Страница:
Тихим голосом я попросила:
— Расскажи мне о своем королевстве, Залия. Что это за страна? И Залия пробормотала:
— Она называется Халилоу. Там постоянно лето. Куда бы ты ни посмотрела — повсюду цветы и цветущие деревья. Люди и животные свободно живут рядом. Небо всегда голубое. Солнце всегда яркое.
— А твоя королева? — спросила я. — Она красива? Мудра?
— Может быть, ты сама когда-нибудь увидишь ее, — пробормотала Залия, — но должна сказать вот что: она живет в хрустальном дворце с прекрасными фонтанами и фруктовыми деревьями и с библиотекой. Больше всего мне запомнилась библиотека. В ней столько книг — больше, чем женщина может прочитать за тысячу жизней.
— Я уже люблю твою королеву, — произнесла я, — хрустальные дворцы — это прелестно! Фонтаны и фруктовые деревья — тоже хорошо. Но книги? Ради такого сокровища я бы отдала мой левый…
Я внезапно замолчала. Потом со смехом продолжала:
— Теперь я уже точно знаю, какую часть своего тела я бы смогла пожертвовать. Всякий раз придется вспоминать, с какой стороны что осталось.
Залия усмехнулась.
— О Рали, дорогая моя! — сказала она со вздохом. — Если бы мы встретились с тобой… в другое время.
Вслед за этим Залия закрыла глаза и быстро уснула. На ее губах блуждала легкая улыбка. Она выглядела почти хорошенькой.
И я еще подумала о том, какая жалость, что больше не смогу сосредоточенно думать о предстоящем побеге.
Было бы так приятно побывать в стране, где живет Залия. Увидеть дворцы, сады, книги и великолепную Салимар. И, может быть, даже получше узнать Залию в более приятных обстоятельствах.
Но побег теперь не занимал самую верхнюю позицию в перечне моих ближайших планов.
Каким-то образом я должна остановить Новари.
Я должна уничтожить ее машину.
Залии я об этом ничего не сказала. У меня осталось чувство вины перед ней. Потому что теперь я была уверена, что могу полностью ей доверять.
Но что, если я все-таки ошиблась? Моя ошибка может стоить жизней многим орисситам. Поэтому я похоронила чувство вины. В очень большой общей могиле, которая была почти полной, но я нашла все-таки маленький уголок, в который сумела затолкать очередной свой грех.
Первое, что мне предстояло сделать, — решить проблему уродливых металлических болванок, которые делали меня и Залию рабами, — проблему искусственных рук.
Для того чтобы осуществить задуманное, у меня уже имелось достаточно волшебной пыли Новари, но заклинание, которое я держала в голове, было настолько сильным, что оно наверняка бы насторожило колдунов Новари.
Для того чтобы не раскрывать планов врагу, необходимо было прибегнуть к помощи Залии. Я была еще больше пристыжена, когда посвятила ее в часть своего плана.
После того как я закончила, Залия радостно захлопала в ладоши, приговаривая:
— Наконец-то! Ты решила довериться мне.
Она слегка шмыгнула носом, засопела, вытерла слезы и произнесла, заставляя меня с каждым новым словом чувствовать себя все более гадкой:
— Я знаю, ты все эти дни ходила вокруг да около, Рали. Я продолжала повторять себе, что ты все еще страдаешь от пережитого. И если я буду такой терпеливой, какой только я умею быть, то ты в конце концов убедишься, что мы просто обязаны доверять друг другу. — Залия усмехнулась, на мгновение став похожей на ягненка, и продолжала: — Я должна честно признать, что не всегда была достаточно терпелива, Рали. Я оскорбляла тебя. Надеюсь, что ты примешь мои извинения. Я опустила голову и невнятно забормотала:
— В этом нет необходимости. — И вернулась к обсуждению основного предмета: — Проблема состоит в том, что нам может потребоваться больше времени, чем час смены в адской кузнице Новари. Сначала мы должны будем отработать смену. Поэтому мой вопрос звучит так: сможем ли мы выдержать два часа?
Залия нахмурилась и сказала:
— Не могу представить, что возможно находиться там так долго. Каждый раз, покидая эту камеру пыток, я думала, что наверняка бы умерла, если бы задержалась там еще хоть на одну минуту.
— Ты не ответила на мой вопрос, — настаивала я, — вопрос был в том, возможно ли это? Найдешь ли ты в себе силы сделать это?
— Я не узнаю ничего об этом, пока не попробую, — ответила Залия.
— Но есть ли в тебе желание?
— Да, клянусь богами! — ответила Залия, и ее глаза заблестели. — Сделаю все, чтобы выбраться отсюда!
Так я заручилась ее словом. Были сделаны необходимые приготовления, и несколькими днями позже мы присоединились к команде рабов, которую гнали в Чрево Ада.
Когда мы на этот раз поднялись из рудников на поверхность, воздух показался мне особенно сладким, а солнечный свет особенно ярким. Как никогда ранее. Со стороны озера я услышала крики. Мы все повернули головы, чтобы посмотреть, в чем дело.
Я увидела, как по озеру плывет, приближаясь к докам Короноса, золотой корабль. Впереди корабля неслись на лыжах воины Мэгона, которые молотили по щитам и пели знакомую мне песню:
На своем плече я почувствовала руку Залии.
— Что-нибудь не так, Рали? — спросила она. Я тряхнула головой, не в силах ответить.
Наконец неприятный миг прошел. Я восстановила душевное равновесие и вытерла лицо рукавом рабочей одежды. Как раз в этот момент охрана стала беспокоиться, что мы слишком сильно отклонились в сторону, и нас кнутами загнали вновь в строй и поторопили вниз, к Чреву Ада.
Когда мы вновь прошли поворот, за которым открывался вид на храм Медведя, внезапно заговорил его огромный колокол, призывно звеня в честь прибытия короля Мэгона и его супруги Новари. Золотой корабль уже причаливал, и я увидела первых лиц города, выходящих из храма и спешащих к пристани, чтобы поприветствовать короля. По-видимому, они не знали, что правители вернутся так скоро. Но колокол уже звучал в честь прибытия Мэгона и Новари.
Залия подергала меня за рукав и прошептала:
— Это меняет наши планы?
Я покачала головой. Наоборот, хотелось ускорить выполнение задуманного. Но неизвестно, как это сделать.
