Кроних Григорий. Приключения Неуловимых Мстителей

   Валера приблизился к центру города и увидел громаду собора. И атеистам иногда могут пригодиться большие храмы. Мещеряков подошел к главному входу, остановился, словно ища кого-то в толпе. Посмотрел на часы, потом опять на толпу прохожих. Наконец появился человек, которого ждал Валерка. Упитанный мужчина направлялся прямо внутрь собора. Кивнув ему, как старому знакомому, Мещеряков пропустил немца вперед и сам пошел следом. Раз у него здесь встреча, рассчитал Валерий, то шпики у входа должны чуть притормозить, чтобы не спугнуть "объект". Сам Мещеряков поступил прямо противоположным образом. Едва войдя в полумрак собора, он почти бегом бросился вправо по периметру здания, ища другой выход. Если уж в Медянке у церкви было трое дверей, то здесь их должно быть не меньше десятка. Валера нашел боковой выход, выскользнул на площадь и сразу смешался с толпой прохожих. Отойдя метров тридцать, он позволил себе коротко оглянуться. Никто, похожий на потертого шпика, за ним из собора не вышел. Валера отвернулся и быстро зашагал в сторону гостиницы. По дороге он несколько раз проверял, но хвоста больше не заметил.
   - Наконец-то, Валера, - кинулась к нему в фойе гостиницы Юля, - а я уже начала беспокоиться!
   - Привет, как прошла экскурсия?
   - Хорошо.
   - У меня тоже, - сказал Валерка, опережая вопрос.
   16
   - Остапенко... Остапенко!
   - Я здесь, товарищ Оксана, - откликнулся из темноты подвала чекист, приставленный помогать Ксанке с беспризорниками.
   - Коля, я уверена, что у них тут второй выход есть.
   - Був, - поправил Микола, - да я его рухлядью привалил. За имя ж не угонишься, такие бисовы дяты!
   - Молодец, товарищ Остапенко, - похвалила Ксанка. - Значит, действуем, как договорились: ты ловишь только того мальчишку, которого я укажу. Он верткий и крикливый, хоть и шепелявый. Только когда его поймаешь, можешь ловить следующего.
   - Да ясно, товарищ Оксана. Чекисты осторожно пробрались к месту, где прятались беспризорники.
   - ...а над клестами глоп с покойниском летает!
   - Врешь!
   - Вот те клест - сам от дядьки Савелия слысал! - забожился рассказчик. - Вдоль довоги мелтвые с косами стоят и... тисина!
   - Коля, оратора бери, - шепнула Ксанка. Остапенко кивнул и шагнул вперед.
   - Всем стоять на месте, а то ухи пообрываю!
   - Шухер, братва!
   - Атас, пацаны!
   Беспризорники кинулись к запасному выходу, но, встретив неожиданное препятствие, заметались по помещению. Остапенко кинулся в гущу, а Ксанка старалась держаться ближе к единственному проходу, чтобы не пропустить Кирпича. Часть мальчишек постарше, поняв, что вторая дверь только завалена, стали упорно раскачивать створки. Среди них оказался и Костя. Тут Микола его и настиг. "Ой, пусти, больно!" - попробовал кричать мальчишка, но Остапенко твердо помнил приказ своей юной начальницы и хватку не ослабил. Свободной рукой он прихватил еще одного пацана.
   Услышав знакомый голос, Ксанка двинулась на звук, прихватив пару снующих в панике малышей. Видя, что проход освободился, беспризорники гурьбой кинулись к нему, отталкивая друг друга.
   - Привет, Кирпич, опять ты нам попался! - сделав удивленные глаза, сказала Ксанка.
   - А я опять сбегу! - заявил мальчишка.
   - Это мы еще посмотрим, - встряхнул его Остапенко.
   - Из детдома сбегу, а садить меня не за сто!
   - А иностранца кто бил?
   - Я не бил, - твердо сказал Кирпич.
   - Правильно, ты на шухере стоял, - сказала Ксанка, - выводи их, Коля.
   Некоторое время Кирпич шел, повесив голову, думал.
   - Откуда знаесь? - спросил, наконец, он, глянув исподлобья на Оксану.
