Страница:
– А такая тактика есть?
– Должна быть. Всегда есть. – Военачальник добавил задумчиво:
– Вот интересно, думал ли кто-нибудь, что случится, если нас сбросят. Кажется, ясно, что это может сделать только кто-то похлеще нас.
– Вряд ли этот аспект занимает мысли многих. Военачальник был прав. Кто победит Стражей, тот их и заменит, и почти наверняка худшей тиранией.
Квай смотрел наружу, не видя, и думал: неужели жадность, жестокость и грубость – такой же абсолют жизни, как энтропия – абсолют физической вселенной? Неужели восстание из слизи задало программы, которые не победить ни одному разуму?
32
33
34
35
– Должна быть. Всегда есть. – Военачальник добавил задумчиво:
– Вот интересно, думал ли кто-нибудь, что случится, если нас сбросят. Кажется, ясно, что это может сделать только кто-то похлеще нас.
– Вряд ли этот аспект занимает мысли многих. Военачальник был прав. Кто победит Стражей, тот их и заменит, и почти наверняка худшей тиранией.
Квай смотрел наружу, не видя, и думал: неужели жадность, жестокость и грубость – такой же абсолют жизни, как энтропия – абсолют физической вселенной? Неужели восстание из слизи задало программы, которые не победить ни одному разуму?
32
– Мальчик узнал тебя вчера вечером, – сказала Вторая.
– У него великолепный глаз, – ответил Лупо. – И ум ему под стать. Он тут же реализовал свое знание. Принизил Валерену в глазах ее сторонников, выставил их перед ней некомпетентной, а их выдал нам. Отличное руководство будет в его времена у Дома Трегессер.
– Если он переживет Симона и Валерену.
– Его надо оберегать. И не дать впасть в традиционную одержимость Трегессеров.
– Ты сегодня утром что-то задумчив.
– Слишком многое идет вне моего контроля. Все это здесь, а там наш Страж идет в тупик у конца пряди. Ты это тоже чувствуешь – необходимость быть там.
– Сегодня это кончится. Ты ведь ждешь провала?
– Если кто-то может захватить корабль-Страж, то это я. В чем я сомневаюсь – это в том, что Страж вообще может быть захвачен. Со времен квайских войн это не удавалось никому. Да и тогда «Киренаика-16» взорвала себя.
– А превосходства огневой мощи разве не достаточно?
– Узнаем на своей шкуре. Сейчас собираются директора, и я хочу там быть до прибытия Валерены. Пойдем.
Валерена носила фамилию Трегессер. И у нее было двенадцать часов, чтобы овладеть собой. Она была Трегессер. Когда ярость Трегессера доходит до температуры расплавленного свинца, она превращается в холодное твердое золото. И в этом состоянии Трегессеры наиболее опасны.
Это состояние овладело Валереной, когда она шла через наземный выход к Пилону, а Блаженный тащился за ней со своим неизменным калейдоскопом. Она тщательно и бесстрастно исследовала свое положение, и самое мягкое слово, которым его можно было назвать, – безнадежность. Лупо Провик проник в истинную природу собрания у Мазеранга.
Без надежды на выгоду и с очень малой надеждой спасти хоть что-нибудь она выбрала курс, который должен был удивить Лупо. Почти мистическая покорность – решение не защищаться, не спорить, даже не участвовать.
Наземный этаж Пилона был построен широко и открыто и покрыт живым охряным ковром, жившим на упавшем и пролитом, хотя когда народу бывало мало, служители спрыскивали его водой и рыбьим кормом. Передвижные центры подачи напитков странствовали между островами и архипелагами мебели, их операторы раздавали хорошее настроение и приятное забытье.
Обитателей Пилона сюда пускали охотно. Симон Трегессер хотел, чтобы все знали, какой он демократ. Здесь ничтожный техник мог веселиться вместе со своим начальником, разряжая вековой конфликт труда и управления.
Валерена фыркнула.
Дерьмо. Все дерьмо, одно только дерьмо, и ничего, кроме дерьма. Уловка для обдуривания работников. И никого при этом не обдуривающая.
Между островами стояли несчетные трофеи охотничьих триумфов Трегессера. Каталки с напитками с трудом маневрировали между ними даже в этот час. Но за напитки платил Дом. Одна из мелких приятностей работы на Симона Трегессера.
– Вон Лупо со своей подругой, – сказал Блаженный. Валерена оглянулась. Они встретились бы за несколько метров до входа в лифт, где какая-то группа восхищенно ахала у нового экспоната…
Это был биоробот Ной, выделанный и смонтированный, похожий на что-то из мифологии.
– Очень разумно, Лупо, – сказал Блаженный. – Даже классно, при такой быстрой подмене деда.
– Бывает, что приходится делать то, что хочет противник, – ответил Лупо. – Но тогда делай это в удобный тебе момент.
– А кто твоя подруга?
– Ты и сам вчера очень разумно поступил, – сказал Провик.
– Я думаю, матушка наконец воспримет твой совет насчет выжидания.
В лифт они вошли группой.
– Приятно слышать. Если у нее хватит терпения подождать, чем кончится дело в тупике.
На окружающих стенах вились поднимающиеся фрески. Но Блаженный смотрел на спутницу Провика.
– Меня зовут Блаженный Трегессер. А вас?
Женщина только улыбнулась.
– Ты умен, Блаженный, – сказал Лупо, – но выбрось это из головы. Тебе недостает опыта и утонченности.
Голова юноши дернулась в сторону матери на миллиметр.
Валерена не обращала на него внимания, но теперь снова взглянула. Эту ремарку она засекла. Умненький Блаженный! Неужели он несколькими словами все развалил?
Лупо осторожно предупреждал мальчика не совать свой нос. Он дважды об этом забыл. Ох уж эта неуклюжесть молодости!
Но если мальчик… Нет. Если он это сделал, то он больше не мальчик.
Лупо, улыбаясь, глядел на нее через плечо Блаженного. Потом вышел из лифта. Они поднялись туда, куда доходил этот лифт. Теперь нужно было пройти первый барьер безопасности. Спутница Лупо пошла за ним. Оба приложили ладонь к ридеру и прошли. Каждый пройденный барьер давал еще крупицу данных о ее месте в замысле Лупо.
Валерена вышла из лифта последней. Когда Блаженный приложил ладонь к ридеру, Валерена резко выдернула у него из подмышки калейдоскоп и пробежала по нему пальцами.
– Умненький, умненький Блаженный, – сказала она и бросила калейдоскоп в мусорную корзину рядом с постом офицера безопасности. – Непослушненький Блаженный. Мамочке, оказывается, надо помнить, что ты уже большой мальчик, да?
