Меган впервые видела итальянца со светлыми волосами, поэтому непроизвольно окинула его изучающим взглядом. Близкий друг и личный секретарь Фабрицио ИВ был высок ростом, однако выглядел очень привлекательно. Он был широк в плечах и обладал мощной мускулатурой, которую не мог скрыть даже пиджак. Галантно поцеловав Меган руку, он негромко произнес:
– Рад с вами познакомиться! Мы все с нетерпением ожидали вашего приезда. Добро пожаловать в нашу семью!
Меган поразили не столько эти слова, сколько холодный взгляд его голубых глаз. Она почувствовала, что по спине у нее поползли мурашки, но не подала виду, что смущена, и любезно улыбнулась в ответ.
– Что желаете выпить? – спросил Франко.
Меган замялась, не уверенная, что в этом кругу принято пить по вечерам легкое светлое пиво, как это делали дружки Ника, собираясь по субботам в пабе. Она покосилась на Леонору, одетую в облегающее черное платье, перевела взгляд на Алессандру, красовавшуюся в оранжевом платье для коктейлей и туфельках на шпильках, и неуверенно ответила, что выпила бы немного хереса.
Франко незамедлительно вновь поставил ее в тупик, попросив уточнить, какого именно – сухого или сладкого – хереса ей хочется отведать. К счастью, ей на помощь пришел Фабрицио, предложив продегустировать испанский херес.
– Он очень хорош со льдом, вам этот напиток придется по вкусу, – добавил он и подал знак лакею откупорить новую бутылку.
– Пожалуй, я последую вашему совету, – сказала Меган, хотя и не была уверена, что испанский херес нужно употреблять со льдом. Она вообще не увлекалась алкогольными напитками и плохо в них разбиралась. Лакей подал ей на подносе наполненный бокал, она сделала большой глоток и, поперхнувшись, раскашлялась так, что на глазах у нее выступили слезы. Херес показался ей чересчур сухим и обжег ей горло и язык.
Алессандра рассыпчато расхохоталась и дала ей совет:
– Его следует пить маленькими глоточками, а не залпом. Это относится ко всем сухим винам, особенно белым. Надеюсь, что со временем вы полюбите их.
Меган растерянно улыбнулась и сделала еще глоточек.
– Вы быстро учитесь, – похвалил ее Фабрицио. – Позвольте мне сопроводить вас в столовую. За ужином нам подадут не менее изысканные вина.
За столом разговор шел главным образом о лошадях Леоноры и их шансах на призовые места в предстоящих соревнованиях. Ренато шепотом поинтересовался у Меган, давно ли она работает библиотекарем, а Леонора спросила, не собирается ли она пригласить в усадьбу своего друга Ника.
– Нет, у него сейчас много работы, – уклончиво ответила Меган, решив умолчать о том, что они с Ником вдрызг разругались.
– Может быть, он обиделся на вас за то, что вы оставили его на полгода? Он у вас, вероятно, ревнивый? – не унималась Леонора. – Но так или иначе, ему придется смириться с тем, что в Линкольн вы вернетесь совершенно другим человеком. Шесть месяцев не шуточный срок.
– Я вас не понимаю, – растерянно промолвила Меган. – Почему я вернусь домой другим человеком? Переутомлюсь и изменюсь до неузнаваемости?
– Просто потому, что на протяжении шести месяцев вы будете находиться среди нас, – непринужденно пояснил ей за сестру Фабрицио. – Уже сегодня вы попробовали новые вина и блюда. Каждый день, проведенный здесь, будет непременно приносить вам свежие впечатления. Поэтому вы вернетесь к Нику уже не той девушкой, которую он знал. Мне кажется, что это нормально, ведь все мы с годами изменяемся. Не правда ли, друзья? – Он обвел взглядом собравшихся за столом. Все уставились на Меган.
Ощутив на себе их пристальные взгляды, она почувствовала себя крайне неловко. Молчание затягивалось, и Меган, собравшись с духом, нарушила его, воскликнув:
– Постараюсь не быть вам в тягость!
Все рассмеялись, посчитав ее искренние слова шуткой.
– Вот и чудесно! – удовлетворенно сказал Фабрицио. – Похоже, мы уже наладили взаимопонимание. А теперь, если желаете, можете идти спать. Ведь вы, как я полагаю, устали после долгой поездки в автомобиле.
– Вы правы, я действительно устала и хочу лечь спать пораньше, чтобы завтра утром встать здоровой и бодрой. Благодарю вас за теплый прием и замечательное угощение. Херес мне очень понравился, надеюсь, что мне подадут его и завтра вечером.
Фабрицио улыбнулся и кивнул, скользнув по ее фигуре масленым взглядом. Меган сглотнула подступивший к горлу ком и поспешила удалиться. Ложась в постель, она пыталась внушить себе, что никакого вожделения в глазах Фабрицио вовсе не было или же он смотрел на Алессандру. К счастью, вино и легкая усталость смягчили ее волнение, и она быстро погрузилась в сон. Ей приснились лазурное небо Италии и бирюзовое море.
После ухода Меган из столовой Фабрицио вновь оглядел всех сидевших за столом и спросил:
– Ну, и что вы теперь о ней думаете?
– По-моему, нам с ней чрезвычайно повезло! Не могу дождаться, когда мы начнем ее развращать! – воскликнула Леонора. – Она еще совсем наивная, но, похоже, хочет нам понравиться. А что скажешь ты, Ренато?
– Не думаю, что игры с этой английской провинциалкой доставят нам удовольствие, – с сомнением в голосе произнес Ренато, насупив брови.
– Ты совершенно не разбираешься в женщинах, – сказал Фабрицио. – Слава Богу, что ты прекрасно ориентируешься хотя бы в мире бизнеса.
– Напротив, я великолепно разбираюсь в женщинах, – возразил Ренато. – Это может подтвердить Леонора. Просто мне кажется, что ты допустил ошибку, заключив с ней контракт. Алессандра, что думаешь об этом ты?
– По-моему, Фабрицио еще ни разу ни в чем не ошибся, – ответила блондинка, хлопая глазами. – Я тоже когда-то была наивной девушкой, но быстро утратила иллюзии, очутившись на подиуме. К тому же Фабрицио прекрасный педагог.
Она бесстыдно расхохоталась.
– Ты права, милая, – сказал Фабрицио. – Признаться, я с нетерпением ожидаю, когда наконец мы с ней приступим к практическим занятиям по чувственности и эротизму. Я быстро лишу ее всех розовых девичьих иллюзий.
– Смотри, не перегни палку, – посоветовала ему Алессандра, почувствовав легкую ревность. – Птичка может упорхнуть, если ты ее спугнешь. И тогда мы останемся без развлечений.
