Страница:
Вдруг я замер. Они возникли из ниоткуда, тщательно отрезав мне все пути отступления. Шестеро. Я их не знал, но сомнений нет. Наверняка ребята Чодо. Улица опустела, как по мановению волшебного жезла. Я стал принимать позы, описанные в руководствах по боевым искусствам, сопровождая каждую воинственным кличем. Такое поведение их озадачило и слегка сбило самоуверенность. Но в деле они оказались хороши. Так, собственно, и должно было быть. Иначе они не играли бы в первой команде Чодо. Их предупредили, чего от меня ожидать - а именно, самого неожиданного. Я славлюсь тем, что в моем рукаве всегда припрятаны хитроумные трюки. Но сегодня у меня ничего не было в запасе, не считая старомодного блефа. Я заставил одного из парней обернуться, заорав: - Привет, Морли! Ты как раз успел на вечеринку! - Единственная польза от Морли за всю последнюю неделю. Уложив парня ударом ноги в прыжке, я бросился бежать и промчался целых шесть футов. Дальше бежать было некуда. Передо мною высился дом. Они приблизились. Я поднял дубинку. Началась общая свалка. Двоим я сумел врезать очень прилично. Меня не волновало, насколько сильно они пострадали. Очевидно, я им нужен живым. По крайней мере на некоторое время. Само собой, никто никому ничего не пытался объяснить. Потасовка продолжалась дольше, чем они планировали. Наши танцы и прыжки вызвали любопытство наиболее отважных соседей и в первую очередь ребятишек. Mекоторых я знал. Неужели они мне не помогут? Неужели не помчатся к моему дому сказать, что я попал в беду? Нет. Есть маленькие люди, нуждающиеся в защитнике, рассуждал я в свое время, впервые примеряя скрипучие доспехи идеалиста. Но частенько поведение этих людей отбивает охоту вызволять их из беды. Иногда они делают все для того, чтобы их участь показалась вполне заслуженной любому идеалисту на белом коне. Я продолжал шоу, пока кто-то не выхватил из моих рук дубинку и не испытал ею на прочность мой череп. У меня под ногами разверзлось черное озеро. Я не нырнул в него. Я шлепнулся в него плашмя и стал плавать, оставив на поверхности лишь нос, чтобы дышать. С трудом припоминаю, как два костолома волокли меня, а третий подзывал поджидающую поблизости карету. Экипаж подкатил. Мои дружки зашвырнули меня внутрь. Кто-то побарабанил по моему черепку, а затем они навалили на меня раненых. Моя голова высовывалась из-под кучи тел, и один из уцелевших ребят непрерывно легонько постукивал по ней трофейной дубинкой, словно решил создать полный набор разнообразных синяков и шишек. Я поклялся воспроизвести на нем весь ассортимент, если у меня появится такая возможность. Даже мой череп имеет пределы прочности. Вскоре я отправился в царство снов. И в подобном сне есть светлые стороны. Прежде чем мы выехали из города и до того, как я пришел в себя, чтобы начать страдать от чудовищной головной боли, они успели избавиться от трех наваленных на меня парней. Черт побери. Я их победил. Численное превосходство теперь на моей стороне. Головная боль усилилась. Я ощущал ее сильнее, чем до этого. Видимо, на сей раз у меня небольшое сотрясение мозга. Я успел облевать весь пол кареты. Наверное, только что. Парень с дубинкой все еще продолжал меня всячески поносить. Его партнер, сидевший спиной к лошадям, заметил: - Что ты хочешь? Ты же не мог остановиться - все долбал его. - Наверное, кончится тем, что мы его замочим. А он, гад, устроил здесь такое дерьмо. - Да, сразу видно, что человек не привык заботиться о ближних. - Да уж точно. Теперь придется чистить. Почему-то разгребать дерьмо постоянно приходится мне. Мизантроп и философ. Философ произнес: - Но ты же не станешь поднимать шум, когда придет твоя очередь рыться в дерьме? Ты просто вежливо согласишься. - Ни за что, - мрачным тоном. Философ фыркнул. Интересно, как парень с таким реалистическим подходом к жизни мог существовать в избранной им нише? - По крайней мере мы знаем, что он пока не помер. Мне не приходилось видеть, чтобы жмурик блевал. Чодо взбесился бы, если бы мы доставили ему мертвеца. - Почему? Он все равно им станет. - Нам сие не известно. Босс такого не говорил. - Дерьмово. - Ладно. Вообще-то сомнений почти нет. Но Чодо прежде хочет с ним потолко вать. Может быть, извиниться. Они раньше были корешами или что-то вроде того. Что-то вроде того. Я никогда не рассчитывал, что благодарность Чодо окажется бездонной. Сейчас меня больше занимало, есть ли связь между тем, что со мной происходит, и разговором с Садлером. - Дерьмово. Он просто псих. - Точно. Но, кроме того, он Большой Босс. Ворчание, ворчание, обильно сдобренное излюбленными непристойностями. Инте ресно, догадались ли они, что я пробудился ото сна? Может, просто решили меня развлечь? Философ начал восторгаться ландшафтом. Любитель природы. Такое иногда случается с городскими парнями, оказавшимися в сельской местности. Вид кривой старой ивы способен привести их в восхищение. Из его замечаний я понял, что мы уже находимся на дороге, ведущей к владениям Чодо. Она шла через лесистые холмы. Значит, мы движемся в одной-двух милях от места, где ночью мне /`%$ab.o+. встретиться с Садлером и Краском. На северных склонах холмов леса уступят место виноградникам, хотя вдоль дороги деревья еще останутся. Если я хочу сохранить остатки здоровья, следует что-то предпринять до того, как мы достигнем виноградников. Там, даже если и убежишь, укрыться будет негде. Однако мое тело не желало ничего предпринимать. Через неделю оно, быть может, и согласится чем-нибудь заняться. Если к тому времени опадут все опухоли. Трудно ожидать от организма чего-то иного, если ваш котелок использовали как барабан. Лошади тянули с большим трудом. Похоже, мы карабкаемся на холм, именуемый Шмелиное Гнездо. Затяжной крутой подъем. Близ вершины дорога описывает петлю в форме буквы "S", взбираясь вдоль почти отвесного склона, и, перевалив через хребет, резко идет вниз, туда, где кончается лес. Прекрасно. Остается только вывалиться из экипажа и, преодолев обочину, скатиться по крутому склону. Я