Страница:
Бетина Крэн
Страсть к мятежнику
ГЛАВА 1
3 августа 1775 года
– Томас, перестань! Что ты делаешь? – Эрия Даннинг пыталась вырвать руку, но не тут-то было, цепкие пальцы еще крепче обхватили запястье. Томас настойчиво тянул девушку за собой, увлекая в темноту веранды. Чем дальше они уходили от стеклянных дверей, погружаясь в душистый ночной воздух, тем приглушеннее становились звуки званого вечера, доносящиеся из дома.
– Томас, пожалуйста!
– Ш-ш-ш…
Щеку Эрии слегка царапнула виноградная лоза, вьющаяся по шпалерам. Девушка отпрянула и едва успела подхватить пышную юбку, чтобы не задеть красивое экзотическое растение в кадке. Томас резко повернулся на каблуках и, ухватив Эрию за локоть, притянул к себе. Густая листва бесчисленных декоративных растений надежно скрывала их от посторонних глаз.
– Эрия, дорогая, – произнес он хриплым от волнения голосом. – Я должен был тебя увидеть.
– Ты сошел с ума? Не успела я здесь появиться, как ты прислал за мной Роберта Бердетта… теперь притащил в темноту… Ты даже не поздоровался со мной, – она уперлась ладонями в его грудь, пытаясь уклониться от объятий. Томас наклонил голову, но Эрия увернулась от поцелуя, и его губы лишь скользнули по щеке девушки. Догадка о возможной причине такой таинственности заставляла возмущенно пылать ее лицо. Чем больше предположений она строила, тем тревожнее становилось на душе.
– Эрия, не сердись на меня, – Томас сделал еще одну попытку покрепче прижать девушку к себе. – Я так соскучился… едва мог спать по ночам… постоянно думал о тебе.
– Мне трудно в это поверить, – она торопливо взглянула ему в лицо. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, стало заметно, насколько он напряжен. – Чтобы облегчить страдания, тебе достаточно вскочить на лошадь и через час оказаться в «Королевских Дубах». Ты не появлялся там три недели. Неужели после всех месяцев, что ты за мной ухаживал, совершенно забыл к нам дорогу?
Томас заметил, как глаза девушки наполнились слезами, и сердце болезненно сжалось.
– Эрия… – он погладил ее по щеке, затем пальцы скользнули к шее и замерли на плече. – Я не мог прийти. Не мог.
– Не мог? Был настолько занят? – она отшатнулась, стараясь подавить готовые прорваться слезы. – А может, дорога к дому Джанет Морланд показалась тебе намного короче?
– Джанет? – Томас нахмурился, понимая, что девушка недалека от истины. В данный момент он ощущал себя полнейшим ничтожеством. – Эрия… я могу все объяснить.
Объяснить… Не извиниться, не оправдаться, а объяснить. Значит, это правда. Руки Эрии непроизвольно сжались в кулаки. Все это время Томас ухаживал за Джанет Морланд. Ее высокий, восхитительный Томас ухаживал за другой! От этой мысли слегка закружилась голова, но она нашла в себе силы стряхнуть с себя его руки и отступить назад к деревянным перилам. Следует обрушить на него весь свой гнев. Она имеет на это полное право.
– Объяснить? Нет уж, спасибо! Все и так предельно ясно, – голос предательски дрогнул, и девушка в ярости прикусила губу. – Нет! – Она оттолкнула Томаса, попытавшегося вновь обнять ее, и сделала еще два шага назад. Напряжение буквально повисло в воздухе. Наконец, Эрии удалось справиться с обуревавшими ее чувствами, девушка вскинула подбородок.
– Почему, Томас? – хрипло прошептала она, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Почему?
– Неужели ты думаешь, я стал бы заглядываться на других женщин, а тем более ухаживать за ними, если бы у меня была хоть малейшая надежда, что мы когда-нибудь будем вместе? – Томас схватил Эрию за плечи и с силой притянул к себе. Жар его рук подавил ее сопротивление и заставил взглянуть ему в глаза. – Жизнь без тебя – одно страдание.
– И поэтому ты решил найти утешение в другом месте, – произнесла девушка, чеканя каждое слово и изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе.
– Эрия… – простонал Томас, в отчаянии запрокидывая голову. – Твой отец… После того ужина он последовал за мной и приказал прекратить ухаживать за тобой… Даже запретил видеться. Сказал, я глубоко пожалею, если… если когда-нибудь вновь появлюсь в «Королевских Дубах».
– Отец? Не верю! – воскликнула Эрия. – Зачем моему отцу запугивать тебя и запрещать видеться со мной? – Вопрос, скорее, предназначался ей самой, а не несчастному Томасу. Действительно, зачем? Впрочем, что греха таить, нрав отца известен далеко за пределами графства. И все-таки должно быть какое-то разумное объяснение.
– Он сам не свой, Эрия, когда дело касается тебя, – высокая фигура Томаса Бранскомба еще ниже наклонилась над девушкой. Та чувствовала, как дрожат на ее плечах его руки. – Знай он сейчас, что мы вместе, в мгновение ока вышвырнул бы меня отсюда.
– Но что он имеет против тебя? – с вызовом спросила Эрия, отчаянно пытаясь найти оправдание поступку отца. – Почему запрещает появляться в «Королевских Дубах»?
– Он считает, что я… мы все… недостойны тебя, – с трудом выдавил молодой человек, заново переживая свое унижение.
– Но, Томас, это нелепо… твоя семья – одна из самых состоятельных, – Эрия запнулась, затем, тщательно взвешивая каждое слово, закончила: – Брантли – самая большая плантация в этой части Виргинии.
– Эрия, ты нашла правильное слово, все это действительно нелепо, но твой отец просто одержим тобой. Вбил себе в голову, что ты… – Томас не договорил. Затем склонился к ее уху и хрипло прошептал: – Эрия, ты должна понять. Моя семья настаивает, чтобы я женился. Здоровье отца под угрозой, и вполне возможно, вскоре мне придется взять бразды правления в свои руки. Все хотят, чтобы я остепенился и навсегда обосновался в Брантли. Но это не меняет моих чувств к тебе, – он сжал плечи девушки, как бы взывая к сочувствию. – Эрия, скажи, что я тебе небезразличен.
Но она молчала. В душе шла ожесточенная борьба, и на бледном лице отразилось смятение. Ресницы опустились, чтобы не видеть боль в его глазах, боль, сродни той, которую ощущала сама.
– Скажи мне, Эрия… – прервал Томас затянувшуюся паузу.
Та сглотнула, призывая на помощь всю свою выдержку.
– Эрия?
