Квин Эллери. Дом на полпути

    Ответ.Еще я звонил поставщику бензина.
    Вопрос.Это единственный случай в вашей практике, когда у вас на исходе бензин, мистер Коллинз, именно 31 мая и 1 июня этого года?
    Ответ.Нет.
    Вопрос.Понимаю. Мистер Коллинз, вы показали, что записали номер «форда»-купе, который только что отождествили. Могу я взглянуть на эту запись?
    Ответ.У меня ее нет с собой.
    Вопрос.Где она?
    Ответ.В другой одежде.
    Вопрос.Где эта другая одежда?
    Ответ.Дома.
    Бейлиф.Порядок в зале! Порядок в зале!
    Мистер Поллинджер.Свидетель представит запись в ближайшее время. Мистер Энджел, могу я попросить прокурора быть любезным и не управлять данным перекрестным допросом со стороны защиты?
    Ответ.Я принесу ее завтра.
    Вопрос.Ту самую запись, мистер Коллинз?
    Ответ.Да.
    Вопрос.Не копию?
    Мистер Поллинджер.Ваша честь, я резко возражаю против инсинуаций зашиты. Штат имеет возможность определить аутентичность записи, которую представит свидетель. Эта запись не была представлена исключительно по халатной непредусмотрительности.
    Мистер Энджел.А я резко возражаю, ваша честь, против свидетельства прокурора.
    Судья.Я думаю, защитник, вам лучше оставить эту линию допроса до представления вещественного доказательства.
    Вопрос.Мистер Коллинз, сколько минут прошло с того момента, когда дама в вуали подъехала к вашей заправочной станции, и до того момента, как она отъехала?
    Ответ.Около пяти.
    Вопрос.Около пяти минут. Теперь вы утверждаете, что залили пять галлонов бензина в бак ее машины. Сколько времени это заняло?
    Ответ.Сколько? Да почти все это время, полагаю. Скажем, минуты четыре. Всех дел-то — отвинтить крышку бака и завинтить. Нарезка, правда, проржавела, и крышка с трудом поддавалась.
    Вопрос.Итак, четыре из пяти минут вы были заняты тем, что возились с баком. Где расположен бак?
    Ответ.Сзади, разумеется.
    Вопрос.Сзади. И эта женщина выходила из машины в течение этого четырех–пятиминутного периода?
    Ответ.Она все время сидела за рулем.
    Вопрос.Значит, четыре минуты из пяти вы ее не видели?
    Ответ.Ну да.
    Вопрос.В таком случае вы можете говорить, что видели ее всего минуту?
    Ответ.Да, если так считать.
    Вопрос.Если так считать. А вы как думаете? Разве получается иначе? От пяти отнять четыре получается единица.
    Ответ.Да.
    Вопрос.Ну хорошо. А теперь скажите, пожалуйста, как долго вы видели фигуру этой женщины?
    Ответ.О, достаточно долго.
    Вопрос.Нельзя ли конкретнее?
    Ответ.Ну...
    Вопрос.Вы ее видели по пояс?
    Ответ.Не совсем так. Она же сидела за рулем, я говорил. Дверцу она не открывала. Я видел ее от груди и выше.
    Вопрос.Насколько вы могли ее видеть, что на ней было надето?
    Ответ.Такая большая широкополая шляпа и пальто.
    Вопрос.Какое пальто?
    Ответ.Ну, свободного покроя. Ну, из тонкого сукна, что ли.
    Вопрос.Какого цвета?
    Ответ.Точно не скажу. Темное.
    Вопрос.Темное? Синее? Черное? Коричневое?
    Ответ.Я не могу точно сказать.
    Вопрос.Мистер Коллинз, было еще достаточно светло, когда эта женщина подъехала к вам, не правда ли?
    Ответ.Да, сэр. По стандартному времени было чуть больше семи.
    Вопрос.И тем не менее вы не можете сказать, какого цвета у нее было пальто при свете дня?
    Ответ.Точно не могу. Пальто было темного цвета, я же сказал.
