Коллинз Джеки. Любовницы-убийцы

   Почему я впуталась в это дело? – думала она.
   Ник спал в спальне. Почему это должен был быть Ник?
   Ее рука слегка дрожала, когда она затягивалась сигаретой, ощущая, что больше не хочет курить. Ник не несет ответственность за то, что сделал его отец. Даки К. Уилльямс был прав, а Рио с ее безумными планами мести совершенно ошибалась. Как бы Лара не любила Маргарет, ее сестра мертва, и никакая месть не вернет ее. Если Энцио Бассалино действительно несет ответственность, пусть Даки расправляется с ним, как хочет.
   О, Боже, как же она влипла в это дело? Прошло несколько часов с того момента, когда они с Ником уехали из «Ле Клаба».
   – Поедем к тебе или ко мне в отель? – спросил он. У нее кружилась голова от шампанского, которого она выпила больше, чем следовало. Она ответила:
   – Ко мне.
   Целоваться они начали уже в машине, как школьники.
   – Бэби, бэби, ты сводишь меня с ума, – сказал он, помогая ее руке нащупать торчащий в брюках его член, чтобы она ощутила истинность его слов.
   На какое – то мгновение она испытала чувство вины – потому что получала наслаждение от его прикосновений, а по идее не должна была наслаждаться. Но когда они вошли в ее квартиру, это чувство вины растаяло, когда он обнял ее, разорвал на ней черное платье, стоившее девятьсот долларов и овладел ею прямо на полу.
   Потом он отнес ее в спальню и там они занимались любовью, пока Лара не уснула.
   Теперь она проснулась и ходила взад и вперед по гостиной, как взволнованная кошка.
   Можно ли влюбиться в человека, которого ты должна ненавидеть?
   – Как насчет кофе, принцесса? – Ник вошел в гостиную, заставив ее вздрогнуть. Он был обнажен. Гибкое, мускулистое, загорелое тело.
   Он обнял ее, прижал к себе и медленно начал стягивать с ее плеч рубашку, обнажая ее тело.
   Она отвернула голову – все лучше, чем отвечать на его поцелуи. Никогда раньше ни к кому не испытывала она такое чистое физическое влечение. Всегда были какие-то причины, почему она ложилась в постель с мужчиной. Эти причины всегда были вполне земными.
   С Ником все было иначе. Да, да, и здесь была причина. Но она более не имела значения, оказалась несущественной.
   Он легко поднял ее и отнес в спальню.
   – Леди, вы прекрасны. Я имею в виду, действительно прекрасны. Вы знаете, о чем я говорю?
   Да, она знала, о чем он говорит. Знала она и то, что скоро принесут утренние газеты. Как он тогда будет себя чувствовать?
   Бетт осталась с детьми Бассалино. Ее подташнивало и она была напугана. Если с ребенком Анны Марии что-нибудь случится, это ее вина и мысль об этом была непереносима.
   Фрэнк позвонил утром. Голос его звучал странно.
   – Собери свои вещи и уезжай, – резко скомандовал он. – Немедленно. Я не хочу застать тебя, когда вернусь домой.
   – Все в порядке? – взволнованно спросила она. – Что с ребенком?
   Наступила пауза, потом раздался холодный и четкий голос Фрэнка.
   – Убирайся из моего дома, шлюха. И не вздумай оставлять свой адрес, потому что если я когда-нибудь увижу тебя еще раз, я убью тебя.
   Он швырнул трубку на рычаг.
   Бетт в ужасе отпрянула от телефона. Все кончено. Как бы там ни было, все кончено. Она свободна. Она может возвращаться домой.
   Трясущимися руками она подняла телефонную трубку, набрала номер справочной службы и получила номер телефона больницы.
   – Я хочу узнать о состоянии миссис Бассалино. Она поступила к вам сегодня рано утром. Я ее родственница. Она в порядке?
   – Мне очень жаль, – извинилась дежурная, – но мы не можем сообщать информацию по телефону.
