Страница:
– Отлично.
– Ничего живого на борту, сэр. Движется к нам, сэр, – добавил оператор зонда.
– Отлично. – Комариный укус. – Нам понадобятся люди для подавления мятежа на станции. Обожествленные, есть советы? На моей памяти мы на станции не высаживались.
Обожествленные имели доступ ко всему, что знала «Джемина-7». Кроме того, время от времени обращаться к ним за консультацией было принятой политикой.
– Торпедоносец идет с ускорением в девять g, сэр, – заметил первый вахтмастер.
– Отлично.
– Мы предлагаем высадку силами батальона. Военачальник, – сообщил Кол Мармигус.
– Так много?
– Там придется охранять коридоры и переходы за спиной ударных сил.
Обожествленный исчез с экрана. Вместо него появилась схема станции с тактически важными пунктами, отмеченными красными точками.
– Сложнее, чем я думал.
Военачальник связался с залом солдат и приказал разогреть соответствующие силы.
– Тридцать секунд до столкновения. Военачальник.
– Отлично. Дайте изображение на стену. Разделите окно надвое и на втором покажите, что примерно будет видно со станции.
Появились два окна. На одном было колесо станции, поблескивающее серебром в свете дальней луны, и стремительно приближающийся торпедоносец. На втором на фоне звездного неба полз огромный тускло-белый ромб, и торпедоносец подлетал к его громаде.
– Десять секунд до столкновения.
– Боевой экран на максимум, – приказал Военачальник. В окне внешнего вида Страж исчез в маслянисто дрожащем сиянии.
– Пять секунд до столкновения. Три. Две. Одна.
Оба окна вспыхнули бурей света. Затем в окне внешнего вида из ядерного хаоса выполз Страж. Великий Ужас только чуть встряхнулся. Военачальник усмехнулся:
– Секунду назад они там, наверное, вопили от радости на всю вселенную. – Юмор в его голосе тут же исчез. – Их надо взять, пока они не успели почистить банки данных.
– Пленных берем?
– Не вижу смысла. Только зачинщиков для допроса. Обожествленные?
Обожествленные молчали. Большие пальцы вниз для героев В. Ортики.
«Джемина-7» выпустила десантный батальон, повернула и пошла за другим десантным судном, уже уходящим в сторону Мерод Скене.
14
15
16
17
18
– Ничего живого на борту, сэр. Движется к нам, сэр, – добавил оператор зонда.
– Отлично. – Комариный укус. – Нам понадобятся люди для подавления мятежа на станции. Обожествленные, есть советы? На моей памяти мы на станции не высаживались.
Обожествленные имели доступ ко всему, что знала «Джемина-7». Кроме того, время от времени обращаться к ним за консультацией было принятой политикой.
– Торпедоносец идет с ускорением в девять g, сэр, – заметил первый вахтмастер.
– Отлично.
– Мы предлагаем высадку силами батальона. Военачальник, – сообщил Кол Мармигус.
– Так много?
– Там придется охранять коридоры и переходы за спиной ударных сил.
Обожествленный исчез с экрана. Вместо него появилась схема станции с тактически важными пунктами, отмеченными красными точками.
– Сложнее, чем я думал.
Военачальник связался с залом солдат и приказал разогреть соответствующие силы.
– Тридцать секунд до столкновения. Военачальник.
– Отлично. Дайте изображение на стену. Разделите окно надвое и на втором покажите, что примерно будет видно со станции.
Появились два окна. На одном было колесо станции, поблескивающее серебром в свете дальней луны, и стремительно приближающийся торпедоносец. На втором на фоне звездного неба полз огромный тускло-белый ромб, и торпедоносец подлетал к его громаде.
– Десять секунд до столкновения.
– Боевой экран на максимум, – приказал Военачальник. В окне внешнего вида Страж исчез в маслянисто дрожащем сиянии.
– Пять секунд до столкновения. Три. Две. Одна.
Оба окна вспыхнули бурей света. Затем в окне внешнего вида из ядерного хаоса выполз Страж. Великий Ужас только чуть встряхнулся. Военачальник усмехнулся:
– Секунду назад они там, наверное, вопили от радости на всю вселенную. – Юмор в его голосе тут же исчез. – Их надо взять, пока они не успели почистить банки данных.
– Пленных берем?
– Не вижу смысла. Только зачинщиков для допроса. Обожествленные?
Обожествленные молчали. Большие пальцы вниз для героев В. Ортики.
«Джемина-7» выпустила десантный батальон, повернула и пошла за другим десантным судном, уже уходящим в сторону Мерод Скене.
14
Джо Класс собралась перед выходом в общий отсек из своей каюты. Капитан-лейтенант Хагет уже был там, застыв по стойке «смирно». Джо подумала, что ему тоже неловко, но не стала ему сочувствовать. Этот человек не был способен страдать. Он всегда действовал согласно уставу.
Или пытался. Сложившейся ситуации устав не предусматривал. От отсутствия прецедентов и правил каплей бесился.
– Доброе утро, капитан-лейтенант.
– Доброе утро, сержант. Остальные присоединятся к нам незамедлительно.
Люди из СТАСИСа занимали такое же помещение на другой палубе. Энтузиазма по поводу утренних собраний у них было не больше, чем у Джо. Если что-нибудь случится, они все равно доложат.
Постучались и вошли Дега и Эни-Каат, практиковавшие древний и странный обычай брака. Эни-Каат была несколько более дружелюбна. Приземистая, с излишне широким задом блондинка лет под тридцать с прямыми жидкими волосами. У нее были выцветшие голубые глаза, всегда готовая улыбка и слишком много жизнерадостности для ее профессии. Джо она нравилась. Дега – другое дело.
У него были волнистые черные волосы, оливковая кожа, темные глаза и рост на два сантиметра меньше, чем у Эни-Каат. Он был неразговорчив. Любил технику, и с предметами ему было легче, чем с людьми. Его вкрадчивая манера оставляла у Джо впечатление, что он как бы извиняется за то, что пытается что-то стащить или вынюхать.
Еще Джо казалось, что Эни-Каат радуется этому поводу попутешествовать. Только она и казалась истинным добровольцем. Дега пришлось вызваться, чтобы с ней не расставаться. Эра Вайда, возможно, пошел по приказу.
– Доброе утро! – радостно сказала Эни-Каат. Капитан-лейтенант Хагет ответил точно рассчитанным кивком.
