Страница:
– Не пора ли начать праздновать?
Клейтон достал бутылку с изюмовой настойкой и налил понемногу в четыре чашки.
– Первый тост – за выздоровление моего партнера, человека, который вступил в бой с медведем.
Эмма сделала глоток и поставила чашку на стол.
– Так вы действительно убили гризли? Я все хотела вас спросить, но боялась, что вам тяжело об этом вспоминать. Тут все слышали эту историю. Как зверюга набросился на вас, сверкая красными от ярости глазами. – Она перегнулась через стол к Вальдо. – Я за всю жизнь ни разу не встречала настоящего героя. До сегодняшнего дня.
Пойзер смущенно опустил глаза.
– Вообще-то это б-б-было не совсем так, мисс Эмма. Медведя убил Клейтон. Я никакой не герой. – Вальдо отодвинулся на край скамейки и встал. – Я совсем не такой человек, каким вы меня представляете.
– Погоди, Пойзер, – остановил его Клейтон, хлопнув Вальдо по спине. – Эмма, мой партнер – парень хоть куда. Верно, гризли убил я, но только потому, что у меня была винтовка. Но герой не тот, кто хорошо стреляет, а тот, кто бросается на зверя безоружный. Вальдо кинулся на медведя, чтобы спасти жизнь Аурелии. Разве это не геройство?
Эмма глядела на Вальдо с обожанием в глазах, молитвенно сложив руки на груди.
– Я хочу услышать, как все было. Из ваших собственных уст.
– Садись, Пойзер. Наше дело – развлекать дам, – сказал Клейтон.
Эмма снова хихикнула. Она раскраснелась, глаза ее заблестели.
– И давайте выпьем за исполнение желаний. – И, осушив чашку, наклонилась к Аурелии и шепнула: – Какие у него глаза! Смотрят прямо в душу.
Клейтон с Вальдо допили бутылку, и хотя Вальдо уверял Аурелию, что совершенно трезв, у нее возникли по этому поводу некоторые сомнения. Он отправился провожать Эмму, позволившую ему обнять себя за плечи. Аурелия улыбнулась. Может быть, Вальдо наконец нашел девушку, которая способна оценить его по достоинству?
Через несколько дней Аурелия пригласила Эмму с родителями еще на один праздничный ужин – который, как она надеялась, удивит и обрадует Клейтона. Вечером, вернувшись с лесопилки, он увидел, что вокруг палатки Аурелии на складных стульях сидят все трое Уоблов. Аурелия держала в руках пышный торт.
– Сюрприз! – хором сказали Уоблы.
– В чем дело? – удивился Клейтон.
– Сегодня двадцать четвертое мая, – ответил Эд Уобл. – День рождения королевы. Здесь это принято отмечать. Даже американцы празднуют.
Клейтон вопросительно посмотрел на Аурелию.
– Королева Виктория, – напомнила она. – Вы не забыли, что мы в Канаде?
– Значит, мы празднуем день рождения королевы Виктории?
– Другие, может, празднуют день рождения королевы, – с веселой улыбкой ответила Аурелия. – А мы празднуем день рождения Эли Гардиана.
– Эли? – деревянным голосом спросил Клейтон, глядя на торт, на котором изюмом было выложено имя его сына и цифра шесть.
– Вы сказали, что у него день рождения в мае, но не сказали, какого числа. Я боялась, что, если спрошу вас, никакого сюрприза не получится. Так что попробовала догадаться. Когда у него на самом деле день рождения?
– Завтра.
– Клейтон, я что-то сделала не так?
– Нет, все так. Только мне надо умыться. Клейтон повернулся и пошел к тазику с теплой мыльной водой, который Аурелия каждый раз готовила к его возвращению. Увы, напомнив о дне рождения сына, Аурелия скорее огорчила, чем обрадовала его. Обернувшись, Клейтон увидел, что девушка стоит с обескураженным видом.
– Я не хотела вас расстроить.
– Да нет, это очень мило, торт и все прочее. Еще раз напомнило мне, зачем я здесь. – Клейтон грустно улыбнулся. – Я готов для моего мальчика на все, я так его люблю. И мне хотелось сказать, что я готов на все и для вас. – Видно, не ожидая от себя такой откровенности, он растерянно запустил руку в волосы. – Что ж, идемте к гостям. Надеюсь, мне достанется самый большой кусок торта.
Аурелия едва передвигала ставшие вдруг свинцово тяжелыми ноги. Как понимать слова Клейтона? Что он ее любит? Нет, партнер просто напомнил, что между ними всегда будет стоять Виолетта.
Стараясь отогнать мрачные мысли, Аурелия вернулась к гостям. Они хором воскликнули: «С днем рождения!», и Клейтон принялся резать торт. Он уже взял себя в руки и стал весело рассказывать, какие штуки вытворяет Эли.
Да, все получилось не так, как задумала Аурелия. Она весь день представляла себе эту сцену: Клейтон, растроганный поздравлениями, поймет, как сильно его любит Аурелия, и признается, что был не прав в отношении Виолетты. Он скажет: «Аурелия, я тебя люблю». И она весь день повторяла в уме свой ответ: «Я тебя тоже люблю».
Глава 19
Глава 20
Клейтон достал бутылку с изюмовой настойкой и налил понемногу в четыре чашки.
– Первый тост – за выздоровление моего партнера, человека, который вступил в бой с медведем.
Эмма сделала глоток и поставила чашку на стол.
– Так вы действительно убили гризли? Я все хотела вас спросить, но боялась, что вам тяжело об этом вспоминать. Тут все слышали эту историю. Как зверюга набросился на вас, сверкая красными от ярости глазами. – Она перегнулась через стол к Вальдо. – Я за всю жизнь ни разу не встречала настоящего героя. До сегодняшнего дня.
Пойзер смущенно опустил глаза.
– Вообще-то это б-б-было не совсем так, мисс Эмма. Медведя убил Клейтон. Я никакой не герой. – Вальдо отодвинулся на край скамейки и встал. – Я совсем не такой человек, каким вы меня представляете.
– Погоди, Пойзер, – остановил его Клейтон, хлопнув Вальдо по спине. – Эмма, мой партнер – парень хоть куда. Верно, гризли убил я, но только потому, что у меня была винтовка. Но герой не тот, кто хорошо стреляет, а тот, кто бросается на зверя безоружный. Вальдо кинулся на медведя, чтобы спасти жизнь Аурелии. Разве это не геройство?
Эмма глядела на Вальдо с обожанием в глазах, молитвенно сложив руки на груди.
– Я хочу услышать, как все было. Из ваших собственных уст.
– Садись, Пойзер. Наше дело – развлекать дам, – сказал Клейтон.
Эмма снова хихикнула. Она раскраснелась, глаза ее заблестели.
