— Но, мисс Марпл, если все будут так рассуждать… — начал Джайлз.
— Я знаю, — прервала она его. — В некоторых случаях раскрыть преступление — наш долг. Например, когда в нем обвиняют невиновного, или же когда подозрение падает на нескольких человек, или если опасный преступник остался на свободе и может продолжить свои злодеяния. Но вы должны понять, то, с чем вы столкнулись, принадлежит далекому прошлому. Скорее всего об этом преступлении никто и понятия не имел. Иначе вы уже узнали бы об этом от садовника, который там работал в те годы. Ведь убийство, даже если оно совершено давно, не забывается, особенно в маленьких городках. Труп каким-то образом убрали, и ни у кого не зародилось ни малейшего подозрения. Мне кажется, что ворошить прошлое неразумно.
— Мисс Марпл, вы и впрямь обеспокоены! — воскликнула Гвенда.
— Я действительно беспокоюсь, милая. Если вы позволите заметить, вы и ваш муж — очаровательная молодая пара. Вы совсем недавно поженились, и вы счастливы. Умоляю вас, не занимайтесь поисками того, что может… как бы лучше выразиться… что может обеспокоить вас и причинить вам страдание.
Гвенда удивленно взглянула на нее:
— Имеете ли вы в виду что-то определенное? На что вы намекаете?
— Ни на что, моя дорогая. Я просто советую вам, опираясь на свой долгий жизненный опыт и зная, на что способны люди, не ворошить прошлое. Оставьте все как есть.
— Но мы не можем оставить все как есть! — В голосе Джайлза зазвучали серьезные ноты. — Теперь Хиллсайд принадлежит нам, нам с Гвендой. И вдруг выясняется, что в нашем доме кого-то убили — во всяком случае, мы так думаем. Я не потерплю, чтобы преступление, совершенное там, осталось нераскрытым, даже если оно произошло восемнадцать лет назад!
Мисс Марпл вздохнула.
— Извините меня, — сказала она. — Надо думать, что большинство молодых людей с решительным складом характера поступили бы так же. Я симпатизирую вам и даже восхищаюсь вами. И все же я бы хотела — очень хотела! — чтобы вы обо всем этом забыли.
Вечером, по своему обыкновению, мисс Марпл вышла в сад, но на этот раз она в порядке исключения уделила больше внимания выдергиванию сорняков, а не своим соседям. За незатейливым ужином она выглядела рассеянной и почти не слышала, что ей оживленно рассказывала ее молоденькая прислуга Эвелин о похождениях деревенского аптекаря. На следующий день она была все такой же рассеянной, что не ускользнуло от внимания некоторых местных жительниц, в том числе и жены пастора. Вечером мисс Марпл сказала, что она не очень хорошо себя чувствует, и рано ушла спать. На следующее утро она послала за доктором Хэйдоком.
Доктор Хэйдок уже долгие годы был лечащим врачом, другом и союзником мисс Марпл. Выслушав перечень симптомов недомогания старой дамы и осмотрев ее, он сел на стул и заявил, помахивая стетоскопом:
— Для женщины вашего возраста и вопреки вашей кажущейся хрупкости здоровье у вас просто отменное.
— Я согласна, что здоровье у меня хорошее, — ответила мисс Марпл. — Тем не менее я чувствую себя немного усталой.
— Вы, наверное, развлекались в Лондоне, да и спать ложились поздно…
— Да, конечно. Жизнь в Лондоне довольно утомительна. К тому же там ужасный воздух. Ничего похожего на чистый морской воздух…
— Воздух Сент-Мери-Мид отнюдь не плох.
— Он очень влажный. Тонизирующим его не назовешь.
Доктор Хэйдок взглянул на нее с возросшим интересом.
— Я пришлю вам чего-нибудь тонизирующего, — любезно откликнулся он.
— Благодарю вас. Истонский сироп всегда отлично на меня действует.
— Я вот подумываю, а не пойдет ли мне на пользу перемена климата? — Мисс Марпл устремила на него вопросительный взгляд.
— Вас же три недели не было дома…
— Да, но сначала я гостила в Лондоне, где, можно сказать, атмосфера расслабляющая, а потом поехала на север, в индустриальный район.
Доктор Хэйдок уложил инструменты в чемоданчик, встал и улыбнулся:
— А теперь признавайтесь, зачем вы меня вызвали. Вы только скажите, что вам нужно, и я тут же вам это порекомендую. Вы ведь хотите, чтобы я как врач порекомендовал вам морской воздух?
— Я была уверена, что вы все правильно поймете, — довольным голосом произнесла мисс Марпл.
— Морской воздух действительно прекрасная вещь. Вам следует немедленно отправиться в Истбурн, иначе ваше здоровье серьезно пошатнется.
— У меня впечатление, что в Истбурне холодновато. Вы знаете, из-за меловых холмов.
— В таком случае поезжайте в Борнмут или на остров Уайт.
— Мне кажется, что какой-нибудь маленький городок придется мне больше по душе, — ответила мисс Марпл и подмигнула собеседнику.
Тот опять опустился на стул.
— Я озадачен. О каком маленьком городке на побережье идет речь?
— Я думала о Диллмуте.
— Да, это славное местечко, но довольно скучное. Почему вы выбрали Диллмут?
Мисс Марпл немного помолчала. Ее лицо вновь приняло озабоченное выражение.
— Допустим, в один прекрасный день вам случайно становится известным факт, согласно которому можно предположить, что давно — девятнадцать или двадцать лет тому назад — было совершено убийство. Об этом знаете лишь вы один. Как бы вы поступили?
— В некотором роде получается убийство в ретроспективе.
— Совершенно верно.
Хэйдок на мгновение задумался.
— Была ли совершена судебная ошибка? Пострадал ли кто-нибудь от этого преступления?
— Насколько мне известно, нет.
— Гм… Убийство в ретроспективе. Что ж, я вам скажу, что я бы сделал: я бы все оставил так, как есть. Это спящее убийство. Вмешательство в подобное дело может оказаться опасным. Очень опасным.
— Вот этого-то я и боюсь.
