Но потом Мастерс увидел, что лес становится светлее. По его телу пробежала дрожь, так как он осознал, что лес кончается всего лишь в нескольких сотнях метров отсюда. Он вырвался из гущи толстых деревьев и оказался на ровной открытой болотистой площадке в конце обширного озера. Он вытянул шею, оглядывая местность. Болото простиралось вокруг озера и замыкалось крутыми скалистыми холмами. Надежда быстро найти убежище померкла. Если он собирался его найти, то должен был перескочить через холмы до того, как появятся его преследователи. Это было вполне осуществимо.
Температура «Феникса» находилась полностью под контролем. Сейчас, не имея никакого шанса остаться вне видимости. Мастерс решил использовать прыжковые реактивные двигатели, чтобы перескочить большую часть расстояния до крутых холмов. Он развернулся на запад и включил управление. С нарастающим напором ракеты, встроенные в ноги боевого робота, разогнались, глубоко вдавив его в кресло. «Феникс» рванулся вверх и вперед, летя в воздухе по низкой дуге. Когда ноги робота вырвались из мелкой болотной воды, реактивные двигатели задымили белым. Мастерс расслабился, добиваясь равновесия. Когда он достиг этой цели, то слегка выдвинул ноги робота вперед, чтобы опереться на них при спуске.
Он с грохотом приземлился в мелкую воду, при этом боевой робот погрузился в болотную жижу до самых колен. Это было и хорошо и плохо. Хорошо, потому что вода помогала быстрее отводить тепло после прыжка. Плохо, потому что Мастерсу требовалось время, чтобы выбраться из ям, которые только что вырыл робот.
Когда робот летел по воздуху, никого поблизости не было видно, поэтому Мастерс решил включить свои сенсоры и выяснить, как действуют противники. Когда монитор замерцал, оживая, он увидел, что голубые квадраты, отмечающие машины Белграда и Спинарда, подправили курс и направились за ним через лес. Он должен был включить экран дальнего действия, чтобы увидеть Валентину. Она осталась далеко позади, но, увы, недостаточно далеко.
Мастерс предпочел использовать возможности нейрошлемного управления, а не рукоятки, чтобы вытащить ноги из болота, потому что шлем давал большие возможности при маневрировании. Когда Мастерс задумывал движения, которые он хотел получить от ног робота, он делал легкие подобные шажки собственными ногами. Не нужно было полностью воспроизводить ходьбу робота, достаточно было, чтобы нейрошлем получал импульсы движения из мозга. Это требовало сноровки: слишком энергичный шаг, слишком сильное напряжение мысли — движения робота станут неустойчивыми и дикими, похожими на взмах ногой с высоким поднятием, как у девиц из шоу, — и боевой робот, вероятней всего, опрокинется на спину. Слишком вялые движения и напряжение мысли — и робот останется неподвижным и безмолвным. Водитель боевого робота должен знать, сколько именно силы и какое напряжение мысли требовалось в каждом конкретном случае. Сейчас, когда робот на несколько метров провалился в болото, требовалось гораздо большее усилие, чем при обычном подъеме, но, как только нога высвободится из воды, усилие нужно уменьшить. Имея опыт многих лет управления роботом. Мастерс быстро освободился из трясины и двинулся к более высокому месту болота. Он слегка еще проваливался, но цель была близка. Еще два прыжка — и он доберется до холмов. Мастерс снова включил большим пальцем управление прыжковыми ракетами, пролетел по воздуху и опять провалился в болотную жижу.
Выстрелы в спину ударили неожиданно, как раз тогда, когда он погружался. Преследователи добрались быстрее, чем ожидал Мастерс. Ракеты дождем сыпались на «Феникса», раскачивая его взад м вперед. Меткое попадание пробило в каком-то месте защиту и заставило мигать на приборной доске красную лампочку. В первую очередь требовалось получить свободу движения. Он все еще был достаточно далеко от преследователей, так что оставался труднодоступной целью. Но пока он все же оставался в болоте...
Роботы приближались к нему, осторожно сокращая расстояние, избегая затруднительного положения, в котором оказался Мастерс. Ближе и ближе... Мастерс вытащил правую ногу боевого робота и поставил ее на более твердую почву. Лазерный огонь настигал его. Выстрелы так повредили спину «Феникса», что он был вынужден прекратить высвобождение из болота и повернуть своего робота грудью к Белграду и Спинарду, чтобы подставить их выстрелам более целую броню. И пока они были на виду, он навел перекрестие прицела на Белграда. Оставалось только немного двинуть желтый кружок, так как робот противника двигался навстречу. Мастерс был в ловушке и стоял без движения, но прямолинейное приближение Белграда сделало его почти такой же неподвижной целью. Он нажал последовательно на каждый из спусковых крючков рукоятки, посылая заградительный огонь из ракет, большого и импульсных лазеров. Белград как раз начал движение вправо — это было именно то, чего ожидал от него Мастерс. Выстрелы попали в цель, выбив сноп искр из правой руки робота.
Нанеся противнику некоторое повреждение, Мастерс переключил свое внимание на высвобождение из болота. Он сконцентрировался, успокоился, не обращая внимания на направленные в него выстрелы, сосредоточился только на движении робота. Сначала правая нога, затем левая. Он высвободился и поглядел на монитор. Слева, неизвестно откуда, появились четыре новые боевые машины...
Инстинктивно поглядев в ту сторону, он увидел только воду. Но нет, было что-то еще: легкое мерцание в озере. А затем над поверхностью воды, как дымок из ружья, начал подниматься пар...
Температура «Феникса» находилась полностью под контролем. Сейчас, не имея никакого шанса остаться вне видимости. Мастерс решил использовать прыжковые реактивные двигатели, чтобы перескочить большую часть расстояния до крутых холмов. Он развернулся на запад и включил управление. С нарастающим напором ракеты, встроенные в ноги боевого робота, разогнались, глубоко вдавив его в кресло. «Феникс» рванулся вверх и вперед, летя в воздухе по низкой дуге. Когда ноги робота вырвались из мелкой болотной воды, реактивные двигатели задымили белым. Мастерс расслабился, добиваясь равновесия. Когда он достиг этой цели, то слегка выдвинул ноги робота вперед, чтобы опереться на них при спуске.