– И давайте выпьем за исполнение желаний. – И, осушив чашку, наклонилась к Аурелии и шепнула: – Какие у него глаза! Смотрят прямо в душу.
Клейтон с Вальдо допили бутылку, и хотя Вальдо уверял Аурелию, что совершенно трезв, у нее возникли по этому поводу некоторые сомнения. Он отправился провожать Эмму, позволившую ему обнять себя за плечи. Аурелия улыбнулась. Может быть, Вальдо наконец нашел девушку, которая способна оценить его по достоинству?
Через несколько дней Аурелия пригласила Эмму с родителями еще на один праздничный ужин – который, как она надеялась, удивит и обрадует Клейтона. Вечером, вернувшись с лесопилки, он увидел, что вокруг палатки Аурелии на складных стульях сидят все трое Уоблов. Аурелия держала в руках пышный торт.
– Сюрприз! – хором сказали Уоблы.
– В чем дело? – удивился Клейтон.
– Сегодня двадцать четвертое мая, – ответил Эд Уобл. – День рождения королевы. Здесь это принято отмечать. Даже американцы празднуют.
Клейтон вопросительно посмотрел на Аурелию.
– Королева Виктория, – напомнила она. – Вы не забыли, что мы в Канаде?
– Значит, мы празднуем день рождения королевы Виктории?
– Другие, может, празднуют день рождения королевы, – с веселой улыбкой ответила Аурелия. – А мы празднуем день рождения Эли Гардиана.
– Эли? – деревянным голосом спросил Клейтон, глядя на торт, на котором изюмом было выложено имя его сына и цифра шесть.
– Вы сказали, что у него день рождения в мае, но не сказали, какого числа. Я боялась, что, если спрошу вас, никакого сюрприза не получится. Так что попробовала догадаться. Когда у него на самом деле день рождения?
– Завтра.
– Клейтон, я что-то сделала не так?
– Нет, все так. Только мне надо умыться. Клейтон повернулся и пошел к тазику с теплой мыльной водой, который Аурелия каждый раз готовила к его возвращению. Увы, напомнив о дне рождения сына, Аурелия скорее огорчила, чем обрадовала его. Обернувшись, Клейтон увидел, что девушка стоит с обескураженным видом.
– Я не хотела вас расстроить.
– Да нет, это очень мило, торт и все прочее. Еще раз напомнило мне, зачем я здесь. – Клейтон грустно улыбнулся. – Я готов для моего мальчика на все, я так его люблю. И мне хотелось сказать, что я готов на все и для вас. – Видно, не ожидая от себя такой откровенности, он растерянно запустил руку в волосы. – Что ж, идемте к гостям. Надеюсь, мне достанется самый большой кусок торта.
Аурелия едва передвигала ставшие вдруг свинцово тяжелыми ноги. Как понимать слова Клейтона? Что он ее любит? Нет, партнер просто напомнил, что между ними всегда будет стоять Виолетта.
Стараясь отогнать мрачные мысли, Аурелия вернулась к гостям. Они хором воскликнули: «С днем рождения!», и Клейтон принялся резать торт. Он уже взял себя в руки и стал весело рассказывать, какие штуки вытворяет Эли.
Да, все получилось не так, как задумала Аурелия. Она весь день представляла себе эту сцену: Клейтон, растроганный поздравлениями, поймет, как сильно его любит Аурелия, и признается, что был не прав в отношении Виолетты. Он скажет: «Аурелия, я тебя люблю». И она весь день повторяла в уме свой ответ: «Я тебя тоже люблю».
Глава 19
– Спорим на пять долларов, что ледоход начнется завтра днем.
– А я ставлю десять: река освободится завтра к четверти седьмого утра.
– Восемь долларов на то, что это случится в пятницу в половине одиннадцатого ночи.
– Десять долларов на без двадцати одиннадцать в пятницу.
За истекшие недели в лагере заключали пари на то, кто раньше закончит постройку лодки, кто раньше пройдет осмотр, у кого будут самые длинные весла, самое красивое название лодки. Теперь все ставили на одно: когда сойдет лед. Первые двенадцать миль уже освободились ото льда, но озеро Беннетт было длиной в двадцать восемь миль. А потом надо будет пройти еще несколько небольших озер, которые пока покрыты льдом.
– А ты на что поставил? – спросил Клейтон Вальдо, когда они проверяли, высохло ли днище лодки, которое они просмолили несколько дней назад.
– На т-т-тридцатое мая, два часа дня. Два доллара.
– Что ж, может, ты и угадал. – Клейтон внимательно осматривал каждый шов в лодке. – По-моему, протекать не должна. Как думаешь – пора ее испробовать?
Вальдо кивнул и взялся за канат, которым надо волочить лодку к воде. Клейтон взялся за другой. Они поволокли ее вниз по грязному склону. Подхваченная водой, лодка легко скользнула в озеро.
– Ты смотри, плавает, как утка!
– Точно! Не такие уж мы плохие кораблестроители.
Они стояли на берегу и с гордостью смотрели, как их детище тихонько покачивается на волнах.
– Ну а теперь давай вытащим ее назад и дадим ей имя.
– Может, «Золотая девушка»?
– Что ж, неплохо. – Клейтон натянул обвисший канат, Вальдо сделал то же самое.
– «Аурелия» означает «золото», – пояснил Вальдо. – У меня одно время был учебник латыни.
– От тебя никогда не знаешь, чего ждать. Пусть будет «Золотая девушка». Предоставляю тебе честь написать название.
Вальдо оглядел лодку, как бы решая, где начать, потом опустил кисть в банку с дегтем и стал старательно выводить буквы.
– Слушай, Вальдо, – начал Клейтон. – Ты в тот раз увидел нас с Аурелией в палатке… Я тебе хочу кое-что объяснить. Во-первых, если бы случилось наоборот и я застал бы тебя в палатке с Аурелией, то поступил бы так же. Во-вторых, хоть ты и тощий парень, но кулак у тебя будь здоров. – Клейтон засмеялся, скрывая смущение. – И в-третьих, черт, мне надо бы это сказать не тебе, а ей. Я люблю Аурелию.
Вальдо сжал губы и посмотрел вдаль. Его лицо выражало примерно то же, что Клейтон ощутил, увидев торт с именем сына. Тоску по любимому человеку, который недосягаем для него.
Юноша вытер со лба пот, потом сунул руки в карманы.
– Смотри, обращайся с ней хорошо. Они замолчали.
Заканчивая надпись на лодке, Вальдо сказал:
– Если не возражаешь, я пойду в лагерь. Мне надо помыться. Мисс Эмма пригласила меня на ужин со своими родителями.
– Конечно, ступай. А я тут приберусь. – Клейтон посмотрел на красивые буквы и с гордостью похлопал лодку по борту. – А ты нравишься мисс Эмме, парень.
– Это потому, что она принимает меня за г-г-героя. – Вальдо рассеянно потер шрам на щеке.
