Страница:
Он откинул голову назад и громко расхохотался. Это была совсем не та реакция, которую она ожидала или на которую надеялась. Подумав, она пришла к выводу, что не знает, на какую реакцию надеялась, но уж точно ничего подобно не ожидала.
— Может быть, вы прекратите, милорд, — быстро прошептала она. — Люди начинают смотреть на нас.
— Люди начали смотреть на нас еще несколько минут назад. — Нечасто увидишь, чтобы такой мужчина как я, танцевал с такой женщиной, как вы.
— Вы ошибаетесь, — небрежно ответила она. — Вы далеко не первый, из опьяненных Эдвиной идиотов, который пытается добиться её благосклонности через меня.
Он улыбнулся. — Не поклонники, а идиоты?
Она поймала его взгляд, и была удивлена, увидев настоящее веселье, быстро промелькнувшее в его глазах.
— Я, надеюсь, вы не специально подставляете мне свои ноги, милорд?
— И все же вы не наступили, — произнес он.
Кэйт посмотрела вниз, наверно, нужно еще раз наступить ему на ногу.
— У меня очень толстые ботинки, мисс Шеффилд, — сказал он, заметив её взгляд.
Она быстро подняла голову, удивленно посмотрев на него.
Один из уголков его рта, скривился в усмешке.
— И очень острые глаза.
— Очевидно так. Мне придется следить, чтобы не наступить вам случайно на ногу.
— Великий боже, — произнес он, растягивая слова, — Неужели я услышал комплимент в мой адрес? Я могу просто умереть от шока.
— Если вам хочется, можете считать это комплиментом. Не буду вас разубеждать, — ответила она,
— Вы вряд ли получите их много.
— Вы просто делаете мне больно, мисс Шеффилд.
— Разве кожа у вас, не такая толстая, как ваши ботинки?
— Ох, она немного тоньше.
Она почувствовала, что улыбается, прежде чем поняла это.
— Мне трудно в это поверить.
Он подождал, пока она скроет улыбку, затем резко спросил:
— Вы не ответили на мой вопрос, мисс Шеффилд. Почему вы ненавидите меня?
Воздух со свистом вырвался из её легких. Она не ожидала, что он вернется к этому вопросу. Или можно сказать, что она надеялась, что он не вернется к нему.
— Я не ненавижу вас, милорд, — ответила она, подбирая слова с большой осторожностью, — Я даже толком и не знаю вас.
— Знание, редко является предпосылкой для ненависти, — мягко заметил он, его глаза смотрели в её глаза, со смертельной неподвижностью. — Ну же, мисс Шеффилд. Вы не кажитесь, мне трусихой. Ответьте на мой вопрос.
Кэйт молчала целую минуту. Это было так, она не была изначально предрасположена к этому человеку. И не собиралась разрешать ему ухаживать за Эдвиной. Она не верила, что из бывших повес получаются лучшие мужья. Она вообще не верила, что повеса может хоть как-то измениться.
Он мог бы преодолеть её предвзятое мнение о нем. Он мог бы очаровать её, убедить в том, что все эти истории в светской хронике сплошное преувеличение, что никакой он не худший из повес с начала столетия. Он мог бы убедить её, что придерживается определенного кодекса чести, что он честный и искренний джентльмен…
Если бы он не сравнил её с Эдвиной.
Ничего не было, более очевидно, чем эта ложь. Она знала, что у неё нет противоядия; его лицо и фигура притягивали её взгляд. Но Кэйт знала, что её нельзя сравнивать с Эдвиной. Эдвина бриллиант чистой воды, в то время как, её можно назвать средненькой и непримечательной.
И если этот мужчина сказал иначе, значит, у него имелся какой-то скрытый мотив, потому что слепым он явно не был. Он мог бы сказать ей любой другой комплимент, и она бы решила, что это просто джентльменская вежливость. Возможно, ей бы даже польстили его слова.
Но сравнивать её с Эдвиной…
Кэйт обожала и любила свою сестру. Она, правда, её очень сильно любила. И она знало лучше, чем кто-либо, что сердце Эдвины такое же прекрасное и красивое, как и её лицо. Ей не нравилось думать, будто она завидует сестре, но все же… может быть немножко.
— Я не ненавижу вас, — в конце концов, ответила она. Она остановила свой взгляд на его подбородке, но, кляня себя за трусость, заставила поднять взгляд и посмотрела ему прямо в глаза.
— Но я нахожу, что вы мне не нравитесь.
Что-то в его глазах сказало ей, что он оценил её честность.
— И почему же? — мягко спросил он.
— Могу я быть откровенной?
Его губы дрогнули в улыбке: — Пожалуйста.
— Вы танцевали со мной, потому что хотите жениться на Эдвине.
— Это не беспокоит меня, — поспешила заверить она его, — Я привыкла к вниманию со стороны поклонников Эдвины.
Её внимание было сосредоточено явно не на ноги, Энтони с трудом успевал убирать ноги, чтобы она снова не наступила. Он с интересом отметил, что она говорит ‘поклонники’, а не ‘идиоты’.
— Пожалуйста, продолжайте, — проговорил он.
— Вы не тот человек, которого я бы хотела видеть мужем моей сестры, — сказала она просто.
Её манеры были искренни и прямы и её умные карие глаза, не отрываясь, смотрели ему в лицо.
— Вы повеса. Вы просто мошенник и плут. Вас можно назвать и так и так. Я не позволю приблизиться к моей сестре ближе, чем на десять футов.
— И все же, — сказал он с усмешкой, — Я вальсировал с ней ранее этим вечером.
— И это никогда больше не повторится, уверяю вас.
— А с чего это вы решили, что можете решать за Эдвину?
— Эдвина доверяет мне, — ответила она прямо.
— Понятно, — ответил он, как надеялся, в самой таинственной манере. — Это интересно. Я думал Эдвина уже взрослая.
— Эдвине всего семнадцать лет!
— А вы я смотрю, так стары в свои двадцать лет?
— Двадцать один, — отчеканила она.
— Ах, и это делает вас великим знатоком мужчин, и мужей в частности?
— А, вы наверно были непосредственно замужем, да?
— Вам прекрасно известно, что нет, — проговорила она сквозь зубы.
Энтони с трудом сдерживал улыбку. Господи, до чего же забавно травить старшую мисс Шеффилд.
— Я думаю, — сказал он, произнося свои слова медленно и намеренно неторопливо, — Вы нашли, что довольно легко управлять всеми теми людьми, которые пытаются ухаживать за Эдвиной. Не так ли?
Она хранила каменное молчание.
— Ну, так как же?
В конце концов, она легонько кивнула ему.
— Я так и думал, — проговорил он, — Вы кажетесь, именно той женщиной, которая пытается всеми управлять.
