- Шустер и Шип останутся вольнонаемными, пока нам не увеличат бюджет. Я уже договорился, что нам отпустят достаточно средств, чтобы взять в штат четыре сотни тайных агентов. Эти двое возглавят операцию в одной из частей города, они вас туда отведут. Страшная штука - тайная полиция. Сначала это будут великие борцы с преступностью - возможно, но пройдет немного времени, и честолюбивый принц поймет, что этих агентов легко использовать для уничтожения существ с сомнительными политическими взглядами. Все будет хорошо до того дня, как... - Так что же с нашими ребятами? Туп расспросил Шустера и Шипа. Они знали, где могут прятаться Уинчелл и Рипли. При разработке операции они нашли одно укрытие. Они им не воспользовались, но теперь это Уинчелла не смутит. Туп буркнул:
- Гаррет, идите с ними. Следите за выходом из домика. Произведите разведку. Я подоспею с подкреплением. И он вылетел за дверь. Шустер и Шип выжидательно поглядывали на меня, вероятно, принимая за офицера Стражи. Они волновались. Они сделались участниками настоящей *`c/-.) операции еще до того, как официально стали полицейскими. Кивком головы я указал на дверь: - Пошли.
ГЛАВА 47 Элвис Уинчелл и его сообщник были смелыми парнями. Шустер и Шип рассказали мне о предприятии, которое они затеяли, прежде чем волею случая капрал Уинчелл и рядовой Рипли столкнулись с тем, что оказалось им не по зубам. Территория, где они собирались провести операцию, пролегала вдоль берега и огибала городок великанов. Настоящая бесплодная земля. В самых опасных местах Уинчелл должен был плестись, притворяясь пьяным. А Рипли, Шустер и Шип пытались раствориться в унылом пейзаже, чтобы потом, как только ктонибудь бросится на Уинчелла, выпрыгнуть из тени. Я восхищался мужеством Уинчелла, но не принимал его методов. Он произвел всего два ареста, да и то арестованы были довольно безобидные молодые грабители. Он отправил домой группу головорезов, перебив им колени, так что они стали калеками на всю жизнь. Уинчелл решил, что об этом наказании пойдут слухи и другим уголовникам неповадно будет.
- Может быть, - сказал я. - Но я думаю, они просто попытаются вас убить.
- Всех четверых? - спросил Шип. Я пришел в замешательство, я просто не привык, чтобы крыса обращалась ко мне как к равному. Через секунду я уже готов был смеяться над собственными предрассудками. Шип продолжал:
- У грабителей нет своей организации, и они не работают бандами. Я много лет жил в этом районе. Грабители никогда не ходят больше, чем вчетвером. В основном по двое. С теми, кто работает по четыре, мы легко справились. Капитан Туп дал нам инструменты. - Может, лучше не надо? Я не хочу об этом знать.
- Гаррет, грядет Новый Порядок, - сказал Шустер. - Большинство граждан сыты по горло. Маятник качнулся в другую сторону. Некоторые говорят, что, если Корона не решит социальных проблем, граждане сами о себе позаботятся. Он продолжал распространяться, и я был уже готов послать его вести беседы с теми женщинами, которых однажды натравил на Покойника. Шустер, хоть и был нечеловеческого происхождения, намеревался играть важную роль в обществе. Я сказал:
- По-моему, вы преувеличиваете, приятель. Нелюди находятся в Каренте только по договору. Если они не хотят подчиняться карентийским законам, то не могут требовать защиты от государства.
- Я понимаю вас, Гаррет. И вы правы. Закон должен быть один для всех. Если ты родился в этом городе и живешь в нем, ты обязан помочь сделать этот город достойным местом для жизни. Я внес свой вклад. Отслужил пять лет в Кантарде и принял карентийское гражданство. Мне стало ясно, что он хочет сказать. Нечего смотреть на него свысока: мол, метис. Он исполняет свой долг так же, как и я. Я отодвинулся подальше от Шустера. Он был законченным активистом. В каждом третьем предложении говорилось о Новом Порядке с большой буквы. Политики действуют мне на нервы. Вернее, я боюсь их до смерти. Они очень странные и верят, что странный бред, который они несут, не думая о его смысле, приведет их к успеху. К счастью, в Танфере политиков немного, да и тех общество презирает и отвергает. Им надо научиться быть менее опасными, как Брешущий Пес Амато. Теперь я сообразил, что Шустер просто безотчетно нашел выход гневу и ненависти, которые накопились в нем от унижений из-за того, что он редкого происхождения и к тому же очень уродлив. Он будет продолжать улыбаться, но перекроит мир, чтобы стать в нем звездой. Прекрасно. Дерзай, приятель. Только избавь меня от революции и ее последствий. Мне и так хорошо. Шустер и Шип подвели меня к дому, который недавно сгорел, но не целиком. Дом бросили, но подвалы были пригодны для жилья, хотя, конечно, относительно. Я спросил: - Как бы нам выяснить, есть ли там кто-нибудь? Был день. Я прогуливался с двумя типами, которых Уинчелл знал и которые -% способны что-либо придумать. Мир у них состоял из ангелов и злодеев. Час назад Уинчелл и Рипли были их закадычными друзьями. Теперь это просто фамилии в списке мерзавцев, подонки, которых надо уничтожить. Шустер с подозрением осмотрел развалины: - Шип, ты бы обошел все по-тихому. И проверил. Крысиный народец крадется незаметно. Шип неслышно, как призрак, двинулся с места, но совсем не в сторону дома. Мы с Шустером слились с окружающим пейзажем и стали ждать. Шустер оказался очень болтливым, и нос у него был длиной в фут. Он хотел знать все обо мне и о том, почему меня интересует это преступление. - Не ваше дело, - сказал я ему. Шустер обиделся и проговорил:
- По крайней мере вы могли бы соблюдать приличия. Могли бы проявить учтивость. При Новом Порядке я буду занимать важный пост.
- Я неучтив с Тупом. И не буду учтивым с его начальником. И не собираюсь быть учтивым с вами и с Крысой. Я сюда не рвался. Это судьба меня забросила.
- Я вас понимаю. Со мной происходит то же самое. Даже хуже, если учесть мою внешность.
- У вас нормальная внешность, - соврал я. - Вон Крыса. Что он там показывает? - Думаю, подает знак, что они здесь. Он хочет знать, что теперь делать.
- Теперь будем ждать Тупа. Я чувствую, что с этим Уинчеллом хлопот не оберешься. Мне не очень понравится, если он перешагнет через мой труп.
- Я знаю, откуда вы, Гаррет. - Шустер помахал рукой и ткнул пальцем вверх. Шип ответил тем же. - Мне тоже не улыбается стать мертвым героем. Я хочу увидеть наступление Нового Порядка. При Новом Порядке вы ведь будете прежним Гарретом, сыщиком?
- Наверно, буду. А что? Я никогда не навредил никому из ваших родных или приятелей, так ведь?
