Чувствуя, как поднимается она изнутри сейчас, Лидия попыталась успокоиться, выбросить из головы Шурочку. Да есть у нее, чем заполнить голову – та жизнь, которую она ведет с некоторых пор, давала множество тем, чтобы занять свою голову. Были в ее жизни радости. Получает она, и часто, то, что ей нравится…
Утомившись от печали, Лидия не без помощи своей наставницы осознала, что даже окажись она в роли фрейлины, получив вожделенный вензель, все равно не быть ей женой сановного человека. Только наложницей. А ею она станет и без вожделенного вензеля.
– Лучше всего, – наставляла ее многоопытная женщина, – подловить купчика. Они, конечно, сейчас тоже не промах – на свои деньги ищут громкую фамилию. Но знаешь ли, им это непросто дается. Новые деньги плохо сходятся со старыми фамилиями.
Надзирательница говорила, что купцы повадились устраивать разные благотворительные собрания. Замаливают грехи пред Господом за то, что неправедно нажили большие деньги. Вот где следует бывать Лидии.
Лидия прислушалась. Когда смолянок пригласили на благотворительный вечер – купеческое сообщество жертвовало в пользу новой больницы, которая должна была открыться близ Кузьминок, – она нарядилась и поехала.
Николая она заметила сразу. И он ее. Лидия была в платье фиалкового цвета. Как она узнала после, для него это был знак. Конечно же, он не пропустил его. А ведь Лидия долго колебалась – надеть зеленое, которое очень ей к лицу – пшеничные волосы обретают особенный блеск на его фоне, или поехать в фиалковом, которое оттеняет серо-голубые глаза. Она выбрала фиалковое. И не ошиблась. Знак ли ей это?
Лидия уделила ему внимание – танцевала с ним, говорила. Слушала про цветы фиалки. Это было в начале их знакомства. А с недавних пор, если говорить прямо, была на содержании у этого молодого купчика. Более того, он уверял ее, что женится на ней.
Лидия и верила, и нет его обещаниям. Опыт общения с мужчинами она приобрела рано, этому способствовала надзирательница. Она считала, что из Смольного такая девушка, как Лидия, которую ничто не ждет за воротами заведения, должна выйти готовой к жизни во всех смыслах. Она сама когда-то, как Лидия, мечтала об иной жизни. Правда, росла и взрослела Наставница во время иное, менее свободное в нравах…
Сейчас, лежа на диване, одетая в матинэ, которое подарил Николай, обнаружив у сестры такое же из розового шелка, Лидия наблюдала, как он переходит от одного подоконника к другому, кланяясь своим фиалкам. Из белой фаянсовой лейки с синим цветком на боку он поливал синие фиалки. А с розовым цветком – розовые. Его движения были такими же нежными, какими он обходился с ней. Она не единожды одарила его своими милостями… Поэтому знала.
А что, все совсем неплохо, думала Лидия, опершись на локоть, отчего грудь оказалась полуоткрытой, да какое там – полузакрытыми остались только соски. Она знала, что сейчас будет. Подумала – и сразу ощутила толчок в живот, от которого сладость и тепло растеклись по всему телу, а сердце забилось в ожидании. Николай нравился ей своим азартом и непредсказуемостью в их играх. Он мог сейчас навалиться на нее и не выпускать до самого вечера…
Она усмехнулась. Да, он неистов. Особенно в этот приезд к ней. Он жил в Москве, но в Петербурге проводил у нее много времени.
Вчера, лежа у нее на груди, рассказал такое, что до сих пор не дает ей покоя.
Она подняла руку и прикрыла шелком грудь. Она словно опасалась страстного порыва Николая – помешает уловить что-то такое, что ускользает от нее.
Неужели она наконец-то настигла эту Волковысскую? Подумать только, кого Николаю в жены присмотрела его сестра! Шурочку. Это значит, она будет пользоваться тем мужчиной, которым Лидия пользуется уже не первый месяц!
Не-ет, осадила она себя. Не она настигла Шурочку, она, Лидия, опередила ее. Она улыбнулась широко, откровенно. Разве такое открытие не должно вознести ее на олимп собственного счастья?
– Ха-ха-ха! – развеселилась она.
Николай оглянулся.
– Что-то случилось? – спросил он, снова устремляя взгляд на свои цветы.
– Тебе нашли невесту, Николаша! Прекрасно! Но эта Волковысская будет на моем месте после меня! Ах, как я рада!
– Но я сказал тебе, я не хочу ее. Значит, ее не будет на твоем месте. Только ты можешь быть моей женой, – говорил он, продолжая поливать цветы. – Ты живая Фиалка, а это для меня все. Я нашел тебя, я узнал тебя.
– Ага, и выкопал, – прыснула Лидия. – Теперь поливаешь… – Она захихикала. – А что, правда, да? И подкармливаешь…
Но он словно не слышал ее. Она заметила, с мужчинами так бывает. Она начинает что-то говорить, а они задергивают шторки на ушах.
– Да, – продолжал Николай, – сестра станет грозить мне бедностью, но я готов… Потому что я люблю тебя, моя живая Фиалка.
Лидия едва не задохнулась, но уже от гнева, который вытеснил радость. Условие, которое поставила Николаю сестра, снова ткнуло ее носом, как нашкодившего щенка, в лужу, которую он сделал. Подумайте только – сестра одарит Николая деньгами, если он женится на Волковысской!
Николай поставил лейки на полку, подошел к Лидии. Его взгляд упал на ее груди, которые снова вынырнули из шелка и смотрели прямо на него. Он медленно опустился на одно колено, потом на другое. Наклонился над ними. Протянул обе руки и припал губами сначала к одной, потом к другой.
– Ах, как я люблю вас, мои нежные фиалковые росточки, – шептал он. Его язык был горяч, нежен. Лидия охнула, закрыла глаза и потянулась к нему всем телом.
– На, на, на… – шептала она. – Бери их, целуй… все… все… все…
Ее тело приникло к Николаю так, как ни к кому до него. Все те, кто был прежде, – старики, озабоченные своей немощью. Она ублажала их, но училась у них искусству ублажать и доставлять удовольствие тому, с кем окажется в постели.
– Мы придумаем что-то, – бормотал он, зарываясь в ее бедра, обжигая ее огнем своей плоти.
– Тихо… – шептала она. – После. Думать – после…
Лидия жаждала забыть все, радость тела сейчас стала главной. Она знала, что после разум свежеет, прибавляется смелости. А ей так нужна смелость. Еще большая, чем прежде, большая, чем сейчас. Потому что у нее есть цель – победить Волковысскую. Заместить ее. Если невозможно стать ею…
Жар проходил, она смотрела на лицо спящего любовника. Мысли менялись, глаза видели все вокруг по-другому. У нее на груди лежит мужчина без денег. Ну и каков он?