Она впилась в него пристальным взглядом. Если бы он не танцевал, он наверно, погладил бы подбородок в задумчивости. Но так как его руки были заняты, он только наклонил голову и поднял бровь.
— Но я так же думаю, — добавил он, — Что вы совершили огромную ошибку, думая, что можете управлять мной.
Губы Кэйт были упрямо сжаты, но она все же сказала:
— Я не стремлюсь управлять вами, лорд Бриджертон. Я только хочу, чтобы вы держались подальше от моей сестры.
— Который только собирается показать вам, мисс Шеффилд, как мало вы знаете о мужчинах. Особенно о повесах и плутах.
Он наклонился ближе, касаясь, своим горячим дыханием её щеки. Она задрожала. Он знал, что она задрожит. Он зло усмехнулся.
— Больше всего на свете нам нравиться принимать вызов.
Музыка закончилась, оставляя их в центре зала, прижатыми к друг другу. Энтони взял её за руку, но прежде чем отвести её к матери, он коснулся губы её ушка и прошептал:
— И вы, мисс Шеффилд, бросили мне восхитительный вызов.
Кэйт наступила ему на ногу. Сильно. Достаточно, чтобы он издал несильный, но явно нераспутный и не плутоватый писк.
Когда он сердито посмотрел на нее. Она пожала плечами и сказала: — Это всего лишь защита.
Его глаза потемнели: — Вы, мисс Шеффилд, являетесь просто угрозой.
— А вам, лорд Бриджертон, необходимы более толстые ботинки.
Он крепко схватил её за руку.
— Прежде чем я верну вас к компаньонкам и старым девам, есть одна вещь, которую необходимо прояснить.
Кэйт не нравился тон его голоса.
— Я собираюсь ухаживать за вашей сестрой. И если я решу, что она подходящая леди Бриджертон, я женюсь на ней.
— И вы думает, что сможете решить судьбу Эдвины? — глаза Кэйт вспыхнули. — Не забудьте, милорд, даже если вы решите, что она подходящая леди Бриджертон, — она в открытую глумилась над этими словами, — То она может решить иначе.
Он смотрел на неё с видом мужчины, который никогда не проигрывал в этом деле.
— Когда я спрошу Эдвину, она не скажет ‘нет’.
— Вы хотите сказать, что ни одна женщина не сможет противостоять вам?
Он не ответил, только выгнул надменно бровь и позволил ей самой делать выводы.
Кэйт высвободила руку и зашагала к своей мачехе, дрожа от ярости, негодования и немного опасения. Поскольку она почувствовала, что он не лгал. И если он действительно так неотразим…
Кэйт задрожала. Они с Эдвиной оказались в большой, большой беде.
Просто ‘мисс Шеффилд’ было бы вполне достаточно, подумала Кэйт с гримаской. Она предполагала, что каждый поклонник Эдвины боялся, что в этом случае, цветы пойдут не к нужной мисс Шеффилд.
Большинство букетов цветов шло Эдвине. Хотя, ни о каком большинстве не могло быть и речи, каждый букет, попадающий в дом Шеффилдов, предназначался Эдвине.
Кэйт часто думала, что очень мудро изречение: смеётся тот, кто смеётся последним.
На большинство цветов у Эдвины была аллергия и она чихала. Поэтому в основном букеты отправлялись в спальню Кэйт и находили свой конец там.
— Ты очень красива, — сказала Кэйт, любовно поглаживая орхидею. — Я думаю, ты займешь место на тумбочке у кровати.
— А вы, — она наклонилась и понюхала букет прекрасных белых роз, — Будете красиво смотреться на моем столике.
— Вы всегда разговариваете с цветами?
У Кэйт закружилась голова, и участился пульс от звуков глубокого мужского голоса. Святые небеса, это же лорд Бриджертон, смотрящийся просто греховно красивым в своем синем пальто. Какого черта, он здесь делает? Не нужно спрашивать и так всё ясно.
— Какого чер… — она вовремя остановилась, она не позволит этому мужчине заставить себя ругаться вслух, хотя она часто это делала про себя.
— Что вы здесь делаете?
Он поднял бровь и вытащил из подмышки букет огромных роз. Прекрасных розовых роз, отметила Кэйт. Они были чудесны. Простые и элегантные. Именно тот сорт, который она бы выбрала для себя.
— Я думал, что поклонники и ухажеры, должны периодически наносить визиты своим молодым леди, проговорил он, — Или я ошибаюсь?
— Я имела ввиду, — почти прорычала она, — Как вы здесь очутились? Почему меня никто не предупредил о вашем приходе?
— Обычным способом, — улыбнулся он, — Я постучал в вашу переднюю дверь.
Кэйт раздраженно посмотрела на него, уловив сарказм в его голосе, но он продолжал:
— Удивительно, но ваш дворецкий открыл передо мной дверь. Затем я дал ему свою визитную карточку и он, едва взглянув на нее, тут же проводил меня в вашу гостиную. Довольно странно, я ожидал какой-нибудь жалкой отговорки, — он говорил спокойным и несколько надменным тоном, — но, фактически, мне сразу открыли дверь и проводили сюда.
— Чертов дворецкий, — пробормотала вполголоса Кэйт. — Он должен был убедиться, есть ли мы “дома” перед тем, как проводить вас сюда.
— А может быть, ему дали распоряжения, что для меня вы всегда находитесь “дома” при любых обстоятельствах.
— Я не давала ему таких распоряжений, — сразу ощетинилась Кэйт.
— Нет, — Энтони проговорил со смешком, — Я бы никогда не подумал так.
— И я знаю, что Эдвина тоже не давала таких распоряжений.
Он улыбнулся. — Возможно, ваша мать?
Ну конечно, кто же еще!
— Мэри, — простонала она, — это слово прозвучало как обвинение.
— Вы всегда называете её по имени? — вежливо поинтересовался он.
Она кивнула.
— На самом деле она моя мачеха. Хотя она мне, как родная мать. Она вышла замуж за моего отца, когда мне было только три года. Я сама не знаю, почему до сих пор, зову её по имени, — Кэйт пожала плечами. — Как сделала только что.
Его глаза неподвижно смотрели ей в лицо, она в смятении поняла, что по собственной воле, приоткрыла этому человеку, её немезиде, небольшой кусочек своей жизни.
Она уже почти почувствовала слова “Мне очень жаль”, готовыми сорваться с её губ, но поборов себя, так как ей не хотелось извиняться перед ним, она лишь сказала:
— Эдвины нет. Я боюсь, ваш визит оказался безрезультатным.
— Я так не думаю, — ответил он.
Он переложил букет цветов из одной руки в другую, и Кэйт увидела, что это был не один огромный букет, а три средних размеров букета.
— Этот, — он положил один букет на край стола, — Для Эдвины.