– У него великолепный глаз, – ответил Лупо. – И ум ему под стать. Он тут же реализовал свое знание. Принизил Валерену в глазах ее сторонников, выставил их перед ней некомпетентной, а их выдал нам. Отличное руководство будет в его времена у Дома Трегессер.
– Если он переживет Симона и Валерену.
– Его надо оберегать. И не дать впасть в традиционную одержимость Трегессеров.
– Ты сегодня утром что-то задумчив.
– Слишком многое идет вне моего контроля. Все это здесь, а там наш Страж идет в тупик у конца пряди. Ты это тоже чувствуешь – необходимость быть там.
– Сегодня это кончится. Ты ведь ждешь провала?
– Если кто-то может захватить корабль-Страж, то это я. В чем я сомневаюсь – это в том, что Страж вообще может быть захвачен. Со времен квайских войн это не удавалось никому. Да и тогда «Киренаика-16» взорвала себя.
– А превосходства огневой мощи разве не достаточно?
– Узнаем на своей шкуре. Сейчас собираются директора, и я хочу там быть до прибытия Валерены. Пойдем.
Валерена носила фамилию Трегессер. И у нее было двенадцать часов, чтобы овладеть собой. Она была Трегессер. Когда ярость Трегессера доходит до температуры расплавленного свинца, она превращается в холодное твердое золото. И в этом состоянии Трегессеры наиболее опасны.
Это состояние овладело Валереной, когда она шла через наземный выход к Пилону, а Блаженный тащился за ней со своим неизменным калейдоскопом. Она тщательно и бесстрастно исследовала свое положение, и самое мягкое слово, которым его можно было назвать, – безнадежность. Лупо Провик проник в истинную природу собрания у Мазеранга.
Без надежды на выгоду и с очень малой надеждой спасти хоть что-нибудь она выбрала курс, который должен был удивить Лупо. Почти мистическая покорность – решение не защищаться, не спорить, даже не участвовать.
Наземный этаж Пилона был построен широко и открыто и покрыт живым охряным ковром, жившим на упавшем и пролитом, хотя когда народу бывало мало, служители спрыскивали его водой и рыбьим кормом. Передвижные центры подачи напитков странствовали между островами и архипелагами мебели, их операторы раздавали хорошее настроение и приятное забытье.
Обитателей Пилона сюда пускали охотно. Симон Трегессер хотел, чтобы все знали, какой он демократ. Здесь ничтожный техник мог веселиться вместе со своим начальником, разряжая вековой конфликт труда и управления.
Валерена фыркнула.
Дерьмо. Все дерьмо, одно только дерьмо, и ничего, кроме дерьма. Уловка для обдуривания работников. И никого при этом не обдуривающая.
Между островами стояли несчетные трофеи охотничьих триумфов Трегессера. Каталки с напитками с трудом маневрировали между ними даже в этот час. Но за напитки платил Дом. Одна из мелких приятностей работы на Симона Трегессера.
– Вон Лупо со своей подругой, – сказал Блаженный. Валерена оглянулась. Они встретились бы за несколько метров до входа в лифт, где какая-то группа восхищенно ахала у нового экспоната…
Это был биоробот Ной, выделанный и смонтированный, похожий на что-то из мифологии.
– Очень разумно, Лупо, – сказал Блаженный. – Даже классно, при такой быстрой подмене деда.
– Бывает, что приходится делать то, что хочет противник, – ответил Лупо. – Но тогда делай это в удобный тебе момент.
– А кто твоя подруга?
– Ты и сам вчера очень разумно поступил, – сказал Провик.
– Я думаю, матушка наконец воспримет твой совет насчет выжидания.
В лифт они вошли группой.
– Приятно слышать. Если у нее хватит терпения подождать, чем кончится дело в тупике.
На окружающих стенах вились поднимающиеся фрески. Но Блаженный смотрел на спутницу Провика.
– Меня зовут Блаженный Трегессер. А вас?
Женщина только улыбнулась.
– Ты умен, Блаженный, – сказал Лупо, – но выбрось это из головы. Тебе недостает опыта и утонченности.
Голова юноши дернулась в сторону матери на миллиметр.
Валерена не обращала на него внимания, но теперь снова взглянула. Эту ремарку она засекла. Умненький Блаженный! Неужели он несколькими словами все развалил?
Лупо осторожно предупреждал мальчика не совать свой нос. Он дважды об этом забыл. Ох уж эта неуклюжесть молодости!
Но если мальчик… Нет. Если он это сделал, то он больше не мальчик.
Лупо, улыбаясь, глядел на нее через плечо Блаженного. Потом вышел из лифта. Они поднялись туда, куда доходил этот лифт. Теперь нужно было пройти первый барьер безопасности. Спутница Лупо пошла за ним. Оба приложили ладонь к ридеру и прошли. Каждый пройденный барьер давал еще крупицу данных о ее месте в замысле Лупо.
Валерена вышла из лифта последней. Когда Блаженный приложил ладонь к ридеру, Валерена резко выдернула у него из подмышки калейдоскоп и пробежала по нему пальцами.
– Умненький, умненький Блаженный, – сказала она и бросила калейдоскоп в мусорную корзину рядом с постом офицера безопасности. – Непослушненький Блаженный. Мамочке, оказывается, надо помнить, что ты уже большой мальчик, да?
33
Сирены завывали, как только что осиротевшие дети. Монотонно гудел голос компьютера:
– На палубе «Б» произошел взрыв. Пассажиров просят оставаться в каютах. Опасности нет. Целостность корпуса сохранена. Ремонтные партии приступили к работе.
Снова и снова.
Холодный воздух пошевелил прядь волос, упавшую Джо на щеку. Джо приоткрыла глаза и подумала: «Я еще жива». Это казалось абсурдным.
Ну и разгром! Рваные металл и пластик, покоробленные, сплавленные и сбитые в гротескные скульптуры жаром и взрывом. Но повреждений структуры не было. Дом Магеллан строил остовы кораблей на столетия.
Воздух был холодным и свежим до дрожи. Продукты взрыва были удалены. Но пахло паленым волосом.
Кожа выглядела как обваренная. И по ощущению – тоже. Ожог вспышкой.
– Ой! – простонала Джо, коснувшись головы. Волосы остались только там, где она прикрыла руками голову. Ну и вид у нее должен быть!
– Ты не ранена, Джо?
Хагет поднялся в позу лотоса. Или вроде того. Очень смешно.
Джо слабо хихикнула.
– Ага. Выдержала.
Она подобрала ноги и поползла, морщась от боли, к Вайде, который лежал метрах в трех от нее в луже крови.
– Капитан-лейтенант, у нас проблема. У него перерезана артерия на левой руке. Цвет кожи тревожный. Пульс и дыхание тоже.
