Крейвен Сара. Бушующая стихия

   — Конечно, ваша, — любезно произнес Джей. — Но я не хотел бы отказать себе в небольшом удовольствии — дать вам чисто дружеский совет. — Он отвернулся, чтобы подсоединить печь к обогревателю. — Когда обед будет готов, я вас позову.
   Мэгги вошла в свою комнату, трепеща от смешанного чувства ярости и неподдельной тревоги. Она испытывала непреодолимое желание повернуть ключ в замке и не отвечать Джею, но, хотя сама дверь была прочна, петли ее знавали лучшие дни. Если решительно навалиться плечом, то одного усилия будет достаточно, чтобы выбить дверь, с содроганием подумала она. Джей мог сколько угодно уверять, что трюки, требовавшие применения физической силы, за него выполняли каскадеры, но и его собственная мускулатура на высоте, да и решительности ему не занимать.
   Наконец Мэгги решила, что оденется как можно нейтральнее, подберет вещи наименее женственные и попытается продержаться за обедом без ссор, не усугубляя противостояния.
   А потом начнет молиться о скорейшем освобождении.
   Она беззвучно вздохнула и принялась копаться в своем нехитром гардеробе. Она наденет чистые джинсы и шерстяную блузку, а поверх нее — старый свитер, который извлекался только для садовых работ, потому что на нем было спущено несколько петель. Пусть попробует найти в таком одеянии хоть какой-нибудь соблазн.
   Мэгги оделась, расчесала волосы, разделила их на прямой пробор, заплела косы и заколола их наверх.
   Страшна как черт, с мрачным удовлетворением решила она.
   Джей обещал ее позвать, но ей представлялось лучшим самой к нему спуститься, а не прятаться в комнате, словно она его боится.
   Спустившись вниз, она остановилась как вкопанная, озираясь вокруг и не веря своим глазам. Занавески задернуты, тихо играет маленький радиоприемник, комната освещена лишь двумя свечами, мерцающими на искусно сервированном столе.
   Джей с бокалом в руке стоял спиной к плите.
   Мэгги открыла было рот, чтобы отпустить колкость по поводу банальных сцен, но вовремя сообразила, что именно этого он и ждет и наверняка заготовил ответ.
   Она поспешно изобразила на лице восхищение.
   — Как все красиво!
   — Рад, что вам нравится, — галантно произнес он.
   — Я умираю от голода, — продолжала она, рискуя переиграть.
   — Жаль, что не могу предложить вам аперитив, — сказал он. — Но кроме моего виски, до которого вам нет дела, в этом доме нет ни капли спиртного.
   — Я почти не пью, — ответила Мэгги, «забыв» о нескольких бутылках вина, притаившихся в глубине кухонного шкафа. Ей нужна была ясная голова.
   — А я-то всегда считал, что в жилах работников редакций течет джин с тоником.
   Мэгги сладко улыбнулась.
   — Мы компания нового типа. Пьем исключительно минеральную воду. Кроме того, от джина у меня болит голова.
   — А это нам надо меньше всего, — медовым голосом подхватил Джей. — Прошу к столу, мисс Карлайл. Ужинать подано.
   Пирог миссис Грайс удался на славу, признала Мэгги; овощи были сочными, как она и любила. Последовали фрукты и сыр, и Мэгги медленно смаковала их, поглощая гораздо больше, чем ей действительно хотелось, пытаясь протянуть время.
   На мытье посуды придется угрохать всю оставшуюся жизнь, уныло думала она, и все же до конца вечера еще чертовски далеко.
   Наконец тарелку пришлось отодвинуть.
   — Кофе? — Она хотела было встать из-за стола, но Джей остановил ее.
   — Я сварю.
   — Тогда я начну мыть посуду.
   — Куда торопиться? — Он кивнул на кресло-качалку около обогревателя. — Отдохните немного.
   Она опустилась в кресло и устремила на него взгляд. Его движения были точны и экономны: он убрал со стола и сложил посуду около раковины; его ладное тело обладало какой-то животной грацией, которая не осталась для нее незамеченной.