   - А кто "сухел" кричал? - ехидно спросила Ксаика. - Тебя, в отличие от дружков твоих, даже в темноте опознать можно.
   - А се ты длазнися, я вообсе нисего говолить не буду!
   - И не надо, у нас свидетель имеется.
   - Немец, сто ли? - презрительно спросил Кирпич.
   - А откуда знаешь, что он немец? - спросила Ксанка. - Я ведь сказала иностранец.
   Мальчишка прикусил язык и отвернулся. Лучше с легавыми вообще не говорить, хитрые они, как лисы.
   - А ты, шкет, зеленый еще, - словно прочитав его мысли, заметил Остапенко, - подрасти сначала, а потом уж выбирай: в тюрьме сидеть или каким-нибудь хорошим делом заниматься.
   - Это пасанов ловить - холосее дело?
   - Нет, немцев бить, - отпарировал Микола, хоть спор с шепелявым, но острым на язык мальчишкой прекратил.
   Пойманных четверых беспризорников посадили в припасенную пролетку и с ветерком доставили по знакомому Кирпичу адресу - на улицу Одесскую в детский дом имени Клары Цеткин. Остапенко караулил мальчишек в приемной, а Ксанка прошла в кабинет к заведующей, забыв закрыть за собой дверь.
   - Здравствуйте, Тамара Васильевна. Я опять к вам с пополнением.
   - Здравствуй, Оксана. Новенькие?
   - Кроме Кирпича, всего четверо.
   - Четверых не возьму, только Кирпича.
   - Но, Тамара Васильевна...
   - И слушать ничего не хочу. Ты у себя начальница, а я у себя. Не могу! Нет места.
   - Очень нужно.
   - Оксаночка, я знаю, но мест нет. Я сколько просила отдать мне правое крыло нашего здания? Пока не будет решения - ни одного воспитанника не приму, - твердо сказала заведующая.
   Кирпич победоносно поглядел на своих приятелей: его принимали, а их нет, а кроме того, он знал, как отсюда сбежать, поскольку однажды уже это проделал.
   - Решение уже есть, - понизив голос, конфиденциально сказала Ксанка. Но пока, Тамара Васильевна, губчека держит часть вашего дома в резерве. Всего на два месяца.
   - Зачем?
   - Через месяц здесь будут чоновцы. Поймите, у нас нет другого помещения.
   - Рядом с детьми? - возмутилась Тамара Васильевна. - Неужели тюрьма так переполнена?
   - Чоновцы - это не бандиты, а части особого назначения, красноармейцы, понятно?
   - А точно решение уже есть? - переспросила подозрительная заведующая.
   - Точно.
   - Хорошо, Оксана, два месяца мы с детьми потерпим, - согласилась Тамара Васильевна, - но ни днем больше!
   - Договорились, - обрадовалась Ксанка. - Принимайте ребят, а я с товарищем Остапенко должна осмотреть помещение под казарму.
   - Вот ключ, - сказала Тамара Васильевна, я от своих сорванцов запираю.
   - Думаете, помогает? - улыбнулась Ксанка, кивая в сторону Кирпича.
   - Помогает, - строго сказала заведующая, - когда начинают понимать, что ломать замки - это плохо. Заводи ребят.
   Остапенко с облегчением сдал мальчишек Тамаре Васильевне. С этой шпаной порой тяжелее приходится, чем с бандитами.
   - Разрешите быть свободным, товарищ Ларионова? - козырнул Микола.
   - А как же приказ начальника отдела по борьбе с бандитизмом?! - громко спросила Ксанка, закрывая за собой дверь кабинета.
   - Но...
   - Осмотреть помещение под казарму без разговоров!
   - Есть, - сказал Микола, все равно не понимая, о каком это приказе Оксана гутарит.
   17
   - Господин штабс-капитан! Господин штабс-капитан! - хорунжий влетел в квартиру Овечкина, словно брал ее штурмом.
   - Что случилось? - Петр Сергеевич вскочил с кресла, в котором отдыхал после обеда.
   - Провал, большевистский агент не приехал! - забыв о субординации, Славкин рухнул на диван.