исчезну прежде, чем эти придурки успеют закрыть рты. Мое тело получило приказ подготовиться. В ответ оно послало меня к дьяволу. Тело не желало двигаться. Каждое движение причиняло боль. Карета остановилась. Мизантроп, высунув голову наружу, спросил у возницы: - В чем дело? - Не знаю, - ответил тот. - Лошади не желают идти дальше. Это надо же! Мы с лошадьми совершенно не уживаемся друг с другом. Если им предоставляется возможность мне досадить, они не преминут ею воспользоваться. Странно, что они не желают мчаться галопом к месту моей казни. Не исключено, правда, что чудовища захотели расправиться со мной самостоятельно, до того, как это сделает Чодо... Черт побери. Не могу допустить подобного издева тельства. Однако чувствовал я себя ужасно скверно. Философ подтолкнул мизантропа к выходу. - Пойдем, чучело, посмотрим. Но не тяни лошадей. Может быть, они что-то чуют. Выбравшись из кареты, они продолжили беседу. - Может, это банда сапожника? - сказал философ. - Если бы мне поручили уст роить засаду, я выбрал бы именно это место. Как раз перед вершиной. Там, где слева скала, а справа - обрыв. Нам там негде будет укрыться. Началась дискуссия. Унылый готов был спорить, что никакой засады нет и надо катить дальше. Философ стоял на своем. - Почему бы тебе не подняться и не посмотреть? Спор разгорелся с новой силой. - Задница - вот ты кто, - насмешливо объявил мизантроп. - Я тебе докажу. Послышался звук удаляющихся шагов. На ходу парень продолжал высказывать свое мнение о философе в терминах, заставивших меня покраснеть. Давай же, Гаррет! Твое время пришло. Они передали тебя в твои собственные руки. Надо всего лишь выпасть из экипажа и скатиться вниз по склону. Или, наоборот, выкатиться из кареты и упасть со склона. Давай. У тебя хватит на это умения. Тело ответило частичным согласием и позволило приоткрыть один глаз. Я это сделал, но ни черта не увидел. Они положили меня лицом к глухой стене кареты. - Что-то происходит, - заметил кучер. - Он почти остановился. Быть может, у философа было плохое зрение? - Эй, Обаяша! В чем дело? - прокричал он. Жаль, не было сил смеяться. Обаяша? Это что, у него кличка такая? Неужели у Гаррета возникло подсознательное желание смерти? Голос философа доносился откуда-то спереди. Они оставили меня лежать в одиночестве, и мне оставалось всего лишь чуть-чуть повернуть голову и осмотреться. Ну давай же, Гаррет! Я набрался достаточно сил, чтобы приподнять голову и убедиться, что они не запеленали меня в веревки и не заковали в цепи. Я мог выскочить и убежать, оставив всю блевотину на память злодеям. Обаяша проорал что-то о зловонии. Я услышал шаги. Будучи не по годам умным, я тихо улегся и прикинулся парнем, намеревающимся прохрапеть еще неделю. Философу, наверное, не часто приходилось встречать ребят, способных так быстро прийти в себя после подобной встряски. Поверив моему несчастному виду, .- вытащил из-под сиденья запрещенный законом длиннющий меч и затопал вверх по дороге, бросив через плечо кучеру: - Оставайся на месте. Кучер проклинал лошадей. Животные начали проявлять беспокойство. Тело понемногу подчинялось моей воле. Осторожно, чтобы не раскачать карету и не насторожить кучера, я приподнялся на колени. Затем через открытую дверцу посмотрел на окружающий лес. Вообще-то я не большой любитель природы, но сейчас все эти колючки, сучья и заросли ядовитого плюща казались просто прекрасными. Чуть продвинувшись вперед, я высунул голову и бросил взгляд вверх по ходу дороги. Один из парней был уже почти у самой вершины. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Его удерживало там лишь бахвальство. Другой, с мечом в руке, тяжело поднимался в гору. Один быстрый нырок, Гаррет. Лучшей возможности тебе не представится. "Ха! - заявило тело. - Ничего у тебя не получится". Но все же понемногу я приходил в себя. Они дали мне для этого достаточно времени. И теперь, толкуя о чем-то там наверху, позволяли оправиться еще больше. Любопытно, что там происходит? Не менее интригующим было и упоминание о сапожнике. Возможно, я соображу, в чем дело, если только останусь жив.
ГЛАВА 38 Если я немедленно не унесу отсюда свою задницу, то потеряю не только значительную часть уважения к себе, но и упомянутую задницу. Мне придется жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я начал двигаться, вспомнив заповедь морского пехотинца - лучше делать что-нибудь, чем не делать ничего. Я свесил ноги и утвердил их на дороге. Это отняло почти все мои силы и, к сожалению, разбудило возницу. А я-то надеялся, что у меня будет по крайней мере минута, чтобы подготовиться к спуску. Парень на козлах взревел диким голосом. Обаяша увидел меня и заорал. Философ завопил. Оба помчались по дороге вниз. Кучер взвыл снова, но на сей раз обеспокоил его не я. Я заставил себя распрямиться и засеменить вперед. Я не смотрел, куда направляюсь, так как был слишком занят: разглядывал чешуйчатую, размером с бочку зеленую голову с заспанными глазами, возникшую из-за пригорка. Чудовище изумленно ухнуло и осклабилось, обнажив тысяч десять гигантских зубов. Оно пробудилось ото сна и теперь вздымалось все выше и выше. Лошади начали краткую дискуссию, как быстрее убраться отсюда, и тут подо мной разверзлась земля. Склон оказался значительно круче, чем я думал. Я полетел вниз. Меня вращало, я скользил, падал, рикошетировал от деревьев и пролетал сквозь кустарник. Каждая ветка или камень оставляли на моем теле автограф. Наконец падение прекратилось, и я замер в кусте прошлогоднего чертополоха в позе рас пластанного орла. Интересно, оправдает ли конечный результат затраченные усилия? Там, наверху, лошади нашли способ развернуться и теперь устремились вниз. Кучер размахивал кнутом, будто энтузиазм животных нуждался в дополнительном подстегивании. Футах в пятидесяти за каретой мчались философ и Обаяша, громогласно требуя, чтобы возница их подождал. Большой и страшный зверь поднялся во весь рост. Он тоже выбрался на дорогу и теперь набирал скорость. Все это выглядело бы забавно, если бы я сам не был участником представления. Я залег в лощине, стараясь слиться с ландшафтом и прикинуться чем-то недостойным внимания и несъедобным. Ни упряжка лошадей, ни тем более человек не способны убежать от зверя, добывающего средства к существованию при помощи лап длиной в пятнадцать футов. С другой стороны, тридцатифутовому чудовищу непросто мчаться по узкой, извилистой дороге, ширина которой на поворотах не превышает восьми футов. Гро мовый ящер почти достал Обаяшу, но тот успел нырнуть за поворот, с одной стороны которого шла вверх вертикальная стена, а с другой находился обрыв глубиной в сорок футов. Чудовище врезалось в скалу, от удара его отбросило в ab.