Корчагин Владимир. Тайна реки злых духов

   — Андрей Иванович! — прошептал Саша сдавленным голосом. — Там…
   Геолог рывком оттолкнул его от штольни и направил в отверстие луч своего фонарика.
   — Ой! — в испуге закричала Наташа, бросаясь а сторону, а Петр Ильич побледнел и попятился назад...

Глава девятнадцатая ЛЮДИ ИЗ ЛЕГЕНДЫ

   Холодный мелкий дождь уныло шумел над лагерем. Тоскливо было и в небе, и на земле. Но еще тоскливее было на душе у Валерия. Он сидел с удочкой на берегу Лагерной и уже много часов подряд, несмотря на дождь и непогоду, глядел на черную неприветливую воду. Поплавок его давно прибило к полузатопленной коряге. Удилище беспомощно свалилось в прибрежную траву. А он все смотрел куда-то вдаль, не замечая на дождя, ни холодного ветра. Мысли его снова и снова возвращались к тому дню, когда неделю назад из лагеря отправились вниз по Вае плоты второй экспедиции.
   Погода в тот день тоже не баловала путешественников. Дул сильный ветер, и время от времени накрапывал дождь. Но какая веселая суетня стояла с утра в маленьком лагере! С какой теплотой прощались все с Алексеем Михайловичем…
   А он, Валерий, стоял один в стороне, и никто даже не вспомнил о нем. Только Петька как-то мимоходом, словно стыдясь, торопливо пожал ему руку и тотчас же сбежал вниз, к плотам, Остальные даже не обернулись в его сторону.
   Валерий вздохнул, и плечи его еще больше опустились под тяжелым брезентовым плащом. Ну, Сашка, положим, зол на него. Андрей Иванович также не-взлюбил его с самого начала. Но Наташка!.. Ведь она так хорошо относилась к нему все время. А в то утро она будто и не вспомнила о нем…
   Но почему? За что все они так ненавидят его? За то, что он съел шоколад? Но разве это такое уж большое преступление? Ведь он так хотел есть! А шоколад был прямо у него в руках. Только открой рюкзак и… Он и боролся с искушением. Долго боролся. А потом не выдержал… Он не хотел съесть его целиком. Думал только откусить маленький кусочек, потом еще капельку, а потом... Черт его знает, как он съел весь шоколад! Приди они тогда к костру пораньше — не случилось бы этого. А они, как нарочно, оставили его одного. Ну, не выдержал он! Не выдержал! Так разве за это можно считать человека преступником? Нет, дело не в шоколаде!
   А может, они злятся за то, что он ушел от них тогда. Но зачем он был им нужен? Разве он мог им в чем-нибудь помочь? Что толку, если б он остался с ними? Правда, он взял ружье. Но ведь это ружье вовсе не принадлежало Андрею Ивановичу. После того, как они потеряли плот, оно стало общим, как и все, что у них осталось. И вопрос еще, кто имел на него больше прав: Андрей Иванович, взрослый мужчина, опытный таежник, или он, Валерий, мальчишка, ни разу еще не побывавший в тайге. Нет, и за это его нельзя считать преступником.
   Но почему же они возненавидели его? Почему Наташка не хочет с ним даже разговаривать? С чего все это началось?
   Валерий снова — уже в который раз! — начал перебирать в памяти события последних недель. Сначала все было так хорошо. Она сама попросилась поехать с тем отрядом, где был Валерий. Специально для него она выколотила из сланшца самый красивый гранат.
   Она просто таяла от радости, когда он обещал написать для нее поэму, А ее глаза… Они просто сияли, встречаясь с его взглядом! Она даже сказала ему…
   Валерий напряг всю свою память. Что же она сказала ему там, на мысочке, перед тем как пуститься бежать к красному уступу? Он старался вспомнить это уже много дней. Словно от того, что сказала тогда Наташа, зависела вся его дальнейшая жизнь. Но слова ее стерлись в памяти Валерия, покинули его так же, как и сама Наташа.
