«Сейчас и „прошлое“, и „настоящее“, и „будущее“ живет рядом с нами. Просто будущее надо увидеть и поддержать», - говорил один из выдающихся специалистов в области междисциплинарных исследований член-корр. РАН С. П. Курдюмов. Эту же идею реализовала в свое время в области социальных и технологических прогнозов группа Джона Нейсбита, работавшая с начала 80-х годов в США. Нейсбит создал своеобразное информационное «зеркало», позволяющее увидеть ключевые тенденции и изменения, происходящие в обществе (он назвал их мегатрендами). Для этого он с сотрудниками реферировал 6 тысяч местных газет и фиксировал, как меняется отношение к тем или иным проблемам, выявлял «точки роста». «Самый надежный способ предугадать будущее - понять настоящее» - кредо Дж. Нейсбита и всего подхода, опирающегося на экстраполяцию нынешних тенденций.
   К счастью, активность в сфере проектирования будущего и определения приоритетов и направлений НТР, которые особенно важны здесь и сейчас, растет и в России - работают семинары, интеллектуальные клубы, формируются интернет-сообщества. В качестве примера можно привести клуб «Экспериментального творческого центра» Сергея Кургиняна, семинар по рефлексивному управлению Владимира Лепского, клуб «Красная площадь», клуб «Сингрессия» Вячеслава Романова [Многое из обсуждавшегося на этом семинаре рассмотрено в книге «Будущее России в зеркале синергетики» [Синергетика: от прошлого к будущему/ Ред. Г. Г. Малинецкий. - М.: КомКнига, 2006. - 272 с.] и на сайтах http://risk.keldysh.ru, http://spkurdyumov.narod.ru] и др.
   Все чаще в центре внимания оказываются не только гуманитарные технологии («двугорбость» требует больших социальных проектов), но и технологии управления, производства, управления рисками. Наверное, стоит привести пару примеров. Трехтомник Сергея Кугушева и Максима Калашникова «Третий проект» анализирует высокие технологии последних советских десятилетий и то, что удалось сохранить доныне.
   В группе Юрия Крупнова также предлагается ряд больших проектов. Особенно интересны новая ядерная доктрина. Проект Новый Дальний Восток направлен на то, чтобы наши тихоокеанские рубежи не постигла судьба Аляски. Речь идет и о создании зоны высоких технологий вокруг космодрома Свободный, и о новом пятимиллионном форпосте на границе России.
   Конечно, те проекты, которые рождаются, и бумаги, которые пишутся «наверх», пока некому читать. «Новаторы» пока вчистую проигрывают не «консерваторам», а «имитаторам». Но кризис - это не только проблемы и потери, это новые пути и возможности.
 