   - Господин хорунжий! - проревел капитан. - Объяснитесь толком!
   Георгий Александрович подскочил к Овечкину.
   - Поезд прибыл по расписанию, я с тремя помощниками прочесал все вагоны, никого похожего на чекиста с подругой обнаружено не было.
   - Черт, - сказал только Петр Сергеевич, застегивая верхнюю пуговицу на кителе, - ничего поручить нельзя, все нужно самому делать. Где ваши люди?
   - У подъезда ждут-с.
   - Не кривляйтесь, вы же офицер, - поморщился Овечкин. - Список пассажиров вы проверили?
   - Так точно, господин капитан. Все на месте, никакого Мещерякова в поезде не было.
   - Гостиницы?
   - Проверили, никто похожий не появлялся.
   - Странно, - пробормотал Петр Сергеевич, - красные должны были приехать группой. Такой компании не легко затеряться в дороге.
   - Так точно! - крикнул хорунжий, забегая вперед.
   - Болван, - сказал Овечкин, проходя в предупредительно распахнутую дверь.
   Лица агентов у подъезда выражали преданность и благоговение. Никто в наше время не хочет потерять работу, даже такую.
   - Все в такси, - приказал капитан, довольный, что хоть машину не придется искать в тот момент, когда каждая минута на счету. - В компанию "Бруно и сыновья"!
   Славкин сказал водителю адрес, и автомобиль помчался со всевозможной скоростью, обгоняя прочие неторопливые экипажи.
   Швейцар распахнул перед посетителями дверь, в уютном фойе навстречу гостям поднялся секретарь.
   - Господам назначено? Как ваши имена?
   - Назначено, назначено, - бросил Овечкин. - Где герр Бруно?
   - Сын - вы хотите сказать? - стараясь сохранить вежливую улыбку, переспросил секретарь.
   - Ага, сын, - подтвердил Славкин.
   - Простите, господа, но патрон принимает только по предварительной договоренности. Изложите, пожалуйста, ваше дело, и я сообщу вам время посещения.
   - Он здесь, ваш патрон?
   - Господа, герр Бруно не может принять вас и... - секретарь набрал воздуха, - прошу вам покинуть помещение, иначе я буду вынужден вызвать полицию.
   Секретарь сделал шаг к столику, на котором стоял телефон.
   - Секретаря и швейцара связать, - коротко распорядился штабс-капитан.
   - Вы не можете... не имеете права... Агенты бросились на секретаря, скрутили ему руки и заткнули рот галстуком.
   - Как к нему пройти? Кляп на секунду вынули.
   - Направо и прямо, - выпучив глаза, сказал секретарь. - Я подчиняюсь силе.
   - И правильно, - сказал Овечкин. - Двое здесь, остальные - за мной.
   Услышав в коридоре топот, герр Бруно-сын успел только поднять от чертежей голову, как в кабинет ввалилась компания незнакомых людей мрачного вида.
   - В чем дело?
   - Где русские? - гаркнул с сильным акцентом один из вошедших.
   - Русские? - опешил Бруно. - А вы кто?
   - Русские, - ухмыльнулся другой гость.
   - Вы - сумасшедшие, - догадался хозяин кабинета и постарался утопить в кресле свое большое тело.
   - Не прикидывайтесь идиотом, - сказал первый, давая понять, что за своего он не сойдет. - Обыскать!
   Трое стали шарить по кабинету, словно искомые русские могли спрятаться в стенном шкафу, а четвертый господин подошел вплотную к герру Бруно. Небольшая коренастая фигура содержала в себе столько злой энергии, что немцу стало нехорошо, и он мысленно поклялся не интересоваться больше оккультными науками.
   - Где русские? - повторил свой вопрос пришелец из ада. Бруно сжался так, что стал почти таким же, как злобный русский.
   - Хорунжий, - позвал тот, - помогите вспомнить.
   Подручный подошел и с ходу влепил Бруно пощечину, потом следующую и продолжал бы дольше, словно играя в "ладушки".
   - А-а-а, - крикнул немец.
   - Говорите, - попросил Овечкин, - или вы не понимаете мой акцент? Бруно спешно закивал.
