Страница:
Но защитники планеты отнюдь на собирались сдаваться. В таанском языке выражение "К'акомит'р" обозначает одновременно "Я сдаюсь" и "Я больше не существую".
Большинство таанских солдат и офицеров избирали именно это – биться до последнего, цепляться за каждую пядь земли, а потом – при полной безвыходности – кончать самоубийством, унося с собой по возможности и жизни врагов. Махони лично видел, как один таанский рядовой, окруженный имперскими десантниками, сорвал кольцо мощной гранаты и сунул ее себе под шлем. Десантники не успели вовремя отбежать и полегли рядом с врагом.
Через час после этого случая к Махони подбежал один из его адъютантов, только что прилетевший на том самом флагманском корабле, который ждал и не дождался маршала. Адъютант имел при себе секретный пакет от Вечного Императора. Внутри оказалось закодированное послание – Вечный Император использовал старый код, который Махони мог мгновенно расшифровать со слуха и под ураганным вражеским огнем.
Вечный Император писал:
"ХВАТИТ ИГРАТЬ В ИГРЫ, ВОЗВРАЩАЙСЯ К РАБОТЕ".
Махони горестно застонал, смял свой бронежилет, пояс с гранатами и запасными обоймами, швырнул все это ближайшему десантнику и направился обратно к картам, компьютерам и военным советам.
Все боеспособные корабли таанцев были сгруппированы и брошены в битву за Пограничные Миры. Она не задумываясь забирала резервы и снимала части из спокойных районов, оставляя их беззащитными.
Народ тряс плакатами, распевал патриотические песни, теленовости показывали, как все новые и новые грозные корабли уходят громить врага. Уверенность в разгроме ненавистной Империи крепла с каждым днем.
Но этой уверенности не испытывал безымянный таанский офицер из службы снабжения, который сидел в тесной душной комнатке устарелого космического крейсера. Он в сердцах выключил внутреннее радиовещание, передававшее бравурные сообщения, и заработал с экраном компьютера.
Итогом работы были следующие выводы:
КОМАНДА: укомплектована на 50%. 11% теоретически обученного состава. 4% имеет боевой опыт.
МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ: 71% потребного для успешного выполнения задачи.
ВООРУЖЕНИЕ: 11% действующих орудий; 34% ракет готовы к бою.
КОРАБЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ: 61% в исправном состоянии.
Посмотрев на последнюю строчку, он исправил цифру на 58, ибо где-то во чреве корабля уже произошла новая авария в связи с общим износом всех систем.
Вполне возможны несчастные случаи при взлете. А даже незначительные инциденты и небольшие сбои отрицательно действуют на моральный дух. Поэтому в новостях преимущественно показывали записанный на пленку взлет тех самых трех исполинских новых боевых кораблей, которые так поразили воображение Стэна во время парада. Правда, комментаторы провожали их в небо под все новыми названиями.
Что касается действительности, то лишь два из суперкораблей предназначались для боев в Пограничных Мирах. С третьим, который был призван заменить устаревший и покореженный в боях "Форез", бывший под командованием Этего, связывали иные планы.
Но ни один из двух суперкораблей до Пограничных Миров не добрался.
Первый, "Панипат", при повторном взлете поднялся на двадцать метров и вдруг пошел резко вниз – отказали два драйва Юкавы. Только искусство пилотов спасло корабль от непоправимых разрушений. При тщательном осмотре выяснилось, что не просто два драйва Юкавы вышли из строя – все эти драйвы в будущем грозили выйти из строя. Заодно выяснилось, что основной двигатель, работающий на АМ-2, способен давать лишь 50% проектной мощности.
Никаких объяснений этому не нашли – кроме того, что строили в лихорадочной спешке, заменяя многие стратегически важные материалы тем, что было проще достать. В результате технических и технологических компромиссов корабль нужно было ставить на доработку.
У второго суперкорабля, "Горги", никаких проблем со взлетом не возникло. Выйдя за пределы хизской атмосферы в сопровождении четырех кораблей эскорта, командир приказал включить основной двигатель.
Произошла какая-то странная ошибка.
"Горга" врезался в один из кораблей эскорта. На бесконечных просторах космоса случайные столкновения – дело небывалое.
Однако немыслимое – произошло.
Оба корабля взорвались, экипажи погибли полностью.
Однако строгих довоенных адмиралов, не говоря уже о командирах отдельных кораблей, не было в живых – их останки или носились по космосу рядом с остатками взорванных таанских кораблей, или были рассеяны в виде атомов по всей Галактике. И никаких красот при перестроении флота уже никто не требовал – лишь бы не потерялись или не развалились в пути.
Война и впрямь является искусством действовать с тем, что есть в наличии.
Ну и, разумеется, судьба была на стороне таанского оружия. А судьба, как известно, на той же стороне, что и Бог.
И вдохновленные подобными мыслями командиры таанских боевых кораблей атаковали превосходящие силы противника.
Адмирал Масон, командовавший шестью эскадрильями истребителей-перехватчиков, стоял на мостике своего новенького крейсера и ждал. Подстерегая врага, его корабли стояли в засаде – в пределах визуальной видимости друг от друга, чтобы не раскрывать себя радиообщением, все сигналы передавались вспышками прожекторов. Как только поступило сообщение о приближении противника, эскадрильи Масона немедленно сорвались с места. Нанеся первый совместный удар, они стали действовать раздельно. Командиры кораблей, служившие под началом Масона, были предельно вышколены и повиновались приказам, как автоматы. Однако они гордились тем, что Масон, хоть и жуткий сукин сын, но никогда не вмешивается во время уже завязавшегося индивидуального боя.
Таанский флагманский корабль, возглавлявший вторую волну атакующего флота, был разнесен на мелкие кусочки тремя ракетами, почти одновременно выпущенными с трех имперских истребителей. Флотилия противника была лишена командного центра.
Масон, скрипя зубами, доложил о первом решающем успехе своему командованию – и были тут же присланы еще девять бригад для полного истребления противника.