— Этот букет, — он сделал то же самое с другим букетом, — Для вашей матери.
У него в руках остался последний букет.
Кэйт застыла в ступоре, не способная отвести глаз от этих дивных роз. Она знала, что он должен был сделать это. Она знала, что единственная причина, по которой он дарит ей цвета, это произвести впечатление на Эдвину. Но никто не дарил ей цветы до этого, и она не знала, как ужасно ей хочется, чтобы кто-нибудь преподнес ей цветы.
— Эти цветы, — произнес он, держа в руках последний букет роз, — для вас.
— Спасибо, — произнесла она нерешительно, — Они чудесны.
Она наклонила голову понюхать розы, и вздохнула с удовольствием их тонкий аромат.
Подняв голову, она добавила: — Это было очень мудро с вашей стороны подумать о Мэри и мне.
Он любезно кивнул.
— Я сделал это с удовольствием. Хотя, должен признаться, один соискатель руки моей сестры, однажды преподнес цветы моей матери, и я никогда не думал увидеть её такой восхищенной и радостной.
— Соискатель руки вашей матери или сестры?
Он улыбнулся её дерзкому вопросу: — Обоих.
— И что же случилось с этим ухажером, — спросила Кэйт.
В тот же момент улыбка Энтони стала дьявольской: — Он женился на моей сестре.
— Хммпх. Не думайте, что история повториться. Но, — Кэйт кашлянула, не желая быть честной с ним, но её совесть не позволяла ей поступить иначе.
— Но цветы и, в правду, очень чудесны. И … и это прекрасный жест с вашей стороны
Он немного наклонился вперед, и в его глазах вспыхнули искорки смеха.
— Доброжелательное предложение, — он размышлял вслух, — И направленное в мою сторону, как ни странно. Ведь, это было не так трудно произнести, не так ли?
Кэйт мгновенно выпрямилась и зло посмотрела на него:
— У вас есть склонность говорить противные вещи в самый неподходящий момент.
— Только там, где дело касается вас, моя дорогая мисс Шеффилд. Другие женщины, я уверяю вас, ловят каждое мое слово.
— Я читала, — пробормотала она.
Его глаза зажглись пониманием.
— Это, значит там, вы составили обо мне свое мнение. Ну конечно! Почтенная леди Уилсдаун. Я должен был догадаться. Я хотел бы раздавить эту женщину, как назойливое насекомое.
— Я нахожу её довольно умной, — сказала Кэйт чопорно.
— Вы, может быть, и считаете её умной, — произнес он.
— Лорд Бриджертон, — проскрежетала Кэйт, — Я надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы оскорблять меня. Могу я передать сообщение для Эдвины от вас?
— Я думаю, нет. Мне не верится, что оно достигнет её.
Это было уже слишком.
— Я никогда бы так не сделала, — Кэйт с трудом сумела произнести слова. Сама она дрожала в гневе, и если бы она не умела себя контролировать, она давно бы уже придушила его.
— Как вы смеете подразумевать, что я способна на такую подлость.
— Я действительно не знаю вас, так хорошо, — проговорил он с раздражающим спокойствием, — Единственное, что я знаю, так это ваши пылкие клятвы о том, что я никогда не приближусь ближе, чем на десять футов к вашей сестре. Скажите, чувствовали бы вы уверенность в том, что послание дойдет до Эдвины, если бы вы были на моем месте?
— Если вы пытаетесь впасть в милость к моей сестре, через меня, — ответила Кэйт холодно, — то делаете это совсем никудышно.
— Я знаю это. Я действительно не должен провоцировать вас. Это не очень хорошо для меня, разве не так? Но я боюсь, я не могу помочь сам себе.
Он плутовато улыбнулся и развел руками в беспомощной манере.
— Что я могу сказать? Вы сильно влияете на меня, мисс Шеффилд.
Его улыбка, подумала Кэйт с тревогой, была силой, с которой стоило считаться. Она внезапно почувствовала слабость. Стул… Ей срочно необходимо сесть.
— Пожалуйста, садитесь, — сказала она, махнув в сторону синего дамасского дивана. Сама она прошла к стулу и уселась на него.
Она не хотела, чтобы он задерживался. Но не могла усесться, не предложив ему сначала, это было бы чудовищное попрание этикета. К тому же она начала чувствовать сильную слабость в коленях.
Если виконт и удивился её странному порыву вежливости, он ничем не выдал себя. Вместо этого он снял длинный черный футляр с дивана, поставил его на стол, затем сел на его место.
— Это музыкальный инструмент? — с любопытством спросил он, указав на футляр.
Кэйт кивнула: — Флейта.
— Вы играете?
Сначала она потрясла головой, потом вздохнула, и кивнула.
— Я только пытаюсь научиться. Я начала заниматься в этом году.
Он кивнул в ответ, что наверно означало конец обсуждению инструмента, поскольку он сразу спросил: — Когда вы ожидаете возвращения Эдвины.
— Не раньше, чем через час. Мистер Бербрук взял её для поездки в своем экипаже.
— Найджел Бербрук? — он буквально выплюнул это имя.
—Да, а что?
— У этого человека волос на голове больше, чем извилин. Гораздо больше.
— Но он только начал лысеть, — попыталась возразить Кэйт.
Он скривился.
— Если это не доказывает моих слов, то я не знаю каких еще доказательств вам нужно.
Кэйт пришла к такому же заключению, насчет интеллекта мистера Бербрука (или отсутствия оного),
но не могла не сказать: — Разве это не подло, оскорблять собрата-ухажера?
Энтони насмешливо фыркнул.
— Это было не оскорбление. Это была чистая правда. Он ухаживал за моей сестрой Дафной в прошлом году или, если точнее, пытался ухаживать. Он более или менее хороший человек. Но не тот, с кем бы вы хотели оказаться на необитаемом острове.
У Кэйт перед глазами возник образ виконта, выброшенного на необитаемый остров: одежда в лохмотьях, загорелая кожа, которую ласкает солнце. Теплая волна прошла по её телу, и ей стало непривычно жарко.
Энтони наклонился к ней, пристально глядя в её глаза:
— Я сказал, мисс Шеффилд, с вами все хорошо?
— Отлично, — почти выкрикнула она. — Никогда не чувствовала себя лучше. Вы что-то говорили?
— Вы сильно покраснели, — он внимательно её разглядывал.
В действительности ей было совсем не хорошо.
Кэйт стала обмахиваться: — Вы не находите, что здесь очень жарко?
Энтони медленно покачал головой: — Нисколько.
Она с тоской посмотрела в сторону двери.
— Интересно, где же Мэри?
— Вы думаете, она должна прийти сюда?
— Это совсем непохоже на неё оставить меня без сопровождения так долго, — объяснила она.
