---------------------------------------------------------------
Glen Cook "Shadow Games", Black Company #4, 1986
ЧЕРНЫЙ ОТРЯД IV
Изд.: "АСТ", www.ast.ru
OCR: Online-Library (www.bestlibrary.ru)
---------------------------------------------------------------
Нас осталось семеро на распутье, наблюдающих за пылью, клубящейся по
восточной дороге. Неразрешимость проблемы потрясла почти на час даже
неугомонных Одноглазого с Гоблином. Лошадь Масло заржала. Успокаивая
животину, он прикрыл ее ноздри ладонью и другой рукой потрепал по холке.
Настало время раздумий, последняя эмоциональная веха эпохи.
Но вот и пыль исчезла из виду. Они ушли. Запели птицы - только это
заставило вспомнить, что мы-то все же остались. Я вынул из седельной сумы
старую тетрадь, уложил ее на дороге: Дрожащей рукой написал: "Пришел конец.
Мы разделились. Молчун, Душечка и братья Крученые держат путь к Лордам.
Черного Отряда более нет.
Однако я стану продолжать летопись - хотя бы потому, что привык к этому
за двадцать пять лет, и ломать такие привычки тяжело. И потом, как знать?
Те, кого я обязан вести за собой, могут найти мой отчет интересным Хоть
сердце и остановилось, тело еще ковыляет вперед. Фактически Отряд мертв, но
имя живо.
А уж мы-то, о жестокосердные боги, на собственной шкуре испытали
могущество имен..." Я убрал книгу в седельную суму.
- Н-ну, значица, так... - Отряхнув пыль со штанов, я бросил взгляд на
нашу собственную дорогу в завтра Ряд зеленых холмов выглядел как живая
изгородь, над которой переплетались курчавые кроны деревьев. - Наш поиск
начался. Пора уж покрыть первую дюжину миль.
Нас осталось лишь семеро из восьми тысяч.
Я оглядел моих товарищей. Одноглазый - колдун, сморщенный и черный,
будто пыльная сушеная слива - был старше всех на добрые сто лет. Он носил
повязку на глазу и мягкую сплющенную шляпу из черного фетра. Шляпа, судя по
виду, претерпела в жизни все мыслимые невзгоды, однако стойко вынесла все
унижения.
Так же, как и Масло, самый обычный человек. Тысячу раз был ранен,
однако остался жив и уже почти уверился в особом благоволении богов к
собственной персоне.
Обок с Масло находился Ведьмак, еще одна ничем особо не примечательная
личность. И еще один потрясающий пример живучести... Надо же, слезы
навернулись на глаза... Далее - Гоблин. Что вам такого сказать о Гоблине?
Гоблин - он и есть Гоблин, прозвищем сказано все и в то же время ничего. Наш
второй колдун, маленький, безобразный, постоянно в контрах с Одноглазым, без
вражды с ним он тут же умрет в страшных конвульсиях. Видели когда-нибудь
улыбку фасона "рот до ушей". Это он ее изобрел.
Мы, пятеро, уже вместе двадцать с лишком лет, вместе состарились и,
пожалуй, знаем друг друга, даже слишком хорошо. Мы - конечности умирающего
организма. Последние из могучих, великолепных, легендарных... Боюсь, сейчас,
с нашим разбойничьим обликом, совсем недопустимым для лучших в мире солдат,
мы здорово пятнаем память Черного-, Отряда. И еще двое. Двадцативосьмилетний
Мурген, которого Одноглазый порой зовет Щенком. Наш младшенький.
Присоединился к Отряду во время бегства из Империи. Многопечальный тихоня,
неразговорчив, нет у него в жизни ничего и никого, кроме Отряда, но даже от
нас он отстранен и одинок.
Как и все мы. Как и каждый из нас.
И, наконец. Госпожа, настоящая госпожа. Заблудшая Госпожа, прекрасная
Госпожа, плод моего воображения, мучение мое. Еще молчаливее Мургена, но тут
случай другой - отчаяние. Когда-то она владела всем. И проиграла. И теперь у
нее нет ничего.
Ничего действительно стоящего.
Холодный бриз развеял пыль на дороге к Лордам. Несколько любимых
товарищей моих покинули мою жизнь навсегда.
Торчать здесь нет никакого резона.
- Проверить сбрую! - С этими словами я, подавая пример, подтянул ремни
на вьючных животных. - Одноглазый, на-конь! Пойдешь направляющим.
Наконец-то хоть намек на оживление в рядах - Гоблин тут же окрысился:
- Чтобы мне глотать пыль от этого?! Если Одноглазый идет первым,
значит, Гоблин - замыкающий. Колдуны наши, в общем, всадники никакие, но -
весьма полезны. Если один из них прикрывает фронт, а другой - тыл, я себя
чувствую куда спокойнее.
- Да вроде бы очередь-то его, а? - Такие дела, как это, не нуждаются в
соблюдении очередности.
Гоблин хотел было выдавить смешок, но хватило его только на усмешку -
эдакое жалкое подобие своеобразной улыбки жабы во весь рот.
Да и реакция Одноглазого напоминала высохшую тыкву. Он тронулся вперед
без всяких комментариев. Следом, ярдах в пятидесяти позади, ехал Мурген.
Копье его, в двадцать футов длиною, торчало прямо вверх. Некогда на этом
копье развевалось наше знамя. Теперь с древка свисают фута четыре драной
черной тряпки. Сплошная символика на разных смысловых уровнях.
Впрочем, мы и так знаем, кто мы такие. И лучше бы другим этого не
знать. Слишком много врагов у нашего Отряда.
За Мургеном тронулись Ведьмак с Масло, ведя на поводу вьючных. Далее -
Госпожа и я, также с вьючными. Ярдах в семидесяти за нами - Гоблин. Таким
образом мы двигались всегда, воюя со всем белым светом. Разве что местами
менялись.
Не помешали бы, конечно, разъезды и передовые дозоры, однако
возможности у семи человек весьма и весьма ограничены. Ничего, зато колдунов
у нас даже двое. Все мы увесили себя оружием так, что выглядели так же
безобидно, как для лисы - ежик. Восточная дорога скрылась из виду. Я был
единственным, кто оглянулся в надежде, что в сердце Молчуна еще остались
незанятые вакансии. Но надежда оказалась напрасной. И я прекрасно знал это.
Говоря языком чувств и ощущений, пути мои и Молчуна с Душечкой разошлись еще
много месяцев назад, на залитом кровью, пропитанном ненавистью ноле битвы в
Курганье. Там мы спасли весь белый свет, но столько было потеряно чего-то
иного. По поводу точного соотношения цены с приобретением можно гадать всю
оставшуюся жизнь. У разных сердец и пути разные...
- Костоправ! Похоже, дождь, - сказала Госпожа. Ее замечание изумило
меня. Нет, оно в точности соответствовало истине - на дождь и вправду было
очень похоже. Это было первое высказанное ею собственное наблюдение с того
самого ужасного дня в северных краях. Может, наконец-то оживать начинает?
Чем дальше идем, тем больше на весну похоже, - заметил Одноглазый. Он
был в добром расположении духа.