Один таанский космический крейсер, одиннадцать истребителей и огромное множество вспомогательных мелких кораблей прорвались через окружение имперских кораблей и устремились обратно к Хизу.
Адмирал Масон не мог не признать, что его соединение поработало на славу.
Вовремя оповещенный о выдвижении таанского флота, он мог заранее основательно подготовиться. Адмирал не раз проигрывал на экране компьютера ход предстоящей атаки. Разведка поработала настолько хорошо, что он знал не только все о идущих ему навстречу вражеских кораблях, но даже имел досье на командующего ими адмирала. Это был некий сукин сын по имени Хси, который, как выяснялось из его биографии, всю войну пилотировал один из департаментов военного министерства. И что же он такое натворил, что его пихнули в действующую армию?.. Феррари дальше внимательнейшим образом изучал его досье, не подозревая, что оно базируется на информации, собранной Стэном и Сент-Клер.
– Так, этот джентльмен, – думал Феррари вслух, – когда-то давно имел опыт военных действий и четыре раза успешно уходил от соприкосновения с имперским флотом. В этом и состоят его подвиги. Очевидно, у него высокопоставленные друзья, раз он выметнулся наверх, ничего собой не представляя. А за что же его отослали на время в министерское кресло? Ага, на втором этапе одного боя в космосе утратил контроль за подразделениями своих кораблей. Большие потери. Отставлен. Так-так, мерси за подробные сведения.
Феррари усмехнулся самому себе. Стало быть, адмиралу не удастся второй этап боя. Запомним.
Феррари отменил предыдущий план боя. Теперь ни знал, когда и как наилучшим образом атаковать адмирала Хси.
Адмирал Хси планировал использовать "гроздь" звездных систем Сулу как защитный экран для того, чтобы скрытно приблизиться к системе Калтор и самой Кавите. В этом случае никакие самые изощренные имперские системы слежения не зафиксируют его приближения – до самого начала решительной атаки.
Хси не принял во внимание, что и обратное утверждение верно: системы Сулу были непроницаемы для таанских детекторов и на экранах казались сплошным слоем астероидов.
Таанские детекторы не смогли вовремя зафиксировать находящийся в засаде флот Феррари – до самых последних секунд перед нападением. Феррари, впрочем, стремился к невозможному и был раздосадован, что его заметили прежде времени. Он хотел, чтобы первый удар был абсолютной неожиданностью.
Но и так все складывалось в его пользу, и Феррари отдал приказ атаковать.
Если смотреть на битву "сверху", видя ее как бы в двухмерном пространстве, флот Феррари ударил сбоку и рассек строй таанских кораблей, имеющий форму стрелы. Это называлось на военном жаргоне "поставить черточку на t". Все имперские корабли могли вести огонь во все стороны, а таанцам приходилось остерегаться, чтобы не попасть в своих, если снаряды и ракеты пройдут мимо вражеских кораблей.
Флот Феррари открыл бешеный огонь.
Хси приказал не ввязываться в индивидуальный бой, а отходить и перегруппировываться, чтобы образовать более эффективную фигуру.
Феррари велел своим кораблям не отставать от противника, и вскоре бой превратился в хаотичный. Подтвердилось, что второй этап боя – перегруппировка – так и остался слабым местом адмиралом Хси.
Феррари одержал победу играючи. И опять лишь горстка таанских кораблей спаслась бегством.
Однако Феррари допустил одну ошибку. Решив преследовать адмирала Хси, он пренебрег своей обязанностью уведомить об этом маршала Махони, который пытался координировать все происходящее, находясь на Кавите. Своим уходом адмирал Феррари оставил зияющую дыру в обороне периметра Пограничных Миров. И Махони об этом не знал. А через три земных дня сквозь эту прореху беспрепятственно прошла третья волна таанских боевых кораблей.
Между ними и Кавите не оказалось ни одного корабля имперского космофлота.
Вильям Бишоп Сорок Третий мог бы сказать об операции, за которую он получил Галактический Крест и свою вторую звезду, весьма нелицеприятные слова: в такое, мол, ввяжется только законченный псих, который, по болезни, себя таковым не считает.
До сих пор война щадила Бишопа.
Начинал он как гвардеец, пехотный сержант, который получал свою порцию славы и похвал от начальства за то, что появлялся в нужном месте в нужный момент. Наконец он сообразил, что, часто посещая места, где люди интенсивно стреляют в него, он рискует быть убитым. Тогда он попросился в летную школу.
Он мечтал стать пилотом, получить под свое командование какой-нибудь большой, нелепого вида космический транспорт, слегка помотаться по безопасным районам Галактики, а потом благополучно уйти в отставку и заняться любимой математикой. Если Бишоп и хотел получить еще одну медаль, так это за выслугу лет, а не за участие в какой-нибудь жутко опасной операции.
Однако в летной школе в нем открыли талант прирожденного пилота. Поскольку он такого таланта в себе не подозревал, то и не сообразил его скрыть. Впрочем, закончив подготовку в классе Стэна, Бишоп получил вожделенное назначение на безопасную работу.
Увы, ненадолго.
Очевидно, недалекие начальственные умы полагают, что человек с таким количеством боевых наград, выглядящий на фотографии в личном деле таким бравым молодцем, просто спит и видит, как бы ему снова рвануть в самое пекло. А может, кто-то, знающий историю, вообразил его славным продолжателем великих дел Вильяма Бишопа Первого.
Как бы там ни было, Бишопа нынешнего не просто перевели со звездного тихохода, перевозившего провиант и амуницию, на боевой десантно-транспортный корабль, но и стали стремительно повышать по службе.
Не успел он опомниться, как стал уже однозвездочным адмиралом и получил под свое командование два дивизиона десантных кораблей. Хуже того, его назначили ответственным за высадку на Кавите.
Во время такой операции ничего не стоит лишиться живота, мрачно отметил Вильям Бишоп Сорок Третий.