   — Но почему? Почему?! — настойчиво повторял он, скрипя зубами точно от боли. Он помнил все-таки, что Наташа сказала ему что-то очень хорошее. Почему же все так переменилось? Неужели только из-за того, что они потеряли плот? Но разве он так уж виноват и в этом? Разве он мог предвидеть, что пойдет дождь и река унесет все их имущество? Нет, плот здесь ни при чем! Но в чем же тогда дело?..
   Валерий опять представил себе ту минуту, когда они обнаружили исчезновение плота. Он будто снова увидел большие испуганные глаза Наташи.
   Да, вначале в них был только испуг» Но потом.. € Потом в них мелькнула растерянность, недоумение… А под конец… О! Каким презрением и гневом загорелись под конец глаза девушки. И только потому, что он сказал ей правду…
   Правду?
   Но разве правдой было то, что из-за нее они лишились плота?
   Валерий зябко поежился. Теперь он вспомнил, что точно так же горели глаза Наташи и в тот вечер, когда он прибежал к самолету со своего «прииска».
   А тогда он тоже сказал правду?
   А съев шоколад, разве он честно признался в этом?
   А покидая Андрея Ивановича и Наташу, разве он сказал им, что уходит?
   Ему вдруг стало жарко. Теперь его память, как безжалостная, вышедшая из-под контроля машина, выхватывала из прошлого все новые и новые случаи, когда он говорил неправду или поступал нечестно. Но до сих пор ему всегда удавалось доказать себе, что это было необходимо. До сих пор это всегда сходило с рук. А вот теперь пришла расплата. Теперь наверняка все узнают и о том, как он «искал» в тайге Наташу, и о том, как он обворовал своих товарищей, и о том, как он бросил их в тайге — обо всем, обо всем…
   Об этом будет говорить теперь вся школа. И все будут показывать на него пальцем, Все отвернутся от него. А ему нечем будет даже оправдаться. Потому что… Потому что все это действительно не имеет оправданья. Но что же теперь делать? Как жить?..
   Валерий с тоской посмотрел на черную воду. Как завидовал он сейчас всем мальчишкам и девчонкам, Которые смогут прийти осенью в школу без страха за то, что от них отвернутся товарищи! Как завидовал всем без исключения людям, которым не приходилось лгать и подличать и которые поэтому могут прямо смотреть друг другу в глаза. А у него это не получилось. Не получилась у него жизнь…
   Валерий опять вздохнул и еще ниже опустил голову..
   Дождь усилился. По воде запрыгали частые пузыри. Он медленно поднялся и машинально потянул удочку. Но куда идти?..
   Тайга стояла темная и строгая. В суровом строю сомкнулись хмурые ели. Тяжелой громадой нависло мрачное небо. Будто стальными тисками сжало сердце мальчика. В бессильной ярости разломал он тонкую удочку и со стоном повалился на кучу мокрого валежника.
   Но в это время за спиной его послышались шаги, Валерий поднял голову.
   — Сидишь? — окликнул его Алексей Михайлович. Валерий отвернулся.
   — Думаешь, как будешь людям в глаза смотреть? — продолжал летчик, останавливаясь возле него, Валерий вспыхнул: — Да вам-то что за дело до всего этого? Чего вам-то нужно?!
   — Мне что за дело? Ах ты, паршивец! — загремел летчик. — Я за тебя, сукина сына, кровь проливал! Я для тебя нашу землю очищал от фашистской нечисти, А ты спрашиваешь, какое мне дело!
   Он схватил Валерия за ворот и с силой тряхнул его. Валерий побледнел. Лицо летчика было страшным, — Алексей Михайлович! Я— — Вы просто не поняли меня. Я хотел сказать, что у меня такая тоска…
   — А кто в этом виноват?
   — Все отвернулись от меня…
   — И правильно сделали! Давно уже я смотрю на тебя, парень, и думаю, откуда ты такой взялся. Не нашего толка ты человек. Чужак какой-то.
