В борьбу со spyware включились законотворцы регионального уровня. В частности, в текущем году в штате Вашингтон принят закон, согласно которому правонарушителем считается любой человек, который, не являясь владельцем или оператором компьютера, пытается установить на нем ПО, изменяющее параметры настройки браузера, отслеживающее нажатия клавиш, отключающее защитное ПО и т. д. В законе предусмотрено наказание в виде тюремного заключения сроком до трех лет. А вот против инициативы штата Юта — закона Spyware Control Act — выступила spyware-компания WhenU. В своем иске она отметила, что он нарушает конституционное право компаний на рекламную деятельность, не защищая при этом конфиденциальность интернет-пользователей.
А во Флориде spyware стало причиной семейного скандала, докатившегося до суда. В феврале 2005-го жительница штата, заподозрив супруга в неверности, установила на его компьютер следящую программу. Муж обнаружил spyware и недолго думая подал в суд на жену за вмешательство в свою частную жизнь. Тщетно адвокаты супруги пытались убедить судью, что речь идет о родственных отношениях пары, что у жены есть возможность посмотреть содержимое файлов на компьютере мужа, что это всего лишь естественное любопытство, наконец. Безжалостный судья классифицировал произошедшее как «негласный перехват информации» и признал женщину виновной. Это, кстати, уже не первый случай интернет-шпионажа в супружеской жизни.
Так что, если у кого-то из читателей появится соблазн проверить верность своих «половинок» с помощью современных программных средств, заставьте их сначала подписать EULA. На всякий случай.
АНАЛИЗЫ: Борьба с коррупцией, или или Электронная гильотина как средство от перхоти
ПИСЬМОНОСЕЦ: Модель вселенной в масштабе КТ
А во Флориде spyware стало причиной семейного скандала, докатившегося до суда. В феврале 2005-го жительница штата, заподозрив супруга в неверности, установила на его компьютер следящую программу. Муж обнаружил spyware и недолго думая подал в суд на жену за вмешательство в свою частную жизнь. Тщетно адвокаты супруги пытались убедить судью, что речь идет о родственных отношениях пары, что у жены есть возможность посмотреть содержимое файлов на компьютере мужа, что это всего лишь естественное любопытство, наконец. Безжалостный судья классифицировал произошедшее как «негласный перехват информации» и признал женщину виновной. Это, кстати, уже не первый случай интернет-шпионажа в супружеской жизни.
Так что, если у кого-то из читателей появится соблазн проверить верность своих «половинок» с помощью современных программных средств, заставьте их сначала подписать EULA. На всякий случай.
АНАЛИЗЫ: Борьба с коррупцией, или или Электронная гильотина как средство от перхоти
Сегодня есть две темы, спекулируя которыми можно делать все и даже больше, чем все, — это борьба с терроризмом и борьба с коррупцией. Но если вопросам борьбы с борьбой против террора еще худо-бедно уделяется робкое внимание прессы, то о том, как предотвратить или смягчить последствия борьбы с коррупцией, увы, публикаций нет.
Зато все громче раздаются стенания высших чинов государственной власти и стоны угнетаемого коррумпированными чиновниками населения. Мол, нет никакой управы на высокопоставленных взяточников и вымогателей. И тут, как всегда, на белом коне появляются рыцари-спасители с новенькой панацеей от всех болезней. Есть, оказывается, средство от этой напасти, причем не надо ничего делать ни правоохранительным органам, ни обществу. Не надо заставлять прокуратуру принимать меры даже по опубликованным в прессе фактам произвола чиновников, не надо привлекать к ответственности или хотя бы увольнять бездельников в правоохранительных органах, не надо защищать граждан, притесняемых за попытки отстаивать свои права. Все это вчерашний день. Сегодня же достаточно потратить много-много денег и ввести систему управления, при которой чиновник просто не сможет нарушить закон. Если же еще и вывернуть наизнанку всю подноготную чиновничьего функционирования, то совсем рай наступит.