Впрочем, до сих пор высадка шла как по маслу. В понимании Бишопа "по маслу" обозначало, что лично он не получил ни единой царапины. Провидение отвело от его корабля таанские ракеты класса "воздух-космос", таанские истребители сыпались на землю, как окуренные пчелы с дерева, и даже атаки таанских камикадзе закончились ничем.
Бишопу подумалось, что так воевать – можно. Если Бог не выдаст и дальше, то останется выжить лишь во время последнего этапа войны – высадки на Хиз.
Как бы там ни было, ему удалось успешно высадить своих десантников на Кавите, поддерживающие транспортные корабли тоже были в порядке, а немногочисленные перехватчики отлично справлялись с разгоном таанских бомбардировщиков.
И тут взревели сирены тревоги.
Бишоп сломя голову бросился на капитанский мостик своего корабля, где ему доложили о приближении огромного числа таанских военных кораблей. Третья атакующая волна вражеского космофлота вот-вот выйдет на расстоянии ближнего боя.
Бишоп понял, что его сладкие мечтания были мечтами идиота. Тем не менее он не растерялся и отдал предельно четкие приказы:
– Соедините меня с командиром кораблей сопровождения. Командор, вы меня слышите?
– Так точно. Адмирал, на нас идет...
– Не слепой. На нас прет чуть ли не весь таанский флот. Слушайте приказ. Уходите с околопланетной орбиты навстречу противнику. Немедленно.
– Навстречу?
Бишоп разъяренно рявкнул:
– Вы что – в штаны наложили?
– У противника семь сверхтяжелых кораблей, больше десятка истребителей, двадцать восемь крейсеров... и еще... все перечислять, сэр?
– Нет. Выполняйте. – Затем он повернулся к своему штурману. – Уходим с орбиты. Включайте двигатели. Через десять секунд полное ускорение.
Штурман побледнел, но отчеканил:
– Еще распоряжения?
– А вам мало? Исполняйте!
Отдав нужные приказы, штурман повернулся к нему и позволил себе фамильярность, момент допускал:
– Билли, если знаете хорошую молитву – молитесь за нас.
Бишоп мотнул головой.
И импровизированная контратака началась.
Один бронированный десантно-транспортный корабль. Один крейсер. Двенадцать истребителей. Одиннадцать легких кораблей прикрытия. И семнадцать перехватчиков.
Против четырех объединенных флотилий таанского космофлота.
Ну разве не полное безумие?
Поэтому таанский командующий кораблями третьего эшелона пришел в ужас, когда увидел, что ему навстречу прет горсточка имперских кораблей, как бы готовых на таран. Ему это показалось чудовищной ловушкой.
Ни один нормальный полководец не станет атаковать такими силами такого противника. Стало быть, это обреченные на гибель корабли, за которыми нагрянет весь имперский флот, как только таанские флотилии ввяжутся в малый бой и сломают свой строй.
Таанский адмирал не мог не восхититься дерзостью атакующих. По мужеству они стоят вровень с таанцами. Какое сердце нужно иметь, чтобы пойти на верную гибель, на считанные секунды или минуты задержать таанские корабли, чтобы дать возможность еще невидимому имперскому флоту зайти с удобной стороны и ударить всей мощью!
Адмирал передал цепочку приказов своим кораблям: "В контакт с противником не входить, перегруппироваться. Развернуться и идти обратно к системам Сулу".
Пусть, мол, имперский флот ударит в пустоту, а мы тем временем отойдем, чтобы предпринять позже фланговую атаку.
И четыре таанские флотилии послушно двинулись прочь. Логика их командующего казалась железной.
Но ошибочность своей логики таанский адмирал осознать не успел. На обратном пути к системе Сулу его корабли пересекли маршрут флота под командованием Феррари, который возвращался после разгрома Хси.
Пришлось принимать бой. Ни один из таанских кораблей не уцелел.
Может, они где-то сзади? Но и сзади было так же пусто.
Вильям Бишоп Сорок Третий, все еще не веря, что его безумный блеф удался, что верная смерть вдруг повернулась и драпанула прочь, вялым голосом отдал приказ возвращаться на стационарные орбиты вокруг Кавите. Он всерьез подумывал о преимуществах раннего выхода в отставку и уединения в каком-нибудь тихом монастыре.
"Имперские соединения прорвались на всех участках. Связь с боевыми единицами утрачена. Согласно последним донесениям, солдаты повсюду стоят до последней капли крови. Здесь, при мне в штабе, осталось только три охранника, боеприпасов нет. Идем в последнюю атаку. Свою вину за неудачу перед Верховным Советом и народом искуплю кровью.
Ланга"
Леди Этего отвернулась от экрана. Что ж, она тоже человек чести. И знает, что делать в подобной ситуации.
Глава 53
Большинство таанских солдат и офицеров избирали именно это – биться до последнего, цепляться за каждую пядь земли, а потом – при полной безвыходности – кончать самоубийством, унося с собой по возможности и жизни врагов. Махони лично видел, как один таанский рядовой, окруженный имперскими десантниками, сорвал кольцо мощной гранаты и сунул ее себе под шлем. Десантники не успели вовремя отбежать и полегли рядом с врагом.
Через час после этого случая к Махони подбежал один из его адъютантов, только что прилетевший на том самом флагманском корабле, который ждал и не дождался маршала. Адъютант имел при себе секретный пакет от Вечного Императора. Внутри оказалось закодированное послание – Вечный Император использовал старый код, который Махони мог мгновенно расшифровать со слуха и под ураганным вражеским огнем.
Вечный Император писал:
"ХВАТИТ ИГРАТЬ В ИГРЫ, ВОЗВРАЩАЙСЯ К РАБОТЕ".
Махони горестно застонал, смял свой бронежилет, пояс с гранатами и запасными обоймами, швырнул все это ближайшему десантнику и направился обратно к картам, компьютерам и военным советам.
* * *
Леди Этего выполнила свою клятву.Все боеспособные корабли таанцев были сгруппированы и брошены в битву за Пограничные Миры. Она не задумываясь забирала резервы и снимала части из спокойных районов, оставляя их беззащитными.
