Страница:
— У меня от страха живот скрутило. Поедем к Эйбу, Саймон?
Он широко улыбнулся, нажал на тормоз и круто развернул машину.
— Совсем неплохо, — одобрила она. — А нельзя выжать побольше скорости из этой жестянки?
Саймон рассмеялся.
— Ты просто класс, Лили, знаешь? Смотри, еще одна машина развернулась и едет за нами. Должно быть, наша защита.
— Это хорошо. Надеюсь, они не отстанут. Саймон только головой покачал.
— Когда я решила стать профессиональным букмекером, мой па, Бак Савич, часто говаривал, что в таком случае я должна быть лучшей в своем деле, но у меня это не получится.
— Почему это?
— Он сказал, что, когда я вру, мои глаза меняют цвет, и если кто-то это заметит, моей карьере конец.
— Сейчас твои глаза голубые. А когда лжешь?
— Не знаю. Никогда не лгала, глядя в зеркало.
— Буду иметь в виду и дам тебе знать.
Саймон снова уставился на дорогу, но перед глазами встал великан Теркл с кистью в зубах, готовый выбить из него пыль. Но как Эйб улыбался, когда смотрел на Лили! Пусть он мошенник, но при этом художник великолепный! Жаль, если его убьют!
Саймону стало не по себе, и он прибавил скорость. Худо дело… очень худо…
Но несмотря на тревогу, голос оставался прежним — спокойным, чуть насмешливым:
— Я знавал твоего па, еще когда мы с Диллоном учились в Массачусетском технологическим. Поразительный человек!
— Уж это точно, — подтвердила Лили. — Лучше его не было. Когда он умер, мы боялись за маму. От тоски она была сама не своя. Правда, в прошлом году познакомилась с этим типом, конгрессменом из Миссури. С тех пор немного повеселела, улыбается гораздо чаще, перестала сидеть дома. Правда, тут Шон помог. Она его обожает. Он единственный из ее внуков, который живет рядом.
— А что думает твоя мама о всех этих легендах насчет Бака Савича? Не поверишь, о нем сказки складывают, анекдоты рассказывают, один красочнее другого.
— Просто качает головой, ухмыляется, как бандит при виде кошелька, и заявляет, что, по ее мнению, во всех этих историях нет ни капли преувеличения. А потом, клянусь, она заливается краской. Похоже, она имела в виду какие-то интимные вещи, и это всегда ужасно забавляло нас, детей. Понимаешь, о своих родителях как-то даже не приходит в голову думать такое.
— Тут ты права. Это всего лишь оборотная сторона медали: родители всегда видят в нас детей, которые до конца жизни так и останутся маленькими и невинными.
Лили рассмеялась.
— А как насчет твоих родителей? Где они живут?
— Они развелись, очень давно. Мой отец — адвокат. Женат на женщине вдвое его младше. Они живут в Бостоне. Бездетны. Ма так и осталась одна. Живет в Лос-Анджелесе, владеет консалтинговой фирмой. Если они и питали друг к другу какие-то чувства, то все было кончено едва ли не до моего рождения. Мои старшие сестры утверждают, что они не наблюдали между ними проявления даже обычной привязанности. — Он помолчал, немного сбросил скорость перед особенно замысловатым поворотом и помчался дальше. — Знаешь, Лили, как-то не могу представить тебя в роли букмекера. Копила деньги на колледж?
Она обнажила белоснежные зубы в акульей улыбке, готовая укусить.
— Как ты догадался? Кроме того, мама решила, что отцу лучше не знать, как я с шестнадцати до восемнадцати лет сшибала денежки, не платя к тому же налогов.
— Поразительно! — Он взглянул на нее и покачал головой. — Знаешь, а ты похожа на сказочную принцессу. Мне больше нравится, когда ты вся в черном. Кстати, как твой шрам?
— Внутренности в порядке, а шрам немного чешется. Неудивительно, что ты любишь все черное, поскольку сам покупал мне одежду. Хочешь, чтобы я походила на бэтгерл?
— Мне всегда нравилась эта картина, — усмехнулся он. — Но по правде говоря, я сначала увидел черные джинсы и решил, что все остальное должно быть в тон. Не хочу быть неделикатным, но белье тоже соответствует?
— Даже очень, но мне не хочется думать об этом. Так что прекрати на меня глазеть.
— Ладно, — буркнул он и целых две минуты не сводил глаз с дороги. Но потом все же не выдержал: — Как я уже сказал, увидев черное, я сразу понял — это твое. Но, знаешь, самой трудной задачей было смыть с твоих волос и лица всю эту сажу.
На ней в самом деле не было ниточки другого цвета. Даже носки — и те черные.
— Почему ты не женишься? — неожиданно вырвалось у нее.
— Почему же? Я был женат… правда, давным-давно.
— Расскажи.
Он очередной раз искоса глянул на нее, понял, что это не простое любопытство, и неохотно выдавил:
— Мне было тогда двадцать два. Как понимаешь, сексуально озабоченный юнец, да и Дженис была не прочь, так что мы поженились, через полгода развелись, и оба поступили на службу в армию.
— Но с тех пор прошло много лет. Где теперь Дженис?
— Осталась в армии. Теперь она генерал-майор и, как я слышал, роскошная женщина. Замужем за генерал-полковником. Кто знает, может, когда-нибудь выбьется в командующие или военные министры.
— Почему же Диллон мне этого не сказал?
— В обычных обстоятельствах он был бы моим шафером, но мы сбежали, а в то лето он был в Европе и сидел без гроша, так что у него не было денег прилететь в Штаты, а потом вернуться обратно. — Саймон пожал плечами. — Что ни делается, все к лучшему. А кто был твоим первым мужем? Отец Бет?
— Да, Джек Крейн. Биржевой брокер компании «Фили-дик, Даммерли и Пирсон». Большая шишка на Чикагской фондовой бирже.
— Почему вы развелись?
Лили попыталась сделать вид, что не слышит, вызывающе улыбнулась, но, сдавшись, выпалила напрямую:
— Не хочу об этом говорить!
— Ладно, пока оставим. Вот мы и на месте. Держи ухо востро, Лили, у меня действительно дурное предчувствие.
Он свернул на узкую асфальтированную дорожку, ведущую к коттеджу, оглянулся и увидел, что охрана следует за ними.
Мотоцикла не было.
Саймон быстро огляделся.
— Чем дальше, тем мне все больше это не нравится.
— Может, он поехал в город за соусом к своим улиткам?
Саймон так не думал, но молча побрел за ней к коттеджу. Дверь оказалась незапертой. Он молча отодвинул Лили и заглянул внутрь. Жалюзи спущены, и в комнате почти темно. И пусто: ни картин, прислоненных к стене, ни мольберта, ни палитры, ни капли краски, ни запаха скипидара.
