Колин Александр. Мужики что надо

   Сеня распахнул дверь и вышел в коридор.
   Лифт остановился как раз на этом этаже.
   "Не надо, чтобы меня кто-нибудь увидел здесь", - подумал Голубев и инстинктивно попятился.
   Поздно!
   Увидев первого из двоих мужчин, вышедших на лестничную площадку, Сеня похолодел от ужаса.
   Они!
   Голубев, развернувшись, чуть ли не в прыжке помчался назад в спасительную квартиру. Прошмыгнув внутрь, он всем телом навалился на дверь и успел закрыть её на задвижку.
   Впрочем, радоваться Семену пришлось недолго: хлипкая типовая дверь задрожала под мощными ударами. Было ясно, что долго она не продержится.
   Сеня кинулся к балкону и посмотрел вниз.
   Третий этаж. Мысль о том, во что превратился Тишков, заставила Голубева оценить расстояние, отделявшее его от земли, несколько иначе, чем при иных обстоятельствах.
   Он решительно перемахнул через перила и, повисев несколько секунд на руках, разжал пальцы как раз в тот момент, когда преследователи, преодолев преграду, ворвались в квартиру.
   Ему повезло: приземление прошло удачно.
   Спасибо отцам-командирам, научили правильно падать. Он даже не ушибся, только поцарапался о ветки куста, в который угодил.
   Ему повезло...
   Сеню зазнобило, в квартире, где он сидел, не было ни одного целого окна, а вечером после захода солнца - не лето уже - становилось прохладно.
   "Водка в бутылке - с полстакана, наверное, - тоже последняя, - подумалось ему. - Выпить, что ли?"
   Семен взял бутылку за горлышко и слегка взболтнул, прислоняя его к губам, но глотка не сделал. Что-то помешало ему. Наверное, запах, показавшийся почему-то особенно противным.
   Света он не зажигал, странно, дом был пуст - всех жильцов выселили, а электроэнергию и газ не отключили... Семен знал, что в некоторых квартирах обитают бомжи, но тут, на четвертом, последнем этаже, никого не было. В квартире имелся несломанный замок, который умел открывать официант из "Звездного" Генка Соболев, живший неподалеку. Квартира принадлежала каким-то его знакомым, которые недавно переселились в другой район. Они оставили здесь старый сломанный диван и табуретку.
   Семену повезло: Соболева он встретил, буквально наткнувшись на того на улице, где оказался, сменив несколько "моторов", стремясь оказаться как можно дальше от квартиры, в которой нашел свою ужасную смерть его закадычный армейский друг Олежка Тишков.
   "Повезло, - подумал Семен. - Хотя... все бесполезно. Надо сдаваться ментам! Лучше срок отмотать, чем... Срок? Все равно найдут... В камере хоть пытать не будут. Просто прирежут, как Жулика".
   Долго ли удастся просидеть здесь? Этот вопрос Семен задавал себе несколько раз. Ну будет Генка притаскивать еду и сигареты. А если ему надоест? А что будет, когда наступит зима? Хотя какая там зима? Денег и на месяц не хватит...
   Семен все чаще и чаще приходил к мысли, что надо сдаваться властям, идея эта становилась все более отчетливой и почти желанной. Вот только одно: сумеют ли они защитить его? Вряд ли...
   Сеня никак не мог заставить себя выйти из квартиры.
   Скорее бы приехал Генка, очень хотелось курить! Последняя сигарета растаяла незаметно.
   "Перед смертью не надышишься, - произнес в голове Семена чей-то жестокий насмешливый голос. - Сигай-ка вниз, там асфальт, долго не промучаешься..."
   Нет, этого Семен тоже делать не хотел. Бежать? Без "бабок"? Ха-ха!
   "Черт. Ну почему так хочется курить?"
   Негромкий стук в дверь заставил Семена подпрыгнуть. Это не Генка - тот должен был стучать, как условились. Они!
   Первой мыслью было бежать по пожарной лестнице, которая находилась как раз за окном, затем, воспользовавшись люком другого подъезда, спуститься вниз и...
