Писарей было мало. Объем работ - велик. Оплата - весьма высокая. До ста пятидесяти целковых в месяц. А чиновник получал только шестнадцать рублей. Но - все равно, кроме материальных стимулов было нужно что-то еще. Требовались акселераторы графического вывода.
Были они традиционными для Руси. Водка. Черный хлеб. Соль.
Ингредиенты эти на рукописи драгоценной, для царева глаза предназначенной, следов пагубных не оставляли. Что не вредно и в наши времена помнить, решив клавиатуру или фотоаппарат в чем искупать.
И вот наш, отечественный приоритет в открытии syndrome drunk mouse, который в те далекие годы выражался в том, что самый резвый из деятелей ИТ-сектора, то бишь писарей, выпрыгивал из окна присутствия и босиком по снегу (сапоги были отняты ушлым начальством) бежал в казенку за дополнительной порцией графического ускорителя, оторвавшись от исполнения государевой службы.
Но главное, помнить, что производительность личной работы сильно зависит от средств отображения. И то, что полтора века назад было доступно лишь царю, - выбрать желаемое начертание знаков, - сейчас общедоступно.
Но вот о конце правления заботившегося об эргономике государя тот же Майков с болью написал: «Окончена война. Подписан подлый мир…» Главное все же не технологии, а направление их использования!
И в античности, в самой что ни на есть традиционной истории, существовали державы, доходы которых в минимальной степени зависели от ТЕРРИТОРИИ.
Прежде всего - финикийцы, опутавшие сетью морской торговли и Средиземноморье, и значительную часть Африки.
Их государственные машины были открытыми термодинамическими системами в несравненно большей степени, чем традиционные полисы. Поэтому для их эффективного функционирования требовались более эффективные средства передачи и обработки информации. И не случайно именно финикийцев легенда называет изобретателями и денег, и алфавита - важнейших информационных технологий.
Но и Афины обнаружили со временем что талассократия, владычество над морями, а, следовательно, и над морской торговлей, приносит доход куда больший, чем каменистая земля Аттики и изобильные драгоценными рудами месторождения Лавриона. Именно талассократия и густая сеть торговых связей послужили экономической базой аттической культуры, закладного камня европейской цивилизации.
И - информационные ресурсы. Необходимые для торговли периплы - описания плаваний вдоль берегов. От античности их дошло до нас крайне мало. И понятно - почему. Часто ли вам встречаются технические описания устройства ядерных боеприпасов? И в Греции с ее открытыми всем ветрам портиками стратегическую информацию тиражировали не больше, секретили не хуже нашего. Да еще и сдабривали дезой о песьеголовых людях…
Но век Афин сменился веком Македонии. Тут в действие вступило другое важнейшее понятие - УСТОЙЧИВОСТЬ.
Эффективные системы всегда находятся на грани устойчивости. За повышение устойчивости неизбежно приходится платить снижением эффективности да большими запасами прочности, не работающими на конечный результат.
Торговые полисы Эллады были на удивление экономически эффективны. Особенно Афины. Но они были - крохотными. И располагали очень маленькими наделами весьма скверной земли [То есть, по терминологии В.Сазонова, (статья «Быть богатым или сильным», «Компьютерра» #661), располагали крайне малым объемом потенциалоподобных ресурсов]. Порой им удавалось, объединившись, используя морскую мощь, высокое военное искусство и небывалое мужество противостоять гигантским армиям персов, но вот в соприкосновении с культурно близкими македонцами устойчивость Афин оказалась недостаточной. Несмотря на все ораторское и политтехнологическое искусство Демосфена!
А еще - конфликт Карфагена и Рима. Римляне выиграли Первую Пуническую овладев морским делом. Но в смертельной схватке Второй Пунической - Hannibal ad portas! - полководческому искусству сына Гамилькара, опирающегося на финансовую мощь [Кинетикоподобные ресурсы по В. Сазонову] финикийской сверхдержавы, противостояла более высокая стратегическая устойчивость с изобилием наделенных пашнями (потенциалоподобных ресурсов) квиритов.
А в Третьей Пунической карфагенским торговцам, лишенным морской мощи, осталось лишь бесславно умереть по воле победителя.
И - Британия. Чью мощь в XVIII веке оспаривала Франция, а в столетии XIX - никто. Триумф морского могущества; экономики, построенной на глобальной торговле. И - скажем прямо - на беспощадном грабеже попавших под скипетр просвещенных мореплавателей народов.
Обратите внимание: снова - мореплавание и мировая торговля. Государство уделяет гигантское внимание картографии, навигации. Способ определения долгот, приведший к созданию хронометра, является важнейшей высокотехнологической задачей, обсуждаемой Парламентом. По важности даже более серьезной, чем создание современных систем GPS. Непревзойденный уровень работы Географических обществ, накапливающих гигантский объем информации о богатствах планеты. Жизненно необходимой, чтобы эти богатства вовлечь в оборот. Правительственные субсидии телеграфным компаниям. Гигантский ИТ-проект - трансатлантический кабель. Все для блага торговли!!!
ЦИТАТА
Та черта глубины,
За которой вставало
Из-за вашей спины
Пламя кузниц Урала.
И врага обратили
Вы на запад, назад.
Может быть, побратимы,
И Смоленск уже взят?
И врага вы громите
На ином рубеже…
Александр Твардовский,
«Я убит подо Ржевом»
Но в конце XIX века мощи Британии бросается вызов. Объединенной Германией, Вторым Рейхом. Его промышленностью. «Made in Germany» на столетие становится синонимом качества. С 1890 года немецкий превращается в лидирующий язык науки, а научные открытия находят скорейшее применение в промышленности.
Тогдашние информационные технологии кайзеровской державы, - почта, телеграф, телефон, издательское дело, - на высочайшем уровне.
