Куклин Евгений. Холодные медные слезы

перерезал шнурок. Внутри обнаружились пучок бесцветных волос и четыре
монеты. Монеты были приклеены к одной из карт. Золотая, медная и две
серебряные. Все одинакового размера - около полудюйма в диаметре - и
одинакового вида, только металлы разные. Три монеты сияюще- новенькие. Одна
из серебряных истерта настолько, что я едва разобрал, какой на ней рисунок.
Все четыре монеты - храмовой чеканки. Об этом говорило все - буквы старого
стиля, дата в непонятном летосчислении, явно религиозная символика,
отсутствие королевского профиля на лицевой стороне. Монеты королевской
чеканки отличаются наличием королевского профиля на аверсе. Монеты
коммерческой чеканки расхваливают товары или услуги чеканщика.
Карентийский закон позволяет штамповать монеты кому угодно. Все прочие
королевства объявили чеканку денег государственной монополией потому, что
разница между стоимостью
металла для монеты и ее денежным достоинством обогащает казну
государства. Но и Карентийская Корона свой куш не упустит. Она требует,
чтобы частные чеканщики покупали монетные диски или болванки у Королевского
Монетного двора, причем за сплав, из которого изготовляют болванки,
покупатели расплачиваются чистым металлом того же веса, Прибавьте сюда
выгоду, которую получает казна, экономя на изготовлении матриц и жалованье
рабочих-штамповщиков.
Большую часть времени система работает как по маслу, а когда случаются
сбои, виновных поджаривают живьем, будь они хоть Князьями Церкви или
чиновниками Монетного двора (последние все как один - кузены короля). Основа
карентийского процветания - надежность карентийской денежной системы.
Карента коррумпирована насквозь, но никому не дозволено покушаться на орудие
коррупции.
Золотой монете я уделил самое пристальное внимание. До сих пор я
никогда не видел золотого частной чеканки. Этот металл слишком дорог, чтобы
использовать его просто для утоления тщеславия изготовителя.
Я взял верхнюю карту и прочел лаконичную записку: "Повидай этого
человека". Далее следовало изображение рыбы, медведя и название
улицы. Все вместе составляло адрес. Поскольку читать умеют немногие, в
городе используют таблички с общепонятными символами.
Краск хотел, чтобы я кого-то повидал. Эта посылочка, по его мнению,
должна снабдить меня необходимым путеводителем.
Если Краск говорит намеками, значит, в деле замешан Чодо Контагью.
Краск не посмеет вздохнуть без разрешения Чодо. Я решил сходить на разведку.
Не стоит обижать Чодо.
Решено. Мне необходима длительная прогулка. Все равно до прихода Джилл
заняться мне нечем.
Судя по адресу, это где-то на севере. Стало быть, Северная Сторона?
Я пошел наверх и перерыл ящик с инструментами, отобрав медный кастет,
пару ножей и свою любимую головодробилку - восемнадцать дюймов, свинцовый
набалдашник. Я рассовал все это по карманам, убедился, что нигде ничего не
выпирает, потом спустился на кухню и сообщил Дину, что ухожу на несколько
часов.

12

Большинство из нас находится в гораздо худшей физической форме, чем
думает, а тем более признается. Я привык считать, что ко мне данное
соображение не относится. Но к тому времени, как я преодолел шесть миль до
Северной Стороны, я ощутил это в полной мере на своих икрах и бедрах.
Неужели это тело несло на себе полную боевую выкладку во время многодневных
марш-бросков в бытность мою моряком?
Нет. Оно стало старше, и на его долю досталось столько потасовок, что с
лихвой хватило бы на целый взвод.
Район, куда я держал путь, населяли эльфы и полуэльфы, что означало
маниакальную чистоту и порядок во всей округе. Это район, где хозяйки
выскабливают каменные плиты с кис
лотой и подкрашивают кирпичную кладку каждую неделю. Когда идет дождь,
сточные канавы наполняются красной краской. Здесь мужчины ухаживают за
деревьями, словно за своими божками, и подстригают крошечные лужайки
ножницами, травинка к травинке. Остается только гадать, так ли упорядоченна
и стерильна их личная жизнь.
Как такое общество, с его незыблемыми моральными устоями, могло
породить Снежка и Вампиров?
Я свернул на Черную Поперечную улицу, узкую улочку в тени Водоносного
холма. Я искал рыбу, медведя и заблудших Вампиров.
Здесь было тихо. Чересчур тихо. Где же эльфийские женщины, которым
полагалось подметать улицы, мыть окна или другим способом бороться с хаосом,
пожирающим остальную часть города? Эта тишина дурно пахла, словно здесь
произошло нечто жуткое и улицу парализовало ужасом. Мое появление не могло
быть тому причиной. Даже в этом районе есть парни, которые не стали бы
смотреть равнодушно, как я направляюсь в западню.
Такой вот я оптимист.
Я нашел дом, прекрасное четырехэтажное серое здание. Входная дверь была
открыта. Я поднялся на крыльцо. Внутри стояла мертвая тишина, еще более
жуткая, чем на улице.
Вот он, источник распространения ужаса.
И что же мне делать? Наверное, то, зачем пришел. Вынюхивать.
Я вошел, предвкушая восхождение на самую верхотуру. Но ошибся. Дверь
первой же квартиры была приоткрыта. Я постучал. Никто не ответил, но внутри
раздался грохот. Я толкнул дверь:
- Эй! Кто-нибудь дома?
Из соседней комнаты мне ответили неистовым топотом. Я двинулся вперед с
крайней осторожностью. Кто-то побывал здесь до меня. Комнату словно саранча
обглодала.
И тут я учуял запах, еще слабый, но безошибочно узнаваемый. Я знал, что
увижу в следующей комнате.
Все оказалось еще хуже, чем я себе представлял.
Здесь были все пятеро. Чья-то умелая рука привязала их к деревянным
стульям. Один опрокинулся на пол. Это он топал, пытаясь привлечь внимание.
Остальные уже не привлекут никого, кроме мух.
Кто-то набросил каждому на шею проволочную петлю, привязанную к палке,
а потом стал закручивать палку. Убийца не спешил.
Я узнал всех - Снежка, Дока и двух остальных чако, собиравшихся меня
порешить. В живых оставили паренька, который стоял на стреме. Краск и Садлер
знают свое дело.
Маленький подарочек Гаррету от Чодо Контагью, очередная выплата
процентов с его долга.
Что бы вы испытывали, стоя в окружении людей, задушенных мимоходом,
небрежно, как давят тараканов - без гнева, без злобы, без жалости? Лично
меня пугает смерть бесстрастная и безразличная, словно падающий на голову
кирпич.
Хлоп! Игра окончена.
Проволочная петля - автограф Садлера.
Я представил себе, как Слейд передает Садлеру записку, написанную
Морли, вообразил беседу Садлера и Чодо. Наверное, Чодо настолько возбудился,
что даже поправил одеяло, прикрывающее его колени. Я услышал голос Чодо: "Ну
так позаботься о них". Вероятно, таким же тоном он сказал бы: "Выброси эту
рыбу, она припахивает". И Садлер позаботился. А Краск принес мне несколько
монет и локон покойного.
Обычная смерть в большом городе.
Будет ли кто-нибудь оплакивать Дока, Снежка и двух остальных?
Я ничего не добьюсь, если буду стоять здесь столбом и горевать о
придурках, которые сами напросились на такой конец. Краск не потопал бы ко
мне через весь город, если бы не считал, что я найду здесь что-нибудь
интересное.
Наверное, надо разговорить парня, оставленного в живых.
Я поднял его вместе со стулом и усадил лицом к стене. До сих пор он не
мог меня видеть. Я обошел кругом, привалился к стене и посмотрел ему в
глаза.
Он меня вспомнил.
- У тебя сегодня удачный день, не правда ли? По крайней мере был до сих
пор. - Он пережил визит Краска, Садлера и тех прилипал, которые забрали все,
что плохо приколочено. Я прочел в глазах бедолаги понимание того, что
везение его кончилось. После чего я его покинул.
Я рыскал по дому, пока не нашел кувшин с водой на втором этаже. Сюда
саранча не добралась. Вероятно, боялись, что не унесут добычу. Прежде чем
вернуться к своему приятелю, я проверил улицу. Там по-прежнему было тихо.
Я показал чако кувшин:
- Вода. Подумал, что у тебя, должно быть, пересохло в горле.
Он израсходовал немного влаги на слезы. Я вытащил кляп, дал ему глоток,
потом выпрямился и подпер стенку:
- Думаю, тебе есть о чем мне рассказать. Если изложишь все начистоту,
я, может быть, тебя отпущу. Они позаботились, чтобы ты все слышал во время
интервью? - Недурной эвфемизм, Гаррет.
Парень кивнул. Вряд ли удастся застращать его сильнее, чем сейчас.
- Давай сначала.
Его представления о начале несколько отличались от моих. Он стал
рассказывать о предприимчивости Снежка, который завладел этим домом,
выставив свою мать на улицу. Мать, моя соплеменница, унаследовала дом от его
отца, семья которого владела им с тех пор, как первые эльфы прибыли в
Танфер. Весь район на протяжении многих поколений населяли эльфы, чем
объяснялся его приличный вид.
- Меня больше занимает история о том, как Вампиры заинтересовались моей
скромной особой.
- Можно я еще попью?
- Как только заслужишь. Он вздохнул:
- Вчера утром пришел какой-то священник. Сказал, что его зовут брат
Джерсе. Он предложил Снежку одну работу. Он не сказал, кто его прислал, но
показал столько денег, что у Снежка глаза на лоб полезли. Снежок пообещал,
что Вампиры сделают все, что угодно клиенту. Док пытался его отговорить.
Раньше Снежок никогда не шел против Дока. И вот посмотрите, чем это
кончилось.
- Уже посмотрел. - Меня интересовало, что предпринял Снежок для того,
чтобы все кончилось именно так.
Клиент пожелал, чтобы Вампиры сели на хвост мне и священнику по имени
Магистр Перидонт. Если Перидонт придет повидать меня, Вампирам полагалось
позаботиться о моем исчезновении. Навсегда. За что им перепадал жирный
кусок.
Деньги Снежка не так уж и интересовали. Снежок принял предложение,
потому что оно льстило его самолюбию. Положение уличного владыки Снежка
больше не устраивало. Он хотел большего.
- Док все твердил ему, что это требует времени, что вы не могли сделать
себе имя, не попав в поле зрения Организации. Но Снежок не отступился даже
после того, как прошел слух, будто Большой Босс велел держаться подальше от
парня по имени Гаррет. Снежок без тормозов, он вообще ничего не боялся.
Дьявол, да и никто из нас по-настоящему не испугался.
Они были слишком молоды. Чтобы знать, когда и чего бояться, нужно
немного пожить.
Я дал ему попить.
- Лучше? Отлично. Расскажи мне о священнике. О брате Джерсе. Какой он
веры?
- Не знаю. Он не сказал. Вы же знаете этих священников. Все носят
одинаковые коричневые балахоны.
Тут он прав. Нужно подойти к священнику вплотную, да еще знать, куда
смотреть, чтобы отличить ортодокса от церковника, или от затворника, или от
служителя одного из нескольких дюжин так называемых еретических
раскольничьих культов. Не говоря уж о том, что брат Джерсе мог напялить на
себя что угодно.
Я спросил себя, мог ли священник оказаться настолько тупым - или
настолько самоуверенным, - что назвал этим придуркам настоящее имя и
расплатился монетами своего храма. Может быть, виной тому мое нелестное
мнение о братии долгорясых, но я решил, что это возможно. Разве часто работу
запарывают так основательно, как это случилось с Вампирами? Мне полагалось
отправиться к праотцам, так чего же мудрить?
Я задавал много других вопросов, но не добился ничего путного, пока не
вынул монеты, которые прислал Краск.
- Он платил такими деньгами?
- Эти монеты я видел. Из храма. Даже золотая. Но Снег их особо не
показывал. Чтоб мне лопнуть, если он не наврал, сколько ему заплатили.
Наврал, конечно. Я добрался до главного вопроса:
- Почему брат Джерсе хотел от меня избавиться?
- Не знаю.
- Никто не спросил?
- Никому не было дела. Какая разница? Разумеется, никакой, если
перерезать кому-то глотку - обычный бизнес.
- Тогда, наверное, это все, малыш. - Я достал нож.
- Нет! Пожалуйста! Не надо! Я вам все выложил, честно.
Он решил, что я собираюсь его убить. Морли сказал бы, что это
правильная мысль. Морли сказал бы, что парень не уймется, пока не
разделается со мной, если я его пожалею. И проклятый Морли чаще всего
оказывается прав. Но я привык поступать исходя из собственных представлений
о правоте.
Я шагнул к парню. Он закричал. Клянусь, если бы он позвал маму... Я
перерезал веревку, освободив ему правую руку, и отправился восвояси. Теперь
это его дело - освободиться или остаться там и умереть.
На улице меня встретил дивный вечер.
Я залюбовался пейзажем. Покидая Черную Поперечную улицу, я увидел
эльфийских женщин, подметающих и моющих ступени своих крылечек, тротуары и
улицы перед домами. Их мужчины маникюрили газоны. Неизменный вечерний
ритуал.
Но и у эльфов есть свои отрицательные качества. Они мало занимаются
собственными отпрысками-полукровками. Бедные ребятишки.

13

Небо совсем потемнело, когда я добрался до дому. Я увидел несколько
падающих звезд. По свидетельствам одних предсказателей - это добрый знак, по
мнению других - наоборот. Одна из этих расфуфыренных вертихвосток - самая
яркая - распалась на несколько полосок.
Дин впустил меня в дом.
- Чертовски хорошо пахнет, - заметил я.
- То ли еще будет, - пообещал он, улыбаясь. - Я принесу вам пиво. Вы
узнали что-нибудь полезное?
Что это с ним? Он сам на себя не похож. Дин взглянул на меня как
побитый щенок. Думаю, он репетирует перед зеркалом.
- Что произошло, пока меня не было?
- Ничего. Разве что Майя заходила. По правде говоря, она только что
ушла. Когда вы постучали.
Я хмыкнул. Девчонка явно обработала старика.
- Ты бы лучше пересчитал серебро.
- Мистер Гаррет!
- Ладно. Мисс Крайт не показывалась? - По пути домой я решил, что она
не объявится. Зачем ей это? Я нисколько не сомневался, что Джилл не способна
вздохнуть, не прикинув предварительно, какую выгоду ей это сулит.
- Нет еще. Но она говорила, что припозднится.
Интересно, что значит "припоздниться" в ее понимании?
- Пойду освежусь. - Ванна помогла смыть грязь с тела, но не смогла
ничего поделать со скверной, запятнавшей душу.
Когда я спустился, Джилл уже была на месте. Она опять очаровывала
старика. Он позволил ей накрыть на стол. Небывалый случай.
Они сплетничали, словно старые друзья.
- Надеюсь, вы не мне перемываете косточки? - спросил я. Джилл
обернулась:
- Привет, Гаррет. Можешь не беспокоиться. Ты не настолько удачлив. -
Она улыбнулась. На меня повеяло теплом. Немного. Не больше, чем от лесного
пожара.
- Удачный день?
- Великолепный. Бизнес процветает. И я поговорила со своим другом. Он
извинился за неприятности, которые мне причинил. Обещал обо всем
позаботиться. Мне больше не о чем беспокоиться.
- Чудесно. - Я окинул ее быстрым оценивающим взглядом, стараясь, чтобы
мой интерес не бросался чересчур в глаза. Ее страх исчез. - Рад за вас. Но
бедному Тарпу вы разобьете сердце.
Дин бросил на меня хмурый разочарованный взгляд. Неужели я хотя бы. на
пять минут не могу выбросить это из головы?
Смеется он, что ли? Я пока не покойник. Но я внял его предостережению.
Все равно получу от ворот поворот, так зачем напрасные хлопоты?
Джилл ладила со стариком лучше, чем со мной. С ним она весело щебетала,
со мной же испытывала неловкость, возникающую, когда никто не может
придумать, о чем говорить.
Гаррет проглотил язык в присутствии роскошной блондинки? Чудеса! Удар
по моему самоуважению. Но утка Дина была так хороша, что восполнила
недостаток блестящего остроумия.
Главная моя трудность заключалась в том, что Джилл Крайт не собиралась
ничего рассказывать о Джилл Крайт. Ни о ее настоящем, ни о ее прошлом. Она
уворачивалась, меняла тему или просто ускользала от ответа с такой
ловкостью, что я не сообразил, в чем дело, пока она не проделала этот трюк
несколько раз.
Ее маневры оставляли мне единственный плацдарм, где я мог чувствовать
себя уверенно. Гаррет - вот область, в которой я слыл экспертом, тема, на
которую мог говорить сколь угодно пространно. Но лишь небольшой кусочек
Гаррета представляет интерес для окружающих.
Кульминацией обеда было вино, которое она принесла. Импортное. Почти
хорошее.
На мой взгляд, вино - это просто испорченный фруктовый сок. Все вина
имеют одинаковый вкус, за редким исключением. Это было редчайшим. Оно
оказалось не хуже Танферского Золотого. Я выпил большую часть бокала, не
порываясь тайком прополоскать рот глоточком пива.
Я сидел и думал, что после десерта нам следует положить конец нашим
мучениям.
Джилл оказалась в большей степени леди, чем я предполагал. Она умело
провела наш корабль через опасные рифы. Мы помогли
Дину убрать со стола, и я пошел проводить ее домой.
Мы прошли меньше квартала, когда я заметил, что кое-кого недостает.
Поскольку его невозможно не заметить, если он крутится в одном с вами
районе, я спросил:
- Что случилось с Плоскомордым? - Уйти и затеряться не в его правилах.
- Я его отпустила. Больше мне не понадобятся его услуги. Мой друг все
уладит.
- Понятно. - Особенно ее согласие, когда я стал набиваться ей в
провожатые.
После этого я почти не разговаривал. Я высматривал падающие звезды, но
боги закончили представление. Перед ее домом мы пожелали друг другу доброй
ночи. Джилл не пригласила меня на чашку чая, а я не предпринял попытки
получить приглашение. Она по-сестрински чмокнула меня в щеку.
- Спасибо, Гаррет. - И прошествовала в дом. Она ни разу не оглянулась.
Я принялся рассматривать только что взошедшую луну.
- Иногда ты вообще ни на что не годишься, - злобно пробормотал я,
прекрасно понимая, что злоба направлена не по адресу.
Я развернулся в обратную сторону и едва не налетел на Майю.

14

Она возникла ниоткуда. Я не слышал ни звука. Она засмеялась:
- Чем ты занимался с этой женщиной, Гаррет? - Ее интонации и сам вопрос
напомнили мне Тинни. С чего бы?
- Мы обедали. Ты что-то имеешь против?
- Меня ты никогда не водил обедать. Я ухмыльнулся:
- И ее не водил. Она приходила к нам. Ты хочешь, чтобы я тебя
пригласил? Предпочитаешь что-нибудь пороскошнее? "Железный Лжец" подойдет?
Но тебе придется принять ванну, сделать прическу и надеть что-нибудь менее
официальное. - Я хихикнул, представив себе, что будет, если Майя объявится в
"Лжеце". Они разбегутся, как тараканы на свету.
- Ты издеваешься?
- Нет. Может быть, это немного кружной путь, но я предлагаю тебе
повзрослеть. - Я надеялся, что она не относится к тем чако, которым
ненавистна сама мысль о вступлении в наше конформистское братство.
Майя села на ступеньку. Лунный свет падал на ее лицо. Под слоем грязи
скрывалась очаровательная мордашка. Если бы девчонка захотела, она могла бы
даже разбивать сердца. Но сначала ей придется примириться со своим прошлым и
набраться решимости бороться за будущее. Тут нужен характер, но она уже
доказала, что характер у нее есть. Если бы она продолжала плыть по течению,
то к пятнадцати годам стала бы еще одной шлюхой, выгоревшей дотла и
выброшенной на свалку, где любой, кому не лень, мог бы ее использовать.
Я сел рядом. Мне показалось, что Майя не прочь поговорить. Я ждал.
Того, что я уже сказал, вполне достаточно, чтобы она взъерепенилась.
- За твоим домом больше никто не следит, Гаррет. Ни Вампиры, ни прочие.
- Наверное, смотали удочки, когда услышали про Снежка и Дока.
- Хм?..
- Большой Босс уложил их баиньки. Майя долго молчала, переваривая это
известие.
- Почему?
- Чодо не любит, когда его не слушаются. Он. велел от меня отстать, а
они не вняли.
- А зачем ему тебя опекать?
- Он считает себя моим должником.
- Тебе приходится иметь дело с кучей народу, да?
- Иногда. Большую часть этого народа я предпочел бы никогда не
встречать. В этом мире попадаются очень скверные люди.
Майя притихла. Что ее гложет?
- Я встретила сегодня кое-кого из них, Гаррет.
- Да?
- Ты попросил прощупать двух типов. Я послала Кли, потому что она умеет
расшевелить и статую. Эти ублюдки едва не убили ее.
- Прости, Майя. Я не имел понятия, что они... Чем я могу помочь?
- Мы сами заботимся о своих.
У меня возникло дурное предчувствие.
- А что с двумя Смитами? - Рок не знает жалости к своим недругам.
Майя прикидывала, в чем можно сознаться.
- Мы собирались кастрировать их, Гаррет. - Это личное клеймо Рока. -
Только кто-то уже постарался за нас.
- Что?!
- Оба. Им теперь приходится присаживаться на корточки, словно женщинам.
Меня передернуло. Евнухов у нас больше не производят. Даже в наказание
за преступление.
- Поэтому мы просто переломали им ноги.
- Напомни мне, что не стоит настраивать против себя Рок. Вы что-нибудь
нашли?
- Я вообще не знаю, как эти типы существовали, Гаррет. У них нет
ничего, кроме того, что на них. Мы наведались в "Синюю Бутылку".
- Ты что-нибудь понимаешь, Майя?
- Я - нет. Это ты просил прощупать двух типов, наблюдающих за домом.
Вечером ты прогуливаешься тут с Тони Джилл. Она чмокает тебя в щечку. Я
считаю, что ты работаешь на нее и знаешь, что делаешь.
- Я не знал даже ее имени. Она представилась мне как Джилл Крайт. Ты с
ней знакома?
- Она была в Роке, когда меня туда взяли. Никогда не говорила правды,
если могла проскочить ложь. Меняла имена каждую неделю. Тони Баккарт. Вилли
Голд. Бренди Даймонд. Киннамон Стил. Эстер Поуджилл. Только последнее звучит
достаточно по-дурацки, чтобы сойти за настоящее. Она непрерывно врала о
своей семье, о знаменитостях, которых встречала, несла всякую чушь о своих
похождениях.
Водилась с девочками помоложе, потому что остальные быстро ее
раскусили.
- Погоди. Эстер Поуджилл?
- Угу. Одно из тысячи ее имен. - Майя как-то странно на меня
посмотрела.
В дальнем углу моего сознания хранилось воспоминание о неких
Поуджиллах. Наши соседи в давние времена. Куча дочерей. Некоторые из них
забеременели в тринадцать. Я начал припоминать всякие разговоры. Народ
сторонился их родителей... На третьем этаже, вот где они жили. И одной
малышке, блондинке по имени Эстер, было около десяти лет, когда меня
забирали на флот.
Но Поуджиллы погибли.
В единственном письме, которое мой брат написал мне за свою жизнь, он
рассказал о пожаре, погубившем семью Поуджиллов. Трагедия буквально потрясла
его. Брат питал нежные чувства к одной из дочек.
Это письмо догнало меня через два года. К тому времени Мики сам уже
больше года находился в Кантарде. Там он и остался. Как и многие другие, он
не собирается возвращаться домой.
- Это имя что-то значит для тебя, Гаррет? - спросила Майя.
- Оно напомнило мне о брате. Я не вспоминал о нем много лет.
- Я даже не знала, что у тебя есть брат.
- Больше нет. Его убили у Плоских Холмов. Как-нибудь я покажу тебе
медаль, которую они вручили моей матери. Она положила ее в коробочку вместе
с остальными - за моего деда, двух своих братьев и моего отца. Отца забрали,
когда мне было четыре, а Мики - два. Раньше я еще мог напрячься и вспомнить
папино лицо. Теперь не могу.
Майя притихла на несколько секунд:
- Я никогда не думала, что у тебя есть семья. А где теперь твоя мама?
- Умерла. После того, как ей вручили медаль за Мики, она просто
сдалась. Не для чего было больше жить.
- Но ты...
- В этой коробочке есть еще одна медаль. С моим именем. Флот прислал ее
за четыре дня до того, как армия вручила медаль за Мики.
- Ты же жив.
- Они считали, что нет. Моя часть располагалась на острове, куда
вторглись венагеты. Они заявили, что перебили нас всех. На самом деле мы
прятались по болотам. Питались камышом, насекомыми и крокодильими яйцами,
пока не выкурили их оттуда. Мама умерла за несколько дней до известия, что
Карента освободила остров.
- Мне очень жаль. Это несправедливо.
- Жизнь вообще несправедлива, Майя. Я привык к этому. Стараюсь не
допускать, чтобы такие мысли влияли на тебя или на твои поступки.
Она фыркнула. Я разразился проповедью, и она готова была как нормальный
ребенок встретить ее в штыки. Мы сидели не больше десяти минут, но казалось
- куда дольше.
- Кто-то идет, - холодно сообщила Майя.

15

Это оказалась Джилл Крайт, выглядевшая так, словно увидела зомби и семь
его братьев. Она пробежала бы мимо нас, если бы я ее не окликнул:
- Джилл?
Она взвизгнула и подпрыгнула, потом узнала меня.
- Гаррет! Я шла к вам. - Ее голос дрожал. Она посмотрела на Майю, но не
узнала ее.
- Что стряслось? Джилл глотнула воздух:
- Там... в моей квартире... трупы. Трое мертвых мужчин. Что мне делать?
Я встал:
- Пойдем посмотрим.
Майя вскочила, не дожидаясь приглашения. Джилл не обратила на это
внимания, а я рассудил, что пусть лучше девчонка увяжется за нами, чем будет
крутиться здесь в одиночестве.
У входной двери я заметил нечто ускользнувшее от моего внимания раньше,
когда освещение было хуже. Кровь. Женщины ничего не заметили.
Внутри я обнаружил еще несколько пятен - маленьких, едва приметных. Я и
сам прошел бы мимо, если бы не искал их.
Здание находилось в лучшей форме, чем большинство его ровесников.
Лестницу освещали лампы, висевшие на площадках. Пока мы крадучись
поднимались на второй этаж, мое ухо уловило признаки жизни за закрытыми
дверями. Сначала женский смех, резкий, словно звон разбитого стекла, потом
другие, не вполне однозначные звуки. Либо женщина за стеной чертовски
энергично развлекалась, либо сражалась с желудочными коликами.
В холл второго этажа выходили четыре двери, откуда и доносились звуки.
На первом этаже - тоже четыре. Судя по размерам дома, квартиры не могли быть
большими. Почему же дом с такой слышимостью не превратился в растревоженный
муравейник, если убили трех человек?
Потому что Джилл жила на широкую ногу. На ее этаже было только две