Когда двери дьявольской кузницы с грохотом раскрылись и горячий зловонный воздух вновь стал заполнять легкие, я позабыла о Новари. Я собрала в кулак всю свою волю. Двери ада закрылись. Мы оказались запертыми внутри.
Теперь мне предстояло пробыть два часа в Чреве Ада.
Охранник хлестнул меня по спине и грубым голосом приказал приступить к работе.
Неуверенной походкой я направилась к штабелю золотых стержней. Каждый новый шаг являлся испытанием решимости. В течение нескольких первых минут я усомнилась, что смогу выдержать даже час, не говоря уже о двух.
Залия помогла мне уложить стержни на тележку. Мы подтянули ее к конвейеру, подающему стержни в машину Новари.
Раньше я заметила, что все находящиеся в помещении, включая охранников, стараются держаться как можно дальше от машины. Чем ближе к машине, тем сильнее жар и тем тяжелее становилось работать. Мы приспособились отвозить тележку в самый дальний конец конвейера, как можно быстрее сгружать на него стержни, а потом стремглав отскакивать с пустой тележкой как можно дальше от зоны действия магического поля.
Только в эти краткие миги и можно было наблюдать в кузнице быстрое движение. Между конвейером и стеной был узкий проход. Никто не пытался ходить по нему. Однако я внимательно присмотрелась и увидела, что занавес, отделяющий машину от цеха, отбрасывает жутковатую пляшущую тень, захватывающую ближайшую часть прохода.
В один из последних подходов к машине я попробовала оценить глубину этой тени. Выбрав момент, когда никто не смотрел в мою сторону, я с силой толкнула тележку вдоль узкого прохода; она помчалась вперед и резко остановилась у стены.
Мое сердце забилось от радости, когда я увидела, что тележка полностью скрыта пляшущими призраками, которых порождал светящийся занавес. Если бы мы с Залией смогли бы незаметно пробраться по проходу и спрятаться там, то никто бы нас не заметил. Оставаясь там в течение неопределенно долгого времени, мы могли бы делать все, что угодно.
Однако это была только первая проба. В действительности все произошло совсем иначе — войти в область волшебной тени оказалось гораздо труднее.
Смертельное излучение из машины ударило в нас, как только мы приблизились к конвейеру. Я огляделась — никого рядом не увидела и подала знак Залии. Вместо того чтобы остановиться и приступить к разгрузке тележки, мы быстро толкнули ее вдоль по узкому проходу, и она вкатилась в тень.
Скрипя зубами от боли, я все-таки посмотрела, не заметил ли кто-нибудь наших действий. Я увидела, как взгляд охранника скользит мимо, и поняла, что мы прикрыты дьявольской тенью.
Я чувствовала себя так, как будто бы с меня только что одним рывком магического поля содрали кожу, а в ушах неистовым завыванием отдавалась песня вскипающей крови. Дышать было почти невозможно. Я с усилием заставляла ребра сжиматься и разжиматься, чтобы вдыхать и выдыхать отвратительный воздух. Руки и ноги показались мне ватными, а сердце — открытой раной, в которую воткнули горячую кочергу.
Я услышала, как Залия застонала, увидела, что ее лицо побледнело так, что она стала похожа на бескровное порождение ночи. Я жестом приказала ей присесть около меня. Она кивнула, жадно глотая воздух, как рыба, и опустилась на пол.
Из рукава своей рабочей одежды я извлекла сверток и, положив прямо на пол, раскатала. В нем лежала трубочка из обработанной косточки крысы и небольшая горсть волшебной золотой пыли. Залия слегка похлопала меня по плечу, привлекая внимание, и протянула мне довольно тупую пилу, которую мы прихватили в одном из туннелей рудника.
Я схватилась железной рукой за одно из звеньев цепной тяги конвейера — левой, стараясь удержать его мертвой хваткой. Правой рукой я начала подпиливать болты, которыми к культе была прикреплена железная рука. Каждое движение доставляло мучительную боль, иногда мне казалось, что я медленно умираю. Но я продолжала бесконечные однообразные движения, как примитивная заводная игрушка.
Я поразительно быстро устала. Залия сменила меня и, кряхтя от усилий, начала пилить. Вскоре она отстранилась, будучи не в состоянии продолжать. Я возобновила работу, хотя в этот момент была близка к отчаянию, когда увидела, как мало мы продвинулись вперед.
Но я продолжала работу. Единственным местом, где можно в полной безопасности снять железную руку, являлась волшебная тень от огромной кузницы. Ни один колдун либо группа колдунов, независимо от того, насколько она многочисленна и могущественна, не смогли бы почувствовать то, что я делала, спрятавшись под смертельно опасным покрывалом.
Мне удалось полностью спилить один болт, и я почти справилась со вторым, когда пришла следующая смена. Мы видели, как все остальные рабы выходят из Чрева Ада и другую группу загоняют вовнутрь.
Первый час прошел. У нас впереди был еще один час.
Я проклинала время, проклинала себя, Новари и всех остальных. И из этого гнева я сумела извлечь силу, достаточную для того, чтобы продолжать.
Никто нас не хватится. Охрана уставала, поэтому никогда не производилось подсчета рабов до конца рабочего дня, перед тем как нас отводили назад, в «кроличьи садки».
Если уж на то пошло — кто, будучи в здравом уме, захотел бы остаться в дьявольской кузнице дольше, чем необходимо? Не было никаких оснований подозревать, что кто-либо добровольно попросится на вторую смену подряд, пренебрегая периодом отдыха, помогающим выжить.
Я с силой вырвала культю из металлической руки, которая осталась на прежнем месте, сжимая звено цепи, я поглядела на культю. Неприятное зрелище, но от непрерывных ударов магического поля я стала уже достаточно бесчувственной, чтобы сокрушаться по поводу того, что со мной сотворили в рудниках.
Я закрыла здоровый глаз, сдвинула внутреннее зрение в сторону латки, которую называю теперь «божественным глазом», и увидела, как в поле зрения появляются призрачные пальцы. Пальцы казались более плотными, чем раньше. Мощное магическое поле сделало их более сильными. Я мысленно приказала им распрямиться и пошевелиться; и призрачные пальцы исполнили все, что я им приказывала. Точно так же, как и тогда, когда они были живыми.
Я открыла живой глаз, взяла трубочку из крысиной косточки и склонилась над горстью золотой пыли. Осторожно всосала небольшое количество пыли в трубочку, снова закрыла живой глаз, чтобы увидеть призрачные пальцы. В Других Мирах трубочка была прозрачной, и я могла хорошо видеть, как блестит волшебная золотая пыль, сделанная в адской кузнице Новари.