– Я не могу сказать вам ничего такого, чего бы вы не знали, мистер Бранскомб, – она открыто взглянула ему в лицо, в глазах светилась гордость. Только гордость, все прочие чувства были спрятаны глубоко в душе. – Единственное, о чем хочу вас попросить, – не черните доброе имя моего отца и избавьте меня от ваших навязчивых знаков внимания.
Подхватив пышные муаровые юбки, она бросилась в спасительную суету праздничного вечера.
В бледно-зеленом переливающемся платье Эрия Даннинг являла собой разительный контраст разгоряченным вином собравшимся гостям. Она была словно ледяная морская волна, вспенившаяся во всем своем великолепии, благодаря неистовым силам, бушующим в душе. Сверкающее платье и волосы цвета меда отражали яркие краски, окружавшие ее, и казалось, Эрия светится изнутри.
От девушки невозможно было оторвать глаз тонкие черты лица, нежная светлая кожа и соблазнительное тело, двигавшееся с непринужденной грацией. Чувственные, красиво изогнутые губы соперничали с яркими зелеными глазами, требуя к себе повышенного внимания. Наряды всегда подбирались с учетом необычного цвета волос и глаз, и сегодняшнее платье не оказалось исключением. Словно созданное из морской пены, оно было призвано очаровывать всех и все. Но в этот вечер Эрия не ставила себе целью поразить воображение собравшихся – восторженные взгляды и возгласы сейчас были слабым утешением.
Краем глаза она перехватила взгляд матери своей соперницы, смотревшей на нее с повышенным интересом. Мейв Морланд оценивающе оглядела Эрию с головы до ног, затем острые, как у хорька, глазки метнулись в сторону двери, из которой девушка только что появилась, чтобы разведать, с кем она была там, в темноте. Эрия замедлила шаг, рассеянно отвечая на приветствия старых знакомых и мысленно уповая на то, что у Томаса Бранскомба хватит здравого смысла войти в зал через другую дверь.
С облегчением заметив, что тот не появляется, Эрия прокладывала себе путь через толпу гостей к лестнице, ведущей на второй этаж. Практически ничего не видя и не слыша, она спешила скрыться от посторонних глаз. Ей просто необходимо побыть одной, чтобы привести в прядок свои чувства.
Поднимаясь по ступенькам, она размышляла об этой встрече. Почему она не забросала Томаса упреками? Почему не напомнила о клятвах? Сколько раз он твердил, что его сердце навсегда отдано ей одной! И вдруг странное, необъяснимое исчезновение… В графстве все давно считали их женихом и невестой… или почти все.
Низко опустив голову, Эрия шла по коридору, размышляя о причине столь внезапного разрыва. Томас во всем винит ее отца. Конечно, ни для кого не секрет, что отец очень ревниво относится и к ней, и к ее матери. Пожалуй, все началось тогда, когда Эрии исполнилось шестнадцать. Стоило кому-нибудь из молодых людей проявить к девушке интерес, как незадачливый ухажер оказывался далеко за пределами графства. Но незадолго до восемнадцатилетия за ней начал ухаживать Томас Бранскомб, высокий и привлекательный, слывший одним из самых богатых и знатных женихов южной части Виргинии. Все это продолжалось почти год, и молчание Джорджа Даннинга в графстве восприняли как одобрительное отношение к выбору дочери. Все были уверены, что Эрия Даннинг выйдет замуж за Томаса Бранскомба, две огромные процветающие плантации объединятся.
Эрия сама не заметила, как остановилась посреди коридора. Из глубокой задумчивости ее вывел писклявый женский голос, окликнувший девушку по имени. Она резко подняла голову и встретилась взглядом с той, с кем меньше всего хотелось видеться. Позади Джанет Морланд стояла, переминаясь с ноги на ногу, ее лучшая подруга.
– Дорогая, да ты сама не своя, – слащаво произнесла Джанет и понимающе взглянула на длиннолицую Харриет Тиммонс, которая, казалось, всегда следовала за ней по пятам. – У тебя неприятности? Услышала плохую новость? Или, возможно, не то съела? В гостях всегда надо быть осторожной и стараться не переедать. – В темных глазах Джанет горел торжествующий огонек.
Эрия вздохнула и, вскинув подбородок, холодно произнесла:
– Благодарю за мудрый совет, но с моим здоровьем все в порядке, я никогда не стремлюсь наесться до отвала, и знаю свои возможности, – последние слова она подчеркнула особо и с удовольствием заметила, как вытянулось лицо Джанет. Эрия скользнула взглядом по платью соперницы из кричащей красно-желтой тафты и сняла с ее плеча маленькое перышко, устроив из этого целое представление.
– Так-так, Джанет. Считаешь цыплят до того, как те вылупились? – Отбросив перышко в сторону, Эрия подхватила юбки и направилась в комнату для дам, сгорая от любопытства, какое у Джанет сейчас выражение лица.
Для отдыха гостей женского пола хозяйка дома, миссис Стерлинг, отвела одну из комнат своих личных апартаментов. Любовь к синему цвету проявлялась во всем: в темно-синих коврах, устилающих полы, в небесно-голубых кушетках и стульях, в бархатных занавесях цвета лазури. Злые языки утверждали, что миссис Стерлинг собирала обстановку для своих комнат со всего континента. Среди этого великолепия леди сбрасывали лишние нижние юбки, меняли узкие бальные туфельки, а горничные тем временем поспешно подправляли прически, закрепляли банты и припудривали парики. Здесь царил хаос элегантной женственности, скрытый от презрительных и высокомерных мужских взглядов.
Эрия в оцепенении остановилась на пороге. Руки были холодны как лед, сердце болезненно сжималось от недавних потрясений. Единственным желанием было найти укромный уголок и сбросить с себя новые бальные туфли.
– А вот и ты, Эрия!
На роскошной кровати с балдахином в окружении девушек сидела Джилли Парнелл и приветливо махала рукой. Блестящие рыжие кудряшки так и подпрыгивали от нетерпения, и Эрия поняла, что попала в ловушку. Она выдавила вымученную улыбку и направилась к девушкам, пытаясь сохранить ледяное спокойствие.
Еще недавно она искала общества подруг. На балу или во время званого вечера не было большего удовольствия, чем собраться вместе в дамской комнате и пошептаться о своих, девичьих секретах. Теперь же предстояло пройти проверку на прочность. Основу разговоров составляли сплетни, и Эрия прекрасно понимала, что совсем недавно оказалась главным объектом пересудов.
Джилли похлопала ладонью по вышитому голубому покрывалу, указывая на место возле себя, и Эрия неохотно уселась на мягкую кровать. Все лица с нетерпением повернулись к ней.