– Эра? – спросила Джо. В основном говорила она. Хагет явным образом считал даже Эру Вайду, подполковника резерва Канона и второго помощника директора СТАСИСа на П. Джексонике-ЗБ, ниже непосредственного внимания столь высокопоставленной особы, как он сам.
Иногда Джо здорово подмывало двинуть его как следует.
Эни-Каат пожала плечами:
– Влип во что-нибудь. Придет в конце концов.
Хагет нахмурился. Он был помешан на пунктуальности.
– Есть что сообщить? – спросила Джо.
Эни-Каат покачала головой. Но вдруг заворчал Дега:
– Есть тут тип по имени Ханел Шолот, у которого будут переломаны кости, если он не научится держать руки при себе!
– Не заводись, – остановила его Эни-Каат. – Я с ним справлюсь.
У Джо был собственный опыт. Она хотела спросить о подробностях, но вошел Эра Вайда. Даже не постучав. Хагет побагровел.
– Извините за опоздание. Искатель зашевелился. Я думал, что мне лучше проследить.
Настроение Хагета изменилось.
– Что случилось?
Ни один из монстров до того не передвигался. Метанодышащий, конечно, и не мог.
– Ничего особенного. Он пошел и постоял двадцать минут перед дверью Посыльного. Потом десять минут – у двери крекелена. Потом вернулся к себе.
Хагет хмыкнул.
– Детальное подтверждение гипотезы Военачальника о связи. Как нам найти, в чем здесь ложь?
– У меня такое чувство, что Искатель недружествен к метанодышащему. Но это всего лишь чувство – оно немногого стоит.
– Не меньшего, чем все остальное в этой работе.
Джо подумала, не выбрали ли ее в противовес Хагету.
Несколько раз она уже играла эту роль, имея склонность к импровизации.
Кто-то постучал в дверь. Капитан-лейтенант Хагет показал людям из СТАСИСа на дверь комнаты Джо:
– Откройте.
Сам он исчез у себя в каюте.
Оказавшись лицом к лицу с Ханелом Шолотом, Джо от изумления задохнулась. Он попытался ее обнять. Лицо его потемнело, когда она отступила.
И тут же он застыл. Краска с лица отхлынула. Джо заметила его зрачки – они не могли оторваться от Хагета.
А у того глаза были стальными.
– Ваши манеры все еще нуждаются в шлифовке, Шолот. Возможно, нам следует обратить на это больше внимания.
Вышел Дега, постукивая кулаком по ладони. На лице его было самое мрачное выражение СТАСИСа при исполнении.
– Вы забудете, что входили в этот номер, – говорил Хагет. – Вы забудете, что кого-либо здесь видели. Вы немедленно отправитесь к себе в каюту и там останетесь. Вам ясно? Или вам нужны более прямые инструкции, чем те, что были вам даны на П. Джексонике?
Джо видала перепуганных людей, но так, как Шолот, не пугался никто. И все равно она не верила в его страх. Слишком он привык считаться только с собой.
– Этот человек может стать проблемой, – заметил Эра Вайда. – Сидит и думает, как нам напакостить. И может быть, придумает.
– Может быть, – признал Хагет. – Может быть, сообразит, насколько ограниченны его возможности. Класс, не теряйте его из виду.
В дверь постучали снова. На этот раз – почтительно.
– Что теперь? – Хагет снова показал на укрытие. Шкипер Тиммербах чуть не извивался в проходе.
– Мне нужно видеть капитан-лейтенанта.
Она шагнула в сторону. Тиммербах прошел мимо, как человек, идущий на казнь. Хагет вышел навстречу:
– В чем дело?
– Проблемы на Паутине, сэр. Возможно, нам придется сменить прядь на следующем якорном пункте. Эта провисает и туманится. И еще – есть признаки распушивания.
– Сущность?
– Пока не ощущается. Но мы идем с распушиванием.
– Вы замедлили корабль?
– Еле ползем.
– Хорошо. Мне не кажется, что я мог бы здесь что-нибудь сделать.
– Здесь никто никогда ничего не может сделать. Я просто хотел, чтобы вы знали, что мы можем выпасть из расписания.
И он исчез.
– На Паутине ежегодно пропадает с десяток кораблей, – заметил Хагет.
Но не Стражи, мысленно возразила Джо. Что бы это ни было, непобедимых оно не трогало.
Или пытался. Сложившейся ситуации устав не предусматривал. От отсутствия прецедентов и правил каплей бесился.
– Доброе утро, капитан-лейтенант.
– Доброе утро, сержант. Остальные присоединятся к нам незамедлительно.
Люди из СТАСИСа занимали такое же помещение на другой палубе. Энтузиазма по поводу утренних собраний у них было не больше, чем у Джо. Если что-нибудь случится, они все равно доложат.
Постучались и вошли Дега и Эни-Каат, практиковавшие древний и странный обычай брака. Эни-Каат была несколько более дружелюбна. Приземистая, с излишне широким задом блондинка лет под тридцать с прямыми жидкими волосами. У нее были выцветшие голубые глаза, всегда готовая улыбка и слишком много жизнерадостности для ее профессии. Джо она нравилась. Дега – другое дело.
У него были волнистые черные волосы, оливковая кожа, темные глаза и рост на два сантиметра меньше, чем у Эни-Каат. Он был неразговорчив. Любил технику, и с предметами ему было легче, чем с людьми. Его вкрадчивая манера оставляла у Джо впечатление, что он как бы извиняется за то, что пытается что-то стащить или вынюхать.
Еще Джо казалось, что Эни-Каат радуется этому поводу попутешествовать. Только она и казалась истинным добровольцем. Дега пришлось вызваться, чтобы с ней не расставаться. Эра Вайда, возможно, пошел по приказу.
– Доброе утро! – радостно сказала Эни-Каат. Капитан-лейтенант Хагет ответил точно рассчитанным кивком.
– Эра? – спросила Джо. В основном говорила она. Хагет явным образом считал даже Эру Вайду, подполковника резерва Канона и второго помощника директора СТАСИСа на П. Джексонике-ЗБ, ниже непосредственного внимания столь высокопоставленной особы, как он сам.
Иногда Джо здорово подмывало двинуть его как следует.
Эни-Каат пожала плечами:
– Влип во что-нибудь. Придет в конце концов.
Хагет нахмурился. Он был помешан на пунктуальности.
– Есть что сообщить? – спросила Джо.