— Проверь кухню. Я иду в спальню! — бросил он на ходу.
Пять минут спустя они встретились в гостиной. В дверях стоял агент Колин Смит.
— Исчез?
— Ни малейшего следа, — кивнул Саймон. — Остались пшеничные хлопья, немного молока, еще не скисшего, пара вполне съедобных яблок, так что смылся он недавно.
— Ни одежды, ни даже зубной пасты, — добавила Лили.
— Думаете, он отправился в Лондон вместе с незаконченным Тицианом?
— Надеюсь, нет. Но картина была действительно хороша.
— Вы боялись, что он мертв? Убит? Как мистер Монк? — спросил Смит.
Саймон кивнул.
— Мне в самом деле стало не по себе. Нужно обо всем рассказать лейтенанту Доббсу. Агент Смит, прошу вас, позвоните Кларку Хойту, объясните, как было дело. У Эйба полно багажа: не менее тридцати картин, — а кроме мотоцикла, у него ничего нет. Может, нанял грузовик, чтобы все увезти?
— Или кто-то из Фрейзеров одолжил ему машину.
— Вполне вероятно. А теперь мы с Лили хотим навестить Морри Джоунза. Нужно потолковать с лейтенантом Доббсом и окружным прокурором. Получить их разрешение. Хочу сделать Морри предложение, от которого тот не сможет отказаться.
Лили предостерегающе подняла руку:
— Ничего не хочу знать. Может, к этому часу они успели добиться от Морри, кто платит его адвокату.
— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, — бросил Саймон. И, положив подушку Лили на живот, застегнул ремень.
Глава 19
Она продолжала что-то говорить, но вскоре с изумлением поняла, что муж не слушает. Значит, положение куда серьезнее, чем ей представлялось. Немудрено, что Диллон волнуется, тем более что именно он руководит операцией. Она велась совместно с королевскими полицейскими силами, через американского консульского агента. Совещание проходило в главном полицейском управлении, расположенном, как ни странно, на Америкен-роуд. Но все же они оказались в чужой стране, где приходилось иметь дело с местными полицейскими, сбитыми с толку странной реакцией Штатов, выславших пятьдесят федеральных агентов для поимки однорукой женщины, которая, возможно, появится в аэропорту. Но после того как Савич показал снимки жертв Тамми, включая последнюю, с Тортолы, все легкомыслие как рукой сняло. Теперь они были готовы сотрудничать.
Тамми могла добраться до Антигуа только поздно утром, даже если бы воспользовалась «ракетой», — Тортола была слишком далеко. Погода выдалась спокойной: ни ветра, ни волн. На всякий случай полиция проверяла все авиарейсы с Тортолы и других островов. Правда, не было и никаких доказательств того, что Тамми умеет водить самолеты. Значит, у них было время как следует подготовиться.
— Успокойся, — шепнула Шерлок. — Пока все идет как надо. Мэрилин будет здесь часа через два. Тогда и начнем операцию, шаг за шагом.
— А если Тамми не одна? Если ей взбрело в голову стать Тимми? Вспомни, Мэрилин звонил именно Тимми.
Шерлок никогда раньше не видела мужа в такой нерешительности. Значит, ее долг и обязанность — вселить в него уверенность.
Голос ее был так же спокоен, как невероятно голубая вода, тихо плескавшаяся в сотне шагов отсюда.
— Что ни говори, а одна рука — это одна рука. Ни на одном из островов не заметили однорукую женщину. Шансов у нее не много. Ты знаешь, что вся полиция и на Британских, и на Американских Виргинских островах уже предупреждена. Власти Антигуа не привыкли к подобным треволнениям и поэтому крайне обеспокоены, вероятно, даже больше, чем мы. Особенно после снимков с мест преступлений. Диллон, все воспринимают происходящее крайне серьезно.
— По-твоему, я должен остыть и устраниться?
— Нет, это невозможно. Просто прекрати себя изводить. Ты сделал все возможное. Если придется столкнуться с кем-то другим, чем просто Тамми, значит, так оно и будет.
Местные копы, которых было не так уж много, бродили по аэропорту, безуспешно пытаясь сделаться незаметными. Кое-кто даже шутил с туристами. Все они привыкли иметь дело со своими соотечественниками, либо обкурившимися, либо перепившими местного рома. Хуже всего были туристы, так и норовившие стянуть что-нибудь в магазине «дьюти-фри». Но такого… С подобным им сталкиваться не приходилось.
Савича просто трясло. Он то и дело связывался с Винни Арбесом, главой команды быстрого реагирования. В важных стратегических точках были расставлены снайперы. Половина была одета туристами, половина — в форму служащих аэропорта. Эти сумели слиться с общим фоном.
Прилетит ли Тамми самолетом или просто войдет?
Никто не знал. Все отели и пансионы проверялись и перепроверялись. Джимми Мейтленд засел в офисе полицейского комиссара, жарясь заживо в своем дорогом осеннем костюме. Не помогал даже потолочный вентилятор.
Как уже было сказано, в операции под кодовым названием «Треножник» принимали участие около пятидесяти агентов ФБР. Специальный агент Дейн Карвер выбрал такое название, поскольку преступница была однорукой.
Часа два спустя трясущаяся как осиновый лист Мэри-лин Уорлуски вышла из самолета, судорожно цепляясь за агента Вирджинию Косгроув. Косгроув тоже поеживалась, но она, совсем еще новичок в ФБР, не до конца сознавала всю степень опасности. Она считала себя главным действующим лицом и, поскольку прекрасно стреляла, не сомневалась, что сможет защитить Мэрилин.
— Она придет, мистер Савич, — глухо пробормотала Мэрилин, когда он снова подошел к ней в шесть часов вечера. Мэрилин стояла у справочного бюро, справа от стойки «Карибиен эйрлайнз».
— Все будет хорошо, — заверила Вирджиния, скорее возбужденно, чем ободряюще, и в тридцатый раз погладила ее по руке. — Агент. Савич не допустит, чтобы что-то случилось. Мы поймаем Тамми.
— Говорю же вам, теперь она Тимми, а Тимми способен на все что угодно.
— А я думал, она и как Тамми способна на все что угодно, — заметил Савич.
— Это точно! Будь они оба здесь, не миновать беды. Савичу впервые стало не по себе.
— Мэрилин, что значит — «оба»? — стараясь говорить спокойно, спросил он. — То есть и Тимми, и Тамми? Я не понимаю.
Мэрилин пожала плечами.