И в Первой мировой Британия не может справиться с Германией даже в союзе с Россией и Францией. И - со всей своей морской и экономической мощью - оказывается на грани катастрофы. В ходе подводной войны. Недостаточная устойчивость высокоэффективной торговой экономики…
Исход решает лишь вмешательство Америки. А после Второй мировой сверхдержавами становятся СССР и США, сочетающие промышленную мощь с УСТОЙЧИВОСТЬЮ, обусловленной размерами территории и численностью населения.
ПОЭМА
Словно в зеркале страшной ночи,
И беснуется, и не хочет
Узнавать себя
человек, -
А по набережной
легендарной
Приближался
не календарный -
Настоящий
Двадцатый Век.
Анна Ахматова,
«Поэма без героЯ»
(О Петербурге
1913 года.)
Итак, из самого беглого взгляда на историю видно - деятельность государства и его институтов всегда отражает его политику. А политика - вытекает из способов кормления данного сорта Левиафана. Кормиться же эти чудовища могут лишь низкоэнтропийными ресурсами, производимыми экономикой. Той, которая после Второй мировой - глобальна.
Рынком служит весь мир. Тарифы существенной роли не играют. (Попрошу не кривиться тех, кто знает соотношение цен на ноутбуки и, особенно, на автомобили, в США и России). Скажу больше - мир был глобальным и в эпоху существования СССР. Тюменская нефть и оклахомская пшеница связывали его и в эру холодной войны. Мир экономики по-прежнему работает по «Капиталу» Маркса. А капиталу нужно для успешного функционирования - расширенное воспроизводство. Без этого он вырождается, превращается просто в богатство, а потом - диссипирует.
Но эра великих географических открытий миновала. И за передел колоний не подерешься. Новых (территориально) рынков не откроешь.
Значит - что?
Значит нужно создавать рынки новинок. Новых товаров. Прикиньте - сколько вещей, окружающих вас, не существовало пять лет назад, десять, двадцать?
Впечатляет масштаб НТР?
А ведь НТР лишь обслуживает глобальный рынок, требующий новых и новых товаров. Для своего же успешного функционирования. И часто эти товары действительно крайне удачны. (Хотя, скажем, до слез жалко пленочных камер с большой диагональю кадра. Пленку в губернском городе ПРИЛИЧНО проявить уже нельзя, уцелевшие минилабы работают на истощенных растворах. Но - ничего не поделаешь. Неумолимые законы движения капитала.)
Так вот, эффективность деятельности государства в эпоху НТР будет определяться тем, насколько оно адекватно оценит свои шансы на глобальном рынке и насколько подходящий способ кормления выберет.
Будет ли это ориентация на экспорт (что неизбежно, если мы не хотим законсервировать отсталость) или на автаркию. Будет ли ориентация на экспорт сырья и первых переделов или продукции хайтека. Какую нагрузку такая ориентация создаст на общество.
Придется ли информационным службам раскапывать данные по профсоюзным деятелям, левым активистам и прочим диссидентам (функция классового насилия никуда не девается…), или же сосредоточиться на сборе данных, помогающих проникновению на внешние рынки - вот кардинальный вопрос. Во всех случаях будет вдоволь и сухой статистики, и явной грязи - какой клей и как отбалтывает профлидер, и мальчиков с каким афедроном предпочитает министр обороны маленькой, но гордой страны, никак не желающий купить вертолеты правильной марки.
И всегда это будет смешиваться в каких-то пропорциях - такова уж сущность человека! Представьте себе - допустит ли хоть сколько-нибудь дееспособное государство забастовку на заводе, получившем экспортный оборонный заказ?!
Опять же важна УСТОЙЧИВОСТЬ. И - экономическая (кризисы). И - к воздействиям со стороны антисистемных элементов, носящих крайне неудачное название террористы (Террор - только метод.) А чем система сложней, тем, видимо, больше возможностей для триггерного воздействия на нее, когда небольшое воздействие выводит ее из равновесия или вообще меняет структуру.
Но принципиален - для жизни государства и общества вопрос, - куда направлен главный вектор, вовне или внутрь!
И именно это обусловит характер информационной деятельности державы. (И, кстати, локализацию ее свобод - вспомните Британию: Гайд-парк, приют Герцена… Но для индусов - расстрелы из пушек…) А уж какие там будут созданы системные архитектуры, технические и программные средства - вопрос решится на месте и ко времени.
Главное понять - зачем!
Нацистский режим пришел к власти на наиболее развитом в научном отношении ареале обитания Homo Sapiens. До 1932 года включительно на немецком выходило большинство научных публикаций. Да и фундамент современной научной картины мира - теория относительности, квантовая механика - был заложен учеными, пишущими на немецком.
Вспомним, в идеологическом пространстве, - пространстве книг вроде «Моя борьба» Гитлера и «Миф двадцатого века» Розенберга, - Тысячелетний Рейх был автаркией. И войны планировал вести лишь для получения дефицитного жизненного пространства. А так - внимание уделялось организации внутренней жизни. Автобаны там, концлагеря…
И информация о внутренней жизни у хозяев Рейха была также исчерпывающей. Та же, что и в старом Китае иерархическая структура партийных бонз. Наложенная на нее лестница чинов Sicherheitsdienst в черных эсэсовских мундирах, воспетых в фильмах про Ночного Портье и Штирлица. А под ними - агентурное обеспечение. С прусской обстоятельностью расписанные ранги стукачей и тихушников.
Vertrauensleute - секретные агенты;
Agenten - агенты, просто Иуды;
Zubringer - информаторы;
Helfershelfer - помощники информаторов (а Иуда сам справлялся);
Unzuverlassige - «ненадежные», но все равно, в хорошем хозяйстве находящие применение…
То есть для надежного и эффективного функционирования системы источникам информации придавались разные весовые коэффициенты. Примерно так функционируют и современные нейросети!