   "А если Генка забыл условный стук? - мелькнуло в голове у Семена. - А может, это соседбомж? Вдруг у него найдется папироска?"
   Стук повторился.
   Семен решился, он поднялся и подошел к двери.
   - Кто там? - еле слышно пролепетал он, потом повторил вопрос немного громче.
   - Эй, мужик, - проговорил кто-то хриплым голосом. - У тя нет чего выпить?
   В голосе неизвестного чувствовалась мольба.
   Семену представился этакий заскорузлый мужичонка в ватнике и зимней шапке, который ходит так всегда, независимо от времени года.
   - Есть, - сознался Семен, но немедленно задал встречный вопрос: - А у тебя курить есть?
   - Найдется, - проговорил мужик все тем же хриплым голосом и добавил: "Беломором" вот разжился.
   Тем самым "договор о намерениях" мог считаться заключенным на словах. Оставалось открыть дверь.
   Немного помедлив, Сеня произнес:
   - Сейчас открою.
   Щелкнул замок, и не успел Семен взяться за ручку, как дверь сама распахнулась и вместо заскорузлого мужика в прихожую вошли, нет, ворвались...
   Они!
   * * *
   - Какие люди, да без охраны! Какие люди! - услышал Вася знакомый голос, когда он и его спутники вышли из арки, ведущей во двор дома, в котором жила подружка официанта-гонщика Гены Соболева.
   Капитан чуть отвлекся, обдумывая план дальнейших действий, и до него как-то не сразу дошло, что рядом с "Мерседесом" Блохина припарковалась хорошо знакомая синяя "семерка", возле которой стояли два странноватого вида человека: один из них был толще Коновалова и Копайгоры, вместе взятых, а второй, наоборот, - настолько худ, что его милицейская форма казалась снятой с чужого плеча. Из-под козырька фуражки, которая все время сползала, виднелась физиономия зайца из мультсериала "Ну, погоди!".
   "Вот черт! - подумал Вася. - Только этих идиотов здесь и не хватало".
   - Подойдите вон к той машине, ребята, - скомандовал милиционер-толстяк, показывая дулом своего "ПМ" на длинный серый корпус "Мерседеса".
   Оторопевшие спутники Коновалова молча повиновались.
   - Упритесь руками в крышу и широко расставьте ноги, - крикнул толстяк и добавил, обращаясь лично к Коновалову: - А тебя, гад, что, все это не касается?
   Заяц наскоро обыскал арестованных и велел им повернуться и вытянуть руки. Те вновь повиновались. Тут напарник толстяка столкнулся с некоторой проблемой: арестованных было двое, а наручники - одни. Возникла необходимость принимать решение, а делал это обычно старший и по возрасту и по званию. На него-то и посмотрел тщедушный коллега - младший лейтенант Олег Кожевенков по кличке Толстый или - чаще - Заяц.
   Однако тому было явно не до него.
   - Наконец-то ты вляпался, Коновалов! - гнусно улыбаясь во всю ширину своей круглой физиономии, сказал старлей Федор Нилов по прозвищу Тощий.
   - Какого хрена, ребята? - с легкой укоризной в голосе проговорил Василий, обращаясь к бывшим своим коллегам из "родного" Центрального райотдела. - Вы что, обиделись на меня за прошлый раз? Ну, так я ничего лично против вас не имел тогда, так уж получилось...
   - Ты только послушай, Олег, - повернулся к другу Тощий, - какой симпатяга этот господин Коновалов, этот чертов народный заступник! - И затем, обращаясь к Васе, добавил: - Ты устроил драку в кафе "Звездное", угнал машину, размахивал перед носом у её владельца фальшивым удостоверением работника милиции... - Толстяк сделал паузу, но только на секунду, а затем продолжил, как в старину говорили, вычитывать вору вины: - Ты избил несколько человек, грязно ругался, угрожал расправой порядочным людям! И ты уверен, что тебе это сойдет с рук? Ты и твой друг - народные герои, да? Вам все можно, да? Подними руки, сволочь!