- Нет. Никогда. Вот вы смотрите на меня и думаете, что такого не может быть. Я единственный из несметного множества. Выродок. Честный метис, происходящий из семьи, ни один член которой никогда не попадал в полицию даже в качестве свидетеля. Он говорил вызывающим тоном, и неудивительно, потому что мое отношение отражало общее предубеждение. Я смутился: на самом деле мои чувства были гораздо сложнее.
- Если мы не поладим, то по моей вине, Шустер. Я ничего против вас не имею. Просто с утра встал не с той ноги. Обычно вся моя желчь изливается на крыс-мусорщиков. - Странный вы, Гаррет. Вон идет человек. Он имел в виду Тупа. Очевидно, в некоторых кругах Тупа высоко ценят.
ГЛАВА 48 А Туп все еще высоко ценил меня и нуждался в том, чтобы я одобрил его план. - Дом окружен. Выбраться из него будет нелегко. - Покойник говорит, что, если можно, надо взять их живыми. Скорее всего, пока они живы, проклятие ни на кого не перейдет. - Они?
- Должно быть, проклятие частично затронуло и Рипли. Или частично Уинчелла; не знаю, кто из них главный. - Ясно. Понял. Думаю, нет смысла ждать дальше. Пора действовать. За эти часы мне несколько раз приходила в голову одна мысль. Я ее отбрасывал снова и снова. Теперь она возникла опять. Возможно, я пожалею, но я все-таки сказал:
- Наверно, мне надо пойти вперед. Девушка меня узнает. Если она поймет, что это спасение, мы избежим лишней паники и пострадает меньше наших людей. - Дело ваше. Хотите идти, идите. Я посылаю вперед Шустера. Скажите, что вы собираетесь делать, и потом не мешайте ему выполнять свою работу. Он лучше всех моих штатных сотрудников. - Хорошо. - Я подошел к Шустеру: - Я иду с вами. Девушка меня знает. - Вы вооружены? - Легко. Я показал ему дубинку. Он пожал плечами: - Тогда не болтайтесь под ногами у настоящей полиции. Какая прямолинейность! Что мне было еще делать, как не болтаться под ногами у полиции? Штурмовой отряд Шустера был вооружен так, что мог бы отбить целый город у дивизии Венагетских гвардейцев. Если бы у этой группы захвата оказался еще хоть какой-нибудь опыт! После армии они не проходили никакой подготовки. - Вы думаете, у нас будут такие неприятности?
- Нет, - ответил Шустер, - но от этой компании ничего хорошего ждать не приходится.
- Ход мысли правильный. Чтобы не заработать нагоняй за неподготовленность, надо подготовиться ко всему. Шустер улыбнулся: - Именно так. Я бросил взгляд на противоположную сторону улицы. Шип места себе не находил. - В такие минуты все видится по-другому. - Вы бывали в подобных передрягах в Кантарде? - Даже хуже. Гораздо хуже. Я был тогда напуганным сопляком. - Я тоже. Вы готовы? - Насколько можно. - За мной! Он пошел вперед. Белый рыцарь Гаррет шествовал по булыжникам на шаг позади, а за ним крались полдесятка облаченных в форму блюстителей порядка, которые не имели понятия, как выполнить поставленную перед ними задачу. Они поступили на службу в Стражу не для того, чтобы ловить сумасшедших или охранять Танфер от негодяев. Крысеныш нашел крошечное подвальное окошко. Когда мы приблизились, он юркнул внутрь, подрагивая отвратительным голым хвостом. Кажется, я понял, почему мне так не нравится крысиный народец. Из-за хвостов. Хвосты у них омерзительные. - После вас, - как только исчез хвост, произнес Шустер. - Что? Окошко было слишком маленькое. Оно не предназначалось для человека. Какие-то небольшие существа пробили его, чтобы залезть и обчистить помещение. Или уж не знаю для чего. - Вы сказали, что вы герой, которого она знает. - Дьявол! И я сам на это напросился. Я шлепнулся на живот и всунул ноги в окно. Шип стал тянуть, Шустер толкать. Я протиснулся внутрь, коснулся ногами пола, встал, споткнулся о валяющийся кирпич и пробормотал: - Где они?
- Вон там, откуда идет свет, - прошептал Шип. Понять его было трудно. Крысиный народец всегда говорит шепотом. Горло у них не приспособлено для человеческой речи. - Вы нас прикроете, пока мы втащим побольше людей. Шип всю жизнь провел рядом с людьми. Он не прятался от общества, он довольствовался скромным существованием и брал лишь то, что не нужно было никому другому. Я начал его уважать. Я вытащил дубинку и пошел на свет, сочащийся из щелей в двери. Мне показалось странным, что Уинчелл и Рипли не напали на нас или не бросились бежать. "Готовится великое побоище", - подумал я. Вдруг за мной появились трое полицейских, и Шустер проговорил: - Второй выход перекрыт. Приступайте, Гаррет! Я набрал в легкие побольше воздуха и долбанул дверь. Кинулся на нее со всей силой и подумал: сейчас разобью плечо. Дверь подалась. Я и не знал, какой я сильный. Что твой Плоскомордый Тарп. Высадил дверь. Сделав два нетвердых шага, я упал на кучу битого кирпича. Элвис Уинчелл и Прайс Рипли тяжело храпели на подстилках из мешков и тряпья. Вероятно, нести проклятие очень утомительно. Только у Конфетки глаза были открыты. Она заметила мое появление, но диких воплей радости не последовало. Черт, она не поняла, почему мы пришли. Она решила, что мы дружки Уинчелла и его сообщника. Я с трудом поднялся на ноги: - Мы спасатели. Тут Уинчелл и Рипли начали приходить в себя. Прежде чем бедный Рипли успел открыть глаза, Шустер стукнул его по башке, легко обойдя груду кирпича. Он двигался почти грациозно. Шип не вполне успешно стремился уложить Уинчелла обратно спать. Уинчелл уклонялся от его ударов, пытаясь метать из глаз зеленые искры. Кажется, он еще не очень хорошо умел это делать. Боже, вид у него был ужасный. С тех пор, как он помогал брать негодяя, которого выдал Сити Сумасброд, Уинчелл постарел лет на пятнадцать. Рипли тоже выглядел плохо, но не так, как Уинчелл. - Спасатели? Правда? Вы больше похожи на бродячих циркачей. Шип и двое полицейских ловили Уинчелла. Уинчелл не желал быть пойманным. Шустер и еще один полицейский запихивали Рипли в огромный мешок. У другого входа в подвал появился Туп, он старательно избегал опасности. Я окликнул его:
- Эй, капитан! Ее не надо освобождать. Она уже сама справилась. Конфетка сказала: - Вы тот парень, который околачивался у Гулляра. Я перерезал веревки, стягивающие ее щиколотки. Красивые щиколотки. Раньше я не замечал, какие они красивые. А выше них все было еще красивее, прямо с ума сойти. - Гаррет?
- Да. Верный странствующий рыцарь. Неизменно отвергаемый и оскорбляемый за желание предупредить людей, которым угрожает опасность.