– Где же эти чертовы штатские? Где ремонтная партия?
– Им хватает работы подавлять панику среди пассажиров. Найдите кого-нибудь. Я пока наложу жгут.
Хагет пополз по коридору, вскрикивая и тихо ругаясь. Джо не удержалась.
– Достоинство, третий вахтмастер! Все надо делать с достоинством.
Черт его побери, если он не поднялся на задние ноги и не поплелся, шатаясь и держась рукой за переборку!
Но без нужды. Открылся люк, оттуда выскочил человек в защитном скафандре. За ним второй. Они ждали худшего, чем нашли. Первый неуклюже налетел на Хагета и шагнул назад. Из люка выскочил корабельный врач – суетливый толстяк, с ходу оценивший ситуацию и направившийся прямо к Вайде. Посмотрел на работу Джо, фыркнул и занялся делом. Вайду положили на носилки, поставили капельницу с плазмой и потащили в лазарет за то время, что Джо еле успела встать на ноги и осторожно направиться к пролому каюты Посыльного.
Куски чужака покрыли палубу, переборки и потолок. У Джо всплыли воспоминания о взятом штурмом бункере во время Энхерренраата. Эти упрямые ослы тоже тогда покрыли стены ровным слоем.
Хагет подошел, когда она попятилась, стараясь удержать завтрак в желудке.
– Я думал, вы к этому привычны.
– Суньте туда голову и понюхайте.
Он так и сделал, и свой завтрак не удержал.
– Что бы эти твари ни ели, оно уже было месяц как мертвое, когда они за него взялись. Если мы собираемся здесь рыться, нужны скафандры.
Система регенерации атмосферы работала изо всех сил, но этих сил явно не хватало.
Появился Тиммербах, только что за голову не хватающийся. Вид у него был такой, будто он выбросил бы их в ближайший люк, если бы решился. Хагет сказал:
– Мы теперь у вас глубоко в долгу, не правда ли? Хотя я не думаю, будто мы виноваты в том, что эта тварь озверела.
Тиммербах только хмыкнул. Его вид ясно говорил, что кто хочешь озвереет, имея дело с людьми со Стража.
– Капитан-лейтенант, через пятьдесят шесть часов мы попадем на отходящую прядь. Оттуда на С. Марселику Фрихельд, где есть заводы Дома Магеллан. Надеюсь, мы расстанемся друзьями.
Хагет слегка улыбнулся.
– Мы не собираемся покидать вас, шкипер.
– Я тоже так думал. Но считал, что предложить стоит.
Джо пыталась связаться с Эни-Каат, но безуспешно.
– Коммуникатор к чертям разбился.
– Попробуйте прибор Вайды. – Врач снял с Вайды все снаряжение перед переноской. – С. Марселики в маршруте не было, шкипер.
– Не было и Сущности, и Стража-убийцы, и чужака-самоубийцы, и увеселительной прогулки по космосу тоже не было. Но так вышло. Кто там знает, каковы повреждения от этого взрыва и от сброса с Паутины. «Искателя славы» надо проверить теперь до винтика.
Джо попробовала коммуникатор Вайды. Он был мертв. Но это уже не имело значения – Дега с Эни-Каат явились.
– Наверное, вы правы, шкипер, – согласился Хагет.
– Ты не ранена? – спросила Эни-Каат у Джо.
– По краям пережарилась. Остальное в порядке.
– Вид у тебя ужасный.
– Спасибо. А ты – редкое чудо красоты.
Хагет попросил Тиммербаха одолжить скафандры для осмотра каюты метанодышащего.
– Что с Эрой? – спросила Эни-Каат. Джо рассказала.
– Если этот доктор – не мясник, то все будет в порядке. Только потеря крови и шок.
Подошел Хагет.
– Тиммербах обеспечит нас скафандрами, сержант. Пока что я предлагаю нам посетить лазарет. Посмотреть, как там Вайда, и узнать, нет ли у доктора чего-нибудь от ожогов. Что делает Искатель?
– Спит, – ответил Дега. – Сэр, что мы теперь собираемся делать? У меня такое впечатление, что Искатель был прикреплен к Посыльному, может быть, чтобы не дать ему сделать то, что он сделал. Теперь у него нет задания. И он хочет вернуться.
– Не понял вашу мысль.
– Мы были направлены держаться поблизости и смотреть, что они делают. Но мы не арестовывали этого типа. Он может делать что хочет. Что если на ближайшей остановке он сойдет и сядет на другой корабль?
Джо усмехнулась.
– Он вот что хочет сказать: как вы и я пойдем к капитану другого тревеллера и уболтаем его взять нас на борт? Мы просто влипнем. У нас нет документов. У него и Эни-Каат есть документы, но нет кредита. Тиммербах знает, что мы с «Джемины-7», но если он выйдет из себя, то может выгрузить нас где попало, и мы ничего не докажем.
Хагет скривился.
– Только не давайте этому сукину сыну такой идеи. Черт, Военачальник должен был дать нам все необходимое. Мы будем работать с чужаком. Он точно собирается сойти? Так, после доктора мы будем здесь разбираться. Дега, есть хоть какие-то следы крекелена?
Дега и Эни-Каат помотали головами.
– Займитесь этим тоже.
Выйдя из своей каюты, Джо обнаружила, что Хагет уже собрался.
– Эта мазь сняла боль, но красное стало еще краснее. Я теперь похожа на биоробота.
Хагет хмыкнул. Он был явно не в своей тарелке. И заговорил, как с разбега:
– Скажите мне вот что, сержант…
Тут разбег кончился.
– Да, сэр?
– Гм… в чем я неправильно себя веду?
– В чем вы неправильно себя ведете? Вы спрашиваете мое мнение о вашей личности?
Джо чертовски хорошо знала, что именно это он и делает, но решила сыграть дурочку – а вдруг он отстанет.
Как же. Нет, он потребовал именно этого. А, черт с ним.
– Наверное, вы хороший офицер. Иначе вы не были бы капитан-лейтенантом и вахтмастером. Но вы никогда не бываете не на службе. Даже спите, может быть, по стойке «смирно».
Хагет открыл рот поставить ее на место – и прикусил язык.
– Что ж, я сам спросил. Качества, жизненно необходимые в зале наблюдателей, не так важны вне его?
– Вы все же несколько адаптировались, сэр.
– Я старался. – Он не знал, что еще сказать, и схватился за подпорку, которая всегда его выручала – вернулся к работе. – Давайте зайдем к Искателю и посмотрим, удастся ли с ним пообщаться. У вас есть работающий коммуникатор?
– Да, сэр.
Он пристегнул кобуру.