   - Понимаю.
   - Где русские? Когда приедут?
   - Они... они уже приехали, неделю назад.
   - Что?!
   - Я лично развез их по местам, где они будут стажироваться, - Бруно понял, что гости огорчены, но надеялся - не настолько, чтобы снова его бить.
   - Меня интересует Валерий Мещеряков, - раздельно сказал Петр Сергеевич. - Он где? Карту сюда!
   - Они все, вся группа, размещены на наших шахтах в Рурском районе, вот тут, - Бруно вел по карте пальцем. - Мещеряков попал в местечко Штольберг вместе с коллегой. Если хотите, туда можно позвонить и...
   - Не стоит, - криво ухмыляясь, сказал Овечкин, - не стоит никому ничего сообщать, и особенно полиции. Вы меня поняли, Бруно-сын?
   - Да.
   Налетчики по команде развернулись и покинули кабинет.
   - Он в полицию не сообщит? - Славкин мотнул головой назад.
   - Нет, я специально его запугал, - сказал Петр Сергеевич, - не о том думаете, хорунжий. Соберите людей, мы едем в Штольберг. В такой заштатной дыре этому чекисту от нас не скрыться! Это даже лучше, чем работать в Кельне.
   - Господин штабс-капитан, разрешите обратиться? - спросил один из агентов.
   - Слушаю.
   - Неделю назад я как раз дежурил у квартиры Эйдорфа, - сказал тот, - и туда заходил какой-то человек.
   - Как выглядел? - Петр Сергеевич крутанулся к агенту на каблуках.
   - Блондин в очках, невысокого росту...
   - Почему не доложили? - Овечкин в бешенстве схватил агента за грудки.
   - Я доложил Ге... Георгию Александровичу, - прохрипел придушенный человечек.
   - Славкин! - взревел капитан, словно от зубной боли.
   - Я решил, что это неважно, тем более, что посетителя они потеряли в Кельнском соборе. Решил, что это случайный визит.
   - Вы чин хорунжего получили случайно, - прошипел Овечкин, - но я позабочусь о том, чтобы есаулом вы никогда не стали!
   - Виноват, господин капитан, - преданно глядя в глаза начальника, сказал Славкин.
   - Быстро организуйте машину, едем в Штольберг, - повторил приказ Овечкин.
   - Есть!
   Хорунжий и остальные поспешили скрыться с глаз рассерженного шефа.
   Приходится работать с теми, кто есть, успокаиваясь, подумал Петр Сергеевич, других людей взять для разведки негде. Вот и Дрозд подвел, ох как подвел... Предупреждал он Леопольда Алексеевича... Хорошо еще, если Дрозд сам обманулся и прислал непроверенную информацию, а если он специально?.. Об этом надо хорошенько подумать, в машине для этого время будет. И план операции опять придется перестраивать на ходу. Хорошо, что он не сообщил полковнику об этом деле, то-то Кудасов бы сейчас орал и, возможно, уже он тряс бы самого капитана за грудки. Предусмотрительность в разведке - первая вещь.
   - Автомобиль подан, господин штабс-капитан! - доложил на крыльце Славкин и распахнул дверцу.
   - Наблюдение за квартирой Эйдорфа можно снять, - сказал, садясь в машину, Овечкин, - все люди понадобятся нам на этой шахте.
   18
   - Коли все так - отличный план, батька, одобрительно покачал головой Илюха Косой.
   - Сведения надежные, перепроверенные, - заверил Бурнаш. - Красные думают, что это они против нас операцию готовят, а выйдет, що мы ее уже сробили! - Довольный атаман подкрутил ус. - Я пока молчал, чтоб кто из хлопцев не сболтнул зря, а зараз выступили, так ты должен все знать, Илья. Ведь ты - мой первый сотник.
   - Я с тобой, батька, в огонь и воду, - пообещал Косой, - но еслив пройдет все успешно, по нашим следам этих самых чоновцев гурьбой пустят со всей Украины. Это мне беспокойно.
