Крышталев Владимир. Игры богов

   Сквозь витражи в зал лился свет, насыщенный чистыми и приятными глазу цветами. Это-то, наверное, и создавало атмосферу праздника, удивительно гармонично сочетаясь с обстановкой. Н-да, здесь жили люди со вкусом.
   Марго перехватила мой взгляд:
   – Нравится? Я развел руки:
   – Просто нет слов.
   – Я сама выбирала этот дом. Сейчас таких много пустует, их можно купить за бесценок.
   – Почему? – полюбопытствовала Наташа.
   – Местные жители просто не могут себе позволить такую роскошь. У них нет денег. Вот они и селятся в районах победнее, – объяснила Марго.
   – Неужели правительство не может как-то решить этот вопрос? Все-таки хозяева на Горвальдио они…
   Марго развела руками:
   – На Горвальдио еще нет собственного правительства. А галактическому такие мелочи незаметны.
   – Как нет правительства? – изумился я. Пожав плечами, хозяйка дома продолжила:
   – Да и вообще местные жители здесь уже не хозяева.
   Эта фраза словно подвела черту всему диалогу. Я прекрасно понимал, о чем она говорит, поэтому ничего не сказал. На некоторое время воцарилось молчание.
   Мы сидели в удобных креслах за огромным круглым столом, сделанным из добротного дерева, и пили чай. Поражаясь просторам зала, я подумал, как здорово, наверное, жилось людям на этой планете. Вечное лето, никаких проблем с отоплением, никаких дровяных сараев и пней вокруг города. Можно было, не задумываясь, отгрохать вот такую домину – и все проблемы сводились к тому, чтобы разыскать достаточное количество камня. Рай.
   Ладно. Кажется, пора бы поговорить о том, для чего мы сюда прилетели.
   – Марго, – начал я.
   – Да? – ее внимание в тот же миг полностью обратилось ко мне.
   Немного подумав, как бы поудобнее построить вопрос, я в конце концов спросил напрямую:
   – Что произошло на Менигуэне? Она насторожилась:
   – Наверное, я чего-то не улавливаю. Что-то произошло?
   – Почему ты так спешно перебралась сюда?
   – Ах, это… Ко мне приехал Эрик и сказал, что меня ждут на Горвальдио. Извини, что не смогла предупредить.
   За ее мягкую улыбку ей можно было бы простить все, что угодно.
   Да, но как насчет иголки в моей шее?
   Наташа молча слушала разговор, даже не делая попыток вмешаться. Краем глаза я наблюдал за ней, однако сейчас ее лицо было непроницаемым. Только что-то странное скользило во взглядах, которые она изредка бросала на Марго.
   – Когда вы улетели?
   – Следующим утром. Часов в девять, – теперь в голосе хозяйки почувствовалась тревога. – Ты чего-то не говоришь. Что случилось?
   – Меня, – я попытался заставить свой голос звучать ровно, – меня пытались убить. В то же утро. Немного раньше.
   Марго вскочила:
   – Как?!
   – Врачи обнаружили крохотную иголку, торчащую из моей шеи. Яд.
   – Это… Господи, Алексей, нам нужно поговорить!
   Испуг на ее лице был неподдельным. Я во второй раз видел, как она теряет самоконтроль. Иначе как объяснить то, что она назвала меня настоящим именем? Выходит, она не знала?
   Ее оговорка не прошла незамеченной. Наташа вопросительно взглянула в мою сторону.
   – Марго, я ведь для этого сюда и пришел.
   – Нет…
   Она взмахнула рукой, а потом сделала то, чем я искренне восхитился. По ее лицу пробежала целая гамма чувств, и через миг оно снова стало спокойным. Марго неторопливо опустилась в кресло. Она взяла себя в руки!
   – Шен. нам нужно встретиться, – сказала она тихо. – Наедине.
   Наташа тут же начала подниматься:
   – Я могу уйти.
