– Ну, уж нет. Я не хочу наблюдать их свадьбу! – со злой решимостью ответила Катя. – А тем более отвечать за компанию, пока у Андрея будет медовый месяц!
Юлиана с любопытством глядела на девушку – с виду тихоня, работает безотказно, за четверых, она и не предполагала, что Катя может быть такой решительной!
– Я уйду в отпуск до этой свадьбы.
– Катя, ты не можешь бросить Андрея в такой важный момент, – отговаривала ее Юлиана. – Ты его правая рука, самый надежный помощник. Как он без тебя справится?
– Не думаю, что он заметит мое отсутствие. Наоборот, это будет самый счастливый день в его жизни, – Пушкарева отвернулась от проницательных глаз Юлианы.
– Он тебя чем-то обидел? – заподозрила правду многоопытная пиарщица.
– Что вы! Просто у моего жениха день рождения, – с ходу соврала Катя. – И как раз в день свадьбы. Мы собирались поехать куда-нибудь.
– А как же «Zimalettо»? Кто будет им руководить в отсутствие вас троих?
– Четвертый. Я думаю, найдутся люди.
– Странная ты сегодня какая-то. Ладно, мне пора идти... Виноградова отправилась на поиски Жданова.
А он, как обычно, заперся в кабинете Малиновского и страдал от очередного душевного кризиса.
Он признался, что следил за Катей и видел, какой счастливой она была в тот вечер с Зорькиным! Они вели себя, как обычная влюбленная пара. И как он, Андрей Жданов, разрушил эту идиллию, перехватив Катю у подъезда и потребовав объяснений! Хотя какое он на них имеет право – по большому счету – ведь он скоро женится...
– Умеешь ты все-таки спросить по существу, – восхитился Роман. – И что?
– Теперь это называется «просто друзья»! Но самое страшное, Малиновский, не это. Я попытался ее поцеловать, а она отбивалась так, как будто ей противно!
– Да, Жданов, дело – труба. Если даже твоя верная Пушкарева отказывает тебе, то что говорить про невесту? Ты теряешь форму! Но положение и правда хреновое. Так ты из-за этого Зорькина хочешь отменить свадьбу?
– Нет, я стал иначе смотреть на многие вещи. Начнем с того, что я уже давно не люблю Киру. Если я ее вообще когда-нибудь любил! Но сейчас Кира у меня даже интереса не вызывает!
– Связь с монстрами нанесла тебе душевную травму! – констатировал «доктор Малиновский» и повинился: – Ты сильно изменился, с тех пор как я – дуралей – надоумил тебя приударить за Пушкаревой! Но это было типа розыгрыша – я не предполагал, что ты воспримешь этот план так серьезно! Ты перестал радоваться жизни. Пушкарева превратила тебя в какого-то монаха, такого же затворника, как и она!
– Дело не в Пушкаревой, – отмахнулся от утешений Андрей. – Я просто устал. Постоянно думаю, что скажут родители, какой подлянки ждать от Александра, кому и сколько мы должны, чем закончится совет директоров. После этого могу я думать о женщинах? А тем более о свадьбе?!
– Свадьба – да, согласен, ничего хорошего. Но бросать Киру ради какой-то Пушкаревой! Бегать за ней, как идиот, сходить с ума от ревности... – Малиновский сделал «круглые» глаза, потом прикрыл рот рукой в притворном ужасе и замолк.
– Я делаю это ради компании, – бесцельно оправдывался Жданов. – Между прочим, твои слова! И это не «какая-то» Пушкарева. Это женщина, в руках которой находится наше с тобой будущее! Эта женщина – загадка, которую я должен разгадать!
– Тогда все поправимо. Свадьба, конечно, ужасное событие, но отнесись к ней философски. А Пушкареву, – Роман строго поджал губы и пригрозил другу пальцем, – держи на коротком поводке. Пара нежных слов, два-три влюбленных взгляда – и она опять растает. Пиши – я буду диктовать. Значит, так. «Любимая, восклица...»
– Расслабься. Пару нежных слов я как-нибудь и без тебя напишу!
Андрей вынул ручку, придвинул листок. Ровные твердые строчки ложились на листок одна за другой...
«Твое равнодушие убивает меня. Я схожу с ума, когда думаю, что ты можешь любить другого. Я чувствую, что могу тебя потерять. Я готов на все, чтобы ты была со мной. Счастье, что я вовремя это понял. Свадьбы не будет, я ее отменю! Потому что мне надоело врать вам обеим, а главное – себе. Ты перевернула мою жизнь, ты изменила меня! Спасибо, Катерина! Я тебя очень люблю, Катя! Только тебя!»
– Я схожу с ума! Я готов на все! Если бы не ты! – тихо повторила Катя и брезгливо поморщилась. – И все это ради липового отчета! Свинья вы, Андрей Павлович! Вот она какая, ваша любовь! Вы мне открыточку – я вам баланс. Вы мне другую открыточку – я вам отчет. Я-то все думала: не бывает любви по расчету. А оказывается, бывает. Только это не любовь, а делопроизводство получается!
Малиновский, как верный друг, пробрался тылами в Катину переставшую быть гостеприимной комнату. И начал, как водится, – издалека.
– Добрый вечер, Катерина! Впрочем, насколько он добрый? Только вы можете это знать. Вы же наша волшебница!
– Я не верю в сказки! – резкий тон смутил даже непотопляемого Малиновского.
– Тогда предскажите с практической точки зрения, что вас ожидает – радость или печаль?
– Я не предсказательница. Амуру спросите, – передернула плечами Катя. – Прием с часу до двух в кафе «Ромашка»! Роман Дмитриевич, почему бы вам не спросить прямо, когда будет готов отчет? Сейчас я заканчиваю отчет... реальный. А потом займусь... нужным. Он будет готов завтра... вероятно.
– Но мы не можем ждать...
– Роман Дмитриевич, вы мешаете мне работать, – бывшая «Страшила» указала «Мистеру Обаяние» на двери и углубилась в работу.
Только поздно вечером она выключила компьютер, оделась и вышла из кабинета. Жданов одиноко тосковал рядом с початой бутылью виски.
– Андрей Павлович, я пойду... – Приступ жалости снова сдавил ее сердце.
– Да? Так скоро? А отчет?
– Я закончу завтра.
– Завтра? Но будет слишком поздно.
– И тем не менее. Я очень устала, меня уже ждут.
– Ах, ждут? Единственный и неповторимый Николя Зорькин? – По тому, как Жданов медленно и тщательно ставит стакан, Катя поняла: шеф успел изрядно выпить, даже перебрать! Он перехватил ее у двери и стал орать: – Никуда вы не пойдете! Вы останетесь здесь, со мной! Нам нужно поговорить!
Она выскользнула из его объятий и помчалась из офиса, размазывая по лицу слезы. Неужели он не понимает, как ей тяжело расстаться с ним окончательно?! Почему, почему он не хочет ей помочь?! Андрей, спотыкаясь и поскальзываясь, последовал за ней. Он нагнал ее только на стоянке – у самого джипа Николая.
– Катя! Подождите! – кричал он.
– Коль, поехали быстрее, – Катя открыла дверцу, но Жданов успел схватить ее за пальто.
– Ты не можешь уехать! Ты должна быть со мной. Потому что я тебя люблю! И если ты хоть немножко любишь... любила меня, ты пойдешь сейчас со мной! А не с этим...
– Кать, он пьяный, по-моему, – выбираясь из машины, заметил рассудительный Зорькин.
– Вижу, – кивнула она.
Коля наклонился к упавшему на колени Жданову и попытапся высвободить Катю из пьяных объятий.
– Оставьте ее в покое.
– Ты вообще тут ни при чем! – отмахнулся от него Жданов.
– Он – мой жених! – Катя, как за единственную опору, ухватилась за плечо Зорькина.
– Но я тебя люблю! Понимаешь? Я!
Он замолчал и долго стоял молча, прислонившись к Катимому пальто и вдыхая ее запах. Она должна понять, что они созданы друг для друга, как бы банально это ни звучало! Когда разделявшая их стена рухнет?
– Он тоже... любит, – девушка не отпускала испуганного Николая.
– Катя, плевать мне на него! – пьяно вопил Андрей. – Он – альфонс! Пользуется моими деньгами! Ты же знаешь! Ты же все знаешь!
– Я?! Альфонс?! – даже благоразумный Коля перешел на повышенные тона. – Да тебе вообще известно, откуда на счету у «Ника-моды» такие деньги?!
– Известно, это я их туда положил! Понятно?!
– Что ты туда положил? Если бы не я... Жмот! Жмот и профан! Тебя отец директором назначил – ты в экономике ничего не понимаешь!
– Коля, не надо! – попробовала утихомирить противников Катя.
– Оставь мою девушку в покое! Все оставьте! – продолжал кричать Жданов куда-то в зимний воздух.
Он кинулся к Николаю. Финансист побледнел, но успел первым ударить соперника. Жданов озверел и всей массой навалился на Зорькина. Надо было спасать «напарника», Катерина изловчилась и закатила шефу звонкую пощечину. Андрей сразу притих и протрезвел.
ГЛАВА 39
Юлиана с любопытством глядела на девушку – с виду тихоня, работает безотказно, за четверых, она и не предполагала, что Катя может быть такой решительной!
– Я уйду в отпуск до этой свадьбы.
– Катя, ты не можешь бросить Андрея в такой важный момент, – отговаривала ее Юлиана. – Ты его правая рука, самый надежный помощник. Как он без тебя справится?
– Не думаю, что он заметит мое отсутствие. Наоборот, это будет самый счастливый день в его жизни, – Пушкарева отвернулась от проницательных глаз Юлианы.
– Он тебя чем-то обидел? – заподозрила правду многоопытная пиарщица.
– Что вы! Просто у моего жениха день рождения, – с ходу соврала Катя. – И как раз в день свадьбы. Мы собирались поехать куда-нибудь.
– А как же «Zimalettо»? Кто будет им руководить в отсутствие вас троих?
– Четвертый. Я думаю, найдутся люди.
– Странная ты сегодня какая-то. Ладно, мне пора идти... Виноградова отправилась на поиски Жданова.
А он, как обычно, заперся в кабинете Малиновского и страдал от очередного душевного кризиса.
Он признался, что следил за Катей и видел, какой счастливой она была в тот вечер с Зорькиным! Они вели себя, как обычная влюбленная пара. И как он, Андрей Жданов, разрушил эту идиллию, перехватив Катю у подъезда и потребовав объяснений! Хотя какое он на них имеет право – по большому счету – ведь он скоро женится...
– Умеешь ты все-таки спросить по существу, – восхитился Роман. – И что?
– Теперь это называется «просто друзья»! Но самое страшное, Малиновский, не это. Я попытался ее поцеловать, а она отбивалась так, как будто ей противно!
– Да, Жданов, дело – труба. Если даже твоя верная Пушкарева отказывает тебе, то что говорить про невесту? Ты теряешь форму! Но положение и правда хреновое. Так ты из-за этого Зорькина хочешь отменить свадьбу?
– Нет, я стал иначе смотреть на многие вещи. Начнем с того, что я уже давно не люблю Киру. Если я ее вообще когда-нибудь любил! Но сейчас Кира у меня даже интереса не вызывает!
– Связь с монстрами нанесла тебе душевную травму! – констатировал «доктор Малиновский» и повинился: – Ты сильно изменился, с тех пор как я – дуралей – надоумил тебя приударить за Пушкаревой! Но это было типа розыгрыша – я не предполагал, что ты воспримешь этот план так серьезно! Ты перестал радоваться жизни. Пушкарева превратила тебя в какого-то монаха, такого же затворника, как и она!
– Дело не в Пушкаревой, – отмахнулся от утешений Андрей. – Я просто устал. Постоянно думаю, что скажут родители, какой подлянки ждать от Александра, кому и сколько мы должны, чем закончится совет директоров. После этого могу я думать о женщинах? А тем более о свадьбе?!
– Свадьба – да, согласен, ничего хорошего. Но бросать Киру ради какой-то Пушкаревой! Бегать за ней, как идиот, сходить с ума от ревности... – Малиновский сделал «круглые» глаза, потом прикрыл рот рукой в притворном ужасе и замолк.
– Я делаю это ради компании, – бесцельно оправдывался Жданов. – Между прочим, твои слова! И это не «какая-то» Пушкарева. Это женщина, в руках которой находится наше с тобой будущее! Эта женщина – загадка, которую я должен разгадать!
– Тогда все поправимо. Свадьба, конечно, ужасное событие, но отнесись к ней философски. А Пушкареву, – Роман строго поджал губы и пригрозил другу пальцем, – держи на коротком поводке. Пара нежных слов, два-три влюбленных взгляда – и она опять растает. Пиши – я буду диктовать. Значит, так. «Любимая, восклица...»
– Расслабься. Пару нежных слов я как-нибудь и без тебя напишу!
Андрей вынул ручку, придвинул листок. Ровные твердые строчки ложились на листок одна за другой...
«Твое равнодушие убивает меня. Я схожу с ума, когда думаю, что ты можешь любить другого. Я чувствую, что могу тебя потерять. Я готов на все, чтобы ты была со мной. Счастье, что я вовремя это понял. Свадьбы не будет, я ее отменю! Потому что мне надоело врать вам обеим, а главное – себе. Ты перевернула мою жизнь, ты изменила меня! Спасибо, Катерина! Я тебя очень люблю, Катя! Только тебя!»
– Я схожу с ума! Я готов на все! Если бы не ты! – тихо повторила Катя и брезгливо поморщилась. – И все это ради липового отчета! Свинья вы, Андрей Павлович! Вот она какая, ваша любовь! Вы мне открыточку – я вам баланс. Вы мне другую открыточку – я вам отчет. Я-то все думала: не бывает любви по расчету. А оказывается, бывает. Только это не любовь, а делопроизводство получается!
Малиновский, как верный друг, пробрался тылами в Катину переставшую быть гостеприимной комнату. И начал, как водится, – издалека.
– Добрый вечер, Катерина! Впрочем, насколько он добрый? Только вы можете это знать. Вы же наша волшебница!
– Я не верю в сказки! – резкий тон смутил даже непотопляемого Малиновского.
– Тогда предскажите с практической точки зрения, что вас ожидает – радость или печаль?
– Я не предсказательница. Амуру спросите, – передернула плечами Катя. – Прием с часу до двух в кафе «Ромашка»! Роман Дмитриевич, почему бы вам не спросить прямо, когда будет готов отчет? Сейчас я заканчиваю отчет... реальный. А потом займусь... нужным. Он будет готов завтра... вероятно.
– Но мы не можем ждать...
– Роман Дмитриевич, вы мешаете мне работать, – бывшая «Страшила» указала «Мистеру Обаяние» на двери и углубилась в работу.
Только поздно вечером она выключила компьютер, оделась и вышла из кабинета. Жданов одиноко тосковал рядом с початой бутылью виски.
– Андрей Павлович, я пойду... – Приступ жалости снова сдавил ее сердце.
– Да? Так скоро? А отчет?
– Я закончу завтра.
– Завтра? Но будет слишком поздно.
– И тем не менее. Я очень устала, меня уже ждут.
– Ах, ждут? Единственный и неповторимый Николя Зорькин? – По тому, как Жданов медленно и тщательно ставит стакан, Катя поняла: шеф успел изрядно выпить, даже перебрать! Он перехватил ее у двери и стал орать: – Никуда вы не пойдете! Вы останетесь здесь, со мной! Нам нужно поговорить!
Она выскользнула из его объятий и помчалась из офиса, размазывая по лицу слезы. Неужели он не понимает, как ей тяжело расстаться с ним окончательно?! Почему, почему он не хочет ей помочь?! Андрей, спотыкаясь и поскальзываясь, последовал за ней. Он нагнал ее только на стоянке – у самого джипа Николая.
– Катя! Подождите! – кричал он.
– Коль, поехали быстрее, – Катя открыла дверцу, но Жданов успел схватить ее за пальто.
– Ты не можешь уехать! Ты должна быть со мной. Потому что я тебя люблю! И если ты хоть немножко любишь... любила меня, ты пойдешь сейчас со мной! А не с этим...
– Кать, он пьяный, по-моему, – выбираясь из машины, заметил рассудительный Зорькин.
– Вижу, – кивнула она.
Коля наклонился к упавшему на колени Жданову и попытапся высвободить Катю из пьяных объятий.
– Оставьте ее в покое.
– Ты вообще тут ни при чем! – отмахнулся от него Жданов.
– Он – мой жених! – Катя, как за единственную опору, ухватилась за плечо Зорькина.
– Но я тебя люблю! Понимаешь? Я!
Он замолчал и долго стоял молча, прислонившись к Катимому пальто и вдыхая ее запах. Она должна понять, что они созданы друг для друга, как бы банально это ни звучало! Когда разделявшая их стена рухнет?
– Он тоже... любит, – девушка не отпускала испуганного Николая.
– Катя, плевать мне на него! – пьяно вопил Андрей. – Он – альфонс! Пользуется моими деньгами! Ты же знаешь! Ты же все знаешь!
– Я?! Альфонс?! – даже благоразумный Коля перешел на повышенные тона. – Да тебе вообще известно, откуда на счету у «Ника-моды» такие деньги?!
– Известно, это я их туда положил! Понятно?!
– Что ты туда положил? Если бы не я... Жмот! Жмот и профан! Тебя отец директором назначил – ты в экономике ничего не понимаешь!
– Коля, не надо! – попробовала утихомирить противников Катя.
– Оставь мою девушку в покое! Все оставьте! – продолжал кричать Жданов куда-то в зимний воздух.
Он кинулся к Николаю. Финансист побледнел, но успел первым ударить соперника. Жданов озверел и всей массой навалился на Зорькина. Надо было спасать «напарника», Катерина изловчилась и закатила шефу звонкую пощечину. Андрей сразу притих и протрезвел.
ГЛАВА 39
«Прошу тебя, не вини меня за то, что я сделал. Я и сам не понимаю, что со мной произошло. Я потерял равновесие. Да, ты имеешь полное право отворачиваться от меня, игнорировать меня, даже мстить. Я не хочу смиряться с мыслью, что ты не моя. Мне так важно знать, что только я могу целовать тебя, чувствовать твою нежность. Я люблю тебя, и с каждым днем все сильней. Останься со мной, Катя!»
Катя подняла глаза от записки и растерянно посмотрела на двери в кабинет Жданова. Зачем он продолжает эту детскую игру в записочки? Он ведь может просто поговорить с ней! Она встала и направилась к его столу. Каким он стал бледным и взволнованным!
– Послушайте, эта любовь и эта ревность, о которой вы пишете... – стараясь остаться спокойной, начала она. – Вы, то есть ты... Ты готов рассказать ВСЕМ о том, что происходит между нами?
– Да, Катя. Сразу же после совета директоров я объявлю об отмене свадьбы, и у нас с тобой все будет по-другому. Мы не будем начинать нашу жизнь со лжи и лицемерия! – Андрей сделал шаг в ее направлении.
– Я поняла... – Ее взгляд снова стал холодным. – Значит, только после совета...
– Это самый удобный момент. Сейчас надо потерпеть, осталось совсем немного.
В каморку просунулась голова вице-президента:
– Итак, господа знатоки, Роман Малиновский из Москвы интересуется, как наши дела?
– Отчет готов, – сказал Жданов, показывая папку.
– Катюша, вы наш ангел-хранитель, наша волшебница! – забирая отчет, сказал Роман и принялся петь Катерине дифирамбы. – В ваших руках цифры приобретают магический смысл. Жданов, когда у нас в тылу такие люди, нам ничего не страшно.
Он открыл пакет, и его брови поползли вверх.
– Не понял? Что это, Катя?
– Отчет.
– Я вижу, что отчет, а цифры? Ты где их взяла?
– Это реальные цифры, Роман Дмитрич, – ответила Пушкарева.
– Жданов, это реальный отчет, – Малиновский ничего не понимал. – Ты что-нибудь понимаешь?
Андрей заглянул в папку.
– Катя, что это значит? Что случилось? Катя, вы себя хорошо чувствуете?
– Более чем. Это реальный отчет без всякой мистики и волшебства. – Она невозмутимо посмотрела на них обоих. – Липовый отчет можно сделать только на основе реальных цифр!
– И когда это случится? – сухо спросил Жданов.
– Не могу вам точно сказать.
– Жданов, я бы на твоем месте немедленно сделал пластическую операцию и где-нибудь спрятался. Лучше у Кати в каморке. Или в Латинской Америке – если, конечно, ты успеешь ограбить банк! Катя, вы ведь не сдадите своего президента? – Малиновский здорово струсил: ну ладно, Жданов, – того семья не бросит, а он-то куда трудоустроится? Но показывать слабину сейчас было не время.
– Я, Роман Дмитрич, не Павлик Морозов. Оптимистичная версия будет готова, я думаю, ближе к вечеру, – Катя спокойно расположилась в своем кресле.
– Хорошо бы не очень поздно. Нам с Романом Дмитриевичем нужно время, чтобы освоиться с новыми цифрами. – Жданов старался говорить ровным голосом, но все равно не мог скрыть волнения.
Дверь кабинета отворилась, и в освещенном прямоугольнике дверного проема обрисовался высокий узкий силуэт – в комнату шагнул сухопарый и по-европейски подтянутый Жданов-старший.
Малиновский быстро захлопнул отчет, спрятал его за спиной и улыбнулся учредителю. Андрей отреагировал более нервозно:
– Папа? Почему ты не позвонил?
– А без звонка ты не примешь? – улыбнулся Павел Олегович и обернулся к Катерине: – Катюша, от Андрея я все равно ничего не добьюсь! Скажите честно, как наши дела? Андрей, не мешай мне секретничать с твоим личным помощником. Иди, поговори с мамой, президент.
– Павел Олегович... – Катя смотрела на Андрея и Романа, застывших за спиной отца – основателя компании. Роман пытался подавать Кате какие-то знаки, а «младший» просто оцепенел. – Отчет еще не готов, конкретные цифры я вам не назову...
– Вы знаете, Катя, я редко говорю такие слова, но должен вам признаться – пока мое предприятие в ваших руках, я спокоен, – Жданов-старший улыбнулся краешком губ.
Катя опустила глаза. Как тяжело лгать человеку, который тебе доверяет!
– Спасибо, – еле слышно прошептала она.
– Это вам, Катенька, спасибо. – Павел Олегович махнул рукой и удалился.
– Привет, Катерина. Как дела? – на бегу спросила Юлиана.
– Все замечательно, – Катя грустно подпирала кулачком осунувшуюся щеку.
– По твоему виду не скажешь. Ты говорила с Андреем про отпуск?
– Он меня не отпустит, но это уже не важно. Я все равно уйду из компании, сразу после совета директоров, – застонала Пушкарева.
– Куда? – от неожиданной новости остановилась Виноградова и даже забыла, куда направлялась!
– Все равно, хоть на край света.
– Значит так, край света не обещаю, но кое-что могу предложить, – она взяла Катю под руку. – Мне нужна толковая помощница, и ты мне подходишь. Поедешь со мной? В Египте будут съемки нового реалити-шоу. Я обеспечиваю пиар. Новая обстановка, новые люди, интересная работа! Тебе пора выбраться из этой – как их называли в старинных романах – «затхлой каморки». Признавайся, что тебя здесь держит?
– Отчет.
– Отчет – это кусок бумажки! Бросай все и ни о чем не жалей!
– Я не могу, – призналась Катя.
– Твою жертву здесь никогда не оценят, – доверительно зашептала она. – Поверь мне, мудрой женщине, сжигать мосты иногда очень полезно.
– Почему? – удивилась Катя.
– Потому что жизнь у тебя всего одна, Катерина.
– Я подумаю...
– Только недолго. Договорились?
Катя улыбнулась и кивнула. Да, совсем недолго. Завтра она скажет «да».
Как надоело всех обманывать! Может, бросить к черту фальшивый отчет и продемонстрировать акционерам реальные успехи господина президента? Кто мог управлять хуже? Разве что Александр Воропаев...
Катя окинула взглядом каморку. Странно, но ей будет жаль расставаться с этим обитаемым стенным шкафом. Зато она снова будет свободна. Больше никаких игр, никаких волнений – только реалити-шоу!
Она покачала головой:
«Не могу я его так подставить. Это уже не месть, а экономическое убийство. Я сделаю это в последний раз. Завтра отдам ему фальшивый отчет, все документы по «Ника-моде» и ключи от машины. Прости меня, Коля. Я не хочу ничем быть ему обязанной. Все ему отдам и уйду – мы с ним никогда больше не увидимся. Я получу новую настоящую жизнь, а он – свой фальшивый отчет! Такой вот бартер. Я же люблю вас, Андрей Павлович. И никогда не предам! Вы останетесь президентом «Zimalettо».
Катя решительно взяла трубку и набрала номер Николая:
– Коля, слушай меня внимательно и не перебивай. Мне срочно, слышишь, срочно нужен итоговый отчет по «Ника-моде» с момента регистрации. Срок – завтра утром. Полностью меняю обстановку и уезжаю.
Она снова взялась за работу. Отчет должен быть готов к вечеру.
«Чего она добивается? – думал Жданов. – Я и так в ее руках. Зачем все усложнять еще больше? Ведь я люблю тебя, Катя, – не потому, что завишу от тебя, а просто люблю. За то, что ты есть... Неужели ты этого не видишь? Я знаю, что ты тоже любишь меня и думаешь, что так будет лучше... что ты поступаешь правильно... Но хотя бы... помоги мне – в память о том хорошем, что у нас было!»
Дверь в каморку была открыта.
Андрей остановился в нескольких шагах от входа.
– Катя... – совсем тихо позвал Жданов.
– Уже вернулись, Андрей Павлович? – Катин голос дрожал, хоть она и пыталась говорить сухо и официально.
– Да – с победой. Вот проекты новых контрактов, у нас, наконец, появится возможность выплатить долги. У нас все получится, Кать, – он вошел в каморку.
– У «Zimalettо» все будет в порядке, – горько улыбнулась Катя. Хорошо, что в каморке темно и он не видит ее лица!
– У «Zimalettо»? – Он покачал головой. – У нас, Катя, у нас все будет отлично!
Она бормотала совсем тихо:
– Отчет готов. Завтра сделаю копии и раздам всем членам правления.
Катя протянула ему папку. Андрей открыл ее, полистал отчет и улыбнулся:
– Спасибо, Катенька. Вы меня спасаете... как всегда. Он взял Катю за руки, осторожно притянул к себе и поцеловал.
– Не нужно, Андрей Павлович, – запротестовала девушка.
– Не нужно кому? Тебе? Или мне? Мне сейчас нужно именно это, – он начал страстно целовать ее губы, глаза и зашептал: – Я хочу... Ты знаешь, чего я хочу. Поедем отсюда? Катя... Катенька...
Он крепче прижал ее к себе, снова и снова целовал ее волосы, шею. Но она высвободилась, посмотрела на Андрея, провела рукой по его плечу – такому знакомому и сильному, зарылась пальцами в волосах и поцеловала.
Жданова охватила смутная тревога:
– Ты меня так поцеловала, будто прощаешься навсегда.
Катя грустно улыбнулась и отвела взгляд. Зазвонил телефон. Она подняла трубку, выслушала невидимого собеседника и обреченно посмотрела на Андрея:
– Такси ждет. Завтра тяжелый день, Андрей Павлович. Нам всем надо выспаться! А вам еще отчет читать.
– Прочитаю, вся ночь впереди. Только все равно ничего не запомню. Буду думать о тебе, о нас и не спать всю ночь! Так что представлять отчет придется моему заместителю – Катерине Валерьевне Пушкаревой! – Он снова поцеловал Катю и тихо спросил: – Кать, а где настоящий отчет?
– Здесь, у меня, – она показала на сумку. – Хотите просмотреть?
– Вместо фильма ужасов? Не хочу. Сейчас я хочу смотреть только на тебя!
– На меня перед сном тоже не нужно смотреть, – грустно улыбнулась Катя.
Жданов отстранился и окинул хрупкую фигурку взглядом.
Катя не только повзрослела – она расцвела! Вместо робости в ней появилась уверенность, ее ссутуленные плечики расправились, осанка стала гордой.
Только сейчас он действительно разглядел, какая Катя обаятельная и женственная, она наполнилась удивительной внутренней красотой, которую так легко заметить и трудно описать словами.
Он не хотел больше отпускать Пушкареву от себя даже на несколько минут!
– Кать, останься со мной! Всего несколько часов, и наше будущее изменится! После завтрашнего совета Кира исчезнет из моей жизни. Навсегда. Я обещаю. Ты мне веришь?
– Я вам всегда верила, Андрей Павлович, – Катя говорила тихо, почти шептала – робко и неуверенно, как в свой первый рабочий день, день знакомства со Ждановым. – Я вам доверяла больше, чем себе, Андрей Павлович. До свидания.
– Не пущу, – Андрей сделал шаг и загородил дверной проем. – Скажи, что ты меня любишь. Я же знаю, что любишь!
– Люблю, Андрей... Андрей Павлович...
Андрей обнял ее, погладил по щеке и выпустил из комнаты:
– И я люблю тебя, Катя. Я очень тебя люблю.
Катя шла по коридору, ускоряя шаг, потом побежала. Она затылком чувствовала взгляд Андрея – такой нежный и любящий. Главное, сейчас не оглянуться.
Двери лифта сомкнулись, Катя обессиленно присела на корточки.
– Что же я делаю? Что делаю? Что ты делаешь, Пушкарева? Это ведь был наш последний поцелуй, господин Жданов, последний...
Лифт остановился. Она выпрямилась, поправила складочку на пальто и вышла из здания «Zimalettо» – в новую жизнь.
Катя подняла глаза от записки и растерянно посмотрела на двери в кабинет Жданова. Зачем он продолжает эту детскую игру в записочки? Он ведь может просто поговорить с ней! Она встала и направилась к его столу. Каким он стал бледным и взволнованным!
– Послушайте, эта любовь и эта ревность, о которой вы пишете... – стараясь остаться спокойной, начала она. – Вы, то есть ты... Ты готов рассказать ВСЕМ о том, что происходит между нами?
– Да, Катя. Сразу же после совета директоров я объявлю об отмене свадьбы, и у нас с тобой все будет по-другому. Мы не будем начинать нашу жизнь со лжи и лицемерия! – Андрей сделал шаг в ее направлении.
– Я поняла... – Ее взгляд снова стал холодным. – Значит, только после совета...
– Это самый удобный момент. Сейчас надо потерпеть, осталось совсем немного.
В каморку просунулась голова вице-президента:
– Итак, господа знатоки, Роман Малиновский из Москвы интересуется, как наши дела?
– Отчет готов, – сказал Жданов, показывая папку.
– Катюша, вы наш ангел-хранитель, наша волшебница! – забирая отчет, сказал Роман и принялся петь Катерине дифирамбы. – В ваших руках цифры приобретают магический смысл. Жданов, когда у нас в тылу такие люди, нам ничего не страшно.
Он открыл пакет, и его брови поползли вверх.
– Не понял? Что это, Катя?
– Отчет.
– Я вижу, что отчет, а цифры? Ты где их взяла?
– Это реальные цифры, Роман Дмитрич, – ответила Пушкарева.
– Жданов, это реальный отчет, – Малиновский ничего не понимал. – Ты что-нибудь понимаешь?
Андрей заглянул в папку.
– Катя, что это значит? Что случилось? Катя, вы себя хорошо чувствуете?
– Более чем. Это реальный отчет без всякой мистики и волшебства. – Она невозмутимо посмотрела на них обоих. – Липовый отчет можно сделать только на основе реальных цифр!
– И когда это случится? – сухо спросил Жданов.
– Не могу вам точно сказать.
– Жданов, я бы на твоем месте немедленно сделал пластическую операцию и где-нибудь спрятался. Лучше у Кати в каморке. Или в Латинской Америке – если, конечно, ты успеешь ограбить банк! Катя, вы ведь не сдадите своего президента? – Малиновский здорово струсил: ну ладно, Жданов, – того семья не бросит, а он-то куда трудоустроится? Но показывать слабину сейчас было не время.
– Я, Роман Дмитрич, не Павлик Морозов. Оптимистичная версия будет готова, я думаю, ближе к вечеру, – Катя спокойно расположилась в своем кресле.
– Хорошо бы не очень поздно. Нам с Романом Дмитриевичем нужно время, чтобы освоиться с новыми цифрами. – Жданов старался говорить ровным голосом, но все равно не мог скрыть волнения.
Дверь кабинета отворилась, и в освещенном прямоугольнике дверного проема обрисовался высокий узкий силуэт – в комнату шагнул сухопарый и по-европейски подтянутый Жданов-старший.
Малиновский быстро захлопнул отчет, спрятал его за спиной и улыбнулся учредителю. Андрей отреагировал более нервозно:
– Папа? Почему ты не позвонил?
– А без звонка ты не примешь? – улыбнулся Павел Олегович и обернулся к Катерине: – Катюша, от Андрея я все равно ничего не добьюсь! Скажите честно, как наши дела? Андрей, не мешай мне секретничать с твоим личным помощником. Иди, поговори с мамой, президент.
– Павел Олегович... – Катя смотрела на Андрея и Романа, застывших за спиной отца – основателя компании. Роман пытался подавать Кате какие-то знаки, а «младший» просто оцепенел. – Отчет еще не готов, конкретные цифры я вам не назову...
– Вы знаете, Катя, я редко говорю такие слова, но должен вам признаться – пока мое предприятие в ваших руках, я спокоен, – Жданов-старший улыбнулся краешком губ.
Катя опустила глаза. Как тяжело лгать человеку, который тебе доверяет!
– Спасибо, – еле слышно прошептала она.
– Это вам, Катенька, спасибо. – Павел Олегович махнул рукой и удалился.
– Привет, Катерина. Как дела? – на бегу спросила Юлиана.
– Все замечательно, – Катя грустно подпирала кулачком осунувшуюся щеку.
– По твоему виду не скажешь. Ты говорила с Андреем про отпуск?
– Он меня не отпустит, но это уже не важно. Я все равно уйду из компании, сразу после совета директоров, – застонала Пушкарева.
– Куда? – от неожиданной новости остановилась Виноградова и даже забыла, куда направлялась!
– Все равно, хоть на край света.
– Значит так, край света не обещаю, но кое-что могу предложить, – она взяла Катю под руку. – Мне нужна толковая помощница, и ты мне подходишь. Поедешь со мной? В Египте будут съемки нового реалити-шоу. Я обеспечиваю пиар. Новая обстановка, новые люди, интересная работа! Тебе пора выбраться из этой – как их называли в старинных романах – «затхлой каморки». Признавайся, что тебя здесь держит?
– Отчет.
– Отчет – это кусок бумажки! Бросай все и ни о чем не жалей!
– Я не могу, – призналась Катя.
– Твою жертву здесь никогда не оценят, – доверительно зашептала она. – Поверь мне, мудрой женщине, сжигать мосты иногда очень полезно.
– Почему? – удивилась Катя.
– Потому что жизнь у тебя всего одна, Катерина.
– Я подумаю...
– Только недолго. Договорились?
Катя улыбнулась и кивнула. Да, совсем недолго. Завтра она скажет «да».
Как надоело всех обманывать! Может, бросить к черту фальшивый отчет и продемонстрировать акционерам реальные успехи господина президента? Кто мог управлять хуже? Разве что Александр Воропаев...
Катя окинула взглядом каморку. Странно, но ей будет жаль расставаться с этим обитаемым стенным шкафом. Зато она снова будет свободна. Больше никаких игр, никаких волнений – только реалити-шоу!
Она покачала головой:
«Не могу я его так подставить. Это уже не месть, а экономическое убийство. Я сделаю это в последний раз. Завтра отдам ему фальшивый отчет, все документы по «Ника-моде» и ключи от машины. Прости меня, Коля. Я не хочу ничем быть ему обязанной. Все ему отдам и уйду – мы с ним никогда больше не увидимся. Я получу новую настоящую жизнь, а он – свой фальшивый отчет! Такой вот бартер. Я же люблю вас, Андрей Павлович. И никогда не предам! Вы останетесь президентом «Zimalettо».
