваш, но это только к лучшему. Пусть все видят, что костюм местного пошива.
Рубашка пришлась впору. Рукава были немного коротки, но воротник в самый раз. Пояс Джеф оставил свой, так как в талии брюки оказались широки; зато пиджак сидел, как влитой, а скромный темносиний цвет очень кстати был неброским.
– Ну вот! – довольно протянул Кордовес, отступив назад и оглядев Джефа с ног до головы. Кордовес был так горд, как будто сам шил этот костюм. – Так вам гораздо лучше. Как вы себя чувствуете?
– Очень хорошо.
Джеф поблагодарил ещё раз, опустошил карманы брюк и пиджака и все переложил в новый костюм.
– Поскольку говорить буду я, – сказал Кордовес, – а вы только стоять рядом, любой вас примет за нашего соотечественника. Если вы готовы, – добавил он, – теперь мы можем пойти поесть.
Когда они опять сели в машину, Кордовес сначала объехал вокруг квартала, потом двинулся вниз по улице. Снова Джефу вспомнилась южная Калифорния, особенно когда они спустились в котловину, и он увидел сияние тысяч фонарей и неоновых вывесок. У него было впечатление, что он уже видел эту часть города при свете дня, но когда Кордовес остановил машину на треугольной площади, Джеф уже не был так уверен.
– Надеюсь, ресторан вам понравится, – сказал Кордовес, запирая машину. – Можно попробовать три вида блюд: жареное мясо всякого рода, антрекоты, которые тут особенно хороши, и курицу.
– Как здесь готовят курицу?
– Тоже жарят. Да вы сами увидите.
Он первым вошел в небольшое помещение, где было полно народу, накурено и шумно. Трио в составе аккордеона, скрипки и контрабаса играло очень громко, и на первый взгляд казалось, что ни одно свободного столика нет. По пути Кордовес поздоровался с администратором, несколько слов по-испански-и официант уже вытирал только что освободившийся столик.
– Та-ак, – протянул Кордовес и сел. – Итак, вы хотите курочку? С салатом?
– И выпить.
– Хорошо, – кивнул детектив.
Джеф торопливо уточнил:
– Пожалуйста, виски и немного содовой. Скажите официанту-двойной!
Кордовес переговорил с официантом, который разложил столовые приборы и салфетки. Едва Джеф закурил, как уже принесли виски вместе с бутылкой пива для детектива.
– Салют! – Кордовес поднял свой стакан, жадно выпил и отер губы. Потом достал из кармана блокнот, вырвав лист, что-то написал на нем и передал Джефу.
– Мой адрес, – пояснил он. – В случае необходимости вы просто покажите это шоферу такси. И вот еще, – он сунул руку в карман брюк, – специальный ключ. Пожалуйста, чувствуйте себя у меня, как дома. Вы можете приходить и уходить, когда хотите.
– Пока меня не поймают ребята Педро Видаля, – сухо заметил Джеф.
– Будем надеяться, что этого не произойдет. Ага! – Темные глаза широко открылись, а лицо просияло при виде принесенных кушаний. Хулио поспешил развернуть свою салфетку.
Хотя Джеф не был голоден, у него потекли слюнки, потому что ничего подобного он никогда не видел. Хотя Кордовес и сказал, что мясо подадут жареное, но не объяснил деталей. И теперь официант принес небольшую жаровню с углями и водрузил её на стол перед ними. На прутьях решетки лежал цыпленок, разрубленный пополам, с хрустящей золотистой кожицей сверху и маленьким соусником рядом, из которого поднимался легкий пряный запах.
Вместо тарелок каждый получил деревянные дощечки. В отдельной корзиночке был подан жареный картофель, а салат-ассорти-в глиняной миске.
– Вам здесь понравилось? – спросил Кордовес, когда съел свою порцию, облизал пальцы и вытер их салфеткой.
– Отлично. Блюдо просто фантастическое.
Кордовес взял сигарету из пачки Джефа и откинулся назад, довольно отдуваясь. Он оглядел ресторан, но вскоре, казалось, снова вспомнил о трудной проблеме, которую им предстояло решить, и лицо его стало серьезным.
– Что вы теперь собираетесь делать? – спросил он.
Джеф хотел прежде всего поговорить с Дэном Спенсером, но боялся разыскивать того в редакции, а так как«Бюллетень» был газетой утренней, он знал, что Спенсер освободится поздно.
– Может быть, мне пока попытаться поговорить с миссис Грейсон? Как вы думаете, она нас примет? – спросил Джеф.
– Во всяком случае, можно попробовать. Дом их недалеко отсюда, – ответил детектив.
Когда автомобиль на второй скорости преодолел подъем, Джеф дал ещё несколько указаний.
– Сначала мы проедем мимо, – сказал он. – Я должен удостовериться, что за нами никто не следит.
Подъехав ближе, они увидели, что в нижнем этаже горит свет. Кордовес опустил окно и высунул наружу голову, как будто пытаясь учуять, не пахнет ли опасностью. Проехав мимо дома, он потом по большой дуге вернулся назад, но уже с выключенными фарами, остановившись метрах в тридцати от входа.
