Страница:
Итак, целый ряд фактов свидетельствует, что с течением времени в русском эпосе происходили разного рода замены «иудейского» (царя, царства, земли), – по всей вероятности, из-за утраты исторической памяти об иудейском каганате и борьбе с ним. Это с особенной убедительностью подтверждает представление о том, что наш богатырский эпос порожден «хазарской» эпохой (а не более поздними временами).
Я пролью-то, пролью-то кровь тотарьскую,
Отьсеку у тя тотарьску-ту твою голову…
* * *
Как уже сказано, великолепная былина «Илья Муромец и Жидовин» ни разу не публиковалась (целиком) в течение сорока лет – с 1918 по 1957-й год. Что же касается остальных цитированных мною в связи с ней произведений, они не появлялись в печати более семидесяти лет – с 1918 по 1990-й год (единственное исключение – «Егорий Храбрый», записанный от великой сказительницы М. Д. Кривополеновой и вошедший в переизданную после революции, в 1922 году, книгу известной фольклористки О. Э. Озаровской «Бабушкины старины»).Кто-либо, возможно, подумает, что былинные духовные стихи о Егории и Федоре не публиковались из-за их религиозного содержания, но это не так. Например, в упомянутой хрестоматии Н. П. Андреева «Русский фольклор», изданной в 1936 и 1938 годах массовым тиражом, есть раздел «Духовные стихи», в котором представлены «Голубиная книга», «О Христовом вознесении» и др., но нет ни «Егория Храброго», ни «Федора Тырянина», – хотя они, если угодно, менее «религиозны», чем вошедшие в эту хрестоматию.
Произведения, в которых сохранились явные, очевидные отзвуки свершавшейся тысячелетие с лишним назад борьбы с иудейским каганатом, не публиковались, без сомнения, потому, что в них усматривали пресловутый «антисемитизм». И в этом поистине необходимо разобраться, так как вообще многое из того, что сказано в моем сочинении, с привычной легкостью может быть интерпретировано именно как «антисемитизм»,[359] «юдофобство» – то есть негативное или даже открыто враждебное отношение к определенному народу, национальности, этносу, который-де и в целом, и в лице каждой составляющей его личности способен только наносить вред другим народам.
Антисемитизм в точном смысле сего слова это заведомо ложное умонастроение (и, тем более, порождаемое им поведение), которое, если всерьез вдуматься, по-настоящему вредит как раз его носителям, а вовсе не тем, против которых оно направлено.
Во-первых, враждебное отношение к евреям как таковым несовместимо с Христианством, легшим в основу тысячелетнего духовного бытия России, ибо никуда не денешься, например, от того факта, что первыми христианами были именно и только (за немногими исключениями) евреи, – о чем мы еще будем говорить.
Далее, негативное отношение к евреям «вообще» не несет в себе ни грана истины потому, что отнюдь не только евреи на протяжении мировой истории приносили вред и ущерб другим народам. Если постоянно говорить обо всех грехах, о тяжкой вине перед другими народами, лежащей, допустим, на англичанах, немцах, и – отрицать это бессмысленно – русских, придется, если быть последовательным, поставить эти народы в один ряд с еврейским.
Тут, правда, готово естественное возражение: речь не должна идти о народе в целом и тем более о каждой входящей в него личности; ясно, например, что русский народ не заставлял своих правителей совершать те или иные враждебные другим народам экономические, политические и идеологические акции, а «лучшие» его представители нередко протестовали или даже самоотверженно боролись против таких акций.
Но все это полностью относится и к евреям; так, например, сегодня немало евреев самым решительным образом выступает против агрессивной политики и идеологии международного сионизма. Кстати сказать, русские вообще впервые узнали об основах «сионистской политики» из изданной в 1869 году в Вильне евреем Я. А. Брафманом – между прочим, дедом (по материнской линии) одного из выдающихся русских поэтов XX века Владислава Ходасевича (1886–1939) – «Книги Кагала», за которую сионисты присвоили ему титул «ренегата» и которую многократно пытались опровергнуть.