    Вопрос.Уж не хотите ли вы сказать, что не помните, какого цвета пальто на ней было?
    Ответ.Я помню, что оно было темное.
    Вопрос.Но вы видели ее пальто, правда?
    Ответ.Я так и говорю.
    Вопрос.Следовательно, вечером 1 июня вы знали, какого цвета было пальто, а сегодня не знаете?
    Ответ.В этом смысле я не знал, какого оно цвета. Я особенно к цвету не приглядывался. Заметил только, что оно темное.
    Вопрос.Но внешность ее вы запомнили?
    Ответ.О, конечно.
    Вопрос.Вы настолько близко видели ее, что сейчас, сидя на свидетельском месте, можете с уверенностью отождествить обвиняемую с той женщиной в «форде»-купе, которую видели месяц назад?
    Ответ.Да.
    Вопрос.Но цвета ее пальто не помните?
    Ответ.Нет.
    Вопрос.А какого цвета была у нее шляпа?
    Ответ.Не знаю. Такая широкополая...
    Вопрос.На ней были перчатки?
    Ответ.Не помню.
    Вопрос.И вы видели ее только от груди и выше?
    Ответ.Да.
    Вопрос.И видели ее всего минуту?
    Ответ.Около того.
    Вопрос.И на ней была плотная вуаль, скрывавшая все лицо?
    Ответ.Да.
    Вопрос.И, несмотря на это, вы продолжаете утверждать, что обвиняемая и женщина, которую вы видели в «форде», одно и то же лицо?
    Ответ.Ну, они одной комплекции.
    Вопрос.Ах, они одной комплекции. Говоря это, вы имеете в виду, что они одной комплекции от груди.
    Ответ.Мне так кажется.
    Вопрос.Вам так кажется. Так вы даете свидетельские показания на основании того, что вам кажется, или на основании знания?
    Мистер Поллинджер.Ваша честь, я серьезно возражаю против такого метода допроса. Защита цепляется к каждому слову свидетеля. Это совершенно бесплодный метод перекрестного допроса.
    Судья.Защитник имеет право удостовериться в верности памяти свидетеля в вопросе отождествления им обвиняемой в ходе перекрестного допроса. Продолжайте, защитник.
    Вопрос.Мистер Коллинз, вы говорите, что этот «форд»-купе подъехал к вашей автозаправочной станции в пять минут девятого вечером 1 июня. Это точное заявление или оно тоже основано на предположении?
    Ответ.Нет, сэр, совершенно точное. На моих часах в конторе было ровно пять минут девятого. Точно до секунды.
    Вопрос.Вы взглянули на часы, когда подъехала машина? У вас такая привычка, мистер Коллинз?
    Ответ.Просто когда она подъехала, я как раз смотрел на часы. Я уже говорил, что разговаривал по телефону с поставщиками бензина, когда она подъехала. Я ругался с ними из-за того, что бензовоз не приезжал целый день, хотя я заказал его с утра, я им как раз сказал: «Вы посмотрите, уже пять минут девятого». Понимаете, я смотрел в это время на часы.
    Вопрос.И в этот момент подъехал «форд»?
    Ответ.Точно так.
    Вопрос.А потом вы вышли из своей конторы на улицу и спросили женщину, сколько бензина ей нужно?
    Ответ.Да, сэр, и она подняла пять пальцев. Я и залил бак.
    Вопрос.Она подняла руку, а вы не помните, в перчатках она была или без? Вы помните одно и не помните другое?
    Ответ.Она подняла руку. А были ли на ней перчатки, не помню.
    Вопрос.Понимаю. Итак, вы наполнили бак, так, кажется? То есть до предела. И это всего пятью галлонами бензина?
    Ответ.Верно.
    Вопрос.Скажите, пожалуйста, мистер Коллинз, разве вы не знаете вместимость фордовского бензобака?
    Ответ.Как не знать, конечно, знаю. Порядка одиннадцати галлонов.
    Вопрос.Значит, вы ошиблись, говоря, что залили в бак пять галлонов?
    Ответ.Нет, сэр, я действительно налил бак дополна. Или почти.
