Страница:
— Тогда гораздо проще было бы заплатить, мадам, чем устраивать такую суматоху.
— Нет. Я не могу так поступить. Я не признаю шантаж. Это нечестный путь. Я не унижусь до того, чтобы потворствовать шантажистам. Мы сегодня разберемся и покончим с нашим делом.
— Вы уверены в этом? А почему вы считаете, что, если мне так повезет выжить, то я не напечатаю письма вашего мужа, как и хотела?
— Вы же приняли мой вызов: раз вы пришли, значит, согласились уладить вопрос о публикации с помощью пистолетов.
— Вы надеетесь, дорогая леди, что я выполню наше соглашение? Вы считаете также, что проблема решится, несмотря на исход встречи?
— Но вы, мадам, не явились бы сюда, если бы не собирались честно покончить с делом.
Шарлотта кивнула:
— Да, вы правы. Именно так и трактуется глупый мужской кодекс чести. Не так ли? И мы с вами все решим здесь с помощью пистолетов.
— Да. И будем считать вопрос закрытым.
Шарлотта с удивлением покачала головой:
— Бедняжка Рейвенвуд. Интересно, хорошо ли он понимает, какую жену себе выбрал? После Элизабет вы должны повергнуть его в полный шок.
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать моего мужа и его первую жену, — процедила Софи сквозь зубы.
Утренний воздух был холодным, но она вдруг почувствовала, что вся горит. Нервы натянулись до предела. Она хотела закончить все поскорее.
— Нет, конечно. Мы здесь потому, что так велит ваше чувство чести. Оно требует удовлетворения. И вы думаете, что я разделяю вашу концепцию чести. Интересное вообще-то предложение, Забавное. А вы хорошо сознаете, что такое понимание чести — чисто мужское?
— Но нет другого понимания чести, которое внушало бы такое же уважение. Еще нет, — заметила Софи. Глаза Шарлотты засветились.
— Да, понятно. И если не остается ничего другого, то таким образом вы рассчитываете заслужить уважение Рейвенвуда. Да, мадам?
— Мне кажется, мы уже достаточно обсудили эту тему, — ответствовала Софи.
— Уважение хорошее дело, мадам, — задумчиво продолжала Шарлотта. — Но я посоветовала бы не тратить слишком много времени, заставляя Рейвенвуда влюбиться в вас. После опыта с Элизабет он никогда, не рискнет полюбить. И во всяком случае я должна признаться — ни один мужчина не стоит того, чтобы подниматься в такой ранний час, и нет такого мужчины, чья любовь достойна того смертельного риска со стороны женщины.
— Мы явились сюда не для того, чтобы обсуждать мужскую честь и любовь.
— Да, я, конечно, понимаю. Мы здесь только из-за вашей чести и вашей любви, — слегка улыбнувшись, сказала Шарлотта. — А это, я могу согласиться, не пустяки. Ваши чувства, разумеется, достойны того, чтобы пролить кровь.
— Так, может, мы начнем? — требовательно предложила Софи. Страх сковал ее, когда она повернулась к Энн, прохаживающейся неподалеку с ящиком в руках, в котором лежали дуэльные пистолеты. — Мы готовы, незачем тянуть время.
Энн перевела взгляд с Софи на Шарлотту:
— Я навела необходимые справки и знаю теперь, как надо улаживать споры такого рода. Кое-что мы обязаны сделать до того, как я заряжу пистолеты. Во-первых, я обязана сказать, что у вас есть возможность выбора. И я прошу выслушать меня.
Софи нахмурилась:
— Это еще что?
— Вы, леди Рейвенвуд, вызвали противника на дуэль. Если, однако, мисс Физерстоун извинится за те действия, которые предшествовали вызову, то вопрос можно считать решенным и нет нужды стреляться.
Софи заморгала:
— Как, все можно решить простым извинением?
— Я должна подчеркнуть, что извинение считается достойным исходом для вас обеих.
Энн взглянула на Шарлотту Физерстоун.
— Как мило, — пробормотала Шарлотта. — Подумать только, мы обе можем уйти отсюда, даже капелькой крови не запачкав одежду. Но я не очень уверена, что готова извиниться.
— Это ваше право, — напряженно сказала Софи.
— Ну что же, в общем-то рановато для такого насильственного спорта. И я считаю, что всегда по возможности надо выбирать разумное решение. — Шарлотта слегка улыбнулась. — Вы совершенно уверены, что ваша честь будет удовлетворена, если я просто извинюсь?
— Да, если вы пообещаете, что любовные письма моего мужа не будут опубликованы.
Но прежде чем Шарлотта успела ответить, в тумане раздался топот копыт.
— Это, должно быть, Джейн, — воскликнула Энн с явным облегчением. — Я знала, что она приедет. Надо подождать ее. Она — наш второй секундант.
Софи оглянулась как раз в тот миг, когда большой мерин возник из тумана. Животное галопом неслось к ним и казалось призраком, который копытами вспенил туман. «Конь-призрак, — подумала Софи, — принес на спине дьявола».
— Джулиан, — прошептала она.
— Вообще-то я ничуть не удивлена, — заметила Шарлотта. — Наша маленькая драма с каждой минутой становится все забавнее.
— А почему он взял мерина Джейн? — сердито спросила Энн.
Мерин резко вздыбился перед тремя женщинами. Джулиан бросил сверкающий взгляд на Софи, потом на Шарлотту и Энн. Он увидел в руках последней ящик с пистолетами:
— Какого черта! Что здесь происходит?
Софи еле подавила в себе желание немедленно исчезнуть, провалиться или раствориться в тумане.
— Вы вмешались в частное дело, милорд.
Джулиан смотрел на нее как на помешанную. Он соскочил с коня, кинул поводья Энн, которая машинально поймала их свободной рукой.
— Частное дело, мадам? Вы осмеливаетесь называть это так? — Лицо Джулиана походило на маску ярости. — Вы моя жена! И я хочу знать, что здесь происходит.
— А разве не ясно, Рейвенвуд? — Было понятно, что из троих присутствующих дам только Шарлотта не чувствовала себя особенно смущенной. Ее прекрасные глаза цинично разглядывали всех, забавляясь ситуацией. — Ваша жена вызвала меня на поле битвы за честь. — Она сделала жест рукой в сторону ящика с пистолетами. — Видите, мы как раз собирались уладить этот вопрос традиционно мужским способом.
— Я не могу поверить. — Джулиан уставился на Софи. — Ты бросила вызов Шарлотте? Ты собираешься драться с ней на дуэли?
Софи не хотелось говорить, она просто наклонила голову.
— За что, Бога ради?
Шарлотта мрачно улыбнулась:
— Рейвенвуд, ты вполне сам можешь догадаться, каков ответ на твой вопрос.
Джулиан шагнул в ее сторону:
— Проклятие! Ты ей послала одну из своих дьявольских записок!
