Ник Кварри
Дон умер
Глава 1
Тони Фарго сидел в темной комнате и следил за ночной улицей и прилегающим участком. Его пальцы поглаживали маслянистый металл и дерево мощной винтовки, лежащей на ручках кресла.
Он выглядел расслабленным, комфортабельно устроившимся в качающемся кресле возле открытого окна. Ботинки были сброшены, спортивная рубашка расстегнута, обнажая стальные мускулы и не заросшую волосами грудь. На полу позади него стоял кожаный саквояж, закрытый на замок.
Он терпеливо ждал, наблюдая за лежащей внизу улицей.
Проглядывало что-то крестьянское в стоическом спокойствии его ожидания. И несмотря на то, что он родился в Америке, кровь сицилийских горных пастухов текла в его жилах. Это было ясно написано в большой силе его грубого широкоскулого лица, его мощном телосложении, коротких сильных руках и ногах.
Большая часть из его тридцати лет жизни прошла в работе, состоящей, в основном, в ожидании.
Он знал человека из морской пехоты, бывшего охотника на снайперов во время корейской войны. Говорили, что он не ведал страха. Когда идет противоборство снайперов, обычно тот, кто двигается первым и обнаруживает себя, бывает убит. А этот парень говорил, что он мог сидеть целую неделю без движения, даже не поковыряв в носу.
Тони Фарго считал, что при хорошей оплате он мог бы стать хорошим охотником на снайперов. Он не испытывал страха. Первый вид его деятельности не допускал проявлений страха, разве только нужно было воображение. Но он обладал тем терпением, которое проявляют рыбаки, долгие часы ждущие не только ради поимки рыбы, но и испытывая удовольствие от подобной игры.
Комната, в которой восседал Тони, была гостиной маленькой квартирки, трехэтажного каменного дома в северной части города, находящейся в нескольких кварталах от железной дороги. Он выключил свет в комнате. Радио было приглушено, но он его не слушал, просто звук успокаивал его нервы. Сквозь закрытую дверь спальни доносились другие звуки, Френки и девушка снова занимались любовью.
В душе он завидовал Френки. Когда Тони был занят работой, он избегал таких вожделений. На это время его сексуальные потребности как бы выключались.
Девушке здесь не место. Она была ни причем, и она не знала, что должно произойти, но она могла стать причиной осложнений.
Беда с этим Френком Регалбуто. Он нравился Тони. Френк был быстрым, остроумным и веселым компаньоном. Но он бывал и безответственным. В свои 26 лет он мог быть и посерьезнее и не допускать глупых выходок, подобных этой.
Френки было поручено найти для них надежное место, с которого они могли бы следить за этим участком улицы. К тому времени, когда пришел Тони и обнаружил, что в квартире находится девушка, было уже поздно подыскивать что-либо другое. Сплавлять ее отсюда не имело смысла, ибо если что-то случится, она может сказать, что была здесь.
Тони больше не беспокоился из-за девушки, он принял ее присутствие, как факт, добавляющий им работы. Если что-нибудь выйдет неудачным, он убьет ее.
Это будет на совести Френки, а не на его. Он взглянул на светящийся циферблат часов. Прошло несколько минут после полуночи. Почти время.
В четверть первого ночи фургон, везущий араба и корсиканца, въехал в город.
Место назначения было слева, араб повернул направо. Его худые руки скользнули по рулевому колесу, сердце глухо стучало, желудок горел. То, что они везли, было состоянием каждого из них, несмотря на потери и расходы. Но это было результатом долгого тяжелого путешествия из Лебенона. Он чувствовал, что стареет на год за каждую милю пути.
Если они сейчас доставят товар в полной сохранности, он никогда больше не возьмется за транспортировку. Лучше вернуться к прежней работе посредника между турецкими контрабандистами и бейрутскими перекупщиками, удовлетворившись меньшей прибылью, но без такой нервотрепки.
Сидевший рядом с ним дородный корсиканец, ворочался на переднем сидении. Его узкие глаза следили за улицами, остававшимися позади, в то время как араб поворачивал с одного перекрестка на другой.
Фары автомобиля, следовавшего позади них во время въезда в город, исчезали из поля зрения.
— Можешь отдохнуть, — сказал он арабу. — Он не преследует нас.
Тот взглянул в зеркал заднего вида.
— Может они выключили свет.
Еще минуту корсиканец изучал улицу позади них.
— Нет.
— Предположим, что ты ошибаешься? И если они нас преследовали, то они могли по радио связаться с другой машиной. Предположим...
Корсиканец спокойно прервал его:
— Тебе мерещится полиция в каждой тени все наше путешествие.
— Это может оказаться похуже, чем полиция, гангстеры...
— Хорошо, — философски заметил корсиканец. — Из-за этого ты и привез меня сюда?
Он повернулся вперед и положил свой люгер в расстегнутую кобуру на сидении между ними, а затем взял карту города и стал изучать ее, поглядывая на уличные указатели, освещенные машиной.
— Здесь поверни налево.
Араб сделал поворот.
— Снова налево, — буркнул корсиканец через два квартала.
В это время ночи движение было незначительное, но араб снизил скорость до 30 миль, когда они приблизились к месту встречи. Глаза корсиканца скользили по сторонам улицы, которую они проезжали. Через каждые несколько кварталов он оглядывался назад.
Было 0.40, когда фургон свернул на улицу, за которой следил Тони Фарго.
Араб еще больше снизил скорость, а корсиканец изучал местность во всех направлениях.
— Мне кажется, все спокойно, — сказал он.
Араб слизнул соленый пот с верхней губы и свернул к стоянке. Он затормозил у небольшой будки у входа.
Когда показался заспанный сторож, корсиканец прикрыл оружие плащом.
— Сколько вы здесь собираетесь простоять?
— Порядок, — сказал корсиканец. Его английский хоть и был с сильным акцентом, но вполне понятен. — Возможно, до завтра, а возможно, и дольше.
— Задаток пять долларов. Вы получите сдачу, если пробудете меньше суток. Если останетесь дольше, будете платить по 50 центов за каждые сутки.
Корсиканец достал из кармана несколько банкнот. Ему потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в незнакомой валюте. Наконец, он протянул через окно пятидолларовую бумажку. Сторож показал ему место у забора.
— Здесь можете встать.
— Спасибо.