Он с грохотом приземлился в мелкую воду, при этом боевой робот погрузился в болотную жижу до самых колен. Это было и хорошо и плохо. Хорошо, потому что вода помогала быстрее отводить тепло после прыжка. Плохо, потому что Мастерсу требовалось время, чтобы выбраться из ям, которые только что вырыл робот.
Когда робот летел по воздуху, никого поблизости не было видно, поэтому Мастерс решил включить свои сенсоры и выяснить, как действуют противники. Когда монитор замерцал, оживая, он увидел, что голубые квадраты, отмечающие машины Белграда и Спинарда, подправили курс и направились за ним через лес. Он должен был включить экран дальнего действия, чтобы увидеть Валентину. Она осталась далеко позади, но, увы, недостаточно далеко.
Мастерс предпочел использовать возможности нейрошлемного управления, а не рукоятки, чтобы вытащить ноги из болота, потому что шлем давал большие возможности при маневрировании. Когда Мастерс задумывал движения, которые он хотел получить от ног робота, он делал легкие подобные шажки собственными ногами. Не нужно было полностью воспроизводить ходьбу робота, достаточно было, чтобы нейрошлем получал импульсы движения из мозга. Это требовало сноровки: слишком энергичный шаг, слишком сильное напряжение мысли — движения робота станут неустойчивыми и дикими, похожими на взмах ногой с высоким поднятием, как у девиц из шоу, — и боевой робот, вероятней всего, опрокинется на спину. Слишком вялые движения и напряжение мысли — и робот останется неподвижным и безмолвным. Водитель боевого робота должен знать, сколько именно силы и какое напряжение мысли требовалось в каждом конкретном случае. Сейчас, когда робот на несколько метров провалился в болото, требовалось гораздо большее усилие, чем при обычном подъеме, но, как только нога высвободится из воды, усилие нужно уменьшить. Имея опыт многих лет управления роботом. Мастерс быстро освободился из трясины и двинулся к более высокому месту болота. Он слегка еще проваливался, но цель была близка. Еще два прыжка — и он доберется до холмов. Мастерс снова включил большим пальцем управление прыжковыми ракетами, пролетел по воздуху и опять провалился в болотную жижу.
Выстрелы в спину ударили неожиданно, как раз тогда, когда он погружался. Преследователи добрались быстрее, чем ожидал Мастерс. Ракеты дождем сыпались на «Феникса», раскачивая его взад м вперед. Меткое попадание пробило в каком-то месте защиту и заставило мигать на приборной доске красную лампочку. В первую очередь требовалось получить свободу движения. Он все еще был достаточно далеко от преследователей, так что оставался труднодоступной целью. Но пока он все же оставался в болоте...
Роботы приближались к нему, осторожно сокращая расстояние, избегая затруднительного положения, в котором оказался Мастерс. Ближе и ближе... Мастерс вытащил правую ногу боевого робота и поставил ее на более твердую почву. Лазерный огонь настигал его. Выстрелы так повредили спину «Феникса», что он был вынужден прекратить высвобождение из болота и повернуть своего робота грудью к Белграду и Спинарду, чтобы подставить их выстрелам более целую броню. И пока они были на виду, он навел перекрестие прицела на Белграда. Оставалось только немного двинуть желтый кружок, так как робот противника двигался навстречу. Мастерс был в ловушке и стоял без движения, но прямолинейное приближение Белграда сделало его почти такой же неподвижной целью. Он нажал последовательно на каждый из спусковых крючков рукоятки, посылая заградительный огонь из ракет, большого и импульсных лазеров. Белград как раз начал движение вправо — это было именно то, чего ожидал от него Мастерс. Выстрелы попали в цель, выбив сноп искр из правой руки робота.
Нанеся противнику некоторое повреждение, Мастерс переключил свое внимание на высвобождение из болота. Он сконцентрировался, успокоился, не обращая внимания на направленные в него выстрелы, сосредоточился только на движении робота. Сначала правая нога, затем левая. Он высвободился и поглядел на монитор. Слева, неизвестно откуда, появились четыре новые боевые машины...
Инстинктивно поглядев в ту сторону, он увидел только воду. Но нет, было что-то еще: легкое мерцание в озере. А затем над поверхностью воды, как дымок из ружья, начал подниматься пар...
XVII
Лига Свободных Миров, княжество Гибсон, Гибсон, Паданг 6 февраля 3055 года
Подразделение боевых роботов ждало, скрываясь в озере и обнаруживая себя лишь усиливающимися пузырьками воды.
Очередная серия выстрелов раскачала «Феникса», замигал красный свет, и Мастерс увидел, что Спинард перебил ему силовой кабель большого лазера. Мастерс предположил, что вновь появившиеся роботы принадлежали «Слову Блейка», и решил, что пришла пора сматываться. Он погнал робота по болоту, взметая ногами трехметровые фонтаны темной воды. Мастерс повертел корпусом, чтобы еще раз взглянуть на озеро. Из воды вылезали четыре боевых робота — «Крестоносец», «Рогатка», «Стрелец» и «Набросок». По их металлическим поверхностям каскадами стекала вода, скрывая их цвета. Но спустя мгновение Мастерс увидел оранжевые и черные — регулианские — завитки!
У каждого робота были небольшие отличия в узорах, что обозначало их принадлежность четырем различным подразделениям, но все они принадлежали княжеству Регулус. Что они здесь делают?
Мастерс продолжал бегство к холмам. В это время его сознание билось над вопросом: что, если Регулус действительно поддерживает ЛОГ, как пошутила графиня, что, если регулианцы противостоят Томасу и включились в борьбу на захолустном Гибсоне? Эти подозрения требовали серьезного рассмотрения, так как Гибсон и истинно верующие являлись полигоном для проверки политики Томаса.
Вода вокруг «Крестоносца» яростно вскипела, и робот взлетел на своих прыжковых ракетах. Вначале он поднимался медленно, но затем понесся по воздуху, стремительно догоняя Мастерса, сидящего в своем «Фениксе». Мастерс снова развернулся и помчался вперед столь быстро, как только смог, но «Крестоносец» шлепнулся в болото прямо перед ним. Мастерс резко подал влево, пытаясь уклониться от робота, но не успел он выбраться из пределов досягаемости, как «Крестоносец» размахнулся правой рукой и ударил в кабину «Феникса». Ужасающий звон отозвался во всей кабине, и Мастерса швырнуло сначала вправо, а затем влево. Так как «Феникс» стал крениться в левую сторону. Мастерс притормозил робота, чтобы сохранить контроль над ним.