Без сопровождения? Варианты были пугающие. Энтони на миг представил себя, пойманным в сети брака с мисс Шеффилд старшей и его тут же прошиб холодный пот. Кэйт была столь непохожа на обычных дебютанток сезона, что он и думать забыл о компаньонках.
— Возможно, она не знает, что я здесь, — быстро проговорил он.
— Да, наверно вы правы, — она вскочила на ноги и подошла к звонку. Нетерпеливо позвонив, она пояснила: — Я только хочу позвать кого-нибудь, чтобы её предупредили о вас. Я уверена, она сейчас же прибежит сюда.
— Очень хорошо. Она составит нам компанию, пока мы подождем возвращения вашей сестры.
Кэйт застыла на полпути к стулу. — Вы планирует дождаться Эдвины?
Он пожал плечами, наслаждаясь её дискомфортом: — У меня нет других планов на сегодня.
— Но она может вернуться поздно!
— Я уверен, не позже чем через пару часов, и кроме того, — тут он оборвал сам себя, заметив возникшую в двери горничную.
— Вы звонили, мисс, — спросила горничная.
— Да, спасибо, Анна, — ответила Кэйт, — Передай, пожалуйста, миссис Шеффилд, что у нас гость.
Горничная сделала реверанс и вышла.
— Я уверена, Мэри появиться с минуты на минуту, — быстро сказала Кэйт, не способная остановить постукивание своей ногой по полу. — Совсем скоро. Я уверена в этом.
Он только улыбнулся ей в своей раздражающей манере, выглядя донельзя расслабленным и спокойным на диване. Наступило неловкое молчание. Кэйт натянуто улыбнулась ему. Он посмотрел на нее и вопросительно выгнул бровь.
— Я уверена, она будет здесь.
— С минуты на минуту, — закончил он за нее, наслаждаясь этим.
Она плюхнулась обратно на стул, стараясь не скорчить рожицу. Скорей всего, ей это не очень удалось.
В этот момент послышалась какая-то возня в коридоре, и раздался веселый собачий лай.
— Ньютон! Ньютон! Прекрати немедленно!
— Ньютон? — вопросительно произнес виконт.
— Мой пес, — пояснила Кэйт, вздыхая, поднимаясь на ноги, — Я боюсь его —
— НЬЮТОН!
— Нельзя оставлять с Мэри наедине, — Кэйт направилась к двери: — Мери? Мери?
Энтони вскочил на ноги, когда Кэйт вздрогнула от неожиданно раздавшегося громкого собачьего лая, и послышались несколько испуганных воплей Мэри.
— Какой он породы? — спросил он, — Мастифф?
Это непременно мастифф. Мисс Шеффилд старшая выглядит именно такой женщиной, которая держит у себя, питающегося бедными мужчинами, огромного мастиффа.
— Нет, — проговорила Кэйт, бросившись к двери, поскольку из коридора послышался еще один пронзительный вопль Мэри. — Он —
Но Энтони не обратил внимания на её слова. Это не имело уже значения, поскольку секундой позже через дверь пронесся маленький пушистый корги, с мехом карамельного окраса и с животиком, тащившимся почти по полу.
Энтони застыл от удивления. Неужели это и есть, нагонявшее страх, создание из коридора?
— Добрый день, песик, — сказал он.
Песик остановился, уселся прямо на пол и …
Улыбнулся?!
Глава 4
— Может быть, вы прекратите, милорд, — быстро прошептала она. — Люди начинают смотреть на нас.
— Люди начали смотреть на нас еще несколько минут назад. — Нечасто увидишь, чтобы такой мужчина как я, танцевал с такой женщиной, как вы.
— Вы ошибаетесь, — небрежно ответила она. — Вы далеко не первый, из опьяненных Эдвиной идиотов, который пытается добиться её благосклонности через меня.
Он улыбнулся. — Не поклонники, а идиоты?
Она поймала его взгляд, и была удивлена, увидев настоящее веселье, быстро промелькнувшее в его глазах.
— Я, надеюсь, вы не специально подставляете мне свои ноги, милорд?
— И все же вы не наступили, — произнес он.
Кэйт посмотрела вниз, наверно, нужно еще раз наступить ему на ногу.
— У меня очень толстые ботинки, мисс Шеффилд, — сказал он, заметив её взгляд.
Она быстро подняла голову, удивленно посмотрев на него.
Один из уголков его рта, скривился в усмешке.
— И очень острые глаза.
— Очевидно так. Мне придется следить, чтобы не наступить вам случайно на ногу.
— Великий боже, — произнес он, растягивая слова, — Неужели я услышал комплимент в мой адрес? Я могу просто умереть от шока.
— Если вам хочется, можете считать это комплиментом. Не буду вас разубеждать, — ответила она,
— Вы вряд ли получите их много.
— Вы просто делаете мне больно, мисс Шеффилд.
— Разве кожа у вас, не такая толстая, как ваши ботинки?
— Ох, она немного тоньше.
Она почувствовала, что улыбается, прежде чем поняла это.
— Мне трудно в это поверить.
Он подождал, пока она скроет улыбку, затем резко спросил:
— Вы не ответили на мой вопрос, мисс Шеффилд. Почему вы ненавидите меня?
Воздух со свистом вырвался из её легких. Она не ожидала, что он вернется к этому вопросу. Или можно сказать, что она надеялась, что он не вернется к нему.
— Я не ненавижу вас, милорд, — ответила она, подбирая слова с большой осторожностью, — Я даже толком и не знаю вас.
— Знание, редко является предпосылкой для ненависти, — мягко заметил он, его глаза смотрели в её глаза, со смертельной неподвижностью. — Ну же, мисс Шеффилд. Вы не кажитесь, мне трусихой. Ответьте на мой вопрос.
Кэйт молчала целую минуту. Это было так, она не была изначально предрасположена к этому человеку. И не собиралась разрешать ему ухаживать за Эдвиной. Она не верила, что из бывших повес получаются лучшие мужья. Она вообще не верила, что повеса может хоть как-то измениться.
Он мог бы преодолеть её предвзятое мнение о нем. Он мог бы очаровать её, убедить в том, что все эти истории в светской хронике сплошное преувеличение, что никакой он не худший из повес с начала столетия. Он мог бы убедить её, что придерживается определенного кодекса чести, что он честный и искренний джентльмен…
Если бы он не сравнил её с Эдвиной.
Ничего не было, более очевидно, чем эта ложь. Она знала, что у неё нет противоядия; его лицо и фигура притягивали её взгляд. Но Кэйт знала, что её нельзя сравнивать с Эдвиной. Эдвина бриллиант чистой воды, в то время как, её можно назвать средненькой и непримечательной.
И если этот мужчина сказал иначе, значит, у него имелся какой-то скрытый мотив, потому что слепым он явно не был. Он мог бы сказать ей любой другой комплимент, и она бы решила, что это просто джентльменская вежливость. Возможно, ей бы даже польстили его слова.