— Говорят, что убийца всегда повторяет свое преступление. Но это неверно. Есть люди, которые, совершив убийство, выходят сухими из воды и впоследствии никогда ничего подобного не совершают. Я не утверждаю, что их жизнь после этого становится счастливой, отнюдь нет, ведь наказание бывает разным. Но внешне у них все в порядке. Возможно, в делах Мадлен Смит и Лиззи Борден все обстояло именно так. Виновность первой не была доказана, вторую оправдали; тем не менее многие считают, что они обе совершили преступление. Я могу привести и другие примеры, где убийство совершалось лишь один раз, так как те, кто на него пошел, добились чего хотели и этим удовольствовались. Но представьте себе, что они внезапно оказались под угрозой раскрытия их деяния, что тогда? Я полагаю, убийца, о котором вы говорите — кем бы он ни был, — принадлежит именно к этой категории. Когда-то он совершил преступление, остался в тени, и никто ни в чем его не заподозрил. Но что будет, если вдруг кто-то начнет совать свой нос в прошлое, копаться в нем, искать следы и поднимать могильные плиты? Как поступит ваш убийца? Будет спокойно сидеть и смотреть, как те, кто на него охотится, подходят все ближе и ближе? Нет, если это не вопрос принципа, от подобной истории нужно держаться подальше, — заключил Хэйдок и подытожил:
— Не занимайтесь этим делом. — Помолчав, он добавил:
— Вот вам мое предписание. Выбросьте это из головы.
— Но речь идет не обо мне, а об одной очаровательной молодой паре. Сейчас я вам обо всем расскажу.
Мисс Марпл изложила своему собеседнику все, что она знала.
— Поразительно! — воскликнул он, когда она закончила свое повествование. — Поразительное совпадение. Да и вообще поразительная история. Я полагаю, что вы представляете себе, каких здесь можно ждать последствий?
— Прекрасно представляю. А вот им, боюсь, это еще не пришло в голову.
— У них будут большие неприятности, и они пожалеют, что все это затеяли. Семейные тайны лучше не трогать. И вместе с тем я понимаю точку зрения молодого Джайлза. Я даже думаю, что в подобных обстоятельствах я отреагировал бы точно так же. Мне даже сейчас хочется узнать, в чем там дело… — Он помолчал и продолжил:
— Теперь я вижу, зачем вам понадобилось ехать в Диллмут. Вы собираетесь заняться тем, что вас совершенно не касается.
— Отнюдь нет, доктор Хэйдок. Я просто беспокоюсь об этих детях. У них так мало опыта, они так доверчивы и легковерны. Я просто не могу не присмотреть за ними.
— Значит, вы отправляетесь в Диллмут присмотреть за ними! Вы когда-нибудь перестанете заниматься убийствами? Пусть даже убийствами далекого прошлого?
Мисс Марпл ответила собеседнику натянутой улыбкой.
— Так вы согласны с тем, что две-три недели в Диллмуте пойдут мне на пользу?
— Скорее всего они сведут вас в могилу, — буркнул доктор. — Но вы ведь все равно не послушаете моих советов!
— Рад снова видеть вас! — сердечно приветствовал он ее. — Ну, как Лондон?
Мисс Марпл заверила полковника, что Лондон незыблемо стоит на своем месте, и рассказала, что она часто ходила там в театр в сопровождении своего племянника.
— На всякие заумные пьесы для интеллектуалов, надо полагать? А я люблю только музыкальные комедии.
Мисс Марпл ответила, что она видела одну пьесу русского автора, показавшуюся ей очень интересной, хотя и чуть длинноватой.
— Ох уж мне эти русские! — вознегодовал полковник, вспомнив о романе Достоевского, который ему дали почитать, когда он лежал в клинике, и добавил:
— Вы найдете Долли в саду.
Сад действительно являлся тем местом, где можно было почти всегда найти миссис Бэнтри. Она питала к садоводству пламенную страсть. Настольными книгами ей служили каталоги цветочных луковиц, и говорила она в основном о примулах, цветущих кустарниках и новых сортах альпийских растений. Подойдя к дому Бэнтри, мисс Марпл в первую очередь увидела обтянутую выцветшим твидом внушительных размеров нижнюю часть спины своей приятельницы.
Услышав приближающиеся шаги, миссис Бэнтри выпрямилась с гримасой боли на лице — это хобби довело ее до ревматизма, — вытерла вспотевший лоб испачканной в земле рукой и радостно воскликнула:
— Я уже знаю, что вы вернулись, Джейн! Ну, как вам мои дельфиниумы? А мою молоденькую горечавку вы видели? Вначале мне пришлось с ней повозиться, но теперь она отлично растет. Вот что нужно, так это дождь. Земля совершенно сухая. Эстер сказала мне, что вы слегли. (Эстер выполняла у миссис Бэнтри обязанности кухарки и связного с деревней.) Рада, что это не так.
— Я просто немного переутомилась, — ответила мисс Марпл. — Доктор Хэйдок считает, что мне будет полезно подышать морским воздухом.
— Но вы не можете уехать сейчас! Это же самое лучшее время в году для садовых работ. Цветы на бордюрах, должно быть, вот-вот распустятся.
— Доктор Хэйдок находит, что для меня так будет лучше.
— Что ж, он не так глуп, как некоторые врачи, — неохотно признала миссис Бэнтри.
— Долли, я вот думала о той кухарке, которая у вас работала…
— О какой? Вам нужна кухарка? Я надеюсь, вы имеете в виду не ту, что пила?
— Нет-нет. Я говорю о той, которая так вкусно пекла пироги и печенье. Ее муж служил у вас камердинером.
— А, вы о ней? — вспомнила миссис Бэнтри. — Она всегда говорила таким низким грустным голосом, будто вот-вот расплачется. Она и в самом деле вкусно готовила. А вот муж ее был толстым и довольно ленивым человеком. Артур всегда говорил, что он разбавлял виски водой. Сама-то я не знаю… К сожалению, в супружеских парах, которые нанимаются на домашнюю работу, или муж, или жена всегда оказывается не на высоте. Они получили наследство от одного из прежних хозяев и, уйдя от нас, открыли семейный пансион на южном побережье.
— Мне так и казалось. Не в Диллмуте ли они?
— Да, там. Морской бульвар, дом 14.
— Так как доктор рекомендует мне поехать на море, я подумала, не остановиться ли у них… Их фамилия не Сондерс?
— Совершенно верно. Это отличная идея, Джейн. Лучшего места вам не найти. Миссис Сондерс позаботится о вас и, так как сезон еще не начался, возьмет с вас недорого. При хорошем питании и морском воздухе ваши силы быстро восстановятся.
— Спасибо, Долли, — ответила мисс Марпл. — Я надеюсь, что так оно и будет.
Глава 6
Гвенда с мужем стояли в холле Хиллсайда. Они приехали домой накануне вечером. Джайлз был возбужден и счастлив, как ребенок, которому подарили новую игрушку.
— Да, кажется, здесь, — ответила Гвенда. Она поднялась по лестнице и задумчиво посмотрела вниз. — Да, по-моему, здесь.
— Присядь. Не забывай, что тебе три года. Гвенда послушно присела.
— Значит, ты не видела человека, который произнес те слова?
— Насколько я помню, нет. Он, наверное, стоял подальше, в глубине… Да, там. Мне были видны только его лапы.