— Не хотела говорить вам, но пару лет назад видела, как это случилось. Мы были в этом прилизанном туристском городишке. Оук-Блаффс. Ну, знаете, на Мартас-Ви-ньярд. Я видела, как Тамми показалась из такого миленького розового викторианского домика, где мы жили тогда, и вдруг перевернулась несколько раз, быстро-быстро, как Линда Картер, когда собиралась превратиться в Чудо-Женщину. Так вот, Тамми обернулась Тимми, словно они слились в одно целое, и ничего страшнее я в жизни не видела, пока Тамми не вошла в комнату мотеля, вся залитая кровью того мальчишки.
Умом Савич понимал, что это чистый бред. Тамми не может превратиться из женщины в мужчину. Это невозможно. Но Мэрилин, очевидно, всему верила.
— Вам показалось, что Тамми и Тимми каким-то образом слились в одного человека?
— Вот именно. Она покрутилась несколько раз, и вдруг я увидела Тимми, такого крутого и резкого.
— И как же она выглядела, когда стала Тимми?
— Совсем как Тамми, но только это уже был парень, понимаете?
Вирджиния Косгроув недоуменно захлопала ресницами и уже хотела что-то сказать, но Савич покачал головой. Он хотел попросить Мэрилин описать Тимми, но та вдруг застыла и принюхалась — совсем как животное, почуявшее опасность.
— Тимми близко, — пролепетала она. — Совсем рядом. О Господи, как же я боюсь! Он свернет мне шею, как цыпленку, за то, что помогала вам.
— Ничего не понимаю, — шепнула Косгроув. — Значит, Тамми — мужчина?
— Думаю, мы это выясним, агент Косгроув. Не стоит на этом зацикливаться. Ваша главная забота — Мэрилин. Постарайтесь ее защитить.
Мэрилин прижалась к Вирджинии и схватила ее за руку.
— Вы не позволите ему забрать меня, агент Косгроув?
— Даже близко не подпущу. Можете на меня рассчитывать, агент Савич. Я буду оберегать ее даже ценой собственной жизни.
Прошел еще час. Осеннее солнце уже зашло, на темном небе высыпали звезды и весело подмигивал полумесяц. Цикады и сверчки завели бесконечную симфонию. Аэропорт выглядел совершенно обыденно, если не считать того, что народу было больше обычного. Правда, Савич надеялся, что Тамми не обратит на это внимания. Но на это рассчитывать не приходилось, поскольку местные копы нервничали и это было уж очень заметно. Кто же явится: Тимми или Тамми?
Савич набрал в легкие воздуха.
— Шерлок, Тимми близко, очень близко. Час назад Мэрилин сказала, что чует его. По-моему, она боится еще больше меня. Она также твердо верит, что Тамми имеет способность превращаться в Тимми.
— Ну да, а я — в крылатую фею, — кивнула Шерлок.
— Именно.
Сейчас в аэропорту почти не было туристов. Основные рейсы из Штатов прибыли, пассажиры разошлись, прибывали только редкие местные самолеты. Это было и хорошо, и плохо. Меньше конспирации, но и меньше шансов, что пострадают ни в чем не повинные люди.
Это случилось так быстро, что все и опомниться не успели. Какой-то коротышка, бледный как смерть, с коротко стриженными волосами и несколькими длинными локонами на макушке, появился как из-под земли за спиной агента Косгроув и тихо сказал:
— Только пикни, кошечка, попробуй поднять тревогу, и я перережу тебе глотку от уха до уха. Вот будет забавно, если ты еще успеешь увидеть, как твоя кровь брызжет ярко-красным фонтаном!
Вирджиния услышала тихое подвывание Мэрилин. Каким образом он оказался у нее за спиной? Почему его не заметили? И голос определенно мужской, как у этого Тимми, о котором толковала Мэрилин. Да что здесь происходит? Нужно вести себя спокойно и выждать…
— Я ничего не сделаю, — пообещала она. — Не шевельнусь.
— Вот и хорошо, — кивнул мужчина и одним взмахом перерезал ей горло. Забила кровь. Вирджиния попыталась вскрикнуть, но из груди вырвался только глухой клекот.
Он повернулся к Мэрилин, улыбнулся и сказал:
— Пойдем, бэби. Я скучал по моей милой крошке. Ты готова, бэби?
— Да, Тимми, — пролепетала она.
Он взял ее маленькую руку своей, окровавленной, а другой приставил нож к ее шее. И в этот момент Савич, говоривший по телефону с Винни Арбесом, заметил кровь, вытекавшую из горла Вирджинии. Господи, он смотрел на нее всего минуту назад. Как такое возможно? Эту же сцену наблюдали другие агенты. Вирджиния медленно повалилась на пол, заливая его кровью. Бледный как смерть мужчина, грозя ножом Мэрилин, тащил ее за собой.
Тут разразился настоящий ад. Люди вопили, бежали, застывали в ужасе или бросались на пол и прикрывали головы руками. Но самым ужасным был запах крови, наполнявший воздух.
Тамми взяла заложницу. Собственную двоюродную сестру.
Савич наконец ясно увидел лицо парня. Это лицо он узнал бы повсюду. Лицо Тамми Таттл… и в то же время не оно. Невозможно! Но Савич даже на смертном одре поклялся бы, что нож у горла Мэрилин держал мужчина. Мужчина, у которого присутствовали обе руки — это Савич видел собственными глазами.. Это, должно быть, кто-то другой, не Тамми Таттл, переодетая мужчиной. Кто-то загримировался под Тамми, чтобы их одурачить. Но как этот безумец сумел быстро и бесшумно подобраться к Вирджинии и Мэрилин и никто ничего не заметил?
Происходящее внезапно потеряло всякое подобие здравого смысла. Агенты хватали туристов и бросали на пол, пытаясь расчистить себе дорогу и добраться до похитителя и заложницы.
Один из местных полицейских, очень молодой человек с усиками, почти догнал их и, велев остановиться, выстрелил в воздух. Мужчина спокойно повернулся, молниеносно вытащил из кармана «зиг-зауэр» и пустил пулю ему в лоб. Потом повернулся и, казалось, сразу увидел Савича, стоявшего не менее чем в пятидесяти футах от него.
— Эй, это я, Тимми Таттл! Привет всем!
Савич пропустил его вопли мимо ушей. Так лучше, иначе он с места не сдвинется. Скоро за Таттла возьмутся снайперы, и все будет кончено.
Он обошел аэропорт по периметру, скользнул за стойку билетных касс и вместе с полудюжиной агентов продолжал двигаться к Тимми.
Через секунду раздались выстрелы. Громкие. Четкие. Ясные. Снайперы знали свое дело. Значит, Тамми оказалась на линии огня.
Савич поднял голову. Сейчас он всего футах в двадцати от Тимми. И не видит его. Неужели снайперы промахнулись?
Снова выстрелы, крики и тоскливые стоны оцепеневших от ужаса людей.