Эни-Каат покачала головой. Но вдруг заворчал Дега:
– Есть тут тип по имени Ханел Шолот, у которого будут переломаны кости, если он не научится держать руки при себе!
– Не заводись, – остановила его Эни-Каат. – Я с ним справлюсь.
У Джо был собственный опыт. Она хотела спросить о подробностях, но вошел Эра Вайда. Даже не постучав. Хагет побагровел.
– Извините за опоздание. Искатель зашевелился. Я думал, что мне лучше проследить.
Настроение Хагета изменилось.
– Что случилось?
Ни один из монстров до того не передвигался. Метанодышащий, конечно, и не мог.
– Ничего особенного. Он пошел и постоял двадцать минут перед дверью Посыльного. Потом десять минут – у двери крекелена. Потом вернулся к себе.
Хагет хмыкнул.
– Детальное подтверждение гипотезы Военачальника о связи. Как нам найти, в чем здесь ложь?
– У меня такое чувство, что Искатель недружествен к метанодышащему. Но это всего лишь чувство – оно немногого стоит.
– Не меньшего, чем все остальное в этой работе.
Джо подумала, не выбрали ли ее в противовес Хагету.
Несколько раз она уже играла эту роль, имея склонность к импровизации.
Кто-то постучал в дверь. Капитан-лейтенант Хагет показал людям из СТАСИСа на дверь комнаты Джо:
– Откройте.
Сам он исчез у себя в каюте.
Оказавшись лицом к лицу с Ханелом Шолотом, Джо от изумления задохнулась. Он попытался ее обнять. Лицо его потемнело, когда она отступила.
И тут же он застыл. Краска с лица отхлынула. Джо заметила его зрачки – они не могли оторваться от Хагета.
А у того глаза были стальными.
– Ваши манеры все еще нуждаются в шлифовке, Шолот. Возможно, нам следует обратить на это больше внимания.
Вышел Дега, постукивая кулаком по ладони. На лице его было самое мрачное выражение СТАСИСа при исполнении.
– Вы забудете, что входили в этот номер, – говорил Хагет. – Вы забудете, что кого-либо здесь видели. Вы немедленно отправитесь к себе в каюту и там останетесь. Вам ясно? Или вам нужны более прямые инструкции, чем те, что были вам даны на П. Джексонике?
Джо видала перепуганных людей, но так, как Шолот, не пугался никто. И все равно она не верила в его страх. Слишком он привык считаться только с собой.
– Этот человек может стать проблемой, – заметил Эра Вайда. – Сидит и думает, как нам напакостить. И может быть, придумает.
– Может быть, – признал Хагет. – Может быть, сообразит, насколько ограниченны его возможности. Класс, не теряйте его из виду.
В дверь постучали снова. На этот раз – почтительно.
– Что теперь? – Хагет снова показал на укрытие. Шкипер Тиммербах чуть не извивался в проходе.
– Мне нужно видеть капитан-лейтенанта.
Она шагнула в сторону. Тиммербах прошел мимо, как человек, идущий на казнь. Хагет вышел навстречу:
– В чем дело?
– Проблемы на Паутине, сэр. Возможно, нам придется сменить прядь на следующем якорном пункте. Эта провисает и туманится. И еще – есть признаки распушивания.
– Сущность?
– Пока не ощущается. Но мы идем с распушиванием.
– Вы замедлили корабль?
– Еле ползем.
– Хорошо. Мне не кажется, что я мог бы здесь что-нибудь сделать.
– Здесь никто никогда ничего не может сделать. Я просто хотел, чтобы вы знали, что мы можем выпасть из расписания.
И он исчез.
– На Паутине ежегодно пропадает с десяток кораблей, – заметил Хагет.
Но не Стражи, мысленно возразила Джо. Что бы это ни было, непобедимых оно не трогало.
15
Валерена краем глаза заметила движение в дальнем конце коридора.
– Он решил прийти.
– Бесполезно, – отозвался Блаженный. – Лупо тебе не подкупить. Даже не заставить деда думать, будто ты его подкупила. Лупо – единственный человек, которому он верит. И не зря.
– Что ты можешь знать? Ты все еще ребенок.
– Я знаю, что до Симона Трегессера не добраться в обход Лупо Провика. Купить Лупо нельзя. Если так, то его надо убить. А этого он тебе не даст.
Валерена только фыркнула. Она твердо верила, что у каждого мужчины есть своя слабость. Или цена.
– Какой бы образ действий предложил ты, дитя мое возлюбленное?
– Терпение.
– Терпение? Ничего себе действие!
– Симон Трегессер стар. И болен. Пусть грязную работу сделает время.
– А в его словах больше мудрости, чем я ожидал. – Лупо Провик скосил на Валерену темный лед своих дьявольских глаз. – Ты хотела меня видеть?
Валерена поежилась. Ну и взгляд! Он преследовал ее, как призрак. Иногда казалось, что она уже раньше его видела.
– Какова твоя цена, Лупо?
– Я бесценен, Валерена.
Блаженный хихикнул. Валерена смирила ярость.
– Значит, нет надежды, что ты поможешь мне захватить власть?
– Нет.
– И окажешь мне сопротивление, если я попытаюсь?
– Разумеется. Но тебе и не нужно. Твой отец не бессмертен.
– Что будешь делать ты, если он умрет?
– То же самое. Во вторую очередь я предан Дому.
– Это будет так, даже если он умрет не естественной смертью?
– Тот, кто мертв, – мертв. Я защищаю его, а не его призрак. И я не мститель. Я тактик и стратег.
Губы его растянулись в то, что могло быть улыбкой.
– Понимаю. Возможно, ты прав. Возможно, я должна смирить нетерпение. У меня сейчас вся власть, кроме верховной, верно?
– Верно. Твой отец прощает тебе любой каприз. Иногда он об этом жалеет.
– И меня ты тоже будешь поддерживать столь же преданно, Лупо? – спросил Блаженный.
Валерена бросила на него быстрый, как укус кобры, взгляд.
– Конечно.
– Это все, Лупо, – отрезала Валерена. – Я хотела узнать то, что знаю теперь.
Провик ответил легким поклоном. И на ходу, поворачиваясь к выходу, бросил:
– Валерена, будь терпеливой. Так надежнее всего.
И ушел. Она набросилась на Блаженного:
– А ты держал бы на замке свою язвительную пасть!
– Да, матушка. А что теперь? Не могу себе представить, что ты примешь совет только потому, что он хорош.
