Страница:
– Ты с ума сошел?!
– Да, сошел! – кричал Жданов, уже ни с кем не считаясь и окончательно позабыв о репутации, словно его нес мощный поток страсти. – Я схожу с ума из-за тебя, я схожу с ума от ревности! Ты меня просто убиваешь!
– Это неправда, ты сам себя убиваешь. Мне все это надоело. Я не хочу тебя больше видеть. – Она развернулась и побрела дальше, сумочка с длинной ручкой устало болталась на плече.
– Зачем? Зачем ты мне врешь?
Жданов предпринял последнюю попытку, обогнал девушку и остановился перед ней.
– Андрей Палыч, запомните, я никогда, слышите, никогда не вру! Я воспитана иначе. И еще одно: Катерина Пушкарева любит двоих! Только с одним она работает при свете, а с другим – спит в кромешной тьме, с бутылкой виски. Вот и вся разница...
Она повернулась и побрела дальше. Сумочка соскользнула с плеча и понуро волочилась за хозяйкой.
– Катя!!! – снова заорал Жданов.
Катя остановилась и устало закрыла глаза: ну что еще?
Андрей медленно подошел к ней, развернул к себе и поцеловал. Она не открыла глаз и не ответила на поцелуй. Жданов отстранился и испытующе посмотрел на нее. Неужели он мог так сильно обидеть ее – свою любимую?
Катерина открыла глаза:
– Спасибо. Спасибо вам, Андрей Палыч. А теперь мне пора.
Жданов ускорял шаг одновременно с Катей – они почти бежали. И в такт движениям он говорил:
– Катя! Прости меня, не уходи, я прошу тебя. Я хочу быть с тобой. Ты веришь мне? Мы должны быть вместе. Сегодня. Катя, прошу тебя. Я вел себя, как последний идиот, но сейчас я здесь, перед тобой, я смотрю тебе прямо в глаза. Сейчас я больше всего на свете хочу провести ночь с тобой и только с тобой! Бог свидетель, я люблю тебя, Катя!
Жданов был уверен: если бы в эту минуту у него потребовали отдать за нее «Zimalettо», он отдал бы. Катя стала его жизнью – не работой, не сделкой, не прихотью. Они созданы друг для друга.
– Что? Что вы сказали? Повторите еще раз, пожалуйста! – Она взволнованно посмотрела на него.
Слова еще звучали, а Катя уже оказалась в его объятиях. Окутывала его своим теплом, своим запахом. Он припал к ее губам, как усталый, измученный жаждой путник к роднику, боясь потерять хоть каплю влаги.
В эту минуту все было так, как когда-то мечталось Катерине. Не осталось ни мыслей, ни сомнений, ни страхов. Она словно взлетела и парила над землей, ей больше незачем было смотреть вниз, и она больше не могла споткнуться, и взлетала все выше и выше.
– Я люблю тебя, – снова и снова повторял он. Окрыленная Катя порхнула в удачно попавшееся такси.
Махнула рукой, села и крикнула в окно:
– Поговорим завтра! Идите, Андрей Павлович, простудитесь...
И растаяла в снежной кутерьме, как Золушка после полночного боя курантов.
Андрей набрал в ладони свежего снега и уткнулся в него разгоряченным лицом.
Жданов вернулся в ресторан.
Он медленно подошел к столику, сел, налил себе рюмку водки, но выпить так и не смог. Оставил рюмку на столике, поднялся, подошел к небольшой эстраде, поманил к себе концертмейстера. Пошептался с ним, вернулся назад и снова взял рюмку, опрокинул ее в себя и стал слушать с блаженной улыбкой.
– «...Я с тобой полечу в пропасть...» – пела высокая стройная девушка в луче прожектора.
Жданов чуть слышно подпевал, с теплотой наблюдая, как пары кружатся, обнимаются и целуются под звуки их с Катей песни.
Он подозвал официанта и заказал виски.
– Знаешь, мне с этого номера мужик звонил, – Коля демонстрировал Пушкаревой табло мобильника. – Допытывался, с кем разговаривает. Я представился, а он что-то пробурчал и трубку бросил.
– Это был Жданов. Я с его телефона тебе звонила, – призналась Катя и добавила с грустной иронией: – Он же ревнует меня к тебе.
– Что же будет, когда он увидит меня в новом костюме? – добродушно рассмеялся Николай. – Точно инфаркт получит. А как вообще все прошло?
Ответ был ясен Зорькину еще до того, как он задал вопрос – Катя выглядела уставшей, измученной, повзрослевшей и мудрой, словно за сегодняшний вечер она прожила три трудные и долгие жизни. Она глубоко вздохнула.
– Ужасно. Я еще раз убедилась, что Жданова волнует только судьба его прекрасной «Zimalettо». На меня ему наплевать. А еще... Я не могу ему сопротивляться... – чуть помедлив, добавила она почти шепотом.
– И что это значит? Мы прекращаем эту интригующую историю?
– Нет. Просто я попытаюсь больше не оставаться с ним наедине, – твердо сказала Пушкарева.
– Это правильно, – похвалил ее решимость давний друг.
«Хотела его проучить, заставить на своей шкуре почувствовать, что это такое – выглядеть смешным, нелепым. А получилось... Снова сделала себе хуже! Он стыдится меня – теперь хоть что-то я знаю о нем наверняка. И все равно, я люблю его... – грустила Катя, наблюдая, как за окном кружат снежинки. – Сегодня я чуть было не сорвалась в пропасть, из которой с таким трудом выбираюсь. Когда он меня поцеловал. Не могу ему сопротивляться! А он переживает только за свою компанию. Пытается замаскировать свой страх ревностью! Он сам во всем виноват! Теперь я буду соблюдать меры безопасности. Самое простое и надежное – держать дистанцию. Отныне господин Жданов пальцем до меня не дотронется. Никогда. Обещаю. Я не позволю господину Жданову снова присосаться ко мне! По крайней мере до тех пор, пока не уйду с этой работы. Надеюсь, это произойдет очень скоро!»
ГЛАВА 37
ГЛАВА 38
– Да, сошел! – кричал Жданов, уже ни с кем не считаясь и окончательно позабыв о репутации, словно его нес мощный поток страсти. – Я схожу с ума из-за тебя, я схожу с ума от ревности! Ты меня просто убиваешь!
– Это неправда, ты сам себя убиваешь. Мне все это надоело. Я не хочу тебя больше видеть. – Она развернулась и побрела дальше, сумочка с длинной ручкой устало болталась на плече.
– Зачем? Зачем ты мне врешь?
Жданов предпринял последнюю попытку, обогнал девушку и остановился перед ней.
– Андрей Палыч, запомните, я никогда, слышите, никогда не вру! Я воспитана иначе. И еще одно: Катерина Пушкарева любит двоих! Только с одним она работает при свете, а с другим – спит в кромешной тьме, с бутылкой виски. Вот и вся разница...
