Страница:
В своем облегающем платье Сюзи быстро зашаркала к верхнему пролету лестницы.
— Бретт, где же твой аэрозоль?
— Я оставил его в кармане пальто, — задыхаясь, произнес он, держа в руке какой-то синий билет. Сюзи схватила его.
— Сиди здесь. Я пойду принесу его.
Бретт, пошатываясь, дошел до хрупкого стула из резного дуба, который не предназначался для того, чтобы на нем сидели. Сюзи сбросила свои туфли и неуклюже побежала в мужской гардероб. Выхватив из рук служанки пальто Бретта, она нашла его аэрозоль от астмы, размером с большую зажигалку для сигарет, и в своем тесном платье изо всех сил побежала к Бретту.
Бретт делал выдох, держа свой аэрозоль у своего рта, затем делал вдох и держал его в течение десяти секунд. К ним подошел слуга, но Сюзи отослала его. — С ним будет все о'кей, такое бывает. Этот аэрозоль всегда помогает… Эй, не могли бы вы принести мне выпить? Обычно ему требуется минут двадцать, чтобы пережить приступ. Мне хотелось бы шампанского.
КНИГА ВТОРАЯ
3
— Они предлагают мне бесплатное пользование парикмахером плюс грязевые ванны и массаж в косметическом салоне отеля! Это в качестве подарка администрации, ведь сегодня — заключительный день конференции.
Подложив под спину подушки и просматривая бумаги, Изабель взглянула поверх очков в роговой оправе и рассмеялась:
— В прошлый раз, когда я летела на самолете авиакомпании «Конкорд», они подарили мне мужской галстук.
Робби обратил внимание, что Изабель не получала никаких ежедневных небольших подарков от администрации. Он также заметил, что она сторонится других женщин в их делегации; она была одним из ответственных сотрудников «Нэксуса» и не хотела, чтобы к ней относились как к чьей-то жене. С другой стороны, она носила пиджаки, которые были ей великоваты, и большие очки, постоянно соскальзывающие с ее маленького носика, которые, как ей казалось, давали ей ощущение защищенности. Однако Изабель не была синим чулком. Ей нравились бледные цветы, заполнявшие все комнаты (даже ванную), косметические и туалетные принадлежности, бесплатно предоставляемые отелем, плетеная корзиночка с пеной для ванны и разноцветным мылом в форме ракушек, маленький набор для шитья и толстый белый махровый халат в ее ванной.
Съев круассан, Изабель принялась изучать отпечатанный на машинке текст речи, которую она собиралась произнести в то утро перед двумястами старшими менеджерами. Она полностью сосредоточилась на своем выступлении, едва сошла с самолета. Когда во время перелета все заваливались спать, Изабель, бодрая и энергичная, проводила длительную встречу с боссом австралийского отделения «Нэксуса» Гарри Скоттом. Изабель старалась не пользоваться самолетами, потому что в полете она никогда не употребляла алкоголь, который обезвоживал организм больше, чем кондиционирование воздуха. Едва ступив на борт, она сразу же переводила часы на время прилета. Съедала она только три небольших, но калорийных бутерброда (по расписанию местного времени), закрывала специальной маской глаза и принимала снотворное в 10 часов вечера, согласно своим часам, поэтому просыпалась она (опять же по местному времени) свежей и готовой взяться за дела, в то время как большая часть остальных пассажиров выглядели, да и чувствовали себя помятыми.
Рано начав самостоятельную жизнь, Изабель научилась экономить время и деньги. Ее мать работала секретаршей у юриста до того, как вышла замуж за младшего офицера военно-морского флота, который умер, когда Изабель было семь лет. Ее мать растягивала пенсию моряка, обшивая соседей. Одежда Изабель тоже была сшита ее руками, и она привыкла засыпать под стрекотание старинной, с ножным приводом, швейной машинки. Ее мама умерла от пневмонии через неделю после десятого дня рождения Изабель. С тех пор Изабель немного боялась полюбить всей душой: вдруг у нее отнимут предмет любви.
Она отложила бумаги в сторону и налила вторую чашку кофе. Она взяла в руки номер «Аустрелиан» и откинулась на подушки.
Робби потерся носом о ее обнаженное плечо.
— Какая повестка дня на сегодня?
— Лекция по вопросам связей со средствами информации. Ее будет проводить главный редактор «Сидней Дейли Телеграф». Это обворожительная блондинка по имени Ита Баттроуз.
— Разве Бретт сегодня не выступает?
— Выступает, на тему «Нэксус — Заботливая Компания». После этого идет Эд с «истощением невосполнимых природных богатств». Тебе будет приятно услышать, что миру не грозит истощение основных ресурсов до 2050 года. Но после обеда все свободны, все делегаты.
Робби погладил кончиками пальцев ее руку, это было приглашение.
— Как насчет истощения невосполнимого мужа перед уходом на конференцию? Он поцеловал ее в шею.
— Милый, я не вставила колпачок. Да и не время сейчас.
— О'кей, о'кей. Обойдусь грязевыми ваннами.
Робби, обнаженный, выскользнул из-под простыней и направился в роскошную ванную. Почти сразу же он возвратился в спальню и распахнул дверь на балкон, с которого открывался чудесный вид на сиднейскую гавань с высоты 20 этажей.
— Изабель, дорогая, — у Робби было что-то в руках. Изабель подняла голову.
— Эй, это же мой колпачок?
— Был.
Робби подбросил предмет высоко в воздух.
— Как ты посмел!
— О, это было не трудно. Хочешь ты того или нет, но у тебя будет ребенок, и мы займемся этой проблемой прямо сейчас.
Лежа в постели, Бретт любовался Сюзи, одетой в красный кружевной бюстгальтер и крошечные бикини. Глядя, как она танцует под музыку радио, он почувствовал прилив желания. Он мог смотреть, как она чистит зубы, и это даже возбуждало его — и она об этом знала. Ему не было дела до того, как его друзья или семья отнесутся к Сюзи, волновало его лишь то, любил ли кто-нибудь ее, как он. Он следил за этим в присутствии других мужчин — был ли это десятилетний мальчик или восьмидесятилетний дед, поведение Сюзи едва отличалось от того, какой она была наедине с ним. Он пришел к выводу, что она не подозревает о том электрическом токе, который создает; это должно быть неосознанно, потому что, казалось, она никогда никем не интересовалась, кроме Бретта. Он был околдован Сюзи с того момента, когда впервые увидел ее, и боялся, что в один прекрасный день он ей наскучит и она просто уйдет. Бретт знал, что не успеет она сделать и десяти шагов, как рядом с ней окажется новый парень. Бретт не мог запереть от посторонних глаз свою жену, но ему очень хотелось это сделать.
