Куртц Кэтрин. Властитель Дерини

   - Частично из-за того, что случилось сегодня, миледи, - ответил он после паузы. - Вы сказали, что знаете причину нашей задержки?
   - Обезглавленные тела, насаженные на колья, - сказала она странно звенящим голосом. - Кассанская форма на трупах, причем кровь из ран даже не испачкала одежду, - она посмотрела на него прямо и открыто. - Король послал вас узнать, не мой ли муж сделал это? Вы хотите, чтобы я ответила "да", что мой муж способен на такое? Но вы же знаете, что я много дней нахожусь под королевским надзором и, следовательно, не могу сказать, мой ли муж повинен в этом.
   Морган проглотил слюну. Его поразили прямота и пылкость этой женщины.
   - Простите меня, миледи, но вы неправильно судите обо мне и о короле. У нас даже в мыслях не было спрашивать вас об этом. Все указывает на то, что ваш муж не планировал предательство заранее, он совершил его внезапно. Человек, который замышляет предательство, не оставляет жену и сына в руках тех, кого предает. Если у вас создалось впечатление, что вас в чем-то подозревают, то приношу извинения. Я не хотел этого.
   Риченда долго смотрела на него яркими голубыми глазами, а затем снова перевела взгляд на свои руки. Ее обручальное кольцо тускло мерцало в свете свечи.
   - Прошу прощения. Мне не следовало выплескивать свое раздражение на вас. И король тоже не повинен в моем нынешнем положении, - ее голос был тверд, как камень. - А что касается Брана, то я не могу сказать, правы вы или нет. Хочу надеяться, что предательство не было задумано, но... он очень честолюбив и всегда мечтал о большем. Даже наш брак в основном был заключен ради того, чтобы закрепить его права на некоторые земли, иначе эти права были очень сомнительными. Но он очень хороший отец. Он любит Брендана, хотя наши с ним отношения определяются более всего материальными соображениями.
   Она помолчала, а затем покачала головой.
   - Нет, не так уж все плохо было у нас. Я даже думаю, что он любит меня, по-своему.
   - Вы думаете, что вам надо с ним встретиться? - спросил Морган, не желая вдаваться в подробности их семейных отношений.
   Риченда пожала плечами.
   - Не знаю, милорд. Если он дал согласие на все, что мы видели сегодня, то, что бы я ни сказала, будет иметь для него мало значения. Возможно, он выслушает меня ради спасения Брендана. Так или иначе, все же я хочу сделать попытку, если король позволит.
   - Это ненужный риск, миледи.
   - Возможно. Но все мы должны играть каждый свою роль. Моя роль - быть женой предателя и бороться за жизнь моего мужа. Конечно, я не жду, что король пожертвует целой армией ради моей безопасности. В любом случае, чем бы все ни кончилось, мы с Бренданом будем женой и сыном предателя, несмотря на исход битвы. Очень неприятно сознавать это, не правда ли?
   - Конечно, - пробормотал Морган.
   Риченда, облокотившись на шест, посмотрела на него.
   - А вы, Ваша Светлость? Что вы хотите выиграть в этой войне? У вас есть все: богатство, могущество, здоровье, милость короля. И все это вы хотите поставить на карту. Ведь, если война будет проиграна, вы тоже погибнете. Венсит не оставит вас в живых. Вы всегда будете угрозой ему.
   Морган опустил глаза, внимательно рассматривая пыльные носки своих сапог.
   - Не уверен, что могу ответить вам, миледи. Как вам известно, я всю жизнь был мятежником. Я никогда не скрывал своего происхождения. Я первый, пятнадцать лет назад, применил свое могущество, чтобы помочь королю Бриону сохранить трон. С тех пор я часто использовал свое могущество открыто, в надежде на то, что когда-нибудь все Дерини будут так же свободны, как и я. И, однако, во всем этом есть ирония: когда же я, как Дерини, был свободен?
   - Но вы же применяли свое могущество?