`.-c, и оно свалилось в ущелье. Я слышал, как зверь во время полета поносил мир на своем громово-ящерном языке. Зеленое чудище, надо отдать ему должное, оказалось упорным. Оно отряхнулось, вырвало для самоутверждения несколько деревьев и вновь отправилось на лов. Зверь чувствовал, что, претерпев такие страдания, он просто обязан кого-нибудь отловить. Зеленый слегка прихрамывал. Быть может, вывихнул лодыжку (если у громовых ящеров есть лодыжки). К тому времени, когда охота удалилась от меня на почтительное расстояние и стала неслышной, я едва дышал. Затем осторожно начал двигаться. До меня доходили слухи, что эти твари бегают стаями. Вдруг зверь заметил, как я валился с холма? А что, если он ждет, когда Гаррет сам к нему приползет? Здесь, на холмах, он только и делает, что сидит и поджидает появления из города своих завтраков, обедов и ужинов. Я посмотрел на склон, с которого совершил спуск. - Нет, надо менять работу, - пробормотал я, пускаясь в путь прихрамывая. Tем более люди вовсе не желают, чтобы их сцапали. Предложение Вейдера становилось все более и более привлекательным. Никто не захочет меня бить, не надо будет падать с гор, никто не станет возить меня на расправу. Я смогу пить пива, сколько пожелаю. Открою кран и останусь лежать под ним, пока не стану толстым, как Покойник. Вот это жизнь! Работенка у Вейдера будет казаться заманчивой, пока не пройдет боль. Мириады ушибов и синяков на теле вновь пробудили мой гнев, который несколько поостыл, когда стало ясно, что Тинни поправится. Я снова увидел ее лежащей на улице с торчащей из спины рукояткой ножа, и это напомнило мне, что, как бы я ни ныл, во всей этой безумной заварухе у меня есть свои обя зательства. Весьма личного характера. Среди нас всегда будут Змеюки. Как бы мы ни старались, истребить их всех просто невозможно. Да и не все желают, чтобы они были истреблены. В каждом из нас живет часть Змеюки, поджидая момента, чтобы громко заявить о себе. Взгляните только на типов, разыскивающих Книгу Видений. Ведь ни один из них не был изначально плохим. А теперь я даже начал сомневаться в благородстве намерений Карлы Линдо. Мы не можем избавиться от Змеюк, но мы способны уменьшить наши страдания, расчищая время от времени заросли социальной несправедливости. К этому моменту мои взгляды претерпели радикальные изменения, и я заковылял энергичнее. Приоритеты в моем списке дел, требующих отмщения, тоже су щественно изменились. Отрицательное отношение к авантюре Садлера и Краска испарилось. Я нес свою боль как боевое знамя. Оно развевалось, ведя меня к Чодо, и ничто не могло меня остановить. От Шмелиного Гнезда до моего дома не более шести миль - пара часов неторопливой ходьбы. Я двигался более чем неторопливо и в пару часов не уложился. Многочисленные увечья не позволяли увеличить скорость. Ковыляя домой, я не увидел гнезда, давшего название холму. Даже не заметил ни одного шмеля. Не увидел я и своего друга Обаяшу с его философствующим приятелем. Лишь вдалеке виднелись темные деревянные обломки, похожие на остатки кареты. От поисков выживших я отказался. Я пришел домой в ярости на себя за то, что позволил Покойнику отправить меня к главному карлику. Ведь я с самого начала понимал, насколько это никчемная затея. Дин открыл дверь. Старик сразу заметил, что я не в форме и не настроен вступать в дискуссии. Он молча исчез. Я прошел в кабинет, захлопнул дверь и даже не позволил Дину принести пива. Я поговорил с Элеонорой, и мы заключили пакт. Несмотря на боль и страдания, я продолжу раскопки и добуду книгу. Кроме того, сделаю все, чтобы число злодеев уменьшилось. Элеонора одарила меня столь редкой для нее одобрительной улыбкой. - Знаешь, милая, похоже, что я все-таки не способен перестать быть Гарретом. По пути наверх я задержался - попросить Дина принести мне кувшинчик пива и аптечку первой помощи.
ГЛАВА 39 Хотя до ужина было еще далеко, для меня уже миновал полный событий день. Я решил слегка перекусить и немного вздремнуть. Может, пока я сплю, мое подсознание совершит чудо и авантюра, затеянная против Чодо, покажется благородным делом славных парней. Если ушибы и опухоли позволят передви гаться, я со спокойной совестью смогу принять в ней участие. Так я планировал, но остальной мир не разделял моих взглядов. Дин растолкал меня прежде, чем я окончательно успел уснуть. - Его Милость желает вас видеть. Он обвиняет вас в манкировании своими обязанностями. Да, я не выкроил времени для доклада. Логхир не ощущает боли, не испытывает физической усталости и забывает, что остальные не избавлены от страданий. Плохое настроение и упадок духа Покойник понять способен, так как его существование сведено к психическим процессам. Пришлось отправиться вниз на доклад. Карла Линдо как раз выскользнула из его комнаты. От ее улыбки мой позвоночник, несмотря на отвратное состояние здоровья, мелко завибрировал. Мешок с костями ухмыльнулся про себя. Общение с Карлой Линдо так подействовало на эго логхира, что он был готов штурмовать небольшие города. Не она ли заставила Покойника вызвать меня? Похоже, девица начинает испытывать нетерпение. Он быстренько проанализировал мои мысли, избавив от необходимости говорить. "Ты не сомневаешься, что это были люди Чодо Контагью?" Увы, я не мог дать ответ, на который он так