Араб въехал на указанное место и выключил мотор. Корсиканец переложил люгер в правую руку. Его палец лег на спусковой крючок, плащ он набросил на руку, маскируя оружие. Он вышел из машины и медленно осмотрелся. Он еще продолжал этим заниматься, пока араб поставил машину на тормоза, выключил свет, а затем достал из кармана ключ и закрыл специальный секретный механизм противоугонного устройства. Если кому-нибудь вздумается открыть машину, ему предстоит трудная и шумная работа, прежде чем он сможет на ней уехать.
Араб выбрался из фургона, закрыл переднюю дверь, проверил задние, чтобы удостовериться в том, что они закрыты. Корсиканец продолжал изучать стоянку, затемненные улицы и аллеи, окружающие их дома.
Он не заметил никого, ведущего за ними слежку, но он знал, что кто-то должен быть. Он надеялся увидеть кого-нибудь из тех, кто, предположительно, должен быть здесь.
Он посмотрел на араба, который, казалось, не решался оставить фургон и надежно спрятанный груз.
— Пошли, — бросил он.
Араб следом за ним покинул территорию стоянки. Палец корсиканца лежал на спусковом крючке люгера, спрятанного под плащом.
Они прошли квартал, а затем корсиканец остановился. Он несколько минут рассматривал улицу. Потом он надел плащ и сунул люгер в карман. Но руки из кармана не вынул. Они обошли квартал и вошли в маленький отель под названием «Эрмитаж». Оформление было простым. Комната для них была заказана еще утром. Клерк их проводил. Корсиканец дал ему на чай и закрыл дверь, в то время как араб прошел между кроватями и посмотрел из окна. Из него им был виден стоящий внизу фургон.
Из окна дома, напротив отеля «Эрмитаж» Тони Фарго следил ха тем, как они поставили фургон на стоянку, он продолжал наблюдать за стоянкой и прилегающими к ним улицами. Иногда мимо проезжала машина или проходил пешеход, торопящийся домой. Ночью это происходит не так часто.
В десять минут второго из-за угла вышел пьяный. Он спотыкался на протяжении всего своего утомительного пути вдоль квартала. Когда он дошел до стены дома, следующего за отелем, он, казалось, запнулся о собственные ноги, свалился около стены, его лицо было повернуто в сторону стоянки.
Тони поднял полевой бинокль, лежащий на столе рядом с его кольтом «кобра» 38 калибра. Он направил бинокль на человека, лежащего у стены.
Человек выглядел очень пьяным. Заторможенный вид, разорванная грязная рубашка, измазанное грязью лицо. Пьяница оттолкнулся от стены и начал свой неустойчивый путь вдоль тротуара, качаясь из стороны в сторону.
Тони перевел бинокль на окна комнаты, занимаемой арабом и корсиканцем. Они оба спали. Тони методично прошелся биноклем по всем окнам, а потом по крышам. Наконец, он осмотрел темные аллеи и подъезды. Если еще кто-нибудь и был на этой территории, то он был, очевидно, чертовски осторожен. Он не смог никого обнаружить. Он положил бинокль рядом с кольтом и стал ждать.
Невозможно доставить большую партию груза без того, чтобы слухи о его прибытии не достигли блюстителей закона. В городе было так много изголодавшихся потребителей, беспокоящихся о подходящих к концу запасах, и слишком много посредников, уверяющих их, что их голод будет скоро утолен. Менее чем год назад, партия груза, почти такая же большая, как эта, была захвачена федеральными агентами, сидевшими в засаде в назначенном месте. Рано или поздно обнаружатся следы их присутствия. Но если закон вышел на след груза, на территории должна находиться армия полицейских. Они могут захватить порошок, что приведет к большим финансовым убыткам, но, по крайней мере, никто не будет арестован. Но если следит кто-то, не связанный с законом?
Двери спальни открылись. Френк Регалбуто вышел и потянулся с сонным удовлетворением. В нем было так же много сицилийской крови, как и в Тони, но он выглядел совсем иначе. Френк был высоким, атлетически сложенным, стройным. Его глаза были темно-голубыми и глубокими, веснушчатое лицо и волосы песочного цвета. Временами проглядывал его жесткий характер, но сейчас он был расслаблен и добродушен.
Он закрыл дверь спальни, прошел в маленькую кухню и повернул кран.
Тони сказал:
— Закрой дверь, я не хочу, чтобы она вошла сюда.
— Она не выйдет, — сказал Френк со смесью бравады и гордости. — Когда они имеют дело со мной, то потом дрыхнут, как мертвые. О ней не беспокойся.
— А я и не беспокоюсь. Для сына дона ты иногда действуешь довольно глупо.
Френк усмехнулся. Он его не боялся. Тони это знал. Он просто не обижался.
— Я считаю, что сейчас я не только потомок старого капо, — ответил он добродушно. Он налил полчайника воды и поставил его кипятить.
— Что-нибудь произошло?
— Они появились. Сейчас они в отеле.
Френк подошел к окну и взглянул на стоянку.
— Какой их автомобиль?
— Фургон, возле грузовика.
Френк изучил его, а потом осмотрел окрестность.
— Ничего подозрительного?
— Думаю, что пока нет.
Он выглядел расслабленным, комфортабельно устроившимся в качающемся кресле возле открытого окна. Ботинки были сброшены, спортивная рубашка расстегнута, обнажая стальные мускулы и не заросшую волосами грудь. На полу позади него стоял кожаный саквояж, закрытый на замок.
Он терпеливо ждал, наблюдая за лежащей внизу улицей.
Проглядывало что-то крестьянское в стоическом спокойствии его ожидания. И несмотря на то, что он родился в Америке, кровь сицилийских горных пастухов текла в его жилах. Это было ясно написано в большой силе его грубого широкоскулого лица, его мощном телосложении, коротких сильных руках и ногах.
Большая часть из его тридцати лет жизни прошла в работе, состоящей, в основном, в ожидании.
Он знал человека из морской пехоты, бывшего охотника на снайперов во время корейской войны. Говорили, что он не ведал страха. Когда идет противоборство снайперов, обычно тот, кто двигается первым и обнаруживает себя, бывает убит. А этот парень говорил, что он мог сидеть целую неделю без движения, даже не поковыряв в носу.
Тони Фарго считал, что при хорошей оплате он мог бы стать хорошим охотником на снайперов. Он не испытывал страха. Первый вид его деятельности не допускал проявлений страха, разве только нужно было воображение. Но он обладал тем терпением, которое проявляют рыбаки, долгие часы ждущие не только ради поимки рыбы, но и испытывая удовольствие от подобной игры.
Комната, в которой восседал Тони, была гостиной маленькой квартирки, трехэтажного каменного дома в северной части города, находящейся в нескольких кварталах от железной дороги. Он выключил свет в комнате. Радио было приглушено, но он его не слушал, просто звук успокаивал его нервы. Сквозь закрытую дверь спальни доносились другие звуки, Френки и девушка снова занимались любовью.