В глазах Валерены забился огонь. Она сказала:
– Вопреки тому, во что веришь ты и все, есть все же пути к моему отцу в обход Лупо Провика.
Она уже твердо шагала к выходу и не видела, с какой улыбкой смотрит Блаженный в ее вытянутую струной спину.
– Он решил прийти.
– Бесполезно, – отозвался Блаженный. – Лупо тебе не подкупить. Даже не заставить деда думать, будто ты его подкупила. Лупо – единственный человек, которому он верит. И не зря.
– Что ты можешь знать? Ты все еще ребенок.
– Я знаю, что до Симона Трегессера не добраться в обход Лупо Провика. Купить Лупо нельзя. Если так, то его надо убить. А этого он тебе не даст.
Валерена только фыркнула. Она твердо верила, что у каждого мужчины есть своя слабость. Или цена.
– Какой бы образ действий предложил ты, дитя мое возлюбленное?
– Терпение.
– Терпение? Ничего себе действие!
– Симон Трегессер стар. И болен. Пусть грязную работу сделает время.
– А в его словах больше мудрости, чем я ожидал. – Лупо Провик скосил на Валерену темный лед своих дьявольских глаз. – Ты хотела меня видеть?
Валерена поежилась. Ну и взгляд! Он преследовал ее, как призрак. Иногда казалось, что она уже раньше его видела.
– Какова твоя цена, Лупо?
– Я бесценен, Валерена.
Блаженный хихикнул. Валерена смирила ярость.
– Значит, нет надежды, что ты поможешь мне захватить власть?
– Нет.
– И окажешь мне сопротивление, если я попытаюсь?
– Разумеется. Но тебе и не нужно. Твой отец не бессмертен.
– Что будешь делать ты, если он умрет?
– То же самое. Во вторую очередь я предан Дому.
– Это будет так, даже если он умрет не естественной смертью?
– Тот, кто мертв, – мертв. Я защищаю его, а не его призрак. И я не мститель. Я тактик и стратег.
Губы его растянулись в то, что могло быть улыбкой.
– Понимаю. Возможно, ты прав. Возможно, я должна смирить нетерпение. У меня сейчас вся власть, кроме верховной, верно?
– Верно. Твой отец прощает тебе любой каприз. Иногда он об этом жалеет.
– И меня ты тоже будешь поддерживать столь же преданно, Лупо? – спросил Блаженный.
Валерена бросила на него быстрый, как укус кобры, взгляд.
– Конечно.
– Это все, Лупо, – отрезала Валерена. – Я хотела узнать то, что знаю теперь.
Провик ответил легким поклоном. И на ходу, поворачиваясь к выходу, бросил:
– Валерена, будь терпеливой. Так надежнее всего.
И ушел. Она набросилась на Блаженного:
– А ты держал бы на замке свою язвительную пасть!
– Да, матушка. А что теперь? Не могу себе представить, что ты примешь совет только потому, что он хорош.
В глазах Валерены забился огонь. Она сказала:
– Вопреки тому, во что веришь ты и все, есть все же пути к моему отцу в обход Лупо Провика.
Она уже твердо шагала к выходу и не видела, с какой улыбкой смотрит Блаженный в ее вытянутую струной спину.
16
Первые беженцы достигли развалин вскоре после начала бунта. Неприкосновенные приняли их, хотя это и грозило их запасам. Но после ухода в бункер, вызванного этим яростным звездным взрывом, Панцирь объявил:
– Больше беженцев не принимаем.
– Почему? – возразила Миднайт, у которой нашлось бы милосердие даже для гадюки.
– Потому что нас захлестнет потоп. И среди них будут участники Конкорда. Нам не надо, чтобы они здесь были, когда появится Страж. Там признают принцип коллективной ответственности, и в случае сомнений – стреляют. Мы пришли сюда, чтобы остаться в живых.
Но Миднайт продолжала спорить:
– Да это же люди, которые тебя терроризировали! Янтарная Душа, пойдем со мной.
Беженцы пришли, и Янтарная Душа их обратила в бегство. Но еще до их прибытия небеса разверзлись и осыпали искрами Мерод Скене.
В ночном небе самым ярким объектом после луны раньше была станция на стационарной экваториальной орбите южнее Мерод Скене. Но сейчас был объект и поярче.
– Корабль-Страж, – сказал Панцирь.
Он огромен.
– Он больше, чем любое человеческое сооружение, которое ты можешь вообразить.
Огненные волосы столкнулись с дождем искр. Патетическое зрелище. Почти весь арсенал гарнизона погиб при падении города.
– Ты чувствуешь город? – спросил Панцирь.
Лишь как огромный гнойник страха и боли.
Взрывы затопили горизонт и осветили подбрюшья рассеянных туч.
– Последний вздох Конкорда, – решил Панцирь. – Капкан, который наверняка сработал преждевременно. Эта раса никогда ничему не учится.
А Стражи – учатся. Верно?
– Стражи бессмертны. Им не нужно повторять одни и те же уроки каждое поколение.
Но они стали почти безумными.
– Некоторые стали странными, – согласился Панцирь. – Другие – нетерпеливыми и ужасными, как старые мстительные боги. Но в основном они делают то, для чего их создали. И делают так эффективно, что призраки их создателей должны вертеться в гробу. Эти старые пираты не знали, что им тоже пришлось бы знать свое место.
– Ты о них много знаешь? – спросила Миднайт. Она тоже вышла наружу, и Одиночка Майк держал ее, чтобы не унесло ветром.
– Знать их – работа всей моей жизни.
– Ты их уважаешь. Но если бы ты мог, ты положил бы им конец. Это так?
– Они поддерживают мир. Они расширяли его четыре тысячи лет, но за счет всего человечества и всех других рас. Колодцы знания и силы замерзли. Да, кое-чему я положил бы конец. Но не стал бы устранять невозможность Домов бесчинствовать на всей Паутине.
Одиночка Майк хмыкнул:
– Я могу придумать способ поиграть в завоевателя и не нарваться на Стражей.
– Если ты можешь, то мог бы и кто-то другой, а тогда это было сделано. Все уже было придумано и испытано. Все, что можно сделать так, чтобы не быть раздавленным Стражами и войсками Канона, для большинства Домов слишком трудно и дорого.
– А ты хочешь положить конец миру, – упрекнула Миднайт.
– Нет. Я хочу положить конец страданиям, окостенелости, застою.