надеялся. - Нисколько. "Я считал, что до этого дело не дойдет". - Так же, как и я. Мне повезло. Удалось ускользнуть. Мерзавец оказался на столько сентиментальным, что решил объяснить, почему меня необходимо прикон чить. В следующий раз такой возможности не представится. Как только Чодо узнает, что затея сорвалась, он тут же даст команду. Не исключено даже, что объявит открытый контракт на убийство. "Пока об этом беспокоиться рано. Во-первых, ему еще надо узнать, что тебя не сожрали вместе с другими. Во-вторых, учитывая, что его благорасположение к тебе хорошо известно, Чодо постарается скрыть изменение отношений, так как это вызовет массу вопросов, способных подорвать доверие к нему. Он - существо гордое и тщеславное. Власть его в значительной степени зиждется на распро страненном убеждении, что он действует в рамках законов криминального мира. Чтобы убедить всех в необходимости твоей смерти, ему придется привести доказательства. Правду он сказать не сможет. Это означало бы его конец". - Это, однако, не помешает его ребятам втихую прирезать меня за дополнительное вознаграждение. "Нет", - признал он. - Что ты можешь предложить? "Теперь для нас на первое место выходит проблема выживания. Поиски Книги Видений отходят на второй план". А некоторые еще удивляются, почему его считают гением. Сам я, конечно, до столь глубокой идеи никогда бы не дошел. - Единственный способ для этого - убить Чодо раньше, чем он прикончит меня. "Естественно". - Я никогда никого преднамеренно не убивал. "Знаю", - проворчал Покойник. - Неужели мое стремление жить так, как мне хочется, стоит жизни другого человека? Я мог бы уехать из города. Навсегда. Потому что, когда я скроюсь, не останется никого, кто мог бы остановить Чодо - если, конечно, Садлер и Краск не преуспеют в своей затее и без моей помощи. "Решить можешь только ты сам". - Мнение твое и Дина тоже много значит. "Я просуществовал много столетий до того, как мы встретились. Каким бы ни оказалось твое решение, я переживу". Не сомневаюсь. - Ты здорово навострился поднимать дух собеседника. Однако меня волновала не только забота о его благосостоянии. Каков бы ни был выбор, мое эго значительно пострадает. Если я убегу, то всю оставшуюся жизнь буду сомневаться в своем мужестве. Убийство Чодо тоже сильно уронит меня в собственных глазах. - При любом исходе я терплю поражение. "В данном случае вопрос о победе или поражении вообще не встает. Так же, как о добре или зле. Твоей смертельно опасной слабостью, Гаррет, является склонность к излишней рефлексии. Ты стремишься усмотреть во всем моральную проблему. Борьба за жизнь не может быть аморальной. Перестань раздумывать. Прекрати переусложнять проблемы. Решай, хочешь ли ты провести остаток жизни в Танфере или где-нибудь еще. Придя к нужному решению, действуй соответственно". Когда логхир хочет, то может ободрать все мясо с костей и добраться до самой сути. При этом он настолько хорош в логике, что эта суть оказывается вовсе не тем, чем представлялась вначале. Дин сунул голову в комнату. - Вас желают видеть, мистер Гаррет. - Кто? - Необыкновеннейшая личность, - ответил он с намеком на улыбку. Я посмотрел на Покойника, но тот мне ничего не подсказал. Выйдя из комнаты, я спросил: - За дверью? - Никак не мог решить, впускать ее или нет. Лично мне кажется, что она вовсе не ваш тип. - Вот как? Вообще-то у меня три излюбленных типа женщин: блондинки, брю нетки и рыжие. - Как правило, вы испытываете влечение к одному физическому типу, мистер Гаррет. Как заметил мистер Дотс, им всем впору белье одного и того же размера. - О? А я-то считал себя человеком широких взглядов - своего рода эклектиком. Я распахнул дверь. - Наконец-то, - произнесла Торнада. От удивления я открыл рот. Дин рас смеялся, а все волнения этого дня отошли на второй план. Торнада объявила: - Я тут подумала и решила. Надо прийти пораньше, затаиться и посмотреть, как эти олухи Садлер и Краск ввяжутся в драку. Нам останется винить только себя, если мы ухитримся подвернуться под шальную стрелу. В ее словах определенно был смысл, но мне не хотелось размышлять на эту тему. - Ты будешь держать меня под открытым небом или, может, все-таки пригласишь в дом выпить пивка?
ГЛАВА 40 Если серьезно, Дин, конечно, прав. Торнада - не мой тип женщины, она вообще ничей тип. Я провел ее в кабинет, попросив Дина принести пиво. Я уселся. Торнада заняла второе кресло и посмотрела на Элеонору так, словно была способна уловить суть картины. Не исключено, что действительно могла. - Ее, Гаррет, рисовал странный тип. - Непризнанный гений по имени Снэйк Брэдон. Полный псих. Почему ты так рано? Я-то надеялся ускользнуть до ее появления. Она, видимо, догадалась об этом. Эта женщина вовсе не глупа. - Хороший у тебя дом, Гаррет. - Парочка удачных дел. Ты чего-нибудь разнюхала, прежде чем явиться? - Парочка дел? Люди говорят, что ты везунок, но твоим другом быть опасно. - Вот как? - У тебя слишком острый язык, разве не так? Поговаривают, что тебя хотят замочить. Советуют не высовываться - может, пыль осядет. Чтобы не уснуть, я рассказал ей о приключениях, которые пережил с тех пор, * * мы расстались. Вместо Дина пиво принесла Карла Линдо. Она взглянула на Торнаду и замерла с таким видом, словно по ошибке забрела в мужской туалет. Торнада же смотрела на Карлу так, будто пыталась сообразить, что за существо перед нею. Карла Линдо проиграла эту схватку взглядов. Она поставила пиво на стол и ретировалась. - У тебя с ней что-то есть? - Нет. Она просто мой клиент. - Нельзя сказать, что ее шибко много. Вопрос спорный. Весьма спорный, особенно если смотреть с того места, где я находился. Мне хотелось узнать, что затевает Торнада. Еще сильнее мне хотелось вздремнуть. Пиво не помогло. - Интересно, что Чодо прихватил тебя сразу после твоего разговора с ренегатами. Ты не думаешь, что он сегодня будет готов к их визиту? - Он не дурак, - пожал плечами я. - Хм. Я думала, как лучше разобраться с его домашними животными. Решила поговорить с охотниками на