Народ тряс плакатами, распевал патриотические песни, теленовости показывали, как все новые и новые грозные корабли уходят громить врага. Уверенность в разгроме ненавистной Империи крепла с каждым днем.
Но этой уверенности не испытывал безымянный таанский офицер из службы снабжения, который сидел в тесной душной комнатке устарелого космического крейсера. Он в сердцах выключил внутреннее радиовещание, передававшее бравурные сообщения, и заработал с экраном компьютера.
Итогом работы были следующие выводы:
КОМАНДА: укомплектована на 50%. 11% теоретически обученного состава. 4% имеет боевой опыт.
МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ: 71% потребного для успешного выполнения задачи.
ВООРУЖЕНИЕ: 11% действующих орудий; 34% ракет готовы к бою.
КОРАБЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ: 61% в исправном состоянии.
Посмотрев на последнюю строчку, он исправил цифру на 58, ибо где-то во чреве корабля уже произошла новая авария в связи с общим износом всех систем.
* * *
Предполагалось, что взлеты всех военных кораблей, направляющихся в Пограничные Миры, транслируются по телевидению "живьем". На самом же деле Этего была слишком умна, чтобы позволить прямую трансляцию.Вполне возможны несчастные случаи при взлете. А даже незначительные инциденты и небольшие сбои отрицательно действуют на моральный дух. Поэтому в новостях преимущественно показывали записанный на пленку взлет тех самых трех исполинских новых боевых кораблей, которые так поразили воображение Стэна во время парада. Правда, комментаторы провожали их в небо под все новыми названиями.
Что касается действительности, то лишь два из суперкораблей предназначались для боев в Пограничных Мирах. С третьим, который был призван заменить устаревший и покореженный в боях "Форез", бывший под командованием Этего, связывали иные планы.
Но ни один из двух суперкораблей до Пограничных Миров не добрался.
Первый, "Панипат", при повторном взлете поднялся на двадцать метров и вдруг пошел резко вниз – отказали два драйва Юкавы. Только искусство пилотов спасло корабль от непоправимых разрушений. При тщательном осмотре выяснилось, что не просто два драйва Юкавы вышли из строя – все эти драйвы в будущем грозили выйти из строя. Заодно выяснилось, что основной двигатель, работающий на АМ-2, способен давать лишь 50% проектной мощности.
Никаких объяснений этому не нашли – кроме того, что строили в лихорадочной спешке, заменяя многие стратегически важные материалы тем, что было проще достать. В результате технических и технологических компромиссов корабль нужно было ставить на доработку.
У второго суперкорабля, "Горги", никаких проблем со взлетом не возникло. Выйдя за пределы хизской атмосферы в сопровождении четырех кораблей эскорта, командир приказал включить основной двигатель.
Произошла какая-то странная ошибка.
"Горга" врезался в один из кораблей эскорта. На бесконечных просторах космоса случайные столкновения – дело небывалое.
Однако немыслимое – произошло.
Оба корабля взорвались, экипажи погибли полностью.
* * *
Прежде чем выйти на оперативный простор в Пограничных Мирах, таанский флот перегруппировался, чтобы вести нападение тремя последовательными волнами. В прежние времена – до того, как разгорелась война с Империей, – подобная перестройка стала бы огромным событием. Ее провели бы с помпой, четко и эффектно, чтобы командующий мог наблюдать, как синхронно двигаются корабли, образуя новые фигуры, и так далее. Не обошлось бы без взысканий провинившимся командирам – не так и не там вставшим в строй, не вовремя повернувшим. И обязательно раздались бы басистые разносы: вы роняете честь нашего флота, и так далее и тому подобное.Однако строгих довоенных адмиралов, не говоря уже о командирах отдельных кораблей, не было в живых – их останки или носились по космосу рядом с остатками взорванных таанских кораблей, или были рассеяны в виде атомов по всей Галактике. И никаких красот при перестроении флота уже никто не требовал – лишь бы не потерялись или не развалились в пути.
Война и впрямь является искусством действовать с тем, что есть в наличии.
Ну и, разумеется, судьба была на стороне таанского оружия. А судьба, как известно, на той же стороне, что и Бог.
И вдохновленные подобными мыслями командиры таанских боевых кораблей атаковали превосходящие силы противника.
* * *
Впрочем, вторая волна атакующих таанских кораблей так и не достигла Пограничных Миров.Адмирал Масон, командовавший шестью эскадрильями истребителей-перехватчиков, стоял на мостике своего новенького крейсера и ждал. Подстерегая врага, его корабли стояли в засаде – в пределах визуальной видимости друг от друга, чтобы не раскрывать себя радиообщением, все сигналы передавались вспышками прожекторов. Как только поступило сообщение о приближении противника, эскадрильи Масона немедленно сорвались с места. Нанеся первый совместный удар, они стали действовать раздельно. Командиры кораблей, служившие под началом Масона, были предельно вышколены и повиновались приказам, как автоматы. Однако они гордились тем, что Масон, хоть и жуткий сукин сын, но никогда не вмешивается во время уже завязавшегося индивидуального боя.
Таанский флагманский корабль, возглавлявший вторую волну атакующего флота, был разнесен на мелкие кусочки тремя ракетами, почти одновременно выпущенными с трех имперских истребителей. Флотилия противника была лишена командного центра.
Масон, скрипя зубами, доложил о первом решающем успехе своему командованию – и были тут же присланы еще девять бригад для полного истребления противника.
Один таанский космический крейсер, одиннадцать истребителей и огромное множество вспомогательных мелких кораблей прорвались через окружение имперских кораблей и устремились обратно к Хизу.
Адмирал Масон не мог не признать, что его соединение поработало на славу.
* * *
А на огромном удалении от этого места событий не менее успешно действовал адмирал Феррари.Вовремя оповещенный о выдвижении таанского флота, он мог заранее основательно подготовиться. Адмирал не раз проигрывал на экране компьютера ход предстоящей атаки. Разведка поработала настолько хорошо, что он знал не только все о идущих ему навстречу вражеских кораблях, но даже имел досье на командующего ими адмирала. Это был некий сукин сын по имени Хси, который, как выяснялось из его биографии, всю войну пилотировал один из департаментов военного министерства. И что же он такое натворил, что его пихнули в действующую армию?.. Феррари дальше внимательнейшим образом изучал его досье, не подозревая, что оно базируется на информации, собранной Стэном и Сент-Клер.