Кадры решают все
 
   Наполеон сравнивал чиновничество и государственный аппарат по их значению для страны в военное время с армией. Он считал, что отлаженная государственная машина не менее, а может быть и более важна, чем военная, и что ответственность и нагрузка на людей за письменными столами никак не меньше, чем на тех, кто прославляет Францию на поле боя.
   Донкихоты могут мечтать и предлагать пути, а чиновнику требуется организовывать, воплощать и добиваться конкретных результатов. Именно поэтому сейчас чиновника, готового на практике поддержать научно-техническую революцию, найти нелегко. С контрреволюцией все проще - если не поддерживать инициативу снизу, то с большой вероятностью она затухнет сама собой. Кроме того, проще и легче ничего связанного с нововведениями не делать - и энергии меньше уйдет, и вероятность потерять должность ниже.
   Мне последние несколько лет довелось преподавать в Российской академии государственной службы. Преподавать тем самым чиновникам, о которых идет речь и от которых зависит судьба многих нововведений. И со стороны видно, чего им не хватает [Всегда найдутся люди в аппарате, которым противно воровать и вымогать взятки и имитировать работу. Пусть они сейчас на обочине, но именно с ними связана надежда на то, что научно-техническую контрреволюцию, происходящую сейчас в России, удастся остановить]. В большом дефиците здравый смысл. Мы сейчас живем в мире лжи и фантомов - имитация реальности, виртуальное бытие в России сейчас все чаще подменяет единственную и реальную жизнь. Символом эпохи стал «симулякр» - точная копия предмета, подлинника которого не существовало, «виньетка ложной сути». Приходит «аутизация» общества - люди вытесняют из сознания неприятные и тяжелые стороны реальности и то, что связано с их личной ответственностью. И в отсутствие реального дела сознание заполняют тени-отражения отражений. Недавний и очень наглядный пример: праздник 7 ноября отменили, велев праздновать то ли примирение, то ли единение 4 ноября. Но при этом провели «парад в честь парада в честь праздника 7 ноября 1941 года». Высший пилотаж!
   По данным социологов, граждане России в среднем около 40 минут в день занимаются воспитанием детей и 3,5 часа проводят у телевизора. Если бы соотношение было обратное, то, вполне возможно, проблем с НТР, как и многих других, у следующего поколения не было бы. Но сейчас соотношение таково.
   Беда в том, что слова утратили свое значение. Сплошь и рядом они ничего не значат. А чиновнику очень важно четко понимать, что слово в нынешней реальности не заменяет дело, что красивый отчет, решенная задача и конкретно сделанное дело - это совершенно разные вещи, что хождение в офис и перекладывание бумаг и «распил бюджетов» - это совсем не работа. Сейчас даже такие вещи приходится объяснять.
   В условиях катастрофической инфляции слов и все, связанное с НТР, и национальные проекты должны быть посильны и предельно конкретны. При этом не зазорно обратиться и к чужому опыту, и к проектам индустриальной эпохи. В нынешнем состоянии автомобильной промышленности мы теряем миллиарды, поддерживая зарубежного производителя, и сотни тысяч рабочих мест, а также национальную гордость. Равно унизительно покупать и дорогой некачественный отечественный автомобильный конструктор «сделай сам», и подержанный зарубежный хлам со 100-тысячным пробегом. Качественный, надежный, относительно дешевый народный автомобиль мог бы изменить отношение миллионов людей в России к себе, поверить в реальность дела.
   К сожалению, государственному управлению сейчас в России всерьез не учат. Все попытки преобразовать Российскую академию государственной службы при Президенте РФ в Академию государственного управления к успеху не привели. Обучение сведено к уровню краткосрочных курсов, интенсивов, вечерников, платников. Курсов, раскрывающих промышленность страны, ее научно-техническую сферу, коридор ее возможностей, просто нет. К важнейшему делу, от которого зависит и сегодняшний, и завтрашний день страны, власть относится несерьезно (какому «горбу» это выгодно?).
    Фраза
   Когда Эндрю Джексон, «крепкий орешек»13, умер, кто-то спросил: «Попадет ли он в рай?». Ему ответили: «Попадет, если захочет». Если меня спросят, выберется ли американский народ из депрессии, я отвечу: «Выберется, если захочет»… Я не могу обеспечить успех этого общенационального плана, но народ нашей страны может обеспечить его успех.
    Ф. Д. Рузвельт
   Стаффорд Бир - один из пионеров применения идей кибернетики в государственном управлении выделял три верхних уровня управления - стратегическое, управление развитием и оперативное. По существу, у нас сейчас отсутствует часть госаппарата, отвечающая за стратегическое управление, и соответствующих специалистов не готовят. Та же самая ситуация со вторым уровнем. Организация условий для создания нового, его внедрения, повышение восприимчивости экономики к инновациям и результатам НТР - его хлеб. Этот уровень, как и соответствующие специалисты, в стране тоже отсутствуют.
   Наглядный пример последних лет, когда появились «лишние» нефтяные деньги. Конкретных полезных масштабных проектов их вложения не оказалось ни на уровне страны, ни на уровне регионов. А именно такие проекты и являются результатом работы специалистов по развитию. Все чаще стали с ностальгией вспоминать о Госплане и советских государственных программах…
   Либеральный фундаментализм, в эпоху которого мы пока и живем в России, сделал акцент на деловом администрировании (МВА, master business administration). Новая реальность имеет избыток «быстрых денег» и недостаток «медленных». В большинстве проектов вложенные деньги должны быть «отбиты» за год-полтора, а то и меньше. Именно на такое «быстрое» управление и ориентируется МВА. Но почти все, связанное с НТР, имеет совершенно другие характерные времена. Разработка новой конструкции ядерного реактора - это десятилетия. Тут совершенно другие масштабы и нужны другие управленцы.
   Впрочем, несколько попыток готовить инновационных менеджеров - прорабов и управленцев эпохи НТР, было предпринято. К сожалению, пока заметных удач не случилось. Один из последних примеров - создание факультета инноваций и высоких технологий (ФИВТ) в одном из наиболее сильных вузов страны - Московском физико-техническом институте. Мне довелось видеть один из первых вариантов программы этого факультета. Там было 26 курсов экономики, чуть-чуть математики и совсем не было физики. Идеи междисциплинарности, понимание того, что бухгалтерия - это далеко не все, с трудом пробивают себе дорогу.
   Есть ли выход? Вероятно, есть. Его подсказал в свое время выдающийся советский авиаконструктор Павел Осипович Сухой: «Помогать надо прежде всего первому лицу, а может быть только ему. Ошибки генерального конструктора самые дорогие. Остальным их не исправить». По существу, в нынешних реалиях специалисты по инновациям должны взять на себя роль экспертов и аналитиков при лицах, принимающих решения. И если будет серьезный социальный заказ, то и кадры такие появятся (достаточно вспомнить, насколько быстро в предвоенное время удалось восстановить инженерный корпус в СССР). Только сначала предстоит прекратить технологическую, образовательную и научную контрреволюцию.
 