   — Как… чужак?
   — А вот так, — летчик нервно закурил папиросу и, сделав несколько глубоких затяжек, продолжал: — Один раз, во время войны, патрулировал я над морем. Смотрю — полузатопленный катер. Спускаюсь ниже — на нем человек бегает, руками машет. Вызвал л по радио наше судно. И что же оказалось… Катер был фашистский. Наскочил на мину и уже больше недели носился по волнам, без мотора, без руля. На катере было четыре человека: немец-офицер и три итальянских солдата. А продовольствия и пресной воды у них было в обрез. И вот нацистский офицер пристрелил солдат…
   Валерий вздрогнул. В памяти опять всплыл тот день, когда Андрей Иванович сорвал с него рюкзак и обнаружил исчезновение шоколада. Какими глазами посмотрел на него геолог! Но еще страшнее были глаза Наташи. Глубоко ввалившиеся, полные муки, они смотрели на него в упор и жгли, как раскаленные иглы.
   Чужак… Нацистский офицер… Больше он не слышал ничего. Мысли его завертелись, как снежный вихрь.
   — Алексей Михайлович! Так что же я.. Как же мне жить теперь?
   Летчик пристально посмотрел ему в глаза: — Как жить? По-человечески жить надо.
   — Но ведь теперь мне уже никогда никто не поверит. Как я скажу…
   — Говорить легко. Не об этом сейчас речь. Говорил ты и прежде складно. Жить надо по-другому.
   Валерий поднял глаза на летчика. Лицо Алексея Михайловича было словно каменным. Глаза смотрели холодно и строго. У левого уха краснел большой глубокий шрам. И тогда Валерий вспомнил кошмарное видение, возникшее перед ним той ночью, когда он покинул Андрея Ивановича и Наташу.
   Вот так же блестели в темноте глаза солдата, который появился перед ним как воплощение возмездия.
   Таким же суровым и непреклонным было его лицо. Такой же шрам рассекал его левый висок.
   Валерий вздрогнул. На миг ему показалось, что он снова видит погибшего солдата. Волосы зашевелились у него на голове. А в шуме дождя он ясно услышал слова геолога: «И памятуя об этих героях, вы должны идти по жизни честно, жить так, чтобы ни на одну минуту вам не было стыдно за какой-нибудь совершенный вами поступок…» — Иначе…
   Валерий вздрогнул. Это сказал Алексей Михайлович.
   — Иначе тебе не жить в нашем обществе! — закончил летчик.
   — Алексей Михайлович, я больше никогда… Валерий замялся. Он вспомнил, что точно так же воскликнул в тот жуткий миг, когда увидел перед собой дуло автомата.
   — Что никогда?
   На этот раз на него смотрели глаза живого человека. Но взгляд их был еше более суров и беспощаден.
   — Я больше никогда… не буду таким, каким был.
   — Ну, смотри! Я верю тебе. Но если вернешься К старому, то пеняй на себя.
   — Алексей Михайлович, не будет этого!
   Летчик протянул ему руку, и Валерий почувствовал, что на глаза у него навернулись слезы.
   — А теперь слушай. Пока ты здесь сидишь да рыбу пугаешь, я наладил наш передатчик и связался с экспедицией. На днях сюда прилетит вертолет.
   — Вертолет?! — Валерий даже подпрыгнул от радости. — Алексей Михайлович, спасибо вам! Что же вы сразу не сказали? Значит, мы вырвемся отсюда! Через несколько дней!
   — Да, теперь дело за погодой. Но, — он снова строго посмотрел на Валерия, — нам надо подготовиться к этому, расчистить посадочную площадку…
   — Так это мы живо! Вы думаете, что я уж ни на что не годный человек? Я...
   — Опять я? Валерий покраснел: — Давайте топор!