– Так, этот джентльмен, – думал Феррари вслух, – когда-то давно имел опыт военных действий и четыре раза успешно уходил от соприкосновения с имперским флотом. В этом и состоят его подвиги. Очевидно, у него высокопоставленные друзья, раз он выметнулся наверх, ничего собой не представляя. А за что же его отослали на время в министерское кресло? Ага, на втором этапе одного боя в космосе утратил контроль за подразделениями своих кораблей. Большие потери. Отставлен. Так-так, мерси за подробные сведения.
Феррари усмехнулся самому себе. Стало быть, адмиралу не удастся второй этап боя. Запомним.
Феррари отменил предыдущий план боя. Теперь ни знал, когда и как наилучшим образом атаковать адмирала Хси.
Адмирал Хси планировал использовать "гроздь" звездных систем Сулу как защитный экран для того, чтобы скрытно приблизиться к системе Калтор и самой Кавите. В этом случае никакие самые изощренные имперские системы слежения не зафиксируют его приближения – до самого начала решительной атаки.
Хси не принял во внимание, что и обратное утверждение верно: системы Сулу были непроницаемы для таанских детекторов и на экранах казались сплошным слоем астероидов.
Таанские детекторы не смогли вовремя зафиксировать находящийся в засаде флот Феррари – до самых последних секунд перед нападением. Феррари, впрочем, стремился к невозможному и был раздосадован, что его заметили прежде времени. Он хотел, чтобы первый удар был абсолютной неожиданностью.
Но и так все складывалось в его пользу, и Феррари отдал приказ атаковать.
Если смотреть на битву "сверху", видя ее как бы в двухмерном пространстве, флот Феррари ударил сбоку и рассек строй таанских кораблей, имеющий форму стрелы. Это называлось на военном жаргоне "поставить черточку на t". Все имперские корабли могли вести огонь во все стороны, а таанцам приходилось остерегаться, чтобы не попасть в своих, если снаряды и ракеты пройдут мимо вражеских кораблей.
Флот Феррари открыл бешеный огонь.
Хси приказал не ввязываться в индивидуальный бой, а отходить и перегруппировываться, чтобы образовать более эффективную фигуру.
Феррари велел своим кораблям не отставать от противника, и вскоре бой превратился в хаотичный. Подтвердилось, что второй этап боя – перегруппировка – так и остался слабым местом адмиралом Хси.
Феррари одержал победу играючи. И опять лишь горстка таанских кораблей спаслась бегством.
Однако Феррари допустил одну ошибку. Решив преследовать адмирала Хси, он пренебрег своей обязанностью уведомить об этом маршала Махони, который пытался координировать все происходящее, находясь на Кавите. Своим уходом адмирал Феррари оставил зияющую дыру в обороне периметра Пограничных Миров. И Махони об этом не знал. А через три земных дня сквозь эту прореху беспрепятственно прошла третья волна таанских боевых кораблей.
Между ними и Кавите не оказалось ни одного корабля имперского космофлота.
* * *
Кто-то сказал, что героев можно назвать людьми, которые, будучи в здравом уме, предприняли безумный поступок.Вильям Бишоп Сорок Третий мог бы сказать об операции, за которую он получил Галактический Крест и свою вторую звезду, весьма нелицеприятные слова: в такое, мол, ввяжется только законченный псих, который, по болезни, себя таковым не считает.
До сих пор война щадила Бишопа.
Начинал он как гвардеец, пехотный сержант, который получал свою порцию славы и похвал от начальства за то, что появлялся в нужном месте в нужный момент. Наконец он сообразил, что, часто посещая места, где люди интенсивно стреляют в него, он рискует быть убитым. Тогда он попросился в летную школу.
Он мечтал стать пилотом, получить под свое командование какой-нибудь большой, нелепого вида космический транспорт, слегка помотаться по безопасным районам Галактики, а потом благополучно уйти в отставку и заняться любимой математикой. Если Бишоп и хотел получить еще одну медаль, так это за выслугу лет, а не за участие в какой-нибудь жутко опасной операции.
Однако в летной школе в нем открыли талант прирожденного пилота. Поскольку он такого таланта в себе не подозревал, то и не сообразил его скрыть. Впрочем, закончив подготовку в классе Стэна, Бишоп получил вожделенное назначение на безопасную работу.
Увы, ненадолго.
Очевидно, недалекие начальственные умы полагают, что человек с таким количеством боевых наград, выглядящий на фотографии в личном деле таким бравым молодцем, просто спит и видит, как бы ему снова рвануть в самое пекло. А может, кто-то, знающий историю, вообразил его славным продолжателем великих дел Вильяма Бишопа Первого.
Как бы там ни было, Бишопа нынешнего не просто перевели со звездного тихохода, перевозившего провиант и амуницию, на боевой десантно-транспортный корабль, но и стали стремительно повышать по службе.
Не успел он опомниться, как стал уже однозвездочным адмиралом и получил под свое командование два дивизиона десантных кораблей. Хуже того, его назначили ответственным за высадку на Кавите.
Во время такой операции ничего не стоит лишиться живота, мрачно отметил Вильям Бишоп Сорок Третий.
Впрочем, до сих пор высадка шла как по маслу. В понимании Бишопа "по маслу" обозначало, что лично он не получил ни единой царапины. Провидение отвело от его корабля таанские ракеты класса "воздух-космос", таанские истребители сыпались на землю, как окуренные пчелы с дерева, и даже атаки таанских камикадзе закончились ничем.
Бишопу подумалось, что так воевать – можно. Если Бог не выдаст и дальше, то останется выжить лишь во время последнего этапа войны – высадки на Хиз.