То, что казалось приятной небрежностью, теперь воспринималось как расхристанность и неряшливость. Его волосы перестали казаться послушными, она видела редкие, растрепанные пряди. Фу, какие жидкие. А эти его фиалки? Разговоры о них? Да мужское ли это занятие?
Николай открыл глаза.
Лидия улыбнулась, но по необходимости продолжить начатую игру.
– Ты хочешь глоток хереса, моя милая Фиалка? – спросил он, поднимаясь над ней, потом усевшись рядом.
Она окинула взглядом его далеко не могучий торс, отметила худые бедра. Когда он одет, как денди, этого не видно. Отвернулась и посмотрела в окно.
Вечерело, небо опустилось низко.
– Шерри? – переспросила Лидия.
Она приучилась пить херес. Но, обнаружив, что англичане его называют шерри, с тех пор называла именно так.
Николай словно не замечал и упорствовал:
– У меня есть самый свежий херес. Самый сухой из всех. Моей сестре привезли из Испании. Между прочим, ее жених уверяет, что настоящие англичане пьют только сухой. Или ты хочешь сладенький, амонтильядо?
– Я уже пила его, – сказала Лидия. – Слишком сладко.
– Не думаю. – Он усмехнулся. – Он очень дорог. Скорее всего тебя потчевали суррогатом.
«Откуда ты знаешь, кто меня угощал им?» – хотелось крикнуть ей. Но она удержалась. А он продолжал:
– Каким-нибудь сладким пойлом тебя поили под видом амонтильядо, какое пьют алкоголички в Лондоне. Мой приятель жил в Лондоне и снимал комнату у хозяйки, которая с утра до вечера потягивала его.
Николай слез с кровати, прошел к шкафу, достал бутылку и две рюмки, наполнил. Поставил на серебряный поднос и вернулся к Лидии.
Она взяла у него рюмку, отпила, кивнула.
– Достойный, – коротко бросила она.
Потом, когда ощущение покоя, тепла разлилось по телу, Лидия спросила то, о чем не решалась прежде:
– Николаша, но почему она не хочет выйти за тебя? Ты так… хорош… богат… нежен. Правда, она пока не знает насколько…
Он засмеялся.
– Потому что у нее есть тот, за кого она выйдет.
– Неужели английский лорд? – насмешливо бросила Лидия, чувствуя, как замерло сердце. Неужели!
– Нет. Они ее не привлекают. – Николай махнул рукой.
– Но… он богат? – спросила Лидия, снова почувствовав, как замерло сердце.
– Будет, я думаю. – Николай засмеялся. – Довольно скоро.
Вот как?
– Ты его знаешь? – спросила она.
– Только то, что Шурочка рассказала мне.
– Значит… в таком случае… ты никогда не получишь денег от сестры?
– Скорее всего в ближайшем будущем нет… Потому что я женюсь только на тебе, моя Фиалка.
Ее ноздри раздулись, но он не заметил перемены в ее лице. Он думал о том, что все равно найдет способ получить деньги от сестры. Его Фиалка не может жить в бедности, как и все остальные фиалки. Им нужна оранжерея, чтобы цвела красота, которой они одарены Господом.
Николай много раз воображал сцену, которая ему явилась сейчас.
Он, одетый с иголочки, подходит к двери банка, швейцар открывает ее перед ним. Николай отдает ему пальто, шляпу и уверенным шагом, легко стуча каблуками, направляется к дверям кабинета директора банка. За стеклом сидят люди, которые пропускают через свои руки деньги, способные утолить его страсти, желания, намерения.
Николай мысленно оглядел стол банковского служащего, на котором лежали пачки разных бланков. Это ордера, их он заполнит. Его тут же спросит контролер:
– Желаете наличными?
– Разумеется, – небрежно бросит он.
А потом, опершись рукой о край обширного стола, станет наблюдать, как ловкие руки считают пачки ассигнаций.
Перед входом в банк, пришла ему в голову новая сцена, в пролетке его будет ждать Лидия. С которой они отправятся вокруг света, где найдут все фиалки, подаренные миру Создателем…
– Расскажи мне еще, – услышал он голос Лидии и очнулся от видения.
– О чем же? – Он потер глаза. Не могла Лидия проникнуть к нему в сон.
Она заметила его недоуменный, точнее, растерянный взгляд. Поморщась, добавила:
– Ну, о ней же. О них…
– Ах, ты о Шурочке и ее друге сердца! – воскликнул он. – Охотно. Слушай и удивляйся. Если спросить меня, то скажу тебе: как бы придуманное ни казалось смешно на первый взгляд, оно выполнимо. Именно потому, что неожиданно и смешно.
– Подробней, – потребовала Лидия, чувствуя, что теряет терпение. – Мне не нужна оценка, я хочу знать, что именно она придумала.
Он уловил недовольные нотки в голосе Лидии, но не удержался и снова сказал то, о чем уже говорил ей:
– Это любовь, Лидия. А она может все.
Любовь, стало быть? – усмехнулась она про себя. Любую любовь может пересилить нечто иное. Она почувствовала, как загорелась кровь, а от нее щеки.
– Я вижу, ты понимаешь, что это за чувство, – продолжал Николай.
Еще бы. Она понимает, что такое любовь. Но не к нему, ни к какому мужчине. К успеху, собственному. К достижению цели, которую она наметила. Вот что такое любовь. Любоваться, как рушится то, что люди называют любовью друг к другу. Похоть – вот что победит любовь.
Она окинула взглядом мужчину, который стоял перед ней. Кто он ей? Если без денег сестры – он обычный, заурядный, ушибленный фиалками. Женщина должна быть еще большим ребенком, чтобы такой мужчина казался ей взрослым. Это она усвоила давно.
– Она поехала к нему, – говорил Николай. – Она… – он усмехнулся, – она необыкновенная девушка.
– В чем же? Ты проверил? – Она наклонила голову набок.
Николай вскинул брови.
– Она… – Он едва не произнес фразу, наверняка бы обидевшую Лидию. Но вовремя удержался. Лидия как будто поняла, о чем он. Мол, таких не проверяют. Таким верят безоглядно. – Шурочка уверяет, что ее Алеша Старцев найдет золото.
– Откуда она знает? – быстро спросила Лидия.
– Кажется, я разгадал ее секрет. Мой друг, к которому я направил ее в Московский университет, сделал ей что-то такое… Погоди, я плохо учил химию. Как думаешь, можно из драгоценностей – вроде твоих, – он протянул руку к ее шее и приподнял золотую цепочку, – сделать золотой песок? – Он уставился на нее, словно ждал ответа от великого мага.
Лидия сощурилась. Она изучала химию, немного. Но природная смекалка подсказывала – а почему нет?
