Кроних Григорий. Приключения Неуловимых Мстителей

   - Посмотреть на ситуацию по-новому. Если не удалось выяснить, кто разъезжает по селам и потом снабжает информацией Бурнаша, значит нужно искать другие каналы. Наверняка и атаман не против найти новых осведомителей. Мы могли бы, например, ему помочь.
   - Не забывайте, что слух об Илюхе Косом распустил человек Бурнаша.
   - Кирпич - агент Бурнаша? - рассмеялась Оксана. - Это не серьезно, он же мальчишка.
   - А сколько нам было в двадцатом году? - спросил Яшка.
   - То мы, а то...
   - А Григорию Кандыбе? - напомнил Валера. - Он был наш ровесник, а если б доехал до батьки, служил бы ему верой и правдой.
   - Я тоже не верю, что Кирпич этот... Как его зовут-то по-человечески?
   - Костя.
   - Я не верю, что Костя этот связан с Бур нашем, - сказал Даниил, - но кто-то его определенно использовал, зная, что попадет мальчишка к Ксанке. Кирпич - шпана, но кто-то из его компании и есть человек Бурнаша.
   - Или знаком с человеком Бурнаша, - поправил Валера. - Как я понял, приятели Кирпича - мелкое жулье, а батька - бандит высокого полета. Вероятно, что есть еще посредническое звено.
   - Согласен, но что нам это дает? - спросил Ларионов.
   - Нужно переловить всю шпану и допросить хорошенько, - предложил Яшка. - Наверняка кто-нибудь расколется!
   - Но тогда осведомитель атамана поймет, что мы его ищем, и исчезнет. Облаву на Кирпичевых друзей не утаишь, - заметила Ксанка.
   - Кстати, о друзьях, - усмехаясь, сказал Мещеряков. - Среди хулиганов, напавших на Эйдорфа, один показался мне похожим на мальчишку. Если бы я не помнил, что Кирпич в детдоме, то...
   - Он сбежал.
   - Что?
   - Сбежал, - Ксанка развела руками. - Там же нет решеток, да такого чертенка и решетки вряд ли бы удержали.
   - Что же тогда получается? - присвистнул Яшка.
   - Получается, что если на немца нападала компания Кирпича, то хулиганов мог послать на дело человек Бурнаша, - предположил Данька.
   - Зачем им приставать к профессору?
   - Чтобы сорвать учебу в институте, завалить план восстановления шахт, а если повезет, то и поссорить нас с Германией, - перечислил Мещеряков. Не забывайте, что Бурнаш не просто бандит, а с уклоном в анархизм. Он борется с властью, а не только карманы набивает.
   - А требование у иностранца денег - только прикрытие?
   - Выходит так.
   - Чего им так мудрить? - спросил Цыганков. - Если б они Эйдорфа просто поколотили, то мы бы и так поняли за что.
   - Валера, он, кстати, сильно пострадал? - спросила Ксанка. - А то на нем бинтов было не меньше, чем на Яше.
   - Да нет, - сказал Мещеряков, - ссадины, шишки, синяки. Все уже прошло. Я тогда даже удивился: чего ему голову забинтовали, если я накануне царапину зеленкой замазал?
   - И вел он себя странно. Может, сотрясение?
   - При сотрясении не бинтуют, - серьезно сказал Яшка.
   - Про перегородки спрашивал.
   - А меня про окно еще. А сам поселился напротив ЧК.
   - Чепуха это, - сказал Валерка.
   - О немце я справки наведу, - пообещал Даниил, - а пока нам о Бурнаше подумать надо. Раз он через шпану эту действует, то и мы можем.
   - Что предлагаешь?
   - Человека внедрить! - сказал Яшка. - Я бы мог с гитаркой подкатиться...
   - Нет, нам нельзя, знакомых - полгорода, - сказал Ларионов.
   - Тогда кого?
   - Людей не хватает, да и времени в обрез, - покачала головой Оксана. Сколько тебе дней дали на ликвидацию Бурнаша?
   Данька только рукой махнул.
   - А зачем нам свой агент? - спросил Валерка. - Надо ихнего и использовать - Кирпича.