Чуть позже и в глазах Гоблина блеснула озорная искорка. Скоро эта
парочка отыщет повод возобновить старинную свою вражду. Тут-то и полетят
колдовские искры! Если не более этого, то пусть. Хоть остальные
развлекутся...
Даже у Госпожи улучшилось настроение. Она была разговорчива как
никогда.
- Конец привалу, - сказал я. - Масло, гаси костер. Гоблин, ты -
направляющим.
Я взглянул на дорогу. Еще недельки две - и мы будем совсем недалеко от
Чар. Я еще не разъяснил товарищам, чем мы там будем заниматься.
Вдали над дорогой кружили канюки. Мертвечина, значит, там, впереди...
Знамений и примет я терпеть не могу. Заставляют беспокоиться. Эти птицы
меня тревожили.
Я указал взглядом вперед. Гоблин кивнул:
- Сейчас пойду разберусь малость.
- Давай.
Мурген увеличил дистанцию еще на пятьдесят ярдов. Масло с Ведьмаком
тоже немного отстали. Но Одноглазый все так же едва не дышал в затылки нам с
Госпожой, привстав в стременах и стараясь не выпускать Гоблина из виду.
- Нехорошие у меня предчувствия. Костоправ, - сказал он. - Ох,
нехорошие...
Хоть Гоблин и не забил тревогу. Одноглазый оказался прав. Стервятники
означали беду.
На обочине, перевернутая вверх колесами, лежала богато украшенная
карета. Две из четырех лошадей, мертвые, лежали в колеях. Умерли, похоже, от
ран. Двух других видно не было.
Вокруг кареты лежали тела шести охранников в униформах, кучер и еще
одна лошадь. В карете находились мужчина, женщина и двое совсем маленьких
детей. Все убиты. Дверца кареты была украшена затейливой работы гербом.
- Ведьмак, - сказал я, - займись следами. Посмотри, что здесь было.
Госпожа! Ты их не узнаешь? Герб тебе не знаком?
- "Сокол Крепостной Стены". Проконсул Империи. Но он не из них. Стар и
жирен. Должно быть, семья.
- Они направлялись на север, - сказал Ведьмак. - Разбойники напали на
них. - Он продемонстрировал клок какой-то грязной одежки. - Но добыча
досталась им нелегко.
Я не ответил, и тогда он попросил более пристального внимания к клочку.
- Серые, значит, - задумчиво протянул я. Серую форму носили в северных
имперских войсках. - Далековато что-то для серых...
- Дезертиры, - сказала Госпожа. - Распад начался.
- Видно, так.
Плохо дело. Я-то надеялся, что Империя продержится и даст нам время
начать жить по-новому.
- Три месяца назад, - заметила Госпожа, - невинная девушка спокойно
могла проехать через всю Империю одна.
Здесь она преувеличила - но лишь самую малость. Перед битвой в Курганье
великие силы, в этой самой битве и полегшие, держали провинции под неусыпным
наблюдением, и всякие недозволенные проступки пресекались быстро и жестко.
Однако в любой стране, в любую эпоху найдутся люди, достаточно смелые, либо
глупые, чтобы пробовать законы на прочность, подавая дурной пример другим.
И, едва Империя перестала нагонять цементировавший ее дотоле ужас, процесс
пошел лавинообразно.
Оставалось от души надеяться, что убитых еще не хватились. Я планировал
вернуть прежний облик.
- Начинать рыть? - спросил Масло.
- Минутку. Ведьмак, давно это случилось?
- Пару часов назад.
- И никого больше поблизости не было?
- Почему же, было. Объезжали.
- Хороша, небось, банда, - буркнул Одноглазый, - если не боятся
разбрасывать трупы на виду у всех.
- Может быть, наоборот, нарочно оставили, - возразил я. - Может быть,
разбойники желают добиться баронства для самих себя.
- Похоже, - согласилась Госпожа. - Езжай осторожнее. Костоправ. Я
приподнял бровь.
- Я не хочу потерять тебя.
Одноглазый гоготнул. Я покраснел. Однако хорошо уже то, что в ней
пробуждается интерес к жизни.
***
Тела мы захоронили, но карету не тронули. Дань цивилизации отдана, а
нам пора двигать дальше.
Часа через два Гоблин вдруг повернул обратно. Мурген остановил коня на
повороте. Ехали мы лесом, но дорога была в хорошем состоянии, деревья по
обочинам вырублены. Она явно была предназначена для перемещения войск.
- Впереди постоялый двор, - сообщил Гоблин - И не нравится мне, как я
его чувствую.
Дело было к ночи. Вечер мы потратили на захоронение трупов. - Есть там
кто живой?
По дороге мы не видели никого. Фермы, попадавшиеся на опушке леса, были
брошены.
- Полно!, Двадцать человек в гостинице. Еще пятеро - на конюшне.
Тридцать лошадей. Еще двадцать человек - в лесах неподалеку. И сорок лошадей
на выпасе. И прочей живности - кишмя.
Смысл был очевиден. Уйти от греха подальше, или рваться навстречу
опасности?
Обсуждали положение недолго. Масло с Ведьмаком высказались за: прямо
вперед. Если, мол, что не так, у нас есть Одноглазый с Гоблином.
Последним эта идея не слишком понравилась.
Тогда я поставил вопрос на голосование. Мурген и Госпожа воздержались.
Масло с Ведьмаком были за ночлег на постоялом дворе. Одноглазый же с
Гоблином все косились друг на друга, ожидая точки зрения другого, чтобы
немедля взять противную сторону. Тогда я сказал:
- Ладно, едем и ночуем. Эти клоуны добираются разойтись во мнениях, в
любом случае большинство - за ночлег на постоялом дворе.
И колдуны наши немедля скорешились и тоже проголосовали "за" - просто
затем, чтоб я оказался в дураках.
Через три минуты впереди показался обветшавший постоялый двор. В
дверях, изучающе глядя на Гоблина, торчал какой-то мрачный тип. Другой такой
же восседал в расшатанном кресле, прислоненном спинкой к стене, и пожевывал
соломинку или, может, щепку. Стоявший в дверях отодвинулся, пропуская нас.
***
Ведьмак назвал тех, чью работу Мы видели на дороге, серыми. Но серую
униформу носят как раз там, откуда мы прибыли. И я спросил того, в кресле,
на форсбергском, самом употребительном в северных подразделениях:
- Постояльцев принимаете?
- Ага.
Глаза сидящего сузились. Он явно что-то прикидывал в уме.
- Одноглазый, Масло, Ведьмак, позаботьтесь о лошадях! - И мягенько: -
Гоблин, ты что-нибудь почуял?
- Кто-то только что вышел с заднего хода. Внутри все встали. Но
начнется, пожалуй, еще не сейчас.
Сидящему в кресле не понравились наши перешептывания.
- На сколько думаете остаться? - спросил он. Тут я углядел и татуировку
на запястье - еще один верный признак северянина.
- До завтра.
- У нас переполнено, но уж как-нибудь вас устроим.
Однако нахальства ему не занимать...