Савич ощутил какой-то сильный кисловатый запах и быстро повернулся. Слева от него поднимались с колен Шерлок и еще три агента. Шерлок целилась туда, где еще мгновение назад были Тимми Таттл и Мэрилин. Савич сверхчеловеческим усилием воли удержался от того, чтобы не приказать ей уйти, не вмешиваться. Ради Бога, только бы она осталась в живых! Только бы уцелела! Но что может убить ее? Мужчина, созданный безумным мозгом Тамми Таттл? Вернее, женщина, считающая себя мужчиной?
Савич увидел мелькнувший клочок одежды, снова учуял запах, крови и понял, что это может быть только Тимми. Поэтому он метнулся к конференц-залу, единственному месту, куда Тимми мог затащить Мэрилин.
Дверь распахнулась от его пинка. Савич застыл на пороге, готовый стрелять. В центре располагался большой квадратный стол, на котором стояли факс и несколько телефонов. Под потолком висел прожектор. Двенадцать стульев завершали обстановку.
И ни единой души. Но даже здесь он чуял кровь Вирджинии, мощный, тошнотворный, омерзительный запах.
Савич судорожно сглотнул, боясь, что его вырвет.
Значит, Тимми сюда не заходил. Другая комната?
Савич в сопровождении агентов перебежал через зал и увидел, как его жена, держа перед собой пистолет, открывает дверь с табличкой «Охрана».
Он мгновенно влетел в комнату. Шерлок стояла на самой середине, пока трое агентов обыскивали каждый угол. Но Шерлок, словно парализованная, не шевелилась, глядя на большое, открывавшееся наружу окно.
Заслышав шаги, она медленно повернулась к охваченному ужасом мужу, склонила голову набок, закрыла глаза и рухнула на пол.
— Шерлок!
— Господи, ее ранили?
— Что случилось?
Савич понимал, что не может, не имеет права подойти к жене и хотя бы посмотреть, что с ней, и это было тяжелее всего.
— Поднимите ее! — крикнул он на бегу. — Коннерс, обыщите все! Диверс, Конлин, Маркс и Эбрамс, вы со мной!
— Она дышит! — крикнул один из агентов. — Вроде ничего такого страшного! Парня здесь нет, Савич, и мы не знаем, куда он девался.
«Окно, — подумал он. — Шерлок смотрела на окно».
Савич поднял стул и ударил по стеклу.
Прошло еще несколько минут, прежде чем они убрали самые острые осколки и выбрались из окна, зная, что, поскольку оно было целым, значит, по логике вещей, Таттл и Мэрилин не могли скрыться этим путем. Но куда же они ушли? Агенты обыскали все что могли, заглядывали во все здания и даже в «Боинг-757», стоявший на взлетной полосе. Но убийца и заложница словно растаяли в воздухе. Никаких доказательств их присутствия, если не считать безжизненных тел Вирджинии Косгроув и полицейского, над которыми хлопотали местные эксперты.
Таттл застрелил полицейского правой рукой. Той самой, которую прострелил Савич в сарае.
Той самой, которую ампутировали в больнице.
Может, все вокруг сошли с ума?
Нет, должно же быть объяснение!
Некий мужчина пробрался в аэропорт, убил Вирджинию и схватил Мэрилин. И никто не заметил его, пока он не утащил девушку.
Никому не хотелось говорить. Все присутствующие выглядели как с тяжелого похмелья.
Савич и его команда вернулись в помещение охраны. Шерлок, попрежнему лежавшую в глубоком обмороке, накрыли одеялами. Рядом сидел местный врач.
Савич поднял жену, пошел к креслу и, не выпуская ее, сел и стал укачивать.
— Она, похоже, спит, — объяснил доктор. — Просто спит. Скоро проснется и скажет, что случилось.
— Мы дали ориентировку с описанием на Тимми Таттла и Мэрилин, — сообщил Джимми Мейтленд. — Те трое агентов, что были с Шерлок, ничего не видели. Совсем ничего.
Савич молча кивнул и погладил жену по голове. Больше он уже ничему не удивлялся. И вряд ли когда-нибудь удивится.
Наконец Шерлок открыла глаза и, как ни странно, улыбнулась.
— Почему ты держишь меня, Диллон? Что случилось?
— Ты не помнишь?
Он говорил очень медленно, словно нехотя, наверное, потому, что боялся услышать ответ.
Шерлок на минуту опустила ресницы, нахмурилась. И прошептала:
— Помню, как вбежала в эту комнату… но никого не было. Нет… не то. Что-то такое вдруг промелькнуло… Свет… что-то в этом роде. Не могу сказать.
— Но вы не видели ни Таттла, ни Мэрилин? — допрашивал Джимми.
— Тимми Таттл… да, этот безумного вида тип, бледный, как апокалиптический всадник… он держал нож у горла Мэрилин… Я была вне себя от ужаса, когда Диллон побежал за ним в конференц-зал.
— Вы видели, как Тимми туда вошел?
— Да, кажется. Но должно быть, ошиблась. Разве он не сюда вбежал?
— Мы не знаем. Никто из агентов не видел его здесь, — пояснил Савич. — Ничего, Шерлок, все в порядке. Отдохни и, может, вспомнишь что-то еще. Голова болит?
— Немного, а что?
— Как будто с похмелья?
— Откуда ты знаешь?
Савич взглянул на Джимми:
— Все, и агенты, и туристы, утверждают, что чувствуют то же самое.
— Шерлок, — спросил Мейтленд, садясь перед ней на корточки, — почему именно вы лишились сознания? Должно быть, что-то видели?
— Я думаю, сэр, напрягаю все свои мыслительные способности.
Диллон осторожно приподнял ее и усадил к себе на колени. Шерлок начало трясти. Савич с силой прижат к себе жену, защищая ее сам не зная от чего, но теряя голову от страха. Только бы с ней все было хорошо. Только бы ей не грозили никакие чудовища из темного мира.
Шерлок немного пришла в себя, отстранилась и уже увереннее сказала:
— Диллон, даю слово, со мной все в порядке. Но мне нужно хорошенько поразмыслить. Случилось что-то странное. Из ряда вон выходящее. Верно?
— Да.
— Оно тут, в глубинах моего мозга, но я вытащу это наружу.
Глава 20
— Вы тут толковали, что адвокат мне ни к чему, что хотели просто потолковать со мной. Вроде бы какое-то предложение имеете, от которого я отказаться не могу. Небось окружной прокурор прислала?
Он широко улыбнулся, нажал на тормоз и круто развернул машину.
— Совсем неплохо, — одобрила она. — А нельзя выжать побольше скорости из этой жестянки?
Саймон рассмеялся.
— Ты просто класс, Лили, знаешь? Смотри, еще одна машина развернулась и едет за нами. Должно быть, наша защита.
— Это хорошо. Надеюсь, они не отстанут. Саймон только головой покачал.
— Когда я решила стать профессиональным букмекером, мой па, Бак Савич, часто говаривал, что в таком случае я должна быть лучшей в своем деле, но у меня это не получится.
— Почему это?
— Он сказал, что, когда я вру, мои глаза меняют цвет, и если кто-то это заметит, моей карьере конец.
— Сейчас твои глаза голубые. А когда лжешь?
— Не знаю. Никогда не лгала, глядя в зеркало.
— Буду иметь в виду и дам тебе знать.
Саймон снова уставился на дорогу, но перед глазами встал великан Теркл с кистью в зубах, готовый выбить из него пыль. Но как Эйб улыбался, когда смотрел на Лили! Пусть он мошенник, но при этом художник великолепный! Жаль, если его убьют!
Саймону стало не по себе, и он прибавил скорость. Худо дело… очень худо…
Но несмотря на тревогу, голос оставался прежним — спокойным, чуть насмешливым:
— Я знавал твоего па, еще когда мы с Диллоном учились в Массачусетском технологическим. Поразительный человек!
— Уж это точно, — подтвердила Лили. — Лучше его не было. Когда он умер, мы боялись за маму. От тоски она была сама не своя. Правда, в прошлом году познакомилась с этим типом, конгрессменом из Миссури. С тех пор немного повеселела, улыбается гораздо чаще, перестала сидеть дома. Правда, тут Шон помог. Она его обожает. Он единственный из ее внуков, который живет рядом.
— А что думает твоя мама о всех этих легендах насчет Бака Савича? Не поверишь, о нем сказки складывают, анекдоты рассказывают, один красочнее другого.
— Просто качает головой, ухмыляется, как бандит при виде кошелька, и заявляет, что, по ее мнению, во всех этих историях нет ни капли преувеличения. А потом, клянусь, она заливается краской. Похоже, она имела в виду какие-то интимные вещи, и это всегда ужасно забавляло нас, детей. Понимаешь, о своих родителях как-то даже не приходит в голову думать такое.
— Тут ты права. Это всего лишь оборотная сторона медали: родители всегда видят в нас детей, которые до конца жизни так и останутся маленькими и невинными.
Лили рассмеялась.
— А как насчет твоих родителей? Где они живут?
— Они развелись, очень давно. Мой отец — адвокат. Женат на женщине вдвое его младше. Они живут в Бостоне. Бездетны. Ма так и осталась одна. Живет в Лос-Анджелесе, владеет консалтинговой фирмой. Если они и питали друг к другу какие-то чувства, то все было кончено едва ли не до моего рождения. Мои старшие сестры утверждают, что они не наблюдали между ними проявления даже обычной привязанности. — Он помолчал, немного сбросил скорость перед особенно замысловатым поворотом и помчался дальше. — Знаешь, Лили, как-то не могу представить тебя в роли букмекера. Копила деньги на колледж?
Она обнажила белоснежные зубы в акульей улыбке, готовая укусить.
— Как ты догадался? Кроме того, мама решила, что отцу лучше не знать, как я с шестнадцати до восемнадцати лет сшибала денежки, не платя к тому же налогов.
— Поразительно! — Он взглянул на нее и покачал головой. — Знаешь, а ты похожа на сказочную принцессу. Мне больше нравится, когда ты вся в черном. Кстати, как твой шрам?
— Внутренности в порядке, а шрам немного чешется. Неудивительно, что ты любишь все черное, поскольку сам покупал мне одежду. Хочешь, чтобы я походила на бэтгерл?
— Мне всегда нравилась эта картина, — усмехнулся он. — Но по правде говоря, я сначала увидел черные джинсы и решил, что все остальное должно быть в тон. Не хочу быть неделикатным, но белье тоже соответствует?
— Даже очень, но мне не хочется думать об этом. Так что прекрати на меня глазеть.
— Ладно, — буркнул он и целых две минуты не сводил глаз с дороги. Но потом все же не выдержал: — Как я уже сказал, увидев черное, я сразу понял — это твое. Но, знаешь, самой трудной задачей было смыть с твоих волос и лица всю эту сажу.
На ней в самом деле не было ниточки другого цвета. Даже носки — и те черные.
— Почему ты не женишься? — неожиданно вырвалось у нее.
— Почему же? Я был женат… правда, давным-давно.
— Расскажи.
Он очередной раз искоса глянул на нее, понял, что это не простое любопытство, и неохотно выдавил:
— Мне было тогда двадцать два. Как понимаешь, сексуально озабоченный юнец, да и Дженис была не прочь, так что мы поженились, через полгода развелись, и оба поступили на службу в армию.
— Но с тех пор прошло много лет. Где теперь Дженис?
— Осталась в армии. Теперь она генерал-майор и, как я слышал, роскошная женщина. Замужем за генерал-полковником. Кто знает, может, когда-нибудь выбьется в командующие или военные министры.
— Почему же Диллон мне этого не сказал?
— В обычных обстоятельствах он был бы моим шафером, но мы сбежали, а в то лето он был в Европе и сидел без гроша, так что у него не было денег прилететь в Штаты, а потом вернуться обратно. — Саймон пожал плечами. — Что ни делается, все к лучшему. А кто был твоим первым мужем? Отец Бет?
— Да, Джек Крейн. Биржевой брокер компании «Фили-дик, Даммерли и Пирсон». Большая шишка на Чикагской фондовой бирже.
— Почему вы развелись?
Лили попыталась сделать вид, что не слышит, вызывающе улыбнулась, но, сдавшись, выпалила напрямую:
— Не хочу об этом говорить!
— Ладно, пока оставим. Вот мы и на месте. Держи ухо востро, Лили, у меня действительно дурное предчувствие.
Он свернул на узкую асфальтированную дорожку, ведущую к коттеджу, оглянулся и увидел, что охрана следует за ними.
Мотоцикла не было.
Саймон быстро огляделся.
— Чем дальше, тем мне все больше это не нравится.
— Может, он поехал в город за соусом к своим улиткам?
Саймон так не думал, но молча побрел за ней к коттеджу. Дверь оказалась незапертой. Он молча отодвинул Лили и заглянул внутрь. Жалюзи спущены, и в комнате почти темно. И пусто: ни картин, прислоненных к стене, ни мольберта, ни палитры, ни капли краски, ни запаха скипидара.
— Проверь кухню. Я иду в спальню! — бросил он на ходу.
Пять минут спустя они встретились в гостиной. В дверях стоял агент Колин Смит.
— Исчез?
— Ни малейшего следа, — кивнул Саймон. — Остались пшеничные хлопья, немного молока, еще не скисшего, пара вполне съедобных яблок, так что смылся он недавно.
— Ни одежды, ни даже зубной пасты, — добавила Лили.
— Думаете, он отправился в Лондон вместе с незаконченным Тицианом?
