– Я сама не понимаю, что со мной происходит! – в отчаянии воскликнула Меган, мотая головой.
– Может быть, я тебе наскучил? – прищурившись, спросил Фабрицио.
– Разумеется, нет!
– Тогда кто же в этом виноват? Ты сама?
– Нет, я старалась! – вскричала она.
– Неверный ответ! Подумай хорошенько и попытайся ответить мне правильно. Кто же виноват в том, что ты не кончаешь?
– Я сама во всем виновата, – солгала она, чтобы не злить его и поскорее получить возможность попытаться еще раз.
– Если так, тогда ты заслуживаешь наказания! – сказал Фабрицио. – Ты не должна меня разочаровывать.
С этими словами он освободил Меган от оков и на руках отнес ее в дальний угол спальни, где уселся на пуфик и перекинул ее через свои голые колени.
– Надеюсь, что этот урок пойдет тебе на пользу! – глухо произнес он и принялся лупить ее ладонью по попке.
Меган завопила, не столько от боли, сколько от удивления. Не обращая внимания на ее вопли, итальянец продолжал экзекуцию до тех пор, пока ее ягодицы не запылали.
Меган начала елозить на его бедрах, норовя потереться об него передком. Но когда в головке клитора уже возникла долгожданная пульсация, Фабрицио строго произнес:
– Если ты кончишь, непослушная блудница, наше свидание на этом закончится.
Меган замерла, а он принялся лупить ее рукой по пунцовому заду с удвоенной силой. Она завертелась и завизжала. Когда град ударов прекратился, Меган зарыдала в полный голос от унижения и боли. Однако слезы не помешали ей заметить, что эрекция у Фабрицио усилилась. На багровой головке громадного эрегированного пениса блестела прозрачная густая капля, выступившая из единственного глаза этого дракона.
– Пожалуй, теперь мы можем вернуться в постель, – пожевав губами, изрек итальянец.
Он грубо поволок Меган к кровати и швырнул на нее, защелкнув на ее лодыжках и запястьях наручники. Испытывая чудовищную похоть и стыд за свое поведение, она посмотрела на него широко открытыми глазами, в которых сверкали слезы, и стала молча ждать, что же он еще сделает с ней. Каково же было ее разочарование, когда Фабрицио уселся в кресло и глубокомысленно произнес:
– Пожалуй, твоему телу нужно отдохнуть. Постарайся немного вздремнуть, а потом я поласкаю твои груди. Однако хочу вновь предостеречь тебя от попыток достичь оргазма без моего разрешения. Впрочем, вряд ли тебе это удастся, поскольку сегодня ты на удивление холодна.
Меган задрожала от негодования и крикнула:
– Не правда! Так получилось, потому что ты не дал мне кончить, когда мне этого хотелось!
– Я вижу, что уроки не идут тебе на пользу, – с сожалением произнес Фабрицио. – Ты так и не научилась владеть своими эмоциями. Что ж, посмотрим, как ты будешь вести себя на этот раз. – Он пересел на кровать и дотронулся до ее соска.
Меган судорожно вздохнула и замерла.
Пальцы Фабрицио начали порхать по ее соскам, животу и лобку, и вскоре ее вновь охватило вожделение. Все ее мышцы начали сокращаться, а в промежности вспыхнуло пламя страсти. С каждым мгновением сексуальное напряжение в ее дрожащем теле нарастало все стремительнее, и даже ноздри ее трепетали, шумно втягивая воздух. Из ее вздымающейся груди непроизвольно вырвался томный стон.
Фабрицио, прекратив свои ласки, спросил:
– Тебе, как я вижу, понравились мои прикосновения?
Она заскрежетала от злости зубами, потому что разговаривать ей в этот ответственный момент абсолютно не хотелось. Вероятно, ее чувства отобразились у нее на лице, потому что Фабрицио сказал, пристально глядя ей в глаза:
– Ты сильно переменилась с тех пор, как впервые пришла сюда, одетая в скромную блузу и старушечью коричневую юбку! Теперь ты выглядишь восхитительно.
От этих слов она почувствовала себя совсем бесстыдной и распутной. И лишь только он прикоснулся пальцем к ее соскам, все тело ее пронзили крохотные иголочки, а клитор задрожал. Меган нетерпеливо взвизгнула, и Фабрицио снова предупредил ее об ответственности за самовольный оргазм.
– Имей в виду, наказание будет суровым! – сказал он.
– Но я более не в силах это терпеть! – воскликнула она со слезами отчаяния на глазах.
– Мне нравится, когда ты плачешь, – сказал итальянец и вытер слезы платком. – В такие минуты ты становишься очень сексуальной.
– Но почему ты меня мучаешь? – вскричала она.
Он положил свою ладонь на ее мокрую вульву и тоном строгого педагога произнес:
– Я намерен выполнить свое обещание и коренным образом изменить твои ощущения, особенно сексуальные. Мне нравится наблюдать, как старательно ты постигаешь науку сладострастия.
Он погладил волосики у нее на лобке. Меган вздрогнула и закричала:
– Только не дотрагивайся до этого места! Я не сумею совладать с собой.
– Значит, нужно укреплять самодисциплину, – наставительно сказал Фабрицио и дернул ее за клитор.
Бедра Меган оторвались от матраца и пришли в движение, по коже побежали мурашки, а на затылке зашевелились волосы. И как только итальянец просунул палец в ее горячее и влажное лоно, Меган поняла, что она сейчас завизжит и кончит. Фабрицио стал ритмично погружать палец в расселину между ее половыми губами. Меган стиснула зубы. Итальянец начал производить во влагалище пальцем круговые движения, надавливая на его стенки. Лоно охватила невыносимая тупая боль, в клиторе возникла пульсация, и взрыв долгожданного оргазма сотряс ее вспотевшее тело. Меган задергалась на кровати, издавая надрывные радостные вопли.
Фабрицио с укоризной покачал головой и с сожалением произнес:
– Я вынужден опять тебя наказать.
– Но ведь это вышло непроизвольно! – воскликнула она, не желая, чтобы весь ее зад покрылся лиловыми кровоподтеками.
– Сожалею, но не могу поступиться своими принципами, – холодно сказал Фабрицио и развел руками. – Однако как же мне тебя наказать на этот раз?
Меган негодующе засопела. Давать своему мучителю полезные рекомендации она не собиралась. Воспоминания о первом истязании, которому она подверглась, еще не потускнели в ее памяти. Фабрицио продолжал сосредоточенно размышлять. Напряженно ожидая его вердикта, Меган, к своему стыду, почувствовала, что ей не терпится вновь испытать и боль, и унижение, а главное, осознать свою полную беспомощность и зависимость от этого мужчины. Ее сердце тревожно заныло: не превращается ли она в мазохистку? Не становится ли, сама того не ведая, рабыней проснувшихся в ней низменных страстей? Не закончатся ли эти опасные опыты тем, что она не сможет кончить, если ее предварительно хорошенько не поколотят?