Как бы там ни было, ему удалось успешно высадить своих десантников на Кавите, поддерживающие транспортные корабли тоже были в порядке, а немногочисленные перехватчики отлично справлялись с разгоном таанских бомбардировщиков.
И тут взревели сирены тревоги.
Бишоп сломя голову бросился на капитанский мостик своего корабля, где ему доложили о приближении огромного числа таанских военных кораблей. Третья атакующая волна вражеского космофлота вот-вот выйдет на расстоянии ближнего боя.
Бишоп понял, что его сладкие мечтания были мечтами идиота. Тем не менее он не растерялся и отдал предельно четкие приказы:
– Соедините меня с командиром кораблей сопровождения. Командор, вы меня слышите?
– Так точно. Адмирал, на нас идет...
– Не слепой. На нас прет чуть ли не весь таанский флот. Слушайте приказ. Уходите с околопланетной орбиты навстречу противнику. Немедленно.
– Навстречу?
Бишоп разъяренно рявкнул:
– Вы что – в штаны наложили?
– У противника семь сверхтяжелых кораблей, больше десятка истребителей, двадцать восемь крейсеров... и еще... все перечислять, сэр?
– Нет. Выполняйте. – Затем он повернулся к своему штурману. – Уходим с орбиты. Включайте двигатели. Через десять секунд полное ускорение.
Штурман побледнел, но отчеканил:
– Еще распоряжения?
– А вам мало? Исполняйте!
Отдав нужные приказы, штурман повернулся к нему и позволил себе фамильярность, момент допускал:
– Билли, если знаете хорошую молитву – молитесь за нас.
Бишоп мотнул головой.
И импровизированная контратака началась.
Один бронированный десантно-транспортный корабль. Один крейсер. Двенадцать истребителей. Одиннадцать легких кораблей прикрытия. И семнадцать перехватчиков.
Против четырех объединенных флотилий таанского космофлота.
Ну разве не полное безумие?
* * *
Это и выглядело как безумие.Поэтому таанский командующий кораблями третьего эшелона пришел в ужас, когда увидел, что ему навстречу прет горсточка имперских кораблей, как бы готовых на таран. Ему это показалось чудовищной ловушкой.
Ни один нормальный полководец не станет атаковать такими силами такого противника. Стало быть, это обреченные на гибель корабли, за которыми нагрянет весь имперский флот, как только таанские флотилии ввяжутся в малый бой и сломают свой строй.
Таанский адмирал не мог не восхититься дерзостью атакующих. По мужеству они стоят вровень с таанцами. Какое сердце нужно иметь, чтобы пойти на верную гибель, на считанные секунды или минуты задержать таанские корабли, чтобы дать возможность еще невидимому имперскому флоту зайти с удобной стороны и ударить всей мощью!
Адмирал передал цепочку приказов своим кораблям: "В контакт с противником не входить, перегруппироваться. Развернуться и идти обратно к системам Сулу".
Пусть, мол, имперский флот ударит в пустоту, а мы тем временем отойдем, чтобы предпринять позже фланговую атаку.
И четыре таанские флотилии послушно двинулись прочь. Логика их командующего казалась железной.
Но ошибочность своей логики таанский адмирал осознать не успел. На обратном пути к системе Сулу его корабли пересекли маршрут флота под командованием Феррари, который возвращался после разгрома Хси.
Пришлось принимать бой. Ни один из таанских кораблей не уцелел.
* * *
Бишоп смотрел на удаляющиеся таанские флотилии вытаращенными глазами. Еще несколько секунд, и огромный экран перед ним был пуст. Обычная картина звездной бездны – и ни одного вражеского корабля.Может, они где-то сзади? Но и сзади было так же пусто.
Вильям Бишоп Сорок Третий, все еще не веря, что его безумный блеф удался, что верная смерть вдруг повернулась и драпанула прочь, вялым голосом отдал приказ возвращаться на стационарные орбиты вокруг Кавите. Он всерьез подумывал о преимуществах раннего выхода в отставку и уединения в каком-нибудь тихом монастыре.
* * *
Леди Этего, сгибаясь под ужасом происходящего, читала на экране страшные строки присланного открытым текстом рапорта из штаба на Кавите:"Имперские соединения прорвались на всех участках. Связь с боевыми единицами утрачена. Согласно последним донесениям, солдаты повсюду стоят до последней капли крови. Здесь, при мне в штабе, осталось только три охранника, боеприпасов нет. Идем в последнюю атаку. Свою вину за неудачу перед Верховным Советом и народом искуплю кровью.
Ланга"
Леди Этего отвернулась от экрана. Что ж, она тоже человек чести. И знает, что делать в подобной ситуации.
Глава 53
Без каких бы то ни было церемоний новый "Форез" покинул планету.
Но даже если бы леди Этего осталась во всей Вселенной последней из таанцев, она бы не смогла полностью отказаться от пристрастия к церемониям, которая у таанцев впитана с молоком матери.
Существовал ритуал ухода в бой, где воин решал погибнуть, но не отступить – следовало виском коснуться родимой земли. И выпить глоток ключевой воды. И обязательно поклясться на оружии – желательно на оружии фамильном, с которым бились предки. Отдание почестей павшему герою также было связано с определенным неизменным ритуалом.
Леди Этего решила умереть по-своему.
Позже телерепортеры смонтируют какой-нибудь эффектный материал о ее геройской гибели – слепят из всяких архивных кадров. Или, может, самые предусмотрительные уже монтируют.
Ей было наплевать.
После того, как "Форез" вышел из верхних слоев атмосферы, его капитан повернулся к ней – в его глазах поблескивали слезы. Он сказал, что ощущает себя как в сказке. "Форез", подобно Фениксу, возродился!
Этего тупо уставилась на него. Да, наконец вспомнилось: ведь был прежний "Форез". И этот капитан как-то очень напоминает капитана того корабля. Быть может, он и есть тот самый офицер. Прежний капитан был так покалечен, что ему заменили процентов девяносто тела. И если это был он, то теперь его и не узнать. А впрочем, плевать. Корабль, как любое оружие, лишь инструмент, которым можно убивать врагов.