    Вопрос.О, вы хотите сказать, что бак не был пустой? Или почти пустой?
    Ответ.Именно так. В нем было что-то около пяти галлонов или около того, потому что, когда я залил свои пять галлонов, бензина было прямо до крышки.
    Вопрос.Понимаю, понимаю. Другими словами, когда эта женщина подъехала и, подняв пять пальцев, дала понять, что ей нужно пять галлонов, бак у нее не был пустым или почти пустым? Он был наполовину заполнен? С тем, что у нее было в баке, она могла спокойно ехать дальше?
    Ответ.Да, сэр.
    Вопрос.Вам самому не показалось странным, что водитель остановился для заправки с наполовину полным баком?
    Ответ.Здесь я ничего сказать не могу. Многие не любят ездить с неполным баком, мало ли чего может быть в дороге. Хотя помню, что мне это показалось странным.
    Вопрос.Вам это показалось странным. А что именно странного, вы не подумали?
    Мистер Поллинджер.Возражаю. Вопрос о том, что думает свидетель.
    Судья.Снимите вопрос.
    Вопрос.Мистер Коллинз, вы только что сказали, что эта женщина подняла пять пальцев, чтобы дать вам понять, сколько ей нужно бензина. Она вообще не говорила?
    Ответ.Ни словечка.
    Вопрос.Вы хотите сказать, что она не открывала рот и не произнесла ни звука в течение всех тех пяти минут, что вы обслуживали ее и машину?
    Ответ.Она не произнесла ни слова.
    Вопрос.Следовательно, вы не слышали ее голоса, ни разу?
    Ответ.Нет.
    Вопрос.Если бы обвиняемая сейчас встала в зале заседания и произнесла что-нибудь, вы не смогли бы отождествить ее как водителя той машины на основании только ее голоса?
    Ответ.Конечно нет. Как бы я мог? Я не слышал голоса водителя.
    Вопрос.Вы отождествили эту обвиняемую в качестве водителя той машины исключительно на основании физического сходства, сходства комплекции от груди и выше? Не на основании голоса или лица, которое было закрыто?
    Ответ.Да. Но женщина большая, рослая, как она...
    Вопрос.А эту вуаль вы опознали. Вы показали, насколько я помню, что это определенно та самая вуаль, которую вы видели на женщине в машине?
    Ответ.Определенно.
    Вопрос.Это могла быть другая вуаль, только похожая.
    Ответ.Разумеется, могла. Но я двадцать лет не видывал такой вуали на женщине. И потом, я обратил особое внимание на... не знаю, как назвать... это слово...
    Мистер Поллинджер.Ячейка?
    Мистер Энджел.Не соизволит ли прокурор воздержаться от того, чтобы вкладывать ответ в уста свидетеля?
    Ответ.Точно. Ячейка, сетка, плетение, вот. Я на это обратил особое внимание. То есть сетка такая частая, что за ней ничего не видно. Я такие вуали видал.
    Вопрос.Вы видали такие вуали, вы помните частоту сетки, но не помните цвет пальто и шляпы и не помните, были ли на ней перчатки?
    Ответ.Я уже сто раз говорил вам.
    Вопрос.Вы показали, что «форд» приехал со стороны Кэмдена?
    Ответ.Да.
    Вопрос.Но вы были в конторе, когда машина остановилась у колонки?
    Ответ.Да, но...
    Вопрос.На самом деле вы не видели, как она ехала по Ламбертонскому шоссе со стороны Кэмдена?
    Ответ.Она уже стояла, когда я вышел, но стояла передком к Трентону. Следовательно, должно быть, приехала со стороны Кэмдена.
    Вопрос.Но в действительности вы не видели, как она приехала?
    Ответ.Нет, но...
    Вопрос.Она могла подъехать со стороны Трентона, развернуться и остановиться так, чтобы казалось, будто она приехала со стороны Кэмдена?
    Ответ.Вообще-то могла, но...
    Вопрос.Вы уверены, что эта машина подъехала вечером 1 июня, а не 31 мая или 2 июня?