Так вот, значит, как… Глаза ее вспыхнули огнем.
– Ты хочешь сказать, что она все это повезла ему?
– Возможно. Я думаю, – он понизил голос, – она готовит мистификацию…
Лидия сощурилась, потом глаза ее распахнулись, становились все круглее. А если… Она взглянула на Николая. Нет, он не годится в попутчики. И потом – зачем он ей? Она может добраться до Барнаула, а деньги даст Николай.
Голова кружилась от мыслей. Она поморщилась, останавливая вращение. Лидия чувствовала, что теперь Шурочка в ее руках. То, что задумала Волковысская, может грозить острогом.
Но что ей, Лидии, с того? Это не та месть. Она хочет занять ее место. То, которого жаждет Шурочка Волковысская, ради которого она идет на подлог.
Место любимой женщины, вот что. А где это место? В постели. Вот его-то она, Лидия Жирова, и займет!
Во рту пересохло от нетерпения.
– Принеси мне сельтерской, – попросила она Николая.
Николай тотчас вышел за водой на кухню. Сейчас же, выпив воды, она оденется и поедет к Наставнице. Она когда-то жила в Сибири.
Она снова бросила взгляд на Николая. Он сделает все, о чем она попросит.
Николай уже подавал ей стакан воды.
Лидия пила жадно, с каждым глотком становясь бодрее.
– Я… хотела бы развеяться, – сказала она, протягивая ему стакан с недопитой водой, и утомленно улыбнулась.
– Каким именно способом? – спросил он с готовностью.
– Я прокатилась бы на большую ярмарку, – сказала Лидия.
– С радостью составил бы тебе компанию. Туда, я знаю, приезжают купцы с Востока и из Европы. Но сейчас у моих фиалок особое время. Не могу их покинуть. Правда, поезжай в Нижний. Я дам тебе названия сортов, ты поищешь…
– И деньги… – Пришлось кстати, даже не надо придумывать, как попросить, обрадовалась Лидия.
– Разумеется. Я дам тебе деньги.
– Я верну тебе с процентами, – пообещала Лидия смеясь.
Николай наклонился, потом сел рядом, обнял ее за плечи.
– С большими процентами. – Его рука легла ей на грудь и легонько сдавила.
– Деньги вперед, – потребовала Лидия полушутя-полусерьезно.
– Согласен. Обещаю немедленно отправиться в банк, – говорил он, а сам лихорадочно соображал – как ему снять деньги со счета? Счет его, но он закрыт для пользования. Нужна подпись сестры.
Он набрал воздуха.
– Я должен тебя кое о чем попросить, Лидия.
Лидия с интересом поглядела на Николая. Она догадывалась, что с его деньгами что-то не так. И вот теперь она узнает – что именно.
– Я готова, – кивнула она. – Но моя помощь тебе будет кое-чего стоить.
– Ты не поцелуешь меня лишний раз? – спросил он.
Она засмеялась.
– Поцелую. Но тогда тебе не будет процентов.
– Лидия, я знаю, у тебя дар копировать…
Она взглянула на него. Что ж, это похвала. Она копировала, причем не только Шурочку. Лидия взглянула на пальцы, указательный был в чернилах.
– Хорошо. Давай.
Николай подошел к столу и принес лист, на котором была подпись сестры.
Когда подпись на нужной бумаге была готова, Николай помчался в банк.
А Лидия быстро оделась и поехала к своей Наставнице.
20
21
Утомившись от печали, Лидия не без помощи своей наставницы осознала, что даже окажись она в роли фрейлины, получив вожделенный вензель, все равно не быть ей женой сановного человека. Только наложницей. А ею она станет и без вожделенного вензеля.
– Лучше всего, – наставляла ее многоопытная женщина, – подловить купчика. Они, конечно, сейчас тоже не промах – на свои деньги ищут громкую фамилию. Но знаешь ли, им это непросто дается. Новые деньги плохо сходятся со старыми фамилиями.
Надзирательница говорила, что купцы повадились устраивать разные благотворительные собрания. Замаливают грехи пред Господом за то, что неправедно нажили большие деньги. Вот где следует бывать Лидии.
Лидия прислушалась. Когда смолянок пригласили на благотворительный вечер – купеческое сообщество жертвовало в пользу новой больницы, которая должна была открыться близ Кузьминок, – она нарядилась и поехала.
Николая она заметила сразу. И он ее. Лидия была в платье фиалкового цвета. Как она узнала после, для него это был знак. Конечно же, он не пропустил его. А ведь Лидия долго колебалась – надеть зеленое, которое очень ей к лицу – пшеничные волосы обретают особенный блеск на его фоне, или поехать в фиалковом, которое оттеняет серо-голубые глаза. Она выбрала фиалковое. И не ошиблась. Знак ли ей это?
Лидия уделила ему внимание – танцевала с ним, говорила. Слушала про цветы фиалки. Это было в начале их знакомства. А с недавних пор, если говорить прямо, была на содержании у этого молодого купчика. Более того, он уверял ее, что женится на ней.
Лидия и верила, и нет его обещаниям. Опыт общения с мужчинами она приобрела рано, этому способствовала надзирательница. Она считала, что из Смольного такая девушка, как Лидия, которую ничто не ждет за воротами заведения, должна выйти готовой к жизни во всех смыслах. Она сама когда-то, как Лидия, мечтала об иной жизни. Правда, росла и взрослела Наставница во время иное, менее свободное в нравах…
Сейчас, лежа на диване, одетая в матинэ, которое подарил Николай, обнаружив у сестры такое же из розового шелка, Лидия наблюдала, как он переходит от одного подоконника к другому, кланяясь своим фиалкам. Из белой фаянсовой лейки с синим цветком на боку он поливал синие фиалки. А с розовым цветком – розовые. Его движения были такими же нежными, какими он обходился с ней. Она не единожды одарила его своими милостями… Поэтому знала.
А что, все совсем неплохо, думала Лидия, опершись на локоть, отчего грудь оказалась полуоткрытой, да какое там – полузакрытыми остались только соски. Она знала, что сейчас будет. Подумала – и сразу ощутила толчок в живот, от которого сладость и тепло растеклись по всему телу, а сердце забилось в ожидании. Николай нравился ей своим азартом и непредсказуемостью в их играх. Он мог сейчас навалиться на нее и не выпускать до самого вечера…
Она усмехнулась. Да, он неистов. Особенно в этот приезд к ней. Он жил в Москве, но в Петербурге проводил у нее много времени.
Вчера, лежа у нее на груди, рассказал такое, что до сих пор не дает ей покоя.
Она подняла руку и прикрыла шелком грудь. Она словно опасалась страстного порыва Николая – помешает уловить что-то такое, что ускользает от нее.