А для структурирования этого океана информации небезызвестный специалист по еврейскому вопросу А. Эйхман создал уникальную базу данных. Гигантскую автоматизированную картотеку. Хардвер, конечно, был на электродвигателях, реле и конечных выключателях. Но справка о любом жителе Рейха выдавалась с поразительной скоростью и точностью.
И работала эта система с надежностью швейцарских часов. До поры уличных боев на тихих улочках под старыми липами. Благодаря ей (ну и подкупу народных масс!) Сопротивление в Германии если и сыграло роль, то чисто моральную.
И ломали режим русские танки и американские «летающие крепости». Наматывали нацистских адептов на гусеницы, испепеляли в огненных штормах.
И было это для руководства Рейха ИНФОРМАЦИОННЫМ шоком.
Миф автаркии, политические критерии формирования руководящих кадров привели к тому, что не только недоучка Шелленберг, шеф эсэсовской разведки, но и по-старопрусски образованный глава абвера Канарис совершили недопустимые промахи.
Хорошо известен шок, описанный в «Военных дневниках» начальника главного штаба Сухопутных войск Германии Ф. Гальдером, от знакомства с характеристиками русских танков Т-34 и КВ. Нацистская разведка не смогла толком проинформировать руководство об этих уникальных машинах.
Но это еще цветочки - любой образец вооружения перестает быть секретом, когда появляется на поле боя. Наци даже не подозревали о возникших в ходе индустриализации промышленных центрах Урала и Сибири!
Недооценили они (по идеологическим мотивам) и экономическую мощь США. Финал - известен.
При порочной парадигме любые конкретные информационно-технологические достижения не дадут должных результатов.
НАУКА: Пыль в пустоте: Cтоит ли бояться астероидов?
Автор: Александр Бумагин
По космическим меркам астероиды так малы, что даже крохотные планеты земной группы могут считать себя гигантами по сравнению с ними. Если придерживаться классических взглядов на рождение Солнечной системы, то астероиды - не что иное, как мусор, оставшийся после образования планет, своего рода пыль, которую некому вытереть. Несмотря на столь незавидную участь, внимание к ним год от года все возрастает. Именно от этих крох ждут конца света. Попробуем разобраться, насколько реальна эта угроза и как ее отвести. А началась история знакомства человечества с астероидами с… пустоты.
Нет, к моменту Большого взрыва возвращаться не будем. «Природа не терпит пустоты», - сказал Аристотель, имея в виду очень многое, что выходит за рамки статьи. Для нас же важно, что немало ученых эпохи Возрождения, на самой заре новейшей астрономии, принимали идею гармоничного мира древних греков и старались все видеть в этом свете. Там, где для полноты картины не хватало какого-то звена, его искали, находили или верили в то, что нашли. В нашем случае речь идет о той пустоте, которую астрономы наблюдали между орбитами Марса и Юпитера.
Пустота эта разительно отличалась от пустот между остальными планетами, так как не укладывалась в красивую закономерность, выведенную профессором Иоганном Даниэлем Тициусом фон Виттенбергом и опубликованную в 1766 году. Эта закономерность известна как правило Тициуса-Боде. Прусский профессор увидел в последовательности значений радиусов планетных орбит стройную геометрическую прогрессию, в которой зияла дыра, соответствующая расстоянию примерно в 2,8 а. е. Более того, когда в 1781 году Гершелю посчастливилось открыть Уран, средний радиус орбиты планеты (19,19 а. е.) оказался близок к значению восьмого члена прогрессии (19,6 а. е.). В каком-то смысле Уран обнаружил себя очень вовремя. По всей Европе заговорили о пятой неизвестной планете за Марсом. Одни считали, что скромные размеры тела не позволяют его рассмотреть, другие - что судьба планеты, которая была когда-то, но которой нет сейчас, так и останется неведомой. Третьи же, например Джузеппе Пиацци, занимались своим делом и поисками планет интересовались не особо. Как известно читателю, именно итальянский астроном открыл первый астероид в первую ночь девятнадцатого века, вопреки любым законам, то есть совершенно случайно.
Найденную, по мнению Пиацци, комету астроном тут же потерял из-за своей болезни. Ему помог математик Гаусс, рассчитав орбиту по немногим имевшимся наблюдениям. Вот только орбита мнимой кометы оказалась типичной для планеты. На следующий после открытия Новый год немецкий врач Генрих Ольберс обнаружил пропажу, и Пиацци назвал «свою» планету Церерой. Она двигалась как раз там, между Марсом и Юпитером. Приверженцы гармонии торжествовали, а сам Тициус не дожил до этого момента пять лет.
Ольберс на достигнутом не остановился и через год с небольшим нашел еще одну планету неподалеку от первой. Ее назвали Палладой. Оба небесных тела, как выяснилось, имели близкие орбиты. Это несколько подрывало стройность только что доказанной теории, но Ольберс сделал ровно два шага назад и вернулся к мысли о том, что планеты нет, но она была, и найденные тела - лишь ее обломки. Пропавшую планету назвали планетой Ольберса, а сам Ольберс нарек ее Фаэтоном, после чего был дан старт гонке за его осколками. Палладу и Цереру было уже не с руки называть планетами, и Гершель ввел термин «астероид» (что означает «подобный звезде»), подчеркивающий то обстоятельство, что даже в телескопе эти объекты из-за своей малости выглядели так же, как звезды, - точками.