– Ты его видела? Ну, как?
Эрия не ожидала от подруги такой наглости и, нахмурившись, сухо ответила:
– Джилли, у меня нет ни малейшего желания…
– Я считаю, он грубый и высокомерный, – высказала свое мнение Сисси Раскин и оглядела девушек, словно ища поддержки.
– Только потому, что он не стал рассыпаться в любезностях и приглашать тебя на танец сразу же, как только вас представили друг другу, – сурово оборвала ее Джилли и опять повернулась к Эрии. – Ну?
Нескрываемое любопытство на лицах девушек совсем сбило Эрию с толку.
– Не представляю, о чем вы.
Вначале она думала, что речь идет о Томасе, но потом быстро сообразила – даже импульсивная Джилли Парнелл не станет в присутствии других обсуждать столь щекотливую тему.
Джилли закатила глаза и порывисто схватила Эрию за руку.
– Ты хочешь сказать, что еще не видела его… не видела графа? – девушка с притворным ужасом оглядела подруг. – Граф Пенритский из Англии. Он только что прибыл… прямо сюда… в качестве гостя Стерлингов. Он…
– …божественный, – закончила за нее Силия Марлоу томным голосом. – Высокий, темноволосый, элегантный. На коротком жилете китайская вышивка, а пряжки на туфлях, должно быть, из чистого золота.
– Вздор, – не унималась Сисси Раскин. – Он груб и претенциозен. А здесь не ко двору, особенно сейчас, когда только и кричат о войне с англичанами. То, что он здесь, оскорбительно.
– Это в тебе говорит зависть, Сисси Раскин, – упрекнула Джилли. – Как можно быть такой недоброжелательной. Давайте послушаем мнение Элис, все-таки она с ним танцевала.
Все повернулись к тихой миловидной девушке с каштановыми волосами, которая сразу же стала пунцовой от столь пристального внимания.
– Он очень… элегантный, – запинаясь, проговорила Элис. Затем опустила глаза и тихо добавила: – И внушает страх.
– Вот видите! – торжествующе воскликнула Сисси. – От этого грубияна всего можно ожидать.
– Ну, нашу Элис напугать вовсе не трудно, – фыркнула Силия и протянула руку для всеобщего обозрения. – Мне он показался очень галантным… когда целовал руку.
– О-о-о, – мечтательно протянула Джилли, ее щеки возбужденно пылали. – Ты об этом не рассказывала. А знаете, что я слышала? Старая леди Маргарет сказала моей матери, что граф очень богат и у него скверная репутация, – девушка сделала паузу, наслаждаясь эффектом, который произвели ее слова. Затем повернулась к Эрии и громко зашептала: – Его выслали из Англии. Говорят, король Георг больше не желает его видеть, – Джилли обвела взглядом подруг. – Граф кого-то убил… из-за женщины, – все дружно ахнули. – Говорят, он собирается приобрести здесь собственность и заняться охотой. Он заядлый охотник. Эрия, ты просто обязана с ним познакомиться и высказать нам свое мнение. У него… нет жены.
– Возможно, граф ее тоже убил, – отрезала Эрия. Ее начали раздражать рассуждения подруг.
– Эрия Даннинг! – возмущенно воскликнула Джилли. – Хотя, возможно, ты так увлечена мистером Бранскомбом, что другие джентльмены тебя не интересуют, – быстрый взгляд на девушек дал понять Эрии – Джанет Морланд уже ввела их в курс дела. – Но позволь нам, одиноким девушкам, пофантазировать. Кому от этого будет плохо?
– Фантазируйте сколько хотите, – как можно спокойнее произнесла Эрия. – Но помните, дыма без огня не бывает. Если у него такая ужасная репутация, значит, он действительно что-то совершил. По эту сторону Атлантики вполне хватает никчемных, вероломных мужчин – нам нет необходимости ввозить из Англии знатных распутников.
– Можешь сколько угодно высказывать свое равнодушие, Эрия Даннинг, – многозначительно прищурившись, сказала Джилли, – но вне всякого сомнения, твой отец найдет титулованного англичанина весьма интересным.
Эрия стойко выдержала колкое замечание. Между ней и Джилли возникло некоторое напряжение. Но… что правда, то правда. К чему притворяться? Эрия прекрасно знала, что думают подруги и их аристократические семьи о ее отце и его замашках лорда. Одержимость английской знатью и социальным статусом снискала Даннингу прозвище Сквайр. Жителям графства было хорошо известно – Сквайр Даннинг никогда не упустит возможности лишний раз подчеркнуть свою принадлежность высшему обществу и кичится женой-англичанкой.
– Возможно, ты права, Джиллиан Парнелл. Иногда отец ведет себя так, словно у него не больше здравого смысла, чем у тебя, – этим замечанием Эрия несколько разрядила обстановку, и девушки облегченно захихикали. – Я просто умираю от жажды, – с этими словами Эрия встала и быстро пошла к двери.
Переглядываясь и обмениваясь улыбками, девушки последовали за ней, но прежде чем покинуть комнату, каждая приблизилась к огромному овальному зеркалу поправить прическу или похлопать себя по щекам, вызывая румянец. Лишь Эрия проигнорировала зеркало – слишком муторно на душе, чтобы уделять внимание своей внешности.
Хотя вечер только что начался и грозил затянуться далеко за полночь, для Эрии он уже закончился полным крушением надежд. Из-за отца или ее непостоянства, но Томас потерян для нее навсегда. Высокий, привлекательный Томас, с ровным характером… На его трогательные ухаживания так легко отвечать взаимностью.
С ним было так удобно, так надежно… И вот теперь Эрия ощущала себя так, словно у нее из-под ног выбили почву, и самое ужасное, что все приходилось держать в себе… она не могла позволить себе такой роскоши, как поплакать у кого-то на плече.
Эрия спустилась вниз и остановилась, поджидая девушек. Зачем? Ведь уже многие месяцы она не присоединялась к ним на вечеринках. Ее присутствие в обществе подруг вызовет всевозможные толки насчет нее и Томаса Бранскомба. Это равносильно объявлению, что в будущем году в «Королевских Дубах» свадебного пира не будет.
Остро ощущая на себе взгляды присутствующих, Эрия нашла силы изобразить вежливую улыбку и гордо прошествовать мимо красного, как рак, Томаса Бранскомба, чтобы завязать непринужденный разговор с хозяином дома, почтенным и всеми уважаемым сэром Лоуэллом Стерлингом. Ни от кого не ускользнул такой маневр, и как только сэр Лоуэлл повел Эрию в круг танцующих, среди дам начались оживленные пересуды.