В душе он завидовал Френки. Когда Тони был занят работой, он избегал таких вожделений. На это время его сексуальные потребности как бы выключались.
Девушке здесь не место. Она была ни причем, и она не знала, что должно произойти, но она могла стать причиной осложнений.
Беда с этим Френком Регалбуто. Он нравился Тони. Френк был быстрым, остроумным и веселым компаньоном. Но он бывал и безответственным. В свои 26 лет он мог быть и посерьезнее и не допускать глупых выходок, подобных этой.
Френки было поручено найти для них надежное место, с которого они могли бы следить за этим участком улицы. К тому времени, когда пришел Тони и обнаружил, что в квартире находится девушка, было уже поздно подыскивать что-либо другое. Сплавлять ее отсюда не имело смысла, ибо если что-то случится, она может сказать, что была здесь.
Тони больше не беспокоился из-за девушки, он принял ее присутствие, как факт, добавляющий им работы. Если что-нибудь выйдет неудачным, он убьет ее.
Это будет на совести Френки, а не на его. Он взглянул на светящийся циферблат часов. Прошло несколько минут после полуночи. Почти время.
В четверть первого ночи фургон, везущий араба и корсиканца, въехал в город.
Место назначения было слева, араб повернул направо. Его худые руки скользнули по рулевому колесу, сердце глухо стучало, желудок горел. То, что они везли, было состоянием каждого из них, несмотря на потери и расходы. Но это было результатом долгого тяжелого путешествия из Лебенона. Он чувствовал, что стареет на год за каждую милю пути.
Если они сейчас доставят товар в полной сохранности, он никогда больше не возьмется за транспортировку. Лучше вернуться к прежней работе посредника между турецкими контрабандистами и бейрутскими перекупщиками, удовлетворившись меньшей прибылью, но без такой нервотрепки.
Сидевший рядом с ним дородный корсиканец, ворочался на переднем сидении. Его узкие глаза следили за улицами, остававшимися позади, в то время как араб поворачивал с одного перекрестка на другой.
Фары автомобиля, следовавшего позади них во время въезда в город, исчезали из поля зрения.
— Можешь отдохнуть, — сказал он арабу. — Он не преследует нас.
Тот взглянул в зеркал заднего вида.
— Может они выключили свет.
Еще минуту корсиканец изучал улицу позади них.
— Нет.
— Предположим, что ты ошибаешься? И если они нас преследовали, то они могли по радио связаться с другой машиной. Предположим...
Корсиканец спокойно прервал его:
— Тебе мерещится полиция в каждой тени все наше путешествие.
— Это может оказаться похуже, чем полиция, гангстеры...
— Хорошо, — философски заметил корсиканец. — Из-за этого ты и привез меня сюда?
Он повернулся вперед и положил свой люгер в расстегнутую кобуру на сидении между ними, а затем взял карту города и стал изучать ее, поглядывая на уличные указатели, освещенные машиной.
— Здесь поверни налево.
Араб сделал поворот.
— Снова налево, — буркнул корсиканец через два квартала.
В это время ночи движение было незначительное, но араб снизил скорость до 30 миль, когда они приблизились к месту встречи. Глаза корсиканца скользили по сторонам улицы, которую они проезжали. Через каждые несколько кварталов он оглядывался назад.
Было 0.40, когда фургон свернул на улицу, за которой следил Тони Фарго.
Араб еще больше снизил скорость, а корсиканец изучал местность во всех направлениях.
— Мне кажется, все спокойно, — сказал он.
Араб слизнул соленый пот с верхней губы и свернул к стоянке. Он затормозил у небольшой будки у входа.
Когда показался заспанный сторож, корсиканец прикрыл оружие плащом.
— Сколько вы здесь собираетесь простоять?
— Порядок, — сказал корсиканец. Его английский хоть и был с сильным акцентом, но вполне понятен. — Возможно, до завтра, а возможно, и дольше.
— Задаток пять долларов. Вы получите сдачу, если пробудете меньше суток. Если останетесь дольше, будете платить по 50 центов за каждые сутки.
Корсиканец достал из кармана несколько банкнот. Ему потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в незнакомой валюте. Наконец, он протянул через окно пятидолларовую бумажку. Сторож показал ему место у забора.
— Здесь можете встать.
— Спасибо.
Араб въехал на указанное место и выключил мотор. Корсиканец переложил люгер в правую руку. Его палец лег на спусковой крючок, плащ он набросил на руку, маскируя оружие. Он вышел из машины и медленно осмотрелся. Он еще продолжал этим заниматься, пока араб поставил машину на тормоза, выключил свет, а затем достал из кармана ключ и закрыл специальный секретный механизм противоугонного устройства. Если кому-нибудь вздумается открыть машину, ему предстоит трудная и шумная работа, прежде чем он сможет на ней уехать.
Араб выбрался из фургона, закрыл переднюю дверь, проверил задние, чтобы удостовериться в том, что они закрыты. Корсиканец продолжал изучать стоянку, затемненные улицы и аллеи, окружающие их дома.
Он не заметил никого, ведущего за ними слежку, но он знал, что кто-то должен быть. Он надеялся увидеть кого-нибудь из тех, кто, предположительно, должен быть здесь.
Он посмотрел на араба, который, казалось, не решался оставить фургон и надежно спрятанный груз.
— Пошли, — бросил он.
Араб следом за ним покинул территорию стоянки. Палец корсиканца лежал на спусковом крючке люгера, спрятанного под плащом.
Они прошли квартал, а затем корсиканец остановился. Он несколько минут рассматривал улицу. Потом он надел плащ и сунул люгер в карман. Но руки из кармана не вынул. Они обошли квартал и вошли в маленький отель под названием «Эрмитаж». Оформление было простым. Комната для них была заказана еще утром. Клерк их проводил. Корсиканец дал ему на чай и закрыл дверь, в то время как араб прошел между кроватями и посмотрел из окна. Из него им был виден стоящий внизу фургон.
Из окна дома, напротив отеля «Эрмитаж» Тони Фарго следил ха тем, как они поставили фургон на стоянку, он продолжал наблюдать за стоянкой и прилегающими к ним улицами. Иногда мимо проезжала машина или проходил пешеход, торопящийся домой. Ночью это происходит не так часто.
В десять минут второго из-за угла вышел пьяный. Он спотыкался на протяжении всего своего утомительного пути вдоль квартала. Когда он дошел до стены дома, следующего за отелем, он, казалось, запнулся о собственные ноги, свалился около стены, его лицо было повернуто в сторону стоянки.