Парадоксально, но ему нравилось видеть, как другие восхищаются Сюзи, и было приятно сознавать, что Сюзи очень нравится эта их поездка. Ей всегда нравилось путешествовать, особенно самолетом; нравилось, когда ей прислуживали.
И сейчас, в бледно-серой тишине гостиничного «люкса», стоя на ковре в позе «ласточки»: одна нога поднята за спиной, корпус прогнут, руки разведены в стороны, как у фигуристки, Сюзи весело спросила:
— Эй, Бретт, ты что, думаешь, я сплю с Артуром?
Именно это неожиданное, несколько грубоватое прямодушие и привлекало в ней Бретта. Он сказал:
— Должен признать, эта мысль приходила мне в голову. По правде говоря, он не видел другой причины, почему такую мелкую сошку, как он, включили в состав делегации на Пауи.
— Ну, так это не так.
Но, вставая с постели, он подумал: «Еще не так». Покуда у нее не было намерения иметь побочные связи. Но этот соблазн был козырем в ее рукаве. Она сразила Бретта этим самым древним оружием, но в следующий раз она выйдет замуж если не за Артура, то за человека с его деньгами и властью — за босса.
Несмотря на то что Сильвана привыкла к роскоши, она наслаждалась миром и покоем «Королевского люкса» в одном из самых фешенебельных отелей мира. Спокойные пастельные краски, приглушенное освещение, личный дворецкий — все было рассчитано на спокойствие и удаленность от мира. Сильвана пробормотала:
— Я, скорее всего, останусь здесь и почитаю в тишине.
— Ты читаешь слишком много, — сказал Артур. — Вредно для здоровья все время просиживать с книгой. Надеюсь, у тебя все в порядке? Тебе ничего не нужно?
Если бы Сильвана ответила: «Нет, у меня не все в порядке, я чувствовала себя одинокой все эти годы, и все, что мне нужно — это друг», — Артур просто уставился бы на нее в изумлении и посоветовал бы ей пройти медицинское обследование по возвращении в Питтсбург.
Артур беспрестанно бродил по их апартаментам. Люкс не был разделен на комнаты, а составлял единое большое помещение, в разных углах которого сгруппировались: обеденный стол, два письменных стола и место для отдыха посередине, с четырьмя диванами, обитыми бежевой кожей, и низким мраморным столиком. Войдя в номер, они обнаружили на столике ожидавшее их шампанское, водку, черную икру и экзотические фрукты.
В такой обстановке Сильвана решила насладиться сервисом и позволить себе роскошь не заботиться о наведении порядка и чистоты.
Эд перед зеркалом репетировал свою речь. Кэри, в оранжевой ночной рубашке, сидела скрестив ноги на кровати и внимательно слушала.
«…Таким образом мир может и дальше снабжать человечество всем необходимым в промышленности сырьем, если мы создадим достаточно стабильные политические условия, отсутствие энергетических кризисов, необходимый капитал и правильное размещение новых источников сырья».
Кэри подумала, что еще много чего нужно, но вслух не сказала.
Эд продолжал:
«… и с учетом того, что не возникает никаких новых картелей, способных вызвать нефтяной кризис — то есть заставить остальной мир закупать сырье, которое поступает в основном из одной страны».
Кэри одобряюще похлопала, а Эд читал дальше:
«Я имею в виду такое сырье и материалы, как платина, золото и хром из Южной Африки, кобальт из Заира и Замбии. Все мы знаем, что после вторжения в 1978 году в Заир цены на кобальт быстро подскочили с 11 долларов за килограмм до 120 и выше, хотя это в основном явилось результатом повышения спроса над предложением. Если Южная Африка вознамерится лишить остальной мир своего хрома…»
Кэри села.
— Эд, неужели ученые не могут найти заменители для этих видов сырья?
— Кэри, подожди, пока я закончу. У меня теряется мысль.
— Прости, но скажи мне, неужели не могут?
— Нет, мы не можем изобрести подходящего заменителя. Поэтому-то страны, обладающие каким-то одним видом ценного сырья или полезных ископаемых, могут в один прекрасный день посадить остальной мир на голодный паек. Ну а теперь, ради Бога, дай мне закончить. Через два часа я выступаю перед двумя сотнями людей.
Десять минут спустя Эд выразительно посмотрел в зеркало и подвел итоги:
— «Моей главной темой сегодня было показать, что может случиться с мировым запасом природных ресурсов, какие из них, вероятнее всего, могут истощиться, и какую стратегию необходимо выработать, учитывая возрастающий спрос и предложение, а также разведку недр, разработку и совершенствование технологии».
— Эд, мне кажется, что последнее предложение — что-то потрясающее!
— ЗАТ-КНИСЬ
— Извини!
Ранним солнечным утром одинокая фигура Артура полулежала в шезлонге на краю бассейна на крыше. Артур ошибочно полагал, что у бассейна можно находиться в полнейшей безопасности. Поскольку никогда не знаешь, кто может подслушать тебя в ресторане. Артур разговаривал с Питтсбургом сразу по двум телефонам. Временная разница между Австралией и Америкой составляла 15 часов; очень удобно, 8 утра пятницы в Сиднее соответствовало 5 вечера четверга в Питтсбурге, прямо перед концом рабочего дня. На одном из столиков возле бассейна стояли яичница с ветчиной, апельсиновый сок и кофе. Его темно-бордовый бриф-кейс «Картье ле Мает» лежал на другом столике.
Артур скользнул рукой под свои бирюзовые плавки и почесался:
— О'кей, Джо, я забираю 2 тысячи акций в 23.10. Пока… Делия, ты слушаешь?.. О'кей, соедини меня с ним.
Все звонки Артура проходили через его личную секретаршу, Делию, использующую коллектор в его офисе в Питтсбурге. Артуру нравилось лежать около бассейна и почесывать пузо на солнышке, в то время как он заставлял людей прыгать, а Делия записывала каждый разговор.
Потягивая апельсиновый сок, он вел переговоры о покупке земли и краткосрочной аренде здания на Черри-стрит, потом поспорил со своим страховым агентом.
— Не смей говорить мне «но», Сид, все цифры мне нужны к понедельнику. — Артур с грохотом бросил телефонную трубку, отер пот со своих солнечных очков и кивнул бою, который держал в руках серебряный поднос с 8-часовым обзором новостей, полученных по гостиничному телеграфу.