Но сравнивать её с Эдвиной…
Кэйт обожала и любила свою сестру. Она, правда, её очень сильно любила. И она знало лучше, чем кто-либо, что сердце Эдвины такое же прекрасное и красивое, как и её лицо. Ей не нравилось думать, будто она завидует сестре, но все же… может быть немножко.
— Я не ненавижу вас, — в конце концов, ответила она. Она остановила свой взгляд на его подбородке, но, кляня себя за трусость, заставила поднять взгляд и посмотрела ему прямо в глаза.
— Но я нахожу, что вы мне не нравитесь.
Что-то в его глазах сказало ей, что он оценил её честность.
— И почему же? — мягко спросил он.
— Могу я быть откровенной?
Его губы дрогнули в улыбке: — Пожалуйста.
— Вы танцевали со мной, потому что хотите жениться на Эдвине.
— Это не беспокоит меня, — поспешила заверить она его, — Я привыкла к вниманию со стороны поклонников Эдвины.
Её внимание было сосредоточено явно не на ноги, Энтони с трудом успевал убирать ноги, чтобы она снова не наступила. Он с интересом отметил, что она говорит ‘поклонники’, а не ‘идиоты’.
— Пожалуйста, продолжайте, — проговорил он.
— Вы не тот человек, которого я бы хотела видеть мужем моей сестры, — сказала она просто.
Её манеры были искренни и прямы и её умные карие глаза, не отрываясь, смотрели ему в лицо.
— Вы повеса. Вы просто мошенник и плут. Вас можно назвать и так и так. Я не позволю приблизиться к моей сестре ближе, чем на десять футов.
— И все же, — сказал он с усмешкой, — Я вальсировал с ней ранее этим вечером.
— И это никогда больше не повторится, уверяю вас.
— А с чего это вы решили, что можете решать за Эдвину?
— Эдвина доверяет мне, — ответила она прямо.
— Понятно, — ответил он, как надеялся, в самой таинственной манере. — Это интересно. Я думал Эдвина уже взрослая.
— Эдвине всего семнадцать лет!
— А вы я смотрю, так стары в свои двадцать лет?
— Двадцать один, — отчеканила она.
— Ах, и это делает вас великим знатоком мужчин, и мужей в частности?
— А, вы наверно были непосредственно замужем, да?
— Вам прекрасно известно, что нет, — проговорила она сквозь зубы.
Энтони с трудом сдерживал улыбку. Господи, до чего же забавно травить старшую мисс Шеффилд.
— Я думаю, — сказал он, произнося свои слова медленно и намеренно неторопливо, — Вы нашли, что довольно легко управлять всеми теми людьми, которые пытаются ухаживать за Эдвиной. Не так ли?
Она хранила каменное молчание.
— Ну, так как же?
В конце концов, она легонько кивнула ему.
— Я так и думал, — проговорил он, — Вы кажетесь, именно той женщиной, которая пытается всеми управлять.
Она впилась в него пристальным взглядом. Если бы он не танцевал, он наверно, погладил бы подбородок в задумчивости. Но так как его руки были заняты, он только наклонил голову и поднял бровь.
— Но я так же думаю, — добавил он, — Что вы совершили огромную ошибку, думая, что можете управлять мной.
Губы Кэйт были упрямо сжаты, но она все же сказала:
— Я не стремлюсь управлять вами, лорд Бриджертон. Я только хочу, чтобы вы держались подальше от моей сестры.
— Который только собирается показать вам, мисс Шеффилд, как мало вы знаете о мужчинах. Особенно о повесах и плутах.
Он наклонился ближе, касаясь, своим горячим дыханием её щеки. Она задрожала. Он знал, что она задрожит. Он зло усмехнулся.
— Больше всего на свете нам нравиться принимать вызов.
Музыка закончилась, оставляя их в центре зала, прижатыми к друг другу. Энтони взял её за руку, но прежде чем отвести её к матери, он коснулся губы её ушка и прошептал:
— И вы, мисс Шеффилд, бросили мне восхитительный вызов.
Кэйт наступила ему на ногу. Сильно. Достаточно, чтобы он издал несильный, но явно нераспутный и не плутоватый писк.
Когда он сердито посмотрел на нее. Она пожала плечами и сказала: — Это всего лишь защита.
Его глаза потемнели: — Вы, мисс Шеффилд, являетесь просто угрозой.
— А вам, лорд Бриджертон, необходимы более толстые ботинки.
Он крепко схватил её за руку.
— Прежде чем я верну вас к компаньонкам и старым девам, есть одна вещь, которую необходимо прояснить.
Кэйт не нравился тон его голоса.
— Я собираюсь ухаживать за вашей сестрой. И если я решу, что она подходящая леди Бриджертон, я женюсь на ней.
— И вы думает, что сможете решить судьбу Эдвины? — глаза Кэйт вспыхнули. — Не забудьте, милорд, даже если вы решите, что она подходящая леди Бриджертон, — она в открытую глумилась над этими словами, — То она может решить иначе.
Он смотрел на неё с видом мужчины, который никогда не проигрывал в этом деле.
— Когда я спрошу Эдвину, она не скажет ‘нет’.
— Вы хотите сказать, что ни одна женщина не сможет противостоять вам?
Он не ответил, только выгнул надменно бровь и позволил ей самой делать выводы.
Кэйт высвободила руку и зашагала к своей мачехе, дрожа от ярости, негодования и немного опасения. Поскольку она почувствовала, что он не лгал. И если он действительно так неотразим…
Кэйт задрожала. Они с Эдвиной оказались в большой, большой беде.
* * *
Следующий день был такой же, как всегда после большого бала. Гостиная Шеффилдов была завалена грудой букетов различных цветов, каждый из которых сопровождался белой карточкой, указывающей имя получателя, ‘Эдвине Шеффилд’.Просто ‘мисс Шеффилд’ было бы вполне достаточно, подумала Кэйт с гримаской. Она предполагала, что каждый поклонник Эдвины боялся, что в этом случае, цветы пойдут не к нужной мисс Шеффилд.
Большинство букетов цветов шло Эдвине. Хотя, ни о каком большинстве не могло быть и речи, каждый букет, попадающий в дом Шеффилдов, предназначался Эдвине.
Кэйт часто думала, что очень мудро изречение: смеётся тот, кто смеётся последним.
На большинство цветов у Эдвины была аллергия и она чихала. Поэтому в основном букеты отправлялись в спальню Кэйт и находили свой конец там.
— Ты очень красива, — сказала Кэйт, любовно поглаживая орхидею. — Я думаю, ты займешь место на тумбочке у кровати.
— А вы, — она наклонилась и понюхала букет прекрасных белых роз, — Будете красиво смотреться на моем столике.