   В интерпретации Нилова некоторые из деяний, совершенных в тот вечер его бывшим коллегой, выглядели несколько преувеличенно, но вообще-то являлись абсолютной правдой. Взять, к примеру, удостоверение. Свою собственную "корочку" Васе пришлось сдать в процессе разбирательств по апрельскому делу. Однако Омар, у которого как раз имелся под рукой нужный человечек, сварганил себе и другу две новые ксивы. Вася был "повышен" в звании до майора, а скромный Хафизов превратился в старшего лейтенанта Александра Аязова, на имя которого у Маркиза даже имелся паспорт...
   Выслушав обвинительную речь Нилова, лжемайор не рухнул на колени и не залился горючими слезами раскаяния. Он даже не поднял руки.
   Старлей Нилов повторил приказание уже более нервно. Результат оказался тем же.
   - Подними руки, гад! - неожиданно высоко взвизгнул Тощий - Ну хорошо, хорошо, - сдался Коновалов. - Только можно я подниму одну? - Не дожидаясь ответа, он поднял правую руку и тут же с сомнением спросил: - Может, лучше другую? Так лучше?
   Пока Вася таким образом занимался гимнастикой, полы его пиджака распахнулись, и...
   - Ты вооружен! - торжествующе воскликнул Нилов и, резко повернув голову к поглощенному проблемой нехватки наручников коллеге, приказал: - Возьми у него пистолет.
   Говорят: дружба дружбой, а служба службой Нилов и Кожевенков были друзьями и служили вместе.
   Тем не менее слова, сказанные товарищем, Зайцу страшно не понравились. Дело в том, что оба они уже однажды арестовывали Коновалова, и для Олега эта попытка кончилась сотрясением мозга. Впрочем, для Нилова последствия оказались ещё более неприятными... Однако ему, видимо, этого показалось мало, и Федя горел желанием отомстить.
   Холодея от ужаса, Заяц представил летящий ему в лицо огромный, величиной едва ли не с его, Олега, голову, кулак Коновалова. У младшего лейтенанта затряслись колени и неприятно заныло в низу живота, но, собравшись с силами, он пробормотал:
   - Подожди, Федь, я должен тут разобраться с наручниками, и потом, м-м-м, почему бы тебе самому не забрать у него оружие?
   - Делай, что я тебе говорю! - заорал напарник - Или я тебя самого сейчас пристрелю, урод несчастный!
   Кожевенков поперхнулся от обиды, ему жутко захотелось удрать куда-нибудь подальше отсюда, только бы не видеть ни этого проклятого грубияна Коновалова, ни вконец озверевшего друга.
   - Да не ссорьтесь вы, ребята, - проговорил Вася примирительным тоном и улыбнулся, делая шаг к продолжающему держать его на мушке Нилову и медленно опуская вниз руку.
   - Не двигайся, Коновалов, или, клянусь тебе, я нажму на курок! - заорал старший лейтенант, причем даже в блеклом свете уличного фонаря было видно, что лицо его стало совершенно багровым от злости.
   - Ты можешь застрелить человека, с которым работал столько лет, из-за какой-то ерунды!?
   Ты что, спятил, Федь? - увещевал Вася бывшего коллегу, медленно приближаясь.
   - Можешь не сомневаться, скотина, я выстрелю, если ты сделаешь ещё хотя бы шаг.
   Расстояние между Коноваловым и толстяком медленно сокращалось, теперь их разделяло не более двух метров. Копайгора и Соболев, охраняемые совершенно лишившимся мужества Кожевенковым, опустили руки и, стоя рядом с машиной, вместе со своим стражем наблюдали за развитием событий.
   Улица была не слишком-то многолюдной, но все-таки какое-то движение на ней наблюдалось Однако все - как водители, так и пешеходы - старались держаться подальше, старательно объезжая и обходя странную группу из трех человек и двух милиционеров, выяснявших отношения возле трех автомобилей весьма разнообразного вида.
   В этом районе любопытство было не в чести.
   Не вовремя заданный вопрос или не в меру любопытный взгляд мог дорого обойтись неосторожному человеку.
   - Стой, Коновалов! Стой на месте! - прохрипел Тощий. Его ладонь, сжимавшая рукоятку "Макарова", стала совершенно мокрой.
   Вася сделал ещё маленький шажок, потом другой, сокращая расстояние, отделявшее его от обезумевшего Нилова, а вернее, от дула его "ПМ" приблизительно ещё на полметра.
   - Стою, стою, Федь! Видишь, я стою, что ты так кипятишься? Тебя же так удар может хватить, старик, успокойся, подумай о своей жене...
   - Не смей говорить о моей жене, сука! - Нилов заорал так, что в доме за спиной у бывшего оперативника кое-где зажегся свет в окнах и несколько смельчаков рискнули высунуть свои любопытные носы в щелочки между шторами.
   - Как скажешь, Федя, только ради Бога не сердись... - с сочувствием проговорил Василий.
   Позиция была занята. Оставалось ждать момента.
   - По какому праву вы нас арестовываете? - раздался вдруг голос Ивана Копайгоры. - Я честный труженик! Я пять-де-сят лет за станком простоял! Воевал! Ранения имею! Награды! Я не позволю, чтобы меня хватали какие-то придурки, какие-то шуты гороховые, какие-то недоделки, недоноски, уроды, я не поз-во-лю, чтобы меня обыскивали и оскорбляли! - голос старика задрожал.
   При этих словах опешил даже Коновалов. Кто кого тут оскорбляет?
   А Копайгора и не думал униматься:
   - Но вы ещё пожалеете об этом! У меня старший сын живет в Москве, он адвокат, к самому министру в кабинет дверь ногой открывает! Он приедет (тут уже становилось не совсем понятно, кто приедет: адвокат ли Михаил Копайгора или сам министр внутренних дел) и со всех вас погоны поснимает, весь ваш проклятый райотдел разнесет к чертовой матери! У меня внук на флоте, он... Я вас всех тут уконтропуплю на фик!..
   Старик едва не задохнулся и потому на секунду прервал свой гневно-обличительный монолог.
   - Что? - Нилов повернулся, тараща глаза, уставился на раскипятившегося не на шутку старика и, естественно, на миг выпустил из виду бывшего коллегу.
   Более всех своей речью Копайгоре удалось впечатлить Кожевенкова. Младший лейтенант никак не мог взять в толк, где, в каком таком отсеке внутри этого мирного, уютного на вид старичка, вполне по возрасту годившегося Олегу в дедушки, смогла разместиться столь неслыханная наглость.
   Сбиваемый ею с ног и уносимый в неведомые дали, Кожевенков, словно сквозь сон, увидел, как Коновалов схватил своей клешнеобразной лапищей запястье Нилова, а затем, сделав подскок, обрушил сжатую в молотоподобный кулак кисть правой прямо на багровую физиономию старшего лейтенанта. Бывший коллега отодвинул ослабевшую руку с пистолетом далеко в сторону и ещё дважды двинул Нилова, видимо, для верности, сначала по необъятному пузу, а потом снова по физиономии.
   Федя медленно сполз на землю. Коновалов, нагнувшись, поднял его "ПМ" и, подходя к Зайцу, сказал:
   - Дай мне взглянуть на твою "пушку".
   Тот достал из кобуры пистолет и, держа его за ствол, медленно протянул Коновалову ручкой вперед.
   - Спасибо, - поблагодарил Коновалов. - Я всегда знал, что из вас двоих хоть ты-то один нормальный.
   - Ты же мог его убить, Василий Андреич? - пролепетал заплетающимся языком младший лейтенант.
   - Да ни хрена ему не будет, старик! Наоборот, я его спас. Если бы не я, его бы точно хватил удар. Ты же видел, что с ним было? А так полежит чуть-чуть и встанет, как огурчик... Ты, кстати, не знаешь, чего это он так разошелся?
   - Ну... он тогда очень рассердился на тебя, - проговорил Кожевенков, переминаясь с ноги на ногу. - Из-за того, что ты тогда сказал про его жену, что, мол, будто ты к ней, ну, это, в гости наведывался, пока он на службе.
   - Просто поверить в это не могу, он что, серьезно? - с искренним удивлением проговорил Коновалов - Ты не шутишь?
   - Какие там шутки, Вась. Они страшно поссорились... У Феди просто крыша поехала. Он стал такой подозрительный.
   - Да иди ты, старик, из-за чего? Я же просто пошутил! Бля буду!
   - Я так и думал, Вась, - обрадовался Заяц. - Я ему говорил, что, мол, ты пошутил и все такое. А он...
   - Ты ему скажи, как очнется, пусть не сердится на меня, я же не со зла...
   - Хорошо, конечно, скажу, в чем вопрос! - обрадовался Кожевенков.
   В это время раздался свист протекторов по асфальту, и из-за угла вылетела белая "девятка", которая, промчавшись мимо "группы товарищей", вдруг резко затормозила, затем так же неистово рванулась назад и остановилась прямо перед всей странного вида компанией. Правая дверца машины открылась, и оттуда высунулось лицо водителя, до изумления похожего на Омара Хафизова.
   - Что за дела? - спросил приехавший, к Васиному удивлению оказавшийся именно Маркизом. - Я тебя жду, а ты мотаешься по городу на краденой тачке, устраиваешь побоища в барах и вообще ведешь себя так, словно это у тебя сегодня день рождения...
   - Извини, старина, - виновато развел руками Коновалов, не совсем ещё понимая, каким образом мог оказаться здесь его друг. - Я тут ребят встретил... ну, и немного заболтался... А как ты нас нашел?
   - Долгая история, - махнул рукой Омар - У меня такое ощущение, что дела наши на сегодня ещё не закончены, или я не прав?
   Коновалов кивнул и принялся раздавать приказы.
   - Ты, - он ткнул пальцем в Соболева, - садись в свою тачку - поедешь впереди и будешь показывать нам дорогу, только не гони и не вздумай смыться, понял?
   Гена опасливо покосился на тушу мирно отдыхавшего на асфальте милиционера Феди и, преданно посмотрев на Коновалова, часто-часто закивал. Было видно, что парень хочет что-то сказать, но не решается открыть рот.
   - Ну? - подбодрил его Василий.
   - Это тут недалеко, - наконец выдавил из себя Гена. - Может, вы сами... Капитан сделал строгое лицо. - Нет? - Соболев сник. - Я понял.
   - "Мере", Олег, я оставляю на тебя, - сказал капитан Кожевенкову. - Это тачка Блохина из Кировского отдела, знаешь его? Нет? Ну, Федято знает, Коновалов махнул рукой в сторону Нилова. - А теперь извини, старик, нам некогда. Да, только не позволяй Нилычу садиться за руль, лучше позвони в Октябрьский, это ведь в их районе Телефон знаешь? - Младший лейтенант покачал головой, Василий на память назвал шесть цифр и заставил Кожевенкова повторить их дважды. Покончив с этим, капитан обратился к компаньону, который припарковал машину и, выйдя из нее, подошел поближе. - Поехали.
   - Что-то в тебе не хватает, не пойму, - проговорил Омар, всматриваясь в Коновалова с таким видом, будто мучительно старался что-то вспомнить.
   - Что опять не так? - не понял тот. - Если тебе нужен маршрут, то спроси вот этого парня...
   - Бейсболка! - просиял Маркиз.
   - Черт! - Вася растерянно провел рукой по волосам. - Куда она делась? Как это я не заметил? - Он огляделся по сторонам, но при беглом осмотре местности ничего не заметил.
   - Эй, Василь Андреич, - робко спросил Заяц. - А это... вон там... не она в луже лежит?
   Бывший оперативник посмотрел в ту сторону, куда указывал пальцем Кожевенков, и действительно заметил в неизвестно откуда взявшейся, пожалуй, одной-единственной на всю улицу грязной луже свою бейсболку.
   - А, черт! - растерянно произнес он. - Как она туда могла попасть? Везде же сухо, откуда здесь эта лужа?
   - Да она тут всегда, - тревожным тоном произнес Соболев, словно опасаясь, что за лужу влетит именно ему. - Даже когда сухо. Вода, бывает, испаряется, а грязь...
   - Да-а... вокруг-то сушь... - протянул Заяц, оглядываясь по сторонам.
   - Я думаю, это вообще единственная лужа на весь город, - предположил Омар.
   - Она ещё может высохнуть, - не слишком оптимистичным тоном произнес хозяин головного убора, доставая его из лужи, держа покрытый грязью козырек кончиками большого и указательного пальцев левой руки.
   - Брось её, - посоветовал Омар, - она все равно была тебе мала.
   - Ну, я не знаю... - протянул Вася. - Я к ней привык...
   - Мне кажется, мы собирались куда-то ехать?
   Или будем всей компанией стоять здесь и ждать, когда высохнет твоя бейсболка? - ехидно поинтересовался Маркиз.
   - Ладно, - неохотно согласился компаньон, бросая самую любимую деталь своего туалета обратно в лужу. - Ты прав, по машинам.
   Вернув Кожевенкову табельное оружие, капитан, не оглядываясь, зашагал вслед за стариком к машине Омара, который уже распахнул дверцу, садясь за руль.
   Автомобиль тронулся, и в ту же минуту водитель синего "Скорпио", стоявшего в полутораста метрах от места, где все ещё приходил в себя несчастный Кожевенков и лежал его друг Нилов, повернул ключ в замке зажигания.
   - Извините, Василий Андреевич, - осторожно проговорил Копайгора, когда капитан, оказавшись возле дома, к которому привел их напуганный до полусмерти Соболев, отпустил официанта, поверив ему на слово. - Вам, конечно, виднее, как поступать, но, может, лучше мне пойти с вами?
   - Зачем? - машинально спросил бывший оперативник, которому не давал покоя микроавтобус "РАФ", стоявший рядом с домом. Машина, судя по внешнему виду, была новой, а дом, выселенный под слом, четырехэтажный бомжатник.
   "Что туг делает этот "рафик"? - спросил себя Вася. - Здесь что-то не чисто.."
   - Ну, понимаете, если Сеня там, он может испугаться вас и повести себя неправильно. Может нагрубить вам... А вы его случайно покалечите, - старик протестующе поднял перед собой ладони и продолжал, не давая детективу возразить: - Он, конечно, негодный мальчишка, но он все-таки сын Андрея... К тому же, если даже половина из того, что рассказал нам этот паренек, правда... Какие звери, а? Я не могу поверить, что такие люди есть в нашем городе... Если я поговорю с Сеней, может быть, он поймет, что мы хотим ему добра и...
   - Я вовсе не хочу ему добра, Иван Макарович, - жестко оборвал капитан длинную тираду старика, понимая, однако, что смысл в его словах есть, и как знать, если Копайгора уже дважды сегодня оказывался прав, может, следует прислушаться к тому, что он говорит и в третий раз? - Но думаю, что вы сможете пойти с нами.
   - Спасибо, товарищ капитан, - поблагодарил старик и добавил: - Вот увидите, я вас не подведу.
   - Надеюсь, - произнес Вася и предупредил: - Но учтите, ваш Сеня не тот безобидный мальчик, которого вы знали маленьким. Он преступник, как это ни печально, и... и я не собираюсь с ним церемониться, - закончил он решительно.
   - Понимаю, товарищ капитан, - так же твердо ответил старик.
   - Пошли, - скомандовал Коновалов и, проходя мимо микроавтобуса, вновь подумал о машине: "Что она тут делает, а? Надо бы на всякий случай запомнить номерок. Ладно, посмотрим, сказал слепой".
   Они зашли в совершенно темный подъезд и стали осторожно подниматься по лестнице.
   - А где тот газовик, который я вам дал, Иван Макарович? - вспомнил вдруг Коновалов.
   - При мне, Василь Андреич, - отозвался своим слышным на весь подъезд шепотом старик, похлопывая себя по животу - Он вас что, даже не обыскал? - от удивления Василий остановился, да так резко что идущий следом старик наткнулся на него - Ну и придурок!
   Остаток пути до квартиры, указанной им Соболевым, все трое проделали в полном молчании, глаза их привыкли к темноте, и последние пролеты лестницы дались поднимавшимся значительно легче.
   - Вот здесь, если он ничего не напутал - еле слышно сказал Коновалов.
   Омар молча кивнул, стал слева от двери держа своего "марголина" на уровне лица дулом вверх. Копайгора расположился прямо напротив двери и тоже достал оружие. Воинственность и серьезность старика, лицо которого, правда было трудно разглядеть в едва освещенном коридоре, придавали ему вид скорее комичный чем грозный. Но капитану Коновалову, помнившему о нелепой смерти участкового Сидорчука судя по всему, смеяться вовсе не хотелось. Посмотрев на старика, он сделал зверское лицо и постучав себя по лбу рукой, свободной от пистолета едва слышно прошептал:
   - Вы что, охренели совсем?! В сторону! Как пальнет оттуда... - Капитан мотнул головой в сторону двери.
   - А куда же мне стать? - прошептал старик с удивлением - слева находился Маркиз, справа - сам Коновалов.
   Василий тихо выругался и, не дожидаясь пока старик выполнит его приказ, свободной рукой придвинул Копайгору к стене, затем прислонил ухо к двери и прислушался. Из глубины квартиры доносились едва слышные голоса Капитан напряг слух, но ничего толком разобрать не смог.
   Вдруг голоса стихли, в квартире скрипнула дверь и, как показалось Коновалову, половица.
   "Замок - говно, - подумал он. - Пальцем открыть можно. - Однако он поступил по-другому - опустил руку в свой обширный карман и вытащил оттуда перочинный нож. Василий хотел было раскрыть его, но нужное лезвие не поддавалось - А черт!"
   Коновалов выронил ножик, который, звякнув, упал на пол Василий присел на корточки, чтобы поднять орудие взлома, и в ту же секунду растянулся на полу.
   Над головой его полетели щепки, вырванные из хлипкой, прошитой автоматными очередями двери, и по всему коридору взбесившимися свинцовыми осами, в слепом безумстве стукаясь о стены, цокая, рикошетируя и выгрызая куски штукатурки, закружились пули.
   ГЛАВА 8
   Зеленая гусеница поезда медленно втягивалась в предместье огромного города, устремляясь к его сердцевине. Пролетали мимо многолюдные платформы, унылые, истерзанные клинописью поэтов-самоучек бетонные заборы, фасады домов всевозможных архитектурных стилей - от помпезных сталинских до убогоньких жилье всем нужно - "хрущевок". Кое-где попадались ещё лозунги и призывы времен эпохи построения счастливого будущего.
   Но главное, главное - это деревья, привлекавшие внимание волнующимся зелено-желтокрасно-буро-коричневым маревом крон.
   Осень.
   Виктор Сергеевич Шувалов, сидевший на мягком сиденье в двухместном купе спального вагона, задумчиво смотрел в окно.
   Дело сделано.
   Все оказалось гораздо проще, чем предполагалось. Всего-то и пришлось устранить двух наглых лоботрясов - третьему повезло, он остался жив, ну что ж, значит, счастливчик Хотя вряд ли он протянет долго: слишком много людей, не привыкших к тому, чтобы их обували, как лопушков, осталось с носом. Они не простят, не забудут. Впрочем, Виктора Сергеевича все это не слишком-то заботило.
   Почти четыре месяца неудача, случившаяся в городе S, сидя занозой под ногтем, не давала Виктору Сергеевичу покоя. Нелепый провал, казалось бы, совершенно надежного человека - профессионала, отставного подполковника ФСБ Веньяминова - и его совершенно уже выходивший за всякие рамки поступок - шутка ли сказать, присвоил деньги самого Хирурга - просто подрывали в Шувалове доверие к людям.
   Веньяминов пытается оправдаться... Утверждает (вернее, передает через свои каналы - не такой же он дурак, чтобы лезть в пасть Хирургу), - что карты его спутал случай, клянется все исправить, возместить убытки.