   Впервые она пожалела, что в доме нет телевизора: тогда она имела бы другой объект для наблюдения. Не было даже газеты или журнала, в которые можно было углубиться.
   Когда кофе вскипел, Джей подошел к ней.
   — Недостаток мест для сидения представляет серьезную угрозу атмосфере домашнего уюта, в которой я рассчитывал провести вечер, — сказал он. — Но у меня есть легкое решение.
   И не успела Мэгги сообразить, что Джей имел в виду, или увернуться, как он наклонился, легко подхватил ее на руки и уселся в кресло, посадив ее на колени.
   — Да как вы смеете? — Мэгги беспомощно сопротивлялась, пытаясь высвободиться изпод пленившей ее руки, которая держала ее крепко, словно стальной трос. — Сию же минуту пустите, черт вас возьми, я так и знала, что вам нельзя доверять…
   — Я буду достоин доверия, — возразил Джей, — пока вы будете сидеть смирно. Неужели матушка не предупреждала вас, мисс Карлайл, что, если вы будете вертеться на коленях у мужчины, это может натолкнуть его на определенные мысли?
   — Нет. — В горле у Мэгги застрял комок. — Отпустите меня… пожалуйста.
   — Что вы так нервничаете? — Он явно не собирался ни на дюйм ослаблять хватку.
   — Потому что это невыносимо, — хрипло сказала она. — Я не терплю, когда меня… принуждают.
   — А мне не нравится, когда со мной обходятся так, словно об меня можно испачкаться. — Он спокойно посмотрел на нее. — Будьте реалистичны, Мэгги. Где гарантия, что все это закончится завтра? Нам следует научиться терпеть присутствие друг друга, и, возможно, в течение долгого времени, — мрачно прибавил он.
   — А ваш способ учиться — приставать ко мне!
   Джей вздохнул.
   — Да не пристаю я к вам, — устало сказал он. — Бог мой, стоит мужчине прикоснуться к вам, и вы уже лезете на стену. Еще немного, и я начну жалеть вашего приятеля. Теперь я не удивляюсь, что он удрал. И что вы собираетесь делать дальше, Мэгги, рычать на меня шесть часов подряд?
   — Вы отвратительны, — прошипела она. — Вы, с вашим раздутым самомнением, разумеется, не в состоянии допустить, что я не выношу именно вас и все ваши прикосновения!
   — Я понял вас. — Его рука обняла ее еще крепче. — Вы страдаете аллергией, и вам необходимо ее превозмочь, если не хотите среди этой идиллии превратиться в косноязычную развалину. Вы словно жердь проглотили, Мэгги. Расслабьтесь. Итак, у вас было двадцать четыре часа, чтобы меня испытать. Для меня эти сутки также не были сплошным блаженством. Откиньтесь назад, Мэгги, и опустите голову ко мне на плечо. Если больше ничего не поможет, представьте, что я ваш приятель.
   Не будь Мэгги так подавлена, она бы, пожалуй, рассмеялась. Трудно было найти более непохожих людей, чем Джей и Робин. Робин не был полным, но от его мягкой фигуры веяло домашним уютом. Джей, напротив, жесткий и худощавый, сплошные кости да литые мускулы.
   Даже запах кожи был у них разным. Робин много лет пользовался одним и тем же набором туалетных принадлежностей. Мэгги хорошо знала их аромат — он сделался для нее частью человека, к которому она привыкла. Любила! — упрямо подумала она.
   Запах Джея был чужим — свежим, теплым, особым, мужским. И каким-то неопределенноопасным.
   А может быть, она просто боится его? Или боится себя? А он, напротив, так уверен? Это внезапное прозрение ужаснуло ее. Нет, это неправда… Неправда…
   И, словно желая убедить себя в этом, Мэгги заставила себя расслабиться и свободно опустилась к нему на грудь; его рука, поддерживая девушку, обвилась вокруг ее плеч.
   — Так лучше? — высокомерно осведомилась она.
   — Отчасти, — подчеркнуто вежливо отвечал он. — И все же вы еще слишком скованны. Попробуем помочь. Начнем с этого, — он поднял руку и вытащил шпильки из ее волос.