- Убери руки, парень. Я о тебе наслышана. Рипли теперь выводили на улицу, но Уинчелл не сдавался, хотя Шустер и Шип уже накинули ему на голову мешок и скрутили руки. Рипли и Уинчелл были не в полицейской форме. Жалованье позволяло им одеваться, как состоятельным горожанам. Поэтому я с некоторым удивлением увидел, что Уинчелл повязал вместо пояса толстую веревку.
- Я о себе тоже наслышан. Иногда в этих рассказах я себя не узнаю. Что ты слышала? Очевидно, что я не подарок. Шипу, Шустеру и их команде удалось повалить Уинчелла и натянуть на него мешок. Шустер старался завязать его потуже. - Что ты подарок врагу. Ты помнишь некую Розу Тейт? Шустер наподдал ногой по прыгающему мешку.
- Это лучше, чем клетка на колесах, - ни к кому непосредственно не обращаясь, сказал Шустер.
- А-а, снова милая Роза, - проговорил я. - Да. Позволь мне рассказать тебе о ней. Это правдивая история, и если ты знаешь Розу, то поверишь мне, а если нет, назовешь все это сказкой. Времени было достаточно. Ребята прекрасно управлялись без меня. Чтобы заручиться вниманием слушательницы до конца рассказа, я вдруг совсем разучился развязывать и разрезать веревки. Шустер и все остальные поволокли Уинчелла к двери. Уинчелл все время корчился в мешке и ругался. Кроме него, в мешке были еще пленники. Зеленые бабочки летали и по всему подвалу, их очень смущал свет единственной свечи. Мне снова стало интересно, какое отношение ко всему этому делу имеют бабочки, может, вообще никакого. Может, это просто защитная реакция, как вонючие выделения у скунса. В помещении остались только мы с Конфеткой, и ее, казалось, вовсе не огорчало, что я так неторопливо рассказываю о Розе Тейт. По ходу дела я стал искать ножи, которые мы видели в доме леди Гамильтон. Но мне было любопытно, откуда Конфетка знает Розу. Завершив повествование, я спросил: - Как ты познакомилась с Розой?
- Тебе же известно обо мне все! Я знаю, ты обо мне расспрашивал. Мне сказал Гулляр.
- Я просто пытался уберечь тебя от встречи с тем типом, которого только что отсюда выволокли. Он любит кромсать на кусочки богатых девушек.
- Это я уже поняла. Наверное, я должна тебя поблагодарить за то, что ты не дал ему сожрать мою печенку. - Поблагодари, это будет замечательно. Наконец я нашел ножи под кучей тряпья, которая служила Уинчеллу постелью. Я не хотел к ним притрагиваться, хотя считал, что, пока Уинчелл жив, от них не может быть вреда.
- Спасибо, Гаррет. Я говорю это искренне. Когда мне страшно, я начинаю язвить. Заметили, как она увильнула от вопроса, откуда она знает Розу? Я тогда не заметил. - Значит, у Гулляра тебе все время было жуть как страшно. У Гулляра ее так и называли - "Маленькая язва".
- Ты лишаешь себя всякой возможности добиться моего расположения, Гаррет. Я присвистнул, как паровоз:
- Ты красивая, но я быстро остываю. Я уже начинаю думать, зачем я потерял с тобой столько времени. Твой характер уничтожает преимущества, данные тебе природой.
- У меня так всегда, Гаррет. Только дела начинают налаживаться, я сразу все порчу. Мама говорит, я прирожденная неудачница. Ладно. Я обещаю. Постараюсь. Спасибо. Ты спас мне жизнь. Что я могу для тебя сделать, кроме того, что напрашивается само собой. В двери показался Туп и тут же вмешался: - Что вы здесь затеяли, Гаррет? - Ищу улики. - Что-нибудь нашли? - Да. Ножи. Покойник сказал, что их нужно сломать. Туп приблизился на несколько шагов и взглянул на четыре обнаженных лезвия. - Не опасно к ним прикасаться? - Уинчелл и Рипли невредимы? - Да. - Тогда не опасно. Только не порежьтесь. Туп выругался и взял ножи. - Я сразу же их сломаю. И вышел. Я сказал Конфетке:
- Кроме того, что напрашивается само собой, хотя оно не так напрашивается, как ты думаешь, ты можешь зайти ко мне и побеседовать с моим партнером. Он у нас мозговой центр. Он хочет тебя видеть. - Он что, калека? Не может сам прийти? - Он нездоров. Я спрятал улыбку. Покойник нездоров более, чем кто-либо другой. Мы выбрались из подвала. Конфетка болтала без умолку. Я признал себя побежденным. Я пытался представить ее Тупу, чтобы она знала, кому официально принадлежит честь ее освобождения. Это не помогло. Она продолжала трепаться, обращаясь ко мне. Тупа интересовали только ножи, он трудился весьма старательно и разломал каждый нож на четыре части.
- Об этом мы позаботились. Туп был ужасно счастлив и доволен собой. "Дьявол гордился да..." - подумал я.
- Лучше проверьте, не взяли ли они у того бродяги чего еще. Мы не знаем точно, что проклятие передается через ножи.
- Бродягу кремировали, и вся его одежда тоже сгорела. А теперь мы кремируем этих... Ах, да! Правильно. После того, как узнаем насчет проклятия. - Да, после. Конфетка не унималась. Я сказал:
- Женщина, я больше не могу. Я не мазохист. Но я хочу, чтобы ты пошла со мной и поговорила с моим партнером. По дороге к тебе на Холм мы как раз будем проходить мимо нашего дома. Я примолк и уставился на пленников. Оба лежали в джутовых мешках. Уинчелл бесился. Рипли лежал спокойно, но это внушало мне смутные подозрения. Пока я смотрел, мимо пролетела крохотная мошка, похожая на моль. В это время Конфетка спросила: - Откуда ты знаешь, что твой дом находится по дороге ко мне?
- Признаюсь, я еще не выяснил, кто ты на самом деле. Но я знаю, что с Холма. Этому убийце нравились только богатые девушки. Так что если ты собираешься вернуться домой, спрятаться от реального мира и думать, как тебе повезло, что можно позабыть обо всем, что было, и относиться к !%$-o* ,... - Ты акмеист? Или анархист? - Что? Ты упустила смысл. Это ничего, главное, что я не упустил ее. Я тащился домой, и она шла за мной по пятам. Покойник будет доволен.
- Полно чокнутых подпольных групп, Гаррет. Их десятки. Пуантилисты. Деконструктивисты. Калибраторы. Аватаристы, атеисты, реалисты, постмодернисты. Ты так говорил...
- Я не касаюсь политики в надежде, что политика не коснется меня. По моему мнению, хорошо обдуманному, хоть и циничному, пусть мы даже перезрели для перемен, все перемены, проводимые людьми, приведут только к худшему, пойдут на пользу все более немногочисленной и продажной правящей верхушке. - В эту минуту я понял, чем она увлечется теперь: революцией. Кстати, у тебя есть имя? Настоящее имя? Все эти "исты" соберут под свои знамена несчастненьких, скучающих богатых барышень. - Конни. - Правда? Значит, ты почти его не изменила?