— А я не смотрю на них как на шантаж, — спокойно объяснила Шарлотта. — Я считаю, что это мой бизнес. Твоя жена, однако, решила взглянуть на дело с другой стороны. Она убеждена, что платить мне бесчестно. Тем не менее, понимаешь ли, она не может допустить, чтобы твое имя появилось в моих мемуарах. Поэтому она выбрала единственно возможное решение, которое оставалось благородной леди: вызвала меня драться на пистолетах на восходе солнца.
— На пистолетах на восходе солнца… — повторил Джулиан, как будто не мог поверить в то, — что видел своими глазами. Он сделал еще один шаг к Шарлотте. — Убирайся отсюда! Немедленно! Возвращайся в город и молчи! Если я услышу хоть слово о случившемся, я прослежу, чтобы твой маленький коттедж в Бате, о котором ты так мечтаешь, никогда не достроили! Я добьюсь, чтобы у тебя отняли аренду на дом здесь, в городе. И я так надавлю на твоих кредиторов, что они выживут тебя отсюда. Ты поняла меня, Шарлотта?
— Джулиан, ты заходишь слишком далеко, — сердито произнесла Софи.
Шарлотта как-то подобралась, холодная насмешка почти исчезла с лица. Она не казалась испуганной. Просто отступила.
— Я поняла тебя, Рейвенвуд. Ты очень ясно выразил свои мысли.
— Одно слово о случившемся, и я найду способ разрушить все, ради чего ты столько трудилась, Шарлотта. Я клянусь. И ты прекрасно знаешь, что я сдержу слово.
— Нет нужды угрожать, Рейвенвуд. Я не собираюсь болтать лишнее. — Она повернулась к Софи. — Это наше личное дело — мое и твоей жены. И оно никого больше не касается.
— Я совершенно согласна, — твердо подтвердила Софи.
— Я хочу, мадам, чтобы вы знали, — тихо произнесла Шарлотта, — что касается меня, то я считаю дело законченным, хотя ваши пистолеты и не были использованы. И вы можете не бояться, что письма появятся в моих мемуарах.
Софи облегченно вздохнула:
— Спасибо.
Шарлотта слегка улыбнулась и чуть поклонилась Софи:
— Нет, мадам, я думаю, мне следует благодарить вас. Я сегодня развлеклась, как никогда. Мой мир полон мужчин вашего круга, так много говорящих о чести. Но их понимание чести очень ограничено. Те же самые мужчины и пальцем не пошевельнут, чтобы вести себя достойно с женщиной или с тем, кто слабее их самих. Так что было большим удовольствием встретить наконец человека, понимающего истинный смысл слова «честь». И в общем-то не очень удивительно, что им оказалась женщина. Прощайте.
— До свидания, — сказала Софи, отвечая ей таким же легким и грациозным наклоном головы.
Шарлотта вскочила в экипаж и тронула лошадей. Маленькая желтая коляска растворилась в тумане.
Джулиан наблюдал за отъездом Шарлотты, потом повернулся и мрачно уставился на Энн. Он взял пистолеты из ее рук.
— А ты кто такой, парень?
Энн откашлялась и надвинула шляпу поглубже на глаза. Тыльной стороной руки утерла нос и шмыгнула.
— Леди понадобились лошади и экипаж, чтобы рано утром ехать сюда. Ну я и занял у отца его клячу, решив, что немножко заработаю на карманные расходы. Вы понимаете, о чем я.
— Я дам тебе достаточно на карманные расходы, если поклянешься, что будешь держать язык за зубами. Но если я хоть что-то услышу, то позабочусь, чтобы твой отец остался и без лошадей, и без экипажа, и вообще без всего, что у него есть. Более того, он узнает, что потерял все из-за тебя. Ты понял меня, парень?
— Да, милорд. Совершенно ясно, милорд.
— Прекрасно. Ты повезешь мою жену домой, а я поеду следом. У меня дома ждет женщина — отвезешь ее, куда она скажет. А потом навечно исчезнешь из моего поля зрения.
— Да, сэр.
— Но, Джулиан, — начала Софи, — нет необходимости угрожать всем вокруг.
Джулиан посмотрел на нее ледяным взглядом:
— А от вас я вообще не хочу слышать ни слова, мадам. Я не уверен, что буду в состоянии говорить с вами спокойно. — Он подошел к экипажу, отворил дверь. — Быстро в экипаж, — сказал он.
Она молча залезла, ее шляпка с вуалью съехала на ухо. Джулиан наклонился и раздраженно поправил шляпку, а потом швырнул коробку с пистолетами ей на колени и захлопнул дверцу.
«Без сомнения, это самая длинная дорога в моей жизни», — думала Софи, сидя в качающемся экипаже. Джулиан клокотал от ярости. Она могла лишь надеяться, что Энн и Джейн не испытают на себе последствия его гнева.
Прислуга еще только просыпалась, когда Энн остановила карету перед входом. Джейн, все еще в черной вуали, в нервном напряжении ожидала в библиотеке развязки событий, когда Джулиан вошел, ведя за руку Софи. Джейн быстро взглянула на свою подругу.
— С тобой ничего не случилось? — шепнула она.
— Как видишь. Но было бы куда лучше, если б ты не вмешалась.
— Извини, Софи. Но я не могла позволить…
— Хватит, — прервал их Джулиан. Вошел Гаппи, торопливо оправляя свой камзол. Он ошарашенно уставился на бриджи Софи.
— Все ли в порядке, милорд?
— Мои утренние планы неожиданно расстроились, Гаппи, но не беспокойся, я полностью владею ситуацией.
— Конечно, милорд, — ответил Гаппи с величайшим чувством достоинства. Выразить свое мнение по поводу странной сцены на рассвете значило бы потерять работу, и Гаппи об этом знал.
Было ясно, что хозяин чем-то весьма разъярен. Но лорд Рейвенвуд владеет ситуацией. Быстро взглянув на Софи, Гаппи благоразумно удалился из комнаты на кухню.
Джулиан повернулся к Джейн:
— Мадам, я не знаю, кто вы. Но, судя по вуали, вы не хотите открыть свое имя. Знайте, я ваш вечный должник. Вы оказались единственной, проявившей во всем этом деле благоразумие.
— Да, это правда: я обладаю здравым смыслом, — печально согласилась Джейн. — Но, боюсь, многим друзьям я кажусь ужасно скучной.
— Если у ваших друзей есть капля разума, они должны ценить в вас это качество. До свидания, мадам. Внизу мальчик с закрытым экипажем, он отвезет вас домой. Хотите, чтобы вас сопроводили? Я могу послать кого-нибудь из слуг.
— Нет, кареты и мальчика вполне достаточно, — смущенно поглядев на Софи, сказала Джейн. — Спасибо, милорд. Я полагаю, все благополучно разрешилось.
— Да, да, не сомневайтесь. И надеюсь, я могу положиться на ваше молчание.
— О да, на меня можно положиться, милорд.
