Коркозович Казимеж. Белое пальто в клетку

   - Вот именно поэтому я и хотел тебе все рассказать здесь, где мы могли поговорить без свидетелей.
   - Значит, эта девушка сейчас у меня? - взволнованно спросила Тереза.
   - Да, и с ней Кароль,- счел необходимым я добавить.
   - Как жаль, что меня не было с вами! Такие события обошли меня стороной!
   Никак я не ожидал такой реакции. Это меня несколько успокоило, однако я не счел нужным обращать внимание Терезы на тот факт, что именно ее отсутствие привело ко всем этим перипетиям.
   - Поехали поскорее, страшно хочется с ней познакомиться! - и Тереза вскочила из-за столика.
   Дорогой я переменил тему разговора, начал расспрашивать о ее дорожных впечатлениях. Если бы я не задал хотя бы несколько вопросов об ее успехах за границей, о чем у меня, конечно, не должно было быть никаких сомнений, это свидетельствовало бы о моем невнимании и в соответствующий момент мне бы это припомнилось.
   Кароль открыл дверь. Тереза сразу же расцеловала его в обе щеки, после чего, не говоря ни слова, но, усмехнувшись, погрозила мне пальцем, и мы вошли в комнату.
   Анка стояла спиной к окну и напряженно посматривала на дверь.
   Я вновь имел возможность лишний раз убедиться, как Тереза легко находит нужный тон. Протягивая руку и улыбаясь, она подошла к Анке.
   - Я уже знаю, как тебя зовут. Меня зовут Тереза. Я очень рада, что события, о которых мне рассказал Анатоль, склонили тебя искать спасения здесь. Ты можешь у меня находиться и дальше, пока не прояснится обстановка.
   - Спасибо большое,- взволнованно отвечала Анка,- я страшно боялась, не зная, как ты воспримешь мое появление здесь. Кароль, правда, убеждал, что ты отзывчивая, но я понимаю, что значит застать непрошеного гостя в своем доме, да еще после трудной поездки. А мужчины в своих заключениях часто бывают довольно безответственны, поэтому я не очень верила Каролю, считая, что он просто хочет приободрить меня…
   Мы с Каролем, наблюдая за нашими дамами, прислушивались к их разговору. И тут впервые я обратил внимание на то, как они похожи, у них совершенно одинаковый цвет волос и совершенно одинаковые стройные фигурки.
   В этот момент раздался звонок.
   - Кто же это может быть? - удивилась Тереза.
   Я вышел в прихожую и вернулся в комнату с поручиком Герсоном, который, представившись, обратился к Терезе:
   - Вы уже, наверное, знаете ход событий, которые происходили в ваше отсутствие. Я пришел, чтобы записать показания Анки Эльмер. Лучше это сделать здесь, вызывать в управление, пожалуй, не стоит. Правда, есть еще и другая причина, почему я пришел сюда, но о ней позже. Где бы нам разместиться, чтобы я мог составить протокол?
   - Быть может, вы пройдете в спальню? - предложила Тереза.- Там есть столик, ну и стулья найдем…
   Пока Анка давала показания, Тереза приготовила всем кофе и подключилась к нашему с Каролем разговору. Объектом ее исследования стал Кароль. Она принялась буквально выворачивать его наизнанку, задавала массу вопросов, пуская в ход всю свою женскую хитрость; ей, пожалуй, мог позавидовать любой следователь.
   Она сличала мою версию с версией Кароля и пыталась нащупать, есть ли между нами сговор. Кароль быстро сориентировался, в чем дело, и нашел самый правильный путь, принялся пространно все объяснять, стараясь быть предельно откровенным; в результате Тереза, кажется, поверила в честность наших слов.
   Наконец и тот официальный разговор закончился, в дверях показалась Анка, а за ней поручик Герсон. Анка несла пустые чашки. Обе женщины ушли на кухню, а поручик открыл свой портфель и обратился ко мне:
   - А теперь перейдем к той второй причине, по поводу которой я пришел сюда. В своих показаниях вы не раз упоминали о мужчине, плечи и руки которого вы видели через окно в бараке. У меня здесь несколько снимков мужских рук. Вы бы не посмотрели их?
   Сказав это, он разложил на столе шесть снимков. Склонившись, я внимательно рассматривал их. Передо мной были мужские руки в различных положениях, руки пожилых мужчин. Один из снимков решительным жестом я отложил в сторону.
   - Вот они,- засвидетельствовал я без колебаний.