– Ты это заслужил. Ну, иди. Нельзя заставлять даму ждать.
Вальдо кивнул и поспешил к палатке, оставив Клейтона наедине с «Золотой девушкой».
Слух о танцах быстро распространился по лагерю. Все так называемые знатоки решили, что завтра, 30 мая, озеро освободится ото льда. И погоня за золотом продолжится. А сегодня самое время повеселиться.
Аурелия уже несколько дней упаковывала вещи, готовясь покинуть место, которое на пять недель стало ей домом. Так хотелось поскорее добраться до Доусона! Последние несколько ночей Аурелии снились кошмары: она заставала Виолетту в слезах, сестры протягивали друг к другу руки, но в последнюю секунду Виолетта исчезала.
Аурелия не рассказывала Клейтону о своих снах, так как знала, что, когда они приедут в Доусон, их отношения изменятся. У партнеров оставались считанные дни. Аурелия хотела, чтобы этот вечер стал для них особенным. Еще раз поблагодарив Лили, она достала из чемодана вишневое платье.
Прежде чем начать переодеваться, Аурелия приколола к пологу палатки записку: «Просьба не входить!» Уверенная, что никто не нарушит запрет, она вылила в лохань последний чайник горячей воды и добавила чашку розовой воды. По палатке поплыл нежный запах. Аурелия скинула с себя одежду и ступила в лохань.
Встав на колени, она наклонилась и стала мыть голову, потом намылила плечи и грудь. И с наслаждением окатывалась ароматной водой.
Аурелия сидела в лохани, пока вода не остыла и у нее не сморщилась кожа на пальцах. «Ну что ж, все хорошее рано или поздно кончается», – без грусти подумала она и снова вспомнила жизнерадостную Лили. Но пока все хорошее не кончилось, надо наслаждаться тем, что дарит капризная судьба.
Припудрив тело, Аурелия надела свою самую красивую сорочку и застегнула пуговки поверх летнего корсета. До нее доносились звуки скрипок и банджо. Сколько же времени? По солнцу определить невозможно – оно лишь спускалось к горизонту на несколько часов, но никогда не заходило.
– Аурелия, – раздался голос Клейтона снаружи. – Уже девять часов. Пора идти.
– Я почти готова!
Она схватила старые ботинки, пожалев, что не купила в Сиэтле туфельки. Но с какой стати она стала бы их тогда покупать? В ее планы вовсе не входило надевать роскошное платье или отправляться на танцы с таким видным мужчиной, как Клейтон. Подобное ей даже и не снилось. Аурелия надела платье и вдруг поняла, какую совершила ошибку: у нее были совершенно мокрые волосы.
– Я терпеливый человек, – сказал снаружи Клейтон, – и я знаю, что вас стоит подождать, но уже заиграла музыка, и мои ноги сами пускаются в пляс.
Зеркала не было. Но Аурелия помнила, что у платья очень открытое декольте, хотя забыла, насколько откровенно оно обрисовывает ее грудь. Еще совсем недавно, увидев такое декольте на другой женщине, мисс Брейтон, несмотря на моду, назвала бы его «непристойным». Но ведь она надела это платье не для того, чтобы соблазнять мужчин. Аурелия хотела произвести впечатление только на одного мужчину.
Она расчесала мокрые волосы и распустила их по плечам. Золотые кудри плавно спадали ей на шею и плечи. Как только волосы высохнут, она стянет их черной атласной лентой. Ни дома, ни в колледже она ни за что не показалась бы на людях с распущенными волосами. Но это был Юкон.
Аурелия обернула черную ленту вокруг шеи и завязала бантиком на горле. Хвостики ленты спускались в глубь декольте. Побрызгавшись лавандовой водой, Аурелия отстегнула полог и вышла наружу.
Она ожидала, что Клейтон лукаво улыбнется, или подмигнет, или посмотрит на нее пронзительным взглядом так, будто видит ее всю сквозь одежду.
Но Клейтон, казалось, был ошарашен. Его губы дрогнули. Он словно не знал, куда девать руки. И Боже… он побрился!
Аурелия подошла и потрогала его щеки, провела пальцем по подбородку, который до этого закрывала борода.
– Мне нравится ваш новый облик.
– Я очень рад.
– Как вы думаете, у озера будет прохладно? – спросила она, борясь со смущением. – Стоит брать шаль?
– Возьмите. Самую теплую.
Клейтон натянуто улыбался и отводил глаза.
– Я сейчас, – сказала Аурелия и вернулась в палатку.
Растерянность Клейтона дала ей ощущение власти над ним. Аурелия почувствовала свою женскую силу. У нее мелькнула мысль, что, наверное, и Виолетта испытывала то же ощущение своей власти над мужчинами. Ведь они так жаждали ее общества… так поклонялись ее красоте.
Согретый вечерним солнцем воздух был все еще теплым, Аурелия сняла шаль и перекинула ее через руку. Они быстро спускались по каменистому склону к берегу. Аурелия различала пение скрипок и бренчание банджо. Ей даже послышались нежные звуки мандолины. Мелодия была незнакомая, но такая залихватская, и все так дружно хлопали и топали ей в такт.
Подойдя ближе, Аурелия увидела сотни мужчин, толпившихся вокруг вытащенной на берег новенькой баржи. Сотни мужчин и только пять женщин – Мэйбл и Эмма Уобл и еще три, которых Аурелия не знала.
– Они пришли из лагеря на озере Тагиш, – пояснил Клейтон, словно прочитав ее вопрос.
Женщины танцевали на палубе баржи, непрерывно меняя партнеров: каждому хотелось хоть пять минут потанцевать с дамой. Аурелия заметила, что Вальдо то танцевал с Эммой, то стоял, дожидаясь, когда придет его очередь. Две незнакомые женщины безотказно танцевали с каждым, кто их приглашал, но каждая время от времени кидала взгляд на одного определенного человека. «Своего мужа», – с завистью подумала Аурелия.
Танцевали не только на барже. По всему берегу – куда только долетала музыка – мужчины отплясывали друг с другом или поодиночке. Переход через перевал и месяцы тяжелого труда отрезвили стампидеров. Но сейчас люди воспрянули духом.
Веселье было заразительным. У Клейтона снова появились на щеках ямочки, и в глазах загорелся лукавый огонек.
– Потанцуем? – спросил он Аурелию.
– Нет-нет, я это не умею. Я и вальс-то неважно танцую.
– Да какая разница! Мы же не полезем на баржу – там мне придется делить вас с каждым. – «Нет уж, – говорил его решительный взгляд, – этого я не допущу». – Будем танцевать на берегу.
Аурелию тоже не радовала перспектива танцевать со всеми подряд. Ей нравилось, как Клейтон дружелюбно, но безапелляционно говорил потенциальным кавалерам, которые улыбались мисс Брейтон и снимали шапки:
– Дама пока не настроена танцевать.