Новые выстрелы застучали по спине «Феникса», и целая серия красных огоньков замерцала на приборной панели.
С учетом уже полученных повреждений это не сулило ничего хорошего.
Развернувшись навстречу «Крестоносцу», Мастерс увидел, как остальные три регулианских робота завязали бой со Спинардом и Белградом. Ему хватило времени только на то, чтобы увидеть, как серия выстрелов из автоматической пушки распорола уже поврежденную ногу белградовского робота.
Мастерс атаковал «Крестоносца», перенастраивая свои оружейные системы, пока его боевой робот мчался вперед. Он знал, что самые последние модели «Крестоносцев» были оснащены противоракетными системами, которые делали выстрелы Мастерса почти бесполезными, поэтому он подсоединил все свои лазеры к зеленой и синей кнопкам для больших пальцев.
«Крестоносец» открыл лазерный заградительный огонь. Лучи пронеслись справа от кабины Мастерса. Приближаясь к противнику, он стал двигать рукояткой, совмещая перекрестие прицела с головой «Крестоносца». Мастерс знал, что во время своего выпада успеет произвести не более одного удачного выстрела, и решил приблизиться на такое расстояние, с которого не мог бы промахнуться. Его дыхание было ровным и легким, все действия — плавными и спокойными. Но даже со всей своей натренированностью и опытом, он шептал, как коротенькую молитву, слово «пожалуйста», в то время как его большой палец парил над спусковым крючком. Массивная голова «Крестоносца» замаячила возле «Феникса», заполняя окно лицевой плиты.
Нажимая на зеленую и синюю кнопки рукоятки, Мастерс открыл огонь большим и импульсными лазерами прямо по голове «Крестоносца». Лучи прорвались через броню и проделали огромную трещину поперек кабины. Когда Мастерс проскочил мимо «Крестоносца», позади него появилась ярко-оранжевая вспышка.
Мастерс проскочил еще сотню метров и по широкой дуге развернулся навстречу противнику. Голова «Крестоносца» была объята ярким пламенем, тело слегка покачивалось. Потом левая сторона торса взорвалась, разодранная огромным огненным шаром. Боевой робот упал на спину, черная вода разошлась от него высокими волнами.
Мастерс разрывался между двумя возможностями: то ли предпринять новую попытку скрыться, то ли помочь Белграду. Гораздо сильнее желания скрыться от роботов «Слова Блейка» было нежелание оставить их в руках регулян.
После мимолетного колебания Мастерс ринулся в схватку. В тот же самый момент «Стрелец» повернулся к нему и вскинул свои большие лазеры. Так как Мастерс круто принял влево, взрывная волна только скользнула по его обшивке. Начиная новый зигзаг, он увидел, что робот Белград да разваливается.
Монитор показал, что Валентина в своем «Черном Валете» двигалась ему навстречу. Так как броня задней стороны торса едва висела на заклепках, Мастерс решил, что отступление будет попросту разумным. Направляясь назад в лес, он нажал голубую кнопку связи и сказал:
— «Черный Валет»-один, это «Феникс»-один. Мы встретили регулянских роботов.
— Здесь «Черный Валет»-один, — отчетливо ответила Валентина сухим тоном. — Что еще скажете, «Феникс»-один?
Мастерс понял, что она не поверила ему. У нее нет никаких причин думать, что он не связан в этом деле с регулянами. Он увидел на мониторе" что Валентина изменила курс, двигаясь ему наперерез.
Когда он вбежал в лес, регуляне продолжали обстреливать его спину шквалом лучей и ракет. Случайные выстрелы сбивали ветви, падавшие на робота и ложившиеся поперек пути.
Мастерс продолжал бежать, Валентина была все ближе и ближе.
— «Черный Валет»-один. Здесь «Феникс»-один. Послушай меня. Нас превосходят в силах — три к двум. Нам нужно соединиться до того, как придется иметь дело с регулянскими воинами. Мы сможем победить, только если сделаем так.
Но никакого ответа не поступило. Мастерс добился неплохого успеха с двумя регулянскими роботами; однако один из них, «Стрелец», висел у него на хвосте. Мастерс решил остановиться и до появления Валентины и двух других регулянских роботов принять бой со своей тенью. Но едва он замедлил ход, радио пропищало:
— Мастерс, капитан Мастерс? Голос показался знакомым, но Мастерс не мог его опознать.
— Представь, как тебя схватят — в полном одиночестве, непонятно где.
Полковник Руш. С рыцарского праздника.
Мастерс погнал боевого робота, чтобы укрыться за группой деревьев, но, пока он это делал, Руш произвел два удачных выстрела; заряды пробили остатки спинной брони «Феникса» и вошли внутрь. Половина мониторов компьютера Мастерса вышла из строя, потом двигатели ужасающе взвыли, так как робот, останавливаясь, стал падать на землю.
Инстинктивно Мастерс протянул руку к кнопке катапультирования, которая выбросит его из робота на свободу. Но замер в сантиметре над красной кнопкой, потому что вспомнил о толстом пологе больших ветвей вверху. Если он катапультируется, то обязательно разобьется и, возможно, погибнет в этом полете. Однако он знал, что должен отправить Томасу сообщение о присутствии на Гибсоне регулян. Выбора на самом деле не было.
Мастерс нажал на кнопку, и под ним включились двигатели катапульты. Кабина яростно задрожала, и когда лицевая плита отскочила, кресло водителя начало с силой подниматься. Мастерс почувствовал, как сжались мускулы, когда перед ним замелькали толстые ветви. Кресло стукнулось об одну ветку, потом о другую, затем еще об одну — каждое столкновение сопровождалось ударами по голове, которые с кошмарной силой отзывались в ушах. Кресло наклонилось вправо, потом он перевернулся вниз головой. Мастерс не мог сфокусировать зрение, и все вокруг него выглядело как пятна желтого и коричневого. Он столкнулся с чем-то, что остановило его движение, и потом почувствовал, что началось падение вниз. Падая, Мастерс потерял сознание и очнулся уже на земле.
