НУ И ПОШЕЛ ТЫ, ЛЕННИ ГОЛДЕН! ПОШЕЛ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!
   А боль от потери все равно была непереносимой.
   Она закончила укладывать его вещи в два чемодана и крепко затянула их ремнями, а фотографии сунула в боковое отделение своей сумочки.
   Чуть погодя Лаки взяла телефонную трубку и позвонила отцу в Палм-Спрингс. Они уже говорили чуть раньше, когда она попросила Джино на некоторое время забрать к себе детей. Теперь они уже находились у него.
   – Возвращайся домой, – велел Джино.
   – Да, разумеется, – бесцветным голосом ответила она. – Я только жду, когда обнаружат тело Ленни. Я хочу забрать его с собой.
   – Гм… Лаки, это может занять некоторое время. Ты должна сейчас быть с детьми.
   – Я подожду еще сутки.
   – От тебя там никакого толку. Когда тело найдут, люди из съемочной группы договорятся обо всем необходимом. Ты должна возвращаться немедленно.
   – Мне… мне нужно побыть здесь.
   – Нет! – жестко отрезал Джино. – Ты обязана находиться с семьей.
   Ей не было дела до его нотаций. Ей вообще не было дела ни до чего.
   – Я еще позвоню тебе, папа, – проговорила она тихим, чуть севшим голосом.
   Прежде чем отец успел что-то возразить, Лаки положила трубку и принялась бесцельно мерить комнату шагами. Ленни… Такой высокий. Такой привлекательный. С такой удивительной улыбкой. С проницательным взглядом зеленых глаз. С мускулистым телом…
   Ленни. Ее Ленни.
   Она не могла вычеркнуть его из своих мыслей. Она до сих пор ощущала прикосновение его кожи, его запах, она хотела его больше, чем когда бы то ни было в жизни.
   Ленни.
   Обманщик.
   ПОШЕЛ ТЫ, ЛЕННИ!
   ТЫ ПРЕДАЛ МЕНЯ, И Я НИКОГДА НЕ ПРОЩУ ТЕБЕ ЭТОГО!

Книга вторая. Два месяца спустя

Глава 15

   – Привет, – сказала Лаки. Она сидела за своим массивным письменным столом и бесцельно вертела в руках серебряную авторучку Ленни. На шесть часов у нее была назначена встреча с Алексом Вудсом, и вот теперь он вошел в ее кабинет.
   – Привет, – ответил Алекс, задержавшись в дверях. Он не видел ее с тех самых пор, когда случилась трагедия, и не потому, что не прилагал к этому усилий. До Лаки было очень трудно добраться. Ускользающая, словно мираж, она всегда куда-то летела. Договориться о встрече с ней не удавалось даже Фредди.
   – Разные люди по-разному пытаются справиться со своим горем, – объяснял он. – Что касается Лаки, то, поскольку на любой студии всегда множество проблем, она полностью погрузилась в работу.
   – А я и есть ее работа, – заметил Алекс. – И поэтому мне нужно с ней увидеться.
   На самом деле никакой необходимости встречаться не было. Обо всем уже позаботились соответствующие службы: бюджет картины был согласован, актеры утверждены, натура для съемок выбрана. Все хлопоты взял на себя шеф производственного отдела, и у Алекса не было к нему никаких претензий. Если все будет идти так же гладко, съемку можно будет начать уже через несколько недель.
   – Заходи, садись, – сказала Лаки. Алекс вошел в кабинет. Он сразу заметил темные круги усталости вокруг ее глаз, и то, как обострился ее профиль.
   И все же эта женщина оставалась самой красивой из всех, кого ему приходилось видеть.
   – Послушай, – заговорил он, – прежде чем мы начнем говорить о делах, я хочу, чтобы ты знала, насколько сильно я скорблю о том, что случилось с Ленни…
   – Хватит об этом, – сказала она. – Все позади.