Пять миллионов мужиков
 
   Кроме того, чтобы управлять, тем более государством, необходим определенный запас знаний и навыков. У приходящих новых групп в Российской академии государственной службы при Президенте РФ, где я преподаю, в начале курса спрашиваю, какая часть территории страны находится в зоне вечной мерзлоты. Кто-то говорит 5%, кто-то 10%, а самые большие пессимисты толкуют про 15%. На самом деле, почти 2/3. И цифра эта, как и другие показатели, показывающие экстремальность географических и геоэкономических условий нашего отечества, принципиальна. Сейчас нам, по сути, нечем торговать, кроме энергоносителей и других полезных ископаемых.
   Это и определяет особое отношение нашей страны к НТР. Если мы не хотим проедать достояние детей и внуков, то должны обогревать, кормить, лечить и защищать себя сами. При 30% запасов мировых богатств доля России в глобальном валовом продукте составляет 1%. Нам как воздух необходим экономический рост, чтобы изменить это соотношение! В условиях глобализации - свободного перемещения людей, идей, капиталов, товаров, технологий - практически все, произведенное в России, будет неконкурентоспособным (дорогое капитальное строительство, огромная энергоемкость, дорогая рабочая сила - ее надо одевать, обогревать и, по сравнению с другими странами, хорошо кормить).
   Поэтому естественная ниша России - в мировом разделении труда - высокие технологии, активное использование человеческого капитала, что позволяет производить то, чего не умеют другие. Но кто будет это делать? Оценивая трудовые ресурсы страны, экономисты и демографы все чаще говорят о 5 млн. практически здоровых мужчин в работоспособном возрасте и 25 млн. женщин. Это немного, и серьезность ситуации требует точного управления.
 
