Корнилаев Павел

Созданные для Рая


   Павел Корнилаев
   Созданные для Рая
   Автор особо отмечает, что все описанное в повести - вымышлено и
   предостерегает читателя от поиска сходства с реальными
   людьми и событиями.
   Звездная ночь раскинула свои крылья над главной базой. Время перевалило за три, и все, кто не страдали бессонницей, давно уснули. Спал гарнизон, спала дежурная смена у обзорных экранов, спали пушки и тяжелые снаряды в гнездах бесконечных цепных транспортеров. Даже часовые на постах, как обычно в это время, уже дремали. Но не спали фонари, прожектора и сигнализация ,,периметра", в напряженном ожидании затаились растяжки минных полей.
   В нескольких сотнях метров за рядами проволочных заграждений борьба света и тьмы завершалась победой ночи, а еще дальше мрак и тишина создавали полную иллюзию спокойствия. Ночь усыпила почти всех, лишь чьи-то неясные тени бесшумно скользили среди развалин покинутого селения в тридцати километрах к северу от базы, да одинокий путник шаг за шагом отмерял пустыню.
   Маленький худой человек поднимался по пологому склону легкой кошачьей походкой. Темнота и большой бесформенный балахон делали его почти невидимым, обувь и походка - почти неслышным. Он прошел незамеченным двадцать шесть километров контрольной зоны и был совсем близко к своей цели. Его быстрые черные глаза видели в темноте без приборов, тренированные ноги не знали усталости.
   Полчаса назад человек останавливался, но только за тем, чтобы допить воду из фляжки. Это была его последняя вода, и он выпил ее медленно, маленькими неторопливыми глотками. Потом, повернув фляжку на ребро, путник выждал секунд тридцать, чтобы остатки влаги собрались в одном месте, и вылил в рот последние капли.
   Свечение над холмом подтверждало правильность выбранного пути и делало уже ненужными компас и карту.
   Его багаж был невелик. Немного оружия, переговорное устройство и небольшая плоская коробочка размером с ладонь. Если его убьют раньше времени, эта коробочка взорвется в чужих руках. Тогда враг не поймет, за чем он шел, и через день по этому маршруту пойдет другой, но шансов на успех у него будет гораздо меньше. Большая часть багажа казалась просто обузой в пути. Это задание не было связано ни со стрельбой, ни с постановкой мин, но за последние пятнадцать из двадцати семи лет жизни оружие стало его вторым я, и он не мог удержаться от того, чтобы не взять с собой часть своего обычного арсенала.
   Возможно, вместо пистолета и гранат было бы умнее взять пилюлю с ядом, но путник надеялся, что его попытаются взять живьем, и, умирая, он сможет прихватить с собой одного из врагов, или даже двух, в случае удачи. Если через час его не найдут, он закопается в песок в трех километрах к северу. Тогда у него появится шанс, хотя бы и небольшой. Возможность перележать день в песке, а следующей ночью выйти из контрольной зоны к приметному кусту пустынной колючки, под которым он закопал воду и оружие.
   Чем ближе путник подходил к гребню холма, тем осторожнее становились его шаги. Последние двадцать метров он преодолел ползком. В двух километрах перед ним открылось обширное пространство, освещенное ярким электрическим светом. Человек огляделся по сторонам, вслушиваясь в ночную тишину. Не заметив ничего подозрительного, он посмотрел на часы и нажал кнопку переговорного устройства. Ничто не шелохнулось в ночи, только колокола судьбы, долгим, тягучим звоном, прозвучали у него в ушах... Гл. 1
   Светящиеся цифры на темной стене показывали : 03.25.22. Бежали секунды, и пора было подумать, что могло его разбудить, но капитан Николас Степ помнил, что уснул в гостинице, и мысль об опасности никак ни шла ему в голову. Главная база считалась совершенно безопасным местом, но звук неблизкого взрыва заставил его встать с постели и подойти к окну. Степа удивила непривычная темнота. База лежала во мгле, и казалось ничто не нарушало ее тихого и спокойного сна. Освещение не работало, даже на ,,периметре" - ни одного огонька.