Джайлз нахмурился:
— Лапы…
— Да, лапы. Не человеческие руки, а серые лапы.
— Послушай, Гвенда, это же не «Убийство на улице Морг». У людей не бывает лап.
— А у него были.
Джайлз с сомнением взглянул на жену.
— Ты, наверное, придумала это потом.
— А может быть, я вообще все придумала, — медленно проговорила Гвенда. — Знаешь, Джайлз, я долго ломала голову и пришла к выводу, что скорее всего это был просто сон. Мне могло это присниться. Бывает, детям снятся страшные сны, которые потом остаются у них в памяти. Тебе не кажется, что это объясняет все? Ведь никто в Диллмуте даже не слышал о том, что в этом доме кого-то когда-то убили или что здесь кто-то внезапно умер, или исчез, или вообще произошло что-то странное.
Теперь Джайлз был похож на ребенка, у которого отобрали новую красивую игрушку.
— Возможно, тебе и в самом деле приснился дурной сон, — неохотно согласился он.
Но его лицо тут же посветлело.
— Нет. Это исключено. Тебе могли присниться обезьяньи лапы и чей-то труп, но ты не могла бы придумать цитату из «Герцогини Амальфи».
— Может быть, кто-то произнес при мне эти слова, а потом они мне приснились.
— Я не думаю, что такое возможно. Разве только ты услышала эту фразу в момент сильного душевного потрясения, и в этом случае мы возвращаемся к исходной точке… Подожди-ка секунду… Теперь я понял. Тебе приснились именно лапы. Ты увидела труп, услышала эти слова и так перепугалась, что тебе приснился кошмар, в котором ко всему прочему появились еще и обезьяньи лапы. Наверное, в ту пору ты боялась обезьян.
— Может, ты и прав, — сказала она без особой убежденности.
— Постарайся вспомнить что-нибудь еще… Спустись в холл. Закрой глаза. Сосредоточься… Тебе ничего другого не приходит в голову?
— Нет, Джайлз, ничего… Чем больше я думаю, тем дальше все куда-то уходит… Я уже начинаю сомневаться, видела ли я вообще что-либо. А вдруг со мной в театре просто случился припадок?
— Нет. Что-то на самом деле произошло. Мисс Марпл того же мнения. А как насчет Хелен? Ты уверена, что это имя ничего тебе не напоминает?
— Совершенно ничего. Для меня это просто имя.
— А ты уверена, что слышала именно его?
— Уверена. Я слышала — «Хелен», — уверенно ответила Гвенда.
— В таком случае ты должна хоть что-то о ней помнить, — не без основания заметил Джайлз. — Хорошо ли ты ее знала? Жила ли она здесь или приехала погостить?
— Я тебе повторяю, что не имею ни малейшего понятия! — воскликнула Гвенда, начиная нервничать.
Джайлз решил начать по-другому:
— А кого-нибудь еще ты помнишь? Может быть, отца?
— Нет. Я не могу сказать, что я его помню. У нас в доме была его фотография, и тетя Алисон часто говорила мне: «Это твой папа». Но у меня не сохранилось никаких воспоминаний о нем и об этом доме…
— А слуг ты помнишь? Может быть, свою няню?
— Нет… нет. Чем больше я стараюсь вспомнить, тем сильнее провалы в памяти. Все, что я знаю, скрыто в подсознании. К тому месту, где раньше была дверь, я тоже шла машинально. Я же не помню о ее существовании. Может быть, если ты перестанешь меня допрашивать, Джайлз, я сама все вспомню. Да и вообще, пытаться выяснить, что тогда произошло, совершенно бесполезно. Это было так давно…
— Я не думаю, что все так безнадежно, как тебе кажется. Даже наша старенькая мисс Марпл разделяет мое мнение.
— Однако она не поделилась с нами никакими соображениями о том, как нам поступить. А судя по ее глазам, соображения на этот счет у нее есть. Хотела бы я знать, что она сделала бы на нашем месте.
— Давай перестанем строить гипотезы, Гвенда, — заявил Джайлз, — и будем изучать факты по порядку. Я, кстати, уже начал, просмотрел метрические книги. К сожалению, ни одной Хелен нужного нам возраста я не обнаружил. Да и вообще похоже на то, что за весь этот период не умерло ни одной Хелен, за исключением некой Эллен Пагг, которой было девяносто четыре года. Что ж, попробуем поискать в другом направлении. Поскольку твой отец и, видимо, мать жили в этом доме, он или принадлежал им, или они его арендовали.
— По словам Фостера, садовника, Хенгрейвы купили его у людей по фамилии Элворси, а те — у миссис Финдисон. Больше этим домом никто не владел.
— Твой отец мог купить его, прожить в нем очень недолго, а затем продать. Но мне кажется более правдоподобным, что он снял его, причем уже с мебелью. Разумнее всего будет обратиться к местным агентствам.
Обойти агентства не составляло большого труда, так как в Диллмуте их было всего два. Агентство «Уилкинсон» открылось сравнительно недавно, одиннадцать лет назад, и занималось оно в основном продажей маленьких бунгало и новых домов на окраине города. Через посредничество второго агентства — «Гэлбрейт и Пендерли» — Гвенда купила Хиллсайд. Джайлз отправился туда и рассказал, что они с женой в восторге от их нового дома и от Диллмута вообще. Недавно выяснилось, что миссис Рид жила здесь в детстве. Кое-что в ее памяти сохранилось, и ей кажется, что и тогда она жила в Хиллсайде, но точно она этого не помнит. Не осталось ли в их регистрационных книгах записи о том, что когда-то виллу снимал некий майор Халлидей? Это могло быть лет восемнадцать или двадцать назад…
Мистер Пендерли виновато взмахнул руками:
— Боюсь, что у меня нет таких сведений, мистер Рид. Архивы того времени о краткосрочной аренде или сдаче внаем меблированных домов не сохранились. К сожалению, мистер Рид, я не могу ничем вам помочь. Если бы наш старый клерк, мистер Нарракотт, был жив — он скончался прошлой зимой, — то наверняка смог бы это выяснить. Он обладал удивительной памятью и проработал у нас почти тридцать лет.
— А больше обратиться не к кому?
— Все служащие нашего агентства относительно молоды. Разумеется, есть еще сам старый мистер Гэлбрейт. Но несколько лет назад он отошел от дел.
— Могу ли я с ним встретиться? — поинтересовался Джайлз.
— Не знаю, что вам и сказать… — засомневался мистер Пендерли. — В прошлом году с ним случился удар, и с тех пор он сильно сдал. Вы понимаете, ему уже за восемьдесят.
— Он живет в Диллмуте?