    Ответ.О, определенно.
    Вопрос.Вы не помните цвет пальто водителя, но точно помните дату?
    Ответ.Я уже говорил...
    Мистер Энджел.Это...
    Мистер Поллинджер.Могу я попросить защитника дать возможность свидетелю договорить то, что он хотел сказать? Он уже пять минут пытается объяснить защитнику, но безрезультатно.
    Мистер Энджел.Вы полагаете, мистер Поллинджер, еще пять минут будут более результативны? Если так, то я с удовольствием продолжу свои вопросы. Кроме того, прокурор не дал возможности защитнику самому закончить. Я только что хотел сказать: «Это все».
 

ПОВТОРНЫЙ ПРЯМОЙ ДОПРОС МИСТЕРОМ ПОЛЛИНДЖЕРОМ

 
    Вопрос.Мистер Коллинз, оставим сейчас вопрос опознания водителя. Вы определенно уверены, что женщина вела ту самую машину, что предъявлена в качестве вещественного доказательства номер 17?
    Ответ.Определенно, сэр.
    Вопрос.Вы также определенно уверены, что она подъехала в 8.05 вечером 1 июня, на основании тех сообщений, которые вы высказали?
    Ответ.Определенно.
    Вопрос.Она была одна?
    Ответ.Да, сэр.
    Вопрос.И на ней была вот эта вуаль, которую я держу в руках?
    Ответ.Да, сэр.
    Вопрос.И независимо от того, с какой стороны она приехала, уехала она в направлении Трентона?
    Ответ.Да, сэр.
    Вопрос.Вы стояли и смотрели, как она поехала в сторону Трентона?
    Ответ.До тех пор, пока не скрылась из вида. Мистер Поллинджер. У меня все, мистер Коллинз.
 

ПОВТОРНЫЙ ПЕРЕКРЕСТНЫЙ ДОПРОС,

ПРОВЕДЕННЫЙ МИСТЕРОМ ЭНДЖЕЛОМ

 
    Вопрос.Вы сказали, мистер Коллинз, что женщина была в машине одна?
    Ответ.Так я и сказал, верно. Это правда.
    Вопрос.Это был двухместный «форд»-купе, а сзади не было откидного места?
    Ответ.Было, конечно.
    Вопрос.А откидное сиденье было поставлено?
    Ответ.Нет. Оно было откинуто.
    Вопрос.Оно было откинуто. В таком случае багажное отделение было им перекрыто, и вы даже могли не заметить, что там кто-то прячется? Вы не можете поклясться, что женщина была в машине совершенно одна?
    Ответ.Ну...
    Мистер Поллинджер.Ваша честь, я возражаю и по форме, и по существу вопроса. Защитник пытается...
    Мистер Энджел.Хорошо, хорошо, не будем спорить, мистер Поллинджер. Я удовлетворен. У меня все, Коллинз.
   На этом допрос закончился, и свидетель был отпущен».
 

* * *

 
   — Сейчас что-то произойдет, — сказал Билл Эллери на следующее утро в суде.
   Поллинджер был человек-загадка. Маленький, с кислой физиономией, проницательными глазками и повадками профессионального игрока без возраста. В набитом народом душном зале суда он представлял собой само хладнокровие — худосочный, стерильно чистенький, безобидный, как воробышек, но с орлиным глазом.
   Джессика Борден Гимбол, сложив перед собой руки в перчатках, сидела на обитой кожей скамье для свидетелей за столом прокурора. Она была во вдовьем трауре, без всяких украшений. Ее худое, осунувшееся лицо, не приукрашенное косметикой, впавшие глаза и сухая, дряблая кожа скорее напоминали изможденную годами непосильного труда женщину из низших классов. Андреа, бледная как смерть, сидела рядом с матерью.
   Билл хмурил брови каждый раз, когда бросал взгляд на мать и дочь. Под скатертью, которой был накрыт стол защиты, он держал руку сестры. Но напряжение на лице Люси не проходило. Она не спускала глаз с пожилой женщины на скамье свидетелей.
