Коркозович Казимеж. Белое пальто в клетку

   Она опять застонала, когда чуть шевельнула головой. Боль постепенно утихала, но тошнота не проходила. На трухлявом сеннике со сбитой соломой сидеть было неудобно, а передвинуться она не могла, не пускала веревка. Анка сидела в неудобной позе, опустив голову, и пыталась вспомнить, что произошло.
   Неожиданно из темноты долетели до нее слова.
   - Ну как? Пришла в себя? - Скрипучий старческий голос спрашивал ее безучастно, но и без явной враждебности.
   Она вскинула голову от неожиданности - чей же это голос отозвался в зияющей черноте двери?
   - Кто там? Кто вы? - спросила она со страхом.
   - Не задавай глупых вопросов.- На сей раз ответ прозвучал резко.- Говорить можешь?
 
   - Могу… но,- простонала она,- почему вы не войдете сюда? Почему меня связали?
   - Так надо. Надеюсь, у тебя хватит ума понять; не советую просить, чтобы я вошел. Если это случится, ты должна будешь умереть.
   - Почему? Что вам от меня надо?
   - Отдай деньги, которые взяла у Виктора. - Не брала я у него!
   - Он сам тебе дал? Возможно. Только интересно, почему же ты его не ждала у него на квартире, как он тебе велел. Из-за этого он и погиб.
   - Ни о каких деньгах ничего не знаю!
   На какое-то время в темной комнате все затихло. Потом опять раздался голос:
   - Значит, так… Я ожидал этого. Виктор пошел тем же путем, только потом ему пришлось признаться. Думаю, и ты так поступишь.
   Она помолчала какое-то время, потом спросила:
   - Значит, вы убили Виктора?
   - Да, мы. Он обобрал своих дружков и пытался выкрутиться. Говорил вначале то же самое, что и ты, будто ничего не знает. А когда его прижали, заговорил, сказал, что деньги отдал тебе.
   - Это неправда…
   - Повторяю, ты делаешь ту же ошибку, что и твой Яблочко. На него нашли управу и с тобой справимся.
   Мужчина говорил чересчур спокойно, будто главное для него - как можно точнее выяснить обстоятельства дела,
   - Говорю вам, не брала я деньги!
   - Ты глупее, чем я думал, Значит, хочешь расстаться с жизнью из-за этих денег…- до нее донесся короткий, скрипучий смешок.- Ведь тебе пе удастся пустить их в дело.
   - Что вы со мной собираетесь делать?
   - Вариантов у нас много. Виктору мы развязали язык с помощью раскаленного уголька, а для тебя, пожалуй, достаточно лезвия.
   - Вы не сделаете этого! - Голос у нее задрожал от страха.
   - А почему бы и нет, если ты упираешься? Пройдусь по твоей физиономии разочек-другой, сразу помягчаешь. А ежели будешь молчать, то придется разукрасить твою смазливую мордашку…
   - Нет! Нет! -прокричала Анка в отчаянии, понимая, как она бессильна что-либо сделать.
   - Чего ты надрываешься, боюсь, что тебя никто не услышит. Положение твое не такое уж плохое, у тебя есть возможность выбора.
   Она молчала довольно долго, опустив голову. Светлые волосы закрывали лицо, падали на связанные руки, которые она засунула между коленей.
   - А если… если…- с трудом выдавила она, оборвав фразу, будто боясь решиться.
   Мужчина, сидящий в темной комнате, догадался, что она хотела скааать.
   - Если вернешь деньги? Тогда освободим тебя. У тебя нет другого выхода. Если будешь упираться - это дорого тебе обойдется. Надеюсь, у тебя хватит воображения, что бы понять. Все, разговор окончен.
   Анка, тряхнув головой, откинула волосы с лица и заговорила решительным тоном:
   - Пусть будет так! Плевать мне на эти деньги, просто хотела отомстить Витеку за то, что меня ударил. Но… но…- добавила она, судорожно глотая воздух,- я не знала, что он поплатится за это. Я совсем не хотела, чтобы так получилось,
   - Меня это не касается, что ты хотела, а чего нет. Лучше скажи, где деньги.