— Вы всегда разговариваете с цветами?
У Кэйт закружилась голова, и участился пульс от звуков глубокого мужского голоса. Святые небеса, это же лорд Бриджертон, смотрящийся просто греховно красивым в своем синем пальто. Какого черта, он здесь делает? Не нужно спрашивать и так всё ясно.
— Какого чер… — она вовремя остановилась, она не позволит этому мужчине заставить себя ругаться вслух, хотя она часто это делала про себя.
— Что вы здесь делаете?
Он поднял бровь и вытащил из подмышки букет огромных роз. Прекрасных розовых роз, отметила Кэйт. Они были чудесны. Простые и элегантные. Именно тот сорт, который она бы выбрала для себя.
— Я думал, что поклонники и ухажеры, должны периодически наносить визиты своим молодым леди, проговорил он, — Или я ошибаюсь?
— Я имела ввиду, — почти прорычала она, — Как вы здесь очутились? Почему меня никто не предупредил о вашем приходе?
— Обычным способом, — улыбнулся он, — Я постучал в вашу переднюю дверь.
Кэйт раздраженно посмотрела на него, уловив сарказм в его голосе, но он продолжал:
— Удивительно, но ваш дворецкий открыл передо мной дверь. Затем я дал ему свою визитную карточку и он, едва взглянув на нее, тут же проводил меня в вашу гостиную. Довольно странно, я ожидал какой-нибудь жалкой отговорки, — он говорил спокойным и несколько надменным тоном, — но, фактически, мне сразу открыли дверь и проводили сюда.
— Чертов дворецкий, — пробормотала вполголоса Кэйт. — Он должен был убедиться, есть ли мы “дома” перед тем, как проводить вас сюда.
— А может быть, ему дали распоряжения, что для меня вы всегда находитесь “дома” при любых обстоятельствах.
— Я не давала ему таких распоряжений, — сразу ощетинилась Кэйт.
— Нет, — Энтони проговорил со смешком, — Я бы никогда не подумал так.
— И я знаю, что Эдвина тоже не давала таких распоряжений.
Он улыбнулся. — Возможно, ваша мать?
Ну конечно, кто же еще!
— Мэри, — простонала она, — это слово прозвучало как обвинение.
— Вы всегда называете её по имени? — вежливо поинтересовался он.
Она кивнула.
— На самом деле она моя мачеха. Хотя она мне, как родная мать. Она вышла замуж за моего отца, когда мне было только три года. Я сама не знаю, почему до сих пор, зову её по имени, — Кэйт пожала плечами. — Как сделала только что.
Его глаза неподвижно смотрели ей в лицо, она в смятении поняла, что по собственной воле, приоткрыла этому человеку, её немезиде, небольшой кусочек своей жизни.
Она уже почти почувствовала слова “Мне очень жаль”, готовыми сорваться с её губ, но поборов себя, так как ей не хотелось извиняться перед ним, она лишь сказала:
— Эдвины нет. Я боюсь, ваш визит оказался безрезультатным.
— Я так не думаю, — ответил он.
Он переложил букет цветов из одной руки в другую, и Кэйт увидела, что это был не один огромный букет, а три средних размеров букета.
— Этот, — он положил один букет на край стола, — Для Эдвины.
— Этот букет, — он сделал то же самое с другим букетом, — Для вашей матери.
У него в руках остался последний букет.
Кэйт застыла в ступоре, не способная отвести глаз от этих дивных роз. Она знала, что он должен был сделать это. Она знала, что единственная причина, по которой он дарит ей цвета, это произвести впечатление на Эдвину. Но никто не дарил ей цветы до этого, и она не знала, как ужасно ей хочется, чтобы кто-нибудь преподнес ей цветы.
— Эти цветы, — произнес он, держа в руках последний букет роз, — для вас.
— Спасибо, — произнесла она нерешительно, — Они чудесны.
Она наклонила голову понюхать розы, и вздохнула с удовольствием их тонкий аромат.
Подняв голову, она добавила: — Это было очень мудро с вашей стороны подумать о Мэри и мне.
Он любезно кивнул.
— Я сделал это с удовольствием. Хотя, должен признаться, один соискатель руки моей сестры, однажды преподнес цветы моей матери, и я никогда не думал увидеть её такой восхищенной и радостной.
— Соискатель руки вашей матери или сестры?
Он улыбнулся её дерзкому вопросу: — Обоих.
— И что же случилось с этим ухажером, — спросила Кэйт.
В тот же момент улыбка Энтони стала дьявольской: — Он женился на моей сестре.
— Хммпх. Не думайте, что история повториться. Но, — Кэйт кашлянула, не желая быть честной с ним, но её совесть не позволяла ей поступить иначе.
— Но цветы и, в правду, очень чудесны. И … и это прекрасный жест с вашей стороны
Он немного наклонился вперед, и в его глазах вспыхнули искорки смеха.
— Доброжелательное предложение, — он размышлял вслух, — И направленное в мою сторону, как ни странно. Ведь, это было не так трудно произнести, не так ли?
Кэйт мгновенно выпрямилась и зло посмотрела на него:
— У вас есть склонность говорить противные вещи в самый неподходящий момент.
— Только там, где дело касается вас, моя дорогая мисс Шеффилд. Другие женщины, я уверяю вас, ловят каждое мое слово.
— Я читала, — пробормотала она.
Его глаза зажглись пониманием.
— Это, значит там, вы составили обо мне свое мнение. Ну конечно! Почтенная леди Уилсдаун. Я должен был догадаться. Я хотел бы раздавить эту женщину, как назойливое насекомое.
— Я нахожу её довольно умной, — сказала Кэйт чопорно.
— Вы, может быть, и считаете её умной, — произнес он.
— Лорд Бриджертон, — проскрежетала Кэйт, — Я надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы оскорблять меня. Могу я передать сообщение для Эдвины от вас?
— Я думаю, нет. Мне не верится, что оно достигнет её.
Это было уже слишком.
— Я никогда бы так не сделала, — Кэйт с трудом сумела произнести слова. Сама она дрожала в гневе, и если бы она не умела себя контролировать, она давно бы уже придушила его.
— Как вы смеете подразумевать, что я способна на такую подлость.
— Я действительно не знаю вас, так хорошо, — проговорил он с раздражающим спокойствием, — Единственное, что я знаю, так это ваши пылкие клятвы о том, что я никогда не приближусь ближе, чем на десять футов к вашей сестре. Скажите, чувствовали бы вы уверенность в том, что послание дойдет до Эдвины, если бы вы были на моем месте?
— Если вы пытаетесь впасть в милость к моей сестре, через меня, — ответила Кэйт холодно, — то делаете это совсем никудышно.
— Я знаю это. Я действительно не должен провоцировать вас. Это не очень хорошо для меня, разве не так? Но я боюсь, я не могу помочь сам себе.