Тони поднял полевой бинокль, лежащий на столе рядом с его кольтом «кобра» 38 калибра. Он направил бинокль на человека, лежащего у стены.
Человек выглядел очень пьяным. Заторможенный вид, разорванная грязная рубашка, измазанное грязью лицо. Пьяница оттолкнулся от стены и начал свой неустойчивый путь вдоль тротуара, качаясь из стороны в сторону.
Тони перевел бинокль на окна комнаты, занимаемой арабом и корсиканцем. Они оба спали. Тони методично прошелся биноклем по всем окнам, а потом по крышам. Наконец, он осмотрел темные аллеи и подъезды. Если еще кто-нибудь и был на этой территории, то он был, очевидно, чертовски осторожен. Он не смог никого обнаружить. Он положил бинокль рядом с кольтом и стал ждать.
Невозможно доставить большую партию груза без того, чтобы слухи о его прибытии не достигли блюстителей закона. В городе было так много изголодавшихся потребителей, беспокоящихся о подходящих к концу запасах, и слишком много посредников, уверяющих их, что их голод будет скоро утолен. Менее чем год назад, партия груза, почти такая же большая, как эта, была захвачена федеральными агентами, сидевшими в засаде в назначенном месте. Рано или поздно обнаружатся следы их присутствия. Но если закон вышел на след груза, на территории должна находиться армия полицейских. Они могут захватить порошок, что приведет к большим финансовым убыткам, но, по крайней мере, никто не будет арестован. Но если следит кто-то, не связанный с законом?
Двери спальни открылись. Френк Регалбуто вышел и потянулся с сонным удовлетворением. В нем было так же много сицилийской крови, как и в Тони, но он выглядел совсем иначе. Френк был высоким, атлетически сложенным, стройным. Его глаза были темно-голубыми и глубокими, веснушчатое лицо и волосы песочного цвета. Временами проглядывал его жесткий характер, но сейчас он был расслаблен и добродушен.
Он закрыл дверь спальни, прошел в маленькую кухню и повернул кран.
Тони сказал:
— Закрой дверь, я не хочу, чтобы она вошла сюда.
— Она не выйдет, — сказал Френк со смесью бравады и гордости. — Когда они имеют дело со мной, то потом дрыхнут, как мертвые. О ней не беспокойся.
— А я и не беспокоюсь. Для сына дона ты иногда действуешь довольно глупо.
Френк усмехнулся. Он его не боялся. Тони это знал. Он просто не обижался.
— Я считаю, что сейчас я не только потомок старого капо, — ответил он добродушно. Он налил полчайника воды и поставил его кипятить.
— Что-нибудь произошло?
— Они появились. Сейчас они в отеле.
Френк подошел к окну и взглянул на стоянку.
— Какой их автомобиль?
— Фургон, возле грузовика.
Френк изучил его, а потом осмотрел окрестность.
— Ничего подозрительного?
— Думаю, что пока нет.
Глава 2
Френк прошел в кухню и бросил в чайник пару ложек кофе.
— Хочешь немного?
— Нет. Я лучше пойду посплю. — Тони взял винтовку и встал. — Твоя очередь наблюдать. — Он прислонил винтовку к соседнему окну. — Разбуди меня, если что-нибудь заметишь. Если все будет в порядке, то не буди меня до десяти.
Френк кивнул. Вода закипала. Он налил ее в чашку, положил две ложки сахара и отнес чашку к столу, на котором лежал бинокль и кольт Тони. Его куртка валялась на диване. Он достал свой полицейский пистолет 38 калибра, в это время как Тони вошел в спальню.
Он колебался, держась за ручку двери.
— Придется будить.
Френк посмотрел на него и покачал головой.
— Антонио, милый, перестань вести себя так, словно я совершил что-то или я совершенный идиот. Немного мозгов и у меня есть.
— Я на это надеюсь, Френки. Я в этом уверен.
Он вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Спальня была обставлена дешево и жеманно. Кровать была большой, разбросанные руки и ноги девушки свешивались с нее. Она лежала на спине, удовольствие было написано на лице спящей. Она была очень молода. Ее полные груди еще стояли прямо, крошечные розовые соски смотрели в потолок. Волосы на голове были светлые, но клинышек между бедрами был темнее.
Ключ торчал в дверях. Тони закрыл дверь и спрятал ключ в карман. Затем он разделся, сложил вещи на стул. Подойдя к кровати, он оттолкнул левую руку девушки, чтобы освободить себе место. Она повернулась на бок, но не проснулась.
Он снова почувствовал приступ ненависти к Френку. Включив небольшую лампу у кровати, он забрался в кровать и улегся на животе. Через секунду он уже спал.
Когда он внезапно проснулся, резкий утренний солнечный свет струился через окно. Он быстро поднял голову и понял, что его разбудили. Девушка встала с кровати и обнаженная пыталась открыть дверь.
— Оставь это! — закричал он и сел, спустив ноги с кровати.
Она испуганно отпрянула от двери.
— Исус...
— Ты привязана к этой комнате. Запомни это.
— Проклятье! Мне нужно немного кофе. Ради бога, почему вы такой сердитый? Почему отсюда нельзя выходить?
— Ты уверена, что хочешь это узнать? — спросил он ее мягко.
Она посмотрела ему с глаза и ответила, подавляя дрожь:
— Нет. Я... я только хочу немного кофе. У меня во рту ужасно пересохло.
Тони посмотрел на свои часы. Было двадцать минут девятого. Спать снова не имело смысла.
— Садись, я тебе принесу.
Она уселась на мягкий стул у туалетного столика и наблюдала, как он встал и подошел к своей одежде.
— Боже мой, ты выглядишь силачом.
— Я достаточно силен. — Он сел и начал натягивать носки.
Она взглянула ему между ног и закончила:
— Но не такой сильный, как Френки.
Он почувствовал, что его лицо покраснело. При обычных обстоятельствах он бы погонял ее по комнате, но условия были неподходящими.
— Ты сейчас не расшевелишь меня, — буркнул он сквозь зубы. — Я устал.
— О! — она снова с симпатией взглянула на него, воспринимая его слова всерьез. — Мне очень жаль!
Ее глупость улучшила его настроение.
— Почему? Моим друзьям это нравится.
Он встал, надел трусы и брюки, сунул руки в рукава спортивной рубашки. Достав из кармана ключ, он открыл дверь.
— Оставайся здесь, — сказал он ей, вышел и закрыл за собой дверь.