– Не беспокойся, милая, я этого не допущу, – заверил ее Фабрицио.
– Ты в этом уверен? – спросил, вскинув бровь, Ренато.
– Разумеется! – фыркнув, ответил Фабрицио.
– Тогда предлагаю заключить пари!
– Пари? Любопытно. И на каких условиях? В чем его суть?
– Я не верю, что тебе удастся за полгода развратить эту девчонку до такой степени, что она станет похожа на нас. Я готов побиться об заклад, что эта англичанка либо прервет контракт из-за твоих сексуальных домогательств, либо проигнорирует все твои попытки втянуть ее в разврат.
– Хорошо. И на какую сумму ты готов спорить?
– На тысячу фунтов. Что скажешь?
– Скажу, что ты, кажется, не слишком уверен в том, что говоришь, мой друг.
– Ладно, пусть будет пять тысяч фунтов!
– Это другое дело, – сказал Фабрицио. – Пять тысяч – это сумма. Вот только можешь ли ты позволить себе ею рискнуть?
– Что за оскорбительные намеки? – возмутился Ренато.
– Извини, я не хотел тебя обидеть, – поспешил заверить его хозяин дома. – Я лишь выразил заботу о твоем финансовом благополучии. Стоит ли так рисковать из-за пустяка?
– Ты струсил? – обрадованно воскликнул Ренато. – Значит, я прав?
– Ты недооцениваешь темперамент англичанок, – сказала Леонора. – Они только кажутся холодными, но вспыхивают в постели как порох. Меган вряд ли является исключением из этого правила. Поэтому я считаю, что Фабрицио победит.
– Я согласен заключить с тобой пари, дружище, – сказал Фабрицио. – Но при условии, что ты примешь самое живое участие в совращении этой девицы и не станешь уклоняться от группового секса с ней, который, как я надеюсь, станет венцом наших общих усилий. Ну, ты согласен?
– Как ты мог усомниться в моей искренней преданности нашей дружбе и уставу нашего тайного общества почитателей порока? – воскликнул Ренато.
Леонора расхохоталась.
– Забавно смотреть, как серьезно вы обсуждаете пустяковую проблему, – сказала она. – На мой взгляд, ей от нас уже никуда не деться, так что мы потешимся с ней на славу.
– Не следует ли понимать это так, что Ренато тебе надоел? – спросил Франко. – Твое избалованное тело требует новых острых ощущений?
– Наконец-то и ты подал голос, мой друг! – сказал Фабрицио. – Ну, и какое же эта девица произвела на тебя впечатление?
– Думаю, что она доставит нам много приятных минут. Ведь ей еще никогда не доводилось участвовать в оргиях, – невозмутимо ответил Франко.
– И тебе, как я вижу, не терпится сбить ее с праведного пути, – добавил Ренато, уязвленный его едкой репликой.
Леонора метнула в секретаря своего брата испытующий взгляд. Она почувствовала, что Франко давно по ней страдает, но знала, что Фабрицио не допустит их близости. Такая ситуация приятно щекотала ей нервы и делала задачу, стоявшую перед ней, еще более привлекательной. Она уже придумала, как наставить рога своему любовнику и насолить братцу, но пока не спешила осуществить свой план, полагая, что вволю позабавится с Меган. Блондина Франко она решила оставить на десерт. А пока пусть он довольствуется горничными.
– Я завтра же начну исподволь совращать эту простушку, – хвастливо заявил Фабрицио. – Пусть это и займет у меня несколько дней, зато я обставлю ее грехопадение так ловко, что все вы сможете его тайно наблюдать. Ну, вы довольны?
– Скорее бы наступил этот восхитительный миг, – сказала с улыбкой Алессандра, ерзая на стуле.
– Я тоже с нетерпением жду этого момента! – воскликнул Фабрицио и, вскочив со стула, взял ее за руку, чтобы увести в свою опочивальню и выпустить там с ней весь скопившийся за день пар. – Леонора! – окликнул он сестру. – Забирай своего жеребца и присоединяйся к нам. Сегодня мы порезвимся вволю вчетвером, да так, что наша жертва не сможет заснуть до утра, сконфуженная и взволнованная звуками, доносящимися из моей спальни. Отныне мы постоянно будем ее смущать и тем самым пробудим дремлющие в ней темные страсти. Ей предстоит узнать много нового не только об искусстве, пище и напитках. Она и сама не заметит, как в ней проснется голод иного, особого, свойства.
Он демонически расхохотался и вместе с Алессандрой, Леонорой и Ренато покинул столовую. Вновь оставшийся за столом в одиночестве Франко наполнил бокал отменным французским коньяком и, усевшись с ним в кресле, размечтался о белокурой прелестнице Леоноре, чьи глазки сегодня сказали ему нечто такое, о чем следовало хорошенько подумать. Очевидно, ее нынешний любовник Ренато был не в восторге от планов Фабрицио в отношении англичанки, нанятой для работы в библиотеке. Однако заявить о своем нежелании участвовать в этой авантюре он не решался, опасаясь, что Леонора станет его презирать и отлучит от своего шикарного тела. Такая пикантная ситуация предоставляла Франко уникальную возможность осуществить свое заветное желание и сблизиться с этой капризной красавицей. Фабрицио же он рассчитывал нейтрализовать, припугнув его оглаской некоторых компрометирующих фактов как личного, так и делового свойства. За время своей службы у него в качестве личного секретаря Франко сумел собрать на хозяина уйму скандальных материалов. Это секретное досье на греховодников из семьи Балоччи и являлось его главным капиталом.
Размышления о блудливой сестрице Фабрицио быстро вызвали у Франко мощную эрекцию. Не в силах терпеть боль в чреслах, он отправился к одной смазливой юной служанке и затащил ее в свою спальню. Его мужской напор так ее впечатлил, что она стонала в полный голос и визжала, сотрясаясь раз за разом в исступленном экстазе. Терзая ее тугой дебелый зад, Франко блаженно улыбался, представляя себе нагую Леонору в самых нескромных позах.
На другое утро Меган спустилась в столовую на завтрак невыспавшаяся и обескураженная: подозрительные звуки, сотрясавшие стены особняка всю ночь напролет, мешали ей спать и вселяли в ее душу недобрые предчувствия. Она несколько раз просыпалась в холодном поту от громких воплей и стонов и прислушивалась к доносившимся из соседней спальни странным крикам и сдавленным мольбам. Когда же она забывалась сном, ее мучили кошмары сексуального характера. И даже теперь, белым днем, она продолжала их вспоминать, пытаясь понять, чем вызваны эти необычные видения и был ли вообще какой-то шум на ее этаже.