   - На вокзале, в камере хранения.
   - Так я и знал. А квитанция?
   - Дома. Сунула в щель дверного косяка, на кухне.
   - Плохо дело, за квартирой наверняка следят. Ладно, что-нибудь придумаем. Где твоя подружка работает?
   - На почте, в переговорном пункте.
   - В какую смену?
   - На этой неделе в дневную.
   - Останешься пока здесь, сюда придет человек, ты ему дашь записку к подруге. Пусть она найдет квитанцию и принесет туда, куда мы скажем. И напишешь ей, что ждет тебя, если она не выполнит наше требование или же передаст записку куда не следует…
   - А меня разве не выпустите? Ведь я выполнила ваши условия?
   Она услышала короткий смешок.
   - Хочешь, чтобы мы остались без заложницы? Еще не известно, не набрехала ли ты. Деньги в чемоданчике?
   - Нет, в красной сумке.
   - Ага, кажется, совпадает. Сюда придут двое. Одного ты видела, в очках. Ему дашь записку, а второй останется сторожить тебя. У меня еще дел невпроворот…
   Последние слова она едва разобрала, тот, по всей видимости, говорил их сам себе. Потом услышала стук отодвигаемого стула, неторопливые шаги. Хлопнула дверь, раздался скрежет поворачиваемого ключа. Она осталась одна.
   Выдма зажег лампу на своем письменном столе, сел, положил сплетенные руки на стол и молча наблюдал за Герсоном, а тот молча вышагивал по кабинету. Ковер приглушал шаги. Тень от поручика ложилась черной полосой на стену.
   Молчание прервал Герсон.
   - Второе место на аттестационной комиссии,- пробурчал он под нос.
   - Это еще не так плохо,- Выдма вымученно улыбнулся.
   - Если иметь в виду, что экзаменовалось двое, то не-чему радоваться,- добавил не без иронии Герсон,
   - Сетуй не сетуй, ничего это не даст, подумаем-ка о грядущем. Итак, первый вывод: деньги у этой девицы, а не у бандитов.
   - Чтобы прийти к столь оригинальному выводу, со всем не обязательно думать,- въедливым тоном пробурчал Герсон.- Но вся ли добыча у нее?
   - Если не вся, то довольно значительная часть, так что шайке стоит приложить серьезные усилия, чтобы ее выручить.
   - - Занятно, как удалось этой девчонке перехватить деньги?
   - Не думаю, что ответ на этот вопрос в какой-то степени ускорит расследование. Меня больше интересует, где она припрятала их.
   - Значит, это является дополнительным, хотя и не главным стимулом, почему нам надо найти эту Эльмер.
   - Ха! А за что зацепиться? Хотя след следу рознь… И остается заняться обычной кропотливой следовательской работой, а чтобы чего-то добиться и спасти человека, мы должны действовать мгновенно.
   - Поспешишь - людей насмешишь,- не удержался поручик.- Вынесли ее при всем честном народе, на глазах у всех, теперь держат в руках. Сомневаюсь, чтобы они оставили ее в живых, даже если она отдаст им деньги. У нас была возможность убедиться, как они заметают следы.
   - Думается, что в дапный момент ей не грозит опасность.
   - Пока они не получат деньги. А потом?
   - А потом все зависит от того, где они ее спрятали. Я уже доложил нашему старику. К моему удивлению, он принял случившееся поразительно спокойно.
   - Какие дал указания? - заинтересовался поручик.
   - В том-то и дело, что никаких. Должен действовать по собственному разумению.
   - Гм… Подозрительная благосклонность. По мне, было бы лучше, если бы отругал…
   - И для меня, пожалуй, тоже,- признался Выдма.
   - Итак? Какие указания?
   - Что касается тебя - пока никаких. Я уже распорядился установить наблюдение за квартирой на улице Гжималы.