Френк полулежал в кресле, его обнаженные ноги покоились на подоконнике. Он повернул голову и взглянул на Тони.
— Хорошо поспал?
— Угу. — Тони подошел к окну. — Ничего?
— Да. Если что-то и произошло, то так тихо, что я ничего не заметил.
Тони изучил стоянку и улицу. Там было обычное количество пассажиров и машин. Он осмотрел окружающие строения, верхушки крыш, аллеи. Ничего. Он взял бинокль и навел на комнату, в отеле, занятую арабом и корсиканцем. Шторы еще были опущены, но створки были открыты. Тони смог разглядеть смутную фигуру одного из них, следящего за улицей. Тони положил бинокль и подошел к дивану.
— Спина затекла, — он сделал несколько наклонов. На третий раз ему удалось достать носки ног.
Тони взял свой кольт и засунул его за пояс брюк. Надев куртку, он застегнул одну пуговицу, чтобы скрыть оружие.
— Шлюха хочет кофе.
— Я тоже. — Френк подошел к раковине и открыл кран.
— Пусть она пьет там, — предупредил его Тони, когда тот дошел до двери. — Не впускай ее сюда.
Френк выдохнул.
— Я начинаю получать твои указания.
— Это временно, — проворчал Тони и вышел.
Узкие ступеньки были покрыты изношенным линолеумом. Весь дом был наполнен смесью запахов кухни и мусора, который приятна напоминал ему детство. Холл внизу простирался от входа до задней двери. Тони прошел мимо нескольких открытых мусорных ящиков и вышел во двор.
В аллее играла пара ребятишек. Никого больше. Он прошел вдоль длинной аллеи к тротуару. Некоторое время он стоял там, жмурясь от солнечного света и оглядываясь вокруг. Мимо торопливо шли люди. Тони осмотрел людей, сидящих в машинах. Ничего подозрительного.
Перейдя улицу, он вошел в кондитерскую и попросил пачку сигарет. Кроме него, в магазине была еще только толстая старушка, просматривающая юмористический альманах. Он уплатил за сигареты и вышел, направляясь к автостоянке. Дойдя до нее, он остановился, чтобы прикурить сигарету. Пока Тони прикуривал, его глаза скрытно осматривали каждое строение, каждую машину. Затем он прогулялся вдоль квартала.
На противоположном углу была столовая. Он зашел в нее и заказал апельсиновый сок, кофе и сыр. Выпив сок, он осмотрел посетителей через зеркало, расположенное за стойкой. Никто из них не был похож на полицейского, в основном водители грузовиков. Разумеется, некоторые из них могли оказаться полицейскими, но Тони так не думал. Все они ели быстро, торопясь продолжить путь.
Потягивая кофе, Тони повернулся на стуле и, пока ел сыр, смотрел в окно. Его внимание привлекла машина, едущая по улице. Она ехала очень медленно, но водитель был один. Он въехал на стоянку, выскочил из машины, взглянул на часы и отошел в сторону. Тони снова повернулся к стойке и прикончил свой кофе.
Выйдя на улицу, он он вновь прогулялся вдоль квартала до входа в отель. Тони вошел в маленький холл. Администратор читал газету и даже не посмотрел на него. Пожилая пара сидела на диване и изучала карту города. Коридорный вытирал пол. Тони вышел.
Его маршрут пролегал по кругу, охватывающему четыре квартала и автостоянку. Пару раз он прошел через аллеи. Один раз все пространство. Наконец он вернулся в столовую.
— Два гамбургера. Недожаренных.
Он расплатился и, завернув их в коричневый бумажный пакет, пересек улицу и вошел в дои. Когда Тони вошел в комнату, Френки стоял у окна. Он быстро повернулся и его темно-голубые глаза смотрели вопросительно.
— Эти все там. — Тони вытащил из пакета один бифштекс.
— Ты уверен?
Тони взглянул на него.
Плечи Френки расслабились. Сейчас, когда настало время действовать, он начал настраиваться на это. Пододвинув к себе телефон он позвонил в отель.
— Комнату 42.
Тони откусил большой кусок бифштекса, достал из холодильника бутылку молока и налил немного в стакан.
Френк прислушивался к звукам на коммутаторе отеля. Кто-то в комнате 42 снял трубку, но ничего не говорил.
— Какой чудесный день для деток, — сказал Френк по-итальянски, чувствуя себя несколько глупо.
— Да, — ответил корсиканец тоже по-итальянски. — Птички поют.
Обменявшись паролями, Френк сказал:
— Никаких осложнений. Мы можем встретиться через десять минут.
— Хорошо, — ответил корсиканец и повесил трубку.
Френк тоже повесил трубку и набросился на свой бифштекс. Тони прикончил свой, запил его молоком и подошел к винтовке. Он легко разобрал ее, уложил детали вместе с биноклем в парусиновую сумку. Закрыв сумку, он прошел в спальню.
Девушки не было. Звук льющейся воды доносился из открытой двери ванной комнаты. Тони вошел туда. Зеленая пластиковая занавеска отгораживала душ. Он вошел в туалет и помочился. Девушка чуть отодвинула занавеску и смотрела на него. Тони застегнул брюки и повернулся к ней.
— Мы уходим. Будь умницей и не выходи из комнаты в течении часа. Часа, ты, поняла?
Она взглянула ему в глаза и кивнула:
— Да.
Но по ее лицу он видел, что она так и сделает.
Выйдя в гостиную, он прикрыл дверь. Френк надевал куртку, не застегивая ее, он сунул свой револьвер 38 калибра в правый карман. Выпуклость была не очень заметна, разве только внимательно присмотревшись.
Тони левой рукой поднял парусиновую сумку и вышел. Френк взял большой тяжелый кожаный саквояж и последовал за ним. Когда они пришли на стоянку, араб и корсиканец уже были там. Араб открыл у машины дверь и отключил секретное устройство. Корсиканец стоял позади фургона с плащом, переброшенным через руку. Тони дотронулся до пуговицы на куртке, чтобы почувствовать оружие.
Араб выпрямился, когда они достигли машины. Он нервно посмотрел на них.
Улыбка Френка была непринужденной.
— Вы правы, птички поют.
Араб немного расслабился. Но корсиканец был напряжен. Он и Тони смотрели друг на друга. Они никогда раньше не встречались, но между ними проскользнула искра понимания. Двое профессиональных убийц, стоящие друг против друга.
Араб жадна смотрел на саквояж, потом он подошел к задней двери фургона, открыл ее и Френк втолкнул свой саквояж внутрь. Тони положил туда же парусиновую сумку, держа правую руку на пуговице куртки.