Луч надежды
 
   Человек живет и в рациональной, и в интуитивной, и в эмоциональной сфере. Бывая на конференциях по инновациям, чувствуешь, что в подсознании у большинства докладчиков живет один и тот же миф. Про то, как калики перехожие поят немощного Илью Муромца живой водой. Успеть бы напоить…
   Огромные усилия в то, чтобы убедить в необходимости самого активного участия России в НТР, вкладывает депутат Государственной думы и нобелевский лауреат Жорес Алферов. Он апеллирует к рациональному мышлению: «Ни металл, ни нефть, ни все остальные природные богатства не могут обеспечить прочную базу современного государства, способного реагировать на любые угрозы и вызовы». Он сравнивает стоимость одной тонны продукции в разных секторах экономики: «машина „Волга“ в 80-е годы стоила примерно столько, сколько сто тонн проката, а одна тонна компьютеров в 90-е годы примерно стоила столько, сколько сто „Волг“. Один килограмм изделий микроэлектроники эквивалентен по стоимости ста тоннам нефти». Цитирует руководителей науки в Сингапуре, которые так объясняют отношение их государств к НТР: «Промышленность платит за то, что ей нужно сегодня, а за то, что будет нужно завтра, должно платить государство».
   Но доказывает он это, как увлеченный, убежденный, верящий в лучшее донкихот представителям второго горба, и результат это имеет соответствующий.
   Проектирование будущего, мечта находится на стыке рационального расчета и моделирования и интуитивных представлений (которые часто рядятся в скромную тогу экспертных оценок). Однако еще важнее эмоциональная компонента. Контрреволюция, деиндустриализация, воровство должны вызывать гнев, возмущение, отторжение. Достижения в инновационной сфере должны вызывать интерес, поддержку, а порой и восхищение. И вот тут, в эмоциональной сфере, почти все в наших руках!
   Контрреволюция заканчивается не тогда, когда временщикам воздают по заслугам, а когда над ними начинают смеяться. Помните легенду про хана, посылавшего собирать дань. Первый раз все плачут и сокрушаются о потерянном. Послал второй раз - отобрали все, и опять люди плачут. Послал в третий - взять уже нечего, и народ смеется. И хан решил, что более не стоит искушать судьбу.
   В России уже начали смеяться над горе-реформаторами. И это вселяет надежду.
 

Левиафаны в волнах НТР: Государство и развитие в нем высоких технологий

 
    Автор: Ваннах Михаил
    Прежде чем говорить о соотношении деятельности государства и развития в нем высоких технологий, давайте вспомним, что, собственно, есть государство. Вот современная Britannica: «государство есть политическая организация общества». Очень благородно, знаете ли. И политкорректно.
 
    Рождение Левиафана
    ИСТОРИЯ
   И встали все под стягом,
   И молвят:
   "Как нам быть?
   Давай пошлем
   к варягам:
   Пускай придут княжить.
 
    Ведь немцы тороваты,
    Им ведом мрак и свет,
    Земля ж у нас богата,
    Порядка в ней лишь нет.
    Алексей Толстой,
    "ИсториЯ государства
    Российского от Гостомысла до Тимашева".
   Вспомним Жан-Жака Руссо с его «Contrat social», «Общественным договором». Под солнцем Галлии, осушив кружку золотистого вина и любуясь лавандовыми полями, так славно было ему размышлять о социальной структуре, в которой «каждый, соединяясь со всеми, повинуется только самому себе и остается так же свободен, как был прежде». Но, - не забудем, - написано это было тем же автором, кто в Век Разума получал премии за рассуждения о том, что «просвещение вредно и самая культура - ложь и преступление». А элементарная интеллектуальная честность требует признать, что государство - это, все же, нечто иное. Ну, куда, если взглянуть с позиции Руссо, деваться Луи XIV с его великолепным «l’etat, c’est moi», «Государство - это Я».
   Куда адекватнее в «Левиафане» описывал реальность Томас Гоббс с его «Bellum omnium contra omnes», «Войной всех против всех», восходящей к строкам из страшных Платоновых «Законов» - «все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни, и каждый с самим собой»… Минимальное стремление людей к самосохранению порождает Левиафана - государство, наделенное всей полнотой власти.
   Правда, дальше у Гоббса начинается странное. Целью государственной власти, по мнению английского философа, является стремление к Общественному благу, «salas publica suprema lex». Как соотнести с этим слова и поступки нумерованных Карлов и Луи и их «всенародно избранных» потомков - непонятно. Запомним пока образ Левиафана и ограничимся определением советских учебников - «государство есть основное орудие политической власти в классовом обществе».
   Итак, Левиафан. Библейский термин. «Скрученный, извивающийся» - на иврите. По тексту Библии, местами - дракон, местами - крокодил. Грозное водяное животное. Остановимся на старом славянском переводе - Великий кит.
   А что есть кит, пусть и великий, с точки зрения самых общих концепций современного естествознания?
   Это - термодинамическая система.
   Причем система - неравновесная. Открытая.
   Достигающая снижения своей энтропии за счет повышения энтропии окружающей среды. Питающаяся, проще говоря. Берет касатка своими острыми зубками фотогеничного пингвина, прожевывает, переваривает и… превращается низкоэнтропийное, высокоорганизованное существо в высокоэнтропийное, низкоорганизованное - ну, то самое, что выделяется из пищеварительного тракта. Но это возрастание внешнего хаоса обеспечивает жизнь нашему левиафану, делает возможным его существование. Так что и государства-левиафаны должны для обеспечения своего бытия чем-то питаться. Какие же низкоэнтропийные ресурсы обеспечивают государствам их существование?
 