Паучары они, эти дезертиры. Постоялый двор - паутина, здесь они
намечают жертву. Но всю грязную работу проделывают на дорогах.
Внутри царила тишина. Войдя, мы оглядели мужчин и нескольких женщин
очень уж затасканного вида. Чернуха ощущаема во всем. Обычно придорожные
гостиницы - предприятия семейные, в них полно детишек, стариков и прочих
чудаков всех промежуточных возрастов. Здесь - ничего подобного. Только
крепко сбитые мужики да дамы определенного сорта.
Неподалеку от двери в кухню стоял большущий свободный стол. Я сел,
привалившись спиной к стене. Рядом плюхнулась Госпожа. Однако и зла же она!
Не привыкла, чтобы смотрели на нее таким образом, как смотрят эти. Сохранила
свою красоту, несмотря даже на дорожную пыль и походное тряпье...
Я положил руку поверх ее кисти - - жест скорее умиротворения, нежели
обладания.
Пухленькая девчушка лет шестнадцати с затравленным взглядом коровьих
глаз подошла спросить, сколько нас, какая еда нам нужна и какое жилье, греть
ли воду для мытья, надолго ли останемся и какого цвета наши монеты.
Спрашивала она равнодушно, но правильно, - хотя безнадежно, переполненная
страхом совершить случайную ошибку.
Интуиция моя определила ее как члена семейства, по праву управляющего
постоялым двором. Я бросил ей золотой. Этого добра у нас - после
разграбления той самой имперской казны и бегства , из Курганья хватало.
Блеск монеты тут же отозвался блеском в глазах мужиков, изо всех сил
старавшихся наблюдать за нами незаметно.
Тут подоспел Одноглазый с остальными, тащившими стулья для себя.
- Там, в лесу, сейчас суматоха! - шепнул Гоблин. - Они строят кое-какие
планы насчет нас.
Левый угол его рта растянулся в лягушачьей ухмылке. Очевидно, у него
имелись собственные планы. Он всегда любил заставлять врагов заманивать в
засаду самих себя.
- Разные бывают планы, - г сказал я. - Если они - бандиты, пускай
перевешают друг друга.
Он попросил подробностей - порой мои замыслы еще отвратительнее его
собственных. Это оттого, что я давно утратил чувство юмора и действую по
правилу: чем непригляднее, тем смешнее.
***
Поднялись мы еще до рассвета. Одноглазый с Гоблином наложили на
гостиницу свое любимое заклятие, повергающее всех вокруг в непробудный сон,
и по-тихому смылись в лес прорепетировать представление. Остальные занялись
лошадьми и амуницией. Между мной и Госпожой имела место небольшая стычка:
она желала, чтобы я сделал что-нибудь для женщин, захваченных разбойниками.
- Если я стану исправлять все неправильное, что встречу на пути, мы не
доберемся до Хатовара, - отвечал я.
Она не стала продолжать спор, и через несколько минут мы тронулись в
путь.
***
Наконец Одноглазый сказал, что лес вот-вот кончится.
- Ладно, это место ничем не хуже прочих, - согласился я.
Далее мы с Мургеном и Госпожой свернули в лес, на запад. Ведьмак, Масло
и Гоблин повернули на восток. Одноглазый же просто остановился и Принялся
ждать.
Ничего явного он не проделывал. Гоблин, казалось, был тоже занят.
- А если они не придут? - спросил Мурген.
- Значит, мы были не правы, а они не бандиты. С ближайшим попутным
ветром пошлю им мои извинения.
Некоторое время все хранили молчание. А выехав на дорогу, чтобы
проверить обстановку, я увидел, что Одноглазый уже не один. За его спиной
стояли с полдюжины всадников. Сердце мое дрогнуло. Фантомы были хорошо
знакомы мне. Они изображали старых товарищей, давным-давно мертвых.
Я ретировался в лес. И дрожь, обуявшая меня, была, против ожиданий,
сильной. Настроение мое отнюдь не сделалось лучше. Лучи солнца,
пробивавшиеся сквозь полог леса, играли зайчиками на призраках моих мертвых
друзей. Они ждали врага со щитами и копьями наготове, безмолвно, как и
подобает призракам.
Но они были призраками лишь для моего сознания. На деле были они
иллюзиями, созданными Одноглазым. А по другую сторону дороги Гоблин строил
собственный легион теней...
Эта парочка - настоящие художники, если дать им время спокойно
поработать. Сомнений более не было. Даже относительно личности Госпожи.
- Скачут, - без всякой надобности сообщил я. - Это они.
В желудке засосало. Стоит ли рисковать, подпуская так близко? Потом
стрелять будет поздно. Если они решатся на драку... И если Одноглазый с
Гоблином оплошают...
- Поздно, Костоправ. Я взглянул на Госпожу, и тут меня обожгло
воспоминание, кто она такая. Она улыбалась, зная, что творится в моих
мыслях. Сколько же раз сама она бывала в подобной ситуации, хотя бы на
большей игральной доске?
Разбойники мчались вдоль дороги. И, сбитые с толку, осадили коней,
завидев поджидающего их Одноглазого.
Я рванул вперед, а призрачные кони двинулись сквозь лес следом за мной.
Зазвенела сбруя, затрещали ветви. Здорово сработано, Одноглазый. Как ты
выражаешься, наиправдоподобнейше.
Бандитов было около двадцати пяти человек. Лица у них и так были -
краше в гроб кладут, но они сделались еще бледнее, углядев Госпожу и узнав
призрачное знамя на копье Мургена.
Черный Отряд весьма знаменит.
Две сотни призрачных луков изогнулись. Пятьдесят рук поднялось к небу,
словно в попытке уцепиться за брюхо неба.
- Вам, полагаю, следует спешиться и разоружиться, - сказал я их
предводителю.
Тот некоторое время шумно глотал воздух, прикидывая шансы, затем
подчинился.
- А теперь вы, грязные людишки. Живо с седел! Разбойники повиновались.
Госпожа махнула рукой. Лошади развернулись и рысцой устремились к Гоблину,
на деле ими управлял он. Гоблин пропустил лошадей - пусть вернутся на
постоялый двор в ознаменование того, что гнету конец.
Гладко сошло, ох и гладко! Без единой задоринки! Вот так мы управлялись
с делами в былые деньки. Хитрость и маневр! Зачем утруждаться самим, когда
достаточно мухлевать и надувать?
Построив пленных вереницей и связав веревкой для облегчения управления,
мы направились на юг. Одноглазый с Гоблином расслабились, и разбойники
пришли в крайнее возбуждение. Посчитали, что мы поступили нечестно.
Через два дня мы добрались до Риз. Здесь Гоблин с Одноглазым снова
организовали ту же иллюзию, и Госпожа передала дезертиров в распоряжение
командира гарнизона. При их сопровождении пришлось убить только двоих.
Все это ненадолго задержало нас, но теперь путь свободен, и до Чар
всего около часа езды. Придется примириться с тем, что беда - ближе некуда.