Доедая яичницу, Артур сделал короткий звонок в Нью-Йорк проинформировать «Мьюнишипал Эллайд», что он готов идти вперед, учитывая, что они приняли его кандидатуру в совет; потом он позвонил в городское отделение «Ною-Йорк Таймс» и передал им историю о «Мьюнишипал Эллайд».
Подтвердив у Делии, что все звонки были записаны, он выпил последнюю чашку кофе и позвонил напрямую кое-кому проверить, получила ли она его розы. Он слегка улыбнулся ее радостным возгласам, доносившимся через тысячи миль из Питтсбурга.
Артур сверился со своим брегетом 18-каратного золота с вечным календарем, показывающим фазы луны и выдерживающим глубину в 2000 футов под водой и которые стоили его матери 25000 долларов в качестве подарка на его шестидесятилетие. Он слегка поморщился при воспоминании о недавнем дне рождения. Доктора говорят, что человек выглядит на столько, на сколько себя чувствует. В шестьдесят два Артур ощущал себя на десять лет моложе. Ему не доставляло удовольствия выбирать себе замену, но совет давил на него два года, поэтому он наконец согласился высказать свое решение к новому году. Таким образом, следующий президент будет рассматриваться как выбор Артура.
Он снова посмотрел на часы. Остальные должны подойти минуты через две; у него было время еще на один звонок.
Гарри Скотт вышел из лифта при мягком утреннем освещении. Вдалеке он видел лежащего возле бассейна Артура, но босс мог и подождать пару минут, пока Гарри наслаждался чудесным видом, который очень любил. Он сдвинул свои солнечные очки на лоб, в темные курчавые волосы, и прищурил серые глаза. Мальчиком его дразнили в школе из-за его черных загибающихся ресниц, но потом перестали, когда Гарри вырос и оказался выше ростом и крепче остальных ребят в классе. Сломанный крикетной битой нос придавал ему более мужественный вид и делал его более агрессивным, так же как и высокие скулы и впалые щеки, хотя он в душе не был таким. Кроме того, он был очень худой, потому что равнодушно относился к еде и часто забывал о ней.
Слева от Гарри находился Харбор-Бридж — мост через залив; справа — как бы парящие в воздухе белые раковины Оперного театра и повсюду — яхты и буксиры танцевали на голубой воде Сидней-Харбор. «Отсюда, видимо, и пошла Австралия», — подумал Гарри. Его страна по размерам могла сравниться с Соединенными Штатами, но даже спустя 200 лет со дня высадки капитана Джеймса Кука в Ботани-Бэй в 1717 году население Австралии составляло всего 15 миллионов человек.
Вскоре после открытия Кука Великобритания потерпела поражение во время американской революции, что заставило ее искать новые места для ссылки своих каторжников. В качестве новой тюрьмы была выбрана Австралия; к 1868 году, когда прекратились поставки заключенных в страну, один из каждых девяти австралийцев имел в своем роду каторжника, хотя напоминание или намек на это обстоятельство считалось оскорблением.
Дед Гарри, Энди Скотт, приплыл сюда палубным матросом из Инвернесс, Шотландия, чтобы попытать счастья во время первой австралийской золотой лихорадки 1850-х. Вместе с тысячами других Энди Скотт не намыл никакого золота, но, когда у него вышли все деньги, он нанялся на работу в серебряные рудники, и эти было в самом начале австралийской горнодобывающей промышленности. К 1870 году, когда Энди Скотт II был управляющим шахты в компании «Сазерн Стар Майнинг», Австралия экспортировала медь, свинец, серебро и цинк, а Джеймсу Скотту было два годика. Джеймс остался работать в «Сазерн Стар». В 1952 году его сын. Гордон, стал финансовым контролером австралийской компании «Нэксус», и их геологи открыли огромные залежи угля, бокситов и железной руды. К 1960 году были обнаружены месторождения нефти, никеля и марганца, а двадцатилетний сын Гордона, Гарри, был награжден стипендией «Нэксуса». Вскоре после того, как Гарри поступил на работу в сиднейское отделение компании в качестве младшего бухгалтера, на Северной территории были обнаружены гигантские месторождения урана, и Австралия заняла одно из первых мест в мире в области горнодобывающей промышленности.
Скотты не принадлежали к тем австралийским семьям, которые вырыли свое огромное состояние из-под земли; каким-то образом этого им не удалось, но они были династией, с большой привязанностью относившейся к горному делу с самого начала развития этой отрасли промышленности, и за их столом в Кронулле, симпатичном пригородном районе Сиднея, где вырос Гарри Скотт, редко говорили о чем-то еще (за исключением крикета).
Его родители гордились, что Гарри отвечал теперь за всю деятельность «Нэксуса» в Австралии, и они были правы. «Нэксус» добывала никель, железную руду и бокситы в Западной Австралии; еще бокситы и медь в Квинсленде; и еще медь и каменный уголь на шахте «Вудоонголла» в Новом Южном Уэльсе, а также марганец на Северной территории.
Пока Гарри Скотт обходил вокруг пустынный гостиничный бассейн, из лифта вышли Эд и Чарли, в костюмах для отдыха, но с чемоданчиками в руках, и присоединились к своему боссу. Гарри подумал, кому из этих двух типов он будет докладывать в будущем; оба были достойными кандидатами, но каждый по-разному. Казалось, никакой ошибки не может произойти, когда в дело вступал энергичный адвокат Чарли, но Эд, геолог, был не менее энергичен и обладал редким даром зажигать людей; все, кто работал над каким-нибудь проектом Эда, были преданы ему и Эду.
Артур натянул гавайскую рубашку и приветствовал стройного, загорелого мужчину.
— Все в порядке, Гарри?
— Как мы и рассчитывали. В субботу утром мы вылетаем из Сиднея на Пауи. Поездка в 2000 миль, поэтому в отель мы прибудем около трех пополудни. В воскресенье с утра мы все будем купаться — словно у нас начался отпуск. После обеда совершим познавательную расслабляющую экскурсию по острову, опять же на вертолете. Артур, вы сядете позади пилота. Эд будет сидеть рядом с вами и указывать на красивые места. Когда мы доберемся до предполагаемых месторождений, он начнет тереть свой нос: один раз — для кобальта; два раза — для урана.
«А когда я сниму свои солнечные очки, это будет означать хром», — подумал Эд.
— А что, вся эта ерунда с загоранием и купанием необходима? — спросил Чарли. Гарри ответил:
— Эти пилоты настоящие сплетники, просто удивительно, что они могут разнюхать.
А про себя подумал: «Цена сделки достаточно велика, но если кто-нибудь узнает, что там есть на самом деле, цена подскочит, и на достижение соглашения уйдут годы». Любимым занятием на Пауи было торговаться.