Ей также понравилось ощущение его шершавой ладони на своем плече. Аурелия улыбнулась и взяла его под руку.
Теплый ветер разносил музыку по берегу. Аурелия весь день представляла себе, как она и Клейтон будут двигаться в такт музыке и плеску волн, целующих берег. Погода стояла чудесная. Даже комары исчезли. Правда, на горизонте собирались тучи.
Но действительность не совсем совпадала с фантазиями Аурелии. Во-первых, идти по берегу было трудно, ботинки увязали в песке. Промучившись примерно милю, она с наслаждением прислонилась к скале отдохнуть. Подол ее нарядного платья был весь в песке.
– Мы зашли в безлюдное место, – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Ни одной палатки.
– До леса все равно далеко. А потом все отплясывают вокруг баржи.
Аурелия посмотрела туда, откуда они пришли. Темноту освещал огромный костер. Время от времени до них доносились задорные звуки скрипок.
– Как настроение? – спросил Клейтон, поднимая камешек и бросая его в озеро так, чтобы он запрыгал по воде.
– Замечательное!
– Еще пройдемся?
– Я не привыкла ходить по песку. У меня вязнут ботинки.
– Доктор Гардиан сейчас это вылечит. – Клейтон шутливо поклонился и рассмешил Аурелию.
– Значит, у меня появился конкурент?
– Мы могли бы основать партнерство. – Он опустился на колено. – Покажите-ка ботинок.
– Ботинок? – Ничего не понимая, Аурелия все же приподняла юбку над поношенными ботинками с серебряными пряжками. – Клейтон! Что вы делаете?
Его пальцы ловко расслабили шнуровку и стянули ботинок.
– Давайте другую ногу.
Потому что она ему доверяла, потому что Гардиан в ней вызывал такие чудные ощущения и потому что она была согласна следовать за этим мужчиной, куда бы их ни привела эта странная прелюдия, Аурелия протянула ему другую ногу. К чертям всякие условности!
Она улыбнулась: как приятно было в одних чулках стоять на прохладном песке. Но не успела Аурелия привыкнуть к этому новому ощущению, как почувствовала, что Клейтон обхватил ее щиколотки.
– Расставьте ноги, – нарочно медленно, копируя заезжего гипнотизера, проговорил он. – Немножко.
Аурелия, не задумываясь, чуть-чуть расставила ноги. Сердце вдруг бешено заколотилось. От ее тонких лодыжек горячие сильные руки Клейтона стали медленно подниматься по икрам к коленям, потом еще выше. Аурелия тихонько ахнула. Зацепив пальцем круглую резинку, Клейтон стал стягивать чулок по той же дорожке, которую только что прошли его ладони. Она кожей ощущала и прохладу с озера, и огонь томления. Он снял чулки и положил их на ботинки.
Волнение стесняло ей грудь. Клейтон тоже дышал как-то неровно. Он быстро снял свои башмаки и носки. Затем протянул руку и нежно разжал нервно стиснутый кулачок Аурелии.
– Музыку слышите?
– Да, если прислушаться.
Держа Аурелию за руку, Клейтон повел ее ближе к воде.
– Аурелия, – прошептал он, – у вас бывают… как бы это сказать… сны наяву? Вам приходилось воображать, как и где что-то произойдет? Как вы будете выглядеть и что будете говорить? Что будете делать?
– Бывают ли у меня фантазии? Очень часто, – тихо ответила она.
Клейтон огляделся, как будто стараясь запомнить, что их окружает, и сказал:
– Это – моя любимая фантазия.
Он погладил ее шею, потом запустил пальцы в золотую гриву, спускавшуюся ей на спину. Легкими как перышко касаниями приподнял черный бантик, который она завязала на горле, и такими же воздушными касаниями пальцев последовал за ленточкой к тому месту, где она опускалась на грудь. Взявшись за кончик ленты, Клейтон натянул ее, потом отпустил и прошептал:
– Еще не время. Я мечтал об этом с того самого вечера, когда мы танцевали на пароходе. Давайте потанцуем. Пожалуйста.
Аурелия вспомнила тот вечер и так же тихо ответила:
– У вас, судя по всему, дар предвидения.
– Жизнь научила меня не полагаться на везение. Успеха добивается тот, кто сам строит свою удачу.
Он обнял ее и плавно повел в танце. Аурелия едва слышала звуки скрипок и банджо, но это было не важно. Клейтон напевал давно забытую колыбельную мелодию и своим дыханием щекотал ей шею. Аурелия легко скользила в танце, ощущая ступнями мягкий песок и коленями – холодящий шелк нарядного платья.
На небе, среди наползающих туч, тускло светили и солнце, и луна. А Аурелия-то полагала, что они никак не могут являться на небосклоне вместе.
Сумерки сгущались. «Наверно, уже за полночь», – подумала Аурелия. Шаги Клейтона замедлились – словно мелодия, звучавшая в его душе, умолкла.
Он обнял Аурелию и прижал к себе. Минуту они стояли молча.
– Это была дивная фантазия, Клейтон. Я счастлива, что была ее участницей.
– Фантазия только началась.
Он стал легонько целовать Аурелию в губы и, почувствовав их легкий ответ, страстно завладел ее ртом. Аурелия была уже не в силах сдержать желание и с наслаждением вела свою партию в этом дуэте. Не говоря ни слова, Клейтон взял ее за руку и повел к скалам, которые загораживали их от всего света. Он снова потрогал черную ленточку на ее горле, глядя на Аурелию с трепетной и вопросительной улыбкой. От его обычной самоуверенности не осталось и следа.
– Я собиралась завязать ею волосы, когда они высохнут, – рассеянно объяснила она.
– Аурелия, я не хочу тебя напугать. Или прикажи мне немедленно отвести тебя в палатку, или я развяжу этот бантик. И тогда Дороги назад уже не будет. Я хочу тебя. Хочу, как мужчина хочет женщину.
Она тоже хотела его. Но боялась. Она поглядела на свои ботинки у подножия скалы. Пряжки, которые должны были бы вселить в нее смелость, были недосягаемы.
– Они тебе не нужны, – сказал Клейтон, словно разгадав ее мысли. – Тебе не нужна смелость. Зачем, когда я даю тебе любовь?
– Клейтон?
– Да, я люблю тебя.
Эти слова наполнили ее неизведанным прежде счастьем. И ответ, который она так долго держала в себе, сорвался с пылающих губ:
– Я тоже тебя люблю.
Клейтон поцеловал ее с такой нежностью… И тут его неуверенность исчезла. Он взял шаль Аурелии с валуна и расстелил на песке. Они стояли по обе стороны шали, которая должна была стать их ложем. Клейтон расстегнул рубашку и уронил ее на песок.
Грозовые тучи прикрыли бледный лик солнца и затенили лицо Клейтона. Аурелия закусила нижнюю губу и, зачарованная, смотрела, как он расстегивает брюки. Одним движением он c6pocил их вниз и откинул ногой. Из темного пятна волос в паху поднималось его мужское естество.
– Ты совсем голый, – сказала она как-то очень спокойно, несмотря на бешеные удары своего сердца.
– Так лучше.
Что это значит? Он предлагает и ей раздеться? И, не давая себе времени опомниться, Аурелия сдернула с шеи ленточку и прошептала:
– Все, назад пути нет.
– Назад пути нет, – ласково и страстно повторил он.
– Платье, – дрожащим от волнения голосом попросила она. – Помоги снять платье.
Он сделал шаг вперед, и Аурелия рассмотрела то, что должно было доставить ей наслаждение.
– И зачем ты только его носишь? – поддразнил ее Клейтон, распуская шнуровку корсета.
– Только женщины легкого поведения не носят корсет, – попыталась отшутиться Аурелия.
Она чувствовала притягивающую силу его рук и все больше волновалась.
Словно поняв ее страх, Клейтон ласково погладил ее плечи и с нежностью поцеловал.
– Я тебя люблю, – повторял он снова и снова, снимая с нее сорочку.
Аурелия гладила его голову. Но по мере того как нарастало желание, ласки Клейтона становились все более страстными. Аурелия запустила пальцы ему в волосы, и тело ее изогнулось навстречу любимому. Она провела руками по его груди и животу и остановилась, нащупав твердую мужскую плоть. Клейтон застонал. Ее пальцы легонько пробежались вверх и вниз.
– Я этого не выдержу. – И Клейтон убрал ее руку себе на грудь.
– Тебе не нравится?
– Очень нравится, но не это главное.
Он подвел Аурелию к шали и опустился на колени, увлекая ее за собой.
– Расслабься, дорогая.
– Не могу.
Он лег рядом и положил руку ей на бедро. Когда его пальцы нащупали заветный узелок, где были сосредоточены все ее ощущения, Аурелия содрогнулась от наслаждения и слабо вскрикнула. Клейтон закрыл ее рот своим и стал ритмично вторгаться в нее языком. Ритм. Аурелию никто этому не учил, но ее бедра сами стали приподниматься ему навстречу.
Желание все нарастало. Она глядела Клейтону в лицо и видела, что он тоже на пределе.
– Больше не могу, – простонала Аурелия. – Возьми меня.
Она затаила дыхание. Клейтон встал на колени между ее ног. Изо всех сил сдерживая пыл и нетерпение, он бережно проникал в нее, пока не достиг преграды на своем пути.
Аурелия вскрикнула, на секунду замерла. Она видела только лицо Клейтона, а не тучи, собиравшиеся над ними. Его стон был для нее, как сладкая музыка. Она ласкала его соленую кожу и крепко сжимала руками его твердые ягодицы. И, закрыв глаза, упивалась его огромной прекрасной любовью.
Все чувства слились воедино, все мысли рассеялись. Вдруг ее тело содрогнулось, как от взрыва, и Клейтон излился в нее жаркой лавой любви.
Те же руки, которые так недавно довели ее почти до безумия, теперь нежно гладили и успокаивали ее. На Аурелию сошла такая блаженная умиротворенность, о какой она и мечтать не могла.
И тут на влюбленных упали тяжелые капли дождя. Клейтон накрыл Аурелию своей рубашкой и крепко прижал к себе.
– А я ставлю десять: река освободится завтра к четверти седьмого утра.
– Восемь долларов на то, что это случится в пятницу в половине одиннадцатого ночи.
– Десять долларов на без двадцати одиннадцать в пятницу.
За истекшие недели в лагере заключали пари на то, кто раньше закончит постройку лодки, кто раньше пройдет осмотр, у кого будут самые длинные весла, самое красивое название лодки. Теперь все ставили на одно: когда сойдет лед. Первые двенадцать миль уже освободились ото льда, но озеро Беннетт было длиной в двадцать восемь миль. А потом надо будет пройти еще несколько небольших озер, которые пока покрыты льдом.
– А ты на что поставил? – спросил Клейтон Вальдо, когда они проверяли, высохло ли днище лодки, которое они просмолили несколько дней назад.
– На т-т-тридцатое мая, два часа дня. Два доллара.
– Что ж, может, ты и угадал. – Клейтон внимательно осматривал каждый шов в лодке. – По-моему, протекать не должна. Как думаешь – пора ее испробовать?
Вальдо кивнул и взялся за канат, которым надо волочить лодку к воде. Клейтон взялся за другой. Они поволокли ее вниз по грязному склону. Подхваченная водой, лодка легко скользнула в озеро.
– Ты смотри, плавает, как утка!
– Точно! Не такие уж мы плохие кораблестроители.
Они стояли на берегу и с гордостью смотрели, как их детище тихонько покачивается на волнах.
– Ну а теперь давай вытащим ее назад и дадим ей имя.
– Может, «Золотая девушка»?
– Что ж, неплохо. – Клейтон натянул обвисший канат, Вальдо сделал то же самое.
– «Аурелия» означает «золото», – пояснил Вальдо. – У меня одно время был учебник латыни.
– От тебя никогда не знаешь, чего ждать. Пусть будет «Золотая девушка». Предоставляю тебе честь написать название.
Вальдо оглядел лодку, как бы решая, где начать, потом опустил кисть в банку с дегтем и стал старательно выводить буквы.
– Слушай, Вальдо, – начал Клейтон. – Ты в тот раз увидел нас с Аурелией в палатке… Я тебе хочу кое-что объяснить. Во-первых, если бы случилось наоборот и я застал бы тебя в палатке с Аурелией, то поступил бы так же. Во-вторых, хоть ты и тощий парень, но кулак у тебя будь здоров. – Клейтон засмеялся, скрывая смущение. – И в-третьих, черт, мне надо бы это сказать не тебе, а ей. Я люблю Аурелию.
Вальдо сжал губы и посмотрел вдаль. Его лицо выражало примерно то же, что Клейтон ощутил, увидев торт с именем сына. Тоску по любимому человеку, который недосягаем для него.
Юноша вытер со лба пот, потом сунул руки в карманы.
– Смотри, обращайся с ней хорошо. Они замолчали.
Заканчивая надпись на лодке, Вальдо сказал:
– Если не возражаешь, я пойду в лагерь. Мне надо помыться. Мисс Эмма пригласила меня на ужин со своими родителями.
– Конечно, ступай. А я тут приберусь. – Клейтон посмотрел на красивые буквы и с гордостью похлопал лодку по борту. – А ты нравишься мисс Эмме, парень.
– Это потому, что она принимает меня за г-г-героя. – Вальдо рассеянно потер шрам на щеке.
– Ты это заслужил. Ну, иди. Нельзя заставлять даму ждать.