Неужели она наконец-то настигла эту Волковысскую? Подумать только, кого Николаю в жены присмотрела его сестра! Шурочку. Это значит, она будет пользоваться тем мужчиной, которым Лидия пользуется уже не первый месяц!
Не-ет, осадила она себя. Не она настигла Шурочку, она, Лидия, опередила ее. Она улыбнулась широко, откровенно. Разве такое открытие не должно вознести ее на олимп собственного счастья?
– Ха-ха-ха! – развеселилась она.
Николай оглянулся.
– Что-то случилось? – спросил он, снова устремляя взгляд на свои цветы.
– Тебе нашли невесту, Николаша! Прекрасно! Но эта Волковысская будет на моем месте после меня! Ах, как я рада!
– Но я сказал тебе, я не хочу ее. Значит, ее не будет на твоем месте. Только ты можешь быть моей женой, – говорил он, продолжая поливать цветы. – Ты живая Фиалка, а это для меня все. Я нашел тебя, я узнал тебя.
– Ага, и выкопал, – прыснула Лидия. – Теперь поливаешь… – Она захихикала. – А что, правда, да? И подкармливаешь…
Но он словно не слышал ее. Она заметила, с мужчинами так бывает. Она начинает что-то говорить, а они задергивают шторки на ушах.
– Да, – продолжал Николай, – сестра станет грозить мне бедностью, но я готов… Потому что я люблю тебя, моя живая Фиалка.
Лидия едва не задохнулась, но уже от гнева, который вытеснил радость. Условие, которое поставила Николаю сестра, снова ткнуло ее носом, как нашкодившего щенка, в лужу, которую он сделал. Подумайте только – сестра одарит Николая деньгами, если он женится на Волковысской!
Николай поставил лейки на полку, подошел к Лидии. Его взгляд упал на ее груди, которые снова вынырнули из шелка и смотрели прямо на него. Он медленно опустился на одно колено, потом на другое. Наклонился над ними. Протянул обе руки и припал губами сначала к одной, потом к другой.
– Ах, как я люблю вас, мои нежные фиалковые росточки, – шептал он. Его язык был горяч, нежен. Лидия охнула, закрыла глаза и потянулась к нему всем телом.
– На, на, на… – шептала она. – Бери их, целуй… все… все… все…
Ее тело приникло к Николаю так, как ни к кому до него. Все те, кто был прежде, – старики, озабоченные своей немощью. Она ублажала их, но училась у них искусству ублажать и доставлять удовольствие тому, с кем окажется в постели.
– Мы придумаем что-то, – бормотал он, зарываясь в ее бедра, обжигая ее огнем своей плоти.
– Тихо… – шептала она. – После. Думать – после…
Лидия жаждала забыть все, радость тела сейчас стала главной. Она знала, что после разум свежеет, прибавляется смелости. А ей так нужна смелость. Еще большая, чем прежде, большая, чем сейчас. Потому что у нее есть цель – победить Волковысскую. Заместить ее. Если невозможно стать ею…
Жар проходил, она смотрела на лицо спящего любовника. Мысли менялись, глаза видели все вокруг по-другому. У нее на груди лежит мужчина без денег. Ну и каков он?
То, что казалось приятной небрежностью, теперь воспринималось как расхристанность и неряшливость. Его волосы перестали казаться послушными, она видела редкие, растрепанные пряди. Фу, какие жидкие. А эти его фиалки? Разговоры о них? Да мужское ли это занятие?
Николай открыл глаза.
Лидия улыбнулась, но по необходимости продолжить начатую игру.
– Ты хочешь глоток хереса, моя милая Фиалка? – спросил он, поднимаясь над ней, потом усевшись рядом.
Она окинула взглядом его далеко не могучий торс, отметила худые бедра. Когда он одет, как денди, этого не видно. Отвернулась и посмотрела в окно.
Вечерело, небо опустилось низко.
– Шерри? – переспросила Лидия.
Она приучилась пить херес. Но, обнаружив, что англичане его называют шерри, с тех пор называла именно так.
Николай словно не замечал и упорствовал:
– У меня есть самый свежий херес. Самый сухой из всех. Моей сестре привезли из Испании. Между прочим, ее жених уверяет, что настоящие англичане пьют только сухой. Или ты хочешь сладенький, амонтильядо?
– Я уже пила его, – сказала Лидия. – Слишком сладко.
– Не думаю. – Он усмехнулся. – Он очень дорог. Скорее всего тебя потчевали суррогатом.
«Откуда ты знаешь, кто меня угощал им?» – хотелось крикнуть ей. Но она удержалась. А он продолжал:
– Каким-нибудь сладким пойлом тебя поили под видом амонтильядо, какое пьют алкоголички в Лондоне. Мой приятель жил в Лондоне и снимал комнату у хозяйки, которая с утра до вечера потягивала его.
Николай слез с кровати, прошел к шкафу, достал бутылку и две рюмки, наполнил. Поставил на серебряный поднос и вернулся к Лидии.
Она взяла у него рюмку, отпила, кивнула.
– Достойный, – коротко бросила она.
Потом, когда ощущение покоя, тепла разлилось по телу, Лидия спросила то, о чем не решалась прежде:
– Николаша, но почему она не хочет выйти за тебя? Ты так… хорош… богат… нежен. Правда, она пока не знает насколько…
Он засмеялся.
– Потому что у нее есть тот, за кого она выйдет.
– Неужели английский лорд? – насмешливо бросила Лидия, чувствуя, как замерло сердце. Неужели!
– Нет. Они ее не привлекают. – Николай махнул рукой.
– Но… он богат? – спросила Лидия, снова почувствовав, как замерло сердце.
– Будет, я думаю. – Николай засмеялся. – Довольно скоро.
Вот как?
– Ты его знаешь? – спросила она.
– Только то, что Шурочка рассказала мне.
– Значит… в таком случае… ты никогда не получишь денег от сестры?
– Скорее всего в ближайшем будущем нет… Потому что я женюсь только на тебе, моя Фиалка.
Ее ноздри раздулись, но он не заметил перемены в ее лице. Он думал о том, что все равно найдет способ получить деньги от сестры. Его Фиалка не может жить в бедности, как и все остальные фиалки. Им нужна оранжерея, чтобы цвела красота, которой они одарены Господом.
Николай много раз воображал сцену, которая ему явилась сейчас.
Он, одетый с иголочки, подходит к двери банка, швейцар открывает ее перед ним. Николай отдает ему пальто, шляпу и уверенным шагом, легко стуча каблуками, направляется к дверям кабинета директора банка. За стеклом сидят люди, которые пропускают через свои руки деньги, способные утолить его страсти, желания, намерения.
