Страница:
– Какая радость для вас! Есть из кого выбирать. Наверное, вы обсуждаете между собой: какая пара выглядит богаче – та или эта? Вы просто играете с людьми в русскую рулетку. Какая мерзость!
– Я бы не стала выражаться так прямолинейно, но, коль скоро наш город стал более привлекательным для туристов, мы можем себе позволить быть более разборчивыми. Но мы убивали только стариков, Салли. Все они уже отжили свое.
– Приятельница мотоциклиста не отжила. Амабель пожала плечами.
– Тут уж ничего нельзя было поделать. Салли верила и не верила одновременно. Она замотала головой на подушке.
– Господи, Амабель, вы убивали людей! Вы что, не понимаете? Вы убили ни в чем не повинных людей! То, что они были старыми, ничуть не меняет дела. Вы их грабили. Потом хоронили на своем кладбище... О, я поняла! Вы зарывали их по двое в одну могилу и писали на надгробии только имя мужчины. У кого-нибудь из вас есть список, в какой могиле кто лежит на самом деле?
– Нет, но мы оставляли удостоверения на телах. Не надо так ужасаться, Салли! Мы здесь буквально вымирали. Нам так хотелось выжить, и мы это сделали. Мы победили.
– Нет, Амабель, теперь-то на ваши головы падут все грехи. В городе три агента ФБР и шериф Маунтбэнк, который знает все, что знают они, а может быть, и больше. Если вы убьете агентов, вас всех ждет газовая камера. Неужели не понятно? К делу подключилось ФБР!
– Ах, Салли, вот ты снова и снова рассуждаешь о вещах, которые, в сущности, тебя не касаются. А как насчет тебя самой, детка? Как насчет твоего отца?
– Слава Богу, этот мерзавец – не мой отец! По крайней мере это я выяснила.
– Хорошо, я слышу в тебе гнев. А я боялась, что ты по-прежнему пытаешься убедить себя, что Эймори – всего лишь ночной кошмар, который вернулся, чтобы тебя помучить.
– Вы хотите сказать, Амабель, что он здесь, с вами! Он вам нужен?!
Салли знала ответ, но не хотела его слышать.
– Конечно, Салли.
Салли воззрилась на мужскую фигуру, возникшую в дверном проеме позади Амабель. Отец. Нет, он не ее отец, слава Богу! Это тот мерзавец, который ее воспитывал, и он же упрятал ее в психушку Бидермейера. Тот ублюдок, который до полусмерти избивал ее мать – просто потому, что это доставляло ему удовольствие.
– Ну-с, Эмми, как себя чувствует наш маленький ублюдок?
Эмми? Что бы это значило?
– Это не я ублюдок, а ты!
– Салли, мне не хотелось бы бить тебя на глазах твоей тетушки. Ей это будет неприятно, хотя Эмми и знает, какой у тебя злобный язычок, и понимает, что мне приходится бить тебя, чтобы держать в узде.
– Амабель, что он делает с вами, в вашем доме? Он – убийца! Предатель!
Амабель присела на кровать рядом с Салли. Мягкими и легкими движениями она погладила ее лоб кончиками пальцев, аккуратно заправила пряди волос за уши Салли, провела по ее бровям.
– Пожалуйста, Амабель, в чем дело? Когда я была здесь в прошлый раз, именно он звонил по телефону, я знаю. Он сам признался, что заглядывал в окно моей спальни.
– Да, дорогая.
– Почему? Что все это значит, Амабель?
– Он должен был здесь появиться. Ему нужно было вернуть тебя в лечебницу. А этими телефонными звонками и своим появлением в твоем окошке он надеялся заставить тебя усомниться в собственном рассудке.
– Но как он вообще мог узнать, что я здесь?
– Я ему позвонила. Он жил тогда в маленькой гостинице в Оклахома-Сити. Первым же самолетом он прилетел в Портленд, потом приехал сюда. Но ведь ты знала ответ еще до того, как задала этот вопрос, правда, детка?
Но ты нисколько не усомнилась в своем здравом рассудке. Отчасти благодаря Квинлану. Ох уж этот Квинлан! Его появление в Коуве так все усложнило! Ну не странно ли? Чтобы объяснить свой приезд, сочинил историю, что пытается отыскать следы пропавшей пары стариков. А ему нужна была только ты. Его ничуть не интересовали никакие пропавшие без вести люди, только ты. Он думал, что ты либо сама убила Эймори, либо выгораживаешь свою мать, которая это сделала.
Меня всегда забавляло, какие повороты порой делает судьба... Но сейчас мне не до смеха. Слишком много возникло проблем.
– Полно, Эмми, не думаешь же ты, что только злая судьба привела всех этих милых старичков в Коув отведать лучшего в мире мороженого специально для того, чтобы вы могли их убить и прикарманить все их деньги?!
Амабель, нахмурившись, повернулась к Сент-Джону.
– Не знаю, Эймори, да и ты сам этого не знаешь. Мне все равно, что будет с Квинланом и другими агентами, но я не хочу, чтобы пострадала Салли.
– Он с вами не согласится, тетя Амабель. Он меня ненавидит. Вы знаете, что он мне не отец. И у него нет ко мне никаких нежных чувств. Что ж касается мамы... Амабель, вы знали, что он силой заставляет Ноэль жить с ним?
– Ой, Салли, ну конечно.
Салли на миг потеряла дар речи. Тут уж ничего не поделаешь. Хотя, с другой стороны, почему она так удивляется? За последние семь месяцев весь ее мир так часто переворачивался вверх дном и рассыпался на части, что она уже к этому привыкла и сможет пережить. Похоже, она никогда по-настоящему не знала, кто она такая и почему все сложилось именно так, как сложилось. И она еще ненавидела родную мать за слабость! Боже правый, она же презирала ее, ей даже самой хотелось как следует встряхнуть Ноэль за то, что она позволяет мужу себя колотить!
– Кто мой отец?
– Смотри-ка, она хочет знать, – ухмыльнулся Эймори Сент-Джон. Он не спеша вошел в маленькую спальню, руки – в карманах.
– Кто?
– Хорошо, детка, я скажу, – тихо проговорила Амабель. – Твоим настоящим отцом был мой муж. Да, он стал моим мужем раньше, чем познакомился с Ноэль, и они воспылали друг к другу любовью.
– Ты хочешь сказать, Эмми, похотью?
– И это тоже. Как бы то ни было, Ноэль всегда была довольно глупа, а Карл тоже не был семи пядей во лбу. Даже зная их обоих так хорошо, как знала я, с трудом можно догадаться, кто кого затащил в постель. Но это было неизбежно. Ноэль забеременела. К счастью, в то время она встречалась с Эймори, и в конце концов все разрешилось ко всеобщему удовольствию.
– Не всеобщему. Мама не была счастлива.