– Надеюсь, вам хорошо спалось? – вкрадчиво осведомился Фабрицио, улыбнувшись и встав из-за стола при ее появлении.
– Да, чудесно, – солгала она, гадая, куда подевались остальные обитатели усадьбы.
– Но вид у вас несколько помятый, – возразил Фабрицио.
– Я не привыкла так рано вставать, – ответила Меган.
– Должно быть, это создает вам определенные сложности в работе, – сухо заметил он.
– Слава Богу, в нашей библиотеке гибкий график дежурства. К тому же наш читальный зал открывается только в десять часов утра. Если я задерживаюсь, меня заменяют подружки, – пояснила она, виновато улыбаясь.
– На собеседовании вы об этом не упомянули, – с деланным упреком заметил Фабрицио.
– Но вы и не спрашивали меня о моем распорядке дня, – возразила Меган и налила себе кофе в чашку.
– Как только вы позавтракаете, мы с вами пойдем в библиотеку и обсудим план вашей работы, – сказал Фабрицио, мысленно отметив, что у нее трясутся руки.
Любопытно, подумал он, почему она так нервничает? Неужели у нее лишь от одного его вида сводит живот и выступает пот над верхней губой?
Спустя полчаса они уже стояли в библиотеке посреди царящего там хаоса и он виновато говорил, объясняя причину такого беспорядка:
– Мой покойный дядюшка собирался навести здесь порядок, но внезапная смерть нарушила его замысел. Он никому не доверял свои сокровища и пытался делать все сам. И как видите, закончилось это весьма печально. Я придерживаюсь иного мнения, предпочитаю нанимать для выполнения скучных дел привыкших к ним специалистов. Согласитесь, что грех растрачивать свою бесценную короткую жизнь на малоприятные и трудоемкие занятия, если у тебя есть деньги.
– Я с вами согласна, – сказала Меган, с сожалением подумав, что у нее самой никогда не было лишних денег, чтобы нанять уборщицу, которая поддерживала бы чистоту в ее крохотной квартирке.
Фабрицио радушно улыбнулся и словно бы ненароком погладил ее по плечу. Даже сквозь хлопчатобумажную ткань белоснежной блузы он почувствовал, что ее кожа пылает.
– Пожалуй, я приступлю к работе, – промямлила Меган, поежившись и переступая с ноги на ногу.
– Торопиться не надо! В вашем распоряжении целых шесть месяцев! Я оставлю вас на некоторое время, но непременно загляну сюда позже и посмотрю, как у вас идут дела. Если вам захочется чаю или кофе, дерните вон за тот шнур – и служанка тотчас же все вам подаст. До свидания!
Когда дверь за ним закрылась, Меган плюхнулась в кожаное кресло и закатила к потолку глаза. Колени у нее тряслись, как у двенадцатилетней девственницы, влюбленной в своего учителя рисования, а сердце готово было лопнуть. «В чем же дело?» – спрашивала у себя она, однако не находила разумного ответа. Еще ни на одного мужчину ее тело не реагировало так остро, как на Фабрицио. Когда он улыбался, у нее поползли мурашки по спине, а стоило лишь ему случайно до нее дотронуться, как в промежности у нее вспыхнул пожар. Чутье подсказывало Меган, что он испытывает к ней влечение, но рассудок отказывался в это верить, потому что это был абсолютный вздор. Как мог такой элегантный, обаятельный, холеный и богатый мужчина увлечься обыкновенной бедной англичанкой с невзрачной наружностью, если у него уже есть шикарная любовница Алессандра? Отчаявшись ответить самой себе на этот вопрос, Меган отогнала нелепые мысли и приступила к делу. Труд ей действительно предстоял адский.
Книг в библиотеке было великое множество, все – в прекрасном состоянии, но совершенно не разобранные по авторам, тематике и эпохам. Одни из них были чрезвычайно редкими и ценными, другие – просто дорогими, стоимость некоторых же раритетов Меган определить самостоятельно не осмеливалась. Поэтому она решила составить их список и проконсультироваться у эксперта по антикварным изданиям. Поставить же наиболее дорогие книги она решила на верхнюю полку, чтобы случайно не повредить их в процессе работы.
Она с вдохновением занималась этим кропотливым делом приблизительно полчаса, но потом ее отвлек стук копыт, донесшийся из открытого окна. Меган выглянула из него и увидела Леонору, въезжающую во двор верхом на красивом гнедом мерине. Навстречу ей из дома вышел Ренато. Она спешилась и, порывисто обняв его, стала страстно целовать в губы. Лошадь обиженно встряхнула головой и пошла в конюшню. Блондинка же взяла своего любовника за руку и увлекла его к раскидистому дубу, где сбросила с себя куртку и стала расстегивать блузу. Затаив дыхание, Меган наблюдала, как рука Ренато ложится на ее грудь и сжимает сосок. А когда он наклонился и начал его сосать, у Меган вспотели ладони и закружилась голова. Она понимала, что поступает скверно, подсматривая за целующимися, однако не нашла в себе сил отойти от окна. Пока Ренато лобзал восхитительные груди Леоноры, блондинка расстегнула ширинку у него на брюках и выпустила на свободу его драконника. Меган ахнула и вытаращила глаза.
Леонора рассмеялась и, прижав своего любовника спиной к могучему дубу, скинула юбку. Оставшись абсолютно голой, бесстыдница начала тереться о Ренато грудями, отчего головка его причиндала набухла и побагровела. Леонора опустилась на колени и взяла член в рот. Меган сглотнула слюну и пощупала свои трусики. Ладонь стала влажной. Не совладав с эмоциями, Меган задрала подол юбки и начала теребить пальцами клитор. Леонора крепче сжала пенис в руке и стала кивать быстрее, втягивая щеки и раздувая ноздри.
Бедра Ренато тоже пришли в движение, его пенис то проникал в рот блондинки по самую мошонку, то появлялся, блестящий от слюны и обвитый набухшими венами, наружу, повергая своим видом Меган в трепет. Она была близка к обмороку как от созерцания процесса минета, так и от переполняющего ее вожделения. От клитора по животу и бедрам распространилось легкое покалывание, из лона потекли потоки соков. Ее пальцы порхали по вульве, как пальцы пианиста по клавишам рояля, дыхание стало учащенным и прерывистым, на лбу выступила испарина, а трусики прилипли к телу.
Внезапно Ренато схватил присосавшуюся к нему блудницу за уши и, рывком вытянув пенис из ее рта, приложил ее лбом об дуб. Леонора больно ударилась об ствол и встала на четвереньки. Ренато немедленно вогнал своего разъяренного дракона в ее лоно и стал быстро работать торсом, впившись ногтями в ее мясистые ягодицы. Леонара замотала головой, издавая утробное постанывание, и завиляла задом. От этой картины Меган бросило в жар, столь страстного совокупления ей видеть еще не доводилось. Груди ее набухли, соски отвердели, боль в промежности стала невыносимой. Она запустила во влагалище два сжатых пальца и принялась мастурбировать с еще большим энтузиазмом.
А тем временем Леонора уже царапала ствол дуба ногтями и визжала, дергаясь в пароксизме оргазма. Ренато побагровел и заржал, словно конь, покрывающий кобылу. Перед глазами Меган завертелись оранжевые круги, она вскрикнула и затрепетала, испытывая необыкновенное блаженство. Но не успела она спуститься с небес на землю, как у нее за спиной раздался вкрадчивый голос Фабрицио:
– Ну, как успехи?
Тихо охнув, Меган одернула подол юбки и, отпрянув от окна, обернулась. Лицо итальянца оставалось бесстрастным. Она подумала, что он ничего не заметил, и ответила:
– Прекрасно!
– Любуетесь видом, открывающимся из окна? – подойдя к ней, спросил он. – Однако чем вас так очаровал наш задний двор? Да и запахи, доносящиеся сюда из конюшни, вряд ли можно назвать приятными. – Он фыркнул и затворил окно.
Меган покраснела, смущенная тем, что он принял аромат ее соков за нечто другое, и, потупившись, пролепетала:
– Я любовалась вашей сестрой и ее конем.
– В самом деле? Я их, однако, не заметил.
– Но всего минуту назад они были там, под дубом!
– Охотно вам верю. Однако я пришел вовсе не для того, чтобы любоваться Леонорой, сидящей верхом на скакуне, а с намерением предложить вам выпить кофе. Хотите чашечку?
– Это было бы замечательно, – ответила она, с трудом держась на ногах от слабости, охватившей ее после оргазма.
Фабрицио положил руку ей на плечо и сказал, глядя в глаза:
– Мне кажется, вам нужно больше бывать на свежем воздухе. После обеда мы с вами совершим прогулку по парку. Это пойдет вам на пользу. Вы согласны?
– С удовольствием! – воскликнула она.
– Вот и чудесно, – сказал Фабрицио. – Вам удалось найти какие-то уникальные издания?
– Да, но пока всего два экземпляра, – сказала она. – Нужно определить их нынешнюю стоимость по каталогу и застраховать. Такие книги могли бы стать украшением любой коллекции, на аукционе за них можно выручить большие деньги.
– Мне приятно слышать, что вы проявляете заботу о моем благосостоянии, – сказал Фабрицио, вглядываясь в ее лицо. – У вас порозовели щечки, это очень хорошо. Утром вид у вас был довольно бледный. В чем секрет такой метаморфозы?
– На меня благоприятно воздействует мое любимое занятие, – смущенно ответила Меган.
– Хотелось бы в это верить, – задумчиво промолвил Фабрицио. – Я распоряжусь, чтобы лакей подал вам сюда кофе.
Он коротко кивнул ей и степенно удалился.
Меган снова опустилась в кресло и, запрокинув голову, сделала успокаивающий вздох. Ей не давало покоя подозрение, что итальянец видел, как она мастурбировала. Если это так, тогда надо бежать отсюда без оглядки, поскольку ее репутация сильно подмочена.
Внезапный приступ похоти стал для нее полной неожиданностью, ничем подобным она раньше не занималась. Очевидно, вид совокупляющихся любовников затмил ей разум и пробудил в ней вожделение столь необыкновенной силы, что устоять перед ним она, к сожалению, не смогла. Впрочем, тотчас же подумала она, определенную роль здесь сыграло и сильное влечение, которое она почувствовала к роковому итальянцу. И все же, поправила себя Меган, это еще не повод для того, чтобы предаваться рукоблудию на работе.
Меган подумала еще немного над содеянным и пришла к умозаключению, что в отличие от Линкольна нравы в этой усадьбе значительно свободнее, так что ее проступок не возымеет каких-либо серьезных последствий.
Благодушное настроение, в котором она пребывала до обеда, чуточку омрачилось отсутствием за столом Фабрицио. Но это не лишило Меган аппетита, и она с удовольствием отведала и пармской ветчины с хрустящим хлебом, и различных сыров с овощным салатом, и свежих экзотических фруктов. Леонора и Алессандра засыпали ее вопросами о книгах, которые она разбирала в библиотеке, и выслушивали ее ответы с неподдельным, как ей показалось, интересом. Несколько смущала ее, однако, лукавая улыбка, с которой к ней обращалась блондинка. Беседуя с ней, Меган вспоминала пикантную сцену под дубом, невольной свидетельницей которой она стала, и теряла нить разговора.
Она собралась уже было встать из-за стола и вернуться в библиотеку, когда в столовую вошел Фабрицио.
– Хорошо, что я вас здесь застал! – воскликнул он. – Как вы помните, нам предстоит послеобеденный променад.
– Могу я составить вам компанию? – спросила Алессандра.
– В этом нет необходимости, дорогая, лучше ступай вздремни. Послеобеденный сон улучшает цвет лица, – ответил Фабрицио и нежно потрепал ее по щечке.
Алессандра разочарованно надула губки и удалилась в свой будуар. Меган же повеселела, предвкушая приятные минуты уединения с обаятельным итальянцем в тенистых аллеях. Та решительность, с которой он отклонил попытку своей любовницы увязаться за ними на прогулку, льстила ее самолюбию и подтверждала предположение, что Фабрицио проникся к ней, Метан, искренней симпатией.
Как она и предполагала, территория, окружавшая особняк, оказалась весьма живописной. Зеленые ухоженные газоны и цветущие декоративные кустарниковые растения радовали взор, раскидистые вековые деревья создавали приятную прохладу, птичий гомон в рощице ублажал слух, а чудесное озерцо, на берегу которого они присели на скамейку, чтобы передохнуть, своей волшебной красотой будоражило воображение Меган и порождало в нем красочные картины фривольных игр русалок с кентаврами.
– Здесь обитает огромная форель, – вкрадчиво произнес Фабрицио, любуясь водной гладью. – Мой дядя был большой оригинал: он запустил в озеро мальков, но никогда здесь не рыбачил, предпочитая созерцать живую природу в ее развитии. Согласитесь, что приятнее любоваться бутоном розы на кусте, чем умерщвленным цветком в вазе. Лично я обожаю наблюдать процесс превращения гадкого утенка в прекрасного лебедя и не понимаю гурманов, наслаждающихся паштетом из печени искусственно откормленного гуся.