   Марго, опять вскочив, легко накрыла ее руку, лежавшую на столе, ладонью:
   – Погоди, Наташа! Торопиться некуда.
   Вот это мне, безусловно, и нравилось в Маргарет! Необыкновенная человечность в общении, обаяние, приветливость. Доброта.
   И все же…
   Хотел бы я знать, почему не верю ей до конца?
   Наташа послушно села. Марго налила всем еще по чашке чаю, посмотрела, удобно ли мы устроились, и вернулась на свое место.
   Следующий час мы болтали о всевозможных пустяках. Потом Марго сказала:
   – Простите, мне нужно уйти. Если вам удобно, располагайтесь, пожалуйста, здесь. Чувствуйте себя как дома.
   Я хотел поблагодарить, но вдруг заговорила Наташа:
   – Нет, спасибо. Мы хотим посмотреть город. Хозяйка кивнула:
   – Конечно. Посмотреть тут есть на что. Заходите, когда устанете.
   Распрощавшись, мы вдвоем с Наташей вышли на улицу.
   – И куда пойдем? – поинтересовался я.
   – Я возвращаюсь на корабль, – ответила Наташа. – А тебе еще нужно будет встретиться с ней.
   Гм. Это звучало как: «Тебе со мной идти нечего». Весьма недвусмысленно.
   И пока я размышлял, чем заслужил такое к себе отношение, Наташа добавила:
   – Но лучше бы ты этого не делал.
   – Почему же?
   – Не знаю. Просто она говорит не то, что думает… Алексей.
   Резко повернувшись, она зашагала прочь. А я с тоской подумал: ну вот, опять то же самое!
   Раньше на Горвальдио тоже существовали богатые и бедные. Чтобы понять это, достаточно было пройти по городу всего несколько кварталов. Громадные хоромы сменялись более скромными, а дальше и вовсе шли трущобы, где покосившиеся деревянные, домики подпирали друг друга. Здесь улочки сужались и становились невообразимо грязными. И еще запутанными.
   Побродив немного в этом лабиринте, я поспешил выбраться туда, где почище. А на душе остался какой-то мутный осадок.
   Богатство и нищета. Всегда. Везде. Рядом. Два полюса, немыслимые друг без друга. Две стороны жизни. Исчезнут ли они когда-нибудь?
   У одного из домов побогаче я наблюдал следующую картину.
   К парадному входу подошел какой-то человек. Постоял чуть-чуть, потом решительно позвонил.
   Спустя минуту дверь открылась.
   – Снова ты! – послышался женский голос. – Убирайся!
   Человек что-то сказал, на таком расстоянии слов было не разобрать.
   – Я сказала убирайся! – хозяйка шумно захлопнула дверь. Однако через пару секунд опять открыла. – Уходи, иначе я позову полицию. Ходят здесь всякие бродяги…
   Дверь еще раз захлопнулась.
   Заинтригованный, я поспешил к уже спускавшемуся на мостовую незнакомцу. На оборванца он явно не был похож.
   Когда я догнал его, он медленно шел по улице, засунув руки в карманы. На вид ему было около тридцати.
   – Привет!
   Он с интересом взглянул на меня и, прежде чем ответить, выдержал небольшую паузу: – Привет. Я кивнул в сторону дома:
   – Проблемы?
   Незнакомец оглянулся и пожал плечами:
   – Да уже надоело. Этот дом принадлежал моим родителям. А теперь я не могу получить его обратно.
   – Как так?
   Парень снова осмотрел меня:
   – Странно. Вы первый, кого это интересует. Он зашагал дальше. А я пристроился рядом. Так мы шли довольно долго. Потом он остановился и повернулся ко мне:
   – Вы действительно хотите услышать, что произошло?
   – Да, – ответил я спокойно.
   – Ваши люди отобрали мой дом и продали его своим соотечественникам. И так поступили не только со мной.