Двенадцать годков Рейха
 
   Со времени первых работ Римского клуба в западном научном сообществе активно обсуждается модель «нулевого роста».
   Стабильной цивилизации, заморозившей свое экономическое развитие, стабилизировавшей численность населения и пребывающей в идеальном экологическом равновесии.
   Идеи такие популярны в Европе, в США, особенно в штате Орегон, так что даже появилось слово «орегонизм», сверхбережное отношение к окружающей среде. Для футурологических или фантастических описаний идей этих появился термин «экотопия» - от «экология» и «утопия».
   Но самую серьезную попытку описать модель такой цивилизации предпринял советский фантаст Александр Мирер. Его роман «У меня девять жизней» был опубликован в журнале «Знание - сила» в 1969 году; полный вариант, увидевший свет лишь в перестройку, желающие найдут скорее всего в книжных магазинах.
   В книге этой молодые ученые из академгородка шестидесятых попадают в параллельный мир, в идеально экологичную цивилизацию, так и называемую Великим Равновесием.
   Культурный шок - и от принятых в быту одеяний, ныне встречающихся на любом пляже, и от невиданного комфорта биологической цивилизации; принятых там способов хранения и обработки информации.
   И - неизбежность гибели этой идиллической цивилизации.
   Равновесие подразумевает динамический процесс регуляции. А регулятору нужна энергия. А энергию (в широком смысле этого слова!) нужно откуда-то брать. Уютный, но замкнутый на себя мир Великого Равновесия стоит перед неразрешимым выбором. Взять энергию изнутри - снизить уровень комфорта и в конечном счете пожертвовать качеством регулирования.
   Пойти на внешнюю экспансию - значит отказаться от принципов ненасилия, а значит, и от Равновесия как такового.
   Вспомним - открытые системы существуют, повышая энтропию ВНЕ себя. Так что мечты об изолированном, живущем своими ресурсами рае - недостижим. Самый яркий пример - гитлеровский режим. Проповедуя хозяйственную автаркию как идеал, Третий Рейх смог обеспечить свое реальное экономическое бытие лишь за счет ограбления внутренних и внешних врагов. Поэтому-то и просуществовал не тысячу, а всего лишь двенадцать лет.
 
