- На меня опять давят. Здесь это не чувствуется. На Холме сходят с ума. Некоторые переполошились так, будто венагеты уже у ворот. Мне надо что-то быстро предпринять. Что угодно.
   - Вот что я вам скажу. Если у нас сейчас ничего не получится, передайте этим шишкам, чтобы держали своих дочек подальше от Веселого уголка. - Дайте мне хоть какую-то надежду, Гаррет.
   - Я не шучу. У светских девиц повальное увлечение. Шататься по трущобам и изображать шлюх. Их родителей это не обрадует, но это правда. Похоже, что наш убийца выбирает жертвы из богатых девушек, работающих в Веселом уголке. - Это никого не обрадует.
   - Пока еще это не вышло наружу. Вспомните, ни в одном рассказе о жертвах не говорится ни о чем подобном. Думаю, мы беседовали не с теми людьми. Наши свидетели ни о чем не знали и не догадывались, потому что трупы находили в других частях города.
   - Возможно, кто-то что-то подозревал. Некоторые истории звучали так, будто свидетели очень старались представить умерших в хорошем свете. - Туп засопел, хмыкнул и откашлялся. Он был простужен. - Если нам повезет, может, больше не придется иметь с этим дело.
   - А если не повезет, может, нам удастся пустить слухи, так, чтобы вас не обвинили в недосмотре. Если девочки будут продолжать забавляться, все всё узнают. Туп снова хмыкнул. Я глянул через плечо. Чутье меня не обмануло. За нами следили. - Вы взяли с собой помощников? Туп оглянулся: - Угу. Это мои подчиненные. Топорная работа, да? - У них нет опыта. - Я подумал, неплохо, если нас прикроют несколько ангелов-хранителей. - А-а! Вы чувствуете себя неловко в Веселом уголке? - Смейтесь, пока можете, Гаррет. Скоро все переменится. Приятно слышать, да верится с трудом. Хорошим намерениям не пересилить многолетнюю косность. Мы подошли к "Страстной ведьме". Перед тем как войти, я оглядел своих спутников. Тарп был на высоте. И Туп не выглядел, как блюститель закона.
   - Нам предстоит беседа с настоящим отребьем. С вашего разрешения говорить буду только я. О чем бы ни шла речь. Ясно? Плоскомордый сказал:
   - Это камешек в ваш огород, капитан. Стоит этим ребятам заподозрить, кто вы такой, и они сразу слиняют. - Я с удивлением взглянул на Тарпа. - Я знаю Сити Билли Сумасброда, Гаррет. Это подонок из подонков.
   - Я попытаюсь привести их сюда. Вы взяли с собой деньги? - спросил я Тупа. - Немного. Я не дам им меня ободрать.
   - У них не настолько развито воображение. Что для них состояние, для вас просто чаевые. Я прошел в "Страстную ведьму". Веселье шло на убыль, но Сити и его дружки все еще сидели, посасывая пиво из каменных бутылок и выискивая, к кому бы придраться. И тут появился я. Сити проворчал: - Я думал, ты о нас забыл. - С трудом нашел нужного человека. - А?
   - Парня, на которого я работаю. Он хочет знать, что вам известно. Он тут на улице. Жаждет послушать. Деньги принес. Вы готовы с ним пообщаться? - Сейчас? - А ты хочешь ждать до бесконечности? У него нет времени. - Почему он не хочет войти? На улице дождик.
   - Он не хочет, чтобы его видели. Вам все равно мокнуть. Вы ведь покажете нам дорогу?
   - Придется. Миксер! Позаботься о бутылках. - Это значит пополнить запасы. - Воробей! Пошли. Я двинулся вперед. Сити и Воробей за мной, они будто ждали беды. У каждого рука в кармане рубашки. Там нож. Миксера не было у стойки, где он должен был пополнять запасы. Он исчез. - Что психуешь. Сити? - Подумай, Гаррет! Тут полно мокрых дел, кончают девок с Холма, а их папаши небось не хухры-мухры, не то что мы с тобой. Запросто напугаешься.