Едва закончился танец, как к Эрии подошел Говард Парнелл, отец Джилли, и отвел девушку в сторону. С озабоченным видом он предложил ей выпить немного пунша и в ответ на немой вопрос невнятно пробормотал:
– Твой отец…
Глоток пунша обжег горло, но этот огонь не мог сравниться с тем, который вспыхнул на щеках Эрни. Она поставила бокал на ближайший столик и начала усердно обмахиваться веером, чтобы скрыть волнение.
– Где он?
– В библиотеке, – Говард Парнелл взял девушку за локоть и повел к выходу. – Он слишком много выпил, и когда речь зашла о независимости, в него словно бес вселился. Возникла взрывоопасная ситуация. Кто знает, чем все это закончится?
Эрия торопливо пошла по коридору, подгоняемая гулом голосов, доносившихся из библиотеки. Громче всех звучал хриплый голос отца.
– …Трусы и предатели! – гремел он. – Лишенные чувства долга! Мы прежде всего англичане, Робертсон, англичане, раз и навсегда!
Перед дверью Эрия остановилась и на секунду закрыла глаза. В довершение всего еще и это… Она должна что-то предпринять. Сделав глубокий вдох, девушка решительно открыла дверь библиотеки.
Едва Эрия вошла, как в нос ударил резкий запах бренди, сигарного дыма и мужского пота. Воздух был спертым и тяжелым. Она собралась с духом и изобразила на лице простодушную улыбку, призывая на помощь весь арсенал женской хитрости.
Прошло несколько секунд, прежде чем ее заметили. Некоторые мужчины тотчас же встали и принялись торопливо застегивать атласные жилеты и нахлобучивать парики. Эрия прошла вдоль комнаты, одаривая присутствующих обворожительной улыбкой, но увидев, что Джозеф Раскин удерживает за руку ее отца, не на шутку испугалась и с трудом сохранила способность притворяться и дальше.
– Те, кто называет меня глупцом за мою преданность королю, на самом деле только прикрываются громкими фразами. Трусливые душонки! Неужели вы не понимаете, что алчные жители Бостона играют на вашей боязни. Вас, честных землевладельцев, просто используют! – напрягая связки, орал весь красный от негодования Джордж Даннинг. Тяжело дыша, он смотрел на Лемюэля Робертсона, который тоже отличался горячим нравом.
Мужчины стояли лицом к лицу, разделяемые массивным письменным столом. Робертсон открыл рот, чтобы возразить, но тут, к всеобщему изумлению, раздался мелодичный голос Эрии Даннинг.
– Папа! Здесь никто не сомневается в твоей преданности… разве что твоя единственная и совершенно обделенная вниманием дочь, – с кокетливой улыбкой она грациозно скользнула но темно-вишневому ковру и приблизилась к отцу. По всем статьям девушка совершила неслыханный поступок – ни одна женщина не смела вторгаться в мужское общество, не то, что юная девушка. Эрия надеялась, что ей простят дерзость и не прогонят из кабинета.
– Эрия! – изумление Джорджа Даннинга было настолько велико, что тот забыл о своем намерении сцепиться с Робертсоном. При взгляде на обожаемую дочь он немного остыл, и краска сошла с лица. Раскин с облегчением отпустил его руку.
– Джентльмены, вы должны простить мое вторжение, – прощебетала девушка, игриво стреляя глазами. – У вас стало слишком шумно. И все из-за этой ужасной политики. Не могу понять, что вы находите увлекательного в таком скучном предмете. И это в то время, когда вокруг вас сплошное веселье, – она изящно повернулась к отцу и просунула ему руку под локоть, совершенно не обращая внимания на недовольное выражение его лица. – Ты обещал мне танец, папочка; помнишь? А то я чувствую себя совершенно заброшенной, – проворковала Эрия, Ласково улыбаясь отцу. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем его упрямо сжатые губы расслабленно растянулись в улыбке. Эрия могла праздновать победу.
Джордж Даннинг откашлялся.
– Эти женщины, джентльмены, всегда сумеют найти к нам подход.
– Vraiment, papa, toujours, [1]– весело подтвердила Эрия и повела отца к двери. Это оказалось последней каплей, которая сломила его сопротивление. Джордж заплатил большие деньги за то, чтобы дочь выучилась французскому языку, и теперь радовался каждый раз, когда она применяла свои знания на практике… несмотря на то, что сам не понимал ни слова. Что касается Эрии, та готова была говорить на мелодичном языке часами, если это поможет предотвратить кровопролитие.
– Томас, перестань! Что ты делаешь? – Эрия Даннинг пыталась вырвать руку, но не тут-то было, цепкие пальцы еще крепче обхватили запястье. Томас настойчиво тянул девушку за собой, увлекая в темноту веранды. Чем дальше они уходили от стеклянных дверей, погружаясь в душистый ночной воздух, тем приглушеннее становились звуки званого вечера, доносящиеся из дома.
– Томас, пожалуйста!
– Ш-ш-ш…
Щеку Эрии слегка царапнула виноградная лоза, вьющаяся по шпалерам. Девушка отпрянула и едва успела подхватить пышную юбку, чтобы не задеть красивое экзотическое растение в кадке. Томас резко повернулся на каблуках и, ухватив Эрию за локоть, притянул к себе. Густая листва бесчисленных декоративных растений надежно скрывала их от посторонних глаз.
– Эрия, дорогая, – произнес он хриплым от волнения голосом. – Я должен был тебя увидеть.
– Ты сошел с ума? Не успела я здесь появиться, как ты прислал за мной Роберта Бердетта… теперь притащил в темноту… Ты даже не поздоровался со мной, – она уперлась ладонями в его грудь, пытаясь уклониться от объятий. Томас наклонил голову, но Эрия увернулась от поцелуя, и его губы лишь скользнули по щеке девушки. Догадка о возможной причине такой таинственности заставляла возмущенно пылать ее лицо. Чем больше предположений она строила, тем тревожнее становилось на душе.
– Эрия, не сердись на меня, – Томас сделал еще одну попытку покрепче прижать девушку к себе. – Я так соскучился… едва мог спать по ночам… постоянно думал о тебе.
– Мне трудно в это поверить, – она торопливо взглянула ему в лицо. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, стало заметно, насколько он напряжен. – Чтобы облегчить страдания, тебе достаточно вскочить на лошадь и через час оказаться в «Королевских Дубах». Ты не появлялся там три недели. Неужели после всех месяцев, что ты за мной ухаживал, совершенно забыл к нам дорогу?
Томас заметил, как глаза девушки наполнились слезами, и сердце болезненно сжалось.