Фабрицио наконец принял решение и, освободив ее онемевшие конечности от наручников, надел на нее какую-то подозрительную кожаную сбрую. Пока Меган лихорадочно прикидывала, чем это может для нее обернуться, итальянец деловито подергал за металлические кольца, вставленные в ременные петли, защелкнул у нее на шее металлический ошейник и, удовлетворенно цокнув языком, вывернул ей за спину руки и стянул запястья шелковым шарфом. Проделав все это, Фабрицио усадил Меган на стул и велел ей выпрямиться.
Меган машинально выполнила его приказ и почувствовала, как сбруя сдавливает ее тело. Кольца и ремни ограничивали ее движения и причиняли ей боль. Заметив ее страдальческую гримасу, Фабрицио повеселел и сказал:
– Замечательно! Это именно то, что мне нужно. Идеальная мишень!
– Как прикажешь тебя понимать? – вскричала Меган.
Но итальянец не удостоил ее ответом. Он молча достал из тумбочки кожаный кнут, выразительно щелкнул им в воздухе и, подойдя к ней вплотную, негромко произнес:
– Вот теперь ты уж точно не сможешь молчать. Я буду удивлен, если ты не издашь ни звука во время предстоящей тебе процедуры. – И, не дожидаясь ответа, он резко огрел ее кнутом по плечу.
Пронзенная болью, Меган завыла в полный голос. И получила еще один удар кнутом. Кровь ударила ей в голову, красные круги поплыли у нее перед вытаращенными глазами. Она заорала и завизжала как умалишенная. Удары посыпались на нее градом, один больнее другого. В грудях у нее вспыхнуло пламя, клитор словно заискрился, а позвоночник пронзила молния. Она перестала чувствовать боль, но продолжала кричать. Вскоре голос ее охрип, а в ушах возник звон. Поерзав на стуле, Меган почувствовала, что сидит в луже собственных соков. Она обожгла своего мучителя горящим взглядом и чужим голосом воскликнула:
– Бей сильнее! Я так хочу!
Он отшвырнул в сторону кнут, стянул ее со стула и, подведя к кровати, толкнул на нее. Меган упала, выпятив набухшие груди, и Фабрицио принялся массировать ей клитор и половые губы рукой с невероятной быстротой.
– Еще! Еще! Пожалуйста! – умоляла его она, извиваясь на матраце.
Он зловеще ухмыльнулся, поднял ее с кровати, дернул за кольцо у нее на груди и подвел к настенному зеркалу. Меган взглянула на свое отражение и зажмурилась от стыда и ужаса, отказываясь признать, что эта раскрасневшаяся и поразительно развратная физиономия – ее собственное лицо. Фабрицио разразился демоническим хохотом. Меган молчала, кусая губы. Наконец он изрек:
– Вот видишь, ты уже себя не узнаешь. А то ли еще будет, когда ты войдешь во вкус новых ощущений.
– Значит, на сегодня это все? – шепотом спросила она.
– Нет, – ответил он, покачав головой. – Тебя ожидает еще одно испытание.
К своему ужасу, Меган обрадовалась, услышав это.
Глава 9
– Может быть, я тебе наскучил? – прищурившись, спросил Фабрицио.
– Разумеется, нет!
– Тогда кто же в этом виноват? Ты сама?
– Нет, я старалась! – вскричала она.
– Неверный ответ! Подумай хорошенько и попытайся ответить мне правильно. Кто же виноват в том, что ты не кончаешь?
– Я сама во всем виновата, – солгала она, чтобы не злить его и поскорее получить возможность попытаться еще раз.
– Если так, тогда ты заслуживаешь наказания! – сказал Фабрицио. – Ты не должна меня разочаровывать.
С этими словами он освободил Меган от оков и на руках отнес ее в дальний угол спальни, где уселся на пуфик и перекинул ее через свои голые колени.
– Надеюсь, что этот урок пойдет тебе на пользу! – глухо произнес он и принялся лупить ее ладонью по попке.
Меган завопила, не столько от боли, сколько от удивления. Не обращая внимания на ее вопли, итальянец продолжал экзекуцию до тех пор, пока ее ягодицы не запылали.
Меган начала елозить на его бедрах, норовя потереться об него передком. Но когда в головке клитора уже возникла долгожданная пульсация, Фабрицио строго произнес:
– Если ты кончишь, непослушная блудница, наше свидание на этом закончится.
Меган замерла, а он принялся лупить ее рукой по пунцовому заду с удвоенной силой. Она завертелась и завизжала. Когда град ударов прекратился, Меган зарыдала в полный голос от унижения и боли. Однако слезы не помешали ей заметить, что эрекция у Фабрицио усилилась. На багровой головке громадного эрегированного пениса блестела прозрачная густая капля, выступившая из единственного глаза этого дракона.
– Пожалуй, теперь мы можем вернуться в постель, – пожевав губами, изрек итальянец.
Он грубо поволок Меган к кровати и швырнул на нее, защелкнув на ее лодыжках и запястьях наручники. Испытывая чудовищную похоть и стыд за свое поведение, она посмотрела на него широко открытыми глазами, в которых сверкали слезы, и стала молча ждать, что же он еще сделает с ней. Каково же было ее разочарование, когда Фабрицио уселся в кресло и глубокомысленно произнес:
– Пожалуй, твоему телу нужно отдохнуть. Постарайся немного вздремнуть, а потом я поласкаю твои груди. Однако хочу вновь предостеречь тебя от попыток достичь оргазма без моего разрешения. Впрочем, вряд ли тебе это удастся, поскольку сегодня ты на удивление холодна.
Меган задрожала от негодования и крикнула:
– Не правда! Так получилось, потому что ты не дал мне кончить, когда мне этого хотелось!
– Я вижу, что уроки не идут тебе на пользу, – с сожалением произнес Фабрицио. – Ты так и не научилась владеть своими эмоциями. Что ж, посмотрим, как ты будешь вести себя на этот раз. – Он пересел на кровать и дотронулся до ее соска.
Меган судорожно вздохнула и замерла.
Пальцы Фабрицио начали порхать по ее соскам, животу и лобку, и вскоре ее вновь охватило вожделение. Все ее мышцы начали сокращаться, а в промежности вспыхнуло пламя страсти. С каждым мгновением сексуальное напряжение в ее дрожащем теле нарастало все стремительнее, и даже ноздри ее трепетали, шумно втягивая воздух. Из ее вздымающейся груди непроизвольно вырвался томный стон.
Фабрицио, прекратив свои ласки, спросил:
– Тебе, как я вижу, понравились мои прикосновения?