Вальдо кивнул и поспешил к палатке, оставив Клейтона наедине с «Золотой девушкой».
Слух о танцах быстро распространился по лагерю. Все так называемые знатоки решили, что завтра, 30 мая, озеро освободится ото льда. И погоня за золотом продолжится. А сегодня самое время повеселиться.
Аурелия уже несколько дней упаковывала вещи, готовясь покинуть место, которое на пять недель стало ей домом. Так хотелось поскорее добраться до Доусона! Последние несколько ночей Аурелии снились кошмары: она заставала Виолетту в слезах, сестры протягивали друг к другу руки, но в последнюю секунду Виолетта исчезала.
Аурелия не рассказывала Клейтону о своих снах, так как знала, что, когда они приедут в Доусон, их отношения изменятся. У партнеров оставались считанные дни. Аурелия хотела, чтобы этот вечер стал для них особенным. Еще раз поблагодарив Лили, она достала из чемодана вишневое платье.
Прежде чем начать переодеваться, Аурелия приколола к пологу палатки записку: «Просьба не входить!» Уверенная, что никто не нарушит запрет, она вылила в лохань последний чайник горячей воды и добавила чашку розовой воды. По палатке поплыл нежный запах. Аурелия скинула с себя одежду и ступила в лохань.
Встав на колени, она наклонилась и стала мыть голову, потом намылила плечи и грудь. И с наслаждением окатывалась ароматной водой.
Аурелия сидела в лохани, пока вода не остыла и у нее не сморщилась кожа на пальцах. «Ну что ж, все хорошее рано или поздно кончается», – без грусти подумала она и снова вспомнила жизнерадостную Лили. Но пока все хорошее не кончилось, надо наслаждаться тем, что дарит капризная судьба.
Припудрив тело, Аурелия надела свою самую красивую сорочку и застегнула пуговки поверх летнего корсета. До нее доносились звуки скрипок и банджо. Сколько же времени? По солнцу определить невозможно – оно лишь спускалось к горизонту на несколько часов, но никогда не заходило.
– Аурелия, – раздался голос Клейтона снаружи. – Уже девять часов. Пора идти.
– Я почти готова!
Она схватила старые ботинки, пожалев, что не купила в Сиэтле туфельки. Но с какой стати она стала бы их тогда покупать? В ее планы вовсе не входило надевать роскошное платье или отправляться на танцы с таким видным мужчиной, как Клейтон. Подобное ей даже и не снилось. Аурелия надела платье и вдруг поняла, какую совершила ошибку: у нее были совершенно мокрые волосы.
– Я терпеливый человек, – сказал снаружи Клейтон, – и я знаю, что вас стоит подождать, но уже заиграла музыка, и мои ноги сами пускаются в пляс.
Зеркала не было. Но Аурелия помнила, что у платья очень открытое декольте, хотя забыла, насколько откровенно оно обрисовывает ее грудь. Еще совсем недавно, увидев такое декольте на другой женщине, мисс Брейтон, несмотря на моду, назвала бы его «непристойным». Но ведь она надела это платье не для того, чтобы соблазнять мужчин. Аурелия хотела произвести впечатление только на одного мужчину.
Она расчесала мокрые волосы и распустила их по плечам. Золотые кудри плавно спадали ей на шею и плечи. Как только волосы высохнут, она стянет их черной атласной лентой. Ни дома, ни в колледже она ни за что не показалась бы на людях с распущенными волосами. Но это был Юкон.
Аурелия обернула черную ленту вокруг шеи и завязала бантиком на горле. Хвостики ленты спускались в глубь декольте. Побрызгавшись лавандовой водой, Аурелия отстегнула полог и вышла наружу.
Она ожидала, что Клейтон лукаво улыбнется, или подмигнет, или посмотрит на нее пронзительным взглядом так, будто видит ее всю сквозь одежду.
Но Клейтон, казалось, был ошарашен. Его губы дрогнули. Он словно не знал, куда девать руки. И Боже… он побрился!
Аурелия подошла и потрогала его щеки, провела пальцем по подбородку, который до этого закрывала борода.
– Мне нравится ваш новый облик.
– Я очень рад.
– Как вы думаете, у озера будет прохладно? – спросила она, борясь со смущением. – Стоит брать шаль?
– Возьмите. Самую теплую.
Клейтон натянуто улыбался и отводил глаза.
– Я сейчас, – сказала Аурелия и вернулась в палатку.
Растерянность Клейтона дала ей ощущение власти над ним. Аурелия почувствовала свою женскую силу. У нее мелькнула мысль, что, наверное, и Виолетта испытывала то же ощущение своей власти над мужчинами. Ведь они так жаждали ее общества… так поклонялись ее красоте.
Согретый вечерним солнцем воздух был все еще теплым, Аурелия сняла шаль и перекинула ее через руку. Они быстро спускались по каменистому склону к берегу. Аурелия различала пение скрипок и бренчание банджо. Ей даже послышались нежные звуки мандолины. Мелодия была незнакомая, но такая залихватская, и все так дружно хлопали и топали ей в такт.
Подойдя ближе, Аурелия увидела сотни мужчин, толпившихся вокруг вытащенной на берег новенькой баржи. Сотни мужчин и только пять женщин – Мэйбл и Эмма Уобл и еще три, которых Аурелия не знала.
– Они пришли из лагеря на озере Тагиш, – пояснил Клейтон, словно прочитав ее вопрос.
Женщины танцевали на палубе баржи, непрерывно меняя партнеров: каждому хотелось хоть пять минут потанцевать с дамой. Аурелия заметила, что Вальдо то танцевал с Эммой, то стоял, дожидаясь, когда придет его очередь. Две незнакомые женщины безотказно танцевали с каждым, кто их приглашал, но каждая время от времени кидала взгляд на одного определенного человека. «Своего мужа», – с завистью подумала Аурелия.
Танцевали не только на барже. По всему берегу – куда только долетала музыка – мужчины отплясывали друг с другом или поодиночке. Переход через перевал и месяцы тяжелого труда отрезвили стампидеров. Но сейчас люди воспрянули духом.
Веселье было заразительным. У Клейтона снова появились на щеках ямочки, и в глазах загорелся лукавый огонек.
– Потанцуем? – спросил он Аурелию.
– Нет-нет, я это не умею. Я и вальс-то неважно танцую.
– Да какая разница! Мы же не полезем на баржу – там мне придется делить вас с каждым. – «Нет уж, – говорил его решительный взгляд, – этого я не допущу». – Будем танцевать на берегу.
Аурелию тоже не радовала перспектива танцевать со всеми подряд. Ей нравилось, как Клейтон дружелюбно, но безапелляционно говорил потенциальным кавалерам, которые улыбались мисс Брейтон и снимали шапки:
– Дама пока не настроена танцевать.