Френк сел за руль, а корсиканец на заднее сидение. Араб закрыл заднюю дверь фургона и направился к корсиканцу. Тони остановил его.
— Нет, садись впереди.
Араб кивнул и быстро повиновался. Тони сел на заднее сидение и закрыл дверцу. Он расстегнул свою куртку и положил правую руку на рукоятку револьвера. Позади него сидел корсиканец с рукой на люгере, спрятанном под плащом. Он улыбнулся Тони, но тот не улыбнулся в ответ. Глаза Тони смотрели оценивающим взглядом, по-деловому.
Френк выехал со стоянки и направился в город.
— Хочешь немного?
— Нет. Я лучше пойду посплю. — Тони взял винтовку и встал. — Твоя очередь наблюдать. — Он прислонил винтовку к соседнему окну. — Разбуди меня, если что-нибудь заметишь. Если все будет в порядке, то не буди меня до десяти.
Френк кивнул. Вода закипала. Он налил ее в чашку, положил две ложки сахара и отнес чашку к столу, на котором лежал бинокль и кольт Тони. Его куртка валялась на диване. Он достал свой полицейский пистолет 38 калибра, в это время как Тони вошел в спальню.
Он колебался, держась за ручку двери.
— Придется будить.
Френк посмотрел на него и покачал головой.
— Антонио, милый, перестань вести себя так, словно я совершил что-то или я совершенный идиот. Немного мозгов и у меня есть.
— Я на это надеюсь, Френки. Я в этом уверен.
Он вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Спальня была обставлена дешево и жеманно. Кровать была большой, разбросанные руки и ноги девушки свешивались с нее. Она лежала на спине, удовольствие было написано на лице спящей. Она была очень молода. Ее полные груди еще стояли прямо, крошечные розовые соски смотрели в потолок. Волосы на голове были светлые, но клинышек между бедрами был темнее.
Ключ торчал в дверях. Тони закрыл дверь и спрятал ключ в карман. Затем он разделся, сложил вещи на стул. Подойдя к кровати, он оттолкнул левую руку девушки, чтобы освободить себе место. Она повернулась на бок, но не проснулась.
Он снова почувствовал приступ ненависти к Френку. Включив небольшую лампу у кровати, он забрался в кровать и улегся на животе. Через секунду он уже спал.
Когда он внезапно проснулся, резкий утренний солнечный свет струился через окно. Он быстро поднял голову и понял, что его разбудили. Девушка встала с кровати и обнаженная пыталась открыть дверь.
— Оставь это! — закричал он и сел, спустив ноги с кровати.
Она испуганно отпрянула от двери.
— Исус...
— Ты привязана к этой комнате. Запомни это.
— Проклятье! Мне нужно немного кофе. Ради бога, почему вы такой сердитый? Почему отсюда нельзя выходить?
— Ты уверена, что хочешь это узнать? — спросил он ее мягко.
Она посмотрела ему с глаза и ответила, подавляя дрожь:
— Нет. Я... я только хочу немного кофе. У меня во рту ужасно пересохло.
Тони посмотрел на свои часы. Было двадцать минут девятого. Спать снова не имело смысла.
— Садись, я тебе принесу.
Она уселась на мягкий стул у туалетного столика и наблюдала, как он встал и подошел к своей одежде.
— Боже мой, ты выглядишь силачом.
— Я достаточно силен. — Он сел и начал натягивать носки.
Она взглянула ему между ног и закончила:
— Но не такой сильный, как Френки.
Он почувствовал, что его лицо покраснело. При обычных обстоятельствах он бы погонял ее по комнате, но условия были неподходящими.
— Ты сейчас не расшевелишь меня, — буркнул он сквозь зубы. — Я устал.
— О! — она снова с симпатией взглянула на него, воспринимая его слова всерьез. — Мне очень жаль!
Ее глупость улучшила его настроение.
— Почему? Моим друзьям это нравится.
Он встал, надел трусы и брюки, сунул руки в рукава спортивной рубашки. Достав из кармана ключ, он открыл дверь.
— Оставайся здесь, — сказал он ей, вышел и закрыл за собой дверь.
Френк полулежал в кресле, его обнаженные ноги покоились на подоконнике. Он повернул голову и взглянул на Тони.
— Хорошо поспал?
— Угу. — Тони подошел к окну. — Ничего?
— Да. Если что-то и произошло, то так тихо, что я ничего не заметил.
Тони изучил стоянку и улицу. Там было обычное количество пассажиров и машин. Он осмотрел окружающие строения, верхушки крыш, аллеи. Ничего. Он взял бинокль и навел на комнату, в отеле, занятую арабом и корсиканцем. Шторы еще были опущены, но створки были открыты. Тони смог разглядеть смутную фигуру одного из них, следящего за улицей. Тони положил бинокль и подошел к дивану.
— Спина затекла, — он сделал несколько наклонов. На третий раз ему удалось достать носки ног.
Тони взял свой кольт и засунул его за пояс брюк. Надев куртку, он застегнул одну пуговицу, чтобы скрыть оружие.
— Шлюха хочет кофе.
— Я тоже. — Френк подошел к раковине и открыл кран.
— Пусть она пьет там, — предупредил его Тони, когда тот дошел до двери. — Не впускай ее сюда.
Френк выдохнул.
— Я начинаю получать твои указания.
— Это временно, — проворчал Тони и вышел.
Узкие ступеньки были покрыты изношенным линолеумом. Весь дом был наполнен смесью запахов кухни и мусора, который приятна напоминал ему детство. Холл внизу простирался от входа до задней двери. Тони прошел мимо нескольких открытых мусорных ящиков и вышел во двор.
В аллее играла пара ребятишек. Никого больше. Он прошел вдоль длинной аллеи к тротуару. Некоторое время он стоял там, жмурясь от солнечного света и оглядываясь вокруг. Мимо торопливо шли люди. Тони осмотрел людей, сидящих в машинах. Ничего подозрительного.
Перейдя улицу, он вошел в кондитерскую и попросил пачку сигарет. Кроме него, в магазине была еще только толстая старушка, просматривающая юмористический альманах. Он уплатил за сигареты и вышел, направляясь к автостоянке. Дойдя до нее, он остановился, чтобы прикурить сигарету. Пока Тони прикуривал, его глаза скрытно осматривали каждое строение, каждую машину. Затем он прогулялся вдоль квартала.