- Почти. Конни меня называл только брат. В прошлом году он погиб в Кантарде. Он был капитаном кавалерии. - Прими мои соболезнования. - А ты мои, Гаррет. - Что? - Ты тоже там кого-то потерял. До меня дошло. - Да. Типичный случай. А как называют тебя другие люди? - Микки. - Микки? Как они ухитрились из Конни сделать Микки? Она рассмеялась. Когда она ничего не делала, а просто веселилась, у нее был чудесный смех. Я чуть не ошалел.
- Не знаю. Это моя няня. У нее были для всех нас ласковые прозвища. А что? Я захихикал: - Ты мне напомнила о моем младшем брате. Мы звали его Фуба. - Фуба? - Не знаю почему. Это моя мама. Меня она называла Прыщ.
- Прыщ? Да. Ну конечно. - Конфетка закружилась и стала показывать на меня пальцем. - Прыщ! Прыщ! - Эй! Прекрати! Люди таращили на нас глаза. Она сделала пируэт:
- Прыщ! Знаменитый сыщик Прыщ! Конфетка засмеялась и помчалась вперед. Побежала, потому что я припустился за ней. Она неплохо бегала. Ноги у нее были что надо. Красивые ноги, я не очень-то старался ее догнать, просто бежал сзади и наслаждался зрелищем. Мы пустились бегом, когда были уже недалеко от дома. Начиналась Макунадо-стрит, я поравнялся с Конфеткой и сказал: - Осталось два квартала по этой улице. Это мой район. Здесь меня знают. Она смеялась и пыталась отдышаться.
- Есть, сэр, мистер Прыщ. Я постараюсь, чтобы вы не уронили свое достоинство. Когда Дин открыл парадную дверь, она все еще смеялась, и мне было не по себе.
ГЛАВА 49 Белинда стояла в коридоре. Она хмуро посмотрела на Конфетку. Конфетка хмуро посмотрела на Белинду. Они, без сомнения, узнали друг друга. Конфетка напоследок еще раз подколола меня: - Ты знаешь, что его прозвище Прыщ?
- Дин, - прорычал я, - принеси закуски в комнату Покойника. А также нюхательную соль на случай, если я дам этой девице по башке и она отключится. У меня вдруг возникла трудность. Я оказался меж двух восхитительных женщин, обе очень интересные и разглядывают друг друга, как кошки, собирающиеся вонзить когти. В меня. Я давно не тренировался, но вспомнил, как это бывало. Когда они поднимут !cgc, я все возьму на себя. Их счастье, что напали на такого, как я. Я услышал шум в маленькой гостиной, и меня осенило. Я вбежал в комнату до того, как последний приблудный кот Дина успел спрятаться. Это был крошечный пушистый комочек, такой ласковый, что даже я, если бы меня приперли к стенке, признал, что он душечка. Я метнулся обратно в коридор, где мои дамы обменивались убийственными взглядами. Котенок замурлыкал.
- Вижу, что вы, девочки, знакомы. - Я сказал Конфетке: - Она здесь прячется. От убийцы. - И Белинде: - Вчера вечером убийца ее похитил. Мы только что ее освободили. Я привел ее на беседу с Покойником. - Я так и думала. Я слышала, что ее похитили. Белинда посмотрела на котенка без того огонька, который загорается при виде этих животных в глазах их поклонников. Черт возьми! Такая мысль, и все зря. - Какой хорошенький, - проворковала Конфетка. Здорово! Хоть одна проявила интерес. - Хочешь подержать его, пока я посоветуюсь с партнером? Конфетка не понимает, когда я называю его Покойником. Я передал ей котенка и направился в комнату Его милости. Едва я подошел к двери, Конфетка подскочила и нахмурилась, как это происходит со всяким, кто впервые непосредственно слышит слова Покойника. Я шагнул в комнату: - Чувствуешь, кто у меня здесь? Будут какие-нибудь особые указания? "Просто приведи ее сюда". Что-то его очень сильно забавляло. Я догадывался что. Две женщины. И я, бесстыдно задыхаясь от страсти, пытаюсь придумать, как сохранить при себе обеих: и Белинду, и Конфетку. "Это будет настоящая проверка твоего легендарного обаяния. Особенно если учесть, что твоя старая подруга Роза Тейт предостерегла обеих". - Потешаешься над моим несчастьем. "Подготовь ее. Она все еще не оправилась от потрясения. Моя внешность может оказаться для нее слишком большим сюрпризом". Я подумал, что Конфетка очень ловко преодолевает потрясение, разряжаясь на мне. Котенок сделал свое дело. Теперь женщины сидели вместе и, гладя котенка, обсуждали приключения Конфетки. Я сказал:
- Он хочет, чтобы ты вошла прямо сейчас. Но я должен тебя предупредить: он не человек. Не пугайся, когда увидишь его. Конфетка как будто не удивилась: - Он такой противный? Как великан? - Нет, он просто толстый. И у него длинный нос. - Он лапочка, - сказала Белинда. - Кто лапочка? - спросил я.
- Можно я возьму с собой Шутника? Конфетка имела в виду котенка. Уже имя придумали. Белинда кивнула, даже не посоветовавшись со мной.
- Ладно, - сказал я, будто в этом доме кого-нибудь интересовало, что думает его хозяин. - Хорошая мысль. На кошку бывают направлены добрые чувства и мысли, которые иначе остались бы глубоко внутри. Конфетка пошла в комнату Покойника. Криков не последовало. Белинда заметила: - Я правда думаю, что ты, наверно, хороший парень, Гаррет. - А? Она махнула рукой, словно говоря, что слышала обо мне много чего, но не хочет повторять это в моем присутствии. Я пришел в недоумение. Сколько они могли рассказать друг другу, пока я заходил к Покойнику? Женщины. Кто их разберет? Белинда взяла меня за руку и прижалась ко мне.
- Сейчас не слишком рано для того, чтобы ты повел меня на кухню и угостил пивом? Дин заканчивал стряпать горячее. - Что это такое? - спросил я.
- Вам надо поесть. И юная дама, которую вы привели, видно, давно не ела хорошей пищи. Еда для Дина - дело серьезное. Была бы его воля, каждое блюдо стало бы произведением искусства. Его ужасает мое отношение к еде просто как к горючему, хотя, когда я ем, я получаю удовольствие от вкусной пищи. Но я -% буду ради этого лезть из кожи вон или тратить лишние деньги. Можете считать меня дикарем. Я налил Белинде пива. Она сказала: - Я думала, как мне поступить с Краском и Садлером. - Хорошо. У меня не было на это времени.
- Вы не подойдете к двери, мистер Гаррет? - спросил Дин. Кто-то прямо ломится внутрь. - Я не могу отойти от плиты. - Извини, - сказал я Белинде. Она только улыбнулась и подмигнула.