   - Он же сбежал.
   - Поймать. Сможешь?
   - Наверное, - сказала Ксанка, - я знаю, где он бывает.
   - Вот и отлично. Надо поймать Кирпича, сделать так, чтобы он случайно услышал нужный разговор и отправить в детдом.
   - А решеток там нет, - заключил Данька. - Надо подумать. Тем более, что для борьбы с бандитами нам придается батальон частей особого назначения.
   - ЧОНовцы? Отлично! - воскликнул Яшка.
   - Правда, что ли? - удивился Валерка.
   - Я пока и сам не знаю, - подмигнул ему Даниил. - Ходят такие слухи...
   13
   - Что?! - проревел штабс-капитан Овечкин. - Вы рехнулись! - Несмотря на то, что орал он в отдельном кабинете, оркестрик, игравший тирольский мотив в общей зале, на секунду смешался. Петр Сергеевич справился с собой, только выпив рюмку водки. Хорунжий Славкин, с перепуга вытянувшийся по стойке "смирно", хлопал глазами.
   - Не могу знать, господин штабс-капитан!
   - Сядьте, хорунжий, - прорычал Овечкин. - Хорошие же вы приносите новости в отсутствии Леопольда Алексеевича. Румыны не ошиблись?
   - Я сам читал донесение. Чекист не убит, а только ранен. Сказано вполне определенно. Информацию передал Дрозд, Боцман проверил.
   - А господин полковник просил меня лично переправлять ему на переговоры с англичанами все донесения. Что вы прикажете теперь передать Кудасову?
   - Не могу знать!
   - Сядьте, хорунжий, не торчите столбом, мы не на параде, - уже спокойнее сказал Овечкин. - Выпейте водки, может быть, это поможет вам "знать"?
   - Благодарю, - сказал Славкин, сел и выпил.
   Петр Сергеевич закурил длинную египетскую папиросу и, отодвинув штору, заглянул в зал. За черными деревянными столами сидели немцы и все, как один, дули пиво. А глаза тупые - словно после контузии. Что за мерзость эти дешевые кабаки. Но на дорогие у них нет денег, а если англичане не раскошелятся, то и не будет. Впрочем, дорогие кабаки - тоже мерзость, только веселая, там гуляют спекулянты и удачливые биржевики.
   - А вы сообщите господину полковнику, что к нам едет на стажировку русский инженер Валерий Мещеряков.
   - Какое нам до этого дело?
   - По сведениям Дрозда, он раньше работал в чрезвычайке.
   - Вот как?
   - Правда, Дрозд считает, что он не является сейчас агентом, но англичанам такие подробности знать не нужно.
   - Отлично, хорунжий, - сказал Петр Сергеевич и самолично наполнил обе рюмки. - Под операцию по ликвидации агента ЧК англичане могут и расщедриться!
   - Так точно, господин капитан.
   - Мещеряков один едет?
   - Нет, с девушкой.
   - То есть, как? Большевики стали на стажировки брать барышень? ухмыльнулся Овечкин.
   - Никак нет, она тоже инженерша, закончила курс.
   - Не важно, главное, что за о уже шпионская группа. Англичане будут довольны.
   - Осмелюсь заметить, - сказал Славкин, - что перевербовка агентов ЧК может иметь в глазах руководителей иностранных разведок большую ценность, чем простая ликвидация.
   - Хорошо, я подумаю, - Петр Сергеевич смерил хорунжего подозрительным взглядом. Что-то он больно боек! Не на его ли место метит?
   - Здесь важно правильно разработать операцию.
   - Так точно, господин штабс-капитан!
   - Не кричите, бюргеры всполошатся, - улыбнулся Овечкин. - Благодарю за службу.
   - Рад стараться!..
   - Тихо, тихо, - Петр Сергеевич протянул рюмку и хрусталь тоненько звякнул. - За успех операции... Скоро этот чекист приедет?
   - Через неделю.