   — Вот это другой разговор,
 
   Расчистка площадки заняла больше двух дней. Пришлось срубить не один десяток деревьев, выкорчевать несколько больших пней, засыпать ямы и рытвины. Работали с утра до ночи, почти без отдыха. А летчик все торопил и торопил: погода прояснилась, и вертолет мог показаться в любую минуту.
   Но вот он отбросил в сторону последний пенек, вонзил топор в смолистую пихту и, громко крякнув, опустился на срубленное дерево. Валерий примостился рядом, Кепка его была сдвинута на бок. Ворот рубашки расстегнут. На лбу блестел пот.
   Летчик достал из кармана папиросы, не спеша закурил и покосился на раскрасневшегося Валерия: — А силенка-то у тебя, оказывается, есть. Валерий засучил рукав рубашки и согнул локоть: — Во! Я ведь, Алексей Михайлович, по спорту — первый в школе. И вообще… Вы, наверное, подумали, что я уж и в самом деле ни на что не способен. А в школе меня, если хотите знать, даже первоклашки знают. Я и на спортплощадке. Я и в самодеятельности. [А если бы вы видели меня на танцах…
   Летчик поморщился: — На танцах… в самодеятельности… Да кто ты? Парень или… балерина?
   — Ну, вы просто отстали от жизни, Алексей Михайлович! Сейчас для молодежи главное — уметь хорошо провести время. Понимаете…
   — Не понимаю и понимать не хочу. И скажу тебе на это вот что. Танцевать да руками махать можно и обезьяну научить. А человек… Он должен быть, во-первых, работник, а во-вторых, — умственный и душевный… Душевный! Вот.
   — Как это душевный? — не понял Валерий.
   — Как? А вот как. Возьми, к примеру, Сашу. Приехали они с Петром из экспедиции. Досталось им там. Крепко досталось. Одна пещера чего стоит. Сидеть бы да отдыхать. АН нет! Не прошло и трех дней, помчался он вам на помощь…
   — Нам?! — Валерий рассмеялся. — Алексей Михайлович! Наивный вы человек. Да если бы с нами не было Наташки…
   — Ну, хорошо. Предположим, что он поехал ради нее.
   — Конечно! Это же ясно как дважды два! Уж мне-то на помощь он бы не помчался. Пальцем бы не пошевелил, а вы...
   Алексей Михайлович нахмурился.
   — Да дай ты мне слово сказать. Ну, пусть! Пусть он поехал на помощь Наташе. А ты? Ты поехал бы один, под дождем, по этой реке ей на помощь?
   — Я? — Валерий замялся. Ему очень хотелось сказать, что он тоже поехал бы к Наташе. Но Алексей Михайлович смотрел на него в упор.
   — Я… Я не знаю…
   — Вот то-то и оно! Ты бы не поехал, А то, что ты ногами научился вертеть да паясничать на сцене, так это — тьфу! Гроша ломаного не стоит! Ну, какой из тебя выйдет мужчина? Так, барахло одно! Видал я таких: ходят в сиреневых пиджачках и фыркают на всех и вся — дескать, я цивилизованный человек. А ковырни его поглубже — гнилье одно!
   — Так я не собираюсь стать таким…
   — Не собираешься? А станешь, если не выбросишь дурь из головы и не поймешь, до чего ты докатился, — Да понял я, давно понял! Неужели вы мне не верите?
   — А понял, так всем прямо и скажи, что был ты подлец…
   — Алексей Михайлович!
   — Да, да. Именно подлец. Но что больше ты таким не будешь. Так прямо всем и скажи. Вот тогда тебе действительно будет трудно не сдержать своего слова, И тогда, может быть, у тебя снова будут друзья.
   Друзья… Валерий невольно вздохнул. Ведь у него в самом деле давно уже нет настоящих друзей. Он с нач деждой взглянул на летчика: — И тогда они, думаете, забудут?
   — Забыть не забудут. А простить могут, Если, конечно, ты делом докажешь, что стал другим, — А Наташка?.. — Что, Наташка?