Иными словами, предлагается, с одной стороны, автоматизировать работу чиновника средствами электронного государства, а с другой — обеспечить абсолютную прозрачность деятельности чиновников. Начнем с первой части этой связки, как наименее понятной.
Автоматизация работы органов власти в рамках Электронного Государства предполагает введение неких технических регламентов и автоматизированных систем управления, благодаря которым чиновник не будет общаться с гражданами при отправлении власти. Работа одной из таких систем рассмотрена в статье «Человек и власть: однооконный интерфейс» («КТ» #575), где я описывал технологии и принципы «одного окна». Там же было рассказано о ключевой проблеме нестандартных случаев, неминуемо сопряженной с автоматизированными подобным образом системами управления. Суть этой проблемы заключается в том, что если чиновник не может принимать решений, не предусмотренных интерфейсом автоматизированной системы управления, то он способен решать только заведомо алгоритмизированные, стандартные вопросы. Любое отклонение от заложенных в компьютерных программах моделей правоотношений приводит к неразрешимой ситуации. Очевидно, что в этих условиях чиновник действительно не может чинить произвол, а о коррупции можно забыть. В то же время возникает гораздо более серьезная проблема — проблема невозможности разрешения нестандартных вопросов и, как следствие, непрерывно увеличивающееся количество неуправляемых общественных процессов, о которых власть даже не знает. Фактически это означает, что в рамках управляемых, то есть алгоритмизированных стандартных процессов настанет тишь да гладь и воцарится полный порядок, однако вне этих рамок, в области задач, разрешение которых стало невозможно, будет непрерывно нарастать хаос при полном отсутствии инструментов управления. Возникает ряд доселе невиданных проблем и эффектов, в частности:
— Формальная безответственность, даже беспомощность чиновников, обусловленная невозможностью принятия решения в сложных ситуациях. Чиновник не может нести ответственность за решение, принятие которого формально в его власти, но реально технически невозможно.
— Многократный рост зависимости фактической реализации уже принятого решения от действий регистрирующего его технического сотрудника. Существующий и сейчас эффект «коррумпированного секретаря при честном руководителе» может достичь запредельной силы.
Если же чиновник получит возможность принимать решения по нестандартным случаям вне рамок автоматизированной системы, ему опять представится отличная возможность брать взятки. В нынешней, неавтоматизированной модели управления именно нестандартные случаи становятся объектами наибольшего коррупционного влияния чиновников — ведь решения, принимаемые в спорных и нестандартных ситуациях, труднее анализировать, а значит, они труднее выявляются и доказываются в ходе проверок. С другой стороны, в неоднозначной ситуации чиновник зачастую предпочитает принимать решение не в пользу гражданина, опасаясь возможного необоснованного обвинения в коррупции.
Таким образом, в случае внедрения автоматизированных систем мы либо сталкиваемся с непобедимым хаосом, пытаясь искоренить коррупцию за счет полной автоматизации, либо сохраняем существующие и даже создаем новые возможности для коррупции.
Теперь о прозрачности, второй составляющей чудодейственного антикоррупционного эликсира. Миф о том, что прозрачность будет способствовать борьбе с коррупцией, восходит к более общему мифу — будто человек только и думает, как бы нарушить закон. Из чего следует, во-первых, что нельзя позволить человеку ничего скрывать от неусыпного контролирующего ока, а во-вторых — что надо максимально ограничить его возможности. Применительно же к власти мы получаем предположение о некоем общем чиновничьем заговоре, который следует разоблачить, одновременно автоматизируя чиновничью деятельность до полного лишения самостоятельности.
Мысль о том, что безнаказанности должностных лиц способствует то простое обстоятельство, что их не наказывают, в эту концепцию не укладывается. Фактически нас ставят перед ложным выбором между ограничением возможностей и наказанием за злоупотребление этими возможностями, будто одно исключает другое. В действительности правильнее было бы говорить о сочетании этих регулирующих механизмов.
