Квентин Патрик. Он и две его жены, Кто-то за дверью, Леди из морга

   Крейн думал, лезть ли ему под душ, когда вновь постучали.
   - Войдите, - крикнул он, но уже не так звонко.
   В дверях появился щегольски одетый молодой брюнет с узкой полоской растительности над верхней губой, светлыми глазами и шрамом на левом виске.
   - Привет, - приподнял он воображаемую шляпу. Это был Док Уильямс - сотрудник детективного агентства полковника Блэка.
   - Бог мой! Док! Как я рад тебя видеть! - Крейн втащил его в комнату и захлопнул дверь ногой. - Спасательная команда! Ура! Выпей, морячок, выпей, - он плеснул во второй бокал. - До чего же я рад!
   - А содовой мне не полагается? - спросил Уильямс.
   - Содовой?! Бог мой, конечно. Слушай, а я уже говорил, что чертовски рад тебя видеть?
   - Кажется, что-то в этом роде было, - Уильямс пригубил, - что случилось? Девки спать не дают? - он налил себе еще.
   Крейн последовал его примеру.
   - Хотел бы я, чтобы было так! Но дело обстоит гораздо хуже, - он рассказал о барышне в морге.
   - Я все знаю, - сказал Уильямс. - Именно поэтому мы с Томом О'Малли здесь. Полковник послал нас встретиться с ее братом.
   - С братом? - Крейн уставился на Уильямса. - Позволь, так ты знаешь, кто она?
   - Если она действительно сестра этого парня, то конечно знаю. Том сейчас его ищет. Это пижон из Нью-Йорка. Их семья - туго набитый кошелек, - Уильямс хлебнул из бокала. - Его зовут Кортленд. Чонси Кортленд-Третий.
   Крейн присвистнул:
   - Я знаю эту семью. По-моему, старушка имеет какое-то отношение к опере.
   - Какое-то отношение?! - голос Уильямса звенел. - Да эта старушка - сама Опера. Без нее "Метрополитен Опера" - просто бурлеск!
   Крейн нахмурился:
   - Если она в самом деле так богата, то чем тогда занималась здесь ее дочь - как, кстати, ее имя? - в этой дешевой ночлежке?
   - Имя - Кэтрин. Больше мне о ней ничего не известно. Мы расспросим обо всем ее братишку, когда он явится. Я знаю следующее: брат старушки, то есть дядя девушки - наш клиент. Он ведет какие-то дела непосредственно с полковником, - Уильямс стер влагу с бокала и стряхнул ее с пальца на зеленый ковер. - И, между прочим, полковник страшно тобой недоволен.
   - Недоволен? Мной? А можно узнать, почему?
   - Он считает, что ты вел себя, как пацан, когда позволил украсть труп.
   - Ах, он так считает? - Крейн встал, его качнуло, и он ухватился за спинку кровати. - Почему же он не приказал мне караулить ее труп? И ты когда-нибудь слышал, чтобы воровали трупы из морга? Если он хотел, чтобы я стерег ее, написал бы мне. Да я бы глаз с нее не спускал! Забрался бы к ней в ящик и улегся рядом, - он сел.
   - И это еще не все. Он также считает, что ты здорово накуролесил в предыдущем деле.
   - Ах, вот как? - обиделся Крейн. - Очень мило. Я, понимаешь ли, вертелся там, как… Шел на огромное личное жертве… жертва… тьфу, черт! Словом, на огромный риск, пока вся эта братия не перестреляла друг друга. А потом я арестовал эту отвратительную старуху.
   - Ха, весьма своеобразная форма соблюдения интересов клиентов - предоставить им возможность перестрелять друг друга.
   - Черт возьми, но меня интересовала только старуха, - Крейн поставил пустой бокал на пол.
   - Ну, ладно. Так что мы делаем сейчас?
   - Я оскорблен. Глубоко оскорблен. Так глубоко… Что будем делать? Лично я приму душ.
   Стоя под отрезвляющими струями то горячей, то холодной воды, Крейн рассказал Уильямсу о своих приключениях.
   - Так! - воскликнул тот, когда Крейн рассказал о побеге из номера Алис Росс, - значит, ты забрался в постель к этой дамочке?