– О нет! Она была в восторге, что ей не придется делать аборт. Если бы у нее не было прикрытия – мужа, – ей бы пришлось от тебя избавиться, Салли... Я привезла своего Карла сюда, в Коув. Тут он мог спокойно рисовать и провести остаток своей никчемной жизни, продавая свою мазню на выставке в аэропорту по двадцать долларов за штуку вместе с безвкусной позолоченной рамой. Больше Карл никогда не развлекался на стороне. Фактически он умолял меня о прощении и клялся, что, если только я его не брошу, он больше не совершит ничего подобного. И я дала ему покоптить небо, до того как он умер двадцать лет назад.
– Не вы ли его убили?
– О нет, это сделал Эймори. Но Карл тогда был уже смертельно болен раком легких. Он так никогда и не переставал курить «Кэмел» без фильтра. Да ему просто посчастливилось, что в машине отказали тормоза и он умер так быстро. Спасибо тебе, Эймори.
– Всегда рад помочь, Эмми.
– Так сколько же времени вы были любовниками?
Амабель тихо рассмеялась, оборачиваясь, чтобы взглянуть на мужчину, стоявшего в дверях.
– О, очень долго.
– Значит, вы ничего не имели против того, чтобы он избивал вас, Амабель?
– Нет, Эймори, не надо! – Амабель быстро подошла к нему и перехватила занесенную для удара руку. Потом бросила через плечо, обращаясь к Салли:
– Послушай, Салли! Не стоит так разговаривать. Нет никакого смысла раздражать твоего отца.
– Он мне, к счастью, не отец!
– Тем не менее попридержи язычок. Разумеется, меня он не бил, только Ноэль.
– И меня он тоже бил, Амабелъ.
– Ты этого заслуживала, – бросил Эймори. В тусклом свете Салли не видела их достаточно отчетливо. Эймори взял Амабель за руку и притянул поближе к себе. Казалось, тени вокруг них сгустились, их фигуры сливались в одну, растворялись во мраке... Салли поежилась.
– А я-то думала, вы меня любите, Амабель.
– Да, детка, я действительно люблю тебя. Ты ведь дочка моего мужа и моя племянница. И я совершенно согласна с Эймори, что лучше бы тебе оставаться в этом прекрасном санатории. Ты не слишком хорошо себя вела. Эймори рассказывал мне, какой ты стала сумасбродной, как ты изменяла мужу, якшалась с неподходящими людьми, принимала наркотики. Он объяснил, что доктор Бидермейер тебе поможет. Я, кстати, с ним встречалась. Это замечательный врач, и он рассказывал, что твои дела идут прекрасно, но ты нуждаешься в полном покое и постоянном наблюдении специалистов.
– Все это сплошная ложь. Даже если вы отказываетесь верить, что он настоящее чудовище, просто задумайтесь об этом. Вы читали газеты, видели новости по телевизору. Всем известно, что многие пациенты в лечебнице Бидермейера содержались там против их воли, как в тюрьме – точно, как и я.
– Ах, детка, лучше бы тебе этого не говорить. Мне очень не хотелось бы засовывать тебе в рот кляп, но придется. Не могу позволить тебе говорить о нем в таком тоне.
– Ладно, хорошо. Но разве вы не засомневались, насколько я сумасшедшая, когда он объявился в Коуве, оглушил меня ударом по голове и накачал наркотиками? Когда он чуть не убил Джеймса?
Эймори Сент-Джон сбросил руку Амабель. Он подошел к кровати и навис над Салли.
– При этом слабом освещении я не могу сказать, будут у тебя синяки или нет.
– Ты действительно бил ее так сильно, Эймори?
– Не волнуйся, Эмми. Она того заслуживала. Она даже плевала в меня. С годами я научился точно определять, какой силы должен быть удар, чтобы у Ноэль получился синяк определенного размера и цвета. Но кожа у всех разная. Что ж, поживем – увидим, правда?
– Ты сумасшедший, – прошипела Салли. – Настоящий псих.
– Если бы ты хоть раз осмелилась сказать такое, живя со мной под одной крышей, я бы тебя высек.
– Не обращай внимания, Эймори. Салли просто напугана. Она не знает, что с ней будет.
– Нет, я как раз точно знаю, что меня ждет. У него больше нет под боком «доктора» Бидермейе ра, чтобы держать меня под замком. И вы сами это понимаете, Амабель, иначе не стали бы признаваться во всем. Не надо, не отрицайте, вы уже с этим смирились. Но я мало, что значу. За что вам действительно достанется – так это за то, что вы причинили вред агентам ФБР. Только попытайтесь убить Джеймса, и вы выпустите на свободу всех чертей! Я знаю его босса, у вас нет абсолютно никаких шансов.
– Они дураки, все поголовно. – Эймори пожал плечами. – Я знаю, что ситуация еще больше осложнится, но мы с этим справимся. Фактически я уже привел машину в движение. По правде говоря, я действительно не рассчитывал, что Квинлан снова вытащит тебя из лечебницы. Вот что нарушило все мои планы. Все, Салли, абсолютно все нужно было организовывать заново. Это выбило меня из колеи. Итак, благодаря вам обоим я больше не покойник. И теперь мне придется навсегда уехать из страны.
– Попробуй! Они тебя поймают. Продажей оружия Саддаму Хусейну ты добился, что тебя ищут федералы. Ты им так нужен, что они готовы перевернуть вверх дном весь мир, только бы до тебя добраться!
– Знаю. Очень жаль. Но все будет отлично. Еще около года назад я снял со счетов на Кайманах и Швейцарии большую часть денег. На счетах в иностранных банках у меня осталось всего чуть-чуть – специально, чтобы подразнить федералов. Пусть они поймут, что я точно знал, что делал. Они сойдут с ума от злости, но меня не поймают.
– Джеймс тебя схватит.
– Схватит? Да твой драгоценный Джеймс Квинлан не схватит даже насморк. Не успеет – прежде его закопают на шесть футов в землю.
В душе Салли вскипел такой гнев, что она не смогла с собой справиться. Приподнявшись, она ударила его по лицу связанными руками. Хорошо ударила. Эймори выругался и оттолкнул ее обратно на кровать. Его кулак взметнулся в воздухе.
Салли услышала вопль Амабель:
– Не надо, Эймори!
Но занесенный кулак не остановился в своем движении, он опустился – но не на лицо, а на ребра Салли.
Глава 31
– Я бы не стала выражаться так прямолинейно, но, коль скоро наш город стал более привлекательным для туристов, мы можем себе позволить быть более разборчивыми. Но мы убивали только стариков, Салли. Все они уже отжили свое.
– Приятельница мотоциклиста не отжила. Амабель пожала плечами.
– Тут уж ничего нельзя было поделать. Салли верила и не верила одновременно. Она замотала головой на подушке.
– Господи, Амабель, вы убивали людей! Вы что, не понимаете? Вы убили ни в чем не повинных людей! То, что они были старыми, ничуть не меняет дела. Вы их грабили. Потом хоронили на своем кладбище... О, я поняла! Вы зарывали их по двое в одну могилу и писали на надгробии только имя мужчины. У кого-нибудь из вас есть список, в какой могиле кто лежит на самом деле?