— Надеюсь, нет. Но картина была действительно хороша.
— Вы боялись, что он мертв? Убит? Как мистер Монк? — спросил Смит.
Саймон кивнул.
— Мне в самом деле стало не по себе. Нужно обо всем рассказать лейтенанту Доббсу. Агент Смит, прошу вас, позвоните Кларку Хойту, объясните, как было дело. У Эйба полно багажа: не менее тридцати картин, — а кроме мотоцикла, у него ничего нет. Может, нанял грузовик, чтобы все увезти?
— Или кто-то из Фрейзеров одолжил ему машину.
— Вполне вероятно. А теперь мы с Лили хотим навестить Морри Джоунза. Нужно потолковать с лейтенантом Доббсом и окружным прокурором. Получить их разрешение. Хочу сделать Морри предложение, от которого тот не сможет отказаться.
Лили предостерегающе подняла руку:
— Ничего не хочу знать. Может, к этому часу они успели добиться от Морри, кто платит его адвокату.
— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, — бросил Саймон. И, положив подушку Лили на живот, застегнул ремень.
Глава 19
Сент-Джонс, Антигуа
Здание городской администрации
вблизи аэропорта Рид
— Здесь все такое яркое, и солнце, и небо. Горячее, оранжевое и голубое, — вздохнула Шерлок, почесывая руку. — Шону наверняка бы понравилось. Мы могли бы раздеть его догола, играть в песке и строить с ним замки, даже рвом окружить. Так и представляю, как он плюхается на этот замок и заливается смехом, чертенок этакий.Она продолжала что-то говорить, но вскоре с изумлением поняла, что муж не слушает. Значит, положение куда серьезнее, чем ей представлялось. Немудрено, что Диллон волнуется, тем более что именно он руководит операцией. Она велась совместно с королевскими полицейскими силами, через американского консульского агента. Совещание проходило в главном полицейском управлении, расположенном, как ни странно, на Америкен-роуд. Но все же они оказались в чужой стране, где приходилось иметь дело с местными полицейскими, сбитыми с толку странной реакцией Штатов, выславших пятьдесят федеральных агентов для поимки однорукой женщины, которая, возможно, появится в аэропорту. Но после того как Савич показал снимки жертв Тамми, включая последнюю, с Тортолы, все легкомыслие как рукой сняло. Теперь они были готовы сотрудничать.
Тамми могла добраться до Антигуа только поздно утром, даже если бы воспользовалась «ракетой», — Тортола была слишком далеко. Погода выдалась спокойной: ни ветра, ни волн. На всякий случай полиция проверяла все авиарейсы с Тортолы и других островов. Правда, не было и никаких доказательств того, что Тамми умеет водить самолеты. Значит, у них было время как следует подготовиться.
— Успокойся, — шепнула Шерлок. — Пока все идет как надо. Мэрилин будет здесь часа через два. Тогда и начнем операцию, шаг за шагом.
— А если Тамми не одна? Если ей взбрело в голову стать Тимми? Вспомни, Мэрилин звонил именно Тимми.
Шерлок никогда раньше не видела мужа в такой нерешительности. Значит, ее долг и обязанность — вселить в него уверенность.
Голос ее был так же спокоен, как невероятно голубая вода, тихо плескавшаяся в сотне шагов отсюда.
— Что ни говори, а одна рука — это одна рука. Ни на одном из островов не заметили однорукую женщину. Шансов у нее не много. Ты знаешь, что вся полиция и на Британских, и на Американских Виргинских островах уже предупреждена. Власти Антигуа не привыкли к подобным треволнениям и поэтому крайне обеспокоены, вероятно, даже больше, чем мы. Особенно после снимков с мест преступлений. Диллон, все воспринимают происходящее крайне серьезно.
— По-твоему, я должен остыть и устраниться?
— Нет, это невозможно. Просто прекрати себя изводить. Ты сделал все возможное. Если придется столкнуться с кем-то другим, чем просто Тамми, значит, так оно и будет.
Местные копы, которых было не так уж много, бродили по аэропорту, безуспешно пытаясь сделаться незаметными. Кое-кто даже шутил с туристами. Все они привыкли иметь дело со своими соотечественниками, либо обкурившимися, либо перепившими местного рома. Хуже всего были туристы, так и норовившие стянуть что-нибудь в магазине «дьюти-фри». Но такого… С подобным им сталкиваться не приходилось.
Савича просто трясло. Он то и дело связывался с Винни Арбесом, главой команды быстрого реагирования. В важных стратегических точках были расставлены снайперы. Половина была одета туристами, половина — в форму служащих аэропорта. Эти сумели слиться с общим фоном.
Прилетит ли Тамми самолетом или просто войдет?
Никто не знал. Все отели и пансионы проверялись и перепроверялись. Джимми Мейтленд засел в офисе полицейского комиссара, жарясь заживо в своем дорогом осеннем костюме. Не помогал даже потолочный вентилятор.
Как уже было сказано, в операции под кодовым названием «Треножник» принимали участие около пятидесяти агентов ФБР. Специальный агент Дейн Карвер выбрал такое название, поскольку преступница была однорукой.
Часа два спустя трясущаяся как осиновый лист Мэри-лин Уорлуски вышла из самолета, судорожно цепляясь за агента Вирджинию Косгроув. Косгроув тоже поеживалась, но она, совсем еще новичок в ФБР, не до конца сознавала всю степень опасности. Она считала себя главным действующим лицом и, поскольку прекрасно стреляла, не сомневалась, что сможет защитить Мэрилин.
— Она придет, мистер Савич, — глухо пробормотала Мэрилин, когда он снова подошел к ней в шесть часов вечера. Мэрилин стояла у справочного бюро, справа от стойки «Карибиен эйрлайнз».
— Все будет хорошо, — заверила Вирджиния, скорее возбужденно, чем ободряюще, и в тридцатый раз погладила ее по руке. — Агент. Савич не допустит, чтобы что-то случилось. Мы поймаем Тамми.
— Говорю же вам, теперь она Тимми, а Тимми способен на все что угодно.
— А я думал, она и как Тамми способна на все что угодно, — заметил Савич.
— Это точно! Будь они оба здесь, не миновать беды. Савичу впервые стало не по себе.
— Мэрилин, что значит — «оба»? — стараясь говорить спокойно, спросил он. — То есть и Тимми, и Тамми? Я не понимаю.
Мэрилин пожала плечами.
— Не хотела говорить вам, но пару лет назад видела, как это случилось. Мы были в этом прилизанном туристском городишке. Оук-Блаффс. Ну, знаете, на Мартас-Ви-ньярд. Я видела, как Тамми показалась из такого миленького розового викторианского домика, где мы жили тогда, и вдруг перевернулась несколько раз, быстро-быстро, как Линда Картер, когда собиралась превратиться в Чудо-Женщину. Так вот, Тамми обернулась Тимми, словно они слились в одно целое, и ничего страшнее я в жизни не видела, пока Тамми не вошла в комнату мотеля, вся залитая кровью того мальчишки.