   - Я вас прошу еще раз внимательно посмотреть, у вас нет сомнений?
   Я по-прежнему был уверен в точности своего выбора. На других снимках руки были более морщинистые или менее, иная форма пальцев, а на той фотографии, которую я отложил, сняты именно те руки, которые и по сей день стоят у меня перед глазами Белая, довольно узкая кисть, покрытая веснушками, с длинными костлявыми пальцами.
   - У меня нет никаких сомнений,- уверенно подтвердил я.
   Герсон перевернул снимок, на обратной стороне я увидел надпись, но прочесть не успел.
   - Значит, точно? - еще раз спросил он, и это уже вывело меня из равновесия.
   - Уважаемый поручик,- раздраженно начал я,- вы имеете дело с художником, в моей профессии главное - наблюдательность, как, собственно, и в вашей.
   - Прекрасно.- И поручик, загнув уголок указанного мной снимка, сгреб их все вместе и сунул в портфель.
   - Теперь я попрошу Анку Эльмер тоже помочь мне, только несколько в иной области. У меня с собой магнитофон и пленка с записью нескольких голосов. Мне бы хотелось знать, есть ли среди них голос того человека, с которым вы разговаривали? - обратился он к Анке, которая вместе с Терезой вошла в комнату.
   Поручик поставил магнитофон на стол и включил его. Раздались слова:
   «…в один из дней он позвонил мне рано утром и назвал эту фамилию, я сразу понял, кто это. Назначил ему встречу в кафе…»
   - Нет, это не его голос…- прервала поток слов Анка.
   Герсон поставил другую пленку, и мы услышали:
   «Он утверждал, что хотел включить лампу на письменном столе и при этом подвинул стул. Но в комнате было светло от люстры под потолком».
   Анка опять отрицательно покачала головой, раздался третий голос:
   «…о каких-то там мелочах. Такие детали мгновенно вылетают из головы..,»
   При звуке этого голоса, скрипучего, с одышкой, Анка замерла и тут же воскликнула:
   - Это голос того человека! Это он!
   - Вы уверены? - Герсон все подвергал сомнению.
   - Я уверена!
   Поручик спрятал магнитофон и заявил, не скрывая удовлетворения:
   - Вот и решили!
   - А руки, на снимок которых я указал, принадлежат тому же человеку? - не сдержал я своего любопытства.
   Он кивнул.
   - Да. Такое совпадение дает основание считать ваши свидетельства достоверными. Для следствия это весьма ценно,
   - Для обвинительного акта достаточно?
   - Увы, не совсем. Но благодаря этому нам не надо будет предпринимать никаких дополнительных и ненужных усилий, мы теперь сможем сконцентрировать внимание на одном человеке. Во всяком случае, почти на одном. А теперь,- сменил он тему,- приступим к нашей последней задаче, какую мне поручено решить: как нам незаметно вывести отсюда Анку Эльмер. В этом доме только один вход? - обратился он к Терезе.
   - Выход есть, он ведет в маленький дворик, отделенный от соседнего двора высокой сеткой.
   - Гм… Это ничего не даст… Решим это несколько по иному. Скажите, вы уже готовы к отъезду? - обратился он к Анке.
   - Не совсем…- нерешительно ответила она.- Мне хотелось бы перед отъездом как-то укомплектовать свой гардероб - ведь мы поедем в горы. Поезд уходит вечером, у меня есть еще время.
   - Я советовал бы вам ограничиться только самыми необходимыми вещами, вам лучше не крутиться по городу. Могут быть всякие стечения обстоятельств.
   - Все самые необходимые вещи можешь взять у меня,- предложила Тереза.
   - Теперь прошу минуточку внимания,- начал поручик, присев на крутящийся стул у пианино.- Я заметил, что здесь совсем рядом находится продовольственный магазин. Так вот, поскольку вы обе цветом волос и фигурами очень похожи, я хотел бы это использовать.
   - А при чем здесь продовольственный магазин? - удивился Кароль.
   - Мы его используем для переодевания. Сейчас я вам объясню, что надо делать.
   Герсон растолковал нам свой план, а мы внимательно его выслушали. Когда он кончил, Кароль утвердительно кивнул головой.
   - Неплохая придумка. Я буду ждать Анку за углом.
   Потом отведу ее к себе, и до отхода поезда она проведет время в обществе моей сестры.
   «Безумный, он, кажется, зашел довольно далеко в своих чувствах»,- подумал я не без злорадства, естественно, не выразив свои мысли вслух.