Она повернулась и побрела дальше. Сумочка соскользнула с плеча и понуро волочилась за хозяйкой.
– Катя!!! – снова заорал Жданов.
Катя остановилась и устало закрыла глаза: ну что еще?
Андрей медленно подошел к ней, развернул к себе и поцеловал. Она не открыла глаз и не ответила на поцелуй. Жданов отстранился и испытующе посмотрел на нее. Неужели он мог так сильно обидеть ее – свою любимую?
Катерина открыла глаза:
– Спасибо. Спасибо вам, Андрей Палыч. А теперь мне пора.
Жданов ускорял шаг одновременно с Катей – они почти бежали. И в такт движениям он говорил:
– Катя! Прости меня, не уходи, я прошу тебя. Я хочу быть с тобой. Ты веришь мне? Мы должны быть вместе. Сегодня. Катя, прошу тебя. Я вел себя, как последний идиот, но сейчас я здесь, перед тобой, я смотрю тебе прямо в глаза. Сейчас я больше всего на свете хочу провести ночь с тобой и только с тобой! Бог свидетель, я люблю тебя, Катя!
Жданов был уверен: если бы в эту минуту у него потребовали отдать за нее «Zimalettо», он отдал бы. Катя стала его жизнью – не работой, не сделкой, не прихотью. Они созданы друг для друга.
– Что? Что вы сказали? Повторите еще раз, пожалуйста! – Она взволнованно посмотрела на него.
Слова еще звучали, а Катя уже оказалась в его объятиях. Окутывала его своим теплом, своим запахом. Он припал к ее губам, как усталый, измученный жаждой путник к роднику, боясь потерять хоть каплю влаги.
В эту минуту все было так, как когда-то мечталось Катерине. Не осталось ни мыслей, ни сомнений, ни страхов. Она словно взлетела и парила над землей, ей больше незачем было смотреть вниз, и она больше не могла споткнуться, и взлетала все выше и выше.
– Я люблю тебя, – снова и снова повторял он. Окрыленная Катя порхнула в удачно попавшееся такси.
Махнула рукой, села и крикнула в окно:
– Поговорим завтра! Идите, Андрей Павлович, простудитесь...
И растаяла в снежной кутерьме, как Золушка после полночного боя курантов.
Андрей набрал в ладони свежего снега и уткнулся в него разгоряченным лицом.
Жданов вернулся в ресторан.
Он медленно подошел к столику, сел, налил себе рюмку водки, но выпить так и не смог. Оставил рюмку на столике, поднялся, подошел к небольшой эстраде, поманил к себе концертмейстера. Пошептался с ним, вернулся назад и снова взял рюмку, опрокинул ее в себя и стал слушать с блаженной улыбкой.
– «...Я с тобой полечу в пропасть...» – пела высокая стройная девушка в луче прожектора.
Жданов чуть слышно подпевал, с теплотой наблюдая, как пары кружатся, обнимаются и целуются под звуки их с Катей песни.
Он подозвал официанта и заказал виски.
– Знаешь, мне с этого номера мужик звонил, – Коля демонстрировал Пушкаревой табло мобильника. – Допытывался, с кем разговаривает. Я представился, а он что-то пробурчал и трубку бросил.
– Это был Жданов. Я с его телефона тебе звонила, – призналась Катя и добавила с грустной иронией: – Он же ревнует меня к тебе.
– Что же будет, когда он увидит меня в новом костюме? – добродушно рассмеялся Николай. – Точно инфаркт получит. А как вообще все прошло?
Ответ был ясен Зорькину еще до того, как он задал вопрос – Катя выглядела уставшей, измученной, повзрослевшей и мудрой, словно за сегодняшний вечер она прожила три трудные и долгие жизни. Она глубоко вздохнула.
– Ужасно. Я еще раз убедилась, что Жданова волнует только судьба его прекрасной «Zimalettо». На меня ему наплевать. А еще... Я не могу ему сопротивляться... – чуть помедлив, добавила она почти шепотом.
– И что это значит? Мы прекращаем эту интригующую историю?
– Нет. Просто я попытаюсь больше не оставаться с ним наедине, – твердо сказала Пушкарева.
– Это правильно, – похвалил ее решимость давний друг.
«Хотела его проучить, заставить на своей шкуре почувствовать, что это такое – выглядеть смешным, нелепым. А получилось... Снова сделала себе хуже! Он стыдится меня – теперь хоть что-то я знаю о нем наверняка. И все равно, я люблю его... – грустила Катя, наблюдая, как за окном кружат снежинки. – Сегодня я чуть было не сорвалась в пропасть, из которой с таким трудом выбираюсь. Когда он меня поцеловал. Не могу ему сопротивляться! А он переживает только за свою компанию. Пытается замаскировать свой страх ревностью! Он сам во всем виноват! Теперь я буду соблюдать меры безопасности. Самое простое и надежное – держать дистанцию. Отныне господин Жданов пальцем до меня не дотронется. Никогда. Обещаю. Я не позволю господину Жданову снова присосаться ко мне! По крайней мере до тех пор, пока не уйду с этой работы. Надеюсь, это произойдет очень скоро!»
ГЛАВА 37
Роман грустно разглядывал коллекцию карандашей в стаканчике на рабочем столе, бесцельно перелистывал странички ежедневника и размышлял:
«У меня словно камень с души упал – после вчерашнего поцелуя я снова поверил, что ты по-прежнему любишь меня, а значит, жизнь продолжается. Ведь для меня нет ничего важней, чем обнимать тебя, чувствовать тебя, знать, что ты принадлежишь мне, а я – тебе», Роман положил открытку в конверт и посмотрел на друга.
– Похвально, оперуполномоченный Жданов. Весьма похвально. Только с задания – и сразу отчет. Вчера было полнолуние, а в это время монстры особенно активны. Или тебе удалось растопить ее сердце?
– Не знаю... – задумался Андрей. – Я на пути к этому.
– Как это – не знаешь? Да это же твоя самая главная служебная обязанность – снова сделать Катю счастливой и влюбленной! Ладно, давай в деталях. Значит, ты повез ее в тот ресторанчик, что я тебе порекомендовал...
– Нет. Она сказала, что хочет в «Лиссабон». Либо туда, либо домой.
– И ты повез ее...
– В «Лиссабон», естественно.
– Ну ты герой, Жданов! Воображаю, как на тебя пялились! Народу много было?
– Больше, чем нужно. Мы сели в центре зала, я был просто как на ладони...
– Да тебе бежать нужно было, не разбирая, где двери, а где окна! А ты уселся болтать с ней! – воскликнул Роман. – Может быть, мы сейчас сидим, а твое рандеву демонстрируется во всех подробностях по всем каналам мира! Пусть ее туда Зорькин водит!
– Нет, дело не в этом. – Жданов со вчерашнего вечера переселился в мир романтических грез и совершенно не хотел возвращаться к реальности, но продолжал выходить из себя при одном звуке фамилии Зорькина. – Все гораздо хуже! Зорькин тоже имеет доступ к кассе нашей компании! Только представь! Этот предприимчивый юноша тратит направо и налево деньги «Ника-моды», и ему это сходит с рук! В целом ситуация ясная. А Пушкарева решила испытать, на что я способен ради нее. А может, она просто устала от подозрительных ресторанчиков. Теперь ее потребности выросли: она жаждет более престижных мест и отношений класса де-люкс.
– Но скажи мне, – поинтересовался Малиновский, – после вечера в «Лиссабоне» и нежных поцелуев она, наконец, растаяла? Мы можем на нее рассчитывать?
– Не знаю, – признался Жданов. – Мне кажется, что-то произошло между ней и Зорькиным. Представляешь, она попросила у меня телефон, чтобы позвонить домой, и из холла ресторана звонила Зорькину!
– Слушай, а может, она просто играет с тобой? Хочет покрепче привязать, заставить ревновать и все такое? – подозрительно уточнил Малиновский.
– Возможно. Во всяком случае, вчера она отказалась со мной поехать. Она сказала, что не хочет заниматься со мной любовью.
– Правда?! – обалдел Рома. – Вчера и вправду было полнолуние, если чудовище отказало красавцу. Я бы уволил ее за такие выходки, но, увы, это не она зависит от меня, а совсем наоборот. Скажи, но этот поцелуй – может быть, его будет достаточно, чтобы она начала работать над отчетом? Не нравится мне, что наш крокодил тебя отвергает! Нельзя допустить, чтобы Зорькин получил все – и Пушкареву, и компанию.
Роман вышел, а Андрей поглядел ему вслед, пытаясь догадаться, что произошло в тихом сумраке ресторана на самом деле.
Андрей не мог отмахнуться от отношений Кати и Зорькина. И он не мог на них повлиять! Но главное – где бы он ни находился, мысли о Кате теперь постоянно преследовали его. Потерять эту женщину значило потерять все – гораздо больше, чем просто компанию. В конце концов – это всего лишь бизнес! Гораздо страшнее потерять самого себя.
Даже забравшись в руководящее кресло, Андрей не мог сосредоточиться на делах. Он думал только о Кате и как завороженный повторял ее имя.
– Доброе утро, Андрей Павлович! – входя в кабинет, устало произнесла Катя. – Я не ожидала, что вы придете так рано.
Как она ни мечтала об этом, вчерашний вечер совершенно не изменил ее любимого. Он опять положил ей на рабочий стол открытку с репродукцией Клода Мане. Зачем он это делает? Наверное, уже в силу привычки!
Катя перевернула картонный прямоугольник, скользнула глазами по тексту и тоже, видимо, в силу новой привычки, хотела швырнуть открытку в мусорную корзину, но тут в комнату осторожно вошел Жданов. Катя испуганно обернулась и прижала открытку к себе.
– Прости, что помешал... – виновато посмотрел на нее Андрей. – Ничего, если я посижу тут немного, пока вы читаете?
– Как хотите, Андрей Павлович...
Катя снова раскрыла открытку. Она была очень смущена его присутствием.
«У меня словно камень с души упал – после вчерашнего поцелуя...» Нет! Нет! Ей нужно время, чтобы унять тот вихрь ощущений, который проснулся в ней вчера вечером. Она не должна читать дальше! Катя аккуратно закрыла и отодвинула открытку. Она боялась поднять глаза на Жданова – даже случайно!
– Ну, что скажете?
– Спасибо. Как обычно, все очень красиво и романтично.
– Я пришел не для того, чтобы услышать от вас это механическое «спасибо», – взволнованно заговорил он. – Пойми, мне нужно понять, что произошло между нами вчера вечером! И что творилось с тобой в последнее время? Катя, вы стали какой-то другой – настолько чужой, что мне даже «ты» вам сказать боязно! Почему вы от меня сбежали? Почему? Скажите.
– Все в порядке, Андрей Павлович. Мне просто нужно было ехать домой.
– Я не об этом! Когда я вас поцеловал, я почувствовал, что что-то зажглось здесь, внутри... – Он приложил руки к сердцу. – Меня словно согрело что-то. Я подумал: все в порядке, она действительно любит меня, она со мной, рядом... неужели я мог ошибиться – ведь для меня это так важно?! Вчерашний поцелуй, он был искренним?
Девушка ссутулилась и опустила голову. Жданов радостно засмеялся. Ну конечно! Он мог бы и сам догадаться. Такие ощущения нельзя придумать, нельзя сыграть! Если она готова – они могут начать все с чистого листа! Катя напряженно молчала. В этот момент у Андрея зазвонил мобильный. Но он терпеливо ждал ее ответа.
– Андрей Павлович, возьмите трубку.
– Не возьму, пока не услышу, что ты скажешь...
– Это может быть очень важный звонок! – тянула время Катя – ей было очень сложно, почти невозможно соврать ему, когда речь шла о чувствах!
– В данный момент для меня самое важное – услышать от вас «да» или «нет». Все остальное не имеет значения, – умолял он девушку.
– Да, Андрей Павлович. Все хорошо. Все будет, как раньше, – Катя хотела броситься ему на шею и горячо поцеловать, так же как вчера, и она ухватилась за писк мобильника как за последнюю надежду на спасение от безнадежной, но всепобеждающей любви. – Вы бы ответили, Андрей Павлович.
– Да, конечно... – Он достал плоскую черную коробочку телефона и ответил: – Привет, пап. Как вы? Завтра? Каким рейсом? Хорошо, мы вас встретим. Что? Н-не знаю, пап, этим занимается Кира. Свадьба будет после показа и совета директоров, у нас полно других дел. Подарки? Я же говорю, что у меня нет времени разбираться со всем этим. Да, Кира говорила что-то насчет ресторана. У меня слишком много работы, чтобы думать о таких вещах. Мам, мы давно решили, что это будет гражданская церемония, никакой церкви. Список? Спроси у Киры, я, правда, не знаю. Мам, мы можем обсудить это при встрече? Я сейчас очень занят, меня ждут. Хорошо. И я тебя. Пока.
Жданов отключил телефон и с тоской посмотрел на Катерину. Вот и все: сказка закончилась свадьбой – они оба понимали это.
– Что-то случилось, Андрей Павлович?
– Конечно, случилось, – вдруг рявкнул он. – Совет директоров на носу, а у нас не готов отчет!
Костяшки Катиных пальцев, привычно постукивавших по клавиатуре, побелели, в глазах снова заблестели стальные искры ярости. Он снова обидел Катю – чего ему теперь ждать? Может быть, она еще раз поймет и простит его? Жданов попытался поймать ее руку и тихо заговорил:
– Честно говоря, Кать, я весь как на иголках из-за этого отчета. Вы же знаете.
– Есть еще один вопрос, с которым надо разобраться, – напомнила она. – Ваша свадьба. Я надеялась, что если между нами опять все по-старому, то свадьба не состоится.
– Безусловно, Катенька, я ведь обещал – значит, сделаю. Сразу после совета директоров. Хорошо? Только, чтобы совет состоялся, нам нужен отчет. Понимаете? – терпеливо, почти по слогам, как маленькому ребенку, втолковывал ей Андрей.
– Сначала нужно составить реальный отчет, а потом уже сделать из него тот, который нам нужен, – сухо объявила Катерина. – Если у вас больше нет ко мне вопросов, я пойду.
– Я люблю тебя! – крикнул вслед ей Андрей.
– Я вас тоже люблю... – Она не остановилась, не оглянулась, но на ходу добавила: – Андрей Павлович.
Малиновский ритмично отстучал несколько тактов песенки из популярного сериала о милиции по дверному косяку кабинета Жданова и только после этого вошел с бравым рапортом:
– Вызывали, гражданин начальник? По какому поводу сходка? Только сразу предупреждаю: не говори мне, что Пушкарева отказалась подделывать отчет. Мое ослабленное сердце этого не выдержит.
– Не отказалась. Наоборот, уже приступила к нему, – неуверенно сказал Андрей.
– Ура! Амнистия! Разрешите пожать вашу руку. Стратегическое оружие под названием «поцелуй класса А» сработало? Поздравляю!
Малиновский рано радовался – это далеко не единственная новость. Завтра прилетает Жданов-старший. Он давно интересуется делами «Zimaletto» и в канун акционерного собрания – особенно настойчиво, поэтому фиктивный отчет нужен им как можно скорее! Но и это еще не самая скверная новость. Александр Воропаев наконец-то решился начать собственное дело. Жизнерадостный Малиновский захлопал в ладоши – несколько преждевременно. В связи с запуском собственного делового проекта он решил забрать свою долю в компании «Zimalettо», чтобы вложить деньги в собственные разработки.
– Забрать? Просто взять и забрать? – опешил Малиновский. – Так, спокойно. Без паники... Без паники… Нет, честно сказать, я в панике...
Горькая правда заключалась в том, что ни Александр, ни любой другой из акционеров не может получить свою долю, потому что никакой доли уже нет. «Zimalettо» не принадлежит ни Ждановым, ни Воропаевым! Они в ловушке. И больше не могут скрывать от акционеров, что компания перешла в руки Пушкаревой. И единственный человек, кто способен справиться со стремительно разраставшимся комом деловых проблем, – тоже Пушкарева!
Проблемы нужно решать по мере поступления, напомнил потускневший шутник Малиновский, самая главная – отчет для совета директоров. Надо срочно подготовить этот документ – раньше, чем Катя поймет, что Жданов не собирается отменять свадьбу.
– Ты ведь... не собираешься ее отменять, правда? – уточнил Роман.
Андрей положил голову на руки и обессиленно признался:
– Я окончательно запутался в бесконечных финансовых махинациях, а тут еще эта свадьба. Я плохо представляю себя в роли примерного супруга!
– Жданов, я даже слышать об этом ничего не хочу. Не вздумай выкинуть такой фортель. Отец тебя ра-зо-рвет! Ты будешь позором семьи на веки вечные!
– А что, если... – Он притих: Катя как раз положила на стол шефа порцию финансовых документов, молча скользнула к себе. Приятели тоже притихли – через тонкую стенку было слышно, как Катя сперва стучит по клавиатуре, а потом возится, собираясь домой.
– Какие планы у барышни? – Роман незаметно дернул бровью в сторону Катиного убежища.
– Грандиозные. Но нам с тобой нет места на этом празднике жизни.
– А конкуренту?
Жданов щелчком сбил со стола смятую бумажку и зло зашептал:
– Господин Зорькин в первых рядах. Он, оказывается, большой гурман, и вознамерился снова повеселиться за счет моей фирмы в роскошном ресторане! Выбрал французскую кухню. Ну, все, я за себя не отвечаю. Эти голубки такое любовное свидание надолго запомнят!! – Он порывисто встал, Малиновский тщетно пытался урезонить разбушевавшегося делового партнера.
«У меня словно камень с души упал – после вчерашнего поцелуя я снова поверил, что ты по-прежнему любишь меня, а значит, жизнь продолжается. Ведь для меня нет ничего важней, чем обнимать тебя, чувствовать тебя, знать, что ты принадлежишь мне, а я – тебе», Роман положил открытку в конверт и посмотрел на друга.
– Похвально, оперуполномоченный Жданов. Весьма похвально. Только с задания – и сразу отчет. Вчера было полнолуние, а в это время монстры особенно активны. Или тебе удалось растопить ее сердце?
– Не знаю... – задумался Андрей. – Я на пути к этому.
– Как это – не знаешь? Да это же твоя самая главная служебная обязанность – снова сделать Катю счастливой и влюбленной! Ладно, давай в деталях. Значит, ты повез ее в тот ресторанчик, что я тебе порекомендовал...
– Нет. Она сказала, что хочет в «Лиссабон». Либо туда, либо домой.
– И ты повез ее...
– В «Лиссабон», естественно.
– Ну ты герой, Жданов! Воображаю, как на тебя пялились! Народу много было?
– Больше, чем нужно. Мы сели в центре зала, я был просто как на ладони...
– Да тебе бежать нужно было, не разбирая, где двери, а где окна! А ты уселся болтать с ней! – воскликнул Роман. – Может быть, мы сейчас сидим, а твое рандеву демонстрируется во всех подробностях по всем каналам мира! Пусть ее туда Зорькин водит!
– Нет, дело не в этом. – Жданов со вчерашнего вечера переселился в мир романтических грез и совершенно не хотел возвращаться к реальности, но продолжал выходить из себя при одном звуке фамилии Зорькина. – Все гораздо хуже! Зорькин тоже имеет доступ к кассе нашей компании! Только представь! Этот предприимчивый юноша тратит направо и налево деньги «Ника-моды», и ему это сходит с рук! В целом ситуация ясная. А Пушкарева решила испытать, на что я способен ради нее. А может, она просто устала от подозрительных ресторанчиков. Теперь ее потребности выросли: она жаждет более престижных мест и отношений класса де-люкс.
– Но скажи мне, – поинтересовался Малиновский, – после вечера в «Лиссабоне» и нежных поцелуев она, наконец, растаяла? Мы можем на нее рассчитывать?
– Не знаю, – признался Жданов. – Мне кажется, что-то произошло между ней и Зорькиным. Представляешь, она попросила у меня телефон, чтобы позвонить домой, и из холла ресторана звонила Зорькину!
– Слушай, а может, она просто играет с тобой? Хочет покрепче привязать, заставить ревновать и все такое? – подозрительно уточнил Малиновский.
– Возможно. Во всяком случае, вчера она отказалась со мной поехать. Она сказала, что не хочет заниматься со мной любовью.
– Правда?! – обалдел Рома. – Вчера и вправду было полнолуние, если чудовище отказало красавцу. Я бы уволил ее за такие выходки, но, увы, это не она зависит от меня, а совсем наоборот. Скажи, но этот поцелуй – может быть, его будет достаточно, чтобы она начала работать над отчетом? Не нравится мне, что наш крокодил тебя отвергает! Нельзя допустить, чтобы Зорькин получил все – и Пушкареву, и компанию.
Роман вышел, а Андрей поглядел ему вслед, пытаясь догадаться, что произошло в тихом сумраке ресторана на самом деле.
Андрей не мог отмахнуться от отношений Кати и Зорькина. И он не мог на них повлиять! Но главное – где бы он ни находился, мысли о Кате теперь постоянно преследовали его. Потерять эту женщину значило потерять все – гораздо больше, чем просто компанию. В конце концов – это всего лишь бизнес! Гораздо страшнее потерять самого себя.
Даже забравшись в руководящее кресло, Андрей не мог сосредоточиться на делах. Он думал только о Кате и как завороженный повторял ее имя.
– Доброе утро, Андрей Павлович! – входя в кабинет, устало произнесла Катя. – Я не ожидала, что вы придете так рано.
Как она ни мечтала об этом, вчерашний вечер совершенно не изменил ее любимого. Он опять положил ей на рабочий стол открытку с репродукцией Клода Мане. Зачем он это делает? Наверное, уже в силу привычки!
Катя перевернула картонный прямоугольник, скользнула глазами по тексту и тоже, видимо, в силу новой привычки, хотела швырнуть открытку в мусорную корзину, но тут в комнату осторожно вошел Жданов. Катя испуганно обернулась и прижала открытку к себе.
– Прости, что помешал... – виновато посмотрел на нее Андрей. – Ничего, если я посижу тут немного, пока вы читаете?
– Как хотите, Андрей Павлович...
Катя снова раскрыла открытку. Она была очень смущена его присутствием.
«У меня словно камень с души упал – после вчерашнего поцелуя...» Нет! Нет! Ей нужно время, чтобы унять тот вихрь ощущений, который проснулся в ней вчера вечером. Она не должна читать дальше! Катя аккуратно закрыла и отодвинула открытку. Она боялась поднять глаза на Жданова – даже случайно!
– Ну, что скажете?
– Спасибо. Как обычно, все очень красиво и романтично.
– Я пришел не для того, чтобы услышать от вас это механическое «спасибо», – взволнованно заговорил он. – Пойми, мне нужно понять, что произошло между нами вчера вечером! И что творилось с тобой в последнее время? Катя, вы стали какой-то другой – настолько чужой, что мне даже «ты» вам сказать боязно! Почему вы от меня сбежали? Почему? Скажите.
– Все в порядке, Андрей Павлович. Мне просто нужно было ехать домой.
– Я не об этом! Когда я вас поцеловал, я почувствовал, что что-то зажглось здесь, внутри... – Он приложил руки к сердцу. – Меня словно согрело что-то. Я подумал: все в порядке, она действительно любит меня, она со мной, рядом... неужели я мог ошибиться – ведь для меня это так важно?! Вчерашний поцелуй, он был искренним?
Девушка ссутулилась и опустила голову. Жданов радостно засмеялся. Ну конечно! Он мог бы и сам догадаться. Такие ощущения нельзя придумать, нельзя сыграть! Если она готова – они могут начать все с чистого листа! Катя напряженно молчала. В этот момент у Андрея зазвонил мобильный. Но он терпеливо ждал ее ответа.
– Андрей Павлович, возьмите трубку.
– Не возьму, пока не услышу, что ты скажешь...
– Это может быть очень важный звонок! – тянула время Катя – ей было очень сложно, почти невозможно соврать ему, когда речь шла о чувствах!
– В данный момент для меня самое важное – услышать от вас «да» или «нет». Все остальное не имеет значения, – умолял он девушку.
– Да, Андрей Павлович. Все хорошо. Все будет, как раньше, – Катя хотела броситься ему на шею и горячо поцеловать, так же как вчера, и она ухватилась за писк мобильника как за последнюю надежду на спасение от безнадежной, но всепобеждающей любви. – Вы бы ответили, Андрей Павлович.
– Да, конечно... – Он достал плоскую черную коробочку телефона и ответил: – Привет, пап. Как вы? Завтра? Каким рейсом? Хорошо, мы вас встретим. Что? Н-не знаю, пап, этим занимается Кира. Свадьба будет после показа и совета директоров, у нас полно других дел. Подарки? Я же говорю, что у меня нет времени разбираться со всем этим. Да, Кира говорила что-то насчет ресторана. У меня слишком много работы, чтобы думать о таких вещах. Мам, мы давно решили, что это будет гражданская церемония, никакой церкви. Список? Спроси у Киры, я, правда, не знаю. Мам, мы можем обсудить это при встрече? Я сейчас очень занят, меня ждут. Хорошо. И я тебя. Пока.
Жданов отключил телефон и с тоской посмотрел на Катерину. Вот и все: сказка закончилась свадьбой – они оба понимали это.
– Что-то случилось, Андрей Павлович?
– Конечно, случилось, – вдруг рявкнул он. – Совет директоров на носу, а у нас не готов отчет!
Костяшки Катиных пальцев, привычно постукивавших по клавиатуре, побелели, в глазах снова заблестели стальные искры ярости. Он снова обидел Катю – чего ему теперь ждать? Может быть, она еще раз поймет и простит его? Жданов попытался поймать ее руку и тихо заговорил:
– Честно говоря, Кать, я весь как на иголках из-за этого отчета. Вы же знаете.
– Есть еще один вопрос, с которым надо разобраться, – напомнила она. – Ваша свадьба. Я надеялась, что если между нами опять все по-старому, то свадьба не состоится.
– Безусловно, Катенька, я ведь обещал – значит, сделаю. Сразу после совета директоров. Хорошо? Только, чтобы совет состоялся, нам нужен отчет. Понимаете? – терпеливо, почти по слогам, как маленькому ребенку, втолковывал ей Андрей.
– Сначала нужно составить реальный отчет, а потом уже сделать из него тот, который нам нужен, – сухо объявила Катерина. – Если у вас больше нет ко мне вопросов, я пойду.
– Я люблю тебя! – крикнул вслед ей Андрей.
– Я вас тоже люблю... – Она не остановилась, не оглянулась, но на ходу добавила: – Андрей Павлович.
Малиновский ритмично отстучал несколько тактов песенки из популярного сериала о милиции по дверному косяку кабинета Жданова и только после этого вошел с бравым рапортом:
– Вызывали, гражданин начальник? По какому поводу сходка? Только сразу предупреждаю: не говори мне, что Пушкарева отказалась подделывать отчет. Мое ослабленное сердце этого не выдержит.
– Не отказалась. Наоборот, уже приступила к нему, – неуверенно сказал Андрей.
– Ура! Амнистия! Разрешите пожать вашу руку. Стратегическое оружие под названием «поцелуй класса А» сработало? Поздравляю!
Малиновский рано радовался – это далеко не единственная новость. Завтра прилетает Жданов-старший. Он давно интересуется делами «Zimaletto» и в канун акционерного собрания – особенно настойчиво, поэтому фиктивный отчет нужен им как можно скорее! Но и это еще не самая скверная новость. Александр Воропаев наконец-то решился начать собственное дело. Жизнерадостный Малиновский захлопал в ладоши – несколько преждевременно. В связи с запуском собственного делового проекта он решил забрать свою долю в компании «Zimalettо», чтобы вложить деньги в собственные разработки.
– Забрать? Просто взять и забрать? – опешил Малиновский. – Так, спокойно. Без паники... Без паники… Нет, честно сказать, я в панике...
Горькая правда заключалась в том, что ни Александр, ни любой другой из акционеров не может получить свою долю, потому что никакой доли уже нет. «Zimalettо» не принадлежит ни Ждановым, ни Воропаевым! Они в ловушке. И больше не могут скрывать от акционеров, что компания перешла в руки Пушкаревой. И единственный человек, кто способен справиться со стремительно разраставшимся комом деловых проблем, – тоже Пушкарева!
Проблемы нужно решать по мере поступления, напомнил потускневший шутник Малиновский, самая главная – отчет для совета директоров. Надо срочно подготовить этот документ – раньше, чем Катя поймет, что Жданов не собирается отменять свадьбу.
– Ты ведь... не собираешься ее отменять, правда? – уточнил Роман.
Андрей положил голову на руки и обессиленно признался:
– Я окончательно запутался в бесконечных финансовых махинациях, а тут еще эта свадьба. Я плохо представляю себя в роли примерного супруга!
– Жданов, я даже слышать об этом ничего не хочу. Не вздумай выкинуть такой фортель. Отец тебя ра-зо-рвет! Ты будешь позором семьи на веки вечные!
– А что, если... – Он притих: Катя как раз положила на стол шефа порцию финансовых документов, молча скользнула к себе. Приятели тоже притихли – через тонкую стенку было слышно, как Катя сперва стучит по клавиатуре, а потом возится, собираясь домой.
– Какие планы у барышни? – Роман незаметно дернул бровью в сторону Катиного убежища.
– Грандиозные. Но нам с тобой нет места на этом празднике жизни.
– А конкуренту?
Жданов щелчком сбил со стола смятую бумажку и зло зашептал:
– Господин Зорькин в первых рядах. Он, оказывается, большой гурман, и вознамерился снова повеселиться за счет моей фирмы в роскошном ресторане! Выбрал французскую кухню. Ну, все, я за себя не отвечаю. Эти голубки такое любовное свидание надолго запомнят!! – Он порывисто встал, Малиновский тщетно пытался урезонить разбушевавшегося делового партнера.
ГЛАВА 38
Катя и Николай сидели в ресторане «Ришелье». Атмосфера здесь сильно отличалась от тусовочного «Лиссабона». Чувствовалось, что гости приходят сюда в первую очередь ради великолепной кухни от французского шеф-повара. Дизайн зала был традиционным, но уютным. Мебель – надежной и прочной, как в феодальном замке, а вышколенные официанты бесшумно скользили по залу с кулинарными изысками на подносах. Винная карта была такой обширной, что заведение предлагало посетителям услуги сомелье.
– Пушкарева... хм... а что это ты со мной так сюсюкаешь? Куда я денусь? Я же в соседнем подъезде живу. И всегда готов тебе помочь, если что... – оглядывал стильное заведение Зорькин.
– Возьми меня за руку! – требовательно сказала Катя.
– За что?!
– Говорю тебе, дурак, быстро возьми меня за руку! – зашипела она.
Коля удивился, но крепко пожал ей руку – как члену политбюро! Оиа мило засмеялась, кокетливо улыбнулась – когда только научиться успела? – поражался наивный Зорькин, – и мягко взяла его руки в свои.
– Пушкарева, ты меня пугаешь. У тебя глаза безумные. Ты что, Катька, меня – боевого товарища – соблазнить задумала?
– Открой рот, закрой глаза, – приказала она безропотному Коле.
– Ага, а ты мне какую-нибудь гадость в рот засунешь. Или нет... Пушкарева! Ты что задумала? Целоваться с тобой я не буду, хоть ты меня режь. Не готов я к этому! Ни морально, ни физически...
Но когда исполнительный Зорькин все же проделал предписанное решительной бизнес-леди упражнение, Катерина медленно наклонилась к нему и сунула в рот маленький кусочек шоколадки. Вполне съедобной и даже вкусной с миндалем. Пока Николай жевал шоколадку и радовался, что счастливо избежал поцелуя, Катя снова взяла его за руку и засмеялась, слегка запрокинув голову, – звонко и мелодично. В эту минуту она показалась Зорькину почти хорошенькой. Ведь может, когда захочет! – открывал он в давней подружке все новые таланты.
– Зорькин, прекращай дрожать – все в порядке. Просто где-то здесь рядом сидит Жданов. И внимательно за нами наблюдает! Так что будь добр – соответствуй!
– Он следит за нами? – ошарашенно вертел головой Николай. – Ну, Пушкарева, я в такой компот первый раз в жизни попал. Куда ты меня еще втравишь, лучшая подруга?
Когда они завершили чопорный ужин и выходили из ресторана, Катя все же успела заметить, что Жданов выбежал вслед за ними с пальто в руках, огляделся по сторонам и пробежал несколько шагов следом за стремительно удалявшимся автомобилем.
Он понял, что делает глупость, уже когда вошел в ресторан. Но гнаться пешком за джипом – чистое безумство. Он развернулся и бросился к своей машине.
– Мне показалось, что он несколько расстроен... – хихикал Николай, успевший освоиться на водительском месте. – Вру, твой Жданов совсем потерял голову. – Зорькин посерьезнел: – Слушай, Кать, а вдруг он мне морду набьет? Смотри – вон, едет за нами?!
– Не дрейфь, финансовый воротила, – хлопнула Катя Зорькина по плечу. – Он не за нами гонится, а за своим липовым отчетом для акционеров «Zimalettо»! Так что прибавь-ка, Коля, газу!
Надо же, как, оказывается, хорошо Жданов успел ее изучить, – притворно умилилась Катя, обнаружив, что автомобиль Андрея уже красуется у подъезда их скромной панельки. Рассчитал, что как бы долго образцовая дочка ни ужинала при свечах, а все равно ночевать домой вернется!
Жданов неловко переминался возле машины.
– Что случилось, Андрей Павлович? – удивилась Катя. – Вы такой... нервный!
– Боялся, не успею вас догнать. А раньше подойти не решился. Вы так нежно прощались с другом детства.
– Вы за мной следили?
– А вы не заметили? Тем лучше. Когда «Zimalettо» разорится, открою частное сыскное агентство.
– Сомневаюсь, что это принесет вам прибыль. Потому что вы всегда делаете слишком поспешные выводы. Мы с Колей всего лишь дружески чмокнули друг друга.
– Да он в вас вцепился, как спрут. Смотреть противно, – поморщился Андрей.
– Придется нам потренироваться, чтобы и со стороны красиво выглядело, а вас никто не приглашал смотреть. Когда вы с Кирой Юрьевной запираетесь в кабинете, я...
– Она моя невеста!
– А Коля – мой друг! Мы поругались, а теперь помирились. И поцеловались в знак примирения!
– Красивая версия, – Жданов едко добавил: – Но с чего вы так ревнуете друга к его новой пассии?!
– Я не ревную. С чего вы взяли? Наоборот, я его поздравила.
– Как трогательно. Наверно, опрокинули по рюмочке сока за успехи в личной жизни.
– Опрокинули. И заодно поговорили на служебные темы. Он обещал, что больше не будет трогать деньги «Ника-моды». Собственно, это я и хотела услышать. А все остальное – его личное дело.
– Да, ради этого обещания стоило сходить в ресторан и не выпускать друг друга из объятий. – У Жданова плохо получалось говорить нейтральным тоном – он просто извелся от ревности.
– Чего не сделаешь для родной фирмы, – передернула плечами Пушкарева.
– Зря вы иронизируете. Катя, ну почему вы постоянно пытаетесь меня обмануть?
– Беру пример с вас, – Катя опустила голову и стала разглаживать носком ботинка пыльный бугорок на дороге.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Андрей.
– У вас свадьба не за горами. А вы тут у подъезда посторонней девушки дежурите. Идите к своей невесте. Может, она поднимет вам настроение?
– К невесте?! Вы меня так легко отпускаете? Сказал бы я вам! Хотя чего скрывать?! После наших с вами отношений Кира... она меня мало волнует! Я говорю правду, с нашей последней ночи у меня с Кирой ничего не было!
– Это не мое дело. Не хочу ничего знать! – отвернулась Катя.
Жданов приблизился к ней вплотную, протянул руки, прижал к себе и любовался ее огромными, испуганными глазами. У Катиных глаз есть особое свойство – они всегда кажутся испуганными и тревожными из-за особенной глубины. Он разглядывал Катю, стараясь глазами, даже кожей впитать ее самые мелкие черточки.
Она действительно изменилась! Повзрослела, стала мудрой. Опыт приходит с тревогами и страданием – впервые он заметил, что под глазами у нее залегли глубокие тени, а от уголков разбегаются тонкие морщинки – знак, оставленный усталостью и болью.
Эта новая Катерина нравилась ему даже больше прежней – он нежно и искренне поцеловал ее. Как же они скучали и мучались друг без друга все последние дни!
Катя так устала от страдания и безнадежности, пришло время положить конец страданиям – она оттолкнула Жданова и, пока он приходил в себя, скрылась в подъезде.
«Мне надоело быть несчастной! Я должна принять решение. И я знаю, что это будет. Разлука! Я смогу победить чувства к нему, только если не буду его видеть и ничего о нем не буду знать! Это был последний поцелуй в нашей жизни. Я не могу принести свою любовь в жертву его корысти. Лучше пусть она остается просто безответной! Я не верю больше ни единому его слову – он только обещает порвать с Кирой, чтобы снова манипулировать мною! Вы были хорошим учителем, Андрей Павлович, – теперь в моем словаре нет места слову «доверие»! Только забыли об одном – ученики частенько превосходят своих учителей! А я была такой примерной ученицей!»
Решение, которое Катерина вечером приняла окончательно и бесповоротно, утром уже не казалось девушке таким твердым. Она решила поработать еще несколько дней, оправдываясь перед собой тем, что надо получить ближайшую зарплату.
Сумма не слишком впечатляющая, но зачем дарить ее Жданову и его приспешникам? В дороге и в служебной круговерти Катю не покидали мысли о грядущей женитьбе Жданова. Чудо отменяется, думала она, и чувствовала, как снова становится одинокой и несчастной.
Юлиана заметила Катино подавленное настроение и принялась заботливо расспрашивать и советовать:
– У тебя, Катенька, такой усталый вид. Ты слишком много работаешь. Да-да, Андрей взвалил на тебя слишком много дел! И жених, наверное, ревнует.
– Что же я могу сделать? – задумчиво взглянула на нее Катя.
– Возьми-ка ты отпуск, – посоветовала Виноградова. – Прямо после свадьбы Андрея. Развеешься, отдохнешь, о личной жизни вспомнишь, наконец. И жених будет счастлив. Ах, нет, я забыла: если Андрей и Кира уедут в свадебное путешествие, компанию наверняка оставят на тебя.
– Пушкарева... хм... а что это ты со мной так сюсюкаешь? Куда я денусь? Я же в соседнем подъезде живу. И всегда готов тебе помочь, если что... – оглядывал стильное заведение Зорькин.
– Возьми меня за руку! – требовательно сказала Катя.
– За что?!
– Говорю тебе, дурак, быстро возьми меня за руку! – зашипела она.
Коля удивился, но крепко пожал ей руку – как члену политбюро! Оиа мило засмеялась, кокетливо улыбнулась – когда только научиться успела? – поражался наивный Зорькин, – и мягко взяла его руки в свои.
– Пушкарева, ты меня пугаешь. У тебя глаза безумные. Ты что, Катька, меня – боевого товарища – соблазнить задумала?
– Открой рот, закрой глаза, – приказала она безропотному Коле.
– Ага, а ты мне какую-нибудь гадость в рот засунешь. Или нет... Пушкарева! Ты что задумала? Целоваться с тобой я не буду, хоть ты меня режь. Не готов я к этому! Ни морально, ни физически...
Но когда исполнительный Зорькин все же проделал предписанное решительной бизнес-леди упражнение, Катерина медленно наклонилась к нему и сунула в рот маленький кусочек шоколадки. Вполне съедобной и даже вкусной с миндалем. Пока Николай жевал шоколадку и радовался, что счастливо избежал поцелуя, Катя снова взяла его за руку и засмеялась, слегка запрокинув голову, – звонко и мелодично. В эту минуту она показалась Зорькину почти хорошенькой. Ведь может, когда захочет! – открывал он в давней подружке все новые таланты.
– Зорькин, прекращай дрожать – все в порядке. Просто где-то здесь рядом сидит Жданов. И внимательно за нами наблюдает! Так что будь добр – соответствуй!
– Он следит за нами? – ошарашенно вертел головой Николай. – Ну, Пушкарева, я в такой компот первый раз в жизни попал. Куда ты меня еще втравишь, лучшая подруга?
Когда они завершили чопорный ужин и выходили из ресторана, Катя все же успела заметить, что Жданов выбежал вслед за ними с пальто в руках, огляделся по сторонам и пробежал несколько шагов следом за стремительно удалявшимся автомобилем.
Он понял, что делает глупость, уже когда вошел в ресторан. Но гнаться пешком за джипом – чистое безумство. Он развернулся и бросился к своей машине.
– Мне показалось, что он несколько расстроен... – хихикал Николай, успевший освоиться на водительском месте. – Вру, твой Жданов совсем потерял голову. – Зорькин посерьезнел: – Слушай, Кать, а вдруг он мне морду набьет? Смотри – вон, едет за нами?!
– Не дрейфь, финансовый воротила, – хлопнула Катя Зорькина по плечу. – Он не за нами гонится, а за своим липовым отчетом для акционеров «Zimalettо»! Так что прибавь-ка, Коля, газу!
Надо же, как, оказывается, хорошо Жданов успел ее изучить, – притворно умилилась Катя, обнаружив, что автомобиль Андрея уже красуется у подъезда их скромной панельки. Рассчитал, что как бы долго образцовая дочка ни ужинала при свечах, а все равно ночевать домой вернется!
Жданов неловко переминался возле машины.
– Что случилось, Андрей Павлович? – удивилась Катя. – Вы такой... нервный!
– Боялся, не успею вас догнать. А раньше подойти не решился. Вы так нежно прощались с другом детства.
– Вы за мной следили?
– А вы не заметили? Тем лучше. Когда «Zimalettо» разорится, открою частное сыскное агентство.
– Сомневаюсь, что это принесет вам прибыль. Потому что вы всегда делаете слишком поспешные выводы. Мы с Колей всего лишь дружески чмокнули друг друга.
– Да он в вас вцепился, как спрут. Смотреть противно, – поморщился Андрей.
– Придется нам потренироваться, чтобы и со стороны красиво выглядело, а вас никто не приглашал смотреть. Когда вы с Кирой Юрьевной запираетесь в кабинете, я...
– Она моя невеста!
– А Коля – мой друг! Мы поругались, а теперь помирились. И поцеловались в знак примирения!
– Красивая версия, – Жданов едко добавил: – Но с чего вы так ревнуете друга к его новой пассии?!
– Я не ревную. С чего вы взяли? Наоборот, я его поздравила.
– Как трогательно. Наверно, опрокинули по рюмочке сока за успехи в личной жизни.
– Опрокинули. И заодно поговорили на служебные темы. Он обещал, что больше не будет трогать деньги «Ника-моды». Собственно, это я и хотела услышать. А все остальное – его личное дело.
– Да, ради этого обещания стоило сходить в ресторан и не выпускать друг друга из объятий. – У Жданова плохо получалось говорить нейтральным тоном – он просто извелся от ревности.
– Чего не сделаешь для родной фирмы, – передернула плечами Пушкарева.
– Зря вы иронизируете. Катя, ну почему вы постоянно пытаетесь меня обмануть?
– Беру пример с вас, – Катя опустила голову и стала разглаживать носком ботинка пыльный бугорок на дороге.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Андрей.
– У вас свадьба не за горами. А вы тут у подъезда посторонней девушки дежурите. Идите к своей невесте. Может, она поднимет вам настроение?
– К невесте?! Вы меня так легко отпускаете? Сказал бы я вам! Хотя чего скрывать?! После наших с вами отношений Кира... она меня мало волнует! Я говорю правду, с нашей последней ночи у меня с Кирой ничего не было!
– Это не мое дело. Не хочу ничего знать! – отвернулась Катя.
Жданов приблизился к ней вплотную, протянул руки, прижал к себе и любовался ее огромными, испуганными глазами. У Катиных глаз есть особое свойство – они всегда кажутся испуганными и тревожными из-за особенной глубины. Он разглядывал Катю, стараясь глазами, даже кожей впитать ее самые мелкие черточки.
Она действительно изменилась! Повзрослела, стала мудрой. Опыт приходит с тревогами и страданием – впервые он заметил, что под глазами у нее залегли глубокие тени, а от уголков разбегаются тонкие морщинки – знак, оставленный усталостью и болью.
Эта новая Катерина нравилась ему даже больше прежней – он нежно и искренне поцеловал ее. Как же они скучали и мучались друг без друга все последние дни!
Катя так устала от страдания и безнадежности, пришло время положить конец страданиям – она оттолкнула Жданова и, пока он приходил в себя, скрылась в подъезде.
«Мне надоело быть несчастной! Я должна принять решение. И я знаю, что это будет. Разлука! Я смогу победить чувства к нему, только если не буду его видеть и ничего о нем не буду знать! Это был последний поцелуй в нашей жизни. Я не могу принести свою любовь в жертву его корысти. Лучше пусть она остается просто безответной! Я не верю больше ни единому его слову – он только обещает порвать с Кирой, чтобы снова манипулировать мною! Вы были хорошим учителем, Андрей Павлович, – теперь в моем словаре нет места слову «доверие»! Только забыли об одном – ученики частенько превосходят своих учителей! А я была такой примерной ученицей!»
Решение, которое Катерина вечером приняла окончательно и бесповоротно, утром уже не казалось девушке таким твердым. Она решила поработать еще несколько дней, оправдываясь перед собой тем, что надо получить ближайшую зарплату.
Сумма не слишком впечатляющая, но зачем дарить ее Жданову и его приспешникам? В дороге и в служебной круговерти Катю не покидали мысли о грядущей женитьбе Жданова. Чудо отменяется, думала она, и чувствовала, как снова становится одинокой и несчастной.
Юлиана заметила Катино подавленное настроение и принялась заботливо расспрашивать и советовать:
– У тебя, Катенька, такой усталый вид. Ты слишком много работаешь. Да-да, Андрей взвалил на тебя слишком много дел! И жених, наверное, ревнует.
– Что же я могу сделать? – задумчиво взглянула на нее Катя.
– Возьми-ка ты отпуск, – посоветовала Виноградова. – Прямо после свадьбы Андрея. Развеешься, отдохнешь, о личной жизни вспомнишь, наконец. И жених будет счастлив. Ах, нет, я забыла: если Андрей и Кира уедут в свадебное путешествие, компанию наверняка оставят на тебя.