Умом Савич понимал, что это чистый бред. Тамми не может превратиться из женщины в мужчину. Это невозможно. Но Мэрилин, очевидно, всему верила.
— Вам показалось, что Тамми и Тимми каким-то образом слились в одного человека?
— Вот именно. Она покрутилась несколько раз, и вдруг я увидела Тимми, такого крутого и резкого.
— И как же она выглядела, когда стала Тимми?
— Совсем как Тамми, но только это уже был парень, понимаете?
Вирджиния Косгроув недоуменно захлопала ресницами и уже хотела что-то сказать, но Савич покачал головой. Он хотел попросить Мэрилин описать Тимми, но та вдруг застыла и принюхалась — совсем как животное, почуявшее опасность.
— Тимми близко, — пролепетала она. — Совсем рядом. О Господи, как же я боюсь! Он свернет мне шею, как цыпленку, за то, что помогала вам.
— Ничего не понимаю, — шепнула Косгроув. — Значит, Тамми — мужчина?
— Думаю, мы это выясним, агент Косгроув. Не стоит на этом зацикливаться. Ваша главная забота — Мэрилин. Постарайтесь ее защитить.
Мэрилин прижалась к Вирджинии и схватила ее за руку.
— Вы не позволите ему забрать меня, агент Косгроув?
— Даже близко не подпущу. Можете на меня рассчитывать, агент Савич. Я буду оберегать ее даже ценой собственной жизни.
Прошел еще час. Осеннее солнце уже зашло, на темном небе высыпали звезды и весело подмигивал полумесяц. Цикады и сверчки завели бесконечную симфонию. Аэропорт выглядел совершенно обыденно, если не считать того, что народу было больше обычного. Правда, Савич надеялся, что Тамми не обратит на это внимания. Но на это рассчитывать не приходилось, поскольку местные копы нервничали и это было уж очень заметно. Кто же явится: Тимми или Тамми?
Савич набрал в легкие воздуха.
— Шерлок, Тимми близко, очень близко. Час назад Мэрилин сказала, что чует его. По-моему, она боится еще больше меня. Она также твердо верит, что Тамми имеет способность превращаться в Тимми.
— Ну да, а я — в крылатую фею, — кивнула Шерлок.
— Именно.
Сейчас в аэропорту почти не было туристов. Основные рейсы из Штатов прибыли, пассажиры разошлись, прибывали только редкие местные самолеты. Это было и хорошо, и плохо. Меньше конспирации, но и меньше шансов, что пострадают ни в чем не повинные люди.
Это случилось так быстро, что все и опомниться не успели. Какой-то коротышка, бледный как смерть, с коротко стриженными волосами и несколькими длинными локонами на макушке, появился как из-под земли за спиной агента Косгроув и тихо сказал:
— Только пикни, кошечка, попробуй поднять тревогу, и я перережу тебе глотку от уха до уха. Вот будет забавно, если ты еще успеешь увидеть, как твоя кровь брызжет ярко-красным фонтаном!
Вирджиния услышала тихое подвывание Мэрилин. Каким образом он оказался у нее за спиной? Почему его не заметили? И голос определенно мужской, как у этого Тимми, о котором толковала Мэрилин. Да что здесь происходит? Нужно вести себя спокойно и выждать…
— Я ничего не сделаю, — пообещала она. — Не шевельнусь.
— Вот и хорошо, — кивнул мужчина и одним взмахом перерезал ей горло. Забила кровь. Вирджиния попыталась вскрикнуть, но из груди вырвался только глухой клекот.
Он повернулся к Мэрилин, улыбнулся и сказал:
— Пойдем, бэби. Я скучал по моей милой крошке. Ты готова, бэби?
— Да, Тимми, — пролепетала она.
Он взял ее маленькую руку своей, окровавленной, а другой приставил нож к ее шее. И в этот момент Савич, говоривший по телефону с Винни Арбесом, заметил кровь, вытекавшую из горла Вирджинии. Господи, он смотрел на нее всего минуту назад. Как такое возможно? Эту же сцену наблюдали другие агенты. Вирджиния медленно повалилась на пол, заливая его кровью. Бледный как смерть мужчина, грозя ножом Мэрилин, тащил ее за собой.
Тут разразился настоящий ад. Люди вопили, бежали, застывали в ужасе или бросались на пол и прикрывали головы руками. Но самым ужасным был запах крови, наполнявший воздух.
Тамми взяла заложницу. Собственную двоюродную сестру.
Савич наконец ясно увидел лицо парня. Это лицо он узнал бы повсюду. Лицо Тамми Таттл… и в то же время не оно. Невозможно! Но Савич даже на смертном одре поклялся бы, что нож у горла Мэрилин держал мужчина. Мужчина, у которого присутствовали обе руки — это Савич видел собственными глазами.. Это, должно быть, кто-то другой, не Тамми Таттл, переодетая мужчиной. Кто-то загримировался под Тамми, чтобы их одурачить. Но как этот безумец сумел быстро и бесшумно подобраться к Вирджинии и Мэрилин и никто ничего не заметил?
Происходящее внезапно потеряло всякое подобие здравого смысла. Агенты хватали туристов и бросали на пол, пытаясь расчистить себе дорогу и добраться до похитителя и заложницы.
Один из местных полицейских, очень молодой человек с усиками, почти догнал их и, велев остановиться, выстрелил в воздух. Мужчина спокойно повернулся, молниеносно вытащил из кармана «зиг-зауэр» и пустил пулю ему в лоб. Потом повернулся и, казалось, сразу увидел Савича, стоявшего не менее чем в пятидесяти футах от него.
— Эй, это я, Тимми Таттл! Привет всем!
Савич пропустил его вопли мимо ушей. Так лучше, иначе он с места не сдвинется. Скоро за Таттла возьмутся снайперы, и все будет кончено.
Он обошел аэропорт по периметру, скользнул за стойку билетных касс и вместе с полудюжиной агентов продолжал двигаться к Тимми.
Через секунду раздались выстрелы. Громкие. Четкие. Ясные. Снайперы знали свое дело. Значит, Тамми оказалась на линии огня.
Савич поднял голову. Сейчас он всего футах в двадцати от Тимми. И не видит его. Неужели снайперы промахнулись?
Снова выстрелы, крики и тоскливые стоны оцепеневших от ужаса людей.