Удивительно, но нигде в многочисленных концепциях, законопроектах, обзорах, предложениях и прочих многостраничных документах, обосновывающих необходимость «прозрачности» органов государственной власти, я не встречал даже намека на сравнение с известным всем явлением — «гласностью». Почему опыт (пусть даже и негативный) реализации идеи «гласности» совершенно игнорируется носителями идеи «прозрачности», объяснить невозможно — особенно если учесть, что приверженцами этих схожих идей использовались практически идентичные аргументы, доводы и необоснованные предположения. Разница только в том, что идея «гласности» ограничивалась преобразованиями в органах власти, а идея «прозрачности» распространяется на все общество. Зато поставляемая в одном флаконе с «гласностью» идея «перестройки» предполагала масштабные и необратимые изменения всего общественного устройства страны, тогда как расфасованная в комплекте с идеей «прозрачности» идея «автоматизации управления» формально затрагивает только механизмы власти. В остальном схожесть этих концепций потрясает своей очевидностью как по механизмам и масштабам внедрения, так и по значимости для общества.
Не буду подробно объяснять, почему борьба с коррупцией с помощью прозрачности равносильна борьбе с крысами с помощью пожара. Для иллюстрации приведу лишь один замечательный пример — попытку внедрения гласности в области регламентации прописки в СССР (см. врезку). Главные же выводы таковы:
—Прозрачность нельзя вводить одномоментно и сразу по всему спектру законодательства — нужна продуманная поэтапность.
— Прозрачность нельзя вводить одновременно с изменением системы управления.
— Прозрачность не должна вынуждать гражданина ею пользоваться. Другими словами, незнание гражданином законодательства и процедур не должно приводить к ущемлению его прав и свобод (а знание процедур не должно приводить к привилегированному положению). В противном случае мы получим диктат крупных корпораций, способных содержать толпы юристов, и непрерывное, инициированное этими корпорациями усложнение процедур.
— Прозрачность государственных механизмов не должна основываться на прозрачности частных структур и частной жизни граждан. Прозрачность, достигнутая ценой нарушения приватности граждан, неминуемо затронет глубинные институты общественной стабилизации, например религиозные, классовые, социальные, сословные, этнические, семейные и т. д., — с самыми тяжелыми последствиями для общества.
В заключение добавлю, что гражданину не нужно знать, в каком ящике какого стола находятся поданные им документы, ему все равно, в каком порядке сидят чиновники и как между ними распределены обязанности. Ему важно знать, какие у него есть права (и это на сегодняшний день полностью реализовано, поскольку все законы опубликованы). Ему важно, чтобы был конкретный начальник, который отвечает за своевременное и правильное рассмотрение его вопроса, — и важно, чтобы с этого начальника был спрос. Я больше десяти лет только и хожу по всяким очередям и кабинетам и не видел ничего более удручающего, чем разводящий руками чиновник, признающий правоту гражданина, но объективно не имеющий возможности разрешить проблему. Все остальное преодолимо. Преодолима агрессия, произвол, взяточничество, вымогательство, халатность и т. д. Непреодолима лишь безответственность, обусловленная отсутствием реальной возможности принимать властные решения в нестандартных ситуациях.
Таким образом, коррупция побеждается не автоматизацией и прозрачностью, а четким разграничением полномочий между должностными лицами, обеспечением известной доли самостоятельности чиновников (в пределах полномочий, установленных законом) и действенными механизмами привлечения к ответу виновных должностных лиц. Если всего этого нет, то автоматизация и прозрачность лишь позволят гражданам убедиться в беспомощности и безответственности того или иного чиновника, но не более.
8 сентября 1990 г. Совет Министров СССР принял решение о снятии грифов «секретно», «не для печати» и «не подлежит оглашению» с постановлений и распоряжений Совета Министров СССР, касающихся прописки, опубликование которых ранее не допускалось. Однако оно до сих пор не исполнено, а нормативные акты не только не опубликованы, но даже не рассекречены. Символично, что и само Постановление тоже не опубликовано.