— Да, в Калькутта-Лодж. Это очень красивая маленькая усадьба на Ситонской дороге. Но я не думаю, что…
Калькутта-Лодж находилась посреди прекрасно ухоженного сада. В гостиной, куда вошли молодые люди, тоже царил образцовый порядок, хотя она была заставлена мебелью. В воздухе витал легкий запах воска; окна окаймляли занавеси с тяжелыми фестонами.
Вскоре в комнате появилась худощавая женщина средних лет.
Джайлз поспешил объяснить ей цель их визита, и с лица мисс Гэлбрейт исчезла настороженность.
— Мне очень жаль, но я вряд ли смогу помочь вам, — сказала она. — Ведь это было так давно…
— Да, но иногда в памяти остаются некоторые детали, — заметила Гвенда.
— Сама я, конечно же, ни о чем не знаю, так как никогда не занималась делами агентства. Вы говорите, майор Халлидей? Нет, я не помню, чтобы в Диллмуте жил кто-то под этой фамилией.
— Может быть, вспомнит ваш отец? — продолжала Гвенда.
— Мой отец? — Мисс Гэлбрейт покачала головой. — Он теперь мало чем интересуется, да и с памятью у него неладно.
Взгляд Гвенды задумчиво остановился на медном столике из Бенареса, затем на веренице эбеновых слонов, выстроившихся друг за другом на камине.
— Я думала, он может вспомнить, — настаивала она, — потому что мой отец в ту пору вернулся из Индии. Ведь ваш дом называется Калькутта-Лодж?
— Да, мой отец вел одно время дела в Калькутте, — подтвердила мисс Гэлбрейт. — Затем началась война, и в 1920 году он вернулся в Англию. Он с удовольствием вновь уехал бы в Индию, но мою мать не привлекала жизнь за границей, да и, честно говоря, климат тех мест здоровым не назовешь. Что ж… вы, наверное, хотите повидаться с моим отцом. Я, правда, не знаю, в каком он сегодня настроении…
Она провела их в маленький темный кабинет. В большом кресле, обтянутом потертой кожей, сидел старый джентльмен с седыми усами и слегка асимметричным лицом. Когда дочь представила ему молодую пару, он дружелюбно взглянул на них.
— Память у меня уже не та, — нечетко проговорил он. — Как вы сказали, Халлидей? Нет, я не помню никого с этой фамилией. Когда я учился в школе в Йоркшире, я знал одного мальчика, которого звали Халлидеем, но это было семьдесят лет тому назад.
— Мы думаем, что он арендовал Хиллсайд, — сказал Джайлз.
— Хиллсайд? А разве тогда дом так назывался? — Единственное подвижное веко мистера Гэлбрейта закрылось. — Там жила миссис Финдисон. Замечательная была женщина.
— Возможно, мой отец снял этот дом с мебелью… Он как раз вернулся в ту пору из Индии.
— Из Индии? Вы говорите, из Индии? Теперь я припоминаю одного военного, знакомого этого мошенника Мохаммеда Хассана, который надул меня, когда я покупал у него ковры. У этого человека была молодая жена и ребенок… маленькая девочка.
— Это я, — заявила Гвенда.
— Да что вы говорите! Как время-то летит! Как же его звали? Он искал меблированную виллу, а миссис Финдисон отправили в ту зиму в Египет или еще куда-то в те края по состоянию здоровья… Чушь все это. Так как же его звали?
— Халлидей, — сказала Гвенда.
— Верно, моя дорогая, Халлидей. Майор Халлидей. Симпатичный такой человек. Жена у него была красавица… совсем молоденькая, блондинка… Она все старалась поселиться недалеко от своих родственников. Да, просто красавица.
— А что это были за родственники?
— Не имею ни малейшего понятия. Вы на нее не похожи. Гвенда чуть было не ответила, что речь идет о ее мачехе, но сдержалась.
— Какое она на вас произвела впечатление?
Ответ мистера Гэлбрейта оказался весьма неожиданным.
— Она выглядела обеспокоенной. Да, именно обеспокоенной. Майор Халлидей был милейшим человеком. Его интересовало, как мне жилось в Калькутте. В нем не было ничего общего с теми, кто всю свою жизнь провел в Англии. Ограниченные люди, вот они кто. Я-то по белому свету поездил… Так как же звали того военного, который хотел снять меблированный дом?
Речь мистера Гэлбрейта напоминала заигранную пластинку на старом граммофоне.
— Сент-Кэтрин. Да-да. Он арендовал Сент-Кэтрин за шесть гиней в неделю, пока миссис Финдисон была в Египте. Она там и умерла, бедняжка, а виллу продали с аукциона. Кто же ее купил? Ах да, сестры Элворси. А виллу они переименовали, на их взгляд, она носила слишком папистское название. Очень уж они все папистское критиковали и постоянно распространяли какие-то брошюрки… Все четыре сестры ужасно некрасивые. Интересовались неграми, посылали им брюки и Библии… Все старались обратить этих язычников в христианскую веру…
Гэлбрейт устало откинулся на спинку кресла.
— Это было так давно… — раздраженно буркнул он. — Я не помню фамилий. Тот, кто приехал из Индии… отличный парень… Я устал, Глэдис. Я бы хотел выпить чаю.
Молодые супруги поблагодарили мистера Гэлбрейта и его дочь и вышли из дома.
— Итак, теперь доказано, — сказала Гвенда, — что мы с отцом действительно жили в Хиллсайде. Что мы будем делать дальше?
— До чего же я глуп! — воскликнул Джайлз. — Конечно же, Сомерсет-Хаус.
— Что? — спросила Гвенда.
— Это регистрационная контора в Лондоне, где находятся копии всех брачных свидетельств. Я съезжу туда и поищу документ о браке твоего отца. По словам твоей тети, он второй раз женился сразу же по приезде в Англию. Вполне вероятно — и мы должны были подумать об этом раньше, Гвенда, — что эта Хелен — родственница твоей мачехи, может, ее младшая сестра. Когда мы узнаем ее фамилию, мы наверняка найдем человека, который знает обо всех, кто когда-то жил в Хиллсайде. Помнишь, старый Гэлбрейт говорил, что миссис Халлидей хотела поселиться в Диллмуте, чтобы быть поближе к своим родственникам. Если они живут где-то неподалеку, мы обязательно что-нибудь узнаем.
— Джайлз, — сказала Гвенда, — ты просто гений.
— Я знаю, — прервала она его. — В некоторых случаях раскрыть преступление — наш долг. Например, когда в нем обвиняют невиновного, или же когда подозрение падает на нескольких человек, или если опасный преступник остался на свободе и может продолжить свои злодеяния. Но вы должны понять, то, с чем вы столкнулись, принадлежит далекому прошлому. Скорее всего об этом преступлении никто и понятия не имел. Иначе вы уже узнали бы об этом от садовника, который там работал в те годы. Ведь убийство, даже если оно совершено давно, не забывается, особенно в маленьких городках. Труп каким-то образом убрали, и ни у кого не зародилось ни малейшего подозрения. Мне кажется, что ворошить прошлое неразумно.