   - Не думаю, что это может что-то дать.
   - Погоди, Пинкертон! А еслп ты попробуешь хоть чуть-чуть пошевелить мозгами? Ищут деньги, при ней их не находят. У них два варианта: лнбо деньги надежно спрятаны в квартире Уейской и они смогут их добыть, когда узнают, где тайник, либо деньги в другом месте. Нам известно, что Анка Эльмер из города не уезжала.
   - А может, в камере хранения на вокзале? - Поручик прервал свое хождение по ковру и сел в кресло.
   - Именно. Гораздо легче спрятать клочок бумаги, нежели пачку денег. Если квитанция при ней, то пиши пропало. Ну, а если нет?
   - Скорее всего, она спрятала квитанцию дома. Значит, еще не все потеряно! - оживился поручик.- Если они заставят ее заговорить, то должны будут появиться на улице Гжималы.
   - Вот именно это я и имел в виду, поэтому за домом установлено наблюдение. Да и не только за домом.
   - А конкретно?..- Герсон выжидательно посмотрел на Выдму.
   - Не думаю, чтобы они не приняли в расчет опасность своего появления возле дома, люди они дошлые. Приманка у нас есть, только голыми руками ее не возьмешь.
   - Безусловно, но они попытаются, только вот каким образом?
   - В квартире остались две женщины. Обе работают, к ним подобраться можно и вне дома. Пообещают прикончить эту Эльмер и вынудят их отдать квитанцию или деньги, и чтоб никому ни слова. Поэтому я запретил Уейской выходить из дому, а за ее дочерью, которая работает на почте, установил тщательное наблюдение, как и за домом на Гжимале. Посмотрим, кто ищет контакта с ней, вот тут-то и схватим другой конец ниточки.
   - Я начинаю лучше думать о вас,- оживился Герсон.
   - В то же время понятия не имею, что делать с этим искателем пальто и сумки, но им обязательно следует заняться.
   - Вы говорите об этом Кароле?
   - Возможно. У тебя есть все адреса?
   - Да. В моем распоряжении четыре кандидатуры. Если б не события на Гжимале, я бы давно установил, какой Кароль нам нужен.
   - Займешься этим после того, как разыщешь Эльмер. А вызовы Герману и второму вахтеру отправлены?
   - Да. Одного я пригласил к восьми, второго к девяти.
   - Хорошо. Пригласи и Белецкого, скажем, к одиннадцати. Я сам их допрошу. Ну, а теперь спать, хотя я неуверен, удастся ли нам спокойно провести ночь.
 

ЗАПИСКИ АНАТОЛЯ САРНЫ

   Улицу Гжималы я сначала отыскал на плане города, а потом без труда добрался до нее. Улица тупиковая, мощенная булыжником. Ища нужный мне номер, я издали заметил перед одним из домов группу зевак и милицейскую машину. Остановив машину на некотором расстоянии от этого дома, я выскочил па тротуар, понимая, что с разыскиваемой мною девушкой что-то произошло.
   В доме, возле которого я остановился, находился небольшой продовольственный магазин. Я воспользовался этим обстоятельством, мне не хотелось близко подходить к той группе, где, как я заметил, вертелся милиционер. Купив спички, я намеревался выйти, но тут в магазин влетела девочка-подросток.
   - Что там случилось, чего милиция приехала? - поинтересовалась продавщица.
   - Похитили эту высокую блондинку, которая приехала к Уейской. Старуху связали, а блондинку увезли на «нисе»!
   - Божья матерь! - воскликнула продавщица, но я не стал слушать их дальнейшего разговора. Мне достаточно было того, что я узнал.
   Снова неудача. Чуть ли не из-под носа увели эту девицу. Тут я почувствовал свое полное бессилие, но где-то в глубине росла глухая, отчаянная злость. И тогда я подумал: а вдруг еще не все потеряно? Я ведь знал, где находится малина этой шайки, вряд ли они станут искать другое место, чтобы спрятать эту злосчастную Эльмер. Я был уверен, что ее повезли на Градовую улицу.