Здесь важно отметить, что институт прописки просто не мог действовать в условиях прозрачности (она же гласность). На примере актов, регулирующих прописку, можно было бы показать, как население делилось на категории и подкатегории, в результате чего многие граждане СССР впоследствии остались без гражданства только потому, что не попадали в какую-либо категорию, позволяющую их прописать.
Но если бы люди и знали об этих неопубликованных актах, это бы не помогло, поскольку не было механизма их обжалования. А внедрение такого механизма требовало почти полной перестройки системы государственного управления в течение нескольких месяцев — что было неосуществимо. В других областях, включая регулирование экономических отношений, механическое внедрение новых принципов в старые механизмы управления сталкивалось с аналогичными проблемами. Яркий тому пример — знаменитые чеченские авизо, результат мгновенного перехода к рыночным принципам управления банковскими рисками в условиях сохранения системы нерыночного учета и распределения денежных средств.
Зато все громче раздаются стенания высших чинов государственной власти и стоны угнетаемого коррумпированными чиновниками населения. Мол, нет никакой управы на высокопоставленных взяточников и вымогателей. И тут, как всегда, на белом коне появляются рыцари-спасители с новенькой панацеей от всех болезней. Есть, оказывается, средство от этой напасти, причем не надо ничего делать ни правоохранительным органам, ни обществу. Не надо заставлять прокуратуру принимать меры даже по опубликованным в прессе фактам произвола чиновников, не надо привлекать к ответственности или хотя бы увольнять бездельников в правоохранительных органах, не надо защищать граждан, притесняемых за попытки отстаивать свои права. Все это вчерашний день. Сегодня же достаточно потратить много-много денег и ввести систему управления, при которой чиновник просто не сможет нарушить закон. Если же еще и вывернуть наизнанку всю подноготную чиновничьего функционирования, то совсем рай наступит.
Иными словами, предлагается, с одной стороны, автоматизировать работу чиновника средствами электронного государства, а с другой — обеспечить абсолютную прозрачность деятельности чиновников. Начнем с первой части этой связки, как наименее понятной.
Автоматизация работы органов власти в рамках Электронного Государства предполагает введение неких технических регламентов и автоматизированных систем управления, благодаря которым чиновник не будет общаться с гражданами при отправлении власти. Работа одной из таких систем рассмотрена в статье «Человек и власть: однооконный интерфейс» («КТ» #575), где я описывал технологии и принципы «одного окна». Там же было рассказано о ключевой проблеме нестандартных случаев, неминуемо сопряженной с автоматизированными подобным образом системами управления. Суть этой проблемы заключается в том, что если чиновник не может принимать решений, не предусмотренных интерфейсом автоматизированной системы управления, то он способен решать только заведомо алгоритмизированные, стандартные вопросы. Любое отклонение от заложенных в компьютерных программах моделей правоотношений приводит к неразрешимой ситуации. Очевидно, что в этих условиях чиновник действительно не может чинить произвол, а о коррупции можно забыть. В то же время возникает гораздо более серьезная проблема — проблема невозможности разрешения нестандартных вопросов и, как следствие, непрерывно увеличивающееся количество неуправляемых общественных процессов, о которых власть даже не знает. Фактически это означает, что в рамках управляемых, то есть алгоритмизированных стандартных процессов настанет тишь да гладь и воцарится полный порядок, однако вне этих рамок, в области задач, разрешение которых стало невозможно, будет непрерывно нарастать хаос при полном отсутствии инструментов управления. Возникает ряд доселе невиданных проблем и эффектов, в частности:
— Формальная безответственность, даже беспомощность чиновников, обусловленная невозможностью принятия решения в сложных ситуациях. Чиновник не может нести ответственность за решение, принятие которого формально в его власти, но реально технически невозможно.
— Многократный рост зависимости фактической реализации уже принятого решения от действий регистрирующего его технического сотрудника. Существующий и сейчас эффект «коррумпированного секретаря при честном руководителе» может достичь запредельной силы.