— Мисс Марпл, вы и впрямь обеспокоены! — воскликнула Гвенда.
— Я действительно беспокоюсь, милая. Если вы позволите заметить, вы и ваш муж — очаровательная молодая пара. Вы совсем недавно поженились, и вы счастливы. Умоляю вас, не занимайтесь поисками того, что может… как бы лучше выразиться… что может обеспокоить вас и причинить вам страдание.
Гвенда удивленно взглянула на нее:
— Имеете ли вы в виду что-то определенное? На что вы намекаете?
— Ни на что, моя дорогая. Я просто советую вам, опираясь на свой долгий жизненный опыт и зная, на что способны люди, не ворошить прошлое. Оставьте все как есть.
— Но мы не можем оставить все как есть! — В голосе Джайлза зазвучали серьезные ноты. — Теперь Хиллсайд принадлежит нам, нам с Гвендой. И вдруг выясняется, что в нашем доме кого-то убили — во всяком случае, мы так думаем. Я не потерплю, чтобы преступление, совершенное там, осталось нераскрытым, даже если оно произошло восемнадцать лет назад!
Мисс Марпл вздохнула.
— Извините меня, — сказала она. — Надо думать, что большинство молодых людей с решительным складом характера поступили бы так же. Я симпатизирую вам и даже восхищаюсь вами. И все же я бы хотела — очень хотела! — чтобы вы обо всем этом забыли.
II
На следующий день в деревушке Сент-Мери-Мид прошел слух о возвращении мисс Марпл. В одиннадцать часов ее видели на Хай-стрит, а без десяти двенадцать она зашла в дом священника. Во второй половине дня три местные сплетницы нанесли ей визит, расспросили ее о столичной жизни и, отдав таким образом дань вежливости, пустились в подробное обсуждение конфликта, разразившегося по поводу размещения галантерейного лотка и навеса для чаепития на приходском благотворительном празднике.Вечером, по своему обыкновению, мисс Марпл вышла в сад, но на этот раз она в порядке исключения уделила больше внимания выдергиванию сорняков, а не своим соседям. За незатейливым ужином она выглядела рассеянной и почти не слышала, что ей оживленно рассказывала ее молоденькая прислуга Эвелин о похождениях деревенского аптекаря. На следующий день она была все такой же рассеянной, что не ускользнуло от внимания некоторых местных жительниц, в том числе и жены пастора. Вечером мисс Марпл сказала, что она не очень хорошо себя чувствует, и рано ушла спать. На следующее утро она послала за доктором Хэйдоком.
Доктор Хэйдок уже долгие годы был лечащим врачом, другом и союзником мисс Марпл. Выслушав перечень симптомов недомогания старой дамы и осмотрев ее, он сел на стул и заявил, помахивая стетоскопом:
— Для женщины вашего возраста и вопреки вашей кажущейся хрупкости здоровье у вас просто отменное.
— Я согласна, что здоровье у меня хорошее, — ответила мисс Марпл. — Тем не менее я чувствую себя немного усталой.
— Вы, наверное, развлекались в Лондоне, да и спать ложились поздно…
— Да, конечно. Жизнь в Лондоне довольно утомительна. К тому же там ужасный воздух. Ничего похожего на чистый морской воздух…
— Воздух Сент-Мери-Мид отнюдь не плох.
— Он очень влажный. Тонизирующим его не назовешь.
Доктор Хэйдок взглянул на нее с возросшим интересом.
— Я пришлю вам чего-нибудь тонизирующего, — любезно откликнулся он.
— Благодарю вас. Истонский сироп всегда отлично на меня действует.
— Я вот подумываю, а не пойдет ли мне на пользу перемена климата? — Мисс Марпл устремила на него вопросительный взгляд.
— Вас же три недели не было дома…
— Да, но сначала я гостила в Лондоне, где, можно сказать, атмосфера расслабляющая, а потом поехала на север, в индустриальный район.
Доктор Хэйдок уложил инструменты в чемоданчик, встал и улыбнулся:
— А теперь признавайтесь, зачем вы меня вызвали. Вы только скажите, что вам нужно, и я тут же вам это порекомендую. Вы ведь хотите, чтобы я как врач порекомендовал вам морской воздух?
— Я была уверена, что вы все правильно поймете, — довольным голосом произнесла мисс Марпл.
— Морской воздух действительно прекрасная вещь. Вам следует немедленно отправиться в Истбурн, иначе ваше здоровье серьезно пошатнется.
— У меня впечатление, что в Истбурне холодновато. Вы знаете, из-за меловых холмов.
— В таком случае поезжайте в Борнмут или на остров Уайт.
— Мне кажется, что какой-нибудь маленький городок придется мне больше по душе, — ответила мисс Марпл и подмигнула собеседнику.
Тот опять опустился на стул.
— Я озадачен. О каком маленьком городке на побережье идет речь?
— Я думала о Диллмуте.
— Да, это славное местечко, но довольно скучное. Почему вы выбрали Диллмут?
Мисс Марпл немного помолчала. Ее лицо вновь приняло озабоченное выражение.
— Допустим, в один прекрасный день вам случайно становится известным факт, согласно которому можно предположить, что давно — девятнадцать или двадцать лет тому назад — было совершено убийство. Об этом знаете лишь вы один. Как бы вы поступили?
— В некотором роде получается убийство в ретроспективе.
— Совершенно верно.
Хэйдок на мгновение задумался.
— Была ли совершена судебная ошибка? Пострадал ли кто-нибудь от этого преступления?
— Насколько мне известно, нет.
— Гм… Убийство в ретроспективе. Что ж, я вам скажу, что я бы сделал: я бы все оставил так, как есть. Это спящее убийство. Вмешательство в подобное дело может оказаться опасным. Очень опасным.
— Вот этого-то я и боюсь.