Джулиан проводил ее к карете, вернулся и медленно, тихо закрыл за собой дверь. Он посмотрел на Софи долгим пристальным взглядом.
Софи не дышала, ожидая взрыва.
— Идите наверх и переоденьтесь, мадам. Вы сегодня достаточно поиграли в мужские игры. Мы обсудим все в библиотеке в десять часов.
— А обсуждать нечего, милорд, — выпалила она. — Вы уже все знаете.
Зеленые глаза Джулиана сверкали от гнева, но было в них и что-то иное. Очевидно, решила Софи, это чувство облегчения.
— Вы не правы, мадам. Нам есть что обсудить. И если вы не спуститесь ровно в десять, я сам приду за вами.
Глава 11
— Нет. Я не могу так поступить. Я не признаю шантаж. Это нечестный путь. Я не унижусь до того, чтобы потворствовать шантажистам. Мы сегодня разберемся и покончим с нашим делом.
— Вы уверены в этом? А почему вы считаете, что, если мне так повезет выжить, то я не напечатаю письма вашего мужа, как и хотела?
— Вы же приняли мой вызов: раз вы пришли, значит, согласились уладить вопрос о публикации с помощью пистолетов.
— Вы надеетесь, дорогая леди, что я выполню наше соглашение? Вы считаете также, что проблема решится, несмотря на исход встречи?
— Но вы, мадам, не явились бы сюда, если бы не собирались честно покончить с делом.
Шарлотта кивнула:
— Да, вы правы. Именно так и трактуется глупый мужской кодекс чести. Не так ли? И мы с вами все решим здесь с помощью пистолетов.
— Да. И будем считать вопрос закрытым.
Шарлотта с удивлением покачала головой:
— Бедняжка Рейвенвуд. Интересно, хорошо ли он понимает, какую жену себе выбрал? После Элизабет вы должны повергнуть его в полный шок.
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать моего мужа и его первую жену, — процедила Софи сквозь зубы.
Утренний воздух был холодным, но она вдруг почувствовала, что вся горит. Нервы натянулись до предела. Она хотела закончить все поскорее.
— Нет, конечно. Мы здесь потому, что так велит ваше чувство чести. Оно требует удовлетворения. И вы думаете, что я разделяю вашу концепцию чести. Интересное вообще-то предложение, Забавное. А вы хорошо сознаете, что такое понимание чести — чисто мужское?
— Но нет другого понимания чести, которое внушало бы такое же уважение. Еще нет, — заметила Софи. Глаза Шарлотты засветились.
— Да, понятно. И если не остается ничего другого, то таким образом вы рассчитываете заслужить уважение Рейвенвуда. Да, мадам?
— Мне кажется, мы уже достаточно обсудили эту тему, — ответствовала Софи.
— Уважение хорошее дело, мадам, — задумчиво продолжала Шарлотта. — Но я посоветовала бы не тратить слишком много времени, заставляя Рейвенвуда влюбиться в вас. После опыта с Элизабет он никогда, не рискнет полюбить. И во всяком случае я должна признаться — ни один мужчина не стоит того, чтобы подниматься в такой ранний час, и нет такого мужчины, чья любовь достойна того смертельного риска со стороны женщины.
— Мы явились сюда не для того, чтобы обсуждать мужскую честь и любовь.
— Да, я, конечно, понимаю. Мы здесь только из-за вашей чести и вашей любви, — слегка улыбнувшись, сказала Шарлотта. — А это, я могу согласиться, не пустяки. Ваши чувства, разумеется, достойны того, чтобы пролить кровь.
— Так, может, мы начнем? — требовательно предложила Софи. Страх сковал ее, когда она повернулась к Энн, прохаживающейся неподалеку с ящиком в руках, в котором лежали дуэльные пистолеты. — Мы готовы, незачем тянуть время.
Энн перевела взгляд с Софи на Шарлотту:
— Я навела необходимые справки и знаю теперь, как надо улаживать споры такого рода. Кое-что мы обязаны сделать до того, как я заряжу пистолеты. Во-первых, я обязана сказать, что у вас есть возможность выбора. И я прошу выслушать меня.
Софи нахмурилась:
— Это еще что?
— Вы, леди Рейвенвуд, вызвали противника на дуэль. Если, однако, мисс Физерстоун извинится за те действия, которые предшествовали вызову, то вопрос можно считать решенным и нет нужды стреляться.
Софи заморгала:
— Как, все можно решить простым извинением?
— Я должна подчеркнуть, что извинение считается достойным исходом для вас обеих.
Энн взглянула на Шарлотту Физерстоун.
— Как мило, — пробормотала Шарлотта. — Подумать только, мы обе можем уйти отсюда, даже капелькой крови не запачкав одежду. Но я не очень уверена, что готова извиниться.
— Это ваше право, — напряженно сказала Софи.
— Ну что же, в общем-то рановато для такого насильственного спорта. И я считаю, что всегда по возможности надо выбирать разумное решение. — Шарлотта слегка улыбнулась. — Вы совершенно уверены, что ваша честь будет удовлетворена, если я просто извинюсь?
— Да, если вы пообещаете, что любовные письма моего мужа не будут опубликованы.
Но прежде чем Шарлотта успела ответить, в тумане раздался топот копыт.
— Это, должно быть, Джейн, — воскликнула Энн с явным облегчением. — Я знала, что она приедет. Надо подождать ее. Она — наш второй секундант.
Софи оглянулась как раз в тот миг, когда большой мерин возник из тумана. Животное галопом неслось к ним и казалось призраком, который копытами вспенил туман. «Конь-призрак, — подумала Софи, — принес на спине дьявола».
— Джулиан, — прошептала она.
— Вообще-то я ничуть не удивлена, — заметила Шарлотта. — Наша маленькая драма с каждой минутой становится все забавнее.
— А почему он взял мерина Джейн? — сердито спросила Энн.
Мерин резко вздыбился перед тремя женщинами. Джулиан бросил сверкающий взгляд на Софи, потом на Шарлотту и Энн. Он увидел в руках последней ящик с пистолетами:
— Какого черта! Что здесь происходит?
Софи еле подавила в себе желание немедленно исчезнуть, провалиться или раствориться в тумане.
— Вы вмешались в частное дело, милорд.
Джулиан смотрел на нее как на помешанную. Он соскочил с коня, кинул поводья Энн, которая машинально поймала их свободной рукой.
— Частное дело, мадам? Вы осмеливаетесь называть это так? — Лицо Джулиана походило на маску ярости. — Вы моя жена! И я хочу знать, что здесь происходит.
— А разве не ясно, Рейвенвуд? — Было понятно, что из троих присутствующих дам только Шарлотта не чувствовала себя особенно смущенной. Ее прекрасные глаза цинично разглядывали всех, забавляясь ситуацией. — Ваша жена вызвала меня на поле битвы за честь. — Она сделала жест рукой в сторону ящика с пистолетами. — Видите, мы как раз собирались уладить этот вопрос традиционно мужским способом.