ГЛАВА 50
- Ну что еще? - простонал я, отступив на шаг, чтобы дать войти Тупу. Только не говорите, что вы опять сели в калошу. Я не выдержу, если вы скажете, что опять сели в калошу. - Гаррет, Уинчелл сбежал. - Я просил вас не говорить, что вы опять сели в калошу. - Я не виноват.
- А кто виноват? Вы за это отвечаете. Этот тип сидел в прочном мешке. Как он мог удрать?
- Гаррет, идите с ними. Следите за выходом из домика. Произведите разведку. Я подоспею с подкреплением. И он вылетел за дверь. Шустер и Шип выжидательно поглядывали на меня, вероятно, принимая за офицера Стражи. Они волновались. Они сделались участниками настоящей *`c/-.) операции еще до того, как официально стали полицейскими. Кивком головы я указал на дверь: - Пошли.
ГЛАВА 47 Элвис Уинчелл и его сообщник были смелыми парнями. Шустер и Шип рассказали мне о предприятии, которое они затеяли, прежде чем волею случая капрал Уинчелл и рядовой Рипли столкнулись с тем, что оказалось им не по зубам. Территория, где они собирались провести операцию, пролегала вдоль берега и огибала городок великанов. Настоящая бесплодная земля. В самых опасных местах Уинчелл должен был плестись, притворяясь пьяным. А Рипли, Шустер и Шип пытались раствориться в унылом пейзаже, чтобы потом, как только ктонибудь бросится на Уинчелла, выпрыгнуть из тени. Я восхищался мужеством Уинчелла, но не принимал его методов. Он произвел всего два ареста, да и то арестованы были довольно безобидные молодые грабители. Он отправил домой группу головорезов, перебив им колени, так что они стали калеками на всю жизнь. Уинчелл решил, что об этом наказании пойдут слухи и другим уголовникам неповадно будет.
- Может быть, - сказал я. - Но я думаю, они просто попытаются вас убить.
- Всех четверых? - спросил Шип. Я пришел в замешательство, я просто не привык, чтобы крыса обращалась ко мне как к равному. Через секунду я уже готов был смеяться над собственными предрассудками. Шип продолжал:
- У грабителей нет своей организации, и они не работают бандами. Я много лет жил в этом районе. Грабители никогда не ходят больше, чем вчетвером. В основном по двое. С теми, кто работает по четыре, мы легко справились. Капитан Туп дал нам инструменты. - Может, лучше не надо? Я не хочу об этом знать.
- Гаррет, грядет Новый Порядок, - сказал Шустер. - Большинство граждан сыты по горло. Маятник качнулся в другую сторону. Некоторые говорят, что, если Корона не решит социальных проблем, граждане сами о себе позаботятся. Он продолжал распространяться, и я был уже готов послать его вести беседы с теми женщинами, которых однажды натравил на Покойника. Шустер, хоть и был нечеловеческого происхождения, намеревался играть важную роль в обществе. Я сказал:
- По-моему, вы преувеличиваете, приятель. Нелюди находятся в Каренте только по договору. Если они не хотят подчиняться карентийским законам, то не могут требовать защиты от государства.
- Я понимаю вас, Гаррет. И вы правы. Закон должен быть один для всех. Если ты родился в этом городе и живешь в нем, ты обязан помочь сделать этот город достойным местом для жизни. Я внес свой вклад. Отслужил пять лет в Кантарде и принял карентийское гражданство. Мне стало ясно, что он хочет сказать. Нечего смотреть на него свысока: мол, метис. Он исполняет свой долг так же, как и я. Я отодвинулся подальше от Шустера. Он был законченным активистом. В каждом третьем предложении говорилось о Новом Порядке с большой буквы. Политики действуют мне на нервы. Вернее, я боюсь их до смерти. Они очень странные и верят, что странный бред, который они несут, не думая о его смысле, приведет их к успеху. К счастью, в Танфере политиков немного, да и тех общество презирает и отвергает. Им надо научиться быть менее опасными, как Брешущий Пес Амато. Теперь я сообразил, что Шустер просто безотчетно нашел выход гневу и ненависти, которые накопились в нем от унижений из-за того, что он редкого происхождения и к тому же очень уродлив. Он будет продолжать улыбаться, но перекроит мир, чтобы стать в нем звездой. Прекрасно. Дерзай, приятель. Только избавь меня от революции и ее последствий. Мне и так хорошо. Шустер и Шип подвели меня к дому, который недавно сгорел, но не целиком. Дом бросили, но подвалы были пригодны для жилья, хотя, конечно, относительно. Я спросил: - Как бы нам выяснить, есть ли там кто-нибудь? Был день. Я прогуливался с двумя типами, которых Уинчелл знал и которые -% способны что-либо придумать. Мир у них состоял из ангелов и злодеев. Час назад Уинчелл и Рипли были их закадычными друзьями. Теперь это просто фамилии в списке мерзавцев, подонки, которых надо уничтожить. Шустер с подозрением осмотрел развалины: - Шип, ты бы обошел все по-тихому. И проверил. Крысиный народец крадется незаметно. Шип неслышно, как призрак, двинулся с места, но совсем не в сторону дома. Мы с Шустером слились с окружающим пейзажем и стали ждать. Шустер оказался очень болтливым, и нос у него был длиной в фут. Он хотел знать все обо мне и о том, почему меня интересует это преступление. - Не ваше дело, - сказал я ему. Шустер обиделся и проговорил:
- По крайней мере вы могли бы соблюдать приличия. Могли бы проявить учтивость. При Новом Порядке я буду занимать важный пост.
- Я неучтив с Тупом. И не буду учтивым с его начальником. И не собираюсь быть учтивым с вами и с Крысой. Я сюда не рвался. Это судьба меня забросила.
- Я вас понимаю. Со мной происходит то же самое. Даже хуже, если учесть мою внешность.
- У вас нормальная внешность, - соврал я. - Вон Крыса. Что он там показывает? - Думаю, подает знак, что они здесь. Он хочет знать, что теперь делать.
- Теперь будем ждать Тупа. Я чувствую, что с этим Уинчеллом хлопот не оберешься. Мне не очень понравится, если он перешагнет через мой труп.
- Я знаю, откуда вы, Гаррет. - Шустер помахал рукой и ткнул пальцем вверх. Шип ответил тем же. - Мне тоже не улыбается стать мертвым героем. Я хочу увидеть наступление Нового Порядка. При Новом Порядке вы ведь будете прежним Гарретом, сыщиком?
- Наверно, буду. А что? Я никогда не навредил никому из ваших родных или приятелей, так ведь?
- Нет. Никогда. Вот вы смотрите на меня и думаете, что такого не может быть. Я единственный из несметного множества. Выродок. Честный метис, происходящий из семьи, ни один член которой никогда не попадал в полицию даже в качестве свидетеля. Он говорил вызывающим тоном, и неудивительно, потому что мое отношение отражало общее предубеждение. Я смутился: на самом деле мои чувства были гораздо сложнее.