Николай мысленно оглядел стол банковского служащего, на котором лежали пачки разных бланков. Это ордера, их он заполнит. Его тут же спросит контролер:
– Желаете наличными?
– Разумеется, – небрежно бросит он.
А потом, опершись рукой о край обширного стола, станет наблюдать, как ловкие руки считают пачки ассигнаций.
Перед входом в банк, пришла ему в голову новая сцена, в пролетке его будет ждать Лидия. С которой они отправятся вокруг света, где найдут все фиалки, подаренные миру Создателем…
– Расскажи мне еще, – услышал он голос Лидии и очнулся от видения.
– О чем же? – Он потер глаза. Не могла Лидия проникнуть к нему в сон.
Она заметила его недоуменный, точнее, растерянный взгляд. Поморщась, добавила:
– Ну, о ней же. О них…
– Ах, ты о Шурочке и ее друге сердца! – воскликнул он. – Охотно. Слушай и удивляйся. Если спросить меня, то скажу тебе: как бы придуманное ни казалось смешно на первый взгляд, оно выполнимо. Именно потому, что неожиданно и смешно.
– Подробней, – потребовала Лидия, чувствуя, что теряет терпение. – Мне не нужна оценка, я хочу знать, что именно она придумала.
Он уловил недовольные нотки в голосе Лидии, но не удержался и снова сказал то, о чем уже говорил ей:
– Это любовь, Лидия. А она может все.
Любовь, стало быть? – усмехнулась она про себя. Любую любовь может пересилить нечто иное. Она почувствовала, как загорелась кровь, а от нее щеки.
– Я вижу, ты понимаешь, что это за чувство, – продолжал Николай.
Еще бы. Она понимает, что такое любовь. Но не к нему, ни к какому мужчине. К успеху, собственному. К достижению цели, которую она наметила. Вот что такое любовь. Любоваться, как рушится то, что люди называют любовью друг к другу. Похоть – вот что победит любовь.
Она окинула взглядом мужчину, который стоял перед ней. Кто он ей? Если без денег сестры – он обычный, заурядный, ушибленный фиалками. Женщина должна быть еще большим ребенком, чтобы такой мужчина казался ей взрослым. Это она усвоила давно.
– Она поехала к нему, – говорил Николай. – Она… – он усмехнулся, – она необыкновенная девушка.
– В чем же? Ты проверил? – Она наклонила голову набок.
Николай вскинул брови.
– Она… – Он едва не произнес фразу, наверняка бы обидевшую Лидию. Но вовремя удержался. Лидия как будто поняла, о чем он. Мол, таких не проверяют. Таким верят безоглядно. – Шурочка уверяет, что ее Алеша Старцев найдет золото.
– Откуда она знает? – быстро спросила Лидия.
– Кажется, я разгадал ее секрет. Мой друг, к которому я направил ее в Московский университет, сделал ей что-то такое… Погоди, я плохо учил химию. Как думаешь, можно из драгоценностей – вроде твоих, – он протянул руку к ее шее и приподнял золотую цепочку, – сделать золотой песок? – Он уставился на нее, словно ждал ответа от великого мага.
Лидия сощурилась. Она изучала химию, немного. Но природная смекалка подсказывала – а почему нет?
Так вот, значит, как… Глаза ее вспыхнули огнем.
– Ты хочешь сказать, что она все это повезла ему?
– Возможно. Я думаю, – он понизил голос, – она готовит мистификацию…
Лидия сощурилась, потом глаза ее распахнулись, становились все круглее. А если… Она взглянула на Николая. Нет, он не годится в попутчики. И потом – зачем он ей? Она может добраться до Барнаула, а деньги даст Николай.
Голова кружилась от мыслей. Она поморщилась, останавливая вращение. Лидия чувствовала, что теперь Шурочка в ее руках. То, что задумала Волковысская, может грозить острогом.
Но что ей, Лидии, с того? Это не та месть. Она хочет занять ее место. То, которого жаждет Шурочка Волковысская, ради которого она идет на подлог.
Место любимой женщины, вот что. А где это место? В постели. Вот его-то она, Лидия Жирова, и займет!
Во рту пересохло от нетерпения.
– Принеси мне сельтерской, – попросила она Николая.
Николай тотчас вышел за водой на кухню. Сейчас же, выпив воды, она оденется и поедет к Наставнице. Она когда-то жила в Сибири.
Она снова бросила взгляд на Николая. Он сделает все, о чем она попросит.
Николай уже подавал ей стакан воды.
Лидия пила жадно, с каждым глотком становясь бодрее.
– Я… хотела бы развеяться, – сказала она, протягивая ему стакан с недопитой водой, и утомленно улыбнулась.
– Каким именно способом? – спросил он с готовностью.
– Я прокатилась бы на большую ярмарку, – сказала Лидия.
– С радостью составил бы тебе компанию. Туда, я знаю, приезжают купцы с Востока и из Европы. Но сейчас у моих фиалок особое время. Не могу их покинуть. Правда, поезжай в Нижний. Я дам тебе названия сортов, ты поищешь…
– И деньги… – Пришлось кстати, даже не надо придумывать, как попросить, обрадовалась Лидия.
– Разумеется. Я дам тебе деньги.
– Я верну тебе с процентами, – пообещала Лидия смеясь.
Николай наклонился, потом сел рядом, обнял ее за плечи.
– С большими процентами. – Его рука легла ей на грудь и легонько сдавила.
– Деньги вперед, – потребовала Лидия полушутя-полусерьезно.
– Согласен. Обещаю немедленно отправиться в банк, – говорил он, а сам лихорадочно соображал – как ему снять деньги со счета? Счет его, но он закрыт для пользования. Нужна подпись сестры.
Он набрал воздуха.
– Я должен тебя кое о чем попросить, Лидия.
Лидия с интересом поглядела на Николая. Она догадывалась, что с его деньгами что-то не так. И вот теперь она узнает – что именно.
– Я готова, – кивнула она. – Но моя помощь тебе будет кое-чего стоить.
– Ты не поцелуешь меня лишний раз? – спросил он.
Она засмеялась.
– Поцелую. Но тогда тебе не будет процентов.
– Лидия, я знаю, у тебя дар копировать…
Она взглянула на него. Что ж, это похвала. Она копировала, причем не только Шурочку. Лидия взглянула на пальцы, указательный был в чернилах.
– Хорошо. Давай.
Николай подошел к столу и принес лист, на котором была подпись сестры.
Когда подпись на нужной бумаге была готова, Николай помчался в банк.
А Лидия быстро оделась и поехала к своей Наставнице.
20
– Что, опять она? Волковысская помеха твоей удаче? – Наставница смеялась. – А я думала, ты нашла наконец мужчину, который достаточно богат и готов на тебе жениться. Мы все с тобой сделали, чтобы это случилось.