   - Не журись, Илюха, тут тоже все продумано. Полковник Кудасов подробную инструкцию прислал, как нам через румынскую границу идтить. Но это, брат, пока секрет. Могу только сказать, что не одну инструкцию, нам еще подмогу с той стороны сделают, коли мы условный сигнал подадим. На том участке границы давно тихо, красные привыкли всласть спать, так что даже небольшим отрядом их оборону прорвем.
   - Хорошо бы, - Косой достал цигарку и закурил.
   - Не то слово, такой боевой отряд, как наш, прославленный в боях с большевиками, всем нужен будет, золотом засыпят.
   - Хорошо бы, - размечтался Косой, - я бы сразу в Париж махнул, имею такое желание.
   - Не все до Парижу доедут, - напомнил Бурнаш. - Ты цигарку досмоли и больше ни-ни, особенно, как в город въедем. И хлопцев своих предупреди, весь расчет, что пока мы до губчека не доехали - нас за своих принимать должны.
   - Ладно, батька, сделаем конспирацию, - сказал сотник.
   Сам атаман пришпорил лошадь и приблизился к голове колонны. Здесь ехали казаки, одетые в специально подобранные кожаные комиссарские куртки, вооруженные не обрезами, а карабинами, и средний в строю Семка держал на стремени древко ненавистного красного знамени. Бурнаш самолично сдернул его со стены одного сельсовета и приберег. Кровавый цвет будоражил память: сколько раз несся атаман в конном строю на такое же знамя, стараясь одним взмахом шашки срубить древко вместе с головой буденновца-знаменосца, а сколько раз приходилось бежать в леса, спасаясь от конной лавы большевиков. А они потом обкладывали эти леса красными флагами, словно волков травили батькиных казачков... Ну да отомстится сегодня краснопузым за всех хлопцев погибших.
   Атаман тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Кто перед боем в тоске память ерошит, тому живым не быть, есть такая примета. А он пока погибать не собирается, он тоже в Париж хочет, или Амстердам какой-нибудь, где бы тот чертов город не находился. Главное - подальше от этих мест, которые скоро начнут прочесывать отряды красноармейцев-чоновцев, спрятанные до поры от людских глаз. Врешь, от Гната Бурнаша не скроешься! Он их, чекистов этих, Мстителей проклятых, насквозь видит.
   Бурнаш объехал все свое войско, вытянувшееся в колонну уже у городской черты. Прискакавший из арьергарда казак доложил, что заставу на въезде в Юзовку убрали тихо, без звука. Атаман кивнул и вдруг вспомнил, что с Мстителями он первый раз познакомился такой же теплой ночью, во время такого же лихого налета на другой город. Красным отрядом тогда руководил Иван Ларионов, и детишки его под присмотром старших находились. А в городской гимназии тогда бурнаши заночевали. Юзовка - цель покрупнее, да и ЧК - не гимназия... Да что он опять чепуху вспоминает, так и беду накликать недолго.
   Пока все шло по плану. Отряд вошел в город без выстрелов, миновал улицу Одесскую, на которой пустая казарма все еще ждала чоновцев, проехал по Пролетарской. Вот он, виднеется, - старый купеческий дом, где засела ЧК.
   - К бою! - скомандовал в полный голос батька. - Вперед!
   Семка бросил о мостовую красную тряпку и достал из-за пазухи пропыленное дорогами всей Украины черное знамя атамана Бурнаша.
   - Ура! Вперед!
   Не скрываясь больше, лавина казаков помчалась в атаку. Караульные на дверях здания пальнули, поднимая тревогу, ответный залп бурнашевцев смел их, как шквал легкую тучку. От выстрелов посыпалось стекло, завизжали рикошетом пули. Близко подскакали казачки к губчека, а кажется, что к сонному сельсовету попали. Тишина такая же, а запах другой, тревожный.
   И тут загорелся у дверей ЧК огонек, пробежал по дорожке и вылился на улицу. Вдруг запылала мостовая под ногами коней, заплясали они, заржали в испуге привычные ко всякому бою казацкие кони. Осветилась огнем вся улица, запах и черная копоть, заметная даже при таком свете, выдали нефть.
   - Вперед, в атаку! - крикнул атаман.