— Поторопимся с брифингом, — сказал Артур. Краткое изложение содержания было не обязательным; в его портфеле уже хранился доклад на 92 страницах, и все цены и платежи были уже втайне обговорены, но эта встреча была организована на всякий случай, если вдруг возникнут какие-нибудь изменения в плане в последний момент.
— В понедельник мы все отправляемся в море на рыбалку, — продолжал Гарри. — Во вторник утром вертолет доставит нас в Куинстаун. Там мы якобы проинспектируем шахту. В аэропорту нас будет ожидать машина, но прежде чем мы посетим шахту, мы, конечно, нанесем визит вежливости в Президентский дворец, к югу от Куинстауна. Когда мы прибудем на место, из машины выйдет один Артур. Его заставят ждать — не знаю, как долго, полагаю десяти минут будет достаточно для высшего статуса, — но, если ожидание продлится свыше 30 минут, тогда Артур должен уйти. Однако этого не случится. Президент предложит кофе, и Артур примет его предложение. Дела обсуждаться не будут. Как только президент встанет, Артур уйдет.
— Как долго будет продолжаться встреча? — спросил Чарли.
— Приблизительно минут двадцать. Когда Артур выйдет из дворца, делегация «Нэксуса» отправляется на шахту, которая находится в 27 милях к северу от Куинстауна.
— А что потом? — снова поинтересовался Чарли.
— В среду утром президент пришлет свой личный вертолет за Артуром. Я поеду с ним. Мы встретимся с президентом и министром финансов. Артур сделает наше первое предложение, которое будет отвергнуто, после чего Артур и я вернемся в отель и отправимся на рыбную ловлю.
— В четверг мы с Артуром вновь посетим дворец, и опять нас заставят ждать в приемной президента. На этот раз у нас будет встреча наедине, и он будет готов передать все права Пауи на природные ресурсы «Нэксусу», но он назначит более высокую цену, чем наше первое предложение. Тогда Артур сделает второе предложение, которое тоже будет отвергнуто. После этого мы с Артуром уедем и позавтракаем в отеле «Куинстаун». После ленча прибудет посыльный от министра финансов, чтобы препроводить нас в его офис. Он согласится на цену, несколько превышающую наше второе предложение, и мы подпишем договор. Нам предстоит перевести деньги на их частные счета в Швейцарию до подписания окончательного договора, но это уже в компетенции Чарли.
— Ну и задаешь ты им задачку, — сказал Чарли.
— Ты собираешься легко отделаться, — заметил Эд. — Если ты вступаешь в контакт с некоторыми племенами в Папуа — Новой Гвинее, тебе придется вылизать подмышку вождя в знак доброй воли.
Он пожал плечами.
— Все было бы намного проще, если бы националистам не дали пинка под зад прямо перед нашими переговорами. С Раки это были бы просто вопросы «сколько», «где» и «когда». Но эти левые демократы — идеалисты. Парни там наверху считают себя этаким семейством Кеннеди с Пауи.
— Что произойдет, если они не согласятся на наше второе предложение? — спросил Чарли.
— Тогда Артур уезжает с выражением неуверенности на лице и отправляется на рыбалку. Они могут оставить все на последний момент — по правде говоря, именно этого я и ожидаю. Мы можем неожиданно продолжить переговоры в аэропорте, прямо перед вылетом. Но Артур не должен отклоняться от своего графика, иначе «Нэксус» потеряет свое лицо.
— Ты уверен, что президент не в курсе наших планов? — поинтересовался Чарли.
— Никогда нельзя быть уверенным, Чарли. Но даже в «Нэксусе» об этом никому не известно, кроме нас, — ответил Гарри. — А если произойдет утечка информации, тогда Бретт появится на сцене со своим брифингом. Он либо будет все отрицать, либо собьет прессу со следа.
— Были ли еще какие-нибудь проблемы с генералом Раки? — спросил Чарли.
— Естественно. Он остановился в Порт-Морсби в отеле «Тревел Лодж» на Хантер-стрит и изо всех сил старается убедить меня, что по-прежнему пользуется влиянием на Пауи, а одновременно жалуется, что мы прекратили переводить ему деньги. Все остальные министры-националисты были либо убиты, либо посажены в тюрьму, либо выброшены вон с Пауи еще восемнадцать месяцев назад, когда демократы одержали верх.
— Значит, «Нэксус» не отвечает на звонки Раки? Гарри кивнул.
— И он не получал от нас никаких денег с тех пор, как его партия проиграла.
В тот же день, после полудня, Анни, Дюк, Эд и Кэри отправились поплавать в Сидней-Харбор на одиннадцатиметровой гоночной яхте Гарри. После недели, проведенной в гостиничном конференц-зале, люди наслаждались весен — . ним солнцем в ноябре и подставляли лица ветру. Оба американца были одеты в обыкновенные костюмы, подобранные для этой поездки их женами, но на Гарри были джинсы и потрепанная штормовка.
Гарри наставлял Кэри, которая никогда раньше не ходила на яхте:
— Пригибайся, когда парус будет разворачивать, иначе тебя ударит «стрелой». Готовы?.. Поворачиваем!
«Морская ведьма» сменила галс, прошла мимо форта Денисон, где прежде содержались каторжники, и направилась к Головам при входе в гавань.
— Хотите поуправлять? — предложил Гарри. Он знал, что Дюку хотелось встать за штурвал, и предпочел доверить ему «Морскую ведьму» внутри гавани, где он не мог принести особого вреда. На яхте была грот-мачта с поднятым парусом и кливер, это не должно было доставить ему особых хлопот.
— Следите внимательно за Свиньей с Поросятами — это риф в центре гавани, — предупредил Гарри, когда Дюк принял руль. Хотя этот риф ясно выделялся, люди всегда забывали о Свинье с Поросятами.
— И остерегайтесь скалы с юго-восточной стороны рифа.
Если не считать этого, в данной части гавани отсутствовали какие-то другие помехи. Когда они подойдут к входу, Гарри снова возьмет управление на себя.
Анни знала, почему Гарри передал управление своей любимой лодки Дюку с такой готовностью.
Гарри продвинулся вперед, чтобы занять место Дюка подле Анни. И он прошептал:
— Ты избегаешь меня.
Солнце зажгло красные искорки в волосах Анни, когда она покачала головой. «Не знаю, что она делает с собой, — подумал Гарри, — но она выглядит, как прежде».
— Бретт, где же твой аэрозоль?