Когда его схватили за руки, он не понял, кто это был. Они выволокли его из кресла под тусклое лесное солнце. Потом Мастерс вспомнил про Гибсон, про войну и ЛОГ. Он не сопротивлялся. У него не оставалось сил.
— О, сэр Мастерс! — сказал Руш. Сейчас он не был пьян, но его глаза были такими же злыми, как и в ночь праздника на Атреусе. Без какого-либо предупреждения он поднял кулак и врезал Мастерсу по челюсти. Боль пронзила его как нож, и на мгновение он подумал, что, возможно, еще раз отключится. Затем Руш сказал:
— Ты счастливчик. С тобой мы получили кое-что для «Слова Блейка», и это научит их никогда в будущем не принимать предложений Марика.
Они отнесли его ко входу в пещеру, и Руш велел партизанам охранять Мастерса до его возвращения. Сопровождаемый с каждой стороны партизаном, Мастерс был отведен вниз по извилистым туннелям. Ему подставляли подножки, толкали на стенки пещеры; некоторые партизаны подходили и разглядывали его, размахивая ножами и обещая «разобраться с ним».
Его оставили внизу, прислонив к неровной стене. Руки были связаны грубой веревкой. Он не имел представления, как выбраться, потому что был слишком слаб, когда его привели сюда. Но, просидев в туннеле и проведя в ожидании, как ему показалось, несколько часов, Мастерс собрался с силами и обрел решительность.
Несколько позже партизаны пронесли по коридору Спинарда. Его руки также были связаны за спиной. Лицо было изуродовано порезами и кровоподтеками. Спинарда бросили рядом с Мастерсом, после чего один из партизан, араб, рассмеялся и сказал:
— У него нет регулянской протекции, как у тебя. Пока полковник не вернется, он наш.
Затем араб присел и приставил нож под правый глаз Спинарда.
— Это то, что может произойти с тобой, — сказал он Мастерсу. Острие ножа вдавилось в кожу Спинарда, но не прокололо ее. — Пришел в наш мир, а? Пришел со «Словом Блейка» в наш мир? Ты хочешь убить нас всех, не так ли?
Мастерс, желая разрядить ситуацию, сказал:
— Он не хочет убивать...
Но араб скорчил гримасу, обнажив желтые зубы:
— Заткнись, рыцарь. Это не твоя война. Ты просто сидишь сбоку-припеку, позволяя людям из «Слова Блейка» покорять нас. Ты и твой капитан-генерал. Что сделал для нас любой из вас?
— Графиня...
— Заткнись! — Партизан вновь переключил свое внимание на Спинарда. — Что скажешь, истинно верующий?
Мастерс внимательно наблюдал за партизаном, готовый ударить его по коленям и защитить Спинарда как только сможет, если партизан в самом деле начнет его резать. Но тут произошло нечто странное.
Пока партизан искоса смотрел на Спинарда, его смех постепенно затих.
Мастерс взглянул на Спинарда и увидел, что глаза пленного воина смотрят сквозь партизана так спокойно и глубоко, что казалось, будто Спинард проткнул его взглядом и никогда не выпустит на волю. Мастерс повернулся к партизану.
— Оставь его, — тихо сказал он.
— Заткнись!
Но партизан уже стоял и тревожно оглядывался.
— Вернемся попозднее, — сказал он, не отводя глаз от Спинарда. Другой партизан посмотрел в глаза пленного с таким же трепетом, после чего оба ушли.
Мастерс прочистил горло и спросил:
— Спинард?
Никакой реакции.
— Лейтенант Спинард?
— Да.
Голос Спинарда прозвучал как скрежет открываемого люка древнего танка, заполненного доверху скелетами умерших солдат.
— Лейтенант? Вы... Как тебя захватили?
— Нет, сэр.
— Нет? Тебя не захватили?
— Нет, сэр. — Когда Спинард говорил, его глаза по-прежнему смотрели куда-то вверх, голос был ровен и монотонен.
— Тебя били?
— Да, сэр.
Они надолго замолчали. Мимо них вверх и вниз бродили по коридору партизаны.
— Возможно, я смогу тебе что-нибудь достать, — сказал Мастерс. — Тебе чего-нибудь хочется?
— Нет. — Он умолк на мгновение. — Если бы я смог получить назад свой металл, сэр.
— Металл?
— Своего робота, сэр. Мастерс тихо рассмеялся:
— Ты хочешь получить обратно своего робота? Не думаю, что мы можем заполучить его прямо сейчас.
Спинард не обратил внимания на его иронию, продолжая своим ровным тоном, как будто они беседовали где-то в другом месте — может быть, в столовой после хорошего обеда, поглядывая из окна на очень красивый закат.
— Я предпочел бы своего робота. Мы получили эту вот кожу, которую можно легко проколоть. Вы знаете, они могут достать вас, верно, сэр? Я имею в виду весь этот мир. Всех. Все. Вы не знаете, что они собираются сделать с вами, я не хотите... знать. Вы не хотите почувствовать это. Так что лучше быть внутри робота, где безопасно.
— Спинард?
— Посмотрите, сэр, я вычислил это. Там смерть, и она забирает и забирает к себе людей, и меня мучает мысль, что все эти люди, как звезды... вы знаете, звезды... когда вы смотрите на них ночью... я подразумеваю, из космоса... и они все там, и кажется, будто они всегда идут дальше, они никогда не должны останавливаться, их так много. И есть некоторые звезды, их нельзя даже увидеть, некоторые так далеко, и они такие слабые — как дети, которых я убиваю. И есть там звезды, которые закрыты другими звездами, — это дедушки и бабушки. Их заслоняют более близкие, более горячие звезды. И поэтому, хотя кажется, будто я могу сосчитать всех умерших, есть многие и многие, которых я не могу даже проследить, потому что мертвых так же много, как и звезд. Это трудно держать в голове. И они нагромождены, эти мертвые, как звезды, видимые из космоса, наложенные друг на друга, пересчитанные и занесенные в каталоги....
— Лейтенант?