– Предупредите Дега и Эни-Каат, что мы идем.
Когда Джо вышла из каюты Искателя, глаза ее были пусты. Хагет заступил ей дорогу. Она замычала и попыталась его обойти, направляясь на мостик. Он снова закрыл ей путь.
– Эни-Каат!
Эни-Каат влепила ей пощечину.
Джо тряхнула головой, почесала щеку.
– На этот раз он до меня добрался.
Это была ее четвертая попытка и четвертая неудача. Чужак не хотел общаться. Он хотел направить «Искателя славы» туда, куда хотел попасть.
– Ладно, – сказал Хагет. – Мы пытались общаться с ним как разумный вид с разумным видом. Теперь попробуем моим способом. – Он вытащил оружие, шагнул в каюту и влепил чужаку заряд. – Два часа, пока он очнется. Мы пока поставим оборудование.
Его способ состоял в жестких условиях. Они будут пытаться по очереди установить контакт. Если чужак вместо контакта будет пытаться установить контроль – разряд! Кто-то один будет следить за мониторами в скафандрах Джо и Хагета, готовый нажать кнопку.
– В этом цикле нет положительного подкрепления, – возразила Джо.
– Черта с два нет! – отрезал Хагет. – Отсутствие боли. Возможность обсудить свое дело.
Только через час с лишним до Джо дошло, что Хагет считал это шуткой.
– А как ты думаешь, что, если с ним самим такое попробовать? – шепнула Эни-Каат. – Лупить его током, пока не станет человеком?
– Да нет, он, в общем, нормальный. Просто его никогда не учили, как себя вести.
Эни-Каат посмотрела на нее ошеломленным взглядом.
– Черт! – раздался снаружи голос Дега. – Вот идет ангел мрака.
Джо выглянула. Уж точно Тиммербах направлялся к ним. И судя по виду, явно не визит вежливости был у него на уме.
– Что там у вас, шкипер? – спросил Дега. – Мы валимся в черную дыру? Кто-то раздернул золотую молнию на штанах вселенной? Нашли крекелена в кают-компании?
Тиммербах опешил.
– Вы ведь никогда не приходите с хорошими вестями, – сказала Джо. – Что на этот раз?
– Где капитан-лейтенант?
– Спит, – соврала Джо. Хагет пошел проверять монитор. – И велел его не будить.
– Придется. У меня нет времени за ним гоняться. Мы не сможем попасть на ту прядь, на которую хотели. Это та, по которой проехались Сущность и Страж. Она слишком растрепалась, чтобы нас выдержать.
– Ну? – сказал Дега. – Что я вам говорил?
– Мы направляемся к другой? – спросила Джо. Тиммербах кивнул.
– Это еще четыре дня в открытом космосе.
– А какие проблемы? Запасов не хватит или что?
– Нет. Я просто не люблю болтаться один в космосе так далеко от возможной помощи. Всякое бывает. Любая авария – и мы покойники.
– Кэп, должен начать работать закон больших чисел, – сказал Дега. – При таком невезении перемена может быть только к лучшему.
Весь вид Тиммербаха говорил, что, пока его тревеллер – оккупированная территория, он ожидает перемен только к худшему. Потому что пока это было еще не самое худшее, что могла сделать с Домом Шолот «Джемина-7».
То худшее, что могло произойти без ее участия, было сейчас несущественно.
– Я проинформирую капитан-лейтенанта, – сказала Джо.
«Я ему скажу, что у тебя был вид толстого мальчишки, который задумал пакость и которого наверняка стоит отшлепать просто на всякий случай».
Она смотрела, как Тиммербах скрылся за поворотом. – С этой минуты мы следим за Тиммербахом и Шолотом. И нет необходимости особо это скрывать.
– На палубе «Б» произошел взрыв. Пассажиров просят оставаться в каютах. Опасности нет. Целостность корпуса сохранена. Ремонтные партии приступили к работе.
Снова и снова.
Холодный воздух пошевелил прядь волос, упавшую Джо на щеку. Джо приоткрыла глаза и подумала: «Я еще жива». Это казалось абсурдным.
Ну и разгром! Рваные металл и пластик, покоробленные, сплавленные и сбитые в гротескные скульптуры жаром и взрывом. Но повреждений структуры не было. Дом Магеллан строил остовы кораблей на столетия.
Воздух был холодным и свежим до дрожи. Продукты взрыва были удалены. Но пахло паленым волосом.
Кожа выглядела как обваренная. И по ощущению – тоже. Ожог вспышкой.
– Ой! – простонала Джо, коснувшись головы. Волосы остались только там, где она прикрыла руками голову. Ну и вид у нее должен быть!
– Ты не ранена, Джо?
Хагет поднялся в позу лотоса. Или вроде того. Очень смешно.
Джо слабо хихикнула.
– Ага. Выдержала.
Она подобрала ноги и поползла, морщась от боли, к Вайде, который лежал метрах в трех от нее в луже крови.
– Капитан-лейтенант, у нас проблема. У него перерезана артерия на левой руке. Цвет кожи тревожный. Пульс и дыхание тоже.
– Где же эти чертовы штатские? Где ремонтная партия?
– Им хватает работы подавлять панику среди пассажиров. Найдите кого-нибудь. Я пока наложу жгут.
Хагет пополз по коридору, вскрикивая и тихо ругаясь. Джо не удержалась.
– Достоинство, третий вахтмастер! Все надо делать с достоинством.
Черт его побери, если он не поднялся на задние ноги и не поплелся, шатаясь и держась рукой за переборку!
Но без нужды. Открылся люк, оттуда выскочил человек в защитном скафандре. За ним второй. Они ждали худшего, чем нашли. Первый неуклюже налетел на Хагета и шагнул назад. Из люка выскочил корабельный врач – суетливый толстяк, с ходу оценивший ситуацию и направившийся прямо к Вайде. Посмотрел на работу Джо, фыркнул и занялся делом. Вайду положили на носилки, поставили капельницу с плазмой и потащили в лазарет за то время, что Джо еле успела встать на ноги и осторожно направиться к пролому каюты Посыльного.
Куски чужака покрыли палубу, переборки и потолок. У Джо всплыли воспоминания о взятом штурмом бункере во время Энхерренраата. Эти упрямые ослы тоже тогда покрыли стены ровным слоем.
Хагет подошел, когда она попятилась, стараясь удержать завтрак в желудке.
– Я думал, вы к этому привычны.
– Суньте туда голову и понюхайте.
Он так и сделал, и свой завтрак не удержал.
– Что бы эти твари ни ели, оно уже было месяц как мертвое, когда они за него взялись. Если мы собираемся здесь рыться, нужны скафандры.