   — Не надо. — Мэгги тут же насторожилась.
   — Не могу смотреть, как вы стянули свои волосы, замучили их… Ваши волосы должны дышать, Мэгги, они того стоят. — Он принялся расплетать ей косы, погружая пальцы в длинные рыжие локоны, рассыпавшиеся по плечам. — Ну вот, по крайней мере начало положено.
   Прикосновения его пальцев окончательно вывели ее из равновесия.
   — Вы… многого хотите, — заговорила она, задыхаясь.
   — Вообще-то я хочу очень малого. Если вы начнете относиться ко мне как к человеку, я уже буду считать себя вознагражденным.
   — А как вы себя вели? — Краска бросилась ей в лицо. — С тех пор как я сюда приехала, вы были невыносимы, чтобы не сказать хуже.
   — Но сейчас мои манеры безупречны. Будем считать, что прошлое умерло, и попытаемся узнать друг друга поближе.
   В голосе Джея слышались льстивые нотки. В словах, казалось, таились сотни неясных намеков и обещаний. Мэгги почувствовала, что слабеет, объятая его теплом, и ее охватило презрение к себе.
   Вот он, «дружеский совет», которым он ей угрожал. Неужели Джей считает ее такой легкой добычей?
   — Не вижу причин продолжать знакомство, — холодно сказала она, нарочито пожав плечами. — Мы два корабля, которые разойдутся в ночи. Когда выберемся отсюда, мы и думать друг о друге забудем.
   — Вы так уверены в этом?
   — Убеждена, — беззаботно кивнула Мэгги. — У меня есть моя работа, у вас — ваши проблемы.
   — Но мои проблемы скоро будут решены, а вы не можете работать сутками.
   — В последнее время я очень удачно притворялась, что именно так и работаю, — удрученно призналась Мэгги.
   — В таком случае вам неплохо бы заодно научиться немного отдыхать.
   — Я так и собиралась, — вздохнула Мэгги. — Ради этого и был затеян Маврикий.
   — Сожалею, что ваши планы не осуществились. Хотя до сих пор сомневаюсь, что Робин был тем самым мужчиной, которому вы могли… их осуществить.
   — По-моему, вы не в ладах с грамматикой!
   — Я могу сказать то же насчет того, как вы разбираетесь в мужчинах.
   — Вы несправедливы.
   — Предоставьте мне самому судить. — Он помолчал. — Если хотите, можем сменить тему. Расскажите о себе.
   Мэгги опешила.
   — Мне особенно нечего рассказывать.
   — Это редко бывает правдой. Ваши родители живы?
   — Мать. Она живет в Австралии со вторым мужем, — запинаясь, проговорила Мэгги. — Мы… редко общаемся.
   — Это ваш выбор или ее?
   — Думаю, взаимный. — У Мэгги вдруг пересохло во рту. — Мы с отчимом не очень ладили. Возникли некоторые… проблемы.
   — Такое родство никогда не бывает легким. — Джей говорил так небрежно, что Мэгги поняла: об этом можно не продолжать. — У вас нет братьев и сестер, кроме жены Себастиана?
   — Нет. Зато теперь у меня есть племянница. Она просто чудо.
   Джей поднял брови.
   — И это говорит женщина, признающая лишь свободу и карьеру?
   — Нет, просто гордая тетка.
   — Итак, замужество и дети не фигурируют в сценарии, составленном вами на грядущую жизнь?
   Мэгги прикусила губу.
   — Когда-то я надеялась, что они там появятся.
   — Вы хотите сказать, после Маврикия. — Джей тихонько присвистнул. — Да, Мэгги Карлайл, по этому пути вам пришлось бы чертовски долго идти. И вы хотели всю жизнь быть счастливой с этим парнем, не имея ни малейшего представления, насколько вы физически совместимы.
   Мэгги вспыхнула.
   — Эти вещи приходят сами собой, — возразила она. — А физическая близость еще не все решает, в каких бы отношениях люди ни находились.