– Я вам там понадоблюсь?
– Нет.
– Я полагаю, опасности нет. Но, тем не менее, мне лучше подождать здесь. Если вы услышите мой троекратный сигнал, значит возникли непредвиденные трудности. В этом случае вам, пожалуй, лучше всего попытаться уйти черным ходом.
Джеф вышел и заверил детектива, что тот может быть спокоен. Все будет в порядке.
14.
Дверь открыл Дадли Фиск. При виде Джефа его глаза за стеклами очков неуверенно заморгали.
– О-о, мистер Лейн, – без особого воодушевления протянул он. – Вам не рискованно тут появляться?
– Почему? – спросил Джеф. – Вы что-то имеете против меня?
– Нет-нет. Но, насколько мне известно, вас разыскивает полиция. Они уже были здесь, и меня не удивит, если вернутся ещё раз.
– Мне нужно поговорить с миссис Грейсон, – ответил Джеф, – всего минуту, не больше.
Фиск, казалось, все ещё пребывал в нерешительности, но в этот момент из комнаты его окликнул женский голос, и это, очевидно, помогло ему решиться. Посторонившись, он дал войти Джефу и зашагал впереди него.
Если Диана Грейсон и была опечалена смертью мужа, то по крайней мере внешне заметно этого не было. Ее платиновые волосы отливали мягким блеском в свете лампы, а облегающее платье цвета«электрик» больше подходило для ужина в «Таманако», чем для траура. В одной руке она держала сигарету, в другой-рюмку с коньяком и при виде вошедшего Джефа гостеприимно указала на маленький столик с бутылками и стаканами, стоявший перед диваном.
– Входите, мистер Лейн, – сказала она. – Хотите выпить?
– Нет, большое спасибо, – отказался Джеф. Он совершенно не представлял, с чего начать, и отдавая долг вежливости, стал извиняться, что нагрянул в столь поздний час, но она тут же его перебила.
– Оставьте, я уже потратила немало времени, притворяясь перед другими. Из того, что я вам сказала сегодня утром, вы должны были понять, какие чувства я испытывала к вашему сводному брату. Конечно, меня потрясло то, что случилось сегодня. Каждый счел бы эту историю просто ужасной. Никто не любил жизнь больше, чем Арнольд, и мне его жаль. Но я не могу притворяться, ведь для меня Арнольд давным – давно умер; внутри у меня все перегорело. В нем было что-то злое, и со временем это его сгубило.
Джеф вспомнил замечание Луиса Миранды, что Грейсон злой человек. Он покосился на Фиска, который переминался с ноги на ногу.
– Мистер Лейн хотел поговорить с тобой, Ди, – сказал Фиск и забрал стакан. – Я пока пойду в свою комнату.
– Я предпочел бы, чтобы вы остались, – решительно возразил Джеф, на всякий случай преграждая ему путь.
Фиск не тронулся с места и Джеф нашел, что с сегодняшнего утра тот явно переменился. Он не улыбался и смотрел на Джефа суровым недружелюбным взглядом.
– Почему? – спросил Фиск.
– Потому что я не хочу, чтобы вы известили полицию.
Фиск поставил стакан назад. Теперь его взгляд стал откровенно враждебным.
– Вы думаете, что сможете помешать мне в этом?
– Я могу попытаться.
– Без палки?
– При чем тут палка? – удивленно уставился на него Джеф.
– По словам полиции, именно так был убит Арнольд. Палкой или тростью.
– Прекратите!
Диана Грейсон резко поставила свою рюмку на стол. Голос её звучал нетерпеливо и раздраженно.
– Сядьте, Дадли! Пожалуйста!
Она подождала, пока Дадли выполнил её требование, потом, подняв брови, обратилась к Джефу.
– Я хорошо понимаю ваше беспокойство. Но вы ошибочно судите о Фиске. Он не хотел мстить Арнольду, и я тоже. Что случилось, то случилось. Это произошло и ничего изменить нельзя, а что касается меня, то я в данный момент испытываю только одно: облегчение.
Джеф верил ей. То, что сказала эта женщина, не шокировало её, потому что он знал своего сводного брата. Ее неожиданная откровенность облегчила для него ситуацию и он решил действовать не так, как думал вначале. Взяв рюмку, налил себе коньяку и сел.
– Миранда того же мнения, – начал он.
– Миранда? – оба взглянули на него с откровенным удивлением. – Луис? Вы его видели?
– Да, вечером, – ответил Джеф. – Не могу точно воспроизвести его слова, но смысл был в том, что ему полегчало с тех пор, как Арнольда не стало. Скажите, – обратился он к Диане Грейсон, – вы знали, что он намеревался завтра вечером лететь в Нью-Йорк и хотел взять с собой Мюриель Миранду?
– Кто намеревался?
– Ваш муж.
Некоторое время она сидела неподвижно, скрестив руки на груди и заложив ногу за ногу. Затем она медленно повернулась к Фиску. Когда она опять взглянула на Джефа, глаза были непроницаемы, голос звучал надменно.