   - Конечно! А почему бы нет? - Крейн энергично намыливался. - Ты ведь знаешь, я отчаянный парень.
   - Хотел бы я оказаться на твоем месте. - Сидя на туалетном столике, Уильямс утешался остатками виски. - Но черт возьми, у тебя могут быть неприятности, если она сообщит в полицию.
   - Держу пари, она ничего никому не расскажет, - мыло выскользнуло из его рук и покатилось по полу. Док отфутболил его назад. - Ни одна женщина ни за что на свете не признается в том, что побывавший в ее постели мужчина не воспользовался ситуацией.
   - Ну, это ты утверждаешь, что не воспользовался…
   - Бог мой! - Крейн высунулся из-под душа. - Неужели ты думаешь, что я могу овладеть женщиной со связанными руками и ногами? По-твоему, я способен на это?
   - Угу, - сказал Уильямс.
   Крейн вытерся двумя полотенцами и надел чистое белье, после чего рассказал коллеге о предварительном слушании и встречах в сортире.
   Уильямс счел чрезвычайно забавным то, что именно Крейна заподозрили в похищении трупа, после чего сделался серьезным.
   - Френки Френч - важная птица в игорном бизнесе, - сказал Уильямс, - у него несколько заведений по ту сторону реки, где-то в районе Окстрит.
   Крейн спросил:
   - Но на кой черт ему труп? У него что, недостаток в них?
   - Надо было спросить об этом у него самого во время вашей милой беседы.
   - Тогда вопросы задавал только он, - от воспоминаний о "милой беседе" Крейна передернуло. - Он обещал увидеться со мной еще раз. Лично я предпочел бы встречу нос к носу с гремучей змеей, - сказал Крейн, надевая носки.
   - Ладно, мы его укротим, - Уильямс с сосредоточенным видом поглаживал усики. - Послушай, а может быть, мы придумаем какой-нибудь способ заставить его расстаться с той бумаженцией, которой он вертел перед твоим носом?
   - Я скорее соглашусь в одиночку ограбить Национальный банк.
   Зазвонил телефон. Крейн взял трубку.
   - Да, конечно, пригласите их подняться, - он дал отбой. - Это Том и молодой Кортленд.
   - Давай-ка спрячем бутылку, - сказал Уильямс. - Ведь Кортленд все-таки наш клиент, - и отнес бутылку и бокалы в ванную.
   Едва Крейн успел надеть рубашку, как в дверь постучали.
   - Войдите, - Уильямс уже сидел на кровати. Первым вошел Том О'Малли - бесшабашный ирландец с глубоко посаженными глазами.
   - Мистер Кортленд, мистер Крейн, - произнес он приятным низким голосом. Весил Том 210 фунтов при росте 6 футов и 3 дюйма.
   - Вот так встреча! - воскликнул Крейн. - Как поживают мистер А.Н.Браун из Сан-Диего и его кузина Эдна?
   Кортленд был довольно миловидный юноша с голубыми глазами, вокруг которых, когда он улыбался, собирались симпатичные морщинки. У него были очень красивые зубы и великолепная смуглая кожа. Он рассказывал:
   - Я вылетел из Нью-Йорка ночным рейсом, на девятичасовой опоздал и приземлился в Чикаго в 3.30. С аэродрома отправился в морг, там творилось черт знает что, труп украли, но я слишком поздно об этом
 
   узнал. Естественно, не желая впутывать наше имя в эту историю, я назвался Брауном, он летел со мной в одном самолете, и на ходу выдумал историю с кузиной Эдной. А что мне оставалось?
   - Блестящая идея, - согласился О'Малли, - но у вас будут большие неприятности, мистер Кортленд, если об этом узнает полиция.
   - Черта с два она узнает, - сказал Уильямс. - Если это не его сестра, полиция его больше не увидит.
   - А как ты собираешься установить, его это сестра или нет? - поинтересовался Крейн.
   - Ну, уж это твоя забота, - Уильямс прищурил левый глаз, - ты ведь у нас мистер Разумник!
   - Между прочим, я не уверен, что это Кэт, - сказал Кортленд. - Знаете, я ездил в отель, где она остановилась, смотрел ее вещи. Этот капитан…
   - Грейди, - подсказал Крейн.