   - Да, запросто. - Мне не очень понравилось, что он причислил меня к "хухры-мухры". Вот еще. - Но пока нет причин. Ваш рассказ поможет нам сделать так, что больше пугаться будет нечего. - Да? Он задумался, как бы выудить из меня побольше денег. Из тени выступил Туп. - Эти люди? Плоскомордого видно не было. Кому-нибудь надо было следить за Миксером. Туп выглядел зловеще при тусклом свете. Это хорошо.
   - Да. Они говорят, будто видели, как похитили последнюю жертву, которая называла себя Барби. Им показалось, что они узнали одного из похитителей. Туп оглядывал Сити и Воробья. - Ваши условия? - А? Я спросил: - Сити, изложи свой план? И назови цену.
   - Уф! Ох! - Сити стал смотреть по сторонам, не подслушивает ли кто, а может, прикрывает ли его Миксер. - Да. Значит, так. Половину платите сейчас. Мы показываем вам, где найти этого типа. Он дома, я знаю. Видимо, он проверил, пока я ходил за Тупом. - Он никуда не уйдет. Вы платите вторую половину. Мы смываемся. И вы забываете, что когда-то нас видели.
   - Неплохо, - сказал я. - Только вторую половину вы получите после того, как мы схватим этого парня и убедимся, что это тот, которого вы видели. - Гаррет! Пощади! Он смекнет, кто на него навел.
   - Если это окажется тот, кто надо, вам нечего беспокоиться о том, что он смекнет, - сказал Туп. - Сколько? Сити пытался получше рассмотреть Тупа: - Это шишка с Холма, Гаррет? - Не думай, кто откуда. Думай о том, как заработать деньги.
   - Ладно. Хорошо. Мы решили, что тридцать марок - это по-честному. По десять на каждого. У скромных людей скромные мечты. Туп еле сдерживал улыбку. Он звякнул монетами и протянул мне три золотых по пять марок. Я передал их Сити, который принялся разглядывать их на свету, идущем от ламп "Страстной ведьмы". - Че-ерт! Его вдруг осенило, что он упустил редкую возможность.
   - Слишком поздно, сынок, - сказал я, когда он начал что-то мямлить. Ты сам назначил цену. Теперь пора отрабатывать. - Уф! Ага. И он пошел вперед.
   ГЛАВА 36 Мы прошли, наверно, километра полтора и вступили в квартал, густо населенный в основном жителями, которые недавно приехали в Танфер. Вполне логично. Человек, которого мы искали, не мог быть старожилом. Только по неведению он впутался в такое дело. Сити и Воробей подвели нас к узкому четырехэтажному дому, стоящему в середине сплошного ряда здании с общими боковыми стенами, муравейнику для бедняков, хотя и повыше рангом, чем другие. Тоска. Облака разошлись, пропустив лунный луч. Никакого другого света не было, но я не жаловался. Хорошо, что дождь перестал, пусть даже ненадолго. Сити сказал: - Верхний этаж, дальняя дверь. Снимает спальню, живет один.
   - Сити, ты провел целое исследование. Лицо хорька растянулось в гаденькой улыбке. - Я знал, что кто-нибудь заинтересуется этим субчиком. Туп заворчал, но оставил свое мнение при себе. Даже неисправимые идеалисты знают, что жителям Танфера нельзя внушить мысль о гражданской ответственности. После того как они столетиями видели, что сливки общества заботятся только о себе, этот номер не пройдет.
   - Верхний этаж, дальняя дверь, - думая о тяжелом подъеме по лестнице, пробурчал я. - Вот ублюдок - нет, чтобы облегчить людям жизнь.
   - Твоя правда. Вытащите его на улицу, мы его опознаем, и все разойдемся по домам. Ладно? - Ладно. Где Плоскомордый? Тарп возник откуда-то из пустоты. Он тащил за руку прихрамывающего Миксера. - Тут.
   - Я просто хотел убедиться, что ты здесь. За что он побил Миксера? Может, просто в сердцах. Туп сказал: - Рипли, осмотрите комнату. Из темноты выплыли тени. Когда двое полицейских вошли в здание, Сити с дурацким видом вытаращил глаза. Он встал на колени рядом с Миксером и забормотал о жестоком обращении и недоверии. Я спросил: - А если бы ты был на нашем месте, ты бы доверял такому, как ты? Он не нашел ответа. Подчиненные Тупа вернулись, тяжело дыша.