   Славкин выпил, а штабс-капитан задержал руку из-за внезапной мысли: Кудасов еще дней десять-пятнадцать пробудет на переговорах в Лондоне. Значит, операцией руководить будет он, Овечкин! При удачном исходе дела уже капитан сможет претендовать на должность полковника. Ведь у Кудасова, как начальника разведки, в активе только Бурнаш, который сам сражается, сам донесения шлет. Ловко проведенная в отсутствии начальника операция способна изменить карьеру. Тем более, что, как справедливо считает Леопольд Алексеевич, в разведке звания имеют второстепенное значение. Главное - это ум и решительность. Лучше донесение полковнику вовсе не посылать, а то примчится с переговоров и все испортит. А так к его возвращению все будет решено: если победа, то целиком принадлежащая штабс-капитану, если поражение - то из-за неуклюжести хорунжего Славкина.
   - Я подумаю над планом, Георгий Александрович, - повторил Петр Сергеевич, впервые припомнив из личного дела имя Славкина. Хорунжий от неожиданности даже поперхнулся и настороженно глянул на старшего по званию: нет ли тут подвоха?
   * * *
   Паровозный гудок сообщил, что до отправления осталось пять минут. Декан зачастил прощальную речь, а делегация соответственно быстрее закивала в знак согласия.
   - ...не уроните звание советского инженера! Не посрамите честь комсомольцев! Высоко пронесите знамя...
   - Мы ж не на фронт едем, - пробормотал Валера, правда тихо, и услышала его только Юля. Прерывать оратора не красиво, да и правильные слова он говорит, вроде бы от души. Вот только зачем собирать делегации? Скоро и профессия такая появится: член делегации. Где же друзья?
   - Эй, Валерка! - раздалось откуда-то сбоку вместе с цокотом копыт. Отряд Мстителей в полном составе заехал на перрон. Вместе с ними на седле у Даньки приехала и Настя. Она скользнула на землю и вручила Юле букет полевых цветов. Друзья спешились и принялись похлопывать Мещерякова по плечам.
   - Передавай привет немецким рабочим-коммунистам, - сказал Яша Цыганков, - если что, они помогут.
   - Смотри, Валерка, там буржуи кругом, не забывай, что ты чекист, напутствовала Ксанка.
   - Юлю береги, - сказал Данька, глядя при этом на Настю.
   - Нашли брата-то пропавшего? - тихо спросил Валера.
   - Пока нет, - нахмурился Даниил, - времени не хватает. Детские дома просмотрели, тюрьму, да без толку.
   - Это не так уж плохо, - заметил Валера.
   - Настя нервничает. Может, Костя вообще из города подался - страна большая.
   - Ладно, найдется, мы искать умеем. Вот управитесь с Бурнашем, тогда и отыщете...
   - Ишь, хитрый какой! Нет, мы тебя из командировки дождемся, чтоб самолично мог с атаманом поручкаться!
   - До свидания, ребята.
   - Счастливо, Валерка.
   - До свидания, Юля!
   - Сообщите, как доедете. Машинист дал сигнал к отправлению.
   - Валерий, постойте!
   - Профессор?
   - Подождите минутку, - попросил запыхавшийся Эйдорф.
   - Но мне пора.
   - Очень важно.
   - Что-то случилось, Генрих?
   - Да, кое-что, это не важно. Скажем так: у меня плохое предчувствие. Я прошу вас передать это письмо моему сыну в Кельне.
   - Но, профессор, мы же сначала едем в Киев, а только потом группой в Германию, это очень долго. Проще послать письмо почтой.
   - Нет, это очень важное для меня письмо, я боюсь слать по почте. Пожалуйста, передайте сыну.
   - Но...
   - Я вас умоляю! Вы же знаете, как я его люблю, я вам рассказывал, пожалуйста, Валерий!
   Поезд тронулся и Мещеряков схватился за поручень.
   - Если вам опять угрожают, обратитесь к Ларионову, он поможет.
   - Я вас прошу, умоляю, может, мы уже не увидимся с Альбертом!
   - Хорошо, я передам, - Валера уже встал на подножку.
   - Клянетесь?
   - Ну, клянусь.
   Профессор протянул конверт.
   - Обязательно из рук в руки! Я вас прошу!