Я слегка дунула, и пальцы покрылись этим золотым налетом.
Пыль прилипла к ним, образуя золотистую тень кисти.
Когда я вновь наполнила трубочку, то заметила, что и в реальном мире рука начинает приобретать определенные очертания. Сначала появилось туманное облачко, из которого, казалось, постепенно образуются пальцы, ногти и даже ладонь со знакомой линией жизни.
Я попыталась пошевелить рукой.
Рука осталась неподвижной.
Но я уже вошла в азарт и продолжала начатое. Я наполняла трубочку и выдувала золотую пыль три раза, прежде чем достигла результата, покрыв и живую плоть, которая входила внутрь призрачной кисти, так чтобы захватить и отверстия от болтов, в результате чего граница исчезла и призрачная кисть плавно и красиво переходила в живое запястье; и практически нельзя было определить, где кончается тело и начинается металл.
Однако при взгляде живым глазом оказалось, что дело обстоит не столь благополучно. Вместо того чтобы блестеть золотом, левая кисть выглядела как обшарпанная, потертая пятнистая перчатка. Кисть все еще отказывалась подчиняться мне в реальном мире, хотя и подчинялась в Других Мирах. Там она двигалась, но в реальном мире она представляла собой мертвый кусок металла, прикрепленный к культе. Утешало то, что этот кусок металла был настолько легок, что я почти не чувствовала его веса.
У меня было отлично отработанное элегантное заклинание, полные артистизма слова, что-то о светлых далях за пределами зла и греха… Но когда я начала было нашептывать их, то почувствовала, что мой мозг стал совершенно неповоротливым в результате перенесенных невзгод, и поэтому эти высокие слова сами собой растаяли.
Вместо этого я грубо крикнула:
— Стань рукой, черт тебя подери! Будь живой рукой!
И этого оказалось достаточно.
Я ощутила пульсацию энергии, и магические удары со стороны дьявольского горнила стали потише. Всей левой стороной тела я ощутила необыкновенный прилив энергии, и когда вновь посмотрела на руку, она показалась мне такой великолепной, вызывающей восторг изящной формой и красотой, что возникшее изумление вывело меня из бесчувственного состояния.
Я попыталась сжать пальцы в кулак, и пальцы мягко, без промедления подчинились. Я распрямила их, потом сгибала и разгибала, шевелила и скрещивала, и если бы не сила новой руки и не ее золотой блеск, я бы не смогла отличить ее от той, которую потеряла.
Я взглянула на Залию. Залия кивнула и, насколько позволяли силы, улыбнулась.
С моих плеч упал тяжелый груз, и я почувствовала себя свободной, как будто бы впервые за много веков. Несмотря на то что адская печь все еще доставляла мучение, все еще по капле отсасывала мою жизнь. Но теперь я не обращала на это никакого внимания. Клянусь богами, если мне суждено сейчас умереть, то я умру свободной — по крайней мере от рабского заклятия Новари.
Я крепко обхватила железную руку Залии и начала спиливать с нее болты.
Теперь у меня было достаточно сил, чтобы создать заклинание среза, помогающее действиям пилы, поэтому я спилила эти болты за короткое время, после чего я нанесла золотой слой на призрачную кисть Залии.
На сей раз мне не пришлось беспокоиться о том, чтобы точно вспомнить слова заклинания, я просто скомандовала призрачной руке стать живой кистью, черт побери, и мгновением позже и Залия стала свободной.
Вслед за этим я услышала, как с грохотом открываются большие ворота дьявольской кузницы.
Прошел второй час.
А мы не только остались в живых, но и стали сильнее, чем раньше.
Залия быстро достала тряпку, которую прятала в рукаве своей рабочей одежды. В ней оказался комок сажи, смешанной с дегтем.
В соответствии с планом, по крайней мере, в той его части, которую я открыла Залии, мы должны были замаскировать наши волшебные руки, покрыв их слоем этого черного вещества. Маловероятно, чтобы кто-нибудь обратил внимание на обычные грязные руки рабов, которые много раз проплывали мимо.
Потом мы присоединимся к группе рабов, которые уходят на отдых, и будем молить богов, чтобы часа хватило на восстановление сил для следующей смены. Мы будем продолжать работу до конца дня, насколько это будет возможно. После этого мы сможем спланировать остальные этапы побега, оставшись без свидетелей в камере.
Залия бросила мне тряпку и вскочила на ноги. Она сказала мне, чтобы я поторапливалась. Вместо этого я швырнула тряпку на пол и встала, повернувшись лицом к машине Новари, и направила на нее мой божественный глаз.
Я смогла увидеть адское пламя, горящее за мерцающим покровом у входа. Я смогла различить корчившиеся от боли души и услышала их страшные крики.
Потом прыгнула на конвейер. Он дернулся и пополз вперед.
Я крикнула Залии:
— Нам туда! Новари ждет!
Я увидела, что Залия медлит. Почувствовала, как ее мысли в шоке мечутся от решительного отказа до согласия. Затем она с боевым кличем взлетела на конвейер рядом со мной.
Мы крепко стиснули наши живые руки. Высоко подняли сжатые золотые кулаки волшебных рук.
И въехали через горящую границу в ад, созданный Новари.
Глава 13.
— Расскажи мне о своем королевстве, Залия. Что это за страна? И Залия пробормотала:
— Она называется Халилоу. Там постоянно лето. Куда бы ты ни посмотрела — повсюду цветы и цветущие деревья. Люди и животные свободно живут рядом. Небо всегда голубое. Солнце всегда яркое.
— А твоя королева? — спросила я. — Она красива? Мудра?
— Может быть, ты сама когда-нибудь увидишь ее, — пробормотала Залия, — но должна сказать вот что: она живет в хрустальном дворце с прекрасными фонтанами и фруктовыми деревьями и с библиотекой. Больше всего мне запомнилась библиотека. В ней столько книг — больше, чем женщина может прочитать за тысячу жизней.
— Я уже люблю твою королеву, — произнесла я, — хрустальные дворцы — это прелестно! Фонтаны и фруктовые деревья — тоже хорошо. Но книги? Ради такого сокровища я бы отдала мой левый…
Я внезапно замолчала. Потом со смехом продолжала:
— Теперь я уже точно знаю, какую часть своего тела я бы смогла пожертвовать. Всякий раз придется вспоминать, с какой стороны что осталось.