   - Иногда, - пренебрежительно махнул рукой Морган. - И это всегда приносило мне больше неприятностей, чем выгод. Ведь конфликт с архиепископами начался из-за моих действий во время коронации Келсона и событий во время коронации, а также в часовне Святого Торина. Если бы я тогда не вытащил на свет магию, мы бы сейчас спокойно сидели дома, в безопасности.
   - Может быть, - усомнилась Риченда, - но если бы все было так, Келсон не стал бы королем. И я очень сомневаюсь, что вы и другие спокойно спали бы в эту ночь, да и в другие ночи тоже.
   Морган усмехнулся, а затем нахмурился, заметив, что Риченда серьезна.
   - Простите меня, миледи, но я так редко беседую с красивыми женщинами, что не знаю, как себя вести в их присутствии. Многим людям трудно понять, почему я занимаюсь магией. Иногда я сам удивляюсь.
   - Почему? Неужели вы стыдитесь этого?
   Морган посмотрел на нее с удивлением.
   - Нет. Конечно, нет. Если бы мне сейчас пришлось выбирать, я выбрал бы тот же путь. Но так как это невозможно, то вопрос носит чисто академический характер, верно?
   - Возможно. Но ведь все решения, которые мы принимаем, всегда основываются на старом опыте, разве не так?
   - Ваша логика безупречна, миледи, - неохотно признал Морган. - Но проблема более глубока, чем вы думаете. Мы, Дерини, немного отличаемся от обычных людей, как вы, несомненно, знаете.
   - Чем отличаетесь?
   Риченда улыбнулась, а затем чуть отвернула голову. Свеча, стоящая позади нее, отчетливо высвечивала ее профиль, как бы выгравированный из золота. Через некоторое время она вновь повернулась к нему, и на ее лице ничего нельзя было прочесть.
   - Милорд, можно я вам исповедуюсь?
   - Я не священник, миледи, - Морган откинулся на спинку стула.
   Риченда встала и подошла к нему. Он не мог хорошо рассмотреть выражение ее лица, так как свеча была у нее за спиной.
   - Я благодарю Бога и всех Святых, что вы не священник, милорд. Так как если бы вы были им, я никогда не осмелилась бы сказать то, что хочу сказать. Нас с вами связали крепкие узы. Назовите их как хотите - судьба, воля Бога, предназначение, хотя я думаю, что... О, не смотрите на меня так, милорд.
   Морган застыл при первых же ее словах и теперь сидел полностью оглушенный. Ему было трудно поверить в то, что сказала Риченда.
   Это было слишком чудесно, слишком невозможно. Он думал, что только в нем клокочут чувства, которые он боялся выпустить наружу. Но оказывается, что и Риченда...
   Он отвернулся, стараясь собраться с мыслями.
   - Миледи, мы не должны... Я... - он замолчал, а затем начал снова, надеясь найти слова, которые она поймет. - Миледи, много лет назад вы дали клятву другому мужчине. Вы родили ему сына. Этот человек еще жив. Несмотря на все ваши чувства, на ваши с ним отношения, вы все еще... Риченда, я ведь могу убить его завтра. Неужели вам это безразлично?
   - Бран - предатель, и он должен умереть. Я это знаю. Я буду оплакивать его смерть. Я буду скорбеть, что ребенок остался без отца. Но если Бог направит ваш меч, - она говорила шепотом, который странно звучал в полутемной палатке, - или ваше могущество, чтобы взять его жизнь, я не возненавижу вас. Как я могу? Вы в моем сердце.
   - О Боже, вы не должны этого говорить, - прошептал он, закрывая глаза, чтобы не видеть ее. - Мы не должны, мы не смеем... - он сбился и замолчал, не находя больше слов.
   Она взяла его руку в свои и коснулась ее губами.
   Морган вздрогнул, а затем заставил себя посмотреть на нее. Риченда взяла и вторую руку. Когда их руки соприкоснулись, между ними вспыхнуло сияние, и их разум стал единым!