   Лаки понимала, что со стороны может показаться жестокой и бессердечной, но ей было безразлично, что подумает о ней Алекс Вудс. Ее это не волновало. По большому счету, ее уже ничто особенно не волновало.
   Лаки откинулась в кресле, машинально потянувшись за сигаретой. Все ее прежние дурные привычки вернулись к ней с какой-то мстительной неотвратимостью.
   Чуть раньше в этот же день у нее состоялась странная, обеспокоившая ее встреча с Мортоном Шарки. Предчувствие подсказывало ей, что Мортон что-то замышляет, вот только что? Сейчас дела на студии обстояли как никогда хорошо, банки вели себя спокойно, а японцы дали согласие на торговую сделку. Все шло без сучка и задоринки.
   Однако были проблемы, от которых у нее болела голова. Лаки прекрасно понимала, что в затруднительном положении находилась она сама. В любой момент что-то в ней было готово взорваться – то, что на протяжении последних двух месяцев она хранила глубоко внутри себя. Ленни был мертв, а она вела себя так, будто ничего не случилось. Деловая, как всегда.
   Да пошли они к черту, эти дела! Пошло к черту все на свете! Внутри себя она чувствовала только усталость, отчаяние и злость.
   Алекс Вудс не отводил от нее глаз, и Лаки ощущала на себе его горячий взгляд.
   – Все идет нормально? – спросила она, вернувшись мыслями к реальности. – Или ты пришел, чтобы на что-то пожаловаться?
   – Откровенно говоря, жаловаться мне не на что, – сказал он, заметив, что женщина готова обороняться.
   – Приятное разнообразие, – холодно обронила она. – Все остальные, кажется, поставили своей целью свести меня с ума. – Лаки помолчала. Алекс был небрит, и едва заметная щетина на подбородке делала его внешность еще более привлекательной. – Поздравляю с тем, что вам удалось ангажировать Джонни Романо, – добавила она. – По-моему, прекрасный выбор.
   – Рад, что ты с этим согласна.
   – Если бы я не была согласна, то не дала бы «добро». – Лаки взяла бумагу с перечнем поступивших по телефону сообщений, посмотрела в него невидящим взглядом и снова отложила в сторону. – Что-нибудь выпьешь?
   Этот вопрос был продиктован не столько гостеприимством или вежливостью, сколько тем, что Лаки захотелось выпить самой.
   Алекс бросил взгляд на часы. Половина шестого. Самое подходящее время для мартини.
   – Судя по твоему виду, у тебя сегодня был тяжелый день, – сказал он. – Может, съездим в бар в отеле «Бель-Эр»?
   – Отличная мысль, – согласилась Лаки и нажала кнопку интерфона, вызывая Киоко. – Я уезжаю, – сообщила она секретарю. – Отмени все мои встречи на сегодня.
   – Но, Лаки… – начал было тот.
   – Отстань, Ки, – резко оборвала его она. – Увидимся завтра – – Она встала из-за стола, схватила пиджак и направилась вместе с Алексом к двери – Господи, если я хоть время от времени не могу делать то, что хочу, к чему вообще вся эта жизнь!
   – Что касается меня, то я не стану докучать тебе делами, – пообещал Алекс, уловив исходивший от нее легкий запах скотча.
   Лаки одарила его ослепительной улыбкой.
   – Вот и отлично. Мне так наскучила роль маленькой бедной вдовы!
   Он был слишком удивлен, чтобы что-то ответить, и они молча вышли наружу.
   – На чьей машине поедем? – застыв в нерешительности, спросила Лаки.
   – Которая твоя? – отозвался он, пытаясь не смотреть на ее длинные ноги. В конце концов, он приехал сюда по делу.
   – Вон она, красная «феррари». Ну, еще бы!
   – А вот – моя. Черный «порше».
   – В таком случае, дорогой Алекс, выбираю черный «порше». Поскольку потом, мне кажется, я буду явно не в состоянии вести машину.
