Страница:
До нужного места было час ходу. Лодка с двумя «Вихрями» летела как стрела, и вскоре впереди показался маленький плоский островок. Вряд ли он был нанесен на карты. Разве только на лоции Онежского озера. Во всяком случае, на полетной карте Давыдова его не было. Яков Степанович заблаговременно выключил моторы, и катер, едва коснувшись носом берегового песка, закачался на поднятой им же волне. Швартовка настоящего морского волка.
— Приехали! — провозгласил старый моряк. — Милости просим.
Прокофьева вытащили из лодки. К месту исцеления вела каменистая тропинка, удивленный Давыдов увидел под ногами каменные плиты. Пройдя по тропке, они оказались на идеально круглой поляне, по краям которой стояли каменные столбы, а в центре — широкий плоский камень. Больного уложили на плиту. Коснувшись ее рукой, Давыдов ощутил, что камень очень теплый, почти горячий. Солнца не было, согревать его было нечем. Капитан с удивлением взглянул на Журавлева. Хитро улыбаясь, старик поманил его за собой. Остановились у одного из столбов. Женька остался ассистировать сестре у горячего камня. Положив ладонь на столб, Анатолий почувствовал, что поверхность у него не гладкая. Приглядевшись, он увидел, что сквозь трещины и неровности камня отчетливо проглядывали какие-то неведомые символы: не то скандинавские руны, не то пиктограммы. Чудные звери, человеческие фигурки, лодки, рыбы…
— Интересно? — прищурился старик. — То-то. Древнее место. Ты что сейчас чувствуешь?
Давыдов пожал плечами:
— Не знаю.
— А ты слушай, себя слушай, место это слушай, внутрь себя смотри. Это не сразу проявляется, медленно…
Уложив Петра спиной вверх, Алена и Женька что-то делали, заслонив раненого от капитана и старика. Девушка что-то говорила, но слова до них не доносились. Давыдов замер. Минут через пятнадцать он почувствовал. С ним вроде бы ничего не происходило, но что-то изменилось: обострились слух, зрение. Давыдову казалось, он чувствует, как где-то в чаще крадется неведомый зверь, а в озере плывет рыба. Мысли стали ясными, на душе посветлело, что ли. Теперь он понял, зачем на это место приходили древние охотники. Уйдя отсюда, нельзя, просто невозможно было вернуться без добычи. Анатолий обернулся к Журавлеву и кивнул. Понял.
А у камня готовилось чудо. Прокофьев лежал уже на спине. Девушка и мальчик взяли его за руки и принудили сесть. Потом, подставив свои плечи для опоры, — встать. Петр шатался, но стоял. Девушка отошла. Теперь больной стоял самостоятельно, лишь слегка опираясь о плечо мальчишки. Алена, вытянув руки, поманила Петра к себе, тот качнулся, но, удержавшись на ногах, сделал первый шаг. За ним второй. Девушка пятилась, а Прокофьев все увереннее шагал к ней. К катеру он добрался сам. На обратном пути всеобщей эйфории не разделял только Давыдов. Прокофьев снова становился опасен. Нужно было уходить. И чем скорее — тем лучше. Анатолий угрюмо смотрел на спутников: Прокофьев был счастлив, а девушка гордо улыбалась. Пока все восхищались ее талантами, Анатолий отмалчивался на корме.
— Чего грустишь? — поинтересовался старик.
— Как от вас к железной дороге пробраться?
— К своим? Тропа с заднего двора — как раз на станцию. Куда хочешь направиться?
Давыдов неопределенно хмыкнул.
— Чего молчишь?
— Это он меня опасается, — встрял Петр. — Не беспокойся, я вроде бы твой должник.
— Это ты у нее должник, — Анатолий кивнул в сторону девушки.
— Между прочим, настоящие джентльмены о присутствующей даме в третьем лице не говорят, — огрызнулась Алена. Продолжать пикировку у Давыдова настроения не было.
— У нас с тобой теперь руки развязаны… — начал Петр, весело улыбаясь.
— Не у нас, а у меня. Я ухожу завтра. Один. Если ты считаешь себя моим должником, то спокойно подождешь до вечера. А там — как угодно, конвоировать тебя куда бы то ни было я не собираюсь. А в таких компаньонах, сам понимаешь…
Давыдов молчал, пока они не причалили к пристани у маяка. За ужином старик пытался было его разговорить, но тщетно. Общения не получалось. Давыдов ушел в глухую оппозицию. Спать он улегся с пистолетом под подушкой. Не успел заснуть, как в комнату, притворив за собой дверь, вошел старик.
— Может, не стоит тебе с ним так? Он сейчас к тебе совсем не плохо относится.
— Давно ли? Давно ли он за мной по лесу с автоматом гонялся? Какого рожна ему теперь воевать против своих? Он элементарно может меня прикончить и вернуться домой с честью. Ради чего ему превращаться в загнанного зайца? Дальше-то что? Куда ему со мной идти? Ему, после всего, что они навертели, одна дорожка — к стенке.
Старик тяжело вздохнул.
— Ты еще молодой и не знаешь, какие государство умеет игры устраивать. Главное — выжить. Выжить и не замараться в этом дерьме. В такое время для семьи, для детей себя сберечь надо. Я не знаю, что тебе посоветовать. Он вроде — тоже на службе. Пока паны дерутся…
— Теперь это называется: пока паны страну продают.
— Ну, эти ваши железки, слава Богу, еще не вся страна. Да и вдвоем вам легче было бы пройти. Если вас где пасут его знакомые, он-то их во всяком случае узнает, в отличие от тебя.
— Знаете, я, конечно, молодой, многого не знаю и всю жизнь над замполитовскими байками про героизм на рабочем месте хихикал, всерьез не принимал, пока в упор не столкнулся. Был у нас случай, когда только одной исправной локационной станции удалось пресечь довольно крупную авантюру. Так что сегодня здесь — завтра там… Чиновное быдло рвется к власти и хмелеет от безнаказанности. И потом, я не люблю, когда людей списывают в утиль, как некий безликий человеческий материал. А дружки этого бывшего комитетчика отправили на тот свет ни в чем не повинный экипаж и еще двух человек. А у каждого из них дети. Я документы смотрел. И меня бы, не задумываясь, туда же отправили. Так что такой компаньон мне не нужен!
Моряк понял, что разговор закончен, и, вздохнув, встал.
— Тебе куда нужно? На юг или на север?
— На юг, в свою часть.