Ольберс предложил искать осколки погибшей планеты исходя из того, что орбиты всех ее частей после предполагаемого взрыва должны пересекаться в одной точке. Гардинг в 1804 году и снова Ольберс в 1807-м открывают Юнону и Весту. Гипотеза, казалось, подтверждалась, но последовавшие за этим восемь лет без новых находок подвели черту: других астероидов нет.
Поиски почти прекратились, а пятый астероид был найден лишь в конце 1845-го, через полтора года - шестой. К тому времени открытие Нептуна окончательно «испортило» правило Тициуса-Боде: восьмая планета вращается по своим законам, вне названной геометрической прогрессии. Но именно с тех самых пор и до сего времени открывался хотя бы один астероид в год, за исключением 1945 года. В двадцатом веке астероиды начали вылавливать косяками благодаря фотографированию, и через какое-то время газеты уже перестали писать об открытии очередной малой планеты.
Романтика ушла, от Фаэтона остался лишь миф, в который большинство ученых не верит. В середине прошлого века московский астроном А. Н. Чибисов взял в рассмотрение большое количество астероидов и попытался повернуть их движение вспять, чтобы найти тот момент и то место, где Фаэтон прекратил существование. Этот эксперимент привел к выводу: астероиды не были когда-то единым целым. Примерно в те же годы, но чуть позднее азербайджанский ученый Г. Ф. Султанов попробовал в математическом смысле, то есть на бумаге, в условиях Солнечной системы взорвать планету и проследить за судьбой ее осколков. Результаты расчетов никак не отражали действительность.
В 1954 году известный ученый О. Ю. Шмидт опубликовал работу «О происхождении астероидов», главные выводы которой поддерживаются большинством астрономов и в наше время. Плотность вещества в изначальном протопланетном диске естественно уменьшалась с удалением от его центра. В основном это были водородосодержащие газы. В том месте, где зарождался Юпитер, температура была уже достаточно низка для того, чтобы конденсировались вещества, коих на ранних стадиях было особенно много: Н5О, СH4, NH3. Юпитер потому и велик, что его орбита находится на той самой границе конденсации, а плотность вещества здесь была много больше, чем на периферии. Орбиты нынешних астероидов лежат по другую сторону той же границы. Солнечными лучами газы выбрасывались отсюда вовне и, конденсируясь, «оседали» на орбите гиганта. Большое гравитационное воздействие на зародыши Фаэтона со стороны Юпитера не дало образоваться телам значительной массы. Многие планетезимали пояса астероида были выброшены из него, а остальные раздробились на мелкие фрагменты. По сути, астероиды - это и есть те самые мелкие тела, из которых миллиарды лет назад образовывались планеты, не исключая Землю. И то, что с тех пор их вещество сохранилось без особых изменений (большая часть материала планет земной группы неоднократно переплавлена-перемешана-метаморфизована различными геологическими процессами), дает уникальную возможность узнать, как формировалась Солнечная система - фрагменты астероидов попадают на Землю в виде метеоритов.
Впрочем, в наше время, как и раньше, люди больше падки на сенсации, и астероиды на слуху совсем в иной связи. Согласно теории Шмидта, Юпитер раскидал большую часть астероидов по всей Солнечной системе. Орбиты многих из них в разной степени вытянуты и наклонены к эклиптике. Именно Юпитеру мы обязаны образованием группы малых тел, потенциально опасных для Земли, из-за которых и начался нездоровый ажиотаж, когда в 1932 году обнаружили первых претендентов на Армагеддон. Так астероид из тайны пятой планеты превратился в угрозу жизни на третьей.
Все опасные астероиды отличаются от остальных тем, что периодически приближаются к Солнцу почти на то же расстояние, что и Земля, а некоторые и вовсе пересекают земную орбиту и оказываются даже ближе к центральному светилу. Более того, есть и такие, чьи орбиты почти целиком находятся внутри орбиты Земли. На движение этих малых планет оказывают значительное влияние не только Юпитер и другие гиганты, но и планеты земной группы. Движение этих астероидов сложно и плохо прогнозируемо. На десятки лет вперед для большинства из них можно делать лишь приблизительные расчеты, на столетия вперед уже никто не предскажет точные орбиты. Что скрывать: рано или поздно столкновение астероида с Землей неминуемо, но стоит ли этого так бояться?
Чем больше открывалось опасных астероидов, тем чаще нагнетались нездоровые страхи. Появились фантастические книжки, безумные статьи1 и фильмы на любителя. Австралийские ученые в свое время предсказывали падение астероида Икар в Индийский океан в 1968 году. Астероид пролетел в 16 млн. километров от планеты. Близко? Да, но только по космическим меркам, и совершенно безопасно. Каковы же наши шансы и возможности в связи с этой опасностью?
Скажем сразу: ни один из известных астероидов на нашем веку реально не угрожает Земле. Каждый год на планету выпадают тысячи тонн астероидного и кометного вещества - в основном в виде тончайшей пыли. Более крупные объекты (несколько миллиметров) известны большинству из нас как падающие звезды - метеоры, - они, как правило, практически полностью разрушаются в атмосфере. Большие метеориты, массой в десятки тонн, уже очень редки. Нашей стране в этом отношении повезло, в XX веке в Сибири упали два крупнейших объекта за последние пару веков астрономических наблюдений - Тунгусский (1908) и Сихоте-Алиньский метеориты (1947). Поскольку вещества первого объекта найти так и не удалось, считается, что это было ядро небольшой кометы, взорвавшееся от перегрева в воздухе, на высоте нескольких километров. Массу Сихоте-Алиня оценивают примерно в сто тонн, большая ее часть рассеялась на площади в несколько квадратных километров, породив десятки кратеров. Если бы что-то подобное попало прямиком в центр мегаполиса, без жертв, конечно, не обошлось бы. Но относительная площадь городов на поверхности планеты все же очень мала, до сих пор не известны случаи, чтобы метеорит кого-то убил.