   В его голосе чувствовалось возмущение, но лицо оставалось бесстрастным. Да и вообще держался он с достоинством. Чувствуются аристократические корни, подумал я.
   – Мне очень жаль…
   – Вы думаете, я впервые слышу эту фразу?
   – Предполагаю, что нет. Парень кивнул:
   – Правильно предполагаете. —
   Вздохнув, он продолжил:
   – Ладно, я зря злюсь. Вы-то не имеете никакого отношения к этому делу. Простите.
   – А как так получилось с домом? Вас просто взяли и выселили?
   – Да нет. Все было проще…
   Все было проще.
   Десять лет назад в небе Горвальдио впервые появился корабль. Население тогда испытало настоящий шок, несмотря на всю предварительную подготовку. Но человечество пришло с миром – и было принято. Конечно, не обошлось без шероховатостей, однако в целом проблем не возникло.
   Проблемы возникли позже.
   Чтобы немного оздоровить обстановку на планете, правительство запланировало целый ряд мер. Одной из них было направить способных ребят на учебу в университетах Галактики. Мой случайный знакомый попал как раз в эту категорию. Его родители, принадлежа к просвещенным кругам, не возражали, да и ему самому было интересно. И вот на восемь лет он уехал из дому.
   – Сказать, что я жалею об этом, было бы неправдой, признался он. – Но потом я вернулся…
   Родная планета встретила своего блудного сына неприветливо. Первым ударом стало известие о смерти родителей.
   – Я ничего не знаю о причине их смерти. Уверен лишь в том, что за восемь лет они просто не могли состариться. Помню, как они меня провожали…
   В их доме теперь жили совершенно чужие люди. И они отнюдь не обрадовались возвращению законного наследника, напрочь отказавшись признавать его права на дом. Он обратился к юристам, однако, покопавшись в кодексах, те сообщили, что с точки зрения закона его позиции очень слабы. Дело в том, что норм, регламентировавших бы такие отношения, на Горвальдио принято не было. А в общегалактических насчет наследства существовала уйма оговорок, и все не е пользу моего нового знакомца.
   – Тогда я предложил перекупить дом у новых владельцев, – рассказывал он. – Во время учебы я поднакопил денег и мог себе это позволить. Однако они уперлись – и ни в какую.
   – Но если у вас были деньги, почему вы не купили дом по соседству? Здесь, говорят, их много пустует.
   – Парень недоуменно взглянул на меня:
   – Ведь это же был дом моих родителей!
   Н-да. Кажется, мне не суждено этого понять.
   Мне, никогда не испытывавшему ностальгии путешественнику, трудно постигнуть умонастроения людей, всю жизнь проживающих на одном и том же месте. Да еще говорящих при этом о корнях. Наверное, это скучно. Впрочем, они-то так не думают.
   Значит, правы древние. Каждому свое.
   В любом случае за парня было обидно. Он совсем не заслужил такой несправедливости по отношению к себе. Тем более несправедливости глупой и необоснованной.
   Я почувствовал, как меня охватывает давно знакомое желание вмешаться. Дурацкое желание. Не для того я прилетел на Горвальдио, чтобы заниматься поисками правды для местного населения. Да и что я мог сделать так, походя? Нет, сейчас нужно высказать свое сожаление и расстаться. Слава богу, жизнь уже научила меня, что из хороших намерений получаются наихудшие результаты.
   Парень тем временем продолжал:
   – Я пробовал взывать к их совести… Ну да вы сами видели, что из этого получается. «Мне очень жаль…» – хотел сказать я.
   – Кажется, нам следует вернуться, – сказал я.
   – Что? – переспросил парень. Я подмигнул:
   – Сделаем еще одну попытку.
   Он с сомнением покачал головой, но я заметил, как в его глазах вспыхнула надежда.
   Всю дорогу, пока мы возвращались, я задавал себе один и тот же вопрос: зачем мне это надо? Видно, маловато неприятностей сваливалось на мою голову в последнее время.