   Джей иронически взглянул на нее.
   — А ну-ка, интересно послушать.
   — Я и так вам достаточно рассказала. — Мэгги выпрямилась; ее пронзило острое сознание того, что ей слишком уютно сидеть на коленях у Джея, слишком умиротворяюще объятие его руки. — Кофе, наверное, уже готов.
   Джей пожал плечами.
   — Вам любой предлог хорош, лишь бы сбежать.
   — Никуда я не убегаю.
   — А по-моему, убегаете, — настаивал он. — И уже давно.
   Мэгги не сразу нашла ответ. Тяжело и неровно дыша, она сказала сердито:
   — Вернитесь-ка лучше к своему МакГайру. Роль психотерапевта вам не подходит. К тому же здесь у вас нет привычной аудитории. Вы сами сбежали.
   — Я только хотел свободно вздохнуть. И я вовсе не собираюсь всю жизнь сниматься в этом сериале. — Он поднял руку и откинул с ее щеки сбившийся локон. Почувствовав легкое прикосновение его пальцев, она чуть не разрыдалась. — Итак, Мэгги, вот мы здесь, два беглеца среди пустыни. У нас наверняка найдется, что сказать друг другу.
   — Я дала вам на время крышу над головой. — Ее сердце гулко и часто, почти болезненно, колотилось. — Больше мне нечего вам дать. А теперь прошу вас, отпустите меня. Я… я не хочу кофе, я лучше пойду к себе. Все это… вздор, нелепица, мы слишком далеко зашли.
   Он мгновенно отпустил ее, и она почти оскорбилась.
   — Вот видите, — тихо сказал он. — Незачем так бояться.
   — Я… не боюсь. — Ее голос был похож на сдавленный крик. Неверным движением она поднялась на ноги. — И я вам не пациентка. Копайтесь в собственных проблемах, мистер Делани.
   — Именно этим я и намерен заниматься. А потом, мисс Карлайл, я собираюсь обуздать вас с вашей безудержной гонкой по жизни.
   — Нет, — тряхнула головой Мэгги, — вы этого не сделаете. Когда мы выберемся отсюда, вы больше никогда меня не увидите, ни на шаг не приблизитесь ко мне. Я вам это обещаю.
   — А вот туг вы ошибаетесь, Мэгги. Потому что вы вернетесь в мои объятия, и очень скоро, и тогда я вас уже не отпущу. Думайте об этом, когда будете ложиться спать.
   Он удерживал ее взгляд всего одно, но показавшееся вечностью мгновение. Ее губы беспомощно раскрылись, и острая необоримая боль пронзила все ее существо. Она ощутила внезапное отчаянное желание быть с ним, кожей ощутить тепло его тела, обнять его упругие мускулистые плечи, прижаться к его сильной загорелой шее. Этот безудержный порыв ужаснул ее.
   Но как горько было сознавать, что желания ее напрасны, что никогда им не сбыться.
   Она отступила на шаг, потом еще; осторожно, крадучись, отдалялась она от него, пока ее дрожащие пальцы не схватились за прочные перила винтовой лестницы.
   Джей стоял, положив руки на бедра, и, улыбаясь, смотрел на нее. Потом спокойно произнес:
   — Вы придете ко мне, Мэгги, и мы оба знаем это.
   Ее губы беззвучно прошептали «нет». Он пожал плечами, подошел к столу и налил себе кофе — словно оборвал некую связующую их цепь. Мэгги вдруг почувствовала, что свободна — может уйти, может подняться по лестнице в ожидающий ее мрак.
   И вместе с тем ясно, до боли, поняла, что свобода утрачена ею навсегда.

ГЛАВА ПЯТАЯ

   В ту ночь Мэгги не могла сомкнуть глаз. Она лежала, всматриваясь в темноту, и слушала, как хлещет по стеклу дождь и ветер глухо воет в трубе.
   Она, конечно, понимала, что с ней происходит. Снова и снова твердила она, что Джей Делани — высокооплачиваемый актер, пользующийся огромным успехом у зрителей. Секссимвол, ни больше, ни меньше. Его персонажи были неотразимо обаятельны, властны, и Мэгги убедилась, что в жизни он мог нанести куда более опасный удар.