— И видите, сэр, я не хочу чувствовать их, потому что это существа. Мне нужно тепло моего робота. Мне нужна стенка моего металла — между мной и холодными мертвецами. Я не хочу ощущать мир. Я не хочу знать... Я хочу... Этот холод придет за вами, вы знаете, он придет и причинит вам боль. Вы думаете, что можете верить кому-то, вы думаете, что можете чувствовать, но вы не можете, вы знаете... Вы знаете, что я хочу, сэр?
— Нет. Что вы хотите, лейтенант?
— Я хочу, чтобы я был металлом. Вы знаете, сэр? Видите? Когда я в своем боевом роботе, как... — Он замолк, подбирая слова. — Как если бы моя плоть смогла разрастись и сплавиться с металлом машины. Я хочу этого. Я не должен буду влезать и вылезать. Я буду в безопасности, металлическим, ничего не чувствующим. Я смогу причинять боль, убивать, делать то, что я должен делать, но ничего не чувствовать.
Не сумев сдержаться. Мастерс сказал:
— Это не так, Спинард.
— Нет, сэр. Смотрите, мы убиваем людей, как будто они... яблоки, корзину которых вам надо собрать, если вы понимаете, что я имею в виду. Они не люди. Смотрите, люди вообще не люди. Или нет, мы были не правы в отношении людей. Мы обычно видим людей как нечто особенное, с душой. Это неверно. Мы просто вещи, которые являются почвой для бумажной работы, потому что бумажная работа управляет всем. Понятие «люди» слишком усложнено. Так легче. Но существование живым еще причиняет боль. Если люди просто животные, как собаки или кошки, откуда появится ощущение боли и печали? Поэтому, если бы я смог стать своим боевым роботом, защищенным металлом, убивающим и защищенным, я был бы доволен. Я вообще не почувствовал бы себя плохо.
Спинард остановился и пристально посмотрел вверх, потом очень плотно закрыл глаза.
Слова Спинарда привели Мастерса в уныние, породив параноидальное опасение, что безумие Спинарда может распространиться по Гибсону как разновидность нездоровой мимикрии. Он должен попасть в Портент, к гиперимпульсному генератору, чтобы самому, без ведома «Слова Блейка», отправить Томасу сообщение о войне. Или, может быть, с участием наставника Блейна? Может, ему можно верить? Но сообщение не могло ждать. Томас должен знать, что все на Гибсоне разваливается.
Мастерс снова проверил свои узлы. Они были такими же прочными, как прежде. То, что руки находились за спиной, скрытые от взглядов проходящих мимо людей, было единственным, что работало на него. Он начал осторожно растягивать веревки, обхватывая и ощупывая узлы вокруг каждого запястья. К несчастью, прежде он никогда не уделял много внимания узлам, и Мастерс понял, что хотя и может коснуться любой точки узлов, но не в состоянии ясно представить их в уме. В течение очень долгого времени он перебирал концы веревок и просовывал свои пальцы в зазоры между узлами. Мастерс натер свои пальцы до мозолей о грубую пеньку, не имея никакой уверенности, что он не затягивает узлы. Все это время Спинард с закрытыми глазами безмолвно сидел рядом с ним. Примерно через час сознание Мастерса затуманилось, и его манипуляции с веревками продолжались бессознательно. Они стали в большей степени привычкой, нежели попыткой освободиться.
Затем узел вокруг правого запястья немного сдвинулся. Не очень сильно, но достаточно, чтобы он смог действительно попытаться освободиться. Мастерс вновь ожил и провозился еще полчаса. Его пальцы заболели и устали. Когда он почувствовал, что стало возможным вытягивать веревки дальше, то вздохнул с облегчением. Потом Мастерс протолкнул веревку через узел, и остаток петли быстро распустился. Его руки все еще были за спиной, и он начал распутывать узел вокруг другой руки, когда прямо перед ним появилась пара черных ботинок.
— Итак, — сказал чернокожий мужчина, — что мы делаем?
Подразделение боевых роботов ждало, скрываясь в озере и обнаруживая себя лишь усиливающимися пузырьками воды.
Очередная серия выстрелов раскачала «Феникса», замигал красный свет, и Мастерс увидел, что Спинард перебил ему силовой кабель большого лазера. Мастерс предположил, что вновь появившиеся роботы принадлежали «Слову Блейка», и решил, что пришла пора сматываться. Он погнал робота по болоту, взметая ногами трехметровые фонтаны темной воды. Мастерс повертел корпусом, чтобы еще раз взглянуть на озеро. Из воды вылезали четыре боевых робота — «Крестоносец», «Рогатка», «Стрелец» и «Набросок». По их металлическим поверхностям каскадами стекала вода, скрывая их цвета. Но спустя мгновение Мастерс увидел оранжевые и черные — регулианские — завитки!
У каждого робота были небольшие отличия в узорах, что обозначало их принадлежность четырем различным подразделениям, но все они принадлежали княжеству Регулус. Что они здесь делают?
Мастерс продолжал бегство к холмам. В это время его сознание билось над вопросом: что, если Регулус действительно поддерживает ЛОГ, как пошутила графиня, что, если регулианцы противостоят Томасу и включились в борьбу на захолустном Гибсоне? Эти подозрения требовали серьезного рассмотрения, так как Гибсон и истинно верующие являлись полигоном для проверки политики Томаса.
Вода вокруг «Крестоносца» яростно вскипела, и робот взлетел на своих прыжковых ракетах. Вначале он поднимался медленно, но затем понесся по воздуху, стремительно догоняя Мастерса, сидящего в своем «Фениксе». Мастерс снова развернулся и помчался вперед столь быстро, как только смог, но «Крестоносец» шлепнулся в болото прямо перед ним. Мастерс резко подал влево, пытаясь уклониться от робота, но не успел он выбраться из пределов досягаемости, как «Крестоносец» размахнулся правой рукой и ударил в кабину «Феникса». Ужасающий звон отозвался во всей кабине, и Мастерса швырнуло сначала вправо, а затем влево. Так как «Феникс» стал крениться в левую сторону. Мастерс притормозил робота, чтобы сохранить контроль над ним.
Новые выстрелы застучали по спине «Феникса», и целая серия красных огоньков замерцала на приборной панели.
С учетом уже полученных повреждений это не сулило ничего хорошего.
Развернувшись навстречу «Крестоносцу», Мастерс увидел, как остальные три регулианских робота завязали бой со Спинардом и Белградом. Ему хватило времени только на то, чтобы увидеть, как серия выстрелов из автоматической пушки распорола уже поврежденную ногу белградовского робота.