   - Хорошо! - крикнул уже с подножки новоиспеченный инженер.
   - Храни вас Бог! Я рад, что не ошибся в вас, Валерий!
   - Что?
   - Я вас тоже не подведу!
   - Что, что?
   - Адрес на конверте, счастливо! Валера в последний раз помахал и скрылся в вагоне.
   14
   - Здрафстфуйте, - сказал Эйдорф с порога. - Зфали меня?
   - Здравствуйте, товарищ Эйдорф, проходите, садитесь, - Даниил указал на стул перед собой. Профессор присел на краешек.
   - Что-то случилось?
   - Да нет, а у вас?
   - И у меня - нет, - заверил посетитель.
   - Нападение на иностранца - это политическое преступление, поэтому расследовать его будем мы, а не городская милиция, куда хотели было передать ваше дело. Поэтому я пригласил вас, чтобы уточнить кое-какие детали.
   - Пожалуйста, я готоф помочь.
   - Вы прекрасно освоили русский язык, - заметил Ларионов, - наверное, у вас хорошие способности?
   - Мне просто это интересно.
   - А вот я на Западном фронте даже польский язык не выучился понимать.
   - Наферное, фы слишком быстро наступаль?
   - Может быть, - улыбнулся Даниил. - Итак, записку вам подбросили только один раз?
   - Да.
   - Какого числа, не помните?
   - Нет, теперь не помнить, - сказал профессор. - Это случилось, как только я приехал.
   - Значит, три месяца назад?
   - Примерно.
   Всю добытую информацию Даниил старательно заносил на листок.
   - Знакомились ли вы с кем-нибудь помимо института, особенно в первые дни?
   - Сначала - нет, а сейчас я знаю библиотекарей из городской библиотеки, продафца из книжной лафки. Ну, э-э-э, молочника, булочника...
   - Понятно, товарищ Эйдорф... Я хочу предъявить вам фотографии преступников-рецидивистов, которые могли участвовать в нападении на вас.
   - Но я не помню отчетлифо... - немец развел руками. - Фалерий, кажется, кого-то узнал. Фы его спросили?
   - Конечно, - кивнул начальник отдела по борьбе с бандитизмом. Мещеряков обознался, мы проверили информацию. А вы все-таки посмотрите фотографии рецидивистов.
   - Хорошо.
   Ларионов положил перед профессором четыре толстенные папки - весь архив, собранный после революции. Эйдорф принялся листать картонные страницы. Даниил еще пописал на листочке, йотом убрал его в стол и поднялся.
   - Мне нужно выйти, а вы сидите, товарищ профессор, работайте.
   Эйдорф листал коллекцию уголовников с двойным чувством. Как обыватель, он подобных людей боялся и сторонился, но прикажут завтра - как миленький помогать станет. Он все последнее время старался убедить себя, что независим и самостоятелен, что он партнер в деле, из которого в любой момент может выйти, но где-то глубоко в душе знал, еще там в Германии, что связан по рукам, что договор с дьяволом не может быть наполовину. А люди, с которыми столкнула его судьба, были страшными людьми. Сейчас, перелистывая страницы со зверскими рожами, Генрих осознал это совершенно отчетливо. Но, возвращаясь мысленно назад, он каждый раз склонялся к тому, что выбора у него не было. Призрачный шанс удачи был единственным, что могло спасти его семью от нищеты. Видит Бог, он старался найти другой выход, не чурался любой работы, но в Германии было слишком много безработных: и своих, и приезжих.
   - Бу-бу-бу...
   Какой-то новый звук отвлек герра Эйдорфа от грустных мыслей. Он прислушался и понял, что кто-то бубнит в коридоре... нет, за перегородкой. Он ведь находился в кабинете, где новой стеной поделили между кабинетами окно. Господам чекистам, действительно, сперва нужно обучить своих инженеров, а потом уже заниматься страной. Разговор в таком помещении не утаишь, тем более, что маловоспитанные люди, работающие здесь, говорят громко. Понятно, что Валерию Михайловичу они не компания. Несмотря на разницу взглядов, Эйдорф находил в Мещерякове много общего и привязался к нему за эти месяцы. Профессор надеялся, что новоиспеченный инженер испытывает к нему такие же чувства. Если он не обманулся, то Валерий окажет ему услугу, за которую Эйдорф с ним уже рассчитался. Может быть, когда-нибудь Мещеряков узнает об этом и оценит...