Ей также понравилось ощущение его шершавой ладони на своем плече. Аурелия улыбнулась и взяла его под руку.
Теплый ветер разносил музыку по берегу. Аурелия весь день представляла себе, как она и Клейтон будут двигаться в такт музыке и плеску волн, целующих берег. Погода стояла чудесная. Даже комары исчезли. Правда, на горизонте собирались тучи.
Но действительность не совсем совпадала с фантазиями Аурелии. Во-первых, идти по берегу было трудно, ботинки увязали в песке. Промучившись примерно милю, она с наслаждением прислонилась к скале отдохнуть. Подол ее нарядного платья был весь в песке.
– Мы зашли в безлюдное место, – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Ни одной палатки.
– До леса все равно далеко. А потом все отплясывают вокруг баржи.
Аурелия посмотрела туда, откуда они пришли. Темноту освещал огромный костер. Время от времени до них доносились задорные звуки скрипок.
– Как настроение? – спросил Клейтон, поднимая камешек и бросая его в озеро так, чтобы он запрыгал по воде.
– Замечательное!
– Еще пройдемся?
– Я не привыкла ходить по песку. У меня вязнут ботинки.
– Доктор Гардиан сейчас это вылечит. – Клейтон шутливо поклонился и рассмешил Аурелию.
– Значит, у меня появился конкурент?
– Мы могли бы основать партнерство. – Он опустился на колено. – Покажите-ка ботинок.
– Ботинок? – Ничего не понимая, Аурелия все же приподняла юбку над поношенными ботинками с серебряными пряжками. – Клейтон! Что вы делаете?
Его пальцы ловко расслабили шнуровку и стянули ботинок.
– Давайте другую ногу.
Потому что она ему доверяла, потому что Гардиан в ней вызывал такие чудные ощущения и потому что она была согласна следовать за этим мужчиной, куда бы их ни привела эта странная прелюдия, Аурелия протянула ему другую ногу. К чертям всякие условности!
Она улыбнулась: как приятно было в одних чулках стоять на прохладном песке. Но не успела Аурелия привыкнуть к этому новому ощущению, как почувствовала, что Клейтон обхватил ее щиколотки.
– Расставьте ноги, – нарочно медленно, копируя заезжего гипнотизера, проговорил он. – Немножко.
Аурелия, не задумываясь, чуть-чуть расставила ноги. Сердце вдруг бешено заколотилось. От ее тонких лодыжек горячие сильные руки Клейтона стали медленно подниматься по икрам к коленям, потом еще выше. Аурелия тихонько ахнула. Зацепив пальцем круглую резинку, Клейтон стал стягивать чулок по той же дорожке, которую только что прошли его ладони. Она кожей ощущала и прохладу с озера, и огонь томления. Он снял чулки и положил их на ботинки.
Волнение стесняло ей грудь. Клейтон тоже дышал как-то неровно. Он быстро снял свои башмаки и носки. Затем протянул руку и нежно разжал нервно стиснутый кулачок Аурелии.
– Музыку слышите?
– Да, если прислушаться.
Держа Аурелию за руку, Клейтон повел ее ближе к воде.
– Аурелия, – прошептал он, – у вас бывают… как бы это сказать… сны наяву? Вам приходилось воображать, как и где что-то произойдет? Как вы будете выглядеть и что будете говорить? Что будете делать?
– Бывают ли у меня фантазии? Очень часто, – тихо ответила она.
Клейтон огляделся, как будто стараясь запомнить, что их окружает, и сказал:
– Это – моя любимая фантазия.
Он погладил ее шею, потом запустил пальцы в золотую гриву, спускавшуюся ей на спину. Легкими как перышко касаниями приподнял черный бантик, который она завязала на горле, и такими же воздушными касаниями пальцев последовал за ленточкой к тому месту, где она опускалась на грудь. Взявшись за кончик ленты, Клейтон натянул ее, потом отпустил и прошептал:
– Еще не время. Я мечтал об этом с того самого вечера, когда мы танцевали на пароходе. Давайте потанцуем. Пожалуйста.
Аурелия вспомнила тот вечер и так же тихо ответила:
– У вас, судя по всему, дар предвидения.
– Жизнь научила меня не полагаться на везение. Успеха добивается тот, кто сам строит свою удачу.
Он обнял ее и плавно повел в танце. Аурелия едва слышала звуки скрипок и банджо, но это было не важно. Клейтон напевал давно забытую колыбельную мелодию и своим дыханием щекотал ей шею. Аурелия легко скользила в танце, ощущая ступнями мягкий песок и коленями – холодящий шелк нарядного платья.
На небе, среди наползающих туч, тускло светили и солнце, и луна. А Аурелия-то полагала, что они никак не могут являться на небосклоне вместе.
Сумерки сгущались. «Наверно, уже за полночь», – подумала Аурелия. Шаги Клейтона замедлились – словно мелодия, звучавшая в его душе, умолкла.
Он обнял Аурелию и прижал к себе. Минуту они стояли молча.
– Это была дивная фантазия, Клейтон. Я счастлива, что была ее участницей.
– Фантазия только началась.
Он стал легонько целовать Аурелию в губы и, почувствовав их легкий ответ, страстно завладел ее ртом. Аурелия была уже не в силах сдержать желание и с наслаждением вела свою партию в этом дуэте. Не говоря ни слова, Клейтон взял ее за руку и повел к скалам, которые загораживали их от всего света. Он снова потрогал черную ленточку на ее горле, глядя на Аурелию с трепетной и вопросительной улыбкой. От его обычной самоуверенности не осталось и следа.
– Я собиралась завязать ею волосы, когда они высохнут, – рассеянно объяснила она.
– Аурелия, я не хочу тебя напугать. Или прикажи мне немедленно отвести тебя в палатку, или я развяжу этот бантик. И тогда Дороги назад уже не будет. Я хочу тебя. Хочу, как мужчина хочет женщину.
Она тоже хотела его. Но боялась. Она поглядела на свои ботинки у подножия скалы. Пряжки, которые должны были бы вселить в нее смелость, были недосягаемы.
– Они тебе не нужны, – сказал Клейтон, словно разгадав ее мысли. – Тебе не нужна смелость. Зачем, когда я даю тебе любовь?
– Клейтон?
– Да, я люблю тебя.
Эти слова наполнили ее неизведанным прежде счастьем. И ответ, который она так долго держала в себе, сорвался с пылающих губ:
– Я тоже тебя люблю.
Клейтон поцеловал ее с такой нежностью… И тут его неуверенность исчезла. Он взял шаль Аурелии с валуна и расстелил на песке. Они стояли по обе стороны шали, которая должна была стать их ложем. Клейтон расстегнул рубашку и уронил ее на песок.
Грозовые тучи прикрыли бледный лик солнца и затенили лицо Клейтона. Аурелия закусила нижнюю губу и, зачарованная, смотрела, как он расстегивает брюки. Одним движением он c6pocил их вниз и откинул ногой. Из темного пятна волос в паху поднималось его мужское естество.