   По дороге сюда он рассчитывал, что это будет чисто деловая встреча, но сейчас она перерастала в нечто большее. Алекс решил не идти на попятный. На восемь часов, правда, у него было назначено свидание с Тин Ли, но теперь он был уже почти уверен, что не пойдет на него.
   Лаки села в его машину, откинулась на сиденье и закрыла глаза. О, как приятно взять и убежать вот так от всего, что уже торчит костью в горле. Ей опостылели эти встречи, обсуждения бюджетов, принятие деловых решений и все остальное дерьмо. Ей опостылела эта проклятая студия. Ей опостылела необходимость быть примерной матерью, уважаемым членом общества и скорбящей вдовой. Это, черт побери, чересчур! Не имея возможности выпустить ярость, сжигавшую ее изнутри, Лаки сходила с ума.
   Ленни ушел. Исчез. Выписался с этого света.
   Ленни оказался бессовестным сукиным сыном, и она была не в силах простить его за это.
   Она была одна. Всю свою жизнь она была одна. Довольно!
   Сначала – Мария. Прощай, мамочка…
   Затем – Марко.
   Наконец – Дарио.
   Теперь у нее остались только Джино, ее сводный брат Стивен и дети.
   Несколько минут они ехали в молчании.
   – Неплохо выглядишь, – заметил Алекс. Пропустив комплимент мимо ушей, она, в свою очередь, спросила у спутника:
   – У тебя есть семья?
   – Мать, – осторожно ответил Алекс, думая, что у нее на уме.
   – Вы близки друг с другом?
   – Как крыса со змеей.
   – Змеи едят крыс.
   – Значит, ты меня правильно поняла. Лаки сухо засмеялась. Она выбрала себе идеального компаньона, чтобы напиться, подумалось ей. Как раз то, что нужно на сегодняшний вечер – кто-нибудь, на кого можно опереться и кто не свалится в канаву на полпути.
   – Мне нужно курнуть, – беспокойно сказала она.
   – Никаких проблем, – тут же откликнулся он и, сунув руку в карман, протянул ей наполовину выкуренную самокрутку с «травкой».
   Лаки вдавила зажигалку на приборном щитке автомобиля, подождала, пока та раскалится, и, прикурив, глубоко затянулась.
   – Ты – сама заботливость, Алекс.
   – Не всегда.
   Лаки смерила его изучающим взглядом.
   – Значит, только в порядке исключения, для меня, поскольку моя студия дает деньги на твою картину?
   – Конечно. Именно так, – решил подыграть ей Алекс.
   Лаки не отрывала от него пристального взгляда.
   – А может, ты такой заботливый потому, что сочувствуешь мне в связи с потерей мужа? Алекс не отрывал глаз от дороги.
   – Ты и сама в состоянии позаботиться о себе.
   – Вот и все так думают, – вздохнула она.
   Он бросил на женщину быстрый взгляд.
   – Они правы или ошибаются?
   – Слушай, – вместо ответа предложила Лаки, – а как насчет того, чтобы отправиться в Палм-Спрингс навестить Джино? Ты вроде говорил, что хочешь с ним познакомиться. Так воспользуйся случаем, пока у меня подходящее настроение.
   – С удовольствием.
   – Боже мой, какой ты покладистый! Если бы она только знала… Алекса Вудса никто никогда не назвал бы покладистым. Склочником – да. Бабником – да. Придирчивым, требовательным, переменчивым – да, да, да. Но – покладистым? Ни за что!
   – Боюсь, у тебя сложилось обо мне не правильное представление, – медленно заговорил он. – Эдакий милый парень, помогающий красивым женщинам, попавшим в беду… Ведь так? Но на самом деле рыцарство упрятано очень глубоко внутри меня.
   – Рада слышать, – отозвалась она, глядя в окно невидящим взглядом. – Давай остановимся и выпьем, пока не выехали на скоростное шоссе.
   Они затормозили у мексиканского ресторанчика на Мелроуз. Лаки выпила неразбавленной текилы , Алекс предпочел «Маргариту». Затем он заказал графин «Маргариты» навынос, а Лаки тем временем сходила в дамскую комнату и позвонила домой, сказав Чичи, что не приедет ночевать и что найти ее можно у Джино в Палм-Спрингс.
   Лаки прекрасно понимала: ей не на что жаловаться. Все вокруг поддерживали ее, как могли – начиная с Джино и кончая Бриджит, которая специально прилетела из Нью-Йорка и пробыла с ней несколько недель. Даже ее сводный брат Стивен прилетел вместе с женой из Лондона, чтобы присутствовать на поминальной службе по Ленни. Многие из ее знакомых просто оторопели, увидев, что Стивен – чернокожий. Да, Джино в свое время давал шороху! Лаки было забавно наблюдать за реакцией людей.
   Поминальная служба была весьма необычной, но Лаки перенесла ее достойно и с выдержкой. Маленькая Мария повисла на ней, в то время как крошку Джино держала в своих умелых руках Чичи. Потом состоялись поминки у Мортона, на которых присутствовали все друзья и коллеги Ленни. Малопонятную речь захотела произнести его эксцентричная мать.
   Лаки прошла через все это с сухими глазами. Теперь, два месяца спустя, она была готова сломаться.
   Алекс даже не позаботился позвонить Тин Ли. Во-первых, он не помнил ее телефона, во-вторых, его это не волновало. Какая разница! Мисс Со всем согласная навсегда – и очень быстро – уезжала из его жизни.
   – Эй, Алекс, – на выходе из ресторана тронула его за рукав Лаки. – Обещай мне: что бы я ни сказала сегодня вечером, не обращать это против меня. Я нынче не в своей тарелке.
   Заинтригованный странной просьбой, он посмотрел на нее.
   – А что особенного ты можешь сказать?
   – Все, что угодно, – равнодушно ответила она.
   У Алекса появилось чувство, что их путешествие обещает быть необычным.

Глава 16

   Венера не находила себе места. Вышвырнув Купера, она попыталась начать свою жизнь с новой страницы. Дала, к примеру, Родригесу шанс продемонстрировать свои способности, но, к величайшему своему разочарованию, выяснила, что с Купером он равняться не может. Слишком молодой и самоуверенный. За каждым его движением стояло желание подарить ей наслаждение, но подлинным чувством здесь и не пахло. К сожалению, Родригес был для нее слишком мелок.
   На самом же деле правда заключалась в другом: ей недоставало Купера, хотя и не до такой степени, чтобы принять его обратно. Когда они встретились на поминальной службе по Ленни, Купер прижал Венеру в углу и сообщил, какую ошибку она совершает.
   – Нет, если кто-то из нас и совершает ошибку, то это ты. Куп. Ты воспринимал меня как должное, а это не правильно.
   – Но, милая, – пробормотал он, делая попытку обнять ее, – я люблю тебя и только тебя.
   – Об этом нужно было думать раньше, – ответила она и, увернувшись, ушла.
   После этого он ежедневно присылал ей цветы и звонил. Тогда Венера изменила свой телефонный номер, а все букеты велела пересылать в детскую больницу. Со временем и это прекратилось.
   Как бы ей хотелось поговорить об этом с Лаки! Но – увы… Вернувшись с Корсики, та полностью ушла в работу, словно в ее жизни ровным счетом ничего не произошло.
   Это ставило Венеру в тупик. Она считала себя одной из ближайших подруг Лаки. Но даже она не могла разговаривать с Лаки о понесенной ею утрате. Та наглухо закрылась, не желая впускать никого в свою душу.
   И вообще, в последнее время Венера могла похвастать только тем, что подписала контракт с Фредди Леоном. Она всегда мечтала о таком импресарио – человеке, в голове которого помещалось гораздо больше идей, нежели в ее собственной. Недавно Фредди попытался уговорить ее сняться в яркой эпизодической роли в фильме Алекса Вудса «Гангстеры».
   – Предупреждаю тебя: роль, конечно, не главная, но зато тянет на «Оскара». У тебя бы она получилась.
   Прочитав сценарий, Венера пришла в восхищение. «Гангстеры», действие которых разворачивалось в пятидесятые годы, обещали получиться крайне динамичным и честным фильмом о Лас-Вегасе и двух могущественных людях. Один из них – гангстер и садист, второй – знаменитый латиноамериканский певец, со всеми потрохами принадлежащий первому. Певца должен был играть Джонни Романо, а на роль гангстера актера еще предстояло найти. Для Венеры Фредди приглядел роль Лолы – непосредственной, любящей повеселиться девушки, связанной с обоими главными героями. Роль была небольшой, но очень яркой.
   – Алекс согласен встретиться с тобой, – сообщил Фредди.
   – Как это благородно с его стороны! – не скрывая сарказма, бросила Венера. Неужели Фредди и в самом деле не понимает, что говорит со звездой?
   Фредди, однако, пропустил ее иронию мимо ушей.
   – Ты должна будешь почитать для него роль, – сообщил он.
   Венера раздраженно усмехнулась.
   – Только не я, Фредди. Я уже выросла из этого возраста.
   – Послушай меня внимательно, – невозмутимо заговорил мужчина. – Даже Марлон Брандо читал режиссеру роль для того, чтобы его взяли в «Крестного отца». Посмотри, как он взлетел после этого. Фрэнк Синатра озвучивал «Отсюда – в вечность». Если великие актеры понимают, что роль – пусть даже маленькая – дает им большой шанс, они готовы на все, чтобы только получить ее. Если хочешь сыграть Лолу, тебе придется убедить Алекса в том, что тебе это удастся. Иного пути не существует.
   Встреча была назначена на полдень следующего дня в офисе Алекса.
   Как и ожидала Венера, желтая пресса буквально обезумела, узнав подробности ее разрыва с Купером. Их фотографиями пестрели все первые полосы бульварных листков, их имена то и дело склоняли в огромных – на две страницы – заголовках. Тут же, разумеется, фигурировала и Лесли Кейн, однако то ли она сама, то ли кто-то еще сумел сделать так, что ее изображали милой невинной овечкой, в то время как Венеру пытались представить ненасытной похотливой суперзвездой, чей муж был просто вынужден броситься в объятия другой женщины.
   Господи, сколько же дерьма было в этих газетенках! Если бы они знали всю правду о Лесли, то спятили бы вконец.
   Помимо всего прочего, Венеру угнетало еще и то, что вернулся ее никчемный братец Эмилио, который до этого болтался по Европе и крутил роман с какой-то захудалой графиней. Единственным источником существования для Эмилио являлось его родство с Венерой, и сейчас он, видимо, снова решил заработать, продав бульварным листкам еще несколько «правдивых историй» из ее жизни.
   Один из осведомителей Венеры доложил ей, что Купер выехал из отеля «Беверли-Хиллс»и снова поселился в роскошном пентхаусе на Уилшир, в котором обитал раньше. При мысли о том, что он вернулся к своему прежнему образу жизни, ей стало немного грустно. Но что поделать, если он желает по-прежнему оставаться пятидесятилетним плейбоем, что каждую ночь трахает новую девицу, что ж… это его проблема.
   Еще одна новость относительно Купера состояла в том, что он порвал с Лесли. Для Венеры, однако, и это не имело значения; в конце концов, не Лесли являлась главной проблемой в их взаимоотношениях.
   У нее оставался Родригес, и Венера решила предоставить ему еще одну возможность продемонстрировать свои интимные таланты. На самом деле она просто не любила оставаться в доме одна, а Родригес был какой-никакой, а компанией.
   Ох, уж эта жизнь суперзвезды! Не такая уж она и блестящая, как думает большинство.
   Лесли Кейн сошлась с Джеффом Стоунером – актером-однодневкой, снимавшимся в том же фильме, что и она. Не то чтобы Джефф ей нравился – он был для нее пустым местом, – а так, чтобы хоть чем-нибудь себя занять. То, как повел себя по отношению к ней Купер, она сочла настоящим скотством.
   После чудовищно жестоких слов, сказанных Венерой у нее за ужином, Лесли полагала, что Купер наконец-то принадлежит ей. Но не тут-то было. Он отвернулся от Лесли, словно обнаружил у нее какое-то омерзительное венерическое заболевание. Теперь этот ублюдок не считал нужным соблюдать по отношению к ней даже элементарных правил вежливости. И самым ужасным было то, как он обращался с ней на съемочной площадке. Когда снимались их любовные сцены, Купер был само очарование, но стоило режиссеру крикнуть: «Снято!»– как он тут же становился холоден и неприступен. Чем она заслужила такое обращение? Ничем. Только тем, что была готова заниматься с ним любовью в любую минуту, когда ему этого хотелось, а до того, проклятого ужина в ее доме он хотел этого непрерывно.
   Может быть, он охладел, узнав, что она когда-то являлась высокооплачиваемой девочкой мадам Лоретты?
   Возможно.
   Мужчины ведь так лицемерны!
   Что касается Джеффа, то его это, казалось, ничуть не волновало. Ну что ж, он был гораздо моложе Купера – почти на двадцать лет, а молодые люди, как уже давно успела понять Лесли, гораздо менее привередливы и не страдают глупыми предрассудками.
   Джеффу нравилось быть любовником Лесли, он просто цвел в лучах ее славы. Молодая звезда способствовала его карьере, окружала его тем ореолом известности, о котором он так давно мечтал.
   Куперу, правда, не понравилось, когда его бывшая любовница побеседовала с режиссером их общего фильма и уговорила его увеличить роль Джеффа. Это увеличение было небольшим. – так, одна дополнительная сцена в конце картины да несколько крупных планов, но даже это вывело Купера из себя. И главное, что тут он ничего не мог поделать – ведь ее взлет был стремительным и ярким, а его известность можно было сравнить с небольшим, но стойким пламенем.
   В области секса Джефф даже близко не мог равняться с Купером. Он был любителем – много рвения, но никакого опыта. Вообще проблемой большинства мужчин является их полное незнание того, как заниматься любовью. Единственное, что они умеют, – это трахаться. И Джефф здесь не был исключением.
   Лесли недоставало неторопливой чувственности Купера, его удивительного знания того, где и в какой момент прикоснуться к ее телу, его долгих горячих поцелуев, его трепещущего языка и неописуемо умелых рук. Поистине настоящий опыт не заменишь ничем! В этом отношении Купера по-прежнему никто не мог превзойти.
   Подпрыгивая от счастья, словно маленький мальчик, Джефф выскочил из ванной. Они только что вернулись с вечеринки, на которой Лесли познакомила своего нового любовника с его кумиром – Харрисоном Фордом.
   – Что за человек! – восклицал Джефф. – Просто потрясающий! Прямо, как ты, Лес.
   – Не такая уж я и потрясающая, – равнодушно ответила Лесли, расчесывая волосы.
   – Нет, ты именно такая, – настаивал Джефф. – Даже если не хочешь в этом признаться.
   Он выхватил из ее рук гребень, обнял ее и поцеловал в губы.
   Его поцелуи были настолько крепкими, что Лесли не могла дышать. Кроме того, он постоянно делал еще одну вещь, которую она просто ненавидела, – скручивал свой язык в трубочку и засовывал ей в рот. Да уж, супермен!
   Если бы он только знал, как надо целоваться…
   Через две минуты поцелуев руки Джеффа оказались на ее грудях. Немного поводил пальцами по ее соскам, быстренько пососал каждый из них, и вот – он уже в ней, работая, словно исправная помпа, и, видимо, полагая себя самым великим любовником в мире.
   У Лесли не было настроения переучивать его.
   Позже, когда Джефф уже сопел возле нее, она лежала без сна, думая о Купере и о том, как его отвоевать. Ведь должен же быть какой-то путь!