- Если мы не поладим, то по моей вине, Шустер. Я ничего против вас не имею. Просто с утра встал не с той ноги. Обычно вся моя желчь изливается на крыс-мусорщиков. - Странный вы, Гаррет. Вон идет человек. Он имел в виду Тупа. Очевидно, в некоторых кругах Тупа высоко ценят.
ГЛАВА 48 А Туп все еще высоко ценил меня и нуждался в том, чтобы я одобрил его план. - Дом окружен. Выбраться из него будет нелегко. - Покойник говорит, что, если можно, надо взять их живыми. Скорее всего, пока они живы, проклятие ни на кого не перейдет. - Они?
- Должно быть, проклятие частично затронуло и Рипли. Или частично Уинчелла; не знаю, кто из них главный. - Ясно. Понял. Думаю, нет смысла ждать дальше. Пора действовать. За эти часы мне несколько раз приходила в голову одна мысль. Я ее отбрасывал снова и снова. Теперь она возникла опять. Возможно, я пожалею, но я все-таки сказал:
- Наверно, мне надо пойти вперед. Девушка меня узнает. Если она поймет, что это спасение, мы избежим лишней паники и пострадает меньше наших людей. - Дело ваше. Хотите идти, идите. Я посылаю вперед Шустера. Скажите, что вы собираетесь делать, и потом не мешайте ему выполнять свою работу. Он лучше всех моих штатных сотрудников. - Хорошо. - Я подошел к Шустеру: - Я иду с вами. Девушка меня знает. - Вы вооружены? - Легко. Я показал ему дубинку. Он пожал плечами: - Тогда не болтайтесь под ногами у настоящей полиции. Какая прямолинейность! Что мне было еще делать, как не болтаться под ногами у полиции? Штурмовой отряд Шустера был вооружен так, что мог бы отбить целый город у дивизии Венагетских гвардейцев. Если бы у этой группы захвата оказался еще хоть какой-нибудь опыт! После армии они не проходили никакой подготовки. - Вы думаете, у нас будут такие неприятности?
- Нет, - ответил Шустер, - но от этой компании ничего хорошего ждать не приходится.
- Ход мысли правильный. Чтобы не заработать нагоняй за неподготовленность, надо подготовиться ко всему. Шустер улыбнулся: - Именно так. Я бросил взгляд на противоположную сторону улицы. Шип места себе не находил. - В такие минуты все видится по-другому. - Вы бывали в подобных передрягах в Кантарде? - Даже хуже. Гораздо хуже. Я был тогда напуганным сопляком. - Я тоже. Вы готовы? - Насколько можно. - За мной! Он пошел вперед. Белый рыцарь Гаррет шествовал по булыжникам на шаг позади, а за ним крались полдесятка облаченных в форму блюстителей порядка, которые не имели понятия, как выполнить поставленную перед ними задачу. Они поступили на службу в Стражу не для того, чтобы ловить сумасшедших или охранять Танфер от негодяев. Крысеныш нашел крошечное подвальное окошко. Когда мы приблизились, он юркнул внутрь, подрагивая отвратительным голым хвостом. Кажется, я понял, почему мне так не нравится крысиный народец. Из-за хвостов. Хвосты у них омерзительные. - После вас, - как только исчез хвост, произнес Шустер. - Что? Окошко было слишком маленькое. Оно не предназначалось для человека. Какие-то небольшие существа пробили его, чтобы залезть и обчистить помещение. Или уж не знаю для чего. - Вы сказали, что вы герой, которого она знает. - Дьявол! И я сам на это напросился. Я шлепнулся на живот и всунул ноги в окно. Шип стал тянуть, Шустер толкать. Я протиснулся внутрь, коснулся ногами пола, встал, споткнулся о валяющийся кирпич и пробормотал: - Где они?
- Вон там, откуда идет свет, - прошептал Шип. Понять его было трудно. Крысиный народец всегда говорит шепотом. Горло у них не приспособлено для человеческой речи. - Вы нас прикроете, пока мы втащим побольше людей. Шип всю жизнь провел рядом с людьми. Он не прятался от общества, он довольствовался скромным существованием и брал лишь то, что не нужно было никому другому. Я начал его уважать. Я вытащил дубинку и пошел на свет, сочащийся из щелей в двери. Мне показалось странным, что Уинчелл и Рипли не напали на нас или не бросились бежать. "Готовится великое побоище", - подумал я. Вдруг за мной появились трое полицейских, и Шустер проговорил: - Второй выход перекрыт. Приступайте, Гаррет! Я набрал в легкие побольше воздуха и долбанул дверь. Кинулся на нее со всей силой и подумал: сейчас разобью плечо. Дверь подалась. Я и не знал, какой я сильный. Что твой Плоскомордый Тарп. Высадил дверь. Сделав два нетвердых шага, я упал на кучу битого кирпича. Элвис Уинчелл и Прайс Рипли тяжело храпели на подстилках из мешков и тряпья. Вероятно, нести проклятие очень утомительно. Только у Конфетки глаза были открыты. Она заметила мое появление, но диких воплей радости не последовало. Черт, она не поняла, почему мы пришли. Она решила, что мы дружки Уинчелла и его сообщника. Я с трудом поднялся на ноги: - Мы спасатели. Тут Уинчелл и Рипли начали приходить в себя. Прежде чем бедный Рипли успел открыть глаза, Шустер стукнул его по башке, легко обойдя груду кирпича. Он двигался почти грациозно. Шип не вполне успешно стремился уложить Уинчелла обратно спать. Уинчелл уклонялся от его ударов, пытаясь метать из глаз зеленые искры. Кажется, он еще не очень хорошо умел это делать. Боже, вид у него был ужасный. С тех пор, как он помогал брать негодяя, которого выдал Сити Сумасброд, Уинчелл постарел лет на пятнадцать. Рипли тоже выглядел плохо, но не так, как Уинчелл. - Спасатели? Правда? Вы больше похожи на бродячих циркачей. Шип и двое полицейских ловили Уинчелла. Уинчелл не желал быть пойманным. Шустер и еще один полицейский запихивали Рипли в огромный мешок. У другого входа в подвал появился Туп, он старательно избегал опасности. Я окликнул его:
- Эй, капитан! Ее не надо освобождать. Она уже сама справилась. Конфетка сказала: - Вы тот парень, который околачивался у Гулляра. Я перерезал веревки, стягивающие ее щиколотки. Красивые щиколотки. Раньше я не замечал, какие они красивые. А выше них все было еще красивее, прямо с ума сойти. - Гаррет?
- Да. Верный странствующий рыцарь. Неизменно отвергаемый и оскорбляемый за желание предупредить людей, которым угрожает опасность.
- Убери руки, парень. Я о тебе наслышана. Рипли теперь выводили на улицу, но Уинчелл не сдавался, хотя Шустер и Шип уже накинули ему на голову мешок и скрутили руки. Рипли и Уинчелл были не в полицейской форме. Жалованье позволяло им одеваться, как состоятельным горожанам. Поэтому я с некоторым удивлением увидел, что Уинчелл повязал вместо пояса толстую веревку.