— Я оставил его в кармане пальто, — задыхаясь, произнес он, держа в руке какой-то синий билет. Сюзи схватила его.
— Сиди здесь. Я пойду принесу его.
Бретт, пошатываясь, дошел до хрупкого стула из резного дуба, который не предназначался для того, чтобы на нем сидели. Сюзи сбросила свои туфли и неуклюже побежала в мужской гардероб. Выхватив из рук служанки пальто Бретта, она нашла его аэрозоль от астмы, размером с большую зажигалку для сигарет, и в своем тесном платье изо всех сил побежала к Бретту.
Бретт делал выдох, держа свой аэрозоль у своего рта, затем делал вдох и держал его в течение десяти секунд. К ним подошел слуга, но Сюзи отослала его. — С ним будет все о'кей, такое бывает. Этот аэрозоль всегда помогает… Эй, не могли бы вы принести мне выпить? Обычно ему требуется минут двадцать, чтобы пережить приступ. Мне хотелось бы шампанского.
КНИГА ВТОРАЯ
РАЙ
3
ПЯТНИЦА, 9 НОЯБРЯ 1984 ГОДА
— По-моему, очень разумно с их стороны. Робби разглядывал букетик орхидей, прибывший вместе с завтраком на подносе и визитной карточкой «Риджент-отеля» в Сиднее. Он взял в руки большой конверт.— Они предлагают мне бесплатное пользование парикмахером плюс грязевые ванны и массаж в косметическом салоне отеля! Это в качестве подарка администрации, ведь сегодня — заключительный день конференции.
Подложив под спину подушки и просматривая бумаги, Изабель взглянула поверх очков в роговой оправе и рассмеялась:
— В прошлый раз, когда я летела на самолете авиакомпании «Конкорд», они подарили мне мужской галстук.
Робби обратил внимание, что Изабель не получала никаких ежедневных небольших подарков от администрации. Он также заметил, что она сторонится других женщин в их делегации; она была одним из ответственных сотрудников «Нэксуса» и не хотела, чтобы к ней относились как к чьей-то жене. С другой стороны, она носила пиджаки, которые были ей великоваты, и большие очки, постоянно соскальзывающие с ее маленького носика, которые, как ей казалось, давали ей ощущение защищенности. Однако Изабель не была синим чулком. Ей нравились бледные цветы, заполнявшие все комнаты (даже ванную), косметические и туалетные принадлежности, бесплатно предоставляемые отелем, плетеная корзиночка с пеной для ванны и разноцветным мылом в форме ракушек, маленький набор для шитья и толстый белый махровый халат в ее ванной.
Съев круассан, Изабель принялась изучать отпечатанный на машинке текст речи, которую она собиралась произнести в то утро перед двумястами старшими менеджерами. Она полностью сосредоточилась на своем выступлении, едва сошла с самолета. Когда во время перелета все заваливались спать, Изабель, бодрая и энергичная, проводила длительную встречу с боссом австралийского отделения «Нэксуса» Гарри Скоттом. Изабель старалась не пользоваться самолетами, потому что в полете она никогда не употребляла алкоголь, который обезвоживал организм больше, чем кондиционирование воздуха. Едва ступив на борт, она сразу же переводила часы на время прилета. Съедала она только три небольших, но калорийных бутерброда (по расписанию местного времени), закрывала специальной маской глаза и принимала снотворное в 10 часов вечера, согласно своим часам, поэтому просыпалась она (опять же по местному времени) свежей и готовой взяться за дела, в то время как большая часть остальных пассажиров выглядели, да и чувствовали себя помятыми.
Рано начав самостоятельную жизнь, Изабель научилась экономить время и деньги. Ее мать работала секретаршей у юриста до того, как вышла замуж за младшего офицера военно-морского флота, который умер, когда Изабель было семь лет. Ее мать растягивала пенсию моряка, обшивая соседей. Одежда Изабель тоже была сшита ее руками, и она привыкла засыпать под стрекотание старинной, с ножным приводом, швейной машинки. Ее мама умерла от пневмонии через неделю после десятого дня рождения Изабель. С тех пор Изабель немного боялась полюбить всей душой: вдруг у нее отнимут предмет любви.
Она отложила бумаги в сторону и налила вторую чашку кофе. Она взяла в руки номер «Аустрелиан» и откинулась на подушки.
Робби потерся носом о ее обнаженное плечо.
— Какая повестка дня на сегодня?
— Лекция по вопросам связей со средствами информации. Ее будет проводить главный редактор «Сидней Дейли Телеграф». Это обворожительная блондинка по имени Ита Баттроуз.
— Разве Бретт сегодня не выступает?
— Выступает, на тему «Нэксус — Заботливая Компания». После этого идет Эд с «истощением невосполнимых природных богатств». Тебе будет приятно услышать, что миру не грозит истощение основных ресурсов до 2050 года. Но после обеда все свободны, все делегаты.
Робби погладил кончиками пальцев ее руку, это было приглашение.
— Как насчет истощения невосполнимого мужа перед уходом на конференцию? Он поцеловал ее в шею.
— Милый, я не вставила колпачок. Да и не время сейчас.
— О'кей, о'кей. Обойдусь грязевыми ваннами.
Робби, обнаженный, выскользнул из-под простыней и направился в роскошную ванную. Почти сразу же он возвратился в спальню и распахнул дверь на балкон, с которого открывался чудесный вид на сиднейскую гавань с высоты 20 этажей.
— Изабель, дорогая, — у Робби было что-то в руках. Изабель подняла голову.
— Эй, это же мой колпачок?
— Был.
Робби подбросил предмет высоко в воздух.
— Как ты посмел!
— О, это было не трудно. Хочешь ты того или нет, но у тебя будет ребенок, и мы займемся этой проблемой прямо сейчас.
Лежа в постели, Бретт любовался Сюзи, одетой в красный кружевной бюстгальтер и крошечные бикини. Глядя, как она танцует под музыку радио, он почувствовал прилив желания. Он мог смотреть, как она чистит зубы, и это даже возбуждало его — и она об этом знала. Ему не было дела до того, как его друзья или семья отнесутся к Сюзи, волновало его лишь то, любил ли кто-нибудь ее, как он. Он следил за этим в присутствии других мужчин — был ли это десятилетний мальчик или восьмидесятилетний дед, поведение Сюзи едва отличалось от того, какой она была наедине с ним. Он пришел к выводу, что она не подозревает о том электрическом токе, который создает; это должно быть неосознанно, потому что, казалось, она никогда никем не интересовалась, кроме Бретта. Он был околдован Сюзи с того момента, когда впервые увидел ее, и боялся, что в один прекрасный день он ей наскучит и она просто уйдет. Бретт знал, что не успеет она сделать и десяти шагов, как рядом с ней окажется новый парень. Бретт не мог запереть от посторонних глаз свою жену, но ему очень хотелось это сделать.