   На улице мало что изменилось. Прохожих здесь по-прежнему почти не было. Мы подошли к дому и поднялись по ступенькам. Я позвонил.
   Внутри послышались шаги. Дверь открылась.
   На пороге стояла женщина примерно моего возраста. Ее можно было бы даже назвать красивой, если бы не кислое выражение лица. Выражение это лучше всяких слов свидетельствовало о взглядах его хозяйки на жизнь.
   – Добрый день, – она сделала попытку улыбнуться, но смотрелось это жутковато. После таких улыбок собаки, визжа, разбегаются по подворотням, а птицы спешат освободить небо.
   Потом она увидела моего спутника, и этот намек на приветливость мгновенно исчез. Лицо начало багроветь.
   – Это снова… – В ее голосе появились визгливые оттенки.
   Во мне потихоньку, помимо моей воли, закипало отвращение. Это был один из тех моментов, когда мне становилось стыдно за весь человеческий род.
   Стыдно перед самим собой.
   – Простите за беспокойство, – я вежливо кивнул. – Я бы не стал нарушать ваш покой, но по долгу службы мне необходимо задать вам несколько вопросов. Дело касается вот этого гражданина.
   Мой официальный тон подействовал на хозяйку отрезвляюще.
   – Разрешите? – я шагнул в открытую дверь.
   Она еще не успела ничего сообразить, поэтому автоматически отступила в сторону. Мы вошли.
   Дом во многом напоминал тот, где жила Марго. Снова разноцветные витражи, высокие потолки, простор залов.
   Хозяйка наконец опомнилась:
   – Собственно…
   – Давайте присядем, – предложил я, кивнув в сторону кушетки. И, опять не дожидаясь приглашения, прошел в указанном мною направлении, увлекая за собой своего случайного знакомого.
   Закрыв входную дверь, хозяйка последовала за нами. Очевидно, покорившись неизбежному.
   Наглость – второе счастье?
   В этот момент мне самому стало любопытно, как я, не имея ровным счетом никаких полномочий, собираюсь отстаивать призрачную «справедливость»? Призрачную потому, что хозяйка была по-своему права. Она ведь не присвоила дом, а купила. И от этого просто так не отмахнешься. «Ну что, чью справедливость будем отстаивать?» – усмехнулся я мысленно.
   Но женщину не связывали с этим домом ни традиции, ни воспоминания. Она могла бы преспокойно вместо него купить любой другой в округе и жить там так же хорошо, как и здесь. Единственное, что могло удерживать ее, – врожденное упрямство.
   С парнем дела обстояли совсем по-другому. И меня раздражало это отсутствие со стороны хозяйки элементарного уважения к чужим ценностям. Порок, заслуживающий всяческого порицания. Да и наказания, если уж на то пошло.
   Жаль, что местное население не практикует каннибализм. Каннибалы обычно быстро и качественно решают подобные недоразумения. Ну и от пороков избавляют.
   – Позвольте мне в нескольких словах сформулировать проблему, – тем временем говорил я. – В данный момент юридически вы являетесь владелицей дома.
   Женщина кивнула и открыла рот, однако вставить замечание я ей не дал.
   – Хорошо. Вы, – я повернулся к парню, – претендуете на владение домом по праву наследования.
   Он тоже кивнул. Сказать, правда, ничего не пытался.
   Уже достижение. Оба спорщика со мной согласились. Начало положено.
   Я снова обратился к хозяйке:
   – Вы отстаиваете свое право жить в этом доме, поскольку приобрели его на совершенно законных основаниях.
   – Безусловно, – она все-таки вклинилась в мой монолог.
   Я поднял руку, показывая, что еще не все сказал, и женщина опять замолчала.
   – Ваши позиции безупречны, – сообщил я ей.
   Кажется, мое утверждение успокоило ее. Она с чувством превосходства посмотрела на парня.
