А пилотом Гилмер был как раз первоклассным. На этом сходились все преподаватели.
   Таким вот образом он нашел себе спокойное местечко на передовой.
   Правда, на его патрульном корабле царила препаршивая атмосфера. Двенадцать членов экипажа на дух его не переносили, хотя ни один из них не мог бы внятно объяснить, почему. Капитан командовал в меру строго. Поощрения и наказания давались без колебаний, вроде как справедливо, в согласии с уставом. И все-таки что-то было не так.
   Гилмер был весьма недоволен, когда его корабль включили во флотилию, которую посылали завоевывать Пограничные Миры. Но до сих пор он умел избегать опасности. Ему посчастливилось засечь несколько таанских одиночных боевых кораблей, совершавших рейды в глубины имперской территории. Выслеживали их и уничтожали корабли побольше, но награды перепадали Гилмеру. И с этими наградами ему, конечно же, будет проще начать штатскую карьеру – он мечтал стать кинопродюсером.
   А штатская жизнь казалась не за горами – было ясно, что Империя очень скоро победит. Еще несколько недель, и все будет кончено. Самое время найти на корабле большие поломки, которые требуют многонедельного ремонта, и тем самым избежать участия в последней битве за Хиз.
   Поэтому Гилмер, большая умница, был страшно огорчен, когда на экране перед ним вспыхнуло световое пятнышко. Оно было прямо по курсу и стремительно приближалось. Лейтенант увеличил изображение, и вдруг на экране возник исполинский "Форез". Экран-дублер подтверждал, что это не оптическая иллюзия. И не далее как через одну световую минуту орбиты двух кораблей пересекутся!
   Его помощник уже сигнализировал о встрече идущей далеко позади имперской флотилии. Гилмер включил двигатель на полную скорость и ввел в компьютер задание начать хаотические маневры, уходя от обстрела. Он выполнил все возможное и замер без дела. Но так не сплелось. Тогда лейтенант приказал привести в готовность артиллерийскую систему и наобум запустить пару ракет – в черный космос, как в копеечку.
   На любом патрульном корабле имелись четыре ракеты, хотя никто не воспринимал их как серьезное оружие. Это были метровые штукенции с примитивным электронным мозгом. В теории они должны были защитить беззащитный патрульный корабль от вражеского патрульного или легкого тактического корабля. Но настоящим оружием патрульного аппарата были только его скорость и юркость. Ракеты стояли лишь для того, чтобы экипажу, если уж не удалось удрать, было не так обидно умирать – что-то вроде швыряния ботинок во врага, идущего на тебя с пистолетом.
   Гилмер нервно кусал костяшки пальцев в ожидании свершения идиотской традиции их семейства: почетной смерти в бою. Но ничего не произошло. Ни один из таанских кораблей и носом не повел в сторону патрульной посудины, не говоря уже об обстреле или о настоящем преследовании.
   Гилмер ликовал: что ни говори, он не только космический ас, но и великий тактик? Мгновение-другое лейтенант даже поиграл с мыслью: а не остаться ли ему в космофлоте по завершению войны? Нет, не надо быть таким тщеславным, успокоил он себя. Достаточно будет одного большого-пребольшого ордена, который он получит за эту операцию. Большего ему от армии не нужно.
   И что вы думаете? Разумеется, он получил орден. Большой-пребольшой.
* * *
   Леди Этего пощадила патрульный корабль по одной причине: она хотела, чтобы имперский флот знал о ее приближении. Чтобы они все ополчились на нее, чтобы битва была действительно достойной героя. Конечно, патрульная финтифлюшка предупредит основные имперские силы чуть раньше, чем планировала леди Этего, но тут ничего не попишешь: реальность всегда вносит коррективы в планы сражений.
   Она так и не поняла, что ракета с патрульного корабля попала в борт "Фореза".
* * *
   Младший офицер службы контроля за повреждениями доложил, что некий неизвестный предмет прошил внешнюю обшивку корабля неподалеку от кормы и нанес самые незначительные повреждения. Отсек блокирован, системы пожаротушения сработали. Пострадавших нет. На всякий случай из кормового цейхгауза временно эвакуирован весь персонал.
   Офицер ума не мог приложить, что это было. Мелкий метеорит?
* * *
   Махони мерил шагами свой командный центр.
   Он был в ярости.