Парадоксально, но ему нравилось видеть, как другие восхищаются Сюзи, и было приятно сознавать, что Сюзи очень нравится эта их поездка. Ей всегда нравилось путешествовать, особенно самолетом; нравилось, когда ей прислуживали.
И сейчас, в бледно-серой тишине гостиничного «люкса», стоя на ковре в позе «ласточки»: одна нога поднята за спиной, корпус прогнут, руки разведены в стороны, как у фигуристки, Сюзи весело спросила:
— Эй, Бретт, ты что, думаешь, я сплю с Артуром?
Именно это неожиданное, несколько грубоватое прямодушие и привлекало в ней Бретта. Он сказал:
— Должен признать, эта мысль приходила мне в голову. По правде говоря, он не видел другой причины, почему такую мелкую сошку, как он, включили в состав делегации на Пауи.
— Ну, так это не так.
Но, вставая с постели, он подумал: «Еще не так». Покуда у нее не было намерения иметь побочные связи. Но этот соблазн был козырем в ее рукаве. Она сразила Бретта этим самым древним оружием, но в следующий раз она выйдет замуж если не за Артура, то за человека с его деньгами и властью — за босса.
Несмотря на то что Сильвана привыкла к роскоши, она наслаждалась миром и покоем «Королевского люкса» в одном из самых фешенебельных отелей мира. Спокойные пастельные краски, приглушенное освещение, личный дворецкий — все было рассчитано на спокойствие и удаленность от мира. Сильвана пробормотала:
— Я, скорее всего, останусь здесь и почитаю в тишине.
— Ты читаешь слишком много, — сказал Артур. — Вредно для здоровья все время просиживать с книгой. Надеюсь, у тебя все в порядке? Тебе ничего не нужно?
Если бы Сильвана ответила: «Нет, у меня не все в порядке, я чувствовала себя одинокой все эти годы, и все, что мне нужно — это друг», — Артур просто уставился бы на нее в изумлении и посоветовал бы ей пройти медицинское обследование по возвращении в Питтсбург.
Артур беспрестанно бродил по их апартаментам. Люкс не был разделен на комнаты, а составлял единое большое помещение, в разных углах которого сгруппировались: обеденный стол, два письменных стола и место для отдыха посередине, с четырьмя диванами, обитыми бежевой кожей, и низким мраморным столиком. Войдя в номер, они обнаружили на столике ожидавшее их шампанское, водку, черную икру и экзотические фрукты.
В такой обстановке Сильвана решила насладиться сервисом и позволить себе роскошь не заботиться о наведении порядка и чистоты.
Эд перед зеркалом репетировал свою речь. Кэри, в оранжевой ночной рубашке, сидела скрестив ноги на кровати и внимательно слушала.
«…Таким образом мир может и дальше снабжать человечество всем необходимым в промышленности сырьем, если мы создадим достаточно стабильные политические условия, отсутствие энергетических кризисов, необходимый капитал и правильное размещение новых источников сырья».
Кэри подумала, что еще много чего нужно, но вслух не сказала.
Эд продолжал:
«… и с учетом того, что не возникает никаких новых картелей, способных вызвать нефтяной кризис — то есть заставить остальной мир закупать сырье, которое поступает в основном из одной страны».
Кэри одобряюще похлопала, а Эд читал дальше:
«Я имею в виду такое сырье и материалы, как платина, золото и хром из Южной Африки, кобальт из Заира и Замбии. Все мы знаем, что после вторжения в 1978 году в Заир цены на кобальт быстро подскочили с 11 долларов за килограмм до 120 и выше, хотя это в основном явилось результатом повышения спроса над предложением. Если Южная Африка вознамерится лишить остальной мир своего хрома…»
Кэри села.
— Эд, неужели ученые не могут найти заменители для этих видов сырья?
— Кэри, подожди, пока я закончу. У меня теряется мысль.
— Прости, но скажи мне, неужели не могут?
— Нет, мы не можем изобрести подходящего заменителя. Поэтому-то страны, обладающие каким-то одним видом ценного сырья или полезных ископаемых, могут в один прекрасный день посадить остальной мир на голодный паек. Ну а теперь, ради Бога, дай мне закончить. Через два часа я выступаю перед двумя сотнями людей.
Десять минут спустя Эд выразительно посмотрел в зеркало и подвел итоги:
— «Моей главной темой сегодня было показать, что может случиться с мировым запасом природных ресурсов, какие из них, вероятнее всего, могут истощиться, и какую стратегию необходимо выработать, учитывая возрастающий спрос и предложение, а также разведку недр, разработку и совершенствование технологии».
— Эд, мне кажется, что последнее предложение — что-то потрясающее!
— ЗАТ-КНИСЬ
— Извини!
Ранним солнечным утром одинокая фигура Артура полулежала в шезлонге на краю бассейна на крыше. Артур ошибочно полагал, что у бассейна можно находиться в полнейшей безопасности. Поскольку никогда не знаешь, кто может подслушать тебя в ресторане. Артур разговаривал с Питтсбургом сразу по двум телефонам. Временная разница между Австралией и Америкой составляла 15 часов; очень удобно, 8 утра пятницы в Сиднее соответствовало 5 вечера четверга в Питтсбурге, прямо перед концом рабочего дня. На одном из столиков возле бассейна стояли яичница с ветчиной, апельсиновый сок и кофе. Его темно-бордовый бриф-кейс «Картье ле Мает» лежал на другом столике.
Артур скользнул рукой под свои бирюзовые плавки и почесался:
— О'кей, Джо, я забираю 2 тысячи акций в 23.10. Пока… Делия, ты слушаешь?.. О'кей, соедини меня с ним.
Все звонки Артура проходили через его личную секретаршу, Делию, использующую коллектор в его офисе в Питтсбурге. Артуру нравилось лежать около бассейна и почесывать пузо на солнышке, в то время как он заставлял людей прыгать, а Делия записывала каждый разговор.
Потягивая апельсиновый сок, он вел переговоры о покупке земли и краткосрочной аренде здания на Черри-стрит, потом поспорил со своим страховым агентом.
— Не смей говорить мне «но», Сид, все цифры мне нужны к понедельнику. — Артур с грохотом бросил телефонную трубку, отер пот со своих солнечных очков и кивнул бою, который держал в руках серебряный поднос с 8-часовым обзором новостей, полученных по гостиничному телеграфу.