   - Кто-то там есть. Он храпит. Там только одна дверь. Запасного выхода нет. Разве что через окно. Тут встрял Сити:
   - Есть еще выход. Если у него крепкие ноги, может прыгнуть на соседнюю крышу. Я сказал:
   - Если он спит, у него не будет времени, чтобы встать, открыть окно и прыгнуть.
   - Сейчас проверю, - ненавязчиво намекая, что он знаток в таких делах, предложил Плоскомордый. - Хорошо. Мы с Плоскомордым и Тупом пошли наверх, а Рипли на всякий случай встал внизу. Мы старались не шуметь, но от предчувствия беды шаги становятся тяжелыми. Проходя мимо всех этих дверей, я ощущал внезапный страх и тревогу. Второй полицейский ждал наверху. Туп прошептал: - Все еще храпит? Надо ли было спрашивать? Да, человек за дверью все еще храпел. Я в жизни не слышал ничего подобного. Эти сопение и рык достойны были считаться одним из чудес света. - Осторожно, - предупредил я Плоскомордого. Он кивнул. Все расступились. Казалось, Тарп раздается в размерах, затем заряжается. Дверь взорвалась. Хотя я стоял прямо за Плоскомордым, не успел я оглянуться, как все было кончено. Тело ударилось о тело, храп перешел в приглушенный стон. Раздался голос Плоскомордого: - Он у нас в руках. - Тащи его вниз. Тарп фыркнул. Туп осторожно прошелся по комнате и открыл окно. - Рипли, мы поймали его. Иди к двери. Мы гулко зашагали вниз. Я чувствовал, как за остальными дверями люди замерли от страха. Чем больше я думал об этих людях, тем меньше мне нравилось то, что я делаю. Когда мы вышли на улицу, наш пленник едва держался на ногах. Туп властным тоном спросил: - Это он? Сити и Воробей придвинулись ближе и снова спрятались в тень. - Да, - сказал Воробей. - Это он. Я спросил: - Вы видели, как этот человек помогал затаскивать в карету девушку? Я притворялся, и Плоскомордый мне подыгрывал. Я верил Воробью. Наш пленник был одним из громил, которые пытались увезти дочь Чодо. Очевидно, убийца был другой, а помощники те же.
   - Это он, Гаррет, - настаивал Сити. - Чего тебе надо? Успокойся. И расплатись. Подчиненные Тупа увели пленника. Туп расплатился.
   - Вы знаете эту троицу, Гаррет? Если окажется, что это обман, я смогу их найти? - Я их знаю. Я все еще приберегал рассказ о том случае у Морли и не мог объяснить, почему я так верю Сити и его дружкам. - Эй, Гаррет! Я хоть когда-нибудь тебя надул? - Пока нет, Сити. Вы свободны. Гуляйте в свое удовольствие. В этой части города десять марок - большие деньги. Сити и его приятели вмиг исчезли, только их и видели. Пока у них есть деньги, их трудно будет найти. Пока. - Хотите участвовать в допросе? - спросил Туп.
   - Не очень. Только если вы считаете это необходимым. Я хочу лечь спать, больше ничего. Я переутомился, пока нашел эту ниточку. Мне будет интересно узнать, что он вам расскажет.
   - Конечно, я вам сообщу. - Туп пожал мне руку. - Еще раз спасибо, Гаррет. Уинчелл! Пошли. Я не сказал: "Всегда к вашим услугам, капитан", - боясь, что он поймает меня на слове.
   ГЛАВА 37 Покойника все это нисколько не поразило. Он вообще поражается только, какой он умный. Он боится, что я зазнаюсь. Однако когда я вернулся после того, как Туп и его команда с огромной помпой в присутствии многочисленных официальных свидетелей устроили налет на заброшенную пивоварню и схватили жутковатого старика, который, вне всякого сомнения, совершил недавнее убийство, Покойник смягчился. Нашли одежду и внутренние органы жертвы. Эти чудовища любят собирать сувениры. Нет нужды упоминать о том, что, прежде чем старика утихомирили, он выплюнул на всех целую кучу бабочек, и некоторые были ядовитые. Утихомирили, значит умертвили. Еще раз. Я не углядел, как это произошло, но вид десятка полицейских, которых унесли на носилках, призван был показать, что Туп принял единственное правильное решение. Покойник заметил: "Надеюсь, капитан Туп предпринял должные меры предосторожности". - Я тоже надеюсь. Прекрасно. Итак, дело, кажется, закрыто". - Осталось только получить гонорар от Тупа. "В самом деле. Остаток ночи в твоем распоряжении. Можешь спать до утра". - Мы очень щедро распоряжаемся чужим временем, да? "Утром ты должен возобновить расследование, как будто ничего не закончилось. Продолжай поиски мисс Контагью. Попытайся определить возможные жертвы. И попристальней присмотрись к тому субъекту, которого вы сегодня задержали. У него могут быть сообщники".
   - У него был сообщник. Но второй тип сбежал из города, пока мы арестовывали первого. Он жил в том же бараке. Но какого черта? Ты что, под конец свихнулся? Думаешь, мы взяли не того убийцу? "Я уверен, что удача не изменила тебе и вы схватили того самого злодея. Но и раньше ты тоже поймал того, кого надо, а Смерть снова взмахнула косой".
   - Ты думаешь, опять не подействует? "Я бы очень хотел, чтобы подействовало. Но мудрость велит готовиться ко всему заранее: и к ухищрениям зла, и к беспомощности Стражи. Было бы замечательно, если бы все завершилось благополучно. Но если нет, нельзя будет терять ни минуты. Разве не так?"
   - Как сказать! Я не сижу тут сложа руки и не фантазирую. Я бегаю взад и вперед, пока не упаду от усталости. Я иду спать. Разбуди меня, когда закончится война. "Если случится худшее, ты пожалеешь, что вовремя не принял меры". Конечно. Хорошо, я согласен. Можно поиграть еще. Просто на всякий случай. Это не повредит. Все равно больше делать нечего. А тут несколько очень миленьких милашек. Может, удастся подцепить одну, общительную и без бзиков. Если остаться дома, придется проводить время с приятелями Дина. Когда эти старики уходят наверх и будто бы делают там ремонт, они выпивают столько пива, что дешевле нанять настоящую экономку.
   ГЛАВА 38 В моей практике такого еще не было. Уму непостижимо. Покойника заело. Он держал дело мертвой хваткой, как голодная собака кость. И не отпускал. Я предпочитал ходить по улице, мокнуть под дождем и заниматься беготней, чем сидеть дома и спорить. Особенно с Дином, который всегда принимал сторону Покойника. Может, пришло время подумать о переезде? Покойник заставлял Тупа рыться в протоколах. Туп теперь был нашим лучшим другом. Мы называли его белокурым пажем принца. Он был героем Холма. Его имя стояло первым в коротком списке кандидатов на пост главы новой, преобразованной, серьезной и многообещающей Стражи. Его нельзя было заставить только нам заплатить. Он решил зажать наши деньги. Я не возражал, что он дружит с Покойником. Я не возражал, что он крепко завязан с принцем Рупертом. Но я собирался передать его дело в агентство по сбору долгов Плоскомордого Тарпа. В то же время, кроме всего прочего, я продолжал захватывающую слежку за грозным возмутителем спокойствия Брешущим Псом Амато, которая заключалась в том, что я брал его отчеты, убирал из них "воду" и с несколькими уместными замечаниями отдавал Гулляру, а тот, в свою очередь, - дочери нашего психа. Предвидя наступление хорошей погоды. Брешущий Пес уже с меньшим пылом писал автобиографические заметки. Я был ему за это благодарен; особенно он сократил свои записи после того, как начал готовиться к новому, более действенному, чем прежде, мероприятию, разработанному им с помощью Покойника. Дни пробегали быстро. Я слонялся по городу, пытаясь раздобыть сведения о преступлениях былых времен. Но ничего не нашел. Если этот путь и мог куданибудь привести, Туп хотел, чтобы успех принадлежал его гаврикам. Меня даже не допустили к общественным документам. Вечера тоже пролетали мгновенно. Я заводил и терял друзей в Веселом уголке. Обитатели притонов с ужасом обсуждали то, что произошло с несчастными девушками, но еще с большим ужасом думали о том, что, если возможные жертвы будут сидеть в безопасности, благополучию заведений может прийти конец. Общее мнение было таково: вы поймали убийцу. И не приставайте к нам. Чтобы вытащить некоторых женщин из Веселого уголка, Покойник прибег к старому детскому средству - он стал посылать родителям анонимные письма. Через шесть дней после удачного похода с Сити Билли Сумасбродом я сказал Покойнику:
   - Я нашел Девушку. В сущности, даже двух. Одна из них точно стала бы жертвой. "Конфетка из заведения Гулляра, это ясно. А вторая?" - Дикси Старр. Она работает в казино "У мамы Сэма". "Дикси Старр?"