— Говорят, что убийца всегда повторяет свое преступление. Но это неверно. Есть люди, которые, совершив убийство, выходят сухими из воды и впоследствии никогда ничего подобного не совершают. Я не утверждаю, что их жизнь после этого становится счастливой, отнюдь нет, ведь наказание бывает разным. Но внешне у них все в порядке. Возможно, в делах Мадлен Смит и Лиззи Борден все обстояло именно так. Виновность первой не была доказана, вторую оправдали; тем не менее многие считают, что они обе совершили преступление. Я могу привести и другие примеры, где убийство совершалось лишь один раз, так как те, кто на него пошел, добились чего хотели и этим удовольствовались. Но представьте себе, что они внезапно оказались под угрозой раскрытия их деяния, что тогда? Я полагаю, убийца, о котором вы говорите — кем бы он ни был, — принадлежит именно к этой категории. Когда-то он совершил преступление, остался в тени, и никто ни в чем его не заподозрил. Но что будет, если вдруг кто-то начнет совать свой нос в прошлое, копаться в нем, искать следы и поднимать могильные плиты? Как поступит ваш убийца? Будет спокойно сидеть и смотреть, как те, кто на него охотится, подходят все ближе и ближе? Нет, если это не вопрос принципа, от подобной истории нужно держаться подальше, — заключил Хэйдок и подытожил:
— Не занимайтесь этим делом. — Помолчав, он добавил:
— Вот вам мое предписание. Выбросьте это из головы.
— Но речь идет не обо мне, а об одной очаровательной молодой паре. Сейчас я вам обо всем расскажу.
Мисс Марпл изложила своему собеседнику все, что она знала.
— Поразительно! — воскликнул он, когда она закончила свое повествование. — Поразительное совпадение. Да и вообще поразительная история. Я полагаю, что вы представляете себе, каких здесь можно ждать последствий?
— Прекрасно представляю. А вот им, боюсь, это еще не пришло в голову.
— У них будут большие неприятности, и они пожалеют, что все это затеяли. Семейные тайны лучше не трогать. И вместе с тем я понимаю точку зрения молодого Джайлза. Я даже думаю, что в подобных обстоятельствах я отреагировал бы точно так же. Мне даже сейчас хочется узнать, в чем там дело… — Он помолчал и продолжил:
— Теперь я вижу, зачем вам понадобилось ехать в Диллмут. Вы собираетесь заняться тем, что вас совершенно не касается.
— Отнюдь нет, доктор Хэйдок. Я просто беспокоюсь об этих детях. У них так мало опыта, они так доверчивы и легковерны. Я просто не могу не присмотреть за ними.
— Значит, вы отправляетесь в Диллмут присмотреть за ними! Вы когда-нибудь перестанете заниматься убийствами? Пусть даже убийствами далекого прошлого?
Мисс Марпл ответила собеседнику натянутой улыбкой.
— Так вы согласны с тем, что две-три недели в Диллмуте пойдут мне на пользу?
— Скорее всего они сведут вас в могилу, — буркнул доктор. — Но вы ведь все равно не послушаете моих советов!
III
По дороге к своим друзьям Бэнтри мисс Марпл встретила полковника Бэнтри с ружьем в руках.— Рад снова видеть вас! — сердечно приветствовал он ее. — Ну, как Лондон?
Мисс Марпл заверила полковника, что Лондон незыблемо стоит на своем месте, и рассказала, что она часто ходила там в театр в сопровождении своего племянника.
— На всякие заумные пьесы для интеллектуалов, надо полагать? А я люблю только музыкальные комедии.
Мисс Марпл ответила, что она видела одну пьесу русского автора, показавшуюся ей очень интересной, хотя и чуть длинноватой.
— Ох уж мне эти русские! — вознегодовал полковник, вспомнив о романе Достоевского, который ему дали почитать, когда он лежал в клинике, и добавил:
— Вы найдете Долли в саду.
Сад действительно являлся тем местом, где можно было почти всегда найти миссис Бэнтри. Она питала к садоводству пламенную страсть. Настольными книгами ей служили каталоги цветочных луковиц, и говорила она в основном о примулах, цветущих кустарниках и новых сортах альпийских растений. Подойдя к дому Бэнтри, мисс Марпл в первую очередь увидела обтянутую выцветшим твидом внушительных размеров нижнюю часть спины своей приятельницы.
Услышав приближающиеся шаги, миссис Бэнтри выпрямилась с гримасой боли на лице — это хобби довело ее до ревматизма, — вытерла вспотевший лоб испачканной в земле рукой и радостно воскликнула:
— Я уже знаю, что вы вернулись, Джейн! Ну, как вам мои дельфиниумы? А мою молоденькую горечавку вы видели? Вначале мне пришлось с ней повозиться, но теперь она отлично растет. Вот что нужно, так это дождь. Земля совершенно сухая. Эстер сказала мне, что вы слегли. (Эстер выполняла у миссис Бэнтри обязанности кухарки и связного с деревней.) Рада, что это не так.
— Я просто немного переутомилась, — ответила мисс Марпл. — Доктор Хэйдок считает, что мне будет полезно подышать морским воздухом.
— Но вы не можете уехать сейчас! Это же самое лучшее время в году для садовых работ. Цветы на бордюрах, должно быть, вот-вот распустятся.
— Доктор Хэйдок находит, что для меня так будет лучше.
— Что ж, он не так глуп, как некоторые врачи, — неохотно признала миссис Бэнтри.
— Долли, я вот думала о той кухарке, которая у вас работала…
— О какой? Вам нужна кухарка? Я надеюсь, вы имеете в виду не ту, что пила?
— Нет-нет. Я говорю о той, которая так вкусно пекла пироги и печенье. Ее муж служил у вас камердинером.
— А, вы о ней? — вспомнила миссис Бэнтри. — Она всегда говорила таким низким грустным голосом, будто вот-вот расплачется. Она и в самом деле вкусно готовила. А вот муж ее был толстым и довольно ленивым человеком. Артур всегда говорил, что он разбавлял виски водой. Сама-то я не знаю… К сожалению, в супружеских парах, которые нанимаются на домашнюю работу, или муж, или жена всегда оказывается не на высоте. Они получили наследство от одного из прежних хозяев и, уйдя от нас, открыли семейный пансион на южном побережье.
— Мне так и казалось. Не в Диллмуте ли они?
— Да, там. Морской бульвар, дом 14.
— Так как доктор рекомендует мне поехать на море, я подумала, не остановиться ли у них… Их фамилия не Сондерс?
— Совершенно верно. Это отличная идея, Джейн. Лучшего места вам не найти. Миссис Сондерс позаботится о вас и, так как сезон еще не начался, возьмет с вас недорого. При хорошем питании и морском воздухе ваши силы быстро восстановятся.
— Спасибо, Долли, — ответила мисс Марпл. — Я надеюсь, что так оно и будет.
Глава 6
Игра в детективов
I
— Где, по-твоему, лежал труп? Здесь? — спросил Джайлз.Гвенда с мужем стояли в холле Хиллсайда. Они приехали домой накануне вечером. Джайлз был возбужден и счастлив, как ребенок, которому подарили новую игрушку.
— Да, кажется, здесь, — ответила Гвенда. Она поднялась по лестнице и задумчиво посмотрела вниз. — Да, по-моему, здесь.
— Присядь. Не забывай, что тебе три года. Гвенда послушно присела.