   - Да, Грейди, он отвез меня туда. Сначала мы никак не могли попасть в ее комнату, видно, забрался какой-то воришка, и полиции пришлось ломать дверь. - Кэт такое не носит. На всем лейба "Маршалл Филдз", а Кэт одевалась у "Сакса". Кроме того, вещей очень мало, а Кэт берет с собой в дорогу целый сундук.
   - Слушайте, - сказал Крейн, - ведь у вас должна быть ее фотография.
   Кортленд вынул изящный сафьяновый бумажник:
   - Она у меня здесь. Несколько лет назад она снялась для паспорта. Конечно, дома есть большие портреты.
   На фотографии была запечатлена пухленькая мордашка девятнадцатилетней блондинки с вытаращенными глазами. Снимали на белом заднике и при чересчур ярком свете, поэтому нос и подбородок не получились. В прямых волосах торчала гребенка. Кортленд сказал:
   - Снимку почти четыре года. Ну, и вы знаете качество фотографий для паспорта. Во всяком случае…
   - По-моему, барышня из морга не похожа на эту, - сказал Крейн. - У вашей сестры более полное лицо.
   - Кэт была толстушкой, но годам к девятнадцати стала терять в весе. Я еще подшучивал над ней, не соблюдает ли она диету. Как вы полагаете, это может быть она, если сделать скидку на разницу в весе и возрасте?
   - Весьма возможно, - Крейн сел на кровать рядом с Уильямсом. - Весьма возможно, но в таком случае она здорово изменилась. Чертовски изменилась, - он посмотрел в потолок. - По-моему, на фотографиях все хорошенькие блондинки одинаковы, особенно, если сделать скидку на вес и возраст.
   О'Малли сидел у письменного стола.
   - Может быть, вы сумеете организовать, чтобы один из портретов вашей сестры прислали сюда? - спросил он. - Было бы неплохо, Билли, - он повернулся к Крейну, - показать его в отеле, где ее видели живой.
   - Ну, разумеется, - лицо Кортленда оживилось. - Дам телеграмму матушке, и она вышлет портрет, - он взлохматил себе волосы. - Вы не можете представить, как все это неприятно. Эта неопределенность. Я никак не могу отделаться от мысли, что это не Кэт. Это самоубийство, похищение трупа, эти платья… Я в полной растерянности. Но с другой стороны, после ссоры с матерью последние два года Кэт не жила дома. Мы совсем не знаем, как она жила все это время.
   Крейн приподнялся на локтях:
   - У нее не могло быть финансовых затруднений? Мамаша не прижимала ее с деньгами?
   - О, боже, конечно, нет. Мать никак не могла ущемить ее интересы в этом смысле, - он рассмеялся. - Мы все, в том числе и мама, получаем равный доход, - он улыбнулся. - Воображаю, что было бы, если бы семейным кошельком заведовала матушка. Все пошло бы на содержание знаменитых теноров. Или теософскую часовенку, величиной с Эмпайр Стейт Билдинг.
   - Может быть, вы укажите нам сумму, которую получала ваша сестра?
   - Пожалуйста, если это может вам помочь. - Кортленд сидел на краешке стула, сунув руки в карманы. - До замужества она должна получать полторы тысячи в месяц.
   - А потом?
   - Потом треть всего.
   - Да, полторы штуки, - Док Уильямс улыбнулся.
   - А кто распоряжается состоянием? - спросил Крейн.
   - Отец назначил главным опекуном дядю Стая…
   - Дядю Стая? - переспросил Крейн.
   - Это наш клиент, - напомнил Док Уильямс. О'Малли уточнил:
   - Стайвессант Кортленд.
   - Извините, мистер Кортленд, - сказал Крейн, - продолжайте.
   - Но должен сказать, что деталями занимался я.
   Крейн почесал правое ухо.
   - Значит, вы были в курсе финансовых дел вашей сестры?
   - Я регулярно переводил эту сумму на ее текущий счет в Ганноверском банке, несмотря на то, что примерно шесть месяцев назад она перестала брать с него деньги.
   - Это случилось после ссоры? - спросил Крейн.
   - Они поссорились два года назад, - напомнил Кортленд.