   Небрежно сунув руки в карманы пальто, я не торопясь, подошел к группе зевак, окруживших милиционера. Остановившись позади этой группы, с жаром обсуждавшей происшествие, я какое-то время прислушивался к разговору, что дало мне возможность более обстоятельно разобраться в случившемся. Их было трое, и они вынеслн тахту, накрыв ее покрывалом… Из всего, что я услышал, единственно точно можно было установить количество вероятных моих противников. Ну, а мог я рассчитывать, что они все трое окажутся на месте? Неужели столько человек будут охранять эту девчонку, да еще связанную?
   Повернувшись, стараясь не привлекать ничьего внимания, я не спеша, направился к мапшне. Весь во власти эмоций и жажды действий, я сразу же хотел ехать на Градовую. Но, немного поразмыслив, пришел к выводу, что, пожалуй, лучше чуть подождать и появиться там к ночи: чем позже я туда отправлюсь, тем вероятнее, что возле нее будет меньше охраны. Я вернулся домой и сразу же позвонил Каролю. Само собой разумеется, когда он позарез нужен, его нигде не было. Ни дома, ни в редакции. Пробовал искать его еще по нескольким телефонам, где он, вероятнее всего, бывает, но, увы, безрезультатно. Пришлось отказаться от его помощи. До последней минуты у меня все же теплилась слабая надежда, что Кароль сам позвонит мне, ибо веюду, куда я звонил, просил передать ему, что жду его звонка.
   Хорошо понимая, что в горло у меня ничего не полезет, вместо ужина я приготовил себе крепкий кофе и, попнвая его, тщательно обдумывал детали предстоящей операции, стараясь учесть все возможные варианты. Время подошло к двенадцати, а телефон молчал. Пришлось отправиться одному.
   Кроме финки, сохранившейся у меня еще со времен зеленой юности, никаким другим оружием я не располагал, на всякий случай еще прихватил фонарнк.
   Дорогу я помнил хорошо. Оставив машину в том же месте, что и накануне, я нырнул в темноту загородной улочки. Так же как и в первый раз, ориентиром была горящая вдалеке лампочка. Дождя, правда, не было, но темень такая, хоть глаз выколи. Я все время вслушивался, не уловлю ли в темноте рокот мотора или голоса. Вокруг царила тишина. В какой-то момент долетел до меня приглушенный расстоянием гул проходящего поезда. Я подошел к деревянному забору и, напрягая слух, остановился в тени. Ничто не нарушало молчания ночи.
   Осторожно ступая, я шел вдоль забора к знакомой мне щели. Пролез в дыру и загородил ее снова доской, уже находясь за забором, внимательно прислушался, прячась в тени. Черная глыба барака четко вырисовывалась передо мной.
   Внимательно изучая все, что увидел за забором, я заметил на черном фойе барака слабый, едва приметный огонек. Я помнил, что окна закрываются ставнями, значит, свет просачивается через щель. Значит, внутри кто-то есть. Но кто? Только лн она? Я направился на свет, шагая по траве, которая буйно разрослась в этой части двора. По мере приближения к бараку мне начало казаться, что этот слабый огонек влечет меня к себе, притягивает, искушает. Но что он несет, радость или коварство?
   Наконец я добрел до барака и, крадясь вдоль него, остановился возле окна. Через сердечко, вырезанное для украшения в ставне, я смог заглянуть внутрь помещения. Комната, которую я увидел, была гораздо меньше той, но также убого обставлена. Под потолком горела грязная лампочка, висящая на коротком шнуре. Осматривая комнату, я увидел железную койку и сидящую на ней светловолосую девушку. Ее руки и ноги были связаны веревкой. Больше в комнате я никого не обнаружил.
   Может показаться странным, но первое, что я почувствовал,- это была радость. Значит, мои догадки подтвердились, и это меня утешило. Правда, спустя минуту беспокойство и напряжение вновь охватили меня. Кто ее охраняет, сколько пх, где они? Если только один - я могу рискнуть, ну, а если больше? Что тогда? Как поступить? Бросить человека на произвол судьбы и скрыться?