Она заскрежетала от злости зубами, потому что разговаривать ей в этот ответственный момент абсолютно не хотелось. Вероятно, ее чувства отобразились у нее на лице, потому что Фабрицио сказал, пристально глядя ей в глаза:
– Ты сильно переменилась с тех пор, как впервые пришла сюда, одетая в скромную блузу и старушечью коричневую юбку! Теперь ты выглядишь восхитительно.
От этих слов она почувствовала себя совсем бесстыдной и распутной. И лишь только он прикоснулся пальцем к ее соскам, все тело ее пронзили крохотные иголочки, а клитор задрожал. Меган нетерпеливо взвизгнула, и Фабрицио снова предупредил ее об ответственности за самовольный оргазм.
– Имей в виду, наказание будет суровым! – сказал он.
– Но я более не в силах это терпеть! – воскликнула она со слезами отчаяния на глазах.
– Мне нравится, когда ты плачешь, – сказал итальянец и вытер слезы платком. – В такие минуты ты становишься очень сексуальной.
– Но почему ты меня мучаешь? – вскричала она.
Он положил свою ладонь на ее мокрую вульву и тоном строгого педагога произнес:
– Я намерен выполнить свое обещание и коренным образом изменить твои ощущения, особенно сексуальные. Мне нравится наблюдать, как старательно ты постигаешь науку сладострастия.
Он погладил волосики у нее на лобке. Меган вздрогнула и закричала:
– Только не дотрагивайся до этого места! Я не сумею совладать с собой.
– Значит, нужно укреплять самодисциплину, – наставительно сказал Фабрицио и дернул ее за клитор.
Бедра Меган оторвались от матраца и пришли в движение, по коже побежали мурашки, а на затылке зашевелились волосы. И как только итальянец просунул палец в ее горячее и влажное лоно, Меган поняла, что она сейчас завизжит и кончит. Фабрицио стал ритмично погружать палец в расселину между ее половыми губами. Меган стиснула зубы. Итальянец начал производить во влагалище пальцем круговые движения, надавливая на его стенки. Лоно охватила невыносимая тупая боль, в клиторе возникла пульсация, и взрыв долгожданного оргазма сотряс ее вспотевшее тело. Меган задергалась на кровати, издавая надрывные радостные вопли.
Фабрицио с укоризной покачал головой и с сожалением произнес:
– Я вынужден опять тебя наказать.
– Но ведь это вышло непроизвольно! – воскликнула она, не желая, чтобы весь ее зад покрылся лиловыми кровоподтеками.
– Сожалею, но не могу поступиться своими принципами, – холодно сказал Фабрицио и развел руками. – Однако как же мне тебя наказать на этот раз?
Меган негодующе засопела. Давать своему мучителю полезные рекомендации она не собиралась. Воспоминания о первом истязании, которому она подверглась, еще не потускнели в ее памяти. Фабрицио продолжал сосредоточенно размышлять. Напряженно ожидая его вердикта, Меган, к своему стыду, почувствовала, что ей не терпится вновь испытать и боль, и унижение, а главное, осознать свою полную беспомощность и зависимость от этого мужчины. Ее сердце тревожно заныло: не превращается ли она в мазохистку? Не становится ли, сама того не ведая, рабыней проснувшихся в ней низменных страстей? Не закончатся ли эти опасные опыты тем, что она не сможет кончить, если ее предварительно хорошенько не поколотят?
Фабрицио наконец принял решение и, освободив ее онемевшие конечности от наручников, надел на нее какую-то подозрительную кожаную сбрую. Пока Меган лихорадочно прикидывала, чем это может для нее обернуться, итальянец деловито подергал за металлические кольца, вставленные в ременные петли, защелкнул у нее на шее металлический ошейник и, удовлетворенно цокнув языком, вывернул ей за спину руки и стянул запястья шелковым шарфом. Проделав все это, Фабрицио усадил Меган на стул и велел ей выпрямиться.
Меган машинально выполнила его приказ и почувствовала, как сбруя сдавливает ее тело. Кольца и ремни ограничивали ее движения и причиняли ей боль. Заметив ее страдальческую гримасу, Фабрицио повеселел и сказал:
– Замечательно! Это именно то, что мне нужно. Идеальная мишень!
– Как прикажешь тебя понимать? – вскричала Меган.
Но итальянец не удостоил ее ответом. Он молча достал из тумбочки кожаный кнут, выразительно щелкнул им в воздухе и, подойдя к ней вплотную, негромко произнес:
– Вот теперь ты уж точно не сможешь молчать. Я буду удивлен, если ты не издашь ни звука во время предстоящей тебе процедуры. – И, не дожидаясь ответа, он резко огрел ее кнутом по плечу.
Пронзенная болью, Меган завыла в полный голос. И получила еще один удар кнутом. Кровь ударила ей в голову, красные круги поплыли у нее перед вытаращенными глазами. Она заорала и завизжала как умалишенная. Удары посыпались на нее градом, один больнее другого. В грудях у нее вспыхнуло пламя, клитор словно заискрился, а позвоночник пронзила молния. Она перестала чувствовать боль, но продолжала кричать. Вскоре голос ее охрип, а в ушах возник звон. Поерзав на стуле, Меган почувствовала, что сидит в луже собственных соков. Она обожгла своего мучителя горящим взглядом и чужим голосом воскликнула:
– Бей сильнее! Я так хочу!
Он отшвырнул в сторону кнут, стянул ее со стула и, подведя к кровати, толкнул на нее. Меган упала, выпятив набухшие груди, и Фабрицио принялся массировать ей клитор и половые губы рукой с невероятной быстротой.
– Еще! Еще! Пожалуйста! – умоляла его она, извиваясь на матраце.
Он зловеще ухмыльнулся, поднял ее с кровати, дернул за кольцо у нее на груди и подвел к настенному зеркалу. Меган взглянула на свое отражение и зажмурилась от стыда и ужаса, отказываясь признать, что эта раскрасневшаяся и поразительно развратная физиономия – ее собственное лицо. Фабрицио разразился демоническим хохотом. Меган молчала, кусая губы. Наконец он изрек:
– Вот видишь, ты уже себя не узнаешь. А то ли еще будет, когда ты войдешь во вкус новых ощущений.
– Значит, на сегодня это все? – шепотом спросила она.
– Нет, – ответил он, покачав головой. – Тебя ожидает еще одно испытание.
К своему ужасу, Меган обрадовалась, услышав это.
Глава 9
Фабрицио опять многозначительно замолчал, вперив в нее испытующий взгляд. Она попятилась к кровати и, упершись в нее ногами, плюхнулась на край. В ее расширившихся глазах читались и ужас, и неуемная похоть. Все происходившее с ней было настолько необычным, что ее рассудок помутился. Фабрицио же самодовольно ухмылялся, созерцая смену эмоций на ее лице и мысленно поздравляя себя с неожиданной удачей. Меган оказалась способной ученицей и быстро усваивала премудрости разврата. Однако при этом она сохранила стыдливость и пикантную девичью застенчивость. А глупец Ренато еще имел наглость усомниться в его прозорливости! Плакали его денежки!
Продолжая сверлить англичанку плотоядным взглядом, Фабрицио поймал себя на том, что он получает от забав с ней большее удовлетворение, чем от садомазохистских игр с Алессандрой. Более того, он бы не огорчился, если бы она подольше задержалась в Италии. Делиться с ней впечатлением о своем интимном рандеву с библиотекаршей он, разумеется, не собирался. Ему хотелось сохранить детали этой встречи в тайне, чтобы потом смаковать свои воспоминания в одиночестве.
– Тебе, наверное, не терпится узнать, какому еще испытанию я намерен тебя подвергнуть? – наконец спросил он.
Меган кивнула, не проронив ни звука.
– Видишь вон те каминные часы? Так вот, их минутная стрелка достаточно велика, чтобы я мог следить за временем. В твоем распоряжении ровно две минуты на минет. За это время ты должна довести меня до оргазма.
Глаза библиотекарши радостно заблестели.
– Я понимаю, что тебе недостает опыта в этом деле, – продолжал он. – И тем не менее надеюсь, что ты успешно справишься с этой задачей. А теперь позволь мне тебя развязать.
Он присел рядом с Меган на кровать и, быстро освободив ее от оков, снисходительным кивком велел начинать. Меган поспешила встать на колени и занять исходное положение для минета. Его бедра напряглись от легкого прикосновения ее каштановых волос, и чресла заныли от неутоленной похоти. Он дьявольски перевозбудился, пока хлестал Меган кнутом и наблюдал, как она раз за разом кончает, крича и извиваясь от боли. Но мужское самолюбие не позволяло ему утратить самоконтроль и непроизвольно исторгнуть семя.
– Могу я воспользоваться руками? – тихо спросила она.
– Лишь поначалу, а потом ты вправе работать только ртом, – ответил он и, покосившись на часы, добавил:
– Время пошло!
Меган сжала в кулаке его разбухший пенис и робко лизнула побагровевшую головку. Фабрицио ощутил от созерцания ее неловких действий столь сильное умиление, что чуть было не кончил. Разница между потугами этой любительницы и искусными оральными ласками Алессандры была столь велика, что не могла не возбудить его, избалованного гедониста, до крайности. Однако он не подал виду, что ему чрезвычайно нравится ее неуклюжесть, и нарочито сердито проворчал:
– Ты плохо стараешься.
Библиотекарша начала лихорадочно массировать пенис рукой и лизать головку. В мошонке Фабрицио возникло покалывание, яички, переполненные семенем, подтянулись к паху. На конце члена он почувствовал сильное жжение, стремительно распространяющееся по всему торсу. Член стал твердым, как гранит, и предательски задрожал. Лишь сделав успокаивающий вздох, Фабрицио избежал преждевременной эякуляции, но взгляд его помутился.
Меган взяла головку в рот и стала ее сосать, легонько кивая и втягивая щеки. Несомненно, она опасалась задеть нежную кожу его полового органа зубами и тем самым вызвать его недовольство. Фабрицио усмехнулся: знай эта наивная простушка, что даже незначительная царапина на пенисе незамедлительно вызовет у него семяизвержение, она бы впилась в член зубами!
– Осталось двадцать секунд, – предупредил ее он, взглянув на каминные часы. – В случае неудачи тебя ожидает наказание.
Меган огорченно вздохнула, вынула изо рта пенис и с силой дунула на него. От этой оригинальной аэрации в мошонке Фабрицио возникло щекотание, член вздрогнул, и Меган лизнула его еще раз. Фабрицио чуть было не выплеснул семя ей в лицо, придя в неописуемый восторг от этого незамысловатого приема. Пытаясь удержать рвущуюся наружу тугую струю, он прикусил до крови нижнюю губу. Меган продолжала дотрагиваться до уздечки пениса кончиком языка, вызывая этими легкими прикосновениями у Фабрицио спазм в промежности и головокружение. Будь у нее в запасе еще пять секунд, эякуляция наступила бы у него непременно. Но стрелки каминных часов бесстрастно констатировали, что отпущенное ей время истекло.
– Все! Ты не уложилась в две минуты! – осевшим от страсти голосом произнес он. Однако его слова не возымели никакого эффекта. Меган продолжала вытворять чудеса с его причиндалом, всерьез увлекшись этим занятием. Недолго поколебавшись, Фабрицио превозмог желание уступить ей и, схватив ее за волосы, рывком оторвал от своего члена.
Она с ужасом уставилась на него и пролепетала:
– Значит, я буду наказана?
– Разумеется! Ведь ты не справилась с элементарным заданием.
– Но ведь ты чуть было не кончил, я это почувствовала!
– Это не засчитывается. Вставай и приготовься к наказанию. Оно будет суровым.
Фабрицио занялся приготовлением к очередной экзекуции.
Меган впала в прострацию.
– Подойди ко мне! – наконец произнес он.
Однако она продолжала стоять посередине комнаты, словно соляной столб. Фабрицио рассердился и с угрозой крикнул:
– Ты что, оглохла? Иди сюда!
– Не пойду! Мне все это надоело, – прошептала она.
– Ты лжешь, притворщица. Просто тебе стыдно признаться, что наказания тебе нравятся. Не нужно стесняться собственных ощущений! Люди получают сексуальное удовлетворение самыми немыслимыми способами. Вот тебе, к примеру, доставляет удовольствие терпеть от меня боль. Однако существуют и другие ухищрения, приносящие удовольствие. Скоро я введу тебя в иной, тайный, мир темных страстей, и ты узнаешь нечто такое, о чем пока даже не догадываешься. Ну, а теперь прекрати притворяться девственницей и доверься мне. Отступать уже поздно.
Но его слова никак не воздействовали на Меган. Тогда он бесцеремонно схватил ее за руку и швырнул на кровать. Она уткнулась лицом в гору подушек и инстинктивно встала на карачки, бесстыдно оттопырив зад. Фабрицио окинул его плотоядным взглядом, похлопал ладонью по розовым ягодицам, бархатистым на ощупь, и, приказав не шевелиться, стал массировать ей спину, предварительно умастив руки душистым вазелином. Когда ее мускулы расслабились, он раздвинул ей ноги и вылил немного жидкости из флакона в углубление между ягодицами. Анус и половые губы Меган, обильно орошенные этим снадобьем, затрепетали, предчувствуя грубую интервенцию.
– Только не делай мне слишком больно! – пропищала Меган.
Фабрицио зловеще хмыкнул и вогнал ей в анус сразу два пальца. Она взвизгнула от боли и завертела задом. Фабрицио стал вертеть пальцами в ее попке, то извлекая их оттуда, то загоняя обратно по самые костяшки. Меган хрипела и сопела, лицо ее стало пунцовым. И тем не менее она исподволь впадала в экстаз. И когда Фабрицио просунул ей в анус сразу три пальца, она удовлетворенно застонала и затрепетала.
Фабрицио вытащил пальцы из ануса и, сжав в руке свой огромный член, попытался впихнуть его в ее задний проход. Увы, первая попытка нарушить девственность ануса скромной провинциалки закончилась неудачей. Фабрицио в сердцах выругался поитальянски, схватил баночку с вазелином и принялся обильно покрывать им головку.
– Может быть, отложим это до следующей встречи? – робко спросила Меган. – Он у тебя такой большой! Мне будет очень больно!
– Молчи, негодница! Ты не сумела сделать мне минет и должна поплатиться за это! – хрипло ответил итальянец и, сжав ее бока руками, вогнал член ей в зад до упора.
Меган взвыла и уткнулась лбом в спинку кровати. По щекам ее покатились крупные слезы. Фабрицио выдержал театральную паузу и произнес:
– Расслабься, глупышка, и думай об Англии. Меган разрыдалась и потянулась рукой к своему клитору, единственному утешителю одинокой женщины в трудную минуту. Фабрицио заметил ее маневр и пощупал рукой вульву. Ладонь стала влажной от нектара. Он просунул два сжатых пальца во влагалище и стал ритмично ими там двигать впередназад, одновременно с этим вгоняя пенис ей в анус. Рыдания Меган перешли в пронзительные крики и стоны, все тело ее пришло в движение, соки ручьями хлынули из лона.
– Вот видишь, это совсем и не страшно, – сказал Фабрицио, продолжая свои размеренные телодвижения. – Более того, ты явно вошла во вкус этого наказания. Оно обернулось удовольствием.
Она промычала в ответ нечто нечленораздельное, и он стал двигать торсом быстрее и резче, вгоняя член в ее задний проход толчками и одновременно с этим все глубже просовывая во влагалище пальцы. Меган яростно массировала клитор, умудряясь двигать при этом задом и тереться грудями об матрац. Мускулы ее напряглись до предела, стенки лона и заднего прохода сжались. Фабрицио начал хватать ртом воздух. Меган утробно взвыла, ощутив пульсацию в его головке. Они оба разом издали утробный вопль и бурно кончили, на радость друг другу. Фабрицио вцепился в ее бока руками и, запрокинув голову, с гомерическим хохотом исторг ей в анус еще одну тугую струю горячего желе. Она замотала головой и подалась назад, стремясь обострить свои ощущения. Их разгоряченные тела сплавились в одно целое, и волны удовольствия перетекали из одного в другое. Войдя в раж, Меган стала прыгать на кровати словно умалишенная, явно не торопясь слезть с члена Фабрицио. Он дотянулся руками до ее грудей и принялся теребить соски. Она вдруг запищала, словно кошка, и дернулась назад так, что Фабрицио чуть было не упал с кровати. Подобного апофеоза он явно не ожидал. Судорога сковала его чресла, и он выплеснул семя в раскаленный темный тоннель скромной библиотекарши в третий раз подряд. Она издала отчаянный вопль и забилась в очередном пароксизме оргазма.
Отдышавшись, Фабрицио вытянул свой обмякший стручок из ее ануса и удовлетворенно похлопал ее по ягодице. Она молча рухнула на матрац и замерла, не в силах пошевелиться.
– Ты жива, дорогая? – испуганно спросил он.
Меган перевернулась на спину и, глядя на него ошалелыми глазами, прошептала:
– Мне страшно. Мне кажется, что я становлюсь извращенкой.
– Так ведь это же прекрасно! – воскликнул Фабрицио. – Наша жизнь так коротка, и нужно успеть ею насладиться. Однако сегодня мне не хочется философствовать, я устал и хочу спать. А ты ступай к себе и тоже отдохни.
– Но почему ты меня прогоняешь? Я хочу остаться с тобой!
– Ты снова мне перечишь, дерзкая блудница! – воскликнул Фабрицио. – Ладно, я тебя здесь оставлю. Но только спать со мной ты не будешь.
– Это почему же? – удивленно спросила Меган. Фабрицио молча стащил ее с кровати, поставил на четвереньки на ковре и быстро приковал наручниками ее запястье к одному из столбиков. Она взглянула на себя в зеркало и вздрогнула, пораженная своим бесстыдным видом.
– Раздвинь пошире ноги, – приказал ей Фабрицио и, достав из тумбочки три шарика из слоновой кости, пропихнул их один за другим во влагалище.
– Ой! – пропищала Меган, пораженная возникшим в ней удивительно приятным, хотя и странным ощущением.
Гладкие шары постоянно перекатывались во влагалище под воздействием его сокращающихся мышц и таким образом становились источником вечного удовольствия. Меган повела бедрами и хихикнула.
– Я чувствую, что тебе понравились эти игрушки, – иронически заметил итальянец, любуясь ее великолепной фигурой.
– Но как же я с ними усну? – встревоженно спросила она.
– Постарайся не возбуждаться, – ответил он и демонически расхохотался. – Ведь чем сильнее ты возбудишься, тем активнее будут двигаться внутри тебя эти волшебные шарики.
– Но у меня не осталось никаких сил! – сказала Меган, впадая в отчаяние. – Я хочу спать!
– Ты снова скулишь? – Фабрицио тяжело вздохнул. – Придется принять меры.
Он пошарил рукой под кроватью, извлек оттуда холщовый мешок, напоминающий тот, в котором носит подарки для детей Санта-Клаус, и начал доставать из него диковинные предметы, как то: деревянную распорку с кожаными кольцами, широкий черный кожаный пояс с крючками, длинный кожаный ремешок с застежками и плетку. Увидев все это в зеркале, Меган похолодела. Фабрицио деловито вставил ей между ног распорку, застегнул кольца на лодыжках, надел на нее пояс и, прикрепив к нему карабином кожаный ремешок, пропустил его через ее промежность и расселину между ягодицами, после чего застегнул на копчике. Плетку он положил на тумбочку, стоявшую рядом с изголовьем кровати, и удовлетворенно промолвил:
– Ну, а теперь я, пожалуй, немного вздремну. Если ты меня разбудишь, я угощу тебя плеткой. Спокойной ночи.
– Но как же я смогу уснуть в этой сбруе и с шариками в моей бедной измученной киске? – жалобно спросила Меган.
– Я могу поместить еще парочку в твою очаровательную попку, если хочешь, – доброжелательно предложил ей Фабрицио, ложась в постель.
Она умолкла, придя в ужас от такой перспективы. Он же накрылся легким одеялом и вскоре уснул. Однако не прошло и часа, как его спокойный сон нарушили нечеловеческие крики и пронзительные стоны, издаваемые Меган. Фабрицио включил настольную лампу и увидел, что она дергается и хрипит в экстазе, вытаращив безумные глаза. Хитроумные приспособления не позволяли ей расслабиться и постоянно вызывали у нее исступленный оргазм. Меган стала умолять Фабрицио освободить ее от оков и шариков, но он лишь рассмеялся, перевернулся на бок и вновь уснул.
Проснувшись в пять часов утра, когда за окнами уже занималась заря, он встал с кровати, подошел к Меган, скрючившейся на полу в неудобной позе, и пощупал ее мокрую промежность.
Она открыла глаза и хрипло произнесла:
– Я не в силах больше это терпеть.
– Что именно? – Фабрицио удивленно вскинул брови.
– Вот уже час, как я ни разу не кончила! – простонала она и разрыдалась.
– Неужели? Бедняжка! А что случилось? – участливо поинтересовался он тоном психиатра, беседующего с безнадежно больным пациентом. – Я надеялся, что шарики тебя полностью удовлетворят. Неужели нужно было все-таки вогнать парочку еще и в зад?
– Ну как же ты не понимаешь, что дело вовсе не в этом! – истерически закричала Меган, вытаращив покрасневшие глаза. – Эти проклятые шарики довели меня до бешенства матки, теперь я постоянно хочу кончить, но не могу. У меня ноют груди и сводит живот.
– Если тебе принесет облегчение дополнительная стимуляция, то я готов тебе помочь, – невозмутимо сказал Фабрицио.
Меган затрясла взлохмаченной головой:
– Нет! Лучше позволь мне уйти! Мне нужно поспать.
– Но ведь уснуть тебе все равно не удастся, пока ты не испытаешь оргазм! – возразил он и стал покрывать поцелуями ее влажное от слез и пота лицо.
Дрожь пробежала по всему ее телу, и она с жаром ответила на его поцелуи, прижимаясь к нему грудями и животом. Он сжалился над ней и, встав на колени, начал жадно слизывать нектар с ее лона, сжимая ей пальцами ягодицы. Не прошло и минуты, как ее потряс ураганный оргазм, и слезы благодарности хлынули у нее из глаз.
– Завтра у тебя будет выходной, – сказал Фабрицио, освободив ее от оков и шариков из слоновой кости. – А послезавтра я предоставлю тебе возможность испытать нечто совершенно новое. Мне будет интересно понаблюдать, как ты будешь реагировать на это. Ты рада, моя прелесть?
– Боже, мне даже не верится, что я позволяю тебе вытворять все это со мной, – со вздохом пролепетала Меган.
– Ты снова лукавишь, блудница! Никак не желаешь признать, что тебе самой это чертовски нравится. Ничего, наступит день, когда ты заявишь об этом открыто!
На следующее утро из Милана вернулась Алессандра. Приняв с дороги душ и переодевшись в коротенькую майку и шорты, она вышла на задний двор и улеглась в шезлонге возле фонтана. Вскоре из дома вышел, потягиваясь, Фабрицио и, зачерпнув из фонтана пригоршню воды, плеснул ею себе на физиономию – заспанную, опухшую и небритую. Алессандра была на него сердита, потому что он ее не встретил в аэропорту, хотя и обещал. Очевидно, игры с Меган лишили его последних сил. Он продолжал молчать, повернувшись к ней спиной, и она встревожилась уже не на шутку. Неразговорчивость Фабрицио подтверждала ее догадку, что он уже не считает Меган своей очередной живой игрушкой, а всерьез ею увлекся.
Продолжая сверлить англичанку плотоядным взглядом, Фабрицио поймал себя на том, что он получает от забав с ней большее удовлетворение, чем от садомазохистских игр с Алессандрой. Более того, он бы не огорчился, если бы она подольше задержалась в Италии. Делиться с ней впечатлением о своем интимном рандеву с библиотекаршей он, разумеется, не собирался. Ему хотелось сохранить детали этой встречи в тайне, чтобы потом смаковать свои воспоминания в одиночестве.
– Тебе, наверное, не терпится узнать, какому еще испытанию я намерен тебя подвергнуть? – наконец спросил он.
Меган кивнула, не проронив ни звука.
– Видишь вон те каминные часы? Так вот, их минутная стрелка достаточно велика, чтобы я мог следить за временем. В твоем распоряжении ровно две минуты на минет. За это время ты должна довести меня до оргазма.
Глаза библиотекарши радостно заблестели.
– Я понимаю, что тебе недостает опыта в этом деле, – продолжал он. – И тем не менее надеюсь, что ты успешно справишься с этой задачей. А теперь позволь мне тебя развязать.
Он присел рядом с Меган на кровать и, быстро освободив ее от оков, снисходительным кивком велел начинать. Меган поспешила встать на колени и занять исходное положение для минета. Его бедра напряглись от легкого прикосновения ее каштановых волос, и чресла заныли от неутоленной похоти. Он дьявольски перевозбудился, пока хлестал Меган кнутом и наблюдал, как она раз за разом кончает, крича и извиваясь от боли. Но мужское самолюбие не позволяло ему утратить самоконтроль и непроизвольно исторгнуть семя.
– Могу я воспользоваться руками? – тихо спросила она.
– Лишь поначалу, а потом ты вправе работать только ртом, – ответил он и, покосившись на часы, добавил:
– Время пошло!
Меган сжала в кулаке его разбухший пенис и робко лизнула побагровевшую головку. Фабрицио ощутил от созерцания ее неловких действий столь сильное умиление, что чуть было не кончил. Разница между потугами этой любительницы и искусными оральными ласками Алессандры была столь велика, что не могла не возбудить его, избалованного гедониста, до крайности. Однако он не подал виду, что ему чрезвычайно нравится ее неуклюжесть, и нарочито сердито проворчал:
– Ты плохо стараешься.
Библиотекарша начала лихорадочно массировать пенис рукой и лизать головку. В мошонке Фабрицио возникло покалывание, яички, переполненные семенем, подтянулись к паху. На конце члена он почувствовал сильное жжение, стремительно распространяющееся по всему торсу. Член стал твердым, как гранит, и предательски задрожал. Лишь сделав успокаивающий вздох, Фабрицио избежал преждевременной эякуляции, но взгляд его помутился.
Меган взяла головку в рот и стала ее сосать, легонько кивая и втягивая щеки. Несомненно, она опасалась задеть нежную кожу его полового органа зубами и тем самым вызвать его недовольство. Фабрицио усмехнулся: знай эта наивная простушка, что даже незначительная царапина на пенисе незамедлительно вызовет у него семяизвержение, она бы впилась в член зубами!
– Осталось двадцать секунд, – предупредил ее он, взглянув на каминные часы. – В случае неудачи тебя ожидает наказание.
Меган огорченно вздохнула, вынула изо рта пенис и с силой дунула на него. От этой оригинальной аэрации в мошонке Фабрицио возникло щекотание, член вздрогнул, и Меган лизнула его еще раз. Фабрицио чуть было не выплеснул семя ей в лицо, придя в неописуемый восторг от этого незамысловатого приема. Пытаясь удержать рвущуюся наружу тугую струю, он прикусил до крови нижнюю губу. Меган продолжала дотрагиваться до уздечки пениса кончиком языка, вызывая этими легкими прикосновениями у Фабрицио спазм в промежности и головокружение. Будь у нее в запасе еще пять секунд, эякуляция наступила бы у него непременно. Но стрелки каминных часов бесстрастно констатировали, что отпущенное ей время истекло.
– Все! Ты не уложилась в две минуты! – осевшим от страсти голосом произнес он. Однако его слова не возымели никакого эффекта. Меган продолжала вытворять чудеса с его причиндалом, всерьез увлекшись этим занятием. Недолго поколебавшись, Фабрицио превозмог желание уступить ей и, схватив ее за волосы, рывком оторвал от своего члена.
Она с ужасом уставилась на него и пролепетала:
– Значит, я буду наказана?
– Разумеется! Ведь ты не справилась с элементарным заданием.
– Но ведь ты чуть было не кончил, я это почувствовала!
– Это не засчитывается. Вставай и приготовься к наказанию. Оно будет суровым.
Фабрицио занялся приготовлением к очередной экзекуции.
Меган впала в прострацию.
– Подойди ко мне! – наконец произнес он.
Однако она продолжала стоять посередине комнаты, словно соляной столб. Фабрицио рассердился и с угрозой крикнул:
– Ты что, оглохла? Иди сюда!
– Не пойду! Мне все это надоело, – прошептала она.
– Ты лжешь, притворщица. Просто тебе стыдно признаться, что наказания тебе нравятся. Не нужно стесняться собственных ощущений! Люди получают сексуальное удовлетворение самыми немыслимыми способами. Вот тебе, к примеру, доставляет удовольствие терпеть от меня боль. Однако существуют и другие ухищрения, приносящие удовольствие. Скоро я введу тебя в иной, тайный, мир темных страстей, и ты узнаешь нечто такое, о чем пока даже не догадываешься. Ну, а теперь прекрати притворяться девственницей и доверься мне. Отступать уже поздно.
Но его слова никак не воздействовали на Меган. Тогда он бесцеремонно схватил ее за руку и швырнул на кровать. Она уткнулась лицом в гору подушек и инстинктивно встала на карачки, бесстыдно оттопырив зад. Фабрицио окинул его плотоядным взглядом, похлопал ладонью по розовым ягодицам, бархатистым на ощупь, и, приказав не шевелиться, стал массировать ей спину, предварительно умастив руки душистым вазелином. Когда ее мускулы расслабились, он раздвинул ей ноги и вылил немного жидкости из флакона в углубление между ягодицами. Анус и половые губы Меган, обильно орошенные этим снадобьем, затрепетали, предчувствуя грубую интервенцию.
– Только не делай мне слишком больно! – пропищала Меган.
Фабрицио зловеще хмыкнул и вогнал ей в анус сразу два пальца. Она взвизгнула от боли и завертела задом. Фабрицио стал вертеть пальцами в ее попке, то извлекая их оттуда, то загоняя обратно по самые костяшки. Меган хрипела и сопела, лицо ее стало пунцовым. И тем не менее она исподволь впадала в экстаз. И когда Фабрицио просунул ей в анус сразу три пальца, она удовлетворенно застонала и затрепетала.
Фабрицио вытащил пальцы из ануса и, сжав в руке свой огромный член, попытался впихнуть его в ее задний проход. Увы, первая попытка нарушить девственность ануса скромной провинциалки закончилась неудачей. Фабрицио в сердцах выругался поитальянски, схватил баночку с вазелином и принялся обильно покрывать им головку.
– Может быть, отложим это до следующей встречи? – робко спросила Меган. – Он у тебя такой большой! Мне будет очень больно!
– Молчи, негодница! Ты не сумела сделать мне минет и должна поплатиться за это! – хрипло ответил итальянец и, сжав ее бока руками, вогнал член ей в зад до упора.
Меган взвыла и уткнулась лбом в спинку кровати. По щекам ее покатились крупные слезы. Фабрицио выдержал театральную паузу и произнес:
– Расслабься, глупышка, и думай об Англии. Меган разрыдалась и потянулась рукой к своему клитору, единственному утешителю одинокой женщины в трудную минуту. Фабрицио заметил ее маневр и пощупал рукой вульву. Ладонь стала влажной от нектара. Он просунул два сжатых пальца во влагалище и стал ритмично ими там двигать впередназад, одновременно с этим вгоняя пенис ей в анус. Рыдания Меган перешли в пронзительные крики и стоны, все тело ее пришло в движение, соки ручьями хлынули из лона.
– Вот видишь, это совсем и не страшно, – сказал Фабрицио, продолжая свои размеренные телодвижения. – Более того, ты явно вошла во вкус этого наказания. Оно обернулось удовольствием.
Она промычала в ответ нечто нечленораздельное, и он стал двигать торсом быстрее и резче, вгоняя член в ее задний проход толчками и одновременно с этим все глубже просовывая во влагалище пальцы. Меган яростно массировала клитор, умудряясь двигать при этом задом и тереться грудями об матрац. Мускулы ее напряглись до предела, стенки лона и заднего прохода сжались. Фабрицио начал хватать ртом воздух. Меган утробно взвыла, ощутив пульсацию в его головке. Они оба разом издали утробный вопль и бурно кончили, на радость друг другу. Фабрицио вцепился в ее бока руками и, запрокинув голову, с гомерическим хохотом исторг ей в анус еще одну тугую струю горячего желе. Она замотала головой и подалась назад, стремясь обострить свои ощущения. Их разгоряченные тела сплавились в одно целое, и волны удовольствия перетекали из одного в другое. Войдя в раж, Меган стала прыгать на кровати словно умалишенная, явно не торопясь слезть с члена Фабрицио. Он дотянулся руками до ее грудей и принялся теребить соски. Она вдруг запищала, словно кошка, и дернулась назад так, что Фабрицио чуть было не упал с кровати. Подобного апофеоза он явно не ожидал. Судорога сковала его чресла, и он выплеснул семя в раскаленный темный тоннель скромной библиотекарши в третий раз подряд. Она издала отчаянный вопль и забилась в очередном пароксизме оргазма.
Отдышавшись, Фабрицио вытянул свой обмякший стручок из ее ануса и удовлетворенно похлопал ее по ягодице. Она молча рухнула на матрац и замерла, не в силах пошевелиться.
– Ты жива, дорогая? – испуганно спросил он.
Меган перевернулась на спину и, глядя на него ошалелыми глазами, прошептала:
– Мне страшно. Мне кажется, что я становлюсь извращенкой.
– Так ведь это же прекрасно! – воскликнул Фабрицио. – Наша жизнь так коротка, и нужно успеть ею насладиться. Однако сегодня мне не хочется философствовать, я устал и хочу спать. А ты ступай к себе и тоже отдохни.
– Но почему ты меня прогоняешь? Я хочу остаться с тобой!
– Ты снова мне перечишь, дерзкая блудница! – воскликнул Фабрицио. – Ладно, я тебя здесь оставлю. Но только спать со мной ты не будешь.
– Это почему же? – удивленно спросила Меган. Фабрицио молча стащил ее с кровати, поставил на четвереньки на ковре и быстро приковал наручниками ее запястье к одному из столбиков. Она взглянула на себя в зеркало и вздрогнула, пораженная своим бесстыдным видом.
– Раздвинь пошире ноги, – приказал ей Фабрицио и, достав из тумбочки три шарика из слоновой кости, пропихнул их один за другим во влагалище.
– Ой! – пропищала Меган, пораженная возникшим в ней удивительно приятным, хотя и странным ощущением.
Гладкие шары постоянно перекатывались во влагалище под воздействием его сокращающихся мышц и таким образом становились источником вечного удовольствия. Меган повела бедрами и хихикнула.
– Я чувствую, что тебе понравились эти игрушки, – иронически заметил итальянец, любуясь ее великолепной фигурой.
– Но как же я с ними усну? – встревоженно спросила она.
– Постарайся не возбуждаться, – ответил он и демонически расхохотался. – Ведь чем сильнее ты возбудишься, тем активнее будут двигаться внутри тебя эти волшебные шарики.
– Но у меня не осталось никаких сил! – сказала Меган, впадая в отчаяние. – Я хочу спать!
– Ты снова скулишь? – Фабрицио тяжело вздохнул. – Придется принять меры.
Он пошарил рукой под кроватью, извлек оттуда холщовый мешок, напоминающий тот, в котором носит подарки для детей Санта-Клаус, и начал доставать из него диковинные предметы, как то: деревянную распорку с кожаными кольцами, широкий черный кожаный пояс с крючками, длинный кожаный ремешок с застежками и плетку. Увидев все это в зеркале, Меган похолодела. Фабрицио деловито вставил ей между ног распорку, застегнул кольца на лодыжках, надел на нее пояс и, прикрепив к нему карабином кожаный ремешок, пропустил его через ее промежность и расселину между ягодицами, после чего застегнул на копчике. Плетку он положил на тумбочку, стоявшую рядом с изголовьем кровати, и удовлетворенно промолвил:
– Ну, а теперь я, пожалуй, немного вздремну. Если ты меня разбудишь, я угощу тебя плеткой. Спокойной ночи.
– Но как же я смогу уснуть в этой сбруе и с шариками в моей бедной измученной киске? – жалобно спросила Меган.
– Я могу поместить еще парочку в твою очаровательную попку, если хочешь, – доброжелательно предложил ей Фабрицио, ложась в постель.
Она умолкла, придя в ужас от такой перспективы. Он же накрылся легким одеялом и вскоре уснул. Однако не прошло и часа, как его спокойный сон нарушили нечеловеческие крики и пронзительные стоны, издаваемые Меган. Фабрицио включил настольную лампу и увидел, что она дергается и хрипит в экстазе, вытаращив безумные глаза. Хитроумные приспособления не позволяли ей расслабиться и постоянно вызывали у нее исступленный оргазм. Меган стала умолять Фабрицио освободить ее от оков и шариков, но он лишь рассмеялся, перевернулся на бок и вновь уснул.
Проснувшись в пять часов утра, когда за окнами уже занималась заря, он встал с кровати, подошел к Меган, скрючившейся на полу в неудобной позе, и пощупал ее мокрую промежность.
Она открыла глаза и хрипло произнесла:
– Я не в силах больше это терпеть.
– Что именно? – Фабрицио удивленно вскинул брови.
– Вот уже час, как я ни разу не кончила! – простонала она и разрыдалась.
– Неужели? Бедняжка! А что случилось? – участливо поинтересовался он тоном психиатра, беседующего с безнадежно больным пациентом. – Я надеялся, что шарики тебя полностью удовлетворят. Неужели нужно было все-таки вогнать парочку еще и в зад?
– Ну как же ты не понимаешь, что дело вовсе не в этом! – истерически закричала Меган, вытаращив покрасневшие глаза. – Эти проклятые шарики довели меня до бешенства матки, теперь я постоянно хочу кончить, но не могу. У меня ноют груди и сводит живот.
– Если тебе принесет облегчение дополнительная стимуляция, то я готов тебе помочь, – невозмутимо сказал Фабрицио.
Меган затрясла взлохмаченной головой:
– Нет! Лучше позволь мне уйти! Мне нужно поспать.
– Но ведь уснуть тебе все равно не удастся, пока ты не испытаешь оргазм! – возразил он и стал покрывать поцелуями ее влажное от слез и пота лицо.
Дрожь пробежала по всему ее телу, и она с жаром ответила на его поцелуи, прижимаясь к нему грудями и животом. Он сжалился над ней и, встав на колени, начал жадно слизывать нектар с ее лона, сжимая ей пальцами ягодицы. Не прошло и минуты, как ее потряс ураганный оргазм, и слезы благодарности хлынули у нее из глаз.
– Завтра у тебя будет выходной, – сказал Фабрицио, освободив ее от оков и шариков из слоновой кости. – А послезавтра я предоставлю тебе возможность испытать нечто совершенно новое. Мне будет интересно понаблюдать, как ты будешь реагировать на это. Ты рада, моя прелесть?
– Боже, мне даже не верится, что я позволяю тебе вытворять все это со мной, – со вздохом пролепетала Меган.
– Ты снова лукавишь, блудница! Никак не желаешь признать, что тебе самой это чертовски нравится. Ничего, наступит день, когда ты заявишь об этом открыто!
На следующее утро из Милана вернулась Алессандра. Приняв с дороги душ и переодевшись в коротенькую майку и шорты, она вышла на задний двор и улеглась в шезлонге возле фонтана. Вскоре из дома вышел, потягиваясь, Фабрицио и, зачерпнув из фонтана пригоршню воды, плеснул ею себе на физиономию – заспанную, опухшую и небритую. Алессандра была на него сердита, потому что он ее не встретил в аэропорту, хотя и обещал. Очевидно, игры с Меган лишили его последних сил. Он продолжал молчать, повернувшись к ней спиной, и она встревожилась уже не на шутку. Неразговорчивость Фабрицио подтверждала ее догадку, что он уже не считает Меган своей очередной живой игрушкой, а всерьез ею увлекся.