Савич ощутил какой-то сильный кисловатый запах и быстро повернулся. Слева от него поднимались с колен Шерлок и еще три агента. Шерлок целилась туда, где еще мгновение назад были Тимми Таттл и Мэрилин. Савич сверхчеловеческим усилием воли удержался от того, чтобы не приказать ей уйти, не вмешиваться. Ради Бога, только бы она осталась в живых! Только бы уцелела! Но что может убить ее? Мужчина, созданный безумным мозгом Тамми Таттл? Вернее, женщина, считающая себя мужчиной?
Савич увидел мелькнувший клочок одежды, снова учуял запах, крови и понял, что это может быть только Тимми. Поэтому он метнулся к конференц-залу, единственному месту, куда Тимми мог затащить Мэрилин.
Дверь распахнулась от его пинка. Савич застыл на пороге, готовый стрелять. В центре располагался большой квадратный стол, на котором стояли факс и несколько телефонов. Под потолком висел прожектор. Двенадцать стульев завершали обстановку.
И ни единой души. Но даже здесь он чуял кровь Вирджинии, мощный, тошнотворный, омерзительный запах.
Савич судорожно сглотнул, боясь, что его вырвет.
Значит, Тимми сюда не заходил. Другая комната?
Савич в сопровождении агентов перебежал через зал и увидел, как его жена, держа перед собой пистолет, открывает дверь с табличкой «Охрана».
Он мгновенно влетел в комнату. Шерлок стояла на самой середине, пока трое агентов обыскивали каждый угол. Но Шерлок, словно парализованная, не шевелилась, глядя на большое, открывавшееся наружу окно.
Заслышав шаги, она медленно повернулась к охваченному ужасом мужу, склонила голову набок, закрыла глаза и рухнула на пол.
— Шерлок!
— Господи, ее ранили?
— Что случилось?
Савич понимал, что не может, не имеет права подойти к жене и хотя бы посмотреть, что с ней, и это было тяжелее всего.
— Поднимите ее! — крикнул он на бегу. — Коннерс, обыщите все! Диверс, Конлин, Маркс и Эбрамс, вы со мной!
— Она дышит! — крикнул один из агентов. — Вроде ничего такого страшного! Парня здесь нет, Савич, и мы не знаем, куда он девался.
«Окно, — подумал он. — Шерлок смотрела на окно».
Савич поднял стул и ударил по стеклу.
Прошло еще несколько минут, прежде чем они убрали самые острые осколки и выбрались из окна, зная, что, поскольку оно было целым, значит, по логике вещей, Таттл и Мэрилин не могли скрыться этим путем. Но куда же они ушли? Агенты обыскали все что могли, заглядывали во все здания и даже в «Боинг-757», стоявший на взлетной полосе. Но убийца и заложница словно растаяли в воздухе. Никаких доказательств их присутствия, если не считать безжизненных тел Вирджинии Косгроув и полицейского, над которыми хлопотали местные эксперты.
Таттл застрелил полицейского правой рукой. Той самой, которую прострелил Савич в сарае.
Той самой, которую ампутировали в больнице.
Может, все вокруг сошли с ума?
Нет, должно же быть объяснение!
Некий мужчина пробрался в аэропорт, убил Вирджинию и схватил Мэрилин. И никто не заметил его, пока он не утащил девушку.
Никому не хотелось говорить. Все присутствующие выглядели как с тяжелого похмелья.
Савич и его команда вернулись в помещение охраны. Шерлок, попрежнему лежавшую в глубоком обмороке, накрыли одеялами. Рядом сидел местный врач.
Савич поднял жену, пошел к креслу и, не выпуская ее, сел и стал укачивать.
— Она, похоже, спит, — объяснил доктор. — Просто спит. Скоро проснется и скажет, что случилось.
— Мы дали ориентировку с описанием на Тимми Таттла и Мэрилин, — сообщил Джимми Мейтленд. — Те трое агентов, что были с Шерлок, ничего не видели. Совсем ничего.
Савич молча кивнул и погладил жену по голове. Больше он уже ничему не удивлялся. И вряд ли когда-нибудь удивится.
Наконец Шерлок открыла глаза и, как ни странно, улыбнулась.
— Почему ты держишь меня, Диллон? Что случилось?
— Ты не помнишь?
Он говорил очень медленно, словно нехотя, наверное, потому, что боялся услышать ответ.
Шерлок на минуту опустила ресницы, нахмурилась. И прошептала:
— Помню, как вбежала в эту комнату… но никого не было. Нет… не то. Что-то такое вдруг промелькнуло… Свет… что-то в этом роде. Не могу сказать.
— Но вы не видели ни Таттла, ни Мэрилин? — допрашивал Джимми.
— Тимми Таттл… да, этот безумного вида тип, бледный, как апокалиптический всадник… он держал нож у горла Мэрилин… Я была вне себя от ужаса, когда Диллон побежал за ним в конференц-зал.
— Вы видели, как Тимми туда вошел?
— Да, кажется. Но должно быть, ошиблась. Разве он не сюда вбежал?
— Мы не знаем. Никто из агентов не видел его здесь, — пояснил Савич. — Ничего, Шерлок, все в порядке. Отдохни и, может, вспомнишь что-то еще. Голова болит?
— Немного, а что?
— Как будто с похмелья?
— Откуда ты знаешь?
Савич взглянул на Джимми:
— Все, и агенты, и туристы, утверждают, что чувствуют то же самое.
— Шерлок, — спросил Мейтленд, садясь перед ней на корточки, — почему именно вы лишились сознания? Должно быть, что-то видели?
— Я думаю, сэр, напрягаю все свои мыслительные способности.
Диллон осторожно приподнял ее и усадил к себе на колени. Шерлок начало трясти. Савич с силой прижат к себе жену, защищая ее сам не зная от чего, но теряя голову от страха. Только бы с ней все было хорошо. Только бы ей не грозили никакие чудовища из темного мира.
Шерлок немного пришла в себя, отстранилась и уже увереннее сказала:
— Диллон, даю слово, со мной все в порядке. Но мне нужно хорошенько поразмыслить. Случилось что-то странное. Из ряда вон выходящее. Верно?
— Да.
— Оно тут, в глубинах моего мозга, но я вытащу это наружу.
Глава 20
Юрика, Калифорния
Морри Джоунз злобно пялился на молодую женщину, избившую его, как паршивого щенка, так, что он едва сумел уковылять от нее. Черт возьми, просто поверить невозможно. Тощая, на вид совсем девчонка, глазки голубенькие, личико невинное, типичная малышка БАП. Мало того, его болван адвокат сказал, что она едва оправилась после операции! И все же эта негодяйка его по стене растерла! У него просто руки чесались воткнуть в нее ножик. И на этот раз он сделал бы это просто так. Бесплатно.— Вы тут толковали, что адвокат мне ни к чему, что хотели просто потолковать со мной. Вроде бы какое-то предложение имеете, от которого я отказаться не могу. Небось окружной прокурор прислала?