- Я о себе тоже наслышан. Иногда в этих рассказах я себя не узнаю. Что ты слышала? Очевидно, что я не подарок. Шипу, Шустеру и их команде удалось повалить Уинчелла и натянуть на него мешок. Шустер старался завязать его потуже. - Что ты подарок врагу. Ты помнишь некую Розу Тейт? Шустер наподдал ногой по прыгающему мешку.
- Это лучше, чем клетка на колесах, - ни к кому непосредственно не обращаясь, сказал Шустер.
- А-а, снова милая Роза, - проговорил я. - Да. Позволь мне рассказать тебе о ней. Это правдивая история, и если ты знаешь Розу, то поверишь мне, а если нет, назовешь все это сказкой. Времени было достаточно. Ребята прекрасно управлялись без меня. Чтобы заручиться вниманием слушательницы до конца рассказа, я вдруг совсем разучился развязывать и разрезать веревки. Шустер и все остальные поволокли Уинчелла к двери. Уинчелл все время корчился в мешке и ругался. Кроме него, в мешке были еще пленники. Зеленые бабочки летали и по всему подвалу, их очень смущал свет единственной свечи. Мне снова стало интересно, какое отношение ко всему этому делу имеют бабочки, может, вообще никакого. Может, это просто защитная реакция, как вонючие выделения у скунса. В помещении остались только мы с Конфеткой, и ее, казалось, вовсе не огорчало, что я так неторопливо рассказываю о Розе Тейт. По ходу дела я стал искать ножи, которые мы видели в доме леди Гамильтон. Но мне было любопытно, откуда Конфетка знает Розу. Завершив повествование, я спросил: - Как ты познакомилась с Розой?
- Тебе же известно обо мне все! Я знаю, ты обо мне расспрашивал. Мне сказал Гулляр.
- Я просто пытался уберечь тебя от встречи с тем типом, которого только что отсюда выволокли. Он любит кромсать на кусочки богатых девушек.
- Это я уже поняла. Наверное, я должна тебя поблагодарить за то, что ты не дал ему сожрать мою печенку. - Поблагодари, это будет замечательно. Наконец я нашел ножи под кучей тряпья, которая служила Уинчеллу постелью. Я не хотел к ним притрагиваться, хотя считал, что, пока Уинчелл жив, от них не может быть вреда.
- Спасибо, Гаррет. Я говорю это искренне. Когда мне страшно, я начинаю язвить. Заметили, как она увильнула от вопроса, откуда она знает Розу? Я тогда не заметил. - Значит, у Гулляра тебе все время было жуть как страшно. У Гулляра ее так и называли - "Маленькая язва".
- Ты лишаешь себя всякой возможности добиться моего расположения, Гаррет. Я присвистнул, как паровоз:
- Ты красивая, но я быстро остываю. Я уже начинаю думать, зачем я потерял с тобой столько времени. Твой характер уничтожает преимущества, данные тебе природой.
- У меня так всегда, Гаррет. Только дела начинают налаживаться, я сразу все порчу. Мама говорит, я прирожденная неудачница. Ладно. Я обещаю. Постараюсь. Спасибо. Ты спас мне жизнь. Что я могу для тебя сделать, кроме того, что напрашивается само собой. В двери показался Туп и тут же вмешался: - Что вы здесь затеяли, Гаррет? - Ищу улики. - Что-нибудь нашли? - Да. Ножи. Покойник сказал, что их нужно сломать. Туп приблизился на несколько шагов и взглянул на четыре обнаженных лезвия. - Не опасно к ним прикасаться? - Уинчелл и Рипли невредимы? - Да. - Тогда не опасно. Только не порежьтесь. Туп выругался и взял ножи. - Я сразу же их сломаю. И вышел. Я сказал Конфетке:
- Кроме того, что напрашивается само собой, хотя оно не так напрашивается, как ты думаешь, ты можешь зайти ко мне и побеседовать с моим партнером. Он у нас мозговой центр. Он хочет тебя видеть. - Он что, калека? Не может сам прийти? - Он нездоров. Я спрятал улыбку. Покойник нездоров более, чем кто-либо другой. Мы выбрались из подвала. Конфетка болтала без умолку. Я признал себя побежденным. Я пытался представить ее Тупу, чтобы она знала, кому официально принадлежит честь ее освобождения. Это не помогло. Она продолжала трепаться, обращаясь ко мне. Тупа интересовали только ножи, он трудился весьма старательно и разломал каждый нож на четыре части.
- Об этом мы позаботились. Туп был ужасно счастлив и доволен собой. "Дьявол гордился да..." - подумал я.
- Лучше проверьте, не взяли ли они у того бродяги чего еще. Мы не знаем точно, что проклятие передается через ножи.
- Бродягу кремировали, и вся его одежда тоже сгорела. А теперь мы кремируем этих... Ах, да! Правильно. После того, как узнаем насчет проклятия. - Да, после. Конфетка не унималась. Я сказал:
- Женщина, я больше не могу. Я не мазохист. Но я хочу, чтобы ты пошла со мной и поговорила с моим партнером. По дороге к тебе на Холм мы как раз будем проходить мимо нашего дома. Я примолк и уставился на пленников. Оба лежали в джутовых мешках. Уинчелл бесился. Рипли лежал спокойно, но это внушало мне смутные подозрения. Пока я смотрел, мимо пролетела крохотная мошка, похожая на моль. В это время Конфетка спросила: - Откуда ты знаешь, что твой дом находится по дороге ко мне?
- Признаюсь, я еще не выяснил, кто ты на самом деле. Но я знаю, что с Холма. Этому убийце нравились только богатые девушки. Так что если ты собираешься вернуться домой, спрятаться от реального мира и думать, как тебе повезло, что можно позабыть обо всем, что было, и относиться к !%$-o* ,... - Ты акмеист? Или анархист? - Что? Ты упустила смысл. Это ничего, главное, что я не упустил ее. Я тащился домой, и она шла за мной по пятам. Покойник будет доволен.
- Полно чокнутых подпольных групп, Гаррет. Их десятки. Пуантилисты. Деконструктивисты. Калибраторы. Аватаристы, атеисты, реалисты, постмодернисты. Ты так говорил...
- Я не касаюсь политики в надежде, что политика не коснется меня. По моему мнению, хорошо обдуманному, хоть и циничному, пусть мы даже перезрели для перемен, все перемены, проводимые людьми, приведут только к худшему, пойдут на пользу все более немногочисленной и продажной правящей верхушке. - В эту минуту я понял, чем она увлечется теперь: революцией. Кстати, у тебя есть имя? Настоящее имя? Все эти "исты" соберут под свои знамена несчастненьких, скучающих богатых барышень. - Конни. - Правда? Значит, ты почти его не изменила?
- Почти. Конни меня называл только брат. В прошлом году он погиб в Кантарде. Он был капитаном кавалерии. - Прими мои соболезнования. - А ты мои, Гаррет. - Что? - Ты тоже там кого-то потерял. До меня дошло. - Да. Типичный случай. А как называют тебя другие люди? - Микки. - Микки? Как они ухитрились из Конни сделать Микки? Она рассмеялась. Когда она ничего не делала, а просто веселилась, у нее был чудесный смех. Я чуть не ошалел.