   Тереза с Анкой приступили к изучению гардероба, а поручик обратился ко мне со следующими словами:
   - Пан Пажистый наверняка уже ждет, следом за ним выйду я и, как договорились, прослежу за процессом переодевания. А вас прошу взять на себя руководство дальнейшими действиями. Через несколько минут после меня пусть выходит Анка с непокрытой головой, надев пальто в клетку и с хозяйственной сумкой в руках. А через какое-то время, ну, скажем, минуты через две-три,- пани Тереза, в сером пыльнике, надев косынку на голову с дорожной сумкой в руке. Кажется, все понятно?
   - Конечно. Сейчас начнем готовиться в ускоренном темпе.
   Поручик ушел. Вслед за ним я отправил Анку, вслед за ней Терезу, они были одеты согласно полученным указаниям. Я остался один в ожидании Терезы и ее рассказа о проведенной операции.
   Ждать мне пришлось недолго, через десять минут я услышал, как поворачивается ключ в замке, и в квартире появилась Тереза, она была без платка, с полной сумкой продуктов и в своем пальто в клетку.
   - Как все прошло?
   - Блестяще! Герсон предупредил заведующую, и мы переоделись в задней комнате.
   - Значит, девушка в пальто в клетку пошла в магазин за покупками и вскоре вернулась домой, где и находится! Сообразительный парень этот Герсон,- не удержался я от похвалы, и на этом мы закончили разговор о той истории, ибо наконец-то остались одни.
   Доложив майору о результатах своих действий, получив дальнейшие указания, поручик поднял телефонную трубку, приступив к выполнению очередного задания Выдмы.
   Набрав номер, он терпеливо ждал. Наконец ответил резкий голос: «Столичный» слушает»…
   - Попросите к телефону Густава…
   - Минуточку…- Голос несколько помягчел,
   - Густав у телефона…- Голос был низкий, с хрипотцой.
   - У меня поручение от старика,- торопливо проговорил поручик,- он предупреждает, что вскоре нагрянет милиция. Будут спрашивать его адрес. Надо сказать, похоже, они его знают, а то на вас падет подозрение. Все.
   Не дожидаясь ответа, он положил трубку.
   Ресторан был полон. За столиками сидели преимущественно мужчины и пили пиво. Герсон подошел к буфету и спросил у стоящей за стойкой женщины:
   - Густав у себя?
   Она окинула его вызывающим взглядом.
   - Вы директора? Сейчас позову.
   - Не надо, я сам его найду.
   Он направился к тяжелой портьере, раздвинул ее и попал в небольшой коридор. Было темно, но сквозь стеклянные двери с надписью «Канцелярия» просачивался свет. Не стучась, поручик нажал ручку.
   Комната была небольшая, но в ней стояли два письменных стола, книжный шкаф и маленький столик с пишущей машинкой. За одним из столов сидел мужчина, у него был совершенно голый череп и набрякшее красное лицо алкоголика. Мужчина с головой погрузился в бумаги, которыми был завален весь стол.
   - Вы по вопросу…- он остановился, вопросительно глянув на вошедшего.
   - Мне нужен пан Густав. Вы директор ресторана?
   - Да. Какое у вас дело?
   - Как хорошо, что я вас застал. Я из милиции, мне нужны кое-какие сведения. Пожалуйста, вот мое удостоверение.
   Толстяк приветливо улыбнулся.
   - Ну, если из милиции, тогда другое дело. Прошу вас, садитесь,- и он указал на пустой стул возле окна.- Не хотите ли кофе?
   - Нет, спасибо,- холодно ответил поручик.- Имя ваше я знаю, но свою фамилию вы еще не назвали.
   - Ковальский. Я думал, что вам и это известно.- И широкая усмешка вновь озарила лицо директора.
   - А что же мне должно быть известно еще? - Герсон сказал это тем же сухим тоном, не отвечая на улыбку,
   Толстяк несколько смутился.
   - Ну, если вы назвали мое имя, то я подумал…
   - Можно знать и, тем не менее, спрашивать, не так ли? - Теперь улыбнулся Герсон.
   - Ну конечно. Чем могу быть полезен властям? Разговор подходи к кульминационной точке, Герсон должен назвать фамилию, которую ему посоветовал произнести майор. Но окажется ли она именно той? Майор даже не скрывал, что это его чистый домысел.
   - Речь идет о человеке, который, как нам известно, бывает или бывал у вас.