Тем не менее леди Этего поощрила капитана холодной улыбкой и кивком. Если капитану по душе кануть в вечность с подобными возвышенными мыслями – да будет так.
Этего же была занята своими последними планами – тем, как ей героически погибнуть.
Всякая человеческая культура, которая восхищается убийством себе подобных, обязательно прославляет воинов, идущих на верную гибель. Но легендарные герои должны при этом погибнуть как бы не напрасно, а совершить что-то великое – скажем, задержать врага в каком-нибудь ущелье хотя бы на час-другой.
Это понимание геройской смерти было характерно и в древние времена – для жителей Земли. К примеру, Роланд вышел в герои, невзирая на свой вздорный характер и мелкое упрямство, которое его и погубило. В итоге он самым дурацким образом попал в западню, где его поджидал десяток сарацин, но поскольку он сражался до конца в безнадежной ситуации, легенда превратила этот десяток сарацин в миллион. И многие герои легенд и сказок, влипая в безнадежное положение по своей глупости или безалаберности, покрывали себя вековечной славой только потому, что не сдались.
Однако было исключение – японские камикадзе во время Второй мировой войны. Эти люди шли на смерть сознательно, без глупой удали, в полном убеждении, что их смерть способна повернуть ход истории. Представители других культур твердили, что камикадзе – оглушившие себя алкоголем или наркотиками психи. И лишь у себя на родине они были восславлены как великие герои.
Таанцы больше других могли понять психологию японских камикадзе – если бы кто-нибудь помнил историю столь давних времен.
Тактический план леди Этего заключался в следующем – прорваться на Кавите. Как-то в ее воображении отпадали все трудности и рисовалось, что "Форез" пройдет сквозь имперский флот, будто нож сквозь масло, и доберется до Кавите. Ну а там – разумеется, смерть.
Смерть, которая каким-то образом повернет вспять неумолимый ход истории.
Команда корабля верила именно в такой упоительный финал. Фанатизм леди Этего был заразителен.
Самое главное для Этего было сохранить честь и как-то объяснить поражение. Что-то она сделала не так – но что? Война, по ее расчетам, уже должна была закончиться – победой таанского оружия. И вообразить другой исход было невозможно.
"Невозможно" было составной частью и ее последнего плана. С так и не вышедшего в космическое пространство "Панипата" сняли и перенесли на "Форез" все вооружение. Туда же перевели и цвет экипажа.
Но даже с такой прибавкой личный состав "Фореза" был недоукомлектован на двадцать процентов. Зато орудийная и ракетная мощь превышала проектную в полтора раза. Хотя тут тоже имелось "но": все новейшие системы оружия были мало опробованы – сразу по выходе в космос произвели в лучшем случае один-два пробных выстрела из каждого.
Обычно такие сверхтяжелые корабли с пятью-шестью тысячами человек на борту выходили в район военных действий исключительно в сопровождении множества других кораблей – крейсеров, истребителей, не говоря уже об ордах легких кораблей – вспомогательных и разведывательных.
"Форез" шел в атаку в сопровождении одного крейсера и семнадцати истребителей.
Гилмер надеялся, что чертова война с проклятыми таанцами закончится раньше, чем он пройдет обучение и сможет стать пушечным мясом. Не повезло.
И Гилмеру пришлось идти в действующую армию.
Но у него созрел план, как и родителей ублажить, и свою юную розовенькую плоть не подставлять под пули и разрывы бомб и ракет. Он добровольно записался на патрульный корабль.
Его сокурсники по академии сразу прониклись безмерным уважением к нему – они не ожидали, что трусоватый маменькин сынок Гилмер самолично попросится в самое пекло. Даже самые храбрые не рвались на патрульные корабли, задача которых была находиться чуть в стороне от основного флота, дожидаться подхода основных сил врага – и становиться первой мишенью.
Люди на патрульных кораблях считались еще ближе к смерти, чем экипажи легких тактических кораблей. Шансы выжить на кораблях-приманках, согласно всеобщему убеждению, были ничтожны.
Гилмер и внезапное уважение приятелей переносил так же плохо, как прежде – их вежливое презрение. Он держался особняком и помалкивал.
В свою бытность первокурсником академии, скучая во время наряда, он провел на компьютере любопытное исследование, прикидывая, на какой корабль пойти служить в будущем. И сделал внезапное открытие: патрульные корабли оказались самыми безопасными. Облегченного типа, быстроходные и более верткие, чем даже истребители, не говоря уже о тяжелых и сверхтяжелых кораблях, патрульные аппараты отличались от такшипов тем, что лишь маневрировали, вызывали огонь на себя, выясняли силу противника и ускользали, увлекая врага в нужное место. А такшипы, помимо этого, вели обстрел, вступали в ближний бой. По статистике – за огромное число лет, по нисходящей до Муэллеровских войн, – выходило, что гибло лишь два процента патрульных кораблей. То есть даже меньше, чем военных грузовых кораблей. И большинство фатальных исходов, согласно подсчетам, произошло по вине бездарного пилотажа.
Но даже если бы леди Этего осталась во всей Вселенной последней из таанцев, она бы не смогла полностью отказаться от пристрастия к церемониям, которая у таанцев впитана с молоком матери.
Существовал ритуал ухода в бой, где воин решал погибнуть, но не отступить – следовало виском коснуться родимой земли. И выпить глоток ключевой воды. И обязательно поклясться на оружии – желательно на оружии фамильном, с которым бились предки. Отдание почестей павшему герою также было связано с определенным неизменным ритуалом.
Леди Этего решила умереть по-своему.
Позже телерепортеры смонтируют какой-нибудь эффектный материал о ее геройской гибели – слепят из всяких архивных кадров. Или, может, самые предусмотрительные уже монтируют.
Ей было наплевать.
После того, как "Форез" вышел из верхних слоев атмосферы, его капитан повернулся к ней – в его глазах поблескивали слезы. Он сказал, что ощущает себя как в сказке. "Форез", подобно Фениксу, возродился!