На противоположном углу была столовая. Он зашел в нее и заказал апельсиновый сок, кофе и сыр. Выпив сок, он осмотрел посетителей через зеркало, расположенное за стойкой. Никто из них не был похож на полицейского, в основном водители грузовиков. Разумеется, некоторые из них могли оказаться полицейскими, но Тони так не думал. Все они ели быстро, торопясь продолжить путь.
Потягивая кофе, Тони повернулся на стуле и, пока ел сыр, смотрел в окно. Его внимание привлекла машина, едущая по улице. Она ехала очень медленно, но водитель был один. Он въехал на стоянку, выскочил из машины, взглянул на часы и отошел в сторону. Тони снова повернулся к стойке и прикончил свой кофе.
Выйдя на улицу, он он вновь прогулялся вдоль квартала до входа в отель. Тони вошел в маленький холл. Администратор читал газету и даже не посмотрел на него. Пожилая пара сидела на диване и изучала карту города. Коридорный вытирал пол. Тони вышел.
Его маршрут пролегал по кругу, охватывающему четыре квартала и автостоянку. Пару раз он прошел через аллеи. Один раз все пространство. Наконец он вернулся в столовую.
— Два гамбургера. Недожаренных.
Он расплатился и, завернув их в коричневый бумажный пакет, пересек улицу и вошел в дои. Когда Тони вошел в комнату, Френки стоял у окна. Он быстро повернулся и его темно-голубые глаза смотрели вопросительно.
— Эти все там. — Тони вытащил из пакета один бифштекс.
— Ты уверен?
Тони взглянул на него.
Плечи Френки расслабились. Сейчас, когда настало время действовать, он начал настраиваться на это. Пододвинув к себе телефон он позвонил в отель.
— Комнату 42.
Тони откусил большой кусок бифштекса, достал из холодильника бутылку молока и налил немного в стакан.
Френк прислушивался к звукам на коммутаторе отеля. Кто-то в комнате 42 снял трубку, но ничего не говорил.
— Какой чудесный день для деток, — сказал Френк по-итальянски, чувствуя себя несколько глупо.
— Да, — ответил корсиканец тоже по-итальянски. — Птички поют.
Обменявшись паролями, Френк сказал:
— Никаких осложнений. Мы можем встретиться через десять минут.
— Хорошо, — ответил корсиканец и повесил трубку.
Френк тоже повесил трубку и набросился на свой бифштекс. Тони прикончил свой, запил его молоком и подошел к винтовке. Он легко разобрал ее, уложил детали вместе с биноклем в парусиновую сумку. Закрыв сумку, он прошел в спальню.
Девушки не было. Звук льющейся воды доносился из открытой двери ванной комнаты. Тони вошел туда. Зеленая пластиковая занавеска отгораживала душ. Он вошел в туалет и помочился. Девушка чуть отодвинула занавеску и смотрела на него. Тони застегнул брюки и повернулся к ней.
— Мы уходим. Будь умницей и не выходи из комнаты в течении часа. Часа, ты, поняла?
Она взглянула ему в глаза и кивнула:
— Да.
Но по ее лицу он видел, что она так и сделает.
Выйдя в гостиную, он прикрыл дверь. Френк надевал куртку, не застегивая ее, он сунул свой револьвер 38 калибра в правый карман. Выпуклость была не очень заметна, разве только внимательно присмотревшись.
Тони левой рукой поднял парусиновую сумку и вышел. Френк взял большой тяжелый кожаный саквояж и последовал за ним. Когда они пришли на стоянку, араб и корсиканец уже были там. Араб открыл у машины дверь и отключил секретное устройство. Корсиканец стоял позади фургона с плащом, переброшенным через руку. Тони дотронулся до пуговицы на куртке, чтобы почувствовать оружие.
Араб выпрямился, когда они достигли машины. Он нервно посмотрел на них.
Улыбка Френка была непринужденной.
— Вы правы, птички поют.
Араб немного расслабился. Но корсиканец был напряжен. Он и Тони смотрели друг на друга. Они никогда раньше не встречались, но между ними проскользнула искра понимания. Двое профессиональных убийц, стоящие друг против друга.
Араб жадна смотрел на саквояж, потом он подошел к задней двери фургона, открыл ее и Френк втолкнул свой саквояж внутрь. Тони положил туда же парусиновую сумку, держа правую руку на пуговице куртки.
Френк сел за руль, а корсиканец на заднее сидение. Араб закрыл заднюю дверь фургона и направился к корсиканцу. Тони остановил его.
— Нет, садись впереди.
Араб кивнул и быстро повиновался. Тони сел на заднее сидение и закрыл дверцу. Он расстегнул свою куртку и положил правую руку на рукоятку револьвера. Позади него сидел корсиканец с рукой на люгере, спрятанном под плащом. Он улыбнулся Тони, но тот не улыбнулся в ответ. Глаза Тони смотрели оценивающим взглядом, по-деловому.
Френк выехал со стоянки и направился в город.
Глава 3
Они добрались за час. Ехали через пригород по загородному шоссе, вдоль которого располагались фермы. Съехав с шоссе, они проследовали по целой серии проселочных дорог. Время от времени Тони и корсиканец смотрели назад. Их никто не преследовал.
Наконец Френк повернул на грязную тропинку. На ней не было видно автомобильных следов. Казалось, что уже годы здесь никого не было. Фургон остановился. Это был заросший двор заброшенной фермы, рядом с полуразрушенным сараем.
Тони и корсиканец вышли первыми, осматриваясь по сторонам. Казалось, что никого не было здесь годами. Тони вытащил свой кольт и вошел с корсиканцем в открытую дверь сарая.
Внутри было достаточно света, проходящего через большие щели в стенах. Сарай был пуст. Тони поднялся по лестнице на чердак и осмотрел его.
— Здесь никого, — сказал он, спускаясь вниз. Они вышли и просигналили, что все в порядке.
Френк загнал фургон в сарай. Тони и корсиканец стояли рядом и наблюдали, как араб открывал заднюю дверь фургона. Френк обошел фургон, взял саквояж и парусиновую сумку и поставил их на землю.
Араб вытащил задвижку багажной секции. Открылось большое секционное хранилище. Оно было наполнено пластиковыми мешками, наполненными белым порошком.
Френк посмотрел на Тони Фарго и улыбнулся. Тони заткнул свой кольт за пояс, но руку с него не снял, а глазами следил за корсиканцем.
Френк взял один из мешков, открыл его и сунул туда палец. Он поднес палец к кончику языка и лизнул. Все будто верно. Закрыв мешок, он положил его к остальным, а затем достал другой мешок со дна фургона. Этот мешок тоже был проверен. Удовлетворенный, он открыл парусиновую сумку и достал из нее весы. Он положил гирю на одну из чашек весов, вынул записную книжку и ручку.