   Риченда была Дерини - чистокровная Дерини, рожденная от знаменитых лордов древности.
   Дерини во всем великолепии, со всем могуществом, со всей гордостью Дерини, настоящего Дерини.
   Когда Морган почувствовал единение их разумов, он ощутил такие глубокие и удивительные эмоции, что ему показалось, будто он, наконец, добрался до самых корней своего могущества, что он, наконец, нашел другую часть своего Я, которую не мог найти всю жизнь.
   Он понял: что бы ни произошло завтра, он навсегда сохранит эту женщину, эту благословенную женщину возле себя. Она создана для него, и с ней он, наконец-то, чувствует себя одним целым.
   Он пришел в себя, отступил от нее на шаг и выдернул свои руки.
   Он долго смотрел на нее, моля Бога, чтобы сестра в другой половине спала, а затем опустил глаза и усилием воли заставил себя вернуться к действительности со всеми ее завтрашними проблемами.
   - Теперь, после ваших слов, мне будет завтра гораздо труднее, проговорил он. - Ведь на мне и без того лежала большая ответственность задолго до того, как еще и эта ноша легла на мое сердце.
   - Я просто добавила еще кое-что, за что завтра вам придется воевать, - мягко ответила она.
   - Да, и если мне придется завтра убить Брана или стать причиной его смерти...
   - Если это случится, то мы оба знаем, что вы сделаете это во имя правого дела.
   Снаружи вокруг послышались окрики часовых и затем тихие голоса. Морган подошел к выходу и откинул полог, чтобы посмотреть, что там происходит.
   Вскоре в освещенный факелами круг из тьмы вышла закутанная в черное человеческая фигура. Это был Дункан, и, судя по выражению его лица, что-то случилось.
   - Что случилось? - спросил Морган и вышел из палатки, загораживая собою вход.
   Дункан смущенно откашлялся:
   - Прошу прощения за беспокойство, но я был в твоей палатке и не нашел тебя там. А ты нужен Келсону.
   - Сейчас буду.
   Вернувшись в палатку, Морган увидел глаза Риченды, которые все сказали ему без слов. Он поклонился и вышел к Дункану.
   - Разговор оказался более долгим, чем я предполагал. В чем дело?
   Дункан принял бесстрастный вид, старался никак не выразить своего отношения к женщине, которую только что покинул Морган.
   - Никто точно не знает. Может быть, ты нам скажешь. Мы слышим звуки, как будто Венсит что-то строит.
   - Что-то строит? - они прошли посты, и Морган снова повернулся к Дункану.
   Дункан пожал плечами.
   - Идем, оттуда лучше слышно.
   Когда они подошли к северным границам лагеря, один из часовых вызвался показать им дорогу. Морган и Дункан шли за ним, потом по его знаку упали на землю и поползли, как змеи, пробираясь между камнями.
   На вершине холма они нашли Келсона, Нигеля и двух разведчиков, все лежали и смотрели в сторону вражеского лагеря.
   Вдали горели костры, простираясь к северу насколько хватало глаз. Высоко вверху в горах светились огни захваченной Кардосы.
   Морган быстро окинул взглядом окрестности. Все было ему хорошо знакомо, так что осмотр не занял много времени. Он лег на землю рядом с Келсоном и ткнул его локтем.
   - Что тут вас заинтересовало? - прошептал он.
   Келсон покачал головой, не отрывая взгляда от вражеского лагеря.
   - Слушай. Звук очень слаб. Но иногда ветер доносит его. Как ты думаешь, что это?
   Морган прислушался, постепенно приводя в действие свои способности Дерини. Сначала он слышал только обычные звуки военного лагеря: фырканье лошадей, стук их копыт, окрики часовых, звон оружия и доспехов.
   Но затем из обычных звуков ему удалось выделить другой, более слабый и странный. Он наклонил голову и закрыл глаза, чтобы лучше слышать.
   - Ты прав, - с недоуменным выражением на лице сказал Морган Келсону. - Это звучит так, словно стучат по дереву.