Система регенерации атмосферы работала изо всех сил, но этих сил явно не хватало.
Появился Тиммербах, только что за голову не хватающийся. Вид у него был такой, будто он выбросил бы их в ближайший люк, если бы решился. Хагет сказал:
– Мы теперь у вас глубоко в долгу, не правда ли? Хотя я не думаю, будто мы виноваты в том, что эта тварь озверела.
Тиммербах только хмыкнул. Его вид ясно говорил, что кто хочешь озвереет, имея дело с людьми со Стража.
– Капитан-лейтенант, через пятьдесят шесть часов мы попадем на отходящую прядь. Оттуда на С. Марселику Фрихельд, где есть заводы Дома Магеллан. Надеюсь, мы расстанемся друзьями.
Хагет слегка улыбнулся.
– Мы не собираемся покидать вас, шкипер.
– Я тоже так думал. Но считал, что предложить стоит.
Джо пыталась связаться с Эни-Каат, но безуспешно.
– Коммуникатор к чертям разбился.
– Попробуйте прибор Вайды. – Врач снял с Вайды все снаряжение перед переноской. – С. Марселики в маршруте не было, шкипер.
– Не было и Сущности, и Стража-убийцы, и чужака-самоубийцы, и увеселительной прогулки по космосу тоже не было. Но так вышло. Кто там знает, каковы повреждения от этого взрыва и от сброса с Паутины. «Искателя славы» надо проверить теперь до винтика.
Джо попробовала коммуникатор Вайды. Он был мертв. Но это уже не имело значения – Дега с Эни-Каат явились.
– Наверное, вы правы, шкипер, – согласился Хагет.
– Ты не ранена? – спросила Эни-Каат у Джо.
– По краям пережарилась. Остальное в порядке.
– Вид у тебя ужасный.
– Спасибо. А ты – редкое чудо красоты.
Хагет попросил Тиммербаха одолжить скафандры для осмотра каюты метанодышащего.
– Что с Эрой? – спросила Эни-Каат. Джо рассказала.
– Если этот доктор – не мясник, то все будет в порядке. Только потеря крови и шок.
Подошел Хагет.
– Тиммербах обеспечит нас скафандрами, сержант. Пока что я предлагаю нам посетить лазарет. Посмотреть, как там Вайда, и узнать, нет ли у доктора чего-нибудь от ожогов. Что делает Искатель?
– Спит, – ответил Дега. – Сэр, что мы теперь собираемся делать? У меня такое впечатление, что Искатель был прикреплен к Посыльному, может быть, чтобы не дать ему сделать то, что он сделал. Теперь у него нет задания. И он хочет вернуться.
– Не понял вашу мысль.
– Мы были направлены держаться поблизости и смотреть, что они делают. Но мы не арестовывали этого типа. Он может делать что хочет. Что если на ближайшей остановке он сойдет и сядет на другой корабль?
Джо усмехнулась.
– Он вот что хочет сказать: как вы и я пойдем к капитану другого тревеллера и уболтаем его взять нас на борт? Мы просто влипнем. У нас нет документов. У него и Эни-Каат есть документы, но нет кредита. Тиммербах знает, что мы с «Джемины-7», но если он выйдет из себя, то может выгрузить нас где попало, и мы ничего не докажем.
Хагет скривился.
– Только не давайте этому сукину сыну такой идеи. Черт, Военачальник должен был дать нам все необходимое. Мы будем работать с чужаком. Он точно собирается сойти? Так, после доктора мы будем здесь разбираться. Дега, есть хоть какие-то следы крекелена?
Дега и Эни-Каат помотали головами.
– Займитесь этим тоже.
* * *
Выйдя из своей каюты, Джо обнаружила, что Хагет уже собрался.
– Эта мазь сняла боль, но красное стало еще краснее. Я теперь похожа на биоробота.
Хагет хмыкнул. Он был явно не в своей тарелке. И заговорил, как с разбега:
– Скажите мне вот что, сержант…
Тут разбег кончился.
– Да, сэр?
– Гм… в чем я неправильно себя веду?
– В чем вы неправильно себя ведете? Вы спрашиваете мое мнение о вашей личности?
Джо чертовски хорошо знала, что именно это он и делает, но решила сыграть дурочку – а вдруг он отстанет.
Как же. Нет, он потребовал именно этого. А, черт с ним.
– Наверное, вы хороший офицер. Иначе вы не были бы капитан-лейтенантом и вахтмастером. Но вы никогда не бываете не на службе. Даже спите, может быть, по стойке «смирно».
Хагет открыл рот поставить ее на место – и прикусил язык.
– Что ж, я сам спросил. Качества, жизненно необходимые в зале наблюдателей, не так важны вне его?
– Вы все же несколько адаптировались, сэр.
– Я старался. – Он не знал, что еще сказать, и схватился за подпорку, которая всегда его выручала – вернулся к работе. – Давайте зайдем к Искателю и посмотрим, удастся ли с ним пообщаться. У вас есть работающий коммуникатор?
– Да, сэр.
Он пристегнул кобуру.
– Предупредите Дега и Эни-Каат, что мы идем.
* * *
Когда Джо вышла из каюты Искателя, глаза ее были пусты. Хагет заступил ей дорогу. Она замычала и попыталась его обойти, направляясь на мостик. Он снова закрыл ей путь.
– Эни-Каат!
Эни-Каат влепила ей пощечину.
Джо тряхнула головой, почесала щеку.
– На этот раз он до меня добрался.
Это была ее четвертая попытка и четвертая неудача. Чужак не хотел общаться. Он хотел направить «Искателя славы» туда, куда хотел попасть.
– Ладно, – сказал Хагет. – Мы пытались общаться с ним как разумный вид с разумным видом. Теперь попробуем моим способом. – Он вытащил оружие, шагнул в каюту и влепил чужаку заряд. – Два часа, пока он очнется. Мы пока поставим оборудование.
Его способ состоял в жестких условиях. Они будут пытаться по очереди установить контакт. Если чужак вместо контакта будет пытаться установить контроль – разряд! Кто-то один будет следить за мониторами в скафандрах Джо и Хагета, готовый нажать кнопку.
– В этом цикле нет положительного подкрепления, – возразила Джо.
– Черта с два нет! – отрезал Хагет. – Отсутствие боли. Возможность обсудить свое дело.
Только через час с лишним до Джо дошло, что Хагет считал это шуткой.
– А как ты думаешь, что, если с ним самим такое попробовать? – шепнула Эни-Каат. – Лупить его током, пока не станет человеком?
– Да нет, он, в общем, нормальный. Просто его никогда не учили, как себя вести.
Эни-Каат посмотрела на нее ошеломленным взглядом.