Говоря все это, Фабрицио поглаживал Меган по руке и задумчиво морщил лоб, словно бы опасаясь забыть сказать ей нечто очень важное. Наконец он пристально посмотрел на нее и промолвил, дотронувшись до ее вьющегося локона:
– Заклинаю вас никогда не стричь свои сказочные волосы! Они такие красивые, что я не могу ими налюбоваться.
– Рад с вами познакомиться! Мы все с нетерпением ожидали вашего приезда. Добро пожаловать в нашу семью!
Меган поразили не столько эти слова, сколько холодный взгляд его голубых глаз. Она почувствовала, что по спине у нее поползли мурашки, но не подала виду, что смущена, и любезно улыбнулась в ответ.
– Что желаете выпить? – спросил Франко.
Меган замялась, не уверенная, что в этом кругу принято пить по вечерам легкое светлое пиво, как это делали дружки Ника, собираясь по субботам в пабе. Она покосилась на Леонору, одетую в облегающее черное платье, перевела взгляд на Алессандру, красовавшуюся в оранжевом платье для коктейлей и туфельках на шпильках, и неуверенно ответила, что выпила бы немного хереса.
Франко незамедлительно вновь поставил ее в тупик, попросив уточнить, какого именно – сухого или сладкого – хереса ей хочется отведать. К счастью, ей на помощь пришел Фабрицио, предложив продегустировать испанский херес.
– Он очень хорош со льдом, вам этот напиток придется по вкусу, – добавил он и подал знак лакею откупорить новую бутылку.
– Пожалуй, я последую вашему совету, – сказала Меган, хотя и не была уверена, что испанский херес нужно употреблять со льдом. Она вообще не увлекалась алкогольными напитками и плохо в них разбиралась. Лакей подал ей на подносе наполненный бокал, она сделала большой глоток и, поперхнувшись, раскашлялась так, что на глазах у нее выступили слезы. Херес показался ей чересчур сухим и обжег ей горло и язык.
Алессандра рассыпчато расхохоталась и дала ей совет:
– Его следует пить маленькими глоточками, а не залпом. Это относится ко всем сухим винам, особенно белым. Надеюсь, что со временем вы полюбите их.
Меган растерянно улыбнулась и сделала еще глоточек.
– Вы быстро учитесь, – похвалил ее Фабрицио. – Позвольте мне сопроводить вас в столовую. За ужином нам подадут не менее изысканные вина.
За столом разговор шел главным образом о лошадях Леоноры и их шансах на призовые места в предстоящих соревнованиях. Ренато шепотом поинтересовался у Меган, давно ли она работает библиотекарем, а Леонора спросила, не собирается ли она пригласить в усадьбу своего друга Ника.
– Нет, у него сейчас много работы, – уклончиво ответила Меган, решив умолчать о том, что они с Ником вдрызг разругались.
– Может быть, он обиделся на вас за то, что вы оставили его на полгода? Он у вас, вероятно, ревнивый? – не унималась Леонора. – Но так или иначе, ему придется смириться с тем, что в Линкольн вы вернетесь совершенно другим человеком. Шесть месяцев не шуточный срок.
– Я вас не понимаю, – растерянно промолвила Меган. – Почему я вернусь домой другим человеком? Переутомлюсь и изменюсь до неузнаваемости?
– Просто потому, что на протяжении шести месяцев вы будете находиться среди нас, – непринужденно пояснил ей за сестру Фабрицио. – Уже сегодня вы попробовали новые вина и блюда. Каждый день, проведенный здесь, будет непременно приносить вам свежие впечатления. Поэтому вы вернетесь к Нику уже не той девушкой, которую он знал. Мне кажется, что это нормально, ведь все мы с годами изменяемся. Не правда ли, друзья? – Он обвел взглядом собравшихся за столом. Все уставились на Меган.
Ощутив на себе их пристальные взгляды, она почувствовала себя крайне неловко. Молчание затягивалось, и Меган, собравшись с духом, нарушила его, воскликнув:
– Постараюсь не быть вам в тягость!
Все рассмеялись, посчитав ее искренние слова шуткой.
– Вот и чудесно! – удовлетворенно сказал Фабрицио. – Похоже, мы уже наладили взаимопонимание. А теперь, если желаете, можете идти спать. Ведь вы, как я полагаю, устали после долгой поездки в автомобиле.
– Вы правы, я действительно устала и хочу лечь спать пораньше, чтобы завтра утром встать здоровой и бодрой. Благодарю вас за теплый прием и замечательное угощение. Херес мне очень понравился, надеюсь, что мне подадут его и завтра вечером.
Фабрицио улыбнулся и кивнул, скользнув по ее фигуре масленым взглядом. Меган сглотнула подступивший к горлу ком и поспешила удалиться. Ложась в постель, она пыталась внушить себе, что никакого вожделения в глазах Фабрицио вовсе не было или же он смотрел на Алессандру. К счастью, вино и легкая усталость смягчили ее волнение, и она быстро погрузилась в сон. Ей приснились лазурное небо Италии и бирюзовое море.
После ухода Меган из столовой Фабрицио вновь оглядел всех сидевших за столом и спросил:
– Ну, и что вы теперь о ней думаете?
– По-моему, нам с ней чрезвычайно повезло! Не могу дождаться, когда мы начнем ее развращать! – воскликнула Леонора. – Она еще совсем наивная, но, похоже, хочет нам понравиться. А что скажешь ты, Ренато?
– Не думаю, что игры с этой английской провинциалкой доставят нам удовольствие, – с сомнением в голосе произнес Ренато, насупив брови.
– Ты совершенно не разбираешься в женщинах, – сказал Фабрицио. – Слава Богу, что ты прекрасно ориентируешься хотя бы в мире бизнеса.
– Напротив, я великолепно разбираюсь в женщинах, – возразил Ренато. – Это может подтвердить Леонора. Просто мне кажется, что ты допустил ошибку, заключив с ней контракт. Алессандра, что думаешь об этом ты?
– По-моему, Фабрицио еще ни разу ни в чем не ошибся, – ответила блондинка, хлопая глазами. – Я тоже когда-то была наивной девушкой, но быстро утратила иллюзии, очутившись на подиуме. К тому же Фабрицио прекрасный педагог.
Она бесстыдно расхохоталась.
– Ты права, милая, – сказал Фабрицио. – Признаться, я с нетерпением ожидаю, когда наконец мы с ней приступим к практическим занятиям по чувственности и эротизму. Я быстро лишу ее всех розовых девичьих иллюзий.
– Смотри, не перегни палку, – посоветовала ему Алессандра, почувствовав легкую ревность. – Птичка может упорхнуть, если ты ее спугнешь. И тогда мы останемся без развлечений.
– Не беспокойся, милая, я этого не допущу, – заверил ее Фабрицио.
– Ты в этом уверен? – спросил, вскинув бровь, Ренато.