Если же чиновник получит возможность принимать решения по нестандартным случаям вне рамок автоматизированной системы, ему опять представится отличная возможность брать взятки. В нынешней, неавтоматизированной модели управления именно нестандартные случаи становятся объектами наибольшего коррупционного влияния чиновников — ведь решения, принимаемые в спорных и нестандартных ситуациях, труднее анализировать, а значит, они труднее выявляются и доказываются в ходе проверок. С другой стороны, в неоднозначной ситуации чиновник зачастую предпочитает принимать решение не в пользу гражданина, опасаясь возможного необоснованного обвинения в коррупции.
Таким образом, в случае внедрения автоматизированных систем мы либо сталкиваемся с непобедимым хаосом, пытаясь искоренить коррупцию за счет полной автоматизации, либо сохраняем существующие и даже создаем новые возможности для коррупции.
Теперь о прозрачности, второй составляющей чудодейственного антикоррупционного эликсира. Миф о том, что прозрачность будет способствовать борьбе с коррупцией, восходит к более общему мифу — будто человек только и думает, как бы нарушить закон. Из чего следует, во-первых, что нельзя позволить человеку ничего скрывать от неусыпного контролирующего ока, а во-вторых — что надо максимально ограничить его возможности. Применительно же к власти мы получаем предположение о некоем общем чиновничьем заговоре, который следует разоблачить, одновременно автоматизируя чиновничью деятельность до полного лишения самостоятельности.
Мысль о том, что безнаказанности должностных лиц способствует то простое обстоятельство, что их не наказывают, в эту концепцию не укладывается. Фактически нас ставят перед ложным выбором между ограничением возможностей и наказанием за злоупотребление этими возможностями, будто одно исключает другое. В действительности правильнее было бы говорить о сочетании этих регулирующих механизмов.
Удивительно, но нигде в многочисленных концепциях, законопроектах, обзорах, предложениях и прочих многостраничных документах, обосновывающих необходимость «прозрачности» органов государственной власти, я не встречал даже намека на сравнение с известным всем явлением — «гласностью». Почему опыт (пусть даже и негативный) реализации идеи «гласности» совершенно игнорируется носителями идеи «прозрачности», объяснить невозможно — особенно если учесть, что приверженцами этих схожих идей использовались практически идентичные аргументы, доводы и необоснованные предположения. Разница только в том, что идея «гласности» ограничивалась преобразованиями в органах власти, а идея «прозрачности» распространяется на все общество. Зато поставляемая в одном флаконе с «гласностью» идея «перестройки» предполагала масштабные и необратимые изменения всего общественного устройства страны, тогда как расфасованная в комплекте с идеей «прозрачности» идея «автоматизации управления» формально затрагивает только механизмы власти. В остальном схожесть этих концепций потрясает своей очевидностью как по механизмам и масштабам внедрения, так и по значимости для общества.
Не буду подробно объяснять, почему борьба с коррупцией с помощью прозрачности равносильна борьбе с крысами с помощью пожара. Для иллюстрации приведу лишь один замечательный пример — попытку внедрения гласности в области регламентации прописки в СССР (см. врезку). Главные же выводы таковы:
—Прозрачность нельзя вводить одномоментно и сразу по всему спектру законодательства — нужна продуманная поэтапность.
— Прозрачность нельзя вводить одновременно с изменением системы управления.
— Прозрачность не должна вынуждать гражданина ею пользоваться. Другими словами, незнание гражданином законодательства и процедур не должно приводить к ущемлению его прав и свобод (а знание процедур не должно приводить к привилегированному положению). В противном случае мы получим диктат крупных корпораций, способных содержать толпы юристов, и непрерывное, инициированное этими корпорациями усложнение процедур.
— Прозрачность государственных механизмов не должна основываться на прозрачности частных структур и частной жизни граждан. Прозрачность, достигнутая ценой нарушения приватности граждан, неминуемо затронет глубинные институты общественной стабилизации, например религиозные, классовые, социальные, сословные, этнические, семейные и т. д., — с самыми тяжелыми последствиями для общества.