– Эрия… – он погладил ее по щеке, затем пальцы скользнули к шее и замерли на плече. – Я не мог прийти. Не мог.
– Не мог? Был настолько занят? – она отшатнулась, стараясь подавить готовые прорваться слезы. – А может, дорога к дому Джанет Морланд показалась тебе намного короче?
– Джанет? – Томас нахмурился, понимая, что девушка недалека от истины. В данный момент он ощущал себя полнейшим ничтожеством. – Эрия… я могу все объяснить.
Объяснить… Не извиниться, не оправдаться, а объяснить. Значит, это правда. Руки Эрии непроизвольно сжались в кулаки. Все это время Томас ухаживал за Джанет Морланд. Ее высокий, восхитительный Томас ухаживал за другой! От этой мысли слегка закружилась голова, но она нашла в себе силы стряхнуть с себя его руки и отступить назад к деревянным перилам. Следует обрушить на него весь свой гнев. Она имеет на это полное право.
– Объяснить? Нет уж, спасибо! Все и так предельно ясно, – голос предательски дрогнул, и девушка в ярости прикусила губу. – Нет! – Она оттолкнула Томаса, попытавшегося вновь обнять ее, и сделала еще два шага назад. Напряжение буквально повисло в воздухе. Наконец, Эрии удалось справиться с обуревавшими ее чувствами, девушка вскинула подбородок.
– Почему, Томас? – хрипло прошептала она, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Почему?
– Неужели ты думаешь, я стал бы заглядываться на других женщин, а тем более ухаживать за ними, если бы у меня была хоть малейшая надежда, что мы когда-нибудь будем вместе? – Томас схватил Эрию за плечи и с силой притянул к себе. Жар его рук подавил ее сопротивление и заставил взглянуть ему в глаза. – Жизнь без тебя – одно страдание.
– И поэтому ты решил найти утешение в другом месте, – произнесла девушка, чеканя каждое слово и изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе.
– Эрия… – простонал Томас, в отчаянии запрокидывая голову. – Твой отец… После того ужина он последовал за мной и приказал прекратить ухаживать за тобой… Даже запретил видеться. Сказал, я глубоко пожалею, если… если когда-нибудь вновь появлюсь в «Королевских Дубах».
– Отец? Не верю! – воскликнула Эрия. – Зачем моему отцу запугивать тебя и запрещать видеться со мной? – Вопрос, скорее, предназначался ей самой, а не несчастному Томасу. Действительно, зачем? Впрочем, что греха таить, нрав отца известен далеко за пределами графства. И все-таки должно быть какое-то разумное объяснение.
– Он сам не свой, Эрия, когда дело касается тебя, – высокая фигура Томаса Бранскомба еще ниже наклонилась над девушкой. Та чувствовала, как дрожат на ее плечах его руки. – Знай он сейчас, что мы вместе, в мгновение ока вышвырнул бы меня отсюда.
– Но что он имеет против тебя? – с вызовом спросила Эрия, отчаянно пытаясь найти оправдание поступку отца. – Почему запрещает появляться в «Королевских Дубах»?
– Он считает, что я… мы все… недостойны тебя, – с трудом выдавил молодой человек, заново переживая свое унижение.
– Но, Томас, это нелепо… твоя семья – одна из самых состоятельных, – Эрия запнулась, затем, тщательно взвешивая каждое слово, закончила: – Брантли – самая большая плантация в этой части Виргинии.
– Эрия, ты нашла правильное слово, все это действительно нелепо, но твой отец просто одержим тобой. Вбил себе в голову, что ты… – Томас не договорил. Затем склонился к ее уху и хрипло прошептал: – Эрия, ты должна понять. Моя семья настаивает, чтобы я женился. Здоровье отца под угрозой, и вполне возможно, вскоре мне придется взять бразды правления в свои руки. Все хотят, чтобы я остепенился и навсегда обосновался в Брантли. Но это не меняет моих чувств к тебе, – он сжал плечи девушки, как бы взывая к сочувствию. – Эрия, скажи, что я тебе небезразличен.
Но она молчала. В душе шла ожесточенная борьба, и на бледном лице отразилось смятение. Ресницы опустились, чтобы не видеть боль в его глазах, боль, сродни той, которую ощущала сама.
– Скажи мне, Эрия… – прервал Томас затянувшуюся паузу.
Та сглотнула, призывая на помощь всю свою выдержку.
– Эрия?
– Я не могу сказать вам ничего такого, чего бы вы не знали, мистер Бранскомб, – она открыто взглянула ему в лицо, в глазах светилась гордость. Только гордость, все прочие чувства были спрятаны глубоко в душе. – Единственное, о чем хочу вас попросить, – не черните доброе имя моего отца и избавьте меня от ваших навязчивых знаков внимания.
Подхватив пышные муаровые юбки, она бросилась в спасительную суету праздничного вечера.
В бледно-зеленом переливающемся платье Эрия Даннинг являла собой разительный контраст разгоряченным вином собравшимся гостям. Она была словно ледяная морская волна, вспенившаяся во всем своем великолепии, благодаря неистовым силам, бушующим в душе. Сверкающее платье и волосы цвета меда отражали яркие краски, окружавшие ее, и казалось, Эрия светится изнутри.
От девушки невозможно было оторвать глаз тонкие черты лица, нежная светлая кожа и соблазнительное тело, двигавшееся с непринужденной грацией. Чувственные, красиво изогнутые губы соперничали с яркими зелеными глазами, требуя к себе повышенного внимания. Наряды всегда подбирались с учетом необычного цвета волос и глаз, и сегодняшнее платье не оказалось исключением. Словно созданное из морской пены, оно было призвано очаровывать всех и все. Но в этот вечер Эрия не ставила себе целью поразить воображение собравшихся – восторженные взгляды и возгласы сейчас были слабым утешением.
Краем глаза она перехватила взгляд матери своей соперницы, смотревшей на нее с повышенным интересом. Мейв Морланд оценивающе оглядела Эрию с головы до ног, затем острые, как у хорька, глазки метнулись в сторону двери, из которой девушка только что появилась, чтобы разведать, с кем она была там, в темноте. Эрия замедлила шаг, рассеянно отвечая на приветствия старых знакомых и мысленно уповая на то, что у Томаса Бранскомба хватит здравого смысла войти в зал через другую дверь.
С облегчением заметив, что тот не появляется, Эрия прокладывала себе путь через толпу гостей к лестнице, ведущей на второй этаж. Практически ничего не видя и не слыша, она спешила скрыться от посторонних глаз. Ей просто необходимо побыть одной, чтобы привести в прядок свои чувства.