Считается, что примерно раз в сто тысяч лет или еще реже Земля сталкивается с астероидом размером до километра. Это событие уже может вызвать глобальное изменение климата, но вовсе не факт, что изменения будут фатальны для цивилизации в целом.
Вероятность очевидно мала, но, к сожалению, статистика не всегда отражает реальность. Скажем, в среднем, на игровой кости выпадает три с половиной, чего никогда не случается в действительности. Наука на авось не полагается, поэтому за небом пристально следят. По разным оценкам, в настоящий момент обнаружено от 20 до 90 процентов всех опасных астероидов.
Раз уж небесные камни учтены не полностью, существует сразу несколько программ по их обнаружению, каталогизации и даже обезвреживанию. В России, скажем, в 2004 году была разработана система планетарной защиты «Цитадель», предусматривающая обнаружение и устранение угрозы столкновения с астероидами. Увы, как это часто случается, система существует пока на бумаге, хотя все ее элементы по отдельности, по мнению авторов проекта из НПО имени Лавочкина, существуют. В частности, в качестве метода воздействия на незваных пришельцев предложено имеющееся тактическое ядерное оружие.
Наши соседи европейцы в этом году начали осуществление программы «Дон Кихот», которая призвана изменить орбиту одного из астероидов размером около полукилометра. Это испытание даст знать, насколько реально отвести настоящую угрозу, если таковая возникнет. Планируется до 2015 года отправить к еще не выбранной жертве два аппарата: Sancho будет следить за тем, что происходит с астероидом, а Hidalgo врежется в небесное тело со скоростью около 10 км/с. Вот только не приравнивают ли европейские ученые борьбу с астероидами к битве с мельницами?
Были они традиционными для Руси. Водка. Черный хлеб. Соль.
Ингредиенты эти на рукописи драгоценной, для царева глаза предназначенной, следов пагубных не оставляли. Что не вредно и в наши времена помнить, решив клавиатуру или фотоаппарат в чем искупать.
И вот наш, отечественный приоритет в открытии syndrome drunk mouse, который в те далекие годы выражался в том, что самый резвый из деятелей ИТ-сектора, то бишь писарей, выпрыгивал из окна присутствия и босиком по снегу (сапоги были отняты ушлым начальством) бежал в казенку за дополнительной порцией графического ускорителя, оторвавшись от исполнения государевой службы.
Но главное, помнить, что производительность личной работы сильно зависит от средств отображения. И то, что полтора века назад было доступно лишь царю, - выбрать желаемое начертание знаков, - сейчас общедоступно.
Но вот о конце правления заботившегося об эргономике государя тот же Майков с болью написал: «Окончена война. Подписан подлый мир…» Главное все же не технологии, а направление их использования!
Левиафан выходит на охоту
И в античности, в самой что ни на есть традиционной истории, существовали державы, доходы которых в минимальной степени зависели от ТЕРРИТОРИИ.
Прежде всего - финикийцы, опутавшие сетью морской торговли и Средиземноморье, и значительную часть Африки.
Их государственные машины были открытыми термодинамическими системами в несравненно большей степени, чем традиционные полисы. Поэтому для их эффективного функционирования требовались более эффективные средства передачи и обработки информации. И не случайно именно финикийцев легенда называет изобретателями и денег, и алфавита - важнейших информационных технологий.
Но и Афины обнаружили со временем что талассократия, владычество над морями, а, следовательно, и над морской торговлей, приносит доход куда больший, чем каменистая земля Аттики и изобильные драгоценными рудами месторождения Лавриона. Именно талассократия и густая сеть торговых связей послужили экономической базой аттической культуры, закладного камня европейской цивилизации.
И - информационные ресурсы. Необходимые для торговли периплы - описания плаваний вдоль берегов. От античности их дошло до нас крайне мало. И понятно - почему. Часто ли вам встречаются технические описания устройства ядерных боеприпасов? И в Греции с ее открытыми всем ветрам портиками стратегическую информацию тиражировали не больше, секретили не хуже нашего. Да еще и сдабривали дезой о песьеголовых людях…
Но век Афин сменился веком Македонии. Тут в действие вступило другое важнейшее понятие - УСТОЙЧИВОСТЬ.
Эффективные системы всегда находятся на грани устойчивости. За повышение устойчивости неизбежно приходится платить снижением эффективности да большими запасами прочности, не работающими на конечный результат.
Торговые полисы Эллады были на удивление экономически эффективны. Особенно Афины. Но они были - крохотными. И располагали очень маленькими наделами весьма скверной земли [То есть, по терминологии В.Сазонова, (статья «Быть богатым или сильным», «Компьютерра» #661), располагали крайне малым объемом потенциалоподобных ресурсов]. Порой им удавалось, объединившись, используя морскую мощь, высокое военное искусство и небывалое мужество противостоять гигантским армиям персов, но вот в соприкосновении с культурно близкими македонцами устойчивость Афин оказалась недостаточной. Несмотря на все ораторское и политтехнологическое искусство Демосфена!
А еще - конфликт Карфагена и Рима. Римляне выиграли Первую Пуническую овладев морским делом. Но в смертельной схватке Второй Пунической - Hannibal ad portas! - полководческому искусству сына Гамилькара, опирающегося на финансовую мощь [Кинетикоподобные ресурсы по В. Сазонову] финикийской сверхдержавы, противостояла более высокая стратегическая устойчивость с изобилием наделенных пашнями (потенциалоподобных ресурсов) квиритов.
А в Третьей Пунической карфагенским торговцам, лишенным морской мощи, осталось лишь бесславно умереть по воле победителя.