Он плутовато улыбнулся и развел руками в беспомощной манере.
— Что я могу сказать? Вы сильно влияете на меня, мисс Шеффилд.
Его улыбка, подумала Кэйт с тревогой, была силой, с которой стоило считаться. Она внезапно почувствовала слабость. Стул… Ей срочно необходимо сесть.
— Пожалуйста, садитесь, — сказала она, махнув в сторону синего дамасского дивана. Сама она прошла к стулу и уселась на него.
Она не хотела, чтобы он задерживался. Но не могла усесться, не предложив ему сначала, это было бы чудовищное попрание этикета. К тому же она начала чувствовать сильную слабость в коленях.
Если виконт и удивился её странному порыву вежливости, он ничем не выдал себя. Вместо этого он снял длинный черный футляр с дивана, поставил его на стол, затем сел на его место.
— Это музыкальный инструмент? — с любопытством спросил он, указав на футляр.
Кэйт кивнула: — Флейта.
— Вы играете?
Сначала она потрясла головой, потом вздохнула, и кивнула.
— Я только пытаюсь научиться. Я начала заниматься в этом году.
Он кивнул в ответ, что наверно означало конец обсуждению инструмента, поскольку он сразу спросил: — Когда вы ожидаете возвращения Эдвины.
— Не раньше, чем через час. Мистер Бербрук взял её для поездки в своем экипаже.
— Найджел Бербрук? — он буквально выплюнул это имя.
—Да, а что?
— У этого человека волос на голове больше, чем извилин. Гораздо больше.
— Но он только начал лысеть, — попыталась возразить Кэйт.
Он скривился.
— Если это не доказывает моих слов, то я не знаю каких еще доказательств вам нужно.
Кэйт пришла к такому же заключению, насчет интеллекта мистера Бербрука (или отсутствия оного),
но не могла не сказать: — Разве это не подло, оскорблять собрата-ухажера?
Энтони насмешливо фыркнул.
— Это было не оскорбление. Это была чистая правда. Он ухаживал за моей сестрой Дафной в прошлом году или, если точнее, пытался ухаживать. Он более или менее хороший человек. Но не тот, с кем бы вы хотели оказаться на необитаемом острове.
У Кэйт перед глазами возник образ виконта, выброшенного на необитаемый остров: одежда в лохмотьях, загорелая кожа, которую ласкает солнце. Теплая волна прошла по её телу, и ей стало непривычно жарко.
Энтони наклонился к ней, пристально глядя в её глаза:
— Я сказал, мисс Шеффилд, с вами все хорошо?
— Отлично, — почти выкрикнула она. — Никогда не чувствовала себя лучше. Вы что-то говорили?
— Вы сильно покраснели, — он внимательно её разглядывал.
В действительности ей было совсем не хорошо.
Кэйт стала обмахиваться: — Вы не находите, что здесь очень жарко?
Энтони медленно покачал головой: — Нисколько.
Она с тоской посмотрела в сторону двери.
— Интересно, где же Мэри?
— Вы думаете, она должна прийти сюда?
— Это совсем непохоже на неё оставить меня без сопровождения так долго, — объяснила она.
Без сопровождения? Варианты были пугающие. Энтони на миг представил себя, пойманным в сети брака с мисс Шеффилд старшей и его тут же прошиб холодный пот. Кэйт была столь непохожа на обычных дебютанток сезона, что он и думать забыл о компаньонках.
— Возможно, она не знает, что я здесь, — быстро проговорил он.
— Да, наверно вы правы, — она вскочила на ноги и подошла к звонку. Нетерпеливо позвонив, она пояснила: — Я только хочу позвать кого-нибудь, чтобы её предупредили о вас. Я уверена, она сейчас же прибежит сюда.
— Очень хорошо. Она составит нам компанию, пока мы подождем возвращения вашей сестры.
Кэйт застыла на полпути к стулу. — Вы планирует дождаться Эдвины?
Он пожал плечами, наслаждаясь её дискомфортом: — У меня нет других планов на сегодня.
— Но она может вернуться поздно!
— Я уверен, не позже чем через пару часов, и кроме того, — тут он оборвал сам себя, заметив возникшую в двери горничную.
— Вы звонили, мисс, — спросила горничная.
— Да, спасибо, Анна, — ответила Кэйт, — Передай, пожалуйста, миссис Шеффилд, что у нас гость.
Горничная сделала реверанс и вышла.
— Я уверена, Мэри появиться с минуты на минуту, — быстро сказала Кэйт, не способная остановить постукивание своей ногой по полу. — Совсем скоро. Я уверена в этом.
Он только улыбнулся ей в своей раздражающей манере, выглядя донельзя расслабленным и спокойным на диване. Наступило неловкое молчание. Кэйт натянуто улыбнулась ему. Он посмотрел на нее и вопросительно выгнул бровь.
— Я уверена, она будет здесь.
— С минуты на минуту, — закончил он за нее, наслаждаясь этим.
Она плюхнулась обратно на стул, стараясь не скорчить рожицу. Скорей всего, ей это не очень удалось.
В этот момент послышалась какая-то возня в коридоре, и раздался веселый собачий лай.
— Ньютон! Ньютон! Прекрати немедленно!
— Ньютон? — вопросительно произнес виконт.
— Мой пес, — пояснила Кэйт, вздыхая, поднимаясь на ноги, — Я боюсь его —
— НЬЮТОН!
— Нельзя оставлять с Мэри наедине, — Кэйт направилась к двери: — Мери? Мери?
Энтони вскочил на ноги, когда Кэйт вздрогнула от неожиданно раздавшегося громкого собачьего лая, и послышались несколько испуганных воплей Мэри.
— Какой он породы? — спросил он, — Мастифф?
Это непременно мастифф. Мисс Шеффилд старшая выглядит именно такой женщиной, которая держит у себя, питающегося бедными мужчинами, огромного мастиффа.
— Нет, — проговорила Кэйт, бросившись к двери, поскольку из коридора послышался еще один пронзительный вопль Мэри. — Он —
Но Энтони не обратил внимания на её слова. Это не имело уже значения, поскольку секундой позже через дверь пронесся маленький пушистый корги, с мехом карамельного окраса и с животиком, тащившимся почти по полу.
Энтони застыл от удивления. Неужели это и есть, нагонявшее страх, создание из коридора?
— Добрый день, песик, — сказал он.
Песик остановился, уселся прямо на пол и …
Улыбнулся?!
Глава 4
Ваш автор, к сожалению, был не в курсе всех деталей, но известно, что произошло немаловажное происшествие в Гайд-парке с участием виконта Бриджертона, мистера Бербрука, обоих мисс Шеффилд и неизвестного пса неизвестной породы.