– Нет, но мы оставляли удостоверения на телах. Не надо так ужасаться, Салли! Мы здесь буквально вымирали. Нам так хотелось выжить, и мы это сделали. Мы победили.
– Нет, Амабель, теперь-то на ваши головы падут все грехи. В городе три агента ФБР и шериф Маунтбэнк, который знает все, что знают они, а может быть, и больше. Если вы убьете агентов, вас всех ждет газовая камера. Неужели не понятно? К делу подключилось ФБР!
– Ах, Салли, вот ты снова и снова рассуждаешь о вещах, которые, в сущности, тебя не касаются. А как насчет тебя самой, детка? Как насчет твоего отца?
– Слава Богу, этот мерзавец – не мой отец! По крайней мере это я выяснила.
– Хорошо, я слышу в тебе гнев. А я боялась, что ты по-прежнему пытаешься убедить себя, что Эймори – всего лишь ночной кошмар, который вернулся, чтобы тебя помучить.
– Вы хотите сказать, Амабель, что он здесь, с вами! Он вам нужен?!
Салли знала ответ, но не хотела его слышать.
– Конечно, Салли.
Салли воззрилась на мужскую фигуру, возникшую в дверном проеме позади Амабель. Отец. Нет, он не ее отец, слава Богу! Это тот мерзавец, который ее воспитывал, и он же упрятал ее в психушку Бидермейера. Тот ублюдок, который до полусмерти избивал ее мать – просто потому, что это доставляло ему удовольствие.
– Ну-с, Эмми, как себя чувствует наш маленький ублюдок?
Эмми? Что бы это значило?
– Это не я ублюдок, а ты!
– Салли, мне не хотелось бы бить тебя на глазах твоей тетушки. Ей это будет неприятно, хотя Эмми и знает, какой у тебя злобный язычок, и понимает, что мне приходится бить тебя, чтобы держать в узде.
– Амабель, что он делает с вами, в вашем доме? Он – убийца! Предатель!
Амабель присела на кровать рядом с Салли. Мягкими и легкими движениями она погладила ее лоб кончиками пальцев, аккуратно заправила пряди волос за уши Салли, провела по ее бровям.
– Пожалуйста, Амабель, в чем дело? Когда я была здесь в прошлый раз, именно он звонил по телефону, я знаю. Он сам признался, что заглядывал в окно моей спальни.
– Да, дорогая.
– Почему? Что все это значит, Амабель?
– Он должен был здесь появиться. Ему нужно было вернуть тебя в лечебницу. А этими телефонными звонками и своим появлением в твоем окошке он надеялся заставить тебя усомниться в собственном рассудке.
– Но как он вообще мог узнать, что я здесь?
– Я ему позвонила. Он жил тогда в маленькой гостинице в Оклахома-Сити. Первым же самолетом он прилетел в Портленд, потом приехал сюда. Но ведь ты знала ответ еще до того, как задала этот вопрос, правда, детка?
Но ты нисколько не усомнилась в своем здравом рассудке. Отчасти благодаря Квинлану. Ох уж этот Квинлан! Его появление в Коуве так все усложнило! Ну не странно ли? Чтобы объяснить свой приезд, сочинил историю, что пытается отыскать следы пропавшей пары стариков. А ему нужна была только ты. Его ничуть не интересовали никакие пропавшие без вести люди, только ты. Он думал, что ты либо сама убила Эймори, либо выгораживаешь свою мать, которая это сделала.
Меня всегда забавляло, какие повороты порой делает судьба... Но сейчас мне не до смеха. Слишком много возникло проблем.
– Полно, Эмми, не думаешь же ты, что только злая судьба привела всех этих милых старичков в Коув отведать лучшего в мире мороженого специально для того, чтобы вы могли их убить и прикарманить все их деньги?!
Амабель, нахмурившись, повернулась к Сент-Джону.
– Не знаю, Эймори, да и ты сам этого не знаешь. Мне все равно, что будет с Квинланом и другими агентами, но я не хочу, чтобы пострадала Салли.
– Он с вами не согласится, тетя Амабель. Он меня ненавидит. Вы знаете, что он мне не отец. И у него нет ко мне никаких нежных чувств. Что ж касается мамы... Амабель, вы знали, что он силой заставляет Ноэль жить с ним?
– Ой, Салли, ну конечно.
Салли на миг потеряла дар речи. Тут уж ничего не поделаешь. Хотя, с другой стороны, почему она так удивляется? За последние семь месяцев весь ее мир так часто переворачивался вверх дном и рассыпался на части, что она уже к этому привыкла и сможет пережить. Похоже, она никогда по-настоящему не знала, кто она такая и почему все сложилось именно так, как сложилось. И она еще ненавидела родную мать за слабость! Боже правый, она же презирала ее, ей даже самой хотелось как следует встряхнуть Ноэль за то, что она позволяет мужу себя колотить!
– Кто мой отец?
– Смотри-ка, она хочет знать, – ухмыльнулся Эймори Сент-Джон. Он не спеша вошел в маленькую спальню, руки – в карманах.
– Кто?
– Хорошо, детка, я скажу, – тихо проговорила Амабель. – Твоим настоящим отцом был мой муж. Да, он стал моим мужем раньше, чем познакомился с Ноэль, и они воспылали друг к другу любовью.
– Ты хочешь сказать, Эмми, похотью?
– И это тоже. Как бы то ни было, Ноэль всегда была довольно глупа, а Карл тоже не был семи пядей во лбу. Даже зная их обоих так хорошо, как знала я, с трудом можно догадаться, кто кого затащил в постель. Но это было неизбежно. Ноэль забеременела. К счастью, в то время она встречалась с Эймори, и в конце концов все разрешилось ко всеобщему удовольствию.
– Не всеобщему. Мама не была счастлива.
– О нет! Она была в восторге, что ей не придется делать аборт. Если бы у нее не было прикрытия – мужа, – ей бы пришлось от тебя избавиться, Салли... Я привезла своего Карла сюда, в Коув. Тут он мог спокойно рисовать и провести остаток своей никчемной жизни, продавая свою мазню на выставке в аэропорту по двадцать долларов за штуку вместе с безвкусной позолоченной рамой. Больше Карл никогда не развлекался на стороне. Фактически он умолял меня о прощении и клялся, что, если только я его не брошу, он больше не совершит ничего подобного. И я дала ему покоптить небо, до того как он умер двадцать лет назад.
– Не вы ли его убили?
– О нет, это сделал Эймори. Но Карл тогда был уже смертельно болен раком легких. Он так никогда и не переставал курить «Кэмел» без фильтра. Да ему просто посчастливилось, что в машине отказали тормоза и он умер так быстро. Спасибо тебе, Эймори.
– Всегда рад помочь, Эмми.
– Так сколько же времени вы были любовниками?
Амабель тихо рассмеялась, оборачиваясь, чтобы взглянуть на мужчину, стоявшего в дверях.
– О, очень долго.