Лидия чувствовала, как кровь давит на виски. Она посмотрела на буфет, где стоял графин с хересом. Наставница обычно держала его там.
– Хочешь? – спросила хозяйка, перехватив взгляд Лидии.
Гостья кивнула.
Запахивая халат – Наставница любила свое нагое тело, – хозяйка пошла к шкафу. Слушая, как булькает вино в рюмку из тонкого прозрачного стекла, музыкальным ухом Лидия улавливала «бульки» – раз, два, три…
– Влей в себя и подумай, может, сам рок ополчился против тебя в облике Волковысской? – засмеялась Наставница.
Лидия выпила, не смакуя, как старалась при Николае. Тотчас перед глазами возникли серые, большие, широко расставленные глаза. Они смотрели на нее насмешливо, они говорили ей – я вижу, ты хочешь стать мной. Не выйдет, не тщись…
Потом услышала голос – четкий, ясный, который говорил то, что так больно, почти до крови, ударило ее тогда, еще девочку: «Наконец-то эта Жировка отстанет от нас».
Жировка, Жирня, Жирок – как только не дразнили ее в Смольном. Конечно, у всех были прозвища. Но не такие отвратительные. Она бы не отказалась, не обиделась ничуть, если бы ее звали «Волченька» или «Волчок». Как Шурочку.
Лидия расплакалась.
Наставница подошла к ней, отставив свою пустую рюмку, взяла ее голову в свои руки и положила себе на грудь.
Лидия не раз плакала на этой нагой груди, обнимая нагое тело. Эта женщина брала ее к себе в постель, тоже голенькую, и согревала своим телом почти с первого дня в Смольном. Наставница – для нее. Надзирательница – для остальных. Никогда, даже мысленно, Лидия не называла ее по имени.
– Плачь, плачь, – шептала много раз Наставница, а ее руки шарили по всему телу. Как будто она искала точки, надавив на которые, выключит поток влаги из глаз. – Злее будешь, крепче станешь. Ты не она. – Потом целовала ее так, что слезы высыхали, а Лидия губами искала ее грудь, чувствуя, что младенческие движения губами придают ей странным образом силы. Ведь пусто в больших тяжелых грудях, никогда никого не кормивших настоящим молоком. Если она и кормила Лидию, то словами.
– Ты не можешь стать ею, – говорила она маленькой Лидии. – Ты хочешь походить на нее…
– Да… да… да… – Как молоточком выстукивали ее губы деревянные короткие слова.
– А потом… Ты успокоишься, да? Потом мы выдадим тебя замуж. И ты станешь бога-атой. – Она засмеялась. – И будешь делать мне дорогие подарки.
Лидия смеялась, она верила Наставнице. А почему нет? Никто никогда не любил ее так, как она. Вообще никак.
Между прочим, довольно скоро Наставница начала получать от нее подарки.
– Лидия, – сказала однажды Наставница, позвав ее к себе. То был день ее именин, Лидия принесла ей флакончик духов. – Ты выросла, и пора позаботиться о будущем. Ты не хочешь выйти отсюда без средств? Я знаю, у тебя есть чуть-чуть. – Она свела большой и указательный пальцы, оставив между ними крошечную щелочку.
Лидия кивнула.
– Пускай лежат. Но к ним надо прибавлять. Я познакомлю тебя с одним человеком. Ему нужна такая девочка… – Она наклонила голову набок, словно бросала последний взгляд на товар перед окончательным решением – годится или нет. – Да, именно такая. Только давай-ка мы подрумяним щечки и губки сделаем покрасней.
Лидия предчувствовала всем телом, каждой клеточкой – что-то случится.
– Он приедет с минуты на минуту.
Он был первым, толстый старик с дряблыми руками и висячим животом. Ему ничего особенного не нужно было – он заставил ее показать ему себя.
Она раздевалась дрожа, но Наставница сказала, что он даст ей кое-что…
Он угостил ее лафитом, перед тем как заставить ее сделать то, что он хотел.
Лидия училась предпоследний год, в банке у нее лежали деньги, поэтому будущее не казалось ей ужасающей зияющей дырой, в которую она ухнет, едва выйдя за порог Смольного.
Наставница пригласила ее к себе и сказала:
– Пришло время позаботиться о муже, Лидия.
– О муже? Но как же? – Она не сказала, что именно смущает ее – мысль о том, какого разбора мужчина захочет взять в жены такую, как она.
– Ты думаешь о том, чего у тебя уже нет? – Наставница опустила глаза и кивнула. Лидия сомкнула колени.
– Да, – сказала она. – Мужчины хотят получить в жены невинную девушку.
– Но они получат ее.
Лидия вскинула голову.
– Как-ак? – Она засмеялась. Смех прозвучал грубо, отрывисто.
– Так нельзя смеяться, Лидия, – осадила ее Наставница. – Есть в этом мире кудесники, которые могут вернуть то, что, ты думаешь, потеряла навсегда.
– Нет. – Лидия покачала головой. – Нет. Я изучала биологию. Я знаю…
– Хорошо. На самом деле по-настоящему невинность вернуть нельзя. Но можно обмануть мужчину. Кудесник, – Лидия чувствовала, что Наставнице нравится это сказочное слово, – сделает несколько стежков особыми нитками. А в первую брачную ночь они порвутся. Все будет выглядеть так, как предписано природой.
Лидия обмякла на стуле.
– У вас есть такой кудесник? – тихо спросила она.
– Есть.
– Хорошо. – Лидия кивнула. Но подумала, что такой человек ей пока не нужен.
Однако прошло немного времени. Она встретила Николая Кардакова, который объявил, что она его Фиалка. Он умолял ее остаться с ним на всю жизнь. Рисовал картины будущего, обещал путешествия по миру, поиски редких экземпляров драгоценных цветов, оранжереи, сравнимые с лучшими оранжереями мира.
– Но на это нужны большие деньги, – осторожно уводила она его из стеклянных стен оранжерей к дивану меблированных комнат.
– Все будет. Ты знаешь, я единственный брат своей сестры. А кто она у меня – тоже знаешь.
Лидия знала, как богата его сестра.
– Хорошо, – сказала она. – Тогда женись на мне.
Он кинулся ей на грудь, он обнимал и шептал в исступлении:
– Ты согласна! Ах, ты согласна. Я хочу припасть к твоему телу, – бормотал он, – я хочу вдыхать твой аромат… Обвенчаемся тайно…
– Тайно? – насторожилась она.
– Да, потому что у сестры для меня свои планы. Но я не поддамся ей, – заявил Николай. – Я найду священника, который совершит обряд.
Лидия насторожилась. Тайное венчание ее не привлекало. Но, думала она, удержать Кардакова ей следует.