   В свете звезд можно было различить только контуры ближайших зданий. Небольшой костер, вяло горевший в стороне склада ГСМ, не только не рассеивал мрака, а лишь подчеркивал его силу. Все тихо, можно спокойно ложиться спать, ведь отключенное электричество - не его забота. Но взгляд Степа задержался на огоньке. ,,Интересно, - подумал он, - что за придурки жгут костер на территории базы? "
   Хотя стоп! Что это? Маленькая желтая искорка вынырнула откуда-то слева, медленно и плавно снижаясь, направилась к огоньку. Степ спокойно следил за ее движением, но, оценив плавность полета, подумал, что было бы пожалуй логичнее, если бы искры летели из костра, а не в него.
   Рядом с огоньком что-то сверкнуло, и в полной тишине распустился яркий оранжевый цветок. Судя по всему, вражеская ракета попала в емкость с авиационным горючим. На постели пошевелилась Лу. ,,Что случилось Ник ?"сонно спросила она. Происходящее оказалось настолько невероятно, что разом спутало мысли Степа. Он не мог сосредоточиться и, против обыкновения, помедлил с ответом пару секунд, из тех семнадцати, за которые долетел звук взрыва. ,, Лу, - нежно сказал Ник, добавив в голос немного грусти, - банда тагов вырезала гарнизон базы и сейчас ползет к нашей двери ". Главная база считалась совершенно неуязвимой, а сказанное оказалось настолько забавным, что Лу рассмеялась, и ее совершенно не испугали: ни звук взрыва, ни ,,поднимающий мертвых" сигнал боевой тревоги.
   Гарнизон проснулся так быстро, будто всю ночь ждал воя сирены. Залпом ударила главная батарея, и долина вздрогнула от грохота орудийных выстрелов. Набирая обороты, в подвале соседнего здания завыла турбина аварийного генератора. В номерах гостиницы зашевелились люди, многие из которых не успели ни проснуться, ни протрезветь. Накануне половине гарнизона выдали жалованье, но по непонятной причине вся база оказалась пьяной, в крайнем случае весь ее офицерский состав.
   Через девяносто секунд, по тревоге, к главному входу должны подкатить два автобуса. Судя по траектории ракет, это место вполне могло оказаться в зоне обстрела, поэтому особенно торопиться не было смысла. Но в этой гостинице Степ был младшим по званию и не имел возможности заставить себя ждать. На семьдесят пятой секунде он оделся, потом поцеловал Лу и на восьмидесятой вышел в коридор.
   Натягивая кителя и застегиваясь на ходу, по коридору спешно шли старшие офицеры. Выйдя в вестибюль, Степ замедлил шаг, увидев через открытую дверь спины толпящихся перед гостиницей командиров. Автобусы еще не подошли, и тагам самый раз было подать к подъезду пару ракет, но видимо им хватало других забот.
   Главная батарея продолжала стрелять, с каждым залпом отправляя на север по шесть тяжелых снарядов. Учитывая исключительную точность системы наводки, жизнь ракетчиков должна была закончиться с первыми выстрелами. Но что-то не получалось, и через каждые двенадцать-пятнадцать секунд появлялась очередная ракета. Судя по разрастающемуся зареву, вряд ли хотя бы одна прошла мимо цели. Вероятно, ракеты вылетали из разных укрытий, и батарея, способная остановить целую армию, каждый раз поражала уже пустую позицию.
   На сотой секунде подошел первый автобус, и, хотя место Степа было во втором, он не рискнул задерживаться. Автобус оказался набит, как консервная банка, и ее оставалось только вскрыть.
   Уж не пришло ли время переделать смешной детский стишок, чтобы получилось что-то вроде : ,,Полковники клином по небу летят - в автобус попал реактивный снаряд". Почетная перспектива пролететь по небу в компании полковников отнюдь не радовала Степа. Он успокоил себя тем, что мятежники не настолько глупы, чтобы тратить ракету на жестянку с штабными офицерами.
   Автобус тормознул у парка бронетехники, и вместе с капитаном из него выскочили несколько майоров. Теперь - бегом к своему боксу. Но не слишком быстро, чтобы не запыхаться. Степ залез в броневик, включил свет, рацию, утопил нужную кнопку на панели радиооборудования и чуть не доложил о готовности, хотя его солдаты только подбегали к боксам. Первая рота - всегда первая, и в этом деле он постоянно успевал раньше других командиров. Степ быстрее всех находил в броневике тумблер ,,свет" и не ждал, пока лейтенанты доберутся до связи и соврут ему о готовности взводов. В эту ночь командир батальона успел к рации вторым, и перед докладом капитану пришлось выждать несколько секунд.