Залия усмехнулась.
— О Рали, дорогая моя! — сказала она со вздохом. — Если бы мы встретились с тобой… в другое время.
Вслед за этим Залия закрыла глаза и быстро уснула. На ее губах блуждала легкая улыбка. Она выглядела почти хорошенькой.
И я еще подумала о том, какая жалость, что больше не смогу сосредоточенно думать о предстоящем побеге.
Было бы так приятно побывать в стране, где живет Залия. Увидеть дворцы, сады, книги и великолепную Салимар. И, может быть, даже получше узнать Залию в более приятных обстоятельствах.
Но побег теперь не занимал самую верхнюю позицию в перечне моих ближайших планов.
Каким-то образом я должна остановить Новари.
Я должна уничтожить ее машину.
Залии я об этом ничего не сказала. У меня осталось чувство вины перед ней. Потому что теперь я была уверена, что могу полностью ей доверять.
Но что, если я все-таки ошиблась? Моя ошибка может стоить жизней многим орисситам. Поэтому я похоронила чувство вины. В очень большой общей могиле, которая была почти полной, но я нашла все-таки маленький уголок, в который сумела затолкать очередной свой грех.
Первое, что мне предстояло сделать, — решить проблему уродливых металлических болванок, которые делали меня и Залию рабами, — проблему искусственных рук.
Для того чтобы осуществить задуманное, у меня уже имелось достаточно волшебной пыли Новари, но заклинание, которое я держала в голове, было настолько сильным, что оно наверняка бы насторожило колдунов Новари.
Для того чтобы не раскрывать планов врагу, необходимо было прибегнуть к помощи Залии. Я была еще больше пристыжена, когда посвятила ее в часть своего плана.
После того как я закончила, Залия радостно захлопала в ладоши, приговаривая:
— Наконец-то! Ты решила довериться мне.
Она слегка шмыгнула носом, засопела, вытерла слезы и произнесла, заставляя меня с каждым новым словом чувствовать себя все более гадкой:
— Я знаю, ты все эти дни ходила вокруг да около, Рали. Я продолжала повторять себе, что ты все еще страдаешь от пережитого. И если я буду такой терпеливой, какой только я умею быть, то ты в конце концов убедишься, что мы просто обязаны доверять друг другу. — Залия усмехнулась, на мгновение став похожей на ягненка, и продолжала: — Я должна честно признать, что не всегда была достаточно терпелива, Рали. Я оскорбляла тебя. Надеюсь, что ты примешь мои извинения. Я опустила голову и невнятно забормотала:
— В этом нет необходимости. — И вернулась к обсуждению основного предмета: — Проблема состоит в том, что нам может потребоваться больше времени, чем час смены в адской кузнице Новари. Сначала мы должны будем отработать смену. Поэтому мой вопрос звучит так: сможем ли мы выдержать два часа?
Залия нахмурилась и сказала:
— Не могу представить, что возможно находиться там так долго. Каждый раз, покидая эту камеру пыток, я думала, что наверняка бы умерла, если бы задержалась там еще хоть на одну минуту.
— Ты не ответила на мой вопрос, — настаивала я, — вопрос был в том, возможно ли это? Найдешь ли ты в себе силы сделать это?
— Я не узнаю ничего об этом, пока не попробую, — ответила Залия.
— Но есть ли в тебе желание?
— Да, клянусь богами! — ответила Залия, и ее глаза заблестели. — Сделаю все, чтобы выбраться отсюда!
Так я заручилась ее словом. Были сделаны необходимые приготовления, и несколькими днями позже мы присоединились к команде рабов, которую гнали в Чрево Ада.
Когда мы на этот раз поднялись из рудников на поверхность, воздух показался мне особенно сладким, а солнечный свет особенно ярким. Как никогда ранее. Со стороны озера я услышала крики. Мы все повернули головы, чтобы посмотреть, в чем дело.
Я увидела, как по озеру плывет, приближаясь к докам Короноса, золотой корабль. Впереди корабля неслись на лыжах воины Мэгона, которые молотили по щитам и пели знакомую мне песню:
Расстояние было очень большим для того, чтобы рассмотреть фигуры, стоящие на высокой палубе корабля, но я знала, что Новари там. Я смогла почувствовать эманации ее волшебного поля. Моя память среагировала на них, и я ощутила, как мягкая ласка демона-соблазнителя коснулась моих бедер и груди. Я невольно передернулась. Отвращение росло, отдалось болью в низу живота, я отвернулась, подавив раздражение.
Мэгон в походе — Враг дрожит!
Мэгон в походе — Враг бежит!
Мэгон в походе — Радость спешит!
На своем плече я почувствовала руку Залии.
— Что-нибудь не так, Рали? — спросила она. Я тряхнула головой, не в силах ответить.
Наконец неприятный миг прошел. Я восстановила душевное равновесие и вытерла лицо рукавом рабочей одежды. Как раз в этот момент охрана стала беспокоиться, что мы слишком сильно отклонились в сторону, и нас кнутами загнали вновь в строй и поторопили вниз, к Чреву Ада.
Когда мы вновь прошли поворот, за которым открывался вид на храм Медведя, внезапно заговорил его огромный колокол, призывно звеня в честь прибытия короля Мэгона и его супруги Новари. Золотой корабль уже причаливал, и я увидела первых лиц города, выходящих из храма и спешащих к пристани, чтобы поприветствовать короля. По-видимому, они не знали, что правители вернутся так скоро. Но колокол уже звучал в честь прибытия Мэгона и Новари.
Залия подергала меня за рукав и прошептала:
— Это меняет наши планы?
Я покачала головой. Наоборот, хотелось ускорить выполнение задуманного. Но неизвестно, как это сделать.
Когда двери дьявольской кузницы с грохотом раскрылись и горячий зловонный воздух вновь стал заполнять легкие, я позабыла о Новари. Я собрала в кулак всю свою волю. Двери ада закрылись. Мы оказались запертыми внутри.
Теперь мне предстояло пробыть два часа в Чреве Ада.
Охранник хлестнул меня по спине и грубым голосом приказал приступить к работе.
Неуверенной походкой я направилась к штабелю золотых стержней. Каждый новый шаг являлся испытанием решимости. В течение нескольких первых минут я усомнилась, что смогу выдержать даже час, не говоря уже о двух.
Залия помогла мне уложить стержни на тележку. Мы подтянули ее к конвейеру, подающему стержни в машину Новари.