   - Да, мы так и решили, - ответил Келсон.
   Он задумчиво подпер подбородок руками и уставился в ночное небо.
   - Что же может Венсит сейчас строить? Что означают звуки топоров и молотков? Почему они слышны в ночь перед битвой?
   ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
   21
   День обещал быть очень жарким, но это позже, когда солнце полностью поднимется над горизонтом, а сейчас, на рассвете, когда жара еще не началась, было хорошо.
   Армия Гвинеда занимала свои боевые позиции. Люди поднялись задолго до рассвета. Офицеры в подразделениях проверяли оружие и доспехи воинов. Ходили священники, благословляющие солдат на бой. Проводились короткие совещания для уточнения задачи каждого солдата и каждого подразделения.
   Однако времени для обсуждения не было. К рассвету ратники уже шли на позиции: колонна за колонной, ряд за рядом. Две тысячи рыцарей на конях, примерно вдвое больше лучников, а остальные - пехота.
   Солдаты были молчаливы и строго выдерживали строй. Даже лошади не ржали и не фыркали, как будто чувствовали, что приближается час игры со смертью.
   Со стороны врагов никаких признаков активности не замечалось, хотя все знали, что там тоже готовятся к бою - всего в миле отсюда.
   Когда солнце взошло и осветило равнину, по рядам солдат пронесся удивленный шепот: вражеская армия еще не заняла боевые позиции.
   Келсон со своими советниками осматривал поле будущей битвы. Когда совсем рассвело, стало видно, что вдоль всей границы вражеского лагеря в землю воткнуты пики с насаженными на них человеческими головами.
   Варин и Нигель пытались с помощью подзорных труб опознать лица, но расстояние было слишком велико, да и процесс разложения сделал свое дело.
   Тем не менее задуманный Венситом спектакль удался, произвел впечатление на ожидающих битву людей. Хотя гвинедцы знали, что Венсит стремится оказать на них психологическое воздействие, что эти головы, может быть, принадлежат не кассанцам, но все же глаза всех были прикованы туда, губы шептали молитвы вперемежку с проклятиями, нервное напряжение росло с каждым часом.
   Тем временем Келсон занимался своим делом. Закончив рассматривать карту, он сложил ее и вскочил в седло, одновременно выслушивая Моргана, который докладывал ему о расположении резервов.
   Молодой король казался бодрым и отдохнувшим, но глаза его омрачались, когда взгляд их обращался в сторону врага - туда, где на пиках торчали отрубленные головы.
   Высших офицеров Венсита еще не было видно. Вражеские колонны стояли спокойно, не собираясь двигаться вперед.
   А солнце поднималось все выше и выше. Вскоре епископы Арлиан и Кардиель оставили свои подразделения и подъехали к группе Келсона, присоединившись к Дункану и обеспокоенному генералу Глодруту.
   Первым заметил движение во вражеском лагере Арлиан. Подъехав к Келсону, он тронул его за плечо и указал на группу всадников, показавшихся из расступившихся перед ними рядов солдат. Передний всадник держал белый флаг переговоров.
   - Нигель, какой у него герб? - спросил король, доставая подзорную трубу.
   - На таком расстоянии не разобрать, сэр. Может быть, послать людей навстречу?
   - Пока не надо. Сначала посмотрим, чего они хотят. Глодрут, дайте указание приготовиться.
   Всадники, отъехав от своих рядов ярдов четыреста, остановились, и только всадник с флагом доскакал до середины поля.
   Келсон приказал Глодруту выслать своего человека и, когда ратник выехал, поднял трубу, всматриваясь в лица людей, составляющих свиту парламентера.
   Их было семеро. Четверо - конные лучники в ярко-оранжевой форме с вышитым на груди оленем Фурстанов, бородатые, в оранжевых шлемах, с короткими луками за спиной и короткими мечами в руках.