   Профессор оставил альбом, подошел к перегородке и приложился ухом.
   - ...невозможно! Я буду настаивать на том, чтобы к нам прислали обученный отряд чоновцев и как можно раньше, - раздраженно говорил, кажется, хозяин соседнего кабинета - Яков Цыганков.
   - Настаивай, если хочешь, но решение республиканского ЧК уже есть и менять его не станут. Там, знаешь, тоже не лопухи сидят и глядят подальше нас с тобой, - возражал другой знакомый голос.
   - Ксанка, как ты не понимаешь, что покончить с бурнашами - это первоочередная задача и для Киева тоже. Здесь уголь, а налаживать его добычу, когда по округе гуляет банда атамана, совершенно невозможно. Хорошей охраны мы не обеспечим, а каждый удачный налет принесет миллионные убытки.
   - А ты думаешь, Данька им все это не сообщал?
   - Где это видано: присылать только мобилизованных, необстрелянных бойцов! - возмущался Яшка. - Что мы будем с ними делать?
   - У нас есть полигон в двадцати верстах, придется устроить им курс молодого бойца, - сказала Ксанка. - Кстати, ты первый кандидат в учителя по рукопашному бою и верховой езде.
   - Вот еще...
   - Да не переживай, Яшенька, всем нам придется красноармейцев учить, людей-то не хватает.
   - А как же город?
   - Ничего, пару-тройку дней без нас постоит. Выдвинемся ночью - никто не узнает.
   - Данька не говорил, когда пришлют этих желторотиков?..
   - Через месяц или...
   За дверью послышались шаги и профессор метнулся к столу. Ларионов застал его низко склонившим голову над последним альбомом. Голоса за перегородкой продолжали бубнить, но разобрать уже ничего не возможно.
   - Как успехи?
   Эйдорф отодвинул фотографии и потер якобы уставшие глаза.
   - Ничего. Мне очень жалько.
   - Мне тоже, - сказал Даниил, занимая место за столом. - Скажите, пожалуйста, товарищ Эйдорф, а как вам платят за работу у нас? Сейчас у вас есть деньги, валюта?
   - Есть немного, - сказал профессор, - но это не такой сумма, чтобы за ней охотиться. Полофину денег я получил афанс, они остались ф Германия, для моя семья. А здесь я получал рубли по курсу. Это достаточно только на еду и платье.
   - Хорошо, хорошо, я понял, - сказал Даниил. - Не исключено, что на преступников произвел впечатление ваш костюм, они решили, что раз иностранец - то богатый.
   - Нет, нет, - затряс головой профессор, - не богат.
   - В конце концов, раз они больше не появлялись, может, они поняли свою ошибку?
   - Я бы желал знать это тфердо.
   - Я бы тоже... - заметил Ларионов. - Спасибо, профессор, больше вопросов у меня пока нет, до свидания.
   Эйдорф пожал руку чекисту и вышел. По крайней мере, визит в ЧК прошел не бесполезно, подумал немец.
   Как ни странно, Данька тоже на это надеялся.
   15
   На удивление, немецкая встречающая делегация оказалась еще больше, чем родные советские. Видимо, поглазеть на большевиков из России пришли все, кто знал о приезде группы инженеров-стажеров. Хорошо, что ни немецкой угольной компании, ни советской стороне громкая, огласка была не нужна. Зато речь главного толстого высокого немца была короче, чем у незабвенного декана Пискунова. Группу вывели с перрона, рассадили по автомобилям и отвезли в тихую гостиницу на окраине Кельна. Валера с Юлей держались вместе, хоть и не забывали глазеть по сторонам на достопримечательности. Чистый город с аккуратными домиками, ухоженные газончики - все казалось чуть декоративным. Только брусчатка выглядела родной и знакомой. Правда, Кельнский собор декорацией никак не назовешь - слишком огромен и величествен. Но, как атеисту, Мещерякову не нравилось, что громада собора возвышается над жизнью простых людей.