   — Филипп Орлеан, пройдите на свидетельское место.
   Поднявшийся ропот смолк, как набежавшая и отхлынувшая волна. У всех вытянулись лица. Даже судья Менандер выглядел мрачнее обычного. Худой высокий человек с костлявой головой и сверкающими глазами аскета принес присягу и занял место свидетеля. Билл подался вперед, положив подбородок на ладони. Он был так же бледен, как и Андреа.
   У него за спиной на скамье свидетелей заерзал Эллери и застыл, не отводя глаз от Поллинджера, от которого словно тянулись все нити.
   Поллинджер был на высоте. Ничто не изменилось в его манере поведения. Напротив, он был еще холоднее и спокойнее, чем обычно.
   — Мистер Орлеан, вы гражданин Франции?
   — Да. — Высокий мужчина говорил немного в нос, что выдавало в нем галльское происхождение. Но в целом английским он владел прекрасно, как хорошо образованный, культурный, уверенный в себе человек.
   — Скажите нам, пожалуйста, о роде ваших занятий у себя на родине.
   — Я из парижской Сюрте. Занимаю должность начальника бюро по опознанию.
   Эллери заметил, как Билл весь напрягся, явно узнав свидетеля. Сначала он не связал имя с человеком. Но сейчас вспомнил. Орлеан был светилом современной криминологической науки, человеком с безупречной международной репутацией, удостоенным за свои заслуги наград десятка государств.
   — Следовательно, область вашей деятельности в криминалистике — идентификация преступников и вещественных доказательств?
   Француз снисходительно улыбнулся:
   — Сочту за честь предоставить вашему суду мои верительные грамоты, месье.
   — Будьте столь любезны.
   Эллери бросил взгляд на Билла: тот нервно облизывал губы. Было видно, что вызов в качестве свидетеля столь выдающейся личности застал его врасплох.
   — Я сделал науку криминологической идентификации делом своей жизни, — спокойно заявил Орлеан. — Последнюю четверть века я ничем другим не занимаюсь. Я учился у Альфонса Бертиллона. Имею честь быть близким другом и коллегой вашего инспектора Форо. Дела, на раскрытие которых я, как профессионал, был приглашен...
   Билл, бледный, но спокойный, вскочил со своего места:
   — Защите известны профессиональные заслуги мистера Орлеана. У нас по этой части претензий нет.
   Уголок губ мистера Поллинджера приподнялся на долю миллиметра. Это был единственный знак триумфа, который он позволил себе сделать. Прокурор подошел к столу, на котором были разложены вещественные доказательства, и поднял нож для разрезания бумаг, найденный на месте преступления. К рукоятке его был привязан ярлык, а лезвие до сих пор хранило следы запекшейся крови Гимбола. Просто удивительно, как свободно Поллинджер обращался с этим предметом. Держал за самое острие, явно не опасаясь, что его отпечатки останутся на окровавленной поверхности лезвия. Он даже нерезко помахивал им, как дирижер палочкой. Все глаза были прикованы к ножу, словно судебный зал на миг превратился в концертный, а публика стала послушным оркестром.
   — Кстати, мистер Орлеан, — обратился к иностранному эксперту Поллинджер, — будьте столь любезны, объясните защите и присяжным, каким образом вы оказались привлечены к этому делу в качестве свидетеля обвинения.
   Билл, как и все, кто находился в зале заседания суда, не отрываясь смотрел на нож; цвет лица его из серого стал желтым. Люси также смотрела на нож, приоткрыв рот.
   — С 20 мая, — сообщил Орлеан, — я объезжал ваши полицейские управления. 2 июня мне довелось быть в Филадельфии. Меня посетил начальник полиции города Трентона Де Йонг и спросил мое мнение в качестве эксперта относительно определенных моментов в данном деле. Мне дали на экспертизу несколько вещественных доказательств. Я здесь, чтобы дать свидетельские показания на сей счет.
   — Вы были совершенно не в курсе, не правда ли, мистер Орлеан, относительно предыдущих следственных открытий трентонской полиции?