– Вызвав хаос?
Какое-то время Янтарная Душа держала их в невидимости. Они сидели под светом ржавого солнца и смотрели, как флиттеры разведчиков вспугивают на пустошах дичь. Они мерцали, разлетаясь от десантного корабля, чтобы взять под контроль всю планету.
– Не очень-то сможет Конкорд с ними подраться, – заметил Одиночка Майк.
– Один полк на завоевание всей планеты, – пробормотал про себя Панцирь. – Интересно, с какого они Стража? Думаю, скоро узнаем.
Когда появились солдаты, они были так же невидимы для Панциря, как и он для них. Его предупредила Янтарная Душа.
Они рядом. Но я их не фиксирую.
Панцирь присмотрелся к пустоши, ведущей к городу. Скоро он различил неестественное подрагивание кустов и поднятую пыль там, где приближались солдаты.
– Осторожно идут, пидоры, – буркнул Майк.
– Нет смысла подвергать себя неоправданному риску. Янтарная Душа, скажи всем сидеть тихо, ручки на коленочках. Потом сними с них маску.
Он было надеялся, что солдаты не придут, но не рассчитывал остаться незамеченным.
В нескольких метрах от него вдруг возник из небытия боевой скафандр. Панцирь секунду смотрел в дуло оружия, потом перевел взгляд на наплечную эмблему солдата.
– Что там интересного? – спросил Одиночка Майк.
– Это «Джемина-7».
– Это хорошо? – спросила Миднайт.
– Могло быть гораздо хуже. С тобой ничего не случится. Они играют честно.
Но сердце его провалилось вниз, когда он подумал о себе.
– Больше беженцев не принимаем.
– Почему? – возразила Миднайт, у которой нашлось бы милосердие даже для гадюки.
– Потому что нас захлестнет потоп. И среди них будут участники Конкорда. Нам не надо, чтобы они здесь были, когда появится Страж. Там признают принцип коллективной ответственности, и в случае сомнений – стреляют. Мы пришли сюда, чтобы остаться в живых.
Но Миднайт продолжала спорить:
– Да это же люди, которые тебя терроризировали! Янтарная Душа, пойдем со мной.
Беженцы пришли, и Янтарная Душа их обратила в бегство. Но еще до их прибытия небеса разверзлись и осыпали искрами Мерод Скене.
В ночном небе самым ярким объектом после луны раньше была станция на стационарной экваториальной орбите южнее Мерод Скене. Но сейчас был объект и поярче.
– Корабль-Страж, – сказал Панцирь.
Он огромен.
– Он больше, чем любое человеческое сооружение, которое ты можешь вообразить.
Огненные волосы столкнулись с дождем искр. Патетическое зрелище. Почти весь арсенал гарнизона погиб при падении города.
– Ты чувствуешь город? – спросил Панцирь.
Лишь как огромный гнойник страха и боли.
Взрывы затопили горизонт и осветили подбрюшья рассеянных туч.
– Последний вздох Конкорда, – решил Панцирь. – Капкан, который наверняка сработал преждевременно. Эта раса никогда ничему не учится.
А Стражи – учатся. Верно?
– Стражи бессмертны. Им не нужно повторять одни и те же уроки каждое поколение.
Но они стали почти безумными.
– Некоторые стали странными, – согласился Панцирь. – Другие – нетерпеливыми и ужасными, как старые мстительные боги. Но в основном они делают то, для чего их создали. И делают так эффективно, что призраки их создателей должны вертеться в гробу. Эти старые пираты не знали, что им тоже пришлось бы знать свое место.
– Ты о них много знаешь? – спросила Миднайт. Она тоже вышла наружу, и Одиночка Майк держал ее, чтобы не унесло ветром.
– Знать их – работа всей моей жизни.
– Ты их уважаешь. Но если бы ты мог, ты положил бы им конец. Это так?
– Они поддерживают мир. Они расширяли его четыре тысячи лет, но за счет всего человечества и всех других рас. Колодцы знания и силы замерзли. Да, кое-чему я положил бы конец. Но не стал бы устранять невозможность Домов бесчинствовать на всей Паутине.
Одиночка Майк хмыкнул:
– Я могу придумать способ поиграть в завоевателя и не нарваться на Стражей.
– Если ты можешь, то мог бы и кто-то другой, а тогда это было сделано. Все уже было придумано и испытано. Все, что можно сделать так, чтобы не быть раздавленным Стражами и войсками Канона, для большинства Домов слишком трудно и дорого.
– А ты хочешь положить конец миру, – упрекнула Миднайт.
– Нет. Я хочу положить конец страданиям, окостенелости, застою.
– Вызвав хаос?
* * *
Какое-то время Янтарная Душа держала их в невидимости. Они сидели под светом ржавого солнца и смотрели, как флиттеры разведчиков вспугивают на пустошах дичь. Они мерцали, разлетаясь от десантного корабля, чтобы взять под контроль всю планету.
– Не очень-то сможет Конкорд с ними подраться, – заметил Одиночка Майк.
– Один полк на завоевание всей планеты, – пробормотал про себя Панцирь. – Интересно, с какого они Стража? Думаю, скоро узнаем.
* * *
Когда появились солдаты, они были так же невидимы для Панциря, как и он для них. Его предупредила Янтарная Душа.
Они рядом. Но я их не фиксирую.
Панцирь присмотрелся к пустоши, ведущей к городу. Скоро он различил неестественное подрагивание кустов и поднятую пыль там, где приближались солдаты.
– Осторожно идут, пидоры, – буркнул Майк.
– Нет смысла подвергать себя неоправданному риску. Янтарная Душа, скажи всем сидеть тихо, ручки на коленочках. Потом сними с них маску.
Он было надеялся, что солдаты не придут, но не рассчитывал остаться незамеченным.
В нескольких метрах от него вдруг возник из небытия боевой скафандр. Панцирь секунду смотрел в дуло оружия, потом перевел взгляд на наплечную эмблему солдата.
– Что там интересного? – спросил Одиночка Майк.
– Это «Джемина-7».
– Это хорошо? – спросила Миднайт.
– Могло быть гораздо хуже. С тобой ничего не случится. Они играют честно.
Но сердце его провалилось вниз, когда он подумал о себе.
17
– Станция под контролем, – доложил Военачальнику эфир. Стрейт перешел в центр управления боем – сердце и мозг «Джемины-7» во время битвы. Где он находится физически, было безразлично, но его присутствие имело символическое значение.