– Значит, вы ничего не имели против того, чтобы он избивал вас, Амабель?
– Нет, Эймори, не надо! – Амабель быстро подошла к нему и перехватила занесенную для удара руку. Потом бросила через плечо, обращаясь к Салли:
– Послушай, Салли! Не стоит так разговаривать. Нет никакого смысла раздражать твоего отца.
– Он мне, к счастью, не отец!
– Тем не менее попридержи язычок. Разумеется, меня он не бил, только Ноэль.
– И меня он тоже бил, Амабелъ.
– Ты этого заслуживала, – бросил Эймори. В тусклом свете Салли не видела их достаточно отчетливо. Эймори взял Амабель за руку и притянул поближе к себе. Казалось, тени вокруг них сгустились, их фигуры сливались в одну, растворялись во мраке... Салли поежилась.
– А я-то думала, вы меня любите, Амабель.
– Да, детка, я действительно люблю тебя. Ты ведь дочка моего мужа и моя племянница. И я совершенно согласна с Эймори, что лучше бы тебе оставаться в этом прекрасном санатории. Ты не слишком хорошо себя вела. Эймори рассказывал мне, какой ты стала сумасбродной, как ты изменяла мужу, якшалась с неподходящими людьми, принимала наркотики. Он объяснил, что доктор Бидермейер тебе поможет. Я, кстати, с ним встречалась. Это замечательный врач, и он рассказывал, что твои дела идут прекрасно, но ты нуждаешься в полном покое и постоянном наблюдении специалистов.
– Все это сплошная ложь. Даже если вы отказываетесь верить, что он настоящее чудовище, просто задумайтесь об этом. Вы читали газеты, видели новости по телевизору. Всем известно, что многие пациенты в лечебнице Бидермейера содержались там против их воли, как в тюрьме – точно, как и я.
– Ах, детка, лучше бы тебе этого не говорить. Мне очень не хотелось бы засовывать тебе в рот кляп, но придется. Не могу позволить тебе говорить о нем в таком тоне.
– Ладно, хорошо. Но разве вы не засомневались, насколько я сумасшедшая, когда он объявился в Коуве, оглушил меня ударом по голове и накачал наркотиками? Когда он чуть не убил Джеймса?
Эймори Сент-Джон сбросил руку Амабель. Он подошел к кровати и навис над Салли.
– При этом слабом освещении я не могу сказать, будут у тебя синяки или нет.
– Ты действительно бил ее так сильно, Эймори?
– Не волнуйся, Эмми. Она того заслуживала. Она даже плевала в меня. С годами я научился точно определять, какой силы должен быть удар, чтобы у Ноэль получился синяк определенного размера и цвета. Но кожа у всех разная. Что ж, поживем – увидим, правда?
– Ты сумасшедший, – прошипела Салли. – Настоящий псих.
– Если бы ты хоть раз осмелилась сказать такое, живя со мной под одной крышей, я бы тебя высек.
– Не обращай внимания, Эймори. Салли просто напугана. Она не знает, что с ней будет.
– Нет, я как раз точно знаю, что меня ждет. У него больше нет под боком «доктора» Бидермейе ра, чтобы держать меня под замком. И вы сами это понимаете, Амабель, иначе не стали бы признаваться во всем. Не надо, не отрицайте, вы уже с этим смирились. Но я мало, что значу. За что вам действительно достанется – так это за то, что вы причинили вред агентам ФБР. Только попытайтесь убить Джеймса, и вы выпустите на свободу всех чертей! Я знаю его босса, у вас нет абсолютно никаких шансов.
– Они дураки, все поголовно. – Эймори пожал плечами. – Я знаю, что ситуация еще больше осложнится, но мы с этим справимся. Фактически я уже привел машину в движение. По правде говоря, я действительно не рассчитывал, что Квинлан снова вытащит тебя из лечебницы. Вот что нарушило все мои планы. Все, Салли, абсолютно все нужно было организовывать заново. Это выбило меня из колеи. Итак, благодаря вам обоим я больше не покойник. И теперь мне придется навсегда уехать из страны.
– Попробуй! Они тебя поймают. Продажей оружия Саддаму Хусейну ты добился, что тебя ищут федералы. Ты им так нужен, что они готовы перевернуть вверх дном весь мир, только бы до тебя добраться!
– Знаю. Очень жаль. Но все будет отлично. Еще около года назад я снял со счетов на Кайманах и Швейцарии большую часть денег. На счетах в иностранных банках у меня осталось всего чуть-чуть – специально, чтобы подразнить федералов. Пусть они поймут, что я точно знал, что делал. Они сойдут с ума от злости, но меня не поймают.
– Джеймс тебя схватит.
– Схватит? Да твой драгоценный Джеймс Квинлан не схватит даже насморк. Не успеет – прежде его закопают на шесть футов в землю.
В душе Салли вскипел такой гнев, что она не смогла с собой справиться. Приподнявшись, она ударила его по лицу связанными руками. Хорошо ударила. Эймори выругался и оттолкнул ее обратно на кровать. Его кулак взметнулся в воздухе.
Салли услышала вопль Амабель:
– Не надо, Эймори!
Но занесенный кулак не остановился в своем движении, он опустился – но не на лицо, а на ребра Салли.
Глава 31
– Тьфу ты, черт, – пробормотал Квинлан. – Очень жаль, ребята, но старые хрычи оказались весьма дотошными. Мой армейский нож исчез. Я всегда носил его при себе, у щиколотки. – Он выругался.
– Вы правы. Кори, что ты делаешь? Что ты корчишься, как рыба на крючке? Господи, почему ты так странно пыхтишь и стонешь?
Кори тяжело дышала.
– Скоро увидите. Я и не рассчитывала, что Квинлан найдет свой нож. Потерпите еще минуту, я уже почти справилась.
– С чем справилась? – спросил Квинлан, отчаянно пытаясь разглядеть ее в кромешной темноте.
– Когда-то я была гимнасткой. Мне принадлежит сомнительная честь считаться самым гибким из агентов, проходивших подготовку в Куантико. Сейчас я подсунула руки под задницу и пытаюсь протолкнуть их вперед. Так, еще немного... Господи, оказывается, это гораздо труднее, чем тогда. Я была моложе и стройнее... – Она умолкла, напрягшись и тяжело дыша. – Я это сделала! – с трудом переводя дыхание, Кори расхохоталась.
– Что, Кори? Ради Бот, что ты сделала?
– Теперь мои руки связанны не за спиной, а впереди, Томас! Хвала Всевышнему, они оставили достаточно пространства между мной и стеной, Веревка, что у меня вокруг талии, была выше, чем веревка, которой связаны запястья. А теперь я собираюсь развернуться кругом и развязать веревку вокруг талии. Когда я это сделаю, то смогу заняться ногами, а потом добраться и до вас, ребята!
– Кори, – торжественно произнес Квинлан, – если ты нас отсюда вытащишь, мы оба – Томас и я – дадим тебе рекомендации, чтобы тебя сделали старшим специальным агентом в Портленде. Верно я говорю, Томас?