В заключение добавлю, что гражданину не нужно знать, в каком ящике какого стола находятся поданные им документы, ему все равно, в каком порядке сидят чиновники и как между ними распределены обязанности. Ему важно знать, какие у него есть права (и это на сегодняшний день полностью реализовано, поскольку все законы опубликованы). Ему важно, чтобы был конкретный начальник, который отвечает за своевременное и правильное рассмотрение его вопроса, — и важно, чтобы с этого начальника был спрос. Я больше десяти лет только и хожу по всяким очередям и кабинетам и не видел ничего более удручающего, чем разводящий руками чиновник, признающий правоту гражданина, но объективно не имеющий возможности разрешить проблему. Все остальное преодолимо. Преодолима агрессия, произвол, взяточничество, вымогательство, халатность и т. д. Непреодолима лишь безответственность, обусловленная отсутствием реальной возможности принимать властные решения в нестандартных ситуациях.
Таким образом, коррупция побеждается не автоматизацией и прозрачностью, а четким разграничением полномочий между должностными лицами, обеспечением известной доли самостоятельности чиновников (в пределах полномочий, установленных законом) и действенными механизмами привлечения к ответу виновных должностных лиц. Если всего этого нет, то автоматизация и прозрачность лишь позволят гражданам убедиться в беспомощности и безответственности того или иного чиновника, но не более.
8 сентября 1990 г. Совет Министров СССР принял решение о снятии грифов «секретно», «не для печати» и «не подлежит оглашению» с постановлений и распоряжений Совета Министров СССР, касающихся прописки, опубликование которых ранее не допускалось. Однако оно до сих пор не исполнено, а нормативные акты не только не опубликованы, но даже не рассекречены. Символично, что и само Постановление тоже не опубликовано.
Здесь важно отметить, что институт прописки просто не мог действовать в условиях прозрачности (она же гласность). На примере актов, регулирующих прописку, можно было бы показать, как население делилось на категории и подкатегории, в результате чего многие граждане СССР впоследствии остались без гражданства только потому, что не попадали в какую-либо категорию, позволяющую их прописать.
Но если бы люди и знали об этих неопубликованных актах, это бы не помогло, поскольку не было механизма их обжалования. А внедрение такого механизма требовало почти полной перестройки системы государственного управления в течение нескольких месяцев — что было неосуществимо. В других областях, включая регулирование экономических отношений, механическое внедрение новых принципов в старые механизмы управления сталкивалось с аналогичными проблемами. Яркий тому пример — знаменитые чеченские авизо, результат мгновенного перехода к рыночным принципам управления банковскими рисками в условиях сохранения системы нерыночного учета и распределения денежных средств.
ПИСЬМОНОСЕЦ: Модель вселенной в масштабе КТ
Двухтомник Голубицкого «Великие аферы XX века» с автографом получает Сергей (по его же собственной просьбе).
Привет вам, уважаемая редакция!
Делал уборку на рабочем столе (и под ним). Попался на глаза ваш диск с архивом журнала аж с 1995 года. Ага! — подумал я. — Статистика! Вот результаты встроенного Яндекса (этакая модель вселенной в масштабе отдельно взятой коммуналки):
Вот и получается, что в разумном, добром будущем не будет программной проблемы в разработке честной пользовательской почты. И женщины будут жить в мире с компьютерами. Статистика. Страшная сила.
С нетерпением жду выхода CD-архива за 2005 год.
Всегда ваш
Ложкинг
Здравствуй, «Компьютерра».
Пишет читатель, впервые познакомившийся с журналом через компакт-диск.
Ко мне попала подшивка за 2003 год. Прочтя ее, я стал искать такую же подшивку за 2004 год. И нашел. 300 Мбайт. Скачал по обычному модему за три месяца. Прочел и эту подшивку. Так как 2005 год не закончился, я пошел искать «Терру» в киоск. Цена, по сравнению с другими изданиями, приятно удивила. Купил уже четвертый журнал.
В номере 614 от 15 ноября очень порадовала статья Георгия Малинецкого «Учитель, ученик и шанс для России». Вот из-за материалов подобного рода я и буду покупать «Компьютерру» впредь.