– Лояльные сотрудники освобождены. Физической установке нанесены незначительные повреждения.
– Банки данных?
– В целости и под контролем, сэр.
– Отлично. Пленные?
– Пять процентов для допроса. Случайная выборка.
– Отлично. – Военачальник был доволен. – Подготовить станцию для возобновления службы. Пленных отправить сюда. Ваши потери?
– Нулевые. Они не были готовы драться по-настоящему.
– Превосходно.
Военачальник переключил внимание на планету внизу, где операция проходила не менее гладко. Сброд никогда не сможет дать настоящий бой профессионалам.
Ладно, это все пойдет само. Ему надо отдохнуть. И Стрейт отправился в резервированное для этого место, на ходу сказав:
– Комендант центра управления боем, закройте спальню Военачальника. – Вокруг него из небытия возникли стены. – Кровать мне.
Пол искривился, покрылся рябью, поднялся ложем. Ханавер Стрейт вытянулся и заснул в ту же секунду.
Его разбудило тихое жужжание.
– Да?
– Дневные доклады от «Миротворца-один», Военачальник.
– Понял вас.
Он поднялся, оправил форму, пробежал по волосам тонкими костлявыми пальцами. Эти два часа стоили шести в обычной кровати. «Джемина» проникала в спящее тело, снимала напряжение, ускоряла вывод токсинов усталости.
Дневные доклады. День в Мерод Скене опережал день «Джемины-7» всего на несколько часов. Там, внизу, сейчас середина дня – двенадцать часов с момента приземления войск.
Ожидавший адъютант пристроился идти рядом.
– Плохих новостей нет?
– Нет, сэр. «Миротворец-один» идет с опережением графика и ничтожными потерями. Повстанцам не удалось захватить сколько-нибудь существенную часть арсенала гарнизона. Мерод Скене очищен на девяносто процентов. Группа разведки и расследования начала фильтрацию уцелевших. «Миротворец-один» просит придать ему медицинские и строительные подразделения. Основные боевые силы он перебрасывает в города-спутники, к шахтам и агрокомплексам, где повстанцы разгромили местную власть. Наша скорость в освобождении этих пунктов ограничивается скоростью транспортеров пехоты в атмосфере при давлении шестьсот тридцать миллибар.
Военачальник одобрил шутку сухим смешком. Усевшись в свое кресло на командном пункте, он обратился к столу:
– Просмотр докладов.
Операция шла, как на учениях. Большинство потерь было вызвано случайностью, а не действиями противника. Стрейт уже углубился в данные от разведки и расследования, когда нашел что-то интересное.
– Обожествленные, есть вопрос.
На небольшом экране материализовался его коллега Диктат Ансель Ронигос.
– Слушаю?
– Что такое Неприкосновенный?
– Неприкосновенный – почетный титул в низших социальных слоях, обычно соответствующий члену неофициального самоуправления. У Неприкосновенного нет никакого официального положения, но его слово – закон. Как правило, Неприкосновенный слишком силен, слишком крут или слишком безумен, чтобы с ним спорить. Иногда кого-то провозглашают Неприкосновенным за мудрость или артистические таланты. Неприкосновенность означает общее согласие о том, что данный индивид защищен от опасностей, присущих обществу беззакония.
– Неприкосновенные Мерод Скене явно противостояли восстанию.
– Да.
– Они пытались передать предупреждение о готовящемся взрыве.
– Да.
– Интересуют ли эти Неприкосновенные Обожествленных?
– Конкретно один из них. Возможно.
Военачальник подождал разъяснений. Таковых не последовало. Иногда Обожествленные до них не снисходили.
Военачальник послал запрошенные лазарет и строителей и занялся данными со станции. Он выбрал семь ранее полученных крекеленом виз. Две из них были известны тревеллеру «Искатель славы» и, конечно, самому крекелену. Новая информация позволила Военачальнику составить полную картину будущего курса «Джемины-7».
Оставалось только надеяться, что «Джемине-7» не придется зачищать каждую планету на своем пути.
– Связь с «Миротворцем-один».
Через пару секунд на экране появился командир наземной группы.
– Слушаю, Военачальник!
– Вы арестовали местных жителей, которых называют Неприкосновенными?
– Так точно, сэр!
– Они интересуют Обожествленных. Доставьте их наверх.
– Будет исполнено, Военачальник!
Ханавер Стрейт откинулся в кресле, закрыл глаза и попытался представить, что же задумали эти электронные призраки.
Ночной терминатор уже накрыл Мерод Скене, когда задержанных доставили. Военачальник спросил:
– Обожествленные, где вы желаете допросить задержанных?
– В Зале Решений.
Удивленный Военачальник взглянул на говорившую. Он ее не знал. Судя по форме, она была из старейших Обожествленных. Первое тысячелетие.
В Зал Решений Стрейт прибыл раньше задержанных. Старейшие из Обожествленных сильно заинтересовались, однако. Он украдкой отметил нескольких, которых не было во время спектакля с участием крекелена и капитан-лейтенанта Хагета. Многие из Обожествленных теряли интерес к событиям после нескольких столетий в лоне «Джемины».
Так что же вытащило их сейчас?
Охваченный благоговением младший офицер представил задержанных Стрейту как единственному присутствующему живому существу.
– А с этой что? – спросил Военачальник, показав на женщину, находящуюся явно в кататоническом ступоре.
– Не могу знать, сэр. Как отлетели километров на семьдесят, она стала кричать, а потом вот это…
– Понимаю.
– Остальные тоже не знают, что с ней, сэр.
– Вот как?
Стрейт приказал поставить оболочку молчания и экран безопасности, потом взобрался на свой трон Диктата и поглядел на задержанных. У них был ошеломленный вид. У всех, кроме одного.
– Обожествленные? Вы хотели исследовать этих… людей?
Потребовалось известное усилие, чтобы так их назвать.
– Снимите молчание, – предложил Ансель Ронигос.
Стрейт повторил просьбу как приказ. Система ответила бы Ронигосу и непосредственно, но Обожествленные любили действовать через живых, чтобы установить нерушимость процедур и не дать себе возможности издавать эдикты и принимать решения без согласия живых.