— Я не могу поверить. — Джулиан уставился на Софи. — Ты бросила вызов Шарлотте? Ты собираешься драться с ней на дуэли?
Софи не хотелось говорить, она просто наклонила голову.
— За что, Бога ради?
Шарлотта мрачно улыбнулась:
— Рейвенвуд, ты вполне сам можешь догадаться, каков ответ на твой вопрос.
Джулиан шагнул в ее сторону:
— Проклятие! Ты ей послала одну из своих дьявольских записок!
— А я не смотрю на них как на шантаж, — спокойно объяснила Шарлотта. — Я считаю, что это мой бизнес. Твоя жена, однако, решила взглянуть на дело с другой стороны. Она убеждена, что платить мне бесчестно. Тем не менее, понимаешь ли, она не может допустить, чтобы твое имя появилось в моих мемуарах. Поэтому она выбрала единственно возможное решение, которое оставалось благородной леди: вызвала меня драться на пистолетах на восходе солнца.
— На пистолетах на восходе солнца… — повторил Джулиан, как будто не мог поверить в то, — что видел своими глазами. Он сделал еще один шаг к Шарлотте. — Убирайся отсюда! Немедленно! Возвращайся в город и молчи! Если я услышу хоть слово о случившемся, я прослежу, чтобы твой маленький коттедж в Бате, о котором ты так мечтаешь, никогда не достроили! Я добьюсь, чтобы у тебя отняли аренду на дом здесь, в городе. И я так надавлю на твоих кредиторов, что они выживут тебя отсюда. Ты поняла меня, Шарлотта?
— Джулиан, ты заходишь слишком далеко, — сердито произнесла Софи.
Шарлотта как-то подобралась, холодная насмешка почти исчезла с лица. Она не казалась испуганной. Просто отступила.
— Я поняла тебя, Рейвенвуд. Ты очень ясно выразил свои мысли.
— Одно слово о случившемся, и я найду способ разрушить все, ради чего ты столько трудилась, Шарлотта. Я клянусь. И ты прекрасно знаешь, что я сдержу слово.
— Нет нужды угрожать, Рейвенвуд. Я не собираюсь болтать лишнее. — Она повернулась к Софи. — Это наше личное дело — мое и твоей жены. И оно никого больше не касается.
— Я совершенно согласна, — твердо подтвердила Софи.
— Я хочу, мадам, чтобы вы знали, — тихо произнесла Шарлотта, — что касается меня, то я считаю дело законченным, хотя ваши пистолеты и не были использованы. И вы можете не бояться, что письма появятся в моих мемуарах.
Софи облегченно вздохнула:
— Спасибо.
Шарлотта слегка улыбнулась и чуть поклонилась Софи:
— Нет, мадам, я думаю, мне следует благодарить вас. Я сегодня развлеклась, как никогда. Мой мир полон мужчин вашего круга, так много говорящих о чести. Но их понимание чести очень ограничено. Те же самые мужчины и пальцем не пошевельнут, чтобы вести себя достойно с женщиной или с тем, кто слабее их самих. Так что было большим удовольствием встретить наконец человека, понимающего истинный смысл слова «честь». И в общем-то не очень удивительно, что им оказалась женщина. Прощайте.
— До свидания, — сказала Софи, отвечая ей таким же легким и грациозным наклоном головы.
Шарлотта вскочила в экипаж и тронула лошадей. Маленькая желтая коляска растворилась в тумане.
Джулиан наблюдал за отъездом Шарлотты, потом повернулся и мрачно уставился на Энн. Он взял пистолеты из ее рук.
— А ты кто такой, парень?
Энн откашлялась и надвинула шляпу поглубже на глаза. Тыльной стороной руки утерла нос и шмыгнула.
— Леди понадобились лошади и экипаж, чтобы рано утром ехать сюда. Ну я и занял у отца его клячу, решив, что немножко заработаю на карманные расходы. Вы понимаете, о чем я.
— Я дам тебе достаточно на карманные расходы, если поклянешься, что будешь держать язык за зубами. Но если я хоть что-то услышу, то позабочусь, чтобы твой отец остался и без лошадей, и без экипажа, и вообще без всего, что у него есть. Более того, он узнает, что потерял все из-за тебя. Ты понял меня, парень?
— Да, милорд. Совершенно ясно, милорд.
— Прекрасно. Ты повезешь мою жену домой, а я поеду следом. У меня дома ждет женщина — отвезешь ее, куда она скажет. А потом навечно исчезнешь из моего поля зрения.
— Да, сэр.
— Но, Джулиан, — начала Софи, — нет необходимости угрожать всем вокруг.
Джулиан посмотрел на нее ледяным взглядом:
— А от вас я вообще не хочу слышать ни слова, мадам. Я не уверен, что буду в состоянии говорить с вами спокойно. — Он подошел к экипажу, отворил дверь. — Быстро в экипаж, — сказал он.
Она молча залезла, ее шляпка с вуалью съехала на ухо. Джулиан наклонился и раздраженно поправил шляпку, а потом швырнул коробку с пистолетами ей на колени и захлопнул дверцу.
«Без сомнения, это самая длинная дорога в моей жизни», — думала Софи, сидя в качающемся экипаже. Джулиан клокотал от ярости. Она могла лишь надеяться, что Энн и Джейн не испытают на себе последствия его гнева.
Прислуга еще только просыпалась, когда Энн остановила карету перед входом. Джейн, все еще в черной вуали, в нервном напряжении ожидала в библиотеке развязки событий, когда Джулиан вошел, ведя за руку Софи. Джейн быстро взглянула на свою подругу.
— С тобой ничего не случилось? — шепнула она.
— Как видишь. Но было бы куда лучше, если б ты не вмешалась.
— Извини, Софи. Но я не могла позволить…
— Хватит, — прервал их Джулиан. Вошел Гаппи, торопливо оправляя свой камзол. Он ошарашенно уставился на бриджи Софи.
— Все ли в порядке, милорд?
— Мои утренние планы неожиданно расстроились, Гаппи, но не беспокойся, я полностью владею ситуацией.
— Конечно, милорд, — ответил Гаппи с величайшим чувством достоинства. Выразить свое мнение по поводу странной сцены на рассвете значило бы потерять работу, и Гаппи об этом знал.
Было ясно, что хозяин чем-то весьма разъярен. Но лорд Рейвенвуд владеет ситуацией. Быстро взглянув на Софи, Гаппи благоразумно удалился из комнаты на кухню.
Джулиан повернулся к Джейн:
— Мадам, я не знаю, кто вы. Но, судя по вуали, вы не хотите открыть свое имя. Знайте, я ваш вечный должник. Вы оказались единственной, проявившей во всем этом деле благоразумие.
— Да, это правда: я обладаю здравым смыслом, — печально согласилась Джейн. — Но, боюсь, многим друзьям я кажусь ужасно скучной.