   - Интересно, кто же это?
   - Наш разговор прошу сохранить в тайне. Мы со своей стороны поступим так же,- начал Герсон свои расспросы, но спуская глаз с Ковальского.
   - Само собой разумеется. Итак? - В голосе директора послышалась настороженность.
   - Что вы можете сказать о Зигмунте Лучаке?.. У него бетонная мастерская на окраине Охоты.
   - Да-да, понимаю, о ком вы спрашиваете.- Толстяк понимающе покивал головой.- Боюсь, что не многое смогу о нем рассказать.
   То, что директор подтвердил знакомство с Лучаком, свидетельствовало, что майор правильно нащупал их связь.
   - Много пли мало - это вещи условные. Я ведь не спрашиваю всю его биографию.
   - Что же я вам могу о нем рассказать? - Ковальский скользнул взглядом по бумагам, раскиданным на столе.- Действительно, он здесь иногда бывал, но вот в последнее время что-то его не вижу.
   - Вы с ним познакомились здесь, в ресторане, или это ваше старое знакомство?
   Герсон, который внимательно наблюдал за толстяком, без труда установил, какими невероятными усилиями тот старается придать своему лицу безразличное выражение.
   - Пожалуй, старое,- спокойным тоном ответил он.- Несколько лет назад совершенно случайно я где-то познакомился с ним. Потом, когда я был направлен в этот ресторан, знакомство возобновплось, он, будучи человеком одиноким, ежедневно заходил сюда обедать.
   - Понимаю. А где он жпвет?
   - Где живет…- Толстяк наморщил брови, показывая, с каким напряжением пытается вспомнить адрес, потом Еыдвинул один из ящиков стола, бурча под нос: - Сейчас, сейчас, где-то у меня он записан… О, нашел: Юзефов, Сосновая улица, одиннадцать…
   Герсон вытащил блокнот и записал адрес; увы, ничего нового он не узнал, именно на этот адрес направлялись все повестки. Но разговор с директором кое-что все же дал. Теперь настала пора задать следующий вопрос - так просил его майор. И вот Герсон безразлично глянул в окно, потом так же безразлично, как бы мимоходом, будто интересуясь каким-то пустяком, спросил:
   - А вы не скажете мне, что вас связывает с Алоизием Ковальским, вы не родственники?
   Реакция толстяка на этот вопрос превзошла все ожидания Герсона. Директор откинулся на спинку стула и, широко открыв глаза, уставился на поручика, кровь отлила от лица, оно стало белее бумаги. Наконец он резко втянул воздух и выдавил из себя:
   - Это… это какое-то недоразумение… Ковальских в Польше много, почти на каждом шагу. Вы хорошо знаете…- Он пытался усмехнуться, но вместо улыбки появилась гримаса.
   - Значит, это не ваш родственник? - Герсон сделал вид, что не заметил реакции толстяка на его вопрос.
   - Совершенно не мой! - ответил директор решительным голосом.
   Увы, реакция была столь выразительной и мгновенной, что сомнений в правильности ответа не было никаких.
   Тереза Терен прилетела в пятницу. Почти весь следующий день она занималась делами, связанными с ее поездкой, и только вечером смогла встретиться с Анатолем Сарной; они довольно поздно вместе пообедали, за кофе Тереза сообщила, что страшно устала после поездки, сегодняшний день добил ее окончательно, поэтому она не намерена сидеть завтра дома.
   - Наши дорогие друзья наверняка не дадут нам спокойно посидеть дома, да и у меня нет никакого желания принимать гостей.
   - Что бы ты хотела? - поинтересовался Сарна, глотнув кофе.
   - Сейчас такая прекрасная погода, лето уже кончается, давай поедем куда-нибудь за город.
   - Кажется, завтра гулянье в Залесье. Прощание с летом или что-то в этом роде…
   - Великолепно! На телефоны сегодня не отвечаем, а завтра чуть свет поедем.
   - Чуть свет - это значит около двенадцати? - не без иронии заметил Сарна.- Ведь раньше ты, пожалуй, не наведешь блеск…
   Больше они к этому вопросу не возвращались, но на следующий день выехали довольно рано, что-то около-десяти. В Залесье, поставив машину на стоянку, направились к прудам, смешавшись с толпой гуляющих, только что приехавших варшавской электричкой и запрудивших всю аллею, уходящую в глубь леса.