– Осчастливь его в счет будущего, – посоветовала Наставница. – Вот и кудесник пригодится. – Она засмеялась.
Кудесник сделал свое дело. Все произошло так, как говорила Наставница. Несколько стежков под наркозом, потом первая брачная ночь… Шелковая простыня говорила своим цветом красочнее всяких слов. Николай был в неистовстве от свалившегося на него счастья.
Она же, явив ему невинность, обязала его на всю, как он говорил, жизнь…
Сейчас, лежа на голой груди Наставницы, которая гладила ее по голой спине, она слушала ее успокаивающий шепот:
– Ты хочешь отодвинуть Волковысскую, занять ее место, верно?
– Да, – сказала Лидия, поднимая заплаканное лицо. – Я знаю, как это сделать.
– Расскажешь, – потребовала Наставница и отстранила Лидию от себя. Не надевая халата, пошла к самовару.
Лидия тоже встала. Так же, не одеваясь, пошла к столу.
Они пили чай с маковым пирогом, Лидия рассказывала. Наставница не перебивала, кивала, улыбалась. Иногда вскидывала тонкие начерненные брови.
– Скажу тебе так. Если не можешь без этого жить, сделай то, что задумала. – Она откусила от пирога, мак осыпался и осел на полной правой груди. – Хочешь, – она сощурилась, – вкусить?
Лидия наклонилась, слизнула маковые зерна.
– Не думай, то не прихоть. – Она погладила Лидию по голове и поцеловала в губы. – Я проверяла, готова ли ты на все в своей страсти. Готова. Поезжай.
Лидия засмеялась.
– Я давно на все готова. Спасибо вам. Я вам…
– Значит, – перебила ее Наставница, – Волковысская с женихом поклялись не прикасаться ни к кому иному, только друг к другу?
– Да.
– Ну что ж, тогда ты все хорошо придумала. Больнее быть не может. Давай-ка замести ее, стань у него первой. – Они засмеялись. – Знаешь, Лидия, дам-ка я тебе имя одного человека. Он сделает для тебя все, что скажешь. Потому что ты от меня. – Она усмехнулась по-особому. – Найдешь его в Барнауле.
Что ж, Лидии оставалось только взять деньги у Николая.
Лидия чувствовала, как кровь давит на виски. Она посмотрела на буфет, где стоял графин с хересом. Наставница обычно держала его там.
– Хочешь? – спросила хозяйка, перехватив взгляд Лидии.
Гостья кивнула.
Запахивая халат – Наставница любила свое нагое тело, – хозяйка пошла к шкафу. Слушая, как булькает вино в рюмку из тонкого прозрачного стекла, музыкальным ухом Лидия улавливала «бульки» – раз, два, три…
– Влей в себя и подумай, может, сам рок ополчился против тебя в облике Волковысской? – засмеялась Наставница.
Лидия выпила, не смакуя, как старалась при Николае. Тотчас перед глазами возникли серые, большие, широко расставленные глаза. Они смотрели на нее насмешливо, они говорили ей – я вижу, ты хочешь стать мной. Не выйдет, не тщись…
Потом услышала голос – четкий, ясный, который говорил то, что так больно, почти до крови, ударило ее тогда, еще девочку: «Наконец-то эта Жировка отстанет от нас».
Жировка, Жирня, Жирок – как только не дразнили ее в Смольном. Конечно, у всех были прозвища. Но не такие отвратительные. Она бы не отказалась, не обиделась ничуть, если бы ее звали «Волченька» или «Волчок». Как Шурочку.
Лидия расплакалась.
Наставница подошла к ней, отставив свою пустую рюмку, взяла ее голову в свои руки и положила себе на грудь.
Лидия не раз плакала на этой нагой груди, обнимая нагое тело. Эта женщина брала ее к себе в постель, тоже голенькую, и согревала своим телом почти с первого дня в Смольном. Наставница – для нее. Надзирательница – для остальных. Никогда, даже мысленно, Лидия не называла ее по имени.
– Плачь, плачь, – шептала много раз Наставница, а ее руки шарили по всему телу. Как будто она искала точки, надавив на которые, выключит поток влаги из глаз. – Злее будешь, крепче станешь. Ты не она. – Потом целовала ее так, что слезы высыхали, а Лидия губами искала ее грудь, чувствуя, что младенческие движения губами придают ей странным образом силы. Ведь пусто в больших тяжелых грудях, никогда никого не кормивших настоящим молоком. Если она и кормила Лидию, то словами.
– Ты не можешь стать ею, – говорила она маленькой Лидии. – Ты хочешь походить на нее…
– Да… да… да… – Как молоточком выстукивали ее губы деревянные короткие слова.
– А потом… Ты успокоишься, да? Потом мы выдадим тебя замуж. И ты станешь бога-атой. – Она засмеялась. – И будешь делать мне дорогие подарки.
Лидия смеялась, она верила Наставнице. А почему нет? Никто никогда не любил ее так, как она. Вообще никак.
Между прочим, довольно скоро Наставница начала получать от нее подарки.
– Лидия, – сказала однажды Наставница, позвав ее к себе. То был день ее именин, Лидия принесла ей флакончик духов. – Ты выросла, и пора позаботиться о будущем. Ты не хочешь выйти отсюда без средств? Я знаю, у тебя есть чуть-чуть. – Она свела большой и указательный пальцы, оставив между ними крошечную щелочку.
Лидия кивнула.
– Пускай лежат. Но к ним надо прибавлять. Я познакомлю тебя с одним человеком. Ему нужна такая девочка… – Она наклонила голову набок, словно бросала последний взгляд на товар перед окончательным решением – годится или нет. – Да, именно такая. Только давай-ка мы подрумяним щечки и губки сделаем покрасней.
Лидия предчувствовала всем телом, каждой клеточкой – что-то случится.
– Он приедет с минуты на минуту.
Он был первым, толстый старик с дряблыми руками и висячим животом. Ему ничего особенного не нужно было – он заставил ее показать ему себя.
Она раздевалась дрожа, но Наставница сказала, что он даст ей кое-что…
Он угостил ее лафитом, перед тем как заставить ее сделать то, что он хотел.
Лидия училась предпоследний год, в банке у нее лежали деньги, поэтому будущее не казалось ей ужасающей зияющей дырой, в которую она ухнет, едва выйдя за порог Смольного.
Наставница пригласила ее к себе и сказала:
– Пришло время позаботиться о муже, Лидия.
– О муже? Но как же? – Она не сказала, что именно смущает ее – мысль о том, какого разбора мужчина захочет взять в жены такую, как она.
– Ты думаешь о том, чего у тебя уже нет? – Наставница опустила глаза и кивнула. Лидия сомкнула колени.
– Да, – сказала она. – Мужчины хотят получить в жены невинную девушку.