— Если у ваших друзей есть капля разума, они должны ценить в вас это качество. До свидания, мадам. Внизу мальчик с закрытым экипажем, он отвезет вас домой. Хотите, чтобы вас сопроводили? Я могу послать кого-нибудь из слуг.
— Нет, кареты и мальчика вполне достаточно, — смущенно поглядев на Софи, сказала Джейн. — Спасибо, милорд. Я полагаю, все благополучно разрешилось.
— Да, да, не сомневайтесь. И надеюсь, я могу положиться на ваше молчание.
— О да, на меня можно положиться, милорд.
Джулиан проводил ее к карете, вернулся и медленно, тихо закрыл за собой дверь. Он посмотрел на Софи долгим пристальным взглядом.
Софи не дышала, ожидая взрыва.
— Идите наверх и переоденьтесь, мадам. Вы сегодня достаточно поиграли в мужские игры. Мы обсудим все в библиотеке в десять часов.
— А обсуждать нечего, милорд, — выпалила она. — Вы уже все знаете.
Зеленые глаза Джулиана сверкали от гнева, но было в них и что-то иное. Очевидно, решила Софи, это чувство облегчения.
— Вы не правы, мадам. Нам есть что обсудить. И если вы не спуститесь ровно в десять, я сам приду за вами.
Глава 11
— Может быть, — сказал Джулиан с холодным спокойствием, которое в данных обстоятельствах весьма впечатляло, — вы будете так добры объяснить все с самого начала?
Слова повисли в угрожающей тишине, царившей в библиотеке с того момента, как Софи осторожно вошла в дверь несколькими минутами ранее. Джулиан некоторое время сидел, не двигаясь, за массивным письменным столом, взирая на нее привычным изучающим взглядом, прежде чем придумал, с чего начать этот, без сомнения, самый неприятный разговор.
Софи глубоко вздохнула и подняла голову:
— Вы знаете суть, милорд. Уже знаете.
— Насколько я понимаю, вы, очевидно, получили одну из шантажирующих записок Физерстоун. Я буду вам очень благодарен, если вы соблаговолите объяснить, почему немедленно не обратились ко мне.
— Но она же адресовала угрозы мне, а не вам. Поэтому я и решила, что ответить — мое дело чести.
Джулиан прищурился:
— Чести, мадам?
— Но ведь если ситуацию перевернуть, милорд, вы поступили бы на моем месте так же, как я. Вы не можете этого отрицать.
— Если поставить все с ног на голову? Что за черт? О чем вы?
— Вы меня понимаете, милорд, я уверена. — Она уже разрывалась между слезами и яростью. — Ну если бы какой-то мужчина стал вам угрожать, что опубликует некоторые подробности о… о моем дурном поведении в прошлом, вы наверняка вызвали бы его на дуэль? Вы же знаете, что поступили бы так же, как я. И не можете этого отрицать.
— Но это же смешно! Дуэль между двумя мужчинами — совсем другое дело. Неужели ты можешь проводить сравнение между твоим предосудительным утренним поведением и тем, что я должен был бы сделать в таких же обстоятельствах?!
— Разве мне отказано защищать свою честь только потому, что я женщина?
— Да, черт побери! То есть нет! Не пытайся меня запутать… Боже мой! Понятие чести не требует от тебя того, что потребовала бы от меня. Ты сама прекрасно понимаешь.
— Мне кажется, было бы весьма справедливо, если бы я имела право жить в соответствии с тем же кодексом чести, что и вы, милорд.
— Справедливо? Справедливость не имеет никакого отношения к письмам и мемуарам куртизанки.
— Значит, для леди вообще нет никакого достойного выхода из подобной ситуации, милорд? — упрямо продолжала Софи. — Нет способа постоять за себя? Я не могу сама разрешить вопрос чести?
— Софи, послушай меня. Я твой муж, и я обязан тебя защищать. И я говорил тебе и еще раз повторяю: лучше, если бы этого никогда не потребовалось. Однако нельзя поставить все с ног на голову. Это немыслимо.
— Лучше постарайтесь понять, милорд, потому что такое уже случилось. Не вам написали, а мне. И я никак не могу понять, почему вы обвиняете меня в сложившейся ситуации, милорд?
Он долго смотрел на жену в явном смущении, прежде чем пришел в себя.
— Почему я обвиняю тебя, Софи? Но сегодняшний поступок переходит все границы. Это непристойно! Невероятно глупо и опасно! Как же мне не обвинять тебя, Софи? Пистолеты не игрушка. А мои пистолеты — это лучшее оружие Мэнтона.
— Мне это известно, милорд. Более того, я прекрасно знаю, как с ними обращаться. Я же говорила вам, что дедушка научил меня пользоваться пистолетами.
— Так тебя же могли убить, маленькая идиотка! — Джулиан вскочил на ноги, обошел стол и встал перед Софи. Опершись о стол, он скрестил обутые в сапоги ноги. Чувствовалось, что он на грани бешенства. — Ты подумала об этом, Софи? О риске, на который шла? Ты подумала, что вот сейчас ты могла уже быть мертвой? Или могла стать убийцей?! Дуэль вне закона. Ты же знаешь. Или это для тебя игра?
— Уверяю вас, это была не игра, милорд! Я чувствовала… — взорвалась Софи, судорожно проглотив комок в горле при воспоминании об испытанном страхе, который вдруг вновь охватил ее. Она избегала пристального взгляда Джулиана. — Я очень боялась, если уж честно!
Джулиан тихо выругался.
— Ты испугалась, — едва не задыхаясь, проговорил он. — А как насчет скандала, который мог бы разразиться? Софи, ты подумала о последствиях?
Софи все еще не решалась поднять глаза.
— Но мы все предусмотрели, чтобы избежать скандала.
— А как вы собирались объяснить пулевые ранения одной из вас или брошенное тело убитой проститутки на Лейтон-Филд?
— Джулиан, пожалуйста. Ты уже высказался.
— Достаточно? — Голос его был тихим и грозным. — Софи, уверяю тебя, я только начал.
— Довольно. Я не думаю, что обязана выслушивать сегодня еще что-то на эту тему. — Софи вскочила, быстро моргая и пытаясь сдержать тяжелые капли слез, набегающих на ресницы. — Ясно, ты ничего не понял. Харри совершенно права, говоря, что мужчины не способны понять вещи, важные для любой женщины.
— И что же я не способен понять? То, что ты ведешь себя ужасно, — совершенно очевидно. А я тебя предупреждал, что ты не должна давать поводов для сплетен.
— Не будет никаких сплетен.
— Это ты так думаешь. Сегодня я приложил все усилия, чтобы пригрозить Физерстоун, но у меня нет никакой уверенности, что она будет держать язык за зубами.
— Будет. Она сказала, что будет.
— Черт побери, Софи! Неужели ты так наивна, что веришь на слово профессиональной куртизанке!