Повторю еще раз, что понятие (или, вернее, ярлык) «антисемитизм» имеет в виду враждебность к евреям как к этносу и, значит, к любому и каждому представителю данного этноса. Однако к «антисемитам», как правило, причисляют всех, кто говорит о каких-либо «негативных» фактах и явлениях, связанных с деятельностью тех или иных евреев. И это, без сомнения, заведомая ложь и клевета.
Так, скажем, сегодня господствует критическое или даже предельно критическое отношение к Октябрьской революции. И поэтому достаточно только упомянуть о громадной роли, которую играли в этой революции евреи, чтобы тебя зачислили в «антисемиты». Обычно это обвинение сопровождается совершенно ложным заверением, что-де роль евреев в революции вовсе не была столь уж значительной.
Существует, однако, масса свидетельств, принадлежащих заведомо авторитетным наблюдателям, которых, во-первых, никак невозможно причислить к «антисемитам», и которые, во-вторых, говорят о гигантской роли евреев в Российской революции как о всецело положительном явлении. Так, например, Герберт Уэллс, посетивший Россию в 1920 году, писал, что во главе революции он увидел молодых людей, отринувших «привычную русскую непрактичность и научившихся доводить дело до конца. У них был одинаковый образ мыслей, одни и те же смелые идеи, их вдохновляло видение революции, которая принесет человечеству справедливость и счастье. Эти молодые люди и составляют движущую силу большевизма. Многие из них – евреи», хотя, оговаривает Уэллс, «некоторые из самых видных большевиков вовсе не евреи, а светловолосые северяне. У Ленина… татарский тип лица, и он, безусловно, не еврей»[360] (калмыцкие «гены» в самом деле заслонили в облике Ленина наследие его еврейских предков).
Уэллс нисколько не погрешил против правды, сказав, что всего лишь «некоторые из самых видных большевиков» были «северянами», под каковыми надо понимать, очевидно, не только русских, но и занимавших важное место в руководстве прибалтов, поляков, финнов и т. п. Что же касается колоссальной роли евреев, то для ее «обнаружения» достаточно перечислить самых-самых видных большевиков, представлявших наивысший уровень революционной власти: Ленин (по материнской линии Бланк), Троцкий (Бронштейн), Зиновьев (Радомышельский), Каменев (Розенфельд), Свердлов; в один ряд с ними можно поставить только Сталина (Джугашвили) и Бухарина.
Итак, изложены совершенно неоспоримые факты. Но абсолютно ясно, что это изложение будет квалифицировано в определенных кругах как инсинуация «махрового антисемита». И вот с этим нельзя, даже недопустимо соглашаться, ибо в противном случае мы вообще лишаемся возможности понять, да и просто изучать историю России и, более того, мира в целом.
Проблема, о которой идет речь, со всей остротой встает уже при обращении к эпохе возникновения христианства. Глубокое осмысление того, что совершилось тогда в еврейском народе, дано в работе уже не раз упомянутой Н. В. Пигулевской, – работе, созданной в 1923 году, но опубликованной только через полстолетия с лишним (!).
Главными врагами Христа, добившимися в конце концов его казни, были, как известно, фарисеи (слово происходит от арамейского «отделившиеся») – представители социально-религиозного течения, которых было тогда не столь уж много, 6000 человек, – но которые играли решающую роль в Иудее. «Фарисеи, – пишет Н. В. Пигулевская, – являлись партией, связанной с широкими кругами иудейских масс», но все же имелось «резкое расхождение народа и фарисеев в отношении к Иисусу… „Уверовал ли в Него кто из начальников или фарисеев, но только этот народ – невежда в законе – проклят он“, – говорили они»[361] (фарисеи).