Мастерс атаковал «Крестоносца», перенастраивая свои оружейные системы, пока его боевой робот мчался вперед. Он знал, что самые последние модели «Крестоносцев» были оснащены противоракетными системами, которые делали выстрелы Мастерса почти бесполезными, поэтому он подсоединил все свои лазеры к зеленой и синей кнопкам для больших пальцев.
«Крестоносец» открыл лазерный заградительный огонь. Лучи пронеслись справа от кабины Мастерса. Приближаясь к противнику, он стал двигать рукояткой, совмещая перекрестие прицела с головой «Крестоносца». Мастерс знал, что во время своего выпада успеет произвести не более одного удачного выстрела, и решил приблизиться на такое расстояние, с которого не мог бы промахнуться. Его дыхание было ровным и легким, все действия — плавными и спокойными. Но даже со всей своей натренированностью и опытом, он шептал, как коротенькую молитву, слово «пожалуйста», в то время как его большой палец парил над спусковым крючком. Массивная голова «Крестоносца» замаячила возле «Феникса», заполняя окно лицевой плиты.
Нажимая на зеленую и синюю кнопки рукоятки, Мастерс открыл огонь большим и импульсными лазерами прямо по голове «Крестоносца». Лучи прорвались через броню и проделали огромную трещину поперек кабины. Когда Мастерс проскочил мимо «Крестоносца», позади него появилась ярко-оранжевая вспышка.
Мастерс проскочил еще сотню метров и по широкой дуге развернулся навстречу противнику. Голова «Крестоносца» была объята ярким пламенем, тело слегка покачивалось. Потом левая сторона торса взорвалась, разодранная огромным огненным шаром. Боевой робот упал на спину, черная вода разошлась от него высокими волнами.
Мастерс разрывался между двумя возможностями: то ли предпринять новую попытку скрыться, то ли помочь Белграду. Гораздо сильнее желания скрыться от роботов «Слова Блейка» было нежелание оставить их в руках регулян.
После мимолетного колебания Мастерс ринулся в схватку. В тот же самый момент «Стрелец» повернулся к нему и вскинул свои большие лазеры. Так как Мастерс круто принял влево, взрывная волна только скользнула по его обшивке. Начиная новый зигзаг, он увидел, что робот Белград да разваливается.
Монитор показал, что Валентина в своем «Черном Валете» двигалась ему навстречу. Так как броня задней стороны торса едва висела на заклепках, Мастерс решил, что отступление будет попросту разумным. Направляясь назад в лес, он нажал голубую кнопку связи и сказал:
— «Черный Валет»-один, это «Феникс»-один. Мы встретили регулянских роботов.
— Здесь «Черный Валет»-один, — отчетливо ответила Валентина сухим тоном. — Что еще скажете, «Феникс»-один?
Мастерс понял, что она не поверила ему. У нее нет никаких причин думать, что он не связан в этом деле с регулянами. Он увидел на мониторе" что Валентина изменила курс, двигаясь ему наперерез.
Когда он вбежал в лес, регуляне продолжали обстреливать его спину шквалом лучей и ракет. Случайные выстрелы сбивали ветви, падавшие на робота и ложившиеся поперек пути.
Мастерс продолжал бежать, Валентина была все ближе и ближе.
— «Черный Валет»-один. Здесь «Феникс»-один. Послушай меня. Нас превосходят в силах — три к двум. Нам нужно соединиться до того, как придется иметь дело с регулянскими воинами. Мы сможем победить, только если сделаем так.
Но никакого ответа не поступило. Мастерс добился неплохого успеха с двумя регулянскими роботами; однако один из них, «Стрелец», висел у него на хвосте. Мастерс решил остановиться и до появления Валентины и двух других регулянских роботов принять бой со своей тенью. Но едва он замедлил ход, радио пропищало:
— Мастерс, капитан Мастерс? Голос показался знакомым, но Мастерс не мог его опознать.
— Представь, как тебя схватят — в полном одиночестве, непонятно где.
Полковник Руш. С рыцарского праздника.
Мастерс погнал боевого робота, чтобы укрыться за группой деревьев, но, пока он это делал, Руш произвел два удачных выстрела; заряды пробили остатки спинной брони «Феникса» и вошли внутрь. Половина мониторов компьютера Мастерса вышла из строя, потом двигатели ужасающе взвыли, так как робот, останавливаясь, стал падать на землю.
Инстинктивно Мастерс протянул руку к кнопке катапультирования, которая выбросит его из робота на свободу. Но замер в сантиметре над красной кнопкой, потому что вспомнил о толстом пологе больших ветвей вверху. Если он катапультируется, то обязательно разобьется и, возможно, погибнет в этом полете. Однако он знал, что должен отправить Томасу сообщение о присутствии на Гибсоне регулян. Выбора на самом деле не было.
Мастерс нажал на кнопку, и под ним включились двигатели катапульты. Кабина яростно задрожала, и когда лицевая плита отскочила, кресло водителя начало с силой подниматься. Мастерс почувствовал, как сжались мускулы, когда перед ним замелькали толстые ветви. Кресло стукнулось об одну ветку, потом о другую, затем еще об одну — каждое столкновение сопровождалось ударами по голове, которые с кошмарной силой отзывались в ушах. Кресло наклонилось вправо, потом он перевернулся вниз головой. Мастерс не мог сфокусировать зрение, и все вокруг него выглядело как пятна желтого и коричневого. Он столкнулся с чем-то, что остановило его движение, и потом почувствовал, что началось падение вниз. Падая, Мастерс потерял сознание и очнулся уже на земле.
Когда его схватили за руки, он не понял, кто это был. Они выволокли его из кресла под тусклое лесное солнце. Потом Мастерс вспомнил про Гибсон, про войну и ЛОГ. Он не сопротивлялся. У него не оставалось сил.
— О, сэр Мастерс! — сказал Руш. Сейчас он не был пьян, но его глаза были такими же злыми, как и в ночь праздника на Атреусе. Без какого-либо предупреждения он поднял кулак и врезал Мастерсу по челюсти. Боль пронзила его как нож, и на мгновение он подумал, что, возможно, еще раз отключится. Затем Руш сказал:
— Ты счастливчик. С тобой мы получили кое-что для «Слова Блейка», и это научит их никогда в будущем не принимать предложений Марика.
Они отнесли его ко входу в пещеру, и Руш велел партизанам охранять Мастерса до его возвращения. Сопровождаемый с каждой стороны партизаном, Мастерс был отведен вниз по извилистым туннелям. Ему подставляли подножки, толкали на стенки пещеры; некоторые партизаны подходили и разглядывали его, размахивая ножами и обещая «разобраться с ним».
Его оставили внизу, прислонив к неровной стене. Руки были связаны грубой веревкой. Он не имел представления, как выбраться, потому что был слишком слаб, когда его привели сюда. Но, просидев в туннеле и проведя в ожидании, как ему показалось, несколько часов, Мастерс собрался с силами и обрел решительность.
Несколько позже партизаны пронесли по коридору Спинарда. Его руки также были связаны за спиной. Лицо было изуродовано порезами и кровоподтеками. Спинарда бросили рядом с Мастерсом, после чего один из партизан, араб, рассмеялся и сказал:
— У него нет регулянской протекции, как у тебя. Пока полковник не вернется, он наш.
Затем араб присел и приставил нож под правый глаз Спинарда.
— Это то, что может произойти с тобой, — сказал он Мастерсу. Острие ножа вдавилось в кожу Спинарда, но не прокололо ее. — Пришел в наш мир, а? Пришел со «Словом Блейка» в наш мир? Ты хочешь убить нас всех, не так ли?
Мастерс, желая разрядить ситуацию, сказал:
— Он не хочет убивать...
Но араб скорчил гримасу, обнажив желтые зубы:
— Заткнись, рыцарь. Это не твоя война. Ты просто сидишь сбоку-припеку, позволяя людям из «Слова Блейка» покорять нас. Ты и твой капитан-генерал. Что сделал для нас любой из вас?
— Графиня...
— Заткнись! — Партизан вновь переключил свое внимание на Спинарда. — Что скажешь, истинно верующий?
Мастерс внимательно наблюдал за партизаном, готовый ударить его по коленям и защитить Спинарда как только сможет, если партизан в самом деле начнет его резать. Но тут произошло нечто странное.
Пока партизан искоса смотрел на Спинарда, его смех постепенно затих.
Мастерс взглянул на Спинарда и увидел, что глаза пленного воина смотрят сквозь партизана так спокойно и глубоко, что казалось, будто Спинард проткнул его взглядом и никогда не выпустит на волю. Мастерс повернулся к партизану.
— Оставь его, — тихо сказал он.
— Заткнись!
Но партизан уже стоял и тревожно оглядывался.
— Вернемся попозднее, — сказал он, не отводя глаз от Спинарда. Другой партизан посмотрел в глаза пленного с таким же трепетом, после чего оба ушли.
Мастерс прочистил горло и спросил:
— Спинард?
Никакой реакции.
— Лейтенант Спинард?
— Да.
Голос Спинарда прозвучал как скрежет открываемого люка древнего танка, заполненного доверху скелетами умерших солдат.
— Лейтенант? Вы... Как тебя захватили?
— Нет, сэр.
— Нет? Тебя не захватили?
— Нет, сэр. — Когда Спинард говорил, его глаза по-прежнему смотрели куда-то вверх, голос был ровен и монотонен.
— Тебя били?
— Да, сэр.
Они надолго замолчали. Мимо них вверх и вниз бродили по коридору партизаны.
— Возможно, я смогу тебе что-нибудь достать, — сказал Мастерс. — Тебе чего-нибудь хочется?
— Нет. — Он умолк на мгновение. — Если бы я смог получить назад свой металл, сэр.
— Металл?
— Своего робота, сэр. Мастерс тихо рассмеялся:
— Ты хочешь получить обратно своего робота? Не думаю, что мы можем заполучить его прямо сейчас.
Спинард не обратил внимания на его иронию, продолжая своим ровным тоном, как будто они беседовали где-то в другом месте — может быть, в столовой после хорошего обеда, поглядывая из окна на очень красивый закат.
— Я предпочел бы своего робота. Мы получили эту вот кожу, которую можно легко проколоть. Вы знаете, они могут достать вас, верно, сэр? Я имею в виду весь этот мир. Всех. Все. Вы не знаете, что они собираются сделать с вами, я не хотите... знать. Вы не хотите почувствовать это. Так что лучше быть внутри робота, где безопасно.
— Спинард?
— Посмотрите, сэр, я вычислил это. Там смерть, и она забирает и забирает к себе людей, и меня мучает мысль, что все эти люди, как звезды... вы знаете, звезды... когда вы смотрите на них ночью... я подразумеваю, из космоса... и они все там, и кажется, будто они всегда идут дальше, они никогда не должны останавливаться, их так много. И есть некоторые звезды, их нельзя даже увидеть, некоторые так далеко, и они такие слабые — как дети, которых я убиваю. И есть там звезды, которые закрыты другими звездами, — это дедушки и бабушки. Их заслоняют более близкие, более горячие звезды. И поэтому, хотя кажется, будто я могу сосчитать всех умерших, есть многие и многие, которых я не могу даже проследить, потому что мертвых так же много, как и звезд. Это трудно держать в голове. И они нагромождены, эти мертвые, как звезды, видимые из космоса, наложенные друг на друга, пересчитанные и занесенные в каталоги....
— Лейтенант?
— И видите, сэр, я не хочу чувствовать их, потому что это существа. Мне нужно тепло моего робота. Мне нужна стенка моего металла — между мной и холодными мертвецами. Я не хочу ощущать мир. Я не хочу знать... Я хочу... Этот холод придет за вами, вы знаете, он придет и причинит вам боль. Вы думаете, что можете верить кому-то, вы думаете, что можете чувствовать, но вы не можете, вы знаете... Вы знаете, что я хочу, сэр?
— Нет. Что вы хотите, лейтенант?
— Я хочу, чтобы я был металлом. Вы знаете, сэр? Видите? Когда я в своем боевом роботе, как... — Он замолк, подбирая слова. — Как если бы моя плоть смогла разрастись и сплавиться с металлом машины. Я хочу этого. Я не должен буду влезать и вылезать. Я буду в безопасности, металлическим, ничего не чувствующим. Я смогу причинять боль, убивать, делать то, что я должен делать, но ничего не чувствовать.
Не сумев сдержаться. Мастерс сказал:
— Это не так, Спинард.
— Нет, сэр. Смотрите, мы убиваем людей, как будто они... яблоки, корзину которых вам надо собрать, если вы понимаете, что я имею в виду. Они не люди. Смотрите, люди вообще не люди. Или нет, мы были не правы в отношении людей. Мы обычно видим людей как нечто особенное, с душой. Это неверно. Мы просто вещи, которые являются почвой для бумажной работы, потому что бумажная работа управляет всем. Понятие «люди» слишком усложнено. Так легче. Но существование живым еще причиняет боль. Если люди просто животные, как собаки или кошки, откуда появится ощущение боли и печали? Поэтому, если бы я смог стать своим боевым роботом, защищенным металлом, убивающим и защищенным, я был бы доволен. Я вообще не почувствовал бы себя плохо.
Спинард остановился и пристально посмотрел вверх, потом очень плотно закрыл глаза.
Слова Спинарда привели Мастерса в уныние, породив параноидальное опасение, что безумие Спинарда может распространиться по Гибсону как разновидность нездоровой мимикрии. Он должен попасть в Портент, к гиперимпульсному генератору, чтобы самому, без ведома «Слова Блейка», отправить Томасу сообщение о войне. Или, может быть, с участием наставника Блейна? Может, ему можно верить? Но сообщение не могло ждать. Томас должен знать, что все на Гибсоне разваливается.
Мастерс снова проверил свои узлы. Они были такими же прочными, как прежде. То, что руки находились за спиной, скрытые от взглядов проходящих мимо людей, было единственным, что работало на него. Он начал осторожно растягивать веревки, обхватывая и ощупывая узлы вокруг каждого запястья. К несчастью, прежде он никогда не уделял много внимания узлам, и Мастерс понял, что хотя и может коснуться любой точки узлов, но не в состоянии ясно представить их в уме. В течение очень долгого времени он перебирал концы веревок и просовывал свои пальцы в зазоры между узлами. Мастерс натер свои пальцы до мозолей о грубую пеньку, не имея никакой уверенности, что он не затягивает узлы. Все это время Спинард с закрытыми глазами безмолвно сидел рядом с ним. Примерно через час сознание Мастерса затуманилось, и его манипуляции с веревками продолжались бессознательно. Они стали в большей степени привычкой, нежели попыткой освободиться.
Затем узел вокруг правого запястья немного сдвинулся. Не очень сильно, но достаточно, чтобы он смог действительно попытаться освободиться. Мастерс вновь ожил и провозился еще полчаса. Его пальцы заболели и устали. Когда он почувствовал, что стало возможным вытягивать веревки дальше, то вздохнул с облегчением. Потом Мастерс протолкнул веревку через узел, и остаток петли быстро распустился. Его руки все еще были за спиной, и он начал распутывать узел вокруг другой руки, когда прямо перед ним появилась пара черных ботинок.
— Итак, — сказал чернокожий мужчина, — что мы делаем?
XVIII
Лига Свободных Миров, княжество Гибсон, Гибсон, база ЛОГ 6 февраля 3055 года
Партизан был одет в черную рабочую одежду и носил на ремне через плечо пулемет Вальтена. Мастерс увидел, что в коридоре больше никого не было, и решил, что другого такого момента может не представиться.
— Пытаюсь бежать, — сказал он, — вот что я делаю. Пытаюсь бежать.
— Что я и думал, — сказал партизан и засмеялся, его белые зубы заблестели. — Вставай, я проверю твои узлы.
Мастерс слегка перекатился и встал на колени, продолжая держать свои руки за спиной, как будто все еще был связан. Он изобразил попытку подняться и наконец сказал:
— Извините... Моя рука, мне прострелили плечо. Я не могу...
Партизан наклонился и свирепо схватил Мастерса за левое плечо. Это послужило Мастерсу сигналом. Он внезапно выбросил перед собой руки, схватил партизана одной рукой за плечо и ткнул кулаком другой прямо в живот. Партизан издал ужасный всхлип и согнулся пополам. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы отключить его полностью. Когда Мастерс попытался встать, партизан нанес ему резкий удар в челюсть, отбросивший его на стену.
— Пленник убегает! — закричал партизан.
Мастерс отскочил от стены и бросился на партизана, в результате чего оба оказались по другую сторону туннеля. Мастерс развернул противника и обхватил его спину. Зажав свободный конец веревки, все еще болтавшейся на другой руке, он набросил ее поперек рта мужчины, боясь, что кто-нибудь услышит шум драки. Партизан сопротивлялся, и давление на раненую правую руку Мастерса вызвало новую острую боль.
Партизан был одет в черную рабочую одежду и носил на ремне через плечо пулемет Вальтена. Мастерс увидел, что в коридоре больше никого не было, и решил, что другого такого момента может не представиться.
— Пытаюсь бежать, — сказал он, — вот что я делаю. Пытаюсь бежать.
— Что я и думал, — сказал партизан и засмеялся, его белые зубы заблестели. — Вставай, я проверю твои узлы.
Мастерс слегка перекатился и встал на колени, продолжая держать свои руки за спиной, как будто все еще был связан. Он изобразил попытку подняться и наконец сказал:
— Извините... Моя рука, мне прострелили плечо. Я не могу...
Партизан наклонился и свирепо схватил Мастерса за левое плечо. Это послужило Мастерсу сигналом. Он внезапно выбросил перед собой руки, схватил партизана одной рукой за плечо и ткнул кулаком другой прямо в живот. Партизан издал ужасный всхлип и согнулся пополам. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы отключить его полностью. Когда Мастерс попытался встать, партизан нанес ему резкий удар в челюсть, отбросивший его на стену.
— Пленник убегает! — закричал партизан.
Мастерс отскочил от стены и бросился на партизана, в результате чего оба оказались по другую сторону туннеля. Мастерс развернул противника и обхватил его спину. Зажав свободный конец веревки, все еще болтавшейся на другой руке, он набросил ее поперек рта мужчины, боясь, что кто-нибудь услышит шум драки. Партизан сопротивлялся, и давление на раненую правую руку Мастерса вызвало новую острую боль.