– Но они получат ее.
Лидия вскинула голову.
– Как-ак? – Она засмеялась. Смех прозвучал грубо, отрывисто.
– Так нельзя смеяться, Лидия, – осадила ее Наставница. – Есть в этом мире кудесники, которые могут вернуть то, что, ты думаешь, потеряла навсегда.
– Нет. – Лидия покачала головой. – Нет. Я изучала биологию. Я знаю…
– Хорошо. На самом деле по-настоящему невинность вернуть нельзя. Но можно обмануть мужчину. Кудесник, – Лидия чувствовала, что Наставнице нравится это сказочное слово, – сделает несколько стежков особыми нитками. А в первую брачную ночь они порвутся. Все будет выглядеть так, как предписано природой.
Лидия обмякла на стуле.
– У вас есть такой кудесник? – тихо спросила она.
– Есть.
– Хорошо. – Лидия кивнула. Но подумала, что такой человек ей пока не нужен.
Однако прошло немного времени. Она встретила Николая Кардакова, который объявил, что она его Фиалка. Он умолял ее остаться с ним на всю жизнь. Рисовал картины будущего, обещал путешествия по миру, поиски редких экземпляров драгоценных цветов, оранжереи, сравнимые с лучшими оранжереями мира.
– Но на это нужны большие деньги, – осторожно уводила она его из стеклянных стен оранжерей к дивану меблированных комнат.
– Все будет. Ты знаешь, я единственный брат своей сестры. А кто она у меня – тоже знаешь.
Лидия знала, как богата его сестра.
– Хорошо, – сказала она. – Тогда женись на мне.
Он кинулся ей на грудь, он обнимал и шептал в исступлении:
– Ты согласна! Ах, ты согласна. Я хочу припасть к твоему телу, – бормотал он, – я хочу вдыхать твой аромат… Обвенчаемся тайно…
– Тайно? – насторожилась она.
– Да, потому что у сестры для меня свои планы. Но я не поддамся ей, – заявил Николай. – Я найду священника, который совершит обряд.
Лидия насторожилась. Тайное венчание ее не привлекало. Но, думала она, удержать Кардакова ей следует.
– Осчастливь его в счет будущего, – посоветовала Наставница. – Вот и кудесник пригодится. – Она засмеялась.
Кудесник сделал свое дело. Все произошло так, как говорила Наставница. Несколько стежков под наркозом, потом первая брачная ночь… Шелковая простыня говорила своим цветом красочнее всяких слов. Николай был в неистовстве от свалившегося на него счастья.
Она же, явив ему невинность, обязала его на всю, как он говорил, жизнь…
Сейчас, лежа на голой груди Наставницы, которая гладила ее по голой спине, она слушала ее успокаивающий шепот:
– Ты хочешь отодвинуть Волковысскую, занять ее место, верно?
– Да, – сказала Лидия, поднимая заплаканное лицо. – Я знаю, как это сделать.
– Расскажешь, – потребовала Наставница и отстранила Лидию от себя. Не надевая халата, пошла к самовару.
Лидия тоже встала. Так же, не одеваясь, пошла к столу.
Они пили чай с маковым пирогом, Лидия рассказывала. Наставница не перебивала, кивала, улыбалась. Иногда вскидывала тонкие начерненные брови.
– Скажу тебе так. Если не можешь без этого жить, сделай то, что задумала. – Она откусила от пирога, мак осыпался и осел на полной правой груди. – Хочешь, – она сощурилась, – вкусить?
Лидия наклонилась, слизнула маковые зерна.
– Не думай, то не прихоть. – Она погладила Лидию по голове и поцеловала в губы. – Я проверяла, готова ли ты на все в своей страсти. Готова. Поезжай.
Лидия засмеялась.
– Я давно на все готова. Спасибо вам. Я вам…
– Значит, – перебила ее Наставница, – Волковысская с женихом поклялись не прикасаться ни к кому иному, только друг к другу?
– Да.
– Ну что ж, тогда ты все хорошо придумала. Больнее быть не может. Давай-ка замести ее, стань у него первой. – Они засмеялись. – Знаешь, Лидия, дам-ка я тебе имя одного человека. Он сделает для тебя все, что скажешь. Потому что ты от меня. – Она усмехнулась по-особому. – Найдешь его в Барнауле.
Что ж, Лидии оставалось только взять деньги у Николая.
21
Николай ехал в банк с бумагой, на которой стояла подпись сестры. У них с Лидией, считал он, она хорошо получилась.
Вспоминая об этом, он ежился. Мистификация – не его удел. Гораздо лучше и спокойнее Николай чувствовал себя возле подоконника с цветами. К тому же сейчас время поливать фиалки, одна за другой они выбрасывали цветоносы, вот-вот раскроются во всю синь.
Это будет прекрасный день в его жизни. В такой же он набрался храбрости и сказал Лидии об условии сестры. Он волновался не меньше, чем сейчас. Как бедная девочка переживет такую новость?
Но, гордился он собой, если Лидия не оставила его, узнав, что у него нет в общем-то денег, значит, на самом деле любит. А если так, то вместе они придумают что-то. Лидия умна, в ее натуре он давно заметил гибкость, которая придает ей сходство с лианой, способной оплетать, обволакивать… Он усматривал в том особенную чувственность натуры.
Иногда Николаю казалось, что в ней есть что-то плотоядное, что наводило на мысль об орхидее. А какой цветок получился бы, внезапно пришло ему в голову, если скрестить фиалку и орхидею?
Очаровательный. Обманчиво – опасный…
Нет, Николай остановил себя. Прочь все домыслы. Его Лидия – Фиалка.
Вспоминая об этом, он ежился. Мистификация – не его удел. Гораздо лучше и спокойнее Николай чувствовал себя возле подоконника с цветами. К тому же сейчас время поливать фиалки, одна за другой они выбрасывали цветоносы, вот-вот раскроются во всю синь.
Это будет прекрасный день в его жизни. В такой же он набрался храбрости и сказал Лидии об условии сестры. Он волновался не меньше, чем сейчас. Как бедная девочка переживет такую новость?
Но, гордился он собой, если Лидия не оставила его, узнав, что у него нет в общем-то денег, значит, на самом деле любит. А если так, то вместе они придумают что-то. Лидия умна, в ее натуре он давно заметил гибкость, которая придает ей сходство с лианой, способной оплетать, обволакивать… Он усматривал в том особенную чувственность натуры.
Иногда Николаю казалось, что в ней есть что-то плотоядное, что наводило на мысль об орхидее. А какой цветок получился бы, внезапно пришло ему в голову, если скрестить фиалку и орхидею?
Очаровательный. Обманчиво – опасный…
Нет, Николай остановил себя. Прочь все домыслы. Его Лидия – Фиалка.