   Левиафаны на подножном корме
    ЦИТАТА
   Бездарных
   несколько семей
   Путем богатства
   и поклонов
   Владеют родиной моей.
   Стоят превыше всех
   законов,
   Стеной стоят
   вокруг царя,
   Как мопсы жадные
   и злые,
   И простодушно говоря:
   "Вот только мы и есть
   Россия!"
    Аполлон Майков, 1855
   Вспомним определение политических мыслителей позапрошлого века. Государство есть организация оседлого населения, занимающего определенную территорию и подчиняющегося одной и той же власти.
   Территорию!
   Вот ключ к традиционному пониманию источников государственной мощи.
   Памятник «Тысячелетия России» в Новгороде.
   Исходное событие - установление династии Рюриковичей и вотчинного государства. А вотчинное государство, Patrimonialstaat немецких мыслителей, рассматривается как проявление права собственности на землю. В данном случае - феодалу, распределяющему среди насельников данной территории права и подати. Пользуешься пашней или даже бортнями - плати оброк или исполняй барщину.
   С некоторыми вариациями ТЕРРИТОРИЯ служила основой всех классических государств. Земля полиса классической античности была собственностью его полноправных граждан, обязанных нести воинскую службу и принимающих участие в управлении государством.
   Абсолютная собственность восточных деспотий на землю породила «азиатский способ производства», описанный Марксом и Энгельсом. Но источник жизни государств всегда традиционен - это часть продукта, создаваемого сельскохозяйственным трудом, продукта ВОЗОБНОВЛЯЕМОГО, что делает источник СТАБИЛЬНЫМ.
   Доход от горных разработок обычно был регалией, собственностью владельца земли. Серебряные рудники Лавриона принадлежали Афинскому государству. Уголь и руда Силезии обогащали местных баронов и графов.
   Распределение дохода от охоты, источника возобновляемого, но низкоинтенсивного, сильно зависело от местных условий. В изобильной России промысловик вносил небольшой ясак. В Англии, даже восемнадцатого века, века Просвещения, простолюдин, покусившийся на чужую дичь, имел прекрасные шансы возвыситься над окружающими с помощью изделий из дуба и конопли.
   Все это - государства традиционные. Ремесла в них существуют, но играют вспомогательную роль. И наукам особого места не уделено. Традиционность - важнее. Еще более важно - контроль над территориями, стабильность социального устройства, обеспечивающая землевладельцев и рабочими руками для обработки земли, и пушечным мясом для ее защиты и некоторого приумножения.
   Все это не исключает возможности развития культуры, причем культуры крайне высокой и утонченной. Самый блестящий пример здесь - Китай. Самое большое и самое старое государство планеты. Десятки диалектов, соединенные воедино иероглифической письменностью. Уникальная культура быта. Беспрецедентная, многие века успешно функционирующая система социальной мобильности, обеспечивающая назначения чиновников на должности по результатам ЭКЗАМЕНОВ, где гигантское место уделялось классической литературе.
   Но - за тысячелетия культура эта, при всем своем прагматизме, не породила ничего, подобного научному методу позитивных наук.
   Открытия пороха не привело в Китае к созданию артиллерии. Компас хоть и был, но не указал путь в Америку. Книгопечатание не породило ни газет, ни массовой (не элитной, служащей пропуском в истеблишмент, но общенародной) грамотности.
   Зато была - баодзя. Чудовищная система круговой поруки и иерархически организованного доносительства. На учете был каждый человек, каждая вязанка риса. Контролировалось перемещение людей и товаров, невероятно затруднялась профессиональная мобильность. Прогресса не было. Но информационная система была превосходной. Нужными сведениями чиновники были обеспечены вполне. И знания эти были направлены на сохранение устоев.
   Неисчерпаемые человеческие и гигантские природные ресурсы не обеспечили традиционному Китаю военной мощи. Выброшенные кипящим котлом Центральной Азии волны кочевников легко громили войска Поднебесной. Но, сев на столичные троны, подпадали под очарование ее культуры и превращались… в китайцев. Утрачивая при этом нечто крайне важное.
   Итак, определим, что традиционные государства имеют своими источниками существования доходы от сельского хозяйства, традиционных ремесел и промыслов, а также от добычи природных ресурсов. Такие государства изредка могут быть очень умеренны в изъятии доходов своих подданных, как, скажем Чехия при короле Иржи из Подебрад, или швейцарские кантоны до эры глобализации. Но чаще - обеспечивают правящей элите сверхдоходы за счет ограбления подданных, как восточные деспотии.
   Они могут страдать от плохого платежного баланса, как «банановые республики», или, реже, иметь колоссальные доходы от внешней торговли традиционными товарами, как Россия в восемнадцатом веке.
   Но - всегда таким державам, их элитам и обслуживающим эти элиты чиновникам гораздо важнее внутренняя стабильность, чем даже территориальная экспансия, не говоря уже о научно-техническом прогрессе. И самая совершенная информационная система в этом случае будет лишь консервировать отсталость.
 
Что всего главнее?
 
   И в самых что ни на есть традиционных, изоляционистских режимах, проблемам, характерным для современных ИТ, уделялось подчас немалое внимание.
   Всякий знает, как важен для удобной работы с текстами правильный выбор шрифта. И его начертаний, и размера, и жирности…
   Такими типично информационными темами бывал озабочен и Император и Самодержец Всероссийский блаженной памяти Николай Первый. Тот самый, которого в Англии звали Impernickel.
   Не любя очки и бороды, дозволяемые лишь духовенству, он не любил и читать по-печатному. Специальные «царские писаря» перьями перебеляли для него не только доклады, но и намеченные к прочтению книги.