   Мысленно я оскалил зубы – как собака, которая собирается укусить. Если б был собакой – точно укусил бы. Ну откуда столько злорадства?!
   – Теперь вы, – я снова повернулся к парню. – Вы родились в этом доме…
   И, не обращая внимания на хозяйку, я начал почти дословно пересказывать всю историю, услышанную от него же. Он слушал молча и лишь изредка кивал. Хозяйка тоже слушала, что для меня было гораздо важнее. Ей сейчас не имело смысла противоречить мне, потому как я уже признал ее правоту. Конечно, она хотела поскорей узнать, зачем я вообще явился… ну да это подождет. Важно, что она слушала.
   Не знаю, хороший ли из меня рассказчик, но когда я закончил, во взгляде женщины поубавилось самоуверенности. Кажется, чужая позиция стала доходить до нее.
   А я поздравил себя с маленькой победой.
   – Вот такие обстоятельства, – подытожил я. – Благодарю вас. Целью моего визита как раз и было четкое выяснение ваших позиций. Спасибо за содействие.
   Я встал. И боковым зрением заметил изумленное лицо хозяйки.
   – То есть вы не будете меня убеждать отказаться от дома в его пользу? – она кивнула в сторону парня.
   Пожав плечами, я ответил:
   – Убеждать – не моя профессия. Я всего лишь собираю информацию. Наш департамент сейчас занимается этой проблемой, и к началу следующего года мы планируем ее решить. Ваш случай не единственный. Это заставляет нас искать различные подходы, и как можно скорее.
   – И как вы собираетесь решить эту проблему? Я опять пожал плечами и улыбнулся:
   – Пока не знаю. Это ведь не от меня зависит.
   Хозяйка вздохнула.
   Мой взгляд остановился на ее подбородке, затем плавно сбежал вниз, слегка зацепившись на талии и ножках. Снова поднялся к подбородку и повторил весь путь. Мимолетный, но весьма недвусмысленный взгляд.
   Конечно, она заметила. Чуточку развела плечи и правой рукой поправила прическу.
   Я не позволил себе ухмыльнуться – даже мысленно. До победы еще далеко.
   В этот момент на моем лице отражалось мучительное колебание. Наконец я решился:
   – Можно пару слов наедине? Хозяйка кокетливо улыбнулась:
   – Да, разумеется.
   Парень все понял правильно. Он встал и вышел на улицу.
   – Подождите меня, наш разговор не отнимет много времени, – сказал я ему, провожая, и еле заметно подмигнул.
   Когда мы остались с глазу на глаз, я заговорил:
   – Впрочем, мне не хотелось бы, чтобы такая симпатичная женщина оказалась в беде. Поэтому я скажу – только вам, – что планируется сделать. Вопрос будет решен, вероятно, в пользу местного населения. То есть все сделки купли-продажи домов в подобных случаях объявятся недействительными, – заметив изменение выражения на лице хозяйки, я добавил:– О, не беспокойтесь, деньги вам будут возвращены. Все законно, вы ведь имеете дело с правительством. Таким образом вроде бы никто не пострадает, а интересы коренного населения будут соблюдены.
   – Что же, меня просто выгонят на улицу?
   – Фактически да. Вам возвратят все деньги и предложат купить другой дом. Из тех, которые были ничейными. Но вы-то понимаете, что так поступят не только с вами. Число желающих купить дом резко возрастет, соответственно вырастут и цены.
   Она кивнула и спросила:
   – Что же мне делать?
   «Думать!» – рявкнул я мысленно. Неужели трудно своим умом дойти? Ведь почти все разжевал.
   – Вы можете сейчас продать дом этому парню, – я кивнул на дверь, – ведь он, кажется, согласился платить. И купить другой, убедившись предварительно, что он никому не принадлежит. Это первое, что приходит мне в голову. Может, вы придумаете что-то еще. Только прошу вас, об этой информации никому ни слова. Она пока держится в секрете. Пусть же это останется между нами.