   — Абсолютно.
   — Вы не получали никакого вознаграждения за ваши услуги?
   — Гонорар был предложен, — сказал знаменитый криминалист. — Я отказался принять его. Я не беру гонорары при исполнении обязанностей в чужом месте.
   — Вы не знакомы с лицами, задействованными в данном процессе, — фигурантом, защитником, прокурором?
   — Нет.
   — Вы даете показания исключительно в интересах истины и справедливости?
   — Исключительно.
   Поллинджер сделал паузу и помахал ножом для разрезания бумаг перед экспертом.
   — Мистер Орлеан, я демонстрирую вам вещественное доказательство штата номер 5. Оно было среди объектов, которые вы подвергали экспертизе?
   — Да.
   — Могу ли я спросить о том, что именно вы выделили для проведения экспертизы?
   Орлеан вежливо улыбнулся, блеснув зубами.
   — Я исследовал отпечатки пальцев.
   — И что вы выявили?
   Француз был словно создан для сцены. Он не отвечал сразу. Его яркие глаза обежали зал. В свете люстры его лоб блестел. Публика замерла.
   — Я выявил, — произнес он наконец без всяких эмоций, — отпечатки пальцев двух человек. Для простоты позвольте мне их впредь называть А и Б. Отпечатков А больше, чем отпечатков Б. Точное число следующее. — Он заглянул в свой отчет. — Отпечатки А на лезвии ножа: один отпечаток — поллекс, два — индекс, два — медиус, два — аннуларис и один — аурикуларис. Отпечатки на рукоятке: один — поллекс, один — индекс, один — медиус. Б на лезвии: один — поллекс, один — индекс, один — медиус. Б на рукоятке: один — индекс, один — медиус, один — аннуларис, один — аурикуларис1.
   — Сосредоточимся на Б, мистер Орлеан, — предложил Поллинджер. — В какой позиции вы нашли отпечатки пальцев Б на лезвии и рукоятке? Отпечатки разбросаны или сгруппированы?
   — Не подержите ли нож, пожалуйста? Поллинджер вытянул нож вертикально, так что острие оказалось направлено в пол, а конец рукоятки — в потолок.
   — Отпечатки Б на рукоятке расположены сверху вниз в том порядке, в каком я указывал: индекс сверху, медиус прямо под индексом, аннуларис под медиусом, аурикуларис под аннуларисом. Все сгруппированы довольно плотно.
   — Попробуем перевести эти технические термины, мистер Орлеан, на более понятный язык. Правильно будет сказать, что на рукоятке орудия преступления, читая сверху вниз, как я держу его, вы обнаружили отпечатки четырех пальцев — указательного, среднего, безымянного и мизинца?
   — Совершенно верно.
   — Вы сказали, что эти четыре пальца расположены плотно друг к другу. Каково ваше истолкование, как эксперта по отпечаткам пальцев, такого расположения отпечатков?
   — Я бы сказал, что не подлежит сомнению, что Б держал рукоятку этого орудия так, как обычно человек держит нож, чтобы нанести удар. Отпечаток большого пальца отсутствует, поскольку большой палец в такой позиции обычно перекрывает другие пальцы.
   — Все эти отпечатки достаточно четкие? Нет ли вероятности неправильного их прочтения, так сказать?
   Француз нахмурился:
   — Те специфические отпечатки пальцев, которые я указал, были достаточно четкими. Вместе с тем имеются определенные указания на смазывания, которые невозможно прочитать.
   — Не на рукоятке? — поспешно спросил прокурор.
   — Главным образом на рукоятке.
   — И тем не менее нет никаких возможных сомнений относительно четких отпечатков, которые вы приписали Б?
   — Ни малейших.
   — Нет ли иных отпечатков, перекрывающих эти отпечатки Б на рукоятке?
   — Нет. Есть кое-где смазанности. Но эти отпечатки не перекрыты другими.
   Глаза Поллинджера сузились. Он подошел к демонстрационному столу и взял две папки.