– Ты совсем голый, – сказала она как-то очень спокойно, несмотря на бешеные удары своего сердца.
– Так лучше.
Что это значит? Он предлагает и ей раздеться? И, не давая себе времени опомниться, Аурелия сдернула с шеи ленточку и прошептала:
– Все, назад пути нет.
– Назад пути нет, – ласково и страстно повторил он.
– Платье, – дрожащим от волнения голосом попросила она. – Помоги снять платье.
Он сделал шаг вперед, и Аурелия рассмотрела то, что должно было доставить ей наслаждение.
– И зачем ты только его носишь? – поддразнил ее Клейтон, распуская шнуровку корсета.
– Только женщины легкого поведения не носят корсет, – попыталась отшутиться Аурелия.
Она чувствовала притягивающую силу его рук и все больше волновалась.
Словно поняв ее страх, Клейтон ласково погладил ее плечи и с нежностью поцеловал.
– Я тебя люблю, – повторял он снова и снова, снимая с нее сорочку.
Аурелия гладила его голову. Но по мере того как нарастало желание, ласки Клейтона становились все более страстными. Аурелия запустила пальцы ему в волосы, и тело ее изогнулось навстречу любимому. Она провела руками по его груди и животу и остановилась, нащупав твердую мужскую плоть. Клейтон застонал. Ее пальцы легонько пробежались вверх и вниз.
– Я этого не выдержу. – И Клейтон убрал ее руку себе на грудь.
– Тебе не нравится?
– Очень нравится, но не это главное.
Он подвел Аурелию к шали и опустился на колени, увлекая ее за собой.
– Расслабься, дорогая.
– Не могу.
Он лег рядом и положил руку ей на бедро. Когда его пальцы нащупали заветный узелок, где были сосредоточены все ее ощущения, Аурелия содрогнулась от наслаждения и слабо вскрикнула. Клейтон закрыл ее рот своим и стал ритмично вторгаться в нее языком. Ритм. Аурелию никто этому не учил, но ее бедра сами стали приподниматься ему навстречу.
Желание все нарастало. Она глядела Клейтону в лицо и видела, что он тоже на пределе.
– Больше не могу, – простонала Аурелия. – Возьми меня.
Она затаила дыхание. Клейтон встал на колени между ее ног. Изо всех сил сдерживая пыл и нетерпение, он бережно проникал в нее, пока не достиг преграды на своем пути.
Аурелия вскрикнула, на секунду замерла. Она видела только лицо Клейтона, а не тучи, собиравшиеся над ними. Его стон был для нее, как сладкая музыка. Она ласкала его соленую кожу и крепко сжимала руками его твердые ягодицы. И, закрыв глаза, упивалась его огромной прекрасной любовью.
Все чувства слились воедино, все мысли рассеялись. Вдруг ее тело содрогнулось, как от взрыва, и Клейтон излился в нее жаркой лавой любви.
Те же руки, которые так недавно довели ее почти до безумия, теперь нежно гладили и успокаивали ее. На Аурелию сошла такая блаженная умиротворенность, о какой она и мечтать не могла.
И тут на влюбленных упали тяжелые капли дождя. Клейтон накрыл Аурелию своей рубашкой и крепко прижал к себе.
Глава 20
Заканчивая последние работы на берегу, Клейтон до мельчайших подробностей вспоминал, что случилось вчера вечером. Какой Аурелия казалась по-детски беспомощной, когда лежала на спине, глядя на него доверчиво и испуганно. Волосы разметались по шали, нежные губы, шелковистая кожа, невинное тело, которое так чутко отвечало на каждое его прикосновение.
– Ну и гроза же ночью была. – Вальдо взвалил на плечи пятидесятифунтовый мешок с мукой, вошел в воду и передал его Клейтону. – Я уж д-д-думал, что никогда не кончится.
А Клейтону хотелось, чтобы ни гроза, ни ночь никогда не кончались. С каким пылом отвечала Аурелия на его ласки!
– В к-к-какой-то момент мне показалось, что небо взорвалось.
«Нет, это я взорвался, – подумал Клейтон. – И мне никогда, никогда в жизни не было так хорошо».
– Эй, Гардиан, чего это ты красный как рак?!
– А ты мокрый как мышь.
– Я видел, как вы с мисс Аурелией ушли с т-т-танцев. Пошли гулять?
– Так точно.
Клейтон старательно втискивал мешок с мукой между ящиков и бочек. Если бы Вальдо задал такой вопрос три месяца назад, Гардиан бы выругался и велел бы парню не совать свой нос в чужие дела. Но, к своему удивлению, Клейтон кое-чему научился у Вальдо: научился признаваться в чувствах, над которыми мужчины обычно смеются в компании приятелей, но не наедине с собой.
Вальдо, не сумев скрыть волнения, спросил:
– Ну и что, п-п-признался ей в любви? Клейтон снял шляпу и вытер со лба пот. Конечно, рано или поздно наступит день, когда их соперничество придет к логическому концу, но ему не хотелось подвергать испытанию те дружеские отношения, которые наконец установились между ним и Вальдо. Однако, сколько ни откладывай неприятное дело, оно все равно будет висеть над тобой.
– Ну и гроза же ночью была. – Вальдо взвалил на плечи пятидесятифунтовый мешок с мукой, вошел в воду и передал его Клейтону. – Я уж д-д-думал, что никогда не кончится.
А Клейтону хотелось, чтобы ни гроза, ни ночь никогда не кончались. С каким пылом отвечала Аурелия на его ласки!
– В к-к-какой-то момент мне показалось, что небо взорвалось.
«Нет, это я взорвался, – подумал Клейтон. – И мне никогда, никогда в жизни не было так хорошо».
– Эй, Гардиан, чего это ты красный как рак?!
– А ты мокрый как мышь.
– Я видел, как вы с мисс Аурелией ушли с т-т-танцев. Пошли гулять?
– Так точно.
Клейтон старательно втискивал мешок с мукой между ящиков и бочек. Если бы Вальдо задал такой вопрос три месяца назад, Гардиан бы выругался и велел бы парню не совать свой нос в чужие дела. Но, к своему удивлению, Клейтон кое-чему научился у Вальдо: научился признаваться в чувствах, над которыми мужчины обычно смеются в компании приятелей, но не наедине с собой.
Вальдо, не сумев скрыть волнения, спросил:
– Ну и что, п-п-признался ей в любви? Клейтон снял шляпу и вытер со лба пот. Конечно, рано или поздно наступит день, когда их соперничество придет к логическому концу, но ему не хотелось подвергать испытанию те дружеские отношения, которые наконец установились между ним и Вальдо. Однако, сколько ни откладывай неприятное дело, оно все равно будет висеть над тобой.