   Но как могла она, прекрасно сознавая все это и презирая его и ему подобных, подпустить его так близко? На этот вопрос она не знала ответа.
   Ее все время не покидало ощущение его присутствия. Одиночество сделалось для нее столь привычным, что малейший звук, малейшее движение, казалось, пронзали весь домик. Она слышала, как он вымыл посуду, и потом, намного позже, уловила его осторожные шаги по лестнице.
   Потом он долго ходил по комнате, ей казалось — несколько часов. Неужели же он так долго раздевается, с раздражением подумала она. В конце концов, не так уж много на нем надето. При этой мысли ее обожгла невесть откуда нахлынувшая горячая волна, принесшая образ его обнаженного загорелого тела, распростертого на ее кровати. Таким он предстал перед ней при первой встрече. И Мэгги с ужасом поняла, что сохранила в памяти каждый изгиб его тела.
   Нет, это невозможно, обругала она себя и, перевернувшись на живот, отвесила подушке мощный удар кулаком. Нужно занять голову чем-нибудь другим.
   Например, работой. Интересно, как там Филип управляется с Кили Сен-Джон, подумала она и поморщилась. Если бы она смирилась с судьбой и покорно отправилась трудиться — раз уж отпуск все равно сорвался, — она никогда бы не встретила Джея Делани и жила бы себе спокойно.
   Как только я отсюда выберусь, прямиком побегу в редакцию, горячо взмолилась она незримым божествам судьбы. Буду самозабвенно возиться с Кили, править строчку за строчкой, как она пожелает. Только не оставляйте меня здесь.
   И, твердя эти слова, будто заклинание, она наконец забылась сном…
   Солнце нещадно палило, запах свежескошенной травы щекотал ей ноздри. Мэгги глубоко и с наслаждением вдыхала его. Учебник французского лежал перед ней открытым; ей бы следовало заняться повторением, но она так разнежилась, что ничего не хотелось делать. Невдалеке работала косилка, и ее жужжание придавало летнему дню особую прелесть.
   Этот укромный уголок сада во всякое время был залит солнцем. Сюда редко заглядывали, поэтому Мэгги воспользовалась случаем позагорать и даже расстегнула лифчик купальника.
   Как хорошо поваляться на солнышке, думала она, с наслаждением растянувшись на животе.
   Она вспомнила, как ворчала ее сестра: важные экзамены всегда приходятся на летнее время, причем на самую жару. Сейчас Лу, наверное, готовится к годовым экзаменам в университете.
   Мэгги беззвучно вздохнула, солнце для нее мгновенно померкло. Ах, если бы Лу не была так далеко! Новая жизнь и новые друзья совсем закружили ей голову, а Мэгги так нужно поговорить с ней о наболевшем… Никому другому она не могла этого сказать, а матери — особенно…
   Она уже пробовала намекнуть о растущей тревоге в письмах, но, очевидно, выразилась недостаточно ясно, потому что Лу ее не поняла и попыталась лишь подбодрить.
   «Я знаю, тебе нелегко, Мэгс, — писала она. — И никто не сможет заменить нам папу. Но мама теперь счастлива, и нам следует порадоваться за нее, быть к ней снисходительнее. Кроме того, ты скоро уедешь в колледж».
   Скоро, да не очень, подумала Мэгги, и по ее спине, несмотря на жару, пробежал холодок.
   Снова и снова спрашивала она себя, не фантазирует ли, не напрасны ли ее опасения. Возможно, Лесли Форестер сам толком не знает, как себя вести в новой для него роли отчима, а может, он просто чересчур усердствует, стремясь совладать с неловкой ситуацией.
   Но ведь, когда рядом мать, он ведет себя совсем по-другому, размышляла Мэгги, вонзая ногти в ладони. А когда он застает ее одну? Это случалось чаще, чем хотелось бы, и Мэгги начинала думать, что он намеренно ищет с ней встреч.