   И если он есть, она его найдет.
   Снова оказавшись в Нью-Йорке, Бриджит как никогда была исполнена решимости осуществить все намеченное. Она по-настоящему любила Ленни, и вот его нет. Смерть бывшего отчима явилась для девушки страшным потрясением, заставившим ее понять, как внезапно может оборваться нить жизни.
   Будучи в Лос-Анджелесе, она старалась проводить как можно больше времени с его детьми – крошкой Джино и Марией. Лаки постоянно пропадала на киностудии и, казалось, была настолько поглощена работой, что Бриджит лишь изредка удавалось увидеться с ней, хотя она практически не выходила из дома.
   Через несколько недель после поминальной службы по Ленни Бриджит сообщила Лаки, что намерена вернуться в Нью-Йорк. Та не возражала, пожелав девушке удачи и заверив, что с ней все будет нормально.
   И вот Бриджит здесь. Теперь-то она больше не будет сидеть сиднем. Она собиралась добиться успеха, причем очень скоро.
   Анна встретила ее с неподдельной радостью.
   – Нона сегодня звонила уже трижды, – сообщила она, как только Бриджит с грохотом бросила на пол свои чемоданы. – Велела, чтобы ты перезвонила ей сразу же, как только придешь.
   Пока девушка находилась в Лос-Анджелесе, ей удалось поговорить с Ноной лишь несколько раз. Подруга сообщила ей, что договоренности относительно визитов к Авроре Мондо Карпентер и Мишелю Ги остаются в силе, кроме того, к тому времени, когда она приедет, у Люка уже будут готовы фотографии. Что ж, по крайней мере, ей больше не придется сидеть без дела.
   Бриджит прошла на кухню, открыла бутылку «севен-ап», быстро просмотрела скопившуюся в ее отсутствие почту и только затем позвонила Ноне.
   – Ну наконец-то! – воскликнула та. – Куда ты запропастилась?
   – Все из-за самолета. Он вылетел из Лос-Анджелеса с опозданием. Я только что вошла.
   – Ну, так приготовься к тому, чтобы снова выйти! Люк Кесуэй хочет видеть нас у себя в студии. Причем – немедленно!
   Родригес приехал вовремя. В его горящих глазах, жадно устремленных на Венеру, читалось обожание.
   – О, моя прекрасная! – воскликнул он, поднося ее руки к своим губам.
   Венера, на которой было одно только короткое японское кимоно, улыбнулась. В том, что она платила Родригесу, было что-то замечательно декадентское, и Венера получала от этого огромное удовольствие, хотя он далеко не являлся идеалом ее любовника. Впрочем, кто, кроме Купера, им являлся?
   – Я устала, – пожаловалась она тоном капризной девочки. – У меня ломит все кости.
   – О-о-о! – восторженно воскликнул молодой аргентинец. – Родригес заставит твои косточки петь и оживит твои мышцы. От моих прикосновений все твое тело станет содрогаться в горячих волнах сладострастия.
   Этот парень делал явные успехи в старомодном английском языке. Они перешли в массажную комнату. Была в ее современном, выдержанном сплошь в белых тонах, особняке и такая. Венера включила проигрыватель лазерных дисков, и К. Д. Лэнг запел им свою серенаду.
   Родригес снял куртку. Теперь на нем оставалась лишь черная футболка без рукавов и обтягивающие черные джинсы. На его руках соблазнительно перекатывались тугие мышцы. Кожа была загорелой, дыхание отдавало ментолом. Все это вместе придавало юноше весьма сексуальный вид.
   Он улыбнулся хозяйке, и в его темных глазах можно было прочитать обещание неземных наслаждений.
   – На стол, прекрасная моя, – скомандовал он.
   Венера сбросила кимоно. Теперь вся ее «одежда» состояла из черных кружевных трусиков.
   Взгляд Родригеса восхищенно скользнул по телу женщины, задержавшись на пышных грудях.