   — Сейчас я вам показываю экспонат штата номер 10, отпечатки пальцев, снятые с рук убитого Джозефа Кента Гимбола, известного также как Джозеф Уилсон. Вы пользовались этим набором отпечатков в целях сравнения при анализе отпечатков на оружии?
   — Да.
   — Будьте любезны, сообщите присяжным ваши выводы относительно этой первоначальной классификации двух групп отпечатков на ноже как А и Б.
   — Отпечатки, которые я обозначил как А, являются отпечатками вашего экспоната номер 10.
   — Иными словами, отпечатки пальцев А принадлежали Джозефу Кенту Гимболу?
   — Совершенно верно.
   — Не объясните ли вы более подробно?
   — Вот что следует сказать. На рукоятке ножа и на лезвии имеются отпечатки пальцев обеих рук Гимбола.
   Поллинджер помолчал. Затем сказал:
   — А теперь, мистер Орлеан, я покажу вам экспонат номер 11. Будьте добры, охарактеризуйте этот экспонат в таком же порядке, как вы это сделали с экспонатом номер 10.
   — Отпечатки, которые я обозначил как Б, — спокойно начал Орлеан, — идентичны тем, что представлены на экспонате штата номер 11.
   — Пояснения?
   — Да. Отпечатки пальцев Б на лезвии — это пальцы левой руки. Отпечатки пальцев Б на рукоятке — правой руки.
   — Могу я вас попросить прочитать для присяжных подпись к экспонату штата номер 11?
   Орлеан взял маленькую папку из рук Поллинджера и спокойно зачитал:
   — Экспонат штата номер 11. Отпечатки пальцев Люси Уилсон.
   Поллинджер пошел на свое место, бросив сквозь зубы:
   — Можете начать допрос, мистер Энджел.
   Эллери сидел не шелохнувшись, когда Билл Энджел оперся ладонями на круглый стол и как бы через силу поднялся. Вид у него был — краше в гроб кладут. Прежде чем выйти из-за стола, он повернулся и улыбнулся сестре, которая сидела как изваяние. Улыбка была такой вымученной и делано бодрой, что Эллери невольно отвел глаза.
   Затем Билл двинулся к месту свидетеля и заговорил:
   — Месье Орлеан, у защиты нет никаких сомнений в вашей авторитетности в области отпечатков пальцев. Мы ценим ваше искреннее желание оказать услугу суду в выявлении истины. Вот почему...
   — Возражаю, — холодно вмешался Поллинджер, — защитник превращает высказывание в речь.
   Судья Менандер кашлянул и повернулся к Биллу Энджелу:
   — Предлагаю вести перекрестный допрос, господин защитник.
   — Я и намеревался перейти к этому, ваша честь. Месье Орлеан, вы засвидетельствовали, что на ноже, которым был убит Джозеф Кент Гимбол, есть отпечатки пальцев Люси Уилсон. Вы также засвидетельствовали, что на ноже есть множество смазанных мест, не подлежащих идентификации, не так ли?
   — Это не совсем то, что я говорил, сэр, — возразил Орлеан. — Я сказал, что имеются определенные указания на смазывания.
   — Это не смазывания, которые могли быть сделаны пальцами?
   — Смазывания не читаются. Они не могли быть произведены голыми пальцами.
   — Но они могли быть сделаны пальцами, покрытыми чем-то вроде ткани?
   — Предположительно.
   — Например, в перчатках?
   — Это возможно.
   Поллинджер недовольно поморщился, в то время как лицо Билла заметно оживилось.
   — Вы также показали, месье Орлеан, что большинство этих смазываний находится на рукоятке ножа?
   — Да.
   — Человек, вознамерившийся взять в руки нож, держит его в нормальном положении за рукоятку, не так ли?
   — Да.
   — А на рукоятке эти своеобразные смазывания присутствуют на отпечатках пальцев Люси Уилсон?
   — Да. — Эксперт поднял голову. — Однако, сэр, я против того, чтобы это вносили в протокол в качестве характеристики природы смазываний. Я не могу сказать, чем они сделаны. Боюсь, наука не имеет такой возможности. Мы можем только гадать.