   - Ах, да, - Крейн смежил ресницы. - Было бы неплохо, если бы вы подробно, в хронологическом порядке рассказали о ссоре; и чем занималась ваша сестра потом?
   Кортленд откинулся на спинку стула:
   - Все началось после того, как Кэт вернулась из Франции, после годичной учебы в какой-то школе в Туре. Матушке не понравилась компания, в которой пропадала Кэт, не нравились ее прогулки в Гринидж-Вилидж, не нравилось, что Кэт начала пить. Наконец, в одно прекрасное утро, после того, как мать, прождав Кэт до шести утра, устроила ей грандиозный скандал, Кэт собрала чемодан. Матушка продолжала неистовствовать. Особые страсти разгорелись вокруг паренька в блузе. Такие вельветовые блузы носили во времена Оскара Уайльда. Он заявился вместе с Кэт, матушка на него накричала, и тогда он, спрятавшись за сестру, попросил его не бить, и залился слезами. Мать сказала, чтобы Кэт убиралась, что не желает ее видеть, Кэт сказала: "И не увидишь…" Я раз семь или восемь встречался с ней после этого на 55 улице. По-моему последний раз мы виделись в Коттон-клубе в Гарлеме, месяцев пять назад. Это было часов в 5 утра. Она сидела совершенно одна - сказала, что у нее назначено свидание.
   - Черт! - воскликнул Крейн и в ответ на вопросительный взгляд Кортленда улыбнулся. - Не обращайте внимания, я кое-что вспомнил. Продолжайте, пожалуйста.
   - Месяца два назад я заглянул к ней. Но оказалось, что Кэт не живет там уже пять-шесть месяцев, хотя и вносит арендную плату. Я проверил ее текущий счет, и выяснилось, что в феврале она взяла шесть тысяч долларов и с тех пор ни цента. Мы решили, что она уехала за границу, как вдруг мать получила от нее письмо.
   - Какое письмо? - спросил Крейн.
   Кортленд достал из пиджака конверт. Он был отправлен с Центрального почтамта Чикаго 24 июля в 10.15 и адресован миссис Кортленд, 932, Парк-авеню, Нью-Йорк. Крейн вынул письмо и прочитал:
    "Дорогая мама, боюсь, что я была не очень хорошей дочерью, и сейчас хочу заверить тебя в том, что глубоко и искренне раскаиваюсь в своем поведении, в том, что причинила тебе так много неприятностей.
    Мы никогда не были счастливы семьей, может быть, по моей вине. Я, безусловно, была слишком упрямой, глупой девчонкой. Я говорю тебе это потому, что скоро уйду в другой, лучший мир. И может быть, ты в последний раз слышишь обо мне. Прости меня, мама.
    Любящая тебя Кэт."
   Крейн сложил письмо и бросил его на стол.
   - Вы получили его больше недели назад. Почему же вы сразу не стали ее разыскивать?
   - Это все мать, - усмехнулся Кортленд. - Она в течение нескольких дней не показывала его нам с дядей.
   - Ну и что же вы с дядей сделали после того, как прочли письмо?
   - У нас возникла одна и та же мысль: ее слова могли означать возможное самоубийство, но это казалось маловероятным, - он улыбнулся. - Кэт всегда любила драмы. Но мы забеспокоились и решили нанять детективов, чтобы найти ее. Я был в конторе у дяди Стая, когда пришли газеты с сообщением о самоубийстве девушки в Чикаго. Дядя немедленно связался с полковником Блэком, тот велел мне ехать сюда, чтобы опознать труп. Еще он сказал, что поручит одному из своих людей в Чикаго заняться этим делом.
   Кортленд достал сигарету из кожаного портсигара, прикурил и глубоко затянулся.
   - Вот, пожалуй, и все, джентльмены.
   Крейн задал еще несколько вопросов, но не выяснил ничего нового.
   - Будем ждать портрет вашей сестры, - сказал он. - А сейчас не желаете ли пообедать с нами?
   Кортленд отказался.
   - Я обещал пообедать с друзьями. Завтра, как только получу портрет, я немедленно приду.
   - Отлично, - ответил Крейн, - думаю, он нам здорово поможет.