— Значит, ты не видела человека, который произнес те слова?
— Насколько я помню, нет. Он, наверное, стоял подальше, в глубине… Да, там. Мне были видны только его лапы.
Джайлз нахмурился:
— Лапы…
— Да, лапы. Не человеческие руки, а серые лапы.
— Послушай, Гвенда, это же не «Убийство на улице Морг». У людей не бывает лап.
— А у него были.
Джайлз с сомнением взглянул на жену.
— Ты, наверное, придумала это потом.
— А может быть, я вообще все придумала, — медленно проговорила Гвенда. — Знаешь, Джайлз, я долго ломала голову и пришла к выводу, что скорее всего это был просто сон. Мне могло это присниться. Бывает, детям снятся страшные сны, которые потом остаются у них в памяти. Тебе не кажется, что это объясняет все? Ведь никто в Диллмуте даже не слышал о том, что в этом доме кого-то когда-то убили или что здесь кто-то внезапно умер, или исчез, или вообще произошло что-то странное.
Теперь Джайлз был похож на ребенка, у которого отобрали новую красивую игрушку.
— Возможно, тебе и в самом деле приснился дурной сон, — неохотно согласился он.
Но его лицо тут же посветлело.
— Нет. Это исключено. Тебе могли присниться обезьяньи лапы и чей-то труп, но ты не могла бы придумать цитату из «Герцогини Амальфи».
— Может быть, кто-то произнес при мне эти слова, а потом они мне приснились.
— Я не думаю, что такое возможно. Разве только ты услышала эту фразу в момент сильного душевного потрясения, и в этом случае мы возвращаемся к исходной точке… Подожди-ка секунду… Теперь я понял. Тебе приснились именно лапы. Ты увидела труп, услышала эти слова и так перепугалась, что тебе приснился кошмар, в котором ко всему прочему появились еще и обезьяньи лапы. Наверное, в ту пору ты боялась обезьян.
— Может, ты и прав, — сказала она без особой убежденности.
— Постарайся вспомнить что-нибудь еще… Спустись в холл. Закрой глаза. Сосредоточься… Тебе ничего другого не приходит в голову?
— Нет, Джайлз, ничего… Чем больше я думаю, тем дальше все куда-то уходит… Я уже начинаю сомневаться, видела ли я вообще что-либо. А вдруг со мной в театре просто случился припадок?
— Нет. Что-то на самом деле произошло. Мисс Марпл того же мнения. А как насчет Хелен? Ты уверена, что это имя ничего тебе не напоминает?
— Совершенно ничего. Для меня это просто имя.
— А ты уверена, что слышала именно его?
— Уверена. Я слышала — «Хелен», — уверенно ответила Гвенда.
— В таком случае ты должна хоть что-то о ней помнить, — не без основания заметил Джайлз. — Хорошо ли ты ее знала? Жила ли она здесь или приехала погостить?
— Я тебе повторяю, что не имею ни малейшего понятия! — воскликнула Гвенда, начиная нервничать.
Джайлз решил начать по-другому:
— А кого-нибудь еще ты помнишь? Может быть, отца?
— Нет. Я не могу сказать, что я его помню. У нас в доме была его фотография, и тетя Алисон часто говорила мне: «Это твой папа». Но у меня не сохранилось никаких воспоминаний о нем и об этом доме…
— А слуг ты помнишь? Может быть, свою няню?
— Нет… нет. Чем больше я стараюсь вспомнить, тем сильнее провалы в памяти. Все, что я знаю, скрыто в подсознании. К тому месту, где раньше была дверь, я тоже шла машинально. Я же не помню о ее существовании. Может быть, если ты перестанешь меня допрашивать, Джайлз, я сама все вспомню. Да и вообще, пытаться выяснить, что тогда произошло, совершенно бесполезно. Это было так давно…
— Я не думаю, что все так безнадежно, как тебе кажется. Даже наша старенькая мисс Марпл разделяет мое мнение.
— Однако она не поделилась с нами никакими соображениями о том, как нам поступить. А судя по ее глазам, соображения на этот счет у нее есть. Хотела бы я знать, что она сделала бы на нашем месте.
— Давай перестанем строить гипотезы, Гвенда, — заявил Джайлз, — и будем изучать факты по порядку. Я, кстати, уже начал, просмотрел метрические книги. К сожалению, ни одной Хелен нужного нам возраста я не обнаружил. Да и вообще похоже на то, что за весь этот период не умерло ни одной Хелен, за исключением некой Эллен Пагг, которой было девяносто четыре года. Что ж, попробуем поискать в другом направлении. Поскольку твой отец и, видимо, мать жили в этом доме, он или принадлежал им, или они его арендовали.
— По словам Фостера, садовника, Хенгрейвы купили его у людей по фамилии Элворси, а те — у миссис Финдисон. Больше этим домом никто не владел.
— Твой отец мог купить его, прожить в нем очень недолго, а затем продать. Но мне кажется более правдоподобным, что он снял его, причем уже с мебелью. Разумнее всего будет обратиться к местным агентствам.
Обойти агентства не составляло большого труда, так как в Диллмуте их было всего два. Агентство «Уилкинсон» открылось сравнительно недавно, одиннадцать лет назад, и занималось оно в основном продажей маленьких бунгало и новых домов на окраине города. Через посредничество второго агентства — «Гэлбрейт и Пендерли» — Гвенда купила Хиллсайд. Джайлз отправился туда и рассказал, что они с женой в восторге от их нового дома и от Диллмута вообще. Недавно выяснилось, что миссис Рид жила здесь в детстве. Кое-что в ее памяти сохранилось, и ей кажется, что и тогда она жила в Хиллсайде, но точно она этого не помнит. Не осталось ли в их регистрационных книгах записи о том, что когда-то виллу снимал некий майор Халлидей? Это могло быть лет восемнадцать или двадцать назад…
Мистер Пендерли виновато взмахнул руками:
— Боюсь, что у меня нет таких сведений, мистер Рид. Архивы того времени о краткосрочной аренде или сдаче внаем меблированных домов не сохранились. К сожалению, мистер Рид, я не могу ничем вам помочь. Если бы наш старый клерк, мистер Нарракотт, был жив — он скончался прошлой зимой, — то наверняка смог бы это выяснить. Он обладал удивительной памятью и проработал у нас почти тридцать лет.
— А больше обратиться не к кому?
— Все служащие нашего агентства относительно молоды. Разумеется, есть еще сам старый мистер Гэлбрейт. Но несколько лет назад он отошел от дел.
— Могу ли я с ним встретиться? — поинтересовался Джайлз.
— Не знаю, что вам и сказать… — засомневался мистер Пендерли. — В прошлом году с ним случился удар, и с тех пор он сильно сдал. Вы понимаете, ему уже за восемьдесят.