— Насколько я поняла, она женщина чести. Она дала слово, что не упомянет твоего имени в мемуарах и ни с кем не будет говорить о сегодняшнем утреннем происшествии. Для меня этого вполне достаточно.
— Тогда ты просто дура. Пусть даже Физерстоун станет молчать, а как насчет того молодого человека, который привез тебя на Лейтон-Филд? А женщина в черной вуали! Как ты уследишь за ними?
— Они не будут говорить о вызове, — твердо заявила Софи.
— Это ты надеешься, что не будут.
— Они мои секунданты и сдержат слово.
— Черт побери! Ты хочешь сказать, что они твои друзья?
— Да, милорд.
— И тот рыжий парень? Где же ты могла встретить молодого человека из другого сословия и успеть познакомиться с ним так хорошо, чтобы… — Джулиан вдруг запнулся, а потом выругался:
— Кажется, я наконец понял, в чем дело. В экипаже тебя вез вовсе не молодой человек. Не так ли? А молодая женщина в мужском платье. Боже мой! Нынешнее поколение женщин сошло с ума!
— Если женщины и безрассудны, то исключительно по вине мужчин. Как бы то ни было, я не собираюсь обсуждать роль моих друзей в этом деле.
— Нет уж, я думаю, тебе придется. Это они помогли тебе устроить встречу на Лейтон-Филд? Слава Богу, что у одной все-таки хватило здравого смысла приехать ко мне утром, хотя было бы куда умнее сообщить заранее. Я ведь едва успел появиться на Лейтрн-Филд вовремя. А как их зовут, Софи?
Ногти Софи впились в ладони.
— Вы должны понять, милорд, что я не могу этого сказать.
— А, так диктует кодекс чести. Не правда ли, моя дорогая? — мрачно усмехнулся Джулиан.
— Не смейся надо мной, Джулиан. Я этого терпеть не могу. Самое лучшее, что ты можешь для меня сейчас сделать, — воздержаться от шуток. Как ты заметил, этим утром я была на волоске от смерти ради тебя. Так что не смейся.
— А ты думаешь, я смеюсь? — Джулиан подошел к окну, облокотился на раму и стал смотреть в сад. — Уверяю тебя, в этом запутанном деле я как раз не вижу ничего смешного. Несколько часов я мучился в раздумьях, что с тобой делать, Софи.
— Но подобные размышления могут дурно повлиять на вашу печень, милорд.
— Ну что ж, очевидно, мое пищеварение придет в расстройство. И существует только одна причина, почему ты еще не на пути в Рейвенвуд или в Эслинггон-Парк, — это то, что твое внезапное исчезновение вызовет еще больше пересудов. Ты будешь вести себя так, будто ничего не случилось. Это наша единственная надежда. Вот почему я разрешаю тебе остаться в Лондоне. Однако ты больше не выйдешь из дома без меня или без тетушки. Что касается секундантов — и не мечтай увидеться с ними снова. Тебе нельзя доверять даже выбор друзей.
Последнее заявление переполнило чашу ее терпения. Это уж слишком! Ночные страсти, ужас перед предстоящей дуэлью, встреча на заре с Шарлоттой Физерстоун, надменное негодование Джулиана — все это уже свыше ее сил! И впервые за свою взрослую жизнь она потеряла власть над собой.
— Проклятие! Нет, Рейвенвуд! Ты зашел слишком далеко. Ты не будешь мне диктовать, с кем мне видеться, а с кем нет!
Он посмотрел на нее через плечо холодным и отчужденным взглядом.
— Вы думаете нет, мадам?
— Я не позволю тебе так поступить со мной! — Софи кипела от гнева и разочарования. — Я вышла за тебя замуж не для того, чтобы оказаться в тюрьме!
— Неужели? — грубо спросил Джулиан. — А зачем же ты вышла за меня замуж?
— Я вышла за тебя замуж, потому что люблю тебя! — закричала Софи. — Я, дура, любила тебя с восемнадцати лет!
— Софи, что ты такое говоришь? Неистовая ярость захватила ее. Она больше не контролировала свои мысли и слова.
— Более того, ты не можешь меня наказать за то, что случилось утром. В первую очередь ты сам виноват в случившемся!
— Я виноват?! — рявкнул он, потеряв всякое терпение.
— Если бы ты не писал любовных писем Шарлотте Физерстоун, сегодня ничего бы не произошло.
— Какие любовные письма?! — закричал Джулиан.
— Те самые, которые ты ей писал, когда был с ней связан. Те самые, которые она собиралась напечатать в мемуарах. Я не вынесла бы этого, Джулиан. Неужели ты не понимаешь? Я сойду с ума, если весь мир станет читать твои нежные письма к любовнице, ведь я от тебя ни разу не получила ни строчки, кроме списка покупок. Смейся сколько угодно, но у меня тоже есть гордость.
Джулиан озадаченно посмотрел на Софи:
— Физерстоун угрожала письмами? Тем, что опубликует мои старые любовные письма?
— Да, именно так! Ты посылал письма любовнице, но не потрудился прислать своей собственной жене хотя бы крошечный символ любви. Но в конце концов, я могу это понять — ты ведь меня совсем не любишь.
— Ради Бога, Софи! Я же был очень молодым, когда встретился с Шарлоттой Физерстоун. Да, я мог написать ей одну или две записки. И, если честно, я почти ничего не помню про них. Во всяком случае, тебе следует знать, что юноши иногда излагают на бумаге свои фантазии, описывать которые не стоило бы вовсе. Эти фантазии бессмысленны, уверяю тебя.
— О, конечно, я вам верю, милорд.
— Софи, в нормальных обстоятельствах я никогда не говорил бы с тобой о такой женщине, как Физерстоун. Но в этой странной ситуации, в которой мы сегодня оказались, позволь мне объяснить кое-что. В отношениях между мужчиной и женщинами, подобными Физерстоун, о чувствах говорить не приходится. Это деловая связь для женщины и удобство для мужчины, не более.
— Но такая связь очень похожа на брачную, милорд. Разве что настоящая жена не имеет права на такую роскошь, как возможность самой решать свои дела.
— Софи, но существует же значительная разница между твоим положением и положением Физерстоун. — Джулиан огромным усилием воли заставил себя сдержаться.
— Разве, милорд? Я могу, конечно, допустить, что, если вы не промотаете состояние, мне не придется беспокоиться о своей пенсии, как Шарлотте. Но с другой стороны, я не уверена, что у меня все сложится так же хорошо, как у Шарлотты.
— Ты совсем потеряла здравый смысл, Софи. Ты просто не в себе.
— А вы совершенно невыносимы, милорд. — Ее гнев разгорался. Софи вдруг почувствовала, как она устала. — Нет смысла иметь дело с таким надменным человеком, как вы. Я вообще не понимаю, зачем продолжаю эти попытки.
— Надменным? Но поверь, Софи, твой гнев не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал, когда утром выглянул в окно и увидел, как ты садишься в закрытый экипаж. — В его словах прозвучали страдальческие нотки, насторожившие Софи.
— Я не знала, что вы видели, как я уезжала из дома.
— А ты не догадываешься, о чем я подумал? — Взгляд зеленых глаз Джулиана потяжелел.
— Могу себе представить, милорд, как вам было интересно.
— Проклятие, Софи! Я же решил, что ты уезжаешь со своим любовником!
Она изумленно смотрела на него:
— С любовником? С каким любовником?
— Можешь не сомневаться, этот вопрос я задавал себе тысячу раз, пока гнался за тобой. Я не мог себе представить, какой негодяй из всех негодяев в Лондоне осмелился увезти тебя.
Слова повисли в угрожающей тишине, царившей в библиотеке с того момента, как Софи осторожно вошла в дверь несколькими минутами ранее. Джулиан некоторое время сидел, не двигаясь, за массивным письменным столом, взирая на нее привычным изучающим взглядом, прежде чем придумал, с чего начать этот, без сомнения, самый неприятный разговор.
Софи глубоко вздохнула и подняла голову:
— Вы знаете суть, милорд. Уже знаете.
— Насколько я понимаю, вы, очевидно, получили одну из шантажирующих записок Физерстоун. Я буду вам очень благодарен, если вы соблаговолите объяснить, почему немедленно не обратились ко мне.
— Но она же адресовала угрозы мне, а не вам. Поэтому я и решила, что ответить — мое дело чести.
Джулиан прищурился:
— Чести, мадам?
— Но ведь если ситуацию перевернуть, милорд, вы поступили бы на моем месте так же, как я. Вы не можете этого отрицать.
— Если поставить все с ног на голову? Что за черт? О чем вы?
— Вы меня понимаете, милорд, я уверена. — Она уже разрывалась между слезами и яростью. — Ну если бы какой-то мужчина стал вам угрожать, что опубликует некоторые подробности о… о моем дурном поведении в прошлом, вы наверняка вызвали бы его на дуэль? Вы же знаете, что поступили бы так же, как я. И не можете этого отрицать.
— Но это же смешно! Дуэль между двумя мужчинами — совсем другое дело. Неужели ты можешь проводить сравнение между твоим предосудительным утренним поведением и тем, что я должен был бы сделать в таких же обстоятельствах?!
— Разве мне отказано защищать свою честь только потому, что я женщина?
— Да, черт побери! То есть нет! Не пытайся меня запутать… Боже мой! Понятие чести не требует от тебя того, что потребовала бы от меня. Ты сама прекрасно понимаешь.
— Мне кажется, было бы весьма справедливо, если бы я имела право жить в соответствии с тем же кодексом чести, что и вы, милорд.
— Справедливо? Справедливость не имеет никакого отношения к письмам и мемуарам куртизанки.
— Значит, для леди вообще нет никакого достойного выхода из подобной ситуации, милорд? — упрямо продолжала Софи. — Нет способа постоять за себя? Я не могу сама разрешить вопрос чести?
— Софи, послушай меня. Я твой муж, и я обязан тебя защищать. И я говорил тебе и еще раз повторяю: лучше, если бы этого никогда не потребовалось. Однако нельзя поставить все с ног на голову. Это немыслимо.
— Лучше постарайтесь понять, милорд, потому что такое уже случилось. Не вам написали, а мне. И я никак не могу понять, почему вы обвиняете меня в сложившейся ситуации, милорд?
Он долго смотрел на жену в явном смущении, прежде чем пришел в себя.
— Почему я обвиняю тебя, Софи? Но сегодняшний поступок переходит все границы. Это непристойно! Невероятно глупо и опасно! Как же мне не обвинять тебя, Софи? Пистолеты не игрушка. А мои пистолеты — это лучшее оружие Мэнтона.
— Мне это известно, милорд. Более того, я прекрасно знаю, как с ними обращаться. Я же говорила вам, что дедушка научил меня пользоваться пистолетами.
— Так тебя же могли убить, маленькая идиотка! — Джулиан вскочил на ноги, обошел стол и встал перед Софи. Опершись о стол, он скрестил обутые в сапоги ноги. Чувствовалось, что он на грани бешенства. — Ты подумала об этом, Софи? О риске, на который шла? Ты подумала, что вот сейчас ты могла уже быть мертвой? Или могла стать убийцей?! Дуэль вне закона. Ты же знаешь. Или это для тебя игра?
— Уверяю вас, это была не игра, милорд! Я чувствовала… — взорвалась Софи, судорожно проглотив комок в горле при воспоминании об испытанном страхе, который вдруг вновь охватил ее. Она избегала пристального взгляда Джулиана. — Я очень боялась, если уж честно!
Джулиан тихо выругался.
— Ты испугалась, — едва не задыхаясь, проговорил он. — А как насчет скандала, который мог бы разразиться? Софи, ты подумала о последствиях?
Софи все еще не решалась поднять глаза.
— Но мы все предусмотрели, чтобы избежать скандала.
— А как вы собирались объяснить пулевые ранения одной из вас или брошенное тело убитой проститутки на Лейтон-Филд?
— Джулиан, пожалуйста. Ты уже высказался.
— Достаточно? — Голос его был тихим и грозным. — Софи, уверяю тебя, я только начал.
— Довольно. Я не думаю, что обязана выслушивать сегодня еще что-то на эту тему. — Софи вскочила, быстро моргая и пытаясь сдержать тяжелые капли слез, набегающих на ресницы. — Ясно, ты ничего не понял. Харри совершенно права, говоря, что мужчины не способны понять вещи, важные для любой женщины.
— И что же я не способен понять? То, что ты ведешь себя ужасно, — совершенно очевидно. А я тебя предупреждал, что ты не должна давать поводов для сплетен.
— Не будет никаких сплетен.
— Это ты так думаешь. Сегодня я приложил все усилия, чтобы пригрозить Физерстоун, но у меня нет никакой уверенности, что она будет держать язык за зубами.
— Будет. Она сказала, что будет.
— Черт побери, Софи! Неужели ты так наивна, что веришь на слово профессиональной куртизанке!
— Насколько я поняла, она женщина чести. Она дала слово, что не упомянет твоего имени в мемуарах и ни с кем не будет говорить о сегодняшнем утреннем происшествии. Для меня этого вполне достаточно.
— Тогда ты просто дура. Пусть даже Физерстоун станет молчать, а как насчет того молодого человека, который привез тебя на Лейтон-Филд? А женщина в черной вуали! Как ты уследишь за ними?
— Они не будут говорить о вызове, — твердо заявила Софи.
— Это ты надеешься, что не будут.
— Они мои секунданты и сдержат слово.
— Черт побери! Ты хочешь сказать, что они твои друзья?
— Да, милорд.