И - Британия. Чью мощь в XVIII веке оспаривала Франция, а в столетии XIX - никто. Триумф морского могущества; экономики, построенной на глобальной торговле. И - скажем прямо - на беспощадном грабеже попавших под скипетр просвещенных мореплавателей народов.
Обратите внимание: снова - мореплавание и мировая торговля. Государство уделяет гигантское внимание картографии, навигации. Способ определения долгот, приведший к созданию хронометра, является важнейшей высокотехнологической задачей, обсуждаемой Парламентом. По важности даже более серьезной, чем создание современных систем GPS. Непревзойденный уровень работы Географических обществ, накапливающих гигантский объем информации о богатствах планеты. Жизненно необходимой, чтобы эти богатства вовлечь в оборот. Правительственные субсидии телеграфным компаниям. Гигантский ИТ-проект - трансатлантический кабель. Все для блага торговли!!!
Левиафан и индустрия
ЦИТАТА
Та черта глубины,
За которой вставало
Из-за вашей спины
Пламя кузниц Урала.
И врага обратили
Вы на запад, назад.
Может быть, побратимы,
И Смоленск уже взят?
И врага вы громите
На ином рубеже…
Александр Твардовский,
«Я убит подо Ржевом»
Но в конце XIX века мощи Британии бросается вызов. Объединенной Германией, Вторым Рейхом. Его промышленностью. «Made in Germany» на столетие становится синонимом качества. С 1890 года немецкий превращается в лидирующий язык науки, а научные открытия находят скорейшее применение в промышленности.
Тогдашние информационные технологии кайзеровской державы, - почта, телеграф, телефон, издательское дело, - на высочайшем уровне.
И в Первой мировой Британия не может справиться с Германией даже в союзе с Россией и Францией. И - со всей своей морской и экономической мощью - оказывается на грани катастрофы. В ходе подводной войны. Недостаточная устойчивость высокоэффективной торговой экономики…
Исход решает лишь вмешательство Америки. А после Второй мировой сверхдержавами становятся СССР и США, сочетающие промышленную мощь с УСТОЙЧИВОСТЬЮ, обусловленной размерами территории и численностью населения.
Государства в эру НТР
ПОЭМА
Словно в зеркале страшной ночи,
И беснуется, и не хочет
Узнавать себя
человек, -
А по набережной
легендарной
Приближался
не календарный -
Настоящий
Двадцатый Век.
Анна Ахматова,
«Поэма без героЯ»
(О Петербурге
1913 года.)
Итак, из самого беглого взгляда на историю видно - деятельность государства и его институтов всегда отражает его политику. А политика - вытекает из способов кормления данного сорта Левиафана. Кормиться же эти чудовища могут лишь низкоэнтропийными ресурсами, производимыми экономикой. Той, которая после Второй мировой - глобальна.
Рынком служит весь мир. Тарифы существенной роли не играют. (Попрошу не кривиться тех, кто знает соотношение цен на ноутбуки и, особенно, на автомобили, в США и России). Скажу больше - мир был глобальным и в эпоху существования СССР. Тюменская нефть и оклахомская пшеница связывали его и в эру холодной войны. Мир экономики по-прежнему работает по «Капиталу» Маркса. А капиталу нужно для успешного функционирования - расширенное воспроизводство. Без этого он вырождается, превращается просто в богатство, а потом - диссипирует.
Но эра великих географических открытий миновала. И за передел колоний не подерешься. Новых (территориально) рынков не откроешь.
Значит - что?
Значит нужно создавать рынки новинок. Новых товаров. Прикиньте - сколько вещей, окружающих вас, не существовало пять лет назад, десять, двадцать?
Впечатляет масштаб НТР?
А ведь НТР лишь обслуживает глобальный рынок, требующий новых и новых товаров. Для своего же успешного функционирования. И часто эти товары действительно крайне удачны. (Хотя, скажем, до слез жалко пленочных камер с большой диагональю кадра. Пленку в губернском городе ПРИЛИЧНО проявить уже нельзя, уцелевшие минилабы работают на истощенных растворах. Но - ничего не поделаешь. Неумолимые законы движения капитала.)
Так вот, эффективность деятельности государства в эпоху НТР будет определяться тем, насколько оно адекватно оценит свои шансы на глобальном рынке и насколько подходящий способ кормления выберет.
Будет ли это ориентация на экспорт (что неизбежно, если мы не хотим законсервировать отсталость) или на автаркию. Будет ли ориентация на экспорт сырья и первых переделов или продукции хайтека. Какую нагрузку такая ориентация создаст на общество.
Придется ли информационным службам раскапывать данные по профсоюзным деятелям, левым активистам и прочим диссидентам (функция классового насилия никуда не девается…), или же сосредоточиться на сборе данных, помогающих проникновению на внешние рынки - вот кардинальный вопрос. Во всех случаях будет вдоволь и сухой статистики, и явной грязи - какой клей и как отбалтывает профлидер, и мальчиков с каким афедроном предпочитает министр обороны маленькой, но гордой страны, никак не желающий купить вертолеты правильной марки.
И всегда это будет смешиваться в каких-то пропорциях - такова уж сущность человека! Представьте себе - допустит ли хоть сколько-нибудь дееспособное государство забастовку на заводе, получившем экспортный оборонный заказ?!
Опять же важна УСТОЙЧИВОСТЬ. И - экономическая (кризисы). И - к воздействиям со стороны антисистемных элементов, носящих крайне неудачное название террористы (Террор - только метод.) А чем система сложней, тем, видимо, больше возможностей для триггерного воздействия на нее, когда небольшое воздействие выводит ее из равновесия или вообще меняет структуру.
Но принципиален - для жизни государства и общества вопрос, - куда направлен главный вектор, вовне или внутрь!