   — Она тоже может снова, стать… другом? Алексей Михайлович помолчал.
   — Вот этого я тебе не скажу. Дружба с девушкой — это, брат, такая штука, что тут… Это как ваза из тонкого стекла. Разбил ее и… — летчик развел руками, — можно, конечно, ее и склеить, но… Какая уж это будет ваза.
   Валерий опустил голову. Но в это время откуда-то издалека донесся тихий рокот мотора. Алексей Михайлович вскочил: — Слышишь?
   Валерий встрепенулся. Но звук словно растаял в воздухе. Прошло несколько минут.
   Валерий собрался уж махнуть рукой. Но в следующее мгновение глухой стрекочущий звук — послышался снова. Теперь он нарастал, как снежная лавина. Вскоре им заполнился весь воздух.
   Летчик подпрыгнул, как мальчишка, и хлопнул Валерия по плечу: — Летит! Валерий! Летит, чертяка! Лапника. в костер!
   Валерий бросился к костру.
   Через минуту над лагерем поднялся высокий столб густого дыма. А еще через минуту огромная рокочущая стрекоза повисла над самой кромкой леса.
   Наташа споткнулась об острый камень и неловко присела на землю: — Ой, мамочка!..
   Она быстро огляделась. Со всех сторон ее обступили высокие красноватые скалы, а из черной дыры в обрыве прямо в упор смотрели свирепые, страшно горящие глаза и тянулись к ней длинные руки с уродливыми скрюченными пальцами.
   Девушка содрогнулась от ужаса и вскочила. Но перед ней уже стоял Саша: — Ну, чего ты так?.. Они же мертвые… Наташа перевела глаза на геологов. Андрей Иванович стоял нахмурившись.
   — Н-да!.. Вот мы и встретились с. таинственными жителями Ваи. Людьми из легенды…
   — . Какая уж тут легенда! — возразил Петр Ильич, косясь на черное отверстие, и почесывая затылок, — Да… Теперь мы сами будто вошли в нее. Много веков спустя.
   — Как? — воскликнул Саша, — Неужели эти люди…
   — Да, они погибли уже несколько веков тому назад. Но смертоносные лучи урана, убившие людей, убили и всех микробов в этой штольне. Поэтому трупы их не разложились. Они лишь высохли и превратились в мумии. А глаза, зубы и ногти этих несчастных начали фосфоресцировать под действием мощных радиоактивных излучений.
   Геолог погасил фонарь и обернулся к притихшим ребятам: — Ну вот и все, друзья. Отныне тайны реки Злых Духов не существует. Природа создала здесь, как видите, гигантское месторождение урановых руд, которые и явились причиной гибели поселившихся на Вае людей, а позднее дали повод для создания легенд о злых духах. Но теперь их заставят служить человеку. Те самые смертоносные лучи, которые убивали здесь все живое, скоро завертят турбины атомных электростанций, дадут энергию для мощных кораблей и, как знать, можеть быть, даже помчат человека к далеким звездным мирам.
   Он развернул карту и пометил на ней выходы урановых руд.
   — А теперь, друзья, немедленно в поход! Оставаться, здесь долго слишком опасно.
   Вскоре отряд покинул урановое ущелье и снова двинулся вверх по Каменке. Первое время все молчали. Кошмарное видение, открывшееся в древней штольне, настолько потрясло всех, что даже радость большого открытия не могла рассеять мрачного настроения путешественников. Но так продолжалось недолго. Уже к полудню долина Каменки начала резко подниматься вверх, и вскоре отряд вышел на ровное, поросшее редким лесом плато водораздела.
   На привале ребята снова засыпали геолога вопросами: — Андрей Иванович, так значит все, что мы здесь видели, — начал Саша, — все эти сияния…
   — И огоньки, которые сыпались из наших волос, — подхватила Наташа, — Все это тоже связано с уранинитом?