Таким образом «Джемина-7» старалась избежать судьбы, постигшей другие Стражи. «Фульмината-12», где у Обожествленных не было никаких ограничений, стала холодной и таинственной, безжалостной, беспощадной и почти самоубийственно бесстрашной. «Траяна-4» стала самым призрачным из всех кораблей, переведя весь экипаж в электронные схемы. Потом она поднялась на Паутину, и о ней доходили только обрывки сведений во время Энхерренраата.
Кое-кто считал, что «Траяна-4» охотится за Сущностью, которая живет на Паутине и которой приписывали исчезновение стольких кораблей. Может быть. Много веков назад ушел «Аджатрикс-6», вознамерившись найти конец Паутины, которая тянется далеко за пределы космоса Канона.
– Сообщите нам, как их зовут и откуда они, – попросил Ронигос.
Молодой офицер скороговоркой пробежал список. За одним исключением все были негуманоидами или биороботами. А как попали чужаки на В. Ортику-4? Опять тревеллеры-призраки?
Несколько Обожествленных из первого тысячелетия сошли к задержанным. Они окружили того, кто был равнодушен. Эти старые призраки только стояли и смотрели.
Военачальник посмотрел его номер по списку:
– Внимание, «Джемина»! Просмотр дела задержанного номер пять.
Шепот в ухе:
– Имя: Панцирь. Происхождение: негуманоид, вид не определен, возможно, квай. Может быть искусственным существом. Других данных нет.
– Любопытно, – произнес Военачальник почти вслух. Почему, интересно, «Джемина» так немногословна насчет того, что волнует Обожествленных?
– Лояльные сотрудники освобождены. Физической установке нанесены незначительные повреждения.
– Банки данных?
– В целости и под контролем, сэр.
– Отлично. Пленные?
– Пять процентов для допроса. Случайная выборка.
– Отлично. – Военачальник был доволен. – Подготовить станцию для возобновления службы. Пленных отправить сюда. Ваши потери?
– Нулевые. Они не были готовы драться по-настоящему.
– Превосходно.
Военачальник переключил внимание на планету внизу, где операция проходила не менее гладко. Сброд никогда не сможет дать настоящий бой профессионалам.
Ладно, это все пойдет само. Ему надо отдохнуть. И Стрейт отправился в резервированное для этого место, на ходу сказав:
– Комендант центра управления боем, закройте спальню Военачальника. – Вокруг него из небытия возникли стены. – Кровать мне.
Пол искривился, покрылся рябью, поднялся ложем. Ханавер Стрейт вытянулся и заснул в ту же секунду.
Его разбудило тихое жужжание.
– Да?
– Дневные доклады от «Миротворца-один», Военачальник.
– Понял вас.
Он поднялся, оправил форму, пробежал по волосам тонкими костлявыми пальцами. Эти два часа стоили шести в обычной кровати. «Джемина» проникала в спящее тело, снимала напряжение, ускоряла вывод токсинов усталости.
Дневные доклады. День в Мерод Скене опережал день «Джемины-7» всего на несколько часов. Там, внизу, сейчас середина дня – двенадцать часов с момента приземления войск.
Ожидавший адъютант пристроился идти рядом.
– Плохих новостей нет?
– Нет, сэр. «Миротворец-один» идет с опережением графика и ничтожными потерями. Повстанцам не удалось захватить сколько-нибудь существенную часть арсенала гарнизона. Мерод Скене очищен на девяносто процентов. Группа разведки и расследования начала фильтрацию уцелевших. «Миротворец-один» просит придать ему медицинские и строительные подразделения. Основные боевые силы он перебрасывает в города-спутники, к шахтам и агрокомплексам, где повстанцы разгромили местную власть. Наша скорость в освобождении этих пунктов ограничивается скоростью транспортеров пехоты в атмосфере при давлении шестьсот тридцать миллибар.
Военачальник одобрил шутку сухим смешком. Усевшись в свое кресло на командном пункте, он обратился к столу:
– Просмотр докладов.
Операция шла, как на учениях. Большинство потерь было вызвано случайностью, а не действиями противника. Стрейт уже углубился в данные от разведки и расследования, когда нашел что-то интересное.
– Обожествленные, есть вопрос.
На небольшом экране материализовался его коллега Диктат Ансель Ронигос.
– Слушаю?
– Что такое Неприкосновенный?
– Неприкосновенный – почетный титул в низших социальных слоях, обычно соответствующий члену неофициального самоуправления. У Неприкосновенного нет никакого официального положения, но его слово – закон. Как правило, Неприкосновенный слишком силен, слишком крут или слишком безумен, чтобы с ним спорить. Иногда кого-то провозглашают Неприкосновенным за мудрость или артистические таланты. Неприкосновенность означает общее согласие о том, что данный индивид защищен от опасностей, присущих обществу беззакония.
– Неприкосновенные Мерод Скене явно противостояли восстанию.
– Да.
– Они пытались передать предупреждение о готовящемся взрыве.
– Да.
– Интересуют ли эти Неприкосновенные Обожествленных?
– Конкретно один из них. Возможно.
Военачальник подождал разъяснений. Таковых не последовало. Иногда Обожествленные до них не снисходили.
Военачальник послал запрошенные лазарет и строителей и занялся данными со станции. Он выбрал семь ранее полученных крекеленом виз. Две из них были известны тревеллеру «Искатель славы» и, конечно, самому крекелену. Новая информация позволила Военачальнику составить полную картину будущего курса «Джемины-7».
Оставалось только надеяться, что «Джемине-7» не придется зачищать каждую планету на своем пути.
– Связь с «Миротворцем-один».
Через пару секунд на экране появился командир наземной группы.
– Слушаю, Военачальник!
– Вы арестовали местных жителей, которых называют Неприкосновенными?
– Так точно, сэр!
– Они интересуют Обожествленных. Доставьте их наверх.
– Будет исполнено, Военачальник!
Ханавер Стрейт откинулся в кресле, закрыл глаза и попытался представить, что же задумали эти электронные призраки.
Ночной терминатор уже накрыл Мерод Скене, когда задержанных доставили. Военачальник спросил:
– Обожествленные, где вы желаете допросить задержанных?
– В Зале Решений.
Удивленный Военачальник взглянул на говорившую. Он ее не знал. Судя по форме, она была из старейших Обожествленных. Первое тысячелетие.
* * *
В Зал Решений Стрейт прибыл раньше задержанных. Старейшие из Обожествленных сильно заинтересовались, однако. Он украдкой отметил нескольких, которых не было во время спектакля с участием крекелена и капитан-лейтенанта Хагета. Многие из Обожествленных теряли интерес к событиям после нескольких столетий в лоне «Джемины».