   Такое решение было для меня неприемлемо. Поскольку это был вопрос не только этики, но и личной заинтересованности. Девица сидела без пальто. Если с ней что-либо случится, я буду вынужден распрощаться с надеждой отыскать его. Во что бы то ни стало я должен найти выход.
   Если горит свет в этой комнате, то и охрана определенно не сидит в темноте. Тогда мне удастся установить, сколько их. Я решил обойти барак и вскоре убедился, что огонь горит только в этом единственном окне. У меня затеплилась надежда, что узницу никто не охраняет.
   Но эта надежда, как и многие другие, оказалась обманчивой. Проверяя одну за другой ставни, я подошел к тому окну, где накануне подслушал разговор этих бандюг, и то, что увидел, рассеяло все мои сомнения,
   В знакомом мне помещении было темно, но через ши--роко открытые двери из соседней комнаты, где сидела узница, падала широкая полоса света. Ярко горела печка, и вспышкп пламени просачивались сквозь многочисленные щели в ставнях. Красные отблескп падали на фигуру мужчины, сидящего на стуле. Вытянув далеко вперед ногп, засунув руки в карманы, он сидел, запрокинув голову назад, надвинув шапку на лицо. Видимо, дремой решил скоротать время.
   Что же делать? Каким образом проникнуть внутрь, поскольку совершенно ясно, что двери заперты? В этом я довольно быстро убедился, подойдя к двери и осторожно нажав на ручку.
   Положение, в каком находился охранник, давало все основания считать, что он проснется, едва лишь заслышит шум. Я стоял под дверью и мучительно придумывал, как туда проникнуть. И ничего не мог придумать - от малейшего шороха мужчина проснется. В этом не было сомнений. Как же мне подобраться к нему? Выманить его каким-либо шумом наружу? Криком? Ну, а могу я рассчитывать на то, что он будет настолько беспечен и выбежит из дому? Там есть телефон - ведь эта девица разговаривала с тем своим типом, - значит, охранник, вероятнее всего, бросится к телефону и вызовет своих сообщников. У них есть машина, они довольно быстро прибудут сюда, и тогда…
   Нет, это не годится. Неужели ничего нельзя придумать? Я стоял в темноте, не шелохнувшись, и пытался найти выход.
   В какой-то момент я вспомнил про горящую печку. Эта печка помогла мне. Я направился к сараю и, светя себе фонариком, отыскал там большой бумажный мешок, в котором когда-то был цемент. Затем, сняв с крючков пожарную лестницу, приставил ее к стене барака. Быстро взобрался на крышу и, соблюдая все меры предосторожности, добрался до трубы. Оттуда поднималась в небо полоска дыма. Смяв мешок, я превратил его в огромный шар и с трудом затолкал в дымоход. Быстро спустился вниз, прихватив черенок от лопаты, и вернулся к окну.
   Какое-то время внутри барака царила тишина, но вскоре послышался крик девицы:
   - Эй ты, растяпа! Хочешь, чтобы я задохнулась? Что там у тебя горит, смотри, сколько дыму, дышать нечем. Охранник уже и сам почувствовал запах гари; глянув на печку, откуда клубами валил дым, сообразил, в чем дело.
   - Черт побери! - с криком вскочил он со стула.- Дымит как в коптильне! Не иначе как сажа забила дымоход!
   - Открывай скорее окна, а то задохнемся! Охранник зашелся от кашля п принялся вытаскивать затычки, которыми закреплялись ставнп, потом побежал к входным дверям. Я тотчас бросился тоже к двери, слыша, как уже скрежещет ключ в замке.
   В следующее мгновение он вынырнул из-за двери, я замахнулся и опустил палку на его голову. С тяжелым стоном он свалился мне под ноги. Рассчитывая на то, что после моего удара он не сразу придет в себя, я открыл ставню и, не тратя времени, повыбивал стекла. Потом втащпл потерявшего сознание охранника внутрь, широко распахнув входные двери. Дым клубами валил из барака, а я бросился к девице.