И именно это обусловит характер информационной деятельности державы. (И, кстати, локализацию ее свобод - вспомните Британию: Гайд-парк, приют Герцена… Но для индусов - расстрелы из пушек…) А уж какие там будут созданы системные архитектуры, технические и программные средства - вопрос решится на месте и ко времени.
Главное понять - зачем!
Стукаческие нейросети
Нацистский режим пришел к власти на наиболее развитом в научном отношении ареале обитания Homo Sapiens. До 1932 года включительно на немецком выходило большинство научных публикаций. Да и фундамент современной научной картины мира - теория относительности, квантовая механика - был заложен учеными, пишущими на немецком.
Вспомним, в идеологическом пространстве, - пространстве книг вроде «Моя борьба» Гитлера и «Миф двадцатого века» Розенберга, - Тысячелетний Рейх был автаркией. И войны планировал вести лишь для получения дефицитного жизненного пространства. А так - внимание уделялось организации внутренней жизни. Автобаны там, концлагеря…
И информация о внутренней жизни у хозяев Рейха была также исчерпывающей. Та же, что и в старом Китае иерархическая структура партийных бонз. Наложенная на нее лестница чинов Sicherheitsdienst в черных эсэсовских мундирах, воспетых в фильмах про Ночного Портье и Штирлица. А под ними - агентурное обеспечение. С прусской обстоятельностью расписанные ранги стукачей и тихушников.
Vertrauensleute - секретные агенты;
Agenten - агенты, просто Иуды;
Zubringer - информаторы;
Helfershelfer - помощники информаторов (а Иуда сам справлялся);
Unzuverlassige - «ненадежные», но все равно, в хорошем хозяйстве находящие применение…
То есть для надежного и эффективного функционирования системы источникам информации придавались разные весовые коэффициенты. Примерно так функционируют и современные нейросети!
А для структурирования этого океана информации небезызвестный специалист по еврейскому вопросу А. Эйхман создал уникальную базу данных. Гигантскую автоматизированную картотеку. Хардвер, конечно, был на электродвигателях, реле и конечных выключателях. Но справка о любом жителе Рейха выдавалась с поразительной скоростью и точностью.
И работала эта система с надежностью швейцарских часов. До поры уличных боев на тихих улочках под старыми липами. Благодаря ей (ну и подкупу народных масс!) Сопротивление в Германии если и сыграло роль, то чисто моральную.
И ломали режим русские танки и американские «летающие крепости». Наматывали нацистских адептов на гусеницы, испепеляли в огненных штормах.
И было это для руководства Рейха ИНФОРМАЦИОННЫМ шоком.
Миф автаркии, политические критерии формирования руководящих кадров привели к тому, что не только недоучка Шелленберг, шеф эсэсовской разведки, но и по-старопрусски образованный глава абвера Канарис совершили недопустимые промахи.
Хорошо известен шок, описанный в «Военных дневниках» начальника главного штаба Сухопутных войск Германии Ф. Гальдером, от знакомства с характеристиками русских танков Т-34 и КВ. Нацистская разведка не смогла толком проинформировать руководство об этих уникальных машинах.
Но это еще цветочки - любой образец вооружения перестает быть секретом, когда появляется на поле боя. Наци даже не подозревали о возникших в ходе индустриализации промышленных центрах Урала и Сибири!
Недооценили они (по идеологическим мотивам) и экономическую мощь США. Финал - известен.
При порочной парадигме любые конкретные информационно-технологические достижения не дадут должных результатов.
НАУКА: Пыль в пустоте: Cтоит ли бояться астероидов?
Автор: Александр Бумагин
По космическим меркам астероиды так малы, что даже крохотные планеты земной группы могут считать себя гигантами по сравнению с ними. Если придерживаться классических взглядов на рождение Солнечной системы, то астероиды - не что иное, как мусор, оставшийся после образования планет, своего рода пыль, которую некому вытереть. Несмотря на столь незавидную участь, внимание к ним год от года все возрастает. Именно от этих крох ждут конца света. Попробуем разобраться, насколько реальна эта угроза и как ее отвести. А началась история знакомства человечества с астероидами с… пустоты.
Нет, к моменту Большого взрыва возвращаться не будем. «Природа не терпит пустоты», - сказал Аристотель, имея в виду очень многое, что выходит за рамки статьи. Для нас же важно, что немало ученых эпохи Возрождения, на самой заре новейшей астрономии, принимали идею гармоничного мира древних греков и старались все видеть в этом свете. Там, где для полноты картины не хватало какого-то звена, его искали, находили или верили в то, что нашли. В нашем случае речь идет о той пустоте, которую астрономы наблюдали между орбитами Марса и Юпитера.
Пустота эта разительно отличалась от пустот между остальными планетами, так как не укладывалась в красивую закономерность, выведенную профессором Иоганном Даниэлем Тициусом фон Виттенбергом и опубликованную в 1766 году. Эта закономерность известна как правило Тициуса-Боде. Прусский профессор увидел в последовательности значений радиусов планетных орбит стройную геометрическую прогрессию, в которой зияла дыра, соответствующая расстоянию примерно в 2,8 а. е. Более того, когда в 1781 году Гершелю посчастливилось открыть Уран, средний радиус орбиты планеты (19,19 а. е.) оказался близок к значению восьмого члена прогрессии (19,6 а. е.). В каком-то смысле Уран обнаружил себя очень вовремя. По всей Европе заговорили о пятой неизвестной планете за Марсом. Одни считали, что скромные размеры тела не позволяют его рассмотреть, другие - что судьба планеты, которая была когда-то, но которой нет сейчас, так и останется неведомой. Третьи же, например Джузеппе Пиацци, занимались своим делом и поисками планет интересовались не особо. Как известно читателю, именно итальянский астроном открыл первый астероид в первую ночь девятнадцатого века, вопреки любым законам, то есть совершенно случайно.