Христос был казнен потому, что фарисеи опасались перехода народа на Его сторону. В Евангелии от Иоанна (12, 42) сказано даже, что «и из начальников многие уверовали в Него но ради фарисеев не исповедывали, чтобы не быть отлученными от синагоги». «Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним» (Иоанн, 12, 19). То есть речь шла об их боязни потерять власть над народом: «С этого дня положили убить Его» (там же, 53).[362]
«Кто составляет ту толпу, – задается вопросом Н. В. Пигулевская – которая теснится вокруг Иисуса, следует за ним в пустыню… и которую… называют „чернью“ и „грешниками“, за общение с которыми так упрекают Иисуса фарисеи» (цит. изд. с. 94). Сущность этих людей выражает значение употребляемого в Библии «термина am-haares, простирающегося только на еврейскую массу, еврейское простонародье, в противоположность языческим (то есть всем другим, кроме еврейского. – В.К.) народам, именуемым goyim («гои» – В.К.) … Буквальное значение слов am-haares есть «народ земли»…» (с. 98, 99). Та часть евреев, которая не относилась к am-hаагеs, «составляла товарищества (hеber)», то есть если взять слово в единственном числе – уже упоминавшийся haber, член товарищества (с. 99), хабер (арабское хабр) – «товарищ». А об am-haares один из хаберов равви Елиезер говорит: «Если бы мы не были им нужны для торговых дел, они убили бы нас» (с. 100). В книгах хаберов выражено «общее презрение и пренебрежение к am-haares… Запрещается быть его попутчиком, не следует доверять ему тайны… „Не молись перед едой с am-haares“, что равносильно запрещению совместного вкушения пищи» (с. 103).
Из среды фарисеев и, шире, хаберов вышло утверждение: «Ненависть человека am-haares (то есть из «народа земли». – В.К.) к ученому больше, чем ненависть язычника к Израилю». Поэтому «равви Иоханан сказал, что человека из am-haares позволено порвать как рыбу. Равви Самуил сын Исаака сказал: И со спины его» (с. 107).
Итак, фарисеи и – шире – хаберы («товарищи») воспринимали еврейских am-haares, «народ земли», чуть ли не как даже более чуждых и более опасных своих врагов, нежели сыны других народов, «гойи». Именно «народ земли» шел за ненавистным его убийцам-фарисеям Иисусом Христом, который так заклеймил фарисеев: «Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Иоанн, 8, 44).
Поэтому недопустимо отождествлять «хаберов» (которые, в частности, как мы видим, пришли из Хорезма к хазарам и сумели встать во главе Каганата) с евреями как народом, как этносом. Хаберы – это определенный социально-идейный слой еврейского этноса, который ставит своей задачей экономическое, политическое и идеологическое господство и над еврейским, и над всеми другими «народами земли», – что так ярко выразилось в истории Хазарского каганата.
Н. В. Пигулевская раскрыла противостояние иудейских «хаберов»-«товарищей» и «народов земли» (в том числе и единокровного этим хаберам еврейского) на пути тщательного и глубокого исследования исторических источников. Но уместно напомнить, что, в сущности, о том же самом почти за полтора столетия до Н. В. Пигулевской сказал гениальный мыслитель Иммануил Кант (1724–1804), исходивший, конечно, не из фактической истории иудейства (она тогда и не была еще сколько-нибудь серьезно изучена), но из проникновенного понимания самой «идеологии» хаберов.
В одном из главных и наиболее зрелых своих трактатов «Религия в пределах только разума» (1793) Кант, в частности, писал: «…без веры в будущую жизнь немыслима никакая религия… Едва ли можно сомневаться, что евреи так же, как и другие, даже самые грубые народы, не могли не иметь веры в будущую жизнь, а стало быть, должны были иметь свое небо и свой ад, ибо эта вера в силу всеобщих задатков человеческой природы сама собой навязывается каждому. Следовательно, наверняка преднамеренно (здесь и далее выделено самим Кантом. – В.К.) было сделано то, что законодатель этого народа… не хотел иметь ни малейшего отношения к будущей жизни… он хотел основать только политическую, а не этическую общность… И, хотя вряд ли можно сомневаться также и в том, что евреи… создавали определенную религиозную веру, которую они присоединяли к артикулам своей статутарной (то есть сводящейся к чисто «политическим» установлениям. – В.К.) веры, но все же первая никогда не входила в законодательство иудейства… оно отказало всему роду человеческому в общении, считая себя особым народом – избранником Иеговы, народом, который ненавидел все прочие народы и потому был ненавидим каждым из них».[363]
Как видим, Кант четко отграничивает то, что он назвал «законодательством иудейства» от евреев как народа. Впрочем, несмотря на это, нашлись «хаберы», которые обвинили одного из величайших и вместе с тем благороднейших творцов общечеловеческой мысли в «обосновании научного антисемитизма».