Раньше я заметила, что все находящиеся в помещении, включая охранников, стараются держаться как можно дальше от машины. Чем ближе к машине, тем сильнее жар и тем тяжелее становилось работать. Мы приспособились отвозить тележку в самый дальний конец конвейера, как можно быстрее сгружать на него стержни, а потом стремглав отскакивать с пустой тележкой как можно дальше от зоны действия магического поля.
Только в эти краткие миги и можно было наблюдать в кузнице быстрое движение. Между конвейером и стеной был узкий проход. Никто не пытался ходить по нему. Однако я внимательно присмотрелась и увидела, что занавес, отделяющий машину от цеха, отбрасывает жутковатую пляшущую тень, захватывающую ближайшую часть прохода.
В один из последних подходов к машине я попробовала оценить глубину этой тени. Выбрав момент, когда никто не смотрел в мою сторону, я с силой толкнула тележку вдоль узкого прохода; она помчалась вперед и резко остановилась у стены.
Мое сердце забилось от радости, когда я увидела, что тележка полностью скрыта пляшущими призраками, которых порождал светящийся занавес. Если бы мы с Залией смогли бы незаметно пробраться по проходу и спрятаться там, то никто бы нас не заметил. Оставаясь там в течение неопределенно долгого времени, мы могли бы делать все, что угодно.
Однако это была только первая проба. В действительности все произошло совсем иначе — войти в область волшебной тени оказалось гораздо труднее.
Смертельное излучение из машины ударило в нас, как только мы приблизились к конвейеру. Я огляделась — никого рядом не увидела и подала знак Залии. Вместо того чтобы остановиться и приступить к разгрузке тележки, мы быстро толкнули ее вдоль по узкому проходу, и она вкатилась в тень.
Скрипя зубами от боли, я все-таки посмотрела, не заметил ли кто-нибудь наших действий. Я увидела, как взгляд охранника скользит мимо, и поняла, что мы прикрыты дьявольской тенью.
Я чувствовала себя так, как будто бы с меня только что одним рывком магического поля содрали кожу, а в ушах неистовым завыванием отдавалась песня вскипающей крови. Дышать было почти невозможно. Я с усилием заставляла ребра сжиматься и разжиматься, чтобы вдыхать и выдыхать отвратительный воздух. Руки и ноги показались мне ватными, а сердце — открытой раной, в которую воткнули горячую кочергу.
Я услышала, как Залия застонала, увидела, что ее лицо побледнело так, что она стала похожа на бескровное порождение ночи. Я жестом приказала ей присесть около меня. Она кивнула, жадно глотая воздух, как рыба, и опустилась на пол.
Из рукава своей рабочей одежды я извлекла сверток и, положив прямо на пол, раскатала. В нем лежала трубочка из обработанной косточки крысы и небольшая горсть волшебной золотой пыли. Залия слегка похлопала меня по плечу, привлекая внимание, и протянула мне довольно тупую пилу, которую мы прихватили в одном из туннелей рудника.
Я схватилась железной рукой за одно из звеньев цепной тяги конвейера — левой, стараясь удержать его мертвой хваткой. Правой рукой я начала подпиливать болты, которыми к культе была прикреплена железная рука. Каждое движение доставляло мучительную боль, иногда мне казалось, что я медленно умираю. Но я продолжала бесконечные однообразные движения, как примитивная заводная игрушка.
Я поразительно быстро устала. Залия сменила меня и, кряхтя от усилий, начала пилить. Вскоре она отстранилась, будучи не в состоянии продолжать. Я возобновила работу, хотя в этот момент была близка к отчаянию, когда увидела, как мало мы продвинулись вперед.
Но я продолжала работу. Единственным местом, где можно в полной безопасности снять железную руку, являлась волшебная тень от огромной кузницы. Ни один колдун либо группа колдунов, независимо от того, насколько она многочисленна и могущественна, не смогли бы почувствовать то, что я делала, спрятавшись под смертельно опасным покрывалом.
Мне удалось полностью спилить один болт, и я почти справилась со вторым, когда пришла следующая смена. Мы видели, как все остальные рабы выходят из Чрева Ада и другую группу загоняют вовнутрь.
Первый час прошел. У нас впереди был еще один час.
Я проклинала время, проклинала себя, Новари и всех остальных. И из этого гнева я сумела извлечь силу, достаточную для того, чтобы продолжать.
Никто нас не хватится. Охрана уставала, поэтому никогда не производилось подсчета рабов до конца рабочего дня, перед тем как нас отводили назад, в «кроличьи садки».
Если уж на то пошло — кто, будучи в здравом уме, захотел бы остаться в дьявольской кузнице дольше, чем необходимо? Не было никаких оснований подозревать, что кто-либо добровольно попросится на вторую смену подряд, пренебрегая периодом отдыха, помогающим выжить.
Я с силой вырвала культю из металлической руки, которая осталась на прежнем месте, сжимая звено цепи, я поглядела на культю. Неприятное зрелище, но от непрерывных ударов магического поля я стала уже достаточно бесчувственной, чтобы сокрушаться по поводу того, что со мной сотворили в рудниках.
Я закрыла здоровый глаз, сдвинула внутреннее зрение в сторону латки, которую называю теперь «божественным глазом», и увидела, как в поле зрения появляются призрачные пальцы. Пальцы казались более плотными, чем раньше. Мощное магическое поле сделало их более сильными. Я мысленно приказала им распрямиться и пошевелиться; и призрачные пальцы исполнили все, что я им приказывала. Точно так же, как и тогда, когда они были живыми.
Я открыла живой глаз, взяла трубочку из крысиной косточки и склонилась над горстью золотой пыли. Осторожно всосала небольшое количество пыли в трубочку, снова закрыла живой глаз, чтобы увидеть призрачные пальцы. В Других Мирах трубочка была прозрачной, и я могла хорошо видеть, как блестит волшебная золотая пыль, сделанная в адской кузнице Новари.
Я слегка дунула, и пальцы покрылись этим золотым налетом.
Пыль прилипла к ним, образуя золотистую тень кисти.
Когда я вновь наполнила трубочку, то заметила, что и в реальном мире рука начинает приобретать определенные очертания. Сначала появилось туманное облачко, из которого, казалось, постепенно образуются пальцы, ногти и даже ладонь со знакомой линией жизни.
Я попыталась пошевелить рукой.
Рука осталась неподвижной.