   По основным показателям первая рота была на хорошем счету. Конечно, низкий уровень потерь косвенно свидетельствовал об отсутствии героизма у солдат, следовательно, и о слабой воспитательной работе. Но эти показатели батальон с лихвой наверстывал за счет третьей роты.
   Ракетный обстрел прекратился, но даже после его конца главная батарея продолжала стрелять около трех минут. Языки пламени над огромными баками освещали уже половину огороженной территории, и оставалось неясным, удалось ли батарее подавить мятежников, или у них просто кончились ракеты. Фортификация главной базы была завершена двадцать лет назад. Ее оборонительные системы, даже теоретически, не давали ни одного шанса слабовооруженному противнику. Мятежники не только не могли проникнуть на территорию базы, но даже приблизиться к ней на дистанцию стрельбы своего оружия.
   В прошлый раз, по учебной тревоге, соседний полк хорошо позабавил народ, попытавшись всеми тремя батальонами разом выехать через одни ворота. Раздавшийся вскоре скрежет металла указывал на то, что такой выезд уже входит в традицию. Степ тоже ждал команду, и это вызывало у него определенное беспокойство.
   Очевидно, опасение возникло не только у капитана, и на связь с офицерами вышел командир полка. Боевую задачу он начал ставить со слов : ,,Движение начинать только по моей команде, только в установленном порядке, и чтоб ни одна сволочь вперед не лезла!" Стараясь сделать свои мысли более понятными, каждое полезное слово командир сопровождал двумя-тремя ругательствами, поэтому его речь оказалась довольно продолжительна. Когда, выразившись от души, полковник Нарбу все же добрался до сути, полку дали отбой, оставив его в резерве до особых распоряжений.
   Ракеты летели с севера, и напрашивалось предположение, что на одном из холмов, под трассой полета, должен был находиться корректировщик, уточнявший наводку. Только это могло объяснить ее невероятную точность. Естественно, такая мысль пришла в голову не только Степу, и полк, вышедший из соседнего парка, отправился на прочесывание местности. Идея оказалась вовсе не глупой, и, хотя улов был небольшим, через два часа на броневике привезли труп корректировщика. Его пытались взять живьем, но, открыв стрельбу, он ранил одного из солдат, после чего и сам получил несколько пуль.
   Силы, отправленные к заброшенному кишлаку Дашти Ором, из развалин которого вылетали ракеты, вернулись только к вечеру. Весь день они давились сухим пайком, но зато им не перепало на ,, большой раздаче ". ,, Главная Задница " - командир ,, Северо- Запада " трехзвездный генерал Рэндер, был вне себя от ярости. Он быстро нашел виновных. Ими оказались все офицеры и генералы базы, конечно, кроме него самого. Командир в совершенстве владел военной лексикой, поэтому ругаться мог бесконечно долго. С исключительной изобретательностью и злобным изяществом генерал выстраивал различные варианты и хитроумные комбинации из самых грязных и похабных оскорблений.
   Он особо отметил : своих заместителей, расчет командного пункта, службу электроснабжения и всех, кого ему удалось вспомнить в этот момент.
   Базу ГСМ тушили долго и безуспешно. В ее огромных емкостях хранился запас горючего на целый год боевых действий. Здесь, на Тагирии, армия пока не знала такого поражения и позора, но, возможно, у нее все было еще впереди. По своей незначительности Степ не присутствовал на ,,большой раздаче", но вполне допускал, что Главная Задница, как известный художник слова, выдал пару новых словесных оборотов, с которыми в этот же день командир его полка обязательно ,,ознакомит" всех своих офицеров. Но даже буря страстей не смогла тронуть капитана. ,, Меньше горючего - меньше хлопот и, по сути, так даже лучше ", - думал он.
   Через восемь месяцев ему исполняется сорок лет. Сорок лет - это чистая отставка. Скоро на пенсию, а он все еще - младший офицер... Через восемь месяцев сойдутся планеты, и первым же бортом Ник покинет Тагирию, чтобы никогда больше не взять в руки оружия. Без мелочи сорок, это тот возраст, в котором пора бы подумать о смысле жизни. Но жизнь стала школой, учившей думать как можно реже, а ее смысл уложить в простую формулу : заработать денег, неважно каким путем, потом на эти деньги построить свое счастье... или что-то вроде него.