Это выразилось, например, в статье «Кант» шестнадцатитомной «Еврейской энциклопедии», изданной в 1908–1913 годах в Петербурге. Правда, поскольку Кант являл собой давно уже канонизированного корифея мировой философии, об его «пороке» говорится более или менее осторожно, – скорее как о «беде», чем как о «вине» (о Достоевском, который тогда еще только обретал высшее всемирное признание, в этой энциклопедии «попросту» сказано, что он-де «один из значительнейших выразителей русского антисемитизма»[364]): «…предрассудки, среди которых Кант вырос, как и та умственная атмосфера, в которой формулировались его религиозно-философские взгляды, лишили его по отношению к еврейству той объективности и того беспристрастия, которыми этот мыслитель отличался.[365] Итак, Кант вообще-то «отличался» объективностью и беспристрастием мысли, но кто-то настроил его против иудейства…
Ложь здесь не только в том, что Кант был более, чем кто-либо независим и свободен от давления «среды» и любых «авторитетов». В цитированном рассуждении заведомо и даже бессовестно искажена реальная ситуация; «бессовестно» потому, что в конце этой же самой энциклопедической статьи о Канте сообщается: «Кант находился в постоянной переписке с целым рядом выдающихся еврейских мыслителей; особенно интересна его переписка с Мендельсоном… Впоследствии, как выше было указано, Кант совершенно иначе относился к еврейству» (стлб. 249), – то есть у Канта как раз не было никаких изначальных «предрассудков» в отношении иудейства.
И действительно, Кант (к которому Мозес Мендельсон еще в 1760-х годах обратился письменно, а позднее приехал к нему в Кенигсберг) в течение долгого времени относился к Мендельсону и целой группе его коллег-хаберов предельно доброжелательно. Однако, глубоко изучив их «программу», он стал воспринимать ее все более критически (ср., например, его замечания об изданном в 1783 году трактате Мендельсона «Иерусалим, или О религиозной власти и иудействе»; весьма многозначительна здесь вынесенная уже в само заглавие трактата «религиозная власть»).
Словом, речь должна идти вовсе не о каких-то «предрассудках» и неудовлетворительной «умственной атмосфере», но о проникновенном понимании проблемы, достигнутом Иммануилом Кантом, несмотря даже на отсутствие в его время серьезной разработки истории иудейства. И, в конце концов, как-то даже нелепо, отмечая общепризнанную объективность и беспристрастие мысли Канта, утверждать, что, обратившись к «еврейскому вопросу», его разум вдруг почему-то оказался «лишенным» этих присущих ему более чем какому-либо мыслителю качеств…
Как уже было отмечено, «Еврейская энциклопедия» не решилась в прямой и грубой форме «заклеймить» Канта в качестве «антисемита» – то есть ненавистника целого народа. И все же по существу это было сделано, ибо в цитируемой статье «Кант» утверждается, что защитники иудейства стремились «отразить нападки со стороны научного антисемитизма 80-х годов, вдохновляемого идеями Шопенгауэра и Гартмана (Эдуард Гартман, 1842–1906; видный немецкий философ – В.К.), в свою очередь исходивших из критериев, выставленных некогда Кантом» (стлб. 249).