   Остальные трое не походили на солдат: один, по всей вероятности, был монахом, о чем свидетельствовали черная сутана и черный плащ с капюшоном, надвинутым на глаза, но двое других были высшими лордами, разодетыми, как петухи. Сталь и шелк сверкали на солнце яркими красками.
   В одном из них - в накинутой поверх доспехов белой шелковой мантии Арлиан узнал герцога Лайонелла, родственника самого Венсита. Из-под мантии сверкала на солнце кольчуга. Шлем украшала маленькая герцогская корона, усыпанная драгоценными камнями.
   Второй - в кафтане с голубой и золотой вышивкой... И тут Арлиан нахмурился: второй был Ридон. Чистокровный Дерини, которого Арлиан очень не любил, хотя и скрывал это.
   Келсон опустил трубу. Два парламентера встретились в центре, и их лошади ходили кругами, пока всадники вели переговоры. Посмотрев на Моргана, Келсон понял, что тот смотрит в глубь вражеских рядов.
   На небольшой холм в глубине вражеского расположения въехала группа всадников. Подняв подзорную трубу и наведя ее на фокус, Морган хмыкнул.
   - Ну, вот и Венсит, - тихо сказал он. - Пора уже ему появиться. А слева от него Бран.
   Келсон некоторое время изучал эту группу, а затем обратился к Моргану:
   - Морган, по-моему, надо оставить эту идею переговоров Риченды с Браном. Здесь не место для женщины, мне не следовало брать ее.
   Морган пожал плечами и вложил трубу в футляр.
   - Мне кажется, тебе стоит попробовать переубедить ее, мой король. Я пытался это сделать вчера ночью, но... она очень гордая женщина.
   - Да, знаю, - вздохнул Келсон.
   К ним подъехал Дункан, о чем-то переговоривший с капитаном стражи.
   Парламентеры уже мчались галопом к месту расположения Гвинедской армии. Белые флаги развевались у них над головами.
   - Наши наблюдатели узнали парламентера Венсита. Это барон Торваль Неттерхавен, - сообщил Дункан, - из окружения самого Венсита. Он приехал на переговоры в сопровождении сильной охраны.
   Келсон повернулся к Моргану:
   - Может быть, Венсит хочет предложить переговоры или договор?
   - Вряд ли, мой король. И даже если это так, то его условия будут для нас неприемлемы. Мне кажется, что это еще одна попытка психологического давления. Будь внимателен при переговорах.
   - Не беспокойся.
   Когда всадники приблизились, из рядов выехал отряд кавалерии, который окружил вражеского парламентера, чтобы сопровождать его к королю.
   Посланец был без шлема. Ему было не более двадцати лет, но держался он самоуверенно и высокомерно. Он поклонился королю, и его усыпанная драгоценностями накидка засверкала на солнце.
   - Келсон, король Гвинеда?
   - Говори, что тебе приказано передать.
   Юноша снова поклонился с елейной улыбкой на лице.
   - Я Торваль Неттерхавен, милорд. Я передаю приветствия милорда герцога Лайонелла, родственника нашего короля, - он кивком головы показал на группу всадников, оставшихся позади, в центре поля. - Его милость герцог послан королем Венситом, чтобы предложить условия битвы. Он хочет, чтобы вы и столько же, как у него, людей выехали на равнину для обсуждения условий.
   - Да? - с сарказмом спросил Келсон. - Почему я должен вести переговоры с простым герцогом? Почему я должен рисковать, если ваш король не делает того же самого? Я не вижу на равнине Венсита.
   - Тогда пошлите кого-нибудь вместо вас, - быстро ответил Торваль. - Я останусь заложником до его возвращения.
   - Ясно, - ледяным тоном процедил Келсон.
   Король так пристально посмотрел на Торваля, что тот не выдержал взгляда и был вынужден опустить глаза. Келсон, собрав поводья, взглянул на Моргана, на генералов и объявил решение:
   - Хорошо, я поговорю с вашим герцогом Лайонеллом. Нигель, ты останешься за меня до моего возвращения. Морган, ты и Арлиан будете сопровождать меня. Отец Дункан и Варин, вы поедете со свитой.