— Тогда твой поезд в десять. Тебя во сколько разбудить?
— Сам встану…
Давыдов встал в шесть, позавтракал в компании Женьки остатками ужина и в семь уже шел по лесной тропинке. До станции было километров восемь, и он наслаждался прогулкой по лесу. Попрощался он лишь со стариком и мальчиком. Взял с собой только «дипломат» и ушел.
Глава 27.
Глава 28.
— Приехали! — провозгласил старый моряк. — Милости просим.
Прокофьева вытащили из лодки. К месту исцеления вела каменистая тропинка, удивленный Давыдов увидел под ногами каменные плиты. Пройдя по тропке, они оказались на идеально круглой поляне, по краям которой стояли каменные столбы, а в центре — широкий плоский камень. Больного уложили на плиту. Коснувшись ее рукой, Давыдов ощутил, что камень очень теплый, почти горячий. Солнца не было, согревать его было нечем. Капитан с удивлением взглянул на Журавлева. Хитро улыбаясь, старик поманил его за собой. Остановились у одного из столбов. Женька остался ассистировать сестре у горячего камня. Положив ладонь на столб, Анатолий почувствовал, что поверхность у него не гладкая. Приглядевшись, он увидел, что сквозь трещины и неровности камня отчетливо проглядывали какие-то неведомые символы: не то скандинавские руны, не то пиктограммы. Чудные звери, человеческие фигурки, лодки, рыбы…
— Интересно? — прищурился старик. — То-то. Древнее место. Ты что сейчас чувствуешь?
Давыдов пожал плечами:
— Не знаю.
— А ты слушай, себя слушай, место это слушай, внутрь себя смотри. Это не сразу проявляется, медленно…
Уложив Петра спиной вверх, Алена и Женька что-то делали, заслонив раненого от капитана и старика. Девушка что-то говорила, но слова до них не доносились. Давыдов замер. Минут через пятнадцать он почувствовал. С ним вроде бы ничего не происходило, но что-то изменилось: обострились слух, зрение. Давыдову казалось, он чувствует, как где-то в чаще крадется неведомый зверь, а в озере плывет рыба. Мысли стали ясными, на душе посветлело, что ли. Теперь он понял, зачем на это место приходили древние охотники. Уйдя отсюда, нельзя, просто невозможно было вернуться без добычи. Анатолий обернулся к Журавлеву и кивнул. Понял.
А у камня готовилось чудо. Прокофьев лежал уже на спине. Девушка и мальчик взяли его за руки и принудили сесть. Потом, подставив свои плечи для опоры, — встать. Петр шатался, но стоял. Девушка отошла. Теперь больной стоял самостоятельно, лишь слегка опираясь о плечо мальчишки. Алена, вытянув руки, поманила Петра к себе, тот качнулся, но, удержавшись на ногах, сделал первый шаг. За ним второй. Девушка пятилась, а Прокофьев все увереннее шагал к ней. К катеру он добрался сам. На обратном пути всеобщей эйфории не разделял только Давыдов. Прокофьев снова становился опасен. Нужно было уходить. И чем скорее — тем лучше. Анатолий угрюмо смотрел на спутников: Прокофьев был счастлив, а девушка гордо улыбалась. Пока все восхищались ее талантами, Анатолий отмалчивался на корме.
— Чего грустишь? — поинтересовался старик.
— Как от вас к железной дороге пробраться?
— К своим? Тропа с заднего двора — как раз на станцию. Куда хочешь направиться?
Давыдов неопределенно хмыкнул.
— Чего молчишь?
— Это он меня опасается, — встрял Петр. — Не беспокойся, я вроде бы твой должник.
— Это ты у нее должник, — Анатолий кивнул в сторону девушки.
— Между прочим, настоящие джентльмены о присутствующей даме в третьем лице не говорят, — огрызнулась Алена. Продолжать пикировку у Давыдова настроения не было.
— У нас с тобой теперь руки развязаны… — начал Петр, весело улыбаясь.
— Не у нас, а у меня. Я ухожу завтра. Один. Если ты считаешь себя моим должником, то спокойно подождешь до вечера. А там — как угодно, конвоировать тебя куда бы то ни было я не собираюсь. А в таких компаньонах, сам понимаешь…
Давыдов молчал, пока они не причалили к пристани у маяка. За ужином старик пытался было его разговорить, но тщетно. Общения не получалось. Давыдов ушел в глухую оппозицию. Спать он улегся с пистолетом под подушкой. Не успел заснуть, как в комнату, притворив за собой дверь, вошел старик.
— Может, не стоит тебе с ним так? Он сейчас к тебе совсем не плохо относится.
— Давно ли? Давно ли он за мной по лесу с автоматом гонялся? Какого рожна ему теперь воевать против своих? Он элементарно может меня прикончить и вернуться домой с честью. Ради чего ему превращаться в загнанного зайца? Дальше-то что? Куда ему со мной идти? Ему, после всего, что они навертели, одна дорожка — к стенке.
Старик тяжело вздохнул.
— Ты еще молодой и не знаешь, какие государство умеет игры устраивать. Главное — выжить. Выжить и не замараться в этом дерьме. В такое время для семьи, для детей себя сберечь надо. Я не знаю, что тебе посоветовать. Он вроде — тоже на службе. Пока паны дерутся…
— Теперь это называется: пока паны страну продают.
— Ну, эти ваши железки, слава Богу, еще не вся страна. Да и вдвоем вам легче было бы пройти. Если вас где пасут его знакомые, он-то их во всяком случае узнает, в отличие от тебя.
— Знаете, я, конечно, молодой, многого не знаю и всю жизнь над замполитовскими байками про героизм на рабочем месте хихикал, всерьез не принимал, пока в упор не столкнулся. Был у нас случай, когда только одной исправной локационной станции удалось пресечь довольно крупную авантюру. Так что сегодня здесь — завтра там… Чиновное быдло рвется к власти и хмелеет от безнаказанности. И потом, я не люблю, когда людей списывают в утиль, как некий безликий человеческий материал. А дружки этого бывшего комитетчика отправили на тот свет ни в чем не повинный экипаж и еще двух человек. А у каждого из них дети. Я документы смотрел. И меня бы, не задумываясь, туда же отправили. Так что такой компаньон мне не нужен!
Моряк понял, что разговор закончен, и, вздохнув, встал.
— Тебе куда нужно? На юг или на север?
— На юг, в свою часть.
— Тогда твой поезд в десять. Тебя во сколько разбудить?