Итак, Кант все же представлен как основоположник «научного антисемитизма», хотя, казалось бы, гораздо уместнее было бы постараться вникнуть в суждения, повторюсь, одного из не только наиболее гениальных, но и наиболее благородных мыслителей человечества и, далее, признать правоту – пусть хотя бы даже «относительную» – этих суждений. Но на это нет и намека. «Хаберы», увы, никак не могут этого сделать уже хотя бы потому, что любое покушение на их статус «избранников Иеговы» для них неприемлемо заранее, абсолютно, безоговорочно.
Обвинения в «антисемитизме» – это постоянно применяемый и, к сожалению, в глазах множества доверчивых людей «безотказный» метод идеологической борьбы. Ну, в самом деле, как можно одобрять человека, который заведомо враждебно относится ко всем представителям данной национальности, в конечном счете будто бы даже отрицая сам ее право на существование? А именно этот смысл вкладывается в расхожее словечко «антисемитизм».
Еще в 1970-х годах «нелегальный» русский публицист Г. М. Шиманов просто и вместе с тем совершенно точно определил реальное, истинное значение этого словечка (его размышления о сей проблеме были опубликованы тогда в издающемся в Париже «Вестнике Русского христианского движения», в израильском журнале «Сион» и лишь много позднее в России – в «Нашем современнике», № 5 за 1992 год). Он показал, что определенные еврейские круги объявляют «антисемитскими» любые суждения и волеизъявления, которые по тем или иным причинам этим кругам «не нравятся», «огорчают» их…
Необходимо оговорить, что и здесь речь идет отнюдь не о каждом еврее; можно бы, например, сослаться на множество выступлений еврейских авторов, признававших тяжкую вину перед Россией своих соплеменников, возглавлявших большевизм. Более того, Г. М. Шиманов приводит высказывания видного еврейского идеолога (близкого сподвижника одного из самых знаменитых деятелей этого круга – самого Мартина Бубера) – Ш. X. Бергмана, резко обвинявшего многих представителей германского еврейства, которые в 1910 – начале 1930-х годов по сути дела «спровоцировали» нацистский переворот. Он писал, в частности, об издававшихся в Германии журналах, «со страниц которых евреи регулярно, словно инъекцию впрыскивают нигилизм и раздражение в кровь немецкого народа». Эта «роль» евреев «неизбежно внушала им ощущение превосходства, высокомерия по отношению к окружающему народу. Между тем ощущение это было совершенно безосновательное – ведь они на самом деле и существовали-то благодаря физической и духовной деятельности других народов» (см. указ. изд., с. 170, 171).
Но, увы, гораздо громче звучат голоса тех, кто навешивают ярлык «антисемитизма» на любого человека, который высказал нечто их «огорчившее». Так, например, в 1991 году были одновременно обвинены публично в «антисемитизме» два президента – господин Буш и товарищ Ельцин; первый за то, что сопротивлялся щедрому (10 млрд. долларов) финансированию США строительства еврейских поселений на оккупированных Израилем арабских землях, второй – за недостаточно резкую критику пресловутой – чисто мифической – «Памяти» во время его выступления в телемосте «Москва-Вашингтон».
В основе «мировосприятия», которое определяет такой подход к делу, лежит своего рода неукоснительное требование «хаберов» признать их исключительной, «богоизбранной» частью человечества; любые интересы и стремления остальных людей не имеют с этой точки зрения ровно никакого значения, и, если договаривать все до конца, – «остальные» люди как бы и вообще не являются людьми. И это с полной ясностью выражалось, в частности, в «теории и практике» иудаистского Хазарского каганата.
Так, в письме каганбека Иосифа (середина Х века) о входящих в состав Хазарского каганата народах не единожды сказано следующее: «Они многочисленны, как песок, который на берегу моря» (с. 102). Это «сравнение» отнюдь не случайно: все не принадлежащие к хаберам всегда имели и имеют в их глазах не более существенное значение, чем песок или даже пыль – хотя бы речь шла даже и о еврейском населении.