Найденную, по мнению Пиацци, комету астроном тут же потерял из-за своей болезни. Ему помог математик Гаусс, рассчитав орбиту по немногим имевшимся наблюдениям. Вот только орбита мнимой кометы оказалась типичной для планеты. На следующий после открытия Новый год немецкий врач Генрих Ольберс обнаружил пропажу, и Пиацци назвал «свою» планету Церерой. Она двигалась как раз там, между Марсом и Юпитером. Приверженцы гармонии торжествовали, а сам Тициус не дожил до этого момента пять лет.
Ольберс на достигнутом не остановился и через год с небольшим нашел еще одну планету неподалеку от первой. Ее назвали Палладой. Оба небесных тела, как выяснилось, имели близкие орбиты. Это несколько подрывало стройность только что доказанной теории, но Ольберс сделал ровно два шага назад и вернулся к мысли о том, что планеты нет, но она была, и найденные тела - лишь ее обломки. Пропавшую планету назвали планетой Ольберса, а сам Ольберс нарек ее Фаэтоном, после чего был дан старт гонке за его осколками. Палладу и Цереру было уже не с руки называть планетами, и Гершель ввел термин «астероид» (что означает «подобный звезде»), подчеркивающий то обстоятельство, что даже в телескопе эти объекты из-за своей малости выглядели так же, как звезды, - точками.
Ольберс предложил искать осколки погибшей планеты исходя из того, что орбиты всех ее частей после предполагаемого взрыва должны пересекаться в одной точке. Гардинг в 1804 году и снова Ольберс в 1807-м открывают Юнону и Весту. Гипотеза, казалось, подтверждалась, но последовавшие за этим восемь лет без новых находок подвели черту: других астероидов нет.
Поиски почти прекратились, а пятый астероид был найден лишь в конце 1845-го, через полтора года - шестой. К тому времени открытие Нептуна окончательно «испортило» правило Тициуса-Боде: восьмая планета вращается по своим законам, вне названной геометрической прогрессии. Но именно с тех самых пор и до сего времени открывался хотя бы один астероид в год, за исключением 1945 года. В двадцатом веке астероиды начали вылавливать косяками благодаря фотографированию, и через какое-то время газеты уже перестали писать об открытии очередной малой планеты.
Все опасные астероиды отличаются от остальных тем, что периодически приближаются к Солнцу почти на то же расстояние, что и Земля, а некоторые и вовсе пересекают земную орбиту и оказываются даже ближе к центральному светилу. Более того, есть и такие, чьи орбиты почти целиком находятся внутри орбиты Земли. На движение этих малых планет оказывают значительное влияние не только Юпитер и другие гиганты, но и планеты земной группы. Движение этих астероидов сложно и плохо прогнозируемо. На десятки лет вперед для большинства из них можно делать лишь приблизительные расчеты, на столетия вперед уже никто не предскажет точные орбиты. Что скрывать: рано или поздно столкновение астероида с Землей неминуемо, но стоит ли этого так бояться?
Скажем сразу: ни один из известных астероидов на нашем веку реально не угрожает Земле. Каждый год на планету выпадают тысячи тонн астероидного и кометного вещества - в основном в виде тончайшей пыли. Более крупные объекты (несколько миллиметров) известны большинству из нас как падающие звезды - метеоры, - они, как правило, практически полностью разрушаются в атмосфере. Большие метеориты, массой в десятки тонн, уже очень редки. Нашей стране в этом отношении повезло, в XX веке в Сибири упали два крупнейших объекта за последние пару веков астрономических наблюдений - Тунгусский (1908) и Сихоте-Алиньский метеориты (1947). Поскольку вещества первого объекта найти так и не удалось, считается, что это было ядро небольшой кометы, взорвавшееся от перегрева в воздухе, на высоте нескольких километров. Массу Сихоте-Алиня оценивают примерно в сто тонн, большая ее часть рассеялась на площади в несколько квадратных километров, породив десятки кратеров. Если бы что-то подобное попало прямиком в центр мегаполиса, без жертв, конечно, не обошлось бы. Но относительная площадь городов на поверхности планеты все же очень мала, до сих пор не известны случаи, чтобы метеорит кого-то убил.
Вероятность очевидно мала, но, к сожалению, статистика не всегда отражает реальность. Скажем, в среднем, на игровой кости выпадает три с половиной, чего никогда не случается в действительности. Наука на авось не полагается, поэтому за небом пристально следят. По разным оценкам, в настоящий момент обнаружено от 20 до 90 процентов всех опасных астероидов.
Раз уж небесные камни учтены не полностью, существует сразу несколько программ по их обнаружению, каталогизации и даже обезвреживанию. В России, скажем, в 2004 году была разработана система планетарной защиты «Цитадель», предусматривающая обнаружение и устранение угрозы столкновения с астероидами. Увы, как это часто случается, система существует пока на бумаге, хотя все ее элементы по отдельности, по мнению авторов проекта из НПО имени Лавочкина, существуют. В частности, в качестве метода воздействия на незваных пришельцев предложено имеющееся тактическое ядерное оружие.
Наши соседи европейцы в этом году начали осуществление программы «Дон Кихот», которая призвана изменить орбиту одного из астероидов размером около полукилометра. Это испытание даст знать, насколько реально отвести настоящую угрозу, если таковая возникнет. Планируется до 2015 года отправить к еще не выбранной жертве два аппарата: Sancho будет следить за тем, что происходит с астероидом, а Hidalgo врежется в небесное тело со скоростью около 10 км/с. Вот только не приравнивают ли европейские ученые борьбу с астероидами к битве с мельницами?