Доедая яичницу, Артур сделал короткий звонок в Нью-Йорк проинформировать «Мьюнишипал Эллайд», что он готов идти вперед, учитывая, что они приняли его кандидатуру в совет; потом он позвонил в городское отделение «Ною-Йорк Таймс» и передал им историю о «Мьюнишипал Эллайд».
Подтвердив у Делии, что все звонки были записаны, он выпил последнюю чашку кофе и позвонил напрямую кое-кому проверить, получила ли она его розы. Он слегка улыбнулся ее радостным возгласам, доносившимся через тысячи миль из Питтсбурга.
Артур сверился со своим брегетом 18-каратного золота с вечным календарем, показывающим фазы луны и выдерживающим глубину в 2000 футов под водой и которые стоили его матери 25000 долларов в качестве подарка на его шестидесятилетие. Он слегка поморщился при воспоминании о недавнем дне рождения. Доктора говорят, что человек выглядит на столько, на сколько себя чувствует. В шестьдесят два Артур ощущал себя на десять лет моложе. Ему не доставляло удовольствия выбирать себе замену, но совет давил на него два года, поэтому он наконец согласился высказать свое решение к новому году. Таким образом, следующий президент будет рассматриваться как выбор Артура.
Он снова посмотрел на часы. Остальные должны подойти минуты через две; у него было время еще на один звонок.
Гарри Скотт вышел из лифта при мягком утреннем освещении. Вдалеке он видел лежащего возле бассейна Артура, но босс мог и подождать пару минут, пока Гарри наслаждался чудесным видом, который очень любил. Он сдвинул свои солнечные очки на лоб, в темные курчавые волосы, и прищурил серые глаза. Мальчиком его дразнили в школе из-за его черных загибающихся ресниц, но потом перестали, когда Гарри вырос и оказался выше ростом и крепче остальных ребят в классе. Сломанный крикетной битой нос придавал ему более мужественный вид и делал его более агрессивным, так же как и высокие скулы и впалые щеки, хотя он в душе не был таким. Кроме того, он был очень худой, потому что равнодушно относился к еде и часто забывал о ней.
Слева от Гарри находился Харбор-Бридж — мост через залив; справа — как бы парящие в воздухе белые раковины Оперного театра и повсюду — яхты и буксиры танцевали на голубой воде Сидней-Харбор. «Отсюда, видимо, и пошла Австралия», — подумал Гарри. Его страна по размерам могла сравниться с Соединенными Штатами, но даже спустя 200 лет со дня высадки капитана Джеймса Кука в Ботани-Бэй в 1717 году население Австралии составляло всего 15 миллионов человек.
Вскоре после открытия Кука Великобритания потерпела поражение во время американской революции, что заставило ее искать новые места для ссылки своих каторжников. В качестве новой тюрьмы была выбрана Австралия; к 1868 году, когда прекратились поставки заключенных в страну, один из каждых девяти австралийцев имел в своем роду каторжника, хотя напоминание или намек на это обстоятельство считалось оскорблением.
Дед Гарри, Энди Скотт, приплыл сюда палубным матросом из Инвернесс, Шотландия, чтобы попытать счастья во время первой австралийской золотой лихорадки 1850-х. Вместе с тысячами других Энди Скотт не намыл никакого золота, но, когда у него вышли все деньги, он нанялся на работу в серебряные рудники, и эти было в самом начале австралийской горнодобывающей промышленности. К 1870 году, когда Энди Скотт II был управляющим шахты в компании «Сазерн Стар Майнинг», Австралия экспортировала медь, свинец, серебро и цинк, а Джеймсу Скотту было два годика. Джеймс остался работать в «Сазерн Стар». В 1952 году его сын. Гордон, стал финансовым контролером австралийской компании «Нэксус», и их геологи открыли огромные залежи угля, бокситов и железной руды. К 1960 году были обнаружены месторождения нефти, никеля и марганца, а двадцатилетний сын Гордона, Гарри, был награжден стипендией «Нэксуса». Вскоре после того, как Гарри поступил на работу в сиднейское отделение компании в качестве младшего бухгалтера, на Северной территории были обнаружены гигантские месторождения урана, и Австралия заняла одно из первых мест в мире в области горнодобывающей промышленности.
Скотты не принадлежали к тем австралийским семьям, которые вырыли свое огромное состояние из-под земли; каким-то образом этого им не удалось, но они были династией, с большой привязанностью относившейся к горному делу с самого начала развития этой отрасли промышленности, и за их столом в Кронулле, симпатичном пригородном районе Сиднея, где вырос Гарри Скотт, редко говорили о чем-то еще (за исключением крикета).
Его родители гордились, что Гарри отвечал теперь за всю деятельность «Нэксуса» в Австралии, и они были правы. «Нэксус» добывала никель, железную руду и бокситы в Западной Австралии; еще бокситы и медь в Квинсленде; и еще медь и каменный уголь на шахте «Вудоонголла» в Новом Южном Уэльсе, а также марганец на Северной территории.
Пока Гарри Скотт обходил вокруг пустынный гостиничный бассейн, из лифта вышли Эд и Чарли, в костюмах для отдыха, но с чемоданчиками в руках, и присоединились к своему боссу. Гарри подумал, кому из этих двух типов он будет докладывать в будущем; оба были достойными кандидатами, но каждый по-разному. Казалось, никакой ошибки не может произойти, когда в дело вступал энергичный адвокат Чарли, но Эд, геолог, был не менее энергичен и обладал редким даром зажигать людей; все, кто работал над каким-нибудь проектом Эда, были преданы ему и Эду.
Артур натянул гавайскую рубашку и приветствовал стройного, загорелого мужчину.
— Все в порядке, Гарри?
— Как мы и рассчитывали. В субботу утром мы вылетаем из Сиднея на Пауи. Поездка в 2000 миль, поэтому в отель мы прибудем около трех пополудни. В воскресенье с утра мы все будем купаться — словно у нас начался отпуск. После обеда совершим познавательную расслабляющую экскурсию по острову, опять же на вертолете. Артур, вы сядете позади пилота. Эд будет сидеть рядом с вами и указывать на красивые места. Когда мы доберемся до предполагаемых месторождений, он начнет тереть свой нос: один раз — для кобальта; два раза — для урана.
«А когда я сниму свои солнечные очки, это будет означать хром», — подумал Эд.
— А что, вся эта ерунда с загоранием и купанием необходима? — спросил Чарли. Гарри ответил:
— Эти пилоты настоящие сплетники, просто удивительно, что они могут разнюхать.