   Он проводил Кортленда до дверей и пожал ему руку.
   - Советую вам хорошо выспаться. Возможно, завтра нам предстоит тяжелый день.
   Когда он закрыл дверь, О'Малли сказал:
   - А теперь, сукины дети, признавайтесь, куда вы спрятали виски.
 

Глава 6

   После обеда в Колледж-Инсони поднялись в номер и заказали бутылку "Мартеля". В ожидании заказа обсуждали преимущества двадцатидолларовых номеров перед всеми остальными.
   - Во-первых, - рассуждал Крейн, - окна выходят на обе стороны, а это дает некоторое разнообразие. Вы можете любоваться видом Сити - холла, а если не нравится - созерцать Этлэнд Билдинг. Кроме того, если захотите выбросить из окна бутылку, у вас также есть выбор: бросить ее на головы прохожих на Клорк-стрит или на Рандольф-стрит.
   Когда принесли заказанный коньяк, детективы разлили его в тонкие бокалы и опустились в мягкие кресла - собственно, в креслах оказались О'Малли и Уильямс. Крейн с самого начала завладел диваном, подложив под голову подушки и свесив ноги.
   Некоторое время они безмолвствовали, наконец Уильямс сказал:
   - Вы знаете, что-то меня настораживает в этом Кортленде. Он держится совсем не так, как парень, у которого сестра повесилась. Совершенно спокоен, словно ничего не случилось.
   - Может быть, он ее терпеть не мог, - предположил О'Малли.
   Согревая бокал в руках, Крейн заметил:
   - Возможно и так, но все же, по-моему, он чем-то здорово расстроен. Видели, как у него дрожали руки, когда он прикуривал?
   - Его лицо и манеры - всего лишь маска, что вы хотите - порода… Обычно, самое верное заключение о состоянии мужчины можно сделать, наблюдая за его руками.
   - А может быть, ему известно, что это не его сестра? - предположил О'Малли.
   - Тогда причем здесь мы? - возразил Крейн. - Убей меня, если я что-нибудь понял, - он налил себе еще.
   О'Малли зашевелился:
   - Не забывай и меня.
   Уильямс передал ему бутылку и спросил:
   - Билли, ты можешь что-нибудь утверждать, глядя на фотографию для паспорта?
   - Ничего, - Крейн забросил ноги на валик дивана. - Вообще, после смерти лица страшно меняются, - он отпил из бокала.
   У двери стояло трое - мрачные, угрюмые типы. Один из них - все тот же итальянец. Второй - невысокий, толстый, с грудью, похожей на бочку. Он спросил итальянца:
   - Который из них? - у него были густые брови, жесткие черные волосы, которые начинали расти на дюйм выше бровей.
   Указывая толстым пальцем на Крейна, тот ответил:
   - Вот этот, шеф.
   Толстяк приблизился к дивану и посмотрел на Крейна сверху вниз:
   - Разве Пит не говорил тебе, что я хочу тебя видеть? - спросил он.
   - Ну как же, сказал.
   Крейн устроился поудобнее. Голос толстяка звучал угрожающе:
   - Когда я хочу с кем-нибудь поговорить, я с ним говорю, - от навис над Крейном. - Вставай! Пойдем побеседуем.
   - По-моему, и здесь отличное место для беседы, - ответил Крейн.
   - А я думаю, что тебе лучше пойти со мной.
   Крейн отрицательно покачал головой.
   В руках у мальчишки со смуглым лицом появился автоматический пистолет.
   - Встать, или я угощу тебя вот этим.
   Он произнес это бесстрастным металлическим голосом.
   Крейн сел. Но О'Малли был уже на ногах.
   - Нет-нет, Билли, не беспокойся. - Он шагнул к Крейну, словно собираясь сказать ему что-то, но когда поравнялся со смуглолицым, молниеносно перехватил руку с пистолетом. В следующее мгновение резкий удар отбросил мальчишку в угол.
   О'Малли резко повернулся и очутился лицом к лицу с толстяком.
   - На, - сказал он, бросая пистолет ему под ноги, - убери подальше от ребенка.
   Мальчишка поднялся, из разбитой губы по подбородку бежала струйка крови.
   - Я все равно убью тебя, - сказал он.