Но я уже вошла в азарт и продолжала начатое. Я наполняла трубочку и выдувала золотую пыль три раза, прежде чем достигла результата, покрыв и живую плоть, которая входила внутрь призрачной кисти, так чтобы захватить и отверстия от болтов, в результате чего граница исчезла и призрачная кисть плавно и красиво переходила в живое запястье; и практически нельзя было определить, где кончается тело и начинается металл.
Однако при взгляде живым глазом оказалось, что дело обстоит не столь благополучно. Вместо того чтобы блестеть золотом, левая кисть выглядела как обшарпанная, потертая пятнистая перчатка. Кисть все еще отказывалась подчиняться мне в реальном мире, хотя и подчинялась в Других Мирах. Там она двигалась, но в реальном мире она представляла собой мертвый кусок металла, прикрепленный к культе. Утешало то, что этот кусок металла был настолько легок, что я почти не чувствовала его веса.
У меня было отлично отработанное элегантное заклинание, полные артистизма слова, что-то о светлых далях за пределами зла и греха… Но когда я начала было нашептывать их, то почувствовала, что мой мозг стал совершенно неповоротливым в результате перенесенных невзгод, и поэтому эти высокие слова сами собой растаяли.
Вместо этого я грубо крикнула:
— Стань рукой, черт тебя подери! Будь живой рукой!
И этого оказалось достаточно.
Я ощутила пульсацию энергии, и магические удары со стороны дьявольского горнила стали потише. Всей левой стороной тела я ощутила необыкновенный прилив энергии, и когда вновь посмотрела на руку, она показалась мне такой великолепной, вызывающей восторг изящной формой и красотой, что возникшее изумление вывело меня из бесчувственного состояния.
Я попыталась сжать пальцы в кулак, и пальцы мягко, без промедления подчинились. Я распрямила их, потом сгибала и разгибала, шевелила и скрещивала, и если бы не сила новой руки и не ее золотой блеск, я бы не смогла отличить ее от той, которую потеряла.
Я взглянула на Залию. Залия кивнула и, насколько позволяли силы, улыбнулась.
С моих плеч упал тяжелый груз, и я почувствовала себя свободной, как будто бы впервые за много веков. Несмотря на то что адская печь все еще доставляла мучение, все еще по капле отсасывала мою жизнь. Но теперь я не обращала на это никакого внимания. Клянусь богами, если мне суждено сейчас умереть, то я умру свободной — по крайней мере от рабского заклятия Новари.
Я крепко обхватила железную руку Залии и начала спиливать с нее болты.
Теперь у меня было достаточно сил, чтобы создать заклинание среза, помогающее действиям пилы, поэтому я спилила эти болты за короткое время, после чего я нанесла золотой слой на призрачную кисть Залии.
На сей раз мне не пришлось беспокоиться о том, чтобы точно вспомнить слова заклинания, я просто скомандовала призрачной руке стать живой кистью, черт побери, и мгновением позже и Залия стала свободной.
Вслед за этим я услышала, как с грохотом открываются большие ворота дьявольской кузницы.
Прошел второй час.
А мы не только остались в живых, но и стали сильнее, чем раньше.
Залия быстро достала тряпку, которую прятала в рукаве своей рабочей одежды. В ней оказался комок сажи, смешанной с дегтем.
В соответствии с планом, по крайней мере, в той его части, которую я открыла Залии, мы должны были замаскировать наши волшебные руки, покрыв их слоем этого черного вещества. Маловероятно, чтобы кто-нибудь обратил внимание на обычные грязные руки рабов, которые много раз проплывали мимо.
Потом мы присоединимся к группе рабов, которые уходят на отдых, и будем молить богов, чтобы часа хватило на восстановление сил для следующей смены. Мы будем продолжать работу до конца дня, насколько это будет возможно. После этого мы сможем спланировать остальные этапы побега, оставшись без свидетелей в камере.
Залия бросила мне тряпку и вскочила на ноги. Она сказала мне, чтобы я поторапливалась. Вместо этого я швырнула тряпку на пол и встала, повернувшись лицом к машине Новари, и направила на нее мой божественный глаз.
Я смогла увидеть адское пламя, горящее за мерцающим покровом у входа. Я смогла различить корчившиеся от боли души и услышала их страшные крики.
Потом прыгнула на конвейер. Он дернулся и пополз вперед.
Я крикнула Залии:
— Нам туда! Новари ждет!
Я увидела, что Залия медлит. Почувствовала, как ее мысли в шоке мечутся от решительного отказа до согласия. Затем она с боевым кличем взлетела на конвейер рядом со мной.
Мы крепко стиснули наши живые руки. Высоко подняли сжатые золотые кулаки волшебных рук.
И въехали через горящую границу в ад, созданный Новари.
Глава 13.
ЦАРСТВО ГРЕЗ
Взметнулось пламя. Ударил гром. Со всех сторон ревели дымные торнадо. Воздух наполнился зловонным дыханием демона, смрадом разлагающихся трупов и горящей плоти. Все цвета свелись к двум неестественно ярким и контрастным — красному и черному. Стоны проклятых душ, как мрачный потусторонний прилив горя и отчаяния, захлестывали и затягивали все глубже и глубже в адскую машину Новари.
Конвейер нес нас навстречу неукротимому вихрю энергии. Вокруг непрерывно кричали и дергались в конвульсиях сотни порабощенных душ. Они были прикованы магическими цепями к тяжелым решеткам, которые служили настилом пола, и я увидела, что многие из них до крови ободрали руки и сорвали ногти, пытаясь избавиться от невидимых колдовских пут.
Тут же я заметила Сирби, услышала его истошные вскрики, увидела, как пламя обугливает его тело, уже прожженное местами до костей. И тут же, прямо на моих глазах, оно приняло прежний вид, страшные раны исчезли… и муки возобновились.
Перекрывая все эти страшные звуки и неестественное зрелище, звучала песня Птицы Лиры. Однако на этот раз струны говорили совсем не о желанных наслаждениях и соблазнительных грезах. Музыка представляла собой отвратительную какофонию, набор звуков, хаотически складывающихся, разлетающихся и вновь сгущающихся до пронзительного, визгливого крещендо.
Души плененных Новари колдунов корчились, извивались, дергались в сумасшедшем танце в такт этой музыке; их мучения подпитывали упругий огненный вихрь.
Впереди я увидела связку золотых стержней, двигающуюся по конвейеру. Во все стороны с треском сыпались огненные искры. На выходе из машины на конвейере, в емкостях, напоминающих формой лотки для промывания золотоносного песка, блестел тонкий слой волшебной пыли Новари.
Я крепко схватила руку Залии, почувствовала, как наполняюсь магической силой по мере продвижения вперед. Я ощутила себя волшебной губкой, непрерывно впитывающей энергию эфира, пока и душа не пропиталась до отказа.
В этот миг энергетический сгусток, посланный Залией, вошел в меня, и новый прилив энергии, казавшийся уже невозможным, захлестнул мою сущность. Изумление и радость по поводу способа прибавления силы были настолько велики, что мне в голову не пришло задавать какие-либо вопросы, удивляться тому, что Залия вдруг стала моей сестрой-колдуньей.
Вскинув голову, я громко выкрикнула прямо в огненный вихрь Чрева Ада волшебные слова:
Та, что выводит мелодию муки, Та, что играет на струнах измены, Та, что страстям предается из скуки, Та, что пленяется видами тлена, Та, что крадет беззастенчиво нежность, Та, что и жизни себе забирает, — Знай, Новари, я твой враг, как и прежде, Вижу, как ты от меча погибаешь. Ведьма, колдунья, злодейка лихая! Зло насаждаешь, не ведая края, Травишь мечты, убиваешь любовь, «Выйди на суд!» — повторяю я вновь.
Я с силой послала заклинание в эфир. Из наших сжатых в кулаки золотых пальцев ударили молнии. Небо раскололось, а наши волшебные руки светились и потрескивали от избытка энергии.
Я почувствовала, как сила буквально распирает меня и в Залии пульсирует немалая энергия, которая превращается, по всей вероятности, в ее магическое биополе. Подруга присоединилась к моему вызову Новари. Великолепный аромат вдруг сменил отвратительную вонь преисподней. А толстые, мягкие пальцы, которыми Залия держала мою руку, как будто бы превратились в стальные стержни.
Но я не ощутила какой-либо угрозы. Сила Залии была и моей силой. А моя сила — принадлежала Залии.
Как раз в тот момент, когда мы ворвались в огненный вихрь, Сирби заметил нас и вновь стал криками умолять о помощи. Он толчками продвигался вперед, пытаясь преодолеть сопротивление магической цепи, и я протянула золотую руку и без особых усилий подняла его на конвейер. Потом сломала магическую цепь одним ударом божественной руки и освободила Сирби.
И конвейер понес нас дальше…
Затем я ощутила, что проплываю сквозь пустоту, наполненную ярким белым сиянием. Шум стих. Раздавались только слабые звуки лиры, напоминающее отдаленное эхо. Теперь музыка казалась значительно мягче, очаровывала, соблазняла. Но это не имело для меня никакого значения.
Я была одна, несмотря на то что чувствовала пальцы Залии, сплетенные с моими пальцами. Я огляделась, но никого не увидела. Вслед за этим призрачный захват Залии стал крепче, как бы предупреждая меня об опасности, и в это мгновение в поле зрения появился огромный краб.
Краб был в два раза выше меня. У него была единственная, но мощная клешня, которая то открывалась, то защелкивалась с устрашающей скоростью. Панцирь краба был окрашен в грязно-зеленый цвет, зазубренные лапы — в желтоватый.
Выпуклые шарообразные глаза краба дрогнули и закачались из стороны в сторону в такт музыке. Потом они резко повернулись и уставились на меня.
Струны лиры дернулись, издав глубокий режущий слух аккорд. Краб заработал лапами, стремительно приближаясь ко мне, при этом его мощная клешня угрожающе клацала.
Я протянула свою волшебную руку в Другие Миры. Представила себе вооружение Новари, все эти бесконечные связки мечей из заколдованного золота. Затем схватила один из мечей и постаралась вытянуть его из Других Миров. Я ощутила сопротивление, как будто бы мне пришлось пробиваться сквозь песок. Вслед за этим раздался громкий хлопок, и меч пошел свободнее.
Я нанесла удар как раз в тот момент, когда краб бросился на меня. Волшебное лезвие вонзилось очень глубоко, разрубив броню. Я услышала крик смертельно раненного человека. Из раны брызнули ил и кровь, и краб стремительно отскочил.
Между выпученных глаз краба, точно какой-то жуткий нарост, вздувающийся, готовый вот-вот лопнуть нарыв, проклюнулись человеческая голова и туловище.
Это был Сирби; частично краб, частично человек — и частично заклинатель, но на самом деле — полностью раб Новари.
— Я убью тебя, Антеро, — прохрипел Сирби, в бешенстве щелкая клешней.
— Дай я попробую помочь тебе, друг мой, — обратилась я к нему, — Новари держит тебя в колдовских объятиях. Но, если ты предоставишь мне возможность, я смогу освободить тебя раз и навсегда.
— Ты не друг мне, Антеро, — грубо ответил Сирби, — ты обманула меня!
— Когда? — спросила я. — Когда же я обманула тебя? Я назначила тебя на высокую должность. Ты являлся главным заклинателем важного торгового представительства. Твое будущее было обеспечено. Возможности безграничны.
— Ты всегда считала, что я — невоспитанный человек, — повысил голос Сирби, находясь на грани истерики, — пустой хвастун.
— У тебя были недостатки, — возразила я, — но я сознательно не замечала их. Хотелось верить, что твой талант их перевесит.
— Ты поднаторела в том, чтобы переписывать историю, Антеро, — бубнил Сирби, — ты отправила меня в это представительство и бросила на произвол судьбы, совершенно незащищенным от зла и стихии. Ты отказалась поделиться со мной магическими знаниями, чтобы я смог хоть как-нибудь защитить себя.
— Я никогда ни в чем тебе не отказывала, — заметила я.
— Это ложь! — вскричал Сирби. — И ты заплатишь мне за всю свою ложь!
Конвейер нес нас навстречу неукротимому вихрю энергии. Вокруг непрерывно кричали и дергались в конвульсиях сотни порабощенных душ. Они были прикованы магическими цепями к тяжелым решеткам, которые служили настилом пола, и я увидела, что многие из них до крови ободрали руки и сорвали ногти, пытаясь избавиться от невидимых колдовских пут.
Тут же я заметила Сирби, услышала его истошные вскрики, увидела, как пламя обугливает его тело, уже прожженное местами до костей. И тут же, прямо на моих глазах, оно приняло прежний вид, страшные раны исчезли… и муки возобновились.