   Вскоре они подошли к пруду. В зеленый ковер лужайки был красиво вписан белый эллипс, обрамляющий бассейн. К нему вел дугообразный мостик, а вдали тянулась широкая полоса леса. Перед мостиком был тир, билетная касса и буфет с прохладительными напитками. Тут же па небольшом помосте, сколоченном на скорую руку, играл оркестр, на площадке перед оркестром толклись танцующие пары.
   Вдоль аллеи, тянущейся вдоль пруда, стояли скамейки, почти все занятые. Пока они не чувствовали усталости и не стремились отыскать свободное место. Обойдя танцующих, они по мостику прошли к плавательному бассейну. Там также продавали сосиски, соки, сладости, играл оркестр, аккомпанируя певице, которая дергалась в такт музыке.
   Держась за руки, решили остановиться возле оркестра, послушать певицу.
   На одной из скамеек возле пруда сидел пожилой мужчина, и, казалось, все его внимание было поглощеио скользящими по зеркальной поверхности разноцветными байдарками. Руки он положил на набалдашник трости, весь его вид говорил о том, что на скамейке сидит утомленный жизнью пенсионер, который пришел погреться па солнце, поскольку лето уже догорает. Мужчина сидел не шелохнувшись, смотрел прямо перед собой, но от его внимания ничего не ускользало, он видел, что происходило вокруг.
   Поэтому, когда в конце аллеи появился молодой человек в джинсах, пестрой рубашке и короткой кожаной, небрежно расстегнутой куртке, отчего была видна массивная металлическая пряжка, он проводил его внимательным взглядом. Когда молодой человек проходил мимо скамейки, их взгляды встретились и пожилой едва заметным кивком головы указал на мостик.
   Молодым человеком был не кто иной, как пан Метек, личность довольно известная и пользующаяся вполне заслуженным уважением в определенных кругах. Черные, падающие на плечи волосы обрамляли худое лицо с впалыми щеками, у пана Метека был острый, торчащий кверху нос и узкие бескровные губы. Красивым его назвать, пожалуй, было нельзя, но у пана Метека были другие достоинства. Несмотря на свой довольно молодой возраст, ему были известны многие стороны жизни, и это способствовало развитию в нем не самых лучших качеств его натуры, доведя до совершенства благоприобретенные - и в первую очередь блестящее владение ножом и бритвой. Пан Метек не признавал иных средств убеждения, особенно тех, что вызывают слишком много шума. Он предпочитал работать в тишине, под покровом ночи. Но на сей раз ему предстояло выполнить задание при свете дня, столь сложные условия были продиктованы определенными обстоятельствами и пожеланиями заказчика.
   Скользнув взглядом по сидящему пожилому мужчине, подтвердив, что понял молчаливое указание едва заметным кивком головы, пан Метек двинулся в направлении мостика и вскоре в плотной толпе гуляющих отыскал белое пальто в клетку, убедившись, что у владелицы его светловолосая головка. Это позволило ему заключить, что полученные указания абсолютно точны.
   - Может, пойдем,- предложил Анатоль,- ветер относит слова, глушит мелодию, какой смысл здесь стоять?
   Тереза покорно пошла за ним.
   - Давай присядем у бассейна и погреемся на солнышке,- предложила она.- Здесь нет такой толчеи.
   Они сели рядышком, подставив лица солнцу, а пан Метек, который буквально минуту назад, когда они еще былп в толпе, приблизился к Терезе почти вплотную и уже было потянулся за ножом, прошел мимо них с перекошенным от злости лицом: из-за каких-то нескольких секунд все дело пошло насмарку. Придется повременить, пока снова не сложится благоприятная обстановка, нож он вонзит бесшумно - не подставлять же самого себя под удар,- а потом незаметно исчезнет в толпе.
   Спустя какое-то время Тереза, не открывая глаз, обра-типась к Анатолю:
   - Скажи, а здесь есть где-нибудь шезлонги?
   - Конечно, есть, ты же видела, сколько их стоит на лужайках.
   - Давай возьмем. На этом парапете не очень-то удобно сидеть.
   Анатоль отправился за шезлонгами. Тереза сидела, не меняя позы, с закрытыми глазами, чуть откинувшись назад. Гомон гуляющих, крики резвящихся мальчишек, играющий вдалеке оркестр - все это сливалось в кошмарный гул. Она услышала возле себя шаги и открыла глаза, это был Анатоль.
   - Где ты хочешь поставить их?