– Разумеется! – фыркнув, ответил Фабрицио.
– Тогда предлагаю заключить пари!
– Пари? Любопытно. И на каких условиях? В чем его суть?
– Я не верю, что тебе удастся за полгода развратить эту девчонку до такой степени, что она станет похожа на нас. Я готов побиться об заклад, что эта англичанка либо прервет контракт из-за твоих сексуальных домогательств, либо проигнорирует все твои попытки втянуть ее в разврат.
– Хорошо. И на какую сумму ты готов спорить?
– На тысячу фунтов. Что скажешь?
– Скажу, что ты, кажется, не слишком уверен в том, что говоришь, мой друг.
– Ладно, пусть будет пять тысяч фунтов!
– Это другое дело, – сказал Фабрицио. – Пять тысяч – это сумма. Вот только можешь ли ты позволить себе ею рискнуть?
– Что за оскорбительные намеки? – возмутился Ренато.
– Извини, я не хотел тебя обидеть, – поспешил заверить его хозяин дома. – Я лишь выразил заботу о твоем финансовом благополучии. Стоит ли так рисковать из-за пустяка?
– Ты струсил? – обрадованно воскликнул Ренато. – Значит, я прав?
– Ты недооцениваешь темперамент англичанок, – сказала Леонора. – Они только кажутся холодными, но вспыхивают в постели как порох. Меган вряд ли является исключением из этого правила. Поэтому я считаю, что Фабрицио победит.
– Я согласен заключить с тобой пари, дружище, – сказал Фабрицио. – Но при условии, что ты примешь самое живое участие в совращении этой девицы и не станешь уклоняться от группового секса с ней, который, как я надеюсь, станет венцом наших общих усилий. Ну, ты согласен?
– Как ты мог усомниться в моей искренней преданности нашей дружбе и уставу нашего тайного общества почитателей порока? – воскликнул Ренато.
Леонора расхохоталась.
– Забавно смотреть, как серьезно вы обсуждаете пустяковую проблему, – сказала она. – На мой взгляд, ей от нас уже никуда не деться, так что мы потешимся с ней на славу.
– Не следует ли понимать это так, что Ренато тебе надоел? – спросил Франко. – Твое избалованное тело требует новых острых ощущений?
– Наконец-то и ты подал голос, мой друг! – сказал Фабрицио. – Ну, и какое же эта девица произвела на тебя впечатление?
– Думаю, что она доставит нам много приятных минут. Ведь ей еще никогда не доводилось участвовать в оргиях, – невозмутимо ответил Франко.
– И тебе, как я вижу, не терпится сбить ее с праведного пути, – добавил Ренато, уязвленный его едкой репликой.
Леонора метнула в секретаря своего брата испытующий взгляд. Она почувствовала, что Франко давно по ней страдает, но знала, что Фабрицио не допустит их близости. Такая ситуация приятно щекотала ей нервы и делала задачу, стоявшую перед ней, еще более привлекательной. Она уже придумала, как наставить рога своему любовнику и насолить братцу, но пока не спешила осуществить свой план, полагая, что вволю позабавится с Меган. Блондина Франко она решила оставить на десерт. А пока пусть он довольствуется горничными.
– Я завтра же начну исподволь совращать эту простушку, – хвастливо заявил Фабрицио. – Пусть это и займет у меня несколько дней, зато я обставлю ее грехопадение так ловко, что все вы сможете его тайно наблюдать. Ну, вы довольны?
– Скорее бы наступил этот восхитительный миг, – сказала с улыбкой Алессандра, ерзая на стуле.
– Я тоже с нетерпением жду этого момента! – воскликнул Фабрицио и, вскочив со стула, взял ее за руку, чтобы увести в свою опочивальню и выпустить там с ней весь скопившийся за день пар. – Леонора! – окликнул он сестру. – Забирай своего жеребца и присоединяйся к нам. Сегодня мы порезвимся вволю вчетвером, да так, что наша жертва не сможет заснуть до утра, сконфуженная и взволнованная звуками, доносящимися из моей спальни. Отныне мы постоянно будем ее смущать и тем самым пробудим дремлющие в ней темные страсти. Ей предстоит узнать много нового не только об искусстве, пище и напитках. Она и сама не заметит, как в ней проснется голод иного, особого, свойства.
Он демонически расхохотался и вместе с Алессандрой, Леонорой и Ренато покинул столовую. Вновь оставшийся за столом в одиночестве Франко наполнил бокал отменным французским коньяком и, усевшись с ним в кресле, размечтался о белокурой прелестнице Леоноре, чьи глазки сегодня сказали ему нечто такое, о чем следовало хорошенько подумать. Очевидно, ее нынешний любовник Ренато был не в восторге от планов Фабрицио в отношении англичанки, нанятой для работы в библиотеке. Однако заявить о своем нежелании участвовать в этой авантюре он не решался, опасаясь, что Леонора станет его презирать и отлучит от своего шикарного тела. Такая пикантная ситуация предоставляла Франко уникальную возможность осуществить свое заветное желание и сблизиться с этой капризной красавицей. Фабрицио же он рассчитывал нейтрализовать, припугнув его оглаской некоторых компрометирующих фактов как личного, так и делового свойства. За время своей службы у него в качестве личного секретаря Франко сумел собрать на хозяина уйму скандальных материалов. Это секретное досье на греховодников из семьи Балоччи и являлось его главным капиталом.
Размышления о блудливой сестрице Фабрицио быстро вызвали у Франко мощную эрекцию. Не в силах терпеть боль в чреслах, он отправился к одной смазливой юной служанке и затащил ее в свою спальню. Его мужской напор так ее впечатлил, что она стонала в полный голос и визжала, сотрясаясь раз за разом в исступленном экстазе. Терзая ее тугой дебелый зад, Франко блаженно улыбался, представляя себе нагую Леонору в самых нескромных позах.
На другое утро Меган спустилась в столовую на завтрак невыспавшаяся и обескураженная: подозрительные звуки, сотрясавшие стены особняка всю ночь напролет, мешали ей спать и вселяли в ее душу недобрые предчувствия. Она несколько раз просыпалась в холодном поту от громких воплей и стонов и прислушивалась к доносившимся из соседней спальни странным крикам и сдавленным мольбам. Когда же она забывалась сном, ее мучили кошмары сексуального характера. И даже теперь, белым днем, она продолжала их вспоминать, пытаясь понять, чем вызваны эти необычные видения и был ли вообще какой-то шум на ее этаже.
– Надеюсь, вам хорошо спалось? – вкрадчиво осведомился Фабрицио, улыбнувшись и встав из-за стола при ее появлении.
– Да, чудесно, – солгала она, гадая, куда подевались остальные обитатели усадьбы.