— Сам встану…
Давыдов встал в шесть, позавтракал в компании Женьки остатками ужина и в семь уже шел по лесной тропинке. До станции было километров восемь, и он наслаждался прогулкой по лесу. Попрощался он лишь со стариком и мальчиком. Взял с собой только «дипломат» и ушел.
Глава 27.
НИТЬ АРИАДНЫ.
Первыми на совете старейшин «Зоопарка» докладывались Медведев и Зубров. Они спешили ввести Воробьева в курс того, что удалось узнать на месте аварии. Их доклад кроме достоверных фактов изобиловал допущениями и предположениями. Главное, что они выяснили: комплекса на борту не было. Специалисты из службы вооружения сделали анализ поднятых из воды стоек аппаратуры и в один голос утверждали: техника неисправна и находилась на борту самолета для того, чтобы ввести спецслужбы в заблуждение. Из числа людей, присутствовавших на борту, один, вероятно, все еще жив. Кто предпринял попытку уничтожить улики, было по-прежнему не ясно. Этот кто-то располагал в своем арсенале достаточно широким набором средств. Хватало и других загадок. Например, кто сбил вертолет? Когда произошла подмена комплекса и откуда взялась троица в тюремной робе? Куда ни сунься — одни вопросы, а ответов нет. — Пока мы не можем утверждать с полной определенностью, кто главный виновник торжества. Если комплекс увел Мошаров, то куда он его дел? Кому его могла продать такая мелкая сошка? — Зубров воткнул в розетку вилку электрочайника. — Кофе будем?
Воробьев и Медведев кивнули.
— Возможно, он украл комплекс для кого-то. Но тут начинаются неувязки, — продолжил Медведев. — Во-первых, то, что мы выловили из воды, — допотопный вариант «Акинака», его первоначальная идея. Но даже эта аппаратура попасть к начальнику базы не могла. Так что начинаем с завода. Несколько пеналов с исправными ракетами и прибор автономного пуска на борт все же попадают. Я изучил историю создания комплекса. Дело в том, что у этой древней версии ракет не было, так что для полного антуража пришлось грузить вполне исправные. Но несколько пеналов грузят без ракет. Должно быть, для количества туда какой-то груз все-таки положили, но какой — сейчас неизвестно. В пустых пеналах тот самый единственный уцелевший похоронил своих товарищей. Число пеналов соответствует указанному в сопроводительных документах. Но на базе пустым пеналам тоже взяться неоткуда. Без заводчан опять не обошлось. Дальше — взрыв на борту. Кто подложил мину? Скорее всего, кто-то из отправляющих груз. Солдаты вспомнили, что Мошаров передавал какую-то коробку своему подчиненному, майору Макарову. Его тело, кстати, пострадало больше остальных. А где он взял мину? Чей вертолет, откуда? Мы послали запросы относительно личности спецназовца-ликвидатора, тело которого нашли на острове. Пока ждем результаты. На некоторых частях сбитого вертолета стояли заводские номера, сейчас мы пытаемся установить, какому ведомству принадлежала сбитая машина. Данных пока нет. Трое на берегу — новая загадка! Кто такие, как там оказались? Среди пассажиров транспортника их не значилось. И погибли они явно где-то в другом месте — застрелены из АКМ, этого оружия на борту опять-таки не было. Может, они как-то связаны с вертолетом? А может, и нет. Мы подключили парня из петрозаводской милиции, он тоже наводит справки, а пока… — Майор развел руки.
Зубров встал, расстелил газету и организовал на ней фуршет: налил всем кофе, заперев дверь кабинета на ключ, вытащил из сейфа бутылку коньяку и рюмки. На закусь открыл банку шпрот, высыпал на стол вареные яйца. Настрогал толстыми ломтями сыр и копченую колбасу, разломал плитку шоколада. Воробьев довольно крякнул.
— Хорошо гостей встречаете!
— Стараемся. Ну, за успех нашего безуспешного расследования.
Зажевав коньяк сухарем, Медведев продолжал:
— И самое неприятное. Где-то гуляют четыре ракеты и прибор автономной стрельбы, и кто-то в любой момент может пустить их в ход.
Настал черед Воробьева делиться информацией. О гибели Драгунского все уже знали.
— Мои данные во всем пересекаются с вашими. Подсказка Драгунского, что контейнер в порту, вполне подтверждается отсутствием комплекса на месте аварии. Наши люди прошли вдоль железнодорожной линии, на которой был обнаружен пустой контейнер, в котором якобы на разборку была отправлена партия старой аппаратуры. Думаю, это как раз то, что и оказалось на борту. Так вот, они нашли место перегрузки. В одном из домов близ станции живет пенсионерка, к которой заходил Драгунский. Она говорит, что перегрузкой контейнеров занимались люди, прибывшие на машинах, номера которых совпадают с номерами автокрана и панелевоза автохозяйства НПО «Прогресс». Настоящий номер пустого контейнера экспертам тоже удалось установить. Проверка рынка, к сожалению, многого не дала. Прежние хозяева — торговцы из Армении — уехали домой, и теперь их не найти. А продавцы из соседних ларьков не помнят, кто именно увозил контейнер. Сами понимаете, этот контингент не шибко мечтает сотрудничать с нами, но в записях охраны указано, что именно в тот день на рынке были те самые кран и платформа. Я прикинул — скорее всего, вместо рухляди с завода отправили «Акинак», иначе они бы просто не успели все это организовать. Далее, Драгунский явно пытался указать на то, что контейнер в порту. Результаты экспертизы тоже говорят о каком-то порте на Неве, именно на реке, а не на заливе или Ладоге.
Зубров соорудил из сухарей и шпротин бутерброды, налил еще по одной. Это у немцев бутерброд — хлеб с маслом, в России это хлеб с чем угодно, хоть с тем же хлебом. После второй все несколько минут, сосредоточенно размышляя, жевали.
— Я навел справки, какие порты, пирсы и прочее на реке оборудованы для погрузки контейнеров. Оказалось, не так много, а в интересующем нас районе всего один.
Воробьев подошел к карте и, близоруко щурясь, ткнул сложенными очками куда-то в район Кировска.
— Есть предложение туда наведаться, только придется взять подкрепление. Ордер я уже выбил, а с вас — группа вооруженных товарищей.
Медведев кивнул.
— Давайте с утра. А то этот вопрос еще согласовать надо…
— Давайте помянем твоего лейтенанта. — Зубров, а следом и все остальные встали. Третью выпили не чокаясь.