   - Да. Она говорит, что это ее псевдоним. Барби единственная жертва, которая почти не изменила свое имя. Последняя жертва оказалась некоей Барбарой Теннис, дочерью виконта, дальнего родственника королевской семьи, к которой принадлежал и принц Руперт. Мать Барбары была на дежурстве в Кантарде и наблюдала там за ураганами. Отца никакими силами нельзя было убедить, что его дочь продает свои прелести на аукционе и получает от этого удовольствие, но суровая действительность сразила его наповал.
   - О Дикси я уже слышал в "Человеке в маске". Эта девушка непростая. Конфетка, наоборот, совсем бесхитростная девчонка. Думаю, будет нетрудно выяснить, кто она на самом деле. Мне кажется, она даже не заметит, если я прослежу, где она живет. "А что с этой Дикси?"
   - Я уже знаю, кто она. Это Эмма Сетниз. Ее отец и дед работали на мясоконсервном заводе и изобрели новый способ упаковки сосисок, продлевающий срок их годности. Они сколотили состояние на военных поставках. "А о прежних преступлениях ты не узнал ничего полезного?" - Туп не допускает меня к официальным документам. И, насколько я могу судить, он тоже не проявляет усердия. Что бы он ни говорил. Он слишком занят тем, что зарабатывает политический капитал и распространяет свое влияние на всю Стражу. "Надеюсь, он изменит свое отношение". Я готов был биться об заклад: Покойник что-то знает, но не хочет говорить. И вот наступил рассвет, когда дождь перестал. Дин так разволновался, что разбудил меня. Я ругался и угрожал ему, но он победил. Он меня заинтриговал. Мне стало любопытно, как выглядит мир без дождя. Тело ныло и сопротивлялось, но я вылез из кровати и потащился завтракать. На кухне Дин распахнул шторы и открыл окно. - Здесь нужно проветрить. Возможно. Я пожал плечами и стал пить чай. - На улицах будет столпотворение. Дин кивнул: - Я должен выйти в магазин Я кивнул в ответ:
   - Если дождя не будет. Брешущий Пес устроит новое представление. Я не могу его пропустить. Каждый горожанин найдет предлог, чтобы выйти на улицу, хотя знает, что все остальные тоже найдут предлог и тоже выйдут. - По крайней мере город станет чистым, - заметил Дин. - Да уж. Дождь шел достаточно долго, чтобы все промыть.
   - Только бы снова не замусорили. Он поставил на стол тарелку с сухим печеньем, горячим, только из духовки. У меня по-текли слюнки, и я предоставил говорить ему одному. Я не слышал, что он болтает, потому что отвлекся. Это случалось все чаще и чаще, по мере того как все больше и больше дам моего сердца становились дамами моего воображения. Подняв голову, я увидел, что старик пропал. Я в недоумении приподнялся на стуле. И тут услышал, как он идет по коридору и с кем-то разговаривает. Он открыл дверь. И кого-то впустил. Надо с Дином поговорить как следует. "Кто-то" просто должен был оказаться капитаном Тупом. - Опять? - пробормотал я, но получилось довольно громко. Дин поставил второй прибор и налил чай. Туп уселся и стал намазывать печенье медом. Я не обращал на него внимания.
   - Я не уверен, Гаррет, - набив рот печеньем, сказал он. - Но может, опять случиться беда.