– Но вид у вас несколько помятый, – возразил Фабрицио.
– Я не привыкла так рано вставать, – ответила Меган.
– Должно быть, это создает вам определенные сложности в работе, – сухо заметил он.
– Слава Богу, в нашей библиотеке гибкий график дежурства. К тому же наш читальный зал открывается только в десять часов утра. Если я задерживаюсь, меня заменяют подружки, – пояснила она, виновато улыбаясь.
– На собеседовании вы об этом не упомянули, – с деланным упреком заметил Фабрицио.
– Но вы и не спрашивали меня о моем распорядке дня, – возразила Меган и налила себе кофе в чашку.
– Как только вы позавтракаете, мы с вами пойдем в библиотеку и обсудим план вашей работы, – сказал Фабрицио, мысленно отметив, что у нее трясутся руки.
Любопытно, подумал он, почему она так нервничает? Неужели у нее лишь от одного его вида сводит живот и выступает пот над верхней губой?
Спустя полчаса они уже стояли в библиотеке посреди царящего там хаоса и он виновато говорил, объясняя причину такого беспорядка:
– Мой покойный дядюшка собирался навести здесь порядок, но внезапная смерть нарушила его замысел. Он никому не доверял свои сокровища и пытался делать все сам. И как видите, закончилось это весьма печально. Я придерживаюсь иного мнения, предпочитаю нанимать для выполнения скучных дел привыкших к ним специалистов. Согласитесь, что грех растрачивать свою бесценную короткую жизнь на малоприятные и трудоемкие занятия, если у тебя есть деньги.
– Я с вами согласна, – сказала Меган, с сожалением подумав, что у нее самой никогда не было лишних денег, чтобы нанять уборщицу, которая поддерживала бы чистоту в ее крохотной квартирке.
Фабрицио радушно улыбнулся и словно бы ненароком погладил ее по плечу. Даже сквозь хлопчатобумажную ткань белоснежной блузы он почувствовал, что ее кожа пылает.
– Пожалуй, я приступлю к работе, – промямлила Меган, поежившись и переступая с ноги на ногу.
– Торопиться не надо! В вашем распоряжении целых шесть месяцев! Я оставлю вас на некоторое время, но непременно загляну сюда позже и посмотрю, как у вас идут дела. Если вам захочется чаю или кофе, дерните вон за тот шнур – и служанка тотчас же все вам подаст. До свидания!
Когда дверь за ним закрылась, Меган плюхнулась в кожаное кресло и закатила к потолку глаза. Колени у нее тряслись, как у двенадцатилетней девственницы, влюбленной в своего учителя рисования, а сердце готово было лопнуть. «В чем же дело?» – спрашивала у себя она, однако не находила разумного ответа. Еще ни на одного мужчину ее тело не реагировало так остро, как на Фабрицио. Когда он улыбался, у нее поползли мурашки по спине, а стоило лишь ему случайно до нее дотронуться, как в промежности у нее вспыхнул пожар. Чутье подсказывало Меган, что он испытывает к ней влечение, но рассудок отказывался в это верить, потому что это был абсолютный вздор. Как мог такой элегантный, обаятельный, холеный и богатый мужчина увлечься обыкновенной бедной англичанкой с невзрачной наружностью, если у него уже есть шикарная любовница Алессандра? Отчаявшись ответить самой себе на этот вопрос, Меган отогнала нелепые мысли и приступила к делу. Труд ей действительно предстоял адский.
Книг в библиотеке было великое множество, все – в прекрасном состоянии, но совершенно не разобранные по авторам, тематике и эпохам. Одни из них были чрезвычайно редкими и ценными, другие – просто дорогими, стоимость некоторых же раритетов Меган определить самостоятельно не осмеливалась. Поэтому она решила составить их список и проконсультироваться у эксперта по антикварным изданиям. Поставить же наиболее дорогие книги она решила на верхнюю полку, чтобы случайно не повредить их в процессе работы.
Она с вдохновением занималась этим кропотливым делом приблизительно полчаса, но потом ее отвлек стук копыт, донесшийся из открытого окна. Меган выглянула из него и увидела Леонору, въезжающую во двор верхом на красивом гнедом мерине. Навстречу ей из дома вышел Ренато. Она спешилась и, порывисто обняв его, стала страстно целовать в губы. Лошадь обиженно встряхнула головой и пошла в конюшню. Блондинка же взяла своего любовника за руку и увлекла его к раскидистому дубу, где сбросила с себя куртку и стала расстегивать блузу. Затаив дыхание, Меган наблюдала, как рука Ренато ложится на ее грудь и сжимает сосок. А когда он наклонился и начал его сосать, у Меган вспотели ладони и закружилась голова. Она понимала, что поступает скверно, подсматривая за целующимися, однако не нашла в себе сил отойти от окна. Пока Ренато лобзал восхитительные груди Леоноры, блондинка расстегнула ширинку у него на брюках и выпустила на свободу его драконника. Меган ахнула и вытаращила глаза.
Леонора рассмеялась и, прижав своего любовника спиной к могучему дубу, скинула юбку. Оставшись абсолютно голой, бесстыдница начала тереться о Ренато грудями, отчего головка его причиндала набухла и побагровела. Леонора опустилась на колени и взяла член в рот. Меган сглотнула слюну и пощупала свои трусики. Ладонь стала влажной. Не совладав с эмоциями, Меган задрала подол юбки и начала теребить пальцами клитор. Леонора крепче сжала пенис в руке и стала кивать быстрее, втягивая щеки и раздувая ноздри.
Бедра Ренато тоже пришли в движение, его пенис то проникал в рот блондинки по самую мошонку, то появлялся, блестящий от слюны и обвитый набухшими венами, наружу, повергая своим видом Меган в трепет. Она была близка к обмороку как от созерцания процесса минета, так и от переполняющего ее вожделения. От клитора по животу и бедрам распространилось легкое покалывание, из лона потекли потоки соков. Ее пальцы порхали по вульве, как пальцы пианиста по клавишам рояля, дыхание стало учащенным и прерывистым, на лбу выступила испарина, а трусики прилипли к телу.
Внезапно Ренато схватил присосавшуюся к нему блудницу за уши и, рывком вытянув пенис из ее рта, приложил ее лбом об дуб. Леонора больно ударилась об ствол и встала на четвереньки. Ренато немедленно вогнал своего разъяренного дракона в ее лоно и стал быстро работать торсом, впившись ногтями в ее мясистые ягодицы. Леонара замотала головой, издавая утробное постанывание, и завиляла задом. От этой картины Меган бросило в жар, столь страстного совокупления ей видеть еще не доводилось. Груди ее набухли, соски отвердели, боль в промежности стала невыносимой. Она запустила во влагалище два сжатых пальца и принялась мастурбировать с еще большим энтузиазмом.
А тем временем Леонора уже царапала ствол дуба ногтями и визжала, дергаясь в пароксизме оргазма. Ренато побагровел и заржал, словно конь, покрывающий кобылу. Перед глазами Меган завертелись оранжевые круги, она вскрикнула и затрепетала, испытывая необыкновенное блаженство. Но не успела она спуститься с небес на землю, как у нее за спиной раздался вкрадчивый голос Фабрицио:
– Ну, как успехи?
Тихо охнув, Меган одернула подол юбки и, отпрянув от окна, обернулась. Лицо итальянца оставалось бесстрастным. Она подумала, что он ничего не заметил, и ответила:
– Прекрасно!
– Любуетесь видом, открывающимся из окна? – подойдя к ней, спросил он. – Однако чем вас так очаровал наш задний двор? Да и запахи, доносящиеся сюда из конюшни, вряд ли можно назвать приятными. – Он фыркнул и затворил окно.
Меган покраснела, смущенная тем, что он принял аромат ее соков за нечто другое, и, потупившись, пролепетала:
– Я любовалась вашей сестрой и ее конем.
– В самом деле? Я их, однако, не заметил.
– Но всего минуту назад они были там, под дубом!
– Охотно вам верю. Однако я пришел вовсе не для того, чтобы любоваться Леонорой, сидящей верхом на скакуне, а с намерением предложить вам выпить кофе. Хотите чашечку?
– Это было бы замечательно, – ответила она, с трудом держась на ногах от слабости, охватившей ее после оргазма.
Фабрицио положил руку ей на плечо и сказал, глядя в глаза:
– Мне кажется, вам нужно больше бывать на свежем воздухе. После обеда мы с вами совершим прогулку по парку. Это пойдет вам на пользу. Вы согласны?
– С удовольствием! – воскликнула она.
– Вот и чудесно, – сказал Фабрицио. – Вам удалось найти какие-то уникальные издания?
– Да, но пока всего два экземпляра, – сказала она. – Нужно определить их нынешнюю стоимость по каталогу и застраховать. Такие книги могли бы стать украшением любой коллекции, на аукционе за них можно выручить большие деньги.
– Мне приятно слышать, что вы проявляете заботу о моем благосостоянии, – сказал Фабрицио, вглядываясь в ее лицо. – У вас порозовели щечки, это очень хорошо. Утром вид у вас был довольно бледный. В чем секрет такой метаморфозы?
– На меня благоприятно воздействует мое любимое занятие, – смущенно ответила Меган.
– Хотелось бы в это верить, – задумчиво промолвил Фабрицио. – Я распоряжусь, чтобы лакей подал вам сюда кофе.
Он коротко кивнул ей и степенно удалился.
Меган снова опустилась в кресло и, запрокинув голову, сделала успокаивающий вздох. Ей не давало покоя подозрение, что итальянец видел, как она мастурбировала. Если это так, тогда надо бежать отсюда без оглядки, поскольку ее репутация сильно подмочена.
Внезапный приступ похоти стал для нее полной неожиданностью, ничем подобным она раньше не занималась. Очевидно, вид совокупляющихся любовников затмил ей разум и пробудил в ней вожделение столь необыкновенной силы, что устоять перед ним она, к сожалению, не смогла. Впрочем, тотчас же подумала она, определенную роль здесь сыграло и сильное влечение, которое она почувствовала к роковому итальянцу. И все же, поправила себя Меган, это еще не повод для того, чтобы предаваться рукоблудию на работе.
Меган подумала еще немного над содеянным и пришла к умозаключению, что в отличие от Линкольна нравы в этой усадьбе значительно свободнее, так что ее проступок не возымеет каких-либо серьезных последствий.
Благодушное настроение, в котором она пребывала до обеда, чуточку омрачилось отсутствием за столом Фабрицио. Но это не лишило Меган аппетита, и она с удовольствием отведала и пармской ветчины с хрустящим хлебом, и различных сыров с овощным салатом, и свежих экзотических фруктов. Леонора и Алессандра засыпали ее вопросами о книгах, которые она разбирала в библиотеке, и выслушивали ее ответы с неподдельным, как ей показалось, интересом. Несколько смущала ее, однако, лукавая улыбка, с которой к ней обращалась блондинка. Беседуя с ней, Меган вспоминала пикантную сцену под дубом, невольной свидетельницей которой она стала, и теряла нить разговора.
Она собралась уже было встать из-за стола и вернуться в библиотеку, когда в столовую вошел Фабрицио.
– Хорошо, что я вас здесь застал! – воскликнул он. – Как вы помните, нам предстоит послеобеденный променад.
– Могу я составить вам компанию? – спросила Алессандра.
– В этом нет необходимости, дорогая, лучше ступай вздремни. Послеобеденный сон улучшает цвет лица, – ответил Фабрицио и нежно потрепал ее по щечке.
Алессандра разочарованно надула губки и удалилась в свой будуар. Меган же повеселела, предвкушая приятные минуты уединения с обаятельным итальянцем в тенистых аллеях. Та решительность, с которой он отклонил попытку своей любовницы увязаться за ними на прогулку, льстила ее самолюбию и подтверждала предположение, что Фабрицио проникся к ней, Метан, искренней симпатией.
Как она и предполагала, территория, окружавшая особняк, оказалась весьма живописной. Зеленые ухоженные газоны и цветущие декоративные кустарниковые растения радовали взор, раскидистые вековые деревья создавали приятную прохладу, птичий гомон в рощице ублажал слух, а чудесное озерцо, на берегу которого они присели на скамейку, чтобы передохнуть, своей волшебной красотой будоражило воображение Меган и порождало в нем красочные картины фривольных игр русалок с кентаврами.
– Здесь обитает огромная форель, – вкрадчиво произнес Фабрицио, любуясь водной гладью. – Мой дядя был большой оригинал: он запустил в озеро мальков, но никогда здесь не рыбачил, предпочитая созерцать живую природу в ее развитии. Согласитесь, что приятнее любоваться бутоном розы на кусте, чем умерщвленным цветком в вазе. Лично я обожаю наблюдать процесс превращения гадкого утенка в прекрасного лебедя и не понимаю гурманов, наслаждающихся паштетом из печени искусственно откормленного гуся.
Говоря все это, Фабрицио поглаживал Меган по руке и задумчиво морщил лоб, словно бы опасаясь забыть сказать ей нечто очень важное. Наконец он пристально посмотрел на нее и промолвил, дотронувшись до ее вьющегося локона:
– Заклинаю вас никогда не стричь свои сказочные волосы! Они такие красивые, что я не могу ими налюбоваться.