- Не знаю. Это моя няня. У нее были для всех нас ласковые прозвища. А что? Я захихикал: - Ты мне напомнила о моем младшем брате. Мы звали его Фуба. - Фуба? - Не знаю почему. Это моя мама. Меня она называла Прыщ.
- Прыщ? Да. Ну конечно. - Конфетка закружилась и стала показывать на меня пальцем. - Прыщ! Прыщ! - Эй! Прекрати! Люди таращили на нас глаза. Она сделала пируэт:
- Прыщ! Знаменитый сыщик Прыщ! Конфетка засмеялась и помчалась вперед. Побежала, потому что я припустился за ней. Она неплохо бегала. Ноги у нее были что надо. Красивые ноги, я не очень-то старался ее догнать, просто бежал сзади и наслаждался зрелищем. Мы пустились бегом, когда были уже недалеко от дома. Начиналась Макунадо-стрит, я поравнялся с Конфеткой и сказал: - Осталось два квартала по этой улице. Это мой район. Здесь меня знают. Она смеялась и пыталась отдышаться.
- Есть, сэр, мистер Прыщ. Я постараюсь, чтобы вы не уронили свое достоинство. Когда Дин открыл парадную дверь, она все еще смеялась, и мне было не по себе.
ГЛАВА 49 Белинда стояла в коридоре. Она хмуро посмотрела на Конфетку. Конфетка хмуро посмотрела на Белинду. Они, без сомнения, узнали друг друга. Конфетка напоследок еще раз подколола меня: - Ты знаешь, что его прозвище Прыщ?
- Дин, - прорычал я, - принеси закуски в комнату Покойника. А также нюхательную соль на случай, если я дам этой девице по башке и она отключится. У меня вдруг возникла трудность. Я оказался меж двух восхитительных женщин, обе очень интересные и разглядывают друг друга, как кошки, собирающиеся вонзить когти. В меня. Я давно не тренировался, но вспомнил, как это бывало. Когда они поднимут !cgc, я все возьму на себя. Их счастье, что напали на такого, как я. Я услышал шум в маленькой гостиной, и меня осенило. Я вбежал в комнату до того, как последний приблудный кот Дина успел спрятаться. Это был крошечный пушистый комочек, такой ласковый, что даже я, если бы меня приперли к стенке, признал, что он душечка. Я метнулся обратно в коридор, где мои дамы обменивались убийственными взглядами. Котенок замурлыкал.
- Вижу, что вы, девочки, знакомы. - Я сказал Конфетке: - Она здесь прячется. От убийцы. - И Белинде: - Вчера вечером убийца ее похитил. Мы только что ее освободили. Я привел ее на беседу с Покойником. - Я так и думала. Я слышала, что ее похитили. Белинда посмотрела на котенка без того огонька, который загорается при виде этих животных в глазах их поклонников. Черт возьми! Такая мысль, и все зря. - Какой хорошенький, - проворковала Конфетка. Здорово! Хоть одна проявила интерес. - Хочешь подержать его, пока я посоветуюсь с партнером? Конфетка не понимает, когда я называю его Покойником. Я передал ей котенка и направился в комнату Его милости. Едва я подошел к двери, Конфетка подскочила и нахмурилась, как это происходит со всяким, кто впервые непосредственно слышит слова Покойника. Я шагнул в комнату: - Чувствуешь, кто у меня здесь? Будут какие-нибудь особые указания? "Просто приведи ее сюда". Что-то его очень сильно забавляло. Я догадывался что. Две женщины. И я, бесстыдно задыхаясь от страсти, пытаюсь придумать, как сохранить при себе обеих: и Белинду, и Конфетку. "Это будет настоящая проверка твоего легендарного обаяния. Особенно если учесть, что твоя старая подруга Роза Тейт предостерегла обеих". - Потешаешься над моим несчастьем. "Подготовь ее. Она все еще не оправилась от потрясения. Моя внешность может оказаться для нее слишком большим сюрпризом". Я подумал, что Конфетка очень ловко преодолевает потрясение, разряжаясь на мне. Котенок сделал свое дело. Теперь женщины сидели вместе и, гладя котенка, обсуждали приключения Конфетки. Я сказал:
- Он хочет, чтобы ты вошла прямо сейчас. Но я должен тебя предупредить: он не человек. Не пугайся, когда увидишь его. Конфетка как будто не удивилась: - Он такой противный? Как великан? - Нет, он просто толстый. И у него длинный нос. - Он лапочка, - сказала Белинда. - Кто лапочка? - спросил я.
- Можно я возьму с собой Шутника? Конфетка имела в виду котенка. Уже имя придумали. Белинда кивнула, даже не посоветовавшись со мной.
- Ладно, - сказал я, будто в этом доме кого-нибудь интересовало, что думает его хозяин. - Хорошая мысль. На кошку бывают направлены добрые чувства и мысли, которые иначе остались бы глубоко внутри. Конфетка пошла в комнату Покойника. Криков не последовало. Белинда заметила: - Я правда думаю, что ты, наверно, хороший парень, Гаррет. - А? Она махнула рукой, словно говоря, что слышала обо мне много чего, но не хочет повторять это в моем присутствии. Я пришел в недоумение. Сколько они могли рассказать друг другу, пока я заходил к Покойнику? Женщины. Кто их разберет? Белинда взяла меня за руку и прижалась ко мне.
- Сейчас не слишком рано для того, чтобы ты повел меня на кухню и угостил пивом? Дин заканчивал стряпать горячее. - Что это такое? - спросил я.
- Вам надо поесть. И юная дама, которую вы привели, видно, давно не ела хорошей пищи. Еда для Дина - дело серьезное. Была бы его воля, каждое блюдо стало бы произведением искусства. Его ужасает мое отношение к еде просто как к горючему, хотя, когда я ем, я получаю удовольствие от вкусной пищи. Но я -% буду ради этого лезть из кожи вон или тратить лишние деньги. Можете считать меня дикарем. Я налил Белинде пива. Она сказала: - Я думала, как мне поступить с Краском и Садлером. - Хорошо. У меня не было на это времени.
- Вы не подойдете к двери, мистер Гаррет? - спросил Дин. Кто-то прямо ломится внутрь. - Я не могу отойти от плиты. - Извини, - сказал я Белинде. Она только улыбнулась и подмигнула.
ГЛАВА 50
- Ну что еще? - простонал я, отступив на шаг, чтобы дать войти Тупу. Только не говорите, что вы опять сели в калошу. Я не выдержу, если вы скажете, что опять сели в калошу. - Гаррет, Уинчелл сбежал. - Я просил вас не говорить, что вы опять сели в калошу. - Я не виноват.
- А кто виноват? Вы за это отвечаете. Этот тип сидел в прочном мешке. Как он мог удрать?