   Теперь мой взгляд был куда более откровенным. Кажется, она даже немного покраснела.
   – Спасибо вам, – вдруг сказала она. И улыбнулась – почти нормально.
   Хозяйка принадлежала к людям, которые быстро принимают решения. Я и не думал, что все получится настолько гладко.
   Прежде всего пришлось звать парня назад. Под моим контролем переговоры прошли как положено, потом заинтересованные стороны составили договор, сходили в соответствующие инстанции, и буквально через несколько часов дом уже официально принадлежал моему случайному знакомому. А бывшая владелица переезжала в другой – кстати, ничуть не хуже.
   Картина, достойная умиления.
   Честно говоря, я был более чем доволен. Чуть ли не в первый раз моя задумка сработала настолько идеально. Я-то думал, парню придется подождать несколько неделек, пока хозяйка будет решаться, да и вообще она могла раздумать. А тут такое везение.
   Уже много позже мне в голову пришла мысль: а не связано ли это с моими новыми способностями? Может, я способен и внушать?
   У хозяйки, впрочем, были реальные причины благодарить меня. Рано или поздно вопрос местного населения решится, причем вполне вероятно, что именно так, как я обрисовал. Единственная действительно сомнительная часть моего рассказа – то, что это случится в течение года. Ну да чем черт не шутит. Может быть и такое.
   Так что муки совести меня не беспокоили.
   Парень долго выражал мне свою признательность:
   – Вы сделали невозможное! Я просто не могу поверить! Спасибо! Наверное, сами боги пересекли ваш путь с моим.
   Вот. Еще один верующий. При чем здесь боги?..
   Всего-то обычное человеческое участие.
   Со всей этой культурной программой я вернулся к Маргарет намного позже, чем планировал. Солнце уже скатывалось к горизонту, и вечер нетерпеливо выглядывал из-за углов улиц.
   – Проходи, Алексей, – просто сказала Марго, открыв дверь.
   В доме что-то неуловимо изменилось. Оглядевшись, я понял, что это из-за освещения. Когда я здесь был в прошлый раз, солнце светило почти прямо сверху. А витражи делались так, чтобы при изменении угла падения лучей менялась и цветовая гамма.
   Красиво.
   Преобразилась и Марго. Она сменила свой довольно строгий деловой костюм, в котором мы с Наташей встретили ее днем, на вечернее платье. Последнее было зеленым – чуть светлее того, что она надевала на Менигуэне. Зеленый цвет ей действительно шел.
   И снова никаких украшений. Лишь неизменный браслет на правой руке.
   – Ну как тебе город? – спрашивала тем временем Марго.
   Я пожал плечами:
   – С размахом строили. И со вкусом. Но он знавал и лучшие времена.
   – Да, здесь быстро все разрушается. Сырость… Пойдем.
   Она взяла меня за руку и увлекла за собой. На этот раз мы направились не в гостиную, а на второй этаж. Поднявшись по белоснежной лестнице, мы вошли в одну из дверей и очутились в небольшой комнатке с наклонным потолком из стекла, обильно освещенной косыми лучами заходящего солнца. Здесь не было витражей, а высота здания давала возможность без помех наблюдать закат. Город лежал внизу – прекрасный и пустынный, и оранжевые лучи раскрашивали белые стены.
   В комнатке был накрыт стол. На двоих.
   Марго пригласительным жестом указала на кресло, а сама села напротив.
   Наклонный потолок переходил в стеклянную же внешнюю стену, и мы расположились к этой стене боком. Таким образом и я, и Марго могли видеть, что происходит снаружи.
   …Могли наблюдать приход вечера.
   Все-таки она неравнодушна к красоте, подумал я.
   – Алексей, – в голосе Марго вновь почувствовалось беспокойство. – Что случилось на Менигуэне?