А про себя подумал: «Цена сделки достаточно велика, но если кто-нибудь узнает, что там есть на самом деле, цена подскочит, и на достижение соглашения уйдут годы». Любимым занятием на Пауи было торговаться.
— Поторопимся с брифингом, — сказал Артур. Краткое изложение содержания было не обязательным; в его портфеле уже хранился доклад на 92 страницах, и все цены и платежи были уже втайне обговорены, но эта встреча была организована на всякий случай, если вдруг возникнут какие-нибудь изменения в плане в последний момент.
— В понедельник мы все отправляемся в море на рыбалку, — продолжал Гарри. — Во вторник утром вертолет доставит нас в Куинстаун. Там мы якобы проинспектируем шахту. В аэропорту нас будет ожидать машина, но прежде чем мы посетим шахту, мы, конечно, нанесем визит вежливости в Президентский дворец, к югу от Куинстауна. Когда мы прибудем на место, из машины выйдет один Артур. Его заставят ждать — не знаю, как долго, полагаю десяти минут будет достаточно для высшего статуса, — но, если ожидание продлится свыше 30 минут, тогда Артур должен уйти. Однако этого не случится. Президент предложит кофе, и Артур примет его предложение. Дела обсуждаться не будут. Как только президент встанет, Артур уйдет.
— Как долго будет продолжаться встреча? — спросил Чарли.
— Приблизительно минут двадцать. Когда Артур выйдет из дворца, делегация «Нэксуса» отправляется на шахту, которая находится в 27 милях к северу от Куинстауна.
— А что потом? — снова поинтересовался Чарли.
— В среду утром президент пришлет свой личный вертолет за Артуром. Я поеду с ним. Мы встретимся с президентом и министром финансов. Артур сделает наше первое предложение, которое будет отвергнуто, после чего Артур и я вернемся в отель и отправимся на рыбную ловлю.
— В четверг мы с Артуром вновь посетим дворец, и опять нас заставят ждать в приемной президента. На этот раз у нас будет встреча наедине, и он будет готов передать все права Пауи на природные ресурсы «Нэксусу», но он назначит более высокую цену, чем наше первое предложение. Тогда Артур сделает второе предложение, которое тоже будет отвергнуто. После этого мы с Артуром уедем и позавтракаем в отеле «Куинстаун». После ленча прибудет посыльный от министра финансов, чтобы препроводить нас в его офис. Он согласится на цену, несколько превышающую наше второе предложение, и мы подпишем договор. Нам предстоит перевести деньги на их частные счета в Швейцарию до подписания окончательного договора, но это уже в компетенции Чарли.
— Ну и задаешь ты им задачку, — сказал Чарли.
— Ты собираешься легко отделаться, — заметил Эд. — Если ты вступаешь в контакт с некоторыми племенами в Папуа — Новой Гвинее, тебе придется вылизать подмышку вождя в знак доброй воли.
Он пожал плечами.
— Все было бы намного проще, если бы националистам не дали пинка под зад прямо перед нашими переговорами. С Раки это были бы просто вопросы «сколько», «где» и «когда». Но эти левые демократы — идеалисты. Парни там наверху считают себя этаким семейством Кеннеди с Пауи.
— Что произойдет, если они не согласятся на наше второе предложение? — спросил Чарли.
— Тогда Артур уезжает с выражением неуверенности на лице и отправляется на рыбалку. Они могут оставить все на последний момент — по правде говоря, именно этого я и ожидаю. Мы можем неожиданно продолжить переговоры в аэропорте, прямо перед вылетом. Но Артур не должен отклоняться от своего графика, иначе «Нэксус» потеряет свое лицо.
— Ты уверен, что президент не в курсе наших планов? — поинтересовался Чарли.
— Никогда нельзя быть уверенным, Чарли. Но даже в «Нэксусе» об этом никому не известно, кроме нас, — ответил Гарри. — А если произойдет утечка информации, тогда Бретт появится на сцене со своим брифингом. Он либо будет все отрицать, либо собьет прессу со следа.
— Были ли еще какие-нибудь проблемы с генералом Раки? — спросил Чарли.
— Естественно. Он остановился в Порт-Морсби в отеле «Тревел Лодж» на Хантер-стрит и изо всех сил старается убедить меня, что по-прежнему пользуется влиянием на Пауи, а одновременно жалуется, что мы прекратили переводить ему деньги. Все остальные министры-националисты были либо убиты, либо посажены в тюрьму, либо выброшены вон с Пауи еще восемнадцать месяцев назад, когда демократы одержали верх.
— Значит, «Нэксус» не отвечает на звонки Раки? Гарри кивнул.
— И он не получал от нас никаких денег с тех пор, как его партия проиграла.
В тот же день, после полудня, Анни, Дюк, Эд и Кэри отправились поплавать в Сидней-Харбор на одиннадцатиметровой гоночной яхте Гарри. После недели, проведенной в гостиничном конференц-зале, люди наслаждались весен — . ним солнцем в ноябре и подставляли лица ветру. Оба американца были одеты в обыкновенные костюмы, подобранные для этой поездки их женами, но на Гарри были джинсы и потрепанная штормовка.
Гарри наставлял Кэри, которая никогда раньше не ходила на яхте:
— Пригибайся, когда парус будет разворачивать, иначе тебя ударит «стрелой». Готовы?.. Поворачиваем!
«Морская ведьма» сменила галс, прошла мимо форта Денисон, где прежде содержались каторжники, и направилась к Головам при входе в гавань.
— Хотите поуправлять? — предложил Гарри. Он знал, что Дюку хотелось встать за штурвал, и предпочел доверить ему «Морскую ведьму» внутри гавани, где он не мог принести особого вреда. На яхте была грот-мачта с поднятым парусом и кливер, это не должно было доставить ему особых хлопот.
— Следите внимательно за Свиньей с Поросятами — это риф в центре гавани, — предупредил Гарри, когда Дюк принял руль. Хотя этот риф ясно выделялся, люди всегда забывали о Свинье с Поросятами.
— И остерегайтесь скалы с юго-восточной стороны рифа.
Если не считать этого, в данной части гавани отсутствовали какие-то другие помехи. Когда они подойдут к входу, Гарри снова возьмет управление на себя.
Анни знала, почему Гарри передал управление своей любимой лодки Дюку с такой готовностью.
Гарри продвинулся вперед, чтобы занять место Дюка подле Анни. И он прошептал:
— Ты избегаешь меня.
Солнце зажгло красные искорки в волосах Анни, когда она покачала головой. «Не знаю, что она делает с собой, — подумал Гарри, — но она выглядит, как прежде».