   — Да, друзья мои, абсолютно все, начиная с тех маленьких огоньков, которые вы видели сегодня ночью, и кончая необычными сияниями и грозами которыми встретила нас Вая, — все это обязано сильной ионизации воздуха, создаваемой непрерывным радиоактивным излучением урановых минералов.
   — А история с фотографическими пластинками? Помните, вы рассказывали нам о каких-то топографах?..
   — И эта история связана с уранинитом. Ведь ра-дноактивные излучения не задерживаются никакими кассетами. А наши топографы проходили, по-видимому, мимо такой же «веселой» полянки, как та, что понравилась сегодня Наташе, и положили на нее свои фотографические принадлежности. Хорошо, что сами они не прилегли на такую полянку. А то почернели бы не только их снимки. Между прочим, это один из методов определения радиоактивных минералов: кладут на фотографическую пластинку, завернутую в черную бумагу, испытуемый образец, и если пластинка засветится, значит в нем есть уран, радий или торий…
   — Так вот зачем вы вчера все колдовали над фотографическими пластинками! — воскликнул Саша. — Теперь понятно… Андрей Иванович, а как же наш самолет? Помните, вы…
   Геолог рассмеялся: — Ну, тут уж уранинит ни при чем! Я же тогда еще сказал вам, что пошутил. Да Алексей Михайлович потом все выяснил: система зажигания у него отказала. Что. же касается всех тайн реки Злых Духов, то они связаны только с ураном.
   — Андрей Иванович! — снова вступила в разговор Наташа. — И вы будете нас уверять, что все эти тайны раскрылись перед вами только сегодня?
   Геолог улыбнулся.
   — Нет, друзья! Все это я знал, а точнее, предполагал, конечно, еще давно, задолго до того, как мы оказались на Вае. Собрав воедино все, что говорилось в народе о реке Злых Духов и сопоставив это с древними легендами, я давно уже пришел к выводу, что здесь возможно наличие урановых руд. Потому-то Вая и стала моей мечтой. Но ведь одних предположений мало. Нужно было все это проверить на месте. И вот такой случай неожиданно представился. Когда я убедился, что самолет совершил посадку неподалеку от Ваи, то уговорил Петра Ильича перенести лагерь на берег этой реки, и с вашей помощью…
   — Ну, какая от нас помощь!.. — перебил его Саша. Но Андрей Иванович не дал ему закончить.
   — Да, именно с вашей помощью. Вдвоем с Петром Ильнчем мы не скоро бы еще решили эту задачу. Конечно, если бы у нас были радиометры, специальные приборы, обнаруживающие радиоактивные излучения, то все это было бы. значительно проще. Они сами привели бы нас в урановое ущелье. Сейчас все геологические партии имеют такие приборы. Но вот у нас в самолете их, как назло, не оказалось. И пришлось нам буквально ощупью отыскивать выходы уранинита, используя малейшие зацепочки. И вот тут-то ваша наблюдательность оказала нам неоценимую услугу. В самом деле, разве не вы первыми заметили свечение неба над западной частью массива? А радиоактивные краски, которые обнаружил Саша! А твой рисунок, Наташа! Ведь именно он помог мне отыскать сторожевую башню, в которой мы впервые нашли конкретное подтверждение нашей гипотезы в виде уранинитовых амулетов. Да и ваши вчерашние огоньки!.. Одним словом/ много таких «зацепочек» подметили вы. И все они вели нас к цели…
   — А глаза чудовища? — напомнил Саша. — Помните, вы говорили, что кунцит может светиться…
   — Да, это тоже, по-видимому, связано с уранинитом. Мы еще осмотрим те две башни. Но я почти уверен, что каменное чудовище сделано из уранинита. Кстати, оранжевые пятна, которые ты видел на нем, не похожи они на налеты тюямунита?
   — Очень похожи! Теперь бы я их сразу узнал.
   — Ну вот видишь! А кунцит тем и замечателен, что под действием радиоактивного излучения начинает светиться. Понимаешь?