   Из восемнадцати лет действительной службы больше девяти Степ провел на Тагирии. Четыре командировки по два года, и вот теперь он ,,тянет" здесь свой пятый срок. Служба не была безопасной, но капитан уже давно не забывал об осторожности и, как правило, выходил невредимым из очень сложных ситуаций. Большой боевой опыт и умение воевать сильно помогали ему в этом. Первое время он боялся, но, постепенно привыкнув к опасности, уверовал в собственную неуязвимость.
   Теперь, когда до окончания контракта осталось уже немного, страх начал возвращаться к нему. Степа стала преследовать мысль о том, что его могут убить перед самым концом службы. Страх смерти был вполне естественным, но капитан считал, что если это чувство будет расти такими темпами, как последний месяц, то очень скоро может потерять разумные пределы. Перспектива - сойти с ума от страха, представлялась ему отнюдь не блестящей, но эта ночь принесла облегчение. ,, Не будет горючего, - думал он, - просижу восемь месяцев на базе, а там придут другие люди и кончат начатое не им дело ".
   Война казалась бесконечной. Уже двадцать пять лет вооруженные силы Ханурии помогали народу и правительству Тагирии в борьбе с их внешними и внутренними врагами. Население планеты за это время сократилось примерно на треть, но войне все еще не было видно конца. Прекрасно оснащенной, обученной армии противостояли группы крестьян, вооруженные, как правило, легким стрелковым и переносным противотанковым оружием. Но перелома в войне, провозглашенного пропагандой Ханурии уже около ста раз, все еще не произошло. Жаль, что мятежники не смотрели телевизор и не смогли узнать о своем поражении.
   Сухая, почти лишенная воды и растительности, планета казалась идеальным местом для борьбы с партизанами, для которых смертоносная песчаная буря была одним из немногих надежных укрытий. Бомбардировочная и штурмовая авиация, боевые вертолеты и аэромобильные части могли нанести любой по силе удар в выбранной точке. Сеть баз, фортов и опорных пунктов, связанных дорогами, обеспечивала контроль над большей частью поверхности планеты. Низкоорбитные спутники производили самую эффективную разведку. Четыре излучателя главного калибра и эскадрилья космических истребителей обеспечивали внешнюю блокаду, отрезав мятежников от любой поддержки. Но всего этого оказалось мало.
   На взгляд Степа, проблема казалась вполне разрешимой. Утроить количество спутников, удвоить численность войск, и за какие-нибудь год-два полностью подавить сопротивление. Возможно, командование так бы и поступило, но двадцать лет назад ханурийские войска высадились на Истане, естественно по просьбе его народа и правительства.
   Тогдашний командующий десантными силами заявил, что там дел всего на пару недель для одной дивизии, но войска накрепко застряли в ядовитых джунглях планеты.
   На Тагирии очень не хватало завязших там сил. Но теперь, как впрочем и раньше - это забота не Степа.
   На обеде старших офицеров было проще отличить не по звездочкам на погонах, а по злобно сопевшим после ,,большой раздачи", красным рожам. У младших физиономии покраснеют лишь в течение следующего часа, в процессе полковых и батальонных разборок. Главная Задница пустил крутую волну и, расходясь по базе, она быстро накроет всех. Ник знал, что и его тоже ,,не обнесут". Жаль, но его опять не представят к званию майора. Обстановка складывается уж очень не подходящая.
   После того, как полковник Нарбу уличил своих офицеров во всех смертных грехах, начальник штаба полка зачитал свежий приказ.
   ,,В связи со строжайшей экономией горючего, в отходящий конвой вносятся следующие изменения :
   Первое. Отправляется не сорок бензовозов, а только двадцать.
   Второе. Колонну сопровождает не вторая рота первого батальона, усиленная одним взводом третьей, а первая - силами двух взводов."
   Новость оказалась настолько неприятна, что в желудке Ника возникло своеобразное чувство, будто он проглотил какую-то исключительную дрянь. При этом начальник штаба посмотрел на него и с сарказмом добавил : ,, Ведь капитан Степ один стоит целого взвода ". Наверное, он ждал от Ника : ,, Да, сэр ", но тот промолчал, так как форма обращения вроде бы допускала такую возможность. Это было еще не все, и начальник продолжил :
   ,,Третье. Прикрывать сверху будут не две вертушки, а только одна.
   Четвертое. Прикрывать, не с тридцать пятого километра, а с сорокового, и отвалит за двадцать до Байсу."