громовых ящеров, поставить им выпивку и выведать пару трюков. Не нашла ни одного. Кто-то нанял их всех до единого. Какой-то сапожник. Сапожник, значит? Я догадывался кто. Да, да. Именно этот проклятый дурак. - Сапожники используют шкуры громовых ящеров для пошива армейских ботинок. - А ты знаешь, что за тобой следят? - Да. Последние несколько дней я постоянно чувствую слежку. Думал, это ты. - Не я. Карлики. Каждый раз, как иду к тебе, вижу, что они здесь крутятся. И моркары тоже. Кто-то нанял одно из племен моркаров следить за тобой. Не знаю, правда, кто. - Моркары? Все встало на свои места. Неудивительно, что я не видел, кто ведет слежку. Я смотрю в небо не чаще других. Конечно, если бы они вели себя как голуби, доставляя постоянные неприятности прохожим, пришлось бы чаще задирать голову. Это объясняло и то, что я временами вообще переставал ощущать слежку. Моркары крайне неорганизованы и безответственны. Они следили за мной тогда, когда у них было настроение. - Хочешь, я их от тебя отважу? Десять марок. Будут держаться от тебя дальше, чем в десяти милях. - После того как узнаю, кто подослал их ко мне. У меня имелись некоторые соображения. Наиболее подходящим кандидатом был Гнорст, сын Гнорста. Воздушная поддержка наземных сил. Именно так должен поступить карлик, просчитывающий все возможные варианты. Чодо я тоже включил в число вероятных кандидатов. Он был достаточно хитер и мог сообразить, что моркары останутся вне подозрений. Когда я встречался с Садлером, в воздухе находилась моркара. Возможно, Чодо должен стоять первым в списке подозреваемых. - Спасибо за подсказку. - Долг за тобой. Расплатишься, захватив меня с собой этой ночью. Поначалу я не собирался, но теперь - когда удар по Чодо приобрел законный характер - почему бы нет? Любой друг лучше, чем полное отсутствие друзей. Я снова подумал, куда, к черту, подевались Морли и Плоскомордый. Я уже серьезно беспокоился, но развитие событий не позволяло пуститься на поиски. Торнада еще раз внимательно посмотрела на Элеонору. - Ведь у тебя с ней какие-то отношения, правда? Что ответить на это? Если я скажу да, то это вызовет новый поток вопросов, и мне придется объяснять, что я встретил Элеонору через двадцать лет после ее смерти, и смерти не такой, как у Покойника. Как объяснить сердечную привязанность к существу, умершему в то время, когда ты был ребенком? - Да. Но я не знаю, как это объяснить. - Картина сама все объясняет. Значит, она видит все, что вложил в портрет этот безумец Брэдон. Когда же эта женщина перестанет меня изумлять? - Я могу понять, почему тебе не хочется об этом говорить. Ладно. Скажи лучше, что мы будем делать. Ведь должно же быть что-нибудь такое, что пойдет - , на пользу. Давай подумаем. Ты в форме для ночного похода? Она явно нервничала - слишком много болтала. - Нет, не в форме. Но я должен идти. Если мне не солгали, эта ночь единственная, когда у нас есть шанс добиться успеха. Я рассказал ей о предполагаемом празднестве. - Это как раз то, о чем я только что говорила. Пусть он даже знает о нашем приходе, но если не отменит вечеринку, то все равно у нас будет преимущество. Не отменит. Чодо даже богам не позволит вмешиваться в свои планы. Не такой у него нрав. - Не будем гадать. Увидим. Настроение мое с каждой минутой становилось хуже и хуже. - Мы ничего не достигнем, сидя здесь. - Точно. Вернусь через миг. Я прошел к Покойнику и взял камень-амулет, размышляя, сколько времени вмещает миг. Покойник на этот счет ничего не сказал. Поднявшись наверх, я вооружился как мог из своего изрядно обедневшего арсенала. На сей раз я взял обитую мягкой подкладкой шкатулку с флакончиками. Сейчас не время размышлять. Надо выполнять свой долг. Торнада поджидала меня в дверях кабинета. Ее глаза сверкали. Я помрачнел. Она еще раз схлестнулась с Покойником. Что теперь? Спрашивать я не стал. Будучи по природе своей джентльменом, я открыл дверь и пропустил ее вперед. Дама есть дама, даже если она смахивает на Плоскомордого. Переступив через порог, дама сказала: - Постой. - Что? - Подожди здесь, - произнесла она, оглядев улицу. Соскользнув по ступеням, Торнада побежала. На бегу она не выбрасывала в сторону колени и локти, как это делает большинство женщин. Закрыв дверь, я прислонился к стене, борясь со сном и стараясь не думать о разлитой по телу боли. Стук в дверь. Я выглянул в глазок. На меня смотрела Торнада. Она отступила чуть назад, чтобы я смог увидеть ее ухмылку. Я открыл дверь. На ее плече висел карлик. Он был без сознания. - Очень упорный маленький мерзавец. - А?.. - Следил за домом. Подумала, что ты захочешь с ним потолковать, прежде чем мы пойдем на дело. - Тащи его сюда. - Я прошел в комнату Покойника. - Эй, Весельчак! Посмотрика на это и скажи, что мы имеем. "Карлика". - У тебя острый глаз. Может, скажешь еще что-нибудь? "Он следил за домом три часа. Послал его мой друг Гнорст. Я отправлю его назад с серьезным протестом". - Прекрасно, отправляй. Зачем Гнорст это сделал? "Полагаю, на тот случай, если ты найдешь Книгу Видений". - Что еще? "Его послали потому, что ему ничего не известно". Естественно. Гнорст знал Покойника и не хотел, чтобы тот пропустил волосатого коротышку через свои жернова. - Ладно, увидимся позже. "Тебе удалось заключить мир со своей совестью?" - Человек должен делать то, что обязан. "Правильно", - насмешливо фыркнул он. Мое морализирование его всегда веселит. Покойник, не терзаясь сомнениями, изрезал бы Чодо на мелкие куски. - Я все сделаю, как надо. Альтернативы у меня нет. Гора окаменевшего сала исторгла еще один смешок. - Чодо сам поставил вопрос - он или я. "У тебя нет необходимости искать оправдания. Этот день неизбежно должен был наступить. Ты и я знали об этом. Мистер Дотс и мистер Тарп знали. Мистер Краск и мистер Садлер знали тоже. Лишь ты, зная, притворялся, что это не так". Конечно, я тоже, черт побери, все знал. Но я полагал, что это окажется схваткой один на один. Хороший парень против плохого. "Береги себя, Гаррет". - Постараюсь.