Поднимаясь по ступенькам, она размышляла об этой встрече. Почему она не забросала Томаса упреками? Почему не напомнила о клятвах? Сколько раз он твердил, что его сердце навсегда отдано ей одной! И вдруг странное, необъяснимое исчезновение… В графстве все давно считали их женихом и невестой… или почти все.
Низко опустив голову, Эрия шла по коридору, размышляя о причине столь внезапного разрыва. Томас во всем винит ее отца. Конечно, ни для кого не секрет, что отец очень ревниво относится и к ней, и к ее матери. Пожалуй, все началось тогда, когда Эрии исполнилось шестнадцать. Стоило кому-нибудь из молодых людей проявить к девушке интерес, как незадачливый ухажер оказывался далеко за пределами графства. Но незадолго до восемнадцатилетия за ней начал ухаживать Томас Бранскомб, высокий и привлекательный, слывший одним из самых богатых и знатных женихов южной части Виргинии. Все это продолжалось почти год, и молчание Джорджа Даннинга в графстве восприняли как одобрительное отношение к выбору дочери. Все были уверены, что Эрия Даннинг выйдет замуж за Томаса Бранскомба, две огромные процветающие плантации объединятся.
Эрия сама не заметила, как остановилась посреди коридора. Из глубокой задумчивости ее вывел писклявый женский голос, окликнувший девушку по имени. Она резко подняла голову и встретилась взглядом с той, с кем меньше всего хотелось видеться. Позади Джанет Морланд стояла, переминаясь с ноги на ногу, ее лучшая подруга.
– Дорогая, да ты сама не своя, – слащаво произнесла Джанет и понимающе взглянула на длиннолицую Харриет Тиммонс, которая, казалось, всегда следовала за ней по пятам. – У тебя неприятности? Услышала плохую новость? Или, возможно, не то съела? В гостях всегда надо быть осторожной и стараться не переедать. – В темных глазах Джанет горел торжествующий огонек.
Эрия вздохнула и, вскинув подбородок, холодно произнесла:
– Благодарю за мудрый совет, но с моим здоровьем все в порядке, я никогда не стремлюсь наесться до отвала, и знаю свои возможности, – последние слова она подчеркнула особо и с удовольствием заметила, как вытянулось лицо Джанет. Эрия скользнула взглядом по платью соперницы из кричащей красно-желтой тафты и сняла с ее плеча маленькое перышко, устроив из этого целое представление.
– Так-так, Джанет. Считаешь цыплят до того, как те вылупились? – Отбросив перышко в сторону, Эрия подхватила юбки и направилась в комнату для дам, сгорая от любопытства, какое у Джанет сейчас выражение лица.
Для отдыха гостей женского пола хозяйка дома, миссис Стерлинг, отвела одну из комнат своих личных апартаментов. Любовь к синему цвету проявлялась во всем: в темно-синих коврах, устилающих полы, в небесно-голубых кушетках и стульях, в бархатных занавесях цвета лазури. Злые языки утверждали, что миссис Стерлинг собирала обстановку для своих комнат со всего континента. Среди этого великолепия леди сбрасывали лишние нижние юбки, меняли узкие бальные туфельки, а горничные тем временем поспешно подправляли прически, закрепляли банты и припудривали парики. Здесь царил хаос элегантной женственности, скрытый от презрительных и высокомерных мужских взглядов.
Эрия в оцепенении остановилась на пороге. Руки были холодны как лед, сердце болезненно сжималось от недавних потрясений. Единственным желанием было найти укромный уголок и сбросить с себя новые бальные туфли.
– А вот и ты, Эрия!
На роскошной кровати с балдахином в окружении девушек сидела Джилли Парнелл и приветливо махала рукой. Блестящие рыжие кудряшки так и подпрыгивали от нетерпения, и Эрия поняла, что попала в ловушку. Она выдавила вымученную улыбку и направилась к девушкам, пытаясь сохранить ледяное спокойствие.
Еще недавно она искала общества подруг. На балу или во время званого вечера не было большего удовольствия, чем собраться вместе в дамской комнате и пошептаться о своих, девичьих секретах. Теперь же предстояло пройти проверку на прочность. Основу разговоров составляли сплетни, и Эрия прекрасно понимала, что совсем недавно оказалась главным объектом пересудов.
Джилли похлопала ладонью по вышитому голубому покрывалу, указывая на место возле себя, и Эрия неохотно уселась на мягкую кровать. Все лица с нетерпением повернулись к ней.
– Ты его видела? Ну, как?
Эрия не ожидала от подруги такой наглости и, нахмурившись, сухо ответила:
– Джилли, у меня нет ни малейшего желания…
– Я считаю, он грубый и высокомерный, – высказала свое мнение Сисси Раскин и оглядела девушек, словно ища поддержки.
– Только потому, что он не стал рассыпаться в любезностях и приглашать тебя на танец сразу же, как только вас представили друг другу, – сурово оборвала ее Джилли и опять повернулась к Эрии. – Ну?
Нескрываемое любопытство на лицах девушек совсем сбило Эрию с толку.
– Не представляю, о чем вы.
Вначале она думала, что речь идет о Томасе, но потом быстро сообразила – даже импульсивная Джилли Парнелл не станет в присутствии других обсуждать столь щекотливую тему.
Джилли закатила глаза и порывисто схватила Эрию за руку.
– Ты хочешь сказать, что еще не видела его… не видела графа? – девушка с притворным ужасом оглядела подруг. – Граф Пенритский из Англии. Он только что прибыл… прямо сюда… в качестве гостя Стерлингов. Он…
– …божественный, – закончила за нее Силия Марлоу томным голосом. – Высокий, темноволосый, элегантный. На коротком жилете китайская вышивка, а пряжки на туфлях, должно быть, из чистого золота.
– Вздор, – не унималась Сисси Раскин. – Он груб и претенциозен. А здесь не ко двору, особенно сейчас, когда только и кричат о войне с англичанами. То, что он здесь, оскорбительно.
– Это в тебе говорит зависть, Сисси Раскин, – упрекнула Джилли. – Как можно быть такой недоброжелательной. Давайте послушаем мнение Элис, все-таки она с ним танцевала.
Все повернулись к тихой миловидной девушке с каштановыми волосами, которая сразу же стала пунцовой от столь пристального внимания.
– Он очень… элегантный, – запинаясь, проговорила Элис. Затем опустила глаза и тихо добавила: – И внушает страх.
– Вот видите! – торжествующе воскликнула Сисси. – От этого грубияна всего можно ожидать.