– Если она нас отсюда вытащит, я буду на коленях умолять ее выйти за меня замуж.
– Томас, ты сексуальный маньяк; Я никогда не выйду за маньяка.
– Как ты там. Кори? – спросил Квинлан.
– Дело идет. Узел на талии развязывается довольно легко.
– Отлично! Только поторопись!
Кто знает, сколько у них осталось времени до того, как за ними придет кто-нибудь из этих мерзких стариков? Где Салли? Квинлан не так часто обращался к Богу в своей жизни, но сейчас он молился. Взяла ли ее Амабель к себе?
– Есть, готово! Теперь дайте только освободить ноги.
– О черт! Я слышу какой-то звук! – зашептал Томас. – Быстрее, Кори, быстрее!..
– ...Эймори, не бей ее!
Амабель перехватила его руку и рванула в сторону. Кулак шумно приземлился на кровать – всего лишь в дюйме от ребер Салли.
Эймори шумно дышал. Со вновь занесенным кулаком он резко развернулся на пятках.
– Тебе не стоило этого делать, Эмми! Салли, выгибаясь, приподнялась на кровати, насколько могла.
– Идиот, кретин, не смей ее бить! – завопила она. Но он ударил. Кулак с силой врезался в челюсть Амабель, отбросив женщину к стене. Амабель тяжело осела на пол.
У Салли слова застряли в горле. Она смотрела на него и молилась, чтобы тетя осталась жива. Должно быть, Эймори сошел с ума.
– Как ты мог? Вы же с ней любовники. Если бы она тебе не позвонила, ты бы не узнал, где я, и не смог бы меня заполучить. И ты бьешь ее точно так же, как Ноэль!
Эймори Сент-Джон потер костяшки пальцев.
– Фактически это первый случай, когда мне пришлось ее приструнить. Думаю, ей больше не взбредет в голову идти против моей воли. Интересно, быстро ли у нее появляются синяки?
Дверь сарая со скрипом приоткрылась – сначала чуть-чуть, потом шире. Но пленников не ослепил яркий свет дня, в открывшуюся щель они увидели только звезды и молодую луну.
– Эй, вы там, не спите? – Это был голос какого-то старика. Которого из них? Квинлан пока не понял. Один ли он пришел проверить своих пленников или с ним кто-то еще? Квинлан молил Бога, чтобы старик оказался один.
– Еще не совсем утро, но вряд ли вы можете спать.
– Да, – откликнулся Томас, – мы бодрствуем.
А что? Вы надеялись, что уже успокоили нас навсегда?
– Не-а, – протянул старик. – У доктора под рукой оказалось маловато этой штуки, чтобы отправить вас на тот свет. Хотя таким способом было бы гораздо легче. А теперь... что ж, это будет совсем не забавно.
Квинлан чуть было не выпрыгнул из штанов, когда вдруг услышал шепот Кори:
– Ой-ой, прошу вас, я очень плохо себя чувствую. Отведите, меня, пожалуйста, в ванную, прошу вас. – Она тихо, но очень убедительно застонала.
– Что за чертовщина, – проворчал старик, – это ты, девчонка?
– Да. – Кори удалось издать такой звук, словно ее вот-вот вырвет. – Прошу вас побыстрее.
– Ну хорошо. Черт, я не ожидал, что кого-нибудь из вас может тошнить. Прежде ни с кем такого не бывало.
Кори сидела, привалившись к стене, как раз напротив старика. Открыв дверь пошире, тот вошел в сарай. Квинлан узнал Пурна Дэвиса – того самого типа, который был хозяином универмага. Кори держала руки за спиной, делая вид, будто они по-прежнему связаны.
– Быстрее, пожалуйста, – шептала Кори. У нее был достаточно убедительный голос, Квинлан сам чуть не поверил, что ее вот-вот вывернет наизнанку.
Он переглянулся с Томасом и кивнул. В тот самый момент, когда Пурн Дэвис проходил мимо Квинлана, Джеймс резко выбросил вперед ноги, ударив его на уровне бедер, и толкнул его прямехонько на колени Кори.
– Получилось! – воскликнула Кори. Старик начал было бороться, тогда она подняла сложенные вместе кулаки и ударила его так, что Пурн Дэвис рухнул без сознания.
– Молодец, Кори, – похвалил Томас. – Ты по-прежнему уверена, что не хочешь за меня замуж? А что, если я пообещаю исправиться?
– Спросишь меня об этом снова, если мы выберемся отсюда живыми. Ладно, ребята, я собираюсь развязать руки Квинлану, потом – тебе, Томас. Вы пока присмотрите за этим стариком.
На то, чтобы развязать Квинлана, у нее ушло не больше трех минут. Еще три минуты – и все трое были свободны. Они встали и принялись разминаться и потягиваться, восстанавливая кровообращение в затекших руках и ногах.
– Сейчас я его привяжу как следует, – сказала Кори. Она опустилась на колени. – Смотри-ка, Квинлан, у него же один из наших пистолетов.
– Слава Богу! – Квинлан выглянул из сарая. – Дело близится к рассвету. Нигде ни души. Думаю, они просто послали его удостовериться, что мы еще живы. Зачем – ума не приложу. Они никак не могут себе позволить оставить нас в живых – просто ни в коем случае.
– А, взгляните, старик принес нам несколько бутербродов. Вот они, на подносе. Интересно, как он себе представлял, мы сможем есть их с завязанными руками?
– Готово! – Кори поднялась и встала рядом с мужчинами. – Что теперь, Квинлан?
– Давайте-ка, Томас, закроем сарай на засов, а потом двинемся к дому покойного Спайвера. Молитесь, чтобы его телефон не был отключен, зовем сюда группу захвата, а потом пойдем искать Салли...
– Он совсем рехнулся; Амабель. Тетка потирала челюсть. Она выглядела изумленной.
– Он никогда раньше меня не бил, – медленно проговорила она. – Он всегда меня любил, ласкал и ни разу не бил. Я всегда считала, что Ноэль сама во всем виновата – это она выпускала на свободу его темные инстинкты. Она вроде как заставляла Эймори ее избивать, словно была какой-то больной и нуждалась в таком обращении.
– Нет, Амабель, она это ненавидела. Он ее унижал, а она терпела все это только потому, что Эймори грозился убить меня, если она не останется с ним и не будет безропотно выносить все его выходки. А вас он не бил, потому что вы были с ним не так долго. К тому же, если бы он попытался, вы, наверное, застрелили бы его или просто бросили. А Ноэль не могла его бросить. Она оставалась с ним, чтобы защитить меня. Теперь, когда он заполучил вас, он будет и вас бить до полусмерти, когда ему только захочется.
– Нет! Я ему скажу, что, если он посмеет ударить меня еще хоть раз, я от него уйду.
– Что ж, можете попытаться, но я почти уверена, что он найдет способ вас удержать – так же, как вашу сестру.