   Крейн подивился тому, что третий даго не принимает участия в происходящем, но тут же понял причину: Док Уильямс держал на коленях кольт 45-го калибра, и его ствол смотрел прямо в живот итальянцу.
   О'Малли не обратил внимания на слова мальчишки.
   - Если у тебя есть дело к мистеру Крейну, - сказал он толстяку, - выкладывай. Неужели не ясно, что размахивать этой штукой опасно? Растолкуй это своему сосунку. Это ведь не игрушки… Чего доброго, ты и спичками разрешаешь ему играть.
   Мальчишка простонал:
   - Ты, сукин сын…
   - Ну-ну, - во рту толстяка сверкнули золотые коронки, - ты что-то слишком быстро выходишь из себя, - он хотел вернуть ему пистолет, но раздумал.
   - Тони, выйди с Питом в коридор. Я сейчас приду, - и положил пистолет в карман. - А если меня не будет через десять минут, звоните копам, - итальянец улыбнулся.
   Уильямс убрал свой кольт только после того, как те вышли в коридор, потом отхлебнул виски и сказал:
   - Вы чуть не потеряли пару своих ребят, мистер Палетта. Впредь будьте осторожны.
   Толстяк был явно удивлен:
   - Ага, так вы меня знаете?
   О'Малли проговорил:
   - Вот я, например, тебя не знаю. И знать не хочу. Ты мне ужасно не нравишься. - Его голубые глаза потемнели. - Если хочешь что-то сказать, говори. А если тебе сказать нечего, убирайся.
   Глаза Палетты налились кровью, но вдруг он рассмеялся и обернулся к Крейну:
   - Черт побери, парень с характером.
   Крейн и Уильямс словно оглохли, а О'Малли сказал:
   - Дверь у тебя за спиной.
   Палетта продолжал обращаться к Крейну:
   - Я прошу извинить меня за все случившееся. Мальчишку еще учить и учить. Сожалею. Я, Майк Палетта, никогда никого не обижаю, если меня к этому не вынуждают. Понимаете?
   - Чего вы хотите? - довольно недружелюбно осведомился Крейн.
   - Речь идет о той даме в морге, - толстяк помолчал. - Я хочу ее найти.
   - Вы думаете, я могу вам помочь в этом? - Прищурив глаза, Палетта почесал ухо.
   - Слушайте, верните мне ее и назначьте свою цену. Мне безразлично, сколько. Деньги у меня есть. Что вы скажите о десяти грандах?
   Некоторое время Крейн молчал, а затем спросил:
   - А зачем вам труп девушки?
   - Я хочу похоронить ее на Калвари около Эванстона.
   - Похоронить ее?! Вы хотите заплатить десять тысяч за труп только для того, чтобы закопать его? - Крейн был чрезвычайно озадачен. - Почему?
   - Это моя жена, - печально произнес Палетта. Крейн хотел подхватить выпавший из рук стакан, но не успел: коньяк ушел в ковер.
   Крейн поднял стакан и протянул его Уильямсу:
   - Налей, Док, пока я не упал в обморок.
   Толстяк рассказал свою историю.
   До замужества Верона Винсенте пела в Колисомо. Пять лет назад она вышла за него замуж. В то время ей было девятнадцать. Они жили очень счастливо, пока год назад она не встретилась с этим сукиным сыном - Френки Френчем. С удовольствием убил бы его, но не мог огорчать Верону. Месяцев пять назад он узнал, что она ушла от Френки и уехала в Нью-Йорк. Он нашел ее и уговорил вернуться.
   - И что же, по-вашему, сделала эта сумасшедшая бабенка? - спросил он у Крейна.
   Тот пожал плечами.
   - Френки распустил слух, что убьет ее. Разумеется, убивать он не собирался, хотел немного припугнуть и добился своего. Она как сквозь землю провалилась. До него дошли слухи, что она живет в дешевых отелях и очень боится, так как Палетта и Френки ее ищут.
   - А зачем она Френки Френчу? - спросил Крейн.
   - Точно не знаю, но после того, как они расстались, полиция наехала на два самых фешенебельных игорных дома Френки, и тот решил, что это Верона заложила его. Во всяком случае, полиция располагала весьма точными сведениями.