   Конечно, с горечью подумала Бетт. Она поспешила в свою комнату, упаковала свои немногочисленные вещи и через несколько минут вышла из дома. Она испытывала огромное облегчение. Теперь она может вернуться к своей дочурке Чине, вернуться в коммуну. Но прежде она должна узнать про Анну Марию.
   Остановка автобуса была за полквартала от больницы. Бетт с ужасом подумала, что может столкнуться с Фрэнком, но желание узнать было сильнее страха.
   – Миссис Бассалино умерла в восемь часов утра, – сообщила ей медсестра. – Осложнения с положением ребенка и еще кое-что… Вы ее близкий друг? Я думаю, что доктор Роджерс может захотеть поговорить с вами.
   – А что с ребенком?
   – Делается все возможное, но боюсь… Бетт повернулась и бросилась бежать. Медсестра в изумлении смотрела ей вслед.
   – Пожалуйста, подождите, если вы можете нам помочь. Бетт бежала, не останавливаясь. Она не передохнула, пока не оказалась на вокзале Гранд Сентрал, где купила билет до дома.
   Перед тем, как сесть в поезд, она позвонила Касс.
   – Я думаю, вот этого вы все хотели, – с горечью сказала она. – Но разве это поможет Маргарет? Это ведь не вернет ее, правда?

ГЛАВА 27

   Они занимались любовью.
   – А ты с каждым разом становишься все лучше, – наконец-то одобрила его Рио. – Может, я была не права в отношении тебя.
   Анжело словно плыл по волнам. Он контролировал свой член. Как хорошо отлаженный автомобиль, он преодолевал любой овраг и любые холмы и не сбивался.
   Тихим аккомпанементом мурлыкал в стерео голос Стоуна. Наступил уже вечер, весь день все шло успешно.
   – Давай устроим перерыв, чтобы покушать, – объявила Рио. – У меня есть друг, который привезет се, что мы захотим.
   Перекатившись по постели, она взяла телефон. Анжело лежал, чувствуя себя триумфатором. Он мог трахать ее столько раз, сколько она хотела. Король Жеребец.
   – Да, ты можешь захватить Пичес, – говорила Рио в трубку. – Да, я думаю, есть случай повеселиться. Точно. До встречи. – Она шлепнулась обратно постель. – Еда уже в пути. Как насчет аперитива, бэби?
   Анжело подумал, не позвонить ли в казино и предупредить, что он сегодня вечером не появится, а потом решил – какого черта… это приведет только к тому, что сюда примчится Хитроумный Шпион и будет маячить около дома, а кому это надо?
   – Я готов, – самоуверенно заявил он.
   – Прекрасно!
   Рио любила нюхнуть аммис. Вскоре она надломила еще одну ампулу и сунула ее Анжело под нос.
   Он глубоко вздохнул, чувствуя, как действие наркотика растекается по всему телу до ногтей на пальцах ног.
   – Ты знаешь, ты не так уж плох, – бормотала она, переместившись по его телу и сжимая своими длинными ногами его шею. – Только, Боже милостивый, твоя борода колется.
   Энцио ходил взад и вперед по кабинету в больнице, лицо его походило на жуткую маску.
   Фрэнк сидел в кресле, спрятав лицо в ладонях.
   Энцио бормотал что-то по-итальянски, время от времени бросая презрительные реплики в адрес своего сына.
   В комнату вошел доктор Роджерс. Это был усталый человек в очках, с редеющими волосами, худой.
   Энцио похлопал его по плечу.
   – Доктор, мы знаем, вы сделали все, что могли, вы не должны винить себя.
   Доктор Роджерс сбросил руку Энцио со своего плеча.
   – Я ни в чем не виню себя, – возмущенно отозвался он. – Совершенно нив чем, мистер Бассалино. – Он обернулся и посмотрел на Фрэнка. – Боюсь, что бедная женщина была жестоко избита. Ребенок не мог выжить, он был…
   – Она упала с лестницы, – прервал его Фрэнк с совершенно каменным лицом. – Я сказал вам это еще раньше. Она упала.