   "Не было печали! Какой-то таанский придурок в сверхтяжелом корабле новой конструкции решил понаделать дел, прежде чем его разнесут на куски. Ге-е-рой! И никто не подсказал этому психу, что нынче войны так не ведутся. Героев нынче подпускают поближе, а потом прямой наводкой развеивают в межзвездную пыль. Прошли времена, когда на пулеметы ходили с голой грудью. Жаль, что рядом с горе-героем погибает уйма людей, которые в герои отнюдь не рвутся. Так что этот героизм не стоит и выеденного яйца", – думал он, отдавая приказ всю мощь флота сосредоточить на приближающемся одиночке (несколько истребителей просто не в счет).
   Но если бы он внимательнее проследил источник своей ярости, он бы понял, что в глубине души ему больше импонирует героическая дуэль, чем нынешние иезуитские методы войны, и злится он именно на беспомощность героев в теперешнюю эпоху.
   Оператор ахнул и выкрикнул:
   – Посмотрите на мой экран, сэр!
   Махони сердито повернулся к нему.
   – Какого дьявола! Тебя не учили докладывать по фор...
   Но тут он осекся, потому что увидел то, что видел оператор на своем экране.
   Это была леди Этего.
   – Что за чудеса?
   – Передается по всем каналам с идущего в нашу сторону таанского линкора. Стоп-кадр. Ни звука, ни движения.
   – Свят-свят-свят! – громыхнул Махони. – Ну-ка немедленно свяжите меня по горячей линии с Прайм-Уорлдом. Кодовое слово "рентген".
   Эти кодовое слово обеспечивало возможность незамедлительно напрямую связаться с Вечным Императором.
   Не только волчата попали в тщательно подготовленную ловушку в Пограничных Мирах, но вот теперь и матушка-волчица, дерзкая зверюга, идет прямиком в западню.
* * *
   Две флотилии легких тактических кораблей провели первую атаку. Атаковали под таким углом, чтобы подольше быть вне зоны поражения корабельной артиллерии "Фореза". Приказ был прост – уничтожить сверхтяжелый корабль противника.
   Однако расчет оказался неверен: изощренная система наведения орудий "Фореза" работала так, что брала и вела цель, невзирая на то, под каким углом та приближалась.
   Удар был сокрушительным. Уцелело лишь пять из двадцати пяти имперских такшипов.
   Первая неудача была только первым маленьким неприятным сюрпризом. Затем выяснилось, что таанцы впервые построили тяжелый корабль, оборудованный внутренними ангарами для тактических кораблей.
   Из открывшегося в брюхе "Фореза" люка вылетели шестнадцать суденышек. Но за время войны было перебито такое количество классных пилотов, что пилотировали эти юркие боевые машины – в сущности, полуавтоматические ракеты – зеленые юнцы, налетавшие в космосе от силы восемь тысяч часов. До войны таких считали бы любителями, которым самое время приступить к настоящей подготовке.
   Таанские пилоты легких космических машин игнорировали искусство постоянного маневрирования и обманных движений – впрочем, при всем желании они бы не могли сравниться в этом с многоопытными имперскими асами, у которых были железные нервы и сотни тысяч налетанных часов.
   Буквально через минуту все шестнадцать кораблей прекратили свое существование. Из их ракет в цель попала только одна, да и то – в свой собственный истребитель. Заодно действия этих аппаратиков нарушили боевой порядок таанских кораблей сопровождения.
   Стоявшая на капитанском мостике Этего сохраняла непроницаемый вид. От тактических кораблей она и не ожидала многого, но погибнуть так бесславно... Впрочем, факт есть факт. И она отдала следующий приказ.
   Начальник корабельной артиллерии уже принял решение, какой системой вооружения воспользоваться на ближайшем этапе боя. Он приказал подготовить к запуску "Нахкел" – самонаводящиеся массивные ракеты класса "корабль-корабль" среднего радиуса действия.
   Но и тут все было не так, как надо. Таанские ракетчики, за выбытием старых и опытных, обучались все больше на тренажерах. И, соответственно, в реальном бою робели, путались и допускали ошибки. Одни операторы дали координаты цели с ничтожным отклонением, наводчики это отклонение своей неумелостью увеличили, а компьютерщики, которые отлаживали электронику самих ракет, допустили ошибки в программировании. К тому же при самом запуске то и дело заклинивало систему подачи ракет со склада. Ракетные двигатели тоже подвели – строгая бортовая статистика показала, что лишь семьдесят один процент сработал.