– Я вам не верю, – сказала она.
Джеф достал из кармана авиабилеты и положил их на диван рядом с Дианой, наблюдая, как так внимательно рассматривала сначала один, потом другой.
– Вы от этом не знали? – спросил Джеф.
– Конечно нет.
– А если бы знали?
– Трудно сказать, – бесцветным тоном произнесла она, – но я не стала бы его удерживать.
Фиск выпрямился в кресле.
– Что все это значит, Лейн? – спросил он раздраженно. – Она ведь вам сказала, что ничего не знала. Вам этого мало?
Не обращая на него внимания, Джеф снова обратился к женщине:
– Миранда мне сказал, что завещания не существует и вы наследуете все, что было у Арнольда. Вы знаете, каков размер наследства?
– Во всяком случае, этот дом, – ответила она. – Это единственное из того, что осталось и записано на нас обоих. Я полагаю, на банковском счете Арнольда ещё лежат какие-то деньги. Две машины, мебель. Что до его дел, – не имею представления.
– Но мистер Фиск должен быть в курсе, – заметил Джеф. – Он был помощником Арнольда. – Он покосился на мужчину. – Когда последний раз вы были в конторе?
– Сегодня утром, хотя вас это не касается.
– Тогда вы должны были заметить, что он собирался в дорогу.
– А вы откуда знаете? – недоверчиво спросил Фиск. – Откуда у вас эти билеты?
Джефу приходилось осторожничать с вопросами. Он не хотел открывать, что вечером был в конторе Грейсона и видел стоявшие рядом с письменным столом секретарши громадные картонные коробки с кипами брошенных писем и документов. Это явно указывало, что контора ликвидируется. Невозможно, чтобы Фиск не знал об этом. Вполне возможно, знал он и о билетах. Кто-то лгал, но не видя смысла углублятья в разбирательства, Джеф сменил тему.
– Сто двадцать тысяч долларов наличными, – продолжал он, – стали бы частью наследства, не так ли? Предположим, вы сможете снова раздобыть их, тогда не будет оснований для передачи их Карлу Уэббу.
Диана Грейсон нетерпеливо кашлянула.
– Ни малейшего, – подтвердила она. – Это была афера Арнольда, а не моя.
– Вы знали, что он достал деньги. Вы знали, что он собирался рассчитаться по своим долгам, чтобы иметь возможность вернуться в Штаты.
– Теперь-да, – неохотно подтвердила она.
– Но вы сами возвращаться не собирались.
– Зато теперь я это сделаю, – она не желала с ним спорить. – Я продам этот дом, оба автомобиля и мебель. Я вернусь в Штаты, как только смогу, и Дадли поедет со мной.
Улыбка озарила её лицо при взгляде на Фиска.
Джеф не удивился. Диана Грейсон дважды была замужем, и оба раза не нашла в браке счастья. Из-за безразличия Арнольда она обратила внимание на Дадли Фиска и открыла в том несомненную влюбленность и преданность, которых до того никогда не знала.
Как давно они сблизились, было неважно. Но теперь, когда не было больше нужды таиться, и ничто не стояло на их пути, Фиск как будто преобразился. С каждым часом росла его уверенность в себе, и теперь он твердо решил защищать свое счастье и счастье этой женщины.
Фиск имел мотив для убийства, если даже иметь в виду только сто двадцать тысяч долларов. Деньги могли подтолкнуть обоих к действию, так как составляли половину состояния Грейсона. Накануне оба были в отеле«Тукан». По свидетельству Кордовеса Диана Грейсон оставалась в машине-но ведь Дадли Фиск вошел внутрь!
Итак, почему бы не он? У него был мотив, у него была возможность и алиби, которое обеспечила бы ему женщина. Кроме того, Диана Грейсон со странным высокомерием и самодовольством реагировала на слова Джефа о пропаже ста двадцати тысяч долларов.
Джеф понимал, что не имеет смысла высказывать вслух эти мысли и подозрения. Они могут быть спорными. А доказательств у него нет.
Он встал, подал руку Диане Грейсон и поблагодарил за выпивку. Потом обратился к Фиску.
– Если вы все ещё хотите вызвать полицию, – заметил он, – можете спокойно это сделать.
– Я сомневаюсь, что он этого хочет, – ответила Диана Грейсон. – Я вам уже говорила, что никто из нас не испытывает по отношению к вам чувства мести. Доброй ночи, мистер Лейн.
Как только Джеф открыл дверцу машины, Хулио Кордовес тотчас же завел мотор и рванул с места. Джеф немедленно стал пересказывать разговор с миссис Грейсон и Дадли Фиском, причем голос его звучал весьма уныло.
– Та-ак, – протянул маленький детектив, когда Джеф закончил. – Это обескураживает. И все-таки, хорошо, что вы там побывали. Доказательств нет, но есть мотив, о котором мы прежде не знали. Теперь хотите поговорить с Дэном Спенсером?
– Да, – ответил Джеф. – Пожалуй, вам нужно позвонить в «Бюллетень» и разузнать, когда он уходит из редакции.