– Ну, нашу Элис напугать вовсе не трудно, – фыркнула Силия и протянула руку для всеобщего обозрения. – Мне он показался очень галантным… когда целовал руку.
– О-о-о, – мечтательно протянула Джилли, ее щеки возбужденно пылали. – Ты об этом не рассказывала. А знаете, что я слышала? Старая леди Маргарет сказала моей матери, что граф очень богат и у него скверная репутация, – девушка сделала паузу, наслаждаясь эффектом, который произвели ее слова. Затем повернулась к Эрии и громко зашептала: – Его выслали из Англии. Говорят, король Георг больше не желает его видеть, – Джилли обвела взглядом подруг. – Граф кого-то убил… из-за женщины, – все дружно ахнули. – Говорят, он собирается приобрести здесь собственность и заняться охотой. Он заядлый охотник. Эрия, ты просто обязана с ним познакомиться и высказать нам свое мнение. У него… нет жены.
– Возможно, граф ее тоже убил, – отрезала Эрия. Ее начали раздражать рассуждения подруг.
– Эрия Даннинг! – возмущенно воскликнула Джилли. – Хотя, возможно, ты так увлечена мистером Бранскомбом, что другие джентльмены тебя не интересуют, – быстрый взгляд на девушек дал понять Эрии – Джанет Морланд уже ввела их в курс дела. – Но позволь нам, одиноким девушкам, пофантазировать. Кому от этого будет плохо?
– Фантазируйте сколько хотите, – как можно спокойнее произнесла Эрия. – Но помните, дыма без огня не бывает. Если у него такая ужасная репутация, значит, он действительно что-то совершил. По эту сторону Атлантики вполне хватает никчемных, вероломных мужчин – нам нет необходимости ввозить из Англии знатных распутников.
– Можешь сколько угодно высказывать свое равнодушие, Эрия Даннинг, – многозначительно прищурившись, сказала Джилли, – но вне всякого сомнения, твой отец найдет титулованного англичанина весьма интересным.
Эрия стойко выдержала колкое замечание. Между ней и Джилли возникло некоторое напряжение. Но… что правда, то правда. К чему притворяться? Эрия прекрасно знала, что думают подруги и их аристократические семьи о ее отце и его замашках лорда. Одержимость английской знатью и социальным статусом снискала Даннингу прозвище Сквайр. Жителям графства было хорошо известно – Сквайр Даннинг никогда не упустит возможности лишний раз подчеркнуть свою принадлежность высшему обществу и кичится женой-англичанкой.
– Возможно, ты права, Джиллиан Парнелл. Иногда отец ведет себя так, словно у него не больше здравого смысла, чем у тебя, – этим замечанием Эрия несколько разрядила обстановку, и девушки облегченно захихикали. – Я просто умираю от жажды, – с этими словами Эрия встала и быстро пошла к двери.
Переглядываясь и обмениваясь улыбками, девушки последовали за ней, но прежде чем покинуть комнату, каждая приблизилась к огромному овальному зеркалу поправить прическу или похлопать себя по щекам, вызывая румянец. Лишь Эрия проигнорировала зеркало – слишком муторно на душе, чтобы уделять внимание своей внешности.
Хотя вечер только что начался и грозил затянуться далеко за полночь, для Эрии он уже закончился полным крушением надежд. Из-за отца или ее непостоянства, но Томас потерян для нее навсегда. Высокий, привлекательный Томас, с ровным характером… На его трогательные ухаживания так легко отвечать взаимностью.
С ним было так удобно, так надежно… И вот теперь Эрия ощущала себя так, словно у нее из-под ног выбили почву, и самое ужасное, что все приходилось держать в себе… она не могла позволить себе такой роскоши, как поплакать у кого-то на плече.
Эрия спустилась вниз и остановилась, поджидая девушек. Зачем? Ведь уже многие месяцы она не присоединялась к ним на вечеринках. Ее присутствие в обществе подруг вызовет всевозможные толки насчет нее и Томаса Бранскомба. Это равносильно объявлению, что в будущем году в «Королевских Дубах» свадебного пира не будет.
Остро ощущая на себе взгляды присутствующих, Эрия нашла силы изобразить вежливую улыбку и гордо прошествовать мимо красного, как рак, Томаса Бранскомба, чтобы завязать непринужденный разговор с хозяином дома, почтенным и всеми уважаемым сэром Лоуэллом Стерлингом. Ни от кого не ускользнул такой маневр, и как только сэр Лоуэлл повел Эрию в круг танцующих, среди дам начались оживленные пересуды.
Едва закончился танец, как к Эрии подошел Говард Парнелл, отец Джилли, и отвел девушку в сторону. С озабоченным видом он предложил ей выпить немного пунша и в ответ на немой вопрос невнятно пробормотал:
– Твой отец…
Глоток пунша обжег горло, но этот огонь не мог сравниться с тем, который вспыхнул на щеках Эрни. Она поставила бокал на ближайший столик и начала усердно обмахиваться веером, чтобы скрыть волнение.
– Где он?
– В библиотеке, – Говард Парнелл взял девушку за локоть и повел к выходу. – Он слишком много выпил, и когда речь зашла о независимости, в него словно бес вселился. Возникла взрывоопасная ситуация. Кто знает, чем все это закончится?
Эрия торопливо пошла по коридору, подгоняемая гулом голосов, доносившихся из библиотеки. Громче всех звучал хриплый голос отца.
– …Трусы и предатели! – гремел он. – Лишенные чувства долга! Мы прежде всего англичане, Робертсон, англичане, раз и навсегда!
Перед дверью Эрия остановилась и на секунду закрыла глаза. В довершение всего еще и это… Она должна что-то предпринять. Сделав глубокий вдох, девушка решительно открыла дверь библиотеки.
Едва Эрия вошла, как в нос ударил резкий запах бренди, сигарного дыма и мужского пота. Воздух был спертым и тяжелым. Она собралась с духом и изобразила на лице простодушную улыбку, призывая на помощь весь арсенал женской хитрости.
Прошло несколько секунд, прежде чем ее заметили. Некоторые мужчины тотчас же встали и принялись торопливо застегивать атласные жилеты и нахлобучивать парики. Эрия прошла вдоль комнаты, одаривая присутствующих обворожительной улыбкой, но увидев, что Джозеф Раскин удерживает за руку ее отца, не на шутку испугалась и с трудом сохранила способность притворяться и дальше.
– Те, кто называет меня глупцом за мою преданность королю, на самом деле только прикрываются громкими фразами. Трусливые душонки! Неужели вы не понимаете, что алчные жители Бостона играют на вашей боязни. Вас, честных землевладельцев, просто используют! – напрягая связки, орал весь красный от негодования Джордж Даннинг. Тяжело дыша, он смотрел на Лемюэля Робертсона, который тоже отличался горячим нравом.