Зазвонил телефон. Увидев, где мигает лампочка вызова, Медведев выбрал из нескольких аппаратов нужный и снял трубку. Слышимость была так себе.
— Приветствую! Это Кучеров Федор из Петрозаводска! Вы меня еще помните?
— Мы вроде уже на «ты».
— Ну ладно, значит, помнишь, — Кучеров рассмеялся. — Материалы про жмуриков в черном интересуют?
— Очень, — оживился Медведев, делая знак сотрапезникам, чтобы не шумели.
— Ситуация нарисовалась такая: эти друзья у нас нигде не проходят, но как только я направил запрос в Москву, мне сразу дали по лапам.
— Кто, соседи?
— Нет, кто-то нажал на мое начальство по линии правительства. Странно, да? Если игры устраивает соседнее ведомство, оно обычно признается или предупреждает. Слава Богу, что при нынешнем беспределе хотя бы ставит в известность. А здесь — черная дыра. Ладно, если что узнаете — держите меня в курсе.
— Добро, не теряйся…
«Группу товарищей» взяли в Каменке. На этот раз Медведев задействовал целый взвод. Время поджимало. Упрямый Медведев надеялся, что пропавший комплекс найдется прямо сегодня. Впереди колонны, пробивая себе дорогу в потоке машин «мигалкой» и сиреной, шел нефедовский «уазик» со следователями. Бритые мальчики в иномарках окидывали пассажиров «уазика» колючими взглядами, пытаясь навскидку определить их социальный статус и возможную огневую мощь. «Хозяева жизни», — сплюнул в форточку Зубров. Понятное дело, сейчас «мигалки» и сирены только дети на самокаты не ставят. Правда, от морд зеленых армейских грузовиков бритые отскакивали, как горох от стенки. С солдата-водителя в случае аварии взять нечего, армия давно уже снова стала рабоче-крестьянской. Поток машин выпустил частников из своих оков только возле Ржевки, и колонна сразу набрала скорость под восемьдесят. Воробьев оглянулся — грузовики не отставали. Врубив фары, они уверенно перли вперед, заставляя встречный транспорт прижиматься к обочине.
Подъезжая к месту, «мигалку» выключили. Колонна, завизжав тормозами и подняв клубы пыли, замерла у ограды контейнерного терминала. Бойцы горохом посыпались из машин. По команде одна группа мгновенно оцепила периметр склада, а вторая устроила полномасштабный штурм. Когда пригласили следователей, весь персонал уже лежал рядком на полу конторы в положении руки за голову, ноги на ширине плеч. Больше всего досталось вздумавшему возмущаться сторожу в воротах. Размахивая газовым пистолетом, мальчик в камуфляже попытался изобразить подъем своих напарников по тревоге, но его инициатива была пресечена быстро и жестко — прикладом в лоб. Капитана штурмовой группы претензии сторожа позабавили:
— Знаешь, дружок, мы не милиция, а армия, это они с ордерами и резиновыми палками ходят, мы свои действия обычно не объясняем.
Прибежавшие на шум остальные охранники незамедлительно побросали свои игрушки, в том числе и два «ремингтона», на землю.
Следователям был нужен конторщик или лицо, ведущее учет. Солдаты быстренько вытащили из общей кучи перепуганного юношу в песочного цвета хлопчатобумажной форме и бейсболке с надписью «Речфлот».
— Нас интересует ваш учет.
— По какой линии, у нас он разный, вас что интересует? — Юноша демонстрировал готовность предоставить столь серьезным гостям всю интересующую их информацию.
— Контейнеры, конкретно десятитонник № 23 498 765.
Воробьев протянул парню листок с номером. Тот взял бумажку и начал быстро листать свои гроссбухи. Когда парень нашел нужную запись, на его лице отразилось искреннее недоумение.
— Извините, а чего в нем такое? Тут столько народу им интересуется. Сначала его какой-то парень искал, он с отправителями уехал. Потом…
— Боюсь, вам придется очень подробно рассказать, каким образом он уехал с этими отправителями, — заорал Воробьев. — Ну так что? Может, сразу поделитесь?
— А мы-то чего? — вступился за своих один из лежащих на полу охранников. — Контейнер-то ваши же и грузили, и парня этого они задержали, а не мы.
— Наши? — в один голос спросили Воробьев и Медведев.
— А то, — подтвердил конторщик. — Вы посмотрите, кто отправитель. В/ч 4779. У нас все бумаги, все накладные, в чем дело-то? Мы и документы у них смотрели. Все нормально. А контейнер ваш, будь он неладен, еще вчера погрузили. Пожалуйста — судно «Ариадна». Карго принял груз, все отметки у нас есть, пожалуйста! Да вы возьмите, смотрите сами.
Следователи переглянулись, первым нашеся Медведев.
— Где она, «Ариадна» эта?
— Не знаю, в смысле, ушла вниз по реке, а конечный пункт нам неизвестен.
— Олег Владимирович, выходи на оперативного! Немедленно! — скомандовал Медведев. — В «уазике» радио, пусть ищут это судно, пока оно совсем не пропало! Вы уверены, что не знаете, куда ушел корабль?
— Дело в том, что у нас нет необходимости отслеживать контейнер. Его же военные сами до отправки стерегли. Мы только погрузкой занимались, а они его сами сдавали и все такое. А больше ничего на это судно не грузили, так что наше дело маленькое. Я для порядка отметки попросил поставить — он здесь все же стоял, контейнер этот. Если какая проверка, таможня там или еще кто, чтоб все без нарушений. А что не так? Мы к нему даже не подходили. Военные сказали, что груз секретный, и близко никого не подпускали. Они и парня того увели, он заявил, что это его контейнер, а они его задержали и увезли… Мы сначала думали — он с ними.
— Вы говорите, у них документы видели.
Парень кивнул.
— А какие?
— Их старшой мне удостоверение показывал.
— Фамилию вы, конечно, не помните.
— Да я и не запоминал, зачем? Нам больше накладные нужны.
— А какое было удостоверение? — вдруг спросил Воробьев. Он почувствовал, что где-то совсем рядом находится что-то хорошо знакомое. Но что — он пока никак не мог вспомнить, поэтому старался собрать максимум сведений и получить их хотел сейчас, немедленно. — Вот такое? — Он достал свои эфэсбэшные «корочки». — Или… — обернулся к командиру автоматчиков: — Покажите, пожалуйста, ваше… Или как это?