На с. 75 в рубрике SMS некая «Крокодила» написала про журнал:
>…но в целом фигня.
Со всей ответственностью заявляю, что девушка не права. Я прочел не одну сотню номеров и могу судить более или менее объективно.
Одно грустно, через несколько дней в армию и с полюбившимся чтением придется поневоле расстаться.
А телефончик Крокодилы дайте, пожалуйста.
С уважением,
Е. В. Мордасов
ОТ РЕДАКЦИИ: Телефончик Крокодилы дать не могу, потому как считаю, что разглашение почтовых адресов и телефонов читателей недопустимо, если они сами этого не предложили в явном виде.
Здравствуйте!
Вы знаете, мне нравится «Компьютерра». Из других журналов постепенно вырастаешь, как из детских штанов. А «Терра» — совсем другая (или другой [журнал]? Но «она» мне нравится больше, чем «он»).
Она всегда актуальна, злободневна… Много хороших слов можно сказать в адрес журнала, но я не буду. Скажу лишь, что «Терра» по-настоящему завораживает. И ждешь ее каждый раз с нетерпением, особенно длинными летними днями, особенно когда номер выходит раз в две недели (и тогда уже не критично относишься к орфографическим и другим ошибкам, понимая, что вот сейчас, именно в этот момент, литредактор [или кто там у вас за орфографию с пунктуацией отвечает?] отдыхает на пляже [на каком — уточнять не будем]). И огорчаешься, если какой-то хр… счастливчик забирает единственный свежий номерок из единственного в районе киоска, в котором «Терра» появляется на день раньше, чем в других местах. И несказанно радуешься, когда видишь свое имя на страничке «Вопроса недели».
(На дурацкие предположения сразу отвечаю: а) я женат; б) больше заняться мне есть чем.)
Теперь о том, что терзает мою читательскую сущность. В последнее время на страницах журнала появился явно лишний «элемент». Это я про «нежелезного» Феликса. Мне думается, статьям Мучника не место на страницах «Терры». Пусть лучше обитает на страницах «Бизнес-журнала», тем более что и аудитория там более подходящая. Про других авторов ничего плохого сказать не могу. К счастью.
Вот такие безразмерные штаны получаются… Кстати, без цветовой дифференциации.
P.S. Если нечаянно напечатаете мое письмо в журнале и нежданно-негаданно решите дать приз, то прошу покорнейше выставить в качестве приза книгу Голубицкого о великих аферах (обязательно с автографом).
С уважением, Сергей.
ОТ РЕДАКЦИИ: Для устранения указанных недочетов в работе редакции мы решили срочно собрать внеплановую редколлегию прямо в понедельник. На нее, правда, почти никто из редакторов не явился по уважительным причинам типа «очень спать хочется» или просто «ты что, начальник, охренел — понедельник же». Тем не менее большинством присутствовавших (то есть мною) было решено: Феликса считать независимым автором, взяв с него обещание не «наезжать» больше на всеми уважаемого Голубицкого и его политику; литредактора допросить с пристрастием о том, где именно находится пляж, на котором он отдыхал летом, и если это не севернее Красного моря, выехать туда на следующей неделе всем коллективом; Голубицкому поручить срочно купить в магазине двухтомник Голубицкого о великих аферах; слова «журнал», «еженедельник» и «Компьютерра» считать относящимися к женскому роду, с сохранением существующих правил склонения.
Привет вам, уважаемая редакция!
Делал уборку на рабочем столе (и под ним). Попался на глаза ваш диск с архивом журнала аж с 1995 года. Ага! — подумал я. — Статистика! Вот результаты встроенного Яндекса (этакая модель вселенной в масштабе отдельно взятой коммуналки):
Вот и получается, что в разумном, добром будущем не будет программной проблемы в разработке честной пользовательской почты. И женщины будут жить в мире с компьютерами. Статистика. Страшная сила.
С нетерпением жду выхода CD-архива за 2005 год.
Всегда ваш
Здравствуй, «Компьютерра».