   Бурнаши, видя пламя со всех сторон, поняли, что обратной дороги нет и приступили к зданию. В окна полетели гранаты, но не все из них достигли цели: некоторые взорвались, отскочив от стен под ногами бросавших. Внезапно из левого крайнего окна ударил пулемет, потом застрочил второй, уже с правого фланга. Чекисты оказались неплохо вооружены и проснулись пораньше, чем когда-то бурнаши.
   Илюха Косой успел до пулеметов заложить гранату в двери, взрывом створки сорвало с петель. Бандиты бросились на штурм, спасаясь от кинжального огня "Максимов". В фойе плавало известковое облако, бурнаши искали проход, но все лестницы и двери оказались заложены мешками с песком. Оставленные узкие бойницы ощерились винтовками и дали залп, потом второй.
   - Назад! - крикнул Илюха заметавшимся в панике казакам. Немногие, кто выжил, выбежали наружу и рассредоточились вдоль фронтальной стены, так как от своих их отрезал пулеметный огонь из окон.
   - Вперед! Вперед, трусы! - орал Бурнаш, крутясь под очередями на хрипящем раненом коне. - Илюха, в атаку!
   - Прямо не пройти! - крикнул Косой командиру. - Надо вокруг здания попробовать!
   - Первая сотня налево! Вторая сотня - направо! Марш! - скомандовал Гнат. - Обойдем большевичков с тыла!
   Казаки разделились и пошли в обход. Нефть догорала и не могла помешать маневру.
   - Гранаты есть? - спросил Косой у крестящихся, что живы, хлопцев. Ему протянули пару штук. Илюха прополз под окнами первого этажа до края, встал в простенке и зашвырнул гранаты в окно второго этажа, откуда бил пулемет. После взрыва он стих, и сотник ясно услышал женский крик:
   - Данька!!
   Рядом в окне первого этажа высунулась черная кудрявая голова, и не успел Косой поднять руку с гранатой, как револьверная пуля ударила сотника в грудь, другая толкнула в плечо. Илья упал лицом в стену.
   - Это тебе за командира, - пробормотал Яшка и бросился на второй этаж. Там Ксанка старалась втащить опрокинувшийся пулемет на место в амбразуре окна.
   - Ксанка, как Даня? - крикнул цыган, увидев, что Даниил лежит навзничь в углу комнаты.
   - Помоги!
   Яков рывком поставил пулемет в гнездо.
   - Дышит Данька, - сказала девушка, закусывая до крови губу, чтобы не разреветься. - Бурнаши обходят.
   Ксанка передернула затвор, и пулемет послушно затрясся в ее руках, выплевывая очередь. Яшка склонился к Дане.
   - Держись, командир. Ларионов вдруг открыл глаза.
   - Все... нормально... это... контузия... - тяжелые веки снова закрылись.
   - Я вниз, Ксанка! - крикнул цыган и бросился к заднему выходу из здания, куда мечтал пробиться атаман.
   ... Когда замолк один из пулеметов, Бурнаш снова поверил в возможность победы: разделенный надвое отряд обходил вражеские фланги, по числу чекистов значительно меньше, а купеческий дом - не крепость. Хлопцы из первой и второй сотни почти замкнули кольцо вокруг ЧК, но неожиданно в точке их встречи застучал еще один пулемет. Значит, все-таки кто-то из трех агентов его продал. Мстители опять его переиграли - ждали, заманивали, готовились...
   Гнат дернул повод и отвел коня из зоны обстрела на другую сторону улицы. Дороги наверняка перекрыты, если кто и выживет после штурма, просто так из города не уйдет. Пора переходить к запасному варианту отхода. Бурнаш огляделся вокруг, и ему показалось, что в подъезде ближнего дома мелькнул огонек, буквально искорка или блик. Атаман достал револьвер, спешился и подкрался к подъезду. Благодаря пожару на противоположной стороне, здесь казалось еще темнее. Присмотревшись, атаман различил контуры фигуры, он обошел человека сбоку и ткнул дулом под ребра.
   - Любуешься фейерверком, сука? - спросил Бурнаш.
   - Я - найн, - вздрогнул человек.
   - Значит ты, Дрозд немецкий, на обе стороны стучишь?