— Как у вас.
— Точно?
— Разве их спутаешь, — удивился парень.
— Готово! Оповестили мореманов, они это корыто быстренько отыщут! — вернулся в контору капитан Зубров. — А у вас как дела?
— Да не особо, — подвел итоги Медведев. — Ловить здесь больше нечего, забираем все документы и двигаем в город. Олег Владимирович, оставайся тут, сейчас бригада подъедет, оформляйте все как положено. А там, я думаю, охрану можно будет и снять.
Следователи вышли на крыльцо.
— Кто что думает? — на правах старшего начал Борис Александрович. — Комплекс на борту, причастность завода практически доказана. Главное — не дать им вывезти «Акинак» за границу. Только бы моряки не оплошали.
— Ну, ты оставайся, а мы поехали. — Зубров кивнул, и майор направился к машине. — Дмитрий Ильич, ты едешь или остаешься?
— М-м-м?! Да, да, конечно, еду. — Воробьев поднял глаза на следователя, он разглядывал песок под ногами. Им здесь были посыпаны все дорожки. Наверное, тот самый речной песок, с помощью которого им подал знак лейтенант Александр Драгунский.
Воробьев пошел к машине, чувствуя, что все-таки он что-то проглядел, прошел совсем рядом и не заметил.
Медведев в машине изучал конфискованные документы.
— Ну, теперь не уйдут. Маскировка под военных, конечно, липа, но печать они себе соорудили как настоящую. С этим, пожалуй, переборщили…
Вот оно! В мозгу Воробьева будто вспыхнули цифры номера части. Теперь он вспомнил, где видел тот номер раньше.
— Дуй на КП к пограничникам! Их моряки должны брать эту «Ариадну», — пояснил Медведев, обернувшись с переднего сиденья к Воробьеву.
— Борис Александрович! Вы меня где-нибудь в районе Литейного можете выбросить?
— А что стряслось?
— Насчет части, боюсь, она настоящая.
Медведев впился глазами в эфэсбэшника.
— Это что? Ваши игры? Судя по номеру, часть или ваша, или МВД. Так что происходит, компаньон? Или ты нас все это время за нос водишь? Или твое начальство туману напускает?
— Пока не знаю. — Воробьев, не пряча глаз, взглянул на контрразведчика. — Узнаю — сообщу. Но не думаю, что все это устроено нашим ведомством, во всяком случае не здешним ее отделением.
До Литейного ехали молча. Высадив Воробьева, машина резво рванула по Шпалерной. Не заходя к себе, Дмитрий Ильич направился к начальству.
— Ну, чем порадуешь? Вид у тебя такой, будто ты вцепился зубами в хвост жертвы и теперь не отпустишь.
— Роман Валерьевич, мне нужна информация о войсковой части 4779.
Шеф удивленно поднял брови.
— Что за часть?
— Вот и я хочу узнать, что это за часть.
— Добро. Сейчас затребуем справку. — Шеф потянулся к селектору. — 4779, что-то знакомое…
Ответа пришлось ждать полчаса. Все это время Воробьев нервно барабанил пальцами по столу и невпопад отвечал на вопросы начальника.
— Да не волнуйся ты так, Дмитрий Ильич! Отыщется твоя часть, если только она существует.
— Я, Роман Валерьевич, по другому поводу волнуюсь. Вы мне можете прямо сказать, это наша акция? Я не под себя копаю?
Шеф пристально глядел на следователя из-под выцветших кустистых бровей.
— Нет. Заявляю четко и вполне официально. Во всяком случае, меня ни о чем подобном не информировали.
Вошла девушка с компьютерной распечаткой.
— Роман Валерьевич, тут с этой частью странное что-то творится. Файлы о ней закрыты. У нас нет доступа к этой информации. С 1993 года эта часть как бы не существует. Я тут из наших архивов кое-что смогла выудить. — Она протянула лист с несколькими абзацами текста. — А больше у нас ничего нет.
Дальнозоркий шеф отодвинул от себя распечатку и, нахмурившись, прочитал текст.
— Ну конечно! Как же я забыл? Антитеррористическая группа, по типу и подобию московской «Альфы» и украинского «Беркута». Ее после путча вроде бы разогнали. Еще при прежнем начальстве. Ей Слугарев из первопрестольной занимался, да ты его должен знать, вы вместе академию заканчивали. Вроде бы он на год раньше. Он последний, кто ими заведовал.
Воробьев вспомнил лицо человека в служебной «Волге», въезжающей в ворота КПП «Прогресса». Все плитки мозаики встали на свои места.
— Роман Валерьевич, я вас прошу, наведите справки по своим каналам, что сейчас с этим подразделением.
Шеф хмыкнул.
— Ну ладно, так и быть.
Он придвинул к себе телефон правительственной связи и набрал номер. После обмена приветствиями попросил собеседника навести нужные справки. Тот обещал перезвонить через несколько минут. Положив трубку, шеф с самым серьезным видом уставился на Дмитрия Ильича.
— Уверен, что правильный след взял? Я самому звонил, улавливаешь?
Воробьев улавливал. Ни для кого в управлении не было секретом, что шеф сел в свое кресло благодаря капитальной московской протекции. Хотя было бы неправдой сказать, что он не соответствовал своей должности. При нем управление развернулось в полную силу, но слушок о волосатой лапе все же остался. Наконец раздался долгожданный звонок. Шеф взял трубку, с минуту слушал собеседника, потом удивленно воззрился на подчиненного.
— Понял, товарищ генерал, возьму на личный контроль. Будем действовать с максимально возможной быстротой. Понял вас, буду докладывать…
Роман Валерьевич аккуратно положил трубку.
— Ну и каша заваривается. Что же вы все-таки такое откопали?
— Судно «Ариадна», зафрахтовано фирмой «Балттранс-Нева», конечный пункт назначения Дуррес[5]. Оно уже двенадцать часов назад прошло дамбу, сейчас на выходе из наших территориальных вод, — доложил капитан второго ранга — оперативный дежурный штаба морских сил Северо-Западного округа.
— Что ж вы так поздно спохватились? Надо было в порту брать.
— Как только смогли, так и спохватились, — ответил Медведев. — Задержат?
— Катер вышел на перехват, вообще поздновато. А там — как фишка ляжет. — Капитан пожал плечами. — Должны поймать, — добавил он, заметив страдальческий взгляд майора.
— А если уйдет?
— Не уйдет.
— Ну а все-таки, чисто гипотетически? Его в открытом море можно задержать?