Ваш автор не участвовал в данном происшествие, но все говорит о том, что победителем из него вышел неизвестный пес неизвестной породы.
Светская хроника Леди Уислдаун, 25 апреля 1814
Кэйт бросившись к двери, столкнулась в дверном проеме с Мэри, вбегавшей в комнату. А Ньютон в это время спокойно сидел посередине комнаты на сине-белом ковре и улыбался виконту.
— Я думаю, вы ему понравились, — обвиняюще произнесла Мэри.
— Ты ему тоже нравишься, Мэри, — едко ответила Кэйт, — Вся проблема в том, что он тебе не нравится.
— Он бы мне нравился гораздо больше, если бы он не прыгал на меня всякий раз, когда я иду по коридору в гостиную.
— Мне показалось, вы сказали, что Мэри и пса нельзя оставлять никогда вместе одних, — произнес Энтони.
— Их и нельзя оставлять одних, — ответила Кэйт. — Ну, хорошо, можно. Их одновременно и нельзя и можно оставлять одних.
— Такие вещи совсем одинаковы, — пробормотал он.
Кэйт проигнорировал его слова.
— Ньютон обожает Мэри, — объяснила она, — Вот только Мэри не обожает Ньютона.
— Я бы обожала его гораздо больше, — произнесла Мэри, — если бы он обожал меня немного поменьше.
— Таким образом, — решительно продолжала Кэйт, — Бедный Ньютон расценивает Мэри, как вызов. Когда он её видит…
Она беспомощно пожала плечами. — Я боюсь, он просто начинает чересчур сильно обожать её.
Словно услышав, Ньютон повернулся и увидел Мэри. Тут же вскочив, он бросился к ней и стал проситься на руки, и ласкаться к ней.
— Кэйт! — воскликнула Мэри.
Кэйт бросилась в сторону мачехи, а Ньютон, тем временем, встал на задние лапки, передними опершись о Мэри, словно пытаясь забраться к ней на руки.
— Ньютон, перестань, — сердитым голосом проговорила Кэйт. — Плохой пес! Плохой!
Песик уселся на задние лапки и заскулил.
— Кэйт, — произнесла Мэри тоном, не терпящим возражений, — Этого пса необходимо выгулять. Сию минуту.
— Я хотела его выгулять перед тем, как пришел виконт, — произнесла Кэйт, направляясь к виконту.
Это был хороший повод, чтобы обвинить его. Если бы она могла, она бы обвинила этого невыносимого мужчину во всех смертных грехах.
— Ой, — завизжала Мэри, — Я прошу прощения, милорд. Как грубо с моей стороны было не поздороваться с вами.
— Не беспокойтесь, — мягко произнес он, — Вы были сильно озабочены совсем другим.
— Да, — проворчала Мэри, — Этот чертов пес….Ох, что же я говорю. Может, вы хотите чая, или перекусить? Мы так рады, что вы навестили нас.
— Нет, спасибо, — Я только наслаждаюсь бодрящей компанией вашей дочери, пока жду возвращения Эдвины.
— Ах, да, — произнесла Мэри. — Я думаю, Эдвина катается с мистером Бербруком. Ведь, так, Кэйт?
Кэйт кивнула с каменным выражением лица, ей во все не понравилось быть названной “бодрящей компанией”.
— Вы знаете мистера Бербрука, лорд Бриджертон? — спросила Мэри.
— Да, — ответил Энтони, — Да, я знаю его.
Ваш автор не участвовал в данном происшествие, но все говорит о том, что победителем из него вышел неизвестный пес неизвестной породы.
Светская хроника Леди Уислдаун, 25 апреля 1814
Кэйт бросившись к двери, столкнулась в дверном проеме с Мэри, вбегавшей в комнату. А Ньютон в это время спокойно сидел посередине комнаты на сине-белом ковре и улыбался виконту.
— Я думаю, вы ему понравились, — обвиняюще произнесла Мэри.
— Ты ему тоже нравишься, Мэри, — едко ответила Кэйт, — Вся проблема в том, что он тебе не нравится.
— Он бы мне нравился гораздо больше, если бы он не прыгал на меня всякий раз, когда я иду по коридору в гостиную.
— Мне показалось, вы сказали, что Мэри и пса нельзя оставлять никогда вместе одних, — произнес Энтони.
— Их и нельзя оставлять одних, — ответила Кэйт. — Ну, хорошо, можно. Их одновременно и нельзя и можно оставлять одних.
— Такие вещи совсем одинаковы, — пробормотал он.
Кэйт проигнорировал его слова.
— Ньютон обожает Мэри, — объяснила она, — Вот только Мэри не обожает Ньютона.
— Я бы обожала его гораздо больше, — произнесла Мэри, — если бы он обожал меня немного поменьше.
— Таким образом, — решительно продолжала Кэйт, — Бедный Ньютон расценивает Мэри, как вызов. Когда он её видит…
Она беспомощно пожала плечами. — Я боюсь, он просто начинает чересчур сильно обожать её.
Словно услышав, Ньютон повернулся и увидел Мэри. Тут же вскочив, он бросился к ней и стал проситься на руки, и ласкаться к ней.
— Кэйт! — воскликнула Мэри.
Кэйт бросилась в сторону мачехи, а Ньютон, тем временем, встал на задние лапки, передними опершись о Мэри, словно пытаясь забраться к ней на руки.
— Ньютон, перестань, — сердитым голосом проговорила Кэйт. — Плохой пес! Плохой!
Песик уселся на задние лапки и заскулил.
— Кэйт, — произнесла Мэри тоном, не терпящим возражений, — Этого пса необходимо выгулять. Сию минуту.
— Я хотела его выгулять перед тем, как пришел виконт, — произнесла Кэйт, направляясь к виконту.
Это был хороший повод, чтобы обвинить его. Если бы она могла, она бы обвинила этого невыносимого мужчину во всех смертных грехах.
— Ой, — завизжала Мэри, — Я прошу прощения, милорд. Как грубо с моей стороны было не поздороваться с вами.
— Не беспокойтесь, — мягко произнес он, — Вы были сильно озабочены совсем другим.
— Да, — проворчала Мэри, — Этот чертов пес….Ох, что же я говорю. Может, вы хотите чая, или перекусить? Мы так рады, что вы навестили нас.
— Нет, спасибо, — Я только наслаждаюсь бодрящей компанией вашей дочери, пока жду возвращения Эдвины.
— Ах, да, — произнесла Мэри. — Я думаю, Эдвина катается с мистером Бербруком. Ведь, так, Кэйт?
Кэйт кивнула с каменным выражением лица, ей во все не понравилось быть названной “бодрящей компанией”.
— Вы знаете мистера Бербрука, лорд Бриджертон? — спросила Мэри.
— Да, — ответил Энтони, — Да, я знаю его.