   Она сидела, вытянувшись как струна, всматриваясь в темноту, еще не видя меня. Когда я появился из тьмы, на ходу вытаскивая из-за пояса финку, чтобы освободить ее от пут, она при виде поблескивающего клинка закри-чала не своим голосом:
   - Нет! Нет! Я все сказала!
   - Тихо! - заткнул я ее бесцеремонно.- У меня нет ни малейшего желания прикончить тебя. Не верещи и давай сюда руки!
   Нож был острый, я быстро разделался с веревками, освободив ее руки и ноги. Она попыталась сразу вскочить, но тут же со стоном повалилась на кровать.
   - Растирай руки, а мне дай ноги. Будет больно, но ты терпи, времени мало. На руках я тебя не понесу!
   Во время всех этих манипуляций мы не обменялись ни словом. Наконец минуты через две я прекратил массаж, и она смогла сама встать на ноги.
   - Откуда ты здесь взялся? Кто ты?
   - Я представлюсь тебе несколько позже,- с некоторой издевкой прошипел я в ответ, ибо злость все еще бушевала во мне.- Советую как можно быстрее отсюда смыться. Ты в состоянии передвигаться?
   Она сделала два шага:
   - Кажется, могу… Давай поскорее сматываться, по дороге приду в себя.
   - Минуточку,- предупредил я ее, собирая обрывки веревки.- Я должен кое-что предпринять.
   Затем связал лежащего без сознания бандита п, поддерживая девицу, вышел с ней из барака. Остановившись, я прислушался. Сюда, в глухую тишину, едва доходил далекий шум города.
   Мы двинулись вперед и успешно выбрались на дорогу. Я все время напряженно вслушивался, не донесется ли рокот мотора. То напряжение, в котором я находился, не могло не передаться моей спутнице, она шла рядом, боясь нарушить молчание. Наконец, когда мы прошли первые строения, я услышал ее шепот:
   - Спасибо… Если б не вы, не знаю, что бы они со мной сделали… Кто вы?
   - Какое это имеет значение…- пробурчал я, ибо у меня не было намерения давать ей какие-либо сведения осебе.
   Девица, видимо, не почувствовала, каким тоном я ей ответил, потому что продолжала расспрашивать:
   - Л куда мы идем?
   - К автомашине. Она в ста метрах отсюда.
   - А… а потом? Мне кажется, что вы… А я смогу вернуться домой?
   - Сможешь, по при условии, что вернешь то, что украла! - зло выкрикнул я.
   - Я? Украла?! Вы о чем?! - В ее голосе я почувствовал гнев н некоторую настороженность.
   - Пальто и красную сумку! Ты должна мне их немедленно вернуть!
   Тут я почувствовал, что она остановилась как вкопанная.
   - Ох! - воскликнула она тихо.- Значит, и вы?!
   Это были ее последние слова, которые я услышал. В следующее мгновение она резко дернулась, и до меня донесся лишь хруст торопливых шагов по гравию. Ее реакция была столь молниеносна, что я буквально растерялся и бросился догонять ее, чуть замешкавшись. Это все решило. Мои собственные шаги заглушали эхо ее шагов. Когда я остановился, чтобы перевести дух, кругом было тихо и пусто.
   В этой тишине особенно отчетливо донесся до меня рокот заведенного мотора, в следующую минуту в пролете узкой улочки я увндел задние фонари промелькнувшей машины. Это длилось не более секунды, но я понял, что это мой автомобиль. Я оставил ключи зажигания, чтобы в случае опасности как можно быстрее уехать, и никак не мог предположить, что в столь глухом месте угонят. У меня нет ни малейшего желания описывать, в каком состоянии я зашагал вперед, вслед за своей машиной. Наконец после несколько затянувшейся прогулки я добрался до стоянки такси.