— Он живет в Диллмуте?
— Да, в Калькутта-Лодж. Это очень красивая маленькая усадьба на Ситонской дороге. Но я не думаю, что…
II
— На мой взгляд, мы ничего не добьемся, — сказал Джайлз Гвенде. — А вообще-то чем черт не шутит. Я думаю, писать ему не стоит. Давай поедем и попытаемся увидеться с ним.Калькутта-Лодж находилась посреди прекрасно ухоженного сада. В гостиной, куда вошли молодые люди, тоже царил образцовый порядок, хотя она была заставлена мебелью. В воздухе витал легкий запах воска; окна окаймляли занавеси с тяжелыми фестонами.
Вскоре в комнате появилась худощавая женщина средних лет.
Джайлз поспешил объяснить ей цель их визита, и с лица мисс Гэлбрейт исчезла настороженность.
— Мне очень жаль, но я вряд ли смогу помочь вам, — сказала она. — Ведь это было так давно…
— Да, но иногда в памяти остаются некоторые детали, — заметила Гвенда.
— Сама я, конечно же, ни о чем не знаю, так как никогда не занималась делами агентства. Вы говорите, майор Халлидей? Нет, я не помню, чтобы в Диллмуте жил кто-то под этой фамилией.
— Может быть, вспомнит ваш отец? — продолжала Гвенда.
— Мой отец? — Мисс Гэлбрейт покачала головой. — Он теперь мало чем интересуется, да и с памятью у него неладно.
Взгляд Гвенды задумчиво остановился на медном столике из Бенареса, затем на веренице эбеновых слонов, выстроившихся друг за другом на камине.
— Я думала, он может вспомнить, — настаивала она, — потому что мой отец в ту пору вернулся из Индии. Ведь ваш дом называется Калькутта-Лодж?
— Да, мой отец вел одно время дела в Калькутте, — подтвердила мисс Гэлбрейт. — Затем началась война, и в 1920 году он вернулся в Англию. Он с удовольствием вновь уехал бы в Индию, но мою мать не привлекала жизнь за границей, да и, честно говоря, климат тех мест здоровым не назовешь. Что ж… вы, наверное, хотите повидаться с моим отцом. Я, правда, не знаю, в каком он сегодня настроении…
Она провела их в маленький темный кабинет. В большом кресле, обтянутом потертой кожей, сидел старый джентльмен с седыми усами и слегка асимметричным лицом. Когда дочь представила ему молодую пару, он дружелюбно взглянул на них.
— Память у меня уже не та, — нечетко проговорил он. — Как вы сказали, Халлидей? Нет, я не помню никого с этой фамилией. Когда я учился в школе в Йоркшире, я знал одного мальчика, которого звали Халлидеем, но это было семьдесят лет тому назад.
— Мы думаем, что он арендовал Хиллсайд, — сказал Джайлз.
— Хиллсайд? А разве тогда дом так назывался? — Единственное подвижное веко мистера Гэлбрейта закрылось. — Там жила миссис Финдисон. Замечательная была женщина.
— Возможно, мой отец снял этот дом с мебелью… Он как раз вернулся в ту пору из Индии.
— Из Индии? Вы говорите, из Индии? Теперь я припоминаю одного военного, знакомого этого мошенника Мохаммеда Хассана, который надул меня, когда я покупал у него ковры. У этого человека была молодая жена и ребенок… маленькая девочка.
— Это я, — заявила Гвенда.
— Да что вы говорите! Как время-то летит! Как же его звали? Он искал меблированную виллу, а миссис Финдисон отправили в ту зиму в Египет или еще куда-то в те края по состоянию здоровья… Чушь все это. Так как же его звали?
— Халлидей, — сказала Гвенда.
— Верно, моя дорогая, Халлидей. Майор Халлидей. Симпатичный такой человек. Жена у него была красавица… совсем молоденькая, блондинка… Она все старалась поселиться недалеко от своих родственников. Да, просто красавица.
— А что это были за родственники?
— Не имею ни малейшего понятия. Вы на нее не похожи. Гвенда чуть было не ответила, что речь идет о ее мачехе, но сдержалась.
— Какое она на вас произвела впечатление?
Ответ мистера Гэлбрейта оказался весьма неожиданным.
— Она выглядела обеспокоенной. Да, именно обеспокоенной. Майор Халлидей был милейшим человеком. Его интересовало, как мне жилось в Калькутте. В нем не было ничего общего с теми, кто всю свою жизнь провел в Англии. Ограниченные люди, вот они кто. Я-то по белому свету поездил… Так как же звали того военного, который хотел снять меблированный дом?
Речь мистера Гэлбрейта напоминала заигранную пластинку на старом граммофоне.
— Сент-Кэтрин. Да-да. Он арендовал Сент-Кэтрин за шесть гиней в неделю, пока миссис Финдисон была в Египте. Она там и умерла, бедняжка, а виллу продали с аукциона. Кто же ее купил? Ах да, сестры Элворси. А виллу они переименовали, на их взгляд, она носила слишком папистское название. Очень уж они все папистское критиковали и постоянно распространяли какие-то брошюрки… Все четыре сестры ужасно некрасивые. Интересовались неграми, посылали им брюки и Библии… Все старались обратить этих язычников в христианскую веру…
Гэлбрейт устало откинулся на спинку кресла.
— Это было так давно… — раздраженно буркнул он. — Я не помню фамилий. Тот, кто приехал из Индии… отличный парень… Я устал, Глэдис. Я бы хотел выпить чаю.
Молодые супруги поблагодарили мистера Гэлбрейта и его дочь и вышли из дома.
— Итак, теперь доказано, — сказала Гвенда, — что мы с отцом действительно жили в Хиллсайде. Что мы будем делать дальше?
— До чего же я глуп! — воскликнул Джайлз. — Конечно же, Сомерсет-Хаус.
— Что? — спросила Гвенда.
— Это регистрационная контора в Лондоне, где находятся копии всех брачных свидетельств. Я съезжу туда и поищу документ о браке твоего отца. По словам твоей тети, он второй раз женился сразу же по приезде в Англию. Вполне вероятно — и мы должны были подумать об этом раньше, Гвенда, — что эта Хелен — родственница твоей мачехи, может, ее младшая сестра. Когда мы узнаем ее фамилию, мы наверняка найдем человека, который знает обо всех, кто когда-то жил в Хиллсайде. Помнишь, старый Гэлбрейт говорил, что миссис Халлидей хотела поселиться в Диллмуте, чтобы быть поближе к своим родственникам. Если они живут где-то неподалеку, мы обязательно что-нибудь узнаем.
— Джайлз, — сказала Гвенда, — ты просто гений.