   - Меня это не волнует. И не будет волновать. Меня волнуют только '+.ab-k% неплательщики. Туп вдруг по-настоящему разгорячился. Он решил, что мы пытаемся нажиться на его несчастье. Он прав. Но он сам определял условия. И, учитывая его положение, я считаю, что он еще дешево отделался. Перед тем как раскрыть рот, он постарался успокоиться: - Гаррет, вы помните ножи из дома леди Гамильтон? - Эти штуки для ритуальных жертвоприношений? Что с ними сделалось? - Они исчезли. Мы забрали их, когда обыскивали жилище Мота. Мот был проклятый бродяга, которого нашли в заброшенной пивоварне. - А дальше?
   - Мы их заперли в арсенале при казармах. У меня там есть место для хранения улик. Позавчера я их там видел. Вчера вечером они пропали. - Ну и что? - Этой ночью убийца нанесет следующий удар. - Фюйть! Правильно. Я принял насмешливый тон, будто меня поразило, что полицейский оказался таким сообразительным.
   - Капрал Элвис Уинчелл, который участвовал в облаве, вчера исчез. У него был доступ к складу оружия. Уинчелл и рядовой Прайс Рипли минут семь оставались одни с трупом убийцы, перед тем как он пошел в печь. - И вы боитесь, что Уинчелл... - Да. Мне снова нужна ваша помощь, Гаррет.
   - Приятно, когда тебя ценят. Действительно приятно. Но вы обратились не по адресу. Разговаривайте с моим бухгалтером. - С кем? Он не понял.
   - С Покойником. Но он тоже вас видеть не может. Я из-за денег, а он изза того, что вы скрываете информацию. - А-а. Опять об этом.
   - Да, об этом. Это предел. У меня такое чувство, что, если вам удастся уговорить Покойника, он потребует плату вперед. Туп не стал спорить. Он не осмеливался. Мы поняли, в каком он отчаянном положении. Я передал его Покойнику.
   ГЛАВА 39 Я выскользнул из комнаты, пока они на меня не смотрели. Намечался долгий, скучный спор. Туп оказался еще недостаточно напуган. Вести переговоры для Покойника развлечение. У меня более земные, более грубые вкусы. Может, не такие уж примитивные, но не интеллектуальные. Мне это всегда помогает в общении с дамами. Особенно если они не дамы. Брешущий Пес пришел пораньше и не пустил религиозного маньяка, который занимал его место в последнее время. Когда я появился, маньяк стоял тут же. Он был мрачен и что-то бормотал. Амато возился со своими плакатами и не обращал на него внимания. Брешущий Пес был уверен в себе. Он хорошо подготовился. Возвращение Брешущего Пса не прошло незамеченным. Обычно его зрителями становились чиновники, которые работали в этом районе. Они поглядывали на него и ждали, когда он начнет бушевать. Заключались пари. За время отсутствия Амато загорелся новой сумасшедшей идеей. Когда он объявился снова, лишь одному существу это пришлось не по душе. В конце концов святой полоумный в ярости удалился. Брешущий Пес стоял на ступенях Королевской канцелярии. В некотором смысле место он выбрал правильно. В прежние дни здесь еще заседал Суд справедливости, но времена изменились. Сейчас тут в основном занимаются хранением официальных документов, гражданских, герцогских и некоторых королевских бумаг. Пол-этажа присвоили чиновники, которые осуществляют набор в армию в этой части Каренты. Много лет назад эти служащие переехали из Военной канцелярии, их вытеснили конторы, отвечающие за военные поставки; эти конторы растут как на дрожжах, пока война разгорается все сильнее. Здание Канцелярии это все, что осталось от империи, оно строилось в позднюю эпоху, очевидно, с намерением произвести впечатление. Чтобы достичь огромной медной двери главного входа, надо одолеть восемьдесят темных гранитных ступеней, которые тянутся вдоль всего фасада. Каждые $" $f bl ступеней заканчиваются ровной площадкой шириной футов десять. На площадках устроились торговцы и типы вроде Брешущего Пса. На ступенях Канцелярии вы найдете все, что можно продать с лотка. Амато занимал место на первой площадке слева. Мимо