Товарищи мои уверены, что основная часть Летописи находится у меня. А
правда BVOM, что она осталась в руках Империи. Ее захватили при Королевском
Мосту (старая рана, что болит по сию пору!). Перед самым кризисом в Курганье
я пообещал вскоре вернуть ее обратно.
И этот-то самый кризис помешал. И теперь уже ничего не остается, кроме
как отправляться выручать Летопись самому.
Лозан поудобнее умостился в кресле. Девчонки хихикали, подбивая одна
другую пощупать его шелковистую русую шевелюру. Одна, с самыми
многообещающими глазами, наконец решилась провести пальцами по его волосам.
Лозан подмигнул Корди Мотеру, сидевшему в противоположном конце гостиной.
Вот жизнь-то пошла с тех пор, как их отцы и братья поумнели! Не жизнь,
а мечта. Все мечтали об этом, только пробираться сюда - смертельный риск...
Если и дальше так пойдет и ничего не стрясется, он скоро будет весить фунтов
этак четыреста и станет самым счастливым лодырем в Таглиосе.
Да кому бы пришло в голову?.. Простая таверна вот в таком простодушном
городке. Дыра в стене, каких дома полно было на каждой улице, на каждом
углу, здесь - новинка, на которой и не захочешь, и то озолотишься. Если
только местные попы не раскачаются сунуть палку в колеса.
Конечно, они - экзотические чужестранцы, на которых не устает дивиться
весь город, и даже те самые попы со своими пометами. А особенно их
смугляночки-дочери. Это здорово помогает в делах.
Что и говорить, путь сюда был долог и безумен, но теперь каждый шаг
окупается с лихвой.
Лозан сложил руки на груди, предоставив девушкам делать что захотят.
Этим он мог управлять. С этим он Мог справиться.
Корди тем часом откупорил еще один бочонок горького третьесортного
зеленого пива: сам же и варил. И за это таглиосские дурни платят втрое
против настоящей цены! Что же за место такое, если до них здесь и пива не
видывали? Глушь! Несбыточная мечта ни на что не годных чесоточных олухов. -
Знаешь, Лебедь, - сказал подошедший с новой кружкой для него Корди, - ежели
дальше так пойдет, надо бы нанять кого-либо, чтоб пособлял мне варить. Через
пару дней все запасы выйдут.
- Чего беспокоиться? Долго ль дело-то продержится? Попы эти что-то
начинают просыпаться. Собираются найти приличный повод прикрыть нашу
лавочку. Так что озаботься лучше, чем бы еще заняться таким же прибыльным.
Э, что ты?
- Что "что"?
- Да ты как-то вдруг помрачнел.
- Черная птица рока только что вошла в наши двери.
Лозан быстро обернулся. Так и есть. Нож вернулся домой. Высокий,
сухощавый, чернющий. Бритая голова сверкает, мускулы так и играют при каждом
движении... Ни дать ни взять - отполированная статуя. Нож неодобрительно
оглядел таверну, подошел и уселся за стол Лозана. Девчонки принялись строить
глазки ему - он был не менее экзотичен, чем Лозан Лебедь.
- Пришел забрать свою долю и сказать, какие мы мерзкие, что развращаем
этих невинных детей? - поинтересовался Лозан.
Нож покачал головой:
- Этот старый наркоман Копченый снова видел сон. Ты нужен Бабе.
- С-свинство! - Лебедь спустил ноги на пол. Вот муха в снадобье! Баба
никогда не оставит их в покое... - Что на сей раз? Что у него там? Хэш?
- Он - колдун. Ему и делать-то ничего не , надо...
- С-свинство, - снова сказал Лебедь. - Как думаешь, может, просто
слинять? Сбыть поскорее остатки той крысьей мочи, что Корди наварил, и
отправиться назад, в верховья реки?
На лице Ножа появилась широкая, довольная улыбка.
- Поздно, парень. Ты избран. Ног не хватит убежать. Этот Копченый шутом
бы выглядел, открой он лавочку в твоих родных краях, но здесь он - большой
человек и торговец дурью. Пустишься в бега - ноги узлом завяжут.
- Это - официально?
- Они этого не говорили. Они это имели в виду.
- Что ему опять такое приснилось? Мы-то при чем?
- Хозяева Теней. Снова. Он сказал, была большая встреча у Тенелова. Они
намерены прекратить разговоры и начать действовать. Он сказал. Лунная Тень
слышал зов. Сказал, мы увидим их на таглиосской земле - и очень скоро.
- Всего-то делов?! Он нам этим чуть не с первого дня плешь проел.
С лица Ножа разом, пропало все веселье.
- На этот раз дела уже не те. Пугать можно по-разному, понимаешь? На
этот раз и Копченый и Баба говорили серьезно. Теперь их волнуют не только
Хозяева Теней. Просили тебе передать, что сюда движется Черный. Отряд.
Сказали, тебе известно, что это означает.
Лебедь всхрюкнул, словно от крепкого удара в живот. Поднявшись на ноги,
он залпом осушил свою кружку и оглядел помещение, не осознавая видимое
вокруг...
- Нож, я ничего глупее в жизни не слыхал! Черный Отряд? Движется сюда?
- Сказали, это-то и взбаламутило Хозяев Теней, Лозан. Сказали, они
здорово перепуганы. Здесь, в низовьях, единственная свободная страна к
северу от них. А кто против Хозяев Теней, тебе известно.
- Не верю! Это же в какую даль им переться?
- Вы с Корди прошли примерно столько же. Нож присоединился к Лозану и
Корди Мотеру после того, как те прошли около двух тысяч миль к югу.
- Ага. Ты, Нож, мне вот что скажи. Кому, кроме нас с тобой да Корди,
взбредет в пустую башку тащиться в такую даль черт знает зачем?
- Они знают, зачем. Если верить Копченому.
- И зачем же?
- Не знаю. Сходи к Бабе, раз звала. Может, она объяснит.
- Схожу. Все вместе сходим. Так, для виду. А при первом же случае -
рвем когти из этого Таглиоса. Ежели здесь Хозяева Теней взбаламутились да
еще Черный Отряд сюда идет, я поблизости находиться не желаю.
Нож откинулся назад, чтобы одна из девушек смогла притиснуться к нему
поплотнее. В глазах его было недоумение.
- Я же еще по дому знаю, - сказал Лебедь, - что эти ублюдки могут
сотворить. Видел, как Розы между них встряли... Ч-черт... Ты, Нож, только
послушай меня. Большая заварушка - и все летит в тартарары. Если они вправду
придут, ты можешь кончить тем, что будешь жалеть, что мы в тот раз не отдали
тебя крокодилам на закуску.
Нож так до сих пор и не понял, почему его бросили крокодилам. А Лозан,
пожалуй, никогда не поймет, кой черт его дернул уговорить Корди вытащить
Ножа и взять с собой. Хотя Нож оказался парнем правильным и должок тот
сполна выплатил...
- Я считаю, ты, Лебедь, обязан помочь местным, - сказал Нож. - Мне
нравится этот город. Мне нравятся здешние люди. В них только то плохо, что
не хватает им соображения сжечь дотла все эти храмы.
- Нож, черт тебя возьми, ну какая от меня помощь?