ГЛАВА 38 Если я немедленно не унесу отсюда свою задницу, то потеряю не только значительную часть уважения к себе, но и упомянутую задницу. Мне придется жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я начал двигаться, вспомнив заповедь морского пехотинца - лучше делать что-нибудь, чем не делать ничего. Я свесил ноги и утвердил их на дороге. Это отняло почти все мои силы и, к сожалению, разбудило возницу. А я-то надеялся, что у меня будет по крайней мере минута, чтобы подготовиться к спуску. Парень на козлах взревел диким голосом. Обаяша увидел меня и заорал. Философ завопил. Оба помчались по дороге вниз. Кучер взвыл снова, но на сей раз обеспокоил его не я. Я заставил себя распрямиться и засеменить вперед. Я не смотрел, куда направляюсь, так как был слишком занят: разглядывал чешуйчатую, размером с бочку зеленую голову с заспанными глазами, возникшую из-за пригорка. Чудовище изумленно ухнуло и осклабилось, обнажив тысяч десять гигантских зубов. Оно пробудилось ото сна и теперь вздымалось все выше и выше. Лошади начали краткую дискуссию, как быстрее убраться отсюда, и тут подо мной разверзлась земля. Склон оказался значительно круче, чем я думал. Я полетел вниз. Меня вращало, я скользил, падал, рикошетировал от деревьев и пролетал сквозь кустарник. Каждая ветка или камень оставляли на моем теле автограф. Наконец падение прекратилось, и я замер в кусте прошлогоднего чертополоха в позе рас пластанного орла. Интересно, оправдает ли конечный результат затраченные усилия? Там, наверху, лошади нашли способ развернуться и теперь устремились вниз. Кучер размахивал кнутом, будто энтузиазм животных нуждался в дополнительном подстегивании. Футах в пятидесяти за каретой мчались философ и Обаяша, громогласно требуя, чтобы возница их подождал. Большой и страшный зверь поднялся во весь рост. Он тоже выбрался на дорогу и теперь набирал скорость. Все это выглядело бы забавно, если бы я сам не был участником представления. Я залег в лощине, стараясь слиться с ландшафтом и прикинуться чем-то недостойным внимания и несъедобным. Ни упряжка лошадей, ни тем более человек не способны убежать от зверя, добывающего средства к существованию при помощи лап длиной в пятнадцать футов. С другой стороны, тридцатифутовому чудовищу непросто мчаться по узкой, извилистой дороге, ширина которой на поворотах не превышает восьми футов. Гро мовый ящер почти достал Обаяшу, но тот успел нырнуть за поворот, с одной стороны которого шла вверх вертикальная стена, а с другой находился обрыв глубиной в сорок футов. Чудовище врезалось в скалу, от удара его отбросило в ab.`.-c, и оно свалилось в ущелье. Я слышал, как зверь во время полета поносил мир на своем громово-ящерном языке. Зеленое чудище, надо отдать ему должное, оказалось упорным. Оно отряхнулось, вырвало для самоутверждения несколько деревьев и вновь отправилось на лов. Зверь чувствовал, что, претерпев такие страдания, он просто обязан кого-нибудь отловить. Зеленый слегка прихрамывал. Быть может, вывихнул лодыжку (если у громовых ящеров есть лодыжки). К тому времени, когда охота удалилась от меня на почтительное расстояние и стала неслышной, я едва дышал. Затем осторожно начал двигаться. До меня доходили слухи, что эти твари бегают стаями. Вдруг зверь заметил, как я валился с холма? А что, если он ждет, когда Гаррет сам к нему приползет? Здесь, на холмах, он только и делает, что сидит и поджидает появления из города своих завтраков, обедов и ужинов. Я посмотрел на склон, с которого совершил спуск. - Нет, надо менять работу, - пробормотал я, пускаясь в путь прихрамывая. Tем более люди вовсе не желают, чтобы их сцапали. Предложение Вейдера становилось все более и более привлекательным. Никто не захочет меня бить, не надо будет падать с гор, никто не станет возить меня на расправу. Я смогу пить пива, сколько пожелаю. Открою кран и останусь лежать под ним, пока не стану толстым, как Покойник. Вот это жизнь! Работенка у Вейдера будет казаться заманчивой, пока не пройдет боль. Мириады ушибов и синяков на теле вновь пробудили мой гнев, который несколько поостыл, когда стало ясно, что Тинни поправится. Я снова увидел ее лежащей на улице с торчащей из спины рукояткой ножа, и это напомнило мне, что, как бы я ни ныл, во всей этой безумной заварухе у меня есть свои обя зательства. Весьма личного характера. Среди нас всегда будут Змеюки. Как бы мы ни старались, истребить их всех просто невозможно. Да и не все желают, чтобы они были истреблены. В каждом из нас живет часть Змеюки, поджидая момента, чтобы громко заявить о себе. Взгляните только на типов, разыскивающих Книгу Видений. Ведь ни один из них не был изначально плохим. А теперь я даже начал сомневаться в благородстве намерений Карлы Линдо. Мы не можем избавиться от Змеюк, но мы способны уменьшить наши страдания, расчищая время от времени заросли социальной несправедливости. К этому моменту мои взгляды претерпели радикальные изменения, и я заковылял энергичнее. Приоритеты в моем списке дел, требующих отмщения, тоже су щественно изменились. Отрицательное отношение к авантюре Садлера и Краска испарилось. Я нес свою боль как боевое знамя. Оно развевалось, ведя меня к Чодо, и ничто не могло меня остановить. От Шмелиного Гнезда до моего дома не более шести миль - пара часов неторопливой ходьбы. Я двигался более чем неторопливо и в пару часов не уложился. Многочисленные увечья не позволяли увеличить скорость. Ковыляя домой, я не увидел гнезда, давшего название холму. Даже не заметил ни одного шмеля. Не увидел я и своего друга Обаяшу с его философствующим приятелем. Лишь вдалеке виднелись темные деревянные обломки, похожие на остатки кареты. От поисков выживших я отказался. Я пришел домой в ярости на себя за то, что позволил Покойнику отправить меня к главному карлику. Ведь я с самого начала понимал, насколько это никчемная затея. Дин открыл дверь. Старик сразу заметил, что я не в форме и не настроен вступать в дискуссии. Он молча исчез. Я прошел в кабинет, захлопнул дверь и даже не позволил Дину принести пива. Я поговорил с Элеонорой, и мы заключили пакт. Несмотря на боль и страдания, я продолжу раскопки и добуду книгу. Кроме того, сделаю все, чтобы число злодеев уменьшилось. Элеонора одарила меня столь редкой для нее одобрительной улыбкой. - Знаешь, милая, похоже, что я все-таки не способен перестать быть Гарретом. По пути наверх я задержался - попросить Дина принести мне кувшинчик пива и аптечку первой помощи.