– Ты ошибаешься. Не может быть, чтобы не ошибалась. Мы были близки с ним двенадцать лет. Я хорошо его знаю, он меня любит. Он и сегодня ударил меня только потому, что испугался. Эймори расстроен и беспокоится, что мы не сумеем уехать. А ты его еще и спровоцировала. Да, ты его разозлила, это все твоя вина.
– Что вы говорите, Амабель, очнитесь! Он же сумасшедший.
– Тише, Салли, Эймори идет сюда.
– Амабель, скорее развяжите меня, мы можем сбежать.
– Ну, что тут такое? Две мои девочки устраивают против меня заговор?
– Нет, дорогой, – проворковала Амабель, поднимаясь навстречу Эймори Сент-Джону. Она обняла его, поцеловала в губы. – Конечно, нет. Бедняжка Салли считает, что раз уж ты ударил меня однажды, то теперь будешь делать это постоянно. Но я знаю, что это не так – правда, Эймори?
– Разумеется, Эмми, я не стану тебя бить. Я просто и так был в таком напряжении, а ты еще принялась спорить. Прости меня, пожалуйста. Я больше никогда тебя пальцем не трону.
– Он лжет, – сказала Салли. – Вы просто дура, Амабель, если ему верите. Ну давай, ты, ничтожество в человеческом обличье, иди сюда, ударь меня снова. Я связана, так что не смогу дать тебе сдачи. Ты в безопасности. Давай, бей, ты, жалкая пародия на мужчину!
Эймори был в бешенстве, он весь покраснел, на шее вздулись вены.
– Заткнись, Салли! – рявкнул он.
– Только взгляните на него, Амабель. Он готов меня убить. Он же не владеет собой, он просто безумен.
Эймори повернулся к Амабель:
– Я о ней позабочусь. Мне ясно, что надо делать. Клянусь тебе, что я ее не убью.
– Что ты собираешься делать?
– Доверься мне, Амабель. Можешь мне поверить? Последние двенадцать лет ты мне верила.
Поверь и сейчас.
– Думаете, тетя, он меня не прикончит? Да он мерзкий врун. Хотите стать соучастницей убийства? – и тут она запнулась, едва произнеся эти слова. Господи, да Амабель и так уже раз шестьдесят была соучастницей убийства. Может быть, некоторых из этих людей она даже сама и убила.
Салли закрыла рот.
Эймори Сент-Джон тихо и злобно рассмеялся.
– Я вижу, Салли, ты все понимаешь. Эмми принадлежит мне. Мы с ней одного поля ягоды. А теперь, Эмми, развяжи-ка девчонке ноги. Я забираю ее отсюда.
Салли не могла встать – ноги онемели. Амабель опустилась на колени и принялась массировать ей лодыжки и икры.
– Так лучше, детка?
– Почему ты просто не убил меня сразу? Зачем тебе понадобилось устраивать всю эту комедию с участием Амабель?
– Тихо, маленькая сучка!
– Эймори, ты можешь поклясться, что не причинишь ей вреда?
– Я же уже сказал, – бросил он. Нетерпение его было так очевидно, что Салли удивилась: неужели Амабель и вправду может его не замечать, не видеть, что он вот-вот сорвется. – Я ее не убью.
Когда Салли наконец была в состоянии держаться на ногах, Эймори схватил ее за руку и потащил прочь из спальни.
– Оставайся здесь, Эмми, – бросил он через плечо. – Скоро я вернусь, и мы с тобой сразу уедем.
– Чего вы ждете, Амабель? Позвоните Ноэль. Расскажите ей, как вы позволили ему меня убить. Да-да, Амабель, расскажите своей сестре.
Он поволок ее за собой, и когда они оказались вне поля зрения Амабель, и только тогда ткнул локтем в ребра. Салли согнулась пополам, задыхаясь от боли. Он рывком вернул ее в вертикальное положение.
– Заткни свой рот, Салли, или я тебе еще добавлю. Ты этого хочешь?
– Чего я хочу, – ответила Салли, когда наконец снова смогла говорить, – так это, чтоб ты сдох. Очень медленно и мучительно.
– Тебе этого никогда не увидеть, дорогая, – рассмеялся он.
– Они тебя все равно поймают. Тебе ни за что не сбежать – только не от агентов ФБР.
Он продолжал смеяться – тихо, явно забавляясь. Потом вышел на ярко освещенную верхнюю площадку лестницы и остановился. Смеясь, он повернулся к Салли.
– Посмотри, Салли, посмотри мне в лицо.
Она подняла глаза. Это был не Эймори Сент-Джон.
Телефон все еще действовал. Томас позвонил в портлендский офис. Повесив трубку, он сообщил:
– Они высылают к нам вертолет. Максимум через тридцать минут он будет здесь.
– Что с Дэвидом? – взволнованно спросила Кори.
– Боже правый, – ахнул Квинлан, – дайте я позвоню его жене. – Милой, славной жене Дэвида Джейн – той самой, которая приютила его, когда ему разбили голову, той, что кормила его супом. Только бы Дэвид был жив. Господи, не дай ему погибнуть!
Джейн подняла трубку.
– Привет, это Квинлан. Ради Бога, скажите мне, что Дэвид дома. Что? О нет! Черт возьми, мне очень жаль. Скажите докторам, что его напичкали наркотиками. Нет-нет, сейчас мы контролируем здешнюю ситуацию. Нет, я собираюсь позвонить в его контору и вызвать сюда трех его представителей. Да, я скоро с вами свяжусь. Салли? Не знаю. Как раз сейчас мы собираемся заняться ее розысками. Квинлан повесил трубку.
– Дэвид в коме. Они переправили его в Портленд. Пока что состояние его без изменений. Но никто ничего не знает – известно только, что он съехал с дороги и врезался в единственный дуб, растущий недалеко от его дома. Первой до него добралась жена. Врачи ей сказали, что, если бы Дэвида не привезли в больницу так быстро, возможно, он был бы уже мертв.
– Это просто кошмар, – прошептала Кори. – Весь этот чертов город и все его жители – проклятые убийцы. Как мне хочется до них добраться, Квинлан!
– Да, я определенно не прочь лишить их пособий по социальному обеспечению, – сказал Томас. – И безо всякой проверки доходов!
– Вы правы. Кори, что ты делаешь? Что ты корчишься, как рыба на крючке? Господи, почему ты так странно пыхтишь и стонешь?
Кори тяжело дышала.
– Скоро увидите. Я и не рассчитывала, что Квинлан найдет свой нож. Потерпите еще минуту, я уже почти справилась.
– С чем справилась? – спросил Квинлан, отчаянно пытаясь разглядеть ее в кромешной темноте.
– Когда-то я была гимнасткой. Мне принадлежит сомнительная честь считаться самым гибким из агентов, проходивших подготовку в Куантико. Сейчас я подсунула руки под задницу и пытаюсь протолкнуть их вперед. Так, еще немного... Господи, оказывается, это гораздо труднее, чем тогда. Я была моложе и стройнее... – Она умолкла, напрягшись и тяжело дыша. – Я это сделала! – с трудом переводя дыхание, Кори расхохоталась.