Корсиканец сказал:
— Пора считать деньги.
Френк достал из кармана маленький ключ и отдал его арабу, который наклонился к большому кожаному саквояжу и отомкнул его. Вначале, открыв его, он только смог рассмотреть плотно уложенные пачки валюты Соединенных Штатов. Затем он стал внимательно пересчитывать их. Предполагалось, что в саквояже находится 400 тысяч долларов, собранных доном Паоло Регалбуто и другими членами его семьи.
Предполагалось, что в пластиковых мешках находится 30 килограмм чистого героина.
Для араба и корсиканца это была огромная прибыль. Но еще выгоднее было это дело для мафиозо — членов семьи Регалбуто. Сирийско-ливийские контрабандисты скупали турецкий опиум по две тысячи долларов за триста фунтов опиумного порошка.
Из него выпаривали тридцать фунтов морфина, который они продали в Бейруте. Араб и корсиканец уплатили контрабандистам двадцать две тысячи долларов за партию. Стоимость переработки и транспортные расходы довели стоимость товара до 35 тысяч долларов. Одна поездка давала им прибыль более 300 тысяч долларов. Пока араб считал деньги, Френк положил первый мешок на весы. Вес точно совпадал. Он сделал запись в записной книжке, а потом взял из фургона второй мешок и взвесил его.
Резкий голос раздался позади них:
— Стоять! Расставьте руки пошире! Всякий, кто сделает что-нибудь лишнее, будет мертв раньше, чем поймет, как он был глуп!
Тони Фарго выбросил свои руки далеко от тела и повернул голову, чтобы посмотреть назад, через плечо.
Человек, стоящий на пороге, держал в руках ручной пулемет, а остальные трое, стоящие позади него, имели в руках револьверы. Они были разными по росту и внешнему виду, но все были в натянутых на голову чулках, скрывающих их лица.
Корсиканец поднял руки, не глядя позади себя. Френк, повернулся от весов и посмотрел на четырех вооруженных людей, прежде чем встать на ноги и выполнить приказ. Араб стоял, наклонившись над саквояжем, но широко расставив руки в стороны.
— Очень мило для начала, — сказал человек с пулеметом. — Ты, с плащом, брось его.
Корсиканец, казалось, не понял. Френк повторил ему приказ по-итальянски. Корсиканец сбросил плащ со своей руки. Он упал на мягкую землю, накрыв находящийся под ним люгер.
— Теперь поднимите руки над головой. Выше. Как только можете.
Наконец Френк повернул на грязную тропинку. На ней не было видно автомобильных следов. Казалось, что уже годы здесь никого не было. Фургон остановился. Это был заросший двор заброшенной фермы, рядом с полуразрушенным сараем.
Тони и корсиканец вышли первыми, осматриваясь по сторонам. Казалось, что никого не было здесь годами. Тони вытащил свой кольт и вошел с корсиканцем в открытую дверь сарая.
Внутри было достаточно света, проходящего через большие щели в стенах. Сарай был пуст. Тони поднялся по лестнице на чердак и осмотрел его.
— Здесь никого, — сказал он, спускаясь вниз. Они вышли и просигналили, что все в порядке.
Френк загнал фургон в сарай. Тони и корсиканец стояли рядом и наблюдали, как араб открывал заднюю дверь фургона. Френк обошел фургон, взял саквояж и парусиновую сумку и поставил их на землю.
Араб вытащил задвижку багажной секции. Открылось большое секционное хранилище. Оно было наполнено пластиковыми мешками, наполненными белым порошком.
Френк посмотрел на Тони Фарго и улыбнулся. Тони заткнул свой кольт за пояс, но руку с него не снял, а глазами следил за корсиканцем.
Френк взял один из мешков, открыл его и сунул туда палец. Он поднес палец к кончику языка и лизнул. Все будто верно. Закрыв мешок, он положил его к остальным, а затем достал другой мешок со дна фургона. Этот мешок тоже был проверен. Удовлетворенный, он открыл парусиновую сумку и достал из нее весы. Он положил гирю на одну из чашек весов, вынул записную книжку и ручку.
Корсиканец сказал:
— Пора считать деньги.
Френк достал из кармана маленький ключ и отдал его арабу, который наклонился к большому кожаному саквояжу и отомкнул его. Вначале, открыв его, он только смог рассмотреть плотно уложенные пачки валюты Соединенных Штатов. Затем он стал внимательно пересчитывать их. Предполагалось, что в саквояже находится 400 тысяч долларов, собранных доном Паоло Регалбуто и другими членами его семьи.
Предполагалось, что в пластиковых мешках находится 30 килограмм чистого героина.
Для араба и корсиканца это была огромная прибыль. Но еще выгоднее было это дело для мафиозо — членов семьи Регалбуто. Сирийско-ливийские контрабандисты скупали турецкий опиум по две тысячи долларов за триста фунтов опиумного порошка.
Из него выпаривали тридцать фунтов морфина, который они продали в Бейруте. Араб и корсиканец уплатили контрабандистам двадцать две тысячи долларов за партию. Стоимость переработки и транспортные расходы довели стоимость товара до 35 тысяч долларов. Одна поездка давала им прибыль более 300 тысяч долларов. Пока араб считал деньги, Френк положил первый мешок на весы. Вес точно совпадал. Он сделал запись в записной книжке, а потом взял из фургона второй мешок и взвесил его.
Резкий голос раздался позади них:
— Стоять! Расставьте руки пошире! Всякий, кто сделает что-нибудь лишнее, будет мертв раньше, чем поймет, как он был глуп!
Тони Фарго выбросил свои руки далеко от тела и повернул голову, чтобы посмотреть назад, через плечо.
Человек, стоящий на пороге, держал в руках ручной пулемет, а остальные трое, стоящие позади него, имели в руках револьверы. Они были разными по росту и внешнему виду, но все были в натянутых на голову чулках, скрывающих их лица.
Корсиканец поднял руки, не глядя позади себя. Френк, повернулся от весов и посмотрел на четырех вооруженных людей, прежде чем встать на ноги и выполнить приказ. Араб стоял, наклонившись над саквояжем, но широко расставив руки в стороны.
— Очень мило для начала, — сказал человек с пулеметом. — Ты, с плащом, брось его.
Корсиканец, казалось, не понял. Френк повторил ему приказ по-итальянски. Корсиканец сбросил плащ со своей руки. Он упал на мягкую землю, накрыв находящийся под ним люгер.
— Теперь поднимите руки над головой. Выше. Как только можете.