Этего тупо уставилась на него. Да, наконец вспомнилось: ведь был прежний "Форез". И этот капитан как-то очень напоминает капитана того корабля. Быть может, он и есть тот самый офицер. Прежний капитан был так покалечен, что ему заменили процентов девяносто тела. И если это был он, то теперь его и не узнать. А впрочем, плевать. Корабль, как любое оружие, лишь инструмент, которым можно убивать врагов.
Тем не менее леди Этего поощрила капитана холодной улыбкой и кивком. Если капитану по душе кануть в вечность с подобными возвышенными мыслями – да будет так.
Этего же была занята своими последними планами – тем, как ей героически погибнуть.
Всякая человеческая культура, которая восхищается убийством себе подобных, обязательно прославляет воинов, идущих на верную гибель. Но легендарные герои должны при этом погибнуть как бы не напрасно, а совершить что-то великое – скажем, задержать врага в каком-нибудь ущелье хотя бы на час-другой.
Это понимание геройской смерти было характерно и в древние времена – для жителей Земли. К примеру, Роланд вышел в герои, невзирая на свой вздорный характер и мелкое упрямство, которое его и погубило. В итоге он самым дурацким образом попал в западню, где его поджидал десяток сарацин, но поскольку он сражался до конца в безнадежной ситуации, легенда превратила этот десяток сарацин в миллион. И многие герои легенд и сказок, влипая в безнадежное положение по своей глупости или безалаберности, покрывали себя вековечной славой только потому, что не сдались.
Однако было исключение – японские камикадзе во время Второй мировой войны. Эти люди шли на смерть сознательно, без глупой удали, в полном убеждении, что их смерть способна повернуть ход истории. Представители других культур твердили, что камикадзе – оглушившие себя алкоголем или наркотиками психи. И лишь у себя на родине они были восславлены как великие герои.
Таанцы больше других могли понять психологию японских камикадзе – если бы кто-нибудь помнил историю столь давних времен.
Тактический план леди Этего заключался в следующем – прорваться на Кавите. Как-то в ее воображении отпадали все трудности и рисовалось, что "Форез" пройдет сквозь имперский флот, будто нож сквозь масло, и доберется до Кавите. Ну а там – разумеется, смерть.
Смерть, которая каким-то образом повернет вспять неумолимый ход истории.
Команда корабля верила именно в такой упоительный финал. Фанатизм леди Этего был заразителен.
Самое главное для Этего было сохранить честь и как-то объяснить поражение. Что-то она сделала не так – но что? Война, по ее расчетам, уже должна была закончиться – победой таанского оружия. И вообразить другой исход было невозможно.
"Невозможно" было составной частью и ее последнего плана. С так и не вышедшего в космическое пространство "Панипата" сняли и перенесли на "Форез" все вооружение. Туда же перевели и цвет экипажа.
Но даже с такой прибавкой личный состав "Фореза" был недоукомлектован на двадцать процентов. Зато орудийная и ракетная мощь превышала проектную в полтора раза. Хотя тут тоже имелось "но": все новейшие системы оружия были мало опробованы – сразу по выходе в космос произвели в лучшем случае один-два пробных выстрела из каждого.
Обычно такие сверхтяжелые корабли с пятью-шестью тысячами человек на борту выходили в район военных действий исключительно в сопровождении множества других кораблей – крейсеров, истребителей, не говоря уже об ордах легких кораблей – вспомогательных и разведывательных.
"Форез" шел в атаку в сопровождении одного крейсера и семнадцати истребителей.
* * *
Лейтенант Гилмер считал себя человеком очень умным. Он происходил из семьи, на протяжении многих поколений служившей в имперских вооруженных силах. Считалось, что каждый Гилмер обязан начинать свою карьеру в армии, независимо от его дальнейших планов. Лейтенант Гилмер с раннего детства знал, что ему предстоит стать офицером и командовать далекими экспедициями в чужие миры, где придется задавать перцу разных плохим дядям. Выбора не было: или становиться офицером и играть со смертью с возможностью выиграть, или лишиться огромного наследства, что было равносильно смерти.Гилмер надеялся, что чертова война с проклятыми таанцами закончится раньше, чем он пройдет обучение и сможет стать пушечным мясом. Не повезло.
И Гилмеру пришлось идти в действующую армию.
Но у него созрел план, как и родителей ублажить, и свою юную розовенькую плоть не подставлять под пули и разрывы бомб и ракет. Он добровольно записался на патрульный корабль.
Его сокурсники по академии сразу прониклись безмерным уважением к нему – они не ожидали, что трусоватый маменькин сынок Гилмер самолично попросится в самое пекло. Даже самые храбрые не рвались на патрульные корабли, задача которых была находиться чуть в стороне от основного флота, дожидаться подхода основных сил врага – и становиться первой мишенью.
Люди на патрульных кораблях считались еще ближе к смерти, чем экипажи легких тактических кораблей. Шансы выжить на кораблях-приманках, согласно всеобщему убеждению, были ничтожны.
Гилмер и внезапное уважение приятелей переносил так же плохо, как прежде – их вежливое презрение. Он держался особняком и помалкивал.
В свою бытность первокурсником академии, скучая во время наряда, он провел на компьютере любопытное исследование, прикидывая, на какой корабль пойти служить в будущем. И сделал внезапное открытие: патрульные корабли оказались самыми безопасными. Облегченного типа, быстроходные и более верткие, чем даже истребители, не говоря уже о тяжелых и сверхтяжелых кораблях, патрульные аппараты отличались от такшипов тем, что лишь маневрировали, вызывали огонь на себя, выясняли силу противника и ускользали, увлекая врага в нужное место. А такшипы, помимо этого, вели обстрел, вступали в ближний бой. По статистике – за огромное число лет, по нисходящей до Муэллеровских войн, – выходило, что гибло лишь два процента патрульных кораблей. То есть даже меньше, чем военных грузовых кораблей. И большинство фатальных исходов, согласно подсчетам, произошло по вине бездарного пилотажа.