   Затем он обратился к всадникам, которые сопровождали Торваля:
   - Сержант, обезоружьте барона, а потом поедете с нами. Торваль, отдайте кинжал.
   Торваль усмехнулся, отстегнул от пояса кинжал и отдал его дюжим кавалеристам, которые взяли его под стражу. Он продолжал усмехаться, когда Келсон и сопровождающие его люди поехали вниз по склону холма.
   Солдаты приветствовали Келсона, когда он проезжал мимо, а затем замолкали, смыкая ряды. Все глаза были обращены на Келсона, который выехал на равнину.
   Отъехав четыреста ярдов, вооруженная свита остановилась, и дальше отправились только Келсон и сопровождающие его Морган и Арлиан.
   Тотчас же от вражеской группы отделились два всадника - Ридон и Лайонелл - и поскакали им навстречу.
   В спокойном утреннем воздухе раздавался только дробный стук конских копыт по земле.
   Келсон смотрел на приближающихся всадников и старался держать голову высоко, а поводья крепко. И все же его напряжение передавалось его лошади, она нервничала и начала приплясывать, отклоняясь в сторону. Ему стоило больших усилий направлять ее к месту, где должна была состояться встреча.
   Келсон бросил короткий взгляд на Моргана, но внимание того было полностью поглощено приближающимися всадниками.
   Арлиан, ехавший слева от Келсона, был спокоен, уверен, и ничто не выдавало его чувств и эмоций. Он был так спокоен, что можно было подумать, будто он едет в церковь.
   - Приветствую тебя, король Гвинеда, - воскликнул Ридон, слегка кланяясь, когда всадники встретились. - Думаю, тебе не хотелось бы говорить лично с нами. Но ничего не поделаешь. Наш король шлет тебе сердечные приветствия.
   Арлиан посмотрел на него. На подбородке епископа пульсировала жилка.
   - Придержи язык, Ридон. Ты передаешь приветствия, но мы уверены, что вряд ли они сердечные. Твоя репутация всем хорошо известна.
   Ридон повернулся в седле и подчеркнуто вежливо поклонился Арлиану, затем указал жестом на Лайонелла.
   - Это Его Светлость герцог Лайонелл, родственник Венсита, как вы, возможно, знаете. Я Ридон. Я знаком с епископом Арлианом с давних лет, о которых здесь говорить не следует, так что, уверен, золотоволосый человек рядом с вами - не кто иной, как великий Морган. Мой господин шлет личные приветствия вам, Ваша Светлость, и подарок.
   Он наклонился и что-то достал, затем тронул шпорами коня и подъехал к Моргану. Ридон протянул руку. Морган моментально прозондировал его, чтобы быть уверенным, что нет никакой ловушки, и устремил взгляд на медленно разжимающиеся пальцы Ридона.
   - Это, наверное, принадлежит вам, - мягко сказал Ридон. На его ладони появилась серебряная цепь с медальоном. - Венсит считает, что вам приятно будет получить вещь обратно. Жаль только, что цепь оборвалась.
   Морган понял, что это такое. Не говоря ни слова, он протянул руку, и Ридон опустил в нее медальон. Как только металл коснулся ладони Моргана, тот ощутил легкое прикосновение Дерри. Но в голосе и взгляде Моргана не было и следа эмоций, когда он поднял глаза на Ридона.
   - Дерри мертв?
   - Нет. Но вы сами пожелаете ему смерти, если не будете сотрудничать с нами.
   - Ты угрожаешь нам смертью Дерри? - прошипел Келсон.
   Ридон усмехнулся, холодно, угрожающе.
   - Да нет, мой юный друг. Мы знаем, что у вас есть пленники, представляющие для нас большой интерес. Мой король Венсит хочет предложить сделку: ваш Дерри, живой и невредимый, в обмен на наших людей.
   - А я и не знал, что у нас есть пленники из Торента, - нахмурился Келсон. - О ком ты говоришь, Ридон?
   - Разве я сказал, что они из Торента? О, простите мою неточность. Пленники эти - графиня Марли и ее сын лорд Брендан. Граф Бран хочет получить свою семью.
   Глаза Моргана расширились, сердце подскочило чуть ли не до горла. Он ощущал удивление Келсона, знал, что молодой король поражен этим предложением, но он также знал, что решение может принять только сам король, несмотря на заинтересованность и вмешательство Моргана. Торговли не могло быть. Морган был уверен в этом. Но не мог же он сам подписать смертный приговор Дерри. Юный лорд заслуживал лучшего, хотя Морган не мог сейчас помочь ему.
   Ладонь Моргана стиснула медальон. Пальцы побелели от напряжения, но его суровый взгляд был устремлен на Ридона.
   Келсон заерзал в седле и после минутного молчания вновь повернулся к Ридону. Арлиан молчал. Он, несомненно, тоже ждал решения Келсона, хотя и знал, каким оно будет.
   - Вы предлагаете сделку? - осторожно начал Келсон. - Но как мы можем быть уверены, что Дерри жив и невредим, в чем вы хотите нас убедить.
   Ридон отвесил елейный поклон и, повернувшись к своей свите, махнул рукой. Тотчас же закутанный в черное человек, которого Морган принял за монаха, отделился от группы и медленно поехал к ним. Он откинул черный капюшон на плечи. Не доезжая нескольких ярдов до Лайонелла и Ридона, он остановился. Глаза его встретились с глазами Моргана, но он не сказал ничего. Сомнений не было - это был Син лорд Дерри.
   Келсон твердо взглянул на Лайонелла и Ридона, а затем тронул лошадь и решительно поехал между ними по направлению к Дерри.
   Дерри посмотрел на своего короля. Лицо его было совсем белым, а руки крепко привязаны к луке седла. Дерри знал, какова ставка в этой игре, и знал, каково будет решение короля. Сердце Келсона рванулось из груди.
   - Ты действительно Дерри? - спросил он.
   - Увы, боюсь, что да, сэр. Я... меня схватили сразу же после того, как я узнал о предательстве Брана, я не мог вас предупредить. Мне очень жаль.
   - Я знаю, - прошептал Келсон. Он слегка коснулся руки Дерри, и снова выпрямился в седле. Лицо его было бледным, но голос тверд. - Прости меня, Дерри, но я уверен, что ты поймешь мое решение. Я не могу позволить, чтобы невинные женщина и ребенок использовались, как пешки в грязной игре, - он взглянул в лицо Ридона. - Милорд, можешь сказать своему хозяину, что сделка не состоится. Леди Риченда и ее сын действительно у нас, они в безопасности, и я не выдам ее вам ни при каких обстоятельствах. Они возмущены предательством графа, и я не могу позволить им отдаться в руки врага даже в обмен на жизнь моего приближенного, к которому я питаю самые лучшие чувства.
   Дерри улыбнулся королю - смело и открыто, потом опустил голову. Ридон медленно кивнул.
   - Я ждал такого ответа, милорд. Я понимаю. Но не могу обещать, что мой король не будет разгневан и не будет искать мести. Он не привык нарушать обещания, которые дает тем, кто хорошо служит ему. Вам придется дорого заплатить за свое решение.
   - Я готов к этому.
   - Ну что ж.
   Ридон поклонился, пришпорил лошадь и поскакал вместе с Лайонеллом, кивнув Дерри, чтобы тот возвращался с ними. Дерри бросил последний взгляд на Моргана, а затем повиновался и поехал следом. Голова его была высоко поднята.
   У Моргана было очень тяжело на душе, так как он знал, что Дерри скачет навстречу смерти. Будучи не в силах более смотреть, он повернул лошадь и медленно поехал к своему лагерю. Келсон и Арлиан присоединились к нему. Как и Дерри, никто из них не оглядывался.