— И тот рыжий парень? Где же ты могла встретить молодого человека из другого сословия и успеть познакомиться с ним так хорошо, чтобы… — Джулиан вдруг запнулся, а потом выругался:
— Кажется, я наконец понял, в чем дело. В экипаже тебя вез вовсе не молодой человек. Не так ли? А молодая женщина в мужском платье. Боже мой! Нынешнее поколение женщин сошло с ума!
— Если женщины и безрассудны, то исключительно по вине мужчин. Как бы то ни было, я не собираюсь обсуждать роль моих друзей в этом деле.
— Нет уж, я думаю, тебе придется. Это они помогли тебе устроить встречу на Лейтон-Филд? Слава Богу, что у одной все-таки хватило здравого смысла приехать ко мне утром, хотя было бы куда умнее сообщить заранее. Я ведь едва успел появиться на Лейтрн-Филд вовремя. А как их зовут, Софи?
Ногти Софи впились в ладони.
— Вы должны понять, милорд, что я не могу этого сказать.
— А, так диктует кодекс чести. Не правда ли, моя дорогая? — мрачно усмехнулся Джулиан.
— Не смейся надо мной, Джулиан. Я этого терпеть не могу. Самое лучшее, что ты можешь для меня сейчас сделать, — воздержаться от шуток. Как ты заметил, этим утром я была на волоске от смерти ради тебя. Так что не смейся.
— А ты думаешь, я смеюсь? — Джулиан подошел к окну, облокотился на раму и стал смотреть в сад. — Уверяю тебя, в этом запутанном деле я как раз не вижу ничего смешного. Несколько часов я мучился в раздумьях, что с тобой делать, Софи.
— Но подобные размышления могут дурно повлиять на вашу печень, милорд.
— Ну что ж, очевидно, мое пищеварение придет в расстройство. И существует только одна причина, почему ты еще не на пути в Рейвенвуд или в Эслинггон-Парк, — это то, что твое внезапное исчезновение вызовет еще больше пересудов. Ты будешь вести себя так, будто ничего не случилось. Это наша единственная надежда. Вот почему я разрешаю тебе остаться в Лондоне. Однако ты больше не выйдешь из дома без меня или без тетушки. Что касается секундантов — и не мечтай увидеться с ними снова. Тебе нельзя доверять даже выбор друзей.
Последнее заявление переполнило чашу ее терпения. Это уж слишком! Ночные страсти, ужас перед предстоящей дуэлью, встреча на заре с Шарлоттой Физерстоун, надменное негодование Джулиана — все это уже свыше ее сил! И впервые за свою взрослую жизнь она потеряла власть над собой.
— Проклятие! Нет, Рейвенвуд! Ты зашел слишком далеко. Ты не будешь мне диктовать, с кем мне видеться, а с кем нет!
Он посмотрел на нее через плечо холодным и отчужденным взглядом.
— Вы думаете нет, мадам?
— Я не позволю тебе так поступить со мной! — Софи кипела от гнева и разочарования. — Я вышла за тебя замуж не для того, чтобы оказаться в тюрьме!
— Неужели? — грубо спросил Джулиан. — А зачем же ты вышла за меня замуж?
— Я вышла за тебя замуж, потому что люблю тебя! — закричала Софи. — Я, дура, любила тебя с восемнадцати лет!
— Софи, что ты такое говоришь? Неистовая ярость захватила ее. Она больше не контролировала свои мысли и слова.
— Более того, ты не можешь меня наказать за то, что случилось утром. В первую очередь ты сам виноват в случившемся!
— Я виноват?! — рявкнул он, потеряв всякое терпение.
— Если бы ты не писал любовных писем Шарлотте Физерстоун, сегодня ничего бы не произошло.
— Какие любовные письма?! — закричал Джулиан.
— Те самые, которые ты ей писал, когда был с ней связан. Те самые, которые она собиралась напечатать в мемуарах. Я не вынесла бы этого, Джулиан. Неужели ты не понимаешь? Я сойду с ума, если весь мир станет читать твои нежные письма к любовнице, ведь я от тебя ни разу не получила ни строчки, кроме списка покупок. Смейся сколько угодно, но у меня тоже есть гордость.
Джулиан озадаченно посмотрел на Софи:
— Физерстоун угрожала письмами? Тем, что опубликует мои старые любовные письма?
— Да, именно так! Ты посылал письма любовнице, но не потрудился прислать своей собственной жене хотя бы крошечный символ любви. Но в конце концов, я могу это понять — ты ведь меня совсем не любишь.
— Ради Бога, Софи! Я же был очень молодым, когда встретился с Шарлоттой Физерстоун. Да, я мог написать ей одну или две записки. И, если честно, я почти ничего не помню про них. Во всяком случае, тебе следует знать, что юноши иногда излагают на бумаге свои фантазии, описывать которые не стоило бы вовсе. Эти фантазии бессмысленны, уверяю тебя.
— О, конечно, я вам верю, милорд.
— Софи, в нормальных обстоятельствах я никогда не говорил бы с тобой о такой женщине, как Физерстоун. Но в этой странной ситуации, в которой мы сегодня оказались, позволь мне объяснить кое-что. В отношениях между мужчиной и женщинами, подобными Физерстоун, о чувствах говорить не приходится. Это деловая связь для женщины и удобство для мужчины, не более.
— Но такая связь очень похожа на брачную, милорд. Разве что настоящая жена не имеет права на такую роскошь, как возможность самой решать свои дела.
— Софи, но существует же значительная разница между твоим положением и положением Физерстоун. — Джулиан огромным усилием воли заставил себя сдержаться.
— Разве, милорд? Я могу, конечно, допустить, что, если вы не промотаете состояние, мне не придется беспокоиться о своей пенсии, как Шарлотте. Но с другой стороны, я не уверена, что у меня все сложится так же хорошо, как у Шарлотты.
— Ты совсем потеряла здравый смысл, Софи. Ты просто не в себе.
— А вы совершенно невыносимы, милорд. — Ее гнев разгорался. Софи вдруг почувствовала, как она устала. — Нет смысла иметь дело с таким надменным человеком, как вы. Я вообще не понимаю, зачем продолжаю эти попытки.
— Надменным? Но поверь, Софи, твой гнев не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал, когда утром выглянул в окно и увидел, как ты садишься в закрытый экипаж. — В его словах прозвучали страдальческие нотки, насторожившие Софи.
— Я не знала, что вы видели, как я уезжала из дома.
— А ты не догадываешься, о чем я подумал? — Взгляд зеленых глаз Джулиана потяжелел.
— Могу себе представить, милорд, как вам было интересно.
— Проклятие, Софи! Я же решил, что ты уезжаешь со своим любовником!
Она изумленно смотрела на него:
— С любовником? С каким любовником?
— Можешь не сомневаться, этот вопрос я задавал себе тысячу раз, пока гнался за тобой. Я не мог себе представить, какой негодяй из всех негодяев в Лондоне осмелился увезти тебя.