– Что, Кори? Ради Бот, что ты сделала?
– Теперь мои руки связанны не за спиной, а впереди, Томас! Хвала Всевышнему, они оставили достаточно пространства между мной и стеной, Веревка, что у меня вокруг талии, была выше, чем веревка, которой связаны запястья. А теперь я собираюсь развернуться кругом и развязать веревку вокруг талии. Когда я это сделаю, то смогу заняться ногами, а потом добраться и до вас, ребята!
– Кори, – торжественно произнес Квинлан, – если ты нас отсюда вытащишь, мы оба – Томас и я – дадим тебе рекомендации, чтобы тебя сделали старшим специальным агентом в Портленде. Верно я говорю, Томас?
– Если она нас отсюда вытащит, я буду на коленях умолять ее выйти за меня замуж.
– Томас, ты сексуальный маньяк; Я никогда не выйду за маньяка.
– Как ты там. Кори? – спросил Квинлан.
– Дело идет. Узел на талии развязывается довольно легко.
– Отлично! Только поторопись!
Кто знает, сколько у них осталось времени до того, как за ними придет кто-нибудь из этих мерзких стариков? Где Салли? Квинлан не так часто обращался к Богу в своей жизни, но сейчас он молился. Взяла ли ее Амабель к себе?
– Есть, готово! Теперь дайте только освободить ноги.
– О черт! Я слышу какой-то звук! – зашептал Томас. – Быстрее, Кори, быстрее!..
* * *
– ...Эймори, не бей ее!
Амабель перехватила его руку и рванула в сторону. Кулак шумно приземлился на кровать – всего лишь в дюйме от ребер Салли.
Эймори шумно дышал. Со вновь занесенным кулаком он резко развернулся на пятках.
– Тебе не стоило этого делать, Эмми! Салли, выгибаясь, приподнялась на кровати, насколько могла.
– Идиот, кретин, не смей ее бить! – завопила она. Но он ударил. Кулак с силой врезался в челюсть Амабель, отбросив женщину к стене. Амабель тяжело осела на пол.
У Салли слова застряли в горле. Она смотрела на него и молилась, чтобы тетя осталась жива. Должно быть, Эймори сошел с ума.
– Как ты мог? Вы же с ней любовники. Если бы она тебе не позвонила, ты бы не узнал, где я, и не смог бы меня заполучить. И ты бьешь ее точно так же, как Ноэль!
Эймори Сент-Джон потер костяшки пальцев.
– Фактически это первый случай, когда мне пришлось ее приструнить. Думаю, ей больше не взбредет в голову идти против моей воли. Интересно, быстро ли у нее появляются синяки?
Дверь сарая со скрипом приоткрылась – сначала чуть-чуть, потом шире. Но пленников не ослепил яркий свет дня, в открывшуюся щель они увидели только звезды и молодую луну.
– Эй, вы там, не спите? – Это был голос какого-то старика. Которого из них? Квинлан пока не понял. Один ли он пришел проверить своих пленников или с ним кто-то еще? Квинлан молил Бога, чтобы старик оказался один.
– Еще не совсем утро, но вряд ли вы можете спать.
– Да, – откликнулся Томас, – мы бодрствуем.
А что? Вы надеялись, что уже успокоили нас навсегда?
– Не-а, – протянул старик. – У доктора под рукой оказалось маловато этой штуки, чтобы отправить вас на тот свет. Хотя таким способом было бы гораздо легче. А теперь... что ж, это будет совсем не забавно.
Квинлан чуть было не выпрыгнул из штанов, когда вдруг услышал шепот Кори:
– Ой-ой, прошу вас, я очень плохо себя чувствую. Отведите, меня, пожалуйста, в ванную, прошу вас. – Она тихо, но очень убедительно застонала.
– Что за чертовщина, – проворчал старик, – это ты, девчонка?
– Да. – Кори удалось издать такой звук, словно ее вот-вот вырвет. – Прошу вас побыстрее.
– Ну хорошо. Черт, я не ожидал, что кого-нибудь из вас может тошнить. Прежде ни с кем такого не бывало.
Кори сидела, привалившись к стене, как раз напротив старика. Открыв дверь пошире, тот вошел в сарай. Квинлан узнал Пурна Дэвиса – того самого типа, который был хозяином универмага. Кори держала руки за спиной, делая вид, будто они по-прежнему связаны.
– Быстрее, пожалуйста, – шептала Кори. У нее был достаточно убедительный голос, Квинлан сам чуть не поверил, что ее вот-вот вывернет наизнанку.
Он переглянулся с Томасом и кивнул. В тот самый момент, когда Пурн Дэвис проходил мимо Квинлана, Джеймс резко выбросил вперед ноги, ударив его на уровне бедер, и толкнул его прямехонько на колени Кори.
– Получилось! – воскликнула Кори. Старик начал было бороться, тогда она подняла сложенные вместе кулаки и ударила его так, что Пурн Дэвис рухнул без сознания.
– Молодец, Кори, – похвалил Томас. – Ты по-прежнему уверена, что не хочешь за меня замуж? А что, если я пообещаю исправиться?
– Спросишь меня об этом снова, если мы выберемся отсюда живыми. Ладно, ребята, я собираюсь развязать руки Квинлану, потом – тебе, Томас. Вы пока присмотрите за этим стариком.
На то, чтобы развязать Квинлана, у нее ушло не больше трех минут. Еще три минуты – и все трое были свободны. Они встали и принялись разминаться и потягиваться, восстанавливая кровообращение в затекших руках и ногах.
– Сейчас я его привяжу как следует, – сказала Кори. Она опустилась на колени. – Смотри-ка, Квинлан, у него же один из наших пистолетов.
– Слава Богу! – Квинлан выглянул из сарая. – Дело близится к рассвету. Нигде ни души. Думаю, они просто послали его удостовериться, что мы еще живы. Зачем – ума не приложу. Они никак не могут себе позволить оставить нас в живых – просто ни в коем случае.
– А, взгляните, старик принес нам несколько бутербродов. Вот они, на подносе. Интересно, как он себе представлял, мы сможем есть их с завязанными руками?
– Готово! – Кори поднялась и встала рядом с мужчинами. – Что теперь, Квинлан?
– Давайте-ка, Томас, закроем сарай на засов, а потом двинемся к дому покойного Спайвера. Молитесь, чтобы его телефон не был отключен, зовем сюда группу захвата, а потом пойдем искать Салли...
* * *
– Он совсем рехнулся; Амабель. Тетка потирала челюсть. Она выглядела изумленной.
– Он никогда раньше меня не бил, – медленно проговорила она. – Он всегда меня любил, ласкал и ни разу не бил. Я всегда считала, что Ноэль сама во всем виновата – это она выпускала на свободу его темные инстинкты. Она вроде как заставляла Эймори ее избивать, словно была какой-то больной и нуждалась в таком обращении.