– Черт! – раздался снаружи голос Дега. – Вот идет ангел мрака.
Джо выглянула. Уж точно Тиммербах направлялся к ним. И судя по виду, явно не визит вежливости был у него на уме.
– Что там у вас, шкипер? – спросил Дега. – Мы валимся в черную дыру? Кто-то раздернул золотую молнию на штанах вселенной? Нашли крекелена в кают-компании?
Тиммербах опешил.
– Вы ведь никогда не приходите с хорошими вестями, – сказала Джо. – Что на этот раз?
– Где капитан-лейтенант?
– Спит, – соврала Джо. Хагет пошел проверять монитор. – И велел его не будить.
– Придется. У меня нет времени за ним гоняться. Мы не сможем попасть на ту прядь, на которую хотели. Это та, по которой проехались Сущность и Страж. Она слишком растрепалась, чтобы нас выдержать.
– Ну? – сказал Дега. – Что я вам говорил?
– Мы направляемся к другой? – спросила Джо. Тиммербах кивнул.
– Это еще четыре дня в открытом космосе.
– А какие проблемы? Запасов не хватит или что?
– Нет. Я просто не люблю болтаться один в космосе так далеко от возможной помощи. Всякое бывает. Любая авария – и мы покойники.
– Кэп, должен начать работать закон больших чисел, – сказал Дега. – При таком невезении перемена может быть только к лучшему.
Весь вид Тиммербаха говорил, что, пока его тревеллер – оккупированная территория, он ожидает перемен только к худшему. Потому что пока это было еще не самое худшее, что могла сделать с Домом Шолот «Джемина-7».
То худшее, что могло произойти без ее участия, было сейчас несущественно.
– Я проинформирую капитан-лейтенанта, – сказала Джо.
«Я ему скажу, что у тебя был вид толстого мальчишки, который задумал пакость и которого наверняка стоит отшлепать просто на всякий случай».
Она смотрела, как Тиммербах скрылся за поворотом. – С этой минуты мы следим за Тиммербахом и Шолотом. И нет необходимости особо это скрывать.
34
А. Нейлика. Дж. Клейика. С. Рейника. Разворачивалась величественная процессия систем. Длился список тщетных кровопролитий. Картина не складывалась. Ни один Дом не пострадал чрезмерно. Ни один не избежал ущерба.
Военачальник другого не ожидал. Тактической глупости враг не проявлял. Только стратегическую.
На переходе от К. М’Данилики к М. Корике Военачальник зашел в редко посещаемый зал звезд, под Сердцем «Джемины-7», где все, что знал флот Стражей о своей территории, проектировалось в объемных дисплеях. Подробности были исчерпывающие и точные, какими только могут сделать их четыре тысячелетия наблюдений.
Военачальник провел там всю рабочую смену и половину следующей. Когда он решил, что что-то почуял, он послал за Кезом Маэфелем.
Охранники привели озадаченного чужака. Когда они ввели его, недоумение квая только усилилось.
– Военачальник?
– Я хочу услышать мнение профессионала.
– Военное? Это даже не смешно.
– Что-то меняется больше, что-то – меньше. Я нашел скафандр, который, как говорит «Джемина», тебе подойдет. Вид будет странный, но ты сможешь в нем делать все, что понадобится.
– Ты хочешь послать меня в открытый космос?
– Мы пойдем почти в вакуум, но не выходя отсюда. Там все станет ясно. Не будешь ли так добр? – Военачальник показал на найденный скафандр.
– Я давно уже такого не делал, Военачальник.
– Я тебя подстрахую.
Квай несколько неуклюже надел незнакомое снаряжение, но не сделал ни одной ошибки. Военачальник привел его в зал звезд.
– У вас всегда такое было? Неудивительно, что вы нас победили. Мы-то работали по бумажным картам и собственной памяти.
– Система была та же, только сейчас она более подробная. – Военачальник очертил интересующий его квадрант. – Вот в этом углу мы сейчас и играем. Шестое Президентство. Карта первая: красной линией обозначен след крекелена. Зеленой – путь «Джемины-7» до настоящего момента. Они не совпадают. Мы не хотим, чтобы наши действия были очевидны. А чем раньше мы туда попадем, тем больше шансов застать их врасплох. Карта вторая.
Шар диаметром в семьдесят световых лет обозначился голубым.
– Я считаю, а «Джемина» и Обожествленные согласны, что путь крекелена начался где-то здесь. Здесь мы должны найти то, что собираемся найти. Я не собираюсь продолжать преследование ближе – это значит поднять тревогу. Я бы предпочел не предупреждать противника.
– По всей видимости, ты маневрируешь противоположно тому, что делал бы, если бы играл в игру своего противника.
– Я всегда сам себе противоречу. Я – самый хитрый Военачальник из всех, кого я знал.
– Зачем я здесь?
– Если он планирует засаду, ему нужно место, где ее поставить. Карта третья. – Синева исчезла. – Я сформулировал свои требования к такому месту. Карта четвертая.
Большая часть звездной информации исчезла.
– Три обрывка прядей. Ни один не может быть рекомендован как более вероятный. Ни один не исследован. Все остальные я исключил.
– Теперь я начинаю понимать.
– Правильно. Ты действовал в этом районе космоса. Ужас Лучезарный по крайней мере два из этих обрывков исследовал. Ты можешь выбрать один из них для засады на Страж?
Военачальник еще раз подумал, не ошибся ли он в своей ставке. Если да, Макарска Виз поднимет сильный шум.
– Эти два дальних можно сразу отбросить. Единственный выбор – ближний обрывок.
– Почему?
– Там много холодной материи. Есть достаточно большие скопления для серьезной базы. И такая база есть. Мы этот тупик использовали долго. А до нас – Го и его пираты. Я мог бы спорить, что пираты им пользуются с тех пор и до наших дней.
– Другие соображения для выбора этого тупика?
– У него есть задняя дверь.
– Объясни.
– Месяц тяжелого перехода в открытом космосе выводит к пряди Г. Витика – С. Сатирфелия.
– Карта! Прошу показать прядь.
Военачальник пристально всмотрелся в дисплей.
– Я должен был это заметить.
А заметил бы? Возможно. В свое время.
– Спасибо тебе за помощь, Кез Маэфель.
– Я не помогал тебе, Военачальник.
– Знаю. Ты это сделал по той же причине, по которой старался предупредить тех, на В. Ортике-4. Связь, начальника операционного. Говорит Военачальник. Я получил необходимую информацию. Ведите корабль на Звездную Базу.
Помогая кваю снять скафандр, он заметил:
– Наверное, я сейчас выиграл еще месяц у плохих парней.
Военачальник другого не ожидал. Тактической глупости враг не проявлял. Только стратегическую.