   Я пересказал ей все, что узнал от Наташи. Не густо, конечно.
   Марго долго молчала. Я не выдержал:
   – Ты что-то хотела мне сообщить? Она словно очнулась.
   – Я… Алексей, я даже не знаю, как мне извиняться перед тобой. Ведь это из-за меня… Тебя едва не убили.
   Где-то в глубине моего мозга ехидный голос проскрипел: «Трогательная забота!» Стараясь обращать на него как можно меньше внимания, я сказал:
   – Ладно, Марго, меня все-таки не убили. Ты имела в виду нечто другое, когда говорила, что нам нужно встретиться наедине. Что?
   Моя собеседница опустила глаза.
   – Алексей, Эрик появился у меня в то же утро, когда тебя пытались убить. Сейчас я уверена в том, что он прилетел на Менигуэн раньше. Возможно, еще предыдущим вечером. Обнаружив, что меня нет дома, решил понаблюдать…
   – И увидел нас вместе? Марго кивнула:
   – Иначе я не представляю, как он мог выйти на тебя. Но мне он не говорил ничего. Значит, меня в чем-то подозревают. Алексей, мне нужна твоя помощь.
   – Я ведь обещал помочь. Что нужно сделать?
   – Завтра собирается Совет…
   При этих словах я дернулся. Марго быстро взглянула на меня, но, увидев, что я не собираюсь ничего спрашивать, продолжила:
   – Да, здесь, на Горвальдио. Я прошу тебя пойти туда со мной.
   – Гм.
   Я задумался. Замечательно. Добровольно лезть в яму со змеями!
   – И что на Совете?
   – Ты выступишь как пострадавший и скажешь, что Эрик пытался тебя убить.
   – Наверняка-то я не знаю. Может, это был вовсе не Эрик.
   – Больше некому.
   – Возможно, ты и права. Но я не видел, что это был Эрик.
   Марго печально вздохнула:
   – Алексей, ты должен сказать, что видел. Иначе нам не поверят.
   Я внимательно посмотрел ей в глаза.
   – Марго, это называется лжесвидетельствование, и любая система моральных норм его запрещает. В том числе моя личная.
   – Понимаю. Но я не вижу другого выхода. Если меня исключат из Совета, это будет полный провал. Эрик не остановится ни перед чем.
   – Должен существовать способ его остановить, – упрямо возразил я.
   Моя собеседница отрицательно покачала головой:
   – Другого способа нет. Завтра решается все.
   Солнце коснулось края горизонта. И теперь казалось, будто оно начало двигаться быстрее.
   Мы, не сговариваясь, замолчали.
   Было что-то величественное в том, как дневное светило желало этому миру доброй ночи, уступая свое место миллиардам маленьких звезд. Вот оно погрузилось уже наполовину, вот осталась треть, четверть…
   – Может, получится увидеть зеленый луч, – тихо произнесла Марго. Я так и не понял, в шутку или всерьез.
   Зеленого луча мы, конечно, не увидели. Праотец огня с небрежной торжественностью бросил последний взгляд на застывший город и безмолвно скрылся. Наступили сумерки.
   – Ты веришь, что зеленый луч приносит счастье? – спросил я, разбивая тишину. Марго улыбнулась:
   – Верю. Глупо, да?
   – Ну почему же…
   – Знаю, что глупо. И все-таки хочется увидеть хоть раз в жизни. А вдруг правда? – она вздохнула, – Да и красиво, наверное.
   Темнело быстро. На небе уже появились первые звезды. В комнате воцарился приятный полумрак.
   Невольно я вспомнил вечер на Менигуэне. И лишь сейчас осознал, как много нового привнесла в мою жизнь Марго. Она ведь не ограничилась простым деловым знакомством. Она не только подарила мне мысленное зрение. В ее обществе я, пожалуй, впервые ни на миг не смог забыть о том, что разговариваю с женщиной.