– Нет, Амабель, она это ненавидела. Он ее унижал, а она терпела все это только потому, что Эймори грозился убить меня, если она не останется с ним и не будет безропотно выносить все его выходки. А вас он не бил, потому что вы были с ним не так долго. К тому же, если бы он попытался, вы, наверное, застрелили бы его или просто бросили. А Ноэль не могла его бросить. Она оставалась с ним, чтобы защитить меня. Теперь, когда он заполучил вас, он будет и вас бить до полусмерти, когда ему только захочется.
– Нет! Я ему скажу, что, если он посмеет ударить меня еще хоть раз, я от него уйду.
– Что ж, можете попытаться, но я почти уверена, что он найдет способ вас удержать – так же, как вашу сестру.
– Ты ошибаешься. Не может быть, чтобы не ошибалась. Мы были близки с ним двенадцать лет. Я хорошо его знаю, он меня любит. Он и сегодня ударил меня только потому, что испугался. Эймори расстроен и беспокоится, что мы не сумеем уехать. А ты его еще и спровоцировала. Да, ты его разозлила, это все твоя вина.
– Что вы говорите, Амабель, очнитесь! Он же сумасшедший.
– Тише, Салли, Эймори идет сюда.
– Амабель, скорее развяжите меня, мы можем сбежать.
– Ну, что тут такое? Две мои девочки устраивают против меня заговор?
– Нет, дорогой, – проворковала Амабель, поднимаясь навстречу Эймори Сент-Джону. Она обняла его, поцеловала в губы. – Конечно, нет. Бедняжка Салли считает, что раз уж ты ударил меня однажды, то теперь будешь делать это постоянно. Но я знаю, что это не так – правда, Эймори?
– Разумеется, Эмми, я не стану тебя бить. Я просто и так был в таком напряжении, а ты еще принялась спорить. Прости меня, пожалуйста. Я больше никогда тебя пальцем не трону.
– Он лжет, – сказала Салли. – Вы просто дура, Амабель, если ему верите. Ну давай, ты, ничтожество в человеческом обличье, иди сюда, ударь меня снова. Я связана, так что не смогу дать тебе сдачи. Ты в безопасности. Давай, бей, ты, жалкая пародия на мужчину!
Эймори был в бешенстве, он весь покраснел, на шее вздулись вены.
– Заткнись, Салли! – рявкнул он.
– Только взгляните на него, Амабель. Он готов меня убить. Он же не владеет собой, он просто безумен.
Эймори повернулся к Амабель:
– Я о ней позабочусь. Мне ясно, что надо делать. Клянусь тебе, что я ее не убью.
– Что ты собираешься делать?
– Доверься мне, Амабель. Можешь мне поверить? Последние двенадцать лет ты мне верила.
Поверь и сейчас.
– Думаете, тетя, он меня не прикончит? Да он мерзкий врун. Хотите стать соучастницей убийства? – и тут она запнулась, едва произнеся эти слова. Господи, да Амабель и так уже раз шестьдесят была соучастницей убийства. Может быть, некоторых из этих людей она даже сама и убила.
Салли закрыла рот.
Эймори Сент-Джон тихо и злобно рассмеялся.
– Я вижу, Салли, ты все понимаешь. Эмми принадлежит мне. Мы с ней одного поля ягоды. А теперь, Эмми, развяжи-ка девчонке ноги. Я забираю ее отсюда.
Салли не могла встать – ноги онемели. Амабель опустилась на колени и принялась массировать ей лодыжки и икры.
– Так лучше, детка?
– Почему ты просто не убил меня сразу? Зачем тебе понадобилось устраивать всю эту комедию с участием Амабель?
– Тихо, маленькая сучка!
– Эймори, ты можешь поклясться, что не причинишь ей вреда?
– Я же уже сказал, – бросил он. Нетерпение его было так очевидно, что Салли удивилась: неужели Амабель и вправду может его не замечать, не видеть, что он вот-вот сорвется. – Я ее не убью.
Когда Салли наконец была в состоянии держаться на ногах, Эймори схватил ее за руку и потащил прочь из спальни.
– Оставайся здесь, Эмми, – бросил он через плечо. – Скоро я вернусь, и мы с тобой сразу уедем.
– Чего вы ждете, Амабель? Позвоните Ноэль. Расскажите ей, как вы позволили ему меня убить. Да-да, Амабель, расскажите своей сестре.
Он поволок ее за собой, и когда они оказались вне поля зрения Амабель, и только тогда ткнул локтем в ребра. Салли согнулась пополам, задыхаясь от боли. Он рывком вернул ее в вертикальное положение.
– Заткни свой рот, Салли, или я тебе еще добавлю. Ты этого хочешь?
– Чего я хочу, – ответила Салли, когда наконец снова смогла говорить, – так это, чтоб ты сдох. Очень медленно и мучительно.
– Тебе этого никогда не увидеть, дорогая, – рассмеялся он.
– Они тебя все равно поймают. Тебе ни за что не сбежать – только не от агентов ФБР.
Он продолжал смеяться – тихо, явно забавляясь. Потом вышел на ярко освещенную верхнюю площадку лестницы и остановился. Смеясь, он повернулся к Салли.
– Посмотри, Салли, посмотри мне в лицо.
Она подняла глаза. Это был не Эймори Сент-Джон.
* * *
Телефон все еще действовал. Томас позвонил в портлендский офис. Повесив трубку, он сообщил:
– Они высылают к нам вертолет. Максимум через тридцать минут он будет здесь.
– Что с Дэвидом? – взволнованно спросила Кори.
– Боже правый, – ахнул Квинлан, – дайте я позвоню его жене. – Милой, славной жене Дэвида Джейн – той самой, которая приютила его, когда ему разбили голову, той, что кормила его супом. Только бы Дэвид был жив. Господи, не дай ему погибнуть!
Джейн подняла трубку.
– Привет, это Квинлан. Ради Бога, скажите мне, что Дэвид дома. Что? О нет! Черт возьми, мне очень жаль. Скажите докторам, что его напичкали наркотиками. Нет-нет, сейчас мы контролируем здешнюю ситуацию. Нет, я собираюсь позвонить в его контору и вызвать сюда трех его представителей. Да, я скоро с вами свяжусь. Салли? Не знаю. Как раз сейчас мы собираемся заняться ее розысками. Квинлан повесил трубку.
– Дэвид в коме. Они переправили его в Портленд. Пока что состояние его без изменений. Но никто ничего не знает – известно только, что он съехал с дороги и врезался в единственный дуб, растущий недалеко от его дома. Первой до него добралась жена. Врачи ей сказали, что, если бы Дэвида не привезли в больницу так быстро, возможно, он был бы уже мертв.
– Это просто кошмар, – прошептала Кори. – Весь этот чертов город и все его жители – проклятые убийцы. Как мне хочется до них добраться, Квинлан!
– Да, я определенно не прочь лишить их пособий по социальному обеспечению, – сказал Томас. – И безо всякой проверки доходов!