Кордовес свернул к бензоколонке. Заправив бак, зашел в контору.
– Спенсер освободится около полуночи, – сообщил он, вернувшись. – Сейчас десять минут двенадцатого.
– Тогда к редакции«Бюллетеня», – попросил Джеф.
Когда они оказались в центре города, Джеф оторвался от мрачных мыслей, закурил и уселся поудобнее.
– Я полагаю, что могу один уладить дело со Спенсером, – сказал он.
– Как хотите, – пожал плечами маленький детектив.
– Поезжайте в «Сегурналь» и послушайте разговоры. Может быть, вам удастся разузнать, что там думают о втором убийстве. Кроме того…
– Да? – спросил Кордовес, когда Джеф запнулся.
– Я буду вам весьма признателен, если вы разыщете миссис Холмс и скажете ей, что я поселился у вас. Просто на всякий случай.
– Полагаете, это разумно?
– Если считать, что ей можно доверять-да. Если нет, тогда я бы не сидел сейчас рядом с вами.
– Это верно.
– Она знает, что я не убивал Грейсона, и я думаю, что охотно поможет, если сможет. Возможно, она знает что-то, неизвестное нам. Можете ей это объяснить. Я хочу сказать…
Джеф запнулся, так как сам не понимал толком, что имел в виду. Потом все же пояснил:
– Если она не знает ничего нового, ей лучше держаться от меня подальше. Не хочу, чтобы из-за меня у неё были неприятности. Если она что-то знает…
– Я понял.
Кордовес свернул в узкую крутую улицу.
– Я буду стоять на углу, – сказал он, на ходу показывая на большое здание. – Это редакция «Бюллетеня». Если вам придется ждать, не стойте подолгу на одном месте.
– Почему?
– Хотя городские полицейские не так хитры, как люди Педро Видаля, но иногда могут быть весьма наблюдательны.
– Ладно, я буду осторожен, – сказал Джеф, выходя из машины и скрываясь в тени.
Здесь было довольно тихо и безлюдно. Джеф шел мимо темных подъездов вниз по улице. Напротив редакции«Бюллетеня«он остановился, вглядываясь в темноту. Сквозь зарешеченные окна первого этажа можно было заглянуть в служебные помещения, где ещё горел свет. Распахнутая дверь вела в своего рода прихожую, заваленную рулонами бумаги.
Джеф закурил и остановился на краю тротуара лицом к улице. Заслышав шум шагов, он повернул голову. Мужчина и женщина, рука об руку, миновали его, тихо беседуя. Потом опять все стихло. Тишина оказывала странное парализующее действие на чувства Джефа, и лишь когда что-то коснулось его плеча, он заметил, что не один. Но прежде чем он осознал, что произошло, донесся спокойный голос, произнесший поиспански:
– Добрый вечер, сеньор.
Джеф остолбенел, горло сдавило спазмой. "– Теперь все»-подумал он, глубоко вздохнул и медленно повернул голову.
– Я у вас за спиной, Лейн. Вы должны быть внимательнее.
Джефу понадобилось время, чтобы узнать в темноте лицо, и когда он наконец понял, кто стоит перед ним, его первой реакцией была скорее ярость, чем облегчение.
– Вы что, Уэбб, – воскликнул он, – решили таким образом подшутить? Вы меня до смерти перепугали. Откуда вы взялись?
– Из этих ворот. Я видел, как вы подошли и решил посмотреть, что вам здесь надо. Вы ждете Спенсера?
– Да.
– Очень хорошо. Тогда подождем вместе. – Пригнувшись, он глянул на часы. – Вот, взгляните, – как бы между прочим он протянул Джефу сложенную газету. – У нас есть ещё немного времени. Подойдите к фонарю на углу, чтобы было видно. Я для верности останусь здесь.
Джеф газету взял. Он не знал точно, чего хотел этим добиться Уэбб, но что-то в голосе того подсказывало, что это не шутка. Осмотревшись по сторонам, медленно пошел к уличному фонарю. Но уже в нескольких метрах стоял киоск, торговавший лимонадом и кока-колой. Изнутри на улицу падало достаточно света и Джеф развернул газету на испанском, недоверчиво уставившись на первую страницу.
На него смотрело его собственное лицо, занимавшее целых два столбца. Откуда могла взяться фотография, он не знал. Испуганно огляделся, но вокруг не было ни души и Джеф поспешил обратно в тень. Карл Уэбб все ещё стоял на прежнем месте. Он забрал газету у Джефа и снова сунул её подмышку.
– Неплохо, не правда ли? – спросил он.
– Какой текст под фотографией? – спросил Джеф.
– Мой испанский никуда не годится, но я думаю, что это объявление о вашем розыске. Его убили вы?
Это не было обвинением, Уэбб просто полюбопытствовал и принял отрицательный ответ Джефа без коментариев.
– У меня сегодня тоже было свидание с полицией, – сказал он и сообщил, как пришел в контору Грейсона и обнаружил там Карен Холмс и покойника.
– Что думает полиция?
– Этого они мне не сказали, – сухо ответил Уэбб. – Сомневаюсь, что им чтонибудь известно.
– Откуда у них моя фотография?
– Могли у них сохраниться туристские карты со времени вашего прошлого приезда, или нет?
– Возможно.
– Карточка для паспорта, верно? А в иммиграционной ведомости остаются две копии. Правильно? Как видите, это совсем просто. Им не составило труда…
Джеф кивнул. Ему следовало помнить о том, что Кордовес говорил об умелом и быстром стиле работы«Сегурналь», и теперь доказательство этого его обескуражило. После публикации фотографии арест был только вопросом времени. О законе, предусматривавшем тридцатидневное предварительное заключение, он старался даже не думать.
– Почему же ищут именно меня? – спросил он, раздраженно и в то же время удрученно.
– Откуда мне знать? – пожал плечами Уэбб. – Почему вы все-таки скрылись?
– Потому что у меня была стычка с Грейсоном, – Джеф понимал, что все равно терять ему больше нечего и можно рассказать все. – Я получил несколько ссадин и разбитую губу. Мне никогда не поверят, что все обстояло именно так, если не добыть доказательств моей невиновности.
Он умолк и задумался, мозг его лихорадочно работал. Наконец он решил, как заинтересовать Уэбба.
– Вы ещё не получили деньги, не так ли? – спросил он.
– Еще нет.
– А могли бы их получить?
– А вы как думаете?
– Грейсон вам давал какие-то обещания?
– Да, черт возьми. Потому я сегодня и приперся в его контору. Утром он сказал мне, что я могу зайти за четырьмя сотнями тысяч боливаров-это то же, что и сто двадцать тысяч долларов-в половине пятого в его контору. В пятисотенных купюрах. Восемь пакетов по сто купюр в каждом. Будь я проклят, если он этого не говорил, если у него не было этих денег. Он никогда бы не рискнул провести меня.
– И теперь вы считаете, что деньги у Спенсера? – спросил Джеф.
– Я хочу лишь убедиться в этом.
– Вы его знали ещё по Лас-Вегасу?
– Конечно.
– И что он за человек? Мог бы он убить Бейкера или Грейсона? Или их обоих?
– Дэн Спенсер? – презрительно фыркнул Уэбб. – Жалкий, трусливый червяк! У него не хватит мужества кого-нибудь убить. Он никогда ни на кого не поднимет руку, даже если окажется в таком положении, что ничего другого не останется. Но зато он нечист на руку.
– У него хватило смелости шантажировать Грейсона.
– Кто это сказал? – спросил Уэбб.
Пришлось Джефу рассказать о чековой книжке и своей теории о причине этих платежей.
– Возможно, – признал Уэбб. – Грейсон боялся, а Спенсер хорошо знал его прошлое. Но так как у Спенсера для крупного дела кишка тонка, он попробовал начать с небольшой суммы, и когда дело пошло, превратил её в своего рода ренту.
– О-о, мистер Лейн, – без особого воодушевления протянул он. – Вам не рискованно тут появляться?
– Почему? – спросил Джеф. – Вы что-то имеете против меня?
– Нет-нет. Но, насколько мне известно, вас разыскивает полиция. Они уже были здесь, и меня не удивит, если вернутся ещё раз.
– Мне нужно поговорить с миссис Грейсон, – ответил Джеф, – всего минуту, не больше.
Фиск, казалось, все ещё пребывал в нерешительности, но в этот момент из комнаты его окликнул женский голос, и это, очевидно, помогло ему решиться. Посторонившись, он дал войти Джефу и зашагал впереди него.
Если Диана Грейсон и была опечалена смертью мужа, то по крайней мере внешне заметно этого не было. Ее платиновые волосы отливали мягким блеском в свете лампы, а облегающее платье цвета«электрик» больше подходило для ужина в «Таманако», чем для траура. В одной руке она держала сигарету, в другой-рюмку с коньяком и при виде вошедшего Джефа гостеприимно указала на маленький столик с бутылками и стаканами, стоявший перед диваном.
– Входите, мистер Лейн, – сказала она. – Хотите выпить?
– Нет, большое спасибо, – отказался Джеф. Он совершенно не представлял, с чего начать, и отдавая долг вежливости, стал извиняться, что нагрянул в столь поздний час, но она тут же его перебила.
– Оставьте, я уже потратила немало времени, притворяясь перед другими. Из того, что я вам сказала сегодня утром, вы должны были понять, какие чувства я испытывала к вашему сводному брату. Конечно, меня потрясло то, что случилось сегодня. Каждый счел бы эту историю просто ужасной. Никто не любил жизнь больше, чем Арнольд, и мне его жаль. Но я не могу притворяться, ведь для меня Арнольд давным – давно умер; внутри у меня все перегорело. В нем было что-то злое, и со временем это его сгубило.
Джеф вспомнил замечание Луиса Миранды, что Грейсон злой человек. Он покосился на Фиска, который переминался с ноги на ногу.
– Мистер Лейн хотел поговорить с тобой, Ди, – сказал Фиск и забрал стакан. – Я пока пойду в свою комнату.