Мужчины стояли лицом к лицу, разделяемые массивным письменным столом. Робертсон открыл рот, чтобы возразить, но тут, к всеобщему изумлению, раздался мелодичный голос Эрии Даннинг.
– Папа! Здесь никто не сомневается в твоей преданности… разве что твоя единственная и совершенно обделенная вниманием дочь, – с кокетливой улыбкой она грациозно скользнула но темно-вишневому ковру и приблизилась к отцу. По всем статьям девушка совершила неслыханный поступок – ни одна женщина не смела вторгаться в мужское общество, не то, что юная девушка. Эрия надеялась, что ей простят дерзость и не прогонят из кабинета.
– Эрия! – изумление Джорджа Даннинга было настолько велико, что тот забыл о своем намерении сцепиться с Робертсоном. При взгляде на обожаемую дочь он немного остыл, и краска сошла с лица. Раскин с облегчением отпустил его руку.
– Джентльмены, вы должны простить мое вторжение, – прощебетала девушка, игриво стреляя глазами. – У вас стало слишком шумно. И все из-за этой ужасной политики. Не могу понять, что вы находите увлекательного в таком скучном предмете. И это в то время, когда вокруг вас сплошное веселье, – она изящно повернулась к отцу и просунула ему руку под локоть, совершенно не обращая внимания на недовольное выражение его лица. – Ты обещал мне танец, папочка; помнишь? А то я чувствую себя совершенно заброшенной, – проворковала Эрия, Ласково улыбаясь отцу. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем его упрямо сжатые губы расслабленно растянулись в улыбке. Эрия могла праздновать победу.
Джордж Даннинг откашлялся.
– Эти женщины, джентльмены, всегда сумеют найти к нам подход.
– Vraiment, papa, toujours, [1]– весело подтвердила Эрия и повела отца к двери. Это оказалось последней каплей, которая сломила его сопротивление. Джордж заплатил большие деньги за то, чтобы дочь выучилась французскому языку, и теперь радовался каждый раз, когда она применяла свои знания на практике… несмотря на то, что сам не понимал ни слова. Что касается Эрии, та готова была говорить на мелодичном языке часами, если это поможет предотвратить кровопролитие.
ГЛАВА 2
Большинство джентльменов, находившихся в библиотеке, – местные плантаторы и землевладельцы, всю жизнь прожившие в графстве Честерфилд и неподалеку от него. Они хорошо знали Джорджа Даннинга, его характер, амбиции и слабость к единственной дочери. Но никогда еще не видели, чтобы он был так вспыльчив. Казалось, достаточно малейшей искры, – неосторожного слова, косого взгляда – чтобы разразился опасный огонь. Конечно, не только Даннинг был на взводе, каждый в эти неспокойные времена чувствовал тревогу и неуверенность в завтрашнем дне.
Джордж Даннинг был одним из самых известных и состоятельных плантаторов на юге Виргинии. Особенно славились его конюшни с беговыми лошадьми и богатые урожаи плодородных земель. Он вовсе не был единственным роялистом в графстве, просто, в отличие от других, слишком громко заявлял об этом. При любом удобном случае Даннинг спешил подчеркнуть свою приверженность консерватизму. Местное общество уже устало от его вечных прокламаций и всячески призывало умерить пыл. Сегодняшний вечер показал, что дело принимает опасный оборот. Это понимали многие, и поэтому покидали библиотеку с тяжелым чувством.
Вскоре там остался лишь один человек, не спешивший оставить удобное кресло возле закрытого ставнями окна. На красивом лице с волевым подбородком появилась улыбка. Граф Пенритский сунул недокуренную сигару в хрустальную пепельницу, встал и с наслаждением потянулся. Одернул короткий вышитый жилет, пригладил бельгийские кружева на груди и, развернув мощные плечи, неторопливо двинулся в зал к остальным гостям.
– Эрия, ты перешла все границы, – не удержался от упрека отец и натянуто улыбнулся, желая смягчить свои слова. В глазах все еще горел негодующий огонек.
– Лемюэль Робертсон всегда найдет способ тебя разозлить…
– Он рассуждает, как простой крестьянин… да и все они, – Джордж Даннинг многозначительно посмотрел на дочь. – У них нет ни малейшего чувства долга, они не понимают истинных ценностей.
– Но…
– Влиятельное положение в обществе, титул – вот что действительно имеет значение. Они хотят уничтожить все это, разрушить уклад жизни, который оттачивался веками. Призывают к анархии… Это хуже, чем глупость. Это преступление! – лицо Даннинга начало багроветь, и Эрия крепко сжала его руку.
Джордж Даннинг был одним из самых известных и состоятельных плантаторов на юге Виргинии. Особенно славились его конюшни с беговыми лошадьми и богатые урожаи плодородных земель. Он вовсе не был единственным роялистом в графстве, просто, в отличие от других, слишком громко заявлял об этом. При любом удобном случае Даннинг спешил подчеркнуть свою приверженность консерватизму. Местное общество уже устало от его вечных прокламаций и всячески призывало умерить пыл. Сегодняшний вечер показал, что дело принимает опасный оборот. Это понимали многие, и поэтому покидали библиотеку с тяжелым чувством.
Вскоре там остался лишь один человек, не спешивший оставить удобное кресло возле закрытого ставнями окна. На красивом лице с волевым подбородком появилась улыбка. Граф Пенритский сунул недокуренную сигару в хрустальную пепельницу, встал и с наслаждением потянулся. Одернул короткий вышитый жилет, пригладил бельгийские кружева на груди и, развернув мощные плечи, неторопливо двинулся в зал к остальным гостям.
* * *
– Папа, пожалуйста, не сердись на меня, – прошептала Эрия перед тем, как присоединиться к танцующим.– Эрия, ты перешла все границы, – не удержался от упрека отец и натянуто улыбнулся, желая смягчить свои слова. В глазах все еще горел негодующий огонек.
– Лемюэль Робертсон всегда найдет способ тебя разозлить…
– Он рассуждает, как простой крестьянин… да и все они, – Джордж Даннинг многозначительно посмотрел на дочь. – У них нет ни малейшего чувства долга, они не понимают истинных ценностей.
– Но…
– Влиятельное положение в обществе, титул – вот что действительно имеет значение. Они хотят уничтожить все это, разрушить уклад жизни, который оттачивался веками. Призывают к анархии… Это хуже, чем глупость. Это преступление! – лицо Даннинга начало багроветь, и Эрия крепко сжала его руку.