   Ракеты уходили в сторону противника дюжинами, не причиняя существенного вреда. Кончилось тем, что, по недомыслию одного новичка, замкнуло цепи памяти главного компьютера, и запуск ракет прекратился. А вот имперские тактические корабли запускали свои ракеты типа "Кали" предельно точно. Одна из ракет взорвала на "Форезе" уже пустой корабельный ангар. За несколько минут бригады пожарников сумели потушить пожар.
   Однако первая имперская флотилия была потрепана во время боя – лишь пять кораблей остались не задеты и отступили. Таанцы все свое внимание перенесли на вторую имперскую флотилию, у которой был приказ уничтожить корабли сопровождения "Фореза".
   Им это практически полностью удалось.
   Таанские истребители маневрировали независимо друг от друга. После того, как огонь ракетами типа "Нахкел" оказался не слишком эффективным, на "Форезе" было решено предоставить истребителям защищаться самостоятельно. Девять истребителей были уничтожены, прежде чем линкор спохватился и начал поддерживать их своим огнем.
   Двадцать радиоуправляемых ракет дальнего радиуса действия были выпущены с "Фореза" и занялись поиском целей. Однако тяжелые корабли имперской флотилии, четко подчиняясь общему командованию, выплюнули из своих недр антиракеты класса "Фокс". Эти антиракеты создали сперва помехи в управлении таанскими снарядами, а затем и детонировали их с большого расстояния.
   Имперские такшипы получили возможность начать новую атаку. И четыре из них занялись вражеским крейсером.
   Своими выстрелами они раскололи крейсер надвое. Половинки завращались раздельно, но продолжали двигаться по инерции вперед. Через три земных года их случайно встретят далеко-далеко отсюда патрульные корабли. Разумеется, к этому времени весь таанский экипаж, переживший бой, уже погиб. В половинках крейсера, потерявшего возможность послать сигнал SOS, сохранился воздух, какие-то запасы еды и воды, но не на три года неуправляемого путешествия по Галактике.
   Имперские такшипы нанесли еще один удар и повернули обратно. Они сделали достаточно много. За ними шли тяжелые корабли, которые докончат дело.
* * *
   Этего приказала выпустить первые ракеты по тяжелым имперским кораблям с большого расстояния.
   Двенадцать самонаводящихся исполинских ракет вышли из своих портов и включили двигатели, работавшие на АМ-2. Каждая ракета имела по нескольку ядерных боеголовок с зарядом, который мог уничтожить город размером со столицу Хиза. Ракеты – настолько нового типа, что еще не получили кодового названия, – действовали отменно. Они проигнорировали все заградительные антиракеты, их сенсоры не были сбиты с толку истребителями, которые маневрировали перед тяжелыми кораблями, экранируя собой пеленгаторы противника. Правда, система разделения боеголовок в последний момент не сработала.
   Однако разрушения были значительными.
   Два имперских линкора были уничтожены – развеяны в пыль. Еще один получил такие повреждения, что позже пошел на переплавку.
   Один крейсер был также уничтожен. Другой сильно поврежден. Еще четыре крейсера повреждены настолько, что вышли из боя.
   Махони был прав, высоко оценивая убойную силу нового таанского суперкорабля.
   Вслед за этим имперские корабли запустили в сторону "Фореза" тридцать ракет типа "Кали", которыми управляли вручную многоопытные операторы. Атака оказалась неудачной и захлебнулась из-за собственной чрезмерной силы. Ракеты "Кали" мешали друг другу, операторы быстро потеряли контроль над их движением – в итоге многие цели не достигли, а столкнулись друг с другом и взорвались. Но все эти взрывы происходили в непосредственной близости от "Фореза", а потому кое-какой вред все-таки нанесли.
   Последний из таанских истребителей погиб в этом хаосе взрывов. Да и сам "Форез" получил две пробоины. Однако линкор продолжал неостановимо двигаться вперед – на полной скорости и стреляя из всех своих орудий.
* * *
   Историки любят нудно спорить о том, кто конкретно убил того или иного великого полководца. Когда-то всем плешь проели, кто из пилотов бросил ту бомбу, что убила японского адмирала Исороку Ямамото – Ланфиер или Барбер?