Пишет читатель, впервые познакомившийся с журналом через компакт-диск.
Ко мне попала подшивка за 2003 год. Прочтя ее, я стал искать такую же подшивку за 2004 год. И нашел. 300 Мбайт. Скачал по обычному модему за три месяца. Прочел и эту подшивку. Так как 2005 год не закончился, я пошел искать «Терру» в киоск. Цена, по сравнению с другими изданиями, приятно удивила. Купил уже четвертый журнал.
В номере 614 от 15 ноября очень порадовала статья Георгия Малинецкого «Учитель, ученик и шанс для России». Вот из-за материалов подобного рода я и буду покупать «Компьютерру» впредь.
На с. 75 в рубрике SMS некая «Крокодила» написала про журнал:
>…но в целом фигня.
Со всей ответственностью заявляю, что девушка не права. Я прочел не одну сотню номеров и могу судить более или менее объективно.
Одно грустно, через несколько дней в армию и с полюбившимся чтением придется поневоле расстаться.
А телефончик Крокодилы дайте, пожалуйста.
С уважением,
Е. В. Мордасов
ОТ РЕДАКЦИИ: Телефончик Крокодилы дать не могу, потому как считаю, что разглашение почтовых адресов и телефонов читателей недопустимо, если они сами этого не предложили в явном виде.
Здравствуйте!
Вы знаете, мне нравится «Компьютерра». Из других журналов постепенно вырастаешь, как из детских штанов. А «Терра» — совсем другая (или другой [журнал]? Но «она» мне нравится больше, чем «он»).
Она всегда актуальна, злободневна… Много хороших слов можно сказать в адрес журнала, но я не буду. Скажу лишь, что «Терра» по-настоящему завораживает. И ждешь ее каждый раз с нетерпением, особенно длинными летними днями, особенно когда номер выходит раз в две недели (и тогда уже не критично относишься к орфографическим и другим ошибкам, понимая, что вот сейчас, именно в этот момент, литредактор [или кто там у вас за орфографию с пунктуацией отвечает?] отдыхает на пляже [на каком — уточнять не будем]). И огорчаешься, если какой-то хр… счастливчик забирает единственный свежий номерок из единственного в районе киоска, в котором «Терра» появляется на день раньше, чем в других местах. И несказанно радуешься, когда видишь свое имя на страничке «Вопроса недели».
(На дурацкие предположения сразу отвечаю: а) я женат; б) больше заняться мне есть чем.)
Теперь о том, что терзает мою читательскую сущность. В последнее время на страницах журнала появился явно лишний «элемент». Это я про «нежелезного» Феликса. Мне думается, статьям Мучника не место на страницах «Терры». Пусть лучше обитает на страницах «Бизнес-журнала», тем более что и аудитория там более подходящая. Про других авторов ничего плохого сказать не могу. К счастью.
Вот такие безразмерные штаны получаются… Кстати, без цветовой дифференциации.
P.S. Если нечаянно напечатаете мое письмо в журнале и нежданно-негаданно решите дать приз, то прошу покорнейше выставить в качестве приза книгу Голубицкого о великих аферах (обязательно с автографом).
С уважением, Сергей.
ОТ РЕДАКЦИИ: Для устранения указанных недочетов в работе редакции мы решили срочно собрать внеплановую редколлегию прямо в понедельник. На нее, правда, почти никто из редакторов не явился по уважительным причинам типа «очень спать хочется» или просто «ты что, начальник, охренел — понедельник же». Тем не менее большинством присутствовавших (то есть мною) было решено: Феликса считать независимым автором, взяв с него обещание не «наезжать» больше на всеми уважаемого Голубицкого и его политику; литредактора допросить с пристрастием о том, где именно находится пляж, на котором он отдыхал летом, и если это не севернее Красного моря, выехать туда на следующей неделе всем коллективом; Голубицкому поручить срочно купить в магазине двухтомник Голубицкого о великих аферах; слова «журнал», «еженедельник» и «Компьютерра» считать относящимися к женскому роду, с сохранением существующих правил склонения.