Страница:
потому, что у нас имелись слоны.
В день, на который я планировал прибытие к Годжийскому броду, до него
оставалось еще тридцать миль.
Тут появился Меняющий Облик в своем волчьем обличье, выскочив откуда-то
из лесной глуши.
Дожди кончились, но тучи все так же закрывали небо, так что земля
ничуть не высохла. Даже погода против нас!
Меняющий Облик прибыл с младшим товарищем. Похоже, дублер его клюнул на
смену облика.
До того как мы тронулись, он провел с Госпожой около часа, а затем
снова унесся прочь.
Беседа явно не порадовала Госпожу.
- Плохие новости?
- Хуже плохих. Возможно, они пустят одного против нас.
У меня все съежилось внутри, но я тщательно это скрыл.
- Что?
- Вспомни карту Майна. Заливные луга между Нумой и Годжей.
Я представил себе карту. Миль на двадцать вдоль обоих берегов тянулись
луга, которые заливало, когда вода в реке поднималась хотя бы на несколько
футов. В самом высоком месте река разливалась миль на четырнадцать, причем
больше в южную сторону. Луг этот превращался в громадное водохранилище, по
причине которой Нумский брод и открывался для переправы раньше Годжийского.
Но, по последним новостям, их, в основном, осушили.
- Ну? И что же?
- Даже если они возьмут южный берег, им придется строить дамбу, от
самой нижней точки этих лугов и прямо вдоль береговой линии. Об этом здесь
говорили уже целую вечность. Прабриндрах хотел сделать это и отдать земли
под сельское хозяйство, но не мог найти средств. Перед Хозяевами Теней такой
проблемы не стоит. У них для этого имеются пятьдесят тысяч пленных
таглиосцев, не бежавших за реку в прошлом году, да плюс враги с прежних
земель. На это никто не обратил внимания, потому что в проекте нет ничего
особенного, кроме затрат.
- Но?
- Но... Они выдвинули дамбу на восемь миль к востоку. Это - не столь уж
великое дело, как кажется, высота ведь нужна не больше десяти футов. Через
каждые полмили они вставляли утолщения, может, ярдов по сто пятьдесят
протяженностью, типа башен в крепостной стене. На этих площадках держат
пленных и хранят материалы.
- Не понимаю, куда ты клонишь.
- Меняющий Облик заметил, что дамбу тянуть перестали, однако материалы
до сих пор подвозят. А потом и понял, зачем. Они намерены частично перекрыть
реку. Настолько, чтобы отвести воду на заливные луга, и тогда уровень воды у
Годжийского брода снизится до нужного раньше, чем мы ожидаем, Я подумал на
эту тему. Идея была хитра и практична. Отряд в свое время проделывал
кое-какие трюки с реками. И работы-то всего на несколько дней. Если они
переправятся беспрепятственно, нам крышка.
- Вот ублюдки... Мы сможем попасть туда вовремя?
- Может быть. Пожалуй, попадем, учитывая, что ты поторопился с выходом
из Таглиоса. Но, судя по скорости продвижения, мы поспеем едва-едва, и,
грязь эта нас здорово вымотает.
- Они уже начали эту запруду?
- По словам Меняющего Облик, начали сегодня утром. Сама работа займет
пару дней, да еще день - на отвод воды.
- На Нумский брод это повлияет?
- Нет. По меньшей мере, на неделю. Меняющий Облик полагает, что там они
начнут переправу днем раньше.
Мы взглянули друг другу в глаза, и она поняла, что я думаю о том же.
Хозяева Теней украли у нас ту самую ночь перед битвой...
- Будь они прокляты!
- Я понимаю. Поскольку с этой грязью так уж получилось, мне Надо
отправляться сегодня, чтобы успеть вовремя. И к Годже я, возможно, вернуться
не успею. Значит, используй вместо нас Зиндаба. Все равно на этот город не
стоит тратить сил.
- Мне нужно как-то ускорить движение.
- Брось фургоны.
- Но...
- Оставь позади квартирьеров и саперов. Пусть идут как могут. Я оставлю
им слонов. Слоны мне все равно не пригодятся. Пусть каждый возьмет немного
больше груза. В общем, все, что даст хоть какой-то выигрыш. Фургоны даже
смогут добраться до места вовремя, если не будут останавливаться в
Веджагедхье.
- Верно. Так и сделаем.
Я собрал своих и объяснил, как будем действовать дальше. А через час
уже провожал взглядом Госпожу, направляющуюся во главе кавалерийского отряда
на юг. Пехотинцы Могабы, принявшие на спины по пятнадцать фунтов лишних,
ворча, пошлепали к Годже.
И даже престарелый воевода нес свою ДОАЮ.
Я от души радовался, что, по счастью или же повинуясь интуиции,
отправил основную массу обозов несколькими днями раньше.
Я шагал наравне с остальными. Мой жеребец нес две сотни фунтов разного
барахла, что немало оскорбляло его конское достоинство. Обок со мной трюхал
Одноглазый. Жабомордый был выслан вперед - высматривать, где грязь окажет
наименьшее сопротивление нашему продвижению.
Мысленно я был с Госпожой. На душе после ее ухода стало как-то пусто и
неуютно. Оба мы считали, что ночь перед битвой - наша ночь. Та самая.
Теперь, судя по всему, у нас ее не будет.
И может быть, не будет никогда. Всегда ведь находится нечто, нежданно
встающее на пути. Может быть, богам хмуро оттого, что творится с нами и
нашими чувствами...
Сифилис в глотку им всем и всем их незаконным детям.
Ничего, будь оно все проклято. Настанет когда-нибудь и наше время.
Ну а потом - что? Потом придется от уймы всего отказываться. Придется
сталкиваться с разными проблемами, решать их, рассматривать возможные
последствия различных обязательств...
В общем, о спасении Таглиоса я в тот день почти не думал.
Возьмите земельный участок. Хорошенько, до самого ядра земли, вымочите.
Затем несколько дней подержите под солнцем. Как полагаете, что получится?
Насекомые! Я, оскальзываясь, поднимался на гребень холма, откуда виден был
Годжийский брод, а насекомые тучами взмывали в воздух из-под ног. Комары
здорово проголодались, а те, что поменьше, просто желали поуютнее
расположиться в моем носу.
Трава с прошлого раза подросла, и теперь высота ее достигала двух
футов. Я раздвинул стебли перед собою мечом. То же сделали Могаба, Зиндаб,
Очиба. Одноглазый и Гоблин.
- А и велика ж толпа! - заметил Одноглазый. Ну, это мы знали и прежде.
До нас доносились запахи дыма их костров. Наши питались всухомятку.
Если на том берегу еще не знают о нашем появлении, оповещать их ни к
чему.
Толпа - понятие оперативное. Та публика без всякого порядка и
дисциплины расположилась на равнине, начинающейся от ворот крепости и
простирающейся на юг по обеим сторонам дороги.
- Могаба, твое мнение?
- Если только это - не нам напоказ, шансы у нас есть. Если удержим
гребень холма. - Он прополз чуть вперед и глянул вниз. - Ты уверен, что мне
лучше встать на левый фланг?
- Я исхожу из того, что твой легион подготовлен лучше. Очибу поставим
направо, там склон покруче. Естественное намерение атакующего - избирать
самое легкое направление.
Могаба только крякнул.
- Если они оттеснят кого-либо из вас, не слишком затронув другого, то
тем самым подставятся под обстрел с фланга и фронта. Если артиллерия
подойдет к сроку, я поставлю несколько орудий здесь, а остальные - на том
холмике. Чтобы держать противника под перекрестным обстрелом. Пока шарниры
держатся.
Легионы должна была разграничивать рассекающая поле дорога.
- Для стрел и дротиков тоже охота выйдет неплохая.
- Планы стоят не больше бабочек, когда сталь поет свою песнь, - буркнул
Могаба.
Перекатившись на бок, я взглянул в его глаза.
- Твои нары выстоят?
Щека его дернулась. Он понял, что я хотел сказать.
Кроме той стычки на реке, где было совсем не то что здесь, люди Могабы
пока не видели настоящего боя. Случая для выявления их боевых качеств до сих
пор не представлялось. Их предки так жестоко встряхнули Джии-Зле и его
окрестности, что одного вида наров было достаточно для поддержания
надлежащего порядка. Нары до сих пор были уверены, что лучших солдат, чем
они, не сыскать, однако в бою этого пока не доказали.
- Выстоят, - сказал Могаба. - Что им еще остается? Не отступать ведь
после всей той похвальбы.
- Эт-точно.
Порой человек способен на глупейшие поступки - исключительно из-за
того, что похвастался справиться.
Ну а что до остальных наших... Большинство были ветеранами, хотя в
таких переделках довелось участвовать не многим. На реке они держались
неплохо, но никогда с уверенностью не скажешь, на что и кто способен в деле.
Я и в себе-то не был до конца уверен. Всю жизнь, конечно, провел в битвах,
однако много раз видел, как ломались опытнейшие вояки.
Вот генералом я не был никогда. Ни разу не приходилось мне принимать
решения, стоящие многих жизней. Хватит ли духу посылать людей на верную
смерть во имя высших целей?
На своем месте я был столь же зелен, как и всякий таглиосский солдат.
- Ух ты, - тихонько сказал Очиба. Я раздвинул траву.
С южной стороны к броду приближались около дюжины человек. Одеты
богато. Капитаны противника?
- Одноглазый! Пора Жабомордому сходить послушать.
- Марш!
Бес ужом скользнул в траву.
Гоблин взглянул на меня. За невыразительным взглядом его скрывалось
сильное раздражение. Еще бы: у него игрушку отняли, а Одноглазому -
оставили. Любимчиков, мол, завел, да? Ох, старые - что малые... А что его
змеюка чуть не погубила меня - это как? Без разницы?
Жабомордый воротился из разведки.
Они прибыли утром. Рано. Сопротивления не ждут. Предвкушали, что именно
будут делать в Таглиосе.
Услышанное Жабомордым я в подробностях довел до всеобщего сведения.
В ту ночь всем было не до сна.
А не переборщили ли с подготовкой нашей маленькой армии? Я видел в
людях достаточно тревоги, приходящей в преддверии кровавых дел, но вот
рвение было чем-то необычным. Таглиосцы знали, что шансы наши мизерны. Как
вышло, что они так самонадеянны перед лицом грядущей катастрофы?
И я решил, что просто не так уж хорошо разбираюсь в их культуре.
Поройся же в хитрой торбочке с фокусами. Костоправ! Давай, Капитан!
Я прошелся по лагерю, как всегда, в сопровождении ворон, останавливаясь
и беседуя с солдатами, выслушивая истории из жизни любимых жен и детишек.
Многие в первый раз видели меня так близко.
О Госпоже я старался не думать. Естественно, она не шла у меня из
головы.
Завтра они двинутся через Годжийский брод. Значит, через Нумский
переправились сегодня.
Возможно, прямо сейчас она ведет бой. А может, бой уже кончен и она
мертва, а три тысячи вражеских солдат заходят ко мне в тыл...
Поздним вечером начали подходить наши обозы. Из Веджагедхьи прибыл
Зиндаб, и на душе у меня стало полегче. Ничего. Попробуем.
Отставшие подтягивались всю ночь.
Если мы Проиграем этот бой, обозы придется бросать. Грязь не даст
увезти с собой.
Одноглазый беспрестанно гонял Жабомордого за реку, но без особой
пользы. Стратегия врага заключалась в одном: форсировать реку. И все. Черт с
ними, с мулами, знай грузи телегу.
По наступлении темноты я поднялся на холм, уселся в сырую траву и
принялся наблюдать за огнями на том берегу. Возможно, они меня слегка
заворожили - когда бы ни поднял я глаза, казалось, что звезды кружатся в
вихре...
Разбудило меня ощущение присутствия чего-то, леденящего кровь и
нагоняющего ужас. Я ничего не видел, ничего не слышал и не чуял - просто
знал, что оно здесь.
- Меняющий Облик? - шепнул я.
Нечто тяжелое грузно опустилось в траву рядом со мной. Я вовсе не
боялся. Я был изумлен.
То был один из двух величайших волшебников нашего времени, один из
Десятерых Взятых, сделавший Империю Госпожи разве что не несокрушимой;
ужасное, безумное чудовище... Однако он не страшил меня.
Я даже отметил, что пахнет он не так скверно, как обычно. Влюблен,
должно быть.
- Они двинутся с рассветом, - сказал он.
- Я знаю.
- Волшбы при них нет. Совсем. Только сила оружия. Ты можешь одержать
верх.
- Да уж, надеюсь. Ты хочешь поучаствовать? Последовало молчание. Затем:
- Но лишь неявно. Самую малость. Я не желаю быть замеченным Хозяевами
Теней. Пока.
Я подумал, что эти самые малости, доступные ему, могут многое значить.
Невдалеке что-то задвигалось. Таглиосцы стаскивали к подножию холма у
реки пятидесятифунтовые мешки древесного угля.
- Как хочешь. Не мог бы ты организовать толику туманна?
- С погодой я не силен. Может, самую малость, если есть резон...
Объясни.
- Было бы прекрасно иметь полосу вдоль реки, поднимающуюся по склону
футов на двести. Закупоривающую дистанцию между тем ручьем и вон тем холмом.
Просто чтобы им пришлось идти сквозь туман.
Я посвятил его в подробности своего трюка. Идея ему понравилась. Он
издал негромкий звук, хотя явно желал бы зареветь, словно вулкан.
- Ребята, вы всегда были хитрыми, хладнокровными, жестокими ублюдками.
По виду и не скажешь, что такие сообразительные... Мне это нравится.
Попробую. Внимания это не привлечет, а результат, может статься, выйдет
изумительный.
- Спасибо, - сказал я в пустоту.
А может, ближайшей вороне. Оборотень исчез беззвучно.
Так сидел я на холме и терзал себя, пытаясь придумать, что бы еще я мог
сделать, не думать о Госпоже и найти извинение собственной слабости.
Солдаты, таскавшие уголь через холм, почти не шумели.
Чуть позже я увидел сгущающиеся полосы тумана. Хорошо.
Небо на востоке слегка посветлело, заставив поблекнуть звезды. За
спиной моей Могаба с нарами поднимали солдат. За рекой тем же занимались
сержанты противника. Еще чуть-чуть развиднеется - и я увижу артиллерийские
батареи, готовьте занять огневые позиции. Они поспели вовремя, только из
фургонов со снарядами прибыл пока лишь один.
Оборотень организовал туман - правда, не совсем так, как я просил.
Пятнадцать футов в высоту от уровня реки и двести пятьдесят ярдов в ширину,
так что полоса тумана чуть-чуть не доставала до полосы угля десяти футов
шириною, выложенной солдатами за ночь по дуге от речного берега на востоке
до берега ручья.
Настала пора последней речи перед битвой, для поднятия духа. Ползком
спустившись с холма, я наткнулся на...
Госпожу.
На нее страшно было смотреть, однако она улыбалась.
- Ты справилась.
- Только что прибыла. Она взяла мои руки в свои.
- Ты победила.
- Едва-едва. - Она села. - Шадарит справился хорошо. Дважды отбрасывал
их назад, за реку. С третьим вышло хуже. Таглиосцев погнали, как цыплят,
прежде чем мы подоспели. А при виде нас солдаты Хозяев Теней построились
и... Словом, мы провозились почти целый день.
- Уцелевшие есть?
- Немного. Но они не переправились обратно. Я сразу же послала к броду
людей, мы застали врага врасплох и взяли их крепость. А после отправила
Джаха на ту сторону. - Она улыбнулась. - Дала ему сотню солдат для разведки
и сказала, что, согласно твоему приказу, они должны выйти в тыл врага у
Годжийского брода. Если вообще дойдет, к полудню должен быть на месте.
- Как тяжелы его потери?
- Восемьсот из тысячи.
- Если мы здесь продуем, он - покойник. Она снова улыбнулась.
- Политически говоря, это было бы ужасно. Не правда ли?
Брови мои приподнялись помимо воли. Никак не привыкну мыслить в
подобном ключе.
- Я отправила гонца к Терийскому броду, передать гуннитам приказ
овладеть переправой. Другого гонца - к Ведна-Боте.
- Ты обладаешь милосердием паучихи.
- Да. Уже почти время. Тебе лучше начинать одеваться.
- Одеваться?
- Не забывай о зрелищности. Мы направились к лагерю.
- Ты привела кого-нибудь из своих?
- Немногих. Основная масса еще подтянется.
- Хорошо. Значит, не придется использовать Зиндаба.
В наряде, припасенном для меня Госпожой, я почувствовал себя полным
идиотом. То было полное облачение одного из Десяти Взятых: причудливый
черный доспех с кроваво мерцающими нитями волшебного пламени на нем. Верхом
на своем вороном буду казаться футов девяти ростом. Хуже всего был шлем. По
бокам его украшали большие черные крылья, сверху - высокий гребень,
увенчанный пышными черными перьями, а за забралом его вроде как полыхало
пламя.
Одноглазый заметил, что издали будет выглядеть чертовски устрашающе.
Гоблин же сказал, что враги просто все до единого помрут - со смеху.
Госпожа тоже облачилась в нечто похожее, с черным гротескным шлемом и
пламенем. Чувствуя себя все так же глупо, я взгромоздился на коня. Мои люди
были готовы. Одноглазый отправил беса наблюдать за врагом. Оруженосцы
Госпожи принесли нам щиты, мечи и копья. На щитах красовались мрачные
символы, на копьях развевались вымпела.
- Я создала двух отвратительнейших. При некотором везении облик Взятых
на что-нибудь да пригодится. Имена этих двух - Вдоводел и Жизнедав. Которым
ты хочешь быть?
Я захлопнул забрало.
- Вдоводелом.
Она испепеляюще взирала на меня добрых десять секунд и только затем
приказала оруженосцам подать мне мое добро. Старые свои привычные железяки я
прихватил тоже.
Тут появился Жабомордый:
- Готовься, начальник. Сейчас пойдут.
- Ладно. Оповести всех.
Я взглянул направо. Налево. Все и вся были готовы. Я сделал все, что
только мог. Все остальное - в руках богов. Или же - в клыках судьбы.
Когда первые солдаты противника ступили в воду, Жабомордый нырнул в
туман, затем вынырнул обратно, и я подал знак. Сотня барабанов забили дробь.
Мы с Госпожой выехали на гребень холма. Выглядели, наверное, на славу. В
крепости за рекою засуетились, указывая на нас.
Я вытащил из ножен данный мне Госпожой меч и простер его к реке,
повелевая врагу повернуть назад. Они поворачивать не стали. И я бы на их
месте не стал. Однако, могу спорить, занервничали. Спустившись к подножию
холма, я коснулся пламенеющим клинком полосы древесного угля.
Пламя рванулось через склон. Секунд через двадцать, конечно, уляжется,
однако угли останутся раскаленными. Я быстро ретировался. Испарения были
очень уж едки.
Ко мне подлетел Жабомордый:
- Идут через реку, начальник.
Пока что туман скрывал от меня неприятеля.
- Скажи им, пусть барабаны замолчат. В разом наступившей тишине до меня
явственно донеслись лязг и плеск. И следом - кашель и проклятия тех, кто
глотнул серных паров. Жабомордый вернулся ко мне.
- Передай Могабе, чтобы выдвигался навстречу, - у приказал я.
Вновь забили барабаны.
- Держи строй, Могаба, - пробормотал я. - Больше ничего не прошу,
только строй держит Появился его легион. Я боялся обернуться, дабы взглянуть
на них. Но скоро они миновали меня. И строй держали.
Легионы заняли позиции поперек склона - от ручья справа и от реки слева
с небольшим зазором там, где проходила дорога. Н-ну, просто верх
безупречности!
Из тумана в полном беспорядке, отчаянно кашляя и ругаясь, начали
появляться солдаты противника. Наткнувшись на преграду из углей, они
остановились, не зная, что делать.
Я взмахнул мечом.
Полетели снаряды.
Казалось, крепость охватила совершенно беспричинная паника. Вражьи
капитаны видели, что ждет их солдат на нашем берегу, но не знали, что
предпринять. А потому просто подняли страшную суматоху и не предпринимали
ничего.
Солдаты их прибывали и прибывали, до последнего момента не зная, что
ждет впереди, и, выйдя из тумана, натыкались на полосу углей.
Туман начал сползать вниз по реке - Меняющий Облик не мог удерживать
его долее. Но и того, что осталось, хватало.
Видно, на нашем берегу нашлось-таки несколько знающих сержантов.
Противник принялся таскать воду и расчищать в углях проходы шанцевым
инструментом. Другие солдаты, рассредоточившись небольшими группами,
укрылись от стрел и дротиков щитами. Я снова подал знак. В бой вступили
баллисты на колесах.
Могаба с Очибой, пренебрегая опасностью, разъезжали взад-вперед перед
своими легионами, вдохновляя солдат стоять насмерть и держать боевой
порядок.
Моя же роль сделалась жестокой: я не мог сделать ничего. Я только сидел
на коне под легким ветерком и символизировал.
Враги наконец расчистили в угольях проходы и ринулись вперед. За это
время баллисты, положившие многих, расстреляли все снаряды и отступили,
однако стрелы и дротики продолжали дождем сыпаться на прибывающих через
брод, взимая с них ужасную пошлину.
Давление на наш строй нарастало по всему фронту. Но легионеры наши не
подавались никуда и делали все, что только могли. Их легкие не были обожжены
серными парами.
Больше половины врагов перебралось на наш берег. И примерно треть
перебравшихся была уничтожена. Их капитаны в крепости до сих пор ничего не
предпринимали.
Силы Хозяев Теней все прибывали и прибывали. Восемьдесят процентов.
Девяносто. Ярость и отчаяние добавили им пылу. Таглиосцы то там то тут
начали подаваться назад - где на шаг, где на полшага. Я непоколебимым
железным символом все так же недвижно сидел в седле.
- Жабомордый, - едва ли не про себя пробормотал я, - ты мне нужен.
Бес возник буквально из ничего, словно материализовавшись на холке
моего жеребца.
- Чего тебе, начальник?
Я напичкал его приказами для передачи Мургену, Масло с Ведьмаком,
Зиндабу и вообще всем, кого только смог вспомнить. Некоторые шаги были
запланированы загодя, некоторые - представляли собою необходимые инновации.
Утро было примечательно отсутствием ворон. Теперь ситуация изменилась.
-Две чудовищные, едва ли не с курицу каждая, уселись на мои плечи. И были
отнюдь не иллюзорны, судя по увесистости. И все остальные тут же увидели их.
Даже Госпожа обернулась посмотреть.
Стая ворон пронеслась над полем битвы и, описав круг над крепостью,
расселась по росшим вдоль берега деревьям.
Вражеская пехота завершила переправу. Обозы выстраивались у брода,
готовясь последовать за ней.
Тысячи солдат Хозяев Теней полегли на нашем берегу. Пожалуй, враг
лишился численного преимущества. Однако опыт давал о себе знать. Мои
таглиосцы сдавали поле боя. Я чувствовал первые вспышки паники в своих
рядах.
Явился Жабомордый:
- Прибыли два фургона с бревнами для баллист, начальник!
- Отошли их к машинам. Потом передай Масло с Ведьмаком: пора.
И совсем скоро в бой со стороны Нумы ворвались около семи сотен
кавалеристов. Они смертельно устали. Однако прибыли вовремя и были готовы к
бою.
Они сделали то, что от них требовалось. Выдвинувшись из-за ручья, они
прошли сквозь хаос вражьих тылов, словно острый горячий нож сквозь мягкое
масло. Затем, развернувшись, понеслись по склону, атаковав врага со спины.
Словно коса, почуявшая траву...
Позади меня на гребне холма возник Мурген под развевающимся знаменем
Черного Отряда. За ним показались люди Зиндаба. Мурген осадил коня между
мною и Госпожой, в нескольких шагах позади.
Наша артиллерия начала пристреливаться к крепости.
Гоблин с Одноглазым - а может, и Меняющий Облик - принялись крошить
известь, скреплявшую камни в стенах.
- Получается, - пробормотал я. - Похоже, мы таки победим.
Кавалерийский налет решил дело. Они даже не успели перестроиться для
новой атаки - неприятельские солдаты устремились к броду. Атака пришлась в
самую гущу спасающихся бегством.
Ну, Могаба!.. Ай да Могаба!
Солдаты, коих он муштровал, все так же не ломая строя, пошли в атаку.
Они с Очибой носились вдоль фронта, подстегивая солдат и отгоняя раненых с
дороги.
Бревна, пущенные из баллист, начали вышибать камни из крепостной стены.
Капитаны на башне поразевали рты. Несколько самых боязливых убрались из
бойниц.
Я поднял меч и указал им вперед. Забили барабаны. Я двинул коня шагом.
Госпожа держалась сбоку, а Мурген со знаменем - чуть позади. Одноглазый с
Гоблином еще прибавили ужаса в окружавшие нас чары. Мои вороны пронзительно
заорали. Пожалуй, их даже было слышно во всей этой суматохе.
Весь неприятельский обоз сгрудился у брода на том берегу. Обозные
команды бежали, бросив подводы и тем самым заблокировав своим товарищам пути
к отступлению.
Враг был в бутылке, пробка была заткнута, и большая часть вражьих
солдат показала спины.
Началась мрачная, кровавая работа.
Я продолжал неспешное движение вперед. Люди старались не приближаться к
нам с Госпожой и к знамени. Лучники из бойниц пытались достать меня, но
кто-то наложил на мой доспех весьма прочное заклятие. Ни одна стрела не
пронзила его, вот только для ушей это было - точно сидишь в бочонке, по
коему лупят молотком.
Неприятельские солдаты начали прыгать в реку, спасаясь вплавь.
Баллисты пристрелялись на славу; бревна ложились кучно. Сторожевая
башня заскрипела, затрещала, задрожала; из нее разом вывалился порядочный
кусок стены, а затем и вся она рухнула, увлекая за собою части стены
крепостной.
Я въехал в реку, миновал брод и оказался среди подвод и фургонов. Знамя
и солдаты Зиндаба неотступно следовали за мной. Враги, попадавшиеся на
глаза, все бежали на юг. Удивительно. Сам я не нанес ни одного удара.
Зиндабову отряду осталась только самая будничная работа: растащить
фургоны, дабы хоть кто-то смог, просочившись сквозь них, прикрыть Мургена,
пока тот водружал над крепостью наше знамя.
На северном берегу бой еще продолжался, но победа была за нами. Все
кончилось благополучно, во что мне никак не верится и по сию пору. Очень уж
просто все вышло. Пожалуй, слишком просто. Я даже не использовал все стрелы,
имевшиеся в колчане.
И потому, невзирая на творящийся вокруг хаос, я полез за картой, дабы
проверить, что находится дальше к югу.
В фонтанном зале близ Бесплотия злоба соперничала со страхом. Луннотень
хныкал и ныл, пророча страшное. Грозотень исходил злобой. Третий хранил
глубочайшее, гробовое молчание.
Четвертого не было вовсе; за него насмешливо и мрачно говорил Глас:
В день, на который я планировал прибытие к Годжийскому броду, до него
оставалось еще тридцать миль.
Тут появился Меняющий Облик в своем волчьем обличье, выскочив откуда-то
из лесной глуши.
Дожди кончились, но тучи все так же закрывали небо, так что земля
ничуть не высохла. Даже погода против нас!
Меняющий Облик прибыл с младшим товарищем. Похоже, дублер его клюнул на
смену облика.
До того как мы тронулись, он провел с Госпожой около часа, а затем
снова унесся прочь.
Беседа явно не порадовала Госпожу.
- Плохие новости?
- Хуже плохих. Возможно, они пустят одного против нас.
У меня все съежилось внутри, но я тщательно это скрыл.
- Что?
- Вспомни карту Майна. Заливные луга между Нумой и Годжей.
Я представил себе карту. Миль на двадцать вдоль обоих берегов тянулись
луга, которые заливало, когда вода в реке поднималась хотя бы на несколько
футов. В самом высоком месте река разливалась миль на четырнадцать, причем
больше в южную сторону. Луг этот превращался в громадное водохранилище, по
причине которой Нумский брод и открывался для переправы раньше Годжийского.
Но, по последним новостям, их, в основном, осушили.
- Ну? И что же?
- Даже если они возьмут южный берег, им придется строить дамбу, от
самой нижней точки этих лугов и прямо вдоль береговой линии. Об этом здесь
говорили уже целую вечность. Прабриндрах хотел сделать это и отдать земли
под сельское хозяйство, но не мог найти средств. Перед Хозяевами Теней такой
проблемы не стоит. У них для этого имеются пятьдесят тысяч пленных
таглиосцев, не бежавших за реку в прошлом году, да плюс враги с прежних
земель. На это никто не обратил внимания, потому что в проекте нет ничего
особенного, кроме затрат.
- Но?
- Но... Они выдвинули дамбу на восемь миль к востоку. Это - не столь уж
великое дело, как кажется, высота ведь нужна не больше десяти футов. Через
каждые полмили они вставляли утолщения, может, ярдов по сто пятьдесят
протяженностью, типа башен в крепостной стене. На этих площадках держат
пленных и хранят материалы.
- Не понимаю, куда ты клонишь.
- Меняющий Облик заметил, что дамбу тянуть перестали, однако материалы
до сих пор подвозят. А потом и понял, зачем. Они намерены частично перекрыть
реку. Настолько, чтобы отвести воду на заливные луга, и тогда уровень воды у
Годжийского брода снизится до нужного раньше, чем мы ожидаем, Я подумал на
эту тему. Идея была хитра и практична. Отряд в свое время проделывал
кое-какие трюки с реками. И работы-то всего на несколько дней. Если они
переправятся беспрепятственно, нам крышка.
- Вот ублюдки... Мы сможем попасть туда вовремя?
- Может быть. Пожалуй, попадем, учитывая, что ты поторопился с выходом
из Таглиоса. Но, судя по скорости продвижения, мы поспеем едва-едва, и,
грязь эта нас здорово вымотает.
- Они уже начали эту запруду?
- По словам Меняющего Облик, начали сегодня утром. Сама работа займет
пару дней, да еще день - на отвод воды.
- На Нумский брод это повлияет?
- Нет. По меньшей мере, на неделю. Меняющий Облик полагает, что там они
начнут переправу днем раньше.
Мы взглянули друг другу в глаза, и она поняла, что я думаю о том же.
Хозяева Теней украли у нас ту самую ночь перед битвой...
- Будь они прокляты!
- Я понимаю. Поскольку с этой грязью так уж получилось, мне Надо
отправляться сегодня, чтобы успеть вовремя. И к Годже я, возможно, вернуться
не успею. Значит, используй вместо нас Зиндаба. Все равно на этот город не
стоит тратить сил.
- Мне нужно как-то ускорить движение.
- Брось фургоны.
- Но...
- Оставь позади квартирьеров и саперов. Пусть идут как могут. Я оставлю
им слонов. Слоны мне все равно не пригодятся. Пусть каждый возьмет немного
больше груза. В общем, все, что даст хоть какой-то выигрыш. Фургоны даже
смогут добраться до места вовремя, если не будут останавливаться в
Веджагедхье.
- Верно. Так и сделаем.
Я собрал своих и объяснил, как будем действовать дальше. А через час
уже провожал взглядом Госпожу, направляющуюся во главе кавалерийского отряда
на юг. Пехотинцы Могабы, принявшие на спины по пятнадцать фунтов лишних,
ворча, пошлепали к Годже.
И даже престарелый воевода нес свою ДОАЮ.
Я от души радовался, что, по счастью или же повинуясь интуиции,
отправил основную массу обозов несколькими днями раньше.
Я шагал наравне с остальными. Мой жеребец нес две сотни фунтов разного
барахла, что немало оскорбляло его конское достоинство. Обок со мной трюхал
Одноглазый. Жабомордый был выслан вперед - высматривать, где грязь окажет
наименьшее сопротивление нашему продвижению.
Мысленно я был с Госпожой. На душе после ее ухода стало как-то пусто и
неуютно. Оба мы считали, что ночь перед битвой - наша ночь. Та самая.
Теперь, судя по всему, у нас ее не будет.
И может быть, не будет никогда. Всегда ведь находится нечто, нежданно
встающее на пути. Может быть, богам хмуро оттого, что творится с нами и
нашими чувствами...
Сифилис в глотку им всем и всем их незаконным детям.
Ничего, будь оно все проклято. Настанет когда-нибудь и наше время.
Ну а потом - что? Потом придется от уймы всего отказываться. Придется
сталкиваться с разными проблемами, решать их, рассматривать возможные
последствия различных обязательств...
В общем, о спасении Таглиоса я в тот день почти не думал.
Возьмите земельный участок. Хорошенько, до самого ядра земли, вымочите.
Затем несколько дней подержите под солнцем. Как полагаете, что получится?
Насекомые! Я, оскальзываясь, поднимался на гребень холма, откуда виден был
Годжийский брод, а насекомые тучами взмывали в воздух из-под ног. Комары
здорово проголодались, а те, что поменьше, просто желали поуютнее
расположиться в моем носу.
Трава с прошлого раза подросла, и теперь высота ее достигала двух
футов. Я раздвинул стебли перед собою мечом. То же сделали Могаба, Зиндаб,
Очиба. Одноглазый и Гоблин.
- А и велика ж толпа! - заметил Одноглазый. Ну, это мы знали и прежде.
До нас доносились запахи дыма их костров. Наши питались всухомятку.
Если на том берегу еще не знают о нашем появлении, оповещать их ни к
чему.
Толпа - понятие оперативное. Та публика без всякого порядка и
дисциплины расположилась на равнине, начинающейся от ворот крепости и
простирающейся на юг по обеим сторонам дороги.
- Могаба, твое мнение?
- Если только это - не нам напоказ, шансы у нас есть. Если удержим
гребень холма. - Он прополз чуть вперед и глянул вниз. - Ты уверен, что мне
лучше встать на левый фланг?
- Я исхожу из того, что твой легион подготовлен лучше. Очибу поставим
направо, там склон покруче. Естественное намерение атакующего - избирать
самое легкое направление.
Могаба только крякнул.
- Если они оттеснят кого-либо из вас, не слишком затронув другого, то
тем самым подставятся под обстрел с фланга и фронта. Если артиллерия
подойдет к сроку, я поставлю несколько орудий здесь, а остальные - на том
холмике. Чтобы держать противника под перекрестным обстрелом. Пока шарниры
держатся.
Легионы должна была разграничивать рассекающая поле дорога.
- Для стрел и дротиков тоже охота выйдет неплохая.
- Планы стоят не больше бабочек, когда сталь поет свою песнь, - буркнул
Могаба.
Перекатившись на бок, я взглянул в его глаза.
- Твои нары выстоят?
Щека его дернулась. Он понял, что я хотел сказать.
Кроме той стычки на реке, где было совсем не то что здесь, люди Могабы
пока не видели настоящего боя. Случая для выявления их боевых качеств до сих
пор не представлялось. Их предки так жестоко встряхнули Джии-Зле и его
окрестности, что одного вида наров было достаточно для поддержания
надлежащего порядка. Нары до сих пор были уверены, что лучших солдат, чем
они, не сыскать, однако в бою этого пока не доказали.
- Выстоят, - сказал Могаба. - Что им еще остается? Не отступать ведь
после всей той похвальбы.
- Эт-точно.
Порой человек способен на глупейшие поступки - исключительно из-за
того, что похвастался справиться.
Ну а что до остальных наших... Большинство были ветеранами, хотя в
таких переделках довелось участвовать не многим. На реке они держались
неплохо, но никогда с уверенностью не скажешь, на что и кто способен в деле.
Я и в себе-то не был до конца уверен. Всю жизнь, конечно, провел в битвах,
однако много раз видел, как ломались опытнейшие вояки.
Вот генералом я не был никогда. Ни разу не приходилось мне принимать
решения, стоящие многих жизней. Хватит ли духу посылать людей на верную
смерть во имя высших целей?
На своем месте я был столь же зелен, как и всякий таглиосский солдат.
- Ух ты, - тихонько сказал Очиба. Я раздвинул траву.
С южной стороны к броду приближались около дюжины человек. Одеты
богато. Капитаны противника?
- Одноглазый! Пора Жабомордому сходить послушать.
- Марш!
Бес ужом скользнул в траву.
Гоблин взглянул на меня. За невыразительным взглядом его скрывалось
сильное раздражение. Еще бы: у него игрушку отняли, а Одноглазому -
оставили. Любимчиков, мол, завел, да? Ох, старые - что малые... А что его
змеюка чуть не погубила меня - это как? Без разницы?
Жабомордый воротился из разведки.
Они прибыли утром. Рано. Сопротивления не ждут. Предвкушали, что именно
будут делать в Таглиосе.
Услышанное Жабомордым я в подробностях довел до всеобщего сведения.
В ту ночь всем было не до сна.
А не переборщили ли с подготовкой нашей маленькой армии? Я видел в
людях достаточно тревоги, приходящей в преддверии кровавых дел, но вот
рвение было чем-то необычным. Таглиосцы знали, что шансы наши мизерны. Как
вышло, что они так самонадеянны перед лицом грядущей катастрофы?
И я решил, что просто не так уж хорошо разбираюсь в их культуре.
Поройся же в хитрой торбочке с фокусами. Костоправ! Давай, Капитан!
Я прошелся по лагерю, как всегда, в сопровождении ворон, останавливаясь
и беседуя с солдатами, выслушивая истории из жизни любимых жен и детишек.
Многие в первый раз видели меня так близко.
О Госпоже я старался не думать. Естественно, она не шла у меня из
головы.
Завтра они двинутся через Годжийский брод. Значит, через Нумский
переправились сегодня.
Возможно, прямо сейчас она ведет бой. А может, бой уже кончен и она
мертва, а три тысячи вражеских солдат заходят ко мне в тыл...
Поздним вечером начали подходить наши обозы. Из Веджагедхьи прибыл
Зиндаб, и на душе у меня стало полегче. Ничего. Попробуем.
Отставшие подтягивались всю ночь.
Если мы Проиграем этот бой, обозы придется бросать. Грязь не даст
увезти с собой.
Одноглазый беспрестанно гонял Жабомордого за реку, но без особой
пользы. Стратегия врага заключалась в одном: форсировать реку. И все. Черт с
ними, с мулами, знай грузи телегу.
По наступлении темноты я поднялся на холм, уселся в сырую траву и
принялся наблюдать за огнями на том берегу. Возможно, они меня слегка
заворожили - когда бы ни поднял я глаза, казалось, что звезды кружатся в
вихре...
Разбудило меня ощущение присутствия чего-то, леденящего кровь и
нагоняющего ужас. Я ничего не видел, ничего не слышал и не чуял - просто
знал, что оно здесь.
- Меняющий Облик? - шепнул я.
Нечто тяжелое грузно опустилось в траву рядом со мной. Я вовсе не
боялся. Я был изумлен.
То был один из двух величайших волшебников нашего времени, один из
Десятерых Взятых, сделавший Империю Госпожи разве что не несокрушимой;
ужасное, безумное чудовище... Однако он не страшил меня.
Я даже отметил, что пахнет он не так скверно, как обычно. Влюблен,
должно быть.
- Они двинутся с рассветом, - сказал он.
- Я знаю.
- Волшбы при них нет. Совсем. Только сила оружия. Ты можешь одержать
верх.
- Да уж, надеюсь. Ты хочешь поучаствовать? Последовало молчание. Затем:
- Но лишь неявно. Самую малость. Я не желаю быть замеченным Хозяевами
Теней. Пока.
Я подумал, что эти самые малости, доступные ему, могут многое значить.
Невдалеке что-то задвигалось. Таглиосцы стаскивали к подножию холма у
реки пятидесятифунтовые мешки древесного угля.
- Как хочешь. Не мог бы ты организовать толику туманна?
- С погодой я не силен. Может, самую малость, если есть резон...
Объясни.
- Было бы прекрасно иметь полосу вдоль реки, поднимающуюся по склону
футов на двести. Закупоривающую дистанцию между тем ручьем и вон тем холмом.
Просто чтобы им пришлось идти сквозь туман.
Я посвятил его в подробности своего трюка. Идея ему понравилась. Он
издал негромкий звук, хотя явно желал бы зареветь, словно вулкан.
- Ребята, вы всегда были хитрыми, хладнокровными, жестокими ублюдками.
По виду и не скажешь, что такие сообразительные... Мне это нравится.
Попробую. Внимания это не привлечет, а результат, может статься, выйдет
изумительный.
- Спасибо, - сказал я в пустоту.
А может, ближайшей вороне. Оборотень исчез беззвучно.
Так сидел я на холме и терзал себя, пытаясь придумать, что бы еще я мог
сделать, не думать о Госпоже и найти извинение собственной слабости.
Солдаты, таскавшие уголь через холм, почти не шумели.
Чуть позже я увидел сгущающиеся полосы тумана. Хорошо.
Небо на востоке слегка посветлело, заставив поблекнуть звезды. За
спиной моей Могаба с нарами поднимали солдат. За рекой тем же занимались
сержанты противника. Еще чуть-чуть развиднеется - и я увижу артиллерийские
батареи, готовьте занять огневые позиции. Они поспели вовремя, только из
фургонов со снарядами прибыл пока лишь один.
Оборотень организовал туман - правда, не совсем так, как я просил.
Пятнадцать футов в высоту от уровня реки и двести пятьдесят ярдов в ширину,
так что полоса тумана чуть-чуть не доставала до полосы угля десяти футов
шириною, выложенной солдатами за ночь по дуге от речного берега на востоке
до берега ручья.
Настала пора последней речи перед битвой, для поднятия духа. Ползком
спустившись с холма, я наткнулся на...
Госпожу.
На нее страшно было смотреть, однако она улыбалась.
- Ты справилась.
- Только что прибыла. Она взяла мои руки в свои.
- Ты победила.
- Едва-едва. - Она села. - Шадарит справился хорошо. Дважды отбрасывал
их назад, за реку. С третьим вышло хуже. Таглиосцев погнали, как цыплят,
прежде чем мы подоспели. А при виде нас солдаты Хозяев Теней построились
и... Словом, мы провозились почти целый день.
- Уцелевшие есть?
- Немного. Но они не переправились обратно. Я сразу же послала к броду
людей, мы застали врага врасплох и взяли их крепость. А после отправила
Джаха на ту сторону. - Она улыбнулась. - Дала ему сотню солдат для разведки
и сказала, что, согласно твоему приказу, они должны выйти в тыл врага у
Годжийского брода. Если вообще дойдет, к полудню должен быть на месте.
- Как тяжелы его потери?
- Восемьсот из тысячи.
- Если мы здесь продуем, он - покойник. Она снова улыбнулась.
- Политически говоря, это было бы ужасно. Не правда ли?
Брови мои приподнялись помимо воли. Никак не привыкну мыслить в
подобном ключе.
- Я отправила гонца к Терийскому броду, передать гуннитам приказ
овладеть переправой. Другого гонца - к Ведна-Боте.
- Ты обладаешь милосердием паучихи.
- Да. Уже почти время. Тебе лучше начинать одеваться.
- Одеваться?
- Не забывай о зрелищности. Мы направились к лагерю.
- Ты привела кого-нибудь из своих?
- Немногих. Основная масса еще подтянется.
- Хорошо. Значит, не придется использовать Зиндаба.
В наряде, припасенном для меня Госпожой, я почувствовал себя полным
идиотом. То было полное облачение одного из Десяти Взятых: причудливый
черный доспех с кроваво мерцающими нитями волшебного пламени на нем. Верхом
на своем вороном буду казаться футов девяти ростом. Хуже всего был шлем. По
бокам его украшали большие черные крылья, сверху - высокий гребень,
увенчанный пышными черными перьями, а за забралом его вроде как полыхало
пламя.
Одноглазый заметил, что издали будет выглядеть чертовски устрашающе.
Гоблин же сказал, что враги просто все до единого помрут - со смеху.
Госпожа тоже облачилась в нечто похожее, с черным гротескным шлемом и
пламенем. Чувствуя себя все так же глупо, я взгромоздился на коня. Мои люди
были готовы. Одноглазый отправил беса наблюдать за врагом. Оруженосцы
Госпожи принесли нам щиты, мечи и копья. На щитах красовались мрачные
символы, на копьях развевались вымпела.
- Я создала двух отвратительнейших. При некотором везении облик Взятых
на что-нибудь да пригодится. Имена этих двух - Вдоводел и Жизнедав. Которым
ты хочешь быть?
Я захлопнул забрало.
- Вдоводелом.
Она испепеляюще взирала на меня добрых десять секунд и только затем
приказала оруженосцам подать мне мое добро. Старые свои привычные железяки я
прихватил тоже.
Тут появился Жабомордый:
- Готовься, начальник. Сейчас пойдут.
- Ладно. Оповести всех.
Я взглянул направо. Налево. Все и вся были готовы. Я сделал все, что
только мог. Все остальное - в руках богов. Или же - в клыках судьбы.
Когда первые солдаты противника ступили в воду, Жабомордый нырнул в
туман, затем вынырнул обратно, и я подал знак. Сотня барабанов забили дробь.
Мы с Госпожой выехали на гребень холма. Выглядели, наверное, на славу. В
крепости за рекою засуетились, указывая на нас.
Я вытащил из ножен данный мне Госпожой меч и простер его к реке,
повелевая врагу повернуть назад. Они поворачивать не стали. И я бы на их
месте не стал. Однако, могу спорить, занервничали. Спустившись к подножию
холма, я коснулся пламенеющим клинком полосы древесного угля.
Пламя рванулось через склон. Секунд через двадцать, конечно, уляжется,
однако угли останутся раскаленными. Я быстро ретировался. Испарения были
очень уж едки.
Ко мне подлетел Жабомордый:
- Идут через реку, начальник.
Пока что туман скрывал от меня неприятеля.
- Скажи им, пусть барабаны замолчат. В разом наступившей тишине до меня
явственно донеслись лязг и плеск. И следом - кашель и проклятия тех, кто
глотнул серных паров. Жабомордый вернулся ко мне.
- Передай Могабе, чтобы выдвигался навстречу, - у приказал я.
Вновь забили барабаны.
- Держи строй, Могаба, - пробормотал я. - Больше ничего не прошу,
только строй держит Появился его легион. Я боялся обернуться, дабы взглянуть
на них. Но скоро они миновали меня. И строй держали.
Легионы заняли позиции поперек склона - от ручья справа и от реки слева
с небольшим зазором там, где проходила дорога. Н-ну, просто верх
безупречности!
Из тумана в полном беспорядке, отчаянно кашляя и ругаясь, начали
появляться солдаты противника. Наткнувшись на преграду из углей, они
остановились, не зная, что делать.
Я взмахнул мечом.
Полетели снаряды.
Казалось, крепость охватила совершенно беспричинная паника. Вражьи
капитаны видели, что ждет их солдат на нашем берегу, но не знали, что
предпринять. А потому просто подняли страшную суматоху и не предпринимали
ничего.
Солдаты их прибывали и прибывали, до последнего момента не зная, что
ждет впереди, и, выйдя из тумана, натыкались на полосу углей.
Туман начал сползать вниз по реке - Меняющий Облик не мог удерживать
его долее. Но и того, что осталось, хватало.
Видно, на нашем берегу нашлось-таки несколько знающих сержантов.
Противник принялся таскать воду и расчищать в углях проходы шанцевым
инструментом. Другие солдаты, рассредоточившись небольшими группами,
укрылись от стрел и дротиков щитами. Я снова подал знак. В бой вступили
баллисты на колесах.
Могаба с Очибой, пренебрегая опасностью, разъезжали взад-вперед перед
своими легионами, вдохновляя солдат стоять насмерть и держать боевой
порядок.
Моя же роль сделалась жестокой: я не мог сделать ничего. Я только сидел
на коне под легким ветерком и символизировал.
Враги наконец расчистили в угольях проходы и ринулись вперед. За это
время баллисты, положившие многих, расстреляли все снаряды и отступили,
однако стрелы и дротики продолжали дождем сыпаться на прибывающих через
брод, взимая с них ужасную пошлину.
Давление на наш строй нарастало по всему фронту. Но легионеры наши не
подавались никуда и делали все, что только могли. Их легкие не были обожжены
серными парами.
Больше половины врагов перебралось на наш берег. И примерно треть
перебравшихся была уничтожена. Их капитаны в крепости до сих пор ничего не
предпринимали.
Силы Хозяев Теней все прибывали и прибывали. Восемьдесят процентов.
Девяносто. Ярость и отчаяние добавили им пылу. Таглиосцы то там то тут
начали подаваться назад - где на шаг, где на полшага. Я непоколебимым
железным символом все так же недвижно сидел в седле.
- Жабомордый, - едва ли не про себя пробормотал я, - ты мне нужен.
Бес возник буквально из ничего, словно материализовавшись на холке
моего жеребца.
- Чего тебе, начальник?
Я напичкал его приказами для передачи Мургену, Масло с Ведьмаком,
Зиндабу и вообще всем, кого только смог вспомнить. Некоторые шаги были
запланированы загодя, некоторые - представляли собою необходимые инновации.
Утро было примечательно отсутствием ворон. Теперь ситуация изменилась.
-Две чудовищные, едва ли не с курицу каждая, уселись на мои плечи. И были
отнюдь не иллюзорны, судя по увесистости. И все остальные тут же увидели их.
Даже Госпожа обернулась посмотреть.
Стая ворон пронеслась над полем битвы и, описав круг над крепостью,
расселась по росшим вдоль берега деревьям.
Вражеская пехота завершила переправу. Обозы выстраивались у брода,
готовясь последовать за ней.
Тысячи солдат Хозяев Теней полегли на нашем берегу. Пожалуй, враг
лишился численного преимущества. Однако опыт давал о себе знать. Мои
таглиосцы сдавали поле боя. Я чувствовал первые вспышки паники в своих
рядах.
Явился Жабомордый:
- Прибыли два фургона с бревнами для баллист, начальник!
- Отошли их к машинам. Потом передай Масло с Ведьмаком: пора.
И совсем скоро в бой со стороны Нумы ворвались около семи сотен
кавалеристов. Они смертельно устали. Однако прибыли вовремя и были готовы к
бою.
Они сделали то, что от них требовалось. Выдвинувшись из-за ручья, они
прошли сквозь хаос вражьих тылов, словно острый горячий нож сквозь мягкое
масло. Затем, развернувшись, понеслись по склону, атаковав врага со спины.
Словно коса, почуявшая траву...
Позади меня на гребне холма возник Мурген под развевающимся знаменем
Черного Отряда. За ним показались люди Зиндаба. Мурген осадил коня между
мною и Госпожой, в нескольких шагах позади.
Наша артиллерия начала пристреливаться к крепости.
Гоблин с Одноглазым - а может, и Меняющий Облик - принялись крошить
известь, скреплявшую камни в стенах.
- Получается, - пробормотал я. - Похоже, мы таки победим.
Кавалерийский налет решил дело. Они даже не успели перестроиться для
новой атаки - неприятельские солдаты устремились к броду. Атака пришлась в
самую гущу спасающихся бегством.
Ну, Могаба!.. Ай да Могаба!
Солдаты, коих он муштровал, все так же не ломая строя, пошли в атаку.
Они с Очибой носились вдоль фронта, подстегивая солдат и отгоняя раненых с
дороги.
Бревна, пущенные из баллист, начали вышибать камни из крепостной стены.
Капитаны на башне поразевали рты. Несколько самых боязливых убрались из
бойниц.
Я поднял меч и указал им вперед. Забили барабаны. Я двинул коня шагом.
Госпожа держалась сбоку, а Мурген со знаменем - чуть позади. Одноглазый с
Гоблином еще прибавили ужаса в окружавшие нас чары. Мои вороны пронзительно
заорали. Пожалуй, их даже было слышно во всей этой суматохе.
Весь неприятельский обоз сгрудился у брода на том берегу. Обозные
команды бежали, бросив подводы и тем самым заблокировав своим товарищам пути
к отступлению.
Враг был в бутылке, пробка была заткнута, и большая часть вражьих
солдат показала спины.
Началась мрачная, кровавая работа.
Я продолжал неспешное движение вперед. Люди старались не приближаться к
нам с Госпожой и к знамени. Лучники из бойниц пытались достать меня, но
кто-то наложил на мой доспех весьма прочное заклятие. Ни одна стрела не
пронзила его, вот только для ушей это было - точно сидишь в бочонке, по
коему лупят молотком.
Неприятельские солдаты начали прыгать в реку, спасаясь вплавь.
Баллисты пристрелялись на славу; бревна ложились кучно. Сторожевая
башня заскрипела, затрещала, задрожала; из нее разом вывалился порядочный
кусок стены, а затем и вся она рухнула, увлекая за собою части стены
крепостной.
Я въехал в реку, миновал брод и оказался среди подвод и фургонов. Знамя
и солдаты Зиндаба неотступно следовали за мной. Враги, попадавшиеся на
глаза, все бежали на юг. Удивительно. Сам я не нанес ни одного удара.
Зиндабову отряду осталась только самая будничная работа: растащить
фургоны, дабы хоть кто-то смог, просочившись сквозь них, прикрыть Мургена,
пока тот водружал над крепостью наше знамя.
На северном берегу бой еще продолжался, но победа была за нами. Все
кончилось благополучно, во что мне никак не верится и по сию пору. Очень уж
просто все вышло. Пожалуй, слишком просто. Я даже не использовал все стрелы,
имевшиеся в колчане.
И потому, невзирая на творящийся вокруг хаос, я полез за картой, дабы
проверить, что находится дальше к югу.
В фонтанном зале близ Бесплотия злоба соперничала со страхом. Луннотень
хныкал и ныл, пророча страшное. Грозотень исходил злобой. Третий хранил
глубочайшее, гробовое молчание.
Четвертого не было вовсе; за него насмешливо и мрачно говорил Глас: