Страница:
— Пожалуйста, мистер Годфри, я задаю эти вопросы не из праздного любопытства, уверяю вас. Скажите, миссис Годфри, вы говорили кому-нибудь еще — кроме вашего мужа — о связи между вами и Марко и о деньгах, которые ему заплатили?
— Нет, — прошептала она.
— Минуточку, мистер Квин. — Инспектор наклонился вперед, и Эллери немного раздраженно посмотрел на него. — Миссис Годфри, я хочу, чтобы вы объяснили, зачем вы приходили в комнату Марко в ночь убийства.
— О! — слабо воскликнула она. — Я...
— Миссис Годфри все мне рассказала, — резко вмешался Годфри. — Она пришла умолять его. Он поставил перед ней ультиматум: в понедельник она должна была заплатить ему довольно крупную сумму. И вот она пришла к нему в комнату умолять его отказаться от его требований. Она боялась, что больше не сможет прикасаться к деньгам без моего на то ведома.
— Да, — прошептала женщина. — Я... я едва не стала перед ним на колени... Но он был так жесток. Потом я... я спросила его о миссис Констебль и о миссис Мунн. Он закричал, чтобы я не совалась не в свое дело. В моем собственном доме! — Ее лицо вспыхнуло. — И еще обозвал меня...
— Да-да, — поспешно прервал ее Эллери. — Этого вполне достаточно, да, инспектор? Скажите, миссис Годфри, вы уверены, что никто больше не знал о том, что Марко вымогал у вас деньги?
— Никто. Уверена, что никто...
— Извини, мама, я не могла не слышать, — раздался натянутый голос Розы, стоящей у дверей будуара матери. — Это не так, мистер Квин. Но мама вам не лжет; она просто не представляет, насколько прозрачно ее поведение для всех, кроме папы, который, как всегда, слеп.
— О, Роза! — простонала миссис Годфри, девушка тихо подошла и обняла мать.
Годфри моргнул и, что-то пробормотав, отвернулся в сторону.
— Это что еще за новости? — взорвался инспектор. — Что мы слышим! Вы хотите сказать, что знали об отношениях между Марко и вашей матерью, мисс Годфри?
— Успокойся, дорогая, — нежно посоветовала Роза рыдающей матери, потом тихо ответила: — Да. Но мне не нужно было ничего говорить. Я женщина, и у меня есть глаза. Кроме того, мама плохая актриса. С момента, как этот негодяй появился в нашем доме, я знала о ее страданиях. Конечно же, я знала, мы все знали. Я уверена, что и Дэвид знал об этом. Думаю, даже Эрли... О, мама, мама, почему ты не призналась мне?
— Но... тогда, — удивилась Стелла Годфри, — твоя связь с Марко...
— Роза! — воскликнул миллионер.
— Я должна была что-то предпринять, — прошептала Роза. — Отвлечь его внимание. Хоть как-то... Я даже не смела признаться в этом Дэвиду. Я чувствовала, что должна справиться со всем сама. О, я знаю, что была глупа и ошибалась; мне следовало рассказать все маме, отцу, чтобы все знали, кто он такой. А я, как дурочка, попыталась...
— Отважная дурочка, в любом случае, — мягко заметил судья Маклин. Его глаза ярко блестели.
— Итак! — Эллери глубоко вздохнул. — Держу пари, что это признание будет новостью для юного Корта... Но не будем стоять на месте, поскольку у нас не так много времени, как нам кажется. Миссис Годфри, после убийства Марко к вам не обращалась некая таинственная особа с предложением заплатить в очередной раз за компрометирующие вас документы, которые подтверждают вашу связь с Марко?
— Нет! — Она явно пришла в ужас от одной этой мысли и схватилась за руку Розы, как если бы та была ребенком.
— А как бы вы поступили, если бы вам предъявили подобное требование?
— Я?
— Выкладывайте! — прогремел Годфри. — Выкладывайте все. — Его маленькие змеиные глазки сверкнули. — Послушайте, Квин, вы что-то прячете в рукаве. Я за вами давно наблюдаю, и мне нравится ваш стиль работы. Вы добиваетесь от нас сотрудничества?
— Да.
— Тогда вы его получите. Стелла, успокойся, пожалуйста. Не надо терять голову. Эти люди знают о подобных вещах побольше нашего, и я уверен, что они будут действовать осторожно.
— Превосходно, — обрадовался Эллери. — Видите ли, некто завладел доказательствами связи миссис Годфри с покойным. И эта особа в любой момент может связаться с вами, миссис Годфри, и потребовать кругленькую сумму в обмен на документы. Если вы сделаете все так, как мы вам скажем, вполне возможно, что мы поймаем преступника и поставим все точки над «i» в этом запутанном деле.
— Очень хорошо, мистер Квин! Я постараюсь сделать все как надо.
— Так-то намного лучше, миссис Годфри. На нашей стороне сила и единство, о которых этот негодяй даже не подозревает...
— Вы хотите сказать, — жестко произнес Годфри, — что вымогатель и есть убийца Марко?
Эллери улыбнулся:
— Инспектор Молей считает... Ладно, не все сразу, мистер Годфри. А теперь, инспектор, если вы с вашим опытом возьметесь за дело...
К десяти часам следующего утра ожидаемый миссис Годфри звонок так и не прозвенел. Трое мужчин слонялись по дому, встревоженные и молчаливые. Особенно беспокоился Эллери. Шантажист не должен был заподозрить ловушку. Он звонил в десять тридцать утра накануне, попросив к телефону Мунна; и Мунн, явно не зная, что его подслушивают, послал шантажиста ко всем чертям. Детектив, подслушивавший по приказу Молея на коммутаторе, несмотря на предупреждение Эллери, не смог проследить звонок.
С доставкой утренних газет многое прояснилось. Заголовки страниц, посвященных местным событиям, кричали о скандальной связи Сесилии Болл Мунн с Джоном Марко. Обе газеты принадлежали одному и тому же издателю и напечатали одни и те же доказательства — письма и фотографии.
— Чего и следовало ожидать, — нахмурился Эллери, с отвращением отшвырнув газеты. — Разумеется, этот негодяй не станет повторять дважды один и тот же прием. На сей раз он отослал бумаги в газету. Меня это начинает бесить.
— И нет никакой надежды, — задумчиво произнес судья, — что все само собой утрясется. Несомненно, главный мотив вымогателя, из-за которого он отослал документы Констебль Молею, а документы Мунн — в газеты, не наказать этих дамочек, а напугать миссис Годфри. Можете не сомневаться, он скоро позвонит.
— Чем быстрее, тем лучше. Я начинаю беспокоиться. Бедный Молей! Ему не уйти живым от этих репортеров. Рош говорит, они насели на него все разом. Редакторские колонки обеих газет открыто рассуждают о вероятности того, что наконец-то «неповоротливая» полиция отыскала мотив убийства Марко. Самоубийство миссис Констебль представляется также как альтернативная теория — молчаливое признание убийцы. Инспектор явно перемудрил со своим «решением» дела. А когда Мунны оказались в центре внимания, он, не раздумывая, отдал их на растерзание прессы: женщину — на грани истерии и мужчину — взбешенного, молчаливого и опасного.
Усталый и вконец разгневанный инспектор вернулся в поместье. Не говоря ни слова, трое мужчин направились в альков с коммутатором. Не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Все Годфри находились в будуаре хозяйки; детектив сидел с наушниками на голове, раскрытый блокнот с карандашом лежали перед ним. В главную линию связи были воткнуты добавочные штекеры, и у всех собравшихся на голове также красовались наушники.
Звонок раздался без четверти одиннадцать. При первом же звуке голоса Эллери одобрительно кивнул. Он не мог ошибиться: это был все тот же сдавленный, приглушенный голос. Он попросил к телефону миссис Годфри. Детектив спокойно соединил их, взял карандаш и приготовился писать. Эллери взмолился про себя, чтобы женщина справилась со своей ролью.
Но он мог не опасаться. Миссис Годфри сыграла роль глупой, покорной жертвы почти безупречно — в порыве энтузиазма, нахлынувшего на нее вместе с облегчением.
— Миссис Стелла Годфри? — с заметным нетерпением спросил голос.
— Да.
— Вы одна?
— Алло... Кто вы? Что вам нужно?
— Так вы одна?
— Да, кто...
— Не важно. У меня мало времени. Вы видели утреннюю «Маартенс дейли ньюс»?
— Да! Но...
— Вы прочли про Сесилию Мунн и Джона Марко?
Стелла Годфри ничего не ответила. Когда она заговорила, ее голос звучал хрипло и устало:
— Да, что вам надо?
Голос перечислил список улик, при каждой из которых Стелла Годфри жалобно стонала... Голос звонившего становился все более резким, настойчивым, почти истеричным. Это выглядело настолько странным, что судья Маклин и инспектор Молей обменялись удивленными взглядами.
— Вы хотите, чтобы я отослал эти документы в газеты?
— Нет, о нет!
— Или вашему мужу?
— Я сделаю все, если вы не...
— Так-то лучше. Теперь вы мыслите здраво. Я хочу двадцать пять тысяч долларов, миссис Годфри. Вы же богатая женщина. Вы можете заплатить эти деньги из собственного кармана. И никто не узнает.
— Но ведь я уже платила... и много раз...
— Это будет в последний раз, — пообещал голос. — Я не такой глупец, как Марко. Я веду честную игру. Вы платите деньги и с первой же почтой получаете все документы, фотографии, я не шучу.
— Я сделаю все, чтобы получить их обратно, — прорыдала миссис Годфри. — Из-за них моя жизнь... превратилась в сплошной кошмар!
— Я вам сочувствую. — Голос звучал теперь громче, увереннее. — Марко оказался мерзким подлецом, который получил по заслугам. Но я не такой, просто мне нужны деньги... Как скоро вы можете достать двадцать пять тысяч долларов?
— Сегодня! — выкрикнула она. — Я не могу заплатить вам наличными, но у меня в сейфе есть...
— О, — недовольно протянул голос. — Это плохо, миссис Годфри. Мне нужны наличные, мелкими купюрами. Я не хочу, чтобы...
— Но это почти то же самое! — Миссис Годфри заранее получила необходимые инструкции. — Это оборотное долговое обязательство. Кроме того, откуда мне взять столько денег мелкими купюрами? Это вызовет подозрение. У меня в доме полно полицейских. Я не могу даже выйти за пределы мыса.
— Тут вы, пожалуй, правы, — пробормотал голос. — Но если вы задумали подставить меня...
— И позволить полиции все узнать? Вы думаете, я сумасшедшая? Меньше всего я хочу предать это гласности. К тому же вы можете не возвращать мне документы до тех пор, пока не обналичите бумаги. О, пожалуйста... дайте мне шанс!
Звонивший замолчал, видимо взвешивая риск. Потом с нотой отчаяния произнес:
— Ладно. Пусть будет так. В любом случае я не хочу, чтобы вы приходили сами. И я не могу прийти к вам... когда у вас полно полиции. Не могли бы вы выслать мне бумаги? Вы можете это сделать так, чтобы полиция ничего не узнала?
— Уверена, что смогу. О, конечно смогу... Куда?
— Только не записывайте. Вы же не хотите, чтобы кто-то нашел вашу записку. Запомните адрес. — Голос смолк, и на какое-то мгновение дом Годфри превратился в гробницу. — Дж.П. Маркус, отдел главной доставки, центральное почтовое отделение, Маартенс. Повторите.
Миссис Годфри дрожащим голосом повиновалась.
— Правильно. Пришлите долговое обязательство по этому адресу. Возьмите простой коричневый конверт, запечатанный. Пошлите срочной почтой. Немедленно. Если вы сделаете это сразу же, то письмо должно прийти на почту Маартенса перед самым закрытием сегодня.
— Да! Да!
— И помните, если вы попробуете сыграть со мной шутку, эти бумаги окажутся у редактора «Маартенс ньюс» и вы уже не сможете помешать напечатать вашу скандальную историю на первой странице.
— Нет, я не обману...
— То-то же. Если вы сделаете, как мы договорились, то через несколько дней получите все ваши документы, как только я обналичу долговое обязательство.
Послышался щелчок, и линия смолкла. Наверху миссис Годфри бросилась в объятия мужа, чье лицо выражало несвойственную ему нежность. У коммутатора все четверо мужчин сняли наушники и переглянулись.
— Ну что ж, — хрипло произнес Молей, — кажется, все сработало, мистер Квин.
Квин какое-то время молчал, хмуря брови и похлопывая по губам дужкой пенсне. Потом сказал:
— Полагаю, нам следует привлечь на свою сторону Тиллера.
— Тиллера?
— О, это почти необходимо, если все обернется так, я ожидаю. Если же нет, то не страшно. Нам не обязательно посвящать его во все детали. Тиллер — одна из тех редких пташек, которой довольно и мелкой крошки информации.
Молей погладил подбородок.
— Ладно, балом здесь правите вы, и я лишь надеюсь, что вы знаете, что делаете. — Он отрывисто отдал приказание и поднялся наверх проконтролировать отсылку пакета.
— Меня беспокоит только одно, — признался инспектор Молей, когда они сидели на заднем сиденье большой полицейской машины, направлявшейся после полудня в Маартенс. Он глянул на аккуратную голову Тиллера в шляпе, сидевшего рядом с водителем, и инстинктивно понизил голос: — Эти фотографии, пленка, письма и что там, черт возьми, у него еще есть на миссис Г. Откуда мы знаем, что он не прячет их где-нибудь в тайнике? Мы можем схватить его, но все доказательства ускользнут между нашими пальцами.
— Вас мучает совесть? — Эллери выпустил струйку дыма. — Полагаю, инспектор, что вы уже предвкушаете поимку убийцы Марко сегодня вечером. Вполне вероятно — если его убили из-за бумаг, — что нынешний обладатель доказательств и есть убийца Марко. Только не говорите мне, что вы внезапно почувствовали сострадание к мучениям нашей хозяйки.
— Ладно, — проворчал Молей. — Ей и так досталось, а ведь она не такая уж плохая женщина, если присмотреться. Мне бы не хотелось доставлять ей лишних страданий.
— Не стоит особо опасаться, что документы могут пропасть, — вступил в разговор судья Маклин, покачав головой. — Они слишком ценны для их обладателя, чтобы он мог их где-то оставить. К тому же, если бы он знал, что это ловушка, — в чем я сильно сомневаюсь, — у него в любом случае не осталось бы надежды получить деньги. Он, видимо, впал в полное отчаяние после того, как его атаки на миссис Констебль и миссис Мунн потерпели фиаско. Нет-нет, эта угроза лишь показная. Если вы поймаете его, инспектор, то все бумаги будут при нем.
Они беспрепятственно выскользнули с Испанского мыса, по настоянию инспектора и по его приказу бдительность полиции была явно ослаблена. Мощная машина оливкового цвета следовала за ними, полная людей в штатском, но другая, точно такая же оливковая и точно такая же мощная, притаилась в засаде на шоссе за пределами Испанского мыса, на случай непредвиденных обстоятельств. Переговоры с полицией Маартенса обеспечили постоянное наблюдение за зданием главного почтамта городка. Служащие также были приведены в готовность и проинструктированы. Пакет с фальшивыми долговыми обязательствами, внешне соответствующий всем требованиям вымогателя, был отослан слугой из Уая, ближайшего городка, вместе с другой корреспонденцией. Инспектор Молей предусмотрел все.
Обе машины выгрузили своих пассажиров за несколько кварталов от здания почты. Детективы из второй машины осторожно пробрались к большому мраморному зданию и за десять минут окружили его невидимым кольцом. Инспектор Молей и его спутники тайно проникли в здание через задний вход. Тиллер, с его умными, всевидящими глазками, был поставлен в угол просторной клети общей доставки, снабженный строжайшими инструкциями.
— Как только вы увидите кого-то, кого узнаете, — предупредил в заключение Эллери, — дайте знак служащему, он сделает остальное. Или нам. Служащий будет знать в любом случае.
— Да, сэр, — ответил Тиллер. — Вы имеете в виду кого-то, кто имеет отношение к делу?
— Именно.
— И не промахнитесь, Тиллер, если вам дорога жизнь. Инспектор Молей придает большое значение этой операции. Держитесь вне поля зрения, но так, чтобы видеть лица подходящих к окошечку. При виде вас наш клиент может броситься наутек.
— Можете положиться на меня, — серьезно ответим Тиллер и занял свой пост в клети.
Молей, судья и Эллери уселись на стулья за перегородкой у двери и приклеились глазами к трем неиспользуемым отверстиям. Несколько детективов разместились в большом зале, марая что-то на столах, без конца заполняя бессмысленные бланки денежных переводов. Время от времени один из них выходил на улицу и на его место приходил сменщик с улицы. Молей наблюдал за ними придирчивым глазом, но не заметил никакой оплошности. Ловушка была расставлена, со стороны все выглядело совершенно невинно, так что не оставалось ничего другого, кроме как ждать жертву.
Они прождали час двадцать, с каждым скачком минутной стрелки на стенных часах становясь все более напряженными. Обычная работа почтового отделения шла своим ходом: люди входили и выходили, марки, денежные переводы и пакеты передавались через окошечко. Окошечко с денежными переводами было постоянно занято, длинная очередь клиентов перед ним то образовывалась, то снова рассасывалась.
Сигара Молея давно погасла и торчала у него в зубах, как коряга при отливе. Никаких разговоров не велось.
И все же, когда наступил долгожданный момент, из-за чрезмерного напряжения и настороженности они его едва не пропустили. Обман был едва ли не идеальным. Если бы не служащий и Тиллер, которым инспектор Молей выразил впоследствии сердечную благодарность, драгоценное время было бы истрачено впустую, и из-за изрядной путаницы намеченная жертва могла бы улизнуть.
Всего за десять минут до закрытия, когда в зале столпился спешащий домой деловой люд, в помещение вошел маленький смуглый мужчина и направился к окошку общей доставки. Одет он был неприметно; у него были тонкие черные усики и родинка под левым глазом на выступающей части скулы. Встав в длинную очередь, он постепенно продвигался вперед. Если и было в нем что-то приметное, так это походка: он двигался слегка покачивая бедрами, что выглядело довольно необычным. Но во всем остальном это было незаметное существо, которое слилось бы с любой толпой.
Когда стоящий перед ним мужчина отошел, он продвинулся вперед, положил маленькую смуглую руку на выступ и хриплым голосом, словно у него было простужено горло, спросил:
— Нет ли чего-нибудь для Дж.П. Маркуса?
Трое мужчин, не отрываясь от своих отверстий, увидели, как служитель поскреб за правым ухом и отвернулся. Одновременно с этим из-за угла высунулась голова Тиллера, который прошептал:
— Никакой ошибки. Просто маскировка.
Сигнал служащего и шепот Тиллера молниеносно подняли всех на ноги. Молей направился к двери, бесшумно распахнул ее и поднял правую руку вверх. Через огромные стеклянные витрины он был виден прохожим на улице.
В следующий момент служащий повернулся к окну с небольшим плоским пакетом, завернутым в коричневую бумагу, как положено со штампом и адресом на нем, написанным чернилами. Смуглый человечек схватил пакет тонкой рукой и, отойдя в сторону от окошка, полуобернулся.
Он поднял глаза, вероятно почуяв опасность шестым чувством, и обнаружил, что находится в зале, заполненном молчаливыми, пристально смотревшими на него людьми. Он был окружен непроницаемой стеной хмурых мужчин, медленно смыкавшейся вокруг него.
Странная бледность разлилась по его лицу.
— Что в пакете, мистер Маркус? — вежливо спросил инспектор Молей, положив руку на его плечо.
Коричневый пакет выскользнул из тонкой руки и упал на пол. Смуглый мужчина покачнулся и осел прямо на него. Молей мгновенно наклонился и похлопал его по нагрудному карману. По его лицу расползлась улыбка.
— Боже, он потерял сознание! — воскликнул судья Маклин.
— Не «он», сэр, — осторожно произнес Тиллер сзади. — Усы фальшивые. Так сказать, сэр, он — это она, надеюсь, инспектор сам в этом только что убедился. — Он благопристойно хохотнул, прикрыв рот рукой.
— Женщина? — удивился судья.
— Да, поводила она меня за нос, — победоносно провозгласил инспектор Молей, вставая. — Бог мой, у нее в кармане бумаги. Теперь они у нас!
— Неплохая маскировка, — негромко заметил Эллери. — Но покачивание бедер ее выдало. Это же бывшая горничная миссис Годфри, я прав, Тиллер?
— Я узнал ее по родинке, — пояснил Тиллер. — Боже мой, как легко некоторые люди склоняются к греху! Да, сэр, это Питтс.
Глава 14
— Нет, — прошептала она.
— Минуточку, мистер Квин. — Инспектор наклонился вперед, и Эллери немного раздраженно посмотрел на него. — Миссис Годфри, я хочу, чтобы вы объяснили, зачем вы приходили в комнату Марко в ночь убийства.
— О! — слабо воскликнула она. — Я...
— Миссис Годфри все мне рассказала, — резко вмешался Годфри. — Она пришла умолять его. Он поставил перед ней ультиматум: в понедельник она должна была заплатить ему довольно крупную сумму. И вот она пришла к нему в комнату умолять его отказаться от его требований. Она боялась, что больше не сможет прикасаться к деньгам без моего на то ведома.
— Да, — прошептала женщина. — Я... я едва не стала перед ним на колени... Но он был так жесток. Потом я... я спросила его о миссис Констебль и о миссис Мунн. Он закричал, чтобы я не совалась не в свое дело. В моем собственном доме! — Ее лицо вспыхнуло. — И еще обозвал меня...
— Да-да, — поспешно прервал ее Эллери. — Этого вполне достаточно, да, инспектор? Скажите, миссис Годфри, вы уверены, что никто больше не знал о том, что Марко вымогал у вас деньги?
— Никто. Уверена, что никто...
— Извини, мама, я не могла не слышать, — раздался натянутый голос Розы, стоящей у дверей будуара матери. — Это не так, мистер Квин. Но мама вам не лжет; она просто не представляет, насколько прозрачно ее поведение для всех, кроме папы, который, как всегда, слеп.
— О, Роза! — простонала миссис Годфри, девушка тихо подошла и обняла мать.
Годфри моргнул и, что-то пробормотав, отвернулся в сторону.
— Это что еще за новости? — взорвался инспектор. — Что мы слышим! Вы хотите сказать, что знали об отношениях между Марко и вашей матерью, мисс Годфри?
— Успокойся, дорогая, — нежно посоветовала Роза рыдающей матери, потом тихо ответила: — Да. Но мне не нужно было ничего говорить. Я женщина, и у меня есть глаза. Кроме того, мама плохая актриса. С момента, как этот негодяй появился в нашем доме, я знала о ее страданиях. Конечно же, я знала, мы все знали. Я уверена, что и Дэвид знал об этом. Думаю, даже Эрли... О, мама, мама, почему ты не призналась мне?
— Но... тогда, — удивилась Стелла Годфри, — твоя связь с Марко...
— Роза! — воскликнул миллионер.
— Я должна была что-то предпринять, — прошептала Роза. — Отвлечь его внимание. Хоть как-то... Я даже не смела признаться в этом Дэвиду. Я чувствовала, что должна справиться со всем сама. О, я знаю, что была глупа и ошибалась; мне следовало рассказать все маме, отцу, чтобы все знали, кто он такой. А я, как дурочка, попыталась...
— Отважная дурочка, в любом случае, — мягко заметил судья Маклин. Его глаза ярко блестели.
— Итак! — Эллери глубоко вздохнул. — Держу пари, что это признание будет новостью для юного Корта... Но не будем стоять на месте, поскольку у нас не так много времени, как нам кажется. Миссис Годфри, после убийства Марко к вам не обращалась некая таинственная особа с предложением заплатить в очередной раз за компрометирующие вас документы, которые подтверждают вашу связь с Марко?
— Нет! — Она явно пришла в ужас от одной этой мысли и схватилась за руку Розы, как если бы та была ребенком.
— А как бы вы поступили, если бы вам предъявили подобное требование?
— Я?
— Выкладывайте! — прогремел Годфри. — Выкладывайте все. — Его маленькие змеиные глазки сверкнули. — Послушайте, Квин, вы что-то прячете в рукаве. Я за вами давно наблюдаю, и мне нравится ваш стиль работы. Вы добиваетесь от нас сотрудничества?
— Да.
— Тогда вы его получите. Стелла, успокойся, пожалуйста. Не надо терять голову. Эти люди знают о подобных вещах побольше нашего, и я уверен, что они будут действовать осторожно.
— Превосходно, — обрадовался Эллери. — Видите ли, некто завладел доказательствами связи миссис Годфри с покойным. И эта особа в любой момент может связаться с вами, миссис Годфри, и потребовать кругленькую сумму в обмен на документы. Если вы сделаете все так, как мы вам скажем, вполне возможно, что мы поймаем преступника и поставим все точки над «i» в этом запутанном деле.
— Очень хорошо, мистер Квин! Я постараюсь сделать все как надо.
— Так-то намного лучше, миссис Годфри. На нашей стороне сила и единство, о которых этот негодяй даже не подозревает...
— Вы хотите сказать, — жестко произнес Годфри, — что вымогатель и есть убийца Марко?
Эллери улыбнулся:
— Инспектор Молей считает... Ладно, не все сразу, мистер Годфри. А теперь, инспектор, если вы с вашим опытом возьметесь за дело...
* * *
К десяти часам следующего утра ожидаемый миссис Годфри звонок так и не прозвенел. Трое мужчин слонялись по дому, встревоженные и молчаливые. Особенно беспокоился Эллери. Шантажист не должен был заподозрить ловушку. Он звонил в десять тридцать утра накануне, попросив к телефону Мунна; и Мунн, явно не зная, что его подслушивают, послал шантажиста ко всем чертям. Детектив, подслушивавший по приказу Молея на коммутаторе, несмотря на предупреждение Эллери, не смог проследить звонок.
С доставкой утренних газет многое прояснилось. Заголовки страниц, посвященных местным событиям, кричали о скандальной связи Сесилии Болл Мунн с Джоном Марко. Обе газеты принадлежали одному и тому же издателю и напечатали одни и те же доказательства — письма и фотографии.
— Чего и следовало ожидать, — нахмурился Эллери, с отвращением отшвырнув газеты. — Разумеется, этот негодяй не станет повторять дважды один и тот же прием. На сей раз он отослал бумаги в газету. Меня это начинает бесить.
— И нет никакой надежды, — задумчиво произнес судья, — что все само собой утрясется. Несомненно, главный мотив вымогателя, из-за которого он отослал документы Констебль Молею, а документы Мунн — в газеты, не наказать этих дамочек, а напугать миссис Годфри. Можете не сомневаться, он скоро позвонит.
— Чем быстрее, тем лучше. Я начинаю беспокоиться. Бедный Молей! Ему не уйти живым от этих репортеров. Рош говорит, они насели на него все разом. Редакторские колонки обеих газет открыто рассуждают о вероятности того, что наконец-то «неповоротливая» полиция отыскала мотив убийства Марко. Самоубийство миссис Констебль представляется также как альтернативная теория — молчаливое признание убийцы. Инспектор явно перемудрил со своим «решением» дела. А когда Мунны оказались в центре внимания, он, не раздумывая, отдал их на растерзание прессы: женщину — на грани истерии и мужчину — взбешенного, молчаливого и опасного.
Усталый и вконец разгневанный инспектор вернулся в поместье. Не говоря ни слова, трое мужчин направились в альков с коммутатором. Не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Все Годфри находились в будуаре хозяйки; детектив сидел с наушниками на голове, раскрытый блокнот с карандашом лежали перед ним. В главную линию связи были воткнуты добавочные штекеры, и у всех собравшихся на голове также красовались наушники.
Звонок раздался без четверти одиннадцать. При первом же звуке голоса Эллери одобрительно кивнул. Он не мог ошибиться: это был все тот же сдавленный, приглушенный голос. Он попросил к телефону миссис Годфри. Детектив спокойно соединил их, взял карандаш и приготовился писать. Эллери взмолился про себя, чтобы женщина справилась со своей ролью.
Но он мог не опасаться. Миссис Годфри сыграла роль глупой, покорной жертвы почти безупречно — в порыве энтузиазма, нахлынувшего на нее вместе с облегчением.
— Миссис Стелла Годфри? — с заметным нетерпением спросил голос.
— Да.
— Вы одна?
— Алло... Кто вы? Что вам нужно?
— Так вы одна?
— Да, кто...
— Не важно. У меня мало времени. Вы видели утреннюю «Маартенс дейли ньюс»?
— Да! Но...
— Вы прочли про Сесилию Мунн и Джона Марко?
Стелла Годфри ничего не ответила. Когда она заговорила, ее голос звучал хрипло и устало:
— Да, что вам надо?
Голос перечислил список улик, при каждой из которых Стелла Годфри жалобно стонала... Голос звонившего становился все более резким, настойчивым, почти истеричным. Это выглядело настолько странным, что судья Маклин и инспектор Молей обменялись удивленными взглядами.
— Вы хотите, чтобы я отослал эти документы в газеты?
— Нет, о нет!
— Или вашему мужу?
— Я сделаю все, если вы не...
— Так-то лучше. Теперь вы мыслите здраво. Я хочу двадцать пять тысяч долларов, миссис Годфри. Вы же богатая женщина. Вы можете заплатить эти деньги из собственного кармана. И никто не узнает.
— Но ведь я уже платила... и много раз...
— Это будет в последний раз, — пообещал голос. — Я не такой глупец, как Марко. Я веду честную игру. Вы платите деньги и с первой же почтой получаете все документы, фотографии, я не шучу.
— Я сделаю все, чтобы получить их обратно, — прорыдала миссис Годфри. — Из-за них моя жизнь... превратилась в сплошной кошмар!
— Я вам сочувствую. — Голос звучал теперь громче, увереннее. — Марко оказался мерзким подлецом, который получил по заслугам. Но я не такой, просто мне нужны деньги... Как скоро вы можете достать двадцать пять тысяч долларов?
— Сегодня! — выкрикнула она. — Я не могу заплатить вам наличными, но у меня в сейфе есть...
— О, — недовольно протянул голос. — Это плохо, миссис Годфри. Мне нужны наличные, мелкими купюрами. Я не хочу, чтобы...
— Но это почти то же самое! — Миссис Годфри заранее получила необходимые инструкции. — Это оборотное долговое обязательство. Кроме того, откуда мне взять столько денег мелкими купюрами? Это вызовет подозрение. У меня в доме полно полицейских. Я не могу даже выйти за пределы мыса.
— Тут вы, пожалуй, правы, — пробормотал голос. — Но если вы задумали подставить меня...
— И позволить полиции все узнать? Вы думаете, я сумасшедшая? Меньше всего я хочу предать это гласности. К тому же вы можете не возвращать мне документы до тех пор, пока не обналичите бумаги. О, пожалуйста... дайте мне шанс!
Звонивший замолчал, видимо взвешивая риск. Потом с нотой отчаяния произнес:
— Ладно. Пусть будет так. В любом случае я не хочу, чтобы вы приходили сами. И я не могу прийти к вам... когда у вас полно полиции. Не могли бы вы выслать мне бумаги? Вы можете это сделать так, чтобы полиция ничего не узнала?
— Уверена, что смогу. О, конечно смогу... Куда?
— Только не записывайте. Вы же не хотите, чтобы кто-то нашел вашу записку. Запомните адрес. — Голос смолк, и на какое-то мгновение дом Годфри превратился в гробницу. — Дж.П. Маркус, отдел главной доставки, центральное почтовое отделение, Маартенс. Повторите.
Миссис Годфри дрожащим голосом повиновалась.
— Правильно. Пришлите долговое обязательство по этому адресу. Возьмите простой коричневый конверт, запечатанный. Пошлите срочной почтой. Немедленно. Если вы сделаете это сразу же, то письмо должно прийти на почту Маартенса перед самым закрытием сегодня.
— Да! Да!
— И помните, если вы попробуете сыграть со мной шутку, эти бумаги окажутся у редактора «Маартенс ньюс» и вы уже не сможете помешать напечатать вашу скандальную историю на первой странице.
— Нет, я не обману...
— То-то же. Если вы сделаете, как мы договорились, то через несколько дней получите все ваши документы, как только я обналичу долговое обязательство.
Послышался щелчок, и линия смолкла. Наверху миссис Годфри бросилась в объятия мужа, чье лицо выражало несвойственную ему нежность. У коммутатора все четверо мужчин сняли наушники и переглянулись.
— Ну что ж, — хрипло произнес Молей, — кажется, все сработало, мистер Квин.
Квин какое-то время молчал, хмуря брови и похлопывая по губам дужкой пенсне. Потом сказал:
— Полагаю, нам следует привлечь на свою сторону Тиллера.
— Тиллера?
— О, это почти необходимо, если все обернется так, я ожидаю. Если же нет, то не страшно. Нам не обязательно посвящать его во все детали. Тиллер — одна из тех редких пташек, которой довольно и мелкой крошки информации.
Молей погладил подбородок.
— Ладно, балом здесь правите вы, и я лишь надеюсь, что вы знаете, что делаете. — Он отрывисто отдал приказание и поднялся наверх проконтролировать отсылку пакета.
* * *
— Меня беспокоит только одно, — признался инспектор Молей, когда они сидели на заднем сиденье большой полицейской машины, направлявшейся после полудня в Маартенс. Он глянул на аккуратную голову Тиллера в шляпе, сидевшего рядом с водителем, и инстинктивно понизил голос: — Эти фотографии, пленка, письма и что там, черт возьми, у него еще есть на миссис Г. Откуда мы знаем, что он не прячет их где-нибудь в тайнике? Мы можем схватить его, но все доказательства ускользнут между нашими пальцами.
— Вас мучает совесть? — Эллери выпустил струйку дыма. — Полагаю, инспектор, что вы уже предвкушаете поимку убийцы Марко сегодня вечером. Вполне вероятно — если его убили из-за бумаг, — что нынешний обладатель доказательств и есть убийца Марко. Только не говорите мне, что вы внезапно почувствовали сострадание к мучениям нашей хозяйки.
— Ладно, — проворчал Молей. — Ей и так досталось, а ведь она не такая уж плохая женщина, если присмотреться. Мне бы не хотелось доставлять ей лишних страданий.
— Не стоит особо опасаться, что документы могут пропасть, — вступил в разговор судья Маклин, покачав головой. — Они слишком ценны для их обладателя, чтобы он мог их где-то оставить. К тому же, если бы он знал, что это ловушка, — в чем я сильно сомневаюсь, — у него в любом случае не осталось бы надежды получить деньги. Он, видимо, впал в полное отчаяние после того, как его атаки на миссис Констебль и миссис Мунн потерпели фиаско. Нет-нет, эта угроза лишь показная. Если вы поймаете его, инспектор, то все бумаги будут при нем.
Они беспрепятственно выскользнули с Испанского мыса, по настоянию инспектора и по его приказу бдительность полиции была явно ослаблена. Мощная машина оливкового цвета следовала за ними, полная людей в штатском, но другая, точно такая же оливковая и точно такая же мощная, притаилась в засаде на шоссе за пределами Испанского мыса, на случай непредвиденных обстоятельств. Переговоры с полицией Маартенса обеспечили постоянное наблюдение за зданием главного почтамта городка. Служащие также были приведены в готовность и проинструктированы. Пакет с фальшивыми долговыми обязательствами, внешне соответствующий всем требованиям вымогателя, был отослан слугой из Уая, ближайшего городка, вместе с другой корреспонденцией. Инспектор Молей предусмотрел все.
Обе машины выгрузили своих пассажиров за несколько кварталов от здания почты. Детективы из второй машины осторожно пробрались к большому мраморному зданию и за десять минут окружили его невидимым кольцом. Инспектор Молей и его спутники тайно проникли в здание через задний вход. Тиллер, с его умными, всевидящими глазками, был поставлен в угол просторной клети общей доставки, снабженный строжайшими инструкциями.
— Как только вы увидите кого-то, кого узнаете, — предупредил в заключение Эллери, — дайте знак служащему, он сделает остальное. Или нам. Служащий будет знать в любом случае.
— Да, сэр, — ответил Тиллер. — Вы имеете в виду кого-то, кто имеет отношение к делу?
— Именно.
— И не промахнитесь, Тиллер, если вам дорога жизнь. Инспектор Молей придает большое значение этой операции. Держитесь вне поля зрения, но так, чтобы видеть лица подходящих к окошечку. При виде вас наш клиент может броситься наутек.
— Можете положиться на меня, — серьезно ответим Тиллер и занял свой пост в клети.
Молей, судья и Эллери уселись на стулья за перегородкой у двери и приклеились глазами к трем неиспользуемым отверстиям. Несколько детективов разместились в большом зале, марая что-то на столах, без конца заполняя бессмысленные бланки денежных переводов. Время от времени один из них выходил на улицу и на его место приходил сменщик с улицы. Молей наблюдал за ними придирчивым глазом, но не заметил никакой оплошности. Ловушка была расставлена, со стороны все выглядело совершенно невинно, так что не оставалось ничего другого, кроме как ждать жертву.
Они прождали час двадцать, с каждым скачком минутной стрелки на стенных часах становясь все более напряженными. Обычная работа почтового отделения шла своим ходом: люди входили и выходили, марки, денежные переводы и пакеты передавались через окошечко. Окошечко с денежными переводами было постоянно занято, длинная очередь клиентов перед ним то образовывалась, то снова рассасывалась.
Сигара Молея давно погасла и торчала у него в зубах, как коряга при отливе. Никаких разговоров не велось.
И все же, когда наступил долгожданный момент, из-за чрезмерного напряжения и настороженности они его едва не пропустили. Обман был едва ли не идеальным. Если бы не служащий и Тиллер, которым инспектор Молей выразил впоследствии сердечную благодарность, драгоценное время было бы истрачено впустую, и из-за изрядной путаницы намеченная жертва могла бы улизнуть.
Всего за десять минут до закрытия, когда в зале столпился спешащий домой деловой люд, в помещение вошел маленький смуглый мужчина и направился к окошку общей доставки. Одет он был неприметно; у него были тонкие черные усики и родинка под левым глазом на выступающей части скулы. Встав в длинную очередь, он постепенно продвигался вперед. Если и было в нем что-то приметное, так это походка: он двигался слегка покачивая бедрами, что выглядело довольно необычным. Но во всем остальном это было незаметное существо, которое слилось бы с любой толпой.
Когда стоящий перед ним мужчина отошел, он продвинулся вперед, положил маленькую смуглую руку на выступ и хриплым голосом, словно у него было простужено горло, спросил:
— Нет ли чего-нибудь для Дж.П. Маркуса?
Трое мужчин, не отрываясь от своих отверстий, увидели, как служитель поскреб за правым ухом и отвернулся. Одновременно с этим из-за угла высунулась голова Тиллера, который прошептал:
— Никакой ошибки. Просто маскировка.
Сигнал служащего и шепот Тиллера молниеносно подняли всех на ноги. Молей направился к двери, бесшумно распахнул ее и поднял правую руку вверх. Через огромные стеклянные витрины он был виден прохожим на улице.
В следующий момент служащий повернулся к окну с небольшим плоским пакетом, завернутым в коричневую бумагу, как положено со штампом и адресом на нем, написанным чернилами. Смуглый человечек схватил пакет тонкой рукой и, отойдя в сторону от окошка, полуобернулся.
Он поднял глаза, вероятно почуяв опасность шестым чувством, и обнаружил, что находится в зале, заполненном молчаливыми, пристально смотревшими на него людьми. Он был окружен непроницаемой стеной хмурых мужчин, медленно смыкавшейся вокруг него.
Странная бледность разлилась по его лицу.
— Что в пакете, мистер Маркус? — вежливо спросил инспектор Молей, положив руку на его плечо.
Коричневый пакет выскользнул из тонкой руки и упал на пол. Смуглый мужчина покачнулся и осел прямо на него. Молей мгновенно наклонился и похлопал его по нагрудному карману. По его лицу расползлась улыбка.
— Боже, он потерял сознание! — воскликнул судья Маклин.
— Не «он», сэр, — осторожно произнес Тиллер сзади. — Усы фальшивые. Так сказать, сэр, он — это она, надеюсь, инспектор сам в этом только что убедился. — Он благопристойно хохотнул, прикрыв рот рукой.
— Женщина? — удивился судья.
— Да, поводила она меня за нос, — победоносно провозгласил инспектор Молей, вставая. — Бог мой, у нее в кармане бумаги. Теперь они у нас!
— Неплохая маскировка, — негромко заметил Эллери. — Но покачивание бедер ее выдало. Это же бывшая горничная миссис Годфри, я прав, Тиллер?
— Я узнал ее по родинке, — пояснил Тиллер. — Боже мой, как легко некоторые люди склоняются к греху! Да, сэр, это Питтс.
Глава 14
НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИЗНАНИЯ ГОРНИЧНОЙ
В полицейском управлении в Пойнсетте впервые за последние дни царило ликование. Здание наполняли слухи, репортеры устроили ажиотаж у закрытых дверей, сотрудники управления то и дело заглядывали в кабинет Молея, где полицейский сержант обхаживал задержанную женщину, телефоны надрывались как сумасшедшие. Инспектор сидел в сторонке и листал страницы отчета, который Эллери, будучи самым спокойным в этом здании, взял на себя смелость проверить, но в нем не содержалось ничего нового; следы пропавшей яхты Холлиса Уоринга по-прежнему обнаружены не были, так же как и следы капитана Кидда, Дэвида Каммера и — Эллери усмехнулся — Питтс; не было никаких донесений и о Лукасе Пенфилде, несмотря на тщательное расследование работавших посменно детективов.
Когда некое подобие порядка было восстановлено и сержант, подняв многозначительно брови, объявил, что задержанная пришла в себя и в состоянии отвечать на вопросы, все внимание переключилось на нее.
Она сидела в большом кожаном кресле, крепко сцепив руки. Ее кожа выглядела серой и тусклой. Ее кудрявые волосы были коротко острижены, на манер мужских, но без шляпы и фальшивых усов она стала похожей на обыкновенную женщину с грустными карими глазами и мелкими, заостренными чертами лица. Ей, должно быть, было лет тридцать или чуть больше, но даже теперь в ней проглядывала хрупкая красота, хотя и слегка увядшая.
— Итак, старушка Питтс, — дружелюбно начал инспектор, — наконец-то мы тебя поймали, а? — Она ничего не ответила, продолжая глядеть в пол. — Ты же не отрицаешь, что ты Питтс, бывшая горничная миссис Годфри, а?
Полицейский стенографист сидел за столом с открытым блокнотом.
— Нет, — ответила она тем же хриплым голосом, который они слышали в почтовом отделении. — Не отрицаю.
— Вот и молодец! Ведь это ты звонила Лауре Констебль на Испанский мыс? И дважды мистеру Мунну? А сегодня утром миссис Годфри?
— Значит, вы прослушивали линию? — Она засмеялась. — Поделом мне. Да, я.
— Ты отослала бумаги Констебль ко мне с парнишкой из Маартенса?
— Да.
— И ты же отправила доказательства против миссис Мунн в газеты?
— Да.
— Шустрая девица! А теперь расскажи мне, что произошло в ночь с субботы на воскресенье? Только все без утайки.
Впервые женщина подняла печальные темные глаза и встретила его взгляд.
— А если не расскажу?
На челюстях Молея заиграли желваки.
— О, еще как расскажешь! Расскажешь, моя дорогая. Ты попалась. Ты знаешь, какое наказание ждет вымогателя в этом штате?
— Я боюсь, — вкрадчиво произнес Эллери, — что мисс Питтс в большей степени грозит наказание за убийство, инспектор.
Молей взглянул на него. Женщина провела языком по сухим губам, скользнула взглядом по лицу Эллери и снова уставилась в пол.
— Позвольте мне во всем разобраться самому, мистер Квин, — сердито буркнул Молей.
— Извините. — Эллери закурил сигарету. — Но может, мне лучше сначала пояснить мисс Питтс ситуацию, я уверен, она сама убедится, что молчать бессмысленно. И начну с того, инспектор, что в глубине души я давно был уверен: исчезнувшая горничная миссис Годфри и есть вымогатель. Эта мысль осенила меня, когда я заметил, что в деле уж слишком много удачных совпадений, связанных друг с другом. Питтс видели с Марко — Джером сказал нам об этом — незадолго до убийства Марко. Вскоре после этого кто-то тайком пробрался в комнату Марко, нашел обрывки фальшивого послания, назначавшего свидание на террасе, и составил их вместе. Совпадение? Когда миссис Годфри позвонила своей горничной сразу же после того, как вернулась к себе в комнату в субботу ночью, та долго не появлялась. А когда пришла, то пожаловалась на недомогание и выглядела возбужденной. Совпадение? И сразу же после убийства Марко эта горничная пропала. Совпадение? — Глаза женщины сверкнули. — Следы Питтс вели в Маартенс. Пакет с документами, полученный вами, инспектор, был отослан также из Маартенса. Совпадение? И вся карусель с вымогательством закрутилась после исчезновения Питтс. Совпадение? Джон Марко рекомендовал Питтс миссис Годфри, когда ее прежняя горничная, без видимых причин, неожиданно уволилась. Совпадение? Но самое важное — во всех трех случаях, включая миссис Констебль, миссис Мунн и миссис Годфри, одной из важнейших улик против несчастных женщин были... показания, подписанные горничной! — Эллери грустно улыбнулся. — Совпадение? Весьма маловероятно. Я был уверен, что Питтс и есть вымогатель.
— Думаете, вы очень хитрый, да? — Питтс скривила тонкие губы.
— Я ценю признание моих талантов, — отозвался Квин с легким поклоном, — мисс Питтс. Но, кроме того, уверен, что нащупал связь между вами и Марко. Вы сами, инспектор, говорили мне, что ваш друг Леонард из частного агентства в Нью-Йорке подозревал, что у Марко мог быть сообщник, помогавший ему расставлять сети для жертв. В каждом из трех случаев признания горничной, с готовностью дававшей показания против своей хозяйки, естественно подписанные различными именами, как раз и соответствуют концепции наличия у такого типа, как Марко, сообщницы. Представить пропавшую горничную миссис Годфри в этой роли не составило большого труда.
— Я требую адвоката, — неожиданно встрепенулась Питтс, приподнимаясь.
— Сядьте, — велел ей Молей.
— Разумеется, вы имеете полное конституционное право на защитника, мисс Питтс, — кивнул Эллери. — У вас есть кто-то особый на примете?
В ее глазах вспыхнула надежда.
— Да! Лукас Пенфилд из Нью-Йорка!
Когда некое подобие порядка было восстановлено и сержант, подняв многозначительно брови, объявил, что задержанная пришла в себя и в состоянии отвечать на вопросы, все внимание переключилось на нее.
Она сидела в большом кожаном кресле, крепко сцепив руки. Ее кожа выглядела серой и тусклой. Ее кудрявые волосы были коротко острижены, на манер мужских, но без шляпы и фальшивых усов она стала похожей на обыкновенную женщину с грустными карими глазами и мелкими, заостренными чертами лица. Ей, должно быть, было лет тридцать или чуть больше, но даже теперь в ней проглядывала хрупкая красота, хотя и слегка увядшая.
— Итак, старушка Питтс, — дружелюбно начал инспектор, — наконец-то мы тебя поймали, а? — Она ничего не ответила, продолжая глядеть в пол. — Ты же не отрицаешь, что ты Питтс, бывшая горничная миссис Годфри, а?
Полицейский стенографист сидел за столом с открытым блокнотом.
— Нет, — ответила она тем же хриплым голосом, который они слышали в почтовом отделении. — Не отрицаю.
— Вот и молодец! Ведь это ты звонила Лауре Констебль на Испанский мыс? И дважды мистеру Мунну? А сегодня утром миссис Годфри?
— Значит, вы прослушивали линию? — Она засмеялась. — Поделом мне. Да, я.
— Ты отослала бумаги Констебль ко мне с парнишкой из Маартенса?
— Да.
— И ты же отправила доказательства против миссис Мунн в газеты?
— Да.
— Шустрая девица! А теперь расскажи мне, что произошло в ночь с субботы на воскресенье? Только все без утайки.
Впервые женщина подняла печальные темные глаза и встретила его взгляд.
— А если не расскажу?
На челюстях Молея заиграли желваки.
— О, еще как расскажешь! Расскажешь, моя дорогая. Ты попалась. Ты знаешь, какое наказание ждет вымогателя в этом штате?
— Я боюсь, — вкрадчиво произнес Эллери, — что мисс Питтс в большей степени грозит наказание за убийство, инспектор.
Молей взглянул на него. Женщина провела языком по сухим губам, скользнула взглядом по лицу Эллери и снова уставилась в пол.
— Позвольте мне во всем разобраться самому, мистер Квин, — сердито буркнул Молей.
— Извините. — Эллери закурил сигарету. — Но может, мне лучше сначала пояснить мисс Питтс ситуацию, я уверен, она сама убедится, что молчать бессмысленно. И начну с того, инспектор, что в глубине души я давно был уверен: исчезнувшая горничная миссис Годфри и есть вымогатель. Эта мысль осенила меня, когда я заметил, что в деле уж слишком много удачных совпадений, связанных друг с другом. Питтс видели с Марко — Джером сказал нам об этом — незадолго до убийства Марко. Вскоре после этого кто-то тайком пробрался в комнату Марко, нашел обрывки фальшивого послания, назначавшего свидание на террасе, и составил их вместе. Совпадение? Когда миссис Годфри позвонила своей горничной сразу же после того, как вернулась к себе в комнату в субботу ночью, та долго не появлялась. А когда пришла, то пожаловалась на недомогание и выглядела возбужденной. Совпадение? И сразу же после убийства Марко эта горничная пропала. Совпадение? — Глаза женщины сверкнули. — Следы Питтс вели в Маартенс. Пакет с документами, полученный вами, инспектор, был отослан также из Маартенса. Совпадение? И вся карусель с вымогательством закрутилась после исчезновения Питтс. Совпадение? Джон Марко рекомендовал Питтс миссис Годфри, когда ее прежняя горничная, без видимых причин, неожиданно уволилась. Совпадение? Но самое важное — во всех трех случаях, включая миссис Констебль, миссис Мунн и миссис Годфри, одной из важнейших улик против несчастных женщин были... показания, подписанные горничной! — Эллери грустно улыбнулся. — Совпадение? Весьма маловероятно. Я был уверен, что Питтс и есть вымогатель.
— Думаете, вы очень хитрый, да? — Питтс скривила тонкие губы.
— Я ценю признание моих талантов, — отозвался Квин с легким поклоном, — мисс Питтс. Но, кроме того, уверен, что нащупал связь между вами и Марко. Вы сами, инспектор, говорили мне, что ваш друг Леонард из частного агентства в Нью-Йорке подозревал, что у Марко мог быть сообщник, помогавший ему расставлять сети для жертв. В каждом из трех случаев признания горничной, с готовностью дававшей показания против своей хозяйки, естественно подписанные различными именами, как раз и соответствуют концепции наличия у такого типа, как Марко, сообщницы. Представить пропавшую горничную миссис Годфри в этой роли не составило большого труда.
— Я требую адвоката, — неожиданно встрепенулась Питтс, приподнимаясь.
— Сядьте, — велел ей Молей.
— Разумеется, вы имеете полное конституционное право на защитника, мисс Питтс, — кивнул Эллери. — У вас есть кто-то особый на примете?
В ее глазах вспыхнула надежда.
— Да! Лукас Пенфилд из Нью-Йорка!