   — Конечно! И надо же нам было тогда бежать из ущелья…
   Андрей Иванович усмехнулся: — У страха, говорят, глаза велики. Ну, зато теперь вас, наверное, ничем не испугаешь.
   — А стон! — вдруг вспомнил Саша. — Андрей Иванович, вы ничего еще не сказали о том жутком стоне, который мы слышали несколько раэ… Неужели и он…
   Геолог рассмеялся: — Вот стон с урановыми минералами никак не связан. Но разве вы так и не догадались, что это такое?
   — Нет!
   — Так это — дерево, надломленное бурей. Подует на него ветер — оно и скрипит. Точь-в-точь как человек стонет.
   — Да ну?..
   — Что, тоже слишком просто?
   — Конечно! Что же вы сразу не сказали? В глазах геолога мелькнули лукавые огоньки: — Я хотел, чтобы вы научились сами разгадывать такие загадки природы, — Андрей Иванович обернулся к Наташе, — ну, а ты чего примолкла?
   — Я все думаю, Андрей Иванович, зачем же здешние обитатели носили эти амулеты? Умирали и все-таки носили.
   Геолог нахмурился.
   — Религия, В ней все зло. По-видимому, эти амулеты считались у них священными, вот они их и носили. А разве мало несчастий приносила религия другим народам. Вспомните кровавые жертвы, которые приносились богам. Вспомните дикие обряды, которые сопровождались истязаниями людей. Да что там далеко ходить за примерами! Достаточно вспомнить посты, установленные православной русской церковью. Ведь это было бессмысленное методическое истощение человеческого организма, которое вело к преждевременной старости и смерти. Вот так-то, Наташа. Религиозные предрассудки закрыли доступ людям и в долину Ваи. Ведь не только невежественные охотники, но и некоторые «культурные» люди боялись этой реки. Но теперь с этим будет покончено. Через несколько лет здесь вырастет огромный промышленный район, и вы с полным основанием сможете сказать, что в этом есть и доля вашего труда.
   Геолог встал: — А теперь, друзья — на восток! Навстречу Вае, Вертолет спускался вниз, прямо на берег Ваи. Отряд Андрея Ивановича был обнаружен быстро, Валерий первым заметил сверху палатки, раскинутые в устье небольшого ручья. Алексей Михайлович указал на них пилоту, и уот сразу же повел машину на посадку. Высокий берег реки отступал здесь немного в сторону, оставляя место небольшой террасе, и через несколько минут колеса вертолета коснулись ее густой высокой травы.
   Валерий выглянул наружу. К машине бежали люди. — Впереди всех, что-то громко крича, несся Сашка. За нам — Петр Ильич и Наташа. А вслед за ней показалась высокая фигура геолога. Лица их были возбужденными и радостными. Алексея Михайловича» который первым выскочил из кабины, молодежь чуть не задушила в объятьях. А с ним, Валерием, даже в эти радостные минуты поздоровались больше чем холодно. Наташа даже руки не подала.
   Валерий отошел в сторону и присел на камень. Он готов был провалиться сквозь землю, У вертолета все кричали, смеялись, хлопали друг друга по плечу, а он сидел и не знал, куда деть глаза.
   Вот из кабины чуть не на руках вынесли пилота вертолета. Его подбросили в воздух. Потом вверх полетел Алексей Михайлович, Затем Андрея Ивановича подняли на руки…
   Дальше Валерий не стал смотреть. Он медленно поднялся и, никем не замеченный, лошел вдоль речки. Речка была маленькая, почти ручеек. Но обрывистые берега ее поднимались на высоту трехэтажного дома и местами сходилась так близко, что вверху виднелась лишь узкая полоска неба.
   Валерий шел медленно. К чему спешить? Никому он здесь не нужен. Для всех он лгун и негодяй…
   Он машинально перескочил через рытвину, пересек обширную низину, заваленную камнями, и вдруг остановился: прямо под его ногами лежало что-то красное. Мальчик нагнулся ниже и увидел большой обломок красного камня.