Так что же вытащило их сейчас?
Охваченный благоговением младший офицер представил задержанных Стрейту как единственному присутствующему живому существу.
– А с этой что? – спросил Военачальник, показав на женщину, находящуюся явно в кататоническом ступоре.
– Не могу знать, сэр. Как отлетели километров на семьдесят, она стала кричать, а потом вот это…
– Понимаю.
– Остальные тоже не знают, что с ней, сэр.
– Вот как?
Стрейт приказал поставить оболочку молчания и экран безопасности, потом взобрался на свой трон Диктата и поглядел на задержанных. У них был ошеломленный вид. У всех, кроме одного.
– Обожествленные? Вы хотели исследовать этих… людей?
Потребовалось известное усилие, чтобы так их назвать.
– Снимите молчание, – предложил Ансель Ронигос.
Стрейт повторил просьбу как приказ. Система ответила бы Ронигосу и непосредственно, но Обожествленные любили действовать через живых, чтобы установить нерушимость процедур и не дать себе возможности издавать эдикты и принимать решения без согласия живых.
Таким образом «Джемина-7» старалась избежать судьбы, постигшей другие Стражи. «Фульмината-12», где у Обожествленных не было никаких ограничений, стала холодной и таинственной, безжалостной, беспощадной и почти самоубийственно бесстрашной. «Траяна-4» стала самым призрачным из всех кораблей, переведя весь экипаж в электронные схемы. Потом она поднялась на Паутину, и о ней доходили только обрывки сведений во время Энхерренраата.
Кое-кто считал, что «Траяна-4» охотится за Сущностью, которая живет на Паутине и которой приписывали исчезновение стольких кораблей. Может быть. Много веков назад ушел «Аджатрикс-6», вознамерившись найти конец Паутины, которая тянется далеко за пределы космоса Канона.
– Сообщите нам, как их зовут и откуда они, – попросил Ронигос.
Молодой офицер скороговоркой пробежал список. За одним исключением все были негуманоидами или биороботами. А как попали чужаки на В. Ортику-4? Опять тревеллеры-призраки?
Несколько Обожествленных из первого тысячелетия сошли к задержанным. Они окружили того, кто был равнодушен. Эти старые призраки только стояли и смотрели.
Военачальник посмотрел его номер по списку:
– Внимание, «Джемина»! Просмотр дела задержанного номер пять.
Шепот в ухе:
– Имя: Панцирь. Происхождение: негуманоид, вид не определен, возможно, квай. Может быть искусственным существом. Других данных нет.
– Любопытно, – произнес Военачальник почти вслух. Почему, интересно, «Джемина» так немногословна насчет того, что волнует Обожествленных?
18
Симон Трегессер играл в повелителя громов, чтобы отвлечься. Это не помогало. Уже две недели эта тварь в баке была бесполезной. Половину времени она была в коме, а вторую половину пользы тоже было не больше. Ничего она не сказала, что имело бы хоть какой-то смысл.
Уж если такая тварь напугана до потери соображения…
Об этом даже и думать не хотелось. Но как только он выбросил это из головы, на ум пришел Ной.
Слишком долго его нет. Наверняка что-то случилось. Ох, эта сука Валерена! В следующий раз, когда он ее убьет, это будет насовсем. Лупо говорил, что Блаженный подает надежды.
Симон запустил молнии и громы с новой силой. Вся эта проклятая вселенная подрядилась ставить ему палки в колеса! Вот еще и «Фульмината-12» теперь! Какого черта? Будто против него какая-то злонамеренная сила.
Это было самым большим его страхом. Что как-то кто-то или что-то использует его, как он использует тысячи других.
Появилась красная световая точка. Было искушение не обратить на нее внимания. Но его никто не беспокоил без важной причины. И вообще вряд ли кто-нибудь к нему обращался, кроме Лупо или Ноя. Ни один из них зря ничего не делал.
– Кто это? И что тебе нужно?
– Это Ной, господин.
– Где тебя черти носили? Давай сюда.
Когда Ной нырнул в огромную каверну, Симон пустил молнии, как копья, на волосок от него. Хохот его раскатился в пустоте камеры.
Невозмутимый Ной плыл к ступеньке.
Разочарованный Трегессер дал смеху затихнуть. Этот чертов генератор иллюзий никому не нужен. Его работу видели только Ной и Лупо. А на эту парочку не произвела бы впечатления даже черная дыра, размер которой дал бы ей проглотить десяток галактик.
– Ладно, Ной. Что там у нас?
Раскаты эха заполнили огромную полость.
– Валерена перед отбытием попыталась привлечь на свою сторону Лупо.
– Опять? Нет воображения у этой женщины.
Уж если такая тварь напугана до потери соображения…
Об этом даже и думать не хотелось. Но как только он выбросил это из головы, на ум пришел Ной.
Слишком долго его нет. Наверняка что-то случилось. Ох, эта сука Валерена! В следующий раз, когда он ее убьет, это будет насовсем. Лупо говорил, что Блаженный подает надежды.
Симон запустил молнии и громы с новой силой. Вся эта проклятая вселенная подрядилась ставить ему палки в колеса! Вот еще и «Фульмината-12» теперь! Какого черта? Будто против него какая-то злонамеренная сила.
Это было самым большим его страхом. Что как-то кто-то или что-то использует его, как он использует тысячи других.
Появилась красная световая точка. Было искушение не обратить на нее внимания. Но его никто не беспокоил без важной причины. И вообще вряд ли кто-нибудь к нему обращался, кроме Лупо или Ноя. Ни один из них зря ничего не делал.
– Кто это? И что тебе нужно?
– Это Ной, господин.
– Где тебя черти носили? Давай сюда.
Когда Ной нырнул в огромную каверну, Симон пустил молнии, как копья, на волосок от него. Хохот его раскатился в пустоте камеры.
Невозмутимый Ной плыл к ступеньке.
Разочарованный Трегессер дал смеху затихнуть. Этот чертов генератор иллюзий никому не нужен. Его работу видели только Ной и Лупо. А на эту парочку не произвела бы впечатления даже черная дыра, размер которой дал бы ей проглотить десяток галактик.
– Ладно, Ной. Что там у нас?
Раскаты эха заполнили огромную полость.
– Валерена перед отбытием попыталась привлечь на свою сторону Лупо.
– Опять? Нет воображения у этой женщины.