Поразительны, например, слова президента Всемирной сионистской организации (впоследствии – первого президента Государства Израиль) Хаима Вейцмана, произнесенные им на XX сионистском конгрессе, состоявшемся в 1937 году, когда стала очевидной вероятность грядущего уничтожения евреев гитлеровцами. Вейцман объявил, что ставит задачу спасти только «нужных» сионизму людей, сказав про остальных так: «Они – пыль, экономическая и моральная пыль в жестоком мире… Только молодая ветвь выживет… Они должны с этим согласиться»[366]
Эти слова приведены в книге «Жертвы Холокоста обвиняют. Документы и свидетельства о еврейских военных преступниках», составленной евреем (но не «хабером»!) М. Шонфельдом, который пишет о Вейцмане, Бен-Гурионе и подобных деятелях, что с их точки зрения «еврейская кровь – хорошая смазка для колес еврейского национального государства» (там же).
Разумеется, тот или иной народ в тех или иных условиях бывает вынужденным принести тяжкие человеческие жертвы. Но здесь речь идет не об этом, а о заранее принятом решении считать большинство еврейского населения Европы «экономической и моральной пылью».
Заявление Вейцмана отнюдь не было только «теоретической» постановкой вопроса: оно стало, в сущности, обязательной инструкцией для его единомышленников. Об этом со всей ясностью свидетельствуют, например, опубликованные в 1974 году в Праге высказывания из дневника за 1942–1943 годы, который вел начальник Управления по делам молодежи Еврейского совета старейшин в созданном нацистами гетто в чешском городе Терезине – Эгон (Гонда) Редлих. Он, помимо прочего, участвовал в решении вопроса о том, каких из попавших в Терезин евреев следует передать в руки нацистов для отправки в лагеря уничтожения…
15 марта 1942 года Редлих сетует: «Исключение хаверим (т. е. хаберов-товарищей. – В.К.) из списков (на отправку в нацистский лагерь. – В.К.) – трудное и ответственное дело». 25 апреля 1942 года: «Одна хаверим написала, что мы недостаточно стараемся для наших хаверим».[367] 27 декабря 1942 года: «Ассимилированных чешских иудео-христиан включали в списки на отправку вместе со всеми их родственниками, в том числе с детьми, поскольку те тоже принадлежали к отмершей, ассимилированной ветви („отмершая ветвь“, по определению Вейцмана, – это „пыль“. – В.К.). Два христианских (то есть из крещеных евреев. – В.К.) ребенка катались на санках. Одна еврейка сказала, когда увидела этих детей на санках: «Им живется лучше, чем нашим детям». Она права, и я принимаю ее упрек».
Но все же: «Вопрос терпимости велик и жгуч. Имеем ли мы право отвергать кого-нибудь только и только по политическим и религиозныь мотивам? Разве иудео-христианин не способен быть, например, поваром или чиновником (то есть приносить определенную пользу хаберам – В.К.)? Разве он виноват в том, что покинул еврейство (потому что его крестили когда-то, когда он был младенцем)?» (с. 79).
Но Редлих умел подавить эти свои колебания; в мае 1943 года он записал: «Руководство наше опасается, как бы его не заподозрили в нетерпимости (имеется в виду нетерпимость к тем, кто не принадлежит к «хаверим». – В.К.). Но руководству нужна сила, а не страх. И страх быть заподозренным в нетерпимости – это только страх, только слабость» (с. 7). И в конечном счете «хаверим» всегда «отправляли вместо себя представителей отмерших ветвей» (с. 73), к которым причислялись, разумеется, не только евреи, принявшие христианство (этих отправляли в самую первую очередь), но и все не принадлежащие к «хаверим».
Таким образом, «программа», сформулированная в 1937 году Вейцманом, неукоснительно выполнялась в чешском Терезине, – как, конечно, и во всех других местах, – хотя дело шло о еврейском населении Европы.
Но если даже не принадлежащие к сонму хаберов евреи квалифицируются как «пыль», что уж там говорить о других народах… Приведенные документы и свидетельства из новейшей истории должны помочь яснее понять отделенную от нас тысячелетием историческую реальность Хазарского каганата.