   Вообще-то, проезжая по Германии, они уже попривыкли к местным мирным пейзажам, но кое-где еще встречались и следы войны, кончившейся почти десятилетие назад.
   - А сколько нам предстоит отстроить! - говорил Валерка, с горечью вспоминая, что на родине до сих пор горят хаты и гуляют всякие банды.
   - Валера, мы же не наркомы, лучше давай всерьез подумаем о наших проблемах.
   - У нас нет никаких проблем, Юленька, - обнимал ее за плечи Мещеряков.
   - Есть, - твердо говорила девушка. - Я беспокоюсь об этом письме. Его надо выбросить.
   - Я обещал Эйдорфу, что обязательно передам.
   - Почему он его не послал по почте?
   - Он сказал, что это очень важно.
   - У немца контракт заканчивается через три месяца. Верни ему конверт нераспечатанным, через месяц после нашего возвращения Эйдорф сам отвезет его в Германию.
   - Что за страхи, Юля, ты же знаешь Генриха, что тут опасного?
   - Почему на конверте две фамилии?
   - Не знаю, - пожимал плечами Валера и обычно переводил разговор на другую тему. Юля не часто затевала этот разговор, но и мнения своего не меняла.
   - Ты по-прежнему собираешься передать письмо? - спросила она в последний раз уже в фойе гостиницы.
   - Ага, и завтра ты больше не будешь его бояться.
   - Я буду бояться сегодня, - пообещала Юля. - Валера, давай его прочтем?
   - Да ты что?
   - Если там нет ничего запрещенного, то...
   - Не волнуйся, Юленька, все будет хорошо, не забывай: я же бывший чекист.
   Здоровенный немец, встречавший инженеров на вокзале, объявил, что утро начнется с экскурсии по городу, затем обед в гостинице и после этого "наши русские коллеги" отправятся на поезде в Рурский район. Он сам лично будет сопровождать группу, чтобы каждого из стажеров доставить на ту шахту, где он будет проходить практику.
   Хорошо, что немцы - пунктуальный народ. Когда, зевая, Валера вышел из номера за час до экскурсии, то не встретил ни здоровяка-руководителя, ни других знакомых лиц. В первом встречном уличном кафе Мещеряков выпил кофе и почувствовал, что сон отступил окончательно. Спасибо Эйдорфу, Валера говорил достаточно хорошо, чтобы немцы его понимали. Без особого труда отыскал он нужную улицу, дом и квартиру. На звонок дверь открыла женщина с испуганными глазами. Усталое лицо изменило выражение, но все-таки в ней можно было узнать даму из семейного альбома профессора.
   - Фрау Эйдорф?
   Женщина заколебалась, не зная, впустить гостя или захлопнуть дверь.
   - Фрау Вернер?
   - Проходите, - кивнула женщина.
   Валерий заметил, что она, прежде чем закрыть замок, выглянула на площадку.
   Квартира была ухоженной, но это не скрывало, а, напротив, выдавало ветхость жилья и подчеркивало скромность меблировки.
   - Меня зовут Валерий Мещеряков, я привез письмо от вашего мужа.
   Фрау Эйдорф покачала головой.
   - Зачем он только с вами связался! Чем вы его соблазнили? За какие деньги он согласился ехать в эту Богом проклятую страну?!
   - Простите, но...
   - Только не врите про любовь к Родине, патриотический долг и прочую ерунду, в которую не верят даже сами члены вашего союза. Все долги Александэр давно отдал, иначе мы бы не жили, как нищие. Впрочем, что я спрашиваю, ведь денег нам с сыном муж оставил мало, значит, вы его просто запугали или шантажировали.
   - Вы что-то перепутали, фрау Эйдорф. Ваш муж послал вам письмо, вернее не вам, а сыну, на конверте стоит его имя.
   - Не хотите говорить?.. И не надо. Сама все знаю... Альберт, иди сюда.