Glen Cook "Shadow Games", Black Company #4, 1986
ЧЕРНЫЙ ОТРЯД IV
Изд.: "АСТ", www.ast.ru
OCR: Online-Library (www.bestlibrary.ru)
---------------------------------------------------------------
Нас осталось семеро на распутье, наблюдающих за пылью, клубящейся по
восточной дороге. Неразрешимость проблемы потрясла почти на час даже
неугомонных Одноглазого с Гоблином. Лошадь Масло заржала. Успокаивая
животину, он прикрыл ее ноздри ладонью и другой рукой потрепал по холке.
Настало время раздумий, последняя эмоциональная веха эпохи.
Но вот и пыль исчезла из виду. Они ушли. Запели птицы - только это
заставило вспомнить, что мы-то все же остались. Я вынул из седельной сумы
старую тетрадь, уложил ее на дороге: Дрожащей рукой написал: "Пришел конец.
Мы разделились. Молчун, Душечка и братья Крученые держат путь к Лордам.
Черного Отряда более нет.
Однако я стану продолжать летопись - хотя бы потому, что привык к этому
за двадцать пять лет, и ломать такие привычки тяжело. И потом, как знать?
Те, кого я обязан вести за собой, могут найти мой отчет интересным Хоть
сердце и остановилось, тело еще ковыляет вперед. Фактически Отряд мертв, но
имя живо.
А уж мы-то, о жестокосердные боги, на собственной шкуре испытали
могущество имен..." Я убрал книгу в седельную суму.
- Н-ну, значица, так... - Отряхнув пыль со штанов, я бросил взгляд на
нашу собственную дорогу в завтра Ряд зеленых холмов выглядел как живая
изгородь, над которой переплетались курчавые кроны деревьев. - Наш поиск
начался. Пора уж покрыть первую дюжину миль.
Нас осталось лишь семеро из восьми тысяч.
Я оглядел моих товарищей. Одноглазый - колдун, сморщенный и черный,
будто пыльная сушеная слива - был старше всех на добрые сто лет. Он носил
повязку на глазу и мягкую сплющенную шляпу из черного фетра. Шляпа, судя по
виду, претерпела в жизни все мыслимые невзгоды, однако стойко вынесла все
унижения.
Так же, как и Масло, самый обычный человек. Тысячу раз был ранен,
однако остался жив и уже почти уверился в особом благоволении богов к
собственной персоне.
Обок с Масло находился Ведьмак, еще одна ничем особо не примечательная
личность. И еще один потрясающий пример живучести... Надо же, слезы
навернулись на глаза... Далее - Гоблин. Что вам такого сказать о Гоблине?
Гоблин - он и есть Гоблин, прозвищем сказано все и в то же время ничего. Наш
второй колдун, маленький, безобразный, постоянно в контрах с Одноглазым, без
вражды с ним он тут же умрет в страшных конвульсиях. Видели когда-нибудь
улыбку фасона "рот до ушей". Это он ее изобрел.
Мы, пятеро, уже вместе двадцать с лишком лет, вместе состарились и,
пожалуй, знаем друг друга, даже слишком хорошо. Мы - конечности умирающего
организма. Последние из могучих, великолепных, легендарных... Боюсь, сейчас,
с нашим разбойничьим обликом, совсем недопустимым для лучших в мире солдат,
мы здорово пятнаем память Черного-, Отряда. И еще двое. Двадцативосьмилетний
Мурген, которого Одноглазый порой зовет Щенком. Наш младшенький.
Присоединился к Отряду во время бегства из Империи. Многопечальный тихоня,
неразговорчив, нет у него в жизни ничего и никого, кроме Отряда, но даже от
нас он отстранен и одинок.
Как и все мы. Как и каждый из нас.
И, наконец. Госпожа, настоящая госпожа. Заблудшая Госпожа, прекрасная
Госпожа, плод моего воображения, мучение мое. Еще молчаливее Мургена, но тут
случай другой - отчаяние. Когда-то она владела всем. И проиграла. И теперь у
нее нет ничего.
Ничего действительно стоящего.
Холодный бриз развеял пыль на дороге к Лордам. Несколько любимых
товарищей моих покинули мою жизнь навсегда.
Торчать здесь нет никакого резона.
- Проверить сбрую! - С этими словами я, подавая пример, подтянул ремни
на вьючных животных. - Одноглазый, на-конь! Пойдешь направляющим.
Наконец-то хоть намек на оживление в рядах - Гоблин тут же окрысился:
- Чтобы мне глотать пыль от этого?! Если Одноглазый идет первым,
значит, Гоблин - замыкающий. Колдуны наши, в общем, всадники никакие, но -
весьма полезны. Если один из них прикрывает фронт, а другой - тыл, я себя
чувствую куда спокойнее.
- Да вроде бы очередь-то его, а? - Такие дела, как это, не нуждаются в
соблюдении очередности.
Гоблин хотел было выдавить смешок, но хватило его только на усмешку -
эдакое жалкое подобие своеобразной улыбки жабы во весь рот.
Да и реакция Одноглазого напоминала высохшую тыкву. Он тронулся вперед
без всяких комментариев. Следом, ярдах в пятидесяти позади, ехал Мурген.
Копье его, в двадцать футов длиною, торчало прямо вверх. Некогда на этом
копье развевалось наше знамя. Теперь с древка свисают фута четыре драной
черной тряпки. Сплошная символика на разных смысловых уровнях.
Впрочем, мы и так знаем, кто мы такие. И лучше бы другим этого не
знать. Слишком много врагов у нашего Отряда.
За Мургеном тронулись Ведьмак с Масло, ведя на поводу вьючных. Далее -
Госпожа и я, также с вьючными. Ярдах в семидесяти за нами - Гоблин. Таким
образом мы двигались всегда, воюя со всем белым светом. Разве что местами
менялись.
Не помешали бы, конечно, разъезды и передовые дозоры, однако
возможности у семи человек весьма и весьма ограничены. Ничего, зато колдунов
у нас даже двое. Все мы увесили себя оружием так, что выглядели так же
безобидно, как для лисы - ежик. Восточная дорога скрылась из виду. Я был
единственным, кто оглянулся в надежде, что в сердце Молчуна еще остались
незанятые вакансии. Но надежда оказалась напрасной. И я прекрасно знал это.
Говоря языком чувств и ощущений, пути мои и Молчуна с Душечкой разошлись еще
много месяцев назад, на залитом кровью, пропитанном ненавистью ноле битвы в
Курганье. Там мы спасли весь белый свет, но столько было потеряно чего-то
иного. По поводу точного соотношения цены с приобретением можно гадать всю
оставшуюся жизнь. У разных сердец и пути разные...
- Костоправ! Похоже, дождь, - сказала Госпожа. Ее замечание изумило
меня. Нет, оно в точности соответствовало истине - на дождь и вправду было
очень похоже. Это было первое высказанное ею собственное наблюдение с того
самого ужасного дня в северных краях. Может, наконец-то оживать начинает?
Чем дальше идем, тем больше на весну похоже, - заметил Одноглазый. Он
был в добром расположении духа.