   Вот и после гибели леди Этего и "Фореза" не прекращались споры – чей удар оказался роковым.
   Было два претендента.
   Офицер имперского истребителя по фамилии Бриенниус. Она запустила ракету типа "Кали" и поставила ее в выжидательную позицию точно по курсу вражеского линкора. В нужную секунду она активизировала ракету, и та взорвала свой термоядерный заряд у самого сердца "Фореза", нанеся непоправимый ущерб.
   На самом же деле пожарные и ремонтные службы за несколько минут справились с нанесенным ущербом.
   Вторым претендентом был капитан такшипа по фамилии Алексис. Он решил, что пока большие корабли ведут бой, его космический комарик может пребольно ужалить. И выпустил сперва ракету ближнего боя, чтобы она экранировала идущую за ней более крупную. Это удалось – "Гоблин" попал в носовую часть флагманского корабля таанцев.
   Однако действия не этих героев стали причиной гибели "Фореза".
   Историки так и не узнали, что леди Этего и "Форез" погибли из-за трусливого лейтенанта Гилмера.
* * *
   Та метровая ракета, что разорвалась, так и не пробив броню "Фореза" до конца, сыграла роковую роль.
   Когда локальный пожар, казалось, был потушен, системы пожарной тревоги не зафиксировали тления среднего слоя обшивки в районе цейхгауза. Медленный пожар, не замечаемый датчиками, потек по среднему слою обшивки в сторону носовой части. И при ударах ракет "Кали" и "Гоблин-12" через трещины проник сразу в десяток отсеков.
   В конце концов огонь восторжествовал и катился по кораблю, прожигая перегородки. На капитанском мостике уже не успевали реагировать.
   Очень скоро огонь добрался до запасов АМ-2.
   Через несколько миллисекунд "Форез" из материи превратился в энергию.
   Леди Этего могла бы гордиться своей смертью.
   Хоть она и не проникла в самое сердце вражеского лагеря, она командовала своим кораблем до конца, и все подчинялись ей до последнего момента. И погибла прямо на капитанском мостике. Практически мгновенно.
   Вместе с пятью тысячами солдат, находившимися на борту "Фореза".
   Что ж, на войне случается умирать и более страшными способами. Леди Этего была ответственна за то, что миллионы людей опробовали все эти способы.

Глава 54

   Леди Этего умерла, не запятнав своей чести. И за эту гордую смерть огромное число людей заплатили своей жизнью. Ее символический героический акт привел к тому, что мгновенно Таанская империя разлезлась по всем швам – властная иерархия распалась. Оставшиеся руководители делили власть, препирались друг с другом, пустили события на самотек, а толпы высыпали на улицу, ища виновных в происшедшей трагедии. Разъяренный народ объявил охоту на всех в военной форме – от офицеров до унтеров, ибо кто же, как не они, предали родину. Недавний заговор военных был у всех в памяти.
   Бывших в увольнении военных с боевых кораблей отлавливали на улицах и забивали до смерти. Многотысячные толпы собирались у казарм и баз, выкрикивая протесты, рыдая, вырывая себе волосы на голове и бросаясь на колючую проволоку под током. Во многих местах ограждения были прорваны и пробиты – защищаясь, солдаты стреляли в толпу. Сотни бунтовщиков погибли, но остальные не унимались. Солдаты все больше склонялись брататься с населением. Многие переодевались в штатское при первой возможности и присоединялись к толпам, штурмующим правительственные учреждения, вылавливали и убивали своих офицеров. Полицейские участки горели, разбегающихся полицейских догоняли и забивали насмерть. Персонал узлов связи, который не подчинялся приказу покинуть рабочие места, забивали камнями. И уже совсем непонятно почему из поездов вытаскивали машинистов и вешали на столбах, обливая мертвые тела керосином и поджигая.
   Большинство членов Верховного Совета попрятались у себя по домам, не пытаясь подавлять бунт, ибо опереться им было не на кого. Взбунтовавшийся люд убивал сперва их телохранителей, потом слуг, потом семьи, а затем и их самих.
   Когда толпы перебили всех высших чиновников, они взялись за богатых торговцев, большинство из которых в самом начале заварушки успели бежать, прихватив свой капитал. Били витрины магазинов, вламывались внутрь, грабили, растаскивали товары со складов. Здания горели, и очень скоро столица напоминала средневековый город, отданный на трехдневное разграбление завоевателю.
   Только Шабойа, и Сакс-клуб в том числе, как ни странно, не подверглись набегам мародеров. Стэн и Алекс избрали верную тактику. Всякий раз, когда толпы намеревались ворваться в кварталы, отданные пороку, агенты Стэна и Килгура увлекали народ за собой, обещая более легкую поживу и новых кандидатов на растерзание в других районах города. Сент-Клер и Л'н жались за спинами Стэна и Алекса, а те наблюдали с крыши ночного клуба за происходящим вокруг. На четвертом этаже Стэн и Алекс установили мощную радиостанцию и, уже ничего не опасаясь, вели постоянные переговоры со своими многочисленными агентами. Было ясно, что Хиз готов к вторжению имперских войск.
   Беспорядки продолжались около двух недель – вплоть до момента, когда Махони наконец взломал таанскую оборону. Стэн и Алекс узнали об этом в полдень. Внезапно на всех волнах их приемника появился голос Махони. Его массированное открытое вторжение в эфир заменило кодированное секретное обращение – не было времени на конспирацию. К тому же Махони уже не боялся громогласно объявить, что скоро начнется штурм Хиза.
   – В настоящий момент, – заявил он Стэну и Килгуру, – мне наплевать, кто нас подслушает. Пусть знают, что я скоро буду на Хизе. И если я прорычу об этом во весь голос, в открытом эфире, таанцы наложат в штаны – и не сумеют докопаться, к кому конкретно обращены мои слова. Итак, по первому моему слову начинайте операцию.
   – Как мы ее назовем? – спросил Стэн.
   – Ну-у... скажем, операция "Черный Кот".
   – Разве вы предполагаете неудачу?
   В своем командном центре Махони по-волчьи оскалился.
   – Нет, я о думаю о мертвомкоте. Которого швыряют в могилу врага.
   Стэну не нужно было уточнять, чью могилу Махони имеет в виду.
   Алекс и Стэн встревоженно вскочили на ноги, когда голос вдруг пропал из эфира. Несколько выматывающих секунд они тщетно ждали продолжения. Потом совсем другой, девичий голос вдруг затараторил: "Институт "Черный Кот". Повторите. Институт "Черный Кот". Повторите. Вы меня слышите, ребята? Повторите. Институт "Черный..."
   Стэн рявкнул в эфир: "Сообщение принял!" – и отключил приемник, потому что девичий голос продолжал бубнить то же самое.
   Стэн оглянулся на свой отряд – еще не веря, что наступила заключительная фаза операции и скоро все кончится.
   Трое друзей – даже ерепенистый Алекс – пожирали его глазами в ожидании приказов. Стэн попытался сложить в голове какую-нибудь историческую речь, что-то достойное адмирала, прозревающего впереди успешный бой и окончательную победу. Впрочем, адмиралом-краснобаем он не будет. Пошла она куда подальше, эта история! Ну ее, лживую суку!
   – Друзья, вы знаете, что должен делать каждый из вас, – только и сказал Стэн.
   И все трое помчались выполнять свои задания.
   Сент-Клер и Л'н надлежало оповестить своих главнейших агентов. Алекс уведомит Четвинда, чтобы его головорезы были подле Колдиеза, готовые действовать по первому приказу.
   А Стэн займется Пэстором.
   Он набрал нужный код на системе управления передатчиком, таймер запищал, после чего Стэн нажал кнопку, чтобы в определенное время в эфир ушло заранее подготовленное обращение к Пэстору.
* * *
   Глава личной службы безопасности Лемэй нашел Пэстора в оранжерее, где тот мирно вскапывал грядки. Рука Лемэя дрожала, когда он передавал Пэстору зашифрованное сообщение. Что было в шифровке, Ломай понятия не имел. Но, ясное дело, что-то чрезвычайно важное, потому что хозяин велел дежурить у приемника в подвале круглосуточно, прослушивая эфир на определенной волне. Все услышанное фиксировать и доносить Пэстору. И, как на грех, Лемэй подвел его.