На переходе от К. М’Данилики к М. Корике Военачальник зашел в редко посещаемый зал звезд, под Сердцем «Джемины-7», где все, что знал флот Стражей о своей территории, проектировалось в объемных дисплеях. Подробности были исчерпывающие и точные, какими только могут сделать их четыре тысячелетия наблюдений.
Военачальник провел там всю рабочую смену и половину следующей. Когда он решил, что что-то почуял, он послал за Кезом Маэфелем.
Охранники привели озадаченного чужака. Когда они ввели его, недоумение квая только усилилось.
– Военачальник?
– Я хочу услышать мнение профессионала.
– Военное? Это даже не смешно.
– Что-то меняется больше, что-то – меньше. Я нашел скафандр, который, как говорит «Джемина», тебе подойдет. Вид будет странный, но ты сможешь в нем делать все, что понадобится.
– Ты хочешь послать меня в открытый космос?
– Мы пойдем почти в вакуум, но не выходя отсюда. Там все станет ясно. Не будешь ли так добр? – Военачальник показал на найденный скафандр.
– Я давно уже такого не делал, Военачальник.
– Я тебя подстрахую.
Квай несколько неуклюже надел незнакомое снаряжение, но не сделал ни одной ошибки. Военачальник привел его в зал звезд.
– У вас всегда такое было? Неудивительно, что вы нас победили. Мы-то работали по бумажным картам и собственной памяти.
– Система была та же, только сейчас она более подробная. – Военачальник очертил интересующий его квадрант. – Вот в этом углу мы сейчас и играем. Шестое Президентство. Карта первая: красной линией обозначен след крекелена. Зеленой – путь «Джемины-7» до настоящего момента. Они не совпадают. Мы не хотим, чтобы наши действия были очевидны. А чем раньше мы туда попадем, тем больше шансов застать их врасплох. Карта вторая.
Шар диаметром в семьдесят световых лет обозначился голубым.
– Я считаю, а «Джемина» и Обожествленные согласны, что путь крекелена начался где-то здесь. Здесь мы должны найти то, что собираемся найти. Я не собираюсь продолжать преследование ближе – это значит поднять тревогу. Я бы предпочел не предупреждать противника.
– По всей видимости, ты маневрируешь противоположно тому, что делал бы, если бы играл в игру своего противника.
– Я всегда сам себе противоречу. Я – самый хитрый Военачальник из всех, кого я знал.
– Зачем я здесь?
– Если он планирует засаду, ему нужно место, где ее поставить. Карта третья. – Синева исчезла. – Я сформулировал свои требования к такому месту. Карта четвертая.
Большая часть звездной информации исчезла.
– Три обрывка прядей. Ни один не может быть рекомендован как более вероятный. Ни один не исследован. Все остальные я исключил.
– Теперь я начинаю понимать.
– Правильно. Ты действовал в этом районе космоса. Ужас Лучезарный по крайней мере два из этих обрывков исследовал. Ты можешь выбрать один из них для засады на Страж?
Военачальник еще раз подумал, не ошибся ли он в своей ставке. Если да, Макарска Виз поднимет сильный шум.
– Эти два дальних можно сразу отбросить. Единственный выбор – ближний обрывок.
– Почему?
– Там много холодной материи. Есть достаточно большие скопления для серьезной базы. И такая база есть. Мы этот тупик использовали долго. А до нас – Го и его пираты. Я мог бы спорить, что пираты им пользуются с тех пор и до наших дней.
– Другие соображения для выбора этого тупика?
– У него есть задняя дверь.
– Объясни.
– Месяц тяжелого перехода в открытом космосе выводит к пряди Г. Витика – С. Сатирфелия.
– Карта! Прошу показать прядь.
Военачальник пристально всмотрелся в дисплей.
– Я должен был это заметить.
А заметил бы? Возможно. В свое время.
– Спасибо тебе за помощь, Кез Маэфель.
– Я не помогал тебе, Военачальник.
– Знаю. Ты это сделал по той же причине, по которой старался предупредить тех, на В. Ортике-4. Связь, начальника операционного. Говорит Военачальник. Я получил необходимую информацию. Ведите корабль на Звездную Базу.
Помогая кваю снять скафандр, он заметил:
– Наверное, я сейчас выиграл еще месяц у плохих парней.
35
Садясь на свое место, Валерена изображала спокойствие, от которого была далека. Зал директората имел вид, обычный для правящих Домов и сложившийся столетиями. Тихий, просторный, с комфортабельной мебелью и излишне теплый. Они с Блаженным, Лупо и его спутницей прибыли последними. Мазеранг и Воргемут делали вид, что Валерены вообще на свете нет. У старого Коммодо Хвара был смущенный вид.
И Валерену тоже кое-что смутило. Лупо ввел в комнату свою подругу. Они заняли место за баром с напитками. Никогда раньше Лупо сюда не вторгался, не говоря уже о том, чтобы приводить своих людей. Провик не был директором.
К тому же ее отец присутствовал вместе со своим дублем. Они сели в разных концах комнаты и веселились, пытаясь как можно лучше изобразить Симона. Невозможно было сказать, кто из них кто.
Блаженный хлопнулся в кресло – скучающий отпрыск, присутствующий лишь по принуждению.
Лупо нервировал директоров. Они знали, кто он такой. И его присутствие уверенности не добавляло.
– Хватит! Призываю всех к порядку! – проревел голос одного из Симонов. Будто кто-то позволял себе буянить.
– К порядку! Хватит дурака валять! У нас чертовски важное дело.
Только Блаженный сохранил свой скучающий вид. Все знали, что раскрыт заговор против Симона Трегессера. Имена передавались из уст в уста. Враги обвиненных жаждали крови. Их друзья смотрели в будущее с трепетом. Мазеранг и Воргемут – с неприкрытым ужасом. Ни один из Симонов об этом даже не вспомнил. Они вели свой шутовской дуэт на тему о восстаниях в принадлежащих Дому мирах. У них выходило, что состояние Трегессеров полностью обескровлено. Дом потрошат. И все из-за нескольких некомпетентных менеджеров.
– Нас разваливают! Жрут заживо! Мы должны действовать сегодня, сейчас! Этих дураков надо оттуда убрать! И на их место поставить менеджеров, доказавших свою умелость и решительность. Я предлагаю – нет, я требую! – провести голосование о снятии этих почти предателей, пока они нам еще больше вреда не наделали.
Он назвал шесть имен. Валерена никого из них не знала. Они вряд ли могли много значить. Директора, охотно включившись в кровавый пир, проголосовали за снятие немедленно.
– В этих крайних обстоятельствах проконсулами должно назначить лучших и наиболее надежных.