   Ей не нравился неотрывный, немигающий взгляд его серых водянистых глаз, всегда устремленных на ее едва наметившуюся грудь и худенькие бедра. Она дрожала от отвращения, когда он при каждом удобном случае прикасался к ней, протискиваясь мимо нее в тесной кухне, опускал руку ей на плечо или хлопал по спине. Обычно это были всего лишь незначащие, родственные знаки внимания, но порой его рука задерживалась дольше, чем следовало.
   Но хуже всего были его поцелуи — влажные, сочные, и целил он все чаще в ее рот, а не в щеку или в лоб, как поначалу.
   Может быть, я несправедлива к нему, грустно думала она. Ведь Лесли мне никогда не нравился, с того самого дня, как мама в первый раз привела его в наш дом и сказала, что обручена с ним. Мне бы следовало порадоваться за нее, и я бы хотела, чтобы она была счастлива. Дело не в отчиме, не это меня отталкивает. Дело в самом Лесли.
   Она взяла книгу и уставилась в страницу, но слова сонно прыгали перед ее глазами, и через одну-две минуты она вздохнула и опустила голову. Слишком много усилий ей придется в этот вечер приложить, чтобы прочесть это, решила она, закрывая глаза.
   Внезапно она очнулась, не понимая, что ее потревожило. Спросонья поверила голову и, увидев перед собой полные, покрытые золотистым пушком мужские ноги, замерла в напряжении.
   — Так вот чем занята малышка Маргарет вместо того, чтобы учиться, — сказал Лесли пожалуй, чересчур весело. — Что ж, на тебя приятно посмотреть.
   Мэгги с трудом заставила себя говорить спокойно:
   — А разве вы не работаете сегодня, мистер Форестер? Что вы здесь делаете?
   — У меня на сегодня была назначена пара деловых встреч, но они не состоялись, вот я и решил побыть дома. А к вам заскочил узнать, не хочет ли твоя мама прокатиться на пляж.
   Ложь, пронеслось у Мэгги в голове. Он прекрасно знает, что мать уехала в Лондон за покупками. Мэгги слышала, как они говорили об этом.
   — Вы, вероятно, забыли, что мама вернется только к пяти часам. Жаль, что мне пришлось напоминать вам об этом. Я передам ей, что вы заходили, — коротко ответила она. Больше всего ей сейчас хотелось застегнуть лифчик, но бретели запутались под ней, и она понимала, что высвободить их, не раскрывшись, ей не удастся.
   — Пожалуй, я ее подожду. Здесь так хорошо. — Лесли плюхнулся на траву. На нем были белые шорты, настолько тесные, что свешивался живот, и футболка с вышитым на кармане названием фирмы-производителя.
   — Я очень занята, мистер Форестер. Я рассчитывала сегодня побыть одна.
   — Да уж, вид у тебя и впрямь занятой, — осклабился он. У него были отменной белизны зубы, и он демонстрировал их при каждом удобном случае. — У тебя аж спина покраснела. Дай-ка я намажу тебя маслом. — Он полез за бутылкой.
   — Спасибо, не стоит. — Ее голос слегка задрожал. — Я сама.
   — Не лишай меня удовольствия. — Он прыснул на ладонь немного масла и начал втирать в ее голую спину.
   Мэгги терпела, скрежеща зубами, пока толстая короткопалая рука ерзала по ее спине.
   — Давай я намажу и все остальное. — Он ловко нырнул пальцем под резинку ее бикини.
   — Нет! — выкрикнула она.
   — Не надо меня стесняться, Маргарет. Будем друзьями. Ведь ты скоро станешь моей дочерью.
   — Нет, — разозлилась Мэгги. — Вы скоро женитесь на моей матери, а это совсем не одно и то же.
   — Ну что ж, придирайся, если тебе так нравится. — Он ненадолго умолк. — Какой милый тихий уголок. Лучше места, чтобы загореть целиком, не найти. Тебе это не приходило в голову?
   — Нет, и вообще мне пора домой. Мне надо зайти к Джанет. Она ждет меня.