   - Мне все равно… Ну, хотя бы там…
   Они блаженствовали в шезлонгах, а пан Метек прикинул и решил, что в течение часа он может быть свободен. Поскольку незамеченным ему никак не подкрасться к своей жертве.
   Пожилой мужчина по-прежнему сидел неподвижно, опершись руками на трость, и терпеливо ждал.
   Прошло более часа, и Тереза заявила, что она голодна.
   А прибывающие электрички везли и везли людей на гулянье, толпа стала заметно гуще. И возле бассейна толклось много людей. Оркестры ни на минуту не умолкали - дальний за прудом был едва слышен, а ближний громыхал вовсю.
   Они не спеша, двинулись к мостику, а пан Метек следовал за ними, стараясь не потерять из виду светловолосую головку.
   Возле мостика было полно тележек с мороженым и во-» дой, окруженных плотным кольцом толпы. Тереза изъявила желание съесть мороженое, и Анатолю ничего другого не оставалось, как взять приступом плотный кордон.
   Пан Метек счел этот момент подходящим для выполнения своего задания. Оглянувшись по сторонам, он торопливо начал пробираться к Терезе. Обогнул лысого типа в ярком свитере, потом женщину с маленьким мальчиком. И когда перед ним остались только два подростка, он сунул руку за пазуху и крепко сжал обмотанную веревкой рукоятку длинного тонкого ножа. Он уже вытащил его почти до половины, но тут внезапно возникла помеха»
   Какой-то молодой человек, одетый почти, как и он, в джинсах и спортивной куртке, бесцеремонно раскидал пареньков и затем довольно нагло толкнул Терезу. Та, резко повернувшись, возмущенно вскрикнула:
   - Неужели нельзя поосторожнее?!
   - Не нравится? Ну а если двину промеж глаз, тогда понравится?
   В эту минуту из толпы выбрался Анатоль. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы оценить обстановку; не медля ни секунды, он накинулся на хулигана:
   - Сам слиняешь или тебе помочь?
   Тот окинул оценивающим взглядом противника и, видимо, достаточно высоко оценил его возможности, потому что ядовито процедил сквозь зубы с усмешкой:
   - При следующей встрече не премину поблагодарить тебя, что протянул руку помощи, будь здоров, дружок!
   Хулиган присвистнул и исчез в толпе, провожаемый бешеным взглядом пана Метека. Ситуация кардинально изменилась, и ему ничего не оставалось, как ждать новой оказии.
   А Тереза тем временем высказала новое пожелание: - С меня хватит и этой толпы, и этого шума, хочется есть. Я где-то по дороге видела ресторан. Быть может, нам удастся попасть туда.
   - Да-да, ресторан на той горе, в лесу. А потом?
   - Наверное, вернемся. Если увижу телефон, позвоню Олекам. Уговорю их на партию бриджа после обеда.
   Им повезло, нашелся свободный столик; приняв заказ, официантка отошла.
   - А Кароль с Анкой, наверное, уже добрались до места…- начала разговор Тереза.
   - И, пожалуй, теперь в безопасности. Этот трюк с переодеванием сбил бандитов с толку…
   - Анка мне понравилась. Думаю, что она сможет взять Кароля в руки. Должна тебе признаться, в первый момент я подумала, что это ты с ней завел легкий флирт.
   - Ну а теперь? - Сарна настороженно посмотрел на Терезу.
   - Теперь так не думаю: Кароль, пожалуй, не мог бы с девушкой своего друга…
   - Значит, ты и такой вариант продумала?
   - Представь себе!
   Вместо ответа Сарна вздохнул, а Тереза продолжала:
   - По-моему, ты только радоваться должен этому, дурачок! А теперь подожди меня, пойду попщу телефон и позвоню Олекам. Если их поймаю, постараюсь что-либо организовать после обеда.
 
   Она встала и направилась к буфету. При виде ее буфетчица приветливо улыбнулась:
   - О, пани Терен, вы сегодня поете у нас? Я вас сразу узнала!
   - Нет, сегодня не пою. Скажите, есть где-нибудь здесь телефон? Мне надо позвонить в Варшаву…
   - Есть в кабинете директора. Пожалуйста, вот дверь рядом, пойдете по коридору, а там вторая дверь направо.
   Она направилась к двери, которую ей указали, и не обратила внимания, как от столика отошел молодой человек в кожаной куртке.
   Тереза попала в небольшой коридор, освещаемый единственным окном над противоположной дверью. На первой двери справа висела табличка «Склад»; значит, следующие двери, как объяснила буфетчица, кабинет директора.