   - Нет, я не знал, поверьте, атаман. Я все точно передал, что слышал.
   Гнат ощупал карманы Эйдорфа и, не найдя оружия, отобрал бинокль. Штука увесистая, не хотелось бы таким получить в темноте по голове.
   - Честное слово, - бормотал профессор, - я не меньше вашего хотел попасть внутрь этого дома. Зачем мне вас обманывать?
   - Теперь я тебе, гадина, не верю, - сказал Бурнаш.
   - Если бы я вас обманул, то не был бы здесь, вы же знаете мой адрес!
   - Может, ты так надеешься на своих дружков-чекистов, что меня уже в покойники записал?
   - Я готов рассказать вам все, что знаю, - сказал Эйдорф. - Я расскажу даже, почему я стал на вас работать.
   - Только коротко, не тяни время - пристрелю. Твоя работа кончилась, а у меня еще есть кое-какие дела... Пошли к тебе, - Бурнаш снова ткнул пистолетом, и они стали подниматься наверх.
   19
   Валерий и Юля жили в Штольберге уже третью неделю. Устроились они очень хорошо: сняли две комнаты в доме у рабочего с их же шахты. Густав Андерман был пролетарий с двадцатилетним стажем, трудиться на шахтах он начал еще до первой мировой, о чем свидетельствовала угольная пыль, навсегда въевшаяся в руки. Точно такие же руки видел Валера у рабочих в Юзовке, но пока немногие из его соотечественников могли похвастаться, что имеют работу. Жена Густава Эльза была домохозяйкой, а пятнадцатилетний сын Мартин подрабатывал официантом в местном ресторанчике. А еще он заглядывался на Юлю - взрослую девушку-инженера, приехавшую из далекой и загадочной страны СССР. В отличие от молчаливого отца, он любил болтать с постояльцами и часто гостил в их комнатах. Мартин так увлекся, что стал даже всерьез изучать русский язык.
   Снимать жилье было дешевле, чем жить в гостинице, да к тому же, как пояснил служащий фирмы "Бруно и сын", дом Андерманов стоял рядом с остановкой, откуда подвозили сотрудников шахты до работы. Правда, когда выяснилось, что возят только инженеров и клерков, а самих шахтеров в автобус не сажают, то Валера и Юля стали ходить на работу пешком вместе с Густавом. Вставать приходилось пораньше, зато идти с шахтерами было веселее. Густав редко вставлял слово, а вот молодые рабочие наперебой расспрашивали ребят о России и революции, о том, какая теперь жизнь строится в их стране. Местные инженеры не одобряли дружбу русских с простыми шахтерами, но учили своему делу стажеров добросовестно, ведь за это фирма получала плату золотыми российскими червонцами и американскими долларами.
   Смена кончилась, как обычно, в четыре часа, и к пяти Валера с Юлей вернулись на квартиру. Парень присел на скамейку у дома и закурил подряд вторую папиросу. Он сегодня провел весь день в шахте, а там не посмолишь.
   - Я быстренько переоденусь, - сказала девушка и упорхнула в дом. Там было тихо, хотя обычно в это время Эльза готовила к приходу мужа обед, гремела на кухне сковородками и кастрюлями. Должно быть, она еще не вернулась из магазина, решила Юля и поднялась на второй этаж - к своей комнате. Ей показалось, что она чувствует легкий запах сигар, но Юля не обратила на это внимания и распахнула свою дверь. Запах стал резче, а в ее кресле напротив двери оказался незнакомый мужчина, который, ухмыляясь, пускал вверх колечки густого вонючего дыма. Юля отпрянула от двери, но сзади ее подхватили сильные руки и затолкнули в комнату.
   - Кто вы такие?! Что вам нужно?! Я буду кричать!
   - Кричите, барышня, кричите, - сказал по-русски незваный гость, никто вас не услышит, кроме тетушки Эльзы. Но она сама находится в затруднительном положении и потому не сможет вам помочь. Так что лучше присядьте, и мы спокойно поговорим.
   Руки толкнули девушку на диван, и теперь она могла видеть второго бандита, он был весь какой-то потертый, с тусклым лицом шпика.