него проходил основной поток людей, идущих в здание и обратно, к тому же Брешущий Пес стоял достаточно высоко, и его было хорошо видно и слышно с улицы. Я пристроился у каменных перил на следующей площадке и кивнул Брешущему Псу. И получил в ответ улыбку. Он расставил плакаты. Всего их было четыре, каждый на палке с подставкой внизу, чтобы не упал. Направляющиеся в Канцелярию и просто прохожие замедляли шаг и останавливались в ожидании начала представления. Несколько мелких служащих жались друг к другу и явно чувствовали себя неловко. Начальники прислали их сюда, чтобы они не упускали Амато из виду и дали знать, когда начнется потеха. Брешущий Пес был не в себе и вел себя, как десяток котов, напившихся валерьянки, но у него есть свои почитатели. Плакаты содержали традиционные надписи, которые должны были понравиться толпе, они повествовали о международном заговоре, в результате которого Брешущий Пес Амато лишился прав и состояния. Перед тем как разразиться речью. Брешущий Пес убедился, что слухи о его возвращении передаются из уст в уста. Он подождал начала рабочего дня. Затем он заговорил медленно и негромко без мегафона, и пошел шепоток, что веселье начинается. Я заметил то, что ускользнуло от моего беглого взгляда в прошлые разы. Рядом с Брешущим Псом стоял чайник для денежных пожертвований. Прохожие поражали меня своей щедростью. Может, Амато не такой дурак, как я думал. Может, этих денег ему хватает на жизнь. Может, как раз деньги - цель его выступлений... Нет. Этого не может быть. Он бы жил гораздо лучше. Он заговорил негромко, медленно и мягко, будто обращался к друзьям. Беседы с Покойником принесли плоды. Мягкий голос Амато привлекал публику, заставлял ее прислушаться. Я стоял сзади и не мог расслышать, что он говорит.
   - Чудеса и знамения, - слегка повысив голос, произнес он. - Да! Чудеса и знамения! Время настает! Оно уже близко! Нечестивцы предстанут во всем своем безобразии. Их разоблачат и искоренят, а мы, кто столько страдал, кто нес на плечах непосильное бремя, так что спины теперь сгорблены, мы получим воздаяние за свои муки. Я огляделся по сторонам. Что если кто-нибудь тут меня знает? Слова Брешущего Пса звучали подозрительно, словно он собрался подстрекать народ к бунту. Присутствие здесь может испортить мне карьеру. За подстрекательство к бунту можно на самом деле загреметь в тюрьму, если по глупости вести такие разговоры на ступенях Канцелярии, а не в ближайшем трактире у стойки бара. На улице средь бела дня эту трепотню могут принять всерьез, не как простое брюзжание. Ха! Обдурили тебя, Гаррет! Все услышали про сгорбленные спины и пришли к тем же выводам, что и я. Толпа притихла и ждала, когда Брешущий Пес провалится в болото по колено, а затем завязнет по уши. Почему разумным существам доставляет такое удовольствие смотреть, как гибнут их ближние? И тут Брешущий Пес повернулся на девяносто градусов.
   - Они украли мои дома. Украли мои земли. Украли мои фамильные титулы. Ныне они стремятся украсть у меня доброе имя, чтобы заткнуть мне рот. Надеясь заставить меня замолчать, они посадили меня в Аль-Хар. Они запугивали меня. И, лишив меня всего, они забрали даже плакаты, напоминающие им, кто я такой. Они забыли, кого они приговорили к заточению. Но Кропоткин Ф. Амато не сдается. Кропоткин Ф. Амато будет бороться до последнего вздоха. Все это были старые фокусы, кроме упоминания о тюрьме. Публика начала расходиться. Но тут он сделал то, чего еще никогда не было. Он назвал имена. И начал с гордым видом покачиваться взад и вперед, размахивать руками и кричать от гнева. Я опять подумал, что он роет себе могилу, но потом понял, что он лишь назвал имена, которые у всех на слуху. И не сказал об этих людях ничего предосудительного; он просто назвал их в таком контексте, что мысль об их виновности возникала сама собой. Этот человек чертовски умен.