   Лемэй, будучи чрезвычайно предан своему хозяину, последние две недели весь извелся, опасаясь за его безопасность. Как ни странно, толпа, громившая особняки всех членов Совета, обошла своим гневом жилище Пэстора. Однако вся эта нервотрепка настолько вымотала Лемэя, что он уснул возле приемника и проспал долго. Так что он не знал, как давно началась передача шифровки и насколько он опоздал принести ее своему боссу. За такой промах он готов был принять и смерть, если Пэстор прикажет его расстрелять. И то, что на шифрованное сообщение внимание Лемэя обратил один из охранников, еще больше усугубляло вину начальника пэсторовской службы безопасности. За это его следовало расстрелять дважды. Тот факт, что охранник, доложивший о шифровке, был новичком и хитрым лизоблюдом, никак не менял сути дела.
   Лемэй сбивчиво объяснил все это Пэстору, закончив тем, что смиренно ожидает самого сурового наказания. Только выпалив все это, он заметил, что полковник не обращает на него ни малейшего внимания.
   Пэстор в четвертый раз перечитывал шифрованное сообщение. Он был бледен как смерть, кровь застыла в его жилах. Все его умственные способности на какое-то время отказали. Пэстору приказывали срочно ехать в Колдиез. Там ему и его доверенным лицам среди тюремного персонала предписывалось оставаться впредь и тщательно следить, чтобы ни один из военнопленных не пострадал вплоть до приземления имперских десантников и передачи тюрьмы коменданту, которого назначат новые оккупационные власти. Пэстор должен был сдать тюрьму десантникам Махони.
   Несколько секунд в голове Пэстора вертелось: лучше смерть, чем это. Потом он вспомнил леди Этего и удручающий результат ее смерти. Секунду спустя полковник уже отдавал соответствующие приказы Лемэю.
* * *
   Старшему сержанту Шор выпала честь быть первым десантников из имперских сил вторжения, который обратился к таанскому крестьянину. Транспортник Шор был одним из кораблей Первой гвардейской дивизии, которые приземлились по периметру хизской столицы.
   Лейтенант, командующий кораблем, выбрал для посадки прелестное ровное зеленое поле. Старший сержант Шор первой спрыгнула на землю из открытого люка. Сбежав на мускулистых ногах по аппарели вниз, с виллиганом наготове, она быстро озиралась в поисках потенциального врага.
   – Сойди с моих клубней! – произнес чей-то хриплый голос.
   Старший сержант резко повернулась, готовая нажать на курок. И тут у нее челюсть отвалилась от удивления. Перед ней стоял тщедушный коренастый человечек, одетый в зелено-коричневое тряпье – типичный домотканый наряд таанского крестьянина. Розовые ноздри его носа-кнопки яростно трепетали. Он угрожающе потрясал мотыгой в сторону незваной гостьи. Затем Шор разглядела, что существо это мохнатое, а на передних его лапах длинные когти.
   – Что вы, черт побери, говорите? – выдавила из себя Шор.
   – Не ругайтесь в моем присутствии! – сурово сказал Лей Ридер Кристата. – Великий Создатель не любит ругани.
   – П-про-о-остите, – промямлила Шор.
   Она совсем растерялась, когда появились и другие "крестьяне".
   Трое из них, даром что в домотканых зелено-коричневых нарядах, принадлежали к жителям Империи. Остальные были таанцы – мирные таанцы. Стэн был бы сначала очень удивлен, а потом очень обрадован тем, что план Кристаты оказался в точности выполнен. Кристата сумел не только благополучно бежать, но и, обратив в свою веру, уговорил целую таанскую деревню не сопротивляться имперцам и встретить их благожелательно, потому что зла от них не будет.
   – Так вы сойдете с наших клубней, или нам придется жаловаться вашему командованию? – спросил Кристата.
   Все еще до глубины души пораженная. Шор угрожающе сказала:
   – Вы хоть понимаете, что идет война?
   Кристата презрительно фыркнул.
   – Война, как и правительство, – это развлечения для существ низшего порядка. Для тех же, кто принадлежит Великому Создателю, всякие войны и правительства под запретом. Мы не участвуем в этом ничтожном копошении.
   Остальные крестьяне поддержали его слова, с энтузиазмом потрясая мотыгами. Шор удивлялась, потела и не знала, как реагировать. Кристата сжалился над ней. Он положил свою мотыгу на землю и подошел к старшему сержанту.