Он назвал Валерену, Блаженного, Мазеранга, Воргемута и двух стариков, которых ненавидел с самого детства. И потребовал голосования по их утверждению.
Блаженный более не скучал. Он выпрямился, будто аршин проглотил, и взглянул на Лупо. Тот улыбался какой-то вполголоса сказанной шутке.
Как раз вовремя спутница Провика поднесла Валерене еще один вертящийся коктейль в высоком бокале морозного стекла.
– Ты обязана Лупо жизнью, – сказала она. Валерена посмотрела на Провика. Он кивнул. Вот как. Эта мерзость вышла из мозга Лупо. Умно. Жестоко. Убедить Симона, что изгнание – судьба хуже смерти. Она могла догадаться.
А разве это не так? Быть выброшенной за тысячу световых лет от дома, колодцев власти и собственной тщательно продуманной системы безопасности? Лупо должен был предусмотреть, чтобы у нее не осталось выхода.
А за этим столом эти ухмыляющиеся самодовольные рожи проголосовали выбросить ее с Примы Трегессера. А какой у них выбор? Поражение превратилось в разгром. Но победитель еще не свел с ними счеты.
– Времена отчаянные, и нельзя терять ни минуты! Вас ждут вояджеры, готовые рвануться на Паутину. Спешите! Немедленно! Вояджеры ждут вас!
– Я иду, – сказала Валерена Блаженному. – Но я не дам ему загнать меня в изматывающую спешку.
– Скрой свою основную базу, мать. Мы недолго будем отсутствовать. Он не продержится дольше, чем понадобится Стражу, чтобы стереть его в порошок.
Два Симона стали метать молнии, выгоняя всех из зала.
– Я думала, здесь будет заседание директората.
– Мама! Даже я знаю, что здесь ничего не решается. Дед знает исход голосования раньше, чем решит собрать директорат.
Валерена подумала о своих дублях. В суете поспешного переезда некоторые из них могут исчезнуть так, чтобы их не хватились.
Она чуть улыбнулась. И заметила, что Блаженный тоже улыбается.
Какую гадость на этот раз задумал мальчишка?
– Они начнут снова интриговать против меня, Лупо? – спросил Симон, когда вышел последний директор.
– Валерена и Воргемут – наверняка. Мазеранг – нет. Он действовал по инерции.
– А Блаженный?
– Его втянула Валерена.
И Валерену тоже кое-что смутило. Лупо ввел в комнату свою подругу. Они заняли место за баром с напитками. Никогда раньше Лупо сюда не вторгался, не говоря уже о том, чтобы приводить своих людей. Провик не был директором.
К тому же ее отец присутствовал вместе со своим дублем. Они сели в разных концах комнаты и веселились, пытаясь как можно лучше изобразить Симона. Невозможно было сказать, кто из них кто.
Блаженный хлопнулся в кресло – скучающий отпрыск, присутствующий лишь по принуждению.
Лупо нервировал директоров. Они знали, кто он такой. И его присутствие уверенности не добавляло.
– Хватит! Призываю всех к порядку! – проревел голос одного из Симонов. Будто кто-то позволял себе буянить.
– К порядку! Хватит дурака валять! У нас чертовски важное дело.
Только Блаженный сохранил свой скучающий вид. Все знали, что раскрыт заговор против Симона Трегессера. Имена передавались из уст в уста. Враги обвиненных жаждали крови. Их друзья смотрели в будущее с трепетом. Мазеранг и Воргемут – с неприкрытым ужасом. Ни один из Симонов об этом даже не вспомнил. Они вели свой шутовской дуэт на тему о восстаниях в принадлежащих Дому мирах. У них выходило, что состояние Трегессеров полностью обескровлено. Дом потрошат. И все из-за нескольких некомпетентных менеджеров.
– Нас разваливают! Жрут заживо! Мы должны действовать сегодня, сейчас! Этих дураков надо оттуда убрать! И на их место поставить менеджеров, доказавших свою умелость и решительность. Я предлагаю – нет, я требую! – провести голосование о снятии этих почти предателей, пока они нам еще больше вреда не наделали.
Он назвал шесть имен. Валерена никого из них не знала. Они вряд ли могли много значить. Директора, охотно включившись в кровавый пир, проголосовали за снятие немедленно.
– В этих крайних обстоятельствах проконсулами должно назначить лучших и наиболее надежных.
Он назвал Валерену, Блаженного, Мазеранга, Воргемута и двух стариков, которых ненавидел с самого детства. И потребовал голосования по их утверждению.
Блаженный более не скучал. Он выпрямился, будто аршин проглотил, и взглянул на Лупо. Тот улыбался какой-то вполголоса сказанной шутке.
Как раз вовремя спутница Провика поднесла Валерене еще один вертящийся коктейль в высоком бокале морозного стекла.
– Ты обязана Лупо жизнью, – сказала она. Валерена посмотрела на Провика. Он кивнул. Вот как. Эта мерзость вышла из мозга Лупо. Умно. Жестоко. Убедить Симона, что изгнание – судьба хуже смерти. Она могла догадаться.
А разве это не так? Быть выброшенной за тысячу световых лет от дома, колодцев власти и собственной тщательно продуманной системы безопасности? Лупо должен был предусмотреть, чтобы у нее не осталось выхода.
А за этим столом эти ухмыляющиеся самодовольные рожи проголосовали выбросить ее с Примы Трегессера. А какой у них выбор? Поражение превратилось в разгром. Но победитель еще не свел с ними счеты.
– Времена отчаянные, и нельзя терять ни минуты! Вас ждут вояджеры, готовые рвануться на Паутину. Спешите! Немедленно! Вояджеры ждут вас!
– Я иду, – сказала Валерена Блаженному. – Но я не дам ему загнать меня в изматывающую спешку.
– Скрой свою основную базу, мать. Мы недолго будем отсутствовать. Он не продержится дольше, чем понадобится Стражу, чтобы стереть его в порошок.
Два Симона стали метать молнии, выгоняя всех из зала.
– Я думала, здесь будет заседание директората.
– Мама! Даже я знаю, что здесь ничего не решается. Дед знает исход голосования раньше, чем решит собрать директорат.
Валерена подумала о своих дублях. В суете поспешного переезда некоторые из них могут исчезнуть так, чтобы их не хватились.
Она чуть улыбнулась. И заметила, что Блаженный тоже улыбается.
Какую гадость на этот раз задумал мальчишка?
* * *
– Они начнут снова интриговать против меня, Лупо? – спросил Симон, когда вышел последний директор.
– Валерена и Воргемут – наверняка. Мазеранг – нет. Он действовал по инерции.
– А Блаженный?
– Его втянула Валерена.