Кузнецова Вера Нестеровна. Необычайное путешествие

   Шурик скрылся в соседней кабине, и Вася остался один.
   Короткий день кончился, и опять наступила ночь.
   — Вот тебе раз, — подумал мальчик. — Как же они будут в темноте грузить?
   Как бы в ответ на этот вопрос откуда-то изнутри станции возникли лучи двух мощных прожекторов. Они осветили место работы настолько ярко, что воздушные грузчики отворачивали в сторону свои лица от слепящих лучей. Погрузка продолжалась в том же темпе. Васю от его наблюдений оторвал Шурик. Он радостно подпрыгивал.
   — Разрешил, разрешил, — распевал он на все лады. — Не грузить, правда, а только посетить его на корабле. И папа уже передал дежурному, чтоб нас одели в скафандры и проводили. Сам он никак не может оторваться от своих дел. Пойдем скорее одеваться.
   Вася не двигался.
   — Ты что же, — удивился Шурик. — Ты разве не хочешь осмотреть корабль? Или, может быть, ты боишься? — добавил он сочувственно.
   Конечно, Вася боялся. Но разве мог он признаться в этом своему товарищу, да еще моложе его возрастом! Вася молча встал и с чувством, которое испытывает больной, идущий на пугающую его, но неизбежную операцию, двинулся за Шуриком.
   Уже одетые в самые маленькие, какие только нашлись на станции, скафандры, мальчики вышли в тамбур, который сейчас же за ними был герметически закрыт. Здесь воздух был ценностью и зря выпускать его не приходилось. Люк открылся, но даже Шурик в нерешительности остановился. Заметив его колебание, дежурный прыгнул первым и, свободно вися в пространстве, повернул к ним улыбающееся лицо. Шурик немедленно последовал его примеру. Вслед за ним Вася, зажмурившись, шагнул в черную пропасть и… застрял в люке. Тут надо было именно прыгать, а не шагать. Дежурный подплыл к люку, дернул Васю за ноги и, освободив его, подвел к буксирному канату. Вася судорожно вцепился в канат обеими руками.
   Шурик быстро освоился в этой обстановке и уже рыбкой крутился вокруг, всячески подбодряя Васю.
   Под колпаками скафандров что-то щелкнуло.
   — Это еще что за глупости, — услышали мальчики в наушниках рассерженный голос Владимира Михайловича. — Заблудиться хотите? Здесь легкого толчка достаточно, чтобы вы унеслись в пространство на несколько километров. Ищи вас тогда. Немедленно взяться за канат и ко мне!
   Мальчики сразу присмирели, послушно положили руки на канат и направились к кораблю в сопровождении дежурного, изрядно сконфуженного окрикам Медведя.
   Космический корабль, на котором очутились теперь Вася и Шурик, совсем не походил на тот, с которым они прибыли на Космическую станцию.
   Если ракетоплан своей обтекаемой формой походил на иглу, то межпланетный корабль скорее напоминал сигару с обрубленным концом да еще поставленную на гусеницы. На верху корабля была установлена антенна ультракороткого радиопередатчика, так как на пути следования находились слои «Е» и «Ф», отражающие обычные радиоволны. Вид корабля свидетельствовал о том, что он избавлен от необходимости преодолевать сопротивление плотной земной атмосферы. Поэтому же меньше места занимали и двигатели. От них требовалась гораздо меньшая мощность, нежели она была нужна первому ракетоплану. Гусеницы устраивались с таким расчетом, чтобы в случае необходимости корабль можно было использовать, как вездеход.
   Внутренность космического корабля напоминала комфортабельную обстановку лучших океанских теплоходов. В двух небольших салонах разместились столовая и зал отдыха, в котором на изящных этажерках лежали книги, музыкальные инструменты, настольные игры. Цветы, мягкие ковры, удобные кресла и диваны, картины в сверкающих рамах, — все говорило о заботе, проявленной к быту космических путешественников.