Оперативный хмыкнул.
— Смотря под чьим флагом идет. Сейчас проверим.
Кавторанг подъехал на катающемся кресле к столу с компьютером. Минуту он щелкал клавишами, прогоняя строки и столбцы какой-то базы данных.
— Принадлежность наша. Так что не дрейфь, майор, прорвемся. Если что — флот поможет.
Воробьев и Медведев кивнули.
— Возможно, он украл комплекс для кого-то. Но тут начинаются неувязки, — продолжил Медведев. — Во-первых, то, что мы выловили из воды, — допотопный вариант «Акинака», его первоначальная идея. Но даже эта аппаратура попасть к начальнику базы не могла. Так что начинаем с завода. Несколько пеналов с исправными ракетами и прибор автономного пуска на борт все же попадают. Я изучил историю создания комплекса. Дело в том, что у этой древней версии ракет не было, так что для полного антуража пришлось грузить вполне исправные. Но несколько пеналов грузят без ракет. Должно быть, для количества туда какой-то груз все-таки положили, но какой — сейчас неизвестно. В пустых пеналах тот самый единственный уцелевший похоронил своих товарищей. Число пеналов соответствует указанному в сопроводительных документах. Но на базе пустым пеналам тоже взяться неоткуда. Без заводчан опять не обошлось. Дальше — взрыв на борту. Кто подложил мину? Скорее всего, кто-то из отправляющих груз. Солдаты вспомнили, что Мошаров передавал какую-то коробку своему подчиненному, майору Макарову. Его тело, кстати, пострадало больше остальных. А где он взял мину? Чей вертолет, откуда? Мы послали запросы относительно личности спецназовца-ликвидатора, тело которого нашли на острове. Пока ждем результаты. На некоторых частях сбитого вертолета стояли заводские номера, сейчас мы пытаемся установить, какому ведомству принадлежала сбитая машина. Данных пока нет. Трое на берегу — новая загадка! Кто такие, как там оказались? Среди пассажиров транспортника их не значилось. И погибли они явно где-то в другом месте — застрелены из АКМ, этого оружия на борту опять-таки не было. Может, они как-то связаны с вертолетом? А может, и нет. Мы подключили парня из петрозаводской милиции, он тоже наводит справки, а пока… — Майор развел руки.
Зубров встал, расстелил газету и организовал на ней фуршет: налил всем кофе, заперев дверь кабинета на ключ, вытащил из сейфа бутылку коньяку и рюмки. На закусь открыл банку шпрот, высыпал на стол вареные яйца. Настрогал толстыми ломтями сыр и копченую колбасу, разломал плитку шоколада. Воробьев довольно крякнул.
— Хорошо гостей встречаете!
— Стараемся. Ну, за успех нашего безуспешного расследования.
Зажевав коньяк сухарем, Медведев продолжал:
— И самое неприятное. Где-то гуляют четыре ракеты и прибор автономной стрельбы, и кто-то в любой момент может пустить их в ход.
Настал черед Воробьева делиться информацией. О гибели Драгунского все уже знали.
— Мои данные во всем пересекаются с вашими. Подсказка Драгунского, что контейнер в порту, вполне подтверждается отсутствием комплекса на месте аварии. Наши люди прошли вдоль железнодорожной линии, на которой был обнаружен пустой контейнер, в котором якобы на разборку была отправлена партия старой аппаратуры. Думаю, это как раз то, что и оказалось на борту. Так вот, они нашли место перегрузки. В одном из домов близ станции живет пенсионерка, к которой заходил Драгунский. Она говорит, что перегрузкой контейнеров занимались люди, прибывшие на машинах, номера которых совпадают с номерами автокрана и панелевоза автохозяйства НПО «Прогресс». Настоящий номер пустого контейнера экспертам тоже удалось установить. Проверка рынка, к сожалению, многого не дала. Прежние хозяева — торговцы из Армении — уехали домой, и теперь их не найти. А продавцы из соседних ларьков не помнят, кто именно увозил контейнер. Сами понимаете, этот контингент не шибко мечтает сотрудничать с нами, но в записях охраны указано, что именно в тот день на рынке были те самые кран и платформа. Я прикинул — скорее всего, вместо рухляди с завода отправили «Акинак», иначе они бы просто не успели все это организовать. Далее, Драгунский явно пытался указать на то, что контейнер в порту. Результаты экспертизы тоже говорят о каком-то порте на Неве, именно на реке, а не на заливе или Ладоге.
Зубров соорудил из сухарей и шпротин бутерброды, налил еще по одной. Это у немцев бутерброд — хлеб с маслом, в России это хлеб с чем угодно, хоть с тем же хлебом. После второй все несколько минут, сосредоточенно размышляя, жевали.
— Я навел справки, какие порты, пирсы и прочее на реке оборудованы для погрузки контейнеров. Оказалось, не так много, а в интересующем нас районе всего один.
Воробьев подошел к карте и, близоруко щурясь, ткнул сложенными очками куда-то в район Кировска.
— Есть предложение туда наведаться, только придется взять подкрепление. Ордер я уже выбил, а с вас — группа вооруженных товарищей.
Медведев кивнул.
— Давайте с утра. А то этот вопрос еще согласовать надо…
— Давайте помянем твоего лейтенанта. — Зубров, а следом и все остальные встали. Третью выпили не чокаясь.
Зазвонил телефон. Увидев, где мигает лампочка вызова, Медведев выбрал из нескольких аппаратов нужный и снял трубку. Слышимость была так себе.
— Приветствую! Это Кучеров Федор из Петрозаводска! Вы меня еще помните?
— Мы вроде уже на «ты».
— Ну ладно, значит, помнишь, — Кучеров рассмеялся. — Материалы про жмуриков в черном интересуют?
— Очень, — оживился Медведев, делая знак сотрапезникам, чтобы не шумели.
— Ситуация нарисовалась такая: эти друзья у нас нигде не проходят, но как только я направил запрос в Москву, мне сразу дали по лапам.
— Кто, соседи?
— Нет, кто-то нажал на мое начальство по линии правительства. Странно, да? Если игры устраивает соседнее ведомство, оно обычно признается или предупреждает. Слава Богу, что при нынешнем беспределе хотя бы ставит в известность. А здесь — черная дыра. Ладно, если что узнаете — держите меня в курсе.
— Добро, не теряйся…
«Группу товарищей» взяли в Каменке. На этот раз Медведев задействовал целый взвод. Время поджимало. Упрямый Медведев надеялся, что пропавший комплекс найдется прямо сегодня. Впереди колонны, пробивая себе дорогу в потоке машин «мигалкой» и сиреной, шел нефедовский «уазик» со следователями. Бритые мальчики в иномарках окидывали пассажиров «уазика» колючими взглядами, пытаясь навскидку определить их социальный статус и возможную огневую мощь. «Хозяева жизни», — сплюнул в форточку Зубров. Понятное дело, сейчас «мигалки» и сирены только дети на самокаты не ставят. Правда, от морд зеленых армейских грузовиков бритые отскакивали, как горох от стенки. С солдата-водителя в случае аварии взять нечего, армия давно уже снова стала рабоче-крестьянской. Поток машин выпустил частников из своих оков только возле Ржевки, и колонна сразу набрала скорость под восемьдесят. Воробьев оглянулся — грузовики не отставали. Врубив фары, они уверенно перли вперед, заставляя встречный транспорт прижиматься к обочине.
Подъезжая к месту, «мигалку» выключили. Колонна, завизжав тормозами и подняв клубы пыли, замерла у ограды контейнерного терминала. Бойцы горохом посыпались из машин. По команде одна группа мгновенно оцепила периметр склада, а вторая устроила полномасштабный штурм. Когда пригласили следователей, весь персонал уже лежал рядком на полу конторы в положении руки за голову, ноги на ширине плеч. Больше всего досталось вздумавшему возмущаться сторожу в воротах. Размахивая газовым пистолетом, мальчик в камуфляже попытался изобразить подъем своих напарников по тревоге, но его инициатива была пресечена быстро и жестко — прикладом в лоб. Капитана штурмовой группы претензии сторожа позабавили:
— Знаешь, дружок, мы не милиция, а армия, это они с ордерами и резиновыми палками ходят, мы свои действия обычно не объясняем.
Прибежавшие на шум остальные охранники незамедлительно побросали свои игрушки, в том числе и два «ремингтона», на землю.
Следователям был нужен конторщик или лицо, ведущее учет. Солдаты быстренько вытащили из общей кучи перепуганного юношу в песочного цвета хлопчатобумажной форме и бейсболке с надписью «Речфлот».
— Нас интересует ваш учет.
— По какой линии, у нас он разный, вас что интересует? — Юноша демонстрировал готовность предоставить столь серьезным гостям всю интересующую их информацию.
— Контейнеры, конкретно десятитонник № 23 498 765.
Воробьев протянул парню листок с номером. Тот взял бумажку и начал быстро листать свои гроссбухи. Когда парень нашел нужную запись, на его лице отразилось искреннее недоумение.
— Извините, а чего в нем такое? Тут столько народу им интересуется. Сначала его какой-то парень искал, он с отправителями уехал. Потом…
— Боюсь, вам придется очень подробно рассказать, каким образом он уехал с этими отправителями, — заорал Воробьев. — Ну так что? Может, сразу поделитесь?
— А мы-то чего? — вступился за своих один из лежащих на полу охранников. — Контейнер-то ваши же и грузили, и парня этого они задержали, а не мы.
— Наши? — в один голос спросили Воробьев и Медведев.
— А то, — подтвердил конторщик. — Вы посмотрите, кто отправитель. В/ч 4779. У нас все бумаги, все накладные, в чем дело-то? Мы и документы у них смотрели. Все нормально. А контейнер ваш, будь он неладен, еще вчера погрузили. Пожалуйста — судно «Ариадна». Карго принял груз, все отметки у нас есть, пожалуйста! Да вы возьмите, смотрите сами.
Следователи переглянулись, первым нашеся Медведев.
— Где она, «Ариадна» эта?
— Не знаю, в смысле, ушла вниз по реке, а конечный пункт нам неизвестен.
— Олег Владимирович, выходи на оперативного! Немедленно! — скомандовал Медведев. — В «уазике» радио, пусть ищут это судно, пока оно совсем не пропало! Вы уверены, что не знаете, куда ушел корабль?
— Дело в том, что у нас нет необходимости отслеживать контейнер. Его же военные сами до отправки стерегли. Мы только погрузкой занимались, а они его сами сдавали и все такое. А больше ничего на это судно не грузили, так что наше дело маленькое. Я для порядка отметки попросил поставить — он здесь все же стоял, контейнер этот. Если какая проверка, таможня там или еще кто, чтоб все без нарушений. А что не так? Мы к нему даже не подходили. Военные сказали, что груз секретный, и близко никого не подпускали. Они и парня того увели, он заявил, что это его контейнер, а они его задержали и увезли… Мы сначала думали — он с ними.
— Вы говорите, у них документы видели.
Парень кивнул.
— А какие?
— Их старшой мне удостоверение показывал.
— Фамилию вы, конечно, не помните.
— Да я и не запоминал, зачем? Нам больше накладные нужны.
— А какое было удостоверение? — вдруг спросил Воробьев. Он почувствовал, что где-то совсем рядом находится что-то хорошо знакомое. Но что — он пока никак не мог вспомнить, поэтому старался собрать максимум сведений и получить их хотел сейчас, немедленно. — Вот такое? — Он достал свои эфэсбэшные «корочки». — Или… — обернулся к командиру автоматчиков: — Покажите, пожалуйста, ваше… Или как это?
— Как у вас.
— Точно?
— Разве их спутаешь, — удивился парень.
— Готово! Оповестили мореманов, они это корыто быстренько отыщут! — вернулся в контору капитан Зубров. — А у вас как дела?
— Да не особо, — подвел итоги Медведев. — Ловить здесь больше нечего, забираем все документы и двигаем в город. Олег Владимирович, оставайся тут, сейчас бригада подъедет, оформляйте все как положено. А там, я думаю, охрану можно будет и снять.
Следователи вышли на крыльцо.
— Кто что думает? — на правах старшего начал Борис Александрович. — Комплекс на борту, причастность завода практически доказана. Главное — не дать им вывезти «Акинак» за границу. Только бы моряки не оплошали.
— Ну, ты оставайся, а мы поехали. — Зубров кивнул, и майор направился к машине. — Дмитрий Ильич, ты едешь или остаешься?
— М-м-м?! Да, да, конечно, еду. — Воробьев поднял глаза на следователя, он разглядывал песок под ногами. Им здесь были посыпаны все дорожки. Наверное, тот самый речной песок, с помощью которого им подал знак лейтенант Александр Драгунский.