– Я предпочел бы, чтобы вы остались, – решительно возразил Джеф, на всякий случай преграждая ему путь.
Фиск не тронулся с места и Джеф нашел, что с сегодняшнего утра тот явно переменился. Он не улыбался и смотрел на Джефа суровым недружелюбным взглядом.
– Почему? – спросил Фиск.
– Потому что я не хочу, чтобы вы известили полицию.
Фиск поставил стакан назад. Теперь его взгляд стал откровенно враждебным.
– Вы думаете, что сможете помешать мне в этом?
– Я могу попытаться.
– Без палки?
– При чем тут палка? – удивленно уставился на него Джеф.
– По словам полиции, именно так был убит Арнольд. Палкой или тростью.
– Прекратите!
Диана Грейсон резко поставила свою рюмку на стол. Голос её звучал нетерпеливо и раздраженно.
– Сядьте, Дадли! Пожалуйста!
Она подождала, пока Дадли выполнил её требование, потом, подняв брови, обратилась к Джефу.
– Я хорошо понимаю ваше беспокойство. Но вы ошибочно судите о Фиске. Он не хотел мстить Арнольду, и я тоже. Что случилось, то случилось. Это произошло и ничего изменить нельзя, а что касается меня, то я в данный момент испытываю только одно: облегчение.
Джеф верил ей. То, что сказала эта женщина, не шокировало её, потому что он знал своего сводного брата. Ее неожиданная откровенность облегчила для него ситуацию и он решил действовать не так, как думал вначале. Взяв рюмку, налил себе коньяку и сел.
– Миранда того же мнения, – начал он.
– Миранда? – оба взглянули на него с откровенным удивлением. – Луис? Вы его видели?
– Да, вечером, – ответил Джеф. – Не могу точно воспроизвести его слова, но смысл был в том, что ему полегчало с тех пор, как Арнольда не стало. Скажите, – обратился он к Диане Грейсон, – вы знали, что он намеревался завтра вечером лететь в Нью-Йорк и хотел взять с собой Мюриель Миранду?
– Кто намеревался?
– Ваш муж.
Некоторое время она сидела неподвижно, скрестив руки на груди и заложив ногу за ногу. Затем она медленно повернулась к Фиску. Когда она опять взглянула на Джефа, глаза были непроницаемы, голос звучал надменно.
– Я вам не верю, – сказала она.
Джеф достал из кармана авиабилеты и положил их на диван рядом с Дианой, наблюдая, как так внимательно рассматривала сначала один, потом другой.
– Вы от этом не знали? – спросил Джеф.
– Конечно нет.
– А если бы знали?
– Трудно сказать, – бесцветным тоном произнесла она, – но я не стала бы его удерживать.
Фиск выпрямился в кресле.
– Что все это значит, Лейн? – спросил он раздраженно. – Она ведь вам сказала, что ничего не знала. Вам этого мало?
Не обращая на него внимания, Джеф снова обратился к женщине:
– Миранда мне сказал, что завещания не существует и вы наследуете все, что было у Арнольда. Вы знаете, каков размер наследства?
– Во всяком случае, этот дом, – ответила она. – Это единственное из того, что осталось и записано на нас обоих. Я полагаю, на банковском счете Арнольда ещё лежат какие-то деньги. Две машины, мебель. Что до его дел, – не имею представления.
– Но мистер Фиск должен быть в курсе, – заметил Джеф. – Он был помощником Арнольда. – Он покосился на мужчину. – Когда последний раз вы были в конторе?
– Сегодня утром, хотя вас это не касается.
– Тогда вы должны были заметить, что он собирался в дорогу.
– А вы откуда знаете? – недоверчиво спросил Фиск. – Откуда у вас эти билеты?
Джефу приходилось осторожничать с вопросами. Он не хотел открывать, что вечером был в конторе Грейсона и видел стоявшие рядом с письменным столом секретарши громадные картонные коробки с кипами брошенных писем и документов. Это явно указывало, что контора ликвидируется. Невозможно, чтобы Фиск не знал об этом. Вполне возможно, знал он и о билетах. Кто-то лгал, но не видя смысла углублятья в разбирательства, Джеф сменил тему.
– Сто двадцать тысяч долларов наличными, – продолжал он, – стали бы частью наследства, не так ли? Предположим, вы сможете снова раздобыть их, тогда не будет оснований для передачи их Карлу Уэббу.
Диана Грейсон нетерпеливо кашлянула.
– Ни малейшего, – подтвердила она. – Это была афера Арнольда, а не моя.
– Вы знали, что он достал деньги. Вы знали, что он собирался рассчитаться по своим долгам, чтобы иметь возможность вернуться в Штаты.
– Теперь-да, – неохотно подтвердила она.
– Но вы сами возвращаться не собирались.
– Зато теперь я это сделаю, – она не желала с ним спорить. – Я продам этот дом, оба автомобиля и мебель. Я вернусь в Штаты, как только смогу, и Дадли поедет со мной.
Улыбка озарила её лицо при взгляде на Фиска.