   - А почему вы решили, что эта женщина - ваша жена? Вы ведь не видели ее труп.
   Палетта почесал ухо:
   - Конечно, я не уверен. Но вы должны согласиться, что все говорит в пользу этого предположения. И потом в газетах сообщалось, что та дамочка - роскошная блондинка, а Верона - самый классический тип красавицы - блондинки. А кроме того, зачем красть ее труп, если это не она?
   - Кому нужен труп вашей жены?
   - Это все Френки, сукин сын…
   Крейн не дал ему договорить:
   - Мне отлично известно, что он не брал тело.
   - Слушайте. Я старший агент союза водителей грузовых машин. Должность эта выборная. Как вы думаете, будет у меня шанс победить на выборах, если узнают, что их босс не способен даже похоронить собственную жену? Именно этим и воспользуется Монаган, чтобы протащить свою кандидатуру.
   - А что, работа старшего агента вам так дорога?
   - Она действительно стоит дорого и приносит в год не меньше пятнадцати тысяч.
   Док Уильямс присвистнул. Крейн сказал:
   - Я действительно не знаю, где труп. Но не исключена возможность, что я найду его. Если эта женщина была вашей женой, мы с вами договоримся. Если нет, сделка не состоится.
   Слова, произносимые Палеттой, падали, как камни:
   - Слушай, приятель, труп у тебя, и не пудри мне мозги. Так вот, или…
   В дверь постучали.
   - Что за черт! - воскликнул Уильямс.
   В комнату вкатился помощник государственного прокурора Самюэль Берман в сопровождении полицейского. Заметив Палетту, Берман замер:
   - Хелло, Майк, - сказал он, - что ты здесь делаешь?
   - Хелло, мистер Берман, - лицо Палетты озарила улыбка, - так, зашел поболтать с мистером Крейном. Ну, я пошел, зайду завтра. До свидания, мистер Берман.
   Когда дверь за ним закрылась, Берман спросил:
   - Что здесь делал Палетта?
   Крейн подошел к столику, налил полный бокал и с наслаждением выпил:
   - Мы с Майклом собирались поставить один водевильчик, только нам не хватает Пиноккио, - произнес он медленно. - Что вы скажите, если мы предложим эту роль вам?
   - Слушайте, Крейн, мне надоели ваши шуточки. Если вы будете продолжать в том же духе, я упрячу вас в тюрьму так быстро, что у вас голова закружится.
   Полицейский сделал шаг вперед:
   - Послушай, умник, если ты еще раз раскроешь рот…
   Но Уильямс прервал его:
   - На твоем месте, лягаш вонючий, я бы не вмешивался в разговор.
   - А-а, пара столичных головорезов, - полицейский пренебрежительно усмехнулся.
   - Что вам от меня надо? - спросил Крейн.
   - Я хочу знать, зачем вы взяли труп и что вы с ним сделали?
   - Я не брал труп.
   - Мне надоел этот ваш ответ.
   - А мне надоел этот ваш вопрос.
   - Я хочу дать вам шанс прежде, чем получу ордер на ваш арест.
   Крейн прижал бокал к подбородку:
   - Ордер на мой арест? Но у вас нет никаких оснований.
   - Нет? - Берман поправил галстук, и смахнул несуществующую пыль с рукава. - Полиция обнаружила ваши отпечатки в мертвецкой.
   - А почему бы им там не быть? Я был внизу и осматривал труп девушки.
   - Да, это вы мне говорили. Но они нашли ваши пальчики на двери приемной.
   Крейн присел на диван.
   - Как я хочу спать. Ужасно хочу спать, ребята. - Он помолчал. - Полицейский сержант О'Коннор сопровождал меня туда уже после того, как труп был украден, рекомендую вам поспешить к нему, уверен, разговор с О'Коннором рассеет ваши подозрения.
   После непродолжительной паузы Берман заявил:
   - Хорошо, Крейн, я даю вам последнюю возможность. Я повидаюсь с О'Коннором. Но лучше вам рассказать, кто была эта девушка.
   - Я не знаю.
   - Мне кажется, вам должно быть известно это. Вы ведь представляете чьи-то интересы. Чьи? Кто эти люди? Тоже детективы?