Воробьев пошел к машине, чувствуя, что все-таки он что-то проглядел, прошел совсем рядом и не заметил.
Медведев в машине изучал конфискованные документы.
— Ну, теперь не уйдут. Маскировка под военных, конечно, липа, но печать они себе соорудили как настоящую. С этим, пожалуй, переборщили…
Вот оно! В мозгу Воробьева будто вспыхнули цифры номера части. Теперь он вспомнил, где видел тот номер раньше.
— Дуй на КП к пограничникам! Их моряки должны брать эту «Ариадну», — пояснил Медведев, обернувшись с переднего сиденья к Воробьеву.
— Борис Александрович! Вы меня где-нибудь в районе Литейного можете выбросить?
— А что стряслось?
— Насчет части, боюсь, она настоящая.
Медведев впился глазами в эфэсбэшника.
— Это что? Ваши игры? Судя по номеру, часть или ваша, или МВД. Так что происходит, компаньон? Или ты нас все это время за нос водишь? Или твое начальство туману напускает?
— Пока не знаю. — Воробьев, не пряча глаз, взглянул на контрразведчика. — Узнаю — сообщу. Но не думаю, что все это устроено нашим ведомством, во всяком случае не здешним ее отделением.
До Литейного ехали молча. Высадив Воробьева, машина резво рванула по Шпалерной. Не заходя к себе, Дмитрий Ильич направился к начальству.
— Ну, чем порадуешь? Вид у тебя такой, будто ты вцепился зубами в хвост жертвы и теперь не отпустишь.
— Роман Валерьевич, мне нужна информация о войсковой части 4779.
Шеф удивленно поднял брови.
— Что за часть?
— Вот и я хочу узнать, что это за часть.
— Добро. Сейчас затребуем справку. — Шеф потянулся к селектору. — 4779, что-то знакомое…
Ответа пришлось ждать полчаса. Все это время Воробьев нервно барабанил пальцами по столу и невпопад отвечал на вопросы начальника.
— Да не волнуйся ты так, Дмитрий Ильич! Отыщется твоя часть, если только она существует.
— Я, Роман Валерьевич, по другому поводу волнуюсь. Вы мне можете прямо сказать, это наша акция? Я не под себя копаю?
Шеф пристально глядел на следователя из-под выцветших кустистых бровей.
— Нет. Заявляю четко и вполне официально. Во всяком случае, меня ни о чем подобном не информировали.
Вошла девушка с компьютерной распечаткой.
— Роман Валерьевич, тут с этой частью странное что-то творится. Файлы о ней закрыты. У нас нет доступа к этой информации. С 1993 года эта часть как бы не существует. Я тут из наших архивов кое-что смогла выудить. — Она протянула лист с несколькими абзацами текста. — А больше у нас ничего нет.
Дальнозоркий шеф отодвинул от себя распечатку и, нахмурившись, прочитал текст.
— Ну конечно! Как же я забыл? Антитеррористическая группа, по типу и подобию московской «Альфы» и украинского «Беркута». Ее после путча вроде бы разогнали. Еще при прежнем начальстве. Ей Слугарев из первопрестольной занимался, да ты его должен знать, вы вместе академию заканчивали. Вроде бы он на год раньше. Он последний, кто ими заведовал.
Воробьев вспомнил лицо человека в служебной «Волге», въезжающей в ворота КПП «Прогресса». Все плитки мозаики встали на свои места.
— Роман Валерьевич, я вас прошу, наведите справки по своим каналам, что сейчас с этим подразделением.
Шеф хмыкнул.
— Ну ладно, так и быть.
Он придвинул к себе телефон правительственной связи и набрал номер. После обмена приветствиями попросил собеседника навести нужные справки. Тот обещал перезвонить через несколько минут. Положив трубку, шеф с самым серьезным видом уставился на Дмитрия Ильича.
— Уверен, что правильный след взял? Я самому звонил, улавливаешь?
Воробьев улавливал. Ни для кого в управлении не было секретом, что шеф сел в свое кресло благодаря капитальной московской протекции. Хотя было бы неправдой сказать, что он не соответствовал своей должности. При нем управление развернулось в полную силу, но слушок о волосатой лапе все же остался. Наконец раздался долгожданный звонок. Шеф взял трубку, с минуту слушал собеседника, потом удивленно воззрился на подчиненного.
— Понял, товарищ генерал, возьму на личный контроль. Будем действовать с максимально возможной быстротой. Понял вас, буду докладывать…
Роман Валерьевич аккуратно положил трубку.
— Ну и каша заваривается. Что же вы все-таки такое откопали?
— Судно «Ариадна», зафрахтовано фирмой «Балттранс-Нева», конечный пункт назначения Дуррес[5]. Оно уже двенадцать часов назад прошло дамбу, сейчас на выходе из наших территориальных вод, — доложил капитан второго ранга — оперативный дежурный штаба морских сил Северо-Западного округа.
— Что ж вы так поздно спохватились? Надо было в порту брать.
— Как только смогли, так и спохватились, — ответил Медведев. — Задержат?
— Катер вышел на перехват, вообще поздновато. А там — как фишка ляжет. — Капитан пожал плечами. — Должны поймать, — добавил он, заметив страдальческий взгляд майора.
— А если уйдет?
— Не уйдет.
— Ну а все-таки, чисто гипотетически? Его в открытом море можно задержать?
Оперативный хмыкнул.
— Смотря под чьим флагом идет. Сейчас проверим.
Кавторанг подъехал на катающемся кресле к столу с компьютером. Минуту он щелкал клавишами, прогоняя строки и столбцы какой-то базы данных.
— Принадлежность наша. Так что не дрейфь, майор, прорвемся. Если что — флот поможет.
Глава 28.
ПРИВЕСТИ В ИСПОЛНЕНИЕ.
Давыдов не успел углубиться в лес и на пару километров, как сзади прогремели выстрелы. Сначала бабахнула дуплетом двустволка, потом заухали гулкие выстрелы из незнакомого Анатолию оружия. Затем выстрелы слились в сплошную канонаду. К охотничьему дробовику присоединились АКМ и еще какой-то ствол. Анатолий быстро открыл «дипломат» и достал из него автомат. Рассовав по карманам запасные магазины, проверил ТТ. К сожалению, у этого, уже ставшего привычным, оружия заканчивались патроны, оставались всего обойма и патрон в стволе. Анатолий перехватил ручку «дипломата» ремнем и приладил его на спине на манер ранца.