   Maшинy я обнаружил возле своего дома. По всей вероятности, Анка наткнулась на мои документы, которые я обычно держу под приборной доской.
   До возвращения Терезы оставалось три дня.
   Предположения майора Выдмы подтвердились: уже в три часа ночи зазвонил телефон. Полученное донесение мгновенно сняло сонливость.
   - Эльмер отыскалась,- сообщал голос по телефону.- Минуту назад появилась в квартире.
   - Сама пришла?
   - Сама.
   - Срочно высылайте машину! Выезжаем!
   - На проводе Зентек. Какие будут указания?
   - Не спускать с нее глаз! Если она выйдет из дому до моего прибытия и вы потеряете ее из виду - спущу шкуру.
   Ее все время не покидало чувство, что кто-то гонится за ней, преследует ее. Она круто брала виражи, так что пищали шины, только бы поскорее и подальше уехать от этого барака. Ровные ряды светящихся фонарей тянулись вдоль мостовой, черные квадраты окон, словно пустые глазницы, смотрели на безлюдные улицы.
   После всего пережитого, после тех страшных минут пустые улицы сияющего города пугали ее, Анка совсем обезумела от страха. Свернув в боковую улочку, она остановила машину у тротуара, ей надо немного успокоиться и подумать, что делать дальше.
   О возвращении в квартиру подруги не могло быть и речи. Куда угодно, только не туда. Тот адрес бандиты знают, она не должна туда ехать, ее там найдут. Анка сидела, притаившись в машине, и пыталась осмыслить происходящее. Вспомнилось доброе лицо мужчины, с которым она провела последнюю ночь, мужественное, красивое, с чуть озорной улыбкой, и ей так захотелось вновь оказаться рядом с ним, в его объятиях, там найти спасение.
   Но это чересчур романтично, ненадежно и почти недостижимо. Она достаточно трезво оценивала свое положение.
   Мысленно перебрала нескольких своих подружек, но ни одна из них, кроме Зоси, о которой в данный момент не могло быть и речи, не вызывала доверия. У них она не чувствовала бы себя в безопасности. Вернуться к тетке, которая живет на Охоте? Ни за что? ведь она там прописана. Ее адрес они знают наверняка. Так что?
   Уехать из Варшавы? Она вспомнила своего дядюшку Юзефа; как давно она его не навещала, наверняка старик обрадуется, если она приедет. Побудет у него несколько дней, а там решит, как жить дальше. Как поступить с деньгами п с собой. Хорошо бы денежки подбросить милиции. Только как? Чтобы не попасть под следствие из-за убийства Виктора и его участия в грабеже?
   Вспомнив о деньгах, она вспомнила и о том, что у нее нет с собой квитанции. Надо ее поскорее добыть из тайника, они ведь заставили ее сказать, куда она ее запрятала. Да и в таком виде, вся перепачканная, в мятом, грязном платье, драных чулках, она не может ехать к дяде в Залесье. Значит, ей обязательно надо попасть на улицу Гжималы. Хоть немного приведет себя в порядок, возьмет кое-кание вещи и, конечно, квитанцию. Да и свои собственные две тысячи злотых, спрятанные в банке па кухне, пригодятся, не забыть бы еще сумку с документами. Значит, на улицу Гжималы? Только как моншо скорее, ведь если за ней гонятся, то в первую очередь направятся туда, там будут ее искать.
   Теперь все зависит от того, когда они узнают о ее бегстве. Если не сразу, значит, она успеет хотя бы на несколько минут заскочить к Зосе и улизнет оттуда до их появления. Ей надо поторапливаться, и автомобиль ей пока нужен. Она никак не могла понять, кто же спас ее. Кто явился столь неожиданно и в столь удачный момент? Она оглянулась по сторонам. Улочка совершенно пустынна. Зажгла свет в машине и принялась обшаривать карманы на дверцах в надежде хоть что-либо узнать о владельце. На полочке под приборным щитком нашла пластиковый пакет с документами. Прочитала нпчего не говорящие ей имя и фамилию, адрес.