Катя решительно взяла трубку и набрала номер Николая:
– Коля, слушай меня внимательно и не перебивай. Мне срочно, слышишь, срочно нужен итоговый отчет по «Ника-моде» с момента регистрации. Срок – завтра утром. Полностью меняю обстановку и уезжаю.
Она снова взялась за работу. Отчет должен быть готов к вечеру.
«Чего она добивается? – думал Жданов. – Я и так в ее руках. Зачем все усложнять еще больше? Ведь я люблю тебя, Катя, – не потому, что завишу от тебя, а просто люблю. За то, что ты есть... Неужели ты этого не видишь? Я знаю, что ты тоже любишь меня и думаешь, что так будет лучше... что ты поступаешь правильно... Но хотя бы... помоги мне – в память о том хорошем, что у нас было!»
Дверь в каморку была открыта.
Андрей остановился в нескольких шагах от входа.
– Катя... – совсем тихо позвал Жданов.
– Уже вернулись, Андрей Павлович? – Катин голос дрожал, хоть она и пыталась говорить сухо и официально.
– Да – с победой. Вот проекты новых контрактов, у нас, наконец, появится возможность выплатить долги. У нас все получится, Кать, – он вошел в каморку.
– У «Zimalettо» все будет в порядке, – горько улыбнулась Катя. Хорошо, что в каморке темно и он не видит ее лица!
– У «Zimalettо»? – Он покачал головой. – У нас, Катя, у нас все будет отлично!
Она бормотала совсем тихо:
– Отчет готов. Завтра сделаю копии и раздам всем членам правления.
Катя протянула ему папку. Андрей открыл ее, полистал отчет и улыбнулся:
– Спасибо, Катенька. Вы меня спасаете... как всегда. Он взял Катю за руки, осторожно притянул к себе и поцеловал.
– Не нужно, Андрей Павлович, – запротестовала девушка.
– Не нужно кому? Тебе? Или мне? Мне сейчас нужно именно это, – он начал страстно целовать ее губы, глаза и зашептал: – Я хочу... Ты знаешь, чего я хочу. Поедем отсюда? Катя... Катенька...
Он крепче прижал ее к себе, снова и снова целовал ее волосы, шею. Но она высвободилась, посмотрела на Андрея, провела рукой по его плечу – такому знакомому и сильному, зарылась пальцами в волосах и поцеловала.
Жданова охватила смутная тревога:
– Ты меня так поцеловала, будто прощаешься навсегда.
Катя грустно улыбнулась и отвела взгляд. Зазвонил телефон. Она подняла трубку, выслушала невидимого собеседника и обреченно посмотрела на Андрея:
– Такси ждет. Завтра тяжелый день, Андрей Павлович. Нам всем надо выспаться! А вам еще отчет читать.
– Прочитаю, вся ночь впереди. Только все равно ничего не запомню. Буду думать о тебе, о нас и не спать всю ночь! Так что представлять отчет придется моему заместителю – Катерине Валерьевне Пушкаревой! – Он снова поцеловал Катю и тихо спросил: – Кать, а где настоящий отчет?
– Здесь, у меня, – она показала на сумку. – Хотите просмотреть?
– Вместо фильма ужасов? Не хочу. Сейчас я хочу смотреть только на тебя!
– На меня перед сном тоже не нужно смотреть, – грустно улыбнулась Катя.
Жданов отстранился и окинул хрупкую фигурку взглядом.
Катя не только повзрослела – она расцвела! Вместо робости в ней появилась уверенность, ее ссутуленные плечики расправились, осанка стала гордой.
Только сейчас он действительно разглядел, какая Катя обаятельная и женственная, она наполнилась удивительной внутренней красотой, которую так легко заметить и трудно описать словами.
Он не хотел больше отпускать Пушкареву от себя даже на несколько минут!
– Кать, останься со мной! Всего несколько часов, и наше будущее изменится! После завтрашнего совета Кира исчезнет из моей жизни. Навсегда. Я обещаю. Ты мне веришь?
– Я вам всегда верила, Андрей Павлович, – Катя говорила тихо, почти шептала – робко и неуверенно, как в свой первый рабочий день, день знакомства со Ждановым. – Я вам доверяла больше, чем себе, Андрей Павлович. До свидания.
– Не пущу, – Андрей сделал шаг и загородил дверной проем. – Скажи, что ты меня любишь. Я же знаю, что любишь!
– Люблю, Андрей... Андрей Павлович...
Андрей обнял ее, погладил по щеке и выпустил из комнаты:
– И я люблю тебя, Катя. Я очень тебя люблю.
Катя шла по коридору, ускоряя шаг, потом побежала. Она затылком чувствовала взгляд Андрея – такой нежный и любящий. Главное, сейчас не оглянуться.
Двери лифта сомкнулись, Катя обессиленно присела на корточки.
– Что же я делаю? Что делаю? Что ты делаешь, Пушкарева? Это ведь был наш последний поцелуй, господин Жданов, последний...
Лифт остановился. Она выпрямилась, поправила складочку на пальто и вышла из здания «Zimalettо» – в новую жизнь.