   – Мистер Бассалино, повреждения внутренних органов у вашей жены не вызваны падением с лестницы. Она подверглась избиению и это должно быть зафиксировано в свидетельстве о смерти. – В его голосе звучало плохо скрываемое отвращение. – Я уверен, что должно быть возбуждено следствие.
   Энцио обратился к врачу.
   – Вы человек семейный, так ведь? – спросил он весьма дружелюбно.
   – Да, – отрезал доктор.
   – Милая жена? Прелестные дети?
   – Я не вижу, какое это может иметь значение…
   – Очень большое, – заметил Энцио. – Как человек семейный, вы можете понять, что случаются маленькие семейные ссоры. Вы понимаете, что я имею в виду – ссоры между любящими людьми, всякое такое. Это ведь всегда случается, правда доктор?
   – Причем здесь это? – высокомерно спросил доктор.
   – Вы понимаете, мой мальчик… он страдает. Вы же не захотите причинить ему еще большую боль, не так ли, доктор?
   – Мистер Бассалино, я должен выполнить свой долг.
   – Конечно, вы должны, и поверьте мне, я не попытаюсь остановить вас. Я считаю, что вы, врачи, делаете поразительное Дело. А платят вам мало. Это безобразие. Просто преступление. Я хочу сказать, вы работаете, надрываетесь, а что вы имеете? Вряд ли достаточно, чтобы ваша жена выглядела красивой. – Энцио сделал выпад. – Вы понимаете, что я имею в виду, а? Я старик, но я все еще восхищаюсь красивыми лицами. – Последовала многозначительная пауза. – Будет просто стыд, если ваша жена утратит свое красивое лицо. – Он пошарил в кармане и вытащил пачку банкнот, небрежно перетянутых резинкой. – Здесь тысяча долларов, док, это поможет вам.
   Доктор Роджерс заколебался, когда Энцио протянул ему деньги.
   – Возьмите, – мягко сказал Энцио. – Пусть ваша жена останется красивой.
   Когда принесли газеты, Ник опять спал.
   Лара быстро просмотрела их, в колонке сплетен одной из газет был материал, о котором она знала, что он будет там напечатан. Автор – продажная журналистка – изложила все так, как только может написать газетная проблядь.
   Как это все удается блистательной кинозвезде, которой уже за сорок, все еще игривой Эйприл Кроуфорд? Она уже была четыре раза замужем, а сейчас, как говорят, собирается обрести себе пятого мужа в лице тридцатилетнего Ника Бассалино, бизнесмена из Лос Анжелеса.
   Однако, есть слух, что он улетел самолетом в Нью-Йорк вместе с блистательной Ларой Кричтон, ошеломительной женщиной двадцати шести лет. По последним сообщениям, их видели танцующими щека о щеку в самой изысканной нью-йоркской дискотеке «Ле Клаб».
   Заметку сопровождала фотография Лары, снятая в Акапулько для обложки журнала «Харперс Базаар», на которой Лара выглядела ослепительной в белом купальнике. Рядом поместили фото Эйприл, уходящей с премьеры фильма. Она выглядела уставшей.
   Ладно, сочувственно подумала Лара, прощай, Эйприл. Кинозвезда никогда не простит Нику, что он выставил ее в смешном виде.
   А что теперь? В каком положении окажутся она и Ник?
   Это несправедливо. Она не знала, что все может так обернуться. Она не рассчитывала, что может действительно влюбиться.
   Может ли одна ночь немыслимого секса оказаться любовью?
   Может, да, а, может, и нет. Он так отличается от всех мужчин, которых она знала. Он мужественный и сексуальный. В Нике Бассалино нет ничего фальшивого. Он таков, каков он есть.
   Рассердившись сама на себя, она принесла газету в спальню и швырнула ему.
   – Тебе это не понравится, – ровным голосом сказала она. – И, я думаю, что Эйприл от этого просто взбесится.
   Рио приготовила фантастическую выпивку. Ром, коричневый сахар, яйца, крем, бенедиктин, она все смешала в шейкере. Когда раздался звонок в дверь, она сказала Анжело, чтобы он оставался в постели, она сама откроет. Совершенно голая, в одних только туфельках на каблучках – шпильках, которые она очень любила, Рио пошла к двери.
   После бесконечных сексуальных игр в постели, после пары сигарет с травкой, которые они выкурили, и крепкого напитка с ромом, он чувствовал себя изрядно уставшим. Теперь она уже не будет обзывать его всяческими унизительными именами, он наконец – то доказал ей, каков он.
   Он закрыл глаза, чувствуя себя странно, словно в подвешенном состоянии. Казалось, что его сознание отделилось от тела и переместилось в угол, чтобы наблюдать за ним.
   Это было смешно. Это было действительно смешно, и он стал смеяться. Потом он понял, что смех вырывается у Него не изо рта, а отовсюду – из носа, ушей, даже из задницы. Эта мысль заставила его еще сильнее смеяться, и чем больше он смеялся, тем более необычные ощущения овладевали им.
   Он заметил, что комнату заполнило много людей. Приятные смеющиеся лица, вызвавшие у него новые приступы смеха.
   Они все начали раздеваться и их одежды медленно летали по комнате. Анжело чувствовал себя слишком измученным, чтобы подняться и сесть. Он был очень доволен. Он грандиозно проводил время.
   – Эй, бэби, – лицо Рио оказалось в фокусе очень близко от его лица. – Ты помнишь Эрнандо и Пичес, да, бэби? Они оба находят, что в тебе есть что-то действительно особенное. Они оба хотят пообщаться с тобой.
   Ее голос, произносивший слова «пообщаться с тобой», повторило эхо и они звучали по всей комнате, перерастая в какое-то индейское заклинание.
   Он кивнул. И тут же ему показалось, что его голова отделилась от тела и рикошетом ударила о потолок.
   Эрнандо принялся гладить его своими сильными руками, массировать его член, взял его рот.
   Анжело стонал от наслаждения. Его член, казалось, стал больше, чем все тело. Тело было ничем.
   Пичес обладала тонким славянским лицом с высокими скулами и густыми светлыми волосами. Она оттолкнула Эрнандо и заняла его место.
   Откуда-то доносился, висел в воздухе смех Рио.
   Они перевернули его на живот и Эрнандо взгромоздился на него. Анжело почувствовал, что этот мужчина заталкивает свою палку ему в задницу, но это не имело значения, просто ничего не значило. На самом деле, это была фантастика. Пичес взяла его член в рот и он подумал, что достигает пика вечности, а его оргазм походил на взрыв, который мог соперничать с взрывом атомной бомбы.
   Бах! Огромное облако, похожее на гриб. И Анжело провалился в желанный сон.

ГЛАВА 28

   Ник нетерпеливо спорил по телефону с горничной Эйприл Кроуфорд, лежа в постели Лары.
   – Послушайте, Хэтти, я знаю, что она дома. Скажите ей еще раз, что я должен поговорить с ней, это очень важно.
   Хэтти понизила голос.
   – Мистер Бассалино, это ничего не даст. Она заперлась в своей комнате и не хочет ни с кем разговаривать.
   – Вы уверены, что сказали ей, что это я звоню?
   – Особенно с вами она не хочет разговаривать.
   – Глупости, Хэтти, вы ведь ее знаете. Я постараюсь поймать самолет и прилететь сегодня же. Сколько бутылок она взяла с собой в спальню?
   – Мистер Бассалино! – воскликнула шокированная Хэтти. Она работала у Эйприл девятнадцать лет и все еще отказывалась признавать, что ее хозяйка алкоголичка.
   – Присматривайте за ней, Хэтти. Объясните ей все, скажите, чтобы она не верила ничему, что читает в газетах. Вечером я буду у вас.
   Лара, прислушивавшаяся к его разговору, вошла в комнату.
   – Ну что, – сказала она, выдавливая улыбку, – все, как и должно быть?
   – Что именно? – резко спросил он.
   – Торопишься на ручки к своей мамочке? Я надеюсь, она простит тебя, что ты сделал бяку.
   Он горестно покачал головой.
   – Лара… Лара… Ты меня удивляешь.
   Я его удивляю! – в сердцах подумала она. О, Иисус, она на самом деле вела себя как наивная идиотка. Ослепла от этого красивого мужика с фантастическим телом и от одной ночи сумасшедшего секса. Она ожидала, что он может захотеть остаться, а у него в голове одна только мысль – бежать обратно к Эйприл.
   – Когда ты уезжаешь? – спросила она ровным голосом.
   – Не знаю. Я должен позвонить отцу.
   – Конечно, я понимаю. Ты не можешь уехать, пока папочка тебе не разрешит. Ну, а если он скажет, что ты должен задержаться, мы можем получить удовольствие от повторения нашего представления? В конце концов, мы оба здесь, было бы глупо не использовать такую возможность.
   – Послушай, – сказал он, вылезая из постели, голый. – Не разговаривай со мной как шлюха, это тебе не подходит. Ты знала, что это должно произойти. Я никогда не лгал тебе про меня и про Эйприл. Я люблю Эйприл Кроуфорд. Я собираюсь жениться, на ней.
   – Ты подонок! – Она была близка у тому, чтобы заплакать. – Одевайся и убирайся отсюда!
   Он пожал плечами.
   – Если для тебя мои слова что-нибудь да значат, эта ночь была Страной чудес.
   – А я выступаю как Алиса, наивная маленькая девочка. Спасибо тебе, Ник. Ты сильно помог мне быстренько повзрослеть.
   Он попытался обнять ее, но она оттолкнула его.
   – Когда ты вернешься в Лос Анжелес? – спросил он.
   – Никогда. Это придает тебе ощущение безопасности?
   – Если мы будем осторожны, мы сможем встречаться. Она горько рассмеялась.
   – Побойся Бога, Ник. Я не верю тебе! Только что ты говорил о том, как любишь Эйприл Кроуфорд и собираешься жениться на ней. И тут же спрашиваешь меня, когда мы увидимся. Так вот я отвечаю тебе, Ник Бассалино. Ты меня больше не увидишь. Никогда.
   Он покачал головой.
   – Не рассчитывай на это, бэби. Не рассчитывай.
   Джолли и Сегал приехали больницу и отвезли Фрэнка домой.
   – Что бы ни случилось, не отходите от него, – предупредил их Энцио. – Оставайтесь с ним, не спускайте с него глаз.
   Энцио отдал все распоряжения насчет похорон. Он позвонил на Сицилию семье Анны Марии. Ее мать и сестра сказали, что прилетят на похороны.
   Энцио был раздражен до крайности. Фрэнк ужасно разочаровал его. Избить беременную женщину это страшный грех. Спасибо еще Господу Богу, что Энцио оказался в Нью-Йорке и может взять все в свои руки, чтобы позор не лег на семью.
   И все-таки он никогда не ожидал такого от Фрэнка, его старшего – и, как он считал, на которого можно положиться – сына. Бог, конечно, покарает Фрэнка за такой дикий, жестокий поступок. Энцио твердо верил в могущество Бога в некоторых делах.
   Ну и утречко. Только что он получил сообщение о взрывах в клубе «Мэнни» и в ресторане Барбарелли. Энцио был уверен, что за этим стоит Боско Сэм. Надо продемонстрировать свои мускулы, но, Бога ради, какие мускулы ты можешь показать банде безумных маньяков, которые среди бела дня устраивают взрывы?
   Энцио знал, что должен ответить ударом на удар. Это было необходимо, иначе вся репутация организации Бассалино оказывается под угрозой. Кто станет платить за защиту, когда нет никакой защиты?
   Все утро он пытался дозвониться до Анжело в Лондон. Еще одно беспокойство, совершенно ему не нужное. В казино Анжело не показывался и каким-то образом ему удалось исчезнуть без телохранителя. Ясно, лежит где-то с какой-нибудь шлюхой.
   Телефонистка еще раз сообщила, что номер телефона Анжело не отвечает. Энцио знал, что он сделает, когда Анжело попадет ему в руки. Он вызовет этого маленького петушка на похороны Анны Марии и будет держать дома. Никакого больше блядства в Лондоне. Место Анжело с его семьей, чтобы они могли присматривать за ним. Возможно, Энцио опять поставит его работать у Фрэнка.
   Наконец, в отель приехал Ник.
   – Где ты пропадал? – набросился на него Энцио. – Ты должен был приехать в больницу.
   Ник был потрясен.
   – Я только что услышал, – сказал он. – Что случилось? Энцио состроил грустную гримасу.
   – Несчастный случай. Она упала с лестницы. Ник недоверчиво глянул на него.
   – Упала с лестницы? Каким образом? А где был Фрэнк?
   – Он спал. Она была на сносях и плохо ходила. Трагический случай.
   – Боже! Я просто не могу поверить. Анна Мария была такая милая девочка…
   – А ты? – заревел Энцио. – Где ты пропадал всю ночь? Когда ты мне нужен, тебя никто найти не может. – Он покачал головой. – Неужели ты ничего не соображаешь, Ник? Настали опасные времена.
   – Я позвонил в отель, как только встал, – стал защищаться Ник. – А потом чуть не надорвал себе яйца, так торопился сюда.
   – Ты надорвал себе яйца этой ночью, – сухо заметил Энцио. – Но в конце концов не без пользы – ты можешь забыть эту старую шлюху, которую ты трахаешь в Голливуде. Ладно, сейчас не время для разговоров. Ты отправишься в дом твоего брата и останешься с ним.
   – Мне нужно вернуться на Побережье. Без меня дела могут…
   – Хватит! – заорал Энцио. – Я перестал понимать моих сыновей. Твой брат потерял свою жену, твою невестку. Ты должен проявить сочувствие, уважение. Так нет, ты начинаешь мямлить мне что – то о возвращении на Побережье. Что ты за брат? Отправляйся в дом Фрэнка и сиди там с ним. Планируй, что уедешь отсюда только после похорон.
   – Когда они состоятся?
   – Не спрашивай меня! – взвыл Энцио. – Убирайся отсюда!
   Он ощутил сердцебиение, явный результат перенапряжения. Что он сделал такого, что заслужил трех идиотов сыновей?

ГЛАВА 29

   Даки К. Уилльямс воспринял сообщение о взрывах бомб спокойно. Поздравил Лероя. Позднее он посетил Касс.
   – Я вскоре освобожу квартиру, – сказал он. Квартира, которую он делил с Маргарет, слишком о многом напоминала. Он должен забыть прошлое. Воспоминания о Маргарет отзывались ежедневной болью. Когда ее смерть будет отмщена, он хочет быть готов идти дальше.
   Касс рассказала ему про Анну Марию Бассалино и про неожиданный отъезд Бетт в коммуну.
   – Отзови остальных двух, – грубо сказал он. – Я беру дело в свои руки. И буду действовать по-своему, и я не хочу, чтобы они болтались около, осложняя дело.
   – Что ты собираешься делать? – спросила взволнованная Касс.
   – Лучше, если ты не будешь знать, – ответил он. Вернувшись домой, он позвонил своему менеджеру.
   – Начинаем опять выступать. Я буду готов начать работать раньше, чем ты предполагаешь.
   Менеджер был очень доволен. Потом Даки позвонил Лерою.
   – Почему бы нам не оборвать увертюру и не перейти к делу? Я хочу покончить с этим. Начинай с Фрэнка на похоронах его жены, а потом займись домом в Майами. Никаких больше выжиданий. Приводи свой план в действие. Деньги будут готовы, когда ты будешь готов.
   – Считай, что дело уже сделано, – ответил Лерой. Он не давал беспочвенных обещаний.

ГЛАВА 30

   Анжело испытывал серьезные трудности, пытаясь открыть глаза. В результате гигантских усилий ему это наконец удалось и он несколько раз моргнул. В глазах он ощущал резь и они были налиты кровью. Глаза человека, испытывающего тяжелое похмелье.
   Какое – то мгновение он не мог ориентироваться, потом припомнил, где он. Он лежал в постели Рио в ее квартире. Шторы были задернуты и он не мог определить ночь сейчас или день.
   Все тело болело, а в заднице он испытывал неудобство, незнакомое ощущение. – О, Иисус.
   Он медленно, осторожно сел. Какого дьявола, что с ним произошло.
   Он ясно помнил, как приехал в ее квартиру и как Рио встретила его. Вспомнил фантастическую сексуальную сцену между ними, наркотик, марихуану, выпивку. А дальше была пустота. Долгая – насколько долгая? – огромная пустота.
   А где она, кстати?
   Он неуверенно встал, ощущая свое тело чужим и начиная понимать, как это могло произойти.
   Ему захотелось пописать и он ощупью стал пробираться в ванную.
   На зеркале скотчем были приклеены шесть цветных фотографий, которые не оставляли сомнений в том, что случилось. На тот случай, если фотографии его не убедят, Рио написала по зеркалу ярко-красной помадой: «ВСЕ ПРАВИЛЬНО, БЭБИ! Я ВСЕГДА ЗНАЛА, ЧТО ТЫ ПЕДЕРАСТ!»
   Со все возрастающим ужасом смотрел он на фотографии. На них он был снят с полноватым смуглым мужчиной и прелестной девушкой блондинкой. Но она не могла быть девушкой, потому что грудей у нее не было, зато она демонстрировала довольно внушительный мужской член.
   Анжело всегда боялся, когда мужчины оказывались в непосредственной близости от него. Он ненавидел, когда мужчины прикасались к нему. Даже дружеское похлопывание по плечу раздражало его. Всю свою жизнь он тщательнейшим образом избегал каких-либо контактов с мужчинами. И вот теперь это.
   На фотографиях он улыбался, смеялся. Он выглядел, как человек, довольный тем, что с ним делают.
   Его охватила паника. Боже Всемогущий! Если кто-нибудь увидит эти фотографии. Если его отец увидит. Он даже такую мысль перенести не мог.
   Он торопливо отодрал фотографии от зеркала, разорвал их на мелкие кусочки и спустил их в унитаз.
   Он с облегчением вздохнул. Теперь, когда улики уничтожены, он почувствовал себя спокойнее.
   Чего он так разволновался? Он не педераст, половина женщин в Лондоне может подтвердить это.
   Во всем виновата эта шлюха Рио. Это она подмешала ему что-то в выпивку, а потом развлекалась. Где эта сучка?
   Он обыскал всю квартиру. Она была пуста. Конечно, Рио должна была запланировать весь этот гнусный спектакль.
   Ладно, он ей этого не простит. Он придумает какую-нибудь форму возмездия, чтобы уничтожить ее.
   После ухода Ника Лара была очень возбуждена. Все сработало именно так, как она планировала, но что если Эйприл примет Ника обратно? Это казалось маловероятным, но что, если она все-таки простит его? Тогда все планы и схемы Лары окажутся бесполезными – пустой тратой времени.
   Может быть. А, может, и нет. Разве не имеет значение то, что она наконец встретила мужчину, который вызвал иные эмоции, кроме соображений о том, как велик его счет в банке, или каким титулом он обладает?
   Разве это не важно, что она впервые влюбилась?
   Все не имеет значения. Что бы не произошло далее, она больше не хочет быть вовлеченной в это. И уж конечно она никогда не захочет видеть Ника Бассалино.
   Чтобы перестраховаться, она решила позвонить принцу Альфредо в Рим, или где он там обретается, и вызвать его, чтобы он приехал и вытащил ее. И тогда она позвонит Касс и скажет ей, что покончила с этим делом.
   Приняв решение, она почувствовала себя лучше. Впрочем, так ли это было в действительности? Ник Бассалино сидел в ее мыслях и ей будет не так легко забыть его.
   Ник поехал в дом Фрэнка. Дети вели себя плаксиво и шумно.
   – Где няня? – спросил он.
   – Ушла, – промямлил Фрэнк.
   Он пил виски, не разбавляя, сгорбившись в кресле, глаза налиты кровью, выглядел он весьма неопрятно.