Козлов Николай. Истинная правда, или Учебник для психолога по жизни

 
Аня:
 

   28 апреля, понедельник, взяла на себя это задание. Все занятие держала осанку — о, какой же это труд для меня! Два часа, когда прошли — все тело ломило, я его не чувствовала, так оно растворилось в ноющем чувстве, лишь одна голова была светлой и легкой. После занятия решила принять некое прежнее положение — не получается, понадобилось минут сорок, чтобы я смогла снова приятно и привычно ссутулиться. Общее состояние — как после хорошей тренировки. Всю неделю, выходя на улицу, я держала осанку — это была моя работа, спина ныла к вечеру.
   На вторую неделю ноющее чувство исчезло, мне даже стало прибавлять хорошего настроения то, что я прямая, стройная, красивая! Когда иду, стараюсь ступать ровно и степенно, в голове образ Королевы. Откуда-то вдруг появилось чувство уверенности в себе, которое я уже почти забыла, — так оно было где-то далеко-далеко. Улыбка добавилась сама собой.
   Удивительно, все больше людей в транспорте, на улице обращают на меня внимание, улыбаются, придерживают двери, пропускают вперед (особенно мужчины). До чего приятно мужское внимание, я даже от себя не ожидала! Правда, когда я распрямила спину, мне стало мало места, я вдруг стала людей слегка задевать — и вот недовольный, рассерженный человек уже поворачивается в мою сторону... Но я в ответ с улыбкой, мурлыкающим тоном: "Извините, пожалуйста!", и люди сразу преображаются, улыбаются и с добрыми лицами отворачиваются. Это упражнение — просто прелесть!

 
Евгений:
 

   Мне не хотелось бы ощущать себя Королем всегда, так как тогда я смотрю на людей свысока, а мне это не нравится.

Голубой: "Нестандартные поступки"

 
Андрей:
 

   Делаю поступки, отчасти стандартные для окружающих, но нестандартные для меня. Легко и без напряжения. И делаю что-то нестандартное для большинства окружающих. Так же легко и без напряжения.
   Раздавал деньги в электричке, делал зарядку перед домом, снимал туфли в метро — так что, я думаю, теперь меня не сдерживает мысль: а что скажут окружающие? Если мне это нужно, я сделаю. Хотя просто так нервировать народ, наверное, незачем.

 
Аня:
 

   Как-то у нас с подругой случилось замечательное настроение, и нам запелось — прямо в метро, в час пик. Когда мы начали, я чувствовала скованность и неудобство, но потом вспомнила: "Если делаешь, то делай хорошо!", представила, что таким образом дарю людям радость, напряжение ушло, и мы пели от всей души и во весь голос.

 
Ольга:
 

   Очень трудно признаться самой себе, что моя жизнь бедна и виной этому — только я .Вот говорю: "Я", а внутри что-то протестует, отмахивается и ищет виновного. Да, в большинстве случаев я целый день что-то делаю, ложусь спать усталая и измученная, а утром снова начинается бег по кругу. Но сказать себе, что все это — не то, что от этого не становится лучше ни мне, ни детям, ни моим близким людям, — страшно. А я ведь всегда это знала, только отмахивалась от этого, прятала голову в песок, как страус, а это вызывало еще большее раздражение. Теперь я это увидела и буду делать свои дни яркими, радостными, чтобы вечером сказать: "Я рада, что этот день был в моей жизни!"
   Теперь я буду жить — нестандартно! Ну, родные, погодите!

Синий: "Личный финансовый учет"

 
Алексей:
 

   Не любил торговаться. Делал не совсем нужные (и не совсем дешевые) покупки, хотя мог сидеть и без копейки. Почему-то всегда хотелось, чтобы про меня подумали — вот парень, у которого водятся деньги. Если продавец демонстрировал мне товар и тратил на меня время, я считал себя обязанным у него непременно что-то купить. Теперь же я научился оставлять деньги про запас, и они, пусть и небольшие, но есть всегда. Специально походил по магазинам, только прицениваясь и не покупая. На рынке без особых трудностей уже могу выторговать процентов 5—10, а то и больше. Хотя, если жаль времени или есть срочное дело, все равно могу купить продукты в дорогом месте, но делаю это спокойно, понимая, что в данном случае для меня десять минут значат больше, чем пять тысяч. Главный результат — разрешил себе быть расчетливым и знаю, сколько у меня денег.

 
От автора:
 

   Вообще-то я непосредственно такого задания не давал... У меня такое ощущение, что люди использовали мои упражнения гораздо более творчески, чем они задумывались. Задание как будто подталкивает в нужном направлении, и человек начинает думать сам: "А все ли у меня здесь нормально? Что я могу подправить?" И делает все, что надо, хотя я это вовсе в виду и не имел.

Фиолетовый: "Учет времени"

 
Ирина:
 

   До определенного времени я только и делала, что жила с внутренними часами и умудрялась измерять коэффициент полезного использования каждые десять-пятнадцать минут. Была цель, был смысл, было зачем. Была ориентировка на конечный результат. Потом смысл жизни исчез, и я даже не помню, какой он был... Теперь, получив задание, я начинаю вспоминать тот образ жизни, хотя пока выполняется как-то механически. Живу с внутренним учетом времени на 90%. Составила список дел на день, на неделю (что, где, когда). И выполняю его на те же самые 90%.

 
Света:
 

   То, что я много времени трачу на ерунду, я знала и так, но когда ты видишь конкретно, сколько минут и часов, то начинаешь задумываться. И тут есть два варианта:
   1. Круто все поменять. Принять жизненным девизом "Ни минуты впустую" и начинать разворачивать бурную деятельность по помощи маме, сестре, людям, Земле и т.д.
   2. А зачем?
   Помогать маме я боюсь. Ее постоянная фраза: "Спасибо, но ты будешь только мешать. Если мне нужна будет помощь, то я тебе об этом скажу!" Возможно, отсюда же идет и страх предлагать свою помощь людям. С другой стороны, просят тебя не так часто, а отсюда — куча свободного времени, которое я трачу на себя, любимую. За несколько лет это так расслабило, что уже и не хочется ничего менять.

 
Андрей:
 

   Помогло здорово. С момента окончания жесткого учета прошло недели две, и, по моим расчетам, я экономлю в день часа два, которые раньше уходили на треп на работе, думание по десятому разу об одном и том же, просто так на паузы, мечтания... Радует то, что теперь я могу спокойно отказать в трепе кому угодно, хотя раньше уделял подходившему минут пять... двадцать пять... И говорил с ним, боясь обидеть отказом. Теперь же сам по себе в голове всплывает вопрос: "А что ты сейчас делаешь?" Так что — спасибо!

 
Женя:
 

   Поставил критерием: две недели строгого временн ого учета. День пропустил — начинаю две недели снова. Итоги пока: учет времени всю неделю — вел, но с внутренними часами — нет, не жил. И опять — что делать с результатом: 28 часов 35 минут компьютерных игр? Я в ужасе...
   Через неделю.
   Фиолетовый — кошмар, однако. На одиннадцатый день я ушел в запой, но не алкогольный, а энергетический. Давно нужно было сходить на тренировку, наконец в четверг — сходил, после чего немного "отпустил" себя и — бах!! — проигрался на компьютере не только до пяти утра, но и следующие трое суток, пропустил тренировку, не пошел на работу.
   С понедельника ввел опять две недели...
   Возможно, в следующей жизни у Жени это задание будет получаться лучше. Не все сразу, однако, тем более что другие упражнения у него идут не в пример лучше. Вы бы видели, какая у него теперь — Королевская стать! А солнечная, сиятельная улыбка!!

 

Орден человеков, или Вертикаль личностного роста

   Вертикаль личностного роста привлекает многих. Мне занозу на эту тему посадил Олег Генисаретский, дав формулировку: "Святой — это тот, кто взошел по небесной лествице, но при этом остался живым..." Не могу сказать, что мне здесь было и есть все ясно, но два ключевых слова в душу запало: "взошел" и "живой".
   Живой — значит дышащий, чувствующий, не окостенелый, не превратившийся в святую мумию. Живущий, живой... Хочу!
   Но хочу еще и — "взошел!", хотя вопросов здесь куда больше, чем какой-либо ясности. Чем определяется эта вертикаль и как удостовериться, что ты движешься вверх, а не криво? И вообще: действительно ли стоит туда карабкаться, что там наверху такого классного будет и насколько все это дорого? И, кстати, нет ли чего другого — похожего, но чтобы без карабканья и подешевле?
   Простите, я прагматик, то есть от всего ожидаю практически полезных результатов. И мама у меня — бухгалтер.
   Полагая, однако, что эти вопросы волнуют не меня одного, предлагаю начать разбираться.
   И первый пункт будет —

 
что и как принимать в жизни.
 

Что и как принимать в жизни

 
Если научиться жизнь принимать, то не будет нужды ее переделывать.
Верно. Но...
 

   Совершенно дурацкий футбол и любимая Барби
   Дочка пришла сердитая из новой школы, ситуация стала ясна с первых же ее фраз:
   – Они дураки! Они играют в свой дурацкий футбол, а мне это совсем не интересно! Я больше к ним не пойду!
   – Какая прелесть! Славно, но у меня к тебе несколько вопросов. Первое, ты сказала, что они все — дураки. Расскажи, пожалуйста, почему ты приняла про них такое решение.
   – А что они в свой футбол дурацкий играют! Конечно, дураки!
   – Ага. Я правильно тебя понял — те, кто играет в футбол, все — дураки? Или они в какой-то особенный, дурацкий футбол играли?
   – ... (Через молчание.) Ну я же не умею, что мне с ними делать, а?
   – Конечно, ты не умеешь играть в футбол. Но теперь у тебя есть два варианта: первое — обижаться на них, что они дураки и в футбол играют, а второе — ножками по мячику стукать, смотреть, что из этого получается и потихоньку в футбол учиться играть.
   – Все равно я к ним больше не пойду!
   – Великолепно! Все нормально, только давай обсудим: если ты к ним туда больше не пойдешь, чем другим полезным ты займешься после уроков?
   – Буду играть в Барби.
   – Хорошее дело, я твою Барби тоже очень люблю. Только как долго ты собираешься это делать? Я так понимаю, что это не самое сложное дело, может быть, тебе стоит забросить все другие дела, ведь там бывает трудно, и все вечера играться — то в Барби, то телевизор смотреть, то еще как-нибудь развлекаться! Слушай, ведь так же — приятнее!
   – Вечно ты со своей психологией! Надоело! (Повернулась обиженно, надулась.)
   – Ой, какая прелесть! Слушай, у меня к тебе вопрос, точнее, два, и оба очень серьезных (интонация серьезнеет по нарастающей). Первый: я вижу, что у тебя кто-то стал плохим. Просьба рассказать, кто и почему. А второй вопрос такой: давай теперь, если мне тоже что-нибудь не понравится, я тоже перестану нормально разговаривать, надуюсь и буду думать про всех плохо. Тебя это устроит? И с какого дня и часа мне это начать? Может, с сегодняшнего? ...Короче, иди сюда (успокоительно и легко). Тебе от меня три щелбана и много раз поцелую. И пойдем пить вкусный чай: ты варенье какое хочешь? Клубничное или смородину?
   – Клубничное...
   – Правильно, я его тоже больше люблю!

 
* * *
 

   ...Здесь папа был — веселый и требовательный. Папа может быть и другой — например, теплый и душевный, тогда краски и содержание разговора будут совсем другими. Например, такими:
   – (Начало от дочки то же, пропускаем, в общем, все дураки!)
   – (Папа, обняв.) К тебе пришла Обидка. Какая она — теплая или колючая?
   – Ну, такая... Только немного теплая, а так холодная и колючая...
   – Хорошо, ты тогда ее согрей и побудь вместе с ней. Она пригреется и потихоньку растает. А Грустинка маленькая в душе есть?
   – (Кивает головой.)
   – Где она у тебя?
   – (Прислушивается к себе, потом показывает на плечики.) Она мне на плечики легла!
   – Вот и погладь свои плечики, Грустинке будет приятно, она станет легкой — и упорхнет! Давай с тобой вместе! Ты же у меня — самая любимая и замечательная!
   – Нет, папа, это ты у меня самый замечательный! (По-моему, забыв уже про все свои огорчения!)

 
* * *
 

   Мне нравятся оба разговора, и я убежден, что психолог по жизни обязан уметь легко беседовать и так, и так. Пока я не умел быть мягким, я только напрягал и был беспомощен, когда детям душевная помощь действительно была нужна. Но пока я не научился быть требовательным, я только гладил и не учил быть честным и сильным.
   Но я не скрываю своих личных предпочтений, как дети и психологи не скрывают предпочтений своих. Детям и психологам безусловно ближе не первый, а второй — мягкий и принимающий, психотерапевтический стиль. Если разрешите — женский стиль. А мне ближе — мужской, и я обычно с детьми разговариваю не мягко, а как я.
   Почему? Хочется верить, что это не моя ограниченность, а мой выбор, имеющий неслучайные основания.

   Праздник Шаббат против научной психологии
   Когда моих детей спрашивают, какой у них папа, они отвечают: веселый и строгий. Верно. Я — строгий папа! Я слежу за порядком в семье, и, в частности, в моей семье и в моем окружении не принято грустить и неприлично обижаться. Не принято, и в этом смысле — не разрешено.
   Ну, как будто ты ходишь неумытый и через шаг сплевываешь на пол. Что за дела? Поди умойся, а на пол плевать не надо.
   Я не предъявляю требований к тучам, чтобы их не было, потому что тучи не могут выполнить мои требования. Но я предъявляю требования к своим детям, чтобы они не ходили сумрачные, как тучи, потому что детям следить за этим — вполне по силам.
   Я знаю, что, если очень надо, — душа подстроится под все что угодно. Вон у правоверных иудеев каждую субботу все, то есть каждый, только веселится, радуется и танцует. Полный Шаббат! Чтобы было яснее, даю вопрос моей жены и ответ Саши Каца:
   – Что, все и всегда празднуют? А если кто-то из их ближних в это время заболел или умер?
   – Ну, это разные вещи. Если человек заболел и нуждается в срочной помощи, тогда положено не праздновать, а помогать. Но если опасность позади и человек умер, тогда надо праздновать.
   М-да... Но каждый правоверный иудей действительно придет в синагогу и будет праздновать, радоваться от всей души!
   Потому что он так воспитан — с детства.
   Уважаемые психологи! Вот вы придите в такую семью и расскажите, что все это совершенно психологически неграмотно, что радоваться по приказу в соответствии с законами психологии нельзя и что подлинные чувства грусти, обиды и лени нельзя запрещать, иначе они загоняются в подсознание и рождают неврозы!
   В ответ вам улыбнутся и споют очень веселую песню...

 
Яас эшал ом,
Яас эшал ом,
Ш а-ал ом ал эйну
Вэ альколь исро эль.
 

   Так вот, у нас в семье это (жить светло, радостно, без обид и грустинок) принято не раз в субботу, а каждый день, правда не прерывая сугубо рабочий распорядок дня.
   А по-другому — совершенно не принято. То есть — не разрешено.

   Обидки и Грустинки
   Обидки и Грустинки разрешают своим детям практически все нормальные родители, разница только в том, что после обработки от психологов они делают это без чувства вины и с научным обоснованием. И это мудро. Учитывая, что родители все равно безруки, то вместо того, чтобы детей (так) воспитывать, пусть лучше они детей своих примут.
   У моего соседа жутко запущенная квартира. Убрать ее (по крайней мере ему) совершенно нереально, он ходил и все годы на эту тему мучился, а потом знакомый психолог предложил ему принять себя и реальность. Квартира как помойкой была, так и осталась, но вот на душе у соседа куда как полегчало, и он теперь в свою помойную яму вписывается все более гармонично.
   Учитывая его лень и беспомощность, согласитесь — это мудро.
   Если у меня окажутся дети душевно запущенные, я скажу себе то же самое и предложу своим детям грустить, злиться и обижаться вволю. Пусть из себя напряжение повыкидывают: устанут, успокоятся. Более того, через некоторое время я предложу им это делать почаще, но только — с любовью к себе и удовольствием.
   А вот без любви и удовольствия уже будет — нельзя.
   И мы вместе будем этому учиться: сделал, например, глупость какую-нибудь — быстрее обними себя, родного и любимого, за плечики и кричи себе радостно: "О!-ши!-боч!-ка!!" И мы покричим это вместе с тобой! И вместе тепло и с удовольствием пообижаемся, вместе светло погрустим, а позлимся вообще по-зверски, по-ковбойски, на всю катушку, классно!!
   А потом... А потом придем в себя и потихоньку начнем учиться уже другому — учиться жить по-человечески. Достойно. Без душевной грязи.
   Обидки и Грустинки разрешают своим детям те родители, которые вынуждены разрешать их себе. Они хотели бы детей своих воспитывать, хотели бы больные Обидки и тяжелые Грустинки из семьи вымести, но из их рук выбито оружие личного примера, они — уязвимы. Они сами не справляются с собой — и вынуждены разрешать это детям. Скажи детям: "Так нельзя!", а дети кивнут: "А сами-то!" — вот и вся разгадка этой вынужденной психологической мудрости. А были бы родители человечески сильнее, было бы что ребенку предъявить: а именно себя, себя всегда в форме, всегда светлого и работающего душой, — тогда родители перестали бы разрешать детям эти красиво оформленные гадости.
   Гадости, потому что Обидка — это плохие мысли про хороших людей, а Грустинка — темные мысли про светлый мир.
   Нет? Вы настаиваете, чтобы это — было?

   Жизнь: Путь или Процесс, или Беседы со Снежаной
   Снежана — психолог, то есть совершенно нормальный человек со всем набором типичных проблем, только носит она свои проблемы — как психолог, то есть элегантно.
   Вообще-то разговор с дочкой страницу назад я разыгрывал именно с ней, потому что это проблемы с ее дочкой.
   Итак, ей слово:
   – Я отучалась от оценочности, потому что с ней в этой жизни, среди этой грязи и этих скотов жить слишком тяжело. Это — моя защита. Может быть, я ослепла, но теперь я не стала видеть скотов — скотами, из мира исчезли эти краски и добра, и зла, мир стал просто — есть. Моя жизнь теперь для меня — это Процесс... Это — не случайное для меня слово, это Понятие. Когда я знаю, что моя жизнь — это Процесс, это значит, что всё в моей жизни — не случайно, и если что-то со мной происходит, значит, это должно было произойти. Я поняла свою жизнь — так, и теперь я ее — приняла.
   – Вот эта твоя сказка... В чем для тебя ее прелесть?
   – Ой, да это же понятно: в ее некритичности. Мне с ней стало просто гораздо легче жить. А что ты имеешь против? Ведь задача человека — адаптироваться к миру, не так ли??
   – (Тут я взорвался и затопал ножками.) Нет!! Это и есть мое главное обвинение к психологам: в том, что психологи учат адаптироваться. Это — безобразие! Это значит, что они учат: я маленький, а мир большой. Мир, наверное, страшный, и к нему надо подлаживаться — адаптироваться. Учить такой жизни — учить дурному, и я адаптироваться не учу. Я живу в другой картинке, где я — большой, а мир — это моя мастерская, которую я налаживаю, чтобы мне в ней было еще просторней и веселее. И я хочу, чтобы мои дети и все те, кого учу я, жили в картинке такой же.
   ...Снежана уехала, а я все продолжал думать. Я думал и продолжаю думать, что адаптироваться учат те, кто не умеет (или не хочет) быть сильным. Тот, кто слаб. Но, хуже того, учить адаптироваться — это воспитывать слабых.
   Учить адаптироваться - это воспитывать слабых
   Моя жизнь — не Процесс, а Путь. Это то, что зовет и требует меня, что поднимает меня лежащего, что определяет направление моей жизни. Вы можете рассматривать это как мою игру, как мое развлечение — я соглашусь с вами, но такое свое развлечение я — уважаю! И если я выбрал себе Путь со словами "Что бы я ни делал, количество добра в мире должно увеличиваться", я нагрузил себя этой работой.
   Если же моя жизнь — Процесс, конечно, я свою жизнь облегчил. В жизни как в Процессе я не знаю, кудая иду, ориентиры я — снял, напряжение — сбросил. "Сижу в дерьме — значит, это зачем-то мне нужно. Вот и посижу еще немного".
   Милый Путь, но достоин ли он уважения?
   Процесс — оправдывает все, и поэтому я обвиняю такую жизнь — за безответственность. Если же я встаю на Путь, это — выбор ответственной жизни. Потом — да, Путь подчиняет меня. Но вначале — свой Путь выбираю я, я вижу его начало и мне ясно его направление. Я знаю, куда я иду, я знаю, когда я — на Пути, а когда я — непутевый. Эта жизнь — ответственна.

   Вести с дороги

 
Быть Человеком — легко. Стать им — трудно.
Аня Носова
 

   А самое смешное, что оказывается в Пути, это то, что такая жизнь — легка. Путь — это великолепная защита! Когда ты стал на Путь, исчезают все сомнения, не нужно спорить ни с собой, ни с другими, есть ясность и энергия. Только — иди, и чем ты идешь сильнее, тем более ты в Пути укореняешься, тем более тебя поддерживает твой Путь. И больше нет споров — ни с собой, ни с посторонними, ни, что самое тяжелое, с близкими.
   Теперь с близкими я живу легко — как священник. Вы можете не выходить замуж за священника, но, если вы замуж за него вышли, у вас не будет споров, как жить: жить вы будете, как живут в семье священника. Диспутов — не будет. Со священником спорить бесполезно, он ссылается на Господа, а с Господом не поспоришь.
   Так же легко живу и я. Как Путь скажет, так и будет — а я знаю, как скажет Путь.
   Умный слабый выбирает жизнь - как Процесс
   Умный сильный выбирает жизнь - как Путь
   Ваш выбор?

Куда расти

   Мальчик Ваня и девочка Тома
   У меня есть родственники, мальчик Ваня и девочка Тома. И они очень разные — такие.
   Ваня бегать любит, но еще более он любит читать и думать. Глаза у него глубокие, и я могу с ним разговаривать. Когда он слушает, он как будто пытается понять, а что у тебя стоит за словами? За душой? Он часто задает неожиданные вопросы, после которых надолго задумываешься. Он — всегда был такой.
   Тома вся — как сбитый пончик, у нее хорошее пищеварение, цепкие глаза и крепкая попа. В свои девять лет ее очень интересует засолка грибов, постирать трусики и где грабли. Читать ее все-таки обучили, но ничего более тоскливого и чужого для нее не существует. Она всегда будет такая.
   И я знаю, что Ваня — мой, а Тома — совершенно не моя.
   А синтоновцы — все мои?
   ...Конечно, нет. Большинство из них — не мои, а просто приходящие в Синтон люди. Их —

   Восемьдесят процентов
   Восемьдесят процентов ребят в 18—20 лет интенсивно занимается спортом, восемьдесят процентов мужчин после тридцати практически всякий спорт забрасывают.
   Так, остается что-то изредка, подобие зарядки...
   Они занимались спортом не потому, что к спорту тянулись... Просто был избыток энергии, куда его выплеснуть?
   По той же причине приходят ко мне в Клуб большинство ребят и девушек. Им двадцать — двадцать пять, в них еще есть энергия, много энергии, иногда энергию девать некуда! — поэтому можно и в Клуб, душой подвигать.
   А что? И польза, говорят, от этого есть, и не скучно совсем.
   Восемьдесят процентов из этих хороших ребят и девушек — случайные в Клубе люди. Пройдет пять-десять лет, буйство глаз и половодье чувств сменится естественной скупостью желаний, и они, уже как взрослые и серьезные люди, займутся — только нужным. Нужным, а не духовным ростом, который перейдет у них в разряд эстетских развлечений.
   Или программы школы эстетического развития для их детишек.
   К тридцати годам у большинства нормальных взрослых людей наступает духовное умирание. Умирание в том смысле, что в лучшем случае у человека хватает сил жить только на уровне, не снижаться, но уж — не подниматься, не расти.
   На синтоновский Семейный Клуб вот уже десяток лет ходят не худшие пары, но их пессимистическое и стойкое убеждение: "Куда уж нам расти, порастеряли все на свете!"
   Но что это значит — расти?

   Люди делятся на...
   Психологи и обыватели исходят из очевидной для них картинки, согласно которой все обычные люди, не состоящие на психиатрическом учете, делятся, тем не менее, на душевно здоровых и не очень.
   Это которые "с комплексами".
   А также на душевно взрослых и не очень.
   Ну, которые еще по жизни "дети".
   Здоровые и взрослые — это норма, то есть с ними (с нами) все в порядке, а лечить и воспитывать нужно всех остальных.
   Кого конкретнее? Ну, во-первых, наших невоспитанных детей. А дальше бы наших соседей, потом всех начальников, всю службу быта и половину родни, включая родителей.
   Всех, только не его. С ним-то все в порядке?! Он-то — взрослый, он-то — здоров? Он видит себя на верху, на вершине своего человеческого развития. Он сидит там довольный и болтает ножками.
   Я на его ножки смотрю иначе.

   Размышления врача о "практически здоровых"
   Я действительно на все это смотрю немного иначе.
   Во-первых, что касается здоровья... Вы осмелитесь называть физически здоровыми тех, кто не дотягивает до инвалидности в целом и не лежит сейчас на бюллетене в частности — то есть всех, кто вас окружает?
   Врачей на них нет...
   Развитое и здоровое тело то, которое вас с удовольствием слушается и от радости жизни поет; вы знаете, что у вас нигде ничего не болит, движения идут свободные, сильные, великолепно координированные. Тело готово к серьезным и долгим нагрузкам, более того — ждет и любит их.