Перекрывая все эти страшные звуки и неестественное зрелище, звучала песня Птицы Лиры. Однако на этот раз струны говорили совсем не о желанных наслаждениях и соблазнительных грезах. Музыка представляла собой отвратительную какофонию, набор звуков, хаотически складывающихся, разлетающихся и вновь сгущающихся до пронзительного, визгливого крещендо.
Души плененных Новари колдунов корчились, извивались, дергались в сумасшедшем танце в такт этой музыке; их мучения подпитывали упругий огненный вихрь.
Впереди я увидела связку золотых стержней, двигающуюся по конвейеру. Во все стороны с треском сыпались огненные искры. На выходе из машины на конвейере, в емкостях, напоминающих формой лотки для промывания золотоносного песка, блестел тонкий слой волшебной пыли Новари.
Я крепко схватила руку Залии, почувствовала, как наполняюсь магической силой по мере продвижения вперед. Я ощутила себя волшебной губкой, непрерывно впитывающей энергию эфира, пока и душа не пропиталась до отказа.
В этот миг энергетический сгусток, посланный Залией, вошел в меня, и новый прилив энергии, казавшийся уже невозможным, захлестнул мою сущность. Изумление и радость по поводу способа прибавления силы были настолько велики, что мне в голову не пришло задавать какие-либо вопросы, удивляться тому, что Залия вдруг стала моей сестрой-колдуньей.
Вскинув голову, я громко выкрикнула прямо в огненный вихрь Чрева Ада волшебные слова:
Та, что выводит мелодию муки, Та, что играет на струнах измены, Та, что страстям предается из скуки, Та, что пленяется видами тлена, Та, что крадет беззастенчиво нежность, Та, что и жизни себе забирает, — Знай, Новари, я твой враг, как и прежде, Вижу, как ты от меча погибаешь. Ведьма, колдунья, злодейка лихая! Зло насаждаешь, не ведая края, Травишь мечты, убиваешь любовь, «Выйди на суд!» — повторяю я вновь.
Я с силой послала заклинание в эфир. Из наших сжатых в кулаки золотых пальцев ударили молнии. Небо раскололось, а наши волшебные руки светились и потрескивали от избытка энергии.
Я почувствовала, как сила буквально распирает меня и в Залии пульсирует немалая энергия, которая превращается, по всей вероятности, в ее магическое биополе. Подруга присоединилась к моему вызову Новари. Великолепный аромат вдруг сменил отвратительную вонь преисподней. А толстые, мягкие пальцы, которыми Залия держала мою руку, как будто бы превратились в стальные стержни.
Но я не ощутила какой-либо угрозы. Сила Залии была и моей силой. А моя сила — принадлежала Залии.
Как раз в тот момент, когда мы ворвались в огненный вихрь, Сирби заметил нас и вновь стал криками умолять о помощи. Он толчками продвигался вперед, пытаясь преодолеть сопротивление магической цепи, и я протянула золотую руку и без особых усилий подняла его на конвейер. Потом сломала магическую цепь одним ударом божественной руки и освободила Сирби.
И конвейер понес нас дальше…
Затем я ощутила, что проплываю сквозь пустоту, наполненную ярким белым сиянием. Шум стих. Раздавались только слабые звуки лиры, напоминающее отдаленное эхо. Теперь музыка казалась значительно мягче, очаровывала, соблазняла. Но это не имело для меня никакого значения.
Я была одна, несмотря на то что чувствовала пальцы Залии, сплетенные с моими пальцами. Я огляделась, но никого не увидела. Вслед за этим призрачный захват Залии стал крепче, как бы предупреждая меня об опасности, и в это мгновение в поле зрения появился огромный краб.
Краб был в два раза выше меня. У него была единственная, но мощная клешня, которая то открывалась, то защелкивалась с устрашающей скоростью. Панцирь краба был окрашен в грязно-зеленый цвет, зазубренные лапы — в желтоватый.
Выпуклые шарообразные глаза краба дрогнули и закачались из стороны в сторону в такт музыке. Потом они резко повернулись и уставились на меня.
Струны лиры дернулись, издав глубокий режущий слух аккорд. Краб заработал лапами, стремительно приближаясь ко мне, при этом его мощная клешня угрожающе клацала.
Я протянула свою волшебную руку в Другие Миры. Представила себе вооружение Новари, все эти бесконечные связки мечей из заколдованного золота. Затем схватила один из мечей и постаралась вытянуть его из Других Миров. Я ощутила сопротивление, как будто бы мне пришлось пробиваться сквозь песок. Вслед за этим раздался громкий хлопок, и меч пошел свободнее.
Я нанесла удар как раз в тот момент, когда краб бросился на меня. Волшебное лезвие вонзилось очень глубоко, разрубив броню. Я услышала крик смертельно раненного человека. Из раны брызнули ил и кровь, и краб стремительно отскочил.
Между выпученных глаз краба, точно какой-то жуткий нарост, вздувающийся, готовый вот-вот лопнуть нарыв, проклюнулись человеческая голова и туловище.
Это был Сирби; частично краб, частично человек — и частично заклинатель, но на самом деле — полностью раб Новари.
— Я убью тебя, Антеро, — прохрипел Сирби, в бешенстве щелкая клешней.
— Дай я попробую помочь тебе, друг мой, — обратилась я к нему, — Новари держит тебя в колдовских объятиях. Но, если ты предоставишь мне возможность, я смогу освободить тебя раз и навсегда.
— Ты не друг мне, Антеро, — грубо ответил Сирби, — ты обманула меня!
— Когда? — спросила я. — Когда же я обманула тебя? Я назначила тебя на высокую должность. Ты являлся главным заклинателем важного торгового представительства. Твое будущее было обеспечено. Возможности безграничны.
— Ты всегда считала, что я — невоспитанный человек, — повысил голос Сирби, находясь на грани истерики, — пустой хвастун.
— У тебя были недостатки, — возразила я, — но я сознательно не замечала их. Хотелось верить, что твой талант их перевесит.
— Ты поднаторела в том, чтобы переписывать историю, Антеро, — бубнил Сирби, — ты отправила меня в это представительство и бросила на произвол судьбы, совершенно незащищенным от зла и стихии. Ты отказалась поделиться со мной магическими знаниями, чтобы я смог хоть как-нибудь защитить себя.
— Я никогда ни в чем тебе не отказывала, — заметила я.
— Это ложь! — вскричал Сирби. — И ты заплатишь мне за всю свою ложь!