   В комнату вошел мальчик лет восьми. Он спрятался за мать и на гостя глядел выжидательно.
   - Привет, малыш. Меня зовут Валерий.
   - Здравствуйте, герр Валерий.
   Мещеряков наклонился к мальчику.
   - Альберт, твой отец прислал это письмо из России и очень хотел, чтобы оно попало именно в твои руки.
   Ребенок взял письмо и, сунув его матери, снова спрятался за ее спину. Женщина разорвала конверт и быстро пробежала глазами по строчкам. Глаза ее наполнились слезами и ужасом.
   - Нет! Никогда! Зачем вы пришли? Убирайтесь! Я не позволю моему сыну следовать за его безумным отцом! Будьте вы прокляты! Уходите! - фрау Эйдорф выронила письмо, упала на стул и разрыдалась. Маленький Альберт поднял бумагу с пола и обнял мать, словно защищая от незваного гостя.
   Валера развернулся и быстро вышел на лестничную площадку. Глупо получилось. Он-то думал, что принесет какую-то радостную весть... Что, черт возьми, написал в письме Эйдорф? Что могло испугать его жену? Рассказ о том, как ему угрожают, как напали на улице? Странно, что любящий муж и отец (в этом Валера не сомневался) написал об этом семье. А на обороте письма был еще какой-то чертеж, наверное, второпях Генрих использовал первую попавшуюся на столе бумажку. Как она сказала: "Не позволю сыну следовать за безумным отцом"? Неужели Эйдорф пригласил свою семью (или одного сына, что еще нелепее!) приехать к нему на Украину? Контракт его скоро заканчивается, и это бессмысленно, если он не решил задержаться в СССР или поселиться там насовсем. Страна Советов может испугать немку, наслушавшуюся буржуазной пропаганды, это факт. Но почему в разговорах с ним Генрих ни разу не заикнулся о том, что хочет жить в России? Очень все странно, нужно будет обязательно узнать у Эйдорфа, что он там напридумывал и откуда взялась вторая фамилия на конверте?
   Задумавшись, Мещеряков спустился вниз и, выйдя из подъезда, побрел по улице. Он прошел пару кварталов, прежде чем обратил внимание на потертого вида человека, который шел за ним, не обгоняя и не сворачивая. Валеру выручила привычка, приобретенная еще в 20-м в Крыму, в тылу у белых, когда Мстители доставали у Кудасова карту укрепрайона. Хоть сейчас и мирное время, но на территории буржуазной Германии Валерка чувствовал себя отчасти как тогда, в Севастополе, и глаза автоматически фиксировали все вокруг.
   Может, показалось? Валерий быстро свернул в проулок, прошел чуть вперед и по следующему переулку вернулся на прежнюю дорогу. Не отставая, плохо одетый господин повторил все его маневры. Значит - хвост. Когда пристал? У гостиницы? Возможно, местная полиция решила последить за русскими гостями?.. Вряд ли, от гостиницы до Эйдорфов далеко, тогда бывший чекист заметил бы сыщика раньше. Скорее, он идет за Валеркой именно от дома Эйдорфов. Тогда получается, что квартира немца под наблюдением? С точки зрения властей он политически неблагонадежен, так как сотрудничает с красными. Логично, но неужели местные пинкертоны не могут одеваться получше? Костюм - это мелочь, его можно надеть для маскировки, то, что Валера засек шпика так быстро, говорит или о крайней неумелости полиции или... или это не полиция. Полицейские шпики шли бы, меняясь, впятером, и никакой чекист их бы в чужом городе не заметил. Тогда кто шпионит за Валеркой? Кого еще может интересовать скромный профессор Эйдорф-Вернер? Белоэмигрантов интересует всякий, кто связан с СССР. Пожалуй, эта версия больше походит на правду.
   Соображая, что к чему, Мещеряков шел не оглядываясь и не сворачивая. Не стоит показывать, что он заметил хвост раньше времени. Если шпик один или, рассчитывая на худший вариант, их двое, то уйти можно и в чужом городе. Только делать это нужно с первой попытки. Днем их группа уже уезжает, все гостиницы шпики обыскать не успеют.