Чуть позже и в глазах Гоблина блеснула озорная искорка. Скоро эта
парочка отыщет повод возобновить старинную свою вражду. Тут-то и полетят
колдовские искры! Если не более этого, то пусть. Хоть остальные
развлекутся...
Даже у Госпожи улучшилось настроение. Она была разговорчива как
никогда.
- Конец привалу, - сказал я. - Масло, гаси костер. Гоблин, ты -
направляющим.
Я взглянул на дорогу. Еще недельки две - и мы будем совсем недалеко от
Чар. Я еще не разъяснил товарищам, чем мы там будем заниматься.
Вдали над дорогой кружили канюки. Мертвечина, значит, там, впереди...
Знамений и примет я терпеть не могу. Заставляют беспокоиться. Эти птицы
меня тревожили.
Я указал взглядом вперед. Гоблин кивнул:
- Сейчас пойду разберусь малость.
- Давай.
Мурген увеличил дистанцию еще на пятьдесят ярдов. Масло с Ведьмаком
тоже немного отстали. Но Одноглазый все так же едва не дышал в затылки нам с
Госпожой, привстав в стременах и стараясь не выпускать Гоблина из виду.
- Нехорошие у меня предчувствия. Костоправ, - сказал он. - Ох,
нехорошие...
Хоть Гоблин и не забил тревогу. Одноглазый оказался прав. Стервятники
означали беду.
На обочине, перевернутая вверх колесами, лежала богато украшенная
карета. Две из четырех лошадей, мертвые, лежали в колеях. Умерли, похоже, от
ран. Двух других видно не было.
Вокруг кареты лежали тела шести охранников в униформах, кучер и еще
одна лошадь. В карете находились мужчина, женщина и двое совсем маленьких
детей. Все убиты. Дверца кареты была украшена затейливой работы гербом.
- Ведьмак, - сказал я, - займись следами. Посмотри, что здесь было.
Госпожа! Ты их не узнаешь? Герб тебе не знаком?
- "Сокол Крепостной Стены". Проконсул Империи. Но он не из них. Стар и
жирен. Должно быть, семья.
- Они направлялись на север, - сказал Ведьмак. - Разбойники напали на
них. - Он продемонстрировал клок какой-то грязной одежки. - Но добыча
досталась им нелегко.
Я не ответил, и тогда он попросил более пристального внимания к клочку.
- Серые, значит, - задумчиво протянул я. Серую форму носили в северных
имперских войсках. - Далековато что-то для серых...
- Дезертиры, - сказала Госпожа. - Распад начался.
- Видно, так.
Плохо дело. Я-то надеялся, что Империя продержится и даст нам время
начать жить по-новому.
- Три месяца назад, - заметила Госпожа, - невинная девушка спокойно
могла проехать через всю Империю одна.
Здесь она преувеличила - но лишь самую малость. Перед битвой в Курганье
великие силы, в этой самой битве и полегшие, держали провинции под неусыпным
наблюдением, и всякие недозволенные проступки пресекались быстро и жестко.
Однако в любой стране, в любую эпоху найдутся люди, достаточно смелые, либо
глупые, чтобы пробовать законы на прочность, подавая дурной пример другим.
И, едва Империя перестала нагонять цементировавший ее дотоле ужас, процесс
пошел лавинообразно.
Оставалось от души надеяться, что убитых еще не хватились. Я планировал
вернуть прежний облик.
- Начинать рыть? - спросил Масло.
- Минутку. Ведьмак, давно это случилось?
- Пару часов назад.
- И никого больше поблизости не было?
- Почему же, было. Объезжали.
- Хороша, небось, банда, - буркнул Одноглазый, - если не боятся
разбрасывать трупы на виду у всех.
- Может быть, наоборот, нарочно оставили, - возразил я. - Может быть,
разбойники желают добиться баронства для самих себя.
- Похоже, - согласилась Госпожа. - Езжай осторожнее. Костоправ. Я
приподнял бровь.
- Я не хочу потерять тебя.
Одноглазый гоготнул. Я покраснел. Однако хорошо уже то, что в ней
пробуждается интерес к жизни.
***
Тела мы захоронили, но карету не тронули. Дань цивилизации отдана, а
нам пора двигать дальше.
Часа через два Гоблин вдруг повернул обратно. Мурген остановил коня на
повороте. Ехали мы лесом, но дорога была в хорошем состоянии, деревья по
обочинам вырублены. Она явно была предназначена для перемещения войск.
- Впереди постоялый двор, - сообщил Гоблин - И не нравится мне, как я
его чувствую.
Дело было к ночи. Вечер мы потратили на захоронение трупов. - Есть там
кто живой?
По дороге мы не видели никого. Фермы, попадавшиеся на опушке леса, были
брошены.
- Полно!, Двадцать человек в гостинице. Еще пятеро - на конюшне.
Тридцать лошадей. Еще двадцать человек - в лесах неподалеку. И сорок лошадей
на выпасе. И прочей живности - кишмя.
Смысл был очевиден. Уйти от греха подальше, или рваться навстречу
опасности?
Обсуждали положение недолго. Масло с Ведьмаком высказались за: прямо
вперед. Если, мол, что не так, у нас есть Одноглазый с Гоблином.
Последним эта идея не слишком понравилась.
Тогда я поставил вопрос на голосование. Мурген и Госпожа воздержались.
Масло с Ведьмаком были за ночлег на постоялом дворе. Одноглазый же с
Гоблином все косились друг на друга, ожидая точки зрения другого, чтобы
немедля взять противную сторону. Тогда я сказал:
- Ладно, едем и ночуем. Эти клоуны добираются разойтись во мнениях, в
любом случае большинство - за ночлег на постоялом дворе.
И колдуны наши немедля скорешились и тоже проголосовали "за" - просто
затем, чтоб я оказался в дураках.
Через три минуты впереди показался обветшавший постоялый двор. В
дверях, изучающе глядя на Гоблина, торчал какой-то мрачный тип. Другой такой
же восседал в расшатанном кресле, прислоненном спинкой к стене, и пожевывал
соломинку или, может, щепку. Стоявший в дверях отодвинулся, пропуская нас.
***
Ведьмак назвал тех, чью работу Мы видели на дороге, серыми. Но серую
униформу носят как раз там, откуда мы прибыли. И я спросил того, в кресле,
на форсбергском, самом употребительном в северных подразделениях:
- Постояльцев принимаете?
- Ага.
Глаза сидящего сузились. Он явно что-то прикидывал в уме.
- Одноглазый, Масло, Ведьмак, позаботьтесь о лошадях! - И мягенько: -
Гоблин, ты что-нибудь почуял?
- Кто-то только что вышел с заднего хода. Внутри все встали. Но
начнется, пожалуй, еще не сейчас.
Сидящему в кресле не понравились наши перешептывания.
- На сколько думаете остаться? - спросил он. Тут я углядел и татуировку
на запястье - еще один верный признак северянина.
- До завтра.
- У нас переполнено, но уж как-нибудь вас устроим.
Однако нахальства ему не занимать...
Паучары они, эти дезертиры. Постоялый двор - паутина, здесь они
намечают жертву. Но всю грязную работу проделывают на дорогах.
Внутри царила тишина. Войдя, мы оглядели мужчин и нескольких женщин
очень уж затасканного вида. Чернуха ощущаема во всем. Обычно придорожные
гостиницы - предприятия семейные, в них полно детишек, стариков и прочих
чудаков всех промежуточных возрастов. Здесь - ничего подобного. Только
крепко сбитые мужики да дамы определенного сорта.
Неподалеку от двери в кухню стоял большущий свободный стол. Я сел,
привалившись спиной к стене. Рядом плюхнулась Госпожа. Однако и зла же она!
Не привыкла, чтобы смотрели на нее таким образом, как смотрят эти. Сохранила
свою красоту, несмотря даже на дорожную пыль и походное тряпье...
Я положил руку поверх ее кисти - - жест скорее умиротворения, нежели
обладания.
Пухленькая девчушка лет шестнадцати с затравленным взглядом коровьих
глаз подошла спросить, сколько нас, какая еда нам нужна и какое жилье, греть
ли воду для мытья, надолго ли останемся и какого цвета наши монеты.
Спрашивала она равнодушно, но правильно, - хотя безнадежно, переполненная
страхом совершить случайную ошибку.
Интуиция моя определила ее как члена семейства, по праву управляющего
постоялым двором. Я бросил ей золотой. Этого добра у нас - после
разграбления той самой имперской казны и бегства , из Курганья хватало.
Блеск монеты тут же отозвался блеском в глазах мужиков, изо всех сил
старавшихся наблюдать за нами незаметно.
Тут подоспел Одноглазый с остальными, тащившими стулья для себя.
- Там, в лесу, сейчас суматоха! - шепнул Гоблин. - Они строят кое-какие
планы насчет нас.
Левый угол его рта растянулся в лягушачьей ухмылке. Очевидно, у него
имелись собственные планы. Он всегда любил заставлять врагов заманивать в
засаду самих себя.
- Разные бывают планы, - г сказал я. - Если они - бандиты, пускай
перевешают друг друга.
Он попросил подробностей - порой мои замыслы еще отвратительнее его
собственных. Это оттого, что я давно утратил чувство юмора и действую по
правилу: чем непригляднее, тем смешнее.
***
Поднялись мы еще до рассвета. Одноглазый с Гоблином наложили на
гостиницу свое любимое заклятие, повергающее всех вокруг в непробудный сон,
и по-тихому смылись в лес прорепетировать представление. Остальные занялись
лошадьми и амуницией. Между мной и Госпожой имела место небольшая стычка:
она желала, чтобы я сделал что-нибудь для женщин, захваченных разбойниками.
- Если я стану исправлять все неправильное, что встречу на пути, мы не
доберемся до Хатовара, - отвечал я.
Она не стала продолжать спор, и через несколько минут мы тронулись в
путь.
***
Наконец Одноглазый сказал, что лес вот-вот кончится.
- Ладно, это место ничем не хуже прочих, - согласился я.
Далее мы с Мургеном и Госпожой свернули в лес, на запад. Ведьмак, Масло
и Гоблин повернули на восток. Одноглазый же просто остановился и Принялся
ждать.
Ничего явного он не проделывал. Гоблин, казалось, был тоже занят.
- А если они не придут? - спросил Мурген.
- Значит, мы были не правы, а они не бандиты. С ближайшим попутным
ветром пошлю им мои извинения.
Некоторое время все хранили молчание. А выехав на дорогу, чтобы
проверить обстановку, я увидел, что Одноглазый уже не один. За его спиной
стояли с полдюжины всадников. Сердце мое дрогнуло. Фантомы были хорошо
знакомы мне. Они изображали старых товарищей, давным-давно мертвых.
Я ретировался в лес. И дрожь, обуявшая меня, была, против ожиданий,
сильной. Настроение мое отнюдь не сделалось лучше. Лучи солнца,
пробивавшиеся сквозь полог леса, играли зайчиками на призраках моих мертвых
друзей. Они ждали врага со щитами и копьями наготове, безмолвно, как и
подобает призракам.
Но они были призраками лишь для моего сознания. На деле были они
иллюзиями, созданными Одноглазым. А по другую сторону дороги Гоблин строил
собственный легион теней...
Эта парочка - настоящие художники, если дать им время спокойно
поработать. Сомнений более не было. Даже относительно личности Госпожи.
- Скачут, - без всякой надобности сообщил я. - Это они.
В желудке засосало. Стоит ли рисковать, подпуская так близко? Потом
стрелять будет поздно. Если они решатся на драку... И если Одноглазый с
Гоблином оплошают...
- Поздно, Костоправ. Я взглянул на Госпожу, и тут меня обожгло
воспоминание, кто она такая. Она улыбалась, зная, что творится в моих
мыслях. Сколько же раз сама она бывала в подобной ситуации, хотя бы на
большей игральной доске?
Разбойники мчались вдоль дороги. И, сбитые с толку, осадили коней,
завидев поджидающего их Одноглазого.
Я рванул вперед, а призрачные кони двинулись сквозь лес следом за мной.
Зазвенела сбруя, затрещали ветви. Здорово сработано, Одноглазый. Как ты
выражаешься, наиправдоподобнейше.
Бандитов было около двадцати пяти человек. Лица у них и так были -
краше в гроб кладут, но они сделались еще бледнее, углядев Госпожу и узнав
призрачное знамя на копье Мургена.
Черный Отряд весьма знаменит.
Две сотни призрачных луков изогнулись. Пятьдесят рук поднялось к небу,
словно в попытке уцепиться за брюхо неба.
- Вам, полагаю, следует спешиться и разоружиться, - сказал я их
предводителю.
Тот некоторое время шумно глотал воздух, прикидывая шансы, затем
подчинился.
- А теперь вы, грязные людишки. Живо с седел! Разбойники повиновались.
Госпожа махнула рукой. Лошади развернулись и рысцой устремились к Гоблину,
на деле ими управлял он. Гоблин пропустил лошадей - пусть вернутся на
постоялый двор в ознаменование того, что гнету конец.
Гладко сошло, ох и гладко! Без единой задоринки! Вот так мы управлялись
с делами в былые деньки. Хитрость и маневр! Зачем утруждаться самим, когда
достаточно мухлевать и надувать?
Построив пленных вереницей и связав веревкой для облегчения управления,
мы направились на юг. Одноглазый с Гоблином расслабились, и разбойники
пришли в крайнее возбуждение. Посчитали, что мы поступили нечестно.
Через два дня мы добрались до Риз. Здесь Гоблин с Одноглазым снова
организовали ту же иллюзию, и Госпожа передала дезертиров в распоряжение
командира гарнизона. При их сопровождении пришлось убить только двоих.
Все это ненадолго задержало нас, но теперь путь свободен, и до Чар
всего около часа езды. Придется примириться с тем, что беда - ближе некуда.
Товарищи мои уверены, что основная часть Летописи находится у меня. А
правда BVOM, что она осталась в руках Империи. Ее захватили при Королевском
Мосту (старая рана, что болит по сию пору!). Перед самым кризисом в Курганье
я пообещал вскоре вернуть ее обратно.
И этот-то самый кризис помешал. И теперь уже ничего не остается, кроме
как отправляться выручать Летопись самому.
Лозан поудобнее умостился в кресле. Девчонки хихикали, подбивая одна
другую пощупать его шелковистую русую шевелюру. Одна, с самыми
многообещающими глазами, наконец решилась провести пальцами по его волосам.
Лозан подмигнул Корди Мотеру, сидевшему в противоположном конце гостиной.
Вот жизнь-то пошла с тех пор, как их отцы и братья поумнели! Не жизнь,
а мечта. Все мечтали об этом, только пробираться сюда - смертельный риск...
Если и дальше так пойдет и ничего не стрясется, он скоро будет весить фунтов
этак четыреста и станет самым счастливым лодырем в Таглиосе.
Да кому бы пришло в голову?.. Простая таверна вот в таком простодушном
городке. Дыра в стене, каких дома полно было на каждой улице, на каждом
углу, здесь - новинка, на которой и не захочешь, и то озолотишься. Если
только местные попы не раскачаются сунуть палку в колеса.
Конечно, они - экзотические чужестранцы, на которых не устает дивиться
весь город, и даже те самые попы со своими пометами. А особенно их
смугляночки-дочери. Это здорово помогает в делах.
Что и говорить, путь сюда был долог и безумен, но теперь каждый шаг
окупается с лихвой.
Лозан сложил руки на груди, предоставив девушкам делать что захотят.
Этим он мог управлять. С этим он Мог справиться.
Корди тем часом откупорил еще один бочонок горького третьесортного
зеленого пива: сам же и варил. И за это таглиосские дурни платят втрое
против настоящей цены! Что же за место такое, если до них здесь и пива не
видывали? Глушь! Несбыточная мечта ни на что не годных чесоточных олухов. -
Знаешь, Лебедь, - сказал подошедший с новой кружкой для него Корди, - ежели
дальше так пойдет, надо бы нанять кого-либо, чтоб пособлял мне варить. Через
пару дней все запасы выйдут.
- Чего беспокоиться? Долго ль дело-то продержится? Попы эти что-то
начинают просыпаться. Собираются найти приличный повод прикрыть нашу
лавочку. Так что озаботься лучше, чем бы еще заняться таким же прибыльным.
Э, что ты?
- Что "что"?
- Да ты как-то вдруг помрачнел.
- Черная птица рока только что вошла в наши двери.
Лозан быстро обернулся. Так и есть. Нож вернулся домой. Высокий,
сухощавый, чернющий. Бритая голова сверкает, мускулы так и играют при каждом
движении... Ни дать ни взять - отполированная статуя. Нож неодобрительно
оглядел таверну, подошел и уселся за стол Лозана. Девчонки принялись строить
глазки ему - он был не менее экзотичен, чем Лозан Лебедь.
- Пришел забрать свою долю и сказать, какие мы мерзкие, что развращаем
этих невинных детей? - поинтересовался Лозан.
Нож покачал головой:
- Этот старый наркоман Копченый снова видел сон. Ты нужен Бабе.
- С-свинство! - Лебедь спустил ноги на пол. Вот муха в снадобье! Баба
никогда не оставит их в покое... - Что на сей раз? Что у него там? Хэш?
- Он - колдун. Ему и делать-то ничего не , надо...
- С-свинство, - снова сказал Лебедь. - Как думаешь, может, просто
слинять? Сбыть поскорее остатки той крысьей мочи, что Корди наварил, и
отправиться назад, в верховья реки?
На лице Ножа появилась широкая, довольная улыбка.
- Поздно, парень. Ты избран. Ног не хватит убежать. Этот Копченый шутом
бы выглядел, открой он лавочку в твоих родных краях, но здесь он - большой
человек и торговец дурью. Пустишься в бега - ноги узлом завяжут.
- Это - официально?
- Они этого не говорили. Они это имели в виду.
- Что ему опять такое приснилось? Мы-то при чем?
- Хозяева Теней. Снова. Он сказал, была большая встреча у Тенелова. Они
намерены прекратить разговоры и начать действовать. Он сказал. Лунная Тень
слышал зов. Сказал, мы увидим их на таглиосской земле - и очень скоро.
- Всего-то делов?! Он нам этим чуть не с первого дня плешь проел.
С лица Ножа разом, пропало все веселье.
- На этот раз дела уже не те. Пугать можно по-разному, понимаешь? На
этот раз и Копченый и Баба говорили серьезно. Теперь их волнуют не только
Хозяева Теней. Просили тебе передать, что сюда движется Черный. Отряд.
Сказали, тебе известно, что это означает.
Лебедь всхрюкнул, словно от крепкого удара в живот. Поднявшись на ноги,
он залпом осушил свою кружку и оглядел помещение, не осознавая видимое
вокруг...
- Нож, я ничего глупее в жизни не слыхал! Черный Отряд? Движется сюда?
- Сказали, это-то и взбаламутило Хозяев Теней, Лозан. Сказали, они
здорово перепуганы. Здесь, в низовьях, единственная свободная страна к
северу от них. А кто против Хозяев Теней, тебе известно.
- Не верю! Это же в какую даль им переться?
- Вы с Корди прошли примерно столько же. Нож присоединился к Лозану и
Корди Мотеру после того, как те прошли около двух тысяч миль к югу.
- Ага. Ты, Нож, мне вот что скажи. Кому, кроме нас с тобой да Корди,
взбредет в пустую башку тащиться в такую даль черт знает зачем?
- Они знают, зачем. Если верить Копченому.
- И зачем же?
- Не знаю. Сходи к Бабе, раз звала. Может, она объяснит.
- Схожу. Все вместе сходим. Так, для виду. А при первом же случае -
рвем когти из этого Таглиоса. Ежели здесь Хозяева Теней взбаламутились да
еще Черный Отряд сюда идет, я поблизости находиться не желаю.
Нож откинулся назад, чтобы одна из девушек смогла притиснуться к нему
поплотнее. В глазах его было недоумение.
- Я же еще по дому знаю, - сказал Лебедь, - что эти ублюдки могут
сотворить. Видел, как Розы между них встряли... Ч-черт... Ты, Нож, только
послушай меня. Большая заварушка - и все летит в тартарары. Если они вправду
придут, ты можешь кончить тем, что будешь жалеть, что мы в тот раз не отдали
тебя крокодилам на закуску.
Нож так до сих пор и не понял, почему его бросили крокодилам. А Лозан,
пожалуй, никогда не поймет, кой черт его дернул уговорить Корди вытащить
Ножа и взять с собой. Хотя Нож оказался парнем правильным и должок тот
сполна выплатил...
- Я считаю, ты, Лебедь, обязан помочь местным, - сказал Нож. - Мне
нравится этот город. Мне нравятся здешние люди. В них только то плохо, что
не хватает им соображения сжечь дотла все эти храмы.
- Нож, черт тебя возьми, ну какая от меня помощь?