   Придав лицу умный и значительный вид, он зачитал последние пункты.
   ,,Пятое. Ввиду особой важности, для оперативного руководства конвоем выделяется отдельный канал связи и офицер из главного штаба.
   Шестое. Ввиду особой важности, перед выходом напутствие колонны будут производить заместитель командира Северо-Запада по работе с личным составом и их преосвященство епископ Чарджер в восемь двадцать местного времени."
   Последний пункт приказа оказался для Степа особенно неприятен. Конечно, капитан уже давно не испытывал особой тошноты от выступления перечисленных болтунов. Просто в назначенный срок он обычно находился уже на шестидесятом километре, а для этого нужно было выехать на два часа раньше. Границу контрольной зоны Степ старался пересекать с первыми лучами солнца.
   Ранний выезд давал темп колонне, позволяя преодолевать подъемы по холодку, до того, как нагретый воздух перестанет охлаждать моторы бензовозов. Ранний выезд позволял добраться до Байсу, пока солнце не достигнет зенита. О благословенный оазис Байсу ! О его тенистые деревья ; о бронеколпак опорного пункта ; о его скорострельная артиллерия !
   До пятнадцати часов - времени отхода по графику, можно было пролежать в тени деревьев или в струях реки. Оазис не считался совершенно безопасным местом, но оказался очень неудобен для нападения и даже - для обстрела. С пятнадцати часов солнце начинало клониться к закату, и хотя жара спадала гораздо позже, сознание того, что день идет к концу, придавало людям бодрости.
   Ранний выход колонны не был предусмотрен графиком, поэтому день перед ним Степ, как правило, проводил в заботах. Ранний выход приходилось организовывать самому. Теперь эти заботы отпали, и, оставив роту на командиров взводов, капитан отправился в космопорт. Только там, в буфете, продавалось любимое вино Лу. Вечером не было необходимости рано ложиться спать, и перед рейсом он собирался немножко гульнуть.
   Штабные новости оказались откровенно плохими, но не слишком испортили настроение капитану Степу. Жизнь слишком долго учила его: ничему не радоваться и ничему не огорчаться. Ведь и то и другое приводило к потере бдительности...
   Конечно, на взгляд Степа, с почетной задачей сохранения горючего могла бы справиться и вторая рота, тем более что очередь подходила как раз ее... В крайнем случае, ничего страшного не произошло. Следующий рейс по дороге номер один будет нескоро, и после возвращения возможна длинная передышка.
   На орбите висел последний ,, борт ". Челноки работали весь день, поэтому, невзирая на объявленную экономию горючего, автобусы в космопорт ходили регулярно. Космические корабли несли на себе основную нагрузку по снабжению войск. Они подвозили подкрепления и все то, что не производилось на главной базе. В основном, это была техника, запасные части, оружие, компоненты боеприпасов и многое другое. Посадочная площадка суетилась последние дни. Скоро транспорт уйдет с орбиты, и челноки законсервируют на восемь месяцев.
   Автобус отходил от центра жилого сектора - площади Трех Героев, посередине которой стоял памятник Первому Президенту. Эта база была маленькой частичкой родины Степа, и, как в каждом населенном пункте, в ней имелись и площадь Героев, и улица Свободы, и памятник Первому Президенту. Правда памятник оказался совсем маленьким, в отличие от тех колоссов, которые украшали площади его далекой планеты. Он так же уверенно показывал путь своей правой ручонкой, но ростом был только с подростка. Ручонка указывала точно на север, туда, где в массиве скалистых гор прятались осиные гнезда мятежников. Когда, восемнадцать лет назад, Степ впервые увидел памятник, то так удивился, что чуть не спросил : ,, А почему он такой маленький, что, вы его кормили плохо ? " Но воздержался, помня о том, что величие Первого Президента заключено не в его линейных размерах, а в немеркнущей путеводной звезде, зажженной им над народом Ханурии.
   Согласно графика, на сопровождение колонны должно было уйти семь суток, и перед отъездом Ник решил устроить себе маленький праздник. Он взял в буфете две бутылки вина и пачку сигарет для Лу. На остановке дожидалось автобуса около двадцати человек, в основном с последнего челнока. Метрах в десяти от Степа стояло шестеро молодых лейтенантов в новенькой форме. Вероятно, когда они сходили с челнока, им навстречу пронесли партию калек, и теперь офицеры спешно пытались развлечься.
   У него не было смешного лица или незастегнутых брюк, разве что ростом он был чуть ниже среднего. Но капитан, которому явно за тридцать, никак не вязался с школярским представлением о военной службе. В районе боевых действий, там, где звания идут втрое быстрее, они-то уж точно станут капитанами не позже чем через пару лет. Тихо переговариваясь, лейтенанты нагло скалили зубы Степу, ему - лучшему стрелку, в прошлом - живой легенде этих мест. Они смеялись над его капитанскими погонами и скромным рядком орденских планок у него на груди. Молодые рослые парни, накачанные на тренажерах Первого учебного центра. Степ мог бы запросто подтереться любым из них, даже самым высоким и самым наглым. Улыбки вдруг сползли с их физиономий, и замолчав они отвернулись, хотя Ник мог поклясться, что на его лице не было ничего, кроме скуки и безразличия...
   Глупые и несчастные дети, они еще не знают, что их ждет. Очень повезет тому из них, кому удастся зацепиться на базе, а не проследовать далее - в районы боевых действий, зарабатывать звания и ордена.
   Конечно, окружающий ландшафт оказался непривычен для ханурянина и наводил на вновь прибывших уныние или даже тоску. Но это был один из самых приятных местных ландшафтов - единственный оазис цивилизации Северо-Запада. На планете располагалось четыре главных базы, по две на полушарие, но Первая оказалась самой большой и самой лучшей. Одним из ее украшений являлась гора Софет, или Сари Софет, как ее называли местные. Своей серой громадой она возвышалась на девятьсот метров над базой, в восьми километрах к юго-западу от жилых кварталов.
   Иногда, зимними ночами, ее вершину припорашивало снегом, но это были невеселые праздники. Высыпавшим поутру из казарм солдатам долго не удавалось оторвать своих глаз от этого привета с их далекой Родины. Да что там солдаты, вся база с тоской смотрела, как исчезает на глазах порозовевший в лучах солнца снег.
   День уже клонился к закату, но жара никак не хотела спадать, поэтому в подошедшем автобусе были открыты окна и люки на крыше. Легкий горячий ветер не приносил облегчения. Подняв желтую пыль стертыми покрышками, автобус двинулся по внутренней магистрали мимо разделенных арыками, сжатых полей. Он ехал мимо сгоревшей базы ГСМ, завода синтетического горючего, бесконечной череды складов, аэродрома, мастерских по ремонту техники, завода боеприпасов.
   Для изготовления горючего на планете не имелось значительных источников сырья кроме угля. Уголь возили за сорок километров, из охраняемой зоны, где мирные таги добывали его в забоях шахты Ку-хора. Похоже, среди мирных удалось затесаться мятежникам, и после большого взрыва в главном стволе уже месяц к заводу не подвозили сырья. Установки работали на запасах, но до последней ночи положение с горючим не вызывало ни малейшего беспокойства.
   Дорога шла мимо большого полупустого пруда, гордо называемого водохранилищем, на противоположной стороне которого, на искусственно насыпанном возвышении, виднелись шесть башен главной батареи. Миновав группу вещевых и продовольственных складов, автобус въехал в жилой сектор базы.
   Когда Степ пришел в гостиницу, Лу уже ждала его в номере. Работа в госпитале, где она трудилась медсестрой, в это время шла вяло. Воевать вблизи базы было в основном не с кем, а тех, кого привозили с периферии, пока не кончилась навигация, отправляли долечиваться на Ханурию.
   Степ давно растерял старых друзей, а заводить новых не имелось ни возможности, ни желания. Из тех лейтенантов, с которыми он кончил училище, мало кому удалось пробиться наверх. Многие стали подполковниками, некоторые - даже полковниками. Один из их выпуска уже дослужился до генерала. Конечно, он не был лучшим из них, просто его отец имел соответствующее звание. Большинство-же давно сошло с дистанции. Часть погибла в боях, некоторые - в пьяных разборках. Часть умерла от болезней и ран. Многих комиссовали по потере здоровья. На базе служил еще один капитан его возраста - горький пьяница, он командовал вещевыми складами. Остальные капитаны, как и большинство майоров, были гораздо моложе Степа. Офицеры в его возрасте обычно имели звание подполковника и общаться с капитаном вне службы не имели желания. Даже в столовой они никогда не садились с ним за один столик.