ГЛАВА 39 Хотя до ужина было еще далеко, для меня уже миновал полный событий день. Я решил слегка перекусить и немного вздремнуть. Может, пока я сплю, мое подсознание совершит чудо и авантюра, затеянная против Чодо, покажется благородным делом славных парней. Если ушибы и опухоли позволят передви гаться, я со спокойной совестью смогу принять в ней участие. Так я планировал, но остальной мир не разделял моих взглядов. Дин растолкал меня прежде, чем я окончательно успел уснуть. - Его Милость желает вас видеть. Он обвиняет вас в манкировании своими обязанностями. Да, я не выкроил времени для доклада. Логхир не ощущает боли, не испытывает физической усталости и забывает, что остальные не избавлены от страданий. Плохое настроение и упадок духа Покойник понять способен, так как его существование сведено к психическим процессам. Пришлось отправиться вниз на доклад. Карла Линдо как раз выскользнула из его комнаты. От ее улыбки мой позвоночник, несмотря на отвратное состояние здоровья, мелко завибрировал. Мешок с костями ухмыльнулся про себя. Общение с Карлой Линдо так подействовало на эго логхира, что он был готов штурмовать небольшие города. Не она ли заставила Покойника вызвать меня? Похоже, девица начинает испытывать нетерпение. Он быстренько проанализировал мои мысли, избавив от необходимости говорить. "Ты не сомневаешься, что это были люди Чодо Контагью?" Увы, я не мог дать ответ, на который он так надеялся. - Нисколько. "Я считал, что до этого дело не дойдет". - Так же, как и я. Мне повезло. Удалось ускользнуть. Мерзавец оказался на столько сентиментальным, что решил объяснить, почему меня необходимо прикон чить. В следующий раз такой возможности не представится. Как только Чодо узнает, что затея сорвалась, он тут же даст команду. Не исключено даже, что объявит открытый контракт на убийство. "Пока об этом беспокоиться рано. Во-первых, ему еще надо узнать, что тебя не сожрали вместе с другими. Во-вторых, учитывая, что его благорасположение к тебе хорошо известно, Чодо постарается скрыть изменение отношений, так как это вызовет массу вопросов, способных подорвать доверие к нему. Он - существо гордое и тщеславное. Власть его в значительной степени зиждется на распро страненном убеждении, что он действует в рамках законов криминального мира. Чтобы убедить всех в необходимости твоей смерти, ему придется привести доказательства. Правду он сказать не сможет. Это означало бы его конец". - Это, однако, не помешает его ребятам втихую прирезать меня за дополнительное вознаграждение. "Нет", - признал он. - Что ты можешь предложить? "Теперь для нас на первое место выходит проблема выживания. Поиски Книги Видений отходят на второй план". А некоторые еще удивляются, почему его считают гением. Сам я, конечно, до столь глубокой идеи никогда бы не дошел. - Единственный способ для этого - убить Чодо раньше, чем он прикончит меня. "Естественно". - Я никогда никого преднамеренно не убивал. "Знаю", - проворчал Покойник. - Неужели мое стремление жить так, как мне хочется, стоит жизни другого человека? Я мог бы уехать из города. Навсегда. Потому что, когда я скроюсь, не останется никого, кто мог бы остановить Чодо - если, конечно, Садлер и Краск не преуспеют в своей затее и без моей помощи. "Решить можешь только ты сам". - Мнение твое и Дина тоже много значит. "Я просуществовал много столетий до того, как мы встретились. Каким бы ни оказалось твое решение, я переживу". Не сомневаюсь. - Ты здорово навострился поднимать дух собеседника. Однако меня волновала не только забота о его благосостоянии. Каков бы ни был выбор, мое эго значительно пострадает. Если я убегу, то всю оставшуюся жизнь буду сомневаться в своем мужестве. Убийство Чодо тоже сильно уронит меня в собственных глазах. - При любом исходе я терплю поражение. "В данном случае вопрос о победе или поражении вообще не встает. Так же, как о добре или зле. Твоей смертельно опасной слабостью, Гаррет, является склонность к излишней рефлексии. Ты стремишься усмотреть во всем моральную проблему. Борьба за жизнь не может быть аморальной. Перестань раздумывать. Прекрати переусложнять проблемы. Решай, хочешь ли ты провести остаток жизни в Танфере или где-нибудь еще. Придя к нужному решению, действуй соответственно". Когда логхир хочет, то может ободрать все мясо с костей и добраться до самой сути. При этом он настолько хорош в логике, что эта суть оказывается вовсе не тем, чем представлялась вначале. Дин сунул голову в комнату. - Вас желают видеть, мистер Гаррет. - Кто? - Необыкновеннейшая личность, - ответил он с намеком на улыбку. Я посмотрел на Покойника, но тот мне ничего не подсказал. Выйдя из комнаты, я спросил: - За дверью? - Никак не мог решить, впускать ее или нет. Лично мне кажется, что она вовсе не ваш тип. - Вот как? Вообще-то у меня три излюбленных типа женщин: блондинки, брю нетки и рыжие. - Как правило, вы испытываете влечение к одному физическому типу, мистер Гаррет. Как заметил мистер Дотс, им всем впору белье одного и того же размера. - О? А я-то считал себя человеком широких взглядов - своего рода эклектиком. Я распахнул дверь. - Наконец-то, - произнесла Торнада. От удивления я открыл рот. Дин рас смеялся, а все волнения этого дня отошли на второй план. Торнада объявила: - Я тут подумала и решила. Надо прийти пораньше, затаиться и посмотреть, как эти олухи Садлер и Краск ввяжутся в драку. Нам останется винить только себя, если мы ухитримся подвернуться под шальную стрелу. В ее словах определенно был смысл, но мне не хотелось размышлять на эту тему. - Ты будешь держать меня под открытым небом или, может, все-таки пригласишь в дом выпить пивка?
ГЛАВА 40 Если серьезно, Дин, конечно, прав. Торнада - не мой тип женщины, она вообще ничей тип. Я провел ее в кабинет, попросив Дина принести пиво. Я уселся. Торнада заняла второе кресло и посмотрела на Элеонору так, словно была способна уловить суть картины. Не исключено, что действительно могла. - Ее, Гаррет, рисовал странный тип. - Непризнанный гений по имени Снэйк Брэдон. Полный псих. Почему ты так рано? Я-то надеялся ускользнуть до ее появления. Она, видимо, догадалась об этом. Эта женщина вовсе не глупа. - Хороший у тебя дом, Гаррет. - Парочка удачных дел. Ты чего-нибудь разнюхала, прежде чем явиться? - Парочка дел? Люди говорят, что ты везунок, но твоим другом быть опасно. - Вот как? - У тебя слишком острый язык, разве не так? Поговаривают, что тебя хотят замочить. Советуют не высовываться - может, пыль осядет. Чтобы не уснуть, я рассказал ей о приключениях, которые пережил с тех пор, * * мы расстались. Вместо Дина пиво принесла Карла Линдо. Она взглянула на Торнаду и замерла с таким видом, словно по ошибке забрела в мужской туалет. Торнада же смотрела на Карлу так, будто пыталась сообразить, что за существо перед нею. Карла Линдо проиграла эту схватку взглядов. Она поставила пиво на стол и ретировалась. - У тебя с ней что-то есть? - Нет. Она просто мой клиент. - Нельзя сказать, что ее шибко много. Вопрос спорный. Весьма спорный, особенно если смотреть с того места, где я находился. Мне хотелось узнать, что затевает Торнада. Еще сильнее мне хотелось вздремнуть. Пиво не помогло. - Интересно, что Чодо прихватил тебя сразу после твоего разговора с ренегатами. Ты не думаешь, что он сегодня будет готов к их визиту? - Он не дурак, - пожал плечами я. - Хм. Я думала, как лучше разобраться с его домашними животными. Решила поговорить с охотниками на громовых ящеров, поставить им выпивку и выведать пару трюков. Не нашла ни одного. Кто-то нанял их всех до единого. Какой-то сапожник. Сапожник, значит? Я догадывался кто. Да, да. Именно этот проклятый дурак. - Сапожники используют шкуры громовых ящеров для пошива армейских ботинок. - А ты знаешь, что за тобой следят? - Да. Последние несколько дней я постоянно чувствую слежку. Думал, это ты. - Не я. Карлики. Каждый раз, как иду к тебе, вижу, что они здесь крутятся. И моркары тоже. Кто-то нанял одно из племен моркаров следить за тобой. Не знаю, правда, кто. - Моркары? Все встало на свои места. Неудивительно, что я не видел, кто ведет слежку. Я смотрю в небо не чаще других. Конечно, если бы они вели себя как голуби, доставляя постоянные неприятности прохожим, пришлось бы чаще задирать голову. Это объясняло и то, что я временами вообще переставал ощущать слежку. Моркары крайне неорганизованы и безответственны. Они следили за мной тогда, когда у них было настроение. - Хочешь, я их от тебя отважу? Десять марок. Будут держаться от тебя дальше, чем в десяти милях. - После того как узнаю, кто подослал их ко мне. У меня имелись некоторые соображения. Наиболее подходящим кандидатом был Гнорст, сын Гнорста. Воздушная поддержка наземных сил. Именно так должен поступить карлик, просчитывающий все возможные варианты. Чодо я тоже включил в число вероятных кандидатов. Он был достаточно хитер и мог сообразить, что моркары останутся вне подозрений. Когда я встречался с Садлером, в воздухе находилась моркара. Возможно, Чодо должен стоять первым в списке подозреваемых. - Спасибо за подсказку. - Долг за тобой. Расплатишься, захватив меня с собой этой ночью. Поначалу я не собирался, но теперь - когда удар по Чодо приобрел законный характер - почему бы нет? Любой друг лучше, чем полное отсутствие друзей. Я снова подумал, куда, к черту, подевались Морли и Плоскомордый. Я уже серьезно беспокоился, но развитие событий не позволяло пуститься на поиски. Торнада еще раз внимательно посмотрела на Элеонору. - Ведь у тебя с ней какие-то отношения, правда? Что ответить на это? Если я скажу да, то это вызовет новый поток вопросов, и мне придется объяснять, что я встретил Элеонору через двадцать лет после ее смерти, и смерти не такой, как у Покойника. Как объяснить сердечную привязанность к существу, умершему в то время, когда ты был ребенком? - Да. Но я не знаю, как это объяснить. - Картина сама все объясняет. Значит, она видит все, что вложил в портрет этот безумец Брэдон. Когда же эта женщина перестанет меня изумлять? - Я могу понять, почему тебе не хочется об этом говорить. Ладно. Скажи лучше, что мы будем делать. Ведь должно же быть что-нибудь такое, что пойдет - , на пользу. Давай подумаем. Ты в форме для ночного похода? Она явно нервничала - слишком много болтала. - Нет, не в форме. Но я должен идти. Если мне не солгали, эта ночь единственная, когда у нас есть шанс добиться успеха. Я рассказал ей о предполагаемом празднестве. - Это как раз то, о чем я только что говорила. Пусть он даже знает о нашем приходе, но если не отменит вечеринку, то все равно у нас будет преимущество. Не отменит. Чодо даже богам не позволит вмешиваться в свои планы. Не такой у него нрав. - Не будем гадать. Увидим. Настроение мое с каждой минутой становилось хуже и хуже. - Мы ничего не достигнем, сидя здесь. - Точно. Вернусь через миг. Я прошел к Покойнику и взял камень-амулет, размышляя, сколько времени вмещает миг. Покойник на этот счет ничего не сказал. Поднявшись наверх, я вооружился как мог из своего изрядно обедневшего арсенала. На сей раз я взял обитую мягкой подкладкой шкатулку с флакончиками. Сейчас не время размышлять. Надо выполнять свой долг. Торнада поджидала меня в дверях кабинета. Ее глаза сверкали. Я помрачнел. Она еще раз схлестнулась с Покойником. Что теперь? Спрашивать я не стал. Будучи по природе своей джентльменом, я открыл дверь и пропустил ее вперед. Дама есть дама, даже если она смахивает на Плоскомордого. Переступив через порог, дама сказала: - Постой. - Что? - Подожди здесь, - произнесла она, оглядев улицу. Соскользнув по ступеням, Торнада побежала. На бегу она не выбрасывала в сторону колени и локти, как это делает большинство женщин. Закрыв дверь, я прислонился к стене, борясь со сном и стараясь не думать о разлитой по телу боли. Стук в дверь. Я выглянул в глазок. На меня смотрела Торнада. Она отступила чуть назад, чтобы я смог увидеть ее ухмылку. Я открыл дверь. На ее плече висел карлик. Он был без сознания. - Очень упорный маленький мерзавец. - А?.. - Следил за домом. Подумала, что ты захочешь с ним потолковать, прежде чем мы пойдем на дело. - Тащи его сюда. - Я прошел в комнату Покойника. - Эй, Весельчак! Посмотрика на это и скажи, что мы имеем. "Карлика". - У тебя острый глаз. Может, скажешь еще что-нибудь? "Он следил за домом три часа. Послал его мой друг Гнорст. Я отправлю его назад с серьезным протестом". - Прекрасно, отправляй. Зачем Гнорст это сделал? "Полагаю, на тот случай, если ты найдешь Книгу Видений". - Что еще? "Его послали потому, что ему ничего не известно". Естественно. Гнорст знал Покойника и не хотел, чтобы тот пропустил волосатого коротышку через свои жернова. - Ладно, увидимся позже. "Тебе удалось заключить мир со своей совестью?" - Человек должен делать то, что обязан. "Правильно", - насмешливо фыркнул он. Мое морализирование его всегда веселит. Покойник, не терзаясь сомнениями, изрезал бы Чодо на мелкие куски. - Я все сделаю, как надо. Альтернативы у меня нет. Гора окаменевшего сала исторгла еще один смешок. - Чодо сам поставил вопрос - он или я. "У тебя нет необходимости искать оправдания. Этот день неизбежно должен был наступить. Ты и я знали об этом. Мистер Дотс и мистер Тарп знали. Мистер Краск и мистер Садлер знали тоже. Лишь ты, зная, притворялся, что это не так". Конечно, я тоже, черт побери, все знал. Но я полагал, что это окажется схваткой один на один. Хороший парень против плохого. "Береги себя, Гаррет". - Постараюсь.