   — Не убегай. — Его рука опустилась ей на спину и чуть ли не пригвоздила к полотенцу. — Я давно хотел побыть с тобой, Маргарет, и познакомиться поближе. Порой ты немного высокомерна, но я уверен, это не нарочно. — Его ладонь скользнула вниз и фамильярно легла на ее ягодицы.
   Мэгги коротко и сдавленно вскрикнула и вывернулась, чтобы скинуть с себя его руку. И мгновенно поняла, что допустила оплошность.
   — Так-так, — плотоядно протянул Лесли, пожирая взглядом ее обнажившуюся грудь.
   Она схватила было лифчик, но он опередил ее. Стиснув ей плечи, он повернул ее и придавил к полотенцу, просунув колено между ее ног.
   — Я знаю, маленькая чертовка, тебе хочется этого, — просопел он. — Все вы, девчонки, теперь одинаковые. Заманиваете мужчин, показываете все свои прелести. Видел я, как ты на меня смотришь!
   — Нет! — Мэгги колотила его обеими руками. — Пустите! Оставьте меня!
   — Все вы так говорите, — хрипел он. — Но ты по-другому запоешь, когда узнаешь, что дядюшка Лесли для тебя припас.
   Сейчас это случится — самое страшное. Здесь, в ее саду, при свете солнца, среди бела дня. Она видела в его глазах лихорадочный блеск, на красном лице от вожделения проступил пот; и она начала кричать диким животным криком, полным ужаса и отвращения.
   — Заткнись. — Он попытался зажать ей рот, но она больно укусила его и снова закричала. Где-то в отдаленном уголке сознания возникла мысль, что жужжание косилки прекратилось и надо продолжать кричать.
   Голос рвался из нее с болью, ранил горло, растягивал легкие, заполнял собой все вокруг.
   Но он был сильнее. И везде были его руки-капканы, они давили и тянули ее вниз. Чем отчаяннее она боролась, тем быстрее иссякали силы…
   — Тише, тише, — уговаривал он. — Успокойтесь. Все хорошо.
   Мэгги с трудом разомкнула глаза. Солнце погасло, сад исчез. Она лежала в постели, запутавшись в простыне и одеяле, обмотанная ими, словно бинтами. Кругом было темно, над ней склонился Джей и держал ее за плечи.
   — Нет! — Охваченная паникой и не соображая, что происходит, она попыталась вырваться.
   — Все хорошо, — повторил он. — Я не причиню вам зла. Вам просто снился дурной сон. Лежите спокойно, я включу свет.
   — Сон? — Память понемногу возвращалась к ней, и она осеклась. — Ах, да.
   Электрический свет разметал по углам осаждавшие ее тени, однако не изгнал их окончательно, Мэгги задрожала.
   — Принести вам чего-нибудь? — Он стоял у кровати и, хмуря брови, смотрел на нее. — Стакан воды? Чаю?
   — Нет, — еле выговорила она, стуча зубами. — Я сейчас приду в себя. Простите, что разбудила вас. Прошу вас, ложитесь спать. Все в порядке.
   — Вы похожи на привидение, — сказал Джей тоном, не допускающим возражений. Кроме полотенца, обернутого вокруг бедер, на нем, скорее всего, ничего не было. В его присутствии комнатушка казалась еще меньше. — Я отсюда вижу, как вас трясет.
   Он присел на край кровати и взял ее руки в свои, не обращая внимания на ее слабые попытки отнять их.
   — Вам, должно быть, приснился сущий кошмар, — небрежно улыбнулся он. — Расскажите мне.
   Она затрясла головой, глядя на него огромными, расширенными от ужаса глазами.
   — Это бывает со мной иногда. В последний раз — два года назад. Я думала, что все позади… — Язык не желал повиноваться, и Мэгги умолкла.
   — Ваш врач знает?
   — Он и так очень занят, — защищаясь, ответила она. — Я не хотела беспокоить его изза такой ерунды.
   — Ерунды? — Джей поднял брови. — Мэгги, вы так громко кричали, что я решил, что наш любопытный приятель явился с подкреплением.