Джеф не удивился. Диана Грейсон дважды была замужем, и оба раза не нашла в браке счастья. Из-за безразличия Арнольда она обратила внимание на Дадли Фиска и открыла в том несомненную влюбленность и преданность, которых до того никогда не знала.
Как давно они сблизились, было неважно. Но теперь, когда не было больше нужды таиться, и ничто не стояло на их пути, Фиск как будто преобразился. С каждым часом росла его уверенность в себе, и теперь он твердо решил защищать свое счастье и счастье этой женщины.
Фиск имел мотив для убийства, если даже иметь в виду только сто двадцать тысяч долларов. Деньги могли подтолкнуть обоих к действию, так как составляли половину состояния Грейсона. Накануне оба были в отеле«Тукан». По свидетельству Кордовеса Диана Грейсон оставалась в машине-но ведь Дадли Фиск вошел внутрь!
Итак, почему бы не он? У него был мотив, у него была возможность и алиби, которое обеспечила бы ему женщина. Кроме того, Диана Грейсон со странным высокомерием и самодовольством реагировала на слова Джефа о пропаже ста двадцати тысяч долларов.
Джеф понимал, что не имеет смысла высказывать вслух эти мысли и подозрения. Они могут быть спорными. А доказательств у него нет.
Он встал, подал руку Диане Грейсон и поблагодарил за выпивку. Потом обратился к Фиску.
– Если вы все ещё хотите вызвать полицию, – заметил он, – можете спокойно это сделать.
– Я сомневаюсь, что он этого хочет, – ответила Диана Грейсон. – Я вам уже говорила, что никто из нас не испытывает по отношению к вам чувства мести. Доброй ночи, мистер Лейн.
Как только Джеф открыл дверцу машины, Хулио Кордовес тотчас же завел мотор и рванул с места. Джеф немедленно стал пересказывать разговор с миссис Грейсон и Дадли Фиском, причем голос его звучал весьма уныло.
– Та-ак, – протянул маленький детектив, когда Джеф закончил. – Это обескураживает. И все-таки, хорошо, что вы там побывали. Доказательств нет, но есть мотив, о котором мы прежде не знали. Теперь хотите поговорить с Дэном Спенсером?
– Да, – ответил Джеф. – Пожалуй, вам нужно позвонить в «Бюллетень» и разузнать, когда он уходит из редакции.
Кордовес свернул к бензоколонке. Заправив бак, зашел в контору.
– Спенсер освободится около полуночи, – сообщил он, вернувшись. – Сейчас десять минут двенадцатого.
– Тогда к редакции«Бюллетеня», – попросил Джеф.
Когда они оказались в центре города, Джеф оторвался от мрачных мыслей, закурил и уселся поудобнее.
– Я полагаю, что могу один уладить дело со Спенсером, – сказал он.
– Как хотите, – пожал плечами маленький детектив.
– Поезжайте в «Сегурналь» и послушайте разговоры. Может быть, вам удастся разузнать, что там думают о втором убийстве. Кроме того…
– Да? – спросил Кордовес, когда Джеф запнулся.
– Я буду вам весьма признателен, если вы разыщете миссис Холмс и скажете ей, что я поселился у вас. Просто на всякий случай.
– Полагаете, это разумно?
– Если считать, что ей можно доверять-да. Если нет, тогда я бы не сидел сейчас рядом с вами.
– Это верно.
– Она знает, что я не убивал Грейсона, и я думаю, что охотно поможет, если сможет. Возможно, она знает что-то, неизвестное нам. Можете ей это объяснить. Я хочу сказать…
Джеф запнулся, так как сам не понимал толком, что имел в виду. Потом все же пояснил:
– Если она не знает ничего нового, ей лучше держаться от меня подальше. Не хочу, чтобы из-за меня у неё были неприятности. Если она что-то знает…
– Я понял.
Кордовес свернул в узкую крутую улицу.
– Я буду стоять на углу, – сказал он, на ходу показывая на большое здание. – Это редакция «Бюллетеня». Если вам придется ждать, не стойте подолгу на одном месте.
– Почему?
– Хотя городские полицейские не так хитры, как люди Педро Видаля, но иногда могут быть весьма наблюдательны.
– Ладно, я буду осторожен, – сказал Джеф, выходя из машины и скрываясь в тени.
Здесь было довольно тихо и безлюдно. Джеф шел мимо темных подъездов вниз по улице. Напротив редакции«Бюллетеня«он остановился, вглядываясь в темноту. Сквозь зарешеченные окна первого этажа можно было заглянуть в служебные помещения, где ещё горел свет. Распахнутая дверь вела в своего рода прихожую, заваленную рулонами бумаги.
Джеф закурил и остановился на краю тротуара лицом к улице. Заслышав шум шагов, он повернул голову. Мужчина и женщина, рука об руку, миновали его, тихо беседуя. Потом опять все стихло. Тишина оказывала странное парализующее действие на чувства Джефа, и лишь когда что-то коснулось его плеча, он заметил, что не один. Но прежде чем он осознал, что произошло, донесся спокойный голос, произнесший поиспански:
– Добрый вечер, сеньор.
Джеф остолбенел, горло сдавило спазмой. "– Теперь все»-подумал он, глубоко вздохнул и медленно повернул голову.
– Я у вас за спиной, Лейн. Вы должны быть внимательнее.
Джефу понадобилось время, чтобы узнать в темноте лицо, и когда он наконец понял, кто стоит перед ним, его первой реакцией была скорее ярость, чем облегчение.
– Вы что, Уэбб, – воскликнул он, – решили таким образом подшутить? Вы меня до смерти перепугали. Откуда вы взялись?
– Из этих ворот. Я видел, как вы подошли и решил посмотреть, что вам здесь надо. Вы ждете Спенсера?
– Да.
– Очень хорошо. Тогда подождем вместе. – Пригнувшись, он глянул на часы. – Вот, взгляните, – как бы между прочим он протянул Джефу сложенную газету. – У нас есть ещё немного времени. Подойдите к фонарю на углу, чтобы было видно. Я для верности останусь здесь.
Джеф газету взял. Он не знал точно, чего хотел этим добиться Уэбб, но что-то в голосе того подсказывало, что это не шутка. Осмотревшись по сторонам, медленно пошел к уличному фонарю. Но уже в нескольких метрах стоял киоск, торговавший лимонадом и кока-колой. Изнутри на улицу падало достаточно света и Джеф развернул газету на испанском, недоверчиво уставившись на первую страницу.
На него смотрело его собственное лицо, занимавшее целых два столбца. Откуда могла взяться фотография, он не знал. Испуганно огляделся, но вокруг не было ни души и Джеф поспешил обратно в тень. Карл Уэбб все ещё стоял на прежнем месте. Он забрал газету у Джефа и снова сунул её подмышку.
– Неплохо, не правда ли? – спросил он.
– Какой текст под фотографией? – спросил Джеф.
– Мой испанский никуда не годится, но я думаю, что это объявление о вашем розыске. Его убили вы?
Это не было обвинением, Уэбб просто полюбопытствовал и принял отрицательный ответ Джефа без коментариев.
– У меня сегодня тоже было свидание с полицией, – сказал он и сообщил, как пришел в контору Грейсона и обнаружил там Карен Холмс и покойника.
– Что думает полиция?
– Этого они мне не сказали, – сухо ответил Уэбб. – Сомневаюсь, что им чтонибудь известно.
– Откуда у них моя фотография?
– Могли у них сохраниться туристские карты со времени вашего прошлого приезда, или нет?
– Возможно.
– Карточка для паспорта, верно? А в иммиграционной ведомости остаются две копии. Правильно? Как видите, это совсем просто. Им не составило труда…
Джеф кивнул. Ему следовало помнить о том, что Кордовес говорил об умелом и быстром стиле работы«Сегурналь», и теперь доказательство этого его обескуражило. После публикации фотографии арест был только вопросом времени. О законе, предусматривавшем тридцатидневное предварительное заключение, он старался даже не думать.
– Почему же ищут именно меня? – спросил он, раздраженно и в то же время удрученно.
– Откуда мне знать? – пожал плечами Уэбб. – Почему вы все-таки скрылись?
– Потому что у меня была стычка с Грейсоном, – Джеф понимал, что все равно терять ему больше нечего и можно рассказать все. – Я получил несколько ссадин и разбитую губу. Мне никогда не поверят, что все обстояло именно так, если не добыть доказательств моей невиновности.
Он умолк и задумался, мозг его лихорадочно работал. Наконец он решил, как заинтересовать Уэбба.
– Вы ещё не получили деньги, не так ли? – спросил он.
– Еще нет.
– А могли бы их получить?
– А вы как думаете?
– Грейсон вам давал какие-то обещания?
– Да, черт возьми. Потому я сегодня и приперся в его контору. Утром он сказал мне, что я могу зайти за четырьмя сотнями тысяч боливаров-это то же, что и сто двадцать тысяч долларов-в половине пятого в его контору. В пятисотенных купюрах. Восемь пакетов по сто купюр в каждом. Будь я проклят, если он этого не говорил, если у него не было этих денег. Он никогда бы не рискнул провести меня.
– И теперь вы считаете, что деньги у Спенсера? – спросил Джеф.
– Я хочу лишь убедиться в этом.
– Вы его знали ещё по Лас-Вегасу?
– Конечно.
– И что он за человек? Мог бы он убить Бейкера или Грейсона? Или их обоих?
– Дэн Спенсер? – презрительно фыркнул Уэбб. – Жалкий, трусливый червяк! У него не хватит мужества кого-нибудь убить. Он никогда ни на кого не поднимет руку, даже если окажется в таком положении, что ничего другого не останется. Но зато он нечист на руку.
– У него хватило смелости шантажировать Грейсона.
– Кто это сказал? – спросил Уэбб.
Пришлось Джефу рассказать о чековой книжке и своей теории о причине этих платежей.
– Возможно, – признал Уэбб. – Грейсон боялся, а Спенсер хорошо знал его прошлое. Но так как у Спенсера для крупного дела кишка тонка, он попробовал начать с небольшой суммы, и когда дело пошло, превратил её в своего рода ренту.