   — Мама, наверно, обрадуется, когда я расскажу ей, как хорошо и удобно будет папе путешествовать, — говорил Шурик. — Я бы и сам с удовольствием полетел бы на этом корабле, да папа не разрешает. Ох, уж скорее бы вырасти, а то пока то да се, папа все планеты облетает.
   — Ну уж и все, — усомнился Вася.
   — А что ты думаешь? Важно благополучно слетать на первую, а потом уже…
   — Ну, насмотрелись, — услышали мальчики голос Владимира Михайловича. — Теперь нам пора лететь, а вам — возвращаться на Землю. Давай, Шурик, свою руку и будь мужчиной.
   — Когда на Марс лететь, так я маленький, а как прощаться, так я должен быть мужчиной, — всхлипнул Шурик, прижимаясь к отцу. — Ты не думай, что я за тебя боюсь, только мне без тебя будет так скучно…
   — Владимир Михайлович! Скорее в рубку, — послышался тревожный голос Тулегенова.
   Медведь торопливо поцеловал Шурика и ласково сжал Васины плечи.
   — Идите, ребята, быстренько к выходу! Я хотел сам вас проводить, но обстановка не позволяет. Мы задержались с погрузкой больше, чем рассчитывали. Скажете дежурному, чтобы он вас проводил до станции. Туда я уже позвонил, чтобы вас отправили на Землю с первым ракетопланом. До свидания!
   Медведь поспешно ушел, а Вася и Шурик направились в каюту, где они оставили свои скафандры. Помогая друг другу одеваться, оба молчали. Шурик, потому что был опечален предстоящей длительной разлукой с отцом, а Вася — из уважения к чувствам товарища.
   С одеждой вышла заминка. Сперва они перепутали скафандры, потом поменялись ими, наконец никак не могли догадаться, как прикрепляются колпаки. В первый раз их одевал и раздевал дежурный.
   — Пойдем к кому-нибудь и попросим, чтоб нам помогли, — разозлился Шурик, а то мы тут проканителимся до самой отправки корабля.
   Он взялся за ручку двери, но она не поддалась. Шурик стал дергать дверь изо всех сил. К нему на помощь пришел Вася, но их усилия оказались тщетными. Мальчики растеряно посмотрели друг на друга.
   — Кто-то нас закрыл, — предположил Шурик.
   — Я не слышал, чтобы кто-нибудь подходил к двери, — возразил Вася.
   — Это ничего не значит. Мы могли и не слышать. Здесь все перегородки должны быть воздухонепроницаемые и звуконепроницаемые. Мне папа так объяснял.
   — А если мы будем стучать и кричать?
   — Тоже, наверно, не поможет. Ну, давай, попробуем!
   Отложив в сторону колпаки скафандров, мальчики стучали и кричали до тех пор, пока не убедились, что их никто не слышит.
   — И какой это чудак нас запер? — с досадой воскликнул Вася.
   — Посмотри, — сказал вдруг Шурик. — Над дверью маленький иллюминатор. Может быть, он и не открывается, но если ты поставишь меня к себе на плечи, я буду смотреть в окно, пока меня кто-нибудь не заметит.
   Вася без малейшего усилия выполнил просьбу Шурика.
   Прошло несколько минут, и Вася, к своему изумлению, почувствовал, что Шурик начинает тяжелеть. Еще минута, и он уже с трудом удерживал товарища.
   — Ничего не понимаю, — сказал Вася, задыхаясь от напряжения. — Ты опять приобрел вес. Не такой, как на земле, но все-таки… Слезай скорей… Я уже не могу терпеть!
   — Тебе это кажется, — возразил Шурик. — Вот сейчас я спрыгну и повисну в воздухе.
   Шурик простер руки, как во время прыжка в космическое пространство, прыгнул и… растянулся на полу. Из его носа закапала кровь.
   — В чем же дело? — спросил ошеломленный Вася. Шурик молча вытирал кос рукавом скафандра. Вася настойчиво повторил вопрос.
   — Я сам не знаю, — ответил Шурик, — но мне кажется, что мы уже летам.

КОСМИЧЕСКИЕ «ЗАЙЦЫ»

   Дверь кабины внезапно распахнулась, и на пороге показался Тулегенов. С минуту он странным взглядом смотрел на ребят, потом сделал им знак снять скафандры и следовать за ним.
   Опустив головы, Шурик и Вася пошли за Тулегеновым.
   — Так рассердился, что и говорить с нами не хочет, — испуганно шепнул Вася. Шурик только жалобно шмыгнул окровавленным носом.
   Откуда-то из-под «пола» доносилось негромкое ритмичное жужжание. Алые отблески огненных вспышек проносились мимо иллюминаторов корабля. Чувство невесомости исчезло. Мальчики теперь передвигались нормально, ощущая только некоторую легкость по сравнению с ходьбой по Земле. Сомнений больше не было. Они находились в полете.
   Тулегенов привел их в салон отдыха, указав на диван и торопливо ушел, так и не сказав ни слова. Мальчики уселись рядышком, как два нахохлившихся птенца.
   — Интересно, далеко ли мы уже улетели? — шепотом спросил Вася.
   — А какая разница? Все равно из-за нас возвращаться не будут… Маму жалко, — добавил Шурик и тихонько всхлипнул.
   — Нет… Все-таки, — настаивал Вася не столько из-за любознательности, сколько из желатин отвлечь товарища от грустных мыслей. — Ты не знаешь, с какой скоростью мы сейчас летим?
   — Сейчас, не знаю, — жалостно сморкаясь, ответил Шурик, — но станция, с которой мы вылетели, двигалась, как я тебе говорил, со скоростью больше семи километров в секунду. И корабль с ней также. Значит, с самого начала полета скорость была не меньше. Но ведь при отлете были включены двигатели, и каждую секунду полет должен был все ускоряться и ускоряться. Поэтому мы и потяжелели. А сколько времени мы летим, я ведь не знаю.
   — Пятнадцать минут, молодые люди, уже пятнадцать минут. Летим мы сейчас со скоростью почти десять километров в секунду, и, заметьте, она все увеличивается. Я лично очень доволен этим обстоятельством.
   Вася и Шурик поспешно встали и почтительно приветствовали вошедшего в салон ученого — астроботаника.
   Гавриил Адрианович присел на диван и жестом пригласил их вернуться на свои места. Теперь он с улыбкой взирал па смущенные лица ребят, неожиданно для себя ставших космическими путешественниками.
   — Значит, летите «зайцами», молодые люди? — сказал он снисходительно. — Когда я был в вашем возрасте, мне тоже иногда приходилось ехать «зайцем» из любви к науке. Но у меня масштабы были поскромнее. Скажем, километров на двести, двести пятьдесят и притом в пределах своей планеты. Вы же, конечно, меня перещеголяли. Что ж! Времена другие, и масштабы любви к науке соответственно увеличились. Да-с!
   — Мы здесь вовсе не из любви к науке, — буркнул Шурик.
   — Ах, просто из озорства? — Гавриил Адрианович заметно помрачнел. — Разочарован, глубоко разочарован. Вы подрываете мою веру в молодое поколение.
   И ученый отвернулся от мальчиков.
   — Да нет, — сказал Вася с отчаянием при мысли, что так полюбившийся им ученый принимает их теперь просто за глупых, озорных мальчишек. — Вы не так нас поняли! И я и Шурик — мы очень хотели совершить путешествие на Марс, но Владимир Михайлович не разрешил. А ведь мы дисциплинированные! Правда же, Шурик?
   — Факт, дисциплинированные, — подтвердил Шурик. — Это все из-за двери!
   — Какой двери?
   В помещение салона вместе с Тулегеновым быстро вошел Владимир Михайлович. Вид у него был такой сердитый, что у Шурика, который собирался продолжать свои объяснения, язык прилип к гортани.
   — Дрянные, непослушные мальчишки, — гневно сказал Владимир Михайлович. — Ну, никакого чувства ответственности!
   «Вот откуда у Гали эта фраза», — мелькнуло в голове Васи. И он невольно улыбнулся, вспомнив, как девочка в этих же выражениях отчитывала своего братишку.
   — Они еще смеют улыбаться, — окончательно возмутился Медведь. — Вот возьму и прикажу выбросить вас из люка! Добирайтесь тогда, как хотите, до станции!
   Вася оцепенел. Его улыбка превратилась в жалобную гримасу.
   — Это у вас тут нет никакого чувства ответственности, — обиженно возразил Шурик.
   — Что… Что?!
   — Конечно… Прежде чем лететь, надо сперва посмотреть, успели мы выйти из корабля или нет? Да еще… двери по-зак-ры-ва-а-ли!!!
   И Шурик разразился громким ревом.
   Медведь сконфузился. Он сел рядом с Шуриком, достал свой носовой платок и вытер перепачканное, со следами крови личико сына.
   — Ну, хватит проливать слезы, — сказал он уже мягче. — Рассказывай, как у вас все это получилось?
   Давясь слезами, Шурик подробно поведал о коварстве захлопнувшей их двери.
   — Сперва надо все узнать, а потом уже накидываться на невинных людей, — закончил он свое горестное повествование.
   — Ну, ладно, — сказал подумав Медведь. — Вольно или невольно, но вы оказались участниками экспедиции. Для ясности могу вам пояснить, что космический корабль — это вам не самолет. Самолет, совершающий полет над Землей, может задержать вылет на минуту, на час, даже на несколько дней, если нет благоприятных метеорологических условий. И все-таки он попадет в пункт своего назначения. Другое дело — межпланетный корабль, Не только день и час — доли секунды решают дело. Стоит задержаться с началом полета, или потерять запланированную скорость в пути, как маршруты космического корабля и планеты могут разойтись на сотни тысяч километров. Правда, можно выправить это положение, но потребуется дополнительный расход горючего, а это нами не было предусмотрено. Так что задержаться с отправкой, даже если бы я знал, что вы не успели сойти с корабля, я не имел права. Это значило бы отложить экспедицию до следующего великого противостояния Марса, то есть, на пятнадцать — семнадцать лет.
   Что касается «ловушки», в которую вы попали, то у нас есть правило, по которому двери всех помещений перед отлетом и перед посадкой автоматически закрываются. Вы виноваты в том, что вместо того, чтобы прямо идти к дежурному, как я приказал, вздумали одеваться сами и по неопытности потеряли время. О том, что вы не явились на станцию, мне радировали оттуда сразу после отлета. Сперва я подумал, что вас унесло в космическое пространство, но наш дежурный заверил меня, что вы корабля не покидали. Тогда я попросил Сенкебая Тулегеновича поискать вас в помещениях. Сам я в то время не мог покинуть пульта управления.
   — А кто же сейчас управляет кораблем? — спросил Шурик.
   — Сейчас я включил автопилот. Это прибор, который служит для сохранения кораблем заданной скорости и направления.
   В кабину вошел помощник Медведя, второй пилот Ковалев.
   — Разрешите обратиться, товарищ капитан корабля, — сказал он Медведю.
   — Я вас слушаю.
   — Скорость одиннадцать тысяч метров в секунду. Разрешите выключить двигатель?
   — Выполняйте. Одновременно дайте сигнал на другие корабли.
   Четко повернувшись, Ковалев вышел из салона. Через несколько секунд огненные стрелы, проносившиеся мимо окна-иллюминатора, исчезли. В кабину глянула непроницаемая чернота безвоздушного пространства. Раздававшийся до сих пор под ногами звук, напоминавший мурлыканье кошки, прекратился.
   — Двигатель выключен, летим по инерции, — пояснил Владимир Михайлович. — Теперь мы опять потеряли вес, как и все, что нас окружает. Ведите себя соответственно. Придется дать радиограмму матери. Нечего сказать! Хороший сюрприз мы ей устроили!
   — Что же нам теперь делать? — вздохнул Шурик.
   — А что вы здесь до сих пор делали?
   — Мы? Ничего.
   — Ну и продолжайте это занятие, пока я не соображу, что вам можно доверить.
   — Может быть, их направить в распоряжение Фаины Степановны? — предложил Тулегенов.
   — Поварятами, что ли?
   — Вот именно.
   — Что ж! Резонно. Будут пока космическими коками. С этим тоже не так просто справиться.
   Вася в глубине души был возмущен таким назначением, но возражать побоялся. Чистить картошку! Не об этом он мечтал.
   Однако Шурика перспектива кулинарной деятельности ничуть не смутила. Наоборот, он, видимо, был очень доволен тем, что может быть хоть чем-нибудь полезен на этом замечательном корабле.
   — Договорились, — сказал он отцу, солидно подавая руку. — Папа… Ты теперь немножко освободился, да?
   — А что?
   — Нам с Васей интересно знать, как устроен наш корабль. Ведь его двигатель работает на атомной энергии?
   — Разумеется.
   — Ну, а как? Я давно хотел спросить тебя, но ты был так занят подготовкой к полету. Папа! Ну, пожалуйста!!!
   — Навязались вы на мою голову… Ну что же с вами поделаешь! Смотрите сюда.
   Владимир Михайлович раскрыл свою неразлучную записную книжку.
   — Видите этот чертеж?
   — Видим.
   — Это — схема устройства ракеты с атомным двигателем. Носовую часть нашего корабля занимает рубка с приборами управления. Дальше расположен отсек инертной массы. За отсеком помещается атомный котел, через который проходит инертная масса, сильно в нем нагревается и с огромной скоростью выбрасывается из сопла. Вот и все. Понятно?
   Шурик и Вася застенчиво переглянулись. Вася потупился.
   — Про инертную массу — непонятно, — честно признался Шурик.
   — Это тяжелый газ. Дело в том, что использовать продукты ядерного распада для создания реактивной силы — невыгодно. Их масса — крайне мала. А из законов механики мы знаем, что реактивная сила этой энергии пропорциональна квадратному корню из массы частиц, или газов, истекающих из сопла ракеты. Поэтому для увеличения коэффициента полезного действия двигателя, работающего на атомной энергии, надо начальную энергию распространить на значительно большую массу, — как мы говорим, инертную массу. Вес этой массы по порядку величины должен соответствовать весу нашей ракеты, но мы взяли ее несколько меньше, чтобы еще больше увеличить скорость ракеты. Правда, при этом уменьшается коэффициент полезного действия нашего двигателя. Вот, над расчетами необходимого нам количества инертной массы я и работал все последнее время.
   — А зачем надо еще больше увеличить скорость полета нашего корабля?
   — Во-первых, интересно сократить срок нашего путешествия. Он и так составит двести пятьдесят восемь целых девять десятых суток. Во-вторых, и это главное: резко уменьшится возможная опасность метеорных ударов. Ведь в пространстве около Земли, в среднем, на каждые пятьдесят — сто километров проходит метеор весом от одной до десяти тысячных грамма.
   — Да ведь это же мелочь!
   — Не говори глупостей. При скорости встречи, измеряемой десятками километров в секунду, этот «крошечный метеор» может свободно пробить броню толщиной в десять миллиметров. А если мы встретим метеор, скажем, в десять граммов весом, то он может пробить стальной корпус до ста сантиметров толщиной.
   — Ох, — невольно воскликнул Вася. — Вот почему у вас перед отлетом все каюты герметически закрываются!
   — Да. Пока не набрана соответствующая скорость и мы не удалились от Земли на достаточное расстояние. Но вы особенно не паникуйте. Встреча с таким метеором возможна, в среднем, один раз за пять и даже десять тысяч часов полета. Однако мне пора идти к приборам управления, а вам — в кухню. За обедом увидимся.
   Владимир Михайлович и Тулегенов вернулись в рубку. Гавриил Адрианович вошел к себе в каюту, а мальчики двинулись к месту своего нового назначения.
   Теперь двери всех кают были приоткрыты. Шурик потянул носом воздух и решительно направился к одной из них.
   — Кухня должна быть здесь, — сказал он уверенно. — Заглянем!
   Вася осторожно посмотрел в открытую дверь каюты, указанной Шуриком.
   — Ты ошибся, — сказал он. — Судя по оборудованию, это химический кабинет. Там какие-то приборы.
   — В химическом кабинете пахнет сероводородом или еще чем-нибудь таким же противным, — возразил Шурик. — А тут совсем наоборот.
   — Кто здесь? — раздался мягкий женский голос. В дверях кабины показалась полная женщина лет пятидесяти в белом халате. В руках ее была большая книга. На носу красовались круглые роговые очки. Увидев детей, она поспешно сняла очки, тщательно протерла и, водрузив на переносицу, снова воззрилась на Шурика и Васю.
   — Это что за космическое явление? — спросила она строго. — По-моему, вас не было в составе экспедиции?
   Вася поспешил объяснить женщине, как они очутились на корабле, а Шурик добавил, что они прибыли в ее распоряжение в качестве помощников.
   Фаина Степановна всплеснула пухлыми ручками.
   — Кто это придумал такую нелепость, — воскликнула она. — Разве я могу допустить к приготовлению пищи неквалифицированный персонал?! Да еще прислали чуть не грудных младенцев, которые даже принять пищу не сумеют в здешних условиях.
   — Ого, — сказал Вася. — Можете испытать нас хоть сейчас.
   Фаина Степановна внимательно посмотрела на ребят и решительно отложила свою книгу в сторону.
   — Так и надо было сказать сразу, что вы проголодались, а то… Помощники! А вы не можете подождать до обеда?
   — Не можем, — категорически заявил Шурик
   — Ну, хорошо. Я вам сейчас приготовлю цыпленка…
   — Лучше курицу, — скромно предложил Вася. Фаина Степановна сделала большие глаза.
   — Когда вы в последний раз кушали? — спросили они строго.
   Подсчитав, сколько раз при них всходило и заходило солнце на Космической станции, Вася сообщил, что это было трое суток назад.
   Фаина Степановна ахнула и немедленно развила бурную деятельность. Большими щипцами она выхватила из холодильника уже выпотрошенную курицу, кусок сливочного масла и опустила все это в сверкающую кастрюлю. Затем она достала несколько банок с притертыми пробками, сквозь которые были продеты пульверизаторы, и содержимым их «опылила» будущее жаркое.
   — Это я солю и перчу вам пищу, — пояснила она, заметив подозрительный взгляд Васи.
   Торопясь как можно скорее накормить непрошенных помощников, она не стала тратить времени на то, чтобы поставить банки обратно в шкаф, а просто оттолкнула от себя, и они повисли в воздухе. Таким образом она, как подметили ребята, сама стала похожей на планету, окруженную небесными спутниками.
   Надев резиновые перчатки, ученая повариха повернула рукоятку рубильника и включила секундомер. Только тут мальчики обратили внимание на необычный вид кастрюли. К ней с двух сторон были прижаты металлические пластинки, от которых тянулись провода к щитку в стене.
   — Через пять минут жаркое будет готово, — объявила Фаина Степановна и, видя сомнение на лицах мальчиков, снисходительно пояснила:
   — Курица помещена в электрическое поле высокой частоты. Яйца этим способом я варю в банке со льдом, и они бывают готовы уже через тридцать секунд. Рыбу могу сварить даже в холодной воде и при этом ни лед не растает, ни вода не нагреется, потому что эти токи действуют очень целеустремленно.
   Токи высокой частоты отличаются от обычного переменного тока освещения тем, что они меняют свое направление в сети не пятьдесят раз в секунду, а сотни тысяч и миллионы раз. Молекулы вещества, пронизываемого электричеством, сразу по всему объему начинают вибрировать. Чем быстрее их движение, тем больше тепла образуется в самом веществе.
   — Так то ведь яйца и рыба, а не мясо, — возразил Вася.
   — Даже большой окорок, помещенный в электрическое поле высокой частоты, поспевает за пятнадцать — двадцать минут, — обиженно возразила Фаина Степановна.
   — Наверно, внутри он остается сырым?
   — Ничего подобного. И внутренние, и внешние слои мяса достигают готовности одновременно. Впрочем, вы скоро сами убедитесь, что значит наука и техника в кулинарии, — добавила она с нескрываемой гордостью. — А пола, поскольку я вижу, вам не терпится, можете выпить молока. Согласны?
   — Мы сейчас на все согласны, — торопливо ответил Шурик. Фаина Степановна улыбнулась и достала из холодильника два сосуда, очень похожие на обыкновенные бутылки с сосками.
   Мальчики отпрянули.
   — Вы не имеете права издеваться над нами, — сказал Вася.
   — Я папе скажу… Мы не грудные дети, — вторил ему Шурик.
   — Ваш папа, как и все, кто находится па корабле, сам будет пользоваться этой, как вы ее называете, соской, — невозмутимо отозвалась Фаина Степановна. — Впрочем, попробуйте обойтись без нее.
   Она сняла наконечник и протянула Шурику бутылочку.
   — Извините уж, стаканов нет. Мы их не брали. Они здесь бесполезны.
   Шурик взял бутылочку и приложился к ней губами. Но как он ни поворачивал ее вверх дном, молоко не лилось. Правда, ему удалось вытряхнуть несколько капель, но они повисли в воздухе. Спорить с Фаиной Степановной ребята больше не пытались. Они начали усердно сосать молоко, давясь от смеха при взгляде друг на друга.
   — Кулинарное искусство здесь сложнее, чем на Земле, — снисходительно пояснила в это время ученая повариха. — Простое, кажется, дело — посолить или поперчить пищу, и то нужен опыт и сообразительность.
   Приходится это делать при помощи пульверизатора. Банки ни на секунду нельзя оставлять открытыми. Того и гляди приправа распространится по всей кабине. Раз я нечаянно просыпала перец, так пришлось весь воздух из кабины выкачивать.
   Взглянув на секундомер, Фаина Степановна добавила:
   — Хоть это против правил, но, в виде исключения, примите пищу здесь.
   Через минуту мальчики сидели за маленьким столиком друг против друга, перед большими порциями восхитительно пахнувшей курятины. Вася и Шурик набросились на это блюдо, как голодные волчата. Фаина Степановна взирала на эту картину со скромной гордостью.
   Но уже после первого глотка лица мальчиков вытянулись. Они отложили жаркое на тарелки и вопросительно взглянули на повариху.
   — В чем дело? — обеспокоено осведомилась Фаина Степановна.
   Мальчики вежливо промолчали.
   Фаина Степановна отрезала ломтик курицы и, возведя очи к потолку, с глубокомысленным видом пожевала. Потом, забыв обо всех правилах санитарии и гигиены, быстро выплюнула пробу, спохватившись, изловила ее в воздухе и направила в ящик для отходов, прикрытый крышкой.
   — Сладкая, как… пирог с вареньем, — пролепетала она. — Видно, второпях вместо соли я опылила ее сахаром. Сахар, конечно, углеводы, которые надо вводить в детские организмы в увеличенных дозах, но…