Страница:
Вот здесь и выяснилось, что в этом мире издавна живут самые разнообразные народы кроме людей. Никакого исхода из древних мест не было. Да, легенды рассказывают о быстро развивающемся юном человеческом племени, которое так «плодилось и множилось», что скоро начало вытеснять древние расы. Было и недовольство, и распри, и вооруженные стычки, а потом вдруг в один прекрасный момент мир раскололся – то ли сам, то ли кто-то помог, об этом сказания умалчивают. Никаких переходов в ту часть, где остались люди, цверги не знали. Древние народы разделили сферы влияния и обитания, научились жить мирно, пока пару тысяч лет назад не произошло событие, изменившее ход истории. По планете прокатилась волна землетрясений, ураганов, цунами, светящихся вихрей, сопровождаемых громогласными звуками. В результате катаклизма давнее поселение чертей было стерто с лица земли, а на этом месте возник целый город, накрытый прозрачным колпаком. Проникнуть сквозь преграду было невозможно, но сквозь нее было видно, что город чужой, очень необычный и населен людьми. Людьми, о которых знали лишь по старинным легендам! Но все жители были мертвы. Вернее, так подумали сначала. Но шли года, столетия, а люди так и лежали нетленные, и тогда город окрестили Спящим и сочинили сказку о Спящей красавице, которую может разбудить только принц своим поцелуем. Но никто так и не смог проникнуть в Спящий город. А пять лет назад без всякой видимой причины купол разлетелся на тысячи осколков, и люди, населяющие его, проснулись. Во дворце на самом деле оказалась принцесса, и довольно хорошенькая по человеческим меркам. Пять лет люди привыкали к новому месту обитания. Пять лет принцесса изучала колдовские книги из древней библиотеки, развалины которой оказались возле ее дворца. И вот совсем недавно провозгласила себя могучей волшебницей, королевой Маруккой, велела всем присягнуть ей в верности и выплачивать налоги, а иначе она вызовет конец света и спасутся только те, кто будет с ней.
– Конец света уже начался, – заметил Кащей.
– На наших глазах тьма поглотила часть земли вместе с колючими кустами, – подтвердила я.
– Как! Уже? – ужаснулись судьи. – А ведь мы живем наиболее близко к опоясывающему кустарнику! Мы собирались отправиться присягнуть на верность королеве через неделю. Теперь нужно ускорить сборы! Вы ведь тоже отправитесь в Спящий город, ведь это единственное поселение людей. Можете присоединиться к нам.
– А как вы собираетесь путешествовать? Разве при свете солнца вы не превращаетесь в камни? – заинтересовался Кащей.
– Наши далекие предки действительно каменели на солнце. Но здесь оно помягче, и за тысячелетия цверги приспособились к нему. Хотя долго находиться на улице, особенно в жаркую пору, не рекомендуется – могут появиться ожоги и пузыри. Поэтому большую часть пути цверги пройдут подземными пещерами и тоннелями.
Мы уже видели эти переходы. Двигаться, согнувшись в три погибели? Нет уж! Поэтому мы вежливо отказались, сославшись на необходимость заниматься по дороге миссионерской деятельностью.
Короче, нас вывели из пещер, снабдили рюкзаками с провизией, и мы мило распрощались. Цверги, как и обещали, меня переодели. Но не могу сказать, лучше ли это было, чем моя уже привычная простыня. Ее бы замочить на сутки в хорошем стиральном порошке, где-то бахрому обрезать, где-то укоротить, где-то фирменной кнопочкой подхватить, поясочек со стразами… Очень даже ничего получилось бы. А теперь на мне были короткие мешковатые штаны, бесформенная куртка и большие, натирающие ноги сапоги. В подобной одежде я меньше всего хотела оказаться рядом с мужчиной, который мне так нравится. Поэтому я шла понурив голову, несмотря на то что Кащей нес оба рюкзака, свой и мой. А он одной рукой их несет, ему и не трудно вовсе. Словно услышав мои мысли, Бессмертный засунул оба рюкзака в необъятные карманы своего плаща и вообще пошел налегке.
Как объяснили нам цверги, далее находились поселения темных и светлых эльфов, их общий большой город под названием Эльфиград. Еще дальше – земли коблинай, далеких родственников цвергов. Визу они не требуют и переход границы преступлением не считают.
Самое-самое главное, как сообщили цверги, – не сходить с наезженных дорог. То есть единственной серьезной проблемой на данный момент является отсутствие стилиста, парикмахера и модельера как максимум. Или джинсов и топика как минимум. И моей косметички.
– Ну, Неневеста, ты блеснула, – пытался разговорить меня Кашей. – Такую историю придумала! Даже мне бы в голову не пришло.
– Угу… – Ну нет у меня настроения отвечать.
– Спасибо, что про меня не забыла. – Вот и благодарности дождалась! – Казни мне, конечно, бояться нечего, все равно оживу, но это все заняло бы какое-то время. И ты бы осталась совсем одна, без защиты.
Ах вот как! А до этого я, конечно, была под надежной защитой! Особенно когда он в цепях висел, как Кащей Бессмертный. Хотя, собственно, он и есть Кащей…
– Но вообще-то, Неневеста, ты сама виновата в этой ситуации. Нужно быть осторожней! Это же надо было свалиться в катакомбы цвергов!
Значит, я уже не героиня дня и спасительница нас обоих, а та, которая сама во всем виновата. И это мужчина моей мечты! Вот так всегда. Навоображаешь себе невесть что, а чуть пообщаешься – полное разочарование. Короче, все мужики – сво…
– Следующий раз, Неневеста, смотри под ноги…
Я молчу долго, но сейчас взорвусь. И мало не покажется!
– Ну почему ты такая грустная, Неневеста? Ведь все прекрасно!
– Прекрасно? И что же прекрасного в этом нелепом костюме?! В том, что эти дикие цверги не предложили ни сауны, ни даже элементарной ванны? О-о-о!..
Мои стенания закончились так быстро только потому, что нашим взорам вдруг предстало самое очаровательное в мире озеро. Гладкое голубое зеркало, неровные берега, поросшие молодым камышом, мягкий песочный пляжик… Сказка!
– Стоп, Кащеик! Я на пять минуточек отлучусь, а ты тут постой. Только без меня не уходи!
– Ку-у-да?!
Цепкая рука ловко ухватила меня за запястье.
– Да куда я денусь? Искупаюсь быстренько и вернусь. Только отвернись, я же не буду в одежде в воду лезть. Но не подглядывай! (Хотя если не подглянет, то не мужчина будет…) А потом я отвернусь.
– Ни-ку-да не пойдешь! – твердо отрезал мой суровый спутник.
– Это еще почему?! – возмутилась я.
– Цверги ясно сказали: с дороги не сворачивать.
– Хм! Да это вообще было фигуральное выражение: никуда, мол, не ныкайтесь, чтобы не потерять ориентацию. А тут рядышком, рукой подать.
– Мы ничего не знаем об этом мире, – назидательным тоном читал мне нотацию Кащей. – Эта идиллия может быть только видимостью, а в темных, мрачных глубинах, вполне вероятно, скрывается какое-нибудь ужасное чудовище…
Все это меня не убедило. Единственным доводом служила железная рука, неумолимо увлекающая меня прочь от зовущего, манящего своей первозданной чистотой озера. Я только собралась высказать этому деспоту все, что о нем думаю, как сзади раздался отчаянный, захлебывающийся детский крик. Хватка Кащея на долю секунды ослабла – и я уже мчалась к голубой глади озера, в центре которого то показывалась, то исчезала маленькая головка.
Вот в этом вся я – сначала делаю, а потом думаю. Так не хотелось лезть в воду в одежде, но я уже плыла кролем – так у меня быстрее всего получается – к тонущему малышу. Мальчик отчаянно молотил кулачками, визжал, выпучив глаза, отплевывался фонтанчиками, а когда я приблизилась, пошел под воду, пуская пузыри. Теперь главное – половчее ухватить его за шкирку или за волосы, чтоб он не вцепился в меня. Я еще никогда не спасала утопающих, но твердо усвоила теорию. Хватанув побольше воздуха, я нырнула в синюю глубину. Да где же это несчастное дитя? Ах вот оно! Я только примерилась подхватить его за волосы, как «несчастное дитя» резко метнулось в сторону, обхватило меня сзади за плечи, полностью парализовав движения, и со скоростью ракеты потащило на дно.
Глава 5
– Конец света уже начался, – заметил Кащей.
– На наших глазах тьма поглотила часть земли вместе с колючими кустами, – подтвердила я.
– Как! Уже? – ужаснулись судьи. – А ведь мы живем наиболее близко к опоясывающему кустарнику! Мы собирались отправиться присягнуть на верность королеве через неделю. Теперь нужно ускорить сборы! Вы ведь тоже отправитесь в Спящий город, ведь это единственное поселение людей. Можете присоединиться к нам.
– А как вы собираетесь путешествовать? Разве при свете солнца вы не превращаетесь в камни? – заинтересовался Кащей.
– Наши далекие предки действительно каменели на солнце. Но здесь оно помягче, и за тысячелетия цверги приспособились к нему. Хотя долго находиться на улице, особенно в жаркую пору, не рекомендуется – могут появиться ожоги и пузыри. Поэтому большую часть пути цверги пройдут подземными пещерами и тоннелями.
Мы уже видели эти переходы. Двигаться, согнувшись в три погибели? Нет уж! Поэтому мы вежливо отказались, сославшись на необходимость заниматься по дороге миссионерской деятельностью.
Короче, нас вывели из пещер, снабдили рюкзаками с провизией, и мы мило распрощались. Цверги, как и обещали, меня переодели. Но не могу сказать, лучше ли это было, чем моя уже привычная простыня. Ее бы замочить на сутки в хорошем стиральном порошке, где-то бахрому обрезать, где-то укоротить, где-то фирменной кнопочкой подхватить, поясочек со стразами… Очень даже ничего получилось бы. А теперь на мне были короткие мешковатые штаны, бесформенная куртка и большие, натирающие ноги сапоги. В подобной одежде я меньше всего хотела оказаться рядом с мужчиной, который мне так нравится. Поэтому я шла понурив голову, несмотря на то что Кащей нес оба рюкзака, свой и мой. А он одной рукой их несет, ему и не трудно вовсе. Словно услышав мои мысли, Бессмертный засунул оба рюкзака в необъятные карманы своего плаща и вообще пошел налегке.
Как объяснили нам цверги, далее находились поселения темных и светлых эльфов, их общий большой город под названием Эльфиград. Еще дальше – земли коблинай, далеких родственников цвергов. Визу они не требуют и переход границы преступлением не считают.
Самое-самое главное, как сообщили цверги, – не сходить с наезженных дорог. То есть единственной серьезной проблемой на данный момент является отсутствие стилиста, парикмахера и модельера как максимум. Или джинсов и топика как минимум. И моей косметички.
– Ну, Неневеста, ты блеснула, – пытался разговорить меня Кашей. – Такую историю придумала! Даже мне бы в голову не пришло.
– Угу… – Ну нет у меня настроения отвечать.
– Спасибо, что про меня не забыла. – Вот и благодарности дождалась! – Казни мне, конечно, бояться нечего, все равно оживу, но это все заняло бы какое-то время. И ты бы осталась совсем одна, без защиты.
Ах вот как! А до этого я, конечно, была под надежной защитой! Особенно когда он в цепях висел, как Кащей Бессмертный. Хотя, собственно, он и есть Кащей…
– Но вообще-то, Неневеста, ты сама виновата в этой ситуации. Нужно быть осторожней! Это же надо было свалиться в катакомбы цвергов!
Значит, я уже не героиня дня и спасительница нас обоих, а та, которая сама во всем виновата. И это мужчина моей мечты! Вот так всегда. Навоображаешь себе невесть что, а чуть пообщаешься – полное разочарование. Короче, все мужики – сво…
– Следующий раз, Неневеста, смотри под ноги…
Я молчу долго, но сейчас взорвусь. И мало не покажется!
– Ну почему ты такая грустная, Неневеста? Ведь все прекрасно!
– Прекрасно? И что же прекрасного в этом нелепом костюме?! В том, что эти дикие цверги не предложили ни сауны, ни даже элементарной ванны? О-о-о!..
Мои стенания закончились так быстро только потому, что нашим взорам вдруг предстало самое очаровательное в мире озеро. Гладкое голубое зеркало, неровные берега, поросшие молодым камышом, мягкий песочный пляжик… Сказка!
– Стоп, Кащеик! Я на пять минуточек отлучусь, а ты тут постой. Только без меня не уходи!
– Ку-у-да?!
Цепкая рука ловко ухватила меня за запястье.
– Да куда я денусь? Искупаюсь быстренько и вернусь. Только отвернись, я же не буду в одежде в воду лезть. Но не подглядывай! (Хотя если не подглянет, то не мужчина будет…) А потом я отвернусь.
– Ни-ку-да не пойдешь! – твердо отрезал мой суровый спутник.
– Это еще почему?! – возмутилась я.
– Цверги ясно сказали: с дороги не сворачивать.
– Хм! Да это вообще было фигуральное выражение: никуда, мол, не ныкайтесь, чтобы не потерять ориентацию. А тут рядышком, рукой подать.
– Мы ничего не знаем об этом мире, – назидательным тоном читал мне нотацию Кащей. – Эта идиллия может быть только видимостью, а в темных, мрачных глубинах, вполне вероятно, скрывается какое-нибудь ужасное чудовище…
Все это меня не убедило. Единственным доводом служила железная рука, неумолимо увлекающая меня прочь от зовущего, манящего своей первозданной чистотой озера. Я только собралась высказать этому деспоту все, что о нем думаю, как сзади раздался отчаянный, захлебывающийся детский крик. Хватка Кащея на долю секунды ослабла – и я уже мчалась к голубой глади озера, в центре которого то показывалась, то исчезала маленькая головка.
Вот в этом вся я – сначала делаю, а потом думаю. Так не хотелось лезть в воду в одежде, но я уже плыла кролем – так у меня быстрее всего получается – к тонущему малышу. Мальчик отчаянно молотил кулачками, визжал, выпучив глаза, отплевывался фонтанчиками, а когда я приблизилась, пошел под воду, пуская пузыри. Теперь главное – половчее ухватить его за шкирку или за волосы, чтоб он не вцепился в меня. Я еще никогда не спасала утопающих, но твердо усвоила теорию. Хватанув побольше воздуха, я нырнула в синюю глубину. Да где же это несчастное дитя? Ах вот оно! Я только примерилась подхватить его за волосы, как «несчастное дитя» резко метнулось в сторону, обхватило меня сзади за плечи, полностью парализовав движения, и со скоростью ракеты потащило на дно.
Глава 5
ДУРА ДОВЕРЧИВАЯ
«Дура доверчивая», – только и подумала я, чувствуя, что мои легкие вот-вот взорвутся, а глаза выскочат из орбит. А кто-то говорил, что тонуть небольно. Я до последней секунды сдерживала дыхание, но ныряние не мой конек. Почти теряя сознание и не в силах больше сопротивляться, я потянула в себя воду, понимая, что это конец.
Но, к величайшему моему удивлению, легкие заполнил… воздух! Спертый, сырой, но воздух! Вдох, еще вдох. Боже, какое это счастье – дышать! Только тут я почувствовала, что стою на четвереньках, под моими руками и ногами – твердая поверхность. Так, немножко продвинусь вперед, подальше от воды… Не скоро купаться захочется!
Села. Огляделась. Я в пещере. Стены поросли каким-то светящимся мхом, от него все пространство озарено призрачным светом. Глаза быстро привыкают к сумеркам, и вот я уже могу рассмотреть всю пещеру. Вот вход, через который я сюда попала, – неширокий лаз снизу. Дно покатое, здесь, где сижу я, – сухое, а с другой стороны – покрытое водой. И там дрыгает ручками-ножками, еле сдерживаясь от смеха, рыжеволосый ребенок лет пяти-шести. Нормальный ребенок, без рыбьего хвостика.
– Ты кто?
Малыш перестал кататься по земле и придвинулся поближе ко мне. Его личико изобразило глубокое страдание, а в больших круглых глазенках заблестели слезы. А может, вода?
– Я бедный, одинокий ребенок, – всхлип, – меня мамочка отвела к озеру и бросила, – еще всхлип, – потому что я очень много ел. Теперь я живу здесь… сам, один. Прячусь в этой пещере от всяких злых чудовищ, – всхлип, всхлип. – Никто меня не любит, никто меня не ласкает, – а я и не заметила, что его головка уже устроилась на моих коленях, а моя рука нежно ворошит мягкие влажные волосики. – Ты такая хорошая. Ты ведь меня не бросишь? Будешь моей мамочкой?
Стоп. Малыша, конечно, жалко. Но мамой становиться я пока не собиралась.
– Так, тебя как зовут?
– Люсьен, – удивленно поднял головку мальчик.
– Слушай, Люсьен, сейчас мы выбираемся на поверхность, там меня ждет хороший друг, мы ищем твою маму…
– Нет, – перебил малыш, – маме я не нужен, она меня бросила.
– Значит, отведем тебя в селение, найдем бездетную семью, и тебя с радостью усыновят.
– Нет. – Мальчик вырвался из моих рук, окунулся в воду и показал место за ушками. – Гляди, у меня уже выросли такие штучки, и я долго не могу находиться на воздухе.
Я ощупала трепещущие жабры. Настоящие!
– Я так долго жил в воде, что теперь не могу уйти из озера. Ну останься со мной… Ну стань моей мамочкой, – захныкал Люсьен. – Я тебе рыбку ловить буду-у-у…
Не выношу детских слез. Опять надо идти ва-банк.
– Не могу. У меня самой дома дети плачут.
– У тебя есть дети? – изумился малыш, перестав плакать.
– Пятеро, – растопырила я пальцы. – Так что извини, я не останусь. Но обещаю, если мне встретятся где-нибудь русалки, сирены или другие водные жители, я дам им твой адресок – тебя усыновят. Или хотя бы определят в какой-нибудь приличный русалочий детский дом. Лады?
– Какая ты добрая, – с сарказмом проговорил мальчик, теребя на груди какой-то чудный медальончик.
– Я про тебя не забуду. А теперь отпускай меня.
– Иди, – равнодушно пожал плечами Люсьен.
– Ну нет, ты меня проводи, пожалуйста.
– Вот еще, ты меня бросаешь, а я еще должен тебя провожать?
– Воспитанные мальчики всегда провожают своих гостей. Ты ведь воспитанный мальчик?
– А кто меня воспитывал? – буркнул малыш, но включился в игру: – Хорошо. Я тебя сейчас выведу на берег. Но запомни, если ты снова вернешься, то останешься здесь навсегда.
Не вернусь. Еще чего, только бы выбраться на солнышко.
Я кивнула и едва успела вдохнуть воздух, как Люсьен уже потащил меня за руку, и подводное путешествие продолжилось, только уже в обратную сторону. Ход сворачивал то вправо, то влево. Да, сама бы я никогда отсюда не выбралась.
«Торпеда, а не ребенок», – подумала я, выбираясь на песчаный пляж.
Я оглянулась. Мальчик махал мне рукой и что-то кричал. Точнее, открывал рот. Почему я ничего не слышу? А, это уши заложило от такого быстрого подъема на поверхность. В голове шумит…
Малыш махнул последний раз ладошкой и нырнул.
Да, странный ребенок. Нужно ему обязательно помочь.
А где же Кащей? Неужели не дождался меня и ушел?
Ой, что же я без него делать буду? Как же мне его догнать?
Я в панике огляделась.
Лошадь! У озера мирно щипала травку рыжая лошадка. Вот бы мне на нее взобраться, я бы в два счета догнала этого изменника. Я стала медленно приближаться к животному.
– У-тю-тю… Цып-цып-цып… – Ну не знаю я, как подзывают коней.
Я подошла совсем близко. Лошадка подняла голову, с любопытством поглядывая на меня. То ли привыкшая к людям, то ли просто еще не пуганная.
– Хорошая, хорошая моя. – Хоть бы кусочек сахара был, так нету.
Я стала поглаживать лошадку по шее, рука нащупала надетую на нее цепь, за которую я ухватилась и попробовала запрыгнуть на спину животному. У меня бы ничего не получилось, но лошадка сама присела и подбросила меня вверх. Я приземлилась на круп, обхватив шею обеими руками. Ура, получилось! Я попробовала управлять лошадкой, толкая ее босыми пятками (где ж я сапоги оставила?), но, к моему ужасу, она поскакала вовсе не туда, куда я ее направляла, а в противоположную сторону – к озеру!
– Стой! Тр-р-р! Куда?!
Лошадка повернулась ко мне, подмигнула, весело заржала, и влетела со всего размаху в воду. Я попыталась спрыгнуть с нее, но не смогла даже шевельнуться, словно приклеилась.
– А-а-а!!!
До того как с головой уйти под воду, я успела увидеть вынырнувшего Кащея, с ужасом уставившегося на меня. Да он же, родненький, никуда не уходил, ныряет, меня ищет!
Поздно!
В этот раз я все-таки наглоталась воды. Пришлось долго откашливаться и отфыркиваться. Лошадка попыталась постучать мне копытом по спине, но я решительно отвергла ее помощь:
– Я сама.
А то потом потребуется помощь в сращивании костей.
Наконец-то мне полегчало. Я сидела все в той же пещере с фосфоресцирующим светом. Напротив сидела на заднице подлая лошадь, сложив на груди передние копыта, закинув ногу на ногу, и радостно ржала. Не как конь ржала, а хохотала до умопомрачения, показывая все свои – сколько их там должно быть? – крупные белые зубы.
– Ты кто?
– Тормозишь, подруга, – зашлась в хохоте лошадь. – Я Люсьен.
– Значит, так? Бедный, брошенный ребенок? Сиротинушка? – сжала я кулаки. – Значит, мамочки тебе не хватает? А от мамочки в глазик не хошь?
– Ну чего ты, – отодвинулся подальше Люсьен. – Шуток не понимаешь?
– Зачем людей обманываешь? – приблизилась я.
– Прикольно… Да и вообще, не могу я иначе. Судьба моя такая. Я ведь келпи – водяная лошадка. Разве не слышала о таких?
– Не водятся у нас такие. Раз-другой в глаз получили – и вывелись все.
– Тихо-тихо. – Келпи прекратил смеяться и опустил голову в воду, чтоб отдышаться.
– И что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Смотри. – Люсьен протянул мне медальон в виде морской звезды с изображением хохочущей лошади в центре. Тот же, что висел на шее мальчика, только увеличившийся в размере. – Мы, келпи, все такие. Превращаемся, заманиваем. Но не едим, честно-честно!
– А зачем заманиваете?
– Скучно.
– Плеер купи на батарейках.
– Где?
– Да, – прикинула я, – здесь, наверное, вряд ли. А не знаешь, где проход в мир, где живут люди, такие, как я?
– Не-а.
– Жаль. Я бы тебе свой плеер подарила, сидишный.
– Ну да, а что это такое вообще-то, – поинтересовался келпи, – плеер сидишный?
– Сидишь и музыку слушаешь.
– Музыка – это хорошо. А ты мне спой.
– Нетушки. Если я запою, ты точно сбежишь, а тебе меня еще наверх тащить.
Люсьен снова опустил голову в воду.
– А почему ты считаешь, что я буду делать это? – спросил он, вынырнув.
– А почему ты считаешь, что не будешь делать этого? – удивилась я.
– А у нас был договор: вернешься – остаешься навсегда.
– А почему ты меня обманул?
– А почему ты позволила себя обмануть?
– Ладно, покажи договор.
– А он был устный.
– Значит, и не было ничего.
– Говорила мне мама, женщину не переговоришь. Тогда давай заново играть. Чтоб все по-честному. Составим письменный договор.
– И ты выведешь меня сейчас же на берег?
– Как только подпишем соглашение.
– Лады, – стукнула я келпи по копыту.
Люсьен выудил откуда-то из закромов свернутый пергамент и палочку графита. Оказалось, что он неплохо пишет, зажав импровизированный карандаш между зубами.
– Как тебя зовут? Мне нужно вписать твое имя.
– Неневеста, – уже привычно откликнулась я. И когда только успела привыкнуть к этому имени?
– Чья Неневеста? Того человекообразного, который до сих пор ныряет за тобой? – уточнил келпи.
– Его. А что, до сих пор ныряет?
– Ныряет, только пещеру ему не найти. Читай.
Я внимательно прочитала документ, посмотрела, не приписано ли чего мелким, неразборчивым почерком внизу или с другой стороны. Нет, все предельно ясно. Люсьен обязывался доставить меня на сушу в полном здравии. А я обещала, если добровольно вернусь в озеро, остаться в нем навсегда.
Ну что, ставлю подпись. Ну ведь не такая я уж дурочка, чтоб опять меня разыграли.
Оказалось, такая.
Не успела я очередной раз отдышаться после подводного путешествия, как увидела молодого, чертовски привлекательного рыбака. В одной руке он держал удочку, другой прижимал к груди плащ и сапоги Кащея. Он повернулся ко мне и запричитал, тыча одежду прямо в лицо:
– Утонул, точно утонул! Дал мне подержать одежду, а сам ныряет, ныряет, ищет кого-то. Да, видно, сам зацепился за какую-нибудь корягу, там их на дне полно. Уже двадцать минут не выныривает. Его отцепить надо, а я плавать не умею…
Кащеюшка, милый!.. Ты же меня спасал… Ты-то, конечно, бессмертный, но если зацепился на дне, то будешь вечно оживать, захлебываться, оживать, захлебываться, бессчетное количество раз. А мне без тебя что делать?
И я сиганула в озеро. Уже в полете заметила, что рыжеволосый парень прыгнул за мной, а на груди у него блеснул медальон.
И где же мой ум раньше был?
Очнулась по старой программе уже в пещере, на руках у келпи.
– У тебя скоро жабры вырастут – столько раз подряд нырять, – пошутил он и осторожно положил меня на пол. – Погоди, пойду подышу: – И нырнул в отверстие.
Когда он вынырнул, мои глаза уже привыкли к сумеречному свету, и я смогла рассмотреть его новый облик. Теперь это был высокий, красивый мужчина с лицом Рики Мартина и фигурой культуриста.
На нем была черная футболка с группой «Король и шут» на груди и обтягивающие джинсы. У меня глаза вылезли из орбит. Если б не медальон, то на сто процентов была бы уверена, что мальчик только что с тусовки.
– Откуда у тебя такая одежда? – не выдержала я.
– Из твоей головы, – улыбнулся он, обнажая чудесные белые зубы. – На себя посмотри.
Я посмотрела. На мне была кофточка, завязанная узлом под грудью, джинсы, кроссовки. Я не успела даже изумиться.
– Или так лучше? – спросил Люсьен.
Я подняла глаза. На нем теперь был белый костюм без единой складочки, серебристый галстук, белые туфли. А на мне… темно-зеленое искрящееся платье, длинное, облегающее, мягкое, такого же цвета туфельки на шпильках, тяжелое колье и широкий браслет из зеленых камней. Ей-богу, изумруды. Хоть сейчас на Венский бал или на прием к президенту Америки. А еще лучше на звездную тусовку, например на Новогодний огонек в Кремле. С таким спутником не стыдно.
– А может, лучше так?
И вот он уже стоит сложив руки на груди и широко расставив ноги в одних плавочках.
– Я на минутку. – Ныряет подышать, затем снова становится в стойку.
Мокрые мускулы играют в тусклом свете. Ну и качок. На стероидах, что ли?
А я? Я в изумрудном переливающемся купальнике, и драгоценности на месте, даже еще такой же браслет на лодыжке. Красотища – дух захватывает!
Люсьен склоняется ко мне, мокрые волосы касаются моей щеки.
– Теперь нам не будет скучно вдвоем…
Ну может быть, может быть, если бы я не видела этого красавчика в виде шестилетнего малыша и мило ржущей лошади… А так…
– Извини, дорогой, ничего у нас не получится.
Келпи, уже приблизивший губы для поцелуя, отшатнулся и тут же оказался снова в белом костюме, а я – в длинном платье.
– Я тебе не нравлюсь?
– Нравишься. Но мне очень не нравится, что ты роешься в моих мыслях.
– Больше не буду. Я просто хотел, чтобы тебе понравилось.
– Одежда – отпад. Но больше в голове не копаться!
– Конечно, моя русалочка. – Люсьен снова попытался меня обнять.
– И никаких приставаний!
– Нет, так дело не пойдет. Ты остаешься у меня навсегда. Чем же мы с тобой заниматься будем?
– И с чего ты взял, что я остаюсь у тебя навсегда?
– Это что, сказка про белого бычка? Ты договор подписала. От своего слова ведь не откажешься?
– От своего слова не откажусь. А если ты сам не захочешь, чтоб я у тебя оставалась?
– Я? Сам? Отчего это я не захочу?
– Ну мало ли…
– Если б я сам не захотел, то отправил бы тебя на сушу. Но этого не может быть, потому что не может быть никогда! Поняла?
– Поняла.
– Вот и хорошо. Погоди, я сейчас вернусь.
– Стой!
Келпи окунулся только до пояса и замер выжидающе. А вот теперь мне нужно задержать его как можно дольше.
– Разве союз водяной лошадки и человека возможен?
– Я всегда буду появляться перед тобой только в таком виде.
– А как насчет анатомических особенностей?
– Все путем. Проблем не будет.
– Точно? – Я коснулась его упругой влажной кожи.
– Я сейчас к тебе вернусь. – Видно было, что коньку явно не хватает дыхания. Он снова намерился выскользнуть из моих рук, но я его удержала:
– Постой, давай сейчас и проверим…
Я прильнула губами к его губам. Люсьен ответил страстным поцелуем. Конь не конь, но этого чувства я не забуду никогда. Поцелуй затянулся. Я чувствовала, что келпи задыхается. Он попытался вырваться, я удержала, он дернулся сильнее. Мои руки нащупали медальон в виде морской звезды на его груди. Люсьен дернулся, я отпустила его, одновременно прижав к горлу острый луч медальона. Он попытался уйти в воду, но я крепко держала его за шею, упершись ногами в края подводного хода. Луч еще сильнее впился в его горло. Келпи захрипел и забился.
Не думаю, что он не мог потерпеть, не дыша еще какое-то время. Видимо, тут сработал эффект паники. Как люди тонут? Ведь можешь же ты задержать дыхание, перевернуться на спинку и грести себе спокойно хоть из Ялты в Турцию. Но нет, только начинается паника – все! Беспорядочно лупят руками по воде, орут, водички наглотаются – и на дно.
Это, правда, я сейчас такая умная. А когда-то тоже не умела плавать и понять не могла, каким таким волшебным способом можно научиться держаться на воде? Пока однажды вдруг не поняла, что плавание – это не способ махания руками и ногами, а умение заполнить свое тело воздухом и не выдыхать его полностью. Пока воздух внутри – можно вообще ничем не махать, ляг и отдыхай. Вот какая я умная, могу инструктором по плаванию работать. Главное, чтобы обучаемый всецело доверял учителю и не боялся. Но страх, страх мешает всему.
А чего бояться?
Знаете, как наша тусовка учила одного хорошего друга плавать? Заплыли на лодке на середину озера, где над головой будет метр-полтора воды, взяли за ручки-ножки и выбросили за борт. И быстренько отгребли подальше, чтоб не догнал.
Что бы вы думали? Пацан был смышленый, вырос он вдалеке от воды, бояться ее не научился. Чуть побултыхался – и идет в глубину. Но он же знает, что там, внизу, все равно дно есть. Куда же оно денется? Значит, он спокойненько опускается на дно, отталкивается… Всплыл, вдохнул, опустился, оттолкнулся, вынырнул, вдохнул… Таким образом и «дошагал» до мелководья.
А ведь плавать так и научился, и очень быстро!
Келпи затих и закатил глаза. Пора.
– Итак, дорогой, сейчас поиграем в вопросы-ответы. На каждое «да» – моргнешь. Брейн-ринг. На размышление пятнадцать секунд, больше все равно не протянешь. Итак: клянешься, что добровольно выведешь меня на берег?
Люсьен подумал и моргнул.
– Не будешь препятствовать мне и моему другу уйти, не будешь пытаться вернуть, обмануть?
Моргнул.
– И клянешься, что явишься мне на помощь по первому моему требованию?
Келпи выпучил глаза и захрипел, пытаясь что-то сказать. Подождем.
Все равно он должен когда-то моргнуть.
Ну вот, моргнул.
– Ты поклялся! Земля и вода – свидетели! – крикнула я, отпуская Люсьена.
Он тут же скрылся в воде и долго не появлялся. Может, я его «передержала» и он задохнулся? Да нет, просто сбежал и оставил меня одну погибать. Разве выберусь я сама этими подводными лабиринтами?
Мои грустные размышления прервал шумный всплеск. Он все-таки вернулся!
Красавчик в одних плавках выбрался в пещеру, с укоризной глядя на меня и потирая горло.
– Я поклялся. Но ты вырвала эти клятвы обманом.
– Учусь этой науке у тебя. Я ведь хорошая ученица?
– Хм! Да уж, превзошла учителя.
– Так ты выполнишь клятву?
– А ты думала, что после такой выходки я оставлю тебя в своем доме? Да я бы рядом с тобой заснуть побоялся!
Но, к величайшему моему удивлению, легкие заполнил… воздух! Спертый, сырой, но воздух! Вдох, еще вдох. Боже, какое это счастье – дышать! Только тут я почувствовала, что стою на четвереньках, под моими руками и ногами – твердая поверхность. Так, немножко продвинусь вперед, подальше от воды… Не скоро купаться захочется!
Села. Огляделась. Я в пещере. Стены поросли каким-то светящимся мхом, от него все пространство озарено призрачным светом. Глаза быстро привыкают к сумеркам, и вот я уже могу рассмотреть всю пещеру. Вот вход, через который я сюда попала, – неширокий лаз снизу. Дно покатое, здесь, где сижу я, – сухое, а с другой стороны – покрытое водой. И там дрыгает ручками-ножками, еле сдерживаясь от смеха, рыжеволосый ребенок лет пяти-шести. Нормальный ребенок, без рыбьего хвостика.
– Ты кто?
Малыш перестал кататься по земле и придвинулся поближе ко мне. Его личико изобразило глубокое страдание, а в больших круглых глазенках заблестели слезы. А может, вода?
– Я бедный, одинокий ребенок, – всхлип, – меня мамочка отвела к озеру и бросила, – еще всхлип, – потому что я очень много ел. Теперь я живу здесь… сам, один. Прячусь в этой пещере от всяких злых чудовищ, – всхлип, всхлип. – Никто меня не любит, никто меня не ласкает, – а я и не заметила, что его головка уже устроилась на моих коленях, а моя рука нежно ворошит мягкие влажные волосики. – Ты такая хорошая. Ты ведь меня не бросишь? Будешь моей мамочкой?
Стоп. Малыша, конечно, жалко. Но мамой становиться я пока не собиралась.
– Так, тебя как зовут?
– Люсьен, – удивленно поднял головку мальчик.
– Слушай, Люсьен, сейчас мы выбираемся на поверхность, там меня ждет хороший друг, мы ищем твою маму…
– Нет, – перебил малыш, – маме я не нужен, она меня бросила.
– Значит, отведем тебя в селение, найдем бездетную семью, и тебя с радостью усыновят.
– Нет. – Мальчик вырвался из моих рук, окунулся в воду и показал место за ушками. – Гляди, у меня уже выросли такие штучки, и я долго не могу находиться на воздухе.
Я ощупала трепещущие жабры. Настоящие!
– Я так долго жил в воде, что теперь не могу уйти из озера. Ну останься со мной… Ну стань моей мамочкой, – захныкал Люсьен. – Я тебе рыбку ловить буду-у-у…
Не выношу детских слез. Опять надо идти ва-банк.
– Не могу. У меня самой дома дети плачут.
– У тебя есть дети? – изумился малыш, перестав плакать.
– Пятеро, – растопырила я пальцы. – Так что извини, я не останусь. Но обещаю, если мне встретятся где-нибудь русалки, сирены или другие водные жители, я дам им твой адресок – тебя усыновят. Или хотя бы определят в какой-нибудь приличный русалочий детский дом. Лады?
– Какая ты добрая, – с сарказмом проговорил мальчик, теребя на груди какой-то чудный медальончик.
– Я про тебя не забуду. А теперь отпускай меня.
– Иди, – равнодушно пожал плечами Люсьен.
– Ну нет, ты меня проводи, пожалуйста.
– Вот еще, ты меня бросаешь, а я еще должен тебя провожать?
– Воспитанные мальчики всегда провожают своих гостей. Ты ведь воспитанный мальчик?
– А кто меня воспитывал? – буркнул малыш, но включился в игру: – Хорошо. Я тебя сейчас выведу на берег. Но запомни, если ты снова вернешься, то останешься здесь навсегда.
Не вернусь. Еще чего, только бы выбраться на солнышко.
Я кивнула и едва успела вдохнуть воздух, как Люсьен уже потащил меня за руку, и подводное путешествие продолжилось, только уже в обратную сторону. Ход сворачивал то вправо, то влево. Да, сама бы я никогда отсюда не выбралась.
«Торпеда, а не ребенок», – подумала я, выбираясь на песчаный пляж.
Я оглянулась. Мальчик махал мне рукой и что-то кричал. Точнее, открывал рот. Почему я ничего не слышу? А, это уши заложило от такого быстрого подъема на поверхность. В голове шумит…
Малыш махнул последний раз ладошкой и нырнул.
Да, странный ребенок. Нужно ему обязательно помочь.
А где же Кащей? Неужели не дождался меня и ушел?
Ой, что же я без него делать буду? Как же мне его догнать?
Я в панике огляделась.
Лошадь! У озера мирно щипала травку рыжая лошадка. Вот бы мне на нее взобраться, я бы в два счета догнала этого изменника. Я стала медленно приближаться к животному.
– У-тю-тю… Цып-цып-цып… – Ну не знаю я, как подзывают коней.
Я подошла совсем близко. Лошадка подняла голову, с любопытством поглядывая на меня. То ли привыкшая к людям, то ли просто еще не пуганная.
– Хорошая, хорошая моя. – Хоть бы кусочек сахара был, так нету.
Я стала поглаживать лошадку по шее, рука нащупала надетую на нее цепь, за которую я ухватилась и попробовала запрыгнуть на спину животному. У меня бы ничего не получилось, но лошадка сама присела и подбросила меня вверх. Я приземлилась на круп, обхватив шею обеими руками. Ура, получилось! Я попробовала управлять лошадкой, толкая ее босыми пятками (где ж я сапоги оставила?), но, к моему ужасу, она поскакала вовсе не туда, куда я ее направляла, а в противоположную сторону – к озеру!
– Стой! Тр-р-р! Куда?!
Лошадка повернулась ко мне, подмигнула, весело заржала, и влетела со всего размаху в воду. Я попыталась спрыгнуть с нее, но не смогла даже шевельнуться, словно приклеилась.
– А-а-а!!!
До того как с головой уйти под воду, я успела увидеть вынырнувшего Кащея, с ужасом уставившегося на меня. Да он же, родненький, никуда не уходил, ныряет, меня ищет!
Поздно!
В этот раз я все-таки наглоталась воды. Пришлось долго откашливаться и отфыркиваться. Лошадка попыталась постучать мне копытом по спине, но я решительно отвергла ее помощь:
– Я сама.
А то потом потребуется помощь в сращивании костей.
Наконец-то мне полегчало. Я сидела все в той же пещере с фосфоресцирующим светом. Напротив сидела на заднице подлая лошадь, сложив на груди передние копыта, закинув ногу на ногу, и радостно ржала. Не как конь ржала, а хохотала до умопомрачения, показывая все свои – сколько их там должно быть? – крупные белые зубы.
– Ты кто?
– Тормозишь, подруга, – зашлась в хохоте лошадь. – Я Люсьен.
– Значит, так? Бедный, брошенный ребенок? Сиротинушка? – сжала я кулаки. – Значит, мамочки тебе не хватает? А от мамочки в глазик не хошь?
– Ну чего ты, – отодвинулся подальше Люсьен. – Шуток не понимаешь?
– Зачем людей обманываешь? – приблизилась я.
– Прикольно… Да и вообще, не могу я иначе. Судьба моя такая. Я ведь келпи – водяная лошадка. Разве не слышала о таких?
– Не водятся у нас такие. Раз-другой в глаз получили – и вывелись все.
– Тихо-тихо. – Келпи прекратил смеяться и опустил голову в воду, чтоб отдышаться.
– И что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Смотри. – Люсьен протянул мне медальон в виде морской звезды с изображением хохочущей лошади в центре. Тот же, что висел на шее мальчика, только увеличившийся в размере. – Мы, келпи, все такие. Превращаемся, заманиваем. Но не едим, честно-честно!
– А зачем заманиваете?
– Скучно.
– Плеер купи на батарейках.
– Где?
– Да, – прикинула я, – здесь, наверное, вряд ли. А не знаешь, где проход в мир, где живут люди, такие, как я?
– Не-а.
– Жаль. Я бы тебе свой плеер подарила, сидишный.
– Ну да, а что это такое вообще-то, – поинтересовался келпи, – плеер сидишный?
– Сидишь и музыку слушаешь.
– Музыка – это хорошо. А ты мне спой.
– Нетушки. Если я запою, ты точно сбежишь, а тебе меня еще наверх тащить.
Люсьен снова опустил голову в воду.
– А почему ты считаешь, что я буду делать это? – спросил он, вынырнув.
– А почему ты считаешь, что не будешь делать этого? – удивилась я.
– А у нас был договор: вернешься – остаешься навсегда.
– А почему ты меня обманул?
– А почему ты позволила себя обмануть?
– Ладно, покажи договор.
– А он был устный.
– Значит, и не было ничего.
– Говорила мне мама, женщину не переговоришь. Тогда давай заново играть. Чтоб все по-честному. Составим письменный договор.
– И ты выведешь меня сейчас же на берег?
– Как только подпишем соглашение.
– Лады, – стукнула я келпи по копыту.
Люсьен выудил откуда-то из закромов свернутый пергамент и палочку графита. Оказалось, что он неплохо пишет, зажав импровизированный карандаш между зубами.
– Как тебя зовут? Мне нужно вписать твое имя.
– Неневеста, – уже привычно откликнулась я. И когда только успела привыкнуть к этому имени?
– Чья Неневеста? Того человекообразного, который до сих пор ныряет за тобой? – уточнил келпи.
– Его. А что, до сих пор ныряет?
– Ныряет, только пещеру ему не найти. Читай.
Я внимательно прочитала документ, посмотрела, не приписано ли чего мелким, неразборчивым почерком внизу или с другой стороны. Нет, все предельно ясно. Люсьен обязывался доставить меня на сушу в полном здравии. А я обещала, если добровольно вернусь в озеро, остаться в нем навсегда.
Ну что, ставлю подпись. Ну ведь не такая я уж дурочка, чтоб опять меня разыграли.
Оказалось, такая.
Не успела я очередной раз отдышаться после подводного путешествия, как увидела молодого, чертовски привлекательного рыбака. В одной руке он держал удочку, другой прижимал к груди плащ и сапоги Кащея. Он повернулся ко мне и запричитал, тыча одежду прямо в лицо:
– Утонул, точно утонул! Дал мне подержать одежду, а сам ныряет, ныряет, ищет кого-то. Да, видно, сам зацепился за какую-нибудь корягу, там их на дне полно. Уже двадцать минут не выныривает. Его отцепить надо, а я плавать не умею…
Кащеюшка, милый!.. Ты же меня спасал… Ты-то, конечно, бессмертный, но если зацепился на дне, то будешь вечно оживать, захлебываться, оживать, захлебываться, бессчетное количество раз. А мне без тебя что делать?
И я сиганула в озеро. Уже в полете заметила, что рыжеволосый парень прыгнул за мной, а на груди у него блеснул медальон.
И где же мой ум раньше был?
Очнулась по старой программе уже в пещере, на руках у келпи.
– У тебя скоро жабры вырастут – столько раз подряд нырять, – пошутил он и осторожно положил меня на пол. – Погоди, пойду подышу: – И нырнул в отверстие.
Когда он вынырнул, мои глаза уже привыкли к сумеречному свету, и я смогла рассмотреть его новый облик. Теперь это был высокий, красивый мужчина с лицом Рики Мартина и фигурой культуриста.
На нем была черная футболка с группой «Король и шут» на груди и обтягивающие джинсы. У меня глаза вылезли из орбит. Если б не медальон, то на сто процентов была бы уверена, что мальчик только что с тусовки.
– Откуда у тебя такая одежда? – не выдержала я.
– Из твоей головы, – улыбнулся он, обнажая чудесные белые зубы. – На себя посмотри.
Я посмотрела. На мне была кофточка, завязанная узлом под грудью, джинсы, кроссовки. Я не успела даже изумиться.
– Или так лучше? – спросил Люсьен.
Я подняла глаза. На нем теперь был белый костюм без единой складочки, серебристый галстук, белые туфли. А на мне… темно-зеленое искрящееся платье, длинное, облегающее, мягкое, такого же цвета туфельки на шпильках, тяжелое колье и широкий браслет из зеленых камней. Ей-богу, изумруды. Хоть сейчас на Венский бал или на прием к президенту Америки. А еще лучше на звездную тусовку, например на Новогодний огонек в Кремле. С таким спутником не стыдно.
– А может, лучше так?
И вот он уже стоит сложив руки на груди и широко расставив ноги в одних плавочках.
– Я на минутку. – Ныряет подышать, затем снова становится в стойку.
Мокрые мускулы играют в тусклом свете. Ну и качок. На стероидах, что ли?
А я? Я в изумрудном переливающемся купальнике, и драгоценности на месте, даже еще такой же браслет на лодыжке. Красотища – дух захватывает!
Люсьен склоняется ко мне, мокрые волосы касаются моей щеки.
– Теперь нам не будет скучно вдвоем…
Ну может быть, может быть, если бы я не видела этого красавчика в виде шестилетнего малыша и мило ржущей лошади… А так…
– Извини, дорогой, ничего у нас не получится.
Келпи, уже приблизивший губы для поцелуя, отшатнулся и тут же оказался снова в белом костюме, а я – в длинном платье.
– Я тебе не нравлюсь?
– Нравишься. Но мне очень не нравится, что ты роешься в моих мыслях.
– Больше не буду. Я просто хотел, чтобы тебе понравилось.
– Одежда – отпад. Но больше в голове не копаться!
– Конечно, моя русалочка. – Люсьен снова попытался меня обнять.
– И никаких приставаний!
– Нет, так дело не пойдет. Ты остаешься у меня навсегда. Чем же мы с тобой заниматься будем?
– И с чего ты взял, что я остаюсь у тебя навсегда?
– Это что, сказка про белого бычка? Ты договор подписала. От своего слова ведь не откажешься?
– От своего слова не откажусь. А если ты сам не захочешь, чтоб я у тебя оставалась?
– Я? Сам? Отчего это я не захочу?
– Ну мало ли…
– Если б я сам не захотел, то отправил бы тебя на сушу. Но этого не может быть, потому что не может быть никогда! Поняла?
– Поняла.
– Вот и хорошо. Погоди, я сейчас вернусь.
– Стой!
Келпи окунулся только до пояса и замер выжидающе. А вот теперь мне нужно задержать его как можно дольше.
– Разве союз водяной лошадки и человека возможен?
– Я всегда буду появляться перед тобой только в таком виде.
– А как насчет анатомических особенностей?
– Все путем. Проблем не будет.
– Точно? – Я коснулась его упругой влажной кожи.
– Я сейчас к тебе вернусь. – Видно было, что коньку явно не хватает дыхания. Он снова намерился выскользнуть из моих рук, но я его удержала:
– Постой, давай сейчас и проверим…
Я прильнула губами к его губам. Люсьен ответил страстным поцелуем. Конь не конь, но этого чувства я не забуду никогда. Поцелуй затянулся. Я чувствовала, что келпи задыхается. Он попытался вырваться, я удержала, он дернулся сильнее. Мои руки нащупали медальон в виде морской звезды на его груди. Люсьен дернулся, я отпустила его, одновременно прижав к горлу острый луч медальона. Он попытался уйти в воду, но я крепко держала его за шею, упершись ногами в края подводного хода. Луч еще сильнее впился в его горло. Келпи захрипел и забился.
Не думаю, что он не мог потерпеть, не дыша еще какое-то время. Видимо, тут сработал эффект паники. Как люди тонут? Ведь можешь же ты задержать дыхание, перевернуться на спинку и грести себе спокойно хоть из Ялты в Турцию. Но нет, только начинается паника – все! Беспорядочно лупят руками по воде, орут, водички наглотаются – и на дно.
Это, правда, я сейчас такая умная. А когда-то тоже не умела плавать и понять не могла, каким таким волшебным способом можно научиться держаться на воде? Пока однажды вдруг не поняла, что плавание – это не способ махания руками и ногами, а умение заполнить свое тело воздухом и не выдыхать его полностью. Пока воздух внутри – можно вообще ничем не махать, ляг и отдыхай. Вот какая я умная, могу инструктором по плаванию работать. Главное, чтобы обучаемый всецело доверял учителю и не боялся. Но страх, страх мешает всему.
А чего бояться?
Знаете, как наша тусовка учила одного хорошего друга плавать? Заплыли на лодке на середину озера, где над головой будет метр-полтора воды, взяли за ручки-ножки и выбросили за борт. И быстренько отгребли подальше, чтоб не догнал.
Что бы вы думали? Пацан был смышленый, вырос он вдалеке от воды, бояться ее не научился. Чуть побултыхался – и идет в глубину. Но он же знает, что там, внизу, все равно дно есть. Куда же оно денется? Значит, он спокойненько опускается на дно, отталкивается… Всплыл, вдохнул, опустился, оттолкнулся, вынырнул, вдохнул… Таким образом и «дошагал» до мелководья.
А ведь плавать так и научился, и очень быстро!
Келпи затих и закатил глаза. Пора.
– Итак, дорогой, сейчас поиграем в вопросы-ответы. На каждое «да» – моргнешь. Брейн-ринг. На размышление пятнадцать секунд, больше все равно не протянешь. Итак: клянешься, что добровольно выведешь меня на берег?
Люсьен подумал и моргнул.
– Не будешь препятствовать мне и моему другу уйти, не будешь пытаться вернуть, обмануть?
Моргнул.
– И клянешься, что явишься мне на помощь по первому моему требованию?
Келпи выпучил глаза и захрипел, пытаясь что-то сказать. Подождем.
Все равно он должен когда-то моргнуть.
Ну вот, моргнул.
– Ты поклялся! Земля и вода – свидетели! – крикнула я, отпуская Люсьена.
Он тут же скрылся в воде и долго не появлялся. Может, я его «передержала» и он задохнулся? Да нет, просто сбежал и оставил меня одну погибать. Разве выберусь я сама этими подводными лабиринтами?
Мои грустные размышления прервал шумный всплеск. Он все-таки вернулся!
Красавчик в одних плавках выбрался в пещеру, с укоризной глядя на меня и потирая горло.
– Я поклялся. Но ты вырвала эти клятвы обманом.
– Учусь этой науке у тебя. Я ведь хорошая ученица?
– Хм! Да уж, превзошла учителя.
– Так ты выполнишь клятву?
– А